Не сразу, конечно — к началу февраля немцы успели пропихнуть к Дунаю достаточно войск и боеприпасов, чтобы продолжать отдавливать повстанцев на юг, но, например, в середине февраля мы даже смогли взять в осадное положение Ульм — город на Дунае, который до того обороняли мы сами и оставили в конце января. Да и остальные города испытывали проблемы с подвозом даже продовольствия, не говоря уж о боеприпасах и войсках. В итоге немцам пришлось отвлечь несколько дивизий, чтобы сначала обезопасить транспортные пути, а потом начать зачистку горных массивов.
Но и сделать это не так просто. Ведь чтобы зачистить район, скажем, 10 на 10 километров, его надо сначала обложить, чтобы партизаны не убежали, затем пройти по нему цепью, да с боями — и на каждом из этих этапов войска будут подвергаться минометным и снайперским обстрелам, попадать в засады, натыкаться на минные ловушки. А много танков, артиллерии и боеприпасов им никто не даст — все-таки это даже не третьестепенный театр венных действий — да, это почти что в центре Германии, но в основном это происходит в регионе, не имеющем существенной хозяйственной значимости — даже юг Баварии за Дунаем и то важнее чем эти горные массивы вдоль его северного берега. А ведь еще есть русский фронт, африканский фронт, даже два — Марокканский и Египетский, да и во Франции с Бельгией надо держать войска от возможного наступления через Ла-Манш (хотя в это мало кто верил). Поэтому вся артиллерия и танки направлялись именно туда, а одной пехотой против наших партизан воевать бесполезно — перестреляют как куропаток и все дела.
И ведь таких районов там — десятки, каждый обкладывать — никаких войск не хватит, даже если делать это последовательно — ведь если с равнинной стороны горных массивов создать цепь войск сравнительно легко, то внутри — внутрь ведь еще надо войти, а это непросто. Так, если идти походной колонной, то велик риск нападения из засады, что наши повстанцы неоднократно и показали. Колонну надо охранять примерно таким образом:
(цитаты — снова из документов РИ-РККА, в данном случае — Указания командования 4-го Украинского фронта по инженерному обеспечению боевых действий войск в горах (14 августа 1944 г.), но у немцев принцип — тот же):
'125. Направления, выводящие на фланги движущихся войск, разведываются разъездами или наблюдением с командующих высот.
127. Фланговое охранение, в зависимости от местности, может быть подвижным, неподвижным и смешанным.
128. Подвижное боковое охранение двигается по параллельным тропам, дорогам, хребтам или по соседней долине на уровне головы главных сил авангарда или головного отряда.
На пересеченной местности, где невозможно движение бокового походного охранения, штаб высылает неподвижное боковое охранение. Заставы неподвижного бокового охранения следуют до места своего назначения с головной походной заставой и занимают командующие высоты, перехватывающие подступы к флангам движения колонны. По прохождении всей колонны заставы неподвижного охранения снимаются и присоединятся к хвосту колонны.
129. При фронтальном марше боковые заставы и дозоры двигаются преимущественно по гребням параллельных хребтов и отрогов. При фланговом движении высылаются сильные боковые отряды, а при невозможности параллельного движения — отряды и заставы неподвижного бокового охранения, несущие службу до окончания прохождения походного порядка.
130. На местности, исключающей параллельное движение, дороги и подступы, выводящие с флангов на путь движения, а также командующие высоты и гребни по сторонам маршрута заблаговременно занимаются органами неподвижного бокового охранения: отрядами, заставами или постами.'
Так что вскоре засады и нападения на колонны сменились засадами и нападениями на такие патрули бокового охранения, что, конечно, наносило меньший урон немецким войскам, но все так же их замедляло, так как каждая стычка между патрулем и партизанами требовала развернуть колонну в боевой порядок — ведь неизвестно, с какими силами столкнулся патруль. Вскоре уже половина колонны состояла из таких дозоров. Места, где могли останавливаться или проходить дозоры, сначала минировались управляемыми зарядами — фугасами и МОНками, а рядом располагалась добивающая группа. Ну и сами колонны по прежнему подвергались обстрелам снайперами, минометами, артиллерией, натыкались на мины, фугасы, задерживались взорванными мостами, завалами из деревьев, намороженными наледями. То есть продвижение немецких войск вглубь горных массивов вовсе не выглядело легкой прогулкой даже если горы представляли собой скорее возвышенности, покрытые заснеженными лесом и лугами.
