Она неопределённо покрутила перед собой руками. Вийник кивнул. В чём ведьма могла помогать аптекарю, он не знал и не интересовался.
— Какого цвета глаза у твоей матери?
— Серые, — пожала плечами девочка. — Ну, как у меня. Какая вам разница?
— Они когда-нибудь меняли цвет? — не отставал волшебник.
— Да нет. Я не помню. Глаза и глаза. Какая разница?
— Чему ещё тебя учила мать?
— Всякому, — отрезала девочка. — Носки штопать. Интересно?
— Кикса, не дерзи.
— Да не помню я! — закричала девочка. — Зачем вам это надо?!
— Если я спрашиваю, значит, мне надо, — жёстко ответил маг. — Тебя мать учила колдовству? Может, рассказывала? Она что-то говорила о своей семье? Откуда она родом?
— Нет. Ничего она не рассказывала. Она говорила, что не стоит знать о родственниках, которые тебя только позорят. У ведьмы нет дома, нет родных. Они выгнали её, когда обнаружился её дар. А могли бы отправить учиться, она была бы одна из вас. А теперь всё уже. Она говорила, что живёт тут только ради меня. Что всегда хотела, чтобы у неё была дочь, а у дочери...
Девочка расплакалась сильнее прежнего.
— А у дочери чтобы всё было хорошо, — провыла она между рыданиями.
Вийник вздохнул. Кажется, Борак, владелец дома, говорил, что они могут обращаться к его жене, если потребуется женская помощь. Самое время её позвать. Утешать плачущих детей он так и не научился...
Принять решение было не так-то легко. Да, он научился вынимать из человека нити враждебной силы, но какой ценой... не превращайся леди Элесит в безумствующую колдунью, вряд ли он так легко решился бы на подобную операцию, которая заняла, кстати, не один день. А здесь необходимо пусть не вынуть, но скопировать саму суть, основу магических способностей, отделить то, что есть в любом маге — возможно, в любой волшебнице, то есть в маге женского пола — и всё это сделать незаметно для окружающих в то время, пока они будут ехать к Огненному Ордену.
Кикса сидела в поскрипывающем возке и пыталась успокоить разум, как учили в Ордене. Было холодно, но горящую жаровню поставили подальше от неё, к Танару и Ковеку. Им, мол, нужнее. Как будто, если ты огненная волшебница, ты и не мёрзнешь вовсе. Как будто она эту жаровню подожжёт как только руку протянет. Как будто...
— Кикса! — резко одёрнул Танар. — Ты нас сейчас подожжёшь! Не смотри на нас!
— Не обижай её! — вмешался Ковек, заметив, как насупилась девочка.
Кикса вздохнула и постаралась успокоить разум. Печати Ордена, замыкающие её магию, всё с каждым днём всё больше слабели, и ей постоянно приходилось напоминать об осторожности. Она не была волшебницей, нет, она была огненной ведьмой, сейчас она это хорошо понимала. Если бы её не блокировали, тогда, может быть... или если бы она не владела огненным волшебством. Или...
Вийник сидел на козлах. Он, кажется, никогда не мёрз. Не мёрз, не уставал и не прекращал нотаций. Кикса его боялась и не любила. Он говорил неправду. Кикса это чувствовала. По вечерам он колдовал. Не так, как колдуют все. Он не чертил на земле или бумаге линий, не сыпал ничего в воду или огонь, не воскуривал благовоний. Он просто... сидел, смотрел перед собой, потом косился на Киксу и как будто что-то придумывал. А ещё им всё время не везло. То колесо соскочит, то лошадь потеряет подкову, то Танар пойдёт за хворостом и подвернёт ногу. Они должны были приехать в Орден ещё вчера, но сперва отстали, потом испортилась погода и они сбились в пути. Удивительно, но зато они пришли на заброшенную станцию, где почему-то нашлись и дрова, и еда и даже воды кто-то натаскал. Танар и Ковек ничего не сказали, будто так и надо. Киксе казалось, что Вийник с ними уже поговорил. Танар на неё странно косился и уделял больше внимания, чем обычно. А Ковек... девочка вздохнула. Она всегда мечтала о старшем брате. Ковек... он обращал на неё внимание. Помогал ей с уроками. Ну, раньше. А теперь он тоже... косится. Как будто ждёт... в Ордене она видела уже такое. Когда подбросят всякое в огонь и ждут. А потом — бабах! Вот и они — ждут. Зачем? Орден её не отпустит. Если Вийник не доставит её в срок, их найдут. Они ведь были уже близко, в еловых лесах, за которыми стоял замок Огненного Ордена. Место, где ей предстояло прожить до конца своих дней. Отсюда её непременно найдут. Не было ещё случая, чтобы Огненный Орден не нашёл своего сына или дочь.
