Старший брат Одина

— Давно ты понял, что я здесь? — спросил Браги, останавливаясь на порядочном расстоянии от ётуна.

— Когда Свен вспомнил ту старую песню, — сказал Локи. — В твоем присутствии каждому хочется петь.

Ас подошел к камину и сел на сундук. Локи покосился на меч на боку Браги и сказал:

— А Свен, оказывается, провидец.

Браги некрасиво оскалился.

— Я еще не потерял рассудок, — сказал он. — Я знаю, что убить тебя мне не под силу.

— Значит, ты пришел за его жизнью?

Ас красноречия на этот раз ограничился только кивком. Локи тоже молчал. Наконец Браги сказал:

— Возьми нас обоих, если он зачем-то тебе нужен. Но я не могу сидеть здесь и просто ждать ее!

— А придется, — сказал ётун, не глядя на аса.

— Локи, прошу тебя! Все, что ты хочешь, я дам тебе, только возьми меня с собой в Ётунхейм!

Ётун отрицательно покачал головой.

— Но почему? — в отчаянии воскликнул Браги. — Чем этот человечек лучше меня?

Локи в упор посмотрел на аса. Губы ётуна искривила горькая ухмылка.

— Он не предавал меня, — сказал Локи.

Браги захлебнулся воздухом. Ётун наблюдал, как ярость на лице аса сменяется испугом.

— Ты знал, что я невиновен, — сказал Локи. — Что я тогда плакал вместе со всеми. Но ты промолчал. Позволь спросить, кстати, почему? Что я тебе сделал?

Браги долго молчал.

— Когда Сурт приезжал в Асгард, я спросил его, горюет ли все еще Скади о смерти Тьяцци, своего отца, — сказал он наконец. — И Сурт очень удивился и сказал, что никогда не слышал о ледяном великане по имени Тьяцци, а отец Скади, Фарбаути, умер так давно, что вряд ли дочь все еще печалится о нем... Если бы не яблоки, Идун не вернулась бы ко мне и в тот раз. Она бы осталась с тобой. С тобой!

— Но ларец ведь при Идун, — сказал Локи спокойно. — Она снова вернется.

Браги посмотрел на ётуна с ненавистью.

— Я не могу даже думать о том, каким способом ты будешь уговаривать ее вернуться, — сказал он, и голос его дрожал от гнева. — Тем более, что Сигун, оказывается, оставила тебя.

Локи сказал:

— Не можешь — не думай. А теперь иди, ложись спать.

Браги поднялся и побрел к выходу из зала, шатаясь, словно пьяный.

— И еще одно, — сказал Локи.

Браги обернулся.

— Больше никогда не поворачивайся ко мне спиной, — сказал ётун.

Браги попятился. И пятился, не сводя глаз с Локи, до самой двери.

Бальдр зашел в закуток викинга.

— Я готов, — сказал Свен. — Можешь начинать колдовать.

Викинг уже уложил все свои нехитрые пожитки теперь лежал на лавке, ожидая, когда ас возрождения исцелит его рану.

Бальдр поднял руки, но оборвал движение на полпути.

— Ты ведь можешь не ходить, — сказал ас, чуть наклонив голову. Бальдру так совершенно не шло, становился виден второй подбородок. Свен подумал, что у Хель ас не голодал.

— Гейр отнесет тебя в Митгард, а с Локи пойдет мой брат, — закончил Бальдр.

Через проем закутка был виден Браги, сидевший за столом рядом с Гейр. Ас красноречия уже позавтракал, а валькирия только что вышла к столу. Разговор викинга и Бальдра был отлично слышен и в зале.

Свен перевел глаза на Бальдра.

— Это твое условие? — сказал викинг. — Иначе ты не будешь лечить меня?

Бальдр помрачнел. Сплюнув, он поднял руки.

На викинга обрушилась волна теплого света. Когда Свен пришел в себя, Бальдра в закутке уже не было. Викинг ощущал себя полностью здоровым. Свен провел рукой по голове. Шрам исчез.

Гейр заглянула к нему, когда викинг уже натягивал кольчугу. Свен поцеловал ее на прощанье. Когда викинг и валькирия шли через зал к выходу, Браги сказал негромко, но отчетливо:

— Не верь ётуну. Жди Тора рядом с Бильрестом. Если ты ступишь на родную землю Локи, в Ётунхейм, — ты погиб!