Конечно, немцы пытались забрасывать и десанты — парашютные или просто пешие, которые двигались ускоренным темпом под прикрытием артиллерии:
(цитаты — из Указания командования 4-го Украинского фронта по инженерному обеспечению боевых действий войск в горах (14 августа 1944 г.)
'4. Разведку поиском вести мелкими группами по 2-3 сапера, широко применяя дневной поиск, проведение которого облегчается лесисто-горной местностью.
5. Особое внимание обратить на разведку и диверсию в тылу противника, так как горные условия и лесные массивы облегчают проникновение разведчиков через передний край обороны противника и выход на его основные коммуникации далеко в тыл.
в) Подвижные группы захвата мостов и горных дефиле в составе 1-2 отделений саперов и до взвода автоматчиков пехоты.
Задачи — действуя впереди боевых порядков по обходным путям и горным тропам, захватить мосты и узкие горные дефиле для сохранения их от разрушений противником и удержать до подхода наших передовых частей.
Оснащение — шанцевый инструмент, ПТ и ПП мины и стандартные заряды.
г) Облегченные штурмовые группы в составе:
— подгруппа захвата — 2 отделения автоматчиков;
— подгруппа прикрытия — 2 РДП и 2 ПТР с расчетами;
— подгруппа разведки и разграждения — 2-3 сапера-штурмовика со щупами и миноискателями;
— подгруппа блокировки — 5-7 саперов-штурмовиков со стандартными зарядами ВВ и гранатами.
Всего 30-35 человек.
Количество групп из расчет по одной группе на каждый обнаруженный ДОТ.
в) Группы обеспечения флангов в составе одного-двух отделений саперов. Количество групп в зависимости от местности.
Задача — прикрытие минными заграждениями всех выходов троп и рокадных путей, не используемых нашими частями.'
Способы борьбы с ними были, в общем-то, такими же, как и с дозорами. Поэтому зачистить местность у фашистов полностью не получалось.
Так что поначалу наши повстанцы представляли к северу от Дуная нешуточную опасность — мы ведь забросили туда почти тридцать тысяч человек, из-за чего во второй половине февраля немецкие части, располагавшиеся вдоль Дуная и наступавшие на юг, оказались не то чтобы совсем в окружении, но в некоторой блокаде — с севера дороги блокированы полностью или частично повстанцами, с запада и востока по Дунаю ничего не привезти из-за блокировки повстанцами, с юга — так вообще одни повстанцы с рядом неподавленных фашистских частей, которые сами находятся в окружении. Сравнительно надежно защитить основные дороги с севера на юг, к Дунаю, они смогли только к концу февраля.
Более того, повстанцы проводили конно-автомобильные рейды вплоть до верхнерейнской низменности, в Штутгарте были серьезно повреждены заводы Порше и Даймлера — а это грузовики и танки — и даже чуть было не восстановилось Свободное Народное Государство Вюртемберг, которое тут существовало с 1919 до 1933 года в рамках Веймарской республики. Но — нет, все-таки далековато от наших основных баз. Поэтому после освобождения тюрем и концлагерей повстанцы в спешном порядке покинули регион и вернулись в гористую местность.
В итоге же к середине марта пришлось постепенно их выводить и из этого региона на юг от Дуная, так как концентрация фашистских войск все время нарастала, повстанцев уже начинали давить числом чуть ли не в три раза больше чем их самих. Некоторые партизанские отряды еще оставались к северу от Дуная, но вели себя сравнительно тихо, больше обеспечивая разведку и наблюдение, чем какие-то серьезные боевые действия. Тем не менее, до середины марта 1943 регион был фактически не под властью Берлина и отвлек на себя приличную часть немецких сил, которые в противном случае могли бы навалиться на Баварское Плато к югу от Дуная и затем на Альпы.
