— А какие хитрости? — заинтересовалась Катька.
— Да полно, вот например, спрашивают океанийцы местных, котовы ли те помочь против колонизаторов, бой должен быть через неделю. Местные говорят, что мы можем против роботов и такой техники? А им в ответ, мы за неделю научим тому, что надо. В общем, идёт через неделю колонна в джунглях между болот. Небольшое прикрытие с воздуха, лазерные зенитки, все дела.. Вдруг из болот и речушек всплывают сотни капсул, как коконы насекомых, только большие, а из них вылупляются беспилотники, одни маленькие, другие побольше и давай мочить зенитки, те часть сбили, но замолчали, от воздушного прикрытия тоже толку никакого против таких малышей, а малыши потом и за колонну взялись. Но груза они несут мало, отбомбились и раз, улетели куда-то. Проходит минут пять, как они снова налетают, отбомбились и опять куда-то свалили, потом ещё и ещё. В колонне паника, бегут по дороге назад, там две ложные засады, по ним отрабатывает авиаприкрытие, тратит боезапас и сваливает, а дальше по дороге там уже засада аэромобильников, настоящая, ребят немного, главное остановить и создать затор с толпой. Тут откуда ни возьмись лёгкие штуромвики... Почти всех в капусту. А оказалось вот что, из местных за неделю не делали профессиональных солдат, а просто учили снаряжать беспилотники. Рои были распределены по деревням и полянам, только подлетают, к каждому подбегают три местных парня, вешают боезапас, если нужно меняют аккумулятор, ставят стартовый ускоритель и пошёл. Боезапас развезли и распределили заранее, ждали только колонны. Вот ещё что я видела — рои крошечных беспилотников, с воробья, стреляют отравленными иголками почти в упор в сочленения бронекостюмов. Целую роту так скосили за две минуты. Визгу цивилизаторов потом было, типа химическое оружие... нечестно... да мы вас всех. А им в ответ, не не химическое, просто иглы отравленные, но можем и настоящей химией оприходовать. Если честно, то уберите свою технику, воюйте с местными на равных, без авиации, роботов и бронекостюмов и мы уйдём. Цивилизаторы пытались полицаев использовать со своим прикрытием с воздуха и артиллерией, но получилось совсем никак. Много чего было...
— У нас тоже потери были, — снова заговорил Саня. — Противник в конце перебросил большую группировку, а наши готовились высадить две дивизии. Пошла бы серьёзная заруба, там уже до ОМП было недалеко, но враг не выдержал, запросил мира. У него были потери очень тяжёлые, армия деморализована, это им не города безнаказанно бомбить и крестьян роботами выкашивать. Ну и Читемо с ребятами как раз тогда полицаев очередной раз крупно нашинковал.
— Да, — кивнул Читемо, — тогда нам всем казалось, вот она победа. — Он криво усмехнулся.
— А что случилось? — спросила Света.
— Враг применил "Зелёную бомбу" и наша победа помножилась на ноль.
— Что?! — удивилась Света.
— Это старое страшное оружие Запада, — опять печально усмехнулся Читемо. — Оно поражет не тело, а душу. Правда, не любую, а в которой есть дефект. Однако, таких людей много.
— Когда враг понял, что он проигрывает войну и даже если он сможет победить, то победа обойдётся слишком дорого, они просто подкупил людей, — пояснила Има, — купил за товары, еду или за доллары, потому "бомба" и зелёная. Каждой семье предложили по старому мопеду. Каждому деревенскому старейшине — по мотоциклу, каждому вождю — по машине. Но самое главное, корпорация, которой там принадлежит почти всё, подписала обязательства с международными гарантиями, что обязуется кормить людей досыта и поставлять базовые медикаменты. Сначала они сделали это на территории, которую контролировала Киншаса, потом стали расширять нейтралку. Подписывали в одностороннем порядке — если ты отказываешься поддерживать повстанцев, "гуманитарная помощь" поступает автоматически. Марионетки из Киншасы объявили всеобщую амнистию тем, кто откажется от войны, сдаст тяжёлое оружие и разрушит тоннели. Опытным бойцам предлагали идти служить в армию за хорошие деньги.
