— Мы хотели бы поговорить с месье де Кресси, — улыбнулся своей самой радушной улыбкой Дамблдор. Прибыл, конечно, он не один, как же можно.
— Месье де Кресси очень занятой человек..., — начал Пьер, все сильнее раздражаясь. Еще бы: последние сутки перед прибытием этих англичан дом стоял буквально на ушах. Необходимо было убрать следы пребывания здесь огромного количества людей.
— Пьер, месье Антуан готов их принять, — в холле появилась девушка-служанка. Весь спектакль был отрепетирован от и до, каждый знал свою роль. — Господа, следуйте за мной.
Грюм, без которого Дамблдор в последние пару лет вообще никуда не двигался, что-то проворчал себе под нос. Англичане не могли не заметить, что им не рады, и это еще мягко сказано. Они, не очень довольные таким приемом, да еще и в доме магла, пусть и очень богатого, шли за девушкой. Та остановилась у одной из дверей, постучала, а затем заглянула внутрь.
— Месье Антуан?
— Да, Жанетт, пусть входят, — услышали они мужской голос, причем, сказано было так, словно обладатель голоса отмахивался от мухи. Дамблдор нахмурился. Так его еще нигде не принимали.
— Проходите, — распахнув перед "гостями" двери, произнесла девушка.
Англичане оказались в прекрасной, если не роскошной комнате. Том с Лили постарались. Стены были отделаны нефритом, на несколько тонов светлее была мебель, высокие и большие арочные окна смотрели на парк де Кресси и лужайки перед домом. Окна выходили не на фасад здания, а на его обратную сторону, поэтому вид был более домашний, но не менее ухоженный.
— Чем могу помочь? — Антуан бросил ничего не выражающий взгляд на своих гостей. Он сразу стал говорить на английском, сильно подозревая, что не все из прибывших знают французский. Уже само то, что он заговорил с ними на их языке, унижало англичан. Они пришли в дом, им нужно было что-то от Антуана, а не наоборот, и им следовало обратиться к хозяину на его родном языке. Дамблдор это знал, и прекрасно понял, что их, пусть и вежливо, но опустили.
— Мы хотели бы поговорить с вами о Гарри Поттере или Гери Реттье, — очень вежливо произнес директор Хогвартса.
— Так о Гарри Поттере или Гери Реттье? — усмехнулся Антуан.
— Насколько я понимаю, это один человек, — нахмурился Дамблдор. У него появилось предположение, что все же это два разных человека. В это очень хотелось верить.
— Смотря, с какой стороны посмотреть, — Антуан мило улыбался, правда, улыбка так и не затронула его глаз.
— С какой нужно, с той и смотри, — буркнул Аластор, недобро глядя на аристократа. Будь его воля, он бы вытряс из него всю нужную информацию, а потом стер память.
— Ну, Гарри Поттер был студентом Университета, изучал историю. Превосходным студентом. Кстати, вон его фотографии, — Антуан небрежно махнул в сторону стеклянных полок, на которых располагалось огромное множество рамок с фотографиями. Двое сопровождающих Дамблдора и Грюм отошли туда. Да, первые фотографии были действительно Поттера. Там он был почти таким же, каким они его помнили, только волосы не растрепаны, и глаза — зеленые-зеленые. Чуть дальше была одна фотография несколько вызывающего толка. На ней был иной юноша: волосы по-другому уложены, глаза другого цвета, улыбка другая, нахальная, что ли, и поза вызывающая. Да и одежды на нем почти не было, а та, что была... не пристало приличному человеку так одеваться и выглядеть. И чем дальше они изучали фотографии, тем откровеннее те становились. На одной вообще юноша был абсолютно голым, да еще и занимался непристойностями прямо в кадре.
— Хмм, — выдал Грюм. — Это ведь тоже Поттер, только что-то с волосами сделал и с глазами.
— Вообще-то, это Гери Реттье, — усмехнулся Антуан. — Но вы правы, он и есть Гарри Поттер, его вторая личность. Была и третья, но не хочется вас шокировать еще больше, — он издевался над англичанами.
