Гп: Гарри Грэйнджер, дракон

— Репаро, — произнёс Гарри, восстанавливая разбившееся стекло. — А если ещё раз обидишь мою сестру, то я тебе ноги переломаю.

Гойл с Крэббом, скрипя мозгами, двинулись было вперёд, но Гарри заставил свою палочку вспыхнуть, со злобным видом направив её на них.

— Валите уже, — рыкнул он. — И приятеля заберите, пока я вас всех полетать не отправил!

До толстяков наконец дошло, что "разговор" пошёл сильно не так, и они быстро ретировались, прихватив охающего от боли и что-то злобно шипящего Малфоя.

Гарри перевёл дух и собирался уже сесть на место, когда в купе влетела нахмурившаяся Гермиона.

— Гарри твою за ногу Грэйнджер! Что это было?

— Тот придурок про тебя плохо сказал, — ответил за него Рон, который выглядел так, словно только что посмотрел лучший квиддичный матч в своей жизни. — А Гарри ему как зарядит! Аж чуть из ботинок не вылетел!

Гермиона схватила себя за волосы.

— Гарри, ради всего святого! Ты же мне обещал хотя бы в первый день в новой школе не вести себя как маньяк! А мы ещё даже на место не прибыли!

— Ну, в данном случае я официально не виноват...

— А я официально на тебя злюсь!

— Ты всегда злишься, — тяжело вздохнул Гарри, пряча палочку обратно в рукав.

— Потому что ты всегда ведёшь себя как маньяк, — отрезала Гермиона.

Сердито глянув на брата, она развернулась и вышла, по-видимому отправившись дальше искать жабу Невилла.

— Я чего-то не понял, почему она вообще сердится? — недоумённо спросил Гарри Рон.

— Девчонки, — ответил Гарри. По его мнению, это действительно всё объясняло.

К вечеру поезд стал, наконец, замедляться и вскоре остановился у маленького перрона, затерянного неизвестно где.

Дети бросились к выходам, создав жуткую толчею, но постепенно всё успокоилось, и Гарри с Роном и Гермионой смогли выбраться из вагона почти не помятыми. Над запрудившей всё видимое пространство толпой возвышался косматый великан с большой старинного вида лампой в руке.

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! — кричал он, собирая вокруг себя самых маленьких. — Все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Хагрид повёл всех за собой по узкой дорожке, спускающейся куда-то вниз. Дети притихли, стараясь не навернуться под ноги остальным, так что вокруг было довольно тихо, разве что Невилл пару раз чихнул где-то в темноте.

— Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда!

Кроны деревьев неожиданно расступились, явив новоявленным ученикам непосредственно цель путешествия — замок Хогвартс. Огромное сооружение топорщилось башенками и остроконечными крышами, маленькие флажки реяли на шпилях, почти невидимые в темноте.

Толпа вокруг забурлила, делясь впечатлениями, отдельные реплики сливались в не слишком членораздельный гул. Гермиона радовалась, подпрыгивая на месте, Рон выглядел обрадованным и гордым, что же касается Гарри Грэйнджера, то его больше заботило отсутствие крепостной стены. Учитывая всё, что, предположительно, ожидает школу в ближайшие несколько лет, это выглядело серьёзным просчётом.

Следя чтобы никто не отстал, Хагрид повёл детей дальше. С одной стороны шелестели заросли, с другой расстилалось огромное зеркально-чёрное озеро, посеребрённое звёздным светом, и преграждающее путь к самому замку. Вскоре они подошли к целой флотилии маленьких лодочек, покачивавшихся на воде.

Гарри выбрал ближайшую лодку и подтянул её к берегу, потянув за канат, привязанный к деревянному колышку.

— По четыре человека в одну лодку, не больше, — зычно командовал где-то в стороне Хагрид.

Рон прыгнул в лодку и помог залезть Гермионе, Гарри подтолкнул оказавшегося неподалёку Невилла — бедняга уже умудрился промочить ноги — и запрыгнул сам, предварительно вырвав колышек и слегка толкнув лодку от берега. Хорошо ещё, что багаж им велели оставлять в поезде — проделать всё это с чемоданами было бы попросту нереально.

Почесав пятернёй в затылке, Гарри осмотрелся в поисках вёсел, но, разумеется, ничего не нашёл.

— Все расселись? — прокричал Хагрид, у которого была личная лодка. — Тогда вперед!

Сами собой лодки выстроились большим клином, двинувшись к замку по глади озера, идеально отражающей небо над головой. Ветер стих, рябь на воде практически улеглась, и при некоторой доле фантазии несложно было представить, что никакой воды нет, и все они движутся сквозь бесконечную пустоту, скользя во тьме меж далёких звёзд. Дети молчали, не сводя глаз с огромного замка. Чем ближе они подплывали к утесу, на котором была возведена школа, тем больше она возвышалась над утлыми лодочками, заслоняя звёзды и заменяя их тёплым светом из многочисленных окон.

