Тишина и запустение. Пыль и запах нежилого дома, который я встречал лишь один раз в прошлой жизни, но до того специфический, что вспомнился сразу и моментально, даже в другом теле. Никаких следов того, что здесь кто-то бывал, или что-то делал. Все выключено, закрыто, задернуто, ну хорошо, что не заколочено. Кларк сдержал обещание, все, что могло испортиться или сломаться, из дома вынесли или выключили, все закрыли и ушли.

Что тут делать?

По идее, если были датчики / наблюдатели, то я их уже активировал, и теперь можно пойти пройтись по городку, но с другой стороны, зачем? Здороваться с людьми, которых не знаю, и которые смутно меня помнят? Воспоминания детства и ностальгия тоже мимо, нет у меня воспоминаний Гермионы, хотя может это и к лучшему? Отнести цветы на могилки родителей? Зачем?

Сажусь на диван, и меня сковывает странное оцепенение. В такт медленным, словно попавшим в сироп мыслям, опускается пыль, а взгляд зафиксирован на фотографии, стоящей на каминной полке. Гермиона с родителями. Нет, вру, это фотография из поездки во Францию, значит это уже мое фото. Раскаяние и сожаление, горечь поступков, приведших к нынешнему положению вещей, все это глухо ворочается в груди, царапает, жжет, и к этому добавляется жужжащая в голове мысль, что я истребил всю семью Грейнджеров. Невольно, но к чему оправдания? Тоска и оцепенение, попытки найти хоть какое-то оправдание самому себе. То, что было час назад, радость жизни, вспоминается так, словно находится за толстым пыльным стеклом, словно это воспоминания, похороненные под грудой лет и забот, а потом нечаянно извлеченные на свет.

К чему жить?

Нет!

Ярость вспыхивает внезапно, вырывая меня из оцепенелого самоедства с оттенками суицида. Нет! Жизнь еще не окончена! Еще рано сдаваться! Я не могу исправить содеянное, но могу взять себя в руки и сделать в будущем что-то хорошее! Стыд и кровь бросаются в лицо, все полыхает так, что хоть камин разжигай. Хорошее! Все эти года в Хогвартсе я стремился сделать что-то хорошее, и к чему это привело?!

Нет!

Есть еще цели в жизни! Помочь Дамблдору отменить Статут! Но сколько крови прольется при этом?! Опять желание сделать хорошее и горы трупов вокруг?! Звон в голове стоит такой, словно там бьют в гонг, и меня трясет и подбрасывает. Нужно найти что-то, ради чего стоит жить! Нужно удержаться, нужно отбросить эти самоубийственные намерения!

Меня трясет и подбрасывает, к чему я вообще зашел в этот дом? Зачем разворошил прошлое, оживил призраков? Теперь они кружатся вокруг, лица — лица — лица, и все погибли по моей вине, хотя могли бы жить и дальше здравствовать.

Нет!

Ярость и злоба опять вспыхивают, и Грюм хрипит в ухо: "Драться до последнего! Драться!" Руки раздирают грудь в кровь, по щекам катятся слезы, и меня отпускает, физическая боль перебивает душевную. Меня еще колотит, голова ватная, руки трясутся, но все же суицидальный приступ отступает. Что это было? Подростковый выброс, замешанный на гормонах? Свобода тела, ударившегося во все тяжкие? Да еще и отполированное сверху гнилой рефлексией якобы взрослых мозгов?

Хочется дать самому себе в глаз, избить до полусмерти этого придурка.

— Вдооох. Выдоооох. Вдооох. Выдоооох.

Голова гудит, руки трясутся, а грудь разодрана так, словно я решил пригреть там дикую кошку. Одежда хотя бы в порядке, спасибо магии. Где бы еще взять заклинание, чтобы привести голову в порядок, и просто жить дальше? Просто?! Ну, уж нет! Расплачиваться каждую секунду за содеянное не получится — знаю себя, слаб человек и ленив, но все же жить дальше не просто так, а хоть с какой-то пользой. С целью, мать вашу! И даже знаю какой — ведь обещал подарить Луне звезды?! Дари!

