| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ну и третьим новшеством в эрзац-артиллерии стали минометные стволы, которые установили на колесный станок с полутораметровыми раздвижными станинами, оснастили рессорными противооткатными устройствами, казенным заряжанием — и получили легкую компактную пушку, которая могла сравнительно точно вести огонь до тысячи метров, а если по площадям — то и до трех тысяч. Но в основном она применялась все-таки для целевой стрельбы — обстрел колонн, пулеметных расчетов, наблюдателей, артиллерийских корректировщиков, блок-постов — всего того, что, как считали немцы (да и остальные армии), находилось на безопасном расстоянии как минимум от винтовочного и пулеметного огня. А потому потери поначалу были особенно велики, вплоть до того, что дороги закрывались для перемещения пока не будет прочесана и взята под охрану окружающая местность, а атаки завершались в самом начале. После массового применения ДРГ со снайперскими винтовками это оружие стало вторым неприятным сюрпризом для фашистских войск, что и заставило их после первого натиска откатиться (особенно там, где они встретились с третьим сюрпризом — танковыми батальонами повстанцев) или зарыться в землю пока не будет придумано противодействие.
Западнее же Австрии весь декабрь и январь южная Германия к северу и югу от Дуная также кипела и бурлила — повстанцы освобождали лагеря, разрушали промышленность и боролись против правительственных войск и учреждений — постоянные стычки, атаки, засады, ночные нападения — мелкие группы повстанцев и их противников все никак не могли взять верх друг над другом. И если из региона в 100-150 километров к северу от Дуная наши силы вскоре были вытеснены на юг, то к югу от Дуная — наоборот, повстанцы уничтожили или вытеснили фашистов — даже была уничтожена одна из колонн численностью в несколько сотен солдат, что прорвалась в Мюнхен, а шесть остальных отошли обратно за Дунай — мы сумели наладить ту же систему, что отлично сработала у нас в Белоруссии в 1941-42 годах — подвижные отряды в 20-30 человек на нескольких автомобилях и мотоциклах проводили разведку, наносили внезапные удары, устраивали засады на путях движения немецких войск и колонн снабжения, группы обороны с несколькими орудиями и парой танков выдвигались навстречу крупным колоннам, а группы контратаки в 100-120 человек с несколькими танками и самоходками купировали вклинения. Так что к концу января фронт на протяжении от Баденского озера до Вены — длиной почти 600 километров — как-то стабилизировался — фашисты еще не подтянули все свои войска из центральных и северных регионов Германии, из Франции и Бельгии, а местные военные и полицейские силы были либо уничтожены, либо вытеснены за Дунай, ну или в сельскую местность.
Что неудивительно, учитывая существенное численное превосходство повстанцев — с учетом освобожденных узников концлагерей, лагерей военнопленных и насильственно перемещенных рабочих — даже с учетом слабого здоровья минимум половины этих людей, мы создали более тысячи подвижных отрядов, сотню оборонных и полторы сотни групп контратаки на бронетехнике, общей численностью под 50 тысяч человек (с резервом еще под полмиллиона — на тренировках, строительстве укреплений, восстановлении сил и здоровья), почти все вооруженные автоматическим оружием с захваченных складов либо сделанным самостоятельно до или уже после Восстания, с высокой насыщенностью снайперским оружием разного калибра, три сотни танков и самоходок, более тысячи орудий и минометов, сотни грузовиков. То есть на километр фронта приходилось по 80 человек — рота, 0.5 единицы бронетехники и почти два артиллерийских или минометных ствола — приличная плотность, особенно учитывая, что она не была размазана равномерным слоем, а концентрировалась вдоль дорог, и действовала в основном против пехоты, пока немногочисленной — до сотни тысяч на весь регион. И это — только активные, подвижные группы, действовавшие вдоль линии фронта. Их поддерживали несколько десятков самолетов разных типов — разведчики, истребители, даже бомбардировщики — все, что удалось захватить на аэродромах — эти-то силы и смогли купировать первоначальное наступление фашистов. А сотни отрядов самообороны, занятые охраной и зачисткой территории, отлавливали недобитков и не позволяли прорывавшимся группам фашистов закрепиться в глубине территории.
Конечно, очень большое подспорье оказала организация снайперской войны — мало того, что повстанцы собирали все оптические приборы до которых могли дотянуться и переделывали их в прицелы, так еще и мы перекинули с Большой Земли в несколько заходов более десяти тысяч оптических прицелов. Ну и многочисленные кольцевые и диоптрические прицелы — пусть это и чистая механика — также повышали точность стрельбы тем, кому не досталось оптики.
