Ругару

— Вам знакомо имя Лаэртель Незаконнорожденная? — брешь в его безразличии она пробила. Точно пощечину ему дала. И прежде чем эта брешь затянулась, она продолжила: — Можешь не отвечать, я знаю, что знакомо. Как ты думаешь, где она сейчас? — Алексей набычился, почти физически ощущалось, как в нем закипает злоба. Он воспринимает эти вопросы как издевательство. Злоба лучше, чем безразличие, лишь бы через край не перехлестнула, чтобы не бросился. Тут уже очень аккуратно надо, как по канату. — И опять можешь не отвечать. Готовясь к разговору с тобой, я тщательно навела справки, поэтому знаю больше, чем ты. В контрразведке Великой Республики, твоей родины, уверены, что она умерла, дело ее закрыто. Надо сказать, что уверенность их основана не на пустом месте. Однажды они сумели взять ее вместе с завербованным ею ругару Антиповым Алексеем Николаевичем. После нескольких дней допросов, которые проводились в специфической манере, свойственной КГБ как Великой Республики, так и СССР в сталинские времена, кто-то из следователей предложил хитрую штуку. Попробовать перевербовать Антипова. Открыть ему всю правду о шпионке. А потом устроить им свидание, пусть выпытает у нее, где артефакт, что она несет домой. Расчет оказался неверен. Эльфийка за те дни, что провела с ругару бок о бок, возымела такую власть над ним, что Антипов остался предан Лаэртель. Тем более с органами у него и раньше была напряженка. Так что откровенное общение, перешедшее в бурный секс, закончилось совершенно неожиданным образом. Узнать Антипов ничего не узнал, зато подследственная умерла. Никаких внешних или внутренних повреждений не было, шею парень ей не свернул, однако, поди ж ты, — умерла. И этот факт подтвердили целых три доктора. Тем не менее похоронили ее не раньше, чем от тела пошел душок.

Регина перевела дух и снова искоса взглянула на ругару. Злоба ушла, он снова погружался в отчаяние, переживая прошлое еще раз. Ничего, сейчас будет тебе встряска.

— Но если бы у органов КГБ были такие же связи, как у людей-наблюдателей, они бы знали, что примерно через месяц после захоронения шпионки, Лаэртель Незаконнорожденная вновь появилась при королевском дворе и была обласкана венценосным отцом, поскольку блестяще выполнила порученное ей задание. Отец даже хотел выдать ее замуж за какого-то довольно знатного эльфа, абсолютно не амбициозного, — можно было не опасаться, что он воспользуется столь близкой родственной связью с правящей династией и устроит переворот. Лаэртель отказалась. До сих пор она не замужем и, по слухам, нет другой эльфийки, которая бы так любила развлекаться с пленными — если ты не понял, Леша, заниматься с ними сексом, — до того как над ними проводят операции, делая их более безопасными и удобными рабами. Кстати, медицина эльфов вкупе с магией шагнула далеко вперед. Скоро они будут менять не только внешность рабов, но и самую душу. Один шаг до этого.

Снова быстрый взгляд на подследственного: тот презрительно скривился. Не верит. Хотя мозгами бы пораскинул, зачем ей выдумывать эту мерзость?

— Как готовили Лаэртель для этого задания? Сколько потребовалось магии, чтобы обмануть всех? Сколько сил, чтобы вылезти из могилы и пробраться домой, — это вряд ли мы узнаем. Она заслуживает звание героини, ничего не попишешь. Когда ты, Леша, принес эльфам камень, она уже была там. И она на самом деле тебя любила, если тебя это утешит. Может быть, странной, непонятной нам эльфийской любовью, но любила. Ведь это она настояла: ты не должен умереть, когда камень из тебя извлекут. И она не позволила отдать тебя лекарям и сделать из тебя раба. И потребовала, чтобы тебя отпустили обратно. В этом полностью ее заслуга.

Взгляд Алексея изменился. Мгновение — и он поверит.

