| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Группа обеспечения, имея дополнительно ВВ и другие средства блокирования (земленосные мешки, щиты, дымовые гранаты), двигается с группой поддержки в готовности для блокирования ДОТ. Огнеметы действуют по уничтожению через амбразуры.
2. Действия штурмовой группы без танка
Подрывная группа, используя местность и дымовые завесы, под прикрытием огня группы поддержки скрытно приближается к блокируемому объекту и действует так же, как и в первом случае.
в штурмовой группе должно быть не менее 10-15 земленосных мешков для закрытия амбразур.
В состав группы обеспечения должны входить 2-3 бойца-дымовика, которые должны иметь носимый запас РДГ в вещевых мешках не менее 10-12 шт. на дымовика (стрелки должны иметь по 1-2 РДГ).
Уязвимыми местами ДОТ (ДЗОТ) являются амбразуры, входы, вентиляционные отверстия. Для разрушения амбразуры ДОТ требуется ВВ до 10 кг и до 5 кг для ДЗОТ. Заряды должны быть расположены непосредственно у отверстия амбразуры. Для разрушения входов требуется двойное количество ВВ против указанного.
Гарнизон уничтожается гранатами через отверстия амбразур и вентиляционные отверстия и действием огнеметов. Для полного разрушения ДОТ ВВ укладывается на потолочное перекрытие, которое должно быть очищено от земляной обсыпки. Количество ВВ — в зависимости от толщины покрытия.'
— то есть, если артиллерийским огнем уничтожено пехотное прикрытие ДОТа в окопах, которое должно следить за ближними подступами к доту, а резерв обороняющихся не подоспел вовремя и ДОТ остался один-на-один против атакующих, то они, заранее разведав где находятся амбразуры атакуемого и соседних ДОТов (что, вообще-то, непросто — они ведь в массе замаскированы от фронтального наблюдения — основная оборона строится на косоприцельном относительно фронта огне), под прикрытием танка, дымовой завесы, деревянных щитов и мешков с песком, мелких бугорков и промоин, огня по амбразурам — в общем, всего, что может защитить от огня из амбразур — подбираются в слепую зону ДОТа (спереди, а в основном с тыла и может задних боков — то есть с направлений, которые и должна охранять обороняющаяся пехота в расположенных рядом окопах), закладывают амбразуры мешками с песком чтобы было удобнее работать и ниоткуда не началась стрельба, и затем гранатами, взрывчаткой, огнеметами — уничтожают защитников ДОТа. Ну, скажем, работа непростая, поэтому неудивительно, что немцы несли большие потери (а ведь до того они уже понесли потери, прокладывая пути через минные поля и заграждения из колючей проволоки).
Огнеметы также активно применялись немцами (снова — пример инструкции — из советского документа 'Временное краткое положение об использовании групп роксистов в штурмовых группах (3-й Прибалтийский фронт июль 1944 г.)'):
'Вслед за штурмующий пехотой следуют (в темпе броска пехоты) штурмовые инженерно-саперные группы, имеющие задачу уничтожить на занятом плацдарме ОТ (огневые точки) и землянки противника.
В состав таких штурмовых групп будут входить роксисты.
огнеметной струей сжигают пехоту противника, гарнизоны ДОТ и ДЗОТ, а также ведут бой в траншеях.
Действия роксистов должны быть стремительными и дерзкими. Роксисты в боевых порядках размещаются, как правило, попарно, уступом вправо, уступом влево или параллельно, на расстоянии 10-15 м друг от друга. Во всех перечисленных вариантах добиваться стрельбы по ветру и создания перекрещивающихся огневых струй.
Движение роксистов к цели под прикрытием маскирующего дыма выполняется короткими, стремительными перебежками, а без дыма — переползанием.
Роксисты прикрываются ружейно-пулеметным огнем и гранатами штурмовых групп, с которыми они взаимодействуют'. (роксисты — это огнеметчики, вооруженные РОКС — 'Ранцевый Огнемёт Клюева-Сергеева').
