— Вот он наш местный авиаклуб, — начал Саня, подходя к страдальцам над голограммой, я в нём был с 11 лет. — Привет, Витёк! — кивнул он белобрысому, — а тебя я раньше не видел...
— Я недавно переехал, — ответил длинноволосый, — Жак, можно просто Яша, подавая Сане руку в ответ.
— Над робофрезом мучаетесь?
— Ага, надо сделать управляющий модуль для "летающего блина" — ответил Жак. Он коснулся голограммы и в воздухе повис обрезанный на треть овал с двумя пропеллерами. Внизу появилась справка: "Прототип: американский экспериментальный самолёт V-173 обр. 1942 г." Даже с первого взгляды было видно, что новая модель сильно отличается от прототипа.
— Короткий взлёт, отличная управляемость, может устойчиво летать на малых скоростях... — разъяснил Витёк, — в общем, наша с Яшкой идея попробовать с новым модулем управления. Всем понравилось, начали с прототипа 1 к 4, разработали модуль, а оказалось, что станков для него нет, надо специальный объёмный робофрезер делать. Суреныч сказал, что инициатива наказуема, типа мы вылезли с идеями, нам и разрабатывать. Чтоб не делать три раза, делаем сразу под модели 1 к 4, 1 к 2 и первый летающий вариант.
— Первые прототипы — беспилотники? — спросил Абай.
— Само собой, — ответил Витёк. 1 к 1 тоже, пока безопасность не подтвердим. Потом с пилотом.
— Сань, а ты над чем работал, когда тут был? — спросил Абай.
— Самолёт с овальным крылом, но идея был не моя, коллективная, больше всех — Суреныча.
— Ваш "овал" до сих пор вспоминают, — сказал Жак, — самых удачных моделей клуба, в серию пошла по всему региону.
— Да, — кивнул Дымов, но недолго, по стране так и не успела — лучше появились, но всей команде по самолёту выдали в счёт процентов.
— Ого, а ты что с ним сделал, с самолётом? — оживилась Ирина.
— Семье отдал, больше всех сам летал, конечно, мне тогда пятнадцать еле исполнилось. Потом когда в армии был, самолёт брат в дым разбил, хорошо хоть сам не покалечился.
— Люблю овальное крыло, — улыбнулся Абай, — аппарат экономичный, устойчивый при боковом ветре... на Венере много таких.
— А Вы с Венеры?! — глаза у обоих пацанов округлились.
— Не, с Марса, на Венере просто работал.
Саня вернулся к старой теме, заминая ненужные распросы: — леталка с овальным крылом, идея старая, просто подобрали параметры, оптимизировали процесс, много деталей делали биометодом, тогда это только начиналось. Получилось дешево и сердито: взлетал без проблем при боковом ветре до 15 м/с и при угле атаке до 25 градусов! До сих пор кое-где летает.
— Нам в институте упоминали, что у вас части для самолётов выращивают на деревьях, — сказала Света, — но мы это особо не проходили, а я как-то не интересовалась.
— Не, не на деревьях, это типа куста с толстыми ветками, обычно из тунго-бамбука. Лонжерон, стрингерная или нервюрная группа растёт месяца три-четыре, — добавил Саня, — Но их надо дорабатывать. Вообще, про биотех пока больше легенды, в серьёзной авиации объёмная печать и робофрез реально рулят.
— То есть врут, получается, про ваш биотех в авиации, — ехидно заметила Ирина.
— Ирин, — усмехнулась Катька, доставая из кармана своё раскладное "блюдце" — на смотри, даже голограммы вставлены. Сказано человеческим языком, что биотехом как основой для леталок занимаются, в основном, в клубах и аппараты копеечной массовки вроде примитивных самолётоснарядов. Берут выросшую деревяшку, примитивного робота спрограммировать на доработку может даже младший школьник — и погнали изделие. Ещё есть небольшой сектор инноваторов и научные разработки. Там извращаются вовсю — и железная берёза армированная паучьим шёлком, и бамбукобальса и чего только нет. Но пока только отдельные детали и модули.
