| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Я буду ждать тебя на Зорге.
* * *
Посещение туалета благоприятно сказалось на моём настроении, я развалился в удобном кресле и, откинув голову, сосчитал остановки. До Зорге их семь штук. Название одной станции особенно привлекло моё внимание: "Стрешнево". Именно там я гонялся за Фадеевой, именно там её квартира. Дыхание перехватило, могло ли быть, что так замысловато вела меня судьба? Мне даже не придётся выкраивать время для посещения Жанны, эта встреча приближалась сама, в такт несущемуся по рельсам поезду. Когда я вышел на станции, Яра я не увидел. Не удивительно, ведь он все ещё ждал меня на Зорге. Может быть, это тоже к лучшему, если попаду в очередную ловушку от Фадеевой, без зазрения совести использую силу тьмы.
Не пришлось мне и вспоминать, где жила Жанна. Второй Войковский проезд, дом семь квартира тридцать семь. Пять этажей, которые мне придется преодолеть на цыпочках. Не было и речи, чтобы использовать домофон. Я прождал десять минут, прежде чем кто-то вышел из подъезда. Это была не Фадеева, на её же счастье. Я незаметно юркнул в закрывающуюся дверь. За дверью тридцать седьмой квартиры тишина, я приложил к холодному железу ухо, но не услышал ничего, как не прислушивался. Наконец собрался с духом и позвонил в звонок. Тонкая трель раздавалась раз за разом, но за дверью все та же пустота, ни малейшего движения. Неужели Фадеева вышла прогуляться? Я сверился с часами: обед в самом разгаре. Еще несколько настойчивых трелей, и я услышал, как щелкнул замок соседской двери за спиной. Невысокая, пухлая женщина лет сорока пяти, укутавшись в махровый халат, вышла на площадку. Она странно улыбалась.
— Здравствуйте, вы к Жанне?
— Да, я её коллега, с работы. Она уже несколько дней не выходила на работу, вот меня послали узнать, что с ней. На телефон тоже не отвечает. Вы давно её видели? — я не стал рисковать, подставляя под удар ксиву Догматова. Мало ли кто кому чего шепнёт.
— У Жанны последнее время так много гостей, прям диву даюсь, — женщина сверкнула глазами. Женская зависть — страшная штука. — И все красавцы. Один лучше другого. Так говорите, вы коллеги?
— Да я из "Москва-Сити". Роман.
— Роман? — многозначительно хмыкнула барышня, смерив меня слащавым взглядом. — Я так и подумала, что роман.
Это была старая, детская и неуместная шутка, но я заставил себя улыбаться.
— Нет, я не тот роман, я другой. Так давно видели Фадееву?
— Это Жанку, что ли? Дай подумать... вчера её видела, нервная она какая-то последнее время, носится туда-сюда как угорелая, и эти её новые знакомые... Стрёмные какие-то.
— А что за знакомые? Их несколько?
— Да, тоже коллеги, наверное, ходили тут неделю, тёрлись, что-то вынюхивали, а потом к Жанке стали захаживать. Там мужик и баба какая-то, молоденькая.
— Не сможете их описать?
— Обычные мутные типы, все в чёрном, бабёнка все время в очках темных ходит, больших таких, на полморды.
Соседка Фадеевой достала из кармана пачку Беломора и прямо на моих расширяющихся от удивления глазах закурила.
— Понятно, — я озадаченно тёр подбородок. — Значит, сегодня она не приходила?
— Да фиг её знает, говорю же, носится туда-сюда, как будто шило в одном месте, её не предугадаешь. Может в любую минуту вернуться или на сутки пропасть.
— А куда она ходит, вы не знаете? — глупо было надеяться на помощь столь уважаемой особы, но попытка не пытка.
— А как не знать, знаю, конечно! К хахалю она своему заезжает, — соседка недобро рассмеялась и закашлялась дымом.
— Ну да, тот, что Михаил? — я не понимал, что происходило с Фадеевой: те цепи из сна, черный дым из ритуала в туалете Империала, неужели Жанна по неопытности заколдовала сама себя?
