Thunderstorm

Бэтмен щелкнул пальцами и тронный зал наполнился алыми огнями. В миг Диана оказалась окружена ревенантами — павшими героями. Орлица, Шазам, Зеленая стрела, Флеш, Хэл Джордан без кольца. Они смотрели на нее оранжевыми глазами. Бэтмен улыбнулся, заставляя Супермена встать и, тот, словно безвольный болванчик, занял место в строю рабов зла.

— Посмотри на них, Диана. Посмотри на Кларка, посмотри на мир и скажи мне: ты все еще хочешь, чтобы я не сдерживался, — Уэйн захохотал и его смех поддержали ревенанты.

— Диана, — прозвучал до боли знакомый голос. Амазонка вздрогнула и обернулась. Он стоял позади нее, грустно улыбаясь. Глаза горели оранжевым огнем, награды сверкали на идеально выглаженной форме «СС». Светлые волосы немного потускнели, но она узнала его.

— Стив?

Вдруг корабль исчез. Фиолетовый огонь сменился золотистым солнцем. Стерильный воздух — морским бризом. Чудо Женщина стояла на берегу, глядя на шпиона нацистов.

— Вот мы и встретились, — добродушно усмехнулся он, садясь на влажную корягу. — Не смотри на меня так. Знаю — заслужил смерть.

— Ты лгал мне, — сказала Диана.

— Конечно лгал. Я совершал ужасные вещи ради моей страны, ради того, во что верил. Но я ошибался, как и ты, наверное? Не смотри на меня так, Диана. Мы с тобой — два запутавшихся героя, увидевшие пустоту наших убеждений. Я сражался за Третий Рейх, ты — за Режим. И мы оба оказались здесь. Разница между нами лишь в том, что ты можешь исполнить мои мечты и привести человечество к новой эре. Впервые за тысячи лет, человечество, наконец, получила бога покровителя, способного вознести его к звездам.

— Но…

— Я любил родину больше тебя. Но… — он поднял на нее грустный взгляд. — Тебя я любил больше жизни.

Стив Тревор растаял. Лазурный берег Темискиры исчез, и Диана обнаружила себя среди зловонного поля минувшей битвы. Среди тысяч тел, увязая ногами в крови. Мужчины в алых плащах и серебристых доспехах лежали вперемешку с варварами. Кругом торжествовала смерть и зловоние.

— Война, — сказал Брюс. — Часть хаоса жизни, Диана. Неотъемлемый ее элемент.

Поле преобразилось. Диана молча наблюдала, как тела зарываются под землю, уступая место густой зеленой траве и ярким цветам. Лазурное небо безмятежно, и лишь перистые облака да стайки птиц нарушают девственно чистое полотно небес. Мимо пробежала, смеясь, красивая девочка с алой лентой в золотистых волосах. Бросив взгляд на горизонт, Чудо Женщина увидела стены могучего города, столь огромного, что захватывало дух.

— Война — путь к миру. Слабый проиграет, сильный победит и построит новый мир. Супермен был слаб, ему не хватило духу сделать то, что нужно сделать, чтобы вывести человечество на новый уровень развития. Ты и сама понимаешь это, так ведь?

— Я не предам Кэла, — прошептала Диана, глядя как город стремительно расширяется. Не было больше поляны, не было лесов и в лазурном небе парили не птицы, но машины из металла и стекла. Громадные небоскребы впились в небо, торжествуя приход новой эры. Диана оказалась на площадке космопорта, в окружении бурлящего хаоса жизни. Миллиарды живых существ в хлопотах сновали вдоль бесконечной паутины улиц. Вид очаровал Чудо Женщину, и насколько же убогой казалась сейчас Темискира, с ее вечной античностью. Не страна — а какой-то курорт для испуганных феминисток. Не знающих науки, праздных и надменных, далеких от жизни.

Рядом с Дианой стояла женщина в серебристом костюме. Строгий и решительный взгляд устремлен на пики небоскребов, длинные, каштановые волосы уложены в хвост. Она смотрит на мир без страха, будто бросая ему вызов. Она не боится править, стоя подле мужчин. Она не над ними, она не возле них. Она — равна им. Равна по-настоящему.

