— С этим разобрался, — пробормотал я, откладывая предметы на крышку одного из ящиков. — Гребем дальше. Вот это что за конструкция и кто архитектор?
«Конструкцией» я назвал довольно забавное сооружение, состоящее из пяти разных золотых кубков и чаш, стоящих плотным кругом, и массивный золотой обруч с сиреневым камнем, лежащий поверх них. Этакий Стоунхендж с горкой золотых монет посередине. Наверняка скучающая в одиночестве Роска постаралась. Детское самовыражение?
Архитектурный золотой памятник я разобрал, предварительно сделав несколько скриншотов с различных ракурсов — на всякий случай. Кубки и чаши вместе с монетами отправились в мешок. А обруч я крутил в руках минуты три. Это же та самая «златая корона», про которую я совсем забыл. Именно его напяливал на дурную голову вечно пьяный рыбак Афросий, восседающий на самой вершине высокой каменной свечки-скалы, высящейся над мирными водами гигантского озера Найкала. Рыбак в золотой короне пил дрянное вино из золотого кубка, сверху наблюдал за танцами лохров на соседнем островке-храме и воображал себя великим и богатым королем, окруженным веселящимися подданными.
Внешне обруч богат и прост. Широкая золотая полоса украшена большим сиреневым камнем с красивой огранкой. Предмет не идентифицирован. Отложу к остальным предметам из того же списка — к золотому мечу и идолу со свитком. Покрутив обруч еще немного, я поднял его обеими руками и поднес к своей вихрастой макушке, намереваясь примерить головной убор королей. Вдруг я стану выглядеть как великий и могущественный человек? Вряд ли, конечно, но вдруг? «Злата корона» почти коснулась моих волос, когда зазвеневшее сообщение заставило меня вздрогнуть и выронить обруч, разочарованно сверкнувший драгоценным камнем.
Кто там ломится мне в почту?
«Босс! Пара наметок уже есть! На блюде изображена битва с дэвом или же дейвом, как их еще называют. Те еще страхолюдины. Продолжаю копать дальше. Учти — знакомый и надежный оценщик предложил за блюдо очень большую сумму золотом. Сейчас топаю к знакомому «местному» историку — тоже надежному. Наши потихоньку откликаются и собираются».
Поцыкав зубом на испанский манер, я написал ответ:
«Блюдо не продавай! И заодно поспрашивай у историка о золотом мече, золотом головном обруче с сиреневым камнем и каменном идоле с золотой макушкой и каменным свитком в руках».
«Ого Рос, ты кого ограбил? И почему меня на дело не взял?! Я бы помог вынести вещички!»
«Спишемся позже, Подельник. Копай глубже и дальше. И учти — сильно далеко и надолго не убегайте! В зоны без телепортации и возможности связи не суйтесь! Мы должны быть постоянно на связи следующие несколько дней!».
«Почему?»
«Потому! Это важно! Все, копай дальше».
Завершив общение, я покосился на золотой обруч, осторожно поднял его и отложил к прочим «особым» предметам. Сгреб с пола весь «мусор», состоящий из монет и украшений. После чего направил стопы к выходу. Пора вновь навестить банк Вальдиры и пообщаться с учтивым служащим.
Новое сообщение я воспринял как давно ожидаемую новость. Оно исходило «снаружи», шло из реального мира, посланное при помощи Вальдиры-мессенджера, о чем говорила соответствующая мигающая иконка. И гласило:
«Я готова к встрече, Рос. С глубоким и радостным уважением, твоя ЧБ».
— Просто отлично, — пробурчал я, сбегая по лестнице с мешком денег за плечами. — Времени не хватает даже на то, чтобы деньги с пола смести!
— Так давай я помогу! — подскочил со стула невысокий и незнакомый светловолосый гном. — Помочь бабло грести?
Не ответив юмористу, я покинул гостиницу и побежал к банку. Лишь бы не грабанули по пути.
