Падшие ангелы в погонах

Сергей Лысак

Что может случиться, если что-то пошло "не так"...

Все события вымышлены, совпадения имен

персонажей с реальными людьми случайное.

ПАДШИЕ АНГЕЛЫ В ПОГОНАХ

Пролог

Где-то, когда-то, кто-то...

Голос звучал...

...бла-бла-бла... бла-бла-бла... бла-бла-бла... бла-бла-бла... бла-бла-бла...

— Делайте, что должно! И да свершится, что суждено!

— БЛ,,,ДЬ!!! КАКОЙ М...ДАК ПОДКЛЮЧИЛ ПОСТОРОННЮЮ НАГРУЗКУ?!

Подчиняясь не разуму, а инстинкту, вбитому в подкорку еще со студенческих лет, что если что-то пойдет не так, то это самое "не так" грозит неприятностями различной степени тяжести, начальник службы Эксперимента рванулся к кнопке аварийного отключения системы, располагавшейся на пульте буквально рядом с ним, но опоздал. Копирование матрицы было закончено, и копии отправлены по назначению. Теперь спешить уже было некуда, и предстояло совершить "разбор полетов". Кто, что, где, почему, и когда именно? От этого зависел успех Эксперимента. И, что греха таить, будущее всех в нем участвующих. Каким оно будет в результате нештатной ситуации — безоблачным, или не очень...

— Кто орал? Что стряслось? Какая еще посторонняя нагрузка?

В Главном Зале сначала была тишина, но потом из-за бокового пульта осторожно выглянула перепуганная физиономия с всклокоченными волосами.

— Это я кричал, Иван Иваныч... Аспирант Рабинович...

— Ты чего орешь, как потерпевший? Что случилось?

— Понимаете, Иван Иваныч, я с самого начала следил за уровнем нагрузки. Все было формально в пределах нормы, и не выходило за параметры допустимых значений. Но у меня возникло стойкое ощущение, что к схеме подключено что-то еще. Какой-то неучтенный агрегат, который вносит искажения в привычную картину процесса сканирования. Процесс шел с некоторым замедлением. Ничтожно малым, если не обращать внимание, то его и заметить невозможно, но все же... И когда началось создание последней копии, схема должна была автоматически отключиться после завершения операции и процесса переноса. Но этого не произошло! Схема продолжила работу и начала создание еще одной, неучтенной копии!!!

— Что?! Как такое возможно?! Проверить в с ё!!! И доложить!!!

Вскоре ситуация внутри Института напоминала картину "Пожар в сумасшедшем доме". Но разобрались довольно быстро. Что ни говори, а алхимики от науки дело знали. На стол перед академиком лег небольшой электронный блок, внешне ничем не примечательный. Скользнешь по такому взглядом, и внимания не обратишь. Зам по технической части доложил.

— Вот, нашли, Иван Иваныч!

— И что это такое?

— Пока говорить рано, надо в потрохах покопаться. Но уже выяснили, что этот блок посторонний. Его в схеме быть не должно.

— И откуда же он взялся?

— Вчера проводили финальное тестирование схемы перед Экспериментом. Сначала все шло нормально, но потом возник подозрительный сбой в четвертом контуре усилителя. Вызвали наладчиков. Они покопались где-то около часа, нашли причину и устранили. Перед этим схема проверялась, ничего постороннего в ней не было. Получается, что этот блок мог быть установлен только кем-то из бригады наладчиков. Как видите, он небольшой, и в глаза не бросается. И установлен был так, чтобы найти его было трудно, если не знать заранее, в какой части схемы искать

— Выяснили, кто был в бригаде? Что за люди?

— Да. За ними уже выехали. Люди проверенные и работают в Институте давно. За исключением одного — взяли его три месяца назад. По протекции. Говорил я Вам раньше, Иван Иваныч...

— Ладно, с этим потом разберемся. Чем конкретно может грозить Эксперименту эта железяка?

— Самое парадоксальное, что ничем. Все копии успешно созданы и отправлены по назначению. Ход Эксперимента не нарушен, и дальше от нас здесь ничего не зависит. Проблемы могут возникнуть с последней, "сверхплановой" копией.

— И какие именно?

— Когда была подана команда на аварийное отключение, копирование матрицы для создания этой "сверхплановой" копии было завершено не полностью. На 99, 997 процента. И тут же автоматически сработало перемещение копии, причем неизвестно куда. Скорее всего, тоже благодаря этому "левому" блоку, задержавшему выполнение команды на отключение буквально на несколько микросекунд. Время достаточное, чтобы отправить эту "недокопию". Причем отправить в неизвестном направлении. Как во времени, так и в пространстве. Все остальные копии перемещены удачно в заданные точки. А вот эта... Одному господу богу известно, где она сейчас находится. Или дьяволу. Что ближе к истине.

— Почему?

— При таком высоком процентном уровне копирования достигается полное физическое соответствие копии и оригинала. Что техники, что биологических объектов. Но вот что касается психики этих самых биологических объектов... Тут могут быть любые неожиданности.

— Какие именно?

— Ну... Может и ничего не произойти. А может из глубин подсознания полезть такое дерьмо, которое раньше человек усиленно в себе давил и скрывал от всех. А может и умом тронуться, если психика слабая. Тут уж, как повезет.

— Да уж, перспектива... И ничего нельзя сделать?

— Увы, ничего. По условиям Эксперимента мы не можем влиять на ход событий, какие возникнут в результате попадания в темпоральные узлы наших посланцев. Можем лишь наблюдать со стороны. Но этот случай — нештатный. Мы не знаем, куда их забросило. Поэтому даже наблюдать за ними не можем. А тыкать наугад можно до второго пришествия.

— А может этот умник знает? Который эту железяку подсунул? Негоро хренов!

— Может знает, может нет. Давайте подождем...

Ждать пришлось недолго. Служба безопасности Института тоже зря свой хлеб не ела, и вскоре в Главный Зал втащили молодого человека в наручниках и с порядочным фингалом под глазом. Академик сразу его узнал — Семен Наливайко, за которого хлопотали его давние знакомые. По анкетным данным чист и безгрешен, аки ангел. Не был, не состоял, не привлекался, закончил университет и т д. А вот поди же ты... Между тем, старший группы доложил.

— Взяли с поличным, Иван Иваныч. Остальные очень удивились происшествию и сразу же предложили свою помощь в расследовании. А этот сначала бежать пытался, а когда не вышло — оказал вооруженное сопротивление, пальбу открыл. Вот мы с ним особо и не церемонились.

— Вот как?! Ну и ну... Семен, что все это значит?

— Предатели!!! Предали идеалы коммунизма, и думаете, что это вам с рук сойдет?! Нарушили присягу!!! Все равно, до вас когда-то доберутся!!! И скоро, скоро наступит эра коммунизма!!! И тогда любой коммунар сможет воздать вам по заслугам!!!

— Ну, ни хрена себе... Так ты что — из этих, на всю голову ушибленных?! Из коммунаров, что ли? Куда служба безопасности смотрела, когда его в Институт брали?

— По нему абсолютно никакой компрометирующей информации не было, Иван Иваныч. Очевидно, не из активных членов этой секты шизанутых, а из сочувствующих. Нигде раньше не засветился. Иначе, его бы даже на порог не пустили.

— Разберитесь и доложите. Полицию, или "контору" подключите на последнем этапе. По результатам, смотря что нароете. Но не раньше, чем наш дорогой коммунар покается во всех грехах. А все-таки, Семен, зачем ты это сделал? Какую цель преследовал? Ведь Эксперимент все равно прошел успешно, и дополнительная копия ему не помешала.

— Ка...кая копия?!

— То есть как это — какая? Ты установил в схему дополнительный блок, который вызвал небольшие искажения в процессе хода Эксперимента, но на конечный результат не повлиял. Побочным эффектом его работы стало создание дополнительной копии с отправкой в неизвестный темпоральный узел. Вот я и спрашиваю — зачем тебе это было надо? Для чего лишняя копия?

— Какая копия?! Должен был открыться портал в пространственно-временном континууме, через который сюда бы попали отряды коммунаров с Земли-два! Они бы навели здесь порядок!!! Сейчас вас спасла случайность, но вы не уйдете от справедливого возмездия!!!Смерть предателям!!!

— Оп-па, приплыли... Тихо шифером шурша... Как закончите с ним "беседовать", вызовите бригаду из психушки. Похоже, их случай...

Глава 1

Попаданус вульгарис, или шиза отменяется

Контр-адмирал Илларионов сидел в кресле в своей каюте тяжелого авианесущего крейсера "Адмирал Макаров" и тряс головой. Это еще что за хрень такая?! Голос какой-то в мозгах!!! Белочка подкралась, что ли? Так ведь вроде и не пили с начштаба... Ну, почти... Но разве с такой дозы что-нибудь будет?! Ведь исключительно не ради пьянства, а здоровья для! Или именно таким образом шиза приходит? Странно... И начштаба не спросишь, слышал ли он что-то. Ушел раньше и уже небось дрыхнет, мерзавец... И что башка так гудит? Как с хорошего бодуна... Ладно. В конце-концов, больше ничего такого вроде нет. А то ишь, чего удумали! "Делайте, что должно...!" А вот х... вам по всей морде! Сами знаем, что нам делать. И что должно, и что не должно. Если бы всегда делал, что должно, то хер бы до адмиральских погон дослужился. Творчески ко всему надо подходить, творчески... А те, кто делает только то и всегда то, что должно, на пенсию каплеями выходят... Стоп!!! И чего это на философию потянуло на ночь глядя? Все, спать! Утро вечера мудренее, так вроде предки говорили...

Но уйти на боковую не удалось. Телефонный звонок оторвал от размышлений. Звонил вахтенный начальник, и по его голосу адмирал понял, что случилось что-то из ряда вон.

— Товарищ адмирал, извините, что беспокою. Но прошу Вас подняться на мостик.

— Что там стряслось? Папуасы на нас напали?

— Никак нет. Но вокруг что-то странное творится. Какой-то туман резко все накрыл, и связь пропала.

— Иду!

Чертыхнувшись, адмирал привел себя в порядок и поднялся в рубку. Здесь уже находился командир корабля — капитан первого ранга Антонов. Он сразу же доложил обстановку, огорошив еще одной новостью.

— Сигналы GPS и ГЛОНАСС пропали. Связи со штабом тоже нет.

— А на УКВ?

— Тоже тихо. 16 канал слушаем постоянно. Сначала какую только дрянь не передавали — и "филиппино манки" и "марио" и "як романтычно пахне ковбаса". Сами ведь знаете, что в Средиземке на 16 канале обычно творится. Израиль Нэви тоже постоянно всех доставал своими запросами. А как в этот туман попали — сразу тишина наступила. С другими кораблями эскадры связи тоже нет.

— Радары?

— Не работают. Вернее, сами-то радары работают, но ничего не показывают. Хотя до этого берег хорошо брали, и куча целей вокруг была. И самое удивительное — исчезли в с е сигналы АИС от гражданских судов! Это в Средиземке-то, где от них не протолкнуться!

— Ну, ни хрена себе...

Какое-то время ничего не происходило, "Адмирал Макаров" шел в сплошном тумане. Но вот туман стал редеть, в нем появились разрывы, и вскоре он исчез полностью. Все корабли эскадры оказались на месте, сохраняя ордер. Неожиданно заработала связь — корабли докладывали о случившемся. Но связи со штабом по-прежнему не было.

Адмирал ходил по рубке, анализировал доклады командиров боевых частей, и терялся в догадках. Состояние "с бодуна" прошло так же быстро, как и появилось, но ясности это не добавило. Картина складывалась в высшей степени непонятная. Все механизмы работали в штатном режиме, тесты аппаратуры связи показали ее исправность, но связи н е б ы л о. Сигналы спутниковых систем исчезли. Связь между кораблями действовала, но попытки связаться на других частотах с Москвой, Севастополем и Североморском ни к чему не приводили. Работа береговых станций, которых здесь полно, тоже не прослушивалась. Сигналы АИС от гражданских судов на приемоиндикаторе тоже не появились. В о о б щ е. Что могло говорить либо о выходе из строя самой автоматической идентификационной системы, либо... отсутствия этих самых гражданских судов поблизости. Которые несколько минут назад были, и все разом исчезли. Мистика, да и только... Радары заработали, отображая обстановку вокруг. Но совершенно д р у г у ю обстановку по сравнению с той, что была до попадания в этот странный туман. Очертания береговой линии остались прежними, но исчезло множество целей! Это на подходе к Кипру, в таком оживленном районе! Что-то здесь не то... Доклад командира корабля не прояснил ситуацию, а лишь добавил вопросов

— Исчезло большое количество морских целей, которые были до попадания в туман. Но появились новые в местах, где их раньше не было. Причем на дистанциях значительно ближе, чем мы должны были бы обнаружить их еще до этого. Но поблизости никого нет. Ближайшая цель возле берега Кипра — пятьдесят шесть миль, остальные еще дальше. Воздушные цели исчезли вообще. Во всяком случае, до самого берега в воздухе ничего нет, а раньше наблюдали пассажирские лайнеры на международных трассах. Наши заклятые друзья из НАТО тоже в воздухе крутились, хоть близко и не приближались. А сейчас исчезли в с е. Излучения чужих радаров тоже нет.

— Что думаете по этому поводу, Андрей Семенович?

— Очевидно, какой-то природный феномен, товарищ адмирал.

— Хорошо, спрошу прямо. Делайте, что должно. И да свершится, что суждено.

— Как?!... У Вас т о ж е?!

— Т о ж е, Андрей Семенович, т о ж е... И подозреваю, что у всех остальных т о ж е. Да только они сказать боятся, чтобы психами не сочли. Но поскольку наши Айболиты утверждают, что коллективной шизы с совершенно одинаковым бредом не бывает, то придется им поверить. А исходя из окружающей обстановки, получается, что мы все дружно куда-то влипли. Вопрос лишь в том, куда именно. Сейчас сканируйте все частоты. Добывайте любую информацию, но только на прием. На передачу не работать. Следить за морем и воздухом, не нравится мне это. Идентифицировать обнаруженные цели, особо обращая внимание на скорость. Хоть какие-то воздушные цели есть?

— Ближайшие — над Турцией. Скорость порядка трехсот километров в час. Скорее всего — какие-то гражданские самолеты, наша аппаратура их не распознает.

— Это очень хорошо, Андрей Семенович!

— В каком смысле, товарищ адмирал?

— Вы книги про попаданцев читали? Вот и представьте на минутку, что мы всей эскадрой тоже куда-то п о п а л и. Но поскольку в воздухе есть цели, имеющие скорость порядка трехсот километров в час, то это не может быть каким-нибудь палеозоем. Птеродактили с такой скоростью не летали... Вроде бы... Этажерки Первой мировой — тоже. Значит, это более поздний период. Но до массового применения УКВ-связи дело еще не дошло, как и до массового применения радаров. А это значит, имеем временной диапазон с конца двадцатых годов и до начала пятидесятых. Вот и думайте, куда мы попали.

— Вы серьезно, товарищ адмирал?!

— Нет, бл...ь, шучу... Подождем результатов радиоперехвата...

Ждать пришлось довольно долго. Не потому, что не удалось что-нибудь перехватить, а потому, что в БЧ-4 на "Адмирале Макарове" поначалу отказывались верить перехваченному, и тщательно перепроверяли информацию. В конце концов, доложили начальству сногсшибательную новость. Согласно открытой информации, полученной от широковещательных станций различных стран, сегодня 10 июня 1940 года от Рождества Христова. Ошибка исключена. Занавес...

Адмирал пригласил командира корабля в свою каюту, и выставил на стол коньяк с парой рюмок и нехитрой закуской.

— Присаживайся, Андрей Семеныч, давай без чинов. Думу думать будем. Похоже, песец подкрался незаметно

— Фантастика, Владимир Иванович... Никогда бы не поверил, что такое возможно... И что теперь делать будем? В Сирию нам идти теперь вроде бы как и незачем? А куда? Обратно на Север? В Черное море турки не пропустят. А Балтика — ловушка для нашей группы.

— Да уж, ситуация... Балтика и Черное море отпадают однозначно. Север — тоже под вопросом. Были бы мы без нашего "обоза", без проблем проскочили бы. А вот с "обозом" не пройдем, он нас по рукам и ногам свяжет. А отбиваться от всего Ройял Нэви и Королевских Военно-Воздушных Сил никакого боезапаса не хватит. Ведь эти твари обнаружат нас самое позднее при проходе Мальты и сразу почувствуют неладное. А из Лондона прикажут перехватить нас любой ценой. Там все еще лелеют надежду натравить Адика на Союз. И "обоз" бросать нельзя... Да и... Скажи мне, только честно, Андрей Семеныч. Помощь Родине и все такое, это конечно хорошо. Но ты хотел бы закончить, как Галлер и остальные? Чтобы из тебя уже п о с л е Победы иностранного шпиона и врага народа сделали, когда ты стал уже не нужен? Кузнецову еще крупно повезло, что он всего лишь разжалованием и снятием с должности отделался. Но он хоть жив остался, и на свободе. В отличие от своих подчиненных. Я вот, знаешь, как-то не хочу в такую рулетку играть.

— Честно говоря, я тоже...

— Значит, мы понимаем друг друга. А посему, давай думать, куда идти. Поскольку болтаться в море — однозначно не вариант. Какой у нас расклад на сегодня?

Адмирал взял с полки книгу по истории Второй мировой войны и начал листать страницы.

— Ага, нашел. Именно сегодня Италия решила под шумок урвать себе хоть что-то, напав на Францию. Закончилось эта попытка напасть из-за угла для макаронников очень плохо, огребли они по всей программе. Саму Францию немцы уже добивают, там недолго осталось. Англичане удрали из Дюнкерка на свой долбаный Остров, и сидят там. В остальных местах относительно тихо. Алоизыч всеми силами пытается заставить своего друга Бенито идти воевать в Египет, чтобы наложить лапу на Суэцкий канал, но тот под разными предлогами упирается. У него мечта — сначала хапнуть Грецию. И он таки влезет туда 28 октября этого года. И так же сядет в лужу, как и во Франции. Если бы его не выручили немцы, то для Италии эта греческая авантюра закончилась бы катастрофическим разгромом. В Югославии пока тихо, переворот там будет только в марте 1941 года. Турки бухтят, но никакой активности не проявляют, и воевать ни на чьей стороне не желают. В Лондоне истерика и судорожные попытки залатать дыры, вызванные таким быстрым разгромом Франции и стран Бенилюкса. У нас пока что переваривают Прибалтику и то, что удалось отхватить у Польши и Финляндии, а также стараются поддерживать дружбу с Алоизычем. Пиндосы, как всегда, торгуют по принципу и нашим и вашим. Это основное.

