— Да, госпожа Гермиона... — У несчастной эльфийки даже уши обвисли.
— Внимательно выслушай меня. — Я вспоминаю точную формулировку... — Этот приказ — абсолютен, и не имеет исключений. Ни при каких условиях ты не должна наказывать себя. Это — запрещено! Понятно?
— Да, госпожа Гермиона. Илька все поняла.
— Хорошо.
— Но Илька все равно не может...
— Илька, а если вы будете вдвоем? — Задал вопрос Гарри. Родители следили за всем этим представлением в легком шоке. Кажется идея того, что кто-то может наказать сам себя за то, что слишком слаб, чтобы исполнить полученный приказ — никак не могла уложиться в их головах.
— Вдвоем... наверное — сможем. Но...
— Асси. — Домовушка Гарри пришла на зов тут же.
— Поможешь Ильке. Она объяснит, что делать.
— Да, господин. — И опять безличное обращение. — Асси сделает все, что ей скажет Илька.
Домовые эльфы исчезли, а я — задумалась.
— Гарри, но у большинства чистокровных...
— Да. Поместья чистокровных магов, в большинстве своем — отсечены от министерского наблюдения. И их дети могут тренироваться в волшебстве все лето.
— Но... но это же нечестно! Так они могут уйти вперед...
— А на чем, ты думаешь, основывается утверждение о преимуществе чистокровных магов? Дошкольная подготовка и возможность летних тренировок — вот тебе и преимущество. И, понятное дело, лишаться этого преимущества аристократы не хотят. Так что закон "О разумном ограничении колдовства несовершеннолетних..."
— Не надо, Гарри. Я поняла.
/*Конец воспоминания*/
...
Так что, прошедший день принес много вещей, о которых стоило бы поразмыслить... Но и много приятного — тоже. Одно только выражение лиц родителей, когда я простым "Репаро" восстановила давно разбитую, но все еще бережно сохраняемую на полке любимую мамину вазу — окупало все проблемы.
Глава 12. История мира.
Вот и первое утро на новом месте. В противоположность мирной тишине реальности — сны мои были обагрены кровью и смертью. Вновь, как наяву, падал под ударом смертельного проклятья отец, в пламени рушились ворота, и копейщики в черно-коричневой форме сминали сопротивление воинов моего Дома. Это были хорошие сны.
Утром же я поднялся слишком рано. Остальные обитатели дома еще спали. Так что я тихонько проскользнул на кухню. Домовушки вовсю трудились, готовя завтрак. Увидев меня, они расстроились тем, что не угадали, к какому часу надо было все приготовить. Пришлось их успокаивать, объясняя, что расчет времени надо делать, исходя из интересов большинства обитающих в доме, а отнюдь не такой ранней пташки, как я. Это домовушек вполне утешило, и я, получив свою порцию чая, вышел в сад.
Утренний туман медленно поднимался в лучах восходящего солнца. На траве переливались бриллиантами капли росы. Предвещая удачный день, на чердаке ухнула сова. Я улыбнулся. Хорошо, когда хорошие предзнаменования творишь своими руками!
Кай беззвучно скользнула мне в руку, и я начал привычный утренний танец. Лезвие с легким шорохом рассекает воздух, и кажется, что даже сам мир танцует вместе с нами. Танец Меча освобождает голову от ненужных раздумий, позволяя в новом свете увидеть привычные вещи. И именно поэтому я стараюсь начинать с него каждый день. Темп движений постепенно ускоряется. И вот уже первая Тень встает из травы, принимая боевую стойку. Черные клинки сталкиваются с неслышным для смертных звоном. Танец продолжает ускоряться. Встает вторая Тень, третья... и вот я уже сражаюсь в кольце сильных противников. Тени не мешают друг другу, они движутся как один человек, их клинки угрожают мне отовсюду... но мы с Кай быстрее и сильнее, мы, сливаясь в одно целое, предвидим каждое движение, успеваем парировать каждую угрозу, не забывая выбивать из схватки тех Теней, которые допускают хотя бы малейшую ошибку.