На руку нам сыграло и то, что в предыдущие годы 'Вермахт сделал ставку на высокомобильную армию и пренебрег должным развитием пехотного вооружения и тактики, в то время как советская армия создала самозарядное оружие. И пока немецкая армия до 1940 года продолжала использовать старые оптические прицелы, Красная Армия развивала современное снайперское оружие и готовила огромное количество снайперов. Но в 1942 году нехватка оптических прицелов в немецкой армии была критической. Введение оптических прицелов с 1.5-кратным увеличением было явно недостаточной мерой, армии приходилось искать другие выходы, пользовались захваченными у русских снайперскими винтовками. Также в Германии шел сбор охотничьего оружия с оптическими прицелами и оно посылалось на фронт. Немногие снайперские винтовки, имевшиеся в казармах и у полиции, также были собраны и стали первым оружием снайперов Вермахта. Руководящие указания стали появляться в конце 1942го года, но первых официальных инструкций не было издано до мая 1943го' (цитата из Йозеф Оллерберг Немецкий снайпер на восточном фронте, в РИ лишь 'в последней четверти 1943го года Вермахт стал организовывать снайперские школы в своих крупнейших учебно-тренировочных лагерях. Курсы длились четыре недели. Снайперов для горнострелковых частей готовили в военном лагере Зеертальпе в Австрии, около города Юденбург'). А, как известно, отделение снайперов может остановить атаку целой роты. Постоянный снайперский обстрел колонн и мест расположения немецких частей также наносил им сильный урон и снижал активность — многие солдаты думали лишь о том, как бы не попасть под выстрел снайпера — выполнение приказов было по остаточному принципу.
Естественно, в таких условиях наступление резко тормозилось, и чтобы как-то его продвигать, немцам пришлось все активнее использовать авиацию, артиллерию и танки, что тоже требовало времени — ведь поначалу центральное руководство Вермахта и СС обещало Гитлеру справиться силами полиции, край — обычных пехотных подразделений, и — пока оно пыталось это сделать, пока начало приходить к выводу, что — нет, одной пехотой не получится, пока пыталось что-то все-таки придумать, чтобы обойтись наличными силами, создавать бронированные эрзацы на базе грузовиков и поездов, все что было под рукой, лишь бы без обращения к центральному руководству за танками и самолетами, потом — пока решалось доложить что 'в отдельных местах' нужна все-таки более серьезная огневая поддержка наступающей пехоте 'но немножко, совсем чуть-чуть' (а это значит, что командование сильно недооценило обстановку и переоценило свои возможности, то есть село в лужу, что может сказаться на дальнейшей карьере, а ведь в тылу хватало карьеристов, причем разумно-осторожных, то есть которые мягко говоря не рвались на фронт, который был еще одним пугалом, может даже более страшным, поэтому старалось максимально долго действовать по принципу 'может как-то получится своими силами или вообще все само рассосется ...') — время шло, и оно работало на нас. Да и когда было принято решение, что надо подтягивать танковые войска и артиллерию — сделать это было уже непросто.
Ведь, отступая из регионов к северу от Дуная, повстанцы подрывали или сжигали все мосты, которые встречались на их пути, что существенно затрудняло фашистам маневр войсками. То же самое мы проделали в Белоруссии за полтора года до этих событий, летом 1941го, то же было и во время Первой Мировой — тогда немцы осуществили массовые разрушения на западном театре военных действий в марте 1917 г., отходя с линии фронта Аррас — Суансон на позицию Зигфрида. Они разрушили до 1000 различных сооружений, 1300 мостов, подорвали во многих местах железнодорожные пути, линии связи, каналы, уничтожили водопроводные сооружения, шахты, заводы, т. е. буквально 'выбрили местность'. В результате созданного бездорожья ни французы, ни немцы не смогли развернуть на этом участке активных наступательных действий. Таким образом, выявилось, что заграждения и разрушения могут иметь не только тактическое, но и оперативное значение. Чем мы также и пользовались, компенсируя общую слабость наших боевых подразделений повышением непроходимости местности.
Все это дало нам время выстроить мощные оборонительные сооружения на пути к городам юга Германии и внутри них, а также зачистить остатки немецких войск к югу от Дуная.
(прода от 24.07.2025)
Итак, в декабре и первой половине января Берлин все еще пытался проводить полицейские операции ограниченными силами, от чего мы отбивались сравнительно легко. К середине января 1943 Гитлер наконец разобрался с внутриполитическими проблемами и сомнениями насчет лояльности ряда генералов, отослав сомнительных на африканский ТВД, где они должны были или проявить свое гнилое нутро, явно встав на путь предательства, или серьезно рассориться со своими реальными или мнимыми союзниками в англо-саксонских странах, нанеся их войскам поражение или как минимум серьезный урон. Хитрый ход. В итоге, как я уже писал ранее, генералы выбрали второй путь, а уж ссорились они или Гитлер подозревал их напрасно — по большинству было неизвестно. В результате с середины января давление на повстанцев на юге Германии и в Австрии усиливалось — все больше немецких войск прибывало на юг и начинало военные действия.