— То есть, Владимир Иванович... Вы хотите сказать, что уходить из Средиземки нам нет смысла?

— А куда идти? Если в СССР — крайне нежелательно? Не в Штаты же, и не в Англию! Франция уже слилась, там делать нечего. А про Третий Рейх вообще молчу. Я хоть и сволочь, но не до такой степени. Значит, остаются какие-то местные папуасы. Достаточно цивилизованные, чтобы по достоинству оценить то, что им предлагают, но недостаточно сильные, чтобы наложить на нас свою лапу и заставить плясать под свою дудку. Почему именно местные? Да потому, что на наших запасах топлива, даже с учетом груза на танкерах, мы далеко не уйдем. Теоретически можно добраться до Гондураса, Гватемалы, Сальвадора, или еще какой банановой Папуасии в Латинской Америке, и учинить там "цветную революцию". Сторонников всегда найдем. Но! Во-первых, спалим очень много топлива, и наши возможности резко снизятся. А во-вторых — пиндосы рядом, это их вотчина. И спокойно смотреть на творимые нами безобразия они не будут. Здесь же их позиции пока очень шаткие, и в наших силах сделать так, чтобы они оставались шаткими еще достаточно долгое время. Африку не рассматриваю — там совсем недавно с пальм слезли. С Японией лучше дружить на расстоянии, но близко к узкоглазым не приближаться. Постараются сожрать при первой возможности. Они даже своих союзников немцев за людей не считали, что уж о других говорить. Остальные же в тех краях — самые настоящие папуасы, мнение которых никого не интересует. Вот и получается, что идти нам отсюда н е к у д а! Давай думать, какого туземного царька будем в друзья брать. И что ему реально сможем предложить такого, чтобы он не устоял. Не в смысле из запаса наших ништяков — перебьется. А вот сделать с помощью этих ништяков что-то такое, чтобы у него от радости в зобу дыханье сперло, и он понял, что дружить с нами гораздо лучше, чем воевать, это именно то, что нам нужно.

— А тут и выбор невелик. Либо Франко в Испании, либо Муссолини в Италии. Португалия — большая деревня, и с ней вообще никто не считается. Турция — как была "смертельно больным человеком на Босфоре", так им и осталась. А Испания и Италия — это хоть что-то более-менее цивилизованное и промышленно развитое, проводящее относительно самостоятельную внешнюю политику. Остальные — либо самые настоящие папуасы, либо скоро попадут под немцев, либо сейчас под англичанами, либо под французами, которые уже никто.

— Логично. И что мы сможем предложить нашему дорогому другу Франсиско, или не менее дорогому другу Бенито? Такого, чтобы не устояли перед искушением?

— Франко — ничего. В смысле — ничего из того, что реально выполнимо нашими силами, и что его всерьез заинтересует. А вот Муссолини можем прельстить одной морковкой, перед которой он ни за что не устоит.

— Ну-ка, ну-ка! Интересно!

— Во-первых, раскроем ему карты. Что его л и ч н о ждет в случае продолжения того, что он творит. Может быть после этого и не влезет в греческую авантюру, да и от участия в войне с СССР отвертится под каким-нибудь предлогом. Все же какая-никакая, а помощь нашим будет. Может быть даже на Алоизыча как-то сможет повлиять, чтобы удержать его от войны с нами, но такое вряд-ли получится. Уж слишком там все далеко зашло. Да и наглы спят и видят, как бы Германию на СССР натравить. А во-вторых — главное! Поможем ему хапнуть Суэцкий канал и Мальту. Такое вполне нам по силам. Обеспечим господство в воздухе и полностью подавим ПВО англичан, а итальянцы обеспечат основную массу десанта при поддержке нашей бронетехники, для которой английские жестянки не противники, а мишени. Уж по крайней мере, при соотношении численности на суше десять против одного, у этих любителей спагетти должно получиться. Флот у итальянцев тоже сравнительно неплохой и достаточно многочисленный. Если выбьем у англичан авианосцы и линкоры, то с оставшейся мелочью они и сами справятся, И после того, как Суэцкий канал будет у нас в руках, попасть в Средиземное море англичане смогут только через Гибралтарский пролив, который мы тоже в состоянии перекрыть совместно с итальянским флотом. Может быть удастся и французов подключить к этому благородному делу после операции "Катапульта". Они тогда на англичан здорово злые будут. Либо вообще сорвать англичанам эту операцию в самом начале. Но уже после того, как они стрелять по французским кораблям начнут, чтобы до французов дошло быстрее. Заодно можно хорошенько потрамбовать Скалу с моря и с воздуха, чтобы англичане по норам забились и не вылазили, а самим неподалеку в Испании базироваться. Без помощи извне Гибралтар долго не протянет. Франко в такой ситуации напрочь забудет о "Правиле 24 часов", да еще и снабжать нас будет всем необходимым. А может быть даже решит присоединиться к нашей дружной компании, хотя бы на словах. Будут лишние силы у итальянцев — можно сразу англичан из Гибралтара вышвырнуть. Генерал Ямасита Сингапур взял сходу, а мы чем хуже? У Вас никаких теплых чувств к Англии нет, Владимир Иванович?

— Абсолютно никаких, Андрей Семенович. Идея очень интересная, и заслуживает внимания. Но только надо дополнить ее одним пунктом.

— Каким?

— За помощь во взятии Суэцкого канала потребуем сделать нас одной из полноправных сторон, владеющих каналом, и получающих доходы от его эксплуатации. Желательно пятьдесят на пятьдесят. Вы только представьте, какие это деньжищи! Ведь война когда-то закончится, и канал заработает в полную силу.

— Хм-м, действительно... То же самое можно с Мальтой и с Гибралтаром сделать. Какое-нибудь совместное управление.

— Ладно, это детали. Главное мы наметили, в этом направлении и будем работать.

— А совет командиров кораблей и штаба будем проводить, Владимир Иванович? Ситуация все же нестандартная.

— Обязательно проведем! Именно с о в е т и проведем. И пусть только кто-нибудь вякнет о мировой революции, пролетарском интернационализме и дружбе народов. Хватит, у меня эта "дружба народов" с 1991 года в печенках сидит.

— А если кто-то захочет в СССР вернуться?

— Пусть валят в объятия товарища Берии, ради бога! Это будет гораздо лучше, чем пытаться удерживать всех насильно, и только озлоблять людей. Пусть останутся только те, кто хочет остаться. Нам здесь пятая колонна не нужна. А если удерживать, то кто не хочет, тот все равно сбежит. Найдет способ. Но не думаю, что таких найдется очень много. Все же народ у нас ученый и знает, что в стране в это время творилось. И что твориться скоро будет. Но только пусть валят с пустыми руками! Без ноутбуков, планшетов и прочих высокотехнологичных ништяков. А то получится, как в книгах. Картина маслом — попаданцы с ноутбуками в очереди на прием к Сталину! В голове же ни у кого ничего стратегически важного нет. Многие даже даты важнейших сражений войны не помнят. Не говоря об устройстве атомной бомбы и прочего. Так, общие сведения. Заодно через этих возвращенцев можно и дезу какую-нибудь подсунуть товарищу Берии, прямо нас касающуюся. Основное, конечно, сообщим заранее и истинную правду. СССР нам все же не враг, и дружить с ним надо. Но пока в нем правит Коба со своей бандой, нам там делать нечего. Поэтому, будем помогать на расстоянии, чем можем. В сложившейся обстановке и это немало. Благодаря нашей информации, может быть хоть сейчас Коба 22 июня не проспит и так позорно войну не начнет. Мы ему, к большому сожалению, ничем реально на суше помочь не можем. Разве что спецзарядом по Берлину, но это уже пойдет игра по другим правилам. Хотя, я подобный вариант не исключаю, если опять пойдут "котлы" с сотнями тысяч пленных. И немцы, как саранча, на восток поползут. Уж лучше я несколько миллионов истинных арийцев сразу же ядрен-батоном спалю, едва только они на Союз нападут, чем они у нас начнут свой "новый порядок" вводить. Возражений по этому поводу нет?

— Нет и не будет возражений. Я бы сам этих сверхчеловеков в блин раскатал, если бы мог. Но ведь у нас есть спецы, которые много чего интересного знают. Как с ними быть, если захотят уйти?

— А вот со спецами будет разговор особый. Либо они с нами, либо ни с кем. Во всяком случае, пока мы прочно на ноги не встанем, и Коба с нами считаться начнет. Народ там умный, поймут сразу. Вот так-то, Андрей Семеныч! Попаданус вульгарис, то есть попаданец обыкновенный! По крайней мере хорошо уже то, что это не шиза. А значит — прорвемся!

Глава 2

Карты сданы

Разговор прервал доклад вахтенного начальника — обнаружена атомная подводная лодка "Мурманск". Командир лодки доложил обстановку и просит командующего выйти на связь. Адмирал удивился. Эти-то откуда взялись?! Никакой информации о присутствии "Мурманска" в районе действия эскадры не было. Либо в Москве что-то сильно перемудрили, заигравшись в секретность, либо это проделки тех, кто устроил "попадалово".

Переговорив с командиром "Мурманска", адмирал парой завуалированных вопросов выяснил, что на лодке произошло то же самое. Сначала — "голос" , а затем полное охренение от осознания случившегося. Лишнего по радио не говорили, адмирал назначил военный совет на борту флагмана через час. Командиры кораблей и другие вызванные лица будут доставлены вертолетом, а командиров "Мурманска" и дизельной подводной лодки "Ангара" — входившей в состав эскадры, но следующей самостоятельно, чтобы не путаться под ногами, доставит командирский катер. Нечего откладывать говорильню на потом, надо срочно решать, что делать дальше.

Через час адмиральский салон на "Адмирале Макарове" был полон. Помимо командиров кораблей и "комиссаров" присутствовали командиры воинских частей, находящихся на транспорте "Таврида", представители Службы Внешней Разведки, ГРУ и пресса с телевизионщиками. Все молчали и выжидательно смотрели на командующего. Контр-адмирал Илларионов обвел взглядом присутствующих, и приступил к главному.

— Я собрал вас всех, товарищи офицеры, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие. Нет, к нам не едет ревизор. Все гораздо хуже. Вы уже сами знаете, куда мы попали. Но сдаваться на милость обстоятельств — не наш метод. Поэтому, сейчас надо выработать стратегию наших дальнейших действий. Поскольку запасы топлива, воды и провизии у нас не бесконечны, как и боезапас. А поскольку наложить лапу на такие лакомые цацки, как наши корабли, желающих сейчас будет очень много, то нам надо придумать что-то такое, чтобы этого не допустить. Поскольку воевать со всем миром мы не сможем — просто боезапаса не хватит. Какие будут предложения?

Предложения не отличались разнообразием. Все сходились на том, что проход в Черное море невозможен, а на Балтику опасен и нецелесообразен. Ракеты ракетами, а вот на мине 1940 года выпечки можно подорваться запросто. Поскольку ей без разницы, под кем рвануть — либо под старой галошей постройки прошлого века, либо под корпусом корабля из XXI века. Да и лезть в Балтику, чтобы потом всю войну простоять в Кронштадте под ударами немецкой и финской авиации — глупость невероятная. После того, как корабли истратят свой невосполнимый боезапас, они станут фактически безоружны. На всю ораву люфтваффе зенитных ракет не хватит. Предлагали идти в Мурманск, но камнем преткновения были тихоходные вспомогательные суда. Они не смогут развить скорость хода, сравнимую со скоростью боевых кораблей, и будут тормозить всю эскадру. То, что являлось вполне приемлемым для отправки такой "сборной солянки" в условиях мирного времени, превращалось в проблему в условиях охваченной войной Атлантики, даже с учетом качественного превосходства в вооружении. Но не только чисто технические сложности такого перехода беспокоили офицеров. В экипажах началось брожение. Далеко не все горели желанием вернуться в СССР 1940 года. На "Тавриде" и "Амуре", где было много гражданских специалистов, даже до выяснения отношений между "сталинистами" и "демократами" дошло. На боевых кораблях обстановка спокойнее, но и там не все гладко. Некоторые открыто заявляют, что становиться "врагами народа" и "шпионами иностранной разведки" не собираются. Другие молчат, но и по ним ясно, что возвращение в СССР в этот период их нисколько не прельщает. Хотя есть и прямо противоположные случаи с призывами "идти к товарищу Сталину, а потом расхерачить всю Европу с Америкой ядрен-батонами". Но таких немного. Основная же масса помалкивает и выжидает, что отцы-командиры скажут. Выслушав всех, Илларионов подвел итог, выложив свою концепцию, которую до этого обсуждал с командиром крейсера, "пригладив" ее насколько возможно.

Конечно, можно попытаться прорваться на Север в Мурманск. Но просто так этого сделать не дадут. У боевых кораблей еще есть шанс, у вспомогательных судов такого шанса нет. Англичане постараются не выпустить эскадру даже из Средиземного моря. Насколько успешно это у них получится — другой вопрос, но попытаются они обязательно. Да и идти на поклон к Сталину... После этого можно забыть о том, что они принадлежат сами себе. Это только в книгах глупый Сталин восторженно внимает речам попаданцев и делает все так, как они ему советуют. Реальный Сталин совсем другой. Это умный, расчетливый и жестокий человек, для которого все пришельцы из будущего — не люди, а всего лишь источники ценной информации. Которую надо беречь от врагов любой ценой. Кто-нибудь хочет провести оставшуюся жизнь за высоким забором? Пусть даже этот забор будет из чистого золота? Он не хочет. Да и никто из присутствующих не хочет, просто сказать при всех боится. Поэтому, предлагается следующее. Сейчас идти на Сицилию, к пока еще другу СССР синьору Муссолини. Оттуда связаться с Римом и попросить прислать полномочного представителя. Кто захочет вернуться в СССР — держать не будут, ради этого свяжутся с советским посольством в Риме. Но никаких артефактов из будущего вроде ноутбуков, мобильников, планшетов и прочего с собой брать не позволят. Очень большие сомнения, что эти вещи доберутся до нужных людей в СССР, как и их владельцы. Но это их выбор. Касательно тех, кто останется. Понятно, что создать свое собственное государство им не по силам. Поэтому, можно заключить своего рода союзный договор с Италией. Пришельцы помогают Италии разбить англичан на Средиземном море, обеспечив взятие Суэцкого канала и Мальты, а взамен Италия отказывается от участия в войне с СССР, обеспечивает пришельцев всем необходимым, признает их самостоятельным территориальным образованием вроде Ватикана, не вмешивается в их внутренние дела и делает вновь созданный "Ватикан" совладельцем Суэцкого канала с получением пятидесяти процентов прибыли от его эксплуатации. Разумеется, режима "граница на замке" между Италией и новым "Ватиканом" быть не должно, иначе этот "Ватикан" просто не выживет. Касательно территориального расположения "Ватикана". Лучше всего — создать зону Суэцкого канала, по типу зоны Панамского канала, отхватив также часть территории Египта. Чтобы не селиться в Порт-Саиде среди арабов, можно построить свой город в зоне канала, где каждый посторонний будет на виду. Почему именно в зоне канала, а не в той же Италии? Там пришельцы будут очень уязвимы, если их все же попытаются завалить трупами. А Суэцкий канал — это очень далеко от всех желающих "призвать к порядку" нарушителей европейского спокойствия, и очень удобно в плане обороны как со стороны моря, так и со стороны суши. Кому не терпится — пусть наступает через пустыню, встретят. Кроме этого, можно самим непосредственно контролировать канал, а не отдавать все на откуп местным папуасам. Пришельцев сравнительно мало. Тем более, кто-то уедет в СССР. Но в Европе сейчас большое количество белоэмигрантов. Как тех, кто покинул Россию в ходе Гражданской войны, так и тех, кто родился уже в эмиграции. И все эти люди считают себя р у с с к и м и! Причем они гораздо более русские, чем те, для которых Россия в 2012 году — "Рашка-федерашка". Скорее всего, многие из белоэмигрантов захотят присоединиться к выходцам из России будущего. Может быть, кто-то из итальянцев тоже захочет переселиться в новый "Ватикан". Никого отталкивать не будут, хотя служба безопасности должна бдить денно и нощно. Попытки забросить в "Ватикан" агентуру от всех "цивилизованных" и не очень стран не будут прекращаться никогда. Что касается отношений с СССР. Все будет зависеть от того, как поведет себя Сталин. Признает пришельцев из будущего равноправными партнерами — будут сотрудничать. Признает предателями, продавшихся империалистам, и попытается наехать — пусть выкручивается сам. Хотя, необходимую информацию о дальнейших событиях ему предоставят в любом случае. Но в верноподданные холопы не пойдут. Касательно Третьего рейха с небезызвестным Адольфом Алоизычем. Предложить ему торговый договор с предоставлением режима наибольшего благоприятствования при проходе Суэцким каналом, но предупредить, что если полезет на Советский Союз, или на Италию, то получит на голову спецзаряд и не один. Нужно ему пресловутое жизненное пространство — пусть окучивает всю Европу до самого Лиссабона вместе с Англией и Швецией. Мало? Пусть Турцию с Болгарией и Румынией себе забирает. Да хоть Штаты с Канадой и Австралией! Но не лезет на СССР и Италию. Расплата последует сразу же. Поверит — его счастье. Не поверит — пожалеет, церемониться не будут. В общих чертах все, детали еще предстоит проработать. Все сразу же зашевелились и зашумели. Посыпались вопросы.

— А не кинет нас Муссолини, товарищ адмирал? Когда мы дело сделаем?

— Обязательно попытается, к этому краснобаю у меня доверия нет. Да только все остальные еще хуже. Поэтому, нам надо сделать так, чтобы подобное кидалово было для него очень невыгодно. А вот что именно для этого надо сделать, это надобно хорошенько обдумать. Время у нас пока есть. По окончанию совета — курс на Сицилию. Там на восточном побережье, неподалеку от Мессинского пролива, есть порт Катания. Не такой уж крупный по нашим меркам, но и не мелочь. Оттуда будем налаживать связь с нашим дорогим другом Муссолини.

— Но почему именно Сицилия? Почему не Специя, или Таранто — крупные базы итальянского флота? Там полно местного начальства, и до Рима гораздо ближе.

— Потому, что на Сицилии нашего друга Беню люто ненавидят. Уж очень сильно он там сицилийскую мафию прижал. Чем в нашей истории союзнички и воспользовались, когда десант на Сицилию высадили. Поэтому, если между нами и Беней возникнет какое-то недопонимание, то на Сицилии, по крайней мере, мы сможем рассчитывать на лояльность местного населения, что само по себе немало. А то и на открытую поддержку с созданием республики Сицилия. Сделаем то, что не удалось сделать Спартаку. Но тут уже, как получится.

— А почему тогда не в Палермо? Так сказать, столицу сицилийской мафии?