Кикса даже удивилась. Откуда у неё такие мысли? Она ненавидела магов Карвийна за то, что они отказались от неё. Залемрана — за то, что он хотел от неё избавиться, Вийника — за то, что он возвращал её в ненавистный Орден. Так почему она теперь надеется, что огненные маги сумеют её отыскать? И — что? Отомстить за её гибель? Да зачем это волшебникам?
Возок остановился. Кикса выглянула наружу.
— Кругами ходим, — с досадой произнёс Вийник, откидывая подножку, чтобы помочь девочке выйти. Они оказались у всё той же станции, на которой ночевали вчера. Кикса отпрянула.
— Вылезай! — раздражённо потребовал волшебник. — Танар, Ковек, займитесь лошадьми! Кикса, тебе надо поесть и согреться. Мальчики натаскают воды.
Девочке не спалось. Вийник выделил ей единственную комнату на станции. Когда-то она принадлежала смотрителю, в ней до сих пор стоял неприятный кислый запах. Мужчины устроились ночевать в ожидальне — помещении, где раздражённые путники когда-то ожидали лошадей. Уснули они быстро — девочка несколько раз подходила к двери и слышала свистящее посапывание Танара, тихое похрапывание Ковека и размеренное дыхание Вийника. А вот девочке не спалось. Магическое зрение, унаследованное ею от матери, позволяло разглядеть заклинания, которыми Вийник опутал станцию. Ведьмы видят волшебство лучше, чем другие маги. Тут были и чары против нежити, и охранные чары, которые предупредили бы мага задолго до нападения. И ещё тут было что-то на саму Киксу. Что именно — она не знала. Одно заклинание напоминало охранные чары. Зачем? Чтобы поймать её, когда она попробует сбежать? Кикса даже удивилась своей мысли. А ведь она попробует. Печати Ордена ослабли настолько, что девочка могла бы сломать их усилием воли. Огненная ведьма не мёрзнет. На самом деле не мёрзнет. Если её магия ничем не блокируется. Второе заклинание она совсем не узнавала. Чем-то оно напоминало те, специальные чары, которым Залемран учил своих учеников, но не Киксу. Девочка так и не поняла, к какой школе принадлежал её временный наставник, поэтому своеобразный рисунок заклинаний ей ни о чём не сказал.
Кроме одного: сбежать будет сложно.
Кикса и сама не знала, когда решилась сбежать. Когда ехала — ещё нет. И вчера нет. А вот сейчас... в её крови пело непонятное беспокойство, её как будто тянуло — выйти, выглянуть... сегодня. Сейчас же. Скорее. Как будто в ночи раздавался зов.
Девочка прислушалась. Эта магия тоже была ей знакома. Она пела в ветре, летела со снегом метели. Она как будто обещала свободу...
Кикса шагнула в комнату. Дыхание Вийника прервалось, послышался тихий шорох, как будто мужчина приподнялся на локте.
— Ты куда? — спросил волшебник.
— На двор нужно, — фыркнула девочка первое, что пришло в голову. В темноте никто не увидел бы, как она покраснела. Если бы не таинственный зов, она бы и вовсе не заговорила о таких вещах.
Вийник как будто задумался.
— До утра потерпишь, — отрезал он. — Иди спать!
— Но мне нужно! — возмутилась девочка.
— Есть же ведро... — проворчал волшебник, но поднялся на ноги.
— Вы... вы чего? Вы со мной, что ли? — забормотала девочка.
— Тут опасно, — отрубил мужчина. — Я посторожу.
— Вы же и так сторожите! — рассердилась Кикса. — Думаете, я не вижу?