Нельзя сказать, чтобы это предупреждение сильно подняло настроение Свена. Когда хмурый викинг вышел во двор, солнце только-только выглянуло из-за края неба. День обещал быть морозным и солнечным.

Локи поджидал викинга на нетерпеливо гарцующем жеребце. Ётун восседал на лошади с непринужденной грацией и изяществом, словно родился в седле. Гейр посмотрела на угрюмо сгорбившегося в седле Свена. В своем поношенном черном плаще викинг казался потрепанным в недавней драке вороном. Валькирия помахала им рукой, и викинг с ётуном выехали за ворота.

— Прости меня, — почтительно сказал Свен. — Но в моем мире каждый взрослый мужчина носит меч, и мне странно видеть тебя безоружным.

Локи покосился на него и спросил:

— Неужели ты хочешь отдать мне свой?

— Нет, — сказал Свен. — Но я мог бы отвести тебя на берег, туда, где разбился наш драккар. Если, конечно, это не слишком удлинит наш путь. Вряд ли тролли едят сталь...

— А что, можно, — согласился ётун.

Вскоре они оказались на месте крушения драккара. Свен скользнул угрюмым взглядом по трупам, скрюченным от мороза и покрытым инеем, и отвернулся. Локи спешился, забросил поводья на луку седла и стал разбирать груду искореженного железа.

— Знатный меч! — воскликнул Локи. Серебряное навершие меча вспыхнуло в лучах восходящего солнца колючей звездочкой. "Да, у него губа не дура!", подумал Свен, увидев, какой меч выбрал себе ётун. Викинг незаметно накинул полу плаща на свои старые кожаные ножны, из которых виднелась простая костяная рукоятка его меча.

— На лезвии змей окровавленный лег, другой обвивает хвостом рукоять, — нараспев произнес Локи, очевидно, имея в виду украшения, выгравированные на клинке. — Э, да тут еще и руны...

— Грам... — тихо позвал ётун, и меч затрепетал в его руках, как живой.

— Жаль, что вам не попался дракон. Да, знал бы Сигурд , где окажется его меч! — усмехнулся Локи, загоняя меч в ножны. Свену очень хотелось спросить, что за чары несет на себе клинок — руны, выгравированные на нем, приводили в изумление всех викингов ярла Хальвдана, но прочесть их никто не мог. Сам владелец меча, смуглый молчаливый парень откуда-то с юга, не знал, что они значат. Но викинг уже вышел из того возраста, когда любопытство сильнее гордости. Тем более, он почти догадался. Трагическая история воина Сигурда еще не стерлась в памяти людей.

— Ну что же, мы с тобой рассчитались, — сказал Локи. — Мой браслет стоил даже немного дешевле...

Свен побагровел от ярости и закричал:

— Не смей говорить так! Только дочери Хейд спят с мужчинами за деньги, а браслет ты ей отдал, чтобы братья не сердились на нее! Я люблю Гейр...

Локи цинично хмыкнул.

— Я женюсь на ней! — с вызовом воскликнул Свен.

Ётун от смеха согнулся пополам.

Не помня себя от гнева, викинг ударил лошадь пятками и послал ее прямо на Локи. Глаза ётуна сузились на миг. Локи схватил лошадь под уздцы, и она остановилась как вкопанная. Свен не смог удержаться в седле. Викинг перелетел через голову лошади и рухнул на разорванный тюк с шелком.

— Ты больше так не шути, — сказал Локи, спокойно глядя на викинга. — Так недолго и шею сломать...

Слова ётуна относились вроде бы к неудачному приземлению Свена, но он прекрасно понял намек. Викинг подобрал небольшой мешочек с финиками, приторочил его к седлу. На Локи он даже не посмотрел.

— Ну не дуйся, волчонок, — сказал ётун мягко. Свен удивился так, что вся его злость прошла. Он исподлобья взглянул на Локи.

— Валькирии не живут с людьми, Свен, и ты сам это знаешь, — сказал ётун. Он уже сидел на лошади, но удивительное дело, Свену не казалось, что ётун смотрит на него сверху вниз. — Дочери Одина не выходят замуж... Единственное место, где вы теперь можете встретиться — это Вальгалла. Зачем мечтать о несбыточном?

