Весна веры

— Две бабы? — Рябченко еще сопротивлялась, понимая, что теряет главенство в разговоре.

Кира не соизволила даже бровью повести.

— Ане было сложно, но она приехала. И вытащила меня. И даже уши не надрала. Витю мы вытаскивать не стали, это было нереально. В том, что какие-то типы помереть изволили, я тоже не виновата. Там наркоты было... и водки — жуть. Это смешивать не рекомендуется. То, что Витин отец не хочет получить сына-наркомана тоже понятно. С чего ты предъявляешь мне какие-то претензии?

Крыть Рябченко было нечем, но когда это останавливало женщин?

— Это ты так все рассказываешь!

— Можешь посмотреть протоколы, — парировала Кира. — Мне скрывать нечего, у меня проблем нет.

— А Витя...

— Рябченко, ты глухая? Это ОН пригласил МЕНЯ. Не я его, не наоборот. Окажись здесь твой Витюша, я б ему морду расцарапала.

— Ах ты...

Олеся собиралась, было, поправить Кире прическу, но настроение на подлете сбил вошедший в класс учитель.

— Рябченко! Опять начинаешь?

Олеся сдулась и зашагала к своей парте. Математик был весьма злопамятным и авторитетов не признавал.

Кира встала из-за парты и подняла руку.

— Сергей Иванович, разрешите все же прояснить этот вопрос для класса, чтобы не осталось непонимания?

Она-то математика заметила еще минут пять назад. И — да! Учителя не подслушивают. Учителя осведомляются.

Математик пожал плечами и кивнул.

— Хорошо, Савойская. Слушаем.

Кира молча прошла к доске и написала телефон.

— Савойская?

— Это телефон отделения. Да-да, того самого, в которое забрали и Витюшу. Не сомневаюсь, желающие смогут навести справки. А ко мне претензий не имели ни полиция, ни Витин отец. Что касается самого Вити — тут понятно. Ему не хочется расставаться с вольной жизнью. Зато и с жизнью не расстанется. Спасибо за внимание.

И промаршировала обратно к своей парте.

А как еще?

Витя, гад, тебе мало было меня подставить? У тебя еще есть претензии за то, что я выжила?

Вот козел!

* * *

На этом история не закончилась. После уроков Киру вызвали к завучу.

Что такое завуч? Заведующий учебным процессом. И Раиса Максимовна Иванихина им действительно заведовала.

В дела материальные она не лезла, денег на покупку штор — замков — пособий никогда не выпрашивала. Но в каждом классе точно знала кто и чем дышит, кто чем занимается, кто с кем дружит...

Если где-то обнаруживался паук, она точно знала, что его выпустил, к примеру, Гриша Иванов, потому что он как раз увлекается экзотами, а паук достаточно редкий и дорогой.

Если случайно (это всегда случайность) взрывался кабинет химии — и тут Раиса Максимовна отлично знала, что виновата Таня Зайкина. Не из баловства. Но девочке очень нравилась химия, причем, прикладная. Вот она и прикладывала к ней ручки шаловливые...

Кира у нее тоже бывала пару раз, в основном, из-за своей одежды и манеры поведения. Но обычно завуч относилась к девочке достаточно лояльно.

— Добрый день? — Кира решила быть вежливой. Хотя бы пока ей не начнут хамить.

— Добрый день, Кира. Как у тебя дела?

— Более-менее.

— Как самочувствие?

— Тоже неплохо. Раиса Максимовна, может, давайте о деле? — решилась Кира. Вот не сойти ей с этого места, но завучу было неуютно. Некомфортно ей было...

И все эти танцы — тоже фикция. Она просто не знала, как начать разговор, вот и все...

— Кирочка, я даже не знаю, как начать.

— Я вас внимательно слушаю, — Кира изображала доброжелательности и понимание.

— Сегодня Олеся позволила себе... определенное хамство по отношению к тебе.

— Да. И что?

— Я знаю, что случилось. Витя поступил гадко, а ты молодец и умничка. И я буду всем об этом говорить.

— Но?