— А еще она посчитала, что раз она любит тебя, а ты любишь ее, и раз она снизошла до того, чтобы провести с тобой ночь, то ни на одной женщине ты не имеешь права жениться. Поэтому в ту же ночь, когда она, якобы, умерла, она наложила на тебя проклятие. Каждая женщина, с которой ты переспишь, умрет до рассвета. А ты взамен получил небывалую даже для ругару живучесть. Собственно, только благодаря этому проклятию ты смог перейти линию фронта и донести камень эльфам. И когда они выбросили тебя на нейтральную полосу с развороченной грудью, ты не умер тоже из-за проклятия. Лаэртель и раньше тебя поддерживала. Когда вы в первый раз на засаду нарвались, как бы иначе ты, простой водила, смог завалить пятерых милиционеров, специально обучавшихся рукопашному бою? Это была ее помощь. Но временная. А теперь она тебя сделала сильным и живучим навсегда. Только не удержалась. Никак не могла безвозмездно тебя даром наградить. И напакостила вдогонку.

Регина вернулась за стол, снова вперилась глазами в Алексея, а тот смотрел не веря, но теперь уже потому, что там, за этим неверием плескался ужас.

— Я так полагаю, — буднично поясняла Регина, — она настолько считает эльфов выше всех прочих, что и мысли не допускает, чтобы ее любовники из низших рас могли еще с кем-то получить удовольствие, а тем более быть счастливы. Поэтому ее нынешних любовников убивают. Но не тебя, Леша. Потому что тебя она по-настоящему любила, хотя и знала, что никогда не выйдет за тебя замуж. Поэтому поступила так, как поступила. А эти девушки, — она небрежно махнула на фото. — Ты молодой здоровый парень, я предположила, что, живя в Москве, ты должен был с кем-то встречаться. Поскольку на тебя было наложено ограничивающее заклятие, и при твоем аресте мы убедились, что сняла его только цомтта, самым легким способом ты мог обойти запрет, проведя время с проституткой. Эти женщины предлагают себя откровенно, и никаких заминок у тебя не возникало. Верно? — по лицу парня прошла судорога — Регина угадала. — Да, Леша, — твердо заявила она, — они все мертвы. Не знаю, с кем из них ты провел ночь и все ли здесь, с кем ты сталкивался, но это и неважно. Просто знай, что ты несешь в себе смерть и от этого не избавишься.

Ругару обхватил голову руками, согнулся в три погибели, сдерживая рвущийся наружу вой. Только у него не очень хорошо получалось, поэтому она слышала мучительный стон. Он раскачивался из стороны в сторону. И Регина чувствовала, что сейчас его душит не этот факт невозможности нормальных отношений, — хотя большинство мужчин пришли бы в отчаяние исключительно от этого. Но он осознал то, во что пять лет не верил: все женщины, в смерти которых его обвинили, погибли по его вине, хотя и косвенной. И, как оказалось, погибло около десяти проституток — они ведь тоже ни в чем не были виноваты. И — самое страшное — Олеся. Девочка-студентка, писавшая неплохие рассказы, — она вполне могла стать когда-нибудь известной писательницей. Она подарила ему надежду на другую жизнь. Если бы не она, кто знает, сражался бы он с эйнхериями или ушел быстренько, получив свою долю. Она так много сделала для всех них, а сама умерла. Из-за него. Это он так считает, что из-за него. Регина была почти рада увидеть страдания Алексея. Это значило, что она не ошиблась, — он хороший парень, просто так фишка легла. Поэтому нельзя было оставлять его в таком состоянии, иначе он зубами вены себе вскроет в камере.

Она быстро собрала фотографии, швырнула их в стол, затем достала из холодильника минералку, налила в стакан. Подошла к Алексею, ласково положила руку, на будто сведенную судорогой шею, провела по напряженной спине. Его немного отпустило от этого неожиданного прикосновения.

— Выпей воды, Леша. Мне еще надо кое о чем поставить тебя в известность.

Он вцепился в стакан, как в спасительный круг. И до того, как он опрокинул в себя воду залпом, Регина задала следующий вопрос.

