Единственным минусом стало то, что из-за подобной активности о Мелиссе вспомнил Альбус Дамблдор.
Девочка заметила, что директор стал часто смотреть на нее в Большом зале, периодически дотрагиваясь до ее разума. Не полагаясь на врожденные способности к окклюменции, в Большой зал она теперь приходила в полной боеготовности: ментальные щиты были подняты и укреплены, прикрытые обманками из ложных воспоминаний.
Надо сказать, что благодаря Снейпу, который последние две недели регулярно проверял их на прочность на всех отработках и уроках зельеварения, держать защиту она могла достаточно долго, поэтому нужды стремительно есть и тут же покидать Большой зал не было. Тем не менее, столь пристальное внимание радовать не могло.
* * *
Информация о неизвестном мальчике, интересовавшемся запрещенными книгами, стала для Альбуса Дамблдора сюрпризом. Сюрпризов он не любил, и письмо Боргина ему не понравилось. Так не понравилось, что тем же вечером великий светлый волшебник решил подышать свежим лондонским воздухом и полюбоваться первыми звездами в районе Лютного переулка.
Гостей Брутус не ждал и подготовиться не успел: амулеты и артефакты, защищающие разум от ментальных атак, так и остались лежать в верхнем ящике комода в подсобке. Именно поэтому Боргину пришлось поделиться мыслеобразами о визите странного ребенка в сопровождении Фенрира Сивого. Делился он хотя и не по собственной воле, но щедро: до сильного магического истощения и глубокого обморока.
Оставив Боргину небольшой флакон со слезами Фоукса в качестве компенсации и извинений, Дамблдор вернулся в Хогвартс. В своем кабинете он подошел к никогда не потухающему камину и, направив палочку на пламя, вычертил ей в воздухе руну Перт(10). Знак засиял всеми оттенками радуги, языки пламени изменили свой цвет и в камине появился небольшой сундучок, испещренный рунической вязью, размером со среднюю шкатулку.
Перенеся сундучок с помощью заклинания левитации на письменный стол, Дамблдор снял наложенные на него защитные чары, открыл его и принялся рыться в лежащих там бумагах. Спустя несколько минут, он нашел то, что искал: календарь за 1976 год.
Именно на этом календаре с зайчиками, который ему подарили на Рождество маглорожденные студенты, он и делал пометки обо всех более-менее подходящих девушках, когда готовил Темному Лорду 'медовую ловушку(11)'. Таких девушек было три. Информация о них была слита через Питера Петтигрю, который как раз тогда и готовился принять метку. Крыса всегда была легкоуправляема и внушаема.
'Хм... Мне казалось, стопроцентно подходила одна Лили. Или Томми в очередной раз решил сыграть свою игру и подстраховаться? Как с хоркруксом? Может, поэтому ритуал и не сработал должным образом? Руны-то я выбирал именно в расчете на участие в нем истинного первенца. И если это не девчонка...'
Просмотрев свои записи и еще раз пересчитав карандашом сроки возможных беременностей и их соответствие легенде, Альбус снова пришел к выводу, что нет, из всех английских девушек для эксперимента годилась только Лили. Остальные лишь условно: при применении специальных зелий, вызывающих роды в определенный срок.
Дамблдор взмахнул рукой, призывая думосбор. Искренне сожалея о том, что воспоминания человек может отдать лишь добровольно, он с помощью палочки поместил в него то, что увидел в голове Боргина и опустил лицо в серебристое, переливающееся марево.
Он скрупулезно рассматривал каждую деталь, пытаясь разобраться.
Проблема была в том, что Брутус был человеком очень нервным. В минуты сильнейшего волнения, он не охватывал взглядом всю картинку, выделяя лишь отдельные ее детали.
Вот Боргин пытается подойти к ребенку и повернуть его лицо к свету, но руку перехватывает оборотень. Цепной пес Темного Лорда охраняет какого-то мальчишку? Да и мальчишку ли? Не разобрать... Может быть, и девочка.