Да, освобождение повстанцами Вены и вообще почти всей Австрии от фашистов, видимо, спутало первоначальные планы немецкого командования, так как с конца января, когда 'полицейские' методы, а потом и местные силы были исчерпаны, и до третьей декады февраля войска прибывали с севера, где они, по донесениям нашей агентуры, накапливались для наступления на наши оборонительные позиции в Белоруссии. И вместо этого эти войска были направлены на подавление восстания на юге Германии. Где они почти с колес кидались в атаки — были заметны именно поспешные попытки вытурить повстанцев как минимум из Линца — любимого города Гитлера. Нам все это было на руку — количество войск противника из-за таких плохо подготовленных атак уменьшалось, немцы никак не могли накопить ударный кулак из-за истерических требований Гитлера освободить Линц от 'бандитов', а наши повстанцы получали обкатку и наращивали слаженность. Из-за этого даже снизился напор на Мюнхен и Вену — Линц отвлекал на себя все больше немецких сил, которые были небесконечны, и основная тяжесть боев была именно там, благо что запад и север от города был прикрыт лесисто-гористой местностью, и только с востока она была равнинной, но там множество построенных нами укреплений как-то сглаживало неравенство в подготовке и техническом оснащении сторон — вскоре вся местность вокруг Линца была перепахана на много километров батальонными опорными пунктами и противотанковыми рвами. Впрочем, как и вокруг Мюнхена с Веной.
В итоге, увидев успехи в зачистке местности в Баварии к северу от Дуная, немцы перенаправили основные усилия на очистку исконно германских территорий — освободить от повстанцев гнездо нацизма — Мюнхен — и восстановить контроль над заводами (хотя там контролировать было уже особо нечего, но они этого еще толком не знали — информация о разрушениях, конечно, в Берлин поступала, но их характер и масштаб еще был неизвестен (а до Гитлера доходило и того меньше) — к северу от Дуная он был хотя и болезненным, но умеренным (за исключением отдельных заводов по строительству танков и самолетов, а также заводов по производству двигателей и подшипников — там все было в труху), поэтому, видимо, фашистское руководство надеялось, что что-то останется и к югу).
А повстанцы после первых успехов декабря-января получили заслуженное головокружение и переиграли планы, вознамерившись удержать не только Австрию, но и юг Германии в своих руках, и на мои рекомендации все-таки уходить в Швейцарию реагировали вяло, да я и сам особо не настаивал — ситуация выглядела уж как-то больно оптимистично, да и, чего греха таить, эти события все-таки оттягивали с нашего фронта какие-то силы фашистов, то есть чем дольше и сильнее будут разгораться бои на юге Германии, тем проще будет нам. Поэтому за месяц повстанцы построили на Баварском плато к югу от Дуная аналогичную, только еще более масштабную чем у Линца систему укреплений — сотни ДОТов и ДЗОТов, тысячи километров траншей, заграждений, минных полей — и все это с учетом местности — многочисленные фланкирующие позиции на возвышенностях и обратных скатах, с многократным перекрытием подступов. Напомню, Баварское Плато было образовано древними ледниками, которые сносили сюда осадочные породы с северных склонов Альп, отчего местность была покрыта холмами высотой 300-600 метров и множеством озер и болот — то есть много удобных для контроля окружающей местности возвышенностей, а также озер с болотами, которые, наоборот, затрудняли маневр и обход нашей обороны. Вот в это укрепленное болото немцы и начали долбиться со все возрастающим упорством.
С какими трудностями им пришлось столкнуться при преодолении минных полей и заграждений я уже ранее описывал, но даже добравшись до наших укреплений, им еще оставалось много работы. Например:
(Порядок работы приведен на основе 'Указания войскам 2-го Украинского фронта о действиях саперов, огнеметчиков и дымовиков в составе штурмовых групп при прорыве сильно укрепленных позиций и УР (весна 1944 г.)', но у немцев — те же принципы):
'весь состав штурмовых групп должен быть обеспечен дымовыми средствами, главным образом РДГ (ручная дымовая граната).
Дымовые средства необходимо использовать в период сближения с блокируемым ДОТ для прикрытия работы подрывников при обстреле с фланга, а также для прикрытия выхода штурмовой группы из боя.
Штурмовые группы действуют после тщательной разведки и определения характера и типа сооружения.
Особое внимание при этом обращается на расположение амбразур блокируемого сооружения и систему огня соседних огневых точек.
Танк первым движется на блокируемый объект, желательно под прикрытием дымовой завесы, стремясь корпусом закрыть амбразуру и с подходом к ДОТ подрывной группы двигается к следующему объекту. В это время группа поддержки ведет огонь на подавление и уничтожение соседних ДОТ противника, поддерживающих блокируемые ДОТ и ДЗОТ.
Подрывная группа следует за танком, стремится подойти вплотную к блокируемому ДОТ и при помощи ВВ, гранат уничтожить его гарнизон или разрушить амбразуры, в дальнейшем в зависимости от обстановки может быть произведено полное уничтожение ДОТ.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