— И люди пошли на предательство? — возмутилась Света.
— Да, — зло сказала Има, — где сразу, где через некоторое время, но большинство согласилось. Люди смеялись: Читемо — дурак, зачем горбатиться, если можно подойти и взять рис, бобы, а иногда и мясо и пиво? Читемо говорил с людьми — объяснял, упрашивал, угрожал, он говорил людям, что их обманут ... но его слушали немногие. Вожди нашёптывали, — нет, Читемо не дурак, он хочет стать диктатором... — она нервно хрустнула пальцами, — люди продали свою землю и своих героев за рис и бобы, как раньше продавали землю и своих соседей за бусы и зеркальца. Ведь белые работорговцы тогда почти не захватывали рабов — им приводили соплеменники в обмен на стекляшки, старые ружья и спирт. Люди предали Читемо и стали ненавидеть его за это. Вчера они бросали его солдатам цветы и умоляли о помощи, а сегодня плевали в него и говорили: "Уходи!" И океанийцам они тоже говорили "Убирайтесь на свои острова, мы будем дружить с корпорациями! Они дадут нам рис, а с вами надо на плантациях и заводах", а вчера те же люди преданно заглядывали в глаза и приглашали к себе в дом. Тогда социнженеры сказали: "В Конго не хотят нас видеть, оставаться здесь неправильно." Верховный СЧП сказал, что мы не будем воевать за предателей и слабоумных. Пусть предатели и слабоумные разбираются сами, пусть за это платят их дети. И они ушли, а с ними ушли те, кто не захотел предавать Читемо.
— А можно ли было на них воздействовать? Можно ли было остаться? Вы же социнженеры и технологи общества, вы должны знать, что делать? — голос Светы дрогнул.
— Можно. Мы знали, но мы не хотели. Это был наш выбор.
— И что?
— Изоляция территории, ликвидация активных предателей, наглядное запугивание остальных. Организованный голод, когда у людей нет выбора — только трудиться или умереть. Принудительного труд, атмосферы ужаса и мобилизации перед внешним врагом, зомбирование населения. Серия знаковых катастроф с массовой истерией, например, отравить несколько грузовиков в конвое или подогнать лжеконвой. Для контроля набрать достаточное количество карателей и полицаев, человеческих отбросов там достаточно. Создать лагеря для сирот и вырастить из них псов нового режима. Других быстрых способов, способных надёжно дать быстрый эффект, в тех конкретных случаях не было.
Света онемела, а потом еле слышно спросила: — вы могли бы сделать такое?Что было б, если бы это сделали?...
— Ты задала два вопроса, — флегматично ответил Шон. — Ответ на первый, — мы могли бы пойти на такое только в совершенно чрезвычайных обстоятельствах, например, если бы не было никаких иных способов спасти Океанийский Союз или что-то в этом духе. Морально делать такие вещи, так сказать, чрезвычайно тяжело. Ответ на второй вопрос: если б мы обезумели и сделали такое, нас бы расстреляли по приказу СЧП. Точнее, наши солдаты отказались бы выполнять такие приказы и арестовали б социнженеров, запросив СЧП.
— Вы просто становились бы другими колонизаторами. И всё. Действительно проще было бы грабить территорию и раздавать людям еду, но корпорации богаче, они могут предложить людям больше, — задумчиво сказал Абай.
Шон кивнул, помолчал немного, потом ухмыльнулся — противник думал, что победил вчистую, но сейчас до него начало доходить во что, он вляпался. Мы перед уходом смогли убедить местных, что оставили большую часть схронов с орухием и тоннелей. Местное самоуправление тоже было одним из условий, которые выкатили местные. Всё это казалось неважным тогда, но сейчас противник понял, что он попал в ловушку.
