— То есть ты утверждаешь, что наркоторговля на Западе связана с властью? — презрительно усмехнулась Ирина.
— Конечно, это совершенно очевидно даже мальчишке из африканской деревне. В смысле, связана с реальной, настоящей властью, а не болванчиками, которые изображают из себя президентов и премьеров. Так не только на Западе, так везде. Как только власть переходят к людям, которые всерьёз борются с наркотой, все заканчивается за пару месяцев. Все притоны и торговцы всем известны, основной контингент пускают в расход в первую неделю.
— Ну и как зарабатывают с этого местные жители?
— Если не считать тех, кто работает на криминал и оккупационные власти, в смысле "миротворцев", то неплохо живут те, кто "подсосались к зайцам," — вставила слово Има, — так называют тех, кто присосался к программе личной помощи из состоятельных стран. Там периодически рекламируются программы "помоги конкретному ребёнку из Африки" или вроде того. Типа платишь доллар в день и это хватает, чтобы прокормить и обучить в начальной школе негритёнка в количестве 1 штука. За один доллар почувствуй себя круто! Негритёнок пошлёт тебе фотку и будет регулярно рапортовать о своих успехах и благодарить благодетеля. Негритёнок будет действительно писать письма и слать фотки типа "Дядя Джонни, большое тебе спасибо за помощь, вся семья постоянно молится за тебя! У нас открылась школа... чтобы ходить туда мне нужна школьная форма, она стоит 100 долларов, вся моя семья была бы очень счастли если бы ты..." Вислоухому зайцу Джони даже облом зайти в Глобальную Сеть и посмотреть, что в той деревне форма раздаётся бесплатно, под неё уже успешно разворованы деньги на всех уровнях, а стоит она на местном рынке долларов 15 от силы. Месяца через два пойдёт очередная малява вислоухому типа "Дядя Джонни, спасибо тебе за всё что ты делаешь, я хорошо учусть в школе... но два дня назад у меня заболело ушко, врач сказал, что нужен антибиотик, но он стоит 50 долларов..." Ну и продолжение следует. Почти наверняка это семейный бизнес, таких дядей у маленького мальчика по всему миру штуки четыре, в семье шестеро детей, папа с мамой работают в поте лица — пишут жалостливые письма и все живут припеваючи, по местным меркам, конечно. Это даже когда часть дохода надо отстёгивать местной благотворительной организации, которая и ведёт весь этот бизнес-проект, её тоже крышуют серьёзные парни.
— В целом, оба бизнес-процесса довольно прибыльны, если ты ими рулишь, — горько усмехнулся Читемо, — суть одна — выращивание людей для последующей утилизации. Народ деградировал до крайности, там даже мало обрабатывают землю. Даже там, где заканчивается война, люди разучились это делать, они превратились в обленившихся трусливых скотов. Они знают, что если громко плакать, то благотворители рано или поздно привезут им муку и рис. Если привезти им зерно для посева, они его сожрут, а потом будут плакать снова, что они голодные. У этого есть своя логика — зачем работать, надо плакать и еду привезут. В целом, заселённость территории легко контролируется тремя процессами — поставками еды, медикаментов и вводом миротворцев, скоординированных с местными бандами. Надо увеличить население — подвозят и вводят, надо уменьшить — не подвозят и выводят, а банды стимулируют. Когда гражданская война выгодна — бандам и повстанцам помогают или не мешают, когда нет — бомбят и вымаривают голодом. Просто и эффективно. Прикольно, что когда мы подняли восстание, к нам большие белые люди отнеслись относительно благосклонно, потому что тогда надо было устроить маленькую зачистку территории и мы выглядели одними из потенциальных кандидатов в исполнители. Мне в отряд даже первые пару месяцев отгружали всяких ништяков — жрачку, медикаменты и даже старое оружие и патроны "по ошибке". Но потом они поняли, что ошиблись сами, — Читемо засмеялся.