— А зачем? Во-первых, крупный центр с сильно разросшейся там бюрократией нам не нужен. Нужен именно средних размеров городишко, откуда есть выход на Рим. А во-вторых, еще до того, как дойти до Палермо, мы засветимся везде, где только можно. Если идти Тунисским проливом — рядом Мальта. Англичане обнаружат сразу, а задирать их раньше времени нам все же не надо. Тем более, там сейчас итальянцы пытаются мин набросать. Если идти Мессинским проливом — неизвестно, как итальянцы на появление такой армады отреагируют. Вполне могут с перепугу за англичан принять и авиацию на нас бросить. Не хотелось бы начинать знакомство с потенциальными союзниками с дружественного огня. А так спокойно пересечем Ионическое море, да и появимся на виду у Катании с утра пораньше. Может до этого и не заметят. А если заметят, то ничего не поймут. Итальянцы — вояки еще те. У них, похоже, один лишь отряд боевых пловцов князя Боргезе был на что-то дельное способен...

Закончив совет и отпустив всех, адмирал велел остаться командирам подводных лодок. И теперь командир "Мурманска" капитан первого ранга Игнатьев и командир "Ангары" капитан второго ранга Марков с интересом поглядывали на командующего, но вопросов не задавали. Понятно, что адмирал задумал какую-то пакость заклятым друзьям англичанам, но вот какую? Подождав, пока остальные покинут салон, и они останутся втроем, Илларионов сразу огорошил офицеров неожиданным заявлением.

— Значит так, товарищи подводники. Все, о чем мы здесь говорили, касается вас постольку поскольку. В Катанию вместе с нами вы пока что не пойдете. И пока мы там будем охмурять товарища Муссолини, у вас будет своя задача...

И адмирал изложил свой план, позволяющий не только значительно ослабить боевую мощь потенциального противника, но и сохранить в тайне, кто это сделал. Во всяком случае, какое-то время. Сегодня 10 июня, и Франция пока еще держится. Но вскоре она подпишет капитуляцию, по условиям которой французский флот будет обязан перейти в пункты, указанные в условиях перемирия, чтобы разоружиться под контролем немецких и итальянских властей. Англии это очень не понравится, и опасаясь, что французский флот — четвертый по численности в мире, попадет в руки немцев, английское Адмиралтейство разработало операцию "Катапульта" — захват, либо уничтожение флота Франции. В ночь на 3 июля англичане напали на французские корабли, стоявшие в английских портах, причем не обошлось без жертв с обеих сторон. В Александрии удалось решить этот скользкий вопрос мирным путем. Обошлось без стрельбы и кровопролития, хотя все висело на волоске. Тем не менее, французские команды сдали топливо и замки орудий англичанам, после чего корабли перестали быть опасны для английского флота. А вот в Мерс-эль-Кебире — недостроенной военной базе возле алжирского порта Оран, разразилась настоящая бойня. К порту подошло соединение "Н" английского флота под командованием адмирала Сомервилла, состоявшее из авианосца "Арк-Ройял", линейного крейсера "Худ", линкоров "Вэлиант" и "Резолюшн", легких крейсеров "Аретьюза" и "Энтерпрайз" и одиннадцати эсминцев. Командующему французской эскадрой адмиралу Жансулю был передан ультиматум — либо перевести корабли в английские порты с целью дальнейшей борьбы против Германии, либо уйти в колониальные французские порты Вест-Индии, или в порты США и там разоружиться, либо уничтожить корабли здесь же самостоятельно. Жансуль отверг ультиматум, посчитав его оскорблением, и ответил, что "на силу ответит силой". Увы, английские джентльмены снова оказались хозяевами своего слова. Захотят — дадут. Захотят — обратно заберут. Адмирал Сомервилл отдал приказ открыть огонь даже до завершения срока ультиматума, чтобы обеспечить себе внезапность нападения, и это ему удалось в полной мере. Внезапность, плюс удобная позиция англичан вкупе с крайне неудобной позицией французской эскадры — корабли стояли в ряд возле пирса, и не имели никакой возможности маневра, привели к тому, что французы сразу же начали нести потери. Взорвался старый линкор "Бретань". Линкор "Прованс" получил сильные повреждения и был вынужден выброситься на мель. Флагманский линкор Жансуля "Дюнкерк" был сильно поврежден при попытке прорыва и его специально вывели на мелководье. Лишь однотипный с "Дюнкерком" "Страсбург" смог выйти в море вместе с эсминцами и с боем прорваться в Тулон. Через несколько дней англичане предприняли авианалет на Мерс-эль-Кебир с авианосца "Арк Ройял", в результате чего еще больше повредили "Дюнкерк", выведя его из строя на долгие месяцы. Аналогичные операции были предприняты в Дакаре и Касабланке, где были обстреляны и повреждены линкоры "Ришелье" и "Жан Бар". После этих событий французское правительство в Виши разорвало всякие отношения с Англией. И теперь появилась интересная возможность обыграть эту ситуацию в свою пользу. Соваться в Касабланку и Дакар нет смысла. Очень далеко, а лодки всего две, причем "Ангару", как имеющую меньшую автономность, надо держать поблизости от эскадры на случай визита незваных английских гостей. Если все можно сделать тихо, то зачем шуметь? Может быть, их итальянские лодки потопили, мы то тут причем?! В Александрии все прошло относительно мирно, поэтому там ситуация пока потерпит. А вот возле Мерс-эль-Кебира можно устроить англичанам хорошую пакость. Сначала предупредить Жансуля о замыслах англичан, передав основные требования их ультиматума и предполагаемый состав английской эскадры. По идее, неизвестное лицо, решившее оказать помощь, большего знать и не должно. Как на это отреагирует Жансуль — неизвестно. Может быть приготовится к нападению и встретит недавних "союзников" в море, действительно ответив силой на силу. А может остаться стоять в базе и ждать у моря погоды, наплевав на предупреждение. Тем более, из истории хорошо известно, что французы до этого предательского нападения просто не хотели воевать и считали войну для себя законченной. Поэтому, "Мурманск" должен скрытно занять позицию на подходе к Мерс-эль-Кебиру, и после того, как англичане откроют огонь, атаковать английские корабли. В идеале — атаковать сразу всех четверых — авианосец и три линкора, но такое вряд ли получится. Авианосец должен держаться в стороне от линкоров, когда они будут вести огонь, поэтому его придется ловить отдельно. Неизвестно, будет ли сейчас Сомервилл действовать точно так же, как и в их истории. Вполне может быть, что еще кого-нибудь с собой прихватит, учитывая появление новой неизвестной силы в Средиземном море. Если англичане после подрыва первых кораблей не уйдут и продолжат бой — поразить все крупные цели. На эсминцы не отвлекаться, если только они не будут представлять угрозы. Если же "просвещенные мореплаватели" поймут, что дело нечисто, и попытаются удрать, то "Мурманск" преследует их и старается достать всех "больших парней", оставив потерявших ход подранков французам, если они по каким-то причинам не захотят тонуть. Без крайней нужды не всплывать и в контакт с французами не вступать. Пусть пока что поломают голову, кто это такой хороший им помочь решил. План был вполне реален. Единственное, что могло помешать его осуществлению, это если о "Мурманске" и "Ангаре" пронюхают до начала операции. Узнав о появлении таких "темных лошадок", английское Адмиралтейство может что-то изменить в своих планах, и тогда поймать эскадру Сомервилла будет очень трудно. Сейчас же она сама придет в подготовленную западню. Обе лодки до рассвета принимают запасов по максимуму, и исчезают до 3 июля, ничем себя не обнаруживая, но находясь на связи. "Мурманск" сразу уходит в западную часть Средиземного моря, и дежурит в районе Алжира. "Ангара" следует в Ионическое море и находится на позиции там, неподалеку от Катании. Мало ли, какая дурь в башке у англичан взыграет? Итальянцев пока не будут ставить в известность о подводных лодках, поскольку итальянцы и секретность — понятия несовместимые. Напоследок адмирал пожелал подводникам удачи, и предупредил.

— Вы у нас своего рода засадный полк. Должны сидеть тихо и ждать своего часа. И чтобы все остальные поняли — мы сюда не как туристы прибыли, поэтому считаться с нами придется. Игра теперь пойдет несколько по другим правилам и с другим составом участников...

Дав задачу подводникам, и отправив их по своим кораблям, адмирал устало вздохнул. Вот, не было печали... И на хрена ему такое "счастье"? Но с другой стороны, никто его согласия не спрашивал, а просто поставили перед фактом вот таким оригинальным способом. Выкручивайтесь, товарищ контр-адмирал, как знаете. Ух, добраться бы до этих ученых умников, он бы объяснил им разницу между биномом Ньютона и Уставом... Но увы, нереально... И зачем вообще все это? Допустим, эти долбаные алхимики из Сколково, или еще из какой ученой Хацапетовки, придумали какую-то хрень, перебрасывающую целые эскадры во времени. Вопрос — зачем? Если этот проклятый Эксперимент (как они его там называют), преследует какую-то конкретную цель, то почему эту цель не довели до ведома "подопытных кроликов"? Чтобы знали, в каком направлении бежать, где лежит морковка? Вместо этого "делайте, что должно!" Пипец... Исчерпывающее объяснение поставленной задачи... Ладно, хотите — получите. Что должно? А что он должен делать, как командующий отдельным корабельным соединением, которое язык не поворачивается назвать эскадрой, а гораздо больше подходит выражение цыганский табор? Правильно! Выполнить поставленную задачу и по возможности с наименьшими потерями. Но поскольку поставленная задача представляет из себя хрестоматийное "Пойди туда, не знаю куда...", то остается лишь исходить из целесообразности предпринятых действий, сохранив вверенную ему эскадру. Ох уж, эскадра... Такой "разносортицы" ему еще встречать не приходилось. Очевидно, какому-то сухопутному "моряку" в Министерстве обороны захотелось одним махом решить сразу несколько задач по отправке всего, что надо, в Сирию. Ладно, нечего ныть. Придется играть теми картами, которые сдала Судьба. Тем более, расклад не такой уж и плохой, если исходить из реалий 1940 года. На транспортах очень много интересных ништяков находится, о которых в этом времени и слыхом не слыхивали. Старички Т-72 — супертанки на сегодняшний день, а БМП-3 — плавающие супертанки. Авиагруппа на "Адмирале Макарове" тоже кому угодно в воздухе рога обломает. Да и по наземным и морским целям может неплохо отработать. Надо только ресурс экономить, не гонять самолеты впустую. Самолеты, конечно, проблема... Запчасти и топливо для них сейчас брать негде. Придется беречь и ресурс и топливо... Но! Кто сказал, что нельзя использовать авианесущий корабль из 2012 года в 1940, если базировать на нем сегодняшние поршневые самолеты? Хоть истребители, хоть бомбардировщики, хоть торпедоносцы. Длины палубы с лихвой хватит. Где самолеты и людей для них взять? Да хоть у французов! У них сейчас какой-то авианосец есть, в Карибском море на Мартинике находится. "Беарн", вроде бы... А значит и палубные самолеты и люди, с ними знакомые, тоже есть. Не получится с французами — закупить у пиндосов. Продадут аж бегом, только бы к нам в друзья пролезть. Причем вместе с инструкторами. А можно и японцам удочку забросить, у них морская авиация корабельного базирования прекрасно себя показала в 1941 году. Но это уже на самый крайний случай, Вертолеты — тоже суперхайтек на сегодняшний день. Плохо то, что к ним тоже ничего не найти. Придется озадачивать итальянцев. Может, что-нибудь и придумают. Идем дальше — ракетный крейсер "Екатеринбург". Штука хорошая, но когда выпустит весь запас ракет и торпед, практически бесполезная. Ибо с его артиллерией для него даже эсминец 1940 года — опасный противник, не говоря о чем-то более серьезном. Против ожидания, неожиданно взлетела вверх боевая ценность старого крейсера "Михаил Кутузов" с его четырьмя трехорудийными башнями главного калибра, на который раньше адмирал смотрел, как на чемодан без ручки — и бросить жалко, и тащить неудобно. Зачем реанимировали этого ветерана, и кто являлся инициатором этого дела, так и осталось загадкой. На что способен этот антиквариат в современной войне? Разве что папуасов в какой-нибудь Нигерии, или Сомали гонять. А в море никто ему не позволит приблизиться на дистанцию эффективной стрельбы. Хоть и натыкали на него зенитных автоматов, и зенитные ракетные комплексы умудрились впихнуть, но старье — оно старье и есть, как ты его ни облагораживай. А теперь получается, что этому старью цены нет! Его двенадцать шестидюймовок в башнях, к которым присобачили современную электронику, будут крыть разную мелочь разлива 1940 года, вплоть до легкого крейсера, как бык овцу! Что днем, что ночью, что в сильном тумане! Ни у кого пока такого нет! И снаряды для них в 1940 году сделать можно, это не ракеты. Идем дальше — большие противолодочные корабли "Новосибирск" и "Новгород". В части противолодочной обороны — на сегодняшний день что-то вообще запредельное. Будут обнаруживать подводные лодки на огромной дистанции, и даже если закончится весь противолодочный боезапас из 2012 года, то поисковая аппаратура все равно будет продолжать работать. А против сегодняшних лодок можно и сегодняшние глубинки применять. Но вот что касается боя с надводными кораблями — увы. После израсходования ракет и самонаводящихся торпед их 100-мм артиллерия поможет отбиться разве что от эсминца. Крейсер 1940 года, даже легкий, быстро отправит их на дно своими шестидюймовками. Эсминцы "Керчь", "Громкий", "Гремящий" и "Стерегущий" — по своим боевым возможностям практически не отличаются от БПК, но после израсходования ракет и торпед превращаются в подобие легкого крейсера 1940 года со своими двумя двухорудийными башнями 130-мм. По крайней мере, хоть что-то. Сторожевые корабли "Тайфун", "Ураган", "Шквал" и "Шторм" — дивизион плохой погоды. Только противолодочная и противовоздушная оборона, без вариантов. Могут еще какую-нибудь мелочь вроде тральщиков и катеров гонять, но таковая здесь вряд-ли появится. А если появится, то в качестве эскорта чего-то более серьезного. Большие десантные корабли "Тобольск", "Иркутск", "Астрахань" и "Волгоград". Кораблики узкоспециализированные, и кроме как для перевозки и высадки десанта ни на что не пригодные. В артиллерийском бою для них опасны даже сторожевики 1940 года, и без хорошего прикрытия они ходить не могут. Но в предстоящем деле эти кораблики могут очень и очень пригодиться. Высадить на открытый берег десант морпехов на БМП-3 и БТР с танками Т-72 в придачу... У-у-у, кому-то сразу поплохеет! Ладно, это пока что мечты. Все будет зависеть от того, удастся ли заинтересовать друга Беню, и убедить его, что дружить с такими классными парнями, как мы, гораздо лучше, чем воевать. Он хоть и отъявленный демагог, но все же не клинический идиот. Должен понять, что ему предлагают. И что будет, если и дальше пытаться возрождать Римскую империю теми методами, какие он применяет. Что дальше? "Засадный полк". Две подводных лодки — атомная многоцелевая "Мурманск" и дизельная "Ангара". Если с "Ангарой" все понятно, то вот "Мурманск" — загадка. Как сказал ее командир, их вообще не должно было здесь быть. Лодка находилась в Северной Атлантике, как неожиданно случилось "попадалово" с "Голосом" и всем прочим. Когда разобрались и выяснили, что находятся в Средиземном море неподалеку от Кипра, впору было поверить, что у всех дружно поехала крыша. Причем синхронно и в одном направлении. Ясно, что это проделки ученых умников, но вот цель, какую они преследовали, выяснить не удалось. Во всяком случае, никаких негативных моментов на обеих подводных лодках не случилось, если не считать стихийно возникшего митинга на "Мурманске" на тему "кто виноват" и "что делать". Если дискутировать по первому вопросу было бессмысленно, поскольку кроме многочисленных гипотез — зачастую самых бредовых, ничего предположить было нельзя, то вот по второму вопросу разгорелись жаркие дебаты. Появились свои "сталинисты", "демократы", "белогвардейцы" и "поху...сты". "Сталинистов" было меньшинство, но орали они громче всех. Ратовали за то, чтобы срочно идти к товарищу Сталину и предложить ему такой подарок накануне начала Великой Отечественной. "Демократы" крутили пальцем у виска и говорили, что признаваться в работе на иностранную разведку не собираются, и строить светлое коммунистическое будущее на Колыме не хотят. Что следует подаваться на Запад и пытаться устроиться там. Их было немногим больше, чем "сталинистов", но вели они себя гораздо цивилизованнее. Подавляющим большинством оказались "белогвардейцы". Эти не собирались идти ни к Сталину, ни к буржуям, а предлагали строить свое собственное государство в укромном месте, установив связи с белоэмигрантами. Во всяком случае с теми, кто не запятнал себя сотрудничеством с Гитлером. Было и небольшое количество "поху...стов", которым было без разницы, куда идти — хоть к буржуям, хоть к белоэмигрантам, но идти к Сталину они категорически не хотели. Командир лодки — капитан первого ранга Игнатьев, чья семья пострадала в свое время от сталинских репрессий, сразу же безоговорочно принял сторону "белогвардейцев", и предупредил всех "сталинистов", что если они вздумают устроить революцию на одной отдельно взятой подводной лодке, то высадит всех на ближайший берег, и пусть добираются к товарищу Сталину пешим порядком. Но до этого не дошло — установили связь с эскадрой, также провалившейся сюда из 2012 года, и страсти на какое-то время утихомирились.

