Пропавший город

Рядом оказалась та самая девушка, что меня крестила. Или как там называется принятие новой веры?

Пока отвлекалась на неё, потеряла матушку из виду. И куда она пошла?

— Иди направо, а потом наверх по лестнице, там сама поймёшь, — ответила девушка, поняв мою растерянность.

Ступени наверх оказались деревянными, что приятно согревало, ведь после всех процедур мне уже было не жарко. Как бы не заболеть. Словно подтверждая свои слова, я громко чихнула.

Странно, никого вокруг не видно. Неужели такой огромный храм пустует? И куда же все подевались? Панк или тот римский воин с девушками развлекаются?

На втором этаже тоже никого не было. А ещё тут был полумрак, лишь в конце коридора горел свет. Туда я и пошла.

Дверь в помещение оказалась открытой. Это был кабинет, в котором, копошась в ворохе бумаг на столе, сидела та самая женщина в причудливом головном уборе.

— Здравствуйте! — приветствовала её. И только подом до меня дошло, что я разрушила собственную легенду немой девушки.

— И тебе доброго здоровья. Проходи, садись, — она взглядом указала на кресло. Под потолком горела люстра, на которую я ошарашенно уставилась. Это были отнюдь не свечи. Я бы сказала, что это обычные лампы накаливания, если б могла разглядеть саму лампу. Свет от каждой лампочки был таким ярким, что глазам стало больно смотреть. Скорее напоминало маленькие звёзды, правда, не такие яркие, как солнце. Неужели магия? Мне в это сложно было проверить, даже с учётом того, что недавно познала на себе.

— Итак, ты спросить ничего не желаешь? — нарушила затянувшуюся паузу матушка.

— Даже не знаю. Вопросов так много, что сложно сформулировать хотя бы один. Я думала, вы будете спрашивать.

— Спрошу лишь, из какого времени вы прибыли?

Странно, но всеми фибрами души я хотела сказать правду. Не знаю, под влиянием ли окружающей обстановки, магии или воздействия самой матушки, а может собственного желания.

— Двадцать первый век от Рождества Христова.

— Христова? — удивилась женщина. — Это кто ж такой?

— Сын безымянного бога.

А что? В иудаизме Яхве его называют, и пусть христианство от иудаизма пошло, но она претерпело изменений. У нашего Всевышнего почему-то нет имени. В детстве я задумывалась над этим. Но не суть. Сейчас я не смогла бы это объяснить. Если они верят в Даждьбога, который находится на входе в храм, то вряд ли поймут меня.

Я решила сменить тему.

— А вы в Даждьбога верите?

Женщина задумалась.

— Нет. С чего ты взяла?

— Просто на портике он изображён в колеснице, запряжённой грифонами.

— А, ты об этом. Это, если придерживаться международного названия, Александр Македонский, возносящийся на небо. Именно он построил наш город, поэтому мы и почитаем его. А верим мы в Рода Всевышнего, считая себя детьми его.

Теперь и я задумалась. Значит, вот какое имя у Всевышнего. Почему же тогда его никогда не упоминают? А Александр Македонский вознёсся на небо в возрасте тридцати трёх лет. Это я читала, но отчего-то никогда не связывала с нашей верой. А ведь Христос умер именно в этом возрасте. И тоже вознёсся на небо.

Значит, это он строил эти римские города. Но ведь согласно преданий Александр не ходил войной на Русь, почему же города здесь строил? Хотя, есть сведения, что он объединился со скифами и сарматами. Но если мы в прошлом, тут должно быть меньше искажений истории. Спросить?

— Скажите, а кем был Александр Македонский? Я знаю, что его почитают во всём мире, он был Великим полководцем. Но я хотела бы знать, кем он является для вас, помимо строителя этого города.

— О, милая, так это ж наш царь, сотворивший Русь. Он объединил наши земли и народы в единую державу. И пусть он недолго царствовал, но это были счастливые времена рассвета.

— И звали его Александр?

— Нет. Его звали Рус. Просто в мире он прославился именно под этим именем, и оно более распространено.

