| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Стали считать потери. Третьего каторжника у коровника застрелил батрак Хользан, которого, в свою очередь, убил главарь банды. Сын фермера и ещё два батрака были серьёзно ранены. Остальные — целы.
Главаря мы нашли в траве с обжаренной до костей головой.
Медицинская служба — надо отдать должное — прибыла из Шимака достаточно быстро, всего через полчаса. Пяти большим сферолётам не хватило места на посадочной площадке, и двум пришлось сесть на поле, у коровника. Первыми оказали помощь детям фермера, сына сразу увезли на операцию. Связанного живого каторжника врачи осматривать не стали, дождались прокуратора. Поняв, что выспаться мне уже не дадут, я остался ждать властей, чтобы дать показания.
Часами двумя позже, уже почти под утро, прилетели ещё два сферолёта — один с прокуратором и офицерами каторжной службы, второй с двумя репортёрами. Репортёры показались мне какими-то странными.
Сперва офицеры всё оцепили и никого не пускали — собрали всё оружие, краденые сферобайки, увели связанного беглеца и стали беседовать с очевидцами. Затем журналистов пустили. Как я не пытался укрыться от журналистов, они меня, всё же, достали. Лица своего я старался не показывать, ответил коротко, что батрак, проездом, оказал помощь при задержании. Радмира же они окружили со всех сторон. Похоже, фермер был даже немного рад этому — махал руками, водил и показывал журналистам всё. Когда они сняли, записали и спросили у хозяев всё, что было только можно, включая показатели надоев молока, сферолёт с репортёрами скрылся за горизонтом, и стало поспокойнее.
Допрос прокуратора (и двух его коллег через видео-звонок) был коротким, дела с беглыми каторжниками обычно рассматриваются в ускоренном порядке. В конце тучный подполковник сухо поблагодарил за помощь при задержании и спросил, почему я не работаю и не служу.
— Я хочу найти себе место на востоке. Устал от людей.
— Правильно. Идите на восток. На востоке не хватает пограничников, чтобы контролировать окраины. У меня есть знакомый в управлении, могу помочь устроиться на работу.
Я кивнул.
— Спасибо. У меня там тоже есть парочка знакомых, которые должны помочь устроиться на новом месте. Но от ваших рекомендаций не откажусь.
Прокураторов я немного недолюбливал, но негоже отказываться от лишних связей. Он скинул мне визитку и сказал обратиться к какому-то Тою Берингу из Сиянь-града, самого северного города на востоке.
На рассвете сферолёт с офицерами и медицинская служба с тремя трупами покинули усадьбу, и мы с фермерской парой сели позавтракать. На душе было тревожно, ели молча, словно боясь вспоминать о случившимся. Наконец Радмир сказал, словно извиняясь:
— Я вот думаю, не сболтнул ли я чего лишнего?..
— Что именно?
— Ну, репортёрам. Про то, что ты этого Стояна Сиднеина грохнул. Мало ли кем он был. Вроде, говорят, в каком-то преступном синдикате.
По спине пробежал легкий холодок. Синдикат — это плохо.
Очень плохо.
— Да уж, спасибо. Удружил ты мне.
— Ты же, вроде бы, как раз на Восток отправлялся? — спросила Лия. — Думаю, там местные бандюганы тебя не достанут.
Я раздражённо бросил ложку в тарелку.
— Синдикат — это не местные бандюганы. Синдикат — это мафия. Странно, что вас это не коснулось, говорят, они крышуют всех фермеров в этих краях. Даже в Александрите-пять, закрытом посёлке были их агенты.
— Моя старшая дочь замужем за капитаном пограничной службы. Они это знают.
— А эти, получается, не знали? — усмехнулся я, и тут же поправился. — А, они же только сбежали. В общем, надо мне отсюда убираться. Сколько мне заплатить за еду и кров?
Радмир вытаращил глаза:
— О чём ты?! Это мы тебе должны, ты нам жизнь спас.