Последнее хочется заорать во весь голос, но сдерживаюсь.

Оглядываюсь — сколько прошло времени? Непонятно. В жопу Кларка? Дамблдор же просил встретиться и поговорить. В памяти всплывает "что же мне ему сказать, Директор? Да все, что пожелаете, мисс Грейнджер". Тьфу! У Дамблдора же свои подвязки есть, пошел бы да рассказал и все тут. Или Министра попросил. Или еще что. Что рассказывать? События с Волдемортом и планы Дамблдора, подноготную магического мира, все грязные тайны или просто промолчать и уйти?

Ладно, хрен с ним.

— Вдооох. Выдоооох. Вдооох. Выдоооох.

Так, привести в порядок лицо, спасибо Трансфигурации и пойти прогуляться на свежем воздухе. Отвлечься, вырваться из этого пыльного плена прошлого. Чего меня вообще сюда понесло? Зашел — вышел, да мог бы вообще не заходить!

— Рад видеть вас, мисс Грейнджер, — сообщает Энтони, когда выхожу из двери.

Вздрагиваю от неожиданности и мысли, что он стоял тут и все слышал, или даже зашел и все видел, только потом вышел.

— Вижу, что горечь вашей утраты еще не утихла, еще раз примите мои искренние соболезнования, — чопорно говорит он.

Киваю в ответ, ибо отчасти он прав, ну а отчасти у меня просто нет слов. Нет желания общаться. Подобные приступы никогда не проходят легко, и сейчас стоило бы умчаться вдаль на крыльях аппарации, посидеть в одиночестве где-нибудь на побережье, дать ветру выдуть всю дурь из головы.

— Вероятно, нам стоит пройтись, а вам отвлечься от места, навевающего столь скорбные воспоминания, — говорит Энтони, и опять киваю в ответ.

Глупо все это. Ну не виноват он ни в чем, ни в моей дурости, ни в событиях, ни в остальном. Зачем было тогда прилетать сюда? Чтобы выместить на нем злость за то, к чему Кларк непричастен? Глупо. Обрываю приступ "все глупо, жизнь — дерьмо", пока не накатило по новой, и все же открываю рот, чтобы хоть как-то отвлечься и сбить сбрендивший организм с курса.

— Скажите, Энтони, что будет, если маги вдруг неожиданно явят себя миру? — сбиваясь на ты и фамильярность и тут же отвешивая самому себе подзатыльник.

Хорошо быть подростком — вся глупость и идиотизм мира в твоем распоряжении!

— Хаос, паника, куча локальных конфликтов, охота на ведьм, теперь уже буквальная, и борьба ведущих держав за удержание магов у себя, использование их в борьбе за доминирование и войнах, и так далее, — даже не задумавшись, отвечает Энтони. — В плане чудес без магии и промывки мозгов, людям есть, что предложить магам, так что может даже обойдется без острой борьбы. Конечно, если маги нападут первыми, внезапно решив подоминировать над "глупыми магглами", то все будет гораздо хуже, но и на этот счет есть меры.

Он колеблется секунду, затем решает поддержать переход на ты. Вот хоть убей — не помню, как именно мы говорили год назад, в каком стиле. Вроде до склероза еще далеко, но не будешь же на глазах у него извлекать воспоминания? Гм, а в чем-то жизнь упростится, тут Дамблдор прав. Можно будет магичить, не прячась.

— Скажи, Гермиона, ты знакома с концепцией взаимного сдерживания?

— Когда каждая из сторон достаточно сильна, чтобы даже в случае внезапного удара противника, гарантированно уничтожить его в ответ? Да, знакома. Холодная война и все такое.

— Именно, — кивает Энтони. — С магами у нас примерно то же самое. Не до уничтожения планеты и не до ядерной зимы, но все же проще не трогать друг друга и жить в своих мирах.

— Тогда что вы будете делать, если Статут окажется отменен?

— Гм, — Кларк кидает на меня быстрый взгляд и снова смотрит в землю. — Ты опять поднимаешь эту тему, тебе что-то известно?

— Небезызвестный вам Дамблдор твердо уверен, что вскоре Статут будет отменен, — и невольно отвожу взгляд.