Её слова заставляли задуматься, но сейчас было не до того.

— Скажите, а откуда вы знаете про другое время? — спросила я. Неужто поймали Панка и допросили? Да и вряд ли просто допросив могли сразу ему поверить. Даже с учётом одежды. — И почему вы сказали "вы"?

— У меня было видение, вас должно быть восемь человек, ведь так? — внимательно посмотрев на меня, женщина продолжила: — и где Искандер?

— Что ещё за Искандер? — удивилась я, ведь кроме Павлика и Августины я так и не узнала имен участников нашей группы.

— Тот молодой человек с красными волосами.

— Только не говорите, что он из этого времени и вообще это всё спланировано! — мне всё больше это не нравилось.

— Не скажу, но мы его ждали, — ответила матушка.

— Зачем?

— Он должен изменить наше положение.

Я приготовилась слушать, ничего уже не понимая. Город процветает, судя по всему. Порядок соблюдается. Хотя, не уверена, что простые жители так уж хорошо живут, пуганные какие-то.

— Просто к власти пришли чужие, и народ, по сути, в рабстве.

— А как же вы? Или воины? — ведь по их виду, я бы не сказала, что жрицам плохо живётся. Храм хоть и выглядел запустевшим, но никак не бедным.

— Сюда чужаки попасть не могут.

— Но я ведь попала, — опровергла её слова.

— Ты одна из нас, просто из будущего. К тому же, приняла наше мировоззрение, и о вреде нам ты не думала. Поэтому мы приняли тебя и чем сможем, поможем, не зря Всевышний направил тебя сюда.

Хотелось возразить, что не Бог управляет мною, а я сама, но не стала обижать чувства верующей. Можно, конечно, прикрываться видениями, Провидением, судьбой, Богом или стечением обстоятельств, но в любом случае, не помешает прояснить один момент.

— Это вы нас сюда вытащили в это время?

— Вы прошли ведь через Арку? — задала встречный вопрос матушка. И, получив кивок в ответ, продолжила: — Сюда должна была прибыть армия для подавления бунта. Через Арку.

Я ничего не понимала. Причём мы и армия?

— Армия не прибыла. Прибыли вы, — удосужилась пояснить она.

— Хотите сказать, что... — я намекала на то, что Арка — своего рода ... портал! Панк, значит, ничего не знал! Случайно обмолвился! Убью, гада!

— Да, видно что-то пошло не так, а может Всевышний постарался, но врата сработали не в пространстве, а во времени.

Я закатила глаза. Всё это конечно интересно и познавательно, только крайне опасно.

— Какое сейчас время?

— У нас другое летоисчисление. Но если тебе интересно, то 7000 лето от сотворения мира.

— Я в будущем? — удивилась я.

— Не могу этого утверждать. Но скорее всего в прошлом.

— А как так вышло, что мы друг друга понимаем?

— Этого я не могу знать, как и то, что не знаю, как включить врата, — матушка с охотой отвечала, поэтому я не стеснялась задавать вопросы.

— Значит, вы не поможете нам вернуться домой? И мы тут застряли навсегда?

— Вы вернётесь домой, во всяком случае, в моём видении врата включались два раза. И оба раза под Аркой были вы. Все восемь человек.

— А вы ещё что-то помните? Когда это произойдёт? Какое-то время года, затмение может быть?

Женщина грустно помотала головой.

— Разве что могу сказать, в обоих случаях были чёрные тучи в вашем времени. Но не здесь. Положитесь на волю Всевышнего, — предложила она покориться судьбе.

— Я привыкла полагаться только на себя, — возразила зачем-то я.

— Это похвально, но порою недостаточно. Зачем отвергать силу Предков?

— Я бы хотела одеться, — решила выдвинуть требование. Им ведь нужна моя помощь, а не мне. Вот только мне не помешает поесть, хотя бы, да заиметь одежду местную, чтобы не выделяться. Чуть сбавила обороты и добавила: — Моих товарищей по несчастью скорее всего заключили в темницу.

