— Смотри пункт первый. — Весело перебила меня Миа.
— Именно. Но и это еще не все.
— А что? — Заинтересованно посмотрела на меня девочка.
— С алхимическим искусственным золотом та же проблема, что и техногенным. Затраты на его изготовление будут заведомо выше, чем удастся получить, продав конечный продукт.
— Как это?! — Девочка замерла на полушаге. Впрочем, такова была бы реакция подавляющего большинства тех, кто вообще слушал о такой вещи, как Философский камень. — Ведь в книгах сказано...
— Вспомни точно, что именно сказано в книгах. — Усмехнулся я.
— "При помощи Философского камня можно превращать неблагородные металлы в золото и получить Эликсир жизни, дарующий бессмертие"
— Вот именно. Можно. Что-нибудь о стоимости данной операции сказано?
— Нннет... — Озадачено произнесла Миа, порывшись в памяти.
— Правильно. В Великом Делании золото — просто один из побочных продуктов, позволяющий хоть немного скомпенсировать непомерные затраты на это самое Делание, а заодно — указание на правильность избранного пути. А главный итог...
— Эликсир жизни? — Быстро сообразила Миа.
— Да. И вот его-то нельзя купить ни за какие деньги... просто потому, что он подействует только на того, кто провел Делание, и ни на кого больше. Так что, получая золото при помощи чужого камня — затрат заведомо не окупишь.
— Но зачем тогда камень Вол... Риддлу? — Любопытство Миа было вполне достойно последовательницы Владыки изменчивых ветров.
— Как образец. Изучая уже готовый чужой Камень, он надеялся узнать, как получить собственный, как провести Великое Делание. И, кстати, имел на это неплохие шансы.
Миа глубоко задумалась. А тем временем хижина Хагрида потихоньку приближалась, и Кай уже дала отмашку "Можно!". Так что я ускорил движение, снимая защитную иллюзию. Миа это сразу заметила и хитро улыбнулась.
Вокруг замка лежал глубокий снег. Лишь в направлении избушки Хранителя ключей бульдозером марки "Хагрид" была пробита тропа, которую можно было легко принять за небольшую дорогу. По ней мы с Миа и двигались, вспоминая наши регулярные посещения этой хижины, и вслух рассуждая о том, насколько вкусный чай Хагрид заварил на этот раз. Хранитель ключей Хогвартса умел отыскать в Запретном лесу такие травы, что его чай был настоящим произведением искусства. Причем, за время нашего общения вкус чая еще ни разу не повторился. К сожалению, на этот раз вкусить замечательного хагридовского чая нам не светило. Но мы с Миа об этом очень старательно "не знали".
На наш стук дверь "неожиданно" открыл Дамблдор.
— Гарри? Гермиона? — Очень натурально удивился он. — Почему вы здесь?
— Нас Хагрид приглашал заходить. Вот мы и решили зайти сегодня. А что, нельзя? — Шагнула вперед Миа. — Тогда мы, наверное, пойдем.
— Нет-нет, заходите. — Заторопился директор.
Кажется, наши с Дамблдором планы на сегодня совпадали довольно сильно. Я хотел увидеть арест Хагрида, а директор ничуть не меньше хотел мне это показать. Хотел ли он продемонстрировать мне собственное изгнание, пусть и временное, с поста директора — неизвестно... но даже если и не хотел, то счел это допустимыми издержками.
Так что мы вчетвером сидели, ждали, пока заварится чай, и болтали о пустяках. Хагрид, простая душа, рассказывал нам о замечательном семействе Уизли и о благородстве его отдельных представителей... Нет, про Рона он даже не заикался, пропагандируя в основном близнецов и Джинни. Так что нас с Миа даже возражать не тянуло, и мы время от времени даже вставляли в этот бесконечный панегирик свои пять кнатов. Директор добродушно интересовался нашими школьными успехами, старательно пропуская мимо ушей мои жалобы на предвзятость Снейпа, которые Миа периодически прерывала. Северус, при всем своем таланте зельевара, преподавателем был... не слишком хорошим: слишком уж он любил свой предмет, чтобы спокойно относиться к тому, что норовили сотворить из его зелий ученики. С одной стороны, это позволяло обеспечить непрерывные выплески Силы, подпитывающие зелья, истончающие границу нереальности... Но с другой стороны — спокойно относиться к этому было дано не всем. Так что директор ждал от меня жалоб на учителя, а я... Что мне — трудно поныть для хорошего человека? Безо всякой менталистики, почти невооруженным взглядом было видно, что каждая моя жалоба укрепляет доверие директора к своему шпиону.