— Осторожность не помешает, — хмыкнул Вийник. — Пошли, что ли. Я спать хочу.
— Вот бы и спали, — под нос пробурчала девочка. Справляя нужду в плохо пахнущей будочке, она напряжённо обдумывала побег. Вийник опутал её магией и даже если разрушить его заклинания, он почувствует само разрушение. Станция была ограждена высоким забором и перелезть через него не стоило и думать. Но когда девочка вернётся в дом, вторую попытку выбраться она уже объяснить не сможет. Кикса выглянула из будочки. Вийник стоял поодаль спиной к ней, чтобы не смущать девочку. Она тихо вышла и быстро-быстро подбежала к забору. Надо было очень-очень спешить. Едва не врезавшись в неошкуренные доски, Кикса сломала печать, а потом... забор полыхнул там, где она к нему прильнула. Полыхнул — и осыпался пеплом. Этому в Ордене не учили, но маленькая девочка может многое увидеть, если тихо и незаметно ходит.
— Кикса! Стой! Кикса, вернись! Танар! Ковек! Вставайте! Сюда! Кикса сбежала! Вернись, девочка!
Но Кикса не слушала. Чужая магия сгорела в пламени, охватившем её душу. Зов оборвался, сгорев вместе с остальными заклинаниями. Вокруг бушевала метель. Кикса моргнула. В белое марево вплетались грязно-жёлтые нити. Девочка побежала туда. Снег таял под её ногами и где-то далеко, она точно знала, выл, надрываясь, огненный рожок, зачарованный на поиск таких, как она — учеников Ордена, сломавших печати.
Кикса вбежала в самое сердце метели, там было тихо, как будто стена из снега и ветра отгородила девочку от всего мира. В центре круга стояла Тиселе, но теперь эта была не дикарка в варварских степных одеждах, а снежная дева, одетая в собственную магию. Кикса моргнула. Наваждение пропало. Теперь она видела ту же самую ведьму — босую, с растрёпанными жёлтыми волосами и странно-пристальным взглядом медовых глаз. Только сейчас на Тиселе был белый балахон до самых пяток. Ведьма вгляделась в девочку, потом проследила взглядом её путь. Потом перевела взгляд на Киксу и внезапно улыбнулась.
— Маленькая сестричка, ты пришла ко мне! Тебя не остановили злые маги!
Девочка всхлипнула и бросилась обнимать ведьму. Тиселе не успела её остановить, но ничего не произошло.
— Ты чего? — напряглась Кикса. Она отстранилась и подозрительно уставилась на Тиселе.
— Я же ведьма, — объяснила Тиселе. — В моих руках... зло... вред... недостаток. Меня нельзя касаться. Если только...
— Видишь же! Со мной всё хорошо, — надулась девочка.
Тиселе вдруг рассмеялась.
— Я люблю тебя, маленькая сестричка. Потому-то с тобой и всё хорошо. Я забыла, как это бывает. Я слишком долго...
— Моя мама была ведьмой, — сообщила Кикса. — Я знаю.
Она протянула Тиселе руку и та её приняла. На сердце у ведьмы было неспокойно. Что она делает? Хитро обманывает человеческое дитя во имя леса, давшего ей приют? Или спасает названную сестру от неволи?
— Ты придумала, как мне помочь? — спросила Кикса. — Или ты соскучилась? А что ты тут делаешь? Ты прилетела, оседлав бурю, как тогда?
— Всё сразу, сестричка, — заулыбалась Тиселе.
Она вдруг почувствовала себя большой и сильной. Не злой, маленькой, ловкой и хитрой, загнанной в угол крысой, которой была прежде. Нет, большой, сильной, могучей. Рядом с ней была названная сестра, а по пятам за той следовали враги и другие, ещё более опасные, скоро выйдут на охоту за ними.
— Пойдём, — позвала ведьма. — Я знаю здесь место, где нас не отыщет чужой поиск.
Кикса кивнула и послушно последовала за Тиселе. Метель кружила вокруг, не трогая девушек. Вдруг Кикса остановилась.
— Я видела твою магию в ветре, — сказала она. — Вийник... тот самый, помнишь? Злой... он видит такие вещи. Он найдёт нас. Поймёт, куда мы пошли.