— Какой Михаил? Арсений!
— Ох, блин... — не удержал я обреченного вздоха.
Почему Арсений? Какой Арсений, был же Михаил! Соседка увидела моё удивление и хитро прищурилась.
— А что, у неё и какой-то Михаил есть?
— Пока у неё только проблемы есть, — грустно вздохнул я и, развернувшись, зашагал к ступеням. Эту информацию надо было обдумать в тишине.
— Эй, постой, а номер телефона?
— Чей?
— Ну твой же, глупыш! — женщина улыбалась рядом ровных зубов, и только сейчас я заметил, что часть из них с золотыми коронками. — Куда я буду звонить, когда она появится?
Я окинул мадам оценивающим взглядом с ног до головы и обратно. Нет, судьба Жанны конечно, меня интересовала, но не настолько.
— Э-э, я сам найду вас, когда придёт время, — я поспешно отступал.
Еще одну Мирошкину я просто не переживу.
— Хм, подумаешь тоже, — она гордо вильнула толстым задом и скрылась в своей обители.
Я выдохнул и перекрестился. Пора штурмовать квартиру на улице Берзарина, тем более Яр, наверное, уже ищет меня. Я коснулся перстня, что покоился в кармане джинсов, и мой предок не заставил себя ждать.
— Ну ты где застрял? — он появился в дверях подъезда. Встречал меня с распростёртыми руками, но было далеко не для объятий.
— Здесь живет Фадеева, я думал поговорить с ней, но её нет дома, — не сбавляя темпа, я шёл от пятиэтажки прочь. — Давай поторопимся, надо закончить всё это как можно быстрее.
Визит не оставил ничего, кроме раздражения. Я окончательно запутался в происходящем с Жанной, её соседка лишь добавила тумана в эту историю. Я надеялся, что за выходные мне удастся разобраться хотя бы с одной проблемой — страхом Догматова, но тогда я еще ничего не знал о его природе, и во всем этом деле шёл по ложному следу. Мой враг ликовал.
Глава 14:
Ни живой, ни мёртвый
В квартиру Гаврилова я ехал в ещё большем смятении, чем Иванова. Разговор с соседкой Жанны окончательно выбил меня из колеи. Оставалось надеяться, что квартира на Бережной обойдется без норвежских исследователей, злачных мест и прочих жутких моментов. Всё-таки апартаменты второго следователя, судя по фотографиям, выглядели более дружелюбно, а значит, шансов нарваться на что-то неприятное меньше. Даже Яр, до ужаса не любящий проводить со мной время в дороге, в этот раз отказался от идеи ждать меня на Зорге. Видимо, ему хватило моей непредвиденной остановки в Стрешнево. Жанна... Во что же она умудрилась вляпаться? Я грустно поникнув головой, расположился у окна.
Яр стоял в проходе как паж. Он хмурился и был недовольнее обычного, но заговорил первым.
— А если мы ничего не найдем и там? В той, другой квартире. — призрак дождался, когда мужчина в разноцветной рубашке с коротким рукавом пройдет сквозь него.
Мы подъезжали к станции Панфиловская. Следующая моя.
— Ничего не будет, — я безразлично пожал плечами. — Скажу Федоровичу, что ничего не увидел. Хотя... наверное, это будет ложь. Скажу, что не смог выйти на контакт. Ну не мое это, контакты с мертвыми, диалоги всякие. Я его об этом уже предупреждал. Вот изгонять мертвых — это мое, это проще простого!
Яр издевательски кивал в такт каждому моему слову.
— Я предлагаю извиниться и закончить со всем этим прямо сейчас. Позвони этому своему следователю и объясни ситуацию. Мне кажется, все было понятно с первой квартиры.
Я прикусил губу.
— Оно, может, конечно, и понятно, вот только...
Меня откровенно грызла совесть. Да, проблем мне хватало и без Догматова, и осадок оставался от его скрытности, но чтобы вот так бросить его наедине со своими страхами? К тому же скоро понедельник, а диплома об психологических курсах у меня на руках так ещё и не нарисовалось. Догматова с его связями я со счетов не списывал.