Хагрид уже поднялся, чтобы разлить чай, когда в дверь уверенно и властно постучали. На пороге стоял невысокий полный человек в зеленом котелке, в котором любой, хоть сколько-нибудь знакомый с магическим миром мог опознать министра магии Корнелиуса Фаджа. Министра сопровождали двое незнакомых мне магов. Кажется, в этом потоке событий лорд Малфой решил, что личное присутствие при сугубо тактическом и временном отступлении Дамблдора не пойдет ему на пользу, и предпочел выставить вместо себя "прокладку, задействованную втемную". По крайней мере, судя по гордости, с которой "мистер Джексон" вручал Дамблдору решение Попечительского совета об отрешении того от поста директора Хогвартса, оный мистер был уверен, что это — серьезное достижение, и как бы не его личная заслуга.
Внимательно изучив постановление Совета, Дамблдор повздыхал, и двинулся куда-то "по своим делам". Причем отнюдь не пижонски апппарировав из недоступного для аппарации Хогвартса, не воспользовавшись порталом, и даже не призвав феникса. Нет, временно бывший директор ушел пешком, причем с таким видом, что на губы сами собой рвались слова "слава павшему величию". Вот только в нашем случае величие отнюдь не пало, а временно отступило на заранее подготовленные позиции.
Следующий действием министра был ожидаемый арест Хагрида.
— Рубеус Хагрид. Вы арестованы по обвинению в черной магии и покушении на убийство школьников.
— Вы... того... я... не того... не делал я этого. Вот. — Прогудел Хагрид из-под потолка своего жилища.
— А почему вы вообще решили, что виноват Хагрид? — Влезла в процедуру ареста Миа.
— Видишь, ли, девочка, в прошлый раз тайная комната была открыта как раз тогда, когда Рубеус Хагрид учился в Хогвартсе. И тогда еще погибла ученица.
Конечно, будь Гермиона одна — министр бы и не подумал заводить разговоры с какой-то там магглорожденной. Но рядом стоял я, демонстративно сверкая знаменитым шрамом. И идея поссориться с национальным героем сердце министра магии отнюдь не грела. По крайней мере — пока что.
— Но в Хогвартсе в то время училось довольно много народу. — Проявила Миа свою обширную эрудицию. Да что там... В то время в школе учился сам Волдеморт!
Разумеется, я блокировал следящее заклятье... Но министр и его спутники этого не знали, а потому — вздрогнули и побледнели.
— Хм... — задумался Министр. — Ну, Волдеморт мертв, а потому...
— И ниоткуда не следует, что даже если в прошлый раз это был действительно Хагрид — то и в этот раз сделал он же. Кстати, а когда будет суд?
— Юная леди. — Возвысил голос Фадж. — Боюсь, суд будет не раньше, чем через два месяца, и каникулы к тому времени уже кончатся. Так что присутствовать на заседании Вы не сможете. Устав Хогвартса предусматривает...
— Разумеется, не смогу. — Согласилась с Министром Гермиона. — Однако, "Ежедневный пророк" публикует колонку судебной хроники, в которой я и хотела бы прочитать отчет о заседании и вердикте суда.
— Хорошо. Заседание суда состоится ровно через два месяца. Я обещаю. Следите за прессой, юная леди.