И наконец — "обоз", его головная боль. Транспорт "Таврида", набитый по самые крышки трюмов разными ценными ништяками, хоть некоторые из них и не совсем современные для 2012 года, но здесь — вершина технического прогресса. А кое-что еще и на палубе стоит, что в трюма не влезло. Если все это добро выгрузить и развернуть в зоне Суэцкого канала, то можно не беспокоиться о его и о собственной безопасности достаточно долгое время. Транспорт "Грумант". Тоже набит ценным барахлом, но в основном гражданского назначения, предназначавшегося "братскому" народу в "братской" Сирии... Кроме мата ничего на ум не приходит... Правда, есть и кое-что стреляющее, но не такое крупнокалиберное, как на "Тавриде". Транспорт "Ямал" — своего рода плавучий арсенал. Чего там только нет. Как будто, собрались Третью мировую в Сирии начинать. Но, по крайней мере, с пополнением боезапаса проблем не будет достаточно долго. Лишь бы в эту "пороховую бочку" шальная бомба не угодила, а то получится такой фейерверк, что никому из рядом находящихся не поздоровится. Транспорт "Териберка", нагруженный разнообразной строительной техникой и автомобилями. Тоже — помощь "братскому" сирийскому народу. Далее — транспорт "Диксон". Целиком отдан танкам Т-72 и всякому прилагающемуся к ним барахлу. Помощь "братской" сирийской армии. По принципу "на боже, что мне негоже". Сплавили таки старый хлам сирийским папуасам. Плавучий госпиталь "Амур" — штука в 1940 году в высшей степени полезная, поскольку оборудован по последнему слову техники XXI века со всеми достижениями в области медицины и большим запасом медикаментов. Не только возможность оказания помощи всем попаданцам, но и своего рода мощный инструмент влияния, если надо будет у кого-то из сильных мира сего перед носом морковкой помахать. Но совершенно безоружен, и требует хорошего прикрытия в случае налета вражеской авиации. Ибо знаки Красного Креста на бортах и на палубе — защита весьма призрачная. Четыре танкера с топливом для кораблей, бронетехники, автомобилей, самолетов и вертолетов — "Крым", "Кавказ", "Сибирь" и "Таймыр". Тоже своего рода пороховые бочки, но куда деваться? Далее — плавмастерская "Камчатка". Прямо, как во 2-й Тихоокеанской эскадре, даже название совпадает. Назначение то же самое, но пароходик побольше и гораздо лучше оборудован. Во всяком случае, при стоянке в недостаточно оборудованной базе — хорошее подспорье. Надо только это подспорье в целости и сохранности до места довести, чтобы по дороге не утопили. И напоследок — два мощных буксира "Нептун" и "Плутон", которые являются также и спасателями. Вроде, никого не забыл. И теперь надо решать, куда весь этот табор приткнуть. Хочешь, не хочешь, а придется полностью занимать Порт-Саид, чтобы укрыть там всех. Благо, порт большой, и места всем хватит. Еще и останется — грузы из Италии принимать. А что Вы хотели, товарищ Муссолини? Взяли канал — теперь его содержать надо. Потом на очереди — Александрия. Негоже, когда под боком такие беспокойные соседи. А потом — Каир и весь остальной Египет в придачу. Ну а пока постоим на рейде Катании, никуда не денешься. Если незваные гости сунутся — встретим! Заодно и итальянцам шоу устроим, чтобы поняли, как им крупно повезло, что такие классные пацаны с ними дружить хотят... Все, хватит голову ломать, спать надо...

Глава 3

Революционные порывы масс в действии.

Но поспать толком не удалось, поскольку разбудили адмирала, едва рассвело. Эскадру обнаружил самолет. Чей именно — понять трудно. Опознавательные знаки еще не видны, аппаратура такую древность идентифицировать отказывается, а в типах летательных аппаратов 1940 года выпуска никто из вахтенных толком не разбирается. Поднявшись в рубку, Илларионов застал живописную картину на крыле мостика. Группа офицеров разглядывала в бинокли визитера и пыталась определить, кто это такой. Вахтенный начальник доложил об обнаружении цели и попытке ее идентификации. Срочно вызванный командир авиагруппы полковник Демидов высказал предположение.

— Похож на английский "Бристоль Бленхейм". Выпускался в модификации бомбардировщика и разведчика, причем поставлялся и в другие страны. В любом случае, это не палубный самолет, прилетел с какого-то берегового аэродрома.

— Но обнаружить он нас обнаружил?

— Вне всяких сомнений. Ишь, как круги нарезает! Хочет рассмотреть получше, что это за диво дивное. Но держится за пределами зенитного огня по сегодняшним меркам. Шугануть его, товарищ адмирал?

— Не надо. Не будем показывать свои возможности раньше времени. И вот еще что... Передайте по эскадре — всем срочно нанести на палубу рисунок Андреевского флага размером побольше. Минимум в двух местах — на баке и на юте. Краски не жалеть...

Между тем, пока что ничего необычного вокруг не происходило. Средиземное море было спокойным, небо ясным, и ничто не говорило о том, что сейчас 11 июня 1940 года. За исключением двухмоторного винтового самолета в стиле "ретро". Но самолет покружил недолго, и улетел в сторону Крита. Одновременно с этим возникло еще одно подтверждение, что за бортом отнюдь не 2012 год. Впереди на горизонте возник дым, и вскоре стало ясно, что навстречу идет грузовое судно постройки явно первой половины ХХ века. А густой дым из трубы без вариантов говорил о том, что это судно с паровой машиной и угольными котлами. Пароход и эскадра шли навстречу друг другу, поэтому вскоре удалось как следует рассмотреть аборигена. На корме у сухогруза развевался турецкий флаг, и там весь экипаж высыпал на палубу, чтобы посмотреть на необычное зрелище. Надо думать, что больше всего турок удивили Андреевские флаги на гафелях военных кораблей. Флаг, который в последний раз развевался в этих водах в 1924 году, когда Франция наконец-то признала Советскую Россию, и распустила все воинские части белых на своей территории. В том числе и Средиземноморскую эскадру в Бизерте. Все, что осталось от Черноморского Флота. И вот теперь этот флаг снова реет над волнами Средиземного моря. Ох, кому-то скоро станет здесь неуютно...

Правда, турки повели себя как подобает, соблюдая принятый в эти годы этикет морской вежливости. При прохождении мимо каждого боевого корабля салютовали флагом, приспуская его до половины. Распространение слухов о появлении странной эскадры уже началось, и теперь надо ждать реакции официальных властей. А пока — сбор информации всеми доступными средствами, и подборка исторических материалов для Муссолини. Чтобы было максимально доходчиво, и в то же время не сказать лишнего. Этой задачей нагрузили представителей прессы и телевизионщиков, дав им в помощь офицеров из Службы Внешней Разведки. Время еще есть, и необходимо тщательно все подготовить, чтобы подать товар лицом. Но и без излишней показухи. А то, как бы у товарища Муссолини голова от ожидаемых успехов не закружилась...

Примерно такие же мысли крутились в голове и капитан-лейтенанта Коломийцева — командира БЧ-1 БДК "Тобольск". Командир, прибыв с флагмана, озвучил предстоящую задачу — пока что идти на Сицилию, поскольку в настоящий момент у Италии и СССР нормальные дипломатические отношения, а дальше будут думать. Кто захочет вернуться в СССР — держать не будут. Кто захочет остаться и продолжить службу — может остаться. И строить свое государство, чтобы не идти на поклон к Сталину. Но для этого придется заключить союз с Италией, поскольку без поддержки мало-мальски приличной страны ничего не получится. По крайней мере, не допустить участия Италии в войне против СССР и сорвать внезапное нападение Германии — уже одно это оправдывает такой шаг. "Комиссар", как за глаза называли бывших замполитов, а ныне замов по работе с личным составом, тоже присутствовал на совете. И по возвращению на корабль провел беседу с экипажем, не дожидаясь утра, чтобы успокоить народ, но добился обратного результата. Экипаж "Тобольска" бурлил не хуже, чем разагитированные эсерами морячки-балтийцы в 1917. Правда, дальше словесных баталий дело пока не шло. В основном народ разделился на три части — одни хотели вернуться в СССР, другие обеими руками ухватились за создание собственного государства, пусть даже крохотного, а третьим более по душе была мысль свалить куда-нибудь подальше от всей этой кровавой заварухи, которая уже началась, а вскоре разгорится еще сильнее. В конце-концов, есть на свете "банановые республики", не участвующие в этой мировой бойне, где их знания и умения окажутся очень востребованы. Каплей понял, что дело может принять нехороший оборот и доложил командиру, но командир лишь буркнул недовольно.

— Ты думаешь, я этого не понимаю? Нам сейчас деваться некуда. Доберемся до порта — можно будет утихомирить бузотеров. Отпустим в город по бабам — образумятся. Надеюсь... Вахту нести с оружием. Выставить дополнительный пост у арсенала. В случае чего — докладывать мне сразу.

— Так а они того... Не сбегут, товарищ командир?

— Да и хрен с ними, пусть бегут. Далеко не убегут — карабинеры повяжут. Тебе "революционные матросы-балтийцы" на корабле нужны?

— Не нужны.

— Вот и мне не нужны. Раз уж мы вляпались со всей дури в такую дупу, так незачем здесь еще междоусобицы утраивать. Адмирал прав — кому здесь не нравится — пусть сваливают, скатертью дорога. Хоть к Сталину, хоть к Черчиллю, хоть к папуасам в Африку...

С такими мыслями капитан-лейтенант отправился спать, но пробуждение получилось несколько необычным. Сначала ему почудились крики, затем выстрелы, а когда он открыл глаза и уже собирался встать, чтобы выяснить, в чем дело, дверь каюты распахнулась и на него уставился ствол автомата. Здоровенный детина в форме сержанта-морпеха, причем явно не совсем трезвый, сделал движение стволом, как бы приглашая на выход.

— Доброе утро, товарищ капитан-лейтенант! Извиняюсь за столь необычную побудку, но на то есть свои причины.

— И как сие понимать? Вы вообще кто такой, боец?

— Это неважно, товарищ капитан-лейтенант. Я представляю экипаж БДК "Тобольск". Прошу на выход!

— Интересное кино! А я тогда кто? Не экипаж?

— А вот мы сейчас и посмотрим! Прошу, прошу, товарищ капитан-лейтенант! Вас уже заждались!

Решив не накалять обстановку, Коломийцев молча оделся под стволом автомата и вышел из каюты. За дверью в коридоре стояли еще трое морпехов с оружием, и тоже слегка "под газом". Что же здесь происходит? Под конвоем его провели в рубку, где тоже находились четверо вооруженных морпехов и трое матросов, но последние явно к происходящему никакого отношения не имели. Ни одного офицера за все время он так и не увидел.

— И что все это значит? Как понимать этот балаган?

— Это не балаган, товарищ капитан-лейтенант. Экипаж БДК "Тобольск" не желает принимать участия в авантюрах нашего адмирала, и требует предоставить нам возможность самим решать свою судьбу.

— И кто же вам мешает? Ведь сказали, что как придем на Сицилию, то кто хочет — может в Союз вернуться. А кто не хочет — может сойти на берег и остаться в Италии. Итальянцы никого Сталину не выдадут.

— Товарищ капитан-лейтенант, нашей власти люди верить уже разучились. Но допустим, что адмирал постарается выполнить свое обещание. Но он не может гарантировать, что с этим согласятся итальянцы.

— И что же вы хотите?

— Мы разумные люди, и не требуем вертолет и миллион долларов мелкими купюрами, как некоторые дебилы. Хотя, тут уже находились умники, предлагающие продать эскадру с аукциона через Лигу Наций и все поделить. Дескать, раз нашей страны больше нет, то эскадра — общее достояние. Но я не идиот и понимаю, что это невозможно. Нас просто кинут, поскольку за нами не стоит никакая серьезная сила. Поэтому, наши требования гораздо скромнее. Идти в Штаты и просить там политическое убежище. Европа, в которой уже идет война, а дальше станет еще хуже, нас не интересует. Возвращаться к Усатому в Рашку Федерашку, хоть она сейчас и называется Советский Союз, мы тем более не намерены. Поэтому, предлагаем Вам довести корабль до Штатов, а там делайте, что хотите.

— А почему именно мне? А не командиру, или старпому?

— Они сейчас не совсем здоровы, поскольку оказали сопротивление. Вы же штурман, Вам и карты в руки.

— Сержант, даже если я соглашусь, как вы это себе представляете? Адмирал так просто позволит нам уйти? Ты в своем уме?

— А куда он денется? Прикажет стрелять по своим? Так все остальные корабли взбунтуются и его за борт выкинут.

— А если не выкинут? И не взбунтуются? К тому же, каким образом вы собирались идти в Штаты, если у нас топлива самое большее до Гибралтара хватит? Бункеровка предполагалась в Тартусе, и сейчас нам топлива никто не даст.

— Ничего, "купцов" каких-нибудь по дороге тряхнем.

— А ты в курсе, что сейчас 1940 год? И практически все "купцы" имеют паровую машину с котлами на угле? Торговых судов с дизелями очень мало, если только не вообще мелочь какая-то. Я уже не говорю о том, что англичане нами обязательно заинтересуются при проходе Мальты. А мы не выдержим боя даже с эсминцем этого времени.

Сказанное оказалось для "революционных матросов" полной неожиданностью. Об этом никто из них даже не подумал. Ведь действительно, топливо "Тобольску" взять негде. А любой заход в порт закончится задержанием корабля. И еще не факт, что там окажется дизельное топливо нужного качества и в нужном количестве. Попытка же качать права приведет к вооруженному конфликту, итог которого известен заранее. Пока "революционные матросы" переваривали услышанное. Коломийцев сделал попытку их образумить.

— Не сочтите, что я вас запугиваю. Но почему вы так уверены, что в Штатах, или еще где-либо, вас ждут? Да, на первых порах вы прославитесь, за вами будут бегать толпы репортеров. Но такое продлится от силы месяц-два. А дальше что?

— Ничего, мы со своими знаниями нигде не пропадем.

— Какими знаниями, сержант?! На базе средней школы? Или даже института? Вот скажи, что ты конкретно можешь предложить американцам? Свое знание истории? Так она уже изменилась. И дальше начнет меняться еще больше. Ты сможешь построить реактивный самолет? Нет. Американские инженеры давно занимаются этими вопросами, и их знания в области авиастроения гораздо лучше твоих будут. Ты сможешь построить баллистическую ракету? Нет. Теорию Вернер фон Браун получше тебя знает, да и в железе уже кое-что сделал. Ты сможешь создать атомную бомбу, или атомный реактор? Тоже нет. А про проект "Манхеттен" в Штатах ты что-нибудь слышал? Поверь, эти люди хоть еще и не создали ядерное оружие и реакторы, но разбираются в этом гораздо лучше всех вас, вместе взятых. Ч е м этим ученым умникам ты можешь помочь? Разве что сказать о том, когда на Хиросиму и Нагасаки бомбы сбросили. Что ты конкретно з н а е ш ь такого, чтобы на тебя обратили внимание, и преподнесли миллион на блюдечке с голубой каемочкой? Ничего. Так, одни общие сведения по верхам. Ничего конкретного из того, что действительно могло бы заинтересовать правительство любой цивилизованной страны. Если только ты не Тесла, или не Оппенгеймер, или еще кто-то в этом роде. Ты, часом, не Тесла?

Окружающие засмеялись, а сержант отбросил свой показушно-доброжелательный тон и процедил.

— В общем так, каплей. Твой бред я слушать больше не намерен. Ты согласен вести корабль?

— Куда?! До Штатов мы при всем желании не дойдем. Топлива не хватит, и нам его никто не даст.

— Если до Гибралтара хватает, то до Греции тем более хватит. Значит, идем в Грецию. Она недалеко и там войны еще нет. А с учетом хотелок нашего адмирала, еще не факт, что будет. Доведешь корабль до ближайшего греческого порта — даю честное слово, что отпущу тебя целым и невредимым. Начнешь финтить — не обессудь. Итак — твой ответ?

— Хорошо, черт с вами, "потемкинцы" хреновы. Доведу корабль до Греции, а дальше сами выкручивайтесь.

— Вот это другой разговор. А то, пугать нас тут вздумал. Мы уже пуганые...

Сообщение вахтенного начальника о том, что БДК "Тобольск" неожиданно покинул ордер и рванул в сторону Крита, застало адмирала за завтраком. Чертыхнувшись, он быстро допил чай и направился в рубку. Здесь уже был командир, который сообщил неожиданную новость.

— Товарищ адмирал, что-то непонятное с "Тобольском". На запросы не отвечает, уходит полным ходом в сторону Крита.

— Может, что с рулевкой случилось?

— Нет, идет, как по ниточке, и ход увеличил. Значит, рулевка исправна. Да и сообщить обязаны были бы, если какие-то проблемы возникли.

Нехорошие подозрения шевельнулись в голове адмирала, и он приказал вызвать командира "спецов" — полковника Никитина. Пока он еще не прибыл, подошел к карте. До Крита кратчайшее расстояние чуть более тридцати миль. Полным ходом за пару часов дойдут. Похоже, кто-то решил поиграть в "Потемкина". Ну-ну, товарищи "потемкинцы"... Сейчас вам объяснят, что так делать нехорошо...

— Товарищ адмирал, полковник Никитин...

— Вольно, вольно, Петр Петрович. Вы вот этого "бегунка" видите?

— Вижу, товарищ адмирал.

— Его надо о б я з а т е л ь н о вернуть. Иначе, это создаст нехороший прецедент и подаст дурной пример остальным. Разберитесь там, что к чему.

— Вызывать пробовали?

— Пробовали. Отвечать не желают. И пожалуйста, поаккуратнее. Я не верю, что там все разом сошли с ума. Не хотелось бы, чтобы пострадали невиновные.

— Ясно, товарищ адмирал. Только нам бы отвлечь их чем-нибудь. Хотя бы секунд на тридцать.

— Это я Вам обеспечу. Так отвлеку, что обо всем другом забудут...

В рубке "Тобольска" было веселье. БДК полным ходом уходил в сторону Крита, но пока что никакой реакции со стороны командования эскадры не последовало. За исключением постоянных вызовов по радио, но отвечать что-либо в планы "революционных матросов" не входило. Все равно, сказать нечего. Но вскоре с "Адмирала Макарова" в воздух взмыли четыре вертолета и понеслись к уходящему кораблю. Одновременно с ними ордер покинул "Михаил Кутузов" и начал быстро настигать беглеца. С таким противником шутить не стоило, и Коломийцев обратил на это внимание "восставших".

— И что дальше собираетесь делать? У него двенадцать шестидюймовок в залпе, а нам и одного удачного попадания хватит, чтобы отсюда уже не уйти. А ход у него считай в два раза больше нашего. Не убежим.

— Не дрейфь, каплей. Не будут они стрелять...

Но решительности в голосе сержанта— "потемкинца" поубавилось. Наведенные на "Тобольск" носовые башни крейсера очень нервировали. Расстояние быстро сокращалось. Все же дизелям десантного корабля не тягаться в скорости с турбинами крейсера, хоть и старого. Вертолеты догнали "Тобольск", но близко не приближались, сохраняя дистанцию. "Михаил Кутузов" наконец-то вышел на параллельный курс и дал выстрел из одного орудия прямо по курсу беглеца, что не на шутку перепугало "потемкинцев". Коломийцев усмехнулся, глядя на пенный фонтан взрыва.

— Ну и что дальше? Будете стрелять по крейсеру?

— Заткнись, каплей!!! А не то я тебя сам пристрелю!!!