Тиселе нехорошо улыбнулась. Высвободила свою руку и хлопнула в ладоши. Ветер на мгновение унялся, снег перестал падать. Девушка замерла, прислушиваясь и снова хлопнула в ладоши.
— Пойдём, — сказала она, снова беря девочку за руку.
— А что ты?..
— Пусть поиграет с метелью, — пожала плечами ведьма. — Я направила её туда, где он нас ищет. Ему не выйти.
— Он... он умрёт? — сглотнула Кикса.
— А ты не хочешь? — удивилась Тиселе. Она вгляделась в лицо девочки. Оно выражало страх и отторжение. Ведьма вздохнула. Люди тесных стен такие странные! Если кто-то для них не чужак, так уже и не тронь его! Но ей нужно было доверие девочки. Тиселе ещё раз хлопнула в ладоши. — Я открыла ему дорогу к дому и теплу.
Тиселе нетерпеливо потянула девочку за руку.
— Идём скорее. От тех, кто хочет вернуть тебя в клетку, я не спасу! Идём! Надо укрыться от чужих взглядов!
— Что это? — отпрянула Кикса. Ведьма привела её к дыре в земле, которая в ночном мраке казалась разверстой могилой.
— Когда-то давно, — пересказала Тиселе слова своего жениха и наставника, узнавшего это в главном городе тесных стен, от женщины, которую прежде думал назвать своей, — здесь искали светлый металл. Потом металл закончился, а норы остались. Потом люди прятались здесь от беды. А потом все забыли про это место. А оно осталось. Тут растёт белый цветок, поэтому никто не сможет нас найти. А если и догадается, что мы сюда спрятались, то не разыщет нас под землёй. Я учую его раньше.
— Только не убивай никого! — вырвалось у Киксы.
Тиселе недобро улыбнулась.
— Если ты за них просишь, маленькая сестричка.
Когда окружившее их белое кольцо снежной бури вдруг открылось, давая им возможность вернуться на станцию, у Вийника пропали сомнения в произошедшем. Метель была наколдована и это милосердие неслучайно... хотя и удивительно. Танар и Ковек успели рассказать ему о том, как подружились Кикса и степная дикарка. В глазах ведьмы — тогда, при встрече — виднелось то же, что слышалось в вое бури. "Враг! Убью! Ненавижу! Враг!"
Ведьма никогда не отпустила бы его. Что же это? Девочка не околдована? Не в плену? Она может влиять на решения ведьмы? Или та только притворяется, чтобы завоевать доверие девочки?
— Учитель? — позвал его встревоженный Танар. Мальчишка замёрз, дрожал от холода и даже не пытался скрыть свой страх. — Учитель, вернёмся.
— Мы не можем оставить это! — с непривычной злостью бросил Ковек. — Что с Киксой случилось? Она сошла с ума? Или что? Это печати с ней такое сотворили?!
Вийник усмехнулся.
— А почему бы и нет? — ответил он Танару. Потом толкнул Ковека к станции. — Не бойся, мы её не бросим. Есть и другая дорога.
— Куда? — в голос спросили мальчишки.
Вийник усмехнулся ещё шире.
— Если бы я был ведьмой, где бы я захотел укрыться с такой ценной добычей?
— Маленькая сестричка, — говорила Тиселе, когда они шли по узким проходам заброшенной шахты. — Моё сердце тревожится. Ты открылась мне, я же...
— Говори, — встревожилась Кикса. Ей было страшно под землёй и она крепко вцепилась в руку своей провожатой.
— Я пришла помочь тебе. Здесь, когда я увела тебя от тех, кто тебя караулил, я успею сделать всё, что нужно, но...
Она замялась. Кикса остановилась. Руки её похолодели.
— Я могу забрать твой огненный дар, — пояснила Тиселе взволновано. — Ты говорила, тебя держат за то, что ты можешь рождать пламя. Я сделаю так, что ты больше не сможешь.
— Правда?! Ты освободишь меня от огня?! Тиселе, ты это можешь?!
— Да, — просто ответила ведьма. — Я за этим и прибыла. Но...
— И я вернусь домой! — почти закричала девочка. Ведьма покачала головой.