— И что же еще более ужасного, чем это, он делал? — один из сопровождающих директора брезгливо указал на фотографии.
— Вам так хочется это знать? — усмехнулся Антуан.
И тут дверь открылась, впуская внутрь не кого-нибудь, а третью личность Гарри Поттера — Доминика. Черные волосы спадали до самых ягодиц (ура магии), синие глаза смотрели на мир насмешливо и почти похабно. И какое счастье, что маги выглядят младше своих лет, так что Доминику можно было дать года двадцать четыре, не меньше. Англичане во все глаза уставились на это чудо света. А посмотреть была на что. Надо сказать, что Доминик сильно отличался и от Гарри Поттера былых времен, и того, которого рассматривали на фотографиях прихвостни Дамблдора, и от Гери Реттье. Но Доминик не был похож и на Гарри Поттера-Реддла нынешнего времени. Этот Гарри взял все самое лучшее от всех трех своих личностей, ассимилировал и вынес на публику. В общем, нынешнего Гарри не узнал бы никто, и никто не смог бы его внешне соотнести со старым Гарри, с Гери и с Домиником. Все-таки, жизнь круто его изменила. Так что никто из присутствующих гостей в гостиной даже подумать не смог, что их герой у них под носом. Англичане его рассматривали с совершенно непередаваемыми выражениями на лице. Еще бы. На молодом человеке были ужасно сильно обтягивающие кожаные брюки, низко сидящие на бедрах, торс был оголен, выставляя на обозрение публики цепочку, закрепленную в колечках, вставленных в соски. Такое же колечко сверкало в пупке.
— Мне скучно, — состроив мордашку, выдало это чудо. — Я посижу с тобой?
— Иди сюда, — похлопал по ручке кресла Антуан, стараясь не улыбаться. Такого Гарри ему еще не приходилось видеть. И как он вообще решился на такую авантюру под носом у своего врага, де Кресси тоже не понимал. Доминик, виляя задом, проплыл к своему "любовнику" и уселся на пол у его ног, положив голову тому на колени, после чего стал с интересом рассматривать "гостей".
— Это кто? — поинтересовался он у Антуана.
— Они пришли узнать о Гарри Поттере и Гери Реттье, — усмехнулся граф.
— Ааа, жаль, что Гери не стал дальше работать с нами, — посокрушался Доминик.
— Где работать? — Дамблдор не очень хотел знать ответ. Он чувствовал, что ответ ему не понравится, он его почти знал, но надеялся, что ошибается.
— Как где? В борделе, — улыбаясь от уха до уха, причем как-то уж слишком сексуально, выдал Доминик. Гарри просто наслаждался представлением. Ох, какое было лицо у англичан, когда они это услышали.
— В борделе? — хрипло уточнил мужчина лет так тридцати. Гарри его не знал, никогда раньше не видел.
— Ага, — кивнул Доминик. — Его Пьер привел. Лакомый был мальчик. Клиенты от него с ума сходили. Всегда брали его на всю ночь. Но он потом предпочел работать в модном бизнесе. Хотя там тоже. На показ попасть можно только в том случае, если ты свою попку подставил под всех организаторов. А Гери кого хочешь мог ублажить. От него что мужики, что бабы млели. Эх, не связался бы с этим Этьеном, жив бы остался. Совсем этот его замучил своей ревностью. Поговаривали, что Этьен Гарри в садомазо посвятил, — он специально произнес имя Гарри, а не Гери.
— Гарри? — уцепился за имя Дамблдор, внимательно слушавший разглагольствования шлюхи.
— Ну, да, английское имя не очень звучало, вот его и переделали в Гери, а последние три буквы фамилии читаются наоборот. Вот так Поттер стал Реттье, — Доминик был просто находкой для шпиона. Так легко выдавал секреты, что просто жутко.
— А его внешность? — Дамблдор посмотрел на фотографии, сравнивая Поттера и с Реттье.
— Пффф, ничего проще, — фыркнул Доминик. — Куча средств для волос, цветные линзы для глаз, другая одежда, — и, вуаля, прошу любить и жаловать — Гарри Поттер становится Гери Реттье, и никому не приходит в голову, что это один человек. Тем более, Гарри Поттер — подопечный графа де Кресси, а Гери — Пьера.
