— Держись поближе к карете, — приказал Виль тихо, пока остальные меняли коней, — и молчи. Будет легко — притворись, что тебе сложно, чтобы никто тебя не отвлекал. Будет сложно — не отставай и постарайся из седла не выскочить на скаку.
— А ты со мной не поедешь, дядюшка Ги? — спросила девочка тревожно.
— Тебе нянька нужна? — проворчал убийца. — Поеду в карете. Хватит с меня, наскакался.
Эрна хотела шепнуть Вилю, что узнала много важного, но не решилась говорить об этом при всех и только кивнула.
— Так говоришь, он тебе не понравился? — спросил Виль, когда они остались одни на постоялом дворе в Балриле. Люди хларского наследника вместе с сыном рыцаря лю Дидье запаздывали и их предстояло ждать здесь, что до юного Дэгейра, ему пришлось остановиться тут же, на том же постоялом дворе, потому что во всей округе не было других свежих лошадей, кроме тех, которых послали для его экипажа днём и которые теперь тоже никуда не годились без отдыха.
— Ни капельки, — сердито буркнула девочка. Она ужасно устала, ужин был ещё хуже, чем в деревне, вино страшно кислое, даже после того, как Виль его разбавил, а после катания на лошади с непривычки болело всё тело.
— Ты-то ему очень приглянулась, это было сразу видно, — усмехнулся убийца. Девочка задрала нос и отвернулась.
— Он целоваться ко мне лез! А у самого руки — как палки дубовые! Я думала, у меня кости треснут!
— Ай-ай-ай, какое безобразие, — покачал головой Виль, и девочка поняла, что сочувствия не дождётся. Убийца, к её удивлению, прижал её к себе и поцеловал в голову. — Умница. Ты отлично справилась.
— Правда?! — расцвела девочка.
— Нет, я тебе вру, — несердито проворчал Виль, и она засмеялась. — Значит, братья-заступники и оборотни. Очень интересно. Не добили святош в тот раз, а война им только на руку.
— А...
— Забудь. И ложись спать.
— Но...
— Споришь?!
— Но, дядюшка Ги! — проныла девочка.
— Ну что ещё? — буркнул он, на этот раз сердито.
— Как зовут наследника Хларии? — выпалила Эрна. — Где этот Несдье и монастырь, и Арол, и Рамье, и...
— Тихо, тихо, не спеши, — засмеялся Виль. — Молодец, догадалась сама спросить. Подрастёшь — научишься всё узнавать без вопросов. Наследника зовут принц Онор.
— Хонор, — повторила за ним девочка. Убийца покачал головой и произнёс ещё раз:
— Онор.
Эрна кивнула.
— Арол отсюда на юго-запад, больше на запад, чем на юг, а братья-заступники — ближе к югу. Рамье мы оставили позади, он южнее и западнее, чем владения рыцаря лю Дидье, но ненамного. Развилку, ведущую к Несдье, мы проехали тоже, это город на северо-запад отсюда, но Арол будет дальше вглубь страны. Арол, да Несдье, да ещё Миор, город ещё западнее и севернее — составляет границу, восточней которой ютанцы не проникли в страну.
— Они захватили всю Хларию? — спросила девочка, пытаясь уложить в голове этот рассказ.
— Не делай такие большие глаза, я тебе не рыцарь, — засмеялся Виль. — Нет, конечно, но по эту сторону от Арола ютанцев нет, они боятся, что из непокорных городов им ударят в спину.
— А на западе — не ударят?
— А на западе большую силу имеет Палранский Дюк, у которого владения то там, то сям раскиданы, полно вассалов и наёмников. За него и север страны, за него и юг, и только середина хранит верность принцу. Вот так-то, девочка. А сейчас — живо спать!
— Глава восьмая. Госпожа Татин
Наутро Виль притащил девочке новое платье и это примирило её со скудным завтраком. Платье было ещё лучше прежнего, чуть короче и чуть свободней, ярко-синее, как флаг отряда Увара, и к нему Виль принёс ещё расшитую жемчугом шапочку и небесно-голубую накидку. Эрна с трудом удержалась, чтобы не завизжать от восторга. Она и подумать не могла, что у неё будет такое богатство!