Глазами Боргина Дамблдор смотрел на ребенка, но не видел полностью его лица. Туман, и вдруг в фокусе черные глаза. И мысль Брутуса — как у Томми! Снова все расплывается, и опять вспышка: губы. Нет, совсем не похожи! И улыбка другая! И сам ребенок другой. Как будто улучшенное, более изящное издание. Боргин что-то говорит ребенку, и он отвечает. Но услышать сложно, уши словно забиты ватой.
Вынырнув из воспоминания, Дамблдор сел в кресло и глубоко задумался. Что ж, либо в уравнении появилось новое неизвестное, и тогда стоит разработать дополнительный план. На всякий случай. Либо... В этот момент на его плечо опустился феникс и негромко курлыкнул.
— Да, мой дорогой, я тоже так думаю, — сказал Дамблдор, гладя его по перьям. — Пора познакомиться с мисс Эванс поближе.
__________________
(1) Шифр подстановки — метод шифрования, в котором элементы исходного открытого текста заменяются зашифрованным в соответствии с определенными правилами.
(2) Шифр Цезаря — один из древнейших шифров. При шифровании каждая буква заменяется другой, отстоящей от нее в алфавите на фиксированное число позиций. Современным примером шифра Цезаря является ROT13 (шаг 13). Он сдвигает каждый символ английского алфавита на 13 позиций.
(3) Шифр, в котором ключом является книга или небольшая часть текста.
(4) Турольд — клирик. Считается автором 'Песни о Роланде' (эпической поэмы на старофранцузском).
(5) Жан де Мен — французский поэт и сатирик XIII века.
(6) Риктусемпра — заклинание щекотки.
(7) Таранталлегра — заклинание безудержного танца.
(8) Ульмен Артус — заклинание молнии.
(9) Вид привидений, встречающихся исключительно в Великобритании, преимущественно в старых домах или замках. Главное условие появления — захоронение настоящего черепа в земле, на которой стоит дом.
(10) Главное значение руны Перт — 'тайна'.
(11) Медовая ловушка — шпионский термин, обозначает использование лица, с вступлением в половую связь, для вербовки или информационных вбросов. Иногда, это поистине ювелирная работа, при которой объект и не подозревает, что находится на поводке у того, кто поставил ему объект страсти.
ГЛАВА 23
Безумное чаепитие
Раз в два месяца директор Хогвартса Альбус Дамблдор устраивал совещания. Вот и сегодня он собрал профессоров и административный персонал в своем кабинете, предложил чаю, поставил вазочку с традиционными лимонными карамельками, устроился поудобнее в своем кресле и обвел коллег ласковым и проницательным взглядом голубых глаз из-под очков-половинок. Обсудив текущие вопросы и проблемы, директор свернул на свою любимую тему и добрых полчаса распинался о великой миссии педагога в целом и профессора Хогвартса в частности, об ответственности учителей не только за воспитание магических талантов, но и за формирование душ детей.
Северус Снейп сидел в своем любимом темном углу директорского кабинета с чашкой чая в руках, вполуха слушал многословные излияния Дамблдора и пытался по запаху определить, какой набор травок присутствует в напитке в этот раз.
Кольцо не реагировало, значит, ничего криминального там не было. Поводя длинным носом над чашкой и принюхавшись, он уловил ароматы ромашки, валерианы и, кажется, пустырника. Едва заметные, приглушенные, что странно для подобных резких запахов.
'Забавный выбор, — со спартанской невозмутимостью, с которой он в последнее время воспринимал все, что происходило в школе, подумал Снейп. — Расслабляет по полной. Давление понижает в ноль. Будем спокойными, как слоны в обмороке'.
Отвлекшись от чая, он с интересом оглядел товарищей по несчастью: с недавних пор его стало забавлять наблюдение за коллегами. Директора, казалось, внимательно слушала только Макгонагалл, которой по должности полагалось демонстрировать служебное рвение, остальные меланхолично разглядывали дно чашек, словно увидев там что-то необычное.