— А ты повзрослела, Кира.

— Мне повезло с учительницей, — девочка улыбнулась. И подумала, что раньше она бы и разговаривать не стала. Или не так восприняла бы. Или...

Вариантов много.

Но Анна смогла как-то научить ее... сдержанности? Или ввести в рамки?

Кира и сама не знала. Но результат неожиданно нравился даже ей самой.

— Я бы хотела тебя предупредить, что возможны и еще подобные инциденты.

— Почему?

— Умничка. Потому, что Витя был красивым, ярким, компанейским, потому что он легко заводил приятелей, потому, что приятели любили развлекаться за его счет, потому, что он предпочел не заявить о своей подлости, а выставить виноватой тебя...

Кира подумала пару минут.

— Вы меня предупреждаете об этом, чтобы я забрала документы? Или поговорила с отцом?

Раиса Максимовна качнула головой.

— Выводы не совсем верны, Кирочка. Я не хочу, чтобы ты забирала документы, ты умненькая и ответственная девочка. А у нас дают хорошее образование. В другом месте тебе будет сложнее... не потому, что ты не справишься. Но ты потратишь кучу времени на ассимиляцию, вместо учебы. И успеваемость неизбежно снизится. Кроме того, у нас хорошие преподаватели. А в других местах — не всегда.

— Понятно. А чего вы хотите?

— Чтобы ты была готова к любой ситуации и никому особенно не доверяла. Поговори с отцом, если он решит перевести тебя в другую школу, я пойму. Хотя полагаю, что это ничего не исправит.

— Почему?

— Соцсети и прочая пакость. Раньше информацию было сложнее распространить и в чем-то легче проверить. А сейчас... делается грязный вброс, и потом человеку очень сложно отмыться.

— Согласна, — кивнула Кира.

Она вспомнила интервью с одной из актрис. Ту обвинили в национализме. За что?

За какую-то глупую фразу, на которую сто лет никто бы и внимания не обратил. Но вот поди ж ты! И обвинили, и скандал раскрутили, и едва карьеру бедолаге не поломали...

За что?

Ни за что. Просто так.

— Я на твоей стороне. И весь преподавательский состав — тоже.

— Спасибо.

— Но не забывай, что таки, как Олеся — много.

Кира кивнула.

— Спасибо. Я и с отцом поговорю, и сама... буду осторожнее.

— Это я и хотела услышать.

— Спасибо, — повторила еще раз Кира. — Можно мне идти?

— Конечно. До свидания.

— До свидания.

Кира вышла из кабинета.

Завуч посмотрела ей вслед, и подумала, что все не так уж и плохо в мире? Если есть такое подрастающее поколение?

Определенно, мир будет жить!

Он ведь не на трех китах держится, а вот на таких детях. И плевать на все постулаты философии. Как в свое время писал Светлов:

'Трусов плодила наша планета

Все же ей выпала честь

Есть мушкетеры, есть мушкетеры

Есть мушкетеры, есть!'*

*— песня мушкетеров. Слова М. Светлова, музыка М. Карминского, прим. авт.

Кира — не мушкетер?

А это как посмотреть! Свою честь и репутацию приходится отстаивать во все времена. И сейчас даже сложнее, чем при Людовике XIII. Там они могла полагаться на шпагу. А сейчас на что?

Фехтование на мобильниках?

Дуэль на айпадах?

М-да. Что-то у нас всерьез недоработано.

Русина, Звенигород.

— Жом Пламенный! Нам надо поговорить! Немедленно!!!

— Я слушаю вас, жом Михаил.

Мишель поморщился.

Простонародное обращение резало ему уши, но на что только не пойдешь, чтобы получить трон! Последнее время он даже одеваться стал, как эти лапотники! В галифе и косоворотку! Даже сапоги почти не чистил... слуга просто рыдал! Элитная вакса, на основе шампанского, оставалась невостребованной!

Русина стоит определенных жертв.

— Это очень важно...

Пламенный лично поднялся, проверил двери кабинета и воззрился на Мишеля.

— Что именно?

