Когда "Громкий" навел итальянские эсминцы уже на третью по счету лодку, и от нее осталось лишь пятно соляра с различным мусором на воде, его радар обнаружил большую группу самолетов, приближающихся со стороны берега. Появились также морские цели, вышедшие из Александрии. Командир "Громкого" злорадно усмехнулся.
— Легки на помине... Что же, милости просим! Идентифицировать цели!
Вскоре доложили — в воздухе двадцать восемь бомбардировщиков неизвестного типа, а также шестнадцать истребителей "Харрикейн". Из Александрии вышли в море два крейсера и девять эсминцев. Ход двадцать девять узлов, идут в сторону поисково-ударной группы, используют радары. Уходить было поздно. Оставалось принимать бой.
То, что произошло дальше, очень удивило экипажи итальянских эсминцев, внимательно наблюдавших за происходящим. Они уже получили сообщение по УКВ-связи о появлении противника и ждали команды начать отход, поскольку никто даже не допускал мысли, что русский эсминец (который в их понимании назывался эсминцем по недоразумению, а так по своим размерам вполне тянул на легкий крейсер) вздумает вступать в бой. Вместо этого "Громкий" шел прежним курсом, не выражая никакого беспокойства. Вот в небе показались вражеские самолеты. Они находились еще очень далеко, и открывать зенитный огонь было рано. Неожиданно с палубы "Громкого" взмыла в небо огненная стрела, и понеслась навстречу самолетам, оставляя за собой дымный шлейф. Не сразу поняли, что это ракета. Вскоре в небе вспыхнул взрыв, и горящие обломки одного самолета полетели вниз. Но вдогонку первой ракете уже мчалась следующая. И снова поражение цели! Итальянские моряки, находившиеся в этот момент на палубе и в рубке, заворожено смотрели на удивительное зрелище. Каждый выстрел — точно в цель! И все это на огромной дистанции! Такое было немыслимо согласно их представлениям о зенитном оружии. Кончилось тем, что после старта двадцати четырех ракет уцелевшие английские самолеты развернулись и стали уходить, не рискнув продолжать самоубийственную атаку. Стрельба с "Громкого" сразу же прекратилась. Но вскоре с него стартовала еще одна ракета другого типа, направившись туда, где находились английские корабли, еще скрывавшиеся за горизонтом. Вскоре ракета исчезла из видимости, а спустя непродолжительное время донесся глухой звук далекого взрыва. Никто из итальянцев уже не сомневался — ракета снова поразила цель. Только вот непонятно, какую именно. Тут снова раздался уже знакомый рев, и с "Громкого" стартовала еще одна ракета! И спустя какое-то время — снова далекий взрыв!
А потом наступила тишина. "Громкий" больше не стрелял, следуя самым малым ходом. Прошло полчаса, но ничего больше не происходило. В конце концов, с "Громкого" пришел приказ продолжить преследование оставшейся английской субмарины, которая под шумок постаралась уползти в сторону. Увы, это ей не удалось. И вскоре еще одно пятно соляра заиграло всеми цветами радуги на волнах. Бой закончился с неизвестным для итальянцев результатом, поскольку за все время боя они так и не увидели противника. Если не считать самолетов, которые не смогли даже приблизиться к цели.
Совсем другую картину наблюдали английские моряки. Сначала на их глазах развернулось настоящее избиение самолетов в воздухе. Нечто поражало их с дьявольской точностью. В результате этого воздушный строй сломался, самолеты попытались рассредоточиться, но это им не помогло. Странное "нечто" по-прежнему находило цели. Кончилось тем, что уцелевшие самолеты развернулись на обратный курс. Всем стало ясно, что рассчитывать на поддержку авиации больше нечего. А после этого еще одно "нечто" мелькнуло над водой и на огромной скорости ударило в крейсер "Канберра"...