— Читемо говорил: сначала надо получить продовольственную независимость, иначе смерть, — с жаром сказала Има, — если мы будем зависеть от подвоза еды извне, то нас быстро поставят на колени или выморят голодом и никто в мире ничего не заметит. Когда он додумался до этого, то стал искать, кто в мире так уже делал и кто может помочь. Так он нашёл выход в Нейросеть и связался с Океанийским Союзом. Он говорил людям — надо использовать современные технологию людей с Островов. В джунглях и болотах мало земли, но много воды и солнца, значит надо использовать гидропонные технологии и генно-модифицированные растения, которые могут расти на песке и глинистых почвах. Эти растения надо подкармливать, на первых порах океанийцы помогут нам. Там будут работать наши рабочие и их агротехники. Потом мы построим с их помощью свои заводы, где будем делать этот корм для растений и там будут работать наши рабочие и их инженеры. Затем мы выучим людей и будут работать наши инженеры и наши агротехники. Дальше мы построим заводы, которые смогут строить заводы для производства корма для растений. А потом мы создадим свою промышленность и не будем зависеть от ни от чьей милости. Океанийцы готовы нам помочь. Он просил у них не оружия, не армию, не поставок продовольствия, он просил технологий и обучения. Читемо говорил всем — война потом, сначала сделаем себе базу для неё. Когда мы научимся простому, будем делать сложное. Мы научимся пользоваться новым оружием, а потом его делать. И люди пошли за ним!
— До людей быстро дошло, что волшебных технологий нет, чудо это труд, но не тупой, а организованный и правильный, — продолжала Има, — если не подкармливать растения, то они высосут почву и следующего урожая не будет, тогда беда. Люди с островов стали делать нам специальные программы на наших языках, чтобы мы могли обучаться по Сети, они стали присылать инструкторов, чтобы учить агротехников и социнженеров. Социнженеры стали учить нас как организовывать сетевые общины и кооперативы, их называют "колхоз".
— Колхоз — это когда люди ишачат за палочки-трудодни и живут в нищете! — едко расхохоталась Ирина.
— Трудодни — всего лишь параллельная валюта местного значения, — с улыбкой сказал Шон, — так было в первых колхозах, так и теперь. За них получают долю в урожае, за них техника может вскопать огород, за них можно получить семена. За всё "в нормальной экономика" надо платить, но сначала заплатить налоги, а тут налогов нет, людям проще.
— Люди в колхозах жили в нищете...
— Лучше жить в нищете, чем в аду, — резко прервала её Има, — тем более люди сначала сначала жили в нищете, потом стали делать себе еду и перестали голодать и бояться голода.
— Так в любом бизнесе и везде, где поднимаются с низкого старта, — опять улыбнулся Шон, — сколько угодно историй как в Америке бизнесмен годами жил в нищете, а потом разбогател, но это приводят в пример и восхищаются. Тут почему-то требования другие — чтобы назавтра все стали богачами или хотя бы на уровне состоятельных американских фермеров.
— Ира, — ты могла бы хоть на полчаса завязать с левым гоневом? — раздражённо сказала Катька. — Дай людям рассказать, — Има, а что было дальше?
— Люди из Океана увидели, что Читемо правильный человек, а не безответственное трепло или бандит, как другие командиры и начали присылать военных инструкторов-добровольцев. Когда Читемо сумел захватить Канангу, стали присылать военных советников с отрядами охраны.
— Захват Кананги сейчас изучают во всех военных академиях мира, — добавил Саня. Блестящая нестандартная операция.
— Её потерю тоже, — хрипло прошептал Читемо.
Саня и Шон еле слышно тяжело вздохнули.