Конечно, был риск, что Фадж немедленно проведет проверку своих подозрений при помощи веритасериума. И тогда все мои планы, связанные с пребыванием Хагрида в Азкабане накроются определенным местом... Но Кай молчала о такой возможности. Да и прикоснувшись к сознанию Фаджа, я убедился, что самоуверенность его, конечно, "пониже облака ходячего", но все ж таки "повыше леса стоячего". Проще говоря, Министр магии был непроходимый дурак.
Глава 89. Орлы! Летят орлы! (Гермиона).
Тьфу! Ну и гадость я сварила! Глядя на свой бокал, в котором только что растворился волос с головы Лизы Турпин, я с трудом удерживалась от того, чтобы выплеснуть это гнусное варево. И только тот факт, что я согласилась с решением покровительствовать Луне, и косвенно несу ответственность за это решение, удерживал меня от такого шага.
Мы сдвинули бокалы. В глазах Гарри я заметила отблеск пламени Удуна. Он явно корректировал восприятие, как показывал нам всем недавно. Хотелось бы и мне сделать что-то подобное, но до верши изменчивости, доступных демону из свиты Меняющего пути, мне пока что... Слова "как пешком до Китая" и в малой степени не отражают действительности. Все, что мне до сих пор удавалось, это сдвинуть восприятие, ощущая кисло-сладкий вкус как сладко-кислый. Конечно, Морион сказал, что это уже хорошо, и что способность сделать первый шаг говорит о том, что когда-нибудь я справлюсь и с более сложными заданиями, нужно только тренироваться... Но вот для того, чтобы воспринять эту бурду как что-то хотя бы приемлемое — моих достижений явно недостаточно.
Хотя... Я на секунду внешнего мира погружаюсь в мир внутренний. Это сразу дает мне паузу, необходимую для обдумывания задачи и ее решения. И решение почти тут же находится. Я-Ученая подмигивает Мне-Авантюристке, и они в четыре руки выпихивают на поверхность Рабыню. Благо, от ее ощущений все Я уже научились отстраиваться, а ее память потом нетрудно и подкорректировать, не впуская ее в основные массивы.
Глоток... Ощущения организма, насильственно изменяемого зельем — непередаваемы. Даже преобразование каштановых волос в темно-каштановые уже отдается привкусом странности на губах. А уж более серьезные перемены...
Но вот волна изменений откатывается, и я могу почувствовать себя такой, какая я теперь есть. Я сейчас примерно на ладонь выше себя-реальной, волосы на два тона темнее и прямые, на руках — идеально ухоженные ногти...
Настоящие Лиза Турпин и Сэнди Фоссет смотрят на нас с ужасом. Подозреваю, что память им по окончании этой авантюры буду корректировать я сама "в качестве учебного задания". А вот где Стефан Корнфут, которого изображает Гарри, и почему наш предводитель уверен, что афера не вскроется его появлением в самый неподходящий момент — только Черный камень иного мира и знает. По крайней мере с нами он этим знанием не поделился.
— Обливиэйт!
Я немного удивилась, когда Гарри использовал именно это заклятье. Конечно, как и любое заклятье в исполнении Мориона, оно далеко от классических канонов... Но ведь можно было и не вторгаться так грубо в столь тонкую область, как память, а просто аккуратно внести коррекцию...
Я вопросительно посмотрела на Мори, а он, вместо ответа, подвесил над уже не рыжей головенкой только мне видимую иллюзию стрелки концом вниз. Я с трудом удержалась от того, чтобы схватиться за голову. И в самом деле... С чего это я решила, что Джинни можно доверять настолько, чтобы демонстрировать ей "необычные" познания и навыки? Для Аналитика такая ошибка — непростительна!
От Гарри приходит теплая волна поддержки. "С кем не бывает. Не ошибается тот, кто не делает ничего... да и это может быть ошибкой. Ты — лучший из доступных на данный момент Аналитиков". Все эти смыслы наслаиваются и пересекаются так, что мне приходится задействовать большую часть изученных мной приемов анализа, чтобы разобраться в этой, почти не имеющей рациональной составляющей, мешанине эмоций. А когда я все-таки разобралась, то выяснилось, что мы уже идем по коридору Хогвартса ко входу в башню Рейвенкло.
