| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
И в теории у нее были неплохие инструменты. Например, 75-миллиметровая горная пушка образца 1936 года была по сути пушкой-гаубицей, так как могла поднимать ствол до 70 градусов и использовала не унитарные выстрелы, а разделенные заряды, что позволяло ей работать и по крутой траектории. Правда, минимальная дальность выстрела была аж три километра, то есть стрелять по близким целям навесом она не могла, если только прямой наводкой. Но зато вес орудия был всего 750 килограммов — для восьми конных вьюков, что позволяло протаскивать орудие через сложные тропы, хотя такой малый вес серьезно ограничивал использование пятого заряда на низких углах и прямой наводке — пушку могло отнести в сторону. Зато орудие имело и лыжный ход, и даже могло стрелять прямо с него, чем немцы поначалу и пользовались, ставя такие орудия почти в начале колонн чтобы оперативно сбивать наши засады. Но вскоре от этого отказались, так как для облегчения веса орудие не имело даже щита, поэтому расчет выбивался даже обычным винтовочным огнем, не говоря уж о пулеметах и снайперах. Впрочем, были попытки ставить самодельные щиты, с переменным успехом — где-то это и позволяло вести огонь под нашим обстрелом, но если только не работали наши минометы — от них щит уже не давал защиты — тут нужен танк с круговым бронированием. И, в отличие от полевых орудий, эта пушка имела выравнивающий механизм, с помощью которого орудие можно было выставлять горизонтально на неровных поверхностях — это существенно облегчало корректировку огня, так как не требовало учета наклона подстилающей поверхности при доворотах ствола, а также снижало вероятность опрокидывания орудия — полевые орудия в этом плане было сложнее применять в горах.
Использовалась и австрийская 7,5 cm Gebirgskanone M. 15 времен ПМВ — массой 615 килограммов (в боевом положении), она могла перевозиться на шести лошадях, и к тому же сразу оснащалась щитом для самого орудия и дополнительным щитом для защиты подносчиков — почти что гуляй-город. При максимальной дальности в 6 километров (у немецкой пушки — 9), минимальная тоже была великовата для гор — более километра, то есть через соседний отрог она снаряд не перекинет — в таких случаях немцы больше пользовались укороченным минометом kzGrW42 калибра 81 миллиметр.
А других горных орудий у немцев практически и не было — где-то там испытывали горную гаубицу калибра 105 миллиметров, но нам оно не попадалось. Была еще чешская шкодная (с австро-венгерской Шкоды) 105-мм горная гаубица обр. 1916/19 г, с однобрусным лафетом, ну еще 75-мм французская горная пушка фирмы 'Шнейдер'. То есть марок и количеств и так было немного — несколько десятков, первые сотни орудий всего, так они все были в основном на фронтах, далеко от Альп. Поэтому немецкая артиллерия, что действовала против нас, была в основном полевой, привязанной в долинам и дорогам. Так что авиация была значительным дополнением, а зачастую и заменой артиллерии.
'35. К особенностям действий авиации в горах относятся:
а) сложность метеорологических условий;
б) трудность ориентировки;
в) сложность воздушного маневра штурмовиков (на малых высотах) и пикирующих бомбардировщиков;
г) ограниченность удобных аэродромов и посадочных площадок'
— к нашему сожалению, в предгорьях Альп все эти особенности применения авиации были сглажены и практически не отличались от чисто-равнинных ТВД. Поэтому мы за предгорья тоже особо не цеплялись — как только становилась заметна работа авиации и артиллерии, то отходили на другие рубежи, а потом и в нормальные горы.
'37. Боевая работа авиации в горах облегчается тем, что боевая техника врага, автотранспорт, штабы и т. п. привязаны к дорогам, представляя поэтому более крупные и выгодные цели. При штурмовке и бомбардировании по колоннам и прочим целям, расположенным в полосе дорог или на скатах, каждая бомба, упавшая вне цели, но выше по склону, неизменно поражает врага осколками породы или камнями, падение которых вниз увеличивает поражение.'
— вот да, самолет вдоль долины — это страшно — наши повстанцы быстро в этом убедились, поэтому стали с утроенной энергией устанавливать зенитные автоматы или просто пулеметы, обустраивать посты ВНОС, протягивать поперек долин, от склона к склону, стальные тросы и сетки, обустраивать защитные стенки и щели, а то и просто укрытия, наводить маскировочные навесы над дорогами и вообще где только можно — чем меньше видно сверху — тем больше людей останется в живых. Но немцы активно применяли и бомбардировку склонов, на которых присутствовали наши позиции.
'39. Сосредоточение и последовательные удары авиации на главном направлении заменяют ударные действия танков, применение которых в горах, естественно, ограничено'
— особенно это страшно в предгорьях, когда противник может установить артиллерию веером по направлению к долине и просто идти огневым гребнем вдоль склонов и по самой долине, а авиация сверху раз за разом прокашивает склоны, выметая оттуда всех защитников. В глубине гор, конечно, ситуация уже усложняется, но мы на своей шкуре почувствовали правоту слов Энгельса об ущербности обороны в горах по сравнению с атакой — и это несмотря на то, что когда он писал, авиации и танков еще не существовало.