— Ваши деньги мне не нужны. Если я бродяга, то это не значит, что я нищий, у меня приличный заработок. Так сколько?
Лия тоже нахмурилась.
— Об этом не может быть и речи. Радя, может, ты отдашь ему свой сферобайк? Он раскладной, суперлёгкий, правда, двигатель уже старый. Всё равно собирались для сына брать новый, а то он им не пользуется. Сейчас ещё и компенсацию выплатят...
Радмир оживился:
— Это мысль! Пойдём, я покажу.
Машина оказалась старой, но действительно неплохой — югросской сборки, пятьдесят шестого года выпуска, почти мой ровесник. Корпус из титана разбирался на двенадцать секторов, вместе с ними двигатель, сиденье и панель весили всего килограмм двадцать пять, не больше. В длину в сложенном положении аппарат занимал чуть больше метра, а у чехла имелось удобное колесо, позволявшее не тащить запакованный агрегат, а катить.
Перчатку-джойстик перепрошили под мои отпечатки — процесс был недолгим, а вот проверить в действии сферобайк я не успел и понадеялся на честность Радмира. В конце концов, дарёному коню в зубы не глядят, подумал я. Если чего — разберу на запчасти и продам.
Часов в девять утра прилетел курьер и бригада ремонтников. Я заплатил хозяевам за аппарат — тоже символическую сумму, 'чтобы хорошо ездил', собрал вещи и распрощался с хозяевами.
В курьерском мобиле откинулся на спинку кресла и впал в полудрёму, довольный и успокоившийся. Наконец-то я снова на нужном пути, и мне почти ничего не угрожает.
Почти.
3. Шимак
Наверное, пора уже сказать пару слов о том, откуда я ушёл и куда собрался идти.
Александрит-пять — закрытый посёлок, каких что у нас, что у амирланцев наберётся по полсотни. В Соединённых Королевствах всё устроено по-другому, но закрытые города с заводами существуют точно также. Дело в том, что производство и изготовление сферодвигателей и всех сопутствующих вещей — государственная монополия и государственная тайна, как некогда это было с ядерным оружием на земле. Банановые республики вроде Ирниатана сделать сферолёты не могут. Во-первых, из-за сложности добычи материалов, во-вторых, из-за большой наукоёмкости производства. Из двух десятков государств Рутеи всего два — Рутенийская Директория и Амирлания — смогли за последний век заново открыть потерянную со времён Колонизации технологию и восстановить производство летающих машин. Теперь их три, считая отколовшуюся Югрось.
В Александрите-пять производили фреон и микрогель. На самом производстве я не работал и в цеха не заходил, но помимо завода в десятитысячном поселении было ещё с десяток мелких контор и служб, которые нуждались в механиках и разнорабочих. Платили хорошо — в обмен на запрет в перемещении за границы поселения. Сбежать оттуда при всём желании было трудно — городок стоял на скалистой горе, а с другой стороны был огороженный природный парк с горными львами, через который безопасно можно было проехать только на наземной машине. Для гражданских над всем парком была бесполётная зона.
Поезда и сферолёты в посёлок в обычное время ходили только грузовые, и пассажиров не брали. Два или три раза в месяц прилетал сферобус из Средополиса, привозил в буферную зону новых и забирал 'освободившихся'. Свой рейс после выписки я проворонил, уже освободив место в съёмной квартире, а полторы недели кантоваться в ночлежке для отъезжающих без нормального жилья не захотелось. Вот и пришлось топать пешком по пустынной местности.
Куда я шёл? Собственно, у меня было два плана, два варианта моей следующей жизни. В первом случае я хотел уйти на дальний северо-восток, за перешеек, в Восточную или Сиянь-градскую субдиректорию. К мастодонтам, в самую глушь. Завести семью — может, в третий раз получится? — и прожить остаток жизни, латая старую технику и, возможно, преподавая в каком-нибудь ремесленном училище.
Но была и небольшая надежда. Была идиотская мечта, почти больное желание, не дававшее мне покоя последние два десятка лет и обострившееся после ухода второй жены.