Только теперь я поняла, насколько тело влияет на сознание. Проходя по знакомым коридорам, я видела другие, не виденные ранее цвета, слышала не слышанные ранее звуки, ощущала другие, не те, что раньше запахи. Все это порождало отличные от прежних, эмоции, и вызывало не такие как раньше, мысли.
Чтобы разобраться в этом, я постаралась отключиться от входящего потока информации, сузив входящие каналы до необходимого минимума. А вернувшись к реальности, поняла, что меня ведет за руку Сэнди Фоссет. Я немного пожалела, что Лиза как-то не удосужилась обратить внимания на Стефана, ведь будь они парочкой — меня бы вел Гарри. Но чего нет — того нет. И вообще, несмотря на разнообразные слухи, ходящие по Хогвартсу, среди наших сверстников — немного парочек. Я с Гарри, Драко с Дафной... и, пожалуй, все. Значит ли это, что мы взрослеем быстрее остальных? Пока не знаю, но это — достойная тема для размышления. Пожалуй, стоит озадачить этим Ученую.
К тому времени мы уже дошли до известной всей школе дверью с головой орла. Посмотрев на приближающихся школьников, голова раскрыла клюв и произнесла:
— В чем высший смысл радиальной симметрии вектора магистатум в пси-поле инкуб-преобразования?
Мы остановились. Я силилась понять суть вопроса... Кажется, что-то такое мне уже встречалось в прочитанном... Кажется... вот-вот... сейчас я... я обязательно соображу...
Сэнди, которая Джинни, и вовсе смотрела на проклятую голову с таким видом, как будто вот-вот расплачется. Гарри же с уверенной улыбкой положил руку на орлиную голову и сказал:
— Сорок два.
И прежде, чем я смогла сообразить, при чем тут "сорок два", голова посмотрела на Гарри с уважением, и дверь открылась, пропуская нас в гостиную Рейвенкло.
На пороге гостиной я задержалась, осматривая помещение. Светло-кремовые станы, синяя обивка потолка, яркое, но не режущее глаз освещение... все это создавало удобную атмосферу для чтения и прочих учебных занятий, которой с удовольствием пользовались многие ученики Дома Ровены Рейвенкло. Но при этом, я обратила внимание, что занимаются ребята по одному или небольшими группами. Того единства, которое пытались создать в гостиной Гриффиндора те же Сороритас, здесь — и близко не было. Наверное, это было удобно для занятий... и очень облегчало нам задачу проникновения: Падме успела выяснить, что нет никого, с кем бы эта троица общалась бы больше, чем с учащимися других факультетов, так что задача распознать обман была сильно затруднена, В любом другом Доме нам пришлось бы труднее. Гриффиндор надежно соединяли в единое целое воспоминания о десятках безбашенных проделок, о которых их участники отнюдь не торопились рассказывать за пределами Дома. Хаффлпафф... для барсуков дружба была образом жизни, уж они-то знали друг о друге заведомо больше, чем мог бы узнать кто-то извне. Внимательнее, чем барсуки за своими товарищами наблюдали разве что ученики Дома Слизерина. Уж змеи-то именно по своей склонности к интригам отслеживали как бы не каждое движение друг друга, ибо "нет постоянных друзей, есть постоянные интересы", и пропустить момент превращения друга во врага — если не самоубийственно, то, по крайней мере — ведет к крупным неприятностям и потерям. Проникать таким вот образом в гостиную Дома Слизерина можно только в том случае, если ты твердо уверен в своих ментальных навыках, и способности считать ожидания собеседника прямо с его сознания, оставаясь при этом незамеченным. Хотя... Именно со слизеринцев сдалось бы не показать того, что отследили проникновение шпиона, развесив на ушах проникшего самой что ни на есть качественной лапши, выращенной на развесистых клюквенных деревьях. Или же рассказать ему удобную правду — в зависимости от того, что сочтут более выгодным.