А вот это стало новостью. Информации о том, что граф стал опекуном Гарри, у англичан не было. Они знали только про Пьера, и что тот проживал в де Кресси последние годы и был опекуном Гери Реттье.
— Вы понимаете, что отправили мальчика по..., — Дамблдор сердито смотрел на Антуана.
— Мы отправили? — вкрадчиво поинтересовался Антуан, резко подавшись вперед. Вся его небрежность и насмешливость исчезли. Как-то в одно мгновение он превратился в хищника. Доминик склонил голову на бок и с каким-то зоологическим интересом наблюдал за англичанами.
— Как, вы сказали, вас зовут? — уточнил он.
— Профессор Альбус Дамблдор, — директор бросил несколько неприязненный взгляд на шлюху. Насколько бы тот ни был хорошим источником, это не меняло того, что он продает свое тело за деньги.
— Ааа, так вы та самая сволочь, которая украла у Гарри все его деньги и чуть не отправила его на тот свет, — протянул Доминик с каким-то странным выражением на лице и интонацией в голосе.
Палочки англичан мгновенно оказались направленными в сторону хозяина дома и его шлюхи.
— Магия в этой комнате не действует, — холодно, мгновенно перейдя из состояния расслабленности и сексуальной неги в тонус хищника, произнес Доминик, поднимаясь на ноги.
— Что? — Грюм, да и остальные удивленно уставились на него и Антуана.
— Магия здесь не действует, — усмехнулся граф. — Неужели вы думаете, что мы не знаем, кто вы? Если бы Гарри был жив, вы бы в поместье не попали. Оно было открыто для вас, поскольку мы знали, что его смерть заставит вас выползти из вашей норы, чтобы удостовериться в этом факте. Что ж, жаль, что Гарри так и не смог вам отомстить, а он хотел, очень хотел. Но жизнь модели и секс затянули его в свои сети.
— Вы магл, — утвердительно бросил Грюм.
— Кто вам такое сказал? — усмехнулся Антуан, вытаскивая палочку и быстро создавая серию простеньких бытовых чар. Англичане напряглись. — Ах, да, забыл сказать, что магия тут только ваша не действует. А вот моя и Ника вполне.
— Вы маг? — на Доминика уставились с ошеломлением.
— Ну, маг, — пожал тот плечами.
— Вы узнали все, что хотели? — Антуан холодно посмотрел на Дамблдора.
— Я хотел бы получить какие-нибудь вещи Гарри, — произнес тот на это.
Доминик встал, подошел к стеллажу, взял с него медальон и кинул англичанам. Один из мужчин его поймал.
— Внутри локон волос Гарри, — сказал Антуан. — Вы ведь хотите удостовериться, что он мертв.
— Мы должны быть уверены, — только и сказал Дамблдор. — Спасибо, что уделили нам время.
— Хмм, — усмехнулся Антуан.
Англичане двинулись к дверям, но не дошли до нее, как Доминик задал им вопрос.
— Вас совесть не мучает?
— Что, простите? — Дамблдор резко развернулся в его сторону.
— Да вот, мне интересно, вас совесть не мучает? Мертвые во сне не являются? — Доминик слишком пристально смотрел на директора. Его действительно интересовал этот вопрос.
— А почему она меня должна мучить? — спокойно поинтересовался Дамблдор.
— Да, действительно, почему? Какая может быть совесть у бессовестного человека, — тихо, но все же различимо произнес Гарри. Да, эту фразу сказал именно Гарри, а не Доминик. Дамблдор несколько секунд на него смотрел, удивляясь странным метаморфозам в этой юной шлюхе. А затем англичане вышли. За дверью их ждал настоящий эскорт, который и сопроводил их к выходу с пожеланием никогда больше в этом доме не появляться. Но тут Дамблдор вспомнил, что оставил в кресле, в котором сидел одну свою вещицу. Дворецкий, скривив лицо, все же повел его и Грюма обратно, по дороге бормоча какие-то малоприятные вещи в адрес незваных гостей.