Решив не раздражать больше психовавших "революционных матросов", Коломийцев стал следить за происходящим и прикидывал, как же станет действовать адмирал? В то, что он позволит "Тобольску" беспрепятственно уйти, капитан-лейтенант не верил ни секунды. Но и просто топить беглеца тоже не собирается, иначе "Михаил Кутузов" не стал бы миндальничать. Ему одного залпа хватит, чтобы отправить "Тобольск" в последний поход — на дно Средиземного моря. И зачем здесь аж четыре вертолета крутятся? Явно, "спецы" пожаловали. Но пока что не суются, выжидают. Между тем, верховодивший всеми сержант стал вызывать на открытой частоте 16 канала всех, кто его слышит, сообщая о нападении на "Тобольск" и призывая "братишек" не поднимать оружие против своих. В ответ неожиданно раздался голос адмирала, который все хорошо знали.

— Ишь, как ты закукарекал, петушок! А чего раньше не отвечал, когда звали? И тебе видно невдомек, что международного 16 канала УКВ-связи еще нет? Дай командира корабля, буду только с ним разговаривать.

Судя по всему, как замялись "революционеры", капитан-лейтенант понял, что дело нечисто. И решительно протянул руку к трубке радиостанции.

— А ну дай сюда!

Сержант послушно отдал трубку, явно надеясь на положительное решение вопроса. Коломийцев не стал тянуть время.

— "Адмирал Макаров" — "Тобольску". Говорит командир БЧ-1 капитан-лейтенант Коломийцев. Корабль захвачен морпехами, требуют идти в Грецию. Командир корабля и старпом то ли убиты, то ли ранены. Нахожусь на положении заложника, веду корабль под угрозой оружия.

— Коломийцев, эти рЭволюционЭры нас слышат?

— Да.

— Так вот пусть передадут всем остальным, что если сейчас же сдадутся, то под трибунал пойдут только зачинщики мятежа и виновные в убийствах других военнослужащих. Всех остальных прощу, как действовавших по подстрекательству в состоянии аффекта. Даю слово офицера. Десять минут на раздумье. Если через десять минут корабль не ляжет в дрейф, и весь личный состав не выстроится на палубе без оружия, открываю огонь. В этом случае под трибунал пойдут все участники мятежа. Мне здесь второй "Потемкин" не нужен. Время пошло.

Сказанное тут же вызвало взрыв истерики в рубке.

— Ты же говорил, что стрелять не будут!!! И что теперь?!

— Идиоты, он ведь блефует!!! Не будет он стрелять!!! Вся эскадра взбунтуется!!!

— А если будет?! И если ему похер, что кто-то там взбунтуется?! Нам от этого легче на станет!!! Если эти дуры по нам жахнут, то лопатой с палубы соскребать придется!!!

Перепалка между "революционными матросами" продолжалась, но Коломийцев в нее благоразумно не встревал, следя за окружающей обстановкой. "Тобольск" шел на авторулевом полным ходом в направлении Крита, вокруг зависли четыре вертолета, поддерживая одинаковую с ним скорость, причем стволы их пушек были направлены на рубку БДК. По левому борту чуть отставая шел "Михаил Кутузов", наведя на "Тобольск" носовые башни. А ситуация в рубке обострилась до предела. Двое морпехов попытались обезоружить сержанта, но им это не удалось. Оба рухнули на палубу, прошитые автоматной очередью. Сержант же вконец озверел, направив ствол оружия на своих подельников, в испуге отшатнувшихся назад.

— Что, сдрейфили, сосунки? Нет у нас обратной дороги! Либо вперед — в Грецию, либо на тот свет!

И схватив трубку радиостанции, выдал в эфир

— Адмирал, ты ведь не только нас потопишь! Ты всех потопишь! Ты думаешь, тебе люди это простят? Дайте нам спокойно дойти до берега, и забирайте потом это корыто себе обратно! Но если начнете стрелять, то перестреляете и заложников, а их у меня здесь много! Думай, адмирал!

Эфир молчал. Секундная стрелка неумолимо бежала по кругу. "Михаил Кутузов" неожиданно изменил курс и пошел на сближение. Расстояние быстро сокращалось. Его носовые башни по-прежнему были наведены на надстройку "Тобольска". Все со страхом смотрели на жерла шестидюймовок, готовых в любой момент изрыгнуть смерть. На большом расстоянии нет такого ощущения, но когда смотришь прямо в ствол пушки... Дистанция неумолимо сокращалась и между кораблями осталось уже чуть более кабельтова. Коломийцев так и не понял, что же заставило его крикнуть .

— Ложись!!!

И он бросился на палубу, прикрыв уши руками. В то же мгновение страшный грохот тяжелой кувалдой ударил по рубке. Ни Коломийцев, ни остальные не видели, как один из вертолетов тут же рванулся к десантному кораблю, завис над его палубой на небольшой высоте, и оттуда стали спускаться по тросам десантники. Три других подстраховывали, готовые открыть огонь при оказании сопротивления. Но сопротивляться было некому. Все, кто находился внутри рубки, еще не отошли от контузии, вызванной залпом двух башен главного калибра крейсера почти в упор. Ну а то, что орудия были заряжены холостыми, это не так уж и важно. Важно то, что с их помощью удалось достичь поставленной цели — захвативших корабль "отвлекли", и им действительно сейчас ни до чего не было дела. Дальнейшее свелось к рутинным действиям по освобождению захваченного пиратами гражданского судна с освобождением заложников. С той только разницей, что сейчас в роли пиратов выступали взбунтовавшиеся морпехи, в роли заложников — остальной экипаж, а в роли захваченного гражданского судна — боевой корабль. Но суть от этого не менялась. Первая группа блокировала рубку и машинное отделение, остановив машины "Тобольска", после чего к высадке десанта приступили оставшиеся вертолеты. Очень скоро полковник Никитин доложил на флагман.

— Закончили. У нас потерь нет. У "потемкинцев" двое "двухсотых" и девять "трехсотых". Взяли всех. Из экипажа погибли в ходе мятежа командир и старпом. Ранены командир морпехов и командир БЧ-5. Хорошо приложило залпом крейсера командира БЧ-1 и троих матросов, находившихся в рубке, но вроде бы уже оклемались. Остальные целы.

— Ясно. "Двухсотые" — ваши?

— Нет. Разборки между "потемкинцами".

— Корабль на ходу?

— Да.

— Возвращайтесь и следуйте в кильватер последнему мателоту. Всех пострадавших отправить на "Амур". Ждите борт с военной полицией. Будем разбираться...

Илларионов отдал приказ полковнику, и выдал вполголоса непечатную конструкцию специфического флотского юмора. Не все прошло гладко, как предполагалось в начале, подтверждая старую поговорку, что самый совершенный план трещит по всем швам при первом же столкновении с реальностью. Сам процесс усмирения и возвращения в родные пенаты новоявленного "Потемкина" прошел без эксцессов, если не считать, что некоторым очень раздухарившимся "революционерам" пришлось немного прострелить конечности при задержании, после чего основная масса поверивших было в то, что отныне "кто был никем — тот станет всем", сразу сообразила, что шутки кончились и сейчас можно получить телесные повреждения. Либо тяжкие, либо совсем тяжкие. И предпочла не рыпаться, сложив оружие. В общем-то, все в пределах ожидаемого и допустимого. Но вот то, что кое у кого это вызовет нездоровый интерес и обезьянью привычку подражать, наводило на нехорошие мысли. Были еще попытки устроить "потемкинский бунт" на двух кораблях, но они благополучно провалились. И если в одном случае все обошлось словесным внушением и приходом к консенсусу без перехода ситуации в острую фазу, то вот во втором все закончилось мордобоем при попытке "поднять братишек". Сами же "братишки" смутьянов и утихомирили, поскольку адекватных людей оказалось много, а смутьянов-революционеров мало, что и предрешило исход битвы. До оружия, слава тебе господи, не добрались...

Но плохим в данной ситуации было то, что скрыть этот случай вряд ли удастся. Пропаганда из Лондона начнется такая — куда там Йосе Геббельсу... Ладно, как говорится, будем посмотреть. Пока еще ничего страшного не случилось. Беглеца вернули в стойло, всех смутьянов повязали, распространение по эскадре "потемкинской заразы" предотвратили, пусть с ними сейчас военная полиция разбирается. Есть смысл начать подготовку к встрече с итальянскими, и не только итальянскими властями. Собрать набор фактов, которые можно безболезненно раскрыть, чтобы оставить себе какие-то козыри на будущее.

За этим занятием его и застал начштаба эскадры — капитан первого ранга Панкратов, с которым вчера неплохо "посидели". Его старый друг, с которым когда-то вместе еще в училище учились. Кто же знал, что так все обернется...

— Ага, явился, старый алкоголик! Чего только сейчас пришел? Уже в курсе?

— Ой, Володька, хреново мне... Чуть не подох ночью... Что стряслось? Мне такого в уши напели, что можно подумать, тут всех поголовно шиза накрыла.

— У Айболитов был?

— Был. Они меня и откачали. Сейчас вроде полегче стало.

— А случилось то, Колян, что мы все дружно влипли по самое не балуй. Сейчас за бортом хоть и Средиземное море, но несколько раньше — одиннадцатое июня 1940 года. Что-то наши ученые козлы намудрили, что мы все здесь оказались.

— Не шутишь?

— И рад был бы пошутить, но увы.

— Песец... Приплыли... Что делать думаешь?

Адмирал озвучил предполагаемый план действий, чем сразу же заинтересовал начштаба, который привык все раскладывать по полочкам и превращать отданный командующим приказ в четкие параграфы кому, что и когда делать. Особо его заинтересовали вопросы установления контактов с итальянским населением на Сицилии, к чему он подошел с неожиданной стороны.

— Володька, удастся ли тебе сходу охмурить этого самовлюбленного павлина Беню, или не удастся, пока неясно. Но я знаю способ, с помощью которого мы станем в Катании лучшими друзьями. И пока мы там будем стоять, хрен нас кто тронет и хрен кто к нам подберется незамеченным. На нас вся Катания работать будет.

— Вот как? И каким образом?

— В Италии сейчас очень напряженная обстановка с бензином. Особенно на Сицилии, которая Беню терпеть не может. Топлива едва-едва для нужд армии хватает. У буржуев, разумеется, тоже есть, а вот простое население сосет лапу. Если мы ликвидируем этот топливный кризис хотя бы частично, то население Катании будет нас на руках носить. Да и бабла прилично поднимем. Нам ведь бабло 1940 года нужно? Нужно! Хоть и в итальянских лирах, но тоже деньги.

— И как мы это сделаем? Откроем АЗС прямо на причале? А ты не забыл, что у нас в основном солярка и мазут, бензина очень мало?

— Наши запасы трогать не будем. Заставим наглов поделиться.

— Опаньки... Ты никак пиратством решил заняться?

— Ну, можно и так сказать. Только в этом деле мы будем выступать как наводчики, организаторы, и обеспечивающие силовое прикрытие акции. Всю грязную работу сделают сами итальянцы.

— И каким образом? Думаешь уговорить Супермарину заняться грабежом на большой средиземноморской дороге? Где именно, кстати, ты грабить собрался?

— Нет, Супермарина вообще ничего знать не должна. Иначе, в Лондоне об этом узнают еще до того, как мы выйдем на дело. Установим контакты с местным доном — одним из крестных отцов сицилийской мафии. Тем, кто в Катании и окрестностях верховодит. Недостаточно будет его власти — он уже сам выше обратится. С него — нужное количество шустрых пацанов, не боящихся выходить в море, а также несколько местных неприметных, но быстроходных посудин. Ищем конвой, который идет на Мальту, причем в составе конвоя обязательно должен присутствовать танкер. Девяносто девять процентов вероятности, что он будет везти бензин, пусть и не во всех танках. Поскольку сейчас у наглов вся колесно-гусеничная техника и авиация на бензине. Работаем ночью. Выбиваем весь эскорт, кто-нибудь точным огнем выводит из строя палубную артиллерию на танкере, если такая будет, а наши "жулико бандитто" берут танкер на абордаж и ведут в Катанию. Мы прикрываем по дороге. Даже если кто-то из английского экипажа в ходе боя сбежит, сиганув за борт, то все подтвердят — напали итальянцы. А поскольку Англия сейчас воюет с Италией, то какие к нам претензии?

— Интересно, интересно... Как говорил один киногерой, это настолько глупо, что пожалуй, должно получиться... Да только, тут есть один ма-а-аленький нюанс. Время у нас ограничено. Первый конвой на Мальту уже пришел. И не факт, что до третьего июля будет то, что нас заинтересует и то, что мы сможем безболезненно захватить. Ведь конвои на Мальту и с Мальты в Александрию шли не каждый день, и с хорошим прикрытием. И как сейчас все сложится из-за нашего "попадалова", неизвестно. Если все пойдет, как и раньше, то третьего июля англичане нападут на Мерс-эль-Кебир. А седьмого июля из Александрии выйдет эскадра адмирала Каннингхэма из трех линкоров, одного авианосца, пяти крейсеров и шестнадцати эсминцев. 9 июля должен произойти бой между англичанами и итальянцами возле Калабрии. Который, по большому счету, закончился ничем. Ни та, ни другая сторона потерь в кораблях не понесли, хотя повреждений итальянцы получили больше. И если мы правильно сыграем эту партию, то можем полностью лишить англичан флота на Средиземном море. А вот тогда можно и на английские конвои поохотиться. Если они вообще будут, эти английские конвои.

— Блин, совсем башка еще не соображает... Действительно, сейчас из-за нашего "попадалова" все может по-другому пойти... Ладно, Вольдемар, прорвемся. И мой тебе совет — не свети пока наши возможности. Пусть сначала лодки побезобразничают. А мы, вроде бы, и не при делах. В крайнем случае скажем, что это итальянские лодки порезвились. Если Мерс-эль-Кебир должен быть третьего, а Калабрия — девятого, то "Мурманск" успеет вернуться. Вот и устроим Сэру Эндрю Каннингхэму "сюрпрайз"...

Эскадра шла дальше, вокруг все было спокойно. Гражданские суда встречались регулярно, хоть и не так часто, как в 2012 году. Одни нейтралы. Прошло также два советских сухогруза под красным флагом, откуда с огромным удивлением разглядывали "беляков". Но военных кораблей пока не было.

Однако, вскоре появились "гости", которых давно ждали. С юга быстро приближались две крупных быстроходных цели, идущие со скоростью двадцать пять узлов. Их давно обнаружили радарами и отслеживали местоположение. И судя по тому, что курс они держали точно на эскадру, бежали сломя голову, и фиксировалась работа их радаров, то выходило, что это англичане. На итальянских кораблях радаров нет. Значит, информация с самолета дошла по назначению. Служба радиоперехвата фиксировала переговоры, но мешать не пыталась.

Когда корабли удалось обнаружить визуально, выяснили, что это старые английские легкие крейсера "Каледон" и "Калипсо" . Приближаться слишком близко они не стали, а легли на параллельный курс и следовали в отдалении, уравняв ход с эскадрой. Поднимать в воздух авиацию, чтобы получше рассмотреть визитеров, адмирал запретил. Ничего, что можно было бы хоть отдаленно выдать за палубный самолет 1940 года, и в помине нет, а поднимать реактивный "МиГ-29", или "Су-33" — это значит сразу же раскрыть свои возможности. Теоретически можно было бы выдать вертолет за местный автожир, но зачем? Когда стемнеет, можно будет беспилотник послать. Его современным английским радаром не обнаружить, а звук двигателя очень тихий, не услышат. Ну а пока — пусть смотрят. Тем более, англичане и так сбиты с толку как наличием авианосца — вещи очень редкой для Средиземного моря, так и необычным видом других кораблей. А более всего — Андреевскими флагами. Вот и пусть поломают головы.

Глава 4

Проверка на вшивость

Ни адмиралу Илларионову, ни кому бы то ни было на эскадре не было известно, что в настоящий момент на линейном корабле "Уорспайт" — флагмане английского Средиземноморского флота, командующий Средиземноморским флотом адмирал Сэр Эндрю Каннингхем решает непростую задачу — что докладывать в Адмиралтейство, которое требует срочно прояснить ситуацию...

Началось все рано утром, когда пришло сообщение от Адмиралтейства об обнаружении большого конвоя, состоявшего из военных кораблей и грузовых судов, в который входил большой авианосец. Конвой был обнаружен греческим самолетом, экипаж которого сразу же доложил о своей находке. Поскольку топлива на борту оставалось немного, то он вскоре был вынужден прекратить наблюдение и вернуться на аэродром, толком ничего не рассмотрев в сумерках. Но вот огромный авианосец, который ни с чем невозможно спутать, экипаж самолета определить сумел. К счастью, на аэродроме в этот момент оказался представитель английской миссии, тут же сообщивший об обнаружении странного конвоя, но как об информации, полученной от сомнительного источника. В Лондоне к этой информации отнеслись скептически, но на всякий случай дали приказ командующему Средиземноморским флотом адмиралу Каннингхэму проверить, в чем дело. А то, вдруг эти хитромудрые итальянцы и в самом деле разжились где-то авианосцем? Сам же адмирал Каннингхэм был уверен, что грекам с перепугу померещилось в темноте, и они приняли за авианосец обычный крупный пароход. Но дал приказ находившимся неподалеку от Крита крейсерам "Каледон" и "Калипсо" проверить указанный район. Раз в Адмиралтействе подняли панику — ради бога, получите. В конце концов, хуже не будет.

К огромному удивлению Каннингхэма, крейсера обнаружили конвой и подтвердили наличие в нем авианосца. Но самое странное было не это. Корабли шли под флагом Российской империи, давно исчезнувшей с политической карты! Причем т а к и х грузовых судов и военных кораблей еще никто не видел. Помимо огромных размеров авианосца и необычных очертаний всех остальных удивляло также отсутствие дыма у грузовых судов. Получается, что у них у всех как минимум котлы на мазуте, или дизеля? Типы военных кораблей тоже оказалось трудно определить. "На себя" похожи только авианосец и крейсер. Остальное же... То ли крейсера с необычайно слабым вооружением, то ли эсминцы-переростки. А еще четыре корабля вообще непонятно, к какому классу отнести. Похожи на транспорты, но конструкция уж очень необычна. Конвой движется в западном направлении противолодочным зигзагом в трех десятках миль от Крита.

Срочная радиограмма, доставленная Каннигхему, толком ничего не прояснила кроме самого факта обнаружения конвоя и его состава. Но особо подчеркивалась одна деталь, не укладывающаяся в привычные реалии. Флаги но кораблях старые — Российской империи. Однако, названия на бортах нанесены согласно правил новой орфографии, принятой большевиками. Один из офицеров неплохо знал русский язык и определил это сразу. Через Босфор и Дарданеллы конвой не проходил, об этом было бы обязательно известно. Да и нет у Советов в Черном море ничего подобного. Через Суэцкий канал тоже не проходил. Откуда же он взялся?!