— В новой эре не будет неравенства, — сказал Брюс. — Оно отомрет, как рудимент античной эпохи. Исчезнет патриархат, и не сменится матриархатом, перейдя в новую форму общественного сосуществования. Нет мужчин, нет женщин. Лишь граждане Единой Земли. Избранный народ, свободный от бремени инстинктов, от животного начала. Смотри: мир, без преступлений, где каждый шаг — под колпаком. Абсолютный контроль, абсолютный порядок.

— Как прекрасно, — прошептала она, любуясь чудесами цивилизации.

— Мог ли Кларк создать такое, даже если бы я поддержал его тогда? Скажи, только честно?

— Нет. Он бы даже не попытался, — с горечью в голосе ответила Диана. — Я никогда не понимала, чего он хочет добиться в конечном итоге. Какой мир хочет построить? Да он и сам не знал, к чему шел. У Кэла не было конкретных идей и предложений, потому власть утекала сквозь его пальцы. Он не мог…

— Я могу, Диана. Я — Старший Бог и вскоре сила моя достигнет неизмеримых границ. Я — истина и свет. И я построю этот мир. Помоги мне, и в этом светлом будущем найдётся место для двух любящих сердец.

Диана судорожно вздохнула, заметив у края космопорта пару. Никаких костюмов, никакого оружия. Мужчина в очках и женщина в черном платье, с обжигающе черными волосами. В объятиях друг друга они смотрят на зарю нового мира. Вместе.

— Или… не помогай, — Брюс щелкнул пальцами и город осыпался багровой палью. Крупные песчинки впивались в глаза. Диана закричала, падая в бездну. От удара о каменистый грунт затрещали кости. Она раскрыла глаза и содрогнулась, увидев небеса цвета бронзы. Поднявшись, она с ужасом огляделась на радиоактивную пустошь. Осыпавшиеся дома, пыльные кости в ржавых остовах авто. Погибший мир. — И твоя мать поможет Рейдену погубить все, за что ты боролась.

— Нет… Нет! Я не допущу этого! — Чудо Женщина вдруг поняла, что он хочет от нее. Последнюю жертву, умеренную плату. — Да. Шиннок! Если ты пощадишь Кэла, и дашь мне силы победить врагов, я отдам тебе душу и буду служить вечно, на благо этого мира!

Пустошь исчезла. Диана вновь оказалась на корабле, но, то что открылось перед ней, изумило. Не было трона, лишь темное переплетение кабелей и железный стол с распятым на нем мужчиной. Черные доспехи пожирали свет, алые глаза со страхом и ненавистью сверлили то ее, то Уэйна.

— Арес?

— Да, — усмехнулся Бэтмен. — Я схватил его месяц назад и готовил для ритуала. Я предлагаю тебе его силу, его душу, его сущность. Стань новой богиней войны. Породи пламя, и из горнила этого пламени мы — хозяева новой эры, выкуем будущее человечества.

Чудо Женщина со злорадством посмотрела на падшего бога. Ее заклятый враг сломлен и в цепях — какие еще нужны доказательства могущества Уйэна?

— Да… отдай мне его силу, — кровожадно сказала она.

Арес замычал, не в силах открыть рот. Диана пригляделась и заметила, что челюсть Бога Войны сломана в нескольких местах.

«Давно нужно было заткнуть этого интригана, — довольно подумала Диана»

— Дай мне свои браслеты. На миг.

— Мои браслеты?

— Да. Они станут катализатором.

Нехотя, Чудо Женщина сняла знаменитые неразрушимые браслеты и вложила в ладони Брюса Уэйна. В мутных глазах сверкал зловещий, инфернальный огонь. Бэтмен улыбнулся и, повернувшись к мычащему богу, принялся читать древнее заклинание. Арес отчаянно замычал, пытаясь вырваться, кандалы разрывали кожу, но выдерживали ужас и ярость бога.

— Ират аптен амаменто! Отдай мне свою душу!