Быстрее, быстрее, быстрее. Часть дел сделана, часть дел начата. А в мою дверь уже вот-вот постучатся — в буквальном смысле. Причем не в виртуальную дверь, а в реальную, настоящую.
Кто постучится?
Ну как кто — она…
Глава вторая
Она
Я думал, все будет происходить в роскошном ресторане. Как в фильмах. Я, одетый в шикарный костюм на трех пуговицах, вальяжно откинусь на изящном стуле в стиле ампир и лениво стану тыкать позолоченной вилкой маринованные кокосы, а передо мной будет восседать она — Черная Баронесса, в облегающем шелковом платье, скрывающем так мало и так много одновременно. Мы будем смотреть друг на друга поверх пламени свечей и медленно пить дорогое шампанское, чтобы смочить пересохшее горло и перейти к последней стадии тяжелых переговоров.
Однако все оказалось не так.
Отец воспротивился подобному развороту событий — нет, его не тревожили маринованные кокосы и облегающее шелковое платье, но он не хотел, чтобы мы с Кирой покидали дом. При этом, к моему огромному изумлению — реально огромному! — отец не стал стучать ботинком по паркету, не стал издавать громовых рыков и категоричным тоном настаивать на своем. Нет. Он неожиданно тихо и мирно усадил нас за стол, поставил перед каждым по бокалу корабельного чая, немыслимо сладкого и крепкого. Мы сделали по глотку, потом он начал говорить, по пальцам перечисляя все плюсы и минусы назначения встречи за пределами дома, на нейтральной территории.
По словам отца, выходило, что «свои воды — это свои воды». А родной порт — это родной порт.
Пораженный миролюбием отца, я лишь машинально кивал. Он перечислил имеющиеся у нас варианты, объяснил плюсы и минусы каждого, озвучил свое мнение и мнение охраны, после чего оставил выбор за мной.
Да-а-а… Мир перевернулся! Чего ж я раньше его в Вальдиру не зазвал!
Стоящий за спиной отца Пал Палыч поглаживал ладонью свежевыбритый подбородок и молча ждал, разглядывая скатерть. И также не давал ни малейшего намека на подсказку. Выбор оставили за мной…
Я переглянулся с сонной и усталой Кирой, пахнущей шампунем и промокающей влажные волосы полотенцем. Взгляд моего личного паладина выражал лишь одно — я голодная! Поэтому особой поддержки я не получил, равно как и подсказки.
И посему я взглянул на отца, пожал плечами и, кивнув, произнес: «Если думаете, что здесь лучше, — значит, здесь».
На этом обсуждение завершилось. Место встречи определилось. Отец взялся за телефон, Пал Палыч вышел в коридор, где вскоре зазвучало несколько мужских голосов, настолько глухих и уверенных, что казалось, будто у меня в коридоре поселилось несколько белых медведей.
Я же набросил поверх джинсов и старенькой растянутой футболки новехонький кухонный фартук и взялся за готовку угощений, с ходу отметя предложение отца заказать что-нибудь готовое — например, из ресторана. Раз уж мы встречаемся в скудно обставленной и необжитой квартире, напоминающей логово киберпреступников, то и угощение должно соответствовать. Глупо наслаждаться вкусом идеально приготовленного краббера… — тьфу… Вальдира настигла… — то есть вкусом омара, сидя за простеньким кухонным столиком.
Своим умением готовить я горжусь. Не каждый может приготовить из черствого куска хлеба, специй и одного старого сырого яйца с треснувшей скорлупой вкуснейший хрустящий тост. Сейчас же у меня куда большее разнообразие продуктов. Если времени в обрез, приготовлю тонну спагетти с соусом собственного изобретения, включающим в себя много томатной пасты, острого красного перца, говяжьей тушенки, чеснока и прочих нехитрых ингредиентов. Нет, в Италии издревле готовят соус болоньезе, но вряд ли они использовали говяжью тушенку и томатную пасту. Гурманы итальянцы предпочитают мясной фарш и спелые помидоры. А мы люди простые. У нас в запасе целая куча консервов. Их и станем использовать.