Взрыв был страшен. Это совершенно не походило на взрыв обычного снаряда, или авиабомбы. Из корпуса корабля полыхнуло пламя, и он начал терять ход, медленно увеличивая крен на левый борт. Никто не мог ничего понять. Противника поблизости н е б ы л о. До него оставалось еще более тридцати миль. И тут еще одно такое же "нечто" ударило в крейсер "Фиджи". Но "Фиджи", имеющий меньшие размеры, пострадал гораздо сильнее. Мало того, что у него взорвались котлы и начался пожар, так ему еще и борт разворотило до такой степени, что крен стал расти с пугающей быстротой. С "Канберры" передали приказ на эсминцы — прекратить операцию, оказать помощь "Фиджи". Ройял Нэви оказался совершенно не готов к войне с т а к и м противником. Противником, который может воевать, оставаясь за горизонтом.
Второе происшествие, сыгравшее заметную роль в раскладе средиземноморского пасьянса, не было таким громким, как первое. Во всяком случае, на начальном этапе. Но его последствия оказались ничуть не менее, если не более важными, чем бой возле Александрии, когда противники даже не увидели друг друга. И произошло это вскоре после того, как Ройял Нэви вместе с Королевскими Военно-воздушными Силами получили щелчок по носу, что вызвало очередную истерику в Лондоне. Впрочем, там подобное уже стало входить в привычку.
Когда на стол адмиралу Илларионову легла срочная радиограмма с "Громкого" с кратким описанием боя, он особо не удивился. Когда-то это все равно должно было случиться. Так почему бы не сегодня? И хорошо, что все произошло на глазах у итальянцев. Небось, прониклись моментом, синьоры... Можно только представить, что они наплетут по возвращению. Истории будут из разряда "врет, как очевидец". Командир "Громкого" капитан первого ранга Войницкий не стал устраивать англичанам "армагеддец", а ограничился лишь тем, что сорвал им атаку. Помимо уничтожения четырех подводных лодок сбито двадцать четыре самолета, что можно было наблюдать визуально, и по данным радиоперехвата выяснили потери англичан в кораблях. Утоплен легкий крейсер "Фиджи", и сильно поврежден тяжелый крейсер "Канберра", который лишился хода, и его пришлось тащить в Александрию на буксире. Благо, уйти далеко от порта англичане не успели. После такого неожиданного афронта здравый смысл у английского командования все же возобладал, и оно отменило приказ об атаке поисково-ударной группы. Сама же группа продолжила охоту, но теперь неподалеку от нее патрулировали итальянские крейсера "Тренто", "Триест" и "Больцано". Выяснив о наличии такого надежного противовоздушного "зонтика" у русских, итальянцы решили держаться поближе, одновременно прикрывая поисково-ударную группу от возможных атак английских эсминцев своей мощной артиллерией. Разумеется, командир "Громкого" не возражал против такого эскорта, ибо противокорабельных ракет "Москит" на "Громком" осталось всего шесть, о чем итальянцам знать было совершенно необязательно. Он постарался выполнить приказ адмирала — по возможности не топить английские корабли, а наносить им существенные повреждения, которые очень трудно, либо вообще невозможно устранить в условиях слабой ремонтной базы. И чем больше соберется таких "самотопов" в Александрии, тем лучше. Они заставят англичан распылять и без того невеликие ресурсы, превратившись в "памятники". Первые два таких "памятника" уже стоят в Александрии — "Уорспайт" и "Малайя". Отремонтировать валовые линии им так и не смогли. Теперь добавилась "Канберра". После попадания "Москита" у него должны все потроха выгореть. Может быть еще удастся кого достать в море. Зачем топить то, что можно себе забрать? Илларионов не сомневался, что Александрию удастся взять без особых проблем, и все находящиеся там корабли попадут в руки пришельцев. Если только англичане их не взорвут в последний момент. Ну что же, придется снова заняться торговлей металлоломом. Гавань Валетты уже вычистили от остатков Ройял Нэви, затопленных у причалов, то же самое можно будет проделать и в Александрии. Только там металлолома не в пример больше будет. Ничего, итальянцы все купят...