Как только Дамблдор сотоварищи покинул гостиную, Антуан резко дернул на себя Доминика.
— Играешь с огнем, милый, — прошептал он.
— Том, я не собираюсь с тобой заниматься любовью, когда ты все еще Антуан, — выдал Гарри.
— О, нет, дорогой, сейчас здесь только Антуан и Доминик, — усмехнулся Том. Да, усмешка Тома на лице Антуана — это жутковато.
— Какие у тебя, оказывается, фантазии, — протянул Гарри, почти мгновенно преобразовываясь в Доминика (всего-то и надо было вернуть на лицо сексуальную развратную улыбочку и дать телу поддаться жару желания)— разгульную, но очень дорогостоящую проститутку. — А хватит ли у вас денежек, мой дорогой граф, чтобы оплатить мои услуги?
— О, у меня хватит, моя маленькая и такая сладкая шлюшка, — улыбнулся Том, все же Том, а не Антуан. — Сними с себя эту тряпку.
Доминик соскользнул с его колен, встал, а затем начал себя оглаживать, поиграл с сосками, медленно провел руками по груди, животу, затем развязал завязки на боках, затем повернулся к "графу" спиной и стал медленно стягивать с себя брюки, обтягивающие его бедра и ноги, как вторая кожа. По мере стягивания их вниз он наклонялся, давая Антуану увидеть свою попку и кое-что в ней.
— Ах ты, шалунишка, — хохотнул тот. — А фантазии не только у меня. Иди сюда, бесстыжее создание.
Именно в этот момент дверь распахнулась. Они резко повернулись в сторону входа и узрели две перекошенные и красные физиономии, и было ли это от смущения или гнева, им было все равно.
— Господа забыли свои вещи, — дворецкий спокойно прошествовал в гостиную, взял оставленный Дамблдором футляр и столь же спокойно вышел, прикрывая за собой дверь. Замок щелкнул, отрезая любовников от остального мира. Пара секунд — и раздался взрыв хохота. Гарри уткнулся мужу в плечо, чуть не плача от смеха.
— Нет, ты видел их рожи? — заикаясь от смеха, спросил он.
— А представь, если бы ты в это время скакал на моем члене? — заикаясь не меньше, выдал Том все еще в облике Антуана. Гостиную потряс новый приступ хохота.
Дверь тихо отворилась, и в комнату просочился Фред. Он несколько секунд смотрел на смеющихся супругов, затем столь же тихо удалился. То, что этим двоим нужно немного уединения, он понял сразу, стоило только взглянуть на обнаженного Гарри.
— Хмм, а мне понравилась мысль — посвятить тебя в садомазо, — вдруг серьезным голосом произнес Том.
— А то мы этим не занимаемся, — хмыкнул Гарри, затем поерзал на коленях у мужа. — Может, ты все-таки займешься мной любимым?
Спустя три часа Дамблдор смотрел на результаты проверки, которые однозначно говорили, что Поттер мертв. Поттер-то, может быть, и был мертв, вот только директору совсем не пришло в голову проверить, какому именно Поттеру принадлежали волосы.
Английская верхушка власти пребывала в озадаченно-депрессивном состоянии. Героя-то у них не было. В магической Англии медленно, но верно нарастала паника.
А в это время в особняке Де Кресси в Лондонском предместье с комфортом обустраивалась вся "мертвая" компания. Теперь, действительно, началась игра. Пора кому-то заплатить по выставленным счетам.
Лили Поттер с предвкушающей улыбкой смотрела в окно. "Начнем, господа, этот танец", — усмехнулась она.
Глава 28. Возвращение в Англию.
— Гермиона, Люциус, будьте добры, объяснитесь, — Нарцисса гневно смотрела на мужа и невестку. Даже несмотря на то, что девушка официально не была женой Драко, в семье Малфоев ее считали таковой.
— О чем ты, дорогая? — попытался отвлечь жену Люциус.
— Вот об этом, — она потрясла газетами, в которых уже не первый день мусолили тему о гибели Гарри Поттера и его крайне развратном образе жизни.