— Мне телеграфировал один из моих друзей. Он сейчас находится рядом с Валежным...

— В штабе?

— Штаба, как такового, нет. Решения Валежный принимает практически единолично и повлиять на них возможным не представляется, — поморщился Мишель.

Его бы устроило, что Валежный идет на Звенигород. И победа его порадует... но надо бы чуть помедленнее! Не то жом Мишель не успеет набрать нужную популярность!

— Тогда...?

Вместо ответа Мишель бросил на стол небольшой бланк.

Пламенный взял его. Прочитал. И...

Разразился таким потоком брани, что даже гусары могли бы у него поучиться. А всего-то и есть пять слов.

Анна В. здесь. С ним. Любовь.

Прочти это кто посторонний, может, и не понял бы. Но Мишель и Пламенный не были посторонними.

Анна?

Да, великая княжна Анна Петровна Воронова. Она рядом с Валежным и нашла с ним общий язык. Это очевидно.

— Это точно? — закончил материться Пламенный.

— Грегори, — при именовании Григорий, но это та-акое простонародное имя, с таким в наше время просто неприлично жить! — Бывал при дворе. Отлично знает всю семью, ухаживал за Диди...

Других пояснений Пламенному не потребовалось.

— Ошибка исключена.

— Да.

— Что ж... это плохо. Но с другой стороны... наследницу престола нашли. Это хорошо...

Мишель кивнул.

— Напишите другу, жом Мишель. Напишите... надо знать, какие у нее есть... уязвимые места.

— О таком запросто не напишешь.

— Я не сомневаюсь, вы что-то придумаете. С вашим умом и талантом, — не особенно тонко польстил Пламенный. Хотя чего там ловчить? Что Миша, что Гаврюша — оба были настолько самовлюбленными, что даже страшно становилось.

Можно особенно и усилий не прикладывать, эти любой крючок сожрут, да еще и благодарны будут.

Вот и слопал молодой человек приманку.

— Я напишу. Но что мы можем сделать?

— А это предоставьте мне. Вам не кажется, что корона на вашем челе будет смотреться весьма... уместно?

Мишелю не казалось. Он был уверен. Хотя возможно, его уверенность сильно поколебалась бы, знай он, куда направился после беседы с ним жом Пламенный.

А именно — в посольство Лионесса.

* * *

Пламенный — это вам не Зарайский. Второго можно и подождать заставить, и лакея к нему послать, и уважения особого не выказывать. Таких на службе у Лионесса много.

А вот Пламенный...

Умные и харизматичные люди, готовые идти и вести за собой, всегда в цене. Пламенный был ценным приобретением. А потому тор Вэлрайо не заставил его ждать. И вышел лично.

— Жом Пламенный.

— Тор Вэлрайо. Мое почтение.

Мужчины обменялись улыбками и рукопожатием, и удобно расположились в креслах.

Благородный тридцатилетней выдержки, дубовик, сигары, улыбки, огонь в камине, дружелюбные жесты...

Кому скажи — соратники и друзья. А на самом деле между ними идет дуэль. Жестокая, беспощадная, страшная... друзья? Да они друг друга в нужнике бы утопили. Медленно, по миллиметру...

Но пока вынуждены держаться вместе, увы...

Первым начал жом Пламенный.

— Тор Вэлрайо, у нас появилась общая проблема.

— Которая из проблем стала для вас столь важна? — светски уточнил тор.

Я знаю, что проблем у вас хватает. Но мы — не благотворительная организация. И Ваши проблемы решим только за Ваши деньги.

— Как я уже сказал, это наша проблема, — не дал себя сбить Пламенный. — Имя ей — Анна Петровна Воронова.

Проблема общая. Не дам ни медяка!

Несколько минут тор Вэлрайо молчал, вспоминая, кто это такая. И жом Пламенный решил добить. Понял, что без титула мужчине сложно ориентироваться...

— Ее высочество, великая княжна Воронова. Старшая дочь Петера.

А вот теперь — дошло. Тор Вэлрайо даже дубовик расплескал.