Прорицательница Сибилла Трелони, бывшая всегда чуть подшофе, вообще плевала на общий разговор с Астрономической башни. Она сидела в легком одурении, а если на нее кто-то смотрел, глубокомысленно приставляла пальцы ко лбу и закатывала глаза. Мол, не лезьте, я в высших эмпиреях.
Профессор магловедения Квиринус Квиррел размышлял о том, какой в сущности дурацкий предмет он преподает. Ну, совершенно не подходящий для такого умелого и талантливого мага, как он! И если бы не его заикание, можно было бы претендовать на что-то более мужественное, например, на должность преподавателя защиты от темных искусств.
Он представил себе, как идет по Хогвартсу в элегантной боевой мантии, такой неотразимый, такой сильный. К нему подбегает взволнованная профессор астрономии Аврора Синистра и возбужденно восклицает: 'Квиринус, спасите! В моем кабинете боггарт!' А он одним движением палочки расправляется с мерзкой тварью. И потрясенная Аврора падает к нему на грудь и шепчет: 'Ах, Квиринус, вы такой опасный! Как я могу вас отблагодарить?' И уж поверьте, долго размышлять о форме благодарности он бы точно не стал.
Но это Мордредово заикание! Рри-дди-ккккулус! Да боггарт со смеху помрет, пока он, Квиррел, будет плеваться слюнями во все стороны, пытаясь это произнести! Надо, наверное, послушать совета Дамблдора и наведаться к тому целителю из Албании. Тот, по словам директора, с заговорами и травами просто чудеса творит, хоть и дерет с пациентов семь шкур. На зарплату магловеда, конечно, не особо разбежишься, но года за два-три поднакопить вполне можно! И Квиррел бросил быстрый взгляд на предмет своих мечтаний.
Аврора, даже не подозревавшая о том, какие страсти кипят в нежной душе преподавателя магловедения, сидела рядом со своей доброй подругой Септимой Вектор, профессором нумерологии, и развлекала себя тем, что болтала туфелькой на ноге.
Преподаватель полетов мадам Хуч пыталась придумать, как бы ей раскрутить директора на новые метлы. Ведь имеющиеся годятся только на то, чтобы сметать ими паутину в каком-нибудь клоповнике, в нормальном доме они уже давно были бы на помойке.
Мадам Помфри же мечтала перехватить Снейпа после собрания и поговорить насчет некоторых сложных зелий для больничного крыла, поэтому старалась вообще на него не смотреть. Ведь тот всегда каким-то шестым чувством определял, когда кто-то что-то от него хочет, заранее раздражался и либо пытался уйти от разговора, либо становился язвительным донельзя.
А мадам Пинс и Аргус Филч просто стоически ждали окончания традиционной директорской речи, как пережидают дождь: неприятно, но...
Снейп столкнулся с взглядом с Флитвиком, который ему улыбнулся, еле заметным движением подбородка указал на чашку и слегка закатил глаза. Северус чуть качнул головой и прикрыл веки в знак согласия.
— ...и только мы можем вовремя выявить темные движения души и остановить детей на краю пропасти! Ведь лишь немногие, упав в эту черную бездну, найдут в себе силы подняться и начать движение к свету!
Снейп заметил внимательный взгляд Дамблдора, просто лучащийся добротой, привычно натянул на лицо свою фирменную мрачную маску и отрешенно подумал: 'Хм, а вот не полез бы я из пропасти к свету девять лет назад. Начал бы закапываться глубже. Глядишь, докопался бы уже, скажем, до Мексики. Сейчас сидел бы себе где-нибудь на пляже в Акапулько, пил 'Маргариту' и клал на твое понимание, старая ты сволочь'.
— Разумеется, помочь в этом может только любовь! — торжественно провозгласил Дамблдор, а за его спиной неожиданно курлыкнул феникс.
Последнее слово как-то особенно звонко упало в оглушительную тишину кабинета, словно на высокой ноте зазвенел камертон. Все встрепенулись, как по команде, и обратили к директору разом просветлевшие и воодушевленные лица.