Дымов улыбнулся: — отказ от хода может оказаться сильным ходом. Как в игре го.
Читемо кивнул: — да, это было сильное решение, я поначалу не мог поверить, что сработает. Сейчас население стремительно растёт, так всегда в Африке, когда достаточно жрачки и есть медикаменты. Колонизаторы заикнулись было о том, что сократят помощь, так тут же из схронов стали появляться серьёзные стволы и старые партизаны стали часто собираться на чай в лесу. Киншаса наложила в штаны и умолила хозяев оставить всё как есть. В общем, лет через пятнадцать подрастёт новое поколение. Рано или поздно корпорации перестанут кормить расплодившееся население и люди опять поднимутся. Но на молодёжи не будет висеть предательство, которое совершили их родители.
— Тогда ты туда вернёшься? — спросил Абай.
— Не знаю, — пожал плечами Читемо. — Нам пора выходить, мы уже давно стоим. Хорошо, что кроме нас никого не приехало, а то б погнали.
— Да и правда! — поразилась Ирина, — а я и не заметила, что мы встали, заслушалась вас тут, террористов. Она улыбнулась, но не ехидно и не холодно, как обычно, а как-то по-детски. — А как же вы дальше думаете с африканцами? Они что, так и не способны построить нормальную цивилизацию, а не пародию на европейскую?
— Есть интересная идея, — выпалила Катька, — Настройщики и... — но тут же прикусила язык, заметив пронзительные взгляды Шона и Читемо. — Э-э-э... но это только идея, ничего так и нет, — пробормотала она.
Но Ирина даже не обратила на её слова особого внимания. Ну правда, что умного может сказать малолетка с забытого богом острова?
Шон куда-то испарился, они походили немного внутри по стометровой двухслойной сфере, составленной из трёхгранных прозрачных призм стеклокомпозита. Вертикально по диаметру проходил путепровод, вокруг него двумя конусами расходились этажи жилых комплексов и предприятий. От световодных каналов с поверхности растекались ниточками яркие ручейки, растворяясь в стенах, которые мягко светились сами. Людей почти не было видно, снаружи шара возились несколько многоруких аппаратов с яркими прожекторами.
— А на поверхности жить не лучше? — спросила Света.
— Не так уж мало тех, кто временно или постоянно предпочитают жить под водой, — ответил Саня. — вам повезло, вы не видели тайфунов, штормов, сезона дождей. Он, кстати, начинается и это совсем не так приятно, как может показаться. Часть людей на это время переселяется под воду. Тут ни волн, ни дождей, ни штормов. Тут всё рядом — работа, дом, если захочется покупаться не в бассейне, до верха близко. Ну и опять же, у нас перенаселение, а тут народу меньше.
— А тут прямо любое производство? — спросил Абай.
— Нет, не любое, высокоточное только на дне или на островах, на стабильной поверхности. Тут даже с демпферами есть микроколебания.
— Это вы сами всё придумали? — удивилась Ирина. Все эти морские посёлки, купола, города...
— Много утащили у других, — усмехнулся Саня. Некоторые хорошие проекты были уже в конце 20 века. Только воплощать их в реальность было не нужно тем, кто распределяет ресурсы. Строили по мелочи, как курьёз больше, плавучие острова для богатых, подводные отели, а как систему начали мы, как и с космосом. Часть проектов была в открытом доступе, часть пришлось украсть, потому что на них сидели, как собака на сене. Мы не только тащим, но и сами почти всё выкладываем в открытую, если не ограничено безопасностью. Бери и делай, спрашивай совета, мы поможем.
— Ну и как, спрашивают?
— Развивающиеся страны иногда, группы энтузиастов, а Золотой Миллиард никогда.
— Ну всё, переходим в нижнюю капсулу, покатили вниз, это будет быстро, там сядем в акваплан, надо спешить — прервала их Има. Потом пояснила — через два часа начнут ставить вторую сферу, ту, где мы были, наполовину отсоединят. Сверху передали, сфера уже пошла вниз.