Арес отчаянно дернулся, зеленый огонь, с дикими воплями вырвался из тела, сияющими вихрями обрушиваясь на браслеты. Диана смотрела на это с замиранием сердца. Вдруг промелькнула мысль:

«Он сейчас уязвим. Я могу остановить его. Одним ударом»

Рука потянулась к клинку, и Уэйн не видел этого. Зеленый торнадо опутывал браслеты, и серебристая поверхность покрывалась черным налетом. Рукоять легла в ладонь, но замерла.

«А зачем? Ради чего? — подумала Чудо Женщина, убирая руку. — Мать меня бросила, сестры презирают, люди ненавидят. Кэл сошел с ума, а друзья мертвы. Нет больше моего мира. Так пусть же все горит огнем!»

Зеленое пламя погасло. Арес дернулся в последний раз и замер, превратившись в жуткое подобие мумии. Словно магия Уэйна высосала из него всю жизненную силу. Взгляд коснулся браслетов. Черные, с кровавыми трещинами на металле, они источали зло. Уэйн протянул их ей.

— Надень, Диана. Займи свое место подле творцов новой эры.

Чудо Женщина решительно заглянула ему в глаза и, взяв артефакт, надела на запястья. Ослепительная вспышка боли согнула ее пополам. Диана завизжала, падая на ледяной пол космического корабля. Агония багровой пеленой застилала глаза, выламывала кости.

— Ты так жаждала войны, — ухмыльнулся Уэйн. — Пусть же она будет твоей сущностью.

«Нужно наказать ей беречь браслеты. Они — цепь душ, — подумал Бэтмен — Впрочем, эта тайная хрупкость нам на руку. Меньше будет угрозы, когда войны закончатся»

Богиня Войны раскрыла багровые глаза и закричала от боли и наслаждения. Агония сменилась чудовищной, безграничной мощью. Там, где была любовь, теперь полыхал огонь ненависти.

* * *

Темискира, известная как «Райский остров» много веков не знала войны. Крупный город, застывший во времени, чуждый безумному ритму современности. Здесь, как и тысячи лет назад, царил античный мир. Возможно история наказала бы амазонок, как когда-то был наказан Китай, но удаленность, пополам с огромной, сверхъестественной силой обитателей, надёжно уберегало это место от вторжения извне. До этого дня.

Ипполита редко сидела на троне, предпочитая заниматься делами управления в садах, среди роскошных арок и пышной зелени. На Темискире нет чужаков — к чему претенциозность? Но в этот раз обстоятельства заставили изменить привычке. Страх поселился в сердцах амазонок. Прорицательницы шептали о конце времен, о чудовищном демоне, явившемся из бездны измерений. Каждая амазонка, от мудрой матроны до крохотной девочки чувствовала: над миром нависла черная пелена. И рассказы о поражении Зевса от руки «Алого дьявола» лишь усилили страхи.

Ипполита устало вздохнула, слушая ругань военачальниц. Золотые лучи солнца сверкали на церемониальных доспехах, на золотистых диадемах, на рукоятях мечей. Ветер усиливался, сквозняк трепал золотистые кудри.

— Мы должны пойти войной на Брюса Уэйна! — решительно заявила Августина, женщина с эбонитовой кожей и горящим взглядом. — Не притворяйтесь, что не видите угрозы!

— Ты опять за свое?! — кричала златовласая Кассандра, сжимая кулаки до побеления. — Уэйн обходил Темискиру стороной, уважал наш суверенитет и обычаи!

— Это лишь уловка! Он только и ждет шанса напасть!

«Они вечно орут друг на друга, — подумала Ипполита. Взгляд скользнул по другим военачальницам. — Так всегда. Самые пылкие решают судьбы мира, а иные — смиренно ждут своей судьбы»

— Сестры, — сказала Ипполита. Ее голос заглушил крики. Амазонки подняли на нее взгляды, полные плохо скрываемого раздражения. — Спор о правомерности военного вторжения не имеет смысла. Вы предлагаете нанести превентивный удар, на основании одних лишь домыслов и слухов? Амазонки не должны и не будут действовать, уподобляясь мужчинам. Их безудержной жажде насилия.