Гарри тоже оценил красоту, хотя и думал в то время совсем о другом. Иллюзия космоса навела его на рассуждения о природе магии... Снова. Несколько проведённых на коленке экспериментов убедительно показали, что неизвестная сила, используемая в палочковом волшебстве, ничем не отличается от классической маны, за тем исключением, что она попросту рассеяна в воздухе.

Ни в одном из других миров, с которыми был знаком Гарри, такой ситуации не наблюдалось. Маги не могли просто брать силу из мира, они всегда черпали её из Источников, тщательно культивируемых внутри собственных душ. Это налагало ограничения, поскольку всякий запас был конечен.

Но только не здесь. В этом мире маги не выдыхались; пользуясь заёмными силами, они никогда не имели необходимости возиться со своими Источниками, усиливая их всю жизнь по крупинке.

Гарри это несколько беспокоило. Ши Куан однажды видел нечто подобное — в тот раз смертельно раненое магическое существо оказалось не в состоянии контролировать свой Источник и истекало магической силой в окружающее пространство. Оставалось надеяться, что здесь другой случай.

Каким бы могущественным не был левиафан, способный продуцировать такое количество маны, рано или поздно он исцелится — или погибнет. Чем бы всё не закончилось, мана-фон начнёт падать, и последствия этого в лучшем случае будут непредсказуемы. В худшем же... Об этом Гарри старался не думать.

— Пригнитесь! — громко выкрикнул Хагрид, когда лодки, наконец, подплыли к утесу.

Гарри встряхнулся и выбросил мрачные мысли из головы. Даже если он прав, мана вряд ли исчезнет мгновенно, а значит, его семья успеет ко всему подготовится. Что же касается всех остальных, то их судьба его не слишком заботила.

Дети склонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, они попали в темный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани, высадившись на камни.

— Эй, ты! — крикнул Хагрид, обращаясь к Невиллу. Хагрид осматривал пустые лодки и, видимо, что-то заметил. — Это твоя жаба?

— Ой, Тревор! — радостно завопил Невилл, протягивая руки и прижимая к себе возвращённую жабу.

— Поверить не могу, что он снова её потерял, — вздохнула Гермиона, наблюдающая за этой сценой. Она уже перестала дуться, но решила пока не показывать это из принципа. Гарри же просто давал ей остыть.

Хагрид повел их наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре все оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка, совсем рядом с огромной дубовой дверью, ведущей внутрь.

— Все здесь? — поинтересовался Хагрид. — Жабы у всех на месте?

Убедившись, что всё в порядке, Хагрид поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка.

* * *

Полчаса спустя Гарри стоял в толпе первокурсников перед неказистым на вид табуретом с распределяющей Шляпой, а строгая на вид женщина, оказавшаяся Минервой МакГонагалл, уже выкрикивала первые имена.

— Аббот, Ханна!

Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села.

— ПУФФЕНДУЙ! — громко крикнула Шляпа.

Те, кто сидел за столом Пуффендуя, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к их столу и уселась на свободное место.

— Боунс, Сьюзен!

— ПУФФЕНДУЙ! — снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной.

— Бут, Терри!

— КОГТЕВРАН!

Бут отправился к Когтевранцам.

МакГонагалл выкрикивала всё новые имена, и толпа нераспределённых потихоньку редела. Старшекурсники радовались. Новички, после всех треволнений, по большей части, готовились заедать стресс.

— Грэйнджер, Гермиона!

Гермиона, которая с нетерпением ждала своей очереди, чуть ли не бегом ринулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу.

— ГРИФФИНДОР! — закричала Шляпа.

"Какого х...".

МакГонагалл вызывала всех строго по алфавиту, и Гарри, понимая это, нахмурился. Он должен был идти перед сестрой, в крайнем случае — сразу после, однако профессор выкрикнула имя совсем другого мальчишки. А потом ещё одного, и ещё.

Гарри начал медленно закипать.

Дети проходили отбор один за другим, а он лишь стоял в толпе, всё больше чувствуя себя идиотом. Что, впрочем, автоматически делало его очень злым и опасным одиннадцатилетним мальчиком-магом.

— Поттер, Гарри! — наконец крикнула профессор МакГонагалл.

Но из толпы, однако, никто не вышел.

Профессор неуклюже прокашлялась и попробовала ещё раз.

— Поттер, Гарри!

Дети взволнованно крутили вокруг себя головами, разыскивая неведомого Гарри Поттера. Сам Гарри лишь хмурился и совершенно не собирался куда-то идти.

МакГонагалл надоело ждать; раздвигая весьма поредевшую к тому времени кучку детей, она направилась прямиком к Гарри.

— Молодой человек! — недовольно спросила она. — Почему вы не выходите?

— Боюсь, здесь ошибка, мэм, — спокойно ответил Гарри, намеренно не став называть её профессором. — Моя фамилия Грэйнджер. Спросите сестру.

— Это мой брат! — крикнула от Гриффиндорского стола Гермиона.

— Кхм... Что ж, в любом случае, проходите, — велела МакГонагалл.

Гарри широкими шагами направился к Шляпе, чувствуя множество скрестившихся на нём взглядов. Внутренний злобометр ещё не зашкаливало, но он определённо помигивал красным.