— А где старое? — спросила она, чтобы отвлечься.
— А зачем тебе старое? — удивился Виль. Девочка широко распахнула глаза.
— Его же почистить надо! Может, и постирать...
Эрна осеклась. Она понятия не имела, как стирают бархат. Виль рассмеялся.
— Бестолочь! В Ароле слуги позаботятся. Ты же знатная дама!
Он щёлкнул девочку по носу.
— Я всё сложил. В Ароле к тебе приставят служанок, всё как положено, и бедному старому папаше Виле не придётся больше печься о твоих тряпках. А пока терпи. Я пришлю к тебе служанку, чтобы помогла одеться.
Девочка хотела заверить, что она же не хворая какая, и сама как-нибудь в платье влезет, но промолчала. Ну да. Раз она знатная дама, то должны быть служанки. Никто не поймёт, если их не будет.
— Ты похожа на мамашу свою, — сказал убийца, любуясь уже одетой девочкой с торжеством мастера, созерцающего собственное творение. — Конечно, постарше тебя была, когда пришла к нам в деревню, но такая же испуганная и глазищи такие же огромные.
— Она тебе нравилась? — вдруг спросила Эрна и тут же себя выругала за неуместный вопрос. Виль, нисколько не разозлившись, пожал плечами.
— Так себе ведьма была, врать не буду. Гонору-то, гонору сколько, а чуть что — ох да ах. Козлёнка сама не могла зарезать, чего ещё ждать? Хорошенькая, да только проку с того, если она своим делом заниматься не хотела. Только всего и привела к нам, что одного человека, да и то, тут уж он настоял, она всё отнеткивалась. Праздники устраивать не хотела. Не подобает, видите ли. Ещё бы, рыцарская дочь, конечно, заставь такую-то в грязи с крестьянами валяться.
Эрна отвела взгляд. "Праздники" — это тайные сборища в лесу, у алтаря-камня, которые заканчивались колдовским "хорошим" вином и развратом. Магда клялась, что, покуда она ведьма Латгавальда, "такой мерзости" у них происходить не будет. Хуже, она говорила, только на встречах проклятых, где, кроме людей, вместе со всеми развлекаются ещё и вампиры и оборотни, причём оборотни не всегда принимают человеческий облик. Прозревшие говорили, что тело — грязь и в грязи человек получает освобождение от оков мира. "Слепые", то есть все остальные люди, шептались, будто проклятые вызывают Врага в образе козла и предаются с ним мерзости.
Виль кивнул своим мыслям.
— Лицом ты в неё пошла, — сказал он, — красавицей растёшь. А статью, небось, в папашу своего, и кость крепче, и ростом повыше будешь, чем мамаша твоя. А, может, кормят тебя лучше, хотя с нашей Маглейн какая уж еда.
— Неправда! — возмутилась девочка. Магда действительно то и дело забывала и поесть, и приготовить еду, но дочь всё-таки старалась держать сытой. Да Эрна и сама могла каши наварить или похлёбку, её же Виль сам учил!
Убийца поморщился.
— Не верещи, сделай милость, — раздражённо попросил он. — И без того с утра голова трещит. Здоров же Фулкс пить. Думал, никогда не отвалится. Пока ему зимнего вина не плеснул — ничего не помогало.
Зимнее вино — это, небось, та гадость, которую Виль подсунул Эрне в карете. Магда действительно делала его зимой, но как именно — про то она дочери не рассказывала. И давала его только Вилю и ни единому человеку больше.
— А зачем ты с ним пил? — спросила Эрна. Вот зачем она так старалась разговаривать с тем противным мальчишкой, если наставник всё сделал гораздо проще. — Ты хотел у него всё выведать, да?
— Дурочка ты. Зачем мне стараться, у него выведывать? Я хотел, чтобы он не слышал, какие вопросы я буду Дэгейру задавать.
Эрна надулась. Так она и знала! Виль отвесил ей подзатыльник.
— Не дури, — строго сказал он. — Мне, как мамашу твою, на каждом шагу тебя хвалить? Сказал вчера — ты молодец. На доброго дядю не надеялась, постаралась всё разузнать. Умница. А то ведь мало ли что. Если бы для них нашлись лошади? Если бы они встали лагерем под стенами города? Другой постоялый двор нашли бы?