На этой мысли его отвлек начштаба, доставивший очередную новость.
— Ваше превосходительство, не занят? Новости интересные.
— Что там еще стряслось? Опять наглы буянят?
— Нет. Испанцы наконец-то объявились!
— Ну?! И чего хотят?
— То есть как — чего? Денег, разумеется! Товарищ Франко собирается открыть консульство в Валетте, и наладить постоянную грузо-пассажирскую линию Барселона — Валетта. Сегодня из Барселоны выходит конвой из грузовых судов под охраной крейсера и четырех эсминцев. Пароходы доставят первую партию продовольствия, и обратным рейсом заберут всех пленных наглов. Именно поэтому испанцы дают военные корабли в охранение. А то, как бы наглы наглеть в море не начали, и пароходы не захватили.
— Наконец-то от них избавимся. Но чувствую, что-то товарищ Франко задумал. Он хочет всю эту банду за один раз — оптом забрать?
— Вроде бы да.
— И как думаешь, зачем ему такой головняк? Разве нельзя наглов мелкими дозами перевезти? И без такой помпы, как сопровождение целым крейсером и четырьмя эсминцами? Что-то тут не то...
— Хм-м... Ну а что он от этого может выгадать?
— Да кто же его знает... Ладно. Готовься к приему дорогих гостей. Хоть с товарища Франко сейчас взять особо нечего, но продовольствие из Испании нам тоже пригодится. А дальше — посмотрим на его поведение. Как знать, может и подружимся...
А в другой части Средиземного моря, в Александрии, ближе к вечеру состоялся другой разговор. Адмирал Эндрю Каннингхэм слушал подробный доклад начальника разведотдела коммандера Смита, ибо то, что он услышал раньше от других участников событий, напоминало мистику. Все произошло настолько быстро и неожиданно, что за бурей эмоций многие не могли дать адекватную оценку случившемуся. Но коммандер Смит умел скрупулезно анализировать ситуацию без эмоций, и сейчас перед командующим Средиземноморским флотом выстраивалась более-менее ясная картина событий. Ибо Смит сам принимал участие в атаке на русский крейсер, находясь на эсминце "Мохок", чтобы увидеть все своими глазами. И увидел он достаточно много. А с учетом того, что по возвращению в Александрию он собрал максимум возможной информации от команд "Канберры" и "Фиджи", а также от вернувшихся летчиков, удалось отсеять то, что называется "у страха глаза велики".
— Сэр, из того, что я видел сам, и того, что сумел отфильтровать из потока фееричного бреда наших летунов, картина получается следующая. Русские обладают очень эффективными ракетами ПВО. "Мохок" находился ближе всех, и мне удалось заметить некоторые детали. После первого взрыва наши самолеты попытались рассредоточиться, но очередные ракеты как будто следили за ними, и меняли свой курс, точно поражая цели. Отсюда можно сделать вывод, что ракеты ПВО русских у п р а в л я е м ы е. Каким именно образом, пока неясно. И у меня создалось впечатление, что русские не хотели уничтожать наши самолеты. Они хотели заставить их отказаться от атаки. Почему — неизвестно.
— Но почему Вы так решили?
— Русские стреляли только до того момента, пока самолеты пытались прорваться к цели. Но едва они прекратили атаку и развернулись на обратный курс, стрельба сразу же прекратилась. Последняя выпущенная ракета попала уже в уходящий самолет. После этого русские больше не стреляли. Хотя, вне всяких сомнений, могли уничтожить всех полностью. Отчасти это так и случилось — три "Веллингтона" вернулись на одном моторе, а два не дотянули до аэродрома и сели на вынужденную. Благо, местность позволила. Потеряно при отходе также семь "Харрикейнов". Их пилотам пришлось прыгать, немного не дотянув до аэродрома. Ну а то, какие сказки они рассказывают, Вы и сами слышали.