Внезапно Диадема Теней на моем лбу вспыхивает слепящим светом... и тени вновь ложатся в траву.
— Гарри? — Миа? Уже проснулась? И я не заметил?!
— Все в порядке. Это просто такая тренировка.
Девочка бросается ко мне.
— Я... я испугалась. Эти Тени... они... — Она смогла увидеть Тени! Талант! Умница! Опускаюсь перед ней на колено и целую левую руку.
— Ты — умница! — Миа смотрит на меня вопросительным взглядом. И я прикасаюсь к ее правой руке, в которой все еще судорожно зажата выхваченная палочка. — И то, что взялась за оружие. И то, что не стала торопиться пускать его в ход — ты все сделала правильно. А теперь — пойдем в дом. Мне нужно привести себя в порядок.
После завтрака мы двинулись в библиотеку. Меня вчера очень заинтересовало: каким это образом католический инквизитор мог отдавать приказы англиканскому священнику, да еще и "именем Святого престола"? К счастью, на почетном месте в обширной библиотеке Грейнджеров стояла Британская энциклопедия. С нее я и начал поиск. И в первую нестыковку уперся сразу же. В энциклопедии отсутствовало упоминание об англиканской церкви. Вообще. Пораженный, я полез искать в энциклопедии Генриха Восьмого. Такой был. Была и ссора с Папой из-за развода. Но вот отделения английской церкви от Рима — не было. Не понял?! Я нашел статью "Реформация". И серьезно выпал в осадок: Реформацией в этом мире называли "интеллектуальное течение, приведшее к многолетним дискуссиям в Католической церкви и отпадению от Святого престола некоторых маргинальных сект". Вот это номер!
Я устроился поудобнее, и стал искать дальше, попутно — показывая Миа, как найти в книге информацию, которую оттуда старательно вымарали. Постепенно картина прояснялась. Существенное отличие в истории этого мира, от многих Сопределов поблизости нашлось неподалеку от Альбигойской ереси. Охота на ведьм, названная в Энциклопедии "разгулом мракобесия", проходила совершенно иначе, чем во многих других мирах. Колдуны представляли собой реальную и грозную силу, в борьбе с которой Церкви пришлось обращаться к феодалам, и практически отказаться от претензий на власть вне духовной области. Как ни странно, но положение Церкви это скорее укрепило. Потому как в этом мире не было того разлада между Церковью и светскими властями, которым и воспользовались деятели Реформации. Так что гражданские войны во Франции и Германии, сплошь и рядом оказывающиеся Религиозными войнами — здесь проходили под чисто политическими лозунгами, и влияния Церкви не затронули совершенно. Более того, дело постепенно шло к тому, чтобы избыть Великую схизму. По крайней мере, уже в XVIII веке Православная и Католическая церкви признали друг друга истинно христианскими. Я серьезно задумался.
— Гарри? И какие выводы ты сделал?
— Вот увидишь, Миа, когда профессор Бинс доберется до Статута Секретности — окажется, что это было мудрое решение, принятое самими магами, в знак превосходства над маглами... а не условие, навязанное Волшебному миру торжествующим победителем.
Глава 13. Истинный облик.
Дни бежали чередой. Миа, впечатленная увиденным Танцем Меча, попросила меня научить и ее. Что ж. Мне это было не так уж трудно, тем более, что я и так планировал этим заняться. Естественно, за несколько дней девочка не могла добиться сколько-нибудь серьезных результатов, даже учитывая, что до отправки в Хогвартс она вполне серьезно занималась танцами, и вообще, была довольно спортивна. Но даже так, и учитывая некоторые "нестандартные" методы обучения, мы рассчитывали увидеть первые результаты к следующим каникулам.