(прода от 31.07.2023)
Немцы же примерно с середины февраля начали попытки наступления на юг от Дуная — они наладили несколько десятков понтонных переправ, и, постоянно их восстанавливая после наших ударов авиацией и управляемыми бомбами, смогли, как я говорил ранее, сначала полуокружить подунайские города, из-за чего нам пришлось их оставить, затем накопить на южном берегу Дуная ударные группировки в этих подунайских городах — Ульм, Донауверт, Ингольштадт, Деггендорф, Пассау, от которых и начали свое продвижение на юг.
Все эти города стояли не только на Дунае, но и на впадении притоков, в том числе которые текли с Альп на север. Соответственно, долины рек представляли собой довольно доступные маршруты для перемещения, вдоль которых еще в давние времена были построены дороги, проходящие через более мелкие города. Конечно, холмисто-гористая местность Баварского Плато предполагала наличие возвышенностей, притоки уже этих притоков в поперечном направлении также создавали препятствия для обходных маневров, так что немецким войскам ничего и не оставалось как ломиться напролом сквозь наши укрепления, что были выстроены вдоль этих долин.
Каждый рубеж им приходилось брать штурмом — фашисты уже не рассчитывали брать наши оборонительные позиции наскоком — нет, они планомерно подтягивали артиллерию, проводили артподготовку, уничтожая укрепления и минные поля с заграждениями, под прикрытием артподготовки и дымовой завесы саперы проделывали проходы, штурмовые группы подбирались к ДОТам и взрывали их — все согласно инструкциям (выдержки их которых я приводил ранее). И на каждом рубеже — потери, потери, потери.
А ведь каждая речная долина содержала не только собственно реку, стержневую дорогу, и наши укрепления, но еще и несколько городов, городков и поселков. Каждый из которых был превращен нами в укрепленный узел обороны. Так, к Ульму с юга текла река Иллер, на которой располагались с юга на север Зонтхофен, Оберсдорф, Кемптен, Мемминген, Иллертиссен — каждый по 2-10 тысяч жителей. И между ними городки-поселки помельче. К Донауверту с юга тек Лех, который проходил через Майтинген, Аугсбург, Кенигсбрунн, Ландсберг-на-Лехе, Шонгау, Фюссен. Непосредственно к Ингольштадту никаких значимых рек с юга не текло, тем не менее именно от него был самый короткий путь до Мюнхена через сравнительно удобную гористо-болотистую местность — всего 60 километров — километров 10 вдоль этого пути текла река Ильм, которая затем уходила на восток, а основой маршрута был Рейхсавтобан Мюнхен-Розенхайм, введенный в строй в 1939 году (до того в 1932 тут ввели Рейхсштрассе 13, а до того тут было шоссе с твердым покрытием, построенное еще в 18-19 веках). Собственно, река Ильм, проходящая через Пфаффенхофен-ан-дер-Ильм, а южнее — Ампер, протекающий через Дахау (20 км севернее Мюнхена) с его притоками — Глонн и Вюрм, и были основными рубежами обороны Мюнхена с севера и запада, оборачивая город в своеобразный кокон. А с северо-востока в Мюнхен вела долина реки Изар, которая впадала в Дунай аж у Деггендорфа — 120 км на северо-восток от Мюнхена — долина реки стала еще одной осью немецкого наступления на повстанцев, где последние также организовали последовательные рубежи обороны у городов Ландау, Дингольфинг, Ландсхут, Мосбург, Фрайзинг. И к северу и западу равнина была болотистой, а к югу и востоку — лесистой и плодородной — не самый плохой вариант для обороны. Повстанцы дополнительно открыли шлюзы гироэлектростанции Вальхензе в верховьях Изара, подтопив всю долину (до 1920х годов, когда построили эту ГЭС и плотину, здесь почти каждый год бывали наводнения вплоть до того, что в Мюнхене сносило мосты). Дополнительной преградой для наступавших были многочисленные каналы, прорытые вдоль Изара чтобы приводить в движение водяные колеса, а с начала 20го века — и электростанции. А каждое колесо или турбина — это не только канал, но и зачастую плотина с накопителем в виде озера или хотя бы пруда, чтобы сглаживать неравномерность течения реки. То есть снова — препятствия.
