Определить, что именно подливают студентам, удалось лишь на четвертый год, когда стало понятно, что зелья стали новой Хогвартской традицией. Люциус договорился с одним из младшекурсников Слизерина, и первого сентября незнакомый домовик доставил в зельеварню Малфой-мэнора небольшой сверток с парой сосисок, котлетой и куриной ножкой.
Нанятый зельевар, не теряя ни секунды, приступил к анализу. Он успел провести необходимые реакции и определить почти все компоненты зелья, прежде чем продукты растворились в воздухе. Очевидно, в этот самый момент ужин в Хогвартсе закончился.
По мнению мастера, в пищу, скорее всего, было добавлено модифицированное зелье доверия. Что именно давала модификация, зельевар со стопроцентной уверенностью сказать не мог, но допустил, что оно действует дольше, чем стандартное, а его следы в организме сложнее обнаружить. Снейп, изучивший выводы неизвестного коллеги, предположил, что результаты действия подобного зелья вряд ли удастся полностью убрать стандартным нейтрализатором, только смягчить, и что на людей со слабым характером, оно действует гораздо сильнее, а эффекты вполне могут стать необратимыми.
Люциус пожал плечами: определенно подтвердить слова Северуса он не мог, но знал, по крайней мере, одного человека, которому стандартный нейтрализатор был как мертвому припарка. Звали его Сириус Блэк.
Малфой в свое время стал невольным свидетелем истерики Вальбурги Блэк в гостиной их дома. Строгая невозмутимая леди, забыв об этикете, рыдала в голос на плече у его матери. Дело было в том, что, вернувшись домой после первого курса, ее сын Сириус из избалованного, обожающего все делать наперекор ребенка превратился в настоящего врага. Если раньше рассуждения родителей о семье, крови, родовой магии казались ему лишь скучными и старомодными — в принципе, скука и была главной причиной, почему он так рвался на Гриффиндор вслед за Джеймсом Поттером, — теперь они вызывали в нем неприкрытую агрессию и ненависть. Блэки, резонно предположившие, что их сына опоили, или прокляли, или попросту покопались в голове, схватили его в охапку и бросились в Мунго. Проклятья не обнаружили, следов зелий и ментальных закладок тоже. На всякий случай в Сириуса влили универсальный нейтрализатор. Не помогло. В тот же вечер он сбежал к своему приятелю Поттеру. И с того дня все каникулы проводил только у него.
Услышав эту историю, Северус только хмыкнул — мнения о Блэке он был невысокого! — и еще раз пробежал глазами результаты исследования, подумав, что на досуге можно будет попытаться сварить антидот к этому зелью.
— И что дальше? — голос Мелиссы вывел его из глубоких раздумий.
Он обернулся: девочка методично резала корни златоцветника.
— Поварим на среднем огне семь минут. Когда по консистенции станет, как жидкая сметана, накроем крышкой и оставим настаиваться.
Девочка укоризненно на него посмотрела и фыркнула.
— Хм... — ухмыльнулся профессор. — Полагаю, по выходным отработок у тебя пока не будет. Продолжу изыскания в библиотеке Малфой-мэнора, пока есть такая возможность.
Мелисса молчала, обдумывая что-то, а потом протянула:
— Этот дневник... Нельзя ли как-нибудь скопировать его содержимое?
Снейп с интересом взглянул на нее:
— Любому человеку, в жилах которого не течет кровь Малфоев, страницы видятся пустыми. Или ты хочешь, чтобы я заставил Драко переписывать дневник? Вернее, даже перерисовывать, ведь переписывание возможно лишь в случае хотя бы малейшего понимания текста. А там три толстенных тетради.
— Зачем заставлять, можно попросить. Да, значит, да. Нет, так нет. И потом, смысл переписывать всё? — девочка слегка поморщилась. — Воспоминания месье Армана о том, что он ел на завтрак, кого травил за обедом и кем грел постель после ужина, мне как-то не интересны. А вот странички с рунными кругами. Плюс две-три до и после. Чтобы наверняка...