— Нет, надо проверить квартиру, — наконец ответил я, собравшись с мыслями. — Если и там будет пусто, тогда и остановим поиски. Ты точно уверен, что они сами полезли в петлю?
— Тот повешенный точно, насчёт остальных не могу сказать, — Яр скучающе продвинулся вслед за мной к дверям.
Поезд сбавлял ход, впереди платформа Зорге и злополучная квартира. Только ее осмотр мог пролить свет на произошедшие события и страхи Догматова.
— А если они сами повесились, почему оставили одинаковые записки? — я не отпускал Яра, даже после того как мы вышли в город. Блютуз-гарнитура в ухе спасала от слишком внимательных взглядов.
— А вам обоим не приходило в голову, что это может быть всего лишь совпадение? — Яр скептически сощурился, бросив на меня взгляд через плечо. Все время он был на два шага впереди, несмотря на все мои попытки догнать предка.
— Мне-то как раз и приходило, но Догматов слишком напуган, чтобы думать в этом ключе. Он даже побоялся идти со мной в первую квартиру, что там говорить о рациональном мышлении...
— Почему? Ты бы защитил его, — Яр замедлил шаг, странно заинтересовавшись этим нюансом.
— Да я ему так же сказал, а он отказался. Говорил, что, мол, сосед его знает, заподозрит что-то, хотя что мог заподозрить сосед? Ну пришли сослуживцы, почтить память, так сказать. Странно все это! Тем более сам Догматов говорил, что неоднократно был в гостях у Гаврилова.
— Он боялся квартиры или соседа? Может, сосед не впустил бы вас, если увидел его на пороге? Этот твой следователь очень странный тип. Ты точно в нем уверен? — Яр пристально взглянул на меня, да так, что по коже забегали мурашки.
— Ну как уверен, я его не видел десять лет, да и тогда, не шибко мы с ним тесно и общались... — я не сразу заметил, что Яр вырвался вперёд и теперь стоял перед высоким домом, задрав голову.
— Пришли, — гулко произнес он. — Проклятие у тебя?
— Конечно, куда оно денется! — в этот раз Прокл послушно выскочил на моей ладони с первого же призыва. Малыш осмелел за прошедший час и выглядел как обычно бодро. Правда ел как не в себя и превысил все суточные лимиты, которые неизменно отдавались мне болью в спине.
— Держи его наготове, — Яр оценил электронный замок стальной двери с потрескавшейся бурой краской и пропустил меня вперёд.
* * *
Обыск в этот раз действительно мог обойтись малой кровью. На пятом этаже дома злополучной квартиры, как и в эпизоде до этого, было тихо. Ключи, которыми снабдил меня Догматов, я держал наготове, но что-то не позволило мне воспользоваться ими. Я был ведом внутренними голосом, который настойчиво повторял, что сначала я должен осмотреться. И действительно опрометчиво сходу бросаться в квартиру, выбивая дверь ногой. А вдруг внутри горюют родственники усопшего? Я на всякий случай убрал ключи обратно в карман.
Дверь квартиры выглядела ухоженной, обитый дерматин не таким старым, как мне показалось сначала. Табличка с номером квартиры начищена до блеска. Хозяин явно следил за своим убежищем. Несколько дней назад, в кафе, Догматов обмолвился, что все его коллеги жили одни. Странно, всех следователей на пенсии преследовало одиночество? Интересно что было на личном фронте самого Федоровича? Хотя какой фронт в его годы? Дети выросли и разъехались, что у него осталось? Осточертевшая за долгие годы жена да какая-нибудь собачка, как забава. Я долго прислушивался к шорохам с другой стороны двери — ничего, опять пустота. Интересно, Гаврилов тоже ловил белочку и дрался с собственным отражением в зеркале? Или в этот раз жизненные обстоятельства покойного смилуются надо мной?
Дверь соседской квартиры неслышно отворилась именно в тот момент, когда я занес руку над дверным звонком.