Так что к середине января немецкие войска дошли основной массой до по-Дунайских городов Германии, которые еще оставались в руках повстанцев, обложили их, и одновременно начали попытки форсировать Дунай в промежутках между городами. Но им, конечно, сильно мешала эта цепочка дунайских городов, что оставалась в наших руках — Зигмаринген, Ульм, Донауверт, Ингольштадт, Регенсбург, Деггендорф, Пассау (ну и там уже австрийский Линц) — она располагались от Баденского озера и дальше дугой на восток вдоль Дуная через каждые 50-60 километров. И через эти города проходили основные дороги, ведущие с севера на юг. Да, были и еще несколько промежуточных городков помельче, самыми же крупными были Регенсбург — 100 тысяч, Ульм — 75 тысяч человек, и Ингольштадт — 45 тысяч (во время Тридцатилетней войны 17го века это был единственный город Баварии, который не удалось захватить шведам — а так они тогда захватили всю Баварию (к разговорам о том, с какой силой пришлось воевать Петру Первому полвека спустя — шведы смогли одолеть всю Германию, пусть и раздробленную и ослабленную войной, где населения стало сколько и в тогдашней России — 10 миллионов человек — лишь в результате Тридцатилетней войны — и это уже к ее концу, тогда как Россия с этого войну начинала, да еще приходилось отбиваться от татарских и прочих набегов с юга; в Швеции — 1,5 миллиона, мобилизовано 4% населения)), Пассау — 40 тысяч, остальные города имели численность в 5-15 тысяч человек.
Повстанцы захватывали эти города прежде всего чтобы освободить тюрьмы и концлагеря, которые находились в них или рядом, ну и заодно уж уничтожить партийных функционеров, производство военной техники. И свою значимость в качестве оборонительных рубежей города приобрели лишь спустя месяц после их освобождения, когда в середине января повстанцы решили удерживать юг Германии и Австрию. Именно с этого момента они начали активно подавлять остатки фашистских гарнизонов в этих городах — прежде всего в крепостях, которые там были построены в 19м веке и ранее, но к подходу основных сил фашистов с севера повстанцам это так и не удалось — ни в Ульме, ни в Ингольштадте, да и некоторые кварталы других городов не были зачищены до конца — а ведь все это старые города, с каменными постройками и узкими улочками — такое только ровнять с землей, так как штурм обернется большими жертвами. Поэтому фашистам и удалось досидеть в своих укреплениях почти во всех этих городах — пусть это были и отдельные неподавленные очаги, но они все-равно прилично мешали повстанцам. Те, конечно, начали было разбирать их крупнокалиберной артиллерией прямой наводкой, но так как с обеих сторон друг другу противостояли уроженцы из этих мест, зачастую соседи, одноклассники и даже друзья, то в итоге была достигнута договоренность, что повстанцы оставляют фашистов в покое, а фашисты не стреляют по повстанцам. Где-то фашисты вообще вышли из города по договоренности, а где-то так и продолжали сидеть и ждать помощи извне. То есть обстановка была неустойчивой.
ГЛАВА 27.
Подошедшие немецкие части тоже, обломав зубы на укреплениях повстанцев вокруг этих городов, решили попытать счастья между ними и начали форсировать Дунай в обход городов — сначала очень неудачно, с большими потерями, и только с подтягиванием артиллерии, которой они оттесняли наши ДРГ от берега, им удавалось наводить переправы и начать переброску войск. Переправы, конечно, периодически уничтожались налетами нашей авиации — для этого дела мы даже перебросили в Альпы пять наших высотников и комплекты управления для бомб, а сами бомбы брали по месту. Тем не менее, собрав мощный истребительный зонтик с облегченными донельзя самолетами — топлива на несколько минут, пятьдесят патронов — взлететь, добраться до высотника, выстрелить и планировать обратно, а потом и зенитными ракетами, когда опасность налетов союзной авиации была купирована ее разгромом, немцам удавалось поддерживать сначала небольшой, но все нарастающий поток войск и боеприпасов на южный берег, где они также начали штурм наших укреплений, что были построены вокруг дунайских городов, но уже с южного фланга, а также вдоль дорог, ведущих на юг.