— Искандера тоже? — взволнованно спросила она.

Мне не понравилось, что интерес был лишь к Панку.

— Откуда вы знаете как его зовут? Он здесь был? — заодно и узнаю, обманул меня или нет.

— Мы с ним не встречались. Но, надеюсь, всё же свидимся, — в её глазах читалось какое-то благоговение.

— Вы не ответили на мой вопрос, — решила я прервать её безумство.

— Я слышала его имя в видении. Его так называл один из наших людей. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько хочешь. Всё, что имеем — такое же твоё, как и наше. Бери, разрешения спрашивать не нужно. Если захочешь уйти, можешь взять, что хочешь. Одежду я попрошу девочек тебе подобрать.

— А я могу свои вещи забрать? Могу здесь всё пофотографировать?

— Я не знаю, что ты имеешь в виду под последним словом, но ты можешь делать всё, что захочешь. При этом должна понимать, что не должна принести своими поступками нам вред.

— Благодарю за всё, — кивнула я, вставая.

— Будь как дома, — ответила матушка, теряя ко мне интерес.

На этом я решила покинуть кабинет. Не мешало бы осмотреться в храме. А вот насчёт своих вещей — я пока ещё сомневалась, стоит ли их доставать из укрытия. Что, если всё это лишь уловка, чтобы получить вещи из будущего? Матушка не обманывала, но всю ли правду говорила? Да и стоит ли фотографировать? Ведь если поймают меня, могут снимки просмотреть. А ведь это может нанести вред тем, кто считает это место своей обителью. Поэтому я всё разглядывала, спускаясь, но так никого и не видела.

Странно. Помещений больше видно не было, разве что скрытые какие. Я уже собралась уходить из храма, так никого и не заметив, как услышала возмущённую речь мужчины. Прислушалась.

— ... этого не может быть! — отвечала девушка.

— Может. Где, по-твоему, мои доспехи? — спрашивал мужчина.

— Сюда не войдёт чужой, ты же знаешь! — вновь девушка.

— Так уж и не войдёт. Тогда это кто-то из своих. Тебе так не кажется? — язвил низкий голос. А я, наконец, увидела мужчину, который шёл к выходу, надевая на себя рубаху.

Девушка, облачённая в прозрачное одеяние, пыталась его догнать.

— Боря!

Её окрик заставил мужчину остановиться и обернуться.

— Борей, милая, Борей, не забывай! — он притянул к себе девушку и поцеловал, после чего ушёл.

Вот тебе и девственницы-жрицы. Что этот мужчина тут забыл? И зачем он раздевался? Напрашивается только один ответ.

Лицо залила краска. А я так и стояла, смущаясь, за колонной, не решаясь покинуть свой затемнённый закуток. И ещё отчего-то стало обидно. Ладно, римляне, они далеко отсюда, но я всегда считала, что наши предки блюли свою чистоту, девственность. Неужто не только храмы с собою перенесли на нашу территорию, но и свои нравы?

Отрезвило неприятное ощущение стоп — их холодил каменный пол. Неплохо бы не только одеться, но и обуться. Я лишь сильнее укуталась в полотно, что выдала мне девушка, заменяющее здесь полотенце.

Сзади раздалось деликатное покашливание. Ну вот, так увлеклась своими мыслями, что не обратила внимание, что кто-то рядом.

— Матушка попросила проводить тебя в стряпчую, — неуверенно сказала девушка, та самая, что привела меня в этот храм и в веру свою обратила.

— Да, не помешало бы одеться во что-то не столь откровенное. У вас тут мужчины ходят.

— Это храм. Люди приходят сюда очиститься, зарядиться силой.

Ага, а ещё снять напряжение. Бодренько так тот воин выходил отсюда. Не знаю, почему мне показалось, что это тот самый, которого мы наблюдали с Панком.

Кстати, о Панке. Неужто он утянул доспехи этого воина? Но где ж он сам? Я не видела, чтобы он шёл к священному огню и его кто-то сопровождал. Но как он тогда проник внутрь? У меня ещё свежи в памяти ощущения, как из тебя словно дух выбивают.