Девочка послушно кивнула, не слишком убеждённая этими словами. Она не сомневалась, что Виль может предотвратить любую случайность. Будто сложно с лошадями что-то сделать!
— Мальчишка не так-то прост, — задумчиво произнёс убийца. — Заметила: всем сказал, что в Несдье скачет, а тебе про монастырь рассказал.
— Я думала, он врал тогда... или передумал в дороге...
— Ты думала! — неприятно засмеялся Виль. — Ещё чего скажешь? Запомни, девочка, ты не должна придумывать за других людей, ты должна точно узнать, почему они так поступают. Если врёт, значит, врёт, а не "передумал в дороге". Может, и передумал. Или это тебе он соврал. Кто его знает, он ведь и ютанским шпионом может оказаться.
— А...
— Закрой рот, — уже добродушно приказал убийца. — Пока они приходят в себя после вчерашнего, мы как раз тронемся в путь.
— Я думала... — начала было Эрна, но осеклась. — Ты же сказал, что мы должны ждать в Балриле!
— Я передумал, — хмыкнул Виль, — в дороге. Не надо, чтобы у нашей встречи были свидетели. Мало ли что может выйти. Так что поедем навстречу.
Бастин, младший сын рыцаря лю Дидье, был постарше и Дэгейра, и Фатея, плотный юноша с тёмными, в отца, волосами и неприятной зеленью светлых глаз. В них, когда он смотрел на "сестру" застыло недоверие и... Когда Бастин заговорил, стало понятно, что это ревность.
— Я не знал, что у моего отца есть дочь, — хриплым голосом, уродующим мягкий хларский говор, произнёс юноша. Они отошли подальше ото всех, будто бы для того, чтобы хоть на пару мгновений отдаться родственным чувствам.
— Я тоже не знала, что у меня есть отец — и братья, — с вызовом произнесла Эрна. Бастин засмеялся и потрепал её за щеку. Эрна с возмущением ударила его по руке.
— Строптивая кобылка, так ведь говорят в Тафелоне? — нисколько не смутился Бастин.
— Я тебе не кобылка! — рассердилась девочка. Мало ей вчерашнего рыцаря, этот смотрит, будто она не человек даже, а так — забавная зверюшка!
Бастин отвесил изящный хларский поклон и поцеловал девочке руку. В отличие от Дэгейра он не сжимал так сильно пальцы и его поцелуй был не слюнявый.
— Прошу прощения, дорогая сестрица, — насмешливо произнёс юноша. Он оглянулся по сторонам и понизил голос ещё сильнее. — Верю в Освобождение, сестра!
— Приблизим Освобождение, брат! — отозвалась Эрна, как полагалось по правилам прозревших. Бастин был один из них — не посвящённый, как его отец, а только верующий в Освободителя и отвергающий узы мира.
— Тебе понадобится всё твоё колдовское искусство, чтобы выжить, сестрица, — так же тихо и всё ещё не отпуская её руки, сказал юноша. В его голосе не было ни приязни, ни сочувствия, только тихое злорадство. Девочка гордо вскинула голову. Бастин улыбнулся и поцеловал её в лоб. — Освободитель с тобой, сестрица. Надеюсь, в следующий раз ты родишься подальше отсюда.
Эрна никак не могла придумать, какую бы гадость ему ответить, поэтому этот выпад пришлось пропустить.
— Да хранит тебя Заступник, брат, — громко сказала она, отступая от юноши на шаг. Тот скривился, но спорить не стал. По меркам прозревших она его прокляла.
Виль полюбовался "трогательной встречей и прощанием брата и сестры" и подошёл к девочке, ведя в поводу невысокого серого коня.
— До Арола доедешь сама, — тихо сказал он. — Помни, чему я тебя учил. Не задирай юбку, не поднимай взгляда и не хватайся за нож. Убьют раньше времени, потом искать тебя, растить, учить... делать мне больше нечего. Будь хорошей девочкой, Нинета.