Снейп усмехнулся и вернулся к котлу.
— Ну, помощь он уже предложил сам. По его словам, там всего три формулы нужного нам вида. Обещал перерисовать к следующим выходным. Потом попытаюсь расшифровать. Да, точно это шифр, точно! — он махнул рукой. — Скорее всего, подстановки(1). Учитывая эпоху, возможно, шифр Цезаря(2). Во всяком случае, я на это надеюсь. Шаг, конечно, мы просчитывать замучаемся, но хоть какие-то перспективы расшифровки. Однако если он усложнил шифр и использовал кодовое слово, или замену не на одну букву, а, допустим, на две или три, или книжный шифр(3), тогда все совсем не радужно.
— В любом случае, все это еще нужно будет перевести на язык Шекспира. Как у тебя со старофранцузским, потому что мое имя отнюдь не Турольд(4)?
— Мой второй родной язык, — саркастически хмыкнул Снейп, помешивая кипящее варево. — Люблю, знаешь ли, перед сном выпить какао с зефиркой и почитать 'Песню о Роланде' в оригинале. А уж сочинить что-нибудь на старофранцузском! Серенады, баллады, эпосы на заказ. При предоставлении лютни, балкона и немытой и нечесаной средневековой музы — скидка.
Улыбнувшись, девочка невербальным заклинанием очистила разделочные доски и отнесла их в подсобку, а когда вернулась, Северус уже накрыл котел крышкой и сел на стул, откинувшись на спинку и устало прикрыв глаза. Мелисса устроилась напротив.
— И что мы будем делать, если я не Турольд, а ты не Жан де Мен(5)? Наймем студента? Филолога или историка?
Снейп неопределенно пожал плечами и потер подбородок.
— Студент не потянет. Профессор кафедры средневековой литературы будет надежнее. Сорбонна, полагаю.
— Недешевый вариант. Или... — осторожно поинтересовалась она, — не все в нашем мире измеряется... деньгами?
— Именно. Не стоит недооценивать мое обаяние и силу убеждения. Старое доброе внушение еще никто не отменял, — сказал Снейп, а потом, помолчав пару мгновений, подозрительно взглянул на нее и резко спросил. — Не смущает подобная неразборчивость в средствах?
Девочка на секунду задумалась.
— Угрызениями совести помучаюсь, но по ночам спать смогу. До сих пор же спала. И весьма крепко, — заметив его недоуменный взгляд, она пояснила. — Мое образование, отдельная комната в приюте, наставница...
Северус кивнул и заметно расслабился.
— Хорошо, об этом позже. Ты готова объяснить свое отсутствие в школе?
— Пожалуй, пока нет. Сначала мне нужно кое-что прочитать и обдумать.
Снейп, сощурившись, внимательно посмотрел на нее.
— Тогда переходим к уроку окклюменции. Задача: скрыть от меня истинные воспоминания о прошлой субботе. Помни, я приблизительно знаю, где ты была и с кем. Это преимущество. Возражения?
— Нет, все честно, — Мелисса пожала плечами. — Я попалась.
Спустя несколько минут Северус отвел глаза, поморщился и потер висок.
— То есть в лавке Боргина ты кошмарным фальцетом пела 'Боже, храни королеву', Сивый был на подтанцовке, а Боргин подыгрывал вам половником на перевернутом жестяном ведре? — профессор хмыкнул и покачал головой. — Нет, направление выбрано верно. Ты показала мне сцену с минимумом слов и максимумом отвратных звуков. Место и действующие лица соответствовали заявленным. Что ж, еще раз. Но теперь постарайся добавить хоть чуть-чуть достоверности. А то в подобный сюрреализм не поверит никто.
* * *
Тем же вечером, лежа в кровати, Мелисса в первый раз развернула свитки Герпия Омерзительного. И сразу мысленно вознесла хвалу Снейпу за то, что он дал ей возможность получить классическое образование. Чертов Герпий был греком и — вот ведь незадача! — современным английским ни разу не владел.