— Когда Кананга стала нашей, — рассказывала Има, — собрался совет полевых командиров. До этого никто не хотел собираться, чтобы слушать других, а когда надо было делить власть, то все оказались тут как тут. Командиры решили делать свою страну, страну луба. Читемо был самый молодой среди всех, его назначили командиром столичного гарнизона, он не стал спорить, потому что говорил, что надо уметь подчиняться и надо показывать людям, что такое дисциплина, иначе никто не будет слушать и все только проиграют. Через месяц мерзавцы, что изображали в Киншасе наше правительство, позвали американцев. Нас объявили нас террористами и позвали своих вассалов из Европы идти на нас. "Войной с терроризмом" — это когда они убивают кого хотят и потом объявляют террористами. К нам высадились войска из пятнадцати стран и пошли к Кананге. Совет командиров собрался и решил удерживать столицу до последнего. Читемо один был против, но он ничего не мог сделать. Он кричал — если остаёмся, давайте срочно заключим союз с Океанией надо сделать всё, чтобы они согласились. Ему сказали: океанийцы будут устанавливать свои порядки, мы сами дадим отпор врагу и никому не будем обязаны! Если ты трус и предатель, то уходи к своим океанийцам, мы будем воевать без тебя, у нас сорок тысяч воинов! И он остался.
— Наши военспецы предупреждали — не надо удерживать Канангу, — сказал Саня, — они рекомандовали оставить сильное подполье, создать сеть подземных тоннелей и изматывать противника налётами. Основные силы надо вывести в джунгли и рассредоточить в деревнях, создать сеть убежищ, отработать взаимодействие роевых ударов, втянуть противника в борьбу на удалённых рубежах и больших площадях, измотать и затем разгромить серией стремительных сетевых контрударов. Это наша классическая тактика. Но полевые командиры стали защищать город против авиации и тяжёлой техники.
— Это было пять месяцев ада, — рассказывала Има, — американцы подогнали авианосцы и уничтожали город с воздуха. Город окружили двумя кольцами, там были колонизаторы, наёмники и наши каратели, которые типа подчинялись Киншасе. Людям было некуда бежать, только в горы и джунгли, чтобы умирать от голода. Тех кто выходили, сгоняли в "фильтрационные лагеря", так они назвали концлагеря. Там умер каждый пятый. Город постоянно бомбили и расстреливали артиллерией. Везде были дроны и роботы, за ними шёл спецназ и наёмники, безоружное население уничтожали каратели, а кого не убили, сгоняли в лагеря. Это у них называется "зачищать от террористов". Очень много людей погибло. Наша мама тоже погибла. Не прошло и месяца как идиоты, что кричали на Читемо в совете командиров, поняли, какой это кошмар, они перепугались. Некоторые убежали, некоторые пошли и сдались колонизаторам, некоторые предали. Только трое пришли и сказали: "Прости нас брат, мы были неправы. Мы не знаем, что теперь делать. Командуй, мы будем выполнять." Читемо сказал им: "Хорошо."
— А где они сейчас? — спросила Света.
— Они погибли, — ответил Читемо. — Они были неумные люди, от их самонадеянности погибли сотни тысяч невинных людей. Но они были честными и храбрыми. Они погибли как настоящие воины.
— Вы что, сидели в городе, а вас просто истребляли? — с ужасом спросила Света.
— Нет! — ответил Читемо. Враг шёл по развалинам нашего города, захлёбываясь в своей крови. Мы изобрели много хитростей и мы слушали наших друзей с Островов, потому что они знают, как надо воевать с колонизаторами. Они научили нас обманывать дронов и сбивать самолёты. Мы рыли туннели и внезапно появлялись в тылу врага. Враг захватывал квартал за кварталом, но нигде не был в безопасности и всегда боялся, что мы придём из тоннелей и захватим район снова. Он нагнал много карателей, чтобы они сидели в захваченных районах и мы легко убивали их разом. Мы минировали здания, а потом взрывали их вместе с карателями, мы одевались в карателей, передавали их сигналы и нападали на наёмников и потом те убивали друг друга, а авиация колонизаторов бомбила и тех и других! Мы научились делать простых роботов, печатать оружие на стереопринтерах и делать стволы на станках-роботах. Наши воины взрывали себя вместе с врагами. Город штурмовали двадцать тысяч колонизаторов, тридцать тысяч наёмников из ЧВК и почти двести тысяч карателей. Погибло четыре тысячи европейцев и больше пятидесяти тысяч карателей! К нам пришло двадцать тысяч добровольцев, всего наших погибло пятьдесят тысяч, даже меньше чем врагов, а у них была и авиация, и артиллерия, и тяжёлая техника!