Так что в первой половине февраля повстанцам пришлось оставить все германские города на Дунае, вокруг которых оборона вообще-то еще держалась, но из-за вклинений, которые фашистские войска смогли организовать между этими городами на южный берег Дуная, возникла опасность их окружения (в Австрии, наоборот, в это время повстанцы оттесняли фашистов от Вены и возвращали под контроль Тульнскую равнину к западу от города, хотя в Линце понемногу отступали на запад). Сыграло некоторую роль и то, что обе стороны не хотели разрушения старых германских городов, ведущих историю еще от римлян — в Регенсубрге даже оставили целым Каменный мост, который был построен еще в 12м веке и помнил копыта крестоносцев.
То есть пошли какие-то левые схемы и мутные договорнячки между фашистами и частью руководства повстанцев, которое и так-то было не очень однородным — там, напомню, помимо коммунистов хватало и социал-демократов, и католиков с протестантами (и в данном случае это — политическая ориентация), и антигитлеровских нацистов (это не шутка — ранее разбирали), это помимо того, что в повстанцах было несколько десятков национальностей — русские, сербы, евреи, украинцы, русины, немцы, поляки, чехи, словаки, англичане, новозеландцы, австралийцы, канадцы, французы и множество других. Хорошо хоть переговорщики с нашей стороны под отступление из городов выторговали освобождение более ста тысяч человек из концлагерей и лагерей военнопленных запада и северо-запада Германии — в основном немцев, евреев и русских, ну и еще несколько десятков тысяч насильно перемещенных на работы в Третий Рейх — переговоры шли даже дольше, чем боевые действия, благо что и фашистская сторона — их локальное руководство операцией — не горела желанием вести обширные боевые действия на старой немецкой территории с массовым применением тяжелых вооружений и тотальным разрушением всего и вся, а хотела под шумок, не привлекая внимания Гитлера, очистить дунайские города, и уж только потом, с помпой, представить такое быстрое и почти бескровное решение вопроса как исключительно свое достижение. Ну, ценой спасения от смерти десятков тысяч узников на это пожалуй можно было и пойти — их и так выкупали за золото, украшения, деньги, меха, картины, даже коллекции дорогого спиртного и сигар, захваченные в местных банках, магазинах, почтовых отделениях и конфискованных у буржуазии, и города, которые и так скоро падут, стали просто еще одной валютой.
Причем после оставления дунайских городов боевые действия неожиданным образом снова перекинулись на регион к северу от Дуная.
Там с запада на восток тянулась гряда Юрских гор (именно по ним был назван Юрский период — время динозавров, хотя откуда появилось само название гор — никто не знает — пытались было вывести из кельтских языков, да не получается, латинский с германским тоже не подходят). Эти горы начинались во Франции и Швейцарии, а в Германии были представлены горными системами Швабский Альб (да, с 'б'), Франконский Альб, ну и Баварский Лес — эти горы так дугой и окаймляли Дунай с севера на всем протяжении Германии. Швабский Альб — самый западный — тянулся на 200 километров от Рейна, Баденского озера, мимо Зигмарингена, Ульма и до города Донауверт (80 км на северо-запад от Мюнхена), и при ширине в 30-40 километров имел средние высоты 600-700 метров с несколькими горами под 1000 метров. Северный и южный склоны изрезаны плодородными долинами, а центральная часть — каменистая маловодная возвышенность с лиственными лесами. Франконский Альб идет от Донауверта, мимо Ингольштадта и до Регенсбурга вдоль Дуная 90 километров (а затем отворачивает на север и идет еще 220 километров до Кобурга, Нюрнберг находится как раз напротив середины этой длинной части). Ну и затем Дунай поворачивает на юго-восток и течет южнее Баварского Леса — горного массива длиной 200 километров — мимо Деггендорфа, Пассау (и там уже австрийский Линц).