Убийца говорил о том обещании, которое когда-то дал девочке: если её убьют, он найдёт младенца, которым она родится в следующей жизни, и обучит всему заново. Похожее обещание он дал и Фатею.
— А ты куда?
— Есть одно дело. Тебе лучше не знать. Будут спрашивать, скажешь, что я уехал по поручению твоего отца.
Он поднял руку, чтобы потрепать Эрну по волосам, но взглянул на сложную причёску, которую навертела служанка на голове девочки, и опустил руку. Эрна почувствовала себя разочарованной.
— Ничего не бойся. Сейчас действует перемирие.
— А разбойники? — рискнула спросить девочка. Виль вообще-то и сам был разбойником, когда-то давно он грабил отбившихся от остальных путников, пока однажды ему не открыли глаза и не сделали прозревшим.
— А что разбойники? Ничего с тобой не будет. А если что... меня не вспоминай, говори про своего отца и сули выкуп. И не хватайся за нож! Кстати, вчера не сказал. Выбрось кровожадные мысли, девочка. Благородные дамы не режут глотки своим поклонникам.
— А что ещё с ними делать? — пробормотала Эрна. Виль потрепал её по плечу.
— Будешь умницей, найду тебе наставницу, — посулил он. — Но это потом. А сейчас слушайся старших.
Эрна уныло кивнула. Виль вскочил на коня, подъехал к старшему присланного из Арола отряда, что-то сказал и ускакал на восток по дороге, по которой они только что приехали. А Эрне ничего не оставалось делать, как идти к карете, где сидела ужасно суровая дама в чёрном платье, которая представилась как госпожа Татин, вдова королевского сокольничьего. Дама оглядела Эрну с ног до головы и, похоже, не осталась довольна увиденным. Подумав, она протянула девочке руку. Эрна покорно поцеловала её кожу, больше похожую на старый пергамент, и робко уселась рядом с дамой, слуга захлопнул дверь и вскоре их кавалькада тронулась по направлению к Аролу.
— Жду Освобождения, сестра, — едва шевеля губами, прошептала дама. Девочка подумала, что ослышалась. Прозревшая — здесь?! В таком виде?! Ещё одна! Да что же это такое, Хлария, что, вся состоит только из святош и прозревших?!
— Приблизим Освобождение, сестра, — тихонько откликнулась Эрна.
Дама хмыкнула.
— Ты, надеюсь, не ждёшь, что я буду звать тебя, сестрой, а, девочка? — сказала она скрипучим голосом. Все мы братья и сёстры перед Освободителем, но некоторые из нас помладше. Ты совсем воробушек, да-да, воробушек. Кто красил твои волосы?
— Мама, — от неожиданности сказала правду девочка. Во взгляде дамы было столько неодобрения, что сдержаться невозможно. — Эта краска не сотрётся и не смоется даже посреди водопада!
— Ты взяла её с собой, чтобы подкрашивать свои волосы? Они ведь растут, да-да, растут, девочка, и если кто-то увидит, что у самой головы они светлые... знатные дамы не красят волос, моя милая, да и кому придёт в голову превращать золото в землю!
Эрна ошарашено моргала глазами. Мама дала ей с собой тех орехов, которыми покрасила её волосы, рассказала и как их заговорить, но девочка как-то не думала вовсе...
— Ты должна думать о таких вещах раньше, чем кто-то заметит, — строго сказала госпожа Татин.
— Но как вы...
Дама усмехнулась такой же неприятной улыбкой, как Виль.
— У тебя тёмные ресницы, девочка, но они светлее, чем твои волосы. Обычно бывает наоборот. Не всякий раз, может быть, я бы не стала закладывать свою старую голову, но достаточно, чтобы я заподозрила, что ты перекрасила волосы. Могу понять Паука: чем объяснять, почему ты не в масть с отцом, проще подстраховаться. Но ты маленькая дурочка, девочка. Ты должна была удивиться моему вопросу, а не отвечать как есть. Да, дурочка, ты должна была удивиться.
Эрна растерялась. Старая злыдня подловила её! Конечно, если бы она от рождения была с тёмными волосами, она бы ответила "никто" или "Создатель"! А она сказала правду потому что думала, что госпожа Татин уже всё знает!