Усевшись на табуретку, Гарри поднял над собой Шляпу и опустил её на макушку.

Несколько секунд ничего не происходило.

А затем Шляпа вдруг закричала.

— ГРИФФИНДОР! ГРИФФИНДОР, ТОЛЬКО СНИМИТЕ МЕНЯ С НЕГО!

Гарри поднялся с широкой улыбкой, оставив на табурете сжимающийся в приступе ужаса головной убор, и направился за стол Гриффиндора...

...где наткнулся на очень, очень подозрительный взгляд сестры.

— Что. Это. Было?

— Она не хотела распределять нас на один факультет, — пожал Гарри плечами, усаживаясь рядом с Герми, благо мальчик, который сидел там до этого, испуганно отодвинулся.

— Ииииии? — подозрительности в голосе Гермионы теперь хватило бы на сыщика Скотланд-Ярда.

— Я настаивал.

Гермиона закрыла лицо руками.

— Нас точно выгонят. В первый день. Спорим, это будет новый рекорд?

— Я так не думаю, — сказал Гарри.

— Пойдёшь и извинишься, — велела Герми, пронзая брата суровым взглядом.

Несмотря на свой внешний вид, Гермиона умела быть жёсткой и могла вертеть своим братом, когда это было необходимо. По её мнению, этого обормота давно бы арестовали, если бы она время от времени его не придерживала.

— Ладно, если ты хочешь, — ответил мальчик. Никакой вины за собой он не чувствовал, однако расстраивать сестру не хотел. — Но только потом. Не будем мешать мадам Шляпе работать.

Герми оглянулась на стул, на котором слегка оклемавшаяся уже Шляпа дрожащим голосом распределяла кого-то на Пуффендуй, и нехотя согласилась.

Факультет Гриффиндора к этому времени успел облегчённо выдохнуть. Ужасные Тёмные лорды определённо не позволяют командовать собой маленьким девочкам, так что позиции Гарри, взлетевшие было до уровня нового Грин-де-Вальда, рухнули куда-то в категорию простых магических хулиганов.

За остальными столами, однако, командных речей Гермионы не было слышно, и двое рыжих мальчишек, предположительно, близнецы Уизли, о чём-то шёпотом пошушукались и начали громко скандировать "Ужас Хогвартса с нами!" и "Дрожи, Слизерин!". Гермиона жалобно закатила глаза и достоверно изобразила как бьётся головой о столешницу.

Гарри нахмурился. Серьёзно в этой жизни он не любил только две вещи — жареную капусту и видеть, как расстраивается сестра.

— Ну ты даёшь, Гарри! Что это было? — Наконец-то прошедший собственное распределение Рон уселся справа от Гарри, неловко умостив зад на не особенно удобную лавку. Как раз вовремя, потому что Грейнджер уже прикидывал, как бы поудобнее врезать ближайшему близнецу по зубам.

— Потом расскажу, — сказал Гарри. — А сейчас ты не мог бы попросить своих братьев заткнуться?

— Э... Я попробую.

Рон пошептался немного с Фредом и Джорджем, и те, получив обещание "всё-всё рассказать", наконец-то замолкли.

Гарри погладил расстроенную сестру по плечу, показав на преподавательский стол.

— Смотри, вон там Дамблдор и профессор Снейп. Уверен, он замолвит за нас словечко.

— Надеюсь... Неудобно-то как... Тот самый Дамблдор! Я о нём столько всего читала...

— Когда-нибудь он прочтёт о тебе, — сказал Гарри.

"Если только не помрёт раньше".

Гермиона съездила брату локтем под рёбра.

— Сегодня лесть тебе не поможет! Я всё ещё злюсь!

— Ты всегда злишься, — тяжело вздохнул Гарри.

— Потому что ты всегда... Ох, я это уже говорила.

Тем временем Блез Забини, последний в списке, был распределён в Слизерин. Профессор МакГонагалл скатала свой свиток и вынесла из зала подрагивающую Волшебную шляпу.

Гарри посмотрел на стоявшую перед ним пустую тарелку. Ему откровенно хотелось есть, но кормить их сегодня что-то не торопились.

Альбус Дамблдор поднялся со своего кресла и широко развел руки. У него был такой вид, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы. Инцидент с Шляпой он вовсе проигнорировал.

— Добро пожаловать! — громко произнёс Дамблдор. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!

Дамблдор сел на свое место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. Гарри дождался еды и лишил появившуюся перед Роном индейку приавой ноги.

— ...По книгам я его иначе себе представляла, — тихонько произнесла Гермиона.

— Он лучший волшебник в мире! — гордо сказал ещё один рыжий мальчик со значком старосты, подозрительно глядя на Гарри. — Гений! Хотя, в некотором роде, он слегка сумасшедший. Эээ... Передать вам картошку?

Картошку Гарри с благодарностью взял — от обгрызенной ножки к этому времени осталась одна только кость, к тому же сестра ещё себе ничего не брала. После целого дня на одних шоколадных лягушках ей определённо стоило съесть что-то нормальное. Сама она, видимо, считала также, потому как за еду принялась с должным энтузиазмом.