Причем сам Дунай тут был неширок — мимо Швабского Альба он тек вообще сравнительно быстро, и лишь после Ульма, приняв в себя левый приток Иллер (который тут шире Дуная), становился судоходным и сравнительно широким — 75 метров (расход воды — до Ульма — 38 метров в секунду, в Регенсбурге — через 160 километров — уже 444 метра). Причем левый — северный — берег на протяжении обоих Альбов был в основном скалистым, с несколькими небольшими топкими равнинами — место явно не для танковых атак, зато — отличное место для ведения партизанской войны. Вот южный — после Ульма — становился сравнительно пологим. У Пассау — на самой границе Австрии — Дунай принимает в себя Инн, но там начинается теснина из-за горного массива Чешский Лес с севера и северных отрогов Альп с юга — ширина реки там уменьшается до 150 метров (и впадающий в Дунай Инн шире самого Дуная, как ранее Иллер), течет так 120 километров (в т.ч. мимо Линца — расход воды 1451 кубометр в секунду (в устье у Измаила — 7200 кубометров — впрочем, это было в холодный и засушливый период середины 20го века — как, например, и в 16м веке, а вот в теплом и влажном 18м веке средний расход воды доходил до 7700 кубометров)) и лишь за 40 километров до Вены (1900 кубометров), на Тульнской равнине, выходит из горных теснин, разливается широкой скатертью и делится на множество рукавов, между которыми заключаются низменные острова, покрытые густою травой и поросшие ивами, осиной и тополями. Ложе реки разветвляется в виде многих излучин, из которых одни удобны для судоходства, другие загромождены песчаными мелями и постепенно переходят в болота. Старые рукава, заброшенные среди прибрежных равнин, превратились в полукруглые пруды, обросшие бесконечными камышами. В Вене же, пройдя через Венские ворота — еще одну теснину из двух гор — снова разливается вширь.
И на всех трех горных массивах было полно пещер — особенно в Швабском и Франконском Альбах, так как они были сложены из известняков. Густые леса, пусть и без листвы по причине зимнего периода, давали дополнительное укрытие, а небольшое население уменьшало вероятность обнаружения наших отрядов. Они там и так оставались — не все успели отойти из северных регионов, а в горных массивах Тюрингенское нагорье и Тюрингенский лес — это еще севернее Франконского Альба и Кобурга — повстанцы так и продолжали сидеть, так как оттуда было далеко до границы.
И вот, немного окрепнув, поднабрав и потренировав силы, повстанцы начали совершать рейды не только по территориям к югу от Дуная, которые вновь были частично захвачены фашистскими войсками — нет, наладив связь с остававшимися к северу отрядами, они начали засылать отряды и туда — сначала мелкие группы уничтожали или отгоняли дозоры с берега Дуная, затем на автомобилях подвозили лодки, катера и даже небольшие баржи в разобранном виде — к самому Дунаю или спускались по одному их его притоков, переправляли на тот берег 100-200-500 человек, боеприпасы, тяжелое вооружение, взрывчатку, продовольствие и, самое главное — 30-50-100 лошадей — именно лошади и стали залогом успешных действий этих отрядов.
Ведь эти гористые места не имели полезных ископаемых (так как сложены из известняка, а не магматических пород), почва была настолько неплодородной, что местные крестьяне выращивали не пшеницу, а рожь (это для русских там были бы райские места, а южные народы все-таки привыкли к гораздо более богатой земле), а больше занимались скотоводством, поэтому там было проложено много путей местного значения — тропки, проходы — которые отлично подходили для пешехода или конного, но вот уже автотранспорт, а особенно его колонны — для них местность была тяжеловата, ее и пересекали-то всего несколько серьезных дорог — автомобильных и железных — с севера на юг — от северных долин Майна к южным долинам Дуная — и все. Но эти пути мы обездвижили подрывами мостов и разрушением железнодорожного пути. А с перемещением рейдовых отрядов на северный берег Дуная и сам Дунай на несколько недель стал несудоходным — орудия прямой наводкой резко охладили пыл фашистского речного флота. Так что с середины февраля рейды аля-Ковпак на несколько недель сделали эти горные массивы труднопреодолимой преградой для немецких войск.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