Вот так, опять. Шаг вперед через некий рубеж. И я еще страдал херней, что секс с Луной что-то там разделяет и отделяет? Да сколько их было, таких рубежей? И все же, эта информация должна спасти жизни, не так ли? Спецслужбы успеют подготовиться и все такое? Ведь Дамблдор дал разрешение рассказывать что угодно? Да и "Дамблдор уверен" не значит "будет отменен", но все же...понимаю, что оправдываюсь перед самим собой и выпрямляюсь.

— Серьезно? — переспрашивает Кларк, ероша жидкие волосы.

Он не то чтобы бледнеет, но становится суетливым, по крайней мере, на какое-то время. Прямо слышен треск сталкивающихся мыслей, гнущихся извилин, попыток понять, что делать прямо сейчас.

— Думаю, такое внимание уделено не за мои красивые глаза, — пожимаю плечами.

Ну да, магглорожденность, Хогвартс и вишенка на торте — Дамблдор. Вишенка с бородой.

— Мисс Грейнджер...

— Директор Дамблдор лично дал мне разрешение на озвучивание этой информации, — перебиваю его.

Говорить о секретах и выдавать их — отличное занятие, выбивает дурацкие мысли из головы только так!

— Подобного рода вещи не озвучивают на таком уровне, — выдает Кларк. — Это уровень руководства, министров, вашего Министра Магии, но никак не ученицы Хогвартса и рядового клерка МиМ.

— Может Дамблдор не видит разницы? — еще раз пожимаю плечами.

— И... когда?

— Не знаю. Темный Лорд только побежден, и вся эта история с оккупацией Британии европейскими магами, знаете?

— В общих чертах, — Энтони утирает лоб и оглядывается.

Мы в том же парке, в котором разговаривали в первый раз, и пот Кларка не спишешь на жару, небо в тучах и довольно прохладно. Прогуливающиеся люди есть, но наш разговор вроде не привлекает особого внимания.

— Ну не делаются так дела! — жалуется он. — Я не могу не подать рапорт, и из меня душу вытрясут за все! А также дополнительно пропишут за то, что я не привел вас за руку в отдел и не выпытал в трех экземплярах все подробности поражения Волдеморта. Вы же не расскажете?

Медленно качаю головой. Свои секреты, в отличие от тайн Дамблдора, рассказывать не так приятно.

— Вот видите, — Энтони еще раз утирает лоб и вздыхает. — Я-то шел на встречу, чтобы сделать вам обычное предложение прийти к нам после окончания Хогвартса, а тут такое! Вы бы хоть предупреждали!

— Я вообще не хотела идти на эту встречу.

— Но мистер Дамблдор вас заставил? — понимающе спрашивает Кларк и опять вздыхает.

— Попросил.

— Неважно.

— Я всего лишь хочу спасти жизни, ведь вы сами сказали, что будет хаос и неразбериха, — смотрю на Энтони, — а так у вас будет время подготовиться.

Неожиданная мысль приходит в голову. А что, если сейчас запаникуют и ударят на опережение? Стратегия сдерживания? Люди-то выживут, а вот маги будут стерты с лица земли, точно! Стоп, спокойно, спокойно. Подавляю приступ паники и желания заорать. Спокойно. Да, Дамблдор вполне возможно, что готовится разворошить осиное гнездо... нет, разгромить целый склад осинников, но кто сказал, что немедленно начнется обмен маго-ядерными ударами? Может, в этом смысл? Сделать вброс на низовом уровне, из-за информации от клерка никто не полезет в последний бой, а мысль будет подана и потом будет меньше паники? Нет, все же не понять мне планов Дамблдора, ну и хрен с ним.

— И что касается работы у вас, — Кларк оживляется, смотрит пристально, — то мне еще два года до окончания Хогвартса, думаю, к тому моменту Статут уже отменят или весь этот вопрос уже выйдет из тени.