— Он умер, что вы хотите? — женщине на вид было чуть больше сорока, высокая, худая с вьющимися темно-русыми волосами, спадающими до груди. Простенькая домашняя одежда: футболка, лосины — и невероятная печаль в глазах.
— Здравствуйте, меня зовут Роман. Роман Ярцев, я спецкор газеты "Долг и Честь", редакция дала мне задание написать об усопшем большой некролог. Вот удостоверение.
Она без каких-либо эмоций на лице ознакомилась с корочкой Догматова. В этот раз никто не затребовал мой паспорт.
— Я Маша, — женщина хмурилась, что-то усиленно вспоминая. — Коллеги так хотят память дяди Славы почтить? Они уже приходили, простите, я сразу и не поняла, не сильно вы и похожи...
Мария замялась, подбирая слова. Я вежливо помог ей:
— Не слишком похож на полицейского? Так я и не полицейский, работаю в их издательстве на полставки, — я улыбался, но внутри мне было не до смеха.
Женщина выглядела ужасно потерянной. Она тоже улыбнулась, вымученно и отстраненно, словно уже и не помнила с чего начался этот разговор.
— Я могу рассказать о нем совсем немного. Жил он один вот уже лет пять, никто к нему особо не захаживал, но дядя Слава не комплексовал, все шутил, что он рак-отшельник, — женщина смотрела куда-то сквозь меня и незаметно ломала пальцы.
Пять лет жил один. Где-то я уже слышал такой мотив. На улице одного норвежского исследователя, но все ли обстоятельства похожи?
— Он злоупотреблял алкоголем? — я пожалел, что задал этот вопрос в лоб.
Мария вздрогнула, взгляд ее остекленел, а в голосе появились железные нотки.
— Даже и думать об этом не мог! Что вы! Да и что за странные вопросы?! Вы будете писать о его подвигах или вредных привычках?
Она насторожились, а я мысленно отругал себя, за то, что решил поиграть в детектива раньше времени.
— Нет, конечно, нет! Только хорошее, просто статистика у нас такая по пенсионерам, что иногда приходится натягивать пернатую на сферу.
Я улыбался, но собеседницу это смутило ещё больше. Она наконец ответила.
— Нет, дядя Слава был не из таких, он добрый, отзывчивый. Года два назад даже помог мне с ремонтом, мужа-то я похоронила уже давно...
Вдова окончательно замкнулась в себе, и я решил не продолжать эту пытку.
— Вы не против, если я зайду в его квартиру, пару фото сделать. А то коллеги хотят некролог о нем на передовице напечатать, основательный такой.
— Да, хорошо, я думаю, ничего плохого не будет, если мы туда зайдём, — Мария осеклась на полуслове, её испуганный взгляд впился в темную дверь.
А вот это уже нехорошо, я привлек внимание бедняжки.
— Так не будет ничего плохого или будет?
— Вы знаете, — заговорила она неуверенно, — дядя Слава почему-то очень не любил гостей. Мы к нему, конечно, особо и не стремились попасть, но очень он не любил, как бы это сказать, не любил открывать дверь нараспашку. Иногда даже приходилось с ним общаться через узкую щёлочку. У него на двери три цепочки и все разной длины, странно это, я ни у кого такого не видела.
— Может, это профессиональное?
Соглашусь, что это действительно странно, мои опасения по поводу психического здоровья суицидников подтверждались, но тогда, десять лет назад, все они выглядели нормальными, да и внутренние освидетельствования наверняка бы выявили аномалии.
— Ой, не знаю, — Мария задумчиво качала головой. — Всю жизнь мы тут прожили, молодой он таким не был. Сильно изменился за пару лет буквально.
Хм, очень интересная информация. Уже со вторым следователем что-то произошло в один и тот же промежуток времени, профессиональная деформация? Но тогда рядом с ними лежал бы и Догматов. Пазлы в этой головоломке никак не хотели сходиться друг с другом. А ещё эти идиотские предсмертные записки...
— Так откроете? Может, вместе посмотрим, что это могло быть?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