Я хотел отыскать Ирэну, свою первую жену, которая без вести пропала во время моей службы в армии.
История с её исчезновением казалась мне тогда странной, непостижимой. Жена рано стала сиротой, и когда меня забрали стрелять в анархистов, за моей вчерашней невестой осталась присматривать моя мать. Отношения у них сложились хорошие, мать относилась к невестке, как к своей дочери, и волноваться не было причин. Но буквально спустя две недели я получил от матери письмо, в котором она писала, что обнаружила утром её комнату пустой, при этом и окна, и двери были закрыты изнутри. Я, разумеется, не поверил этому и уже хотел готов обвинить свою матушку в безумии, но после того, как она прислала видеосъёмку, сделанную городской охраной во время досмотра, я почти поверил. Охрана зафиксировала также повышенное содержание озона в квартире и другие странные улики — например, на полу около кровати лежала одежда и бельё так, как будто мою жену буквально выдернули из одежды. В тот же день я прочитал истории о десятках подобных исчезновениях, произошедших за последние месяцы. Возникали мысли, что её перенесли, украли или таинственные спецслужбы, или инопланетяне, владеющие телепортацией — или вообще полумифические Собиратели.
Так или иначе, боль утраты, притихшая во время службы в армии, после возвращения на гражданку разгорелась с новой силой. Несколько лет я искал её следы везде, где можно — отправлял запросы по всем иногородним цифровым сетям, вплоть до амирланских, добивался встреч со спецслужбами — всё тщетно.
Через лет десять успокоился. Появились новые знакомства, увлечения, старался выкладываться на работе — для грусти места не оставалось. Всё всплыло полтора года назад, когда отношения со второй супругой окончательно пошли наперекосяк. Я получил письмо от старого приятеля, офицера городской охраны, живущего в Дальноморске — крупнейшем городе перешейка. Он сказал, что ему попал в руки странный документ 'для служебного пользования' шестнадцатилетней давности — как раз примерно того времени, когда Ирэна пропала. Там был список из трёх с половиной тысяч человек — разного возраста и национальности. Документ, многозначительно озаглавленный 'переселенцы', был адресован пограничной службе Восточной субдиректории.
Ирэна Этоллина, две тысячи пятьсот шестьдесят пятого года рождения, была в этом списке на предпоследнем месте.
Куда, зачем и, главное, кто переселял этих людей, оставалось неясным — ведь обычно списки покидающих страну находятся в открытом доступе. Эмиграцией занимается сама пограничная служба, а не кто-то другой, присылающий ей письма. К тому же пограничники никогда не стали бы тайно красть человека, чтобы переселить его в другую страну — это нонсенс. Я долго пытался выбросить это из головы. Пытался убедить себя в том, что это могла быть фальшивка, что это совсем другой человек, что за столько лет всё могло поменяться, но мысль прочно засела у меня в голове и не давала покоя.
Я пытался искать данные по остальным людям из списка. Оказалось, что они тоже пропали при загадочных обстоятельствах. Когда же узы второго брака перестали меня сдерживать, а контракт закончился, я не выдержал — решил возобновить поиски и поразмыслил логически.
Пограничники, Восточная субдиректория. Если перечисленных людей тайно перемещали куда-то, то из соседних стран это могли быть Кеолра — что маловероятно, это закрытая страна, населённая потомками земных корейцев и шведов, и 'Мировой Заповедник', в закрытую территорию аборигенов-мрисса. Этим же можно было объяснить и закрытость проекта. Разумеется, перемещать их могли не только в приграничные страны, но начать поиск хотелось именно с той части света, где оставался последний след.
Если бы мне ничего не удалось найти в Восточной субдиректории, то я бы направился ещё дальше. Осмотрел бы страны Левиафанового моря, Экваториальный Архипелаг, южные Бриззу и Денну. Чёрт, тогда я даже был готов уйти из ареала человеческого обитания в дикие лесные болота цивилизации 'лягушкоротых'. Это звучит безумно, но мне всё чаще казалось, что именно там я найду Ирэну или её следы, думал я.