— Месяц назад конкурс объявили на заданные детали из железной берёзы, — вставил слово Жак. В общем, типа как пропеллеры для самолётов, только уровень точности требуется намного выше, — там призовой фонд 10 миллионов!
— Саня, — продолжила Ирина, не замечая реплик окружающих, — тебе было пятнадцать, когда ты получил на личный самолёт...
Дымов кивнул, уточняя, — это доля от кооперативной разработки.
— А когда и как платят? — оживилась Ирина.
— Обычно платят от полпроцента до пяти от полученной прибыли. Если внедрят в районе или даже по всему Союзу, то от прибыли могут засчитать трудодни соцработ, выплатить деньгами в килах или ещё как, мне вот самолёт предложили.
— Так мало?!
— В масштабах Союза это нехило, к тому же я ничего не делаю, придумал себе, а внедряют другие.
— И часто тут у вас такое?
— Не так уж редко, — ответила Катька. Помнишь Меланью, вчера встречала?
При упоминании Меланьи Ирина слегка скривилась, а Жомбаев порозовел.
— Ну так вот — её мать тоже на биотехе хорошо взяла.
— А она что сделала, — заинтерсовалась Ирина, тоже дом?
— Не, биоразводной мост. Он сам живой и сам два раза в сутки в середине разводится, чтобы пропустить корабли. Она сумела подобрать сочетание биогидравлики, выборочного роста с одной стороны и клеточного заряда.
— Ничего себе! — прошептала Света, — вот это круто!
— Мы тоже думали, ну всё, прорыв, а оказалось — предел, она еле 300 тысяч заработала. Оказалась, у технологии близко "потолок реализации", хорошо хоть не тупик.
— А патенты, авторское право?
— А зачем вся эта пурга? Сеть всё регистрирует.
Мальчишки, поняв, что разговор с ними закончен, кивнули гостям и снова уселись к голопроектору. Жак, садясь в кресло, флегматично подвинул сбоку коробочку со стволом, пистолетной рукояткой и каким-то цилиндриком.
— Яша! — поразилась Ирина, — в смысле Жак! — у тебя автомат?!
— Не, — пистолет-пулемёт, — ответил тот, не отрываясь от голограммы, — мне облом с собой автомат таскать.
— У меня такой же, — Витёк тут же достал откуда-то ещё один, обычная гражданская модель — 5 мм, шнековый магазин. У нас всегда так, часть народу обязательно с оружием, чтоб не застали врасплох. Мы тут в глубине акватории, поэтому с оружием людей мало, чем ближе к границе, тем больше. Этот месяц наша очередь со стволами таскаться.
— Но вы же практически дети?! — возмутилась Ирина.
Пацаны злобно глянули на неё, когда их назвали "детьми", но ничего не сказали.
— Враг не разбирает, кого убивать. Детям и женщинам тоже лучше иметь возможность немного уравнять шансы, — вставил слово Саня.
— Но человек с оружием может устроить стрельбу... в баре, в школе, в толпе... Даже в Америке были случаи, что один человек убивал несколько десятков...
— У такое не пройдёт, может убьёт пару человек и тут же словит пулю ответкой, — ответил Витёк.
— Ты представляешь, что такое убить человека!? Вот конкретно вам приходилось убивать людей?! — с пафосом выпалила Ирина.
— Мне — нет, — ответил Витёк, — ну и что? Я говорю как правильно.
— Мне — приходилось, — бесстрастно сказал Жак.
Ирина онемела. Мальчишка, предупреждая вопрос, пояснил: — Мы жили на Фронтире, в смысле в приграничье, там наши почти всегда с оружием. В общем, один пьяный урод из местных на пустом месте наехал на людей с ножом... Я выстрелил быстрее, чем он ударил.
— Тебе сколько лет тогда было? — тихо спросила Света.
— Двенадцать.
— А что потом было?
— Ничего. Урода, в смысле труп, отдали родственникам, был СЧП, решил что всё правильно. Мне дали наградной пистолет за охрану общественного порядка, настоящий боевой!
— Круто, — молодец! Потрепали Жака по плечу Саня и Абай, тот порозовел от гордости.
— А как ты спал после всего этого? — с вызовом спросила Ирина.