Останавливаюсь. Да, поддержка подобной структуры мне не помешает, но что мне им предложить, чтобы не сожрали? В системе ты делаешь то, что нужно системе, а мне нужны звезды, гм, возможно, не стоит пока нырять в систему с головой. Вылечить ногу, определиться с целями, начать проекты и вот тогда уже снова встретиться. Не будем обольщаться, в одиночку такие проекты не делают, хотя чего это я? Уже списал магов со счетов? Нет, все это надо обдумать, прежде нарываться на договоренности и союзы, а лучше спрятаться за бороду Дамблдора, пусть дедушка отдувается за нас всех.

— То есть, нет?

— То есть, к тому времени все еще сто раз поменяется, так что не буду давать обещаний. И Энтони... продайте дом, если вам нетрудно, потому что возвращаться сюда я не собираюсь.

Нахрен такие приступы, вот что. И всю остальную бюрократию. Хотя, если миры сольются... а, ладно, эту проблему решим, когда придет ее время. Энтони озадаченно кивает, что-то обдумывает, потом спрашивает.

— Я давал вам свою карточку?

— Не помню.

— Тогда возьмите, — Кларк протягивает визитку. — Звоните в любое время дня и ночи, особенно по вопросу Статута, понимаете?

— Вполне.

Смотрю на него и думаю, что странная вышла встреча. Шел за одним, едва не самоубился, сказал вообще третье, и в уме держал четвертое, а получилось пяток. Нет, с таким хаосом в голове — только особняк Лавгудов, ну и немного Мунго, больше никуда не ногой... да-да, не ногой, пока не станет "не ногами", вот и все.

— Тяжелые грядут времена, — вздыхает Энтони и добавляет. — Пойду писать рапорт.

Ну, каждому свое, и кивнув напоследок, телепортируюсь обратно к Лавгудам.

Глава 3

Июнь-июль 1996 года

Лето выдалось жарким, во всех смыслах. В другой раз, в другое время и в других обстоятельствах я может и отступил бы, столько боли и слепящего страдания несли тренировки и опыты, и примерочные подходы к возвращению ноги. Но здесь и сейчас меня заело, опять, только на этот раз на почве того, что если отступлю в этом вопросе, то все, не смогу в будущем идти к цели. Глупо, но как я и сказал, лето выдалось жарким во всех смыслах.

В целом же, распорядок дня быстро устоялся и вошел в некую условную колею. Подъем, завтрак, размышления над планами и будущим, пока голова еще свежая и в состоянии мыслить, не срываясь в эмоциональное пике. После скисания мозгов и выпрямления извилин, работа руками по дому и в огороде у Лавгудов. Не то чтобы я был большим фанатом всего этого дела, так что частенько работа заменялась прогулками по окрестному лесу с Луной или аппарацией в различные магические места Британии, особенно заповедники, и прогулками уже там.

Единственным моментом, который портил эти прогулки, была обязательная отработка анимагии, по заданию МакГонагалл и целителей Мунго. Само превращение — нормально, но вы пробовали бегать по лесу, будучи трехногой выдрой? Попытки летать в аниформе провалились, а жаль, было бы прикольно, этакая выдра — летяга, страх и ужас маголесья! Так что, как правило, в аниформе я катался на плече или за пазухой у Луны, выглядывая, так сказать, из декольте.

Тут нужно заметить, что Луна очень любит магических существ, даже выдуманных, и те любят ее в ответ. Поэтому в форме выдры я познакомился и обнюхался с кучей разного зверья, к которому в жизни бы в теле человека не подошел, даже в теле мага. Несмотря на сохранение сознания и ясность мысли, аниформа все же притупляет некоторые моменты, добавляет и обостряет чувства, при этом ослабляя их воздействие в эмоциональном плане. Поэтому я не убегал с писком, не гадил на месте, и в общем, вел себя нормально. Кто вел себя ненормально, так это сама Луна, которая часто вытаскивала меня из-за пазухи, целовала в нос, называла "бедной выдрочкой", уверяла, что любит меня в любой форме, и что обязательно вылечит меня, даже если у целителей из Мунго не получится. Меня же каждый раз терзали смутные сомнения, что после такого лечения можно так и остаться выдрой на всю жизнь, но, разумеется, вслух я такого не говорил.