— А что было потом? — спросил Абай.
— Читемо сумел вывести из окружения больше десяти тысяч бойцов, сохранив управление и структуру, — ответил Шон, — это была блестящая операция. Отряд Буру, который до этого отказывался подчиняться Читемо, прикрывал отход. Они погибли почти все, с оставшимися Буру пришёл к Читемо и признал его вождём. Потом война продолжилась.
— Враг думал, что после бойни в Кананге мы сломлены и они легко добьют нас, — ухмыльнулась Има, — это ему очень дорого обошлось.
— Постойте, — привстал Абай, — ведь если марионетки положили в городе пятьдесят тысяч, то должно быть где-то раза в три больше раненых? Они что, угробили всю армию?
— Примерно так, — кивнул Читемо, — только там была бойня на ближней дистанции и убитых к раненым у полицаев было 1:2. Но они наняли ещё сто тысяч, в нашей стране это несложно. Правда это сброд, а не солдаты. Мы отходили в джунгли и болота, а семидесятитысячная орда висела у нас на плечах, чтоб добить. Пятнадцать тысяч из них там и остались, потеряв десятерых на одного нашего, вот там у них раненых к убитым было 1:3. Оставшиеся побросали всё, что мешало быстро бежать и поставили рекорд бега с поля боя. Советники с островов здорово помогли нам тогда, да ещё подогнали оружия. После этого к нам снова тысячами пошли добровольцы. Мы быстро расширили территорию контроля. Потому началось восстание в Танзании и мы заключили союз с тамошними повстанцами. Мы стали строить своё государство, пригласили войска океанийцев, Верховный СЧП разрешил ввод одной бригады, приехало много социнженеров. Шон там тоже был, — Читемо замолчал.
— Цивилизаторы решили покончить со всеми одним ударом, — с гордостью рассказывала Има. Они набрали ещё полицаев, заявили, что ЧВК типа войска Киншасы. Под шумок они бросили в бой свои войска, сказав что только для оказания помощи в борьбе с терроризмом и охраны. Они рассчитывали, что быстро разобьют ребят с островов, те начнут угрожать ядерным оружием, но в целом проиграют, а потом их додавят и загонят обратно на острова.Но вышел адский облом: европейцев зажали между мобильными укрепрайонами, коммуникации перерезали аэромобильными частями, с орбиты ударили по авианосцам и разнесли аэродромы. Два авианосца чуть не утонули и уползли назад. Получилось, что почти вчистую вынесли с поля американскую авиацию.
— Фронтовую авиацию почти вынесли, — уточнил Саня, — а стратеги, гиперзвуковики и малые беспилотники работали будь здоров, вполне профессионально. Правда мы тоже не в носу ковырялись.
Има чуть помолчала и продолжила: Поэтому завоевателям пришлось штурмовать укрепрайоны и перемещаться под постоянными ударами, спасая свои шкуры. Штурмовая авиация и беспилотники океанийцев работали как дьяволы, я сама видела: все дороги были завалены трупами и разбитой техникой. Гиены объелись мясом колонизаторов и полицаев. Но у наших много лётчиков погибло. Бывало прилетает самолёт на автопилоте, плюхается, а лётчик уже "всё" или доводит самолёт до аэродрома и умирает. А сколько они придумали хитростей! Тогда цивилизаторы стали визжать, что враги воюют нечестно. Это правда было смешно.