— Как убитый. Я прям в самолёте и вырубился, когда брат домой вёз. Устал очень, пока разобрались, пока СЧП был, поздно было. Потом родственники урода попытались наехать, типа отомстить, наши поднялись сразу, милиция, группа ополчения и всё такое. На самолёты уже боевые модули повесили, думали мочилово будет. Но обошлось, подрулили погранцы, положили местных рылом в песок, объяснили как бывает в таких случаях. СЧП выдал ополчению погранцам карт-бланш на зачистку опасных элементов по принципу коллективной ответственности, тут даже у обкуренных в мозгах прояснилось. Потом все разъехались. Вот и всё, обычное дело для Фронтира.
Ирина еле могла говорить от возмущения, — кто может решать жить человеку или нет?
— СЧП решает, а если клиент внаглую наехал, то любой нормальный человек. Если кто-то кидается на людей с ножом или вытаскивает ствол, я сначала выстрелю, потом подумаю, — пожал плечами Жак, — кто ведёт себя не по-понятиям, ставит себя вне понятий. Так мочить людей нельзя, если клиент вне понятий, то можно. Не въезжаю, где тут можно не врубиться?
— Ты имеешь в виду "вне закона"?
— Ну да. Вне человеческого закона.
— А если человек ни на кого не бросается, то ты его можешь убить?
— Ну если особь под законом прямого действия, то это типа не совсем человек. Брат у меня заколол двоих транспропагндонов, когда ему было семнадцать.
— У меня от вас крыша едет, что такое прямого действия?
— Верховный СЧП принимает список законов прямого действия, когда любой гражданин имеет право и обязан применить силу в любом виде. Ну это если наркотой торгуют, грабят, убивают, пытаются захватить власть, пропагандируют гомосячество и всё такое.
— То есть у вас никто не имеет права рассказывать людям, что они имеют право на выбор сексуальной ориентации, смену пола и...
— Имеет. А люди с понятиями имеют право их вешать, — влез Витёк, — Жак кивнул.
— Так ты говоришь твой брат...
— Ну он замочил двоих козлов, они вербовали местных мальчишек на Фронтире чтобы сменить пол и потом ехать зарабатывать к извращенцам.
— А что ваши родители сказали?
— Мама хвалила. Отец сильно ругался. Хвалил на самом деле, но сильно ругался, а друзьям хвастался.
— За то ругал, за то что убил?
— Не, за то что ножом работал, надо было стрелять, а то без боевого опыта в контактный бой лезть очень рискованно.
— Это верно, — подтвердил Саня. — умный у тебя отец. Где он служил?
— Морпех.
— Сразу бывалый мужик. Правильных детей вырастил. А брата наградили?
— Конечно, автомат дали, боевой!
— Где брат сейчас?
— В армии, где ж ещё? В морпехе.
— Хорошая у тебя семья, — улыбнулся Абай.
— Спасибо, брат, — бросил Жак и вернулся к своей голограмме.
— Что делаешь, Рам, — Саня окликнул невысокого индуса-дравида у соседнего стола.
Тот отодвинулся в сторону, показав пальцем на небольшой стереопринтер. Принтер печатал чем-то композитным какую-то сложную овальную структуру, уходившую далеко вниз в какой-то узкий колодец. Сделано было с умом — маленький аппарат выпускал очень длинную трубу. Через тёмное стекло было видно, как манипулятор наносил слой гранул, сверху подавались какие-то шнуры, тая и растекаясь по гранулам, время от времени вспыхивали лазеры, потом автоподача сдвигала подросшую трубу чуть вниз.
— Двухбалочник что-ли строите? — спросил Саня, глянув на "трубу".
— Балки для него да, но он не наш, доля по сетевухе, — ответил дравид. — Семейство старого Як-58.
Саша сделал комично-пафосное лицо и задвинул речь: — В общем, дорогие туристы, поясняю— аэроклубы работают по старой советской схеме, их должны поддерживать местные предприятия, за это предприятиям бывают всякие ништяки от государства или доли от работы клуба. Если клуб чего изваяет и удачно задвинет, то поделится с теми, кто ему помогал. Ещё клубы стараются самоокупиться и объединены в производящую сеть. Если серия чего-то летающего маленькая, то части распределяют среди клубов с подходящим оборудованием, а потом собирают. Ты поможешь, тебе помогут, ты поделишься, с тобой поделятся. Всё просто.