Решив оставить этот вопрос разведке, адмирал сосредоточился на том, что реально можно было выполнить имеющимися в его распоряжении силами — проследить маршрут конвоя и его реакцию на появление английских кораблей. Реакция была... нулевая. Конвой шел, не меняя курса, и полностью игнорировал "Каледон" и "Калипсо", не отвечая на их сигналы, и не делая попыток сблизиться, или оторваться. Тем ничего не оставалось, как следовать параллельным курсом и наблюдать. Миновав греческие острова и выйдя в Ионическое море, конвой мог пойти куда угодно. Поэтому, оставалось только следовать за ним, не теряя из виду, и надеяться, что разведке удастся быстро разгадать этот ребус. Во всяком случае, вели себя русские мирно. И сейчас адмирал Каннингхем смотрел на офицера разведки — коммандера Смита, ожидая объяснений.

— Сэр, я пока что не могу сказать, кому принадлежат эти корабли. Но могу со стопроцентной уверенностью утверждать, кому они не принадлежат. Начнем с Советов, поскольку на кораблях старые русские флаги. У Советов нет даже отдаленно ничего похожего. До сегодняшнего дня они не смогли ввести в строй ничего крупнее легкого крейсера. Я имею ввиду корабли собственной постройки, а не те, что были заложены в Российской империи еще до Великой войны. Большевики до сих пор не достроили свои линейные корабли типа "Советский Союз" и тяжелые крейсера типа "Чапаев", причем конца постройки не видно. С авианосцами они вообще даже не пытались экспериментировать. Поэтому, Советы отпадают. Далее — Италия. Нам известно об итальянском флоте абсолютно все. Даже больше, чем самим итальянцам, поскольку понятие секретности в Супермарине отсутствует, как явление. До начала войны они тоже не пытались строить авианосцы. Мало того, Муссолини их всерьез не воспринимает, и считает постройку авианосцев выбрасыванием денег на ветер. То есть, это не Италия. Рассмотрим Францию. Один авианосец у них есть, но находится сейчас вне пределов Средиземного моря. Это достоверная информация. У немцев есть недостроенный авианосец, но там тоже достройка очень далека от завершения. То есть, это не Франция и не Германия. А больше никого и нет в мире, кто мог хотя бы теоретически создать такой корабль. Кроме США и Японии. Но про постройку у них такого корабля, которую невозможно скрыть, нам ничего не известно. К тому же, какой смысл американцам и японцам лезть сейчас в Средиземное море, причем подняв флаг несуществующей Российской империи? Я пока не касаюсь вопроса, каким образом этот конвой появился возле Крита. Единственное разумное объяснение этому — если он сумел пройти Гибралтарский пролив незамеченным. Ибо пройти незамеченным черноморские проливы и Суэцкий канал невозможно. Никогда и ни при каких обстоятельствах.

— Ладно. Допустим, эти русские, или кто они там есть на самом деле, оказались настолько хитры, что сумели проскользнуть мимо Гибралтара в Средиземное море незамеченными. Но з а ч е м?!

— Боюсь, сэр, этого мы не узнаем до того момента, пока окончательно не прояснится их конечный пункт перехода. А пока мы можем только гадать, что они тут забыли, и к чему этот маскарад с флагом. Ясно только, что это не боевое ударное соединение, а конвой. Военные корабли охраняют транспорты с грузом. Причем тяжелых кораблей нет. Кроме авианосца.

— Но если они проскочили незамеченными Гибралтар, и дошли до самого Крита, то почему повернули обратно? Какой в этом смысл?

— Сэр, здесь у меня только одна правдоподобная версия, Порт назначения конвоя был где-то восточнее Крита. Может быть в Сирии, или в Ливане. Там вотчина французов, и месье вполне могли скрыть что-то от нас. Но не порт в Эгейском море в Греции, или в Турции, поскольку в этом случае нет смысла огибать Крит. Путь мимо Тенарона гораздо ближе. Когда конвой дошел до Крита, что-то случилось, и конвою дали новый приказ. Либо возвращаться обратно, либо идти в какой-то порт в западной части Средиземного моря. Какой именно — пока сказать трудно.

— Возможно, возможно... Информируйте меня немедленно, как появится какая-то новая информация об этом конвое...

Отпустив офицера разведки, Каннингхэм призадумался. Искушение решить все проблемы одним махом было слишком велико. Раз конвой идет под флагом давно исчезнувшего государства, то теоретически он никому не принадлежит. И если с ним что-то случится, предъявлять претензии будет некому. Если он идет на помощь Италии, то появление такого крупного авианосца, где явно больше сотни самолетов, будет представлять серьезную угрозу британскому Средиземноморскому флоту. Поскольку у него с авиацией чуть лучше, чем никак. Семнадцать торпедоносцев-бипланов "Свордфиш", и всего лишь три древних, как динозавры, истребителя-биплана "Гладиатор". Вот и вся палубная авиация на авианосце "Игл", которая есть в его распоряжении. Да и сам "Игл" тоже далеко не новинка кораблестроения. А вся базовая морская авиация — одни лишь летающие лодки, от которых в боевом отношении никакого толку. Их даже далеко на разведку не пошлешь из-за крайне слабого вооружения и малой скорости. Они просто станут легкой добычей для итальянских истребителей. Сейчас у итальянцев и так подавляющее преимущество в авиации, а если к этому добавится еще авианосец, то он перекроет все море между Сицилией и Африкой. И даже в Александрии нельзя будет чувствовать себя в безопасности.

А что если... Справиться с авианосцем никаких проблем нет — подойти всей эскадрой ночью и утопить с дальней дистанции, используя последнюю английскую новинку — радар. У итальянского флота радаров нет, это он знал точно. Ночью авианосец не сможет, да и не успеет применить свои самолеты — его утопят раньше. А больше в составе конвоя ничего опасного и нет. Не считать же реальной угрозой линейным кораблям всего лишь один легкий крейсер и какие-то крейсера-недомерки... Если кто-то все же поднимет вой — джентльмены, какие к нам претензии?! Такого флага сейчас ни у одного государства нет. Мы честно пытались выяснить, кто это такие, да только с нами не пожелали разговаривать. А поскольку конвой двигался в направлении Италии, то были все основания считать его вражеским. Но... Уж слишком все просто... Нет, не стоит так рисковать. Это не его уровень принятия решения. Сообщит в Адмиралтейство сам факт обнаружения конвоя под флагом несуществующего государства, его численность и направление движения, а там пусть лорды сами решают, что делать. Ход конвоя небольшой, идти до Гибралтарского пролива ему еще долго, время на раздумья и подготовку операции есть...

Каннингхэм написал радиограмму, сделав пометку "Срочно. Вне очереди", после чего вызвал шифровальщика и велел отправить депешу как можно скорее. А после этого подошел к большой карте Средиземного моря, висевшей на переборке, и стал прикидывать, куда может направляться этот странный конвой. Он даже не подозревал, что удержался от соблазна совершить самую большую ошибку в своей жизни...

Радиограмма с "Уорспайта" была перехвачена и расшифрована службой радиоперехвата на "Адмирале Макарове" без особых проблем. Как и все другие радиограммы, которыми обменивались английские крейсера со своим флагманом. Все же, техника 2012 года ушла очень далеко вперед от техники 1940. Теперь надо было ждать реакции английского Адмиралтейства. Адмирал Илларионов вполне допускал, что лорды Адмиралтейства способны совершить глупость, приказав уничтожить эскадру. Так, на всякий случай. Ведь судя по ее курсу, она вполне может идти в Италию. Опасаться всерьез они могут только авианосца, остальных всерьез не воспринимают. В радиограмме Каннингхэма прямо сказано об этом. А это значит, что глупости со стороны "просвещенных мореплавателей" возможны. Это было бы даже лучше — сразу расставить все точки над... "Ё". Но могут и повременить. Англичане уверены, что из Средиземного моря эскадра уже никуда не денется, поэтому торопиться незачем. Как знать, может быть удастся получить разъяснение этой загадки по линии Форин Офис...

Думали в Адмиралтействе долго. Солнце уже скрылось за горизонтом, и в воздух взмыл беспилотник, направившись к английским крейсерам, шедшим параллельным курсом. Хотя смотреть там было особо не на что — две устаревших посудины, но если есть возможность получить больше информации о потенциальном противнике, то не стоит этим пренебрегать.

Илларионов сидел в каюте, погрузившись в составление планов "большой политики", как его побеспокоил вездесущий начштаба, который уже полностью пришел в норму и развил бурную деятельность.

— Не спишь, Ваше превосходительство?

— С тобой заснешь, "энерджайзер" хренов. Набросал тут мне тезисов — сам черт ногу сломит.

— А ты как хотел? Если мы собираемся стать самостоятельным государством, то надо сразу же расставить приоритеты с кем мы будем дружить и против кого. А также дать понять, что поставим в позу пьющего оленя всех, кто совершит глупость, попытавшись нам в этом помешать. Вот я к тебе как раз за этим и пришел.

— Ну?! Неужели, наглы клюнули?!

— Клюнули, только очень осторожно. И нам надо будет очень постараться, чтобы с крючка не сорвались. Только что перехвачена радиограмма из Адмиралтейства на "Уорспайт". Каннингхэму приказано выделить все подводные лодки, какие сможет, для атаки на неизвестный авианосец. Все прочие цели не трогать, даже если будет возможность их атаковать, чтобы зря не засветиться. В случае чьих-либо претензий все обвинения в свой адрес отвергать и говорить, что это дело рук итальянцев.

— Ожидаемо... Вполне в духе британских джентльменов, даже на возможность международного конфликта наплевали... И какая реакция?

— Пока никакая. Каннингхэм переваривает радиограмму. Но скоро должен начать действовать, лодки в Средиземном море у англичан есть. У итальянцев тоже, причем много. Мы уже имели контакт с какими-то четырьмя, но они все были далеко и не смогли нас перехватить.

— В случае угрозы торпедной атаки стараться отпугнуть лодки гранатами и загнать на глубину, пока все не пройдут это место. Сейчас для неопытного акустика гранаты хорошо имитируют взрывы глубинок. А то неизвестно, кого утопим. Если же попадутся упертые, что все равно полезут, топить без разговоров и не спрашивая фамилии. Не хер нападать на конвой с гуманитаркой, который спокойно проходит мимо и никого не трогает.

Начштаба ушел и Илларионов снова занялся "большой политикой". Эскадра шла в западном направлении, не обращая внимания на двух соглядатаев, которых уже осмотрели со всех ракурсов и сняли на видео для истории с беспилотника. Вокруг все было спокойно, как через час адмирала снова потревожили. На этот раз поступил доклад от сторожевого корабля "Тайфун" , шедшего в охранении, о радиолокационном контакте с небольшой целью. Предположительно — подводная лодка в надводном положении. Движется на пересечение курса со скоростью в пятнадцать узлов, имеет все шансы занять удобную позицию для атаки, если бы ей противостояли корабли и суда аборигенов. Вскоре на стол перед командующим легла перехваченная и расшифрованная радиограмма английской подводной лодки "Рейнбоу" об обнаружении конвоя с запросом подтвердить приказ атаковать авианосец. Подтверждение было получено необычайно быстро.

Командующий, командир корабля и начштаба, собравшиеся на мостике, переглянулись. Далеко слева, как ни в чем не бывало, шли два английских крейсера. Ничуть не скрываясь, хотя и выдерживающих безопасную, как им казалось, дистанцию. Благодаря своим радарам они легко могли отслеживать все перемещения эскадры, которая не делала никаких попыток этому помешать. "Рейнбоу" уже погрузилась в позиционное положение. Благо, погода это позволяла, и тихо подкрадывалась к эскадре, оставив над водой лишь рубку и едва выглядывающую палубу. Те, кто находился на мостике лодки, даже не подозревали, что их прекрасно видно с помощью аппаратуры XXI века. И теперь предстояло сделать в ы б о р.

— Все, как и было у нас. Наглы ни хрена не заботятся о радиомолчании. Именно поэтому итальянцы у них много лодок обнаружили по радиопеленгам и утопили.

— А эти два "барбоса" тоже не молчат. Периодически докладывают ситуацию и наше местоположение.

— Так их сюда за этим и послали. Значится так, товарищи офицеры... Если бы наглы с "Рейнбоу" просто наблюдали, то остались бы живы. Пугнули бы их, загнали на глубину, слегка погоняли, а потом "типа потеряли". Но у них приказ нас атаковать, поэтому игры в поддавки закончились. Проблема в том, что здесь эти два соглядатая. Пусть и не близко, но в пределах визуальной видимости, да и в радар нас постоянно наблюдают. Не было бы их, просто утопили бы эту самую "Рейнбоу" артиллерией, пока она еще не погрузилась. Но если мы начнем стрелять, то там все сразу поймут. Поэтому, придется устроить шоу и истратить одну торпеду. На "Каледоне" и "Калипсо" услышат взрыв и вполне могут подумать, что лодка смогла атаковать и одна торпеда в нас все же попала. Посмотрим, как наглы на это отреагируют.

— Но ведь лодка на связь уже не выйдет. Поймут, что это мы ее ухлопали.

— Не обязательно мы. Тут и итальянцев хватает. Но в данном случае поработаем на публику. Устроим танцы на воде так, как сейчас здесь принято. Эскорт покрутится в том районе какое-то время для приличия, прожекторами посветит, немножко постреляет, гранаты в воду покидает. Что подумают на "Каледоне" и "Калипсо" , откуда сейчас внимательнейшим образом за нами наблюдают? Правильно! Мы уничтожили н е и з в е с т н у ю подводную лодку после того, как она на нас напала. Наглы пока что у в е р е н ы, что мы ничего не знаем об этой проверке на вшивость. И уверены, что никаких претензий к ним быть не может. Вот и не будем разубеждать их в этом. Если они пытаются утопить нас по-тихому, то и мы будем топить их по-тихому. И пусть только попробуют что-нибудь вякнуть в наш адрес. Мы ничего не знаем! А если кто-то на нас нападает, то это исключительно его проблемы...

Ночная тьма укрывала подкрадывающуюся лодку, и ей в этом нисколько не препятствовали. Наоборот, "Тайфун" даже несколько ушел в сторону, как бы образовав брешь в охранении. Чем немедленно воспользовались англичане, проскользнув за кормой у "Тайфуна" и оказавшись внутри ордера. "Рейнбоу" все же удалось выйти впереди эскадры и занять прекрасную позицию по меркам 1940 года. Она уже погрузилась на перископную глубину и ждала того момента, когда искомая цель окажется в нужном месте, чтобы дать залп сразу шестью торпедами из носовых аппаратов. Авианосец стоит того. И при таком небольшом расстоянии попасть тремя-четырьмя — вполне реально. Авианосцу этого должно хватить за глаза. Можно только представить, как сейчас довольно потирает руки командир подводной лодки, сумевший обмануть тупых русских! Подкрался незаметно, обманув корабли эскорта, и занял идеальную позицию для атаки.

Илларионов слушал доклады от "Тайфуна" и "Шторма", осуществляющих прикрытие от подводных лодок с левого борта. Контакт с лодкой поддерживается постоянно, но эскорт не делает резких движений, чтобы ее не спугнуть. "Адмирал Макаров" движется вперед, как ни в чем не бывало, и его силуэт хорошо виден командиру "Рейнбоу" в перископ на фоне звездного неба. Но для "Рейнбоу" пока стрелять еще рано, цель не дошла до точки залпа...

И уже не дойдет. Противолодочная торпеда покинула торпедный аппарат на "Тайфуне" и понеслась к цели. Для "Тайфуна" это было даже проще, чем на учениях. "Рейнбоу" по своим техническим данным не шла ни в какое сравнение с лодками, против которых эти торпеды создавались. Томительно бегут секунды, и вот взрыв, взметнувшийся в том месте, где поддерживался контакт с лодкой. Сразу же все приходит в движение. "Тайфун" бросается к месту взрыва, светит во все стороны прожекторами, несколько раз бухают его 76-мм орудия, посылая снаряды в "подозрительное" место, а за его кормой рвутся гранаты, предназначенные для противодиверсионных мероприятий. На крейсерах все равно толком ничего не поймут. А когда "Рейнбоу" не выйдет на связь после "успешной" атаки, сделают "правильные" выводы. Эскадра же увеличила ход и резко изменила курс, уходя в сторону от опасности.

Не приходилось сомневаться, что данный маневр не остался незамеченным с "Каледона" и "Калипсо". И вскоре адмирал читал следующую перехваченную радиограмму, в которой сообщалось о проведении атаки и возможном одном попадании торпедой. Корабли эскорта начали преследование лодки. Также задавали вопрос — следует ли вмешаться, и помочь лодке? Или продолжать делать вид, что ничего не понимают? Дабы не вводить англичан в искушение, передали приказ "Тайфуну" прекратить "преследование" и возвратиться к эскадре. "Каледон" и "Калипсо" продолжали наблюдение с большой дистанции и не вмешивались. Там прекрасно видели в радары удаляющийся с места атаки корабль эскорта и понимали, что их помощь уже не нужна. Либо лодка уничтожена, либо ей удалось уйти. Что именно — будет ясно несколько позже. А пока остается делать то же, что и раньше — наблюдать.

Посылая "Тайфун" к месту взрыва, у адмирала была шаткая надежда, что удастся выловить какие-нибудь вещественные доказательства. И они были, но не совсем то, что хотелось. Обычный плавающий мусор, который нельзя привязать к конкретному противнику. Да плюс все это в огромном пятне расплывшегося соляра. "Рейнбоу" погибла со всем экипажем, став первой жертвой Эксперимента, затеянного непонятно кем и непонятно с какими целями.

Остаток ночи прошел спокойно. Корабли охранения еще три раза обнаруживали подводные лодки, но все они были далеко и не смогли перехватить эскадру. Наутро ничего не изменилось. Далеко за кормой остались греческие острова, и вокруг простиралось Ионическое море. Изменение курса в сторону восточной оконечности Сицилии не прошло незамеченным, на что сразу же отреагировали англичане. Радиообмен между ними усилился, но никакой конкретики не было. Адмирал Каннингхэм требовал уточнить результаты ночной атаки "Рейнбоу" на авианосец. Одновременно удалось выяснить, что впереди находятся еще две английских лодки, движущиеся на перехват. Пускать в дело главные силы Средиземноморского флота англичане пока не хотели, не теряя надежды сделать все тихо и свалить на итальянцев. Сами же итальянцы то ли до сих пор не обнаружили такого "слона в посудной лавке", какой являлось по сути все Средиземное море, то ли проявляли поразительную беспечность, как уже один раз было в истории.

После рассвета были еще три контакта с подводными лодками, но на большом расстоянии, исключающем торпедную атаку. Всплывать же в светлое время суток на виду у эскадры лодки не могли. Поэтому ждали, когда она уберется подальше, после чего всплывали и сообщали об увиденном.