— Ты никогда не задумывался, какой ценой наблюдатели выкупили тебя у кагэбэшников? — в мутных глазах снова мелькнуло удивление. — Все-таки ты очень серьезный промах совершил. Не промах — непоправимое зло. Этот камень мог определить исход войны раз и навсегда. По-хорошему, тебя надо было наказать, да так, чтобы другим не повадно было. Всю семью твою вырезать вместе с тобой.

— Что с моей семьей? — прохрипел он. Это никогда ему в голову не приходило раньше.

Регина не стала его мучить.

— Все хорошо. Все живы-здоровы. Помнят тебя, страшно переживают, — она протянула ему черно-белую фотографию.

Он сначала не понял, а потом схватил ее, всмотрелся. Регина умудрилась раздобыть свадебную фотографию. Сергей Антипов, тот самый, что походил на старшего брата, женился-таки на соседке Анне. На фотографии у нее фата закрывает половину лица, так что выглядит она прелестно. И вообще, говорят, хорошая семья получилась, муж в ней души не чает, а она в муже. Некоторым соседям даже завидно.

— Наблюдатели предложили Великой Республике в обмен на тебя, другой артефакт, пояснила Регина, пока Леша рассматривал близких. — Он примерно уравновешивал наличие у эльфов камня жизни. Так что генеральный секретарь лично позволил отдать тебя людям, а семью твою не трогать.

Алексея словно прорвало.

— Но дело не во мне, правда? Наблюдателям... Вообще людям не надо, чтобы это война заканчивалась. Им нужно, чтобы мы бесконечно убивали друг друга. В этом они видят некое равновесие, регуляцию численности населения, ведь так? Я много думал. Моя родина — Великая Республика — нисколько не лучше сталинского режима, а может, и хуже в чем-то, но мы прогресс двигали. И не только машины всякие, но и культуру, искусство. У эльфов методы не благороднее, к тому же они статичны, застыли как насекомое в янтаре, некуда им развиваться, ведь по нашим меркам они вечны и уже достигли совершенства. Но и они во многом правы, природу жалеют... И по большому счету не виноваты ни те ни другие в тех зверствах, что творятся. Мы на Везиофее приспосабливаемся, пытаемся выйти из ситуации с наименьшими потерями. Но виноваты, по-настоящему виноваты, — кукловоды. Те, кто сталкивает нас лбами, поддерживая эту бесконечную войну и непримиримую вражду. Я однажды представил: где были бы наблюдатели... где были бы люди, если бы во всех мирах прекратились войны? Кому бы они были нужны?

Регина молчала. Дура она была бы, если бы хаяла систему, работая в ней, но она пришла к тем же выводам.

— Можно я возьму фото себе? — поинтересовался он, убедившись, что ничего не услышит.

— Конечно, — позволила Регина. — Я для тебя специально и добыла. С родными твоими я увидеться не могла. Могу только фотографию тебе подарить. У Ани и Сергея сын растет. Лешей назвали. Но фотографию племянника мне не нашли. Ему сейчас около полугода. Таня тоже замужем. Муж — хороший парень Саша из соседней области. Познакомились, когда она в соревнованиях по легкой атлетике участвовала. Она учится на третьем курсе университета физической культуры в Панкратове. Он тоже студент. Игорь... — Регина запнулась. Об Игоре, пожалуй, рано ему знать. Может, позже... — работает, — завершила она. Отец твой поначалу, когда с тобой беда случилась, сильно пил, но потом мама с ним справилась. Очень сильная женщина. Повезло тебе.

Сказала и испугалась — вдруг решит, что она издевается? А она вспоминала вечно пьяного отчима. Ее мама не справилась. Только и делала, что плакала, а затем заверяла: "Он обещал исправиться". И так почти тридцать лет.

Леша оторвался от карточки, положил ее за пазуху — там у него оказался внутренний карман. Глаза стали спокойными, а главное — живыми!