(интересно, что название реки выводят от гипотетического индоевропейского корня *es или *is, '(текущая) вода', который в современных языках сохранился в значении 'лёд' (англ. ice, нем. Eis). Но тут же пишут, что река впервые упоминается в 763 году и названа 'Исура' — да, звучит как-то слишком по-русски, и при этом даже не пытаются вспомнить про многочисленные Суры — реки на Русской Равнине — да, это название пытаются вывести из термина 'река' на 'вымершем финно-угорском языке Поволжья' (раз там 'были' сплошные финны а потом перестали быть — ясно, что язык вымерший — должен же быть хоть какой-то, главное чтобы финский), но никак не объясняют названия рек в Ивановской и Архангельской области (в принципе, тоже можно 'объяснить' финнами), и начисто 'забывают', что Суры (санскр. им. мн. Surâs) в индуизме группа божеств, сыновья Адити (= 'бесконечность'), Су́рья (санскр. Sūrya 'солнце') — Бог солнца в индуизме, Су́ра (санскр. surā) — хмельной напиток в Ведах, а также богиня, его персонифицирующая. То есть все так же видим, что все эти названия можно объяснить арийской историей (не путать с германской — это, как мы рассматривали ранее в исторических очерках, совершенно разные вещи). Ну а если кому-то не нравится русский след в Альпах (вопреки легендам о том, что именно оттуда вышли Лех, Чех и Рус (не устану повторять — если верим одним легендам, давайте уж верить и другим, а не как обычно — где официальным историкам выгодно — там верим, а где невыгодно — 'летописец ошибался'), и многочисленных альпийских топонимах с корнем Рус-) — вот вам татарская версия — 'Исар или Исарчик (по-татарски стена, стенка) — под такими названиями известны на южном берегу Крыма развалины некоторых укреплений' — это уже полностью совпадает с современным названием. Так что у историков, в общем-то есть 'богатый' выбор объяснения названия немецкой реки Изар — между русскими и татарами)
Всего же на каждом из указанных направлений повстанцы создали по десятку рубежей фронтальной обороны и многочисленные боковые позиции и заграждения, затруднявшие обход основной обороны, благо множество рек, озер, болот, холмов в окрестностях основных путей позволяли сравнительно малыми силами сдерживать группы обхода, которые также были небольшими — большие там не особо и пройдут — разобьют грунтовые дороги и подтопленные повстанцами участки местности. Поэтому немцам и приходилось штурмовать оборону повстанцев практически в лоб.
Да, поначалу, когда артиллерии и боеприпасов было еще много, да недалеко от Дуная, на сравнительно пологой местности, оборона прорывалась сравнительно легко — день-два — и очередной рубеж был взят. Повстанцы там особо и не цеплялись — задержать на несколько часов — уже было успехом — все-таки сил было недостаточно, чтобы стоять на довольно длинной позиции, которые требовалось оборудовать поблизости от Дуная поперек довольно широких и пологих речных долин, да и немецкая артиллерия работала очень интенсивно, разнося в пыль и минные поля с заграждениями, и окопы, и дзоты и даже доты. Вот потом, когда, с одной стороны, немецкие колонны углубились в Баварское Плато с его многочисленными холмами и озерами, а, с другой стороны, повстанцы блокировали рейдовыми группами горные гряды к северу от Дуная — тогда-то наступление и начало пробуксовывать. На остатках снарядов немцы еще взяли по одному-двум рубежам, но, например, Аугсбург к северо-западу от Мюнхена они захватить уже не смогли, начали его обтекать с запада и востока, по неудобьям, но и там были остановлены, повстанцы даже провели несколько ночных контратак, в которых было суммарно уничтожено три батальона немецкой пехоты. А немецкое командование операцией требовало результатов, кидало и кидало пехоту на укрепления повстанцев, уже без должной артподготовки, что приводило к большим потерям но малым результатам. Наступление явно начинало буксовать, пройдя от Дуная на юг 10-30 километров — то есть менее половины пути даже до Мюнхена, не говоря уж об Альпах, до которых было еще полсотни километров.