Читая перехваченные радиограммы, адмирал Илларионов лишь качал головой. Вот же страна непуганых идиотов! Используют радио так, как будто ничего не знают о методах радиопеленгации. Но пришельцам такое только на руку. Можно отслеживать противника, чтобы либо уклониться от встречи с ним, либо наоборот поймать. И кое-какие результаты уже появились. Первые две лодки, обнаруженные утром, были английскими, и в их сообщениях не содержалось ничего нового. Но вот третья оказалась итальянской. В Супермарину ушла срочная радиограмма об обнаружении большого конвоя с авианосцем, идущего под флагами давно несуществующей Российской империи, и запрашивались инструкции в отношении этих странных визитеров. Кем их считать? Союзниками, нейтралами, или врагами? Судя по курсу, конвой идет в направлении Мессинского пролива. Его сопровождают два английских легких крейсера. Но близко не приближаются, сохраняют безопасную дистанцию. И очень похоже, что эти странные русские и англичане — отнюдь не добрые друзья.

Илларионов думал недолго. Скрываться и дальше бессмысленно. Лучше сразу прояснить ситуацию во избежание нежелательных инцидентов. Поэтому взял лист бумаги и написал.

Командованию флота Королевства Италия.

Средиземноморская эскадра России следует в направлении острова Сицилия. В связи с чрезвычайными обстоятельствами прошу разрешения на заход в территориальные воды Королевства Италия с дальнейшим заходом в порт Катания. Прошу выслать полномочного представителя Супермарины для установления постоянной связи с командованием итальянского флота и решения текущих вопросов. Прошу также предупредить все итальянские подводные лодки о недопустимости приближения к эскадре в подводном положении ближе трех миль во избежание нежелательных инцидентов.

Искренне Ваш,

Командующий Средиземноморской эскадрой России

контр-адмирал Илларионов

Вызвав начальника штаба, адмирал дал приказ перевести радиограмму на итальянский и отправить открытым текстом. Незачем показывать итальянцам свое умение взламывать шифры. Перехватят радиограмму? Да и хрен с ней, пусть перехватывают. Все равно, в ней ничего секретного нет, обычная просьба на заход. А по приходу в Катанию и так скоро все узнают. Но так можно будет обезопасить себя от случайностей. Англичане уже показали свое истинное лицо, поэтому вести себя с ними и дальше по-джентльменски нет смысла.

Ответ от итальянцев пришел довольно быстро, причем на русском языке. Очевидно, сообщение о странном конвое под флагом Российской империи устроило там нешуточный переполох.

Командующему Средиземноморской эскадрой России

контр-адмиралу Илларионову

Заход в территориальные воды Королевства Италия разрешаю, следуйте в порт Катания. Офицер связи прибудет к вам заблаговременно. Прошу воздержаться от проворачивания оружия при встрече с итальянскими военными кораблями и самолетами. Итальянские подводные лодки не будут приближаться к вам в подводном положении.

Искренне Ваш,

Начальник Главного морского штаба

адмирал Каваньяри

Прочитав радиограмму, Илларионов довольно улыбнулся. Пока что все идет, как и задумано. Итальянцы заинтересовались незваными гостями и сразу от ворот поворот не дали, что внушает надежду на дальнейшее успешное сотрудничество. Правда, эту же радиограмму должны перехватить и англичане. Интересно, как они отреагируют?

Реагирование было весьма бурным. Радиограмму итальянцев перехватили без проблем, но какое-то время потратили на перевод, поскольку на борту "Уорспайта" переводчика, знающего русский язык, не оказалось. И вот теперь адмирал Каннингхэм скрипел зубами и клял на чем свет стоит этих непонятных русских, Адмиралтейство, разведку и всех прочих, кто приложил руку к этому загадочному случаю...

Рано утром пришло сообщение из Адмиралтейства об отсутствии какой-бы то ни было официальной информации о подозрительном конвое. Ни Форин Офис, ни разведка не знают о нем абсолютно ничего. Такое впечатление, что он свалился с неба. Достоверно установлено, что к Советам этот конвой никакого отношения не имеет. Ко всем европейским странам, США и Японии — тоже. Остаются под вопросом разнообразные "банановые республики" в Латинской Америке, но их промышленность просто неспособна создать что-либо подобное. Однако, конвой есть, и продолжает движение в сторону Сицилии. И очень похоже, что встреча подводной лодки "Рейнбоу" с этим конвоем закончилась для нее печально.

Сначала поступила обнадеживающая информация от крейсеров-разведчиков, что "Рейнбоу" обнаружила конвой и атаковала. Слышен был один сильный взрыв, похожий на взрыв торпеды. Проконтролировать попадание визуально ночью не удалось, поскольку дистанция была велика. После взрыва один из кораблей эскорта тут же начал преследование лодки, а конвой резко изменил курс и увеличил ход, чтобы обойти опасный район. По видимому, охота эскорта закончилась успешно, поскольку он довольно быстро прекратил бомбежку и ушел догонять конвой. "Каледон" и "Калипсо" также проверили этот район, и обнаружили на воде различный мелкий мусор и расплывшийся соляр. "Рейнбоу" после этого на связь так и не вышла. Значит, русские ее уничтожили. И обвинять их в этом глупо. Кто позволит безнаказанно торпедировать свой корабль? Пока что оставалась слабая надежда на то, что они не смогли определить национальную принадлежность лодки. Но так не будет везти до бесконечности. "Каледон" и "Калипсо" подошли к конвою ближе с рассветом, чтобы убедиться в результативности торпедной атаки, но так и не смогли ничего обнаружить. Авианосец шел, как ни в чем не бывало. Во всяком случае, крена и дифферента у него не было. Правда это еще ни о чем не говорит, для такого огромного корабля одной торпеды явно маловато. Тем более, если она попала в какой-нибудь не особо важный отсек. Но сколько же еще торпед надо всадить в этого монстра, чтобы он утонул?! И сколько лодок будет при этом потеряно вместе с экипажами?! А ведь приказ об уничтожении авианосца никто не отменял!

Решив не накалять обстановку еще больше, Каннингхэм доложил в Адмиралтейство данные визуального наблюдения разведчиков и свои подозрения в гибели "Рейнбоу" в надежде, что там одумаются и отменят этот дурацкий приказ. Русские тоже даром время не теряли. Видать, что-то заподозрили, а может быть точно выяснили национальную принадлежность атаковавшей их лодки, поскольку связались с итальянцами открытым текстом, сообщив о своих мирных намерениях. По крайней мере стало ясно, куда они направляются. Но вот зачем? Перехват ответной радиограммы от итальянцев ничего не дал — она была на незнакомом языке. Предположили, что это русский, передали оригинальный текст в Адмиралтейство и в Александрию и стали ждать. Перевод пришел одновременно с новым приказом Адмиралтейства — уничтожить конвой. Любым способом, не заботясь более о сохранении секретности операции. По возможности захватить грузовые суда и плавучий госпиталь. Если не удастся — уничтожить. Но ни при каких обстоятельствах не позволить кому-либо из состава конвоя добраться до Сицилии, пусть даже это будет попытка выброситься на берег, чтобы не утонуть от полученных повреждений.

Закончив изливать душу, Канннигхэм подошел к карте. Если рвануть прямо сейчас на север, то можно успеть перехватить конвой в Ионическом море. Русские почему-то не торопятся. Возможно, идут экономическим ходом. Во всяком случае, шансы на перехват есть, и неплохие. Но по сообщениям "Каледона" и "Калипсо" у русских тоже есть радары. Неприятный сюрприз... Это значит, что внезапно напасть ночью не получится. Хотя, с другой стороны, чем русским помогут радары против главного калибра британских линкоров? Авиация у них тоже не сможет действовать ночью так же эффективно, как днем. Как-нибудь отобьются от торпедоносцев, если они вообще есть у русских. А если одни бомбардировщики, то даже несколько попаданий бомб в палубу линкоры переживут. Самому же авианосцу много не надо. Остальные — так вообще мелочь. Но... Почему те, кто создал такой авианосец, не позаботились о его прикрытии? Неужели, рассчитывали только на эти крейсера-недомерки? Странно...

Поняв, что гадать бесполезно, а время уходит, Каннингхэм поднялся в рубку флагмана и отдал приказ идти полным ходом на перехват конвоя противника. Возле побережья Ливии пока делать нечего. Те итальянцы, что здесь были, уже разбежались. Вскоре линкоры "Уорспайт" и "Малайя", авианосец "Игл", крейсеры "Сидней", "Орион", "Нептун", "Глостер" и "Ливерпуль" в сопровождении восьми эсминцев увеличили ход и повернули на север. "Каледону" и "Калипсо" отдан приказ не терять противника из виду и сопровождать его, насколько возможно, не проявляя агрессивных намерений и ждать подхода главных сил. Подводным лодкам при невозможности атаки авианосца атаковать любой военный корабль. Жребий брошен, Англия сделала свой выбор. Война на Средиземном море совершила неожиданный поворот.

Глава 5

Браконьеры в заповеднике

Всплывая на перископную глубину для очередного сеанса связи, командир "Мурманска" капитан первого ранга Игнатьев не предполагал услышать что-то из ряда вон выходящее. Эскадра пока еще идет экономическим ходом на Сицилию в сопровождении двух английских соглядатаев, "Мурманск" тоже особо не торопится, тщательно сканируя обстановку вокруг, до английской "Катапульты" еще уйма времени. Пока Франция не сдуется, англичане ее не начнут. Поэтому, есть смысл не торопиться, а собирать информацию об окружающем мире. По крайней мере хорошо уже то, что эти долбаные ученые умники не засунули лодку на Балтику с ее малыми глубинами. Вот там было бы весело. А Средиземка хоть не такая уж и большая, но глубины здесь все же приличные. Есть, где спрятаться. Если только в Адриатику не лезть, но там делать нечего, поскольку будем макаронников в друзья брать. Пипец, союзнички... Но лучше такие, чем вообще никаких, здесь адмирал прав. Тем более, с такими союзниками, как англичане, и врагов не надо. Ничего, сэры... Дай бог, все хорошо сложится, мы вам припомним, как вы совсем недавно бакинские нефтепромыслы бомбить собирались...

— Товарищ командир, срочная!!!

Голос радиста отвлек Игнатьева от размышлений о прекрасном, и он удивленно взял бланк радиограммы. Что там стряслось за время после предыдущего сеанса связи? Но прочитав, улыбнулся улыбкой голодного хищника, почуявшего добычу.

— Отправь ответ. "Вас понял. Приступаю к выполнению".

Когда подтверждение было отправлено и "Мурманск" снова ушел в глубину, командир собрал весь экипаж в центральном посту кроме вахтенных и зачитал перехваченную радиограмму английского Адмиралтейства. Ответом был взрыв негодования. Причем все были единодушны в своем гневе — и "белогвардейцы", и "демократы", и "сталинисты", и "поху...сты". Всем, даже "демократам", стало понятно — они ч у ж и е в этом мире. И рассчитывать, что их примут с распростертыми объятиями, наивно. Поэтому, остается только одно — самим создать такой мир, какой они хотят. Независимо от того, что это кому-то может не понравиться. Ознакомив экипаж с произошедшими событиями, Игнатьев отдал приказ — идти на перехват английского Средиземноморского флота. Ни один английский корабль не должен достичь эскадры.

Их задача минимум — уничтожить, либо лишить хода оба линкора и авианосец. В крайнем случае, их итальянцы добьют, чтобы "Мурманск" не тратил невосполнимый боезапас. А сумеют доползти до Александрии — еще лучше. Там их и накроют в свое время. Зачем топить, если можно себе забрать? Хотя бы в качестве металлолома. Задача максимум — вместе с линкорами и авианосцем прихватить еще хотя бы пару крейсеров. Уничтожить все вряд ли получится. Целей слишком много, они будут находиться на большом расстоянии друг от друга, и если после подрыва первых кораблей бросятся врассыпную полным ходом, то ловить их придется очень долго. Да это и не нужно. Важно лишить противника крупных кораблей и не допустить нападения на эскадру. А мелочь итальянцы и сами разгонят. Вроде бы, взаимопонимание с ними наметилось, поэтому надо продолжать в том же духе. Хорошо, что не торопились, поэтому возвращаться далеко не надо. Плохо то, что "Ангара" сильно отстала. С ее надводным ходом в десять узлов она однозначно не успеет к месту встречи, а под водой на аккумуляторах полным ходом далеко не уйдешь. Поэтому, надежда только на "Мурманск". Атомоход развернулся на глубине и помчался на перехват Средиземноморского флота "империи, над которой никогда не заходит солнце". П о к а еще не заходит...

Радиолокационный контакт с английскими кораблями был установлен задолго до того, как там могли заподозрить неладное. "Мурманск" уже вышел в точку между англичанами и эскадрой, и терпеливо ждал на перископной глубине, поддерживая связь с "Адмиралом Макаровым", который следил за обстановкой в воздухе, поскольку англичане подняли самолеты с "Игла" и вели разведку. Илларионов все же решил попытаться сохранить видимость непричастности к происходящему. Если после подрыва линкоров и авианосца англичане откажутся от своих намерений и уйдут — ради бога. Пусть не путаются под ногами, а пришельцы займутся большой политикой в спокойной обстановке. Мы не причем! Это итальянцы, а нас там вообще не было! А вот если не откажутся... Тем хуже для них...

Первыми придется топить этих двух соглядатаев — "Каледон" и "Калипсо", идущих слева параллельным курсом в десяти милях. Сначала полностью подавить их радиосвязь, чтобы не смогли ничего сообщить, а потом поднять в воздух "сушки" и раздолбать всех, кто захочет любой ценой выполнить приказ Адмиралтейства. Противокорабельные ракеты все же лучше приберечь для более достойных целей, чем легкие крейсера. Вступать с ними в артиллерийскую дуэль ни в коем случае нельзя. Только случайных попаданий не хватало. Сейчас нужно максимально использовать свое преимущество на дальних дистанциях. Противник приближается со скоростью двадцать три узла. В центре ордера три крупных цели — два линкора и авианосец. Идут кильватерной колонной, не используя противолодочный зигзаг, чтобы не терять время. Несколько впереди идет один из крейсеров, еще по двое крейсеров с каждого фланга. Эти идут противолодочным зигзагом. А еще дальше — внешнее охранение из восьми эсминцев. Эти рыщут, как охотничьи псы. В воздухе барражируют самолеты, поднятые с авианосца. Адмирал Каннингхэм уверен, что он все предусмотрел. Да только сейчас не они охотники. Но пока они еще об этом не знают.

"Мурманск" медленно движется на перископной глубине навстречу англичанам, получая информацию от "Адмирала Макарова" в режиме реального времени. Сам он тоже давно обнаружил противника, и сейчас находится в пятидесяти милях от эскадры. Противник же мчится прямо на него, не разбирая дороги, и стремясь поскорее дорваться до "беззащитной" цели. Зато вокруг — полная безмятежность. Войны как бы и вовсе нет. "Каледон" и "Калипсо" тщательно играют отведенную им роль и всячески стараются поддерживать уверенность в своем миролюбии.

Илларионов рассматривал в бинокль английские крейсера, как неожиданно на сцене появилось еще одно действующее лицо. Вернее, появилось оно гораздо раньше, поскольку БПК давно доложили о контакте с подводной лодкой, но заявила она о себе только сейчас. Идущий головным "Калипсо" неожиданно начал резко отворачивать в сторону, но не успел — возле его борта поднялся столб воды, а спустя некоторое время донесся далекий грохот взрыва. Лодка оказалась итальянской, а "Калипсо", похоже, и здесь закончит свой жизненный путь так же, как и в истории пришельцев. Тогда он был потоплен итальянской субмариной неподалеку от Крита в ночь с 11 на 12 июня. Не слишком большую отсрочку дала ему Судьба и на этот раз. Идущий следом "Каледон" увеличил ход и попытался таранить лодку. Однако, у него это не получилось — итальянцы успели погрузиться. Крейсер покружил над предполагаемым районом местонахождения лодки и сбросил глубинные бомбы, но больше для психологического эффекта. Ждать от крейсера, даже легкого, хороших противолодочных качеств не стоит. "Калипсо" еще двигался вперед, отвернув в сторону, но уже стал заваливаться на правый борт. Утонет ли старый крейсер от одной торпеды, или нет — неизвестно, но следить за эскадрой он уже не в состоянии. "Каледон" вынужден будет его прикрывать, и тоже отстанет.

Командир корабля и вахтенный начальник косились на адмирала, но он никак не реагировал. Наконец, капитан первого ранга Антонов нарушил затянувшуюся паузу.

— Товарищ адмирал, помощь англичанам оказывать будем?

— Нет.

— Нет?! Почему?!

— Потому, что мы у ж е на войне, товарищи офицеры. Если кто еще этого не понял. Там сейчас есть, кому оказывать помощь. И я не дам гарантии, что если только какой-нибудь из наших кораблей попытается подойти ближе и остановится для спуска шлюпок, то англичане не попытаются всадить в него пару торпед. Приказ об уничтожении нашей эскадры никто не отменял. А эти двое... Вернее, уже один, просто играли отведенную им роль. И продолжают играть. Тем более, это в наших интересах. Если командир "Каледона" не уйдет из этого места и неосторожно подставится, то итальянцы вполне могут достать и его, а потом спокойно добить обоих. Чем избавят нас от лишней работы. Хотя, не думаю. Синдром "Абукира" быстро излечили еще в Первую мировую... Сколько там дистанция до английского флота?

— Сто восемь миль. Идут почти прямо на нас, ход двадцать три узла.

— Если Каннингхэм сразу же отправит вперед эсминцы для снятия экипажа с "Калипсо", то самое позднее, через четыре часа они должны быть здесь. За это время мы уйдем достаточно далеко, чтобы "Каледон" не маячил возле нас. Думаю, он останется, и будет по возможности подбирать людей из воды, если "Калипсо" все же утонет... Сообщите на "Мурманск" о торпедировании "Калипсо". Чтобы они знали о присутствии будущих союзников в этом районе...

Командир "Мурманска" Игнатьев все же решил уточнить ордер английской эскадры, подняв на короткое время перископ. День клонился к закату, солнечный диск висел прямо над горизонтом, и самолетов можно было не опасаться. По сообщению с "Адмирала Макарова", они уже вернулись на "Игл", чтобы не связываться с посадкой ночью. Тем более, вокруг на много миль никого. И вот теперь представилась возможность глянуть на врага воочию, поскольку построение ордера получено уже давно с радара "Адмирала Макарова".