Свен вздохнул и сказал:

— Этим мы, люди, и отличаемся от вас, богов.

— Достойный ответ, — одобрительно сказал Локи.

Викинг с трудом взгромоздился на лошадь — при падении он подвернул ногу.

— Нам пора ехать, — сказал Свен. — Показывай путь.

Около полудня солнышко, наконец, разогрело застывшую землю. Локи решил сделать привал на берегу узкой бурной речушки, рядом с легким деревянным мостиком, перекинутым через нее.

— В Ётунхейме нам лучше не останавливаться, пока мы не доедем до дома моего брата, — пояснил он, спешиваясь. Спутники перекусили на скорую руку — краюха ржаного хлеба, копченая телятина, да пара глотков пива из кожаного сосуда. Локи растянулся на первой травке, небрежно прикрытой брошенной сверху лошадиной попоной, и подскочил от неожиданности — он наткнулся на какой-то маленький кожаный мешочек.

— Смотри, что это?

— Там финики, сушеные плоды из южных стран, — ответил Свен. — Все, что уцелело из нашего груза... Попробуй, только осторожно — в них косточки есть.

Финики пришлись по вкусу Локи. Свен, усмехнувшись, посмотрел на млеющего от удовольствия ётуна. Локи явно не спешил трогаться в дальнейший путь.

— Послушай, вот все хочу тебя спросить, — сказал викинг. — Как ты узнал мое имя?

Локи на секунду оторвался от фиников и нежно дунул на начавший затухать костер. Огонь вспыхнул с удвоенной силой и весело затрещал, выбросив сноп желтых искр.

— Понимаешь, в каждом человеке есть его истинная суть, искорка... — Локи повел рукой в сторону костра.

"Эх, Нарви , сынок...", подумал ётун. — "Сколько сменилось поколений, двадцать, тридцать? Но кровь все равно всегда берет свое".

— Нужно только уметь ее увидеть, — продолжал Локи. — И эта суть, как правило, так или иначе отражается в имени человека.

— А сейчас ты скажешь, что для того, чтобы разглядеть эту искорку, нужно быть богом... — подхватил Свен.

— Нет, — сказал Локи. — Многие мудрые люди тоже видят это. Ведь узнал же ты мое имя — хотя после горячего и дружелюбного приема, оказанного мне Бальдром, ошибиться было сложно...

— Да нет, — признался Свен. — Возможно, это огорчит тебя, но этих старых сказок уже почти никто не помнит.

— Меня это, наоборот, радует, — заметил ётун. — Но как же ты тогда узнал меня?

Усмехнувшись, викинг повторил его жест над костром.

— Далеко еще до Бильреста? — спросил Свен, собирая остатки еды.

— Он перед нами, — сказал Локи.

— Я не знаю, как выглядят места в Ётунхейме, — сказал озадаченный Свен, навьючивая мешок с припасами на свою лошадь. — Но по-моему, то, что я вижу на другом берегу, на них не похоже. И разве Бильрест не должен... я не знаю... хотя бы светиться?

— Светиться ему ни к чему, — терпеливо пояснил Локи. — Так бы и шмыгали тогда туда — обратно все, кому не лень. А так, даже если бы кто-нибудь наткнется на этот мосточек, он спокойно переберется через реку и ничего даже не заметит. Для того, чтобы по этому мосту попасть в Ётунхейм, нужно иметь знание и веру.

— Послушай, Локи, — сказал викинг осторожно. — Может, ты пойдешь себе в Ётунхейм, а я тебя здесь подожду?

Все утро Свен размышлял о словах Бальдра и пришел к выводу, что ас прав. Локи прикончит навязанного попутчика, едва они окажутся в Ётунхейме. Викинг не был трусом, но до сих пор оставался в живых только потому, что никогда не геройствовал зря.

Локи молчал.

— Никто не узнает, — продолжал Свен. — Я дождусь Тора — он с моими родичами скоро пойдут освобождать меня от великана, скажу своим, что сбежал, а Тору — что ты стукнул меня по голове и смылся. Он поверит этому.

— Но ведь тогда асы погибнут, — с интересом глядя на викинга, сказал Локи. — А как же твои матримониальные планы?