Проходящий мимо отец оторвался от телефона, посмотрел на мои приготовления и предложил не выдрючиваться и сделать простые макарошки «по-нашему, по-флотски». Я предложение отклонил. Затем отбил коварную атаку Киры, попытавшейся макнуть корку хлеба в бурлящее содержимое сковороды. Кира обиженно надулась, пришлось отлить ей в тарелку немного горячего соуса, выторговав в обмен обещание открыть банки с консервированными персиками и при этом компот не пить и персики не есть.
Времени было в обрез, поэтому я и не заметил, как оно истекло. Только мы и успели составить вместе два стола и накрыть его скатертью, поставить вокруг стулья, расставить тарелки, выставить кастрюли, графины и бутылки — без спиртного не обошлось. Вино и водка соседствовали, недоверчиво поглядывая друг на друга. Коньяк перемигивался с амаретто. Сам я особо пить не собирался. Да и не верил, что остальные возьмутся основательно за алкоголь. Но мне ведь что надо? Чтобы нас не приняли за жадных. Что в доме есть — на стол.
Комнаты с игровыми коконами надежнейшим образом закрыты. На замок. Пал Палыч лично проверял двери и под каждую из-них вставил странную приспособу навроде плотно забитого клинышка. Теперь фиг зайдешь — клин выбивать придется, бесшумно он точно не выйдет. Доверие доверием, а радушие радушием, но подпускать гостей к нашим игровым коконам я не собирался. Равно как и к стоящему в зале компьютеру.
Под конец я еще успел проверить туалет и ванную комнату. Подъедающая соус с хлебом Кира проводила меня хитрым взглядом и загадочным смешливым фырканьем. Я сначала внимания не обратил — торопился, все мысли заняты приготовлением.
В туалете все чисто, все работает, все необходимое наличествует, свежие полотенца развешаны ровными рядами, туалетная бумага и салфетки в избытке, да и мыло новенькое, только распечатанное, а запах навевает мысли о цветущем весеннем саде. Кира постаралась, навела роскошный блеск. Я уж собрался уходить, когда взглянул на стену рядом со стиральной машиной.
А это что за хрень?
На стене напротив унитаза откуда-то появился распечатанный на принтере плакат — размером А3. На нем вполне официальная полноцветная афиша клана Неспящих, предлагающая новичкам вступать в рекруты к одному из старейших и сильнейших кланов мира Вальдиры. Не всем игрокам гарантировалось вступление, а тем, кто успешно пройдет некое испытание, обещающее трудности в начале и почести в конце. На этой версии плаката изображена затянутая в черную кожу стройная Черная Баронесса, стоящая в красивой позе на фоне высящегося позади нее угрюмого Барад-Гадура, прижимающая сжатый кулак к груди. Из ее полураскрытых уст вьется надпись: «Получится! Просто чуть-чуть напрягитесь!» Афиша прилеплена на стене напротив унитаза. Севший на него непременно узрит плакат и прочтет надпись. И постарается чуть-чуть напрячься, дабы его начинание получилось… Проклятье!
— Какого хрена?! — рявкнул я в голос. — Кира! Кира! Какого лешего?!
Из зала донесся сдавленный смех, паладинша веселилась вовсю.
— Ведь идеально, да? Идеально! Ха-ха-ха… Тебя впечатлило?
— Кира! А если бы она увидела?!
— Да я бы сняла заранее… Уха-ха-ха-ха… тебя хотела насмешить.
— Чтоб тебя! — зафыркал я как тюлень, стараясь оторвать плакат со стены.
— Нет цензуре! Свободу печати!
— Гости прибыли… — А это уже голос отца, мимо ванны проскользнул Пал Палыч.
— А, черт! — Я сильнее заскреб стену, но плакат не поддавался, будучи приклеен как-то хитро и прикрытый к тому же прозрачной пленкой. — Кира, я тебя! О-о-о-о!!!