Проглядев свитки по диагонали и подведя промежуточный итог, Мелисса могла с определенной уверенностью примерить на себя роль Кассандры и предсказать: 'папуля' вернется. Судя по картинке, которую ей столь усиленно транслировал Боргин, Темный Лорд думал о том, чтобы разделить свою душу и создать для себя якорь в случае непредвиденной и скоропостижной кончины. А если учесть, что Боргин ему помог, сделав копию этих самых свитков, сомнений попросту не остается: у Лорда есть хоркрукс.
Единственное, что непонятно: в чем тогда отличие условно истинного фамильяра и хоркрукса?
В первом приближении технология одинакова: и в том, и в другом случае нужно кровавое жертвоприношение. Словесная формула сходится до буквы, хотя, вполне возможно, что различаются ударные слоги: в высшей магии имеет значение все. Однако Герпий не заморачивался и в записках для себя-любимого на ударение плевал.
Тем не менее, итоги его изысканий по фамильярам и хоркруксам на первый взгляд казались сходными, едва ли не идентичными: душа должна была быть разделена. И на второй взгляд. И на третий тоже. Тогда почему создание фамильяра не считается чем-то ужасным, а хоркрукс наоборот?
Или не стоит изобретать велосипед: она права, и это одно и то же?
В таком случае возникает вопрос. В теории, условно истинный фамильяр должен быть отпущен на свободу с помощью определенного ритуала после того, как он выполнит то, ради чего был создан. При этом, также в теории, кусочек души, отданный призванному существу, возвращается к хозяину. Означает ли это, что и с хоркруксом можно проделать тот же фокус?
Девочка зевнула и потерла глаза. Нет, на основании пары часов чтения столь однозначные выводы делать нельзя. Информации не так много. Да и ее знаний и умений не достаточно для верной интерпретации.
Убрав свитки в медальон, она легла на бок и потушила свет. Уже засыпая, Мелисса подумала: 'Интересно, какую способность Дамблдор получил от своего феникса? И если моя теория об условно истинных фамильярах и хоркруксах верна, значит ли это, что он тоже бессмертен?'
* * *
Жизнь Мелиссы в Хогвартсе вошла в определенную колею, и после полутора месяцев учебы она могла с уверенностью сказать: ее любимыми предметами стали зельеварение, заклинания и трансфигурация. Именно в такой последовательности.
Что касается зелий, то учебники были отвратительными, но все их недостатки компенсировались превосходными лекциями и улучшенными рецептами стандартных снадобий.
Кроме того, если судить по статьям в 'Практике зельеварения', Снейп уже давно экспериментировал, пытаясь создать большую сводную таблицу сочетаемости ингредиентов. И если по общей таблице прорыва пока не наблюдалось, то подробные схемы комбинирования отдельных видов трав, минералов, семян и кореньев, частей животных и птиц, а также редких компонентов им разработаны были.
Информация редкая, прошедшая только в специальных изданиях. Любой разумный человек в горло бы вцепился профессору, только бы он ей поделился. Что он и делал, но студенты, не любившие его за сложный характер и боявшиеся язвительного тона и резких подчас ремарок, отсиживали пары, как каторгу отбывали.
У большинства в голове не укладывалось, что всякий бред, вроде зелья от фурункулов или дыбоволосного, — это лишь начало, фундамент, а в будущем умение грамотно сварить какой-нибудь эликсир может действительно облегчить жизнь. И лечебные зелья, и восстанавливающие, и яды стоили в мире волшебников существенных денег. Но как же это нудно, а иногда и трудно: резать, толочь, заваривать по часам, обжигаться паром! То ли дело заклинания или трансфигурация. Взмахнул палочкой — и сразу результат!
Впрочем, от заклинаний Мелисса тоже была в восторге.