— Ни один человек не убьет собственного брата из-за клятвы, данной по принуждению, — тихо ответил Свен.

Ётун пожал плечами.

— Это верно, — сказал он. — Но я — не человек.

Локи посмотрел в глаза Свену. На викинга обрушилась холодная зеленая волна и захлестнула с головой. Свена закрутило, завертело, и мир исчез. Это длилось всего какое-то мгновение, а потом Свен увидел перед своим носом мохнатую волчью лапу. Викинг, еще ничего не понимая, отшатнулся назад и больно наступил на собственный хвост.

Свен повернулся к ётуну и крикнул:

— Ну знаешь ли, это уже слишком!

— Врау-рррр -ваф! — вырвалось из его пасти.

Однако Локи его понял.

— Успокойся, — сказал ётун. — Человека в Ётунхейм не пропустят. Когда мы пройдем мимо часовых, я превращу тебя обратно.

Он взял лошадь Свена за повод и хлестнул свою. Локи въехал на мост, громко выкрикивая заклинание. Викингу ничего не оставалось, как последовать за ним. В следующую секунду яркая беззвучная вспышка озарила мост. Свен снова испытал головокружительное чувство падения в бездонную пропасть. Когда викинг открыл глаза, то обнаружил себя на каменном мосту такой ширины, что по нему можно спокойно было протащить боевую ладью. Внизу яростно ревел холодный горный поток. Местность на другом берегу то же изменилась. Суровые горы, выше всех, что когда — либо приходилось видеть Свену, спускались к реке крутыми изломами.

Викинг задрал голову, пытаясь определить высоту сторожевой башни, сложенную из грубо тесаного камня, но испытал лишь легкий приступ дурноты и оставил эту бессмысленную затею. Ему стало вдруг холодно и неуютно — он ощутил себя жалким карликом. За башней виднелась горная долина, кроваво-бурая от маков. Через долину вела вымощенная камнем дорога. Лето не собиралось покидать владения великанов, здесь было значительно теплее, чем в Ванахейме, однако у Свена по коже мелкими пупырышами побежали мурашки.

Он сел на задние лапы и горько завыл. Локи перегнулся с седла и потрепал его по шее.

— А я здесь жил, — сказал ётун.

Часовой в черных доспехах, легко державший в руке копьем размером с мачту, выглянув в бойницу, в которую свободно бы прошла бочка эля.

— Кто такие? — спросил он, и Свену показалось, что от его голоса задрожали красно-черные скалы.

— Лофт Фарбаутссон со своим зверем, — ответил ётун.

— Приветствую тебя, Лофт, — почтительно сказал воин. — Твой брат Бюлейст просил тебя, чтобы ты сразу заехал к нему, когда вернешься. Он ждет тебя в Хейметене .

У Свена упало сердце. Хотя это послание могло ничего и не значить. Братья давно не виделись, возможно, Локи еще не заезжал к нему после своего возвращения.

— Благодарю тебя, — сказал ётун. — Я туда и направлюсь.

Часовой потянул намотанную на ворот тяжелую цепь, державшую ворота. С натугой заскрипели ржавые петли. Локи послал своего коня в галоп, викинг уныло потрусил сзади. Голова Свена закружилась от одуряющего запаха маков. Спутники углубились в долину. Стали видны следы недавнего боя — чернела истоптанная земля, дорогу преграждали огромные валуны. Локи спешился, подошел к Свену и заглянул ему в глаза. Викинг снова увидел седую волну, холодную, огромную. Она неслась на него. Свен вскинул передние лапы, защищаясь.

— Ну-ну, полегче, — пробормотал Локи, отводя руки викинга от своего лица. — Посиди пока, приди в чувство.

Ётун стал собирать маки, а Свен взобрался на свою лошадь, которая испуганно косилась на него. "Бюлейст ведь не женщина, чтобы плести ему венки", с тоской подумал викинг, но не рискнул спрашивать, зачем Локи понадобились цветы. Впрочем, ётун срезал только маки с черными головками, семена в которых уже созрели. Растерев коробочки в руках, Локи пересыпал получившийся влажный порошок в небольшой кошелек и туго завязал его. Сев на лошадь, ётун достал мешочек с финиками, закинул поводья на луку седла и послал коня вперед, удерживая его лишь пятками да коленями.