Мы с Гермионой много разговаривали. Я частенько рассказывал Миа истории, перемежая сказки подлинными случаями из жизни, а она пыталась определить: правду я рассказывал или нет. А по окончании истории, если Миа ошибалась, я всегда объяснял девочке, по каким признакам она могла бы определить истинность текста. Такая игра помогала шлифовать способности нашего Аналитика. Да и просто интересно было.
Вот только был у игры и еще один побочный эффект... и кажется мне, что именно он сейчас и проявится.
— Гарри... — Миа до сих пор путается, как меня правильно называть... а я и не поправляю. Пусть как хочет — так и зовет — ... а как ты выглядишь на самом деле?
Хороший вопрос. На секунду задумываюсь, а потом решаю все-таки показать. Все-таки за прошедший год мое присутствие изрядно раскачало удерживающие меня цепи заклятья. Так что, хотя много я не смогу, и часть отсутствующих артефактов и Сил придется замещать иллюзиями... но кое-что уже можно показать. Только... Обхожу комнату по периметру. Аккуратно вырезаю в паркете по углам нужные мне Знаки. Миа смотрит на это действо удивленно, но молчит: понимает, что раз я что-то делаю, значит мне это нужно. Прохожу еще раз, выплетая наговор. Слова, символы и смыслы сливаются в прочный барьер, отсекающий комнату от остального мира. Прохожу третий раз, проверяя, не была ли где-нибудь допущена ошибка. И лишь когда я убедился, что ошибок нет, и барьер — надежен, поворачиваюсь к девочке.
— Знаешь, проще не объяснять, а показать.
Я встал на середину комнаты и начал сплетать заклятье. Сложнейшая вязь символов опиралась на головоломные жесты и фразы сразу на пяти языках, три из которых человеческое горло в принципе не могло воспроизвести. Пришлось прибегать к частичному обороту, и иллюзиям. И вот заклятье завершено. Последний жест, последние звуки... Аура наливается тяжелой, давящей Силой. Варп рвется в реальность, медленно продавливая слабое место, которое есть я, и мне приходится привычным усилием перебрасывать его неодолимую мощь, расходуя ее на мелкие изменения внешности, отчего запомнить мое лицо становится, мягко говоря — затруднительно. Диадема Теней радостно вспыхивает, ощущая привычный поток Силы. Все-таки, артефакты такого уровня как минимум — полуразумны. Мощь, стянутая для сокрушающего удара, формирует призрачные крылья у меня за плечами. И даже Кай соизволила проявиться в реальности, ехидно посверкивая черным камнем в рукояти. Мальчишка, страдавший в детстве от постоянного недоедания, исчезает. На его месте — Провозвестник Меняющего пути, Высший демон и лорд демонов Ксенос Морион.
— Ну как? — Вопросительно смотрю на застывшую девочку.
— Краси...
Не успеваю услышать ответа, так как на меня с силой тысячетонного парового молота обрушивается откат. Боль рвет и корежит тело. Последним усилием выбрасываю избыток Силы в варп, где она и раскрывается огненным цветком. Теперь вся демоническая мелочь еще долгие годы будет обходить стороной сегмент Нереальности, соответствующий этому дому.
... В себя прихожу оттого, что по щеке катится что-то мокрое и прохладное. А первое, что я услышал, придя в себя снова в облике Гарри Поттера — было беззлобное ворчание Кай.
— Ну, как есть — мальчишка! Довыпендривался. Распушил хвост перед девочкой! Терпи теперь! — Усмехаюсь сквозь завесу боли, посылая ответ.
— Ну и потерплю. Первый раз, что ли? Зато теперь я точно знаю, что способен дать, по крайней мере один полный бортовой залп. Все-таки даже три секунды атаки в таком режиме — это уже немало!
— Угу. Вот только пять секунд такой атаки — и твое нынешнее тело будет непоправимо искалечено, даже заклятье на крови Лили не справится. А семь секунд — и ты перед троном Меняющего пути.
— Опять-таки, не в первый раз. Есть то, — сбрасываю Кай образ Миа, — что стоит и большего.