Профессор Филиус Флитвик, полугоблин, был профессионалом и знатоком своего дела. Девочка была наслышана о нем еще от Оглафа с Аргом. Причем говорили они о Флитвике исключительно в восторженных тонах. И это несмотря на то, что в магическом сообществе резко отрицательно относились к межрасовым бракам. Тем не менее, достижения маленького профессора не могли не восхищать: он был весьма талантливым боевым магом и многократным чемпионом Европы по магическим дуэлям.
Кроме того, ей показалось, что он еще и маг-стихийник, а это большая редкость. Во всяком случае, на вводной лекции он столь мастерски управлял струей воды, что сорвал настоящие овации. Выстрелив из палочки водной плетью, он закручивал ее спиралью, выписывал ей различные фигуры, а напоследок поток воды принял форму самого профессора заклинаний. Водяной Флитвик послал всем воздушные поцелуи и раскланялся перед учениками.
Студенты были восхищены и после подобного представления без всяких ахов и охов записывали формулы заклинаний и длинные пояснения к ним.
После первого же урока профессор попросил Мелиссу задержаться. Девочка была удивлена: лекция была вводной, никакой практики. Да, она ответила на пару вопросов, заработала несколько баллов. Но этого было явно недостаточно, чтобы заинтересовать профессора своей персоной. Девочка подошла к учителю, стоящему на высокой стопке книг.
— Мисс Эванс, два моих хороших знакомых, независимо друг от друга, просили к вам присмотреться. Они полагают, вы способны на многое. Это так?
— Профессор, каждый человек способен на многое. Вы не могли бы конкретизировать? — попросила девочка.
— Удивите меня, — улыбнулся Флитвик.
Мелисса взяла палочку, и через мгновение профессор осознал, что его невербально левитируют прямо на книге, на которой он стоял. Левой рукой девочка вытащила из стопки еще пять томов и тоже подняла их в воздух. Профессор достал из жилетного кармана часы и засек время. Четыре минуты сорок секунд. И контроль был абсолютным. Его не качало, не трясло. Он парил, а вокруг него по кругу на равном расстоянии летали книги.
Когда Мелисса почувствовала, что силы заканчиваются, она сложила летающие тома стопкой, вернула их на место, а следом аккуратно поставила профессора.
— М-да, — потер подбородок Флитвик. — Если учесть, что основные силы в маге просыпаются при достижении четырнадцати лет, мои знакомые вас недооценили. И огранить ваш талант в рамках школьной программы не получится. Она рассчитана на очень среднего ученика. Мне бы хотелось заниматься с вами дополнительно. Потянете?
— Да! — Мелисса чуть не подпрыгнула на месте от восторга. — Естественно, я обеими руками и ногами вцеплюсь в ваше предложение: способности без школы и опыта — ничто.
Флитвик тоненько рассмеялся и назначил занятия на среду. Когда Мелисса уже подходила к двери, профессор остановил ее вопросом:
— Скажите, мисс Эванс, вы можете управлять какой-нибудь стихией? Агуаменти не считается! — он погрозил девочке пальцем.
На секунду задумавшись, Мелисса подняла руку, и на ее ладони заплясали лепестки пламени, которым она искренне попыталась придать форму цветка. Огненный цветок получился слегка кривобоким, но Флитвик выглядел весьма довольным.
Что же до трансфигурации, то предмет девочке нравился, хотя Макгонагалл и лютовала. Мелисса постоянно ощущала на себе ее пристальное внимание. Северус был прав, Макгонагалл поставила перед собой цель: придраться. Эссе девочки проверялись вплоть до точки в конце последнего предложения. И профессор наверняка сняла бы баллы, если бы все превращения не получались у девочки с первого раза.
А что? Вполне адекватная оценка знаний и умений. Не смогла — значит, не умеешь, и тогда, не взыщите, мисс Эванс, ...дцать баллов со Слизерина. Сначала столь пристальное внимание немного напрягало. Потом, поразмыслив и вспомнив, что профессор изначально относилась к ней предвзято, Мелисса успокоилась. Что ж, всегда найдется кто-то, кому ты не нравишься. Здесь и сейчас — это Макгонагалл.