В этот момент раздался уверенный и в меру громкий стук. У нас имелся дверной звонок, но гость предпочел постучать.
Тук-тук-тук. Тук-тук-тук!
— Кто там? Это я! — прошипел я, цепляя ногтем край афиши и с треском сдирая ее. — Уф!
Забросив чертову бумагу за стиральную машину, я пригладил волосы и рванулся к двери. Никто мне не помешал, Пал Палыч отошел у меня с пути, а один из охранников отсутствовал, видимо, находясь в засаде. Все бдят.
Сделав пару глубоких вдохов, я взялся за ручку и открыл дверь гостю. Вернее — гостье.
За порогом девушка. Или вернее сказать — молодая женщина. Невысокая, стройная, черноволосая, кареглазая. Блестящие ухоженные волосы собраны в толстый конский хвост, открывая тонкую шею. Одежда неожиданно демократичная — бежево-серый спортивный свободный костюм, черные удобные кроссовки, через локоть левой руки свисает небольшой черный рюкзак, на голове черная бейсболка, чей козырек бросает густую тень на тонкое усталое лицо. Кожа у ЧБ смуглая, причем могу о заклад биться, что это не загар, а цвет от рождения. Лицо у нее вроде бы европейское, а вроде бы и нет. Глаза довольно необычной формы, на левой скуле небольшая родинка. На вид ей под тридцать, может, чуть больше или меньше. Выражение глаз, их легкий изучающий прищур, то, как немного выпячена вперед полная нижняя губа, — это точно Черная Баронесса. Собственной персоной. Она вымотана, бледна, истощена, немного зла и красива. Да. Она красива. Красивее ЧБ виртуальной. И в чем-то даже загадочней.
За спиной девушки находилось еще несколько людей, но на них я внимания пока не обращал.
Мы простояли так не меньше минуты. И придирчиво изучали друг друга. В деталях. Росгард и Черная Баронесса из мира Вальдиры явились в мир реальный, чтобы рассмотреть Ростислава и… и?
— Сиа! — приятным голосом, наделенным легкой хрипотцой, произнесла гостья. — Так вот ты какой, Ростислав…
— А вы, стало быть, Баронессой будете? — пришел я в себя и посторонился. — Просим! А что еще за «сиа»?
— «Здравствуйте» на венгерском, — ответила Кира вместо ЧБ.
— Вот оно как! — кивнул я, снизу вверх глядя на двухметрового здоровенного мужика в черном спортивном костюме и с большим рюкзаком за плечом. — Сиа!
— Проходи! — В звенящем голосе Киры угадывалось жгучее любопытство. Ну да — ведь она тоже воочию увидела легендарную Черную Баронессу.
Следом за ЧБ я пропустил в квартиру еще четверых. Двух амбалов, двигающихся быстро и бесшумно. Одну девушку лет двадцати пяти, одетую в строгий деловой костюм, с трудом держащую спину прямой из-за пышного бюста. И насквозь официального мужчину лет пятидесяти пяти, с обширной лысиной, широким твердым подбородком, плотно сжатыми губами и взглядом, выражающим следующее: «Я никому не верю» и «Без бумажки — ты букашка». Это точно юрист, его роль очевидна. Двое громил — охранники. И что-то вроде личного дорожного секретаря — это я про девушку с грудью. Каждому я говорил «Сиа», и каждый мне что-то отвечал. На венгерском. А я его не понимаю.
Закрывая дверь, я взглянул в сторону лифта и увидел нашего охранника в сопровождении еще двух парней, чей внешний облик молча говорил: «Слава ВМФ» и «Люблю раздавать люли».
Вернувшись в зал, я обнаружил ЧБ, сидящую на диване, рядом притулилась другая девушка, охранники не отсвечивали, разойдясь в стороны, официальный мужчина оккупировал часть стола, начав выкладывать из портфеля тонкие папки. Портфель дорогущий — я в них вообще не разбираюсь, но этот точно был очень дорогущим, и не знаю, почему я это знаю…