— «Моя королева», разве нападение демона на Олимп — не достаточное доказательство? — раздражено спросила Августина. — Может, прямых улик у нас и нет, но косвенных — более чем достаточно. Мы должны дать Брюсу Уэйну бой, иначе разделим судьбу Города Горилл и Атлантиды.

«Они больше не слушают меня, — горько подумала королева. — Конечно, чего еще можно ожидать после всего, что случилось?»

Ипполита пыталась подобрать слова, но понимала: в этот раз они не возымеют эффекта. Диана посеяла семена хаоса в сердца амазонок, и теперь они дали закономерные всходы. Так глупо — бросать армию пылких женщин с мечами и копьями против смертоносной военной машины Уэйна. Пускаться в безумную авантюру, угрожая погубить себя и свой остров. Ипполита осмотрела спорящих. Кассандра и поддерживающие ее воительницы проигрывали. Голоса становились все воинственнее, ветер — холоднее. Кровь била в виски, Ипполита тяжело вздохнула, не в силах найти нужных слов.

«В сердцах дочерей Темискиры горит огонь войны, порожденный страхом. Я больше ничего не решаю. Если я прикажу сложить мечи — они повинуются, и наутро свергнут меня»

Она не боялась лишиться власти. Правление никогда не было для нее смыслом жизни. Но Ипполита понимала: королева Темискиры — слуга народа, а не тиран. Если воля народа — война, придется повиноваться.

«Былинка не устоит пред рекой, вышедшей из берегов. И все же… я не предам своих принципов»

Кассандра сдалась под давлением других военачальниц.

— Значит, решено, — довольно подытожила Августина, глядя на королеву. — Моя королева, Совет решил объявить Режиму Уэйна войну. Пришло время усмирить безумство мужчин. Отдайте приказ о мобилизации.

«Так, значит? Свергните меня, если хотите. Но я не перешагну через совесть и то, что считаю правильным»

— Я никогда не отдам такой приказ, — холодно ответила королева.

— В таком случае, Совет должен выбрать новую королеву! — зло крикнула Августина. Военачальницы одобрительно зашептались.

— Это мятеж! — ахнула Кассандра, хватаясь за клинок.

— Нет, это не мятеж! Королева Ипполита более не служит сестрам Темискиры. Ее опутал страх!

«Ну вот и все»

Вдруг в тронный зал ворвался поток ледяного воздуха. Оранжевое сияние пожрало свет солнца. Военачальницы и дворцовая стража резко обернулись, выхватывая мечи. Королева вскочила с трона, недоуменно глядя на возникшую из неоткуда фигуру в черном плаще с капюшоном. Черные, будто закоптившиеся доспехи поглощали свет. От незнакомки веяло злом.

— Как ты посмела вторгнуться в священные залы Темискиры?! — яростно закричала Кассандра. — Назови себя, иначе…

— Ты не узнаешь меня, сестра? — ухмыльнулась незнакомка, сбрасывая капюшон и плащ. Амазонки ахнули и попятились, Ипполита содрогнулась, глядя в багровые глаза с вертикальными зрачками.

— Диана, — с дрожью в голосе прошептала королева. Чудо Женщину едва можно было узнать. Темно-серая, грубая кожа, алые глаза, белые волосы, ниспадающие на черную, будто обугленную броню. Взгляд коснулся черных с алыми трещинами наручей. — О Боги, дочь, что ты наделала?

— Ничего, мама. Пока что.

Богиня Войны взмахнула руками и улыбнулась, когда хаос войны ворвался в тронный зал. Опутанные багрово-оранжевым огнем клинки, секиры и копья рассекли тьму и материализовались подле нее, отбрасывая блики на мраморные колонны. Клинки амазонок выскользнули из ножен, сверкая в лучах золотого солнца. Боевые кличи пронеслись по залу, но затихли, сменившись воплями боли и ужаса. Королева не могла пошевелиться, глядя как ее военачальницы, одна за другой становятся жертвами собственной ярости. Танцующие клинки с отвратительным хрустом вгрызались в плоть. Амазонки кричали, когда кожа становилась черной.