— А оборудование и материалы у клубов откуда? — спросила Света.
— Обычно опытные производства отдают, там оборот поколений быстрый, бывает вообще почти новое привозят. Местные спонсоры помогают, ещё сами покупают или делают. Вот так, в общем. У нас на острове специализация на бионике и ребята много делают для бюджетной авиации — армо-бальса, армо-бамбук или биокомпозит, если кому получается разработать, то делятся рассадой. Например, деревянные пропеллеры для самолётов — это армобальса, под заказ лопасти ветротурбинок выращивают это похоже. Вон посмотрите полировальный министанок, — Саня показал на стол в углу, где лежал большой трёхлопастной деревянный авиавинт, по которому ползали три цепкие каретки, выглаживая поверхность, на сбоку стояли несколько пуговиц на ножках — лазерные сканеры, контролирующие точность обработки.
— Это полупромышленный, — сказал Рам через плечо, — у меня дома с одной тележкой, он в три раза медленней. Помещается в чехол от детских ласт.
Рам не успел договорить, — Ну вот появился... два года не показывался! — ворчливо сказал кто-то за спиной.
Саша сконфуженно вздохнул, — Виноват, Суреныч...
— Ладно, Санёк, не оправдывайся, понимаем. Вырос ты... другие дела. Пожилой армянин с хитрющими глазами внимательно рассматривал пришедших.
— Из Москвы, значит? — спросил он Ирину вместо приветствия.
— А как Вы догадались?
— Это несложно... А ты брат... — Суреныч замолчал, рассматривая Абая, — вроде как наш и не наш...— ага, так ты с Поселений!
— Ого! — восхитился Жомбаев, — Вам бы разведке работать, — как Вы... — мы тут не с секретами, а всё больше с самолётами, — хитро прищурился армянин, — но глаза свои. Всё просто, ты держишься свободно и спокойно, как наш, двигаешься ты профессионально, как готовили в боевом ИТ. Когда ты смотрел на станки, ты явно глянул справку по Сети как делает пилот, Санёк держится с тобой как с товарищем, значит и правда пилот, но ты явно в первый раз видел обработку деревянного пропеллера. По имени и морде — наполовину казах, но загар очень слабый, а казахи загорают сильно, в двух местах ты чуть обгорел, без симбионтов. Я уж подумал видно, может ты с Антарктики или Арктики, но заметил, что ты стёр ноги ластами значит вообще не с Островов. Так что вариант один — ты из Космоса, у нас в первый раз.
— Ну вы круто! — расхохотался Абай.
— Люблю лесть! — обаятельно улыбнулся Суреныч, — как будешь с похвалами и восхищениями — сразу заходи.
— Я в общем, смотрящий за нашим клубом, думаю, уже догадались — продолжил Суреныч, он повернулся к Свете и Сане, — твоя подруга? — проницательно глянул он на Саню.
— Да, моя, Света — он взял её за руку. Та скромно улыбнулась.
— Ты с какого острова, не могу понять?
— Я из России, — улыбнулась Света.
— Вот ведь обманули старика, хитрованы! — Суреныч хлопнул себя по лбу, — а выглядишь совсем как наша! — он уважительно кивнул головой.
Загорелая Света и правда была одета как местная девчонка — только полупрозрачный платок на бёдрах, босиком, ожерелье, маленькая поясная сумочка.
Суреныч ещё раз быстро и внимательно оглядел Свету: — Ага! Значит из Сталинграда!
Света кивнула. — Ну да, продолжал Суреныч, Сашка с тобой там познакомился, раз он там в Космопорте. А ты что, военная медсестра? По рукам как прямо из полевого госпиталя... А, старый дурак, понял! Ты была "там" с Сашкой, на Фронтире и осталась помогать медикам... Суреныч подержал Свету пару секунд за локоть, — Молодец, девочка, да... Ты заходи к нам ещё, как приедешь, а то даже не поболтали нормально.