— Вы... как!?

— Я в курсе ее местонахождения. И считаю это очень серьезной проблемой.

Тор Вэлрайо был полностью согласен. При условии смерти императорской семьи, они получали определенные проблемы. Не столь большие.

При условии воскрешения хоть кого-то...

О, это не проблема! Это болото с дерьмом, из которого Лионесс не выплывет! Если Анна Воронова захочет его топить, конечно...

— Это проблема, — признал тор. — Что вы предлагаете, жом Пламенный?

Пламенный пожал плечами и мило улыбнулся. А потом обронил всего лишь одно слово.

— Легитимность.

Тор Вэлрайо размышлял несколько минут.

— Полагаете, получится?

— Почему бы не попробовать? Если тора Анна окажется в Звенигороде, я сумею ее убедить. Не сомневаюсь, она примет мое предложение. Выгодное...

Тор Вэлрайо в этом также не сомневался. Примет, если жить захочет.

— Мне нужно знать, где она. Тогда я смогу сказать... более конкретно.

— В ставке Валежного, — проинформировал Пламенный.

— Беркут?— проявил осведомленность тор Вэлрайо.

— Да.

— Хм... Я дам знать своим людям. Есть методы...

Жом Пламенный прищурился.

— Надеюсь, вы понимаете, что у меня также есть свои люди. И свои методы?

— Да, жом. И... мы намерены продолжать наше сотрудничество дальше.

Жом Пламенный кивнул.

Самое важное было сказано. Оставалось обговорить детали. Хотя кто сказал, что им придется просто? Но ставка в игре — Русина!

А Русина стоит брака!

Только надо придумать, что делать с Тигром. Вот не сойти Пламенному с этого места, у наглого котяры наверняка есть свои планы. Надо бы ему усы-то и укоротить. Заранее.

Яна, Русина.

Яне было искренне интересно — придет мальчик, не придет...

Расскажет, не расскажет, покажет, не покажет...

Пашка затягивать не стал. Явился на следующее утро и выложил на стол второе кольцо. Как раз то самое.

— Вот, тора...

Яна вздохнула.

— А теперь расскажи, как к тебе попали эти кольца.

На стол медленно опустилась стопка золотых десяток. Рядом с ней легла стопка ассигнаций. Понятно, потоньше, но купюры в ней были сплошь крупными, уж деньги-то Пашка считать умел.

Но хватать и пересчитывать он ничего не стал. А вместо этого уселся, повинуясь кивку торы, получил пирог и кружку с взваром, и принялся рассказывать ей о том, чему был свидетелем.

Яна даже не удивилась.

— Мишель, значит...

— Тора?

— Это так, мысли вслух. Ты продолжай, Пашенька, продолжай...

А продолжать-то особо было нечего. Что тут расскажешь? Как батя испугался, да и отправил сына к тетке, от греха подальше?

Это как-то и неинтересно...

Тора, впрочем, выслушала очень внимательно. Покивала.

— Паша, ты можешь то же самое рассказать Валежному?

— Тору генералу?

— Да.

— Могу...

— Вот и отлично. Посиди тут, поиграй с моими ребятами, пожалуйста. А я отправлю генералу весточку. Да, и деньги прибери.

— Благодарствую, тора.

— Если будешь тратить — начни с ассигнаций. Золото в цене не потеряет никогда.

— Понял, тора.

Яна кивнула и вышла из комнаты. Надо было написать Валежному.

* * *

Примерно через три часа Яна сидела уже напротив Валежного. Тот кривился, словно от запаха дерьма и рассматривал бумагу с откровенным омерзением.

Яна смотрела на стену, на которой висела карта. И булавками с белыми головками отмечалось продвижение Валежного к Звенигороду.

Головок было много.

Карта казалась запорошенной снегом.

— Белая весна, — шепнула девушка. — Белая...

Словно дворец Хеллы...

Ты довольна, богиня? Столько крови обозначено этими белыми флажками. Столько боли, смертей, горя и отчаяния...

Отозваться та не успела, заговорил Валежный.