— Да. Мне очень повезло. Если бы не они... — он проглотил комок. — Спасибо вам. А письмо нельзя им передать?

— Нет, — покачала головой Регина. — Может, после суда, но это сложно, ты же понимаешь. Они не знают, где ты. Знают только, что жив.

— Ясно.

И опять засвербело у нее: может, рассказать об Игоре? Нет. Вся ее задумка удалась, как по нотам. Ложные надежды давать ни к чему.

— Скоро суд, — подвела итог Регина. — Возможно...

— Все равно теперь, — невесело усмехнулся он. — Как будет, так и будет. Выкарабкаюсь, не впервой.

— Выкарабкаешься, — подтвердила она. — Я в тебя верю.

И вызвала охрану.

Рабочий день сегодня закончился на удивление быстро. Все ниточки она подобрала, все бумажки заполнила, задерживаться не было никакой причины. Но эти свободные часы свалились на нее внезапно, так что она не знала, чем их заполнить. Если бы знала это заранее, договорилась бы, чтобы Маринка пришла в гости с пятилетним сыном или сама бы к ней в гости напросилась. Но сейчас уже поздно звонить им, наверняка у них свои планы. Сходить в кино? Но сейчас не идет ничего, что не терпелось бы посмотреть. Подождет, когда в Интернете появится лицензия и уж тогда... Книгу, что ли, купить какую-нибудь? Нет, не будет. Книги Регина подбирала тщательно. Она давно пришла к выводу, что если будет покупать все, что ей хочется прочитать, то погибнет под тоннами макулатуры. У нее двухкомнатная квартира, но это не значит, что ее можно захламлять абы чем. Поэтому она взяла себе за правило: покупать лишь те книги, которые впоследствии будет перечитывать.

Попав домой, она первым делом включила кондиционер, потом отправилась на кухню. Приготовила себе бутерброды с ветчиной и сыром, заварила слабенький кофе — крепкий не переносила. Позавидовала людям, страдающим интернет-зависимостью. Она бы сейчас зависла на каком-нибудь форуме или в бесконечной игре, и время до утра пролетело бы незаметно, но Регине это казалось ужасно, неправдоподобно скучным. Даже скучнее, чем в полной тишине жевать бутерброды, сидя под сплит-системой.

Когда с ужином было покончено, она прибралась за собой и подошла к книжному шкафу. Купила то, что хотела перечитывать, — вот и выбирай. Но взгляд скользил по корешкам и ни за что не мог зацепиться. Наконец Регина вытащила сборник стихов Веры Павловой. Включила на компьютере музыку — "Secret Garden", она всегда ее успокаивала, залезла с ногами на кровать и перелистала томик, выхватывая отдельные строчки. Улыбалась самой себе. Листала дальше. Несколько раз перечитала одно из любимых стихотворений:

Нарисуй меня в латах

на голое тело,

будто вместо халата

я латы надела,

я накинула латы,

как халат, после душа.

А они маловаты.

А они меня душат.

А затем спонтанно, что случалось с ней довольно редко, дотянулась до телефона и набрала Куклу.

— Привет!

— Привет, — по его голосу никогда не догадаешься, рад он, что ты позвонила, или его это бесит, следит он сейчас за футбольным матчем или, пардон, трахает секретаршу-магичку.

— Ты сегодня занят?

— Нет.

Вот этому можно верить. Если он занят, то скажет об этом прямо. Эта прямота позволяла не испытывать вины и ложного смущения.

— Приедешь ко мне?

— Да.

Вот и отлично.

— Когда будешь?

Пауза — наверно, на часы смотрит.

— Через пятьдесят пять минут.

В этом он весь. Не через час, а через пятьдесят пять минут. Кто хочет — может засечь время.

— Отлично, — Регина нажала отбой.

Перелистнула еще одну страницу и снова набрала номер.

— Радислав, — она знала эльфийское имя Куклы, но никогда его не называла так. Каторжан называла настоящим именем, а его нет. Неизвестно почему. — Я передумала, не надо приезжать.