Но за девушкой я пошла. Выяснилось, что помещения другие всё же были, просто вход в них очень ловко заделан своего рода голограммой с пустыми проходами, да ещё и свет так ловко падал, что казалось, что в храме только общее пространство с куполом. На первом этаже располагалась столовая, наверняка и кухня есть. Странно, но за пределы иллюзии запахи не заходили. А вот внутри пахло очень вкусно. Только сейчас желудок призывно заурчал.

Оглядываясь по сторонам, отметила, что помимо этих помещений, есть ещё и другие.

— А там что? — не удержалась от вопроса. Раз уж меня рассекретили и вывели на чистую воду, можно и поспрашивать и немой не прикидываться.

— Там купальни женские и есть отдельно мужские, — пояснила девушка.

— Баня? — переспросила я, именно так понимая слово "купальня".

— Нет. Общественные бани у нас отдельно. Здесь очищаются, отрешаясь от всех трудностей и неприятностей, а потом уже идёт насыщение силой Рода.

— И что нагишом купаются? — не смогла удержать своё неуёмное любопытство.

— По-разному. Мужчины обычно да. А женщины в сорочках, — ответила жрица, не увидев ничего зазорного в моих вопросах.

— Я видела мужчину, он с девушкой целовался, — прикусила я язык, но было уже поздно.

— А, Борей. Да, они давно любят друг друга. Да только он из знатного рода, а она — жрица. Им родители не разрешают пожениться. Вот тут и видятся.

— А разве жречество не говорит о том, что нужно отказаться от мирской жизни и посвятить себя служению Богу? — я пыталась найти сходства и отличия от христианского православия.

— Мы выполняем смысл своего существования — служим Всевышнему, восполняя свой род. Жречество не мешает создавать семью, даже наоборот. Но нужно благословение родителей, иначе невозможно пожениться. Вот Мира и встречается с возлюбленным лишь здесь, в храме, — девушка говорила это как-то даже немного завистливо, будто и сама о такой любви мечтает.

— Почему они не могут в других местах видеться? — не понимала я.

— Отец Борея взял с него обещание, что намеренно он не будет искать встреч с Мирой. Поэтому он приходит лишь тогда, когда ему нужно подзарядиться в храме, доводит на службе себя до того, что еле ноги переставляет, плетясь в храм. Начальство думает, что ради продвижения по службе так пашет. Хороший молодой человек. Жаль их, — вздохнула жрица.

Хотелось спросить ещё как они относятся к захватчикам, ведь знать, похоже, как раз из них. Воины ведь все римские. Правда, не знала, как заговорить об этом. И знает ли девушка про нашу миссию?

— А девушка из римлян? — пошла витиеватым путём я.

— В смысле?

— Ну, знать, как я поняла, римляне.

— Римляне? — девушка явно не понимала, о чём я спрашиваю.

— Ну, Борей, воин-римлянин?

— Нет, он русич, но из тех, кто добился своего расположения Романской империи.

— Романской? — теперь я не понимала.

— Ну да, их император носит имя рода Романов, они власть передают по наследству, хотя у нас этого отродясь не было. Постепенно власть захватил их род. Грабят народ, держат всех в страхе, — поделилась она своими знаниями.

— Но почему же вы терпите? — не понимала я. Ладно у нас, сейчас народ недоволен, но каждый сам за себя. Но ведь раньше такого не было. Помогали друг другу, наверное.

— У них есть ключи Януса. Любой бунт быстро подавляется армией, — прозвучал ответ.

Я не понимала, о чём девушка сейчас говорит. Что ещё за ключи Януса?

Но мне вручили тарелку с кашей, после чего жрица меня оставила. Я же обозрела общий стол, где уже кушали другие девушки в прозрачных одеяниях. Мужчин здесь не было, что радовало. Не хотелось бы, чтобы меня лицезрел противоположный пол. Увидела грустную девушку с покрасневшими глазами. Похожа на ту, что провожала Борея. Решила к ней подсесть.