'41. Для обозначения своего положения пехота должна уметь пользоваться и применять световые и дымовые сигналы (ракеты, костры, дымовые шашки и т. п.). Применение полотнищ себя не оправдывает. Обозначение своего положения наземными войсками при полете своей авиации обязательно.'
— ну да, бывало удавалось перехватывать удары авиацией, если угадают с сигналами на данный момент — из радиоперехвата, от пленных или от агентуры — тогда авиаудары можно было направить если не по немецким же войскам, то хотя бы по незанятым повстанцами участкам, а то и завести самолеты противника в зенитную засаду. Ну и, конечно, подразделения повстанцев оснащались такими же дымовыми устройствами и сигнальными огнями, что и немецкие части (ведь все было затрофеено на складах), поэтому и по ходу боя можно было начать подавать те же сигналы, что были замечены на поле боя.
'43. Воздушная разведка в горах особо ценна для просмотра незанятых войсками участков фронта. Систематическая ежедневная воздушная разведка шоссейных и основных грунтовых дорог в тылу противника обязательна.'
— мы, наоборот, вели такую разведку подальше от гор, над предгорьями и равнинами, чтобы отслеживать перемещение крупных соединений если таковые объявятся на каком-то из направлений. Разведка и наблюдение внутри горных регионов у нас велась ножками и глазками многочисленных постов и разведотрядов.
К нашему счастью, зимняя погода в Альпах очень переменчива, часто бывают снегопады, туманы — все это существенно снижало возможности немцев по применению авиации. Ясные дни мы не любили.
(прода от 03.12.2023)
С танками в горах были особые сложности.
'46. Применение танков при преодолении горных проходов ограничено. Танки могут действовать небольшими группами в боевых порядках пехоты в полосе дорог, используясь как самоходные орудия'
— ну, в долинах, особенно в начале гор, при переходе от предгорий, танки могли действовать почти как на равнине — там хватало широких участков, до двух-трех километров. Да и глубже в горы танки применялись довольно эффективно, когда шли елочкой по дну долины и стреляли в те места, в которые укажет ракетницей пехота, идущая по склонам — собственно, по мере того, как наши снайпера и минометчики выбивали все больше немецких артиллеристов, немецкие танки и становились подвижной артиллерией поддержки пехоты, так что вскоре немецкая артиллерия стала применяться уже только либо в виде гаубиц, когда до них было не достать нашими средствами — снайперами и минометами, иногда редкими гаубицами или самолетами, либо на опорных пунктах, когда артиллерии не надо передвигаться сразу вслед за наступающими порядками пехоты и можно создать защищенные от снайперского огня позиции.
'48. Целесообразно использовать танки парами и в составе подразделений для закрепления захваченных горных проходов, перевалов и дефиле.
49. Главные силы танков предпочтительно держать за боевыми порядками пехоты в готовности к использованию, как только пехота выйдет в долины или участки, где возможны действия танков.'
— тут немцы действовали несколько иначе — они применяли танки даже в узостях, обстреливая склоны и вершины вверх-вперед, насколько хватало подъема ствола с учетом подъема самого участка, по которому проходил танк — порой немцы спецом занимали пятачки местности с уклоном, чтобы можно было поднять ствол повыше и смести наших снайперов и пехоту со скал вдоль ущелья, ну или как минимум ее прижать, пока немецкая пехота пробирается поверху, обходит наши посты вдоль хребтов по сторонам теснины, выдавливает или даже уничтожает их — все-таки, повторю, наличие вертикальных стенок по бокам и сзади делало огонь прямой наводкой из танковых орудий таким же эффективным, как гаубичный и минометный, и даже более эффективным за счет более точной стрельбы прямой наводкой — таким способом можно было поражать в том числе прикрытые от прямого огня участки, чего на равнине практически не бывало, если только на опушке или в лесу — но там еще надо удачно попасть в ствол дерева, а в горах скальные поверхности представляли широкий простор для выбора точки прицеливания — осколки — стальные и каменные — надежно поражали все перед стенкой в радиусе до десяти метров, да и пятнадцать-двадцать метров уже не были безопасной дистанцией от вертикальных и наклонных поверхностей — количество укрытий в горах вдруг резко снизилось. Танк по сути выступал как сверхтяжелая снайперская винтовка.