'Это сейчас что такое было?' — нахмурился Северус, с подозрением глядя на директора и спешно укрепляя защиту разума по максимуму.
Несколько секунд назад он ощутил легчайшее прикосновение к своим окклюменционным щитам, причем к третьему уровню защиты сразу. Альбус, конечно, легилимент высокого уровня и обожает проверять на вшивость, но походя снести два уровня! Причем так, чтобы он, мастер ментальных техник, даже не ощутил вторжения! Бред собачий!
— ...и сделать все возможное, чтобы наши дети могли отличить Свет от Тьмы и при необходимости сделать правильный выбор. И ваши слизеринцы тоже, Северус, — тем временем продолжал директор. — Тем более у тебя там столько талантливых студентов. Вот взять хотя бы... Напомните мне, Филиус, как зовут ту маглорожденную студентку? Ну, вы еще мне говорили, что хотите заниматься с ней дополнительно? Мелинда, кажется?
— Мелисса, — поправил Флитвик. — Давно мне не встречались подобные самородки. Последним был мой глубокоуважаемый коллега — профессор Снейп. Но ты, Северус, не обижайся, в ее возрасте был чуть слабее магически.
— Какие обиды, Филиус? — хмыкнул Снейп. — Слизерину такой талант только на пользу, учитывая численный состав. Ты же меня понимаешь?
— Как никто! Рейвенкло тоже непросто приходится в факультетском соревновании. Но мы с тобой справляемся! Уже четвертый год подряд боремся между собой за первенство! Можем гордиться, друг мой! — Флитвик подмигнул Снейпу и с ехидцей взглянул на Макгонагалл.
Та фыркнула и поморщилась, будто ей наступили на больную мозоль. Да так оно и было: ее факультет, самый многочисленный, четвертый год подряд был в аутсайдерах, борясь за третье-четвертое место. Впрочем, боролись только гриффиндорцы. Хаффлпаффцам на места было наплевать, как и их декану. Помона Спраут была уверена, что крепкие нервы и спокойствие детям важнее каких-то гипотетических побед. Она была женщиной очень простой и в чем-то была по-житейски права. Ведь успеха можно достичь и планомерным трудом, а не только разовой аккумуляцией усилий.
— Значит, в заклинаниях она преуспевает, — медленно, словно размышляя, продолжил гнуть свою линию Дамблдор. — А в других дисциплинах? Коллеги?
Всех кроме Снейпа, пытающегося сообразить, с чего вдруг педсовет превратился в распевание дифирамбов Мелиссе Эванс, будто прорвало: профессора наперебой расхваливали девочку. Не отставали и Пинс с Филчем.
Дамблдор прервал их, напомнив о том, что все слизеринцы находятся в потенциальной группе риска. Что в случае новой войны, подобный талант не должен встать на сторону Тьмы. Что они уже сейчас должны приложить максимум усилий и выстроить девочке верную систему координат. Что на Мелиссу Эванс следует обратить особое внимание, чтобы, если что, успеть принять меры.
Снейпа подобная речь напрягла. Получалось, что с этого дня девочка будет фактически под колпаком, каждое ее движение и слово будут препарироваться и рассматриваться под микроскопом на предмет гниения и разложения. Снова появилась мысль об Акапулько. Сунуть Лиссу под мышку и рвануть в тропики. И чтобы на сотни миль вокруг ни одного богоподобного козлобородого старичка, блеющего про дело Света!
— ...и помните, коллеги, что главное в воспитании детей — любовь! — голос Дамблдора снова зазвенел в унисон с курлыканьем феникса.
Уже ничему не удивляющийся, Снейп проигнорировал вырвавшийся у присутствующих восторженный вдох, рывком поднял вновь упавший слой защиты и сощурившимися глазами коротко взглянул на феникса. Безумно захотелось свернуть шею этой резко разонравившейся ему огненной 'курице', которая сидела на спинке кресла директора и сверкающим глазом косилась на присутствующих в комнате людей.