— Да уж... Шехерезада из "Тысячи и одной ночи" отдыхает... А что с "Канберрой" и "Фиджи"?
— Ситуация полностью аналогичная. Управляемые ракеты, только гораздо большей мощности. Ракеты шли на очень малой высоте, почти над самой водой и в обоих случаях ударили в борт. Перед попаданием маневрировали по курсу. Но есть один очень важный момент. Первая ракета прошла недалеко от "Мохока", но на эсминец почему-то не среагировала, а направилась к "Канберре". Это значит, что ракета может выбирать цель, а не бить по первой попавшейся.
— Очень интересно... Как же русские этого добились?
— Не знаю, сэр. Все наши инженеры в один голос утверждают, что это система управления по радио. Теоретически такое возможно. Ибо в пилотов-смертников ни я, ни они не верят. Неясно только, наводится ли ракета на цель самостоятельно, или ей управляют до самого момента попадания в цель. Но выбирать приоритетную цель из нескольких она может.
— Видел я последствия этого выбора... На "Канберре" филиал ада — все разворочено и выгорело. Пожар с трудом удалось погасить. Крейсер фактически потерян, отремонтировать его в Александрии невозможно. А "Фиджи" утонул очень быстро?
— Да, сэр. У него взорвались котлы. И очень похоже, произошла детонация зенитных снарядов в погребах. Они находились как раз в месте попадания ракеты. Но! Сэр, в отношении кораблей русские добивались того же самого — вынудить нас отказаться от атаки. Ничто им не мешало уничтожить заодно и эсминцы. Но они этого не сделали.
— А может быть у них просто ракеты кончились?
— Не думаю, сэр. Тогда русские сразу бы стали уходить. А так они стояли на месте и ждали. Радар "Канберры" это четко зафиксировал. И когда мы стали отходить в Александрию, русские и итальянцы продолжили свое занятие — охоту на наши субмарины.
— А что делали итальянцы все это время?
— Ничего не делали. Были сторонними зрителями. Находились неподалеку от русских и наблюдали. Думаю, для них самих это полная неожиданность, ибо ничего подобного раньше не было.
— А удалось узнать хоть что-то по линии агентурной разведки? Как там обстоят дела на Мальте?
— Только сведения общего характера из открытых источников, о чем я докладывал раньше, сэр. Там сейчас работает наша разведгруппа, которую удалось забросить вскоре после падения Мальты. Но все последующие попытки заброски успеха не имели — русские усилили противолодочную оборону на подходах к острову. А посылать самолеты бессмысленно — у русских очень хорошие радары. Гораздо лучше наших. Но заброшенная группа работает достаточно эффективно. Они полностью легализовались, выдав себя за местных жителей. Однако, все попытки завербовать кого-либо из русских успеха не имели. Всем русским очень хорошо платят, и пытаться их заинтересовать таким способом не удается.
— Но чем же им платят?!
— Итальянскими лирами. Русские не стали умничать и вводить свои деньги. А с учетом того, что торговля адмирала Илларионова продолжает процветать, деньги у них есть. Илларионов проводит очень эффективную внутреннюю политику, обеспечивая полную лояльность своих людей. Не гребет все себе в карман, как делал бы на его месте обычный казнокрад, а обеспечивает нормальные условия жизни тем, кто пришел вместе с ним из будущего, и тем, кто присоединился к нему здесь. В таких условиях трудно найти недовольных.
— Но они должны быть, мистер Смит! Ищите! Не одними деньгами сыт человек. Когда есть деньги, у многих просыпается жажда власти. И вот на этом можно будет кого-нибудь зацепить.
— Полностью с Вами согласен, сэр. Ищем, но пока еще таких фигурантов не выявили.