— Значит... значит это все из-за меня? — В наш разговор с Кай вмешивается новый голос. Миа?
— Ой... — Это мы с сестренкой вместе.
Стремительно стараюсь осознать реальность. Прежде всего выясняется, что я лежу возле стены, а то мокрое и прохладное, что ползет по моей щеке — это слеза Миа. Убил бы того, кто заставил ее плакать... Вот только одна проблема — этот "кто-то" — я сам.
— Миа... ну что ты, не плачь! — Ласково поглаживаю ее непослушные каштановые волосы. Девочка поднимает на меня полные слез глаза.
— Ведь это и правда из-за меня. Если бы я не попросила... — Прикладываю палец к ее губам, заставляя замолчать.
— Но выполнить твою просьбу решил я. Решение принято, решение выполнено, заплаченная цена — приемлема.
— Приемлема? — Миа непонимающе смотрит на меня.
— "Все что не убивает — делает сильнее". — Усмехаюсь, проверяя истинность того, о чем говорю... и почти без удивления убеждаюсь, что сказанное — правда. Остаточная деформация после принятия истинного облика — хоть невелика, но присутствует. Так что, вернувшись в Хогвартс с каникул, Гарри Поттер окажется несколько сильнее как в физическом, так и в магическом плане. Но следующая мысль заставляет меня похолодеть от ужаса. Миа! Ее тоже могло зацепить, когда я потерял контроль. Дурак! Точно, что мальчишка! Ведь мог бы сначала начертить пентаграмму для нее...
— Спокойно. Все учтено могучим ураганом. — Любимая поговорка Кай резко успокаивает меня, прерывая чуть было не начавшуюся панику. Уж если Оракул что-то говорит — то проверять, как правило, бессмысленно и бесполезно. Но все-таки, преодолевая тянущую боль, запускаю диагностическое заклятье. И успокоено выдыхаю. С Миа действительно не случилось ничего страшного. Хотя вихрь призванных мной Сил и зацепил ее краешком, но изменения не вышли из-под контроля. Так что девочка всего лишь тоже стала немного сильнее. — Хорошо еще, что догадался внешний контур выставить. — Продолжает ворчать Кай. — А то через пять минут здесь уже были бы все авроры островов, а еще через десять — и с континента бы подтянулись. Как же! Прорыв Хаоса!
Боль постепенно проходит, и я прижимаю девочку к себе.
— Ашше... — Любимая "успокаивалка" моего былого сюзерена. Кажется, я догадываюсь, у кого он ее подцепил... но догадки — это не знание! — Все хорошо... Вот сейчас я встану.
— Лежи уж. Вот не думала, что мой принц на белом коне будет таким...
— Каким?!
— Пугающим. И красивым.
Глава 14. Принц на черных крыльях. (Гермиона).
Истории Гарри все больше и больше приводили меня к выводу, что тот облик, который мы все наблюдаем — это не совсем то, к чему привык он сам. Этот вопрос мучил меня несказанно. Все-таки папа с мамой неоднократно говорили, что любопытство родилось раньше меня.
— Гарри, а как ты выглядишь на самом деле?
Гарри несколько секунд смотрел на меня, явно что-то обдумывая... а потом двинулся по периметру комнаты, своим черным кинжалом вырезая прямо на паркете какие-то знаки. Кай ехидно комментировала каждый его шаг. Под конец мне только огромным усилием удавалось удерживать челюсть от падения на пол. Неужели для того, чтобы просто показать мне свое лицо — Гарри требуется такие сложные приготовления?
— Не только лицо. Он тебе хочет показаться во всем своем великолепии. Ты только, главное, не испугайся.
— Хорошо. — Я понимаю, что раз уж Кай такое говорит — значит, от меня действительно потребуются серьезные усилия. — Я постараюсь. А разве он нас сейчас не слышит?
— Нет. Я блокирую нашу связь, и заодно — прикрываю твои эмоции от его эмпатии.