* * *
'Рутенийский (или Главный Северный, Mainnorth) материк — крупнейший материк планеты Рутея. Протяжённость материка с запада на восток — 23,5 тыс. км., с севера на юг — 11 тыс. км. Площадь ок. 64,4 млн. кв.км (+2,1 млн. — острова, всего — 43 % суши планеты). Общее население (2490) — 340-360 млн. человек (включая имеющее гражданство население колоний держав с других материков), ок. 400 млн. мрисса.
Крупнейшие острова: Ванкувер (260 тыс. кв.км), Ньюфаундленд (210 тыс кв. км), Констант (180 тыс. кв.км), Кеолра (150 тыс. кв.км), Ольхон (145 тыс кв. км), Ямайка (142 тыс кв. км). Также иногда к материковой зоне относят остров ("малый континент") Семдестан из Экв. Архипелага (1,1 млн. кв. км).
Крупнейшие озёра: Меомрасотал (Система озёр Мрисса, ~130 тыс. кв. км), Верхний Каспий (~110 тыс. кв.км), Байкал Северный (95 тыс. кв. км), Ладога (82 тыс. кв. км), Онега (75 тыс. кв.км), Южный Каспий (~70 тыс. кв.км).
Климат от субарктического на крайнем севере до пустынного и экваториального. Форма фауны — Северная пост-плейстоценовая.
Колонизацией материка занимались восемь земных директорий из десяти, осваивавших Рутею'.
(из краткого курса географии)
* * *
Шимак, второй по величине город Уктусской субдиректории, встретил меня вонью труб медеплавильного завода, смешанной с запахами крупнейшего в субдиректории речного порта. Я всего в пятый или шестой раз посетил его, и с каждым разом городок мне нравился всё меньше и меньше. Вроде бы, и улицы здесь не были столь переполнены, как в Средополисе, и нет того столичного пафоса, свойственного всем городам-миллионникам, но уютным Шимак всё равно не назовёшь. К тому же, за последние годы в центре городка появилась парочка новомодных 'башен' с зеркальной облицовкой, смотрящихся среди серых кварталов и заводских труб напыщенными франтами.
Не люблю небоскрёбы. И высоты побаиваюсь — летать мне не страшно, а вот стоять на последнем этаже такой 'свечки' — бр-р.
Расплатившись с подвозившим меня курьером, я дошагал до вокзала. Опечатал там у ближайшего солдата городской охраны ружьё — в городах их полагалось упаковывать в пластиковые чехлы. Сложил рюкзак и чехол с сферобайком в камеру хранения и сходил в ближайшее конзанское кафе, которых в любом городке Уктусской субдиректории пруд-пруди. Там я заказал наваристую шурпу из баранины, плов и зелёный чай с жасмином — крепкий и душистый.
Конзанскую кухню люблю с детства. Всё же, несмотря на всю их клановую систему и склонность к криминальным делам они ещё сохранили то легендарное гостеприимство, которым славились их земные предки.
Расплатился кредитным 'уником', смуглый официант заметил краем глаза фамилию на чековой бумажке и проговорил себе под нос:
— Антон Этоллин? Что-то знакомое...
Фраза официанта показалась странной, но ничего подозрительного я тогда не подумал. Подозрения возникли чуть позже, когда я допил чай, вернулся к камере хранения и заметил двух крупных парней лет двадцати, вышедших из кафе и глядящих в мою сторону. Слежка? Скорее всего, просто заинтересовались редким гостем.
Дошёл до электронной кассы и выбрал рейс на Дальноморск. Ближайший сферобус отправлялся туда через четыре часа. Рука зависла над сенсорной кнопкой 'оплатить', но неожиданно для себя я задумался. Стоит ли так быстро, поспешно бежать на восток? К тому же, ждать четыре часа, когда за тобой следят какие-то головорезы...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