Конечно, такой способ действий немцы могли применять только из-за слабости средств ПТО повстанцев — РПГ у повстанцев еще только входили в моду, их было мало, да и не всегда могли быть применены, особенно если склон был заросшим деревьями, и чтобы поразить танк, надо было высунуться на прямую наводку, то есть выйти из укрытия. А это, в условиях почти сплошного поля из пуль и осколков, что стояло над полем боя, практически гарантированная смерть. Поэтому стрелки из РПГ выжидали в укрытии до последнего, когда танк будет проезжать мимо в нескольких десятках метров. Но такая стрельба тоже не всегда была возможна — ведь по боковым склонам долины шла немецкая пехота, которая могла добраться до укрытия раньше, чем возникнут условия для стрельбы. Группы прикрытия гранатометчиков, конечно, как могли сдерживали продвижение немецкой пехоты на участке перед самим прикрытием — такие участки и выбирались с тем, чтобы перед ними было хоть какое-то открытое пространство, через которое немцам придется идти и подставляться под выстрелы из бесшумок, или наоборот лес, лучше всего хвойный, а не лиственный и потому голый зимой — в хвойном было проще устраивать засады, которые сложно было обнаружить до собственно начала огневого контакта — так засада не попадала под огонь танков, которые шли по долине, ну как минимум прицельного, так-то танки все-равно шли и планомерно простреливали склоны, им в помощь работала артиллерия и минометы, а сверху носились самолеты и поливали все пулеметно-пушечным огнем — в отличие от равнины, где есть большие площади для рассредоточения войск, в горах эффективность таких действий по обстрелу площадей была гораздо выше, особенно в тех долинах, где лес тянется по бокам речной равнины полосой шириной 20-100 метров, а потом идут скалы, более вертикальные а потому почти голые — в таких условиях полоса сплошного обстрела довольно узкая, да еще помогали боковые склоны, которые отбрасывали все осколки вниз — в таких условиях сосредоточенный огонь по лесной полосе быстро выгонял оттуда защитников — хватило бы боеприпасов. Поэтому засады и были далеко не всегда эффективны, и уж тогда гранатометчикам подавалась команда — свистком, щелчком по рации, цветной ракетой — в зависимости от ситуации и оснащения — и гранатометная группа снималась с места и уходила по намеченному маршруту отхода, пока он еще давал прикрытие хотя бы от фронтального огня.
Противотанковые ружья тоже бывали эффективны, особенно против танков первых серий, с тонкой броней, и даже против более современных, если удавалось занять позицию повыше и стрелять по крыше башни и корпуса — в горах с этим было проще, ну, конечно, до тех пор, пока твою позицию не обнаружат и не начнут обстреливать снарядами, а могут и для профилактики шмалять, без обнаружения. Но немцы и обстреливали такие места с особой тщательностью — есть там засада или нет — неважно, и нам приходилось выбирать, на что потратить ПТР — на борьбу с танками или с артиллерией и связистами-наводчиками — все-таки зачастую только ПТР и мог достать до противоположного края долины, когда наступающую пехоту и артиллеристов было хорошо видно — с того-то края их зачастую трудно разглядеть издалека из-за деревьев, отрогов, останцев, скальных выступов.
Ну и мелкокалиберная артиллерия тоже была полезным средством против пехоты 'на той стороне'. Но пушку, даже 37-миллиметровую колотушку, уже сложнее прятать и таскать по склонам, чем ПТР, и повстанцы все чаще применяли однозарядные винтовки, сделанные из стволов и деталей 20-мм зенитных пушек, с каким-то самодельным станком-треногой, да с упором в наклонные поверхности, которые примут отдачу — их можно было вполне использовать и как винтовки, с ручным прицеливанием, а осколочный снаряд был все-таки поэффективнее простой пули, особенно на дистанциях полтора-два километра, да и бронебойный снаряд работал по танкам гораздо эффективнее.
Противотанковые же пушки не были панацеей — их и мало было у нас, и немецкая авиация, прокашивавшая склоны, вместе с гаубичным огнем немцев довольно быстро вскрывали позиции птошников. Так что основным средством борьбы с танками противника поначалу, пока повстанцы не освоили искусство минной войны, были тоже танки, затрофеенные в городах. Немцы, зная об этом, вели за такими танками настоящую охоту, особенно авиацией, на чем ее можно было подлавливать — засветить танк на участке с подготовленной зенитной засадой — и ждать гостей, а потом только успевай подносить снаряды и патроны к многочисленным зенитным автоматам и крупнокалиберным, и даже обычным пулеметам — по пикировщику с такие моменты стреляло все что возможно, и после потери полутора десятков самолетов немцы уже менее активно стали атаковать наши танки, пилоты сбрасывали бомбы уже с большей высоты, что снижало их эффективность. Естественно, вскоре вся местность была усыпана макетами орудий и танков — не всегда немецкие пилоты клевали на приманку, но 10-15 ударов в день все-равно тратили понапрасну — тоже хлеб.
В общем, с танками было непросто для обеих сторон. И, как отмечалось в другой инструкции РККА (в РИ — Указания командования 2-го Украинского фронта о действиях танковых и механизированных войск в горно-лесистой местности (май 1944 года)):
'Действия танков осложняются ...
в) Грунтом местности, представляющим собой щебенистые суглинки и супески. После даже небольшого дождя верхний слой грунта быстро размокает и дороги становятся скользкими, затрудняющими движение автомашин, а иногда и танков (особенно на подъемах).
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