Читемо, отложив пилотский шлем, управлял по-старинке — через пульт управления, ему так нравилось, тем более, сейчас не работа, а прогулка с друзьями. Вокруг вечная тьма, только в нескольких местах светились какие-то фиолетовые точки.
— Даже сама жизнь тут другая, — рассказывал он. Наверху у нас всё идёт от фотосинтеза — растения перерабатывают солнечный свет и восстанавливают окисленный углерод углекислого газа, кислород выбрасывается как побочный продукт. А тут света нет, всё что вы видите живёт за счёт энергии окисления серы.
Прожектора акваплана выхватили из подводной тьмы курган с высокими аляповатые трубами, из которых вверх валил серый дым. Всё вокруг было покрыто яркими красными цветами на длинных белых ножках. В расщелинах на склонах лежали огромные полуметровые плоские раковины. По зарослям бегали маленькие крабы, при их приближении цветы сворачивались со скоростью молнии.
— Это подводные гейзеры, которые выбрасывают кипяток с кучей растворённой хрени и взвесью каменного порошка. Горячая вода гейзера сталкивается с холодной океанской, из-за понижения растворимости тут же выпадает куча осадка и кажется, что под водой идёт дым, как из трубы, поэтому такой гейзер называют "курильщиком". Есть чёрные курильщики с чёрным облаком, там температура обычно больше 300 цельсия, есть белые курильщики с белым "дымом", там 100-200, а наш серый, чуть больше 200. Курильщики обычно они бывают на разломах, но наш особенный, под ним остывающее древнее озеро магмы. Когда-то тут их были целые поля, а теперь вот один остался, да ещё иногда парочка прорывается и опять засыпает, — продолжал Читемо.
— А почему вода не кипит? Она же при ста градусах... — удивилась Ирина.
— Это при обычном давлении при ста, а на этой глубине больше 200 атмосфер, температура кипения воды за 300 градусов, — ответил Абай.
— Опять подсмотрел в своей Нейросети? — рассмеялась Ира.
— Не, просто посчитал, но могу и посмотреть. Вот, например, узнал, что вокруг нас вода тёплая, около 30 цельсия, а это не цветы, а морские черви вестиментиферы. Они живут внутри панциря в виде трубки, а в теле червя живут бактерии-симбионты. Он доставляет им из воды серу и кислород, которую получают через щупальца и транспортируют по кровеносной системе, а бактерии окисляют серу, так все они питаются, каждый делает свою часть работы. Крабы питаются червями, но не съедают их полностью, а только откусывают одно щупальце, типа собирают урожай, а щупальца потом отрастают. Черви пытаются резко спрятаться, а крабы успеть куснуть. Жизнь бурлит, вон раковины вырастают до полуметрового размера за два-три года. Правильно я говорю?
— Правильно, — улыбнулись Читемо с Имой.
Ирина немного смущённо спросила, — слушайте, я никак не пойму, откуда вы ловите свою сеть? Через что тут под водой идёт сигнал? Мы же далеко. А где на вас приборы, где батарейки и всё прочее? У Катьки я понимаю, есть коммуникатор...
-Слышала про 'пылевую электронику'? — ответил Абай, — Нет? Наш коммуникатор распределён в одежде, вставках в кожу и прочем. Это комбинация биоэлектроники с классикой, электорнная 'пыль' образует на теле носителя, то есть на моём, сеть и автоматически подстраивается под новую конфигурацию. Если я голый, то связь, быстродействие и прочее минимальны. Если я одену шорты со вставками, то моя личная сеть резко усилится. Если одену коммуникационный браслет, комбез и прочее — то будет уже вполне серьёзно. Сеть автоматически определяет и оптимизирует свою конфигурацию и связь внешней Нейросетью. Питание идёт от микроаккумуляторов, они могут подзаряжаться от разницы биопотенцилов в сети, колебательного движения часей тела, света или электромагнитных полей, всё это было создано ещё в начале 21 века.