Впереди идут противолодочным зигзагом крейсер и два эсминца. За ними в пяти милях линкор. Очевидно, флагман "Уорспайт". Ему следует в кильватер авианосец "Игл". Замыкает колонну линкор "Малайя". Справа и слева от главных сил на расстоянии порядка пяти миль следуют противолодочным зигзагом по два крейсера и по два эсминца. Еще два эсминца ушли вперед несколько ранее, когда пришло сообщение о торпедировании "Калипсо". Что же, расклад ясен, Будем работать...

Головной дозор из крейсера и двух эсминцев "Мурманск" не интересует. Но и дразнить англичан тоже не надо. Хоть и допотопная, но все же кое-какая поисковая аппаратура у них есть. Вот и не нужно, чтобы они подняли тревогу раньше времени. Глядя в перископ, Игнатьев впервые подумал, что сейчас он находится в ситуации, в какой оказался в 1914 году Отто Веддиген — командир U-9. Противник не ждет его нападения и фактически беспомощен против атомохода из XXI века. А "Уорспайт", "Игл" и "Малайя" — по сути те же самые "Абукир", "Хог" и "Кресси", у которых нет шансов уцелеть. Правда, если бы не приказ экономить торпеды... Так что, кому-то может и повезти, если доползут до Александрии. На Мальту идти бессмысленно, там нет возможности произвести ремонт в доке. Поэтому ближайшее место, куда англичане постараются добраться, это Александрия. А по пути их может не одна итальянская лодка встретить.

Последние лучи заходящего солнца гаснут, и небо быстро темнеет. Больше на перископной глубине делать нечего. Доклад флагману, и "Мурманск" уходит в глубину. Теперь остается только ждать. Английская эскадра мчится прямо на него. Если не свернут в сторону, то лодка должна оказаться как раз между правым фланговым дозором крейсеров и центральной кильватерной колонной из двух линкоров и авианосца. Головному дозору сегодня повезло — не они первоочередные цели. А вот всех остальных достать можно и нужно. Впрочем, еще неизвестно, кому повезло больше. Линкоры и авианосец имеют шансы остаться на плаву после попадания одной торпеды, а вот если англичане не угомонятся и бросят уцелевших на эскадру... Авиация с "Адмирала Макарова" шансов остаться на плаву никому не оставит...

Прошумел наверху головной дозор. Крейсер и два эсминца уходят вперед, не обнаружив притаившуюся в глубине лодку. Но вскоре приближаются основные "клиенты". Автоматика уже ведет семь целей, предназначенных на заклание, и спасти их может только чудо. Но чуда не происходит. Семь торпед с небольшим интервалом выскальзывают из аппаратов и устремляются каждая к своей цели. Идут последние минуты тишины, после которых История окончательно изменит свой ход...

Адмирал Канннингхэм находился возле карты в штурманской рубке, когда пришло сообщение от "Калипсо" о том, что он торпедирован подводной лодкой. Крейсер пытается покинуть опасный район и предпринимаются все меры к его спасению, но... Каннингхем прекрасно понимал, что "Калипсо", а вместе с ним и "Каледон", выведены из игры. Сейчас "Каледон" маневрирует рядом и может хотя бы отпугнуть лодку если не глубинными бомбами, то угрозой тарана, а если он уйдет, то итальянцы совершенно безнаказанно добьют свою добычу. Выслав на помощь "Калипсо" эсминцы "Данти" и "Дефендер", он приказал "Каледону" до их прибытия находиться неподалеку от поврежденного крейсера, ведя наблюдение за конвоем противника только по радару. Ничего, скоро эсминцы будут на месте, а там можно будет и вернуться к прерванному занятию. Плохо то, что ночь наступает, и все самолеты придется вернуть на "Игл". А без них возможности поиска подводных лодок резко снижаются. Асдик уже показал, что не является панацеей в этом деле. А вот с воздуха лодку на перископной глубине видно прекрасно. Особенно в тихую погоду. Но увы. Ночь — она и есть ночь.

Выйдя на крыло мостика, Каннингхэм окинул взглядом свою эскадру. "Игл" всех тормозит, иначе можно было бы добавить несколько узлов хода. Но ничего, и так успевают. Уже стемнело, а до конвоя противника чуть более пятидесяти миль согласно последней радиограмме от разведчиков. Даже если у русских более совершенные радары, то они им все равно не помогут. Радар против пятнадцатидюймовых орудий бессилен...

Страшный удар подбросил "Уорспайт" и на мостике многие попадали с ног, а под кормой вздыбился водяной холм. Одновременно с этим взвыли турбины и корпус корабля накрыла жуткая вибрация. Адмирал в этот момент держался за фальшборт крыла мостика, иначе бы точно упал. Вокруг раздавались крики, кто-то отдавал команды, а линкор рыскнул вправо и начал выкатываться из строя. Спустя короткое время за кормой раздался гораздо более сильный взрыв. В том месте, где находился авианосец "Игл", как будто проснулся вулкан. Столб пламени ударил в небо, осветив все вокруг, а грохот взрыва не шел ни в какое сравнение с тем, что случилось с "Уорспайтом". Очевидно, взорвался боезапас и танки с авиационным бензином. Именно поэтому взрыв на идущем концевым в ордере линкоре "Малайя" сразу даже не заметили. Но не укрылся от внимания взрыв на крейсере "Орион", идущем справа на траверзе. Все говорило о том, что у него детонировал боезапас. Вокруг царил хаос, но противника не было...

Ворвавшись в рубку, адмирал сразу же начал наводить порядок. Вскоре начали поступать доклады о повреждениях. Большая пробоина в днище в районе правых гребных валов. Оба вала уничтожены. Левый внутренний вал поврежден и создает очень сильную вибрацию. Левый внешний гребной вал исправен, рулевое управление действует, но только аварийное — румпельное отделение затоплено. Кормовые отсеки затоплены, но распространение воды удается сдерживать. Непосредственной угрозы гибели пока нет. Корабль может идти на одной машине и аварийном рулевом управлении. Другим повезло гораздо меньше. "Игл" и "Орион" погибли от внутренних взрывов. "Малайя" лишилась правых винтов и пера руля из-за взрыва под кормой. Левый внешний винт исправен. Левый внутренний винт не может работать из-за очень сильной вибрации. Крейсеру "Нептун", идущему концевым справа, взрывом оторвало корму и он тонет. Произошли взрывы под кормой у "Ливерпуля" и "Глостера", лишив их винтов. "Сидней" и эсминцы не пострадали.

Закончив метать громы и молнии, Каннингхэм дал приказ вице-адмиралу Тови, державшему свой флаг на крейсере "Сидней". Брать эсминцы и полным ходом покинуть опасный район. Приказ об уничтожении конвоя должен быть выполнен хотя бы частично. Если не удастся уничтожить конвой полностью, то любой ценой уничтожить авианосец массированной торпедной атакой. Эсминцы "Джуно" и "Мохок" остаются при поврежденных линкорах и спасают тех, кого еще можно спасти.

Каннингхем автоматически отдавал приказы, отвечал на вопросы, но его мысли были совсем о другом. Командир "Уорспайта" доложил о готовности, оторвав командующего от раздумий.

— Сэр, корабль на ходу. Затопление приостановлено, удается поддерживать уровень воды постоянным. Заделать пробоину в море нет возможности. Аварийное рулевое управление исправно, можем идти на одной машине.

— Что с "Малайей" и остальными?

— "Нептун" тонет, сейчас "Джуно" снимает с него экипаж. "Малайя" на плаву, поступление воды приостановлено, может дать ход левой внешней машиной, но управляться не может — повреждено перо руля. "Глостер" и "Ливерпуль" лишились винтов, имеют большие пробоины в днище, и прекратить поступление воды не удается. Но продержатся еще пару часов.

— Подобрали кого-нибудь с "Игла" и "Ориона"?

— Пока докладов не было, сэр. Возможно, что никого не нашли.

— Передайте на "Джуно" — пересадить экипаж "Нептуна" на "Малайю", после чего завести на нее буксир и работать, как руль. Пусть "Малайя" гребет, как сможет, а "Джуно" будет заносит ей нос в нужную сторону. "Мохоку" снять экипажи с "Глостера" и "Ливерпуля" и пересадить на линкоры. Сами крейсера добить торпедами. До Александрии как-нибудь дойдем, если о н и сразу нас не утопили. И если на итальянские субмарины не напоремся...

— Простите, сэр... Вы сказали — итальянские?! А кто же нас сейчас атаковал?!

— А Вы подумайте сами. Если бы это были итальянские субмарины, то их должно было быть здесь не менее десятка, чтобы нанести нам такой урон, о д н о в р е м е н н о атаковав сразу семь кораблей. Причем три — самых крупных, они и были основными целями. Крейсера просто за компанию прихватили. Вы можете себе такое представить? Я — нет. Тем более, если тут сейчас действительно находится десяток итальянских субмарин, то ничто им не мешает добить нас. Однако, они этого не делают. Как думаете, почему?

— Не знаю, сэр.

— А я знаю! Это не итальянцы. Это русские. Нас провели, как детей, выманив в море. Не знаю, какие шашни они водят с итальянцами, но результат налицо — мы лишились Средиземноморского флота. Даже если "Уорспайт" и "Малайя" с божьей помощью все же доползут до Александрии, то встанут там на ремонт на долгие месяцы. Причем без всякой гарантии успешного ремонта в этой дыре. Отремонтировать валовые линии — это не пробоину в корпусе залатать.

— Но почему Вы так думаете, сэр?!

— Итальянцы не стали бы смотреть, как мы тут болтаемся на одном месте. Тем более, им ничто не мешает. От одного "Мохока" толку нет, да он до сих пор так никого и не обнаружил. И не обнаружит. А русским, очевидно, по каким-то причинам это не надо. Они нам заявили таким своеобразным способом — не лезьте в наши дела. Весьма убедительно заявили.

— А почему Вы считаете, что это именно русские, а не немцы, сэр?

— Огромный авианосец Вас не убедил? Как и корабли, его охраняющие, у которых толком даже не видно вооружения? Но это не значит, что его вообще нет.

— Иными словами, Вы хотите сказать, что "Сидней", "Каледон" и эсминцы...

— Обречены. Надеюсь, что они ценой своей гибели все же нанесут русским какой-то урон. А там уже будем думать, как достать их на Сицилии. Но сейчас в нашем положении самое лучшее — ползти в Александрию, если русские нам это милостиво позволяют, и если на нас случайно не наткнутся итальянцы. Ибо два хромых линкора — это мишени, а не бойцы.

— Но если это русские, то каким же образом они напали на нас, сэр?! Ведь до них более, чем полсотни миль! И ближе никого не было!

— А Вы уверены, что мы обнаружили в с е корабли русских? И что наши асдики могут обнаруживать их субмарины? Я вот теперь ни в чем не уверен. И если у них т а к о й авианосец, то и субмарины должны быть соответствующие...

Каннингхэм только сейчас озвучил свои догадки, о которых думал уже давно. В этой странной истории буквально все было неправильным. И он ощущал это с самого начала, как только пришло подтверждение от "Каледона" и "Калипсо" об обнаружении конвоя, но никак не мог понять причины этой неправильности. Довлевшие стереотипы заставляли подгонять все выводы под привычные нормы. А если это не так? Если он столкнулся с чем-то вообще неведомым, и обычные методы тут не годятся? Отрезвление пришло слишком поздно. Все, на что он может в данный момент рассчитывать, это увести из под удара пострадавшие линкоры, да нанести какой-то ущерб этим странным русским ценой гибели остатков Средиземноморского флота. Если еще получится добраться до конвоя. А то, не исключен вариант, что русские благосклонно относятся к попытке уйти обратно, но приложат все силы к тому, чтобы уничтожить тех, кто не отказался от первоначального плана. Но как могло случиться, что они нанесли удар первыми? Причем дьявольски точно предугадав место и время? Вывод напрашивается только один — они все знали с самого начала. Либо кто-то очень вовремя слил им информацию, либо... А вот тут вообще начинается чертовщина...

Как бы-то ни было, но вокруг пока что все снова было спокойно. "Сидней" и эсминцы ушли, русские никак себя не проявляли. "Нептун" уже скрылся под водой, "Игл" и "Орион" погибли еще раньше. "Глостер" и "Ливерпуль" пошли ко дну, добитые торпедами "Мохока". Это был полный разгром.

"Уорспайт" с ушедшей в воду кормой, кое-как управляясь с помощью аварийного привода руля, поковылял на одной машине в Александрию. Следом за ним рыскала из стороны в сторону "Малайя", которую придерживал за нос буксирным тросом эсминец "Джуно". Хорошо, что хоть одна машина у "Малайи" работает, иначе эсминец не справился бы с буксировкой такой громадины. Толку от подобного "управления" было немного, но по крайней мере двигаться "в сторону Александрии" получалось. Погода хорошая, должны дойти. Если итальянцы не помешают. Второй эсминец "Мохок" бегает вокруг линкоров и пытается обнаружить подводные лодки. Пусть бегает, хуже не будет. К утру должны подойти все оставшиеся в Александрии эсминцы и прикрыть поврежденные линкоры, радиограмма уже послана. А вот что докладывать в Адмиралтейство...

Когда английские корабли удалились, "Мурманск" снова всплыл под перископ, доложил обстановку и запросил дальнейших инструкций — преследовать тех, кто все же пошел к эскадре, или нет? Илларионов отдал приказ идти следом полным ходом, но пока ничем себя не проявлять. По сути, достойных целей у англичан в восточном Средиземноморье больше нет. Разве что линкор "Рамилис", но он сейчас в Александрии в доке стоит. Вот пусть стоит и дальше, целее будет. Возможно, удастся его к рукам прибрать.

Но это пока что в несколько отдаленном будущем. А настоящее таково, что крейсер "Сидней" и четыре эсминца мчатся полным ходом прямо на эскадру. Информацию они получают от "Каледона", который следит за ней своим радаром. Два эсминца уже добрались до "Калипсо", и вскоре его отметка на радаре исчезла. Значит, крейсер все же затонул. Итого, что имеет противник в данный момент? Два легких крейсера и шесть эсминцев. Был бы здесь обычный конвой из 1940 года, то у англичан были бы неплохие шансы на успех. Если и не уничтожить конвой полностью, то основательно его пощипать. Правда, с одной существенной оговоркой, если у противника не будет радаров. Сейчас же БПК и СКР они всерьез не воспринимают, а ракетный крейсер и эсминцы считают крейсерами-недомерками. Вот и пусть считают дальше...

Вызвав командира авиагруппы, Илларионов кивнул на экран радара.

— Видите, Николай Иванович?

— Вижу, товарищ адмирал. Работаем по всем целям?

— Основные цели — два крейсера. Ни в коем случае нельзя позволить им приблизиться на дальность стрельбы главного калибра. У "Сиднея" она порядка восьми миль, если книги не врут, и в этой паре он наиболее опасный. Остальные же для нашего "фельдмаршала" — все равно, что подвижные мишени на полигоне. Эсминцы его поддержат, в случае чего. "Екатеринбург", БПК и СКР прикрывают нас, транспорты и БДК. Переводить ракеты на эту мелюзгу просто жалко. Поэтому работаем обычными бомбами. Ваши ребята справятся?

— Справятся. К тому же ночь, наглы не сразу и поймут, в чем дело. Про их ПВО я вообще молчу. Может заодно и эсминцы "сотками" обработаем?

— "Сотками"? А им хватит? Да и попадете ли по такой быстроходной мелочи?

— Ничего, попадем. Я сам полечу, проконтролирую. А "соток" этим консервным банкам с лихвой хватит, им много не надо. Даже если сразу не утонут, то былой резвости лишатся. А там уже пусть наш "Миша" вволю порезвится. Потренируется в стрельбе по тихоходным, или неподвижным целям.

— Добро, так и сделаем.

— Кстати, товарищ адмирал, а этот "Сидней" — тот самый, который на немецкий рейдер "Корморан" нарвался, и они друг друга утопили?

— Тот самый. Так что, с "Корморана" причитается...

Вице-адмирал Джон Тови, командир 7-й эскадры крейсеров Ройял Нэви (вернее того, что от нее осталось), всматривался вперед и решал задачу со многими неизвестными. То, что от него требуют совершить невозможное, он прекрасно понимал. Атаковать такими ничтожными силами конвой, который помимо авианосца прикрывают один тяжелый и пять легких крейсеров, плюс эсминцы, это сродни самоубийству. Но деваться некуда, приказ есть приказ. Остается лишь выполнить то, что вообще возможно выполнить в сложившейся ситуации. Об уничтожении всего конвоя уже речи нет. Приоритетная цель — авианосец. "Сидней" и "Каледон" отвлекут на себя внимание крейсеров противника, и дадут возможность эсминцам атаковать торпедами этого монстра. Будет большой удачей, если хотя бы троим из шести удастся выйти на дистанцию пуска торпед. И еще большей удачей будет, если хотя бы три-четыре торпеды при этом попадут в цель. По поводу того, что кому-то после атаки удастся уйти, лучше не строить иллюзий. Это уже будет не удачей, а чудом. Но другого выхода просто нет. И поскольку у русских тоже есть радары (неприятная неожиданность!), то рассчитывать не внезапность не стоит.

По крайней мере, он сделает то, что в его силах. А без авианосца боевые возможности русских резко упадут. От "Уорспайта" и "Малайи" уже толку нет, но в Александрии в доке стоит линкор "Рамилис". Вывести его из дока недолго, там ничего серьезного нет. Да что-то могут из метрополии прислать. И тогда можно будет достать этот конвой на стоянке на рейде Катании. Итальянцы — не помеха. Если напасть ночью, то их авиация действовать не сможет, а на весь итальянский флот нет ни одного радара. Не использовать такой шанс просто грешно...

Как оказалось, об этом же думал и командир "Сиднея" — кэптен Коллинз. Он пытался обнаружить что-нибудь в бинокль, но расстояние еще было слишком велико.

— Сэр, если у русских есть радары, то мы не сможем подойти незамеченными.

— Увы, мистер Коллинз... Придется считать, что мы ведем бой днем, когда нас хорошо видно. Успокаивает лишь то, что самолеты русских не смогут работать.... Да и вряд ли они нас ждут.

— Вы в этом уверены, сэр? А кто же тогда на нас напал? Ведь "Сидней", похоже, спасла случайность. Из-за того, что мы шли далеко впереди всех, нас и не тронули, чтобы не переполошить остальных раньше времени.

— Но откуда русские об этом узнали, если мы сами недавно ничего не знали? Может быть, это все же макаронники? Или немцы сюда пробрались? С них станется!

— Вы верите в т а к о й успех макаронников, сэр?! Что они сумели подорвать два линкора и утопить авианосец и четыре крейсера?! Я не верю. Немцам такое тоже вряд ли под силу. А вот этим "темным лошадкам"...

— Возможно, возможно... Сколько там, кстати, до "Каледона" и до противника?

— До "Каледона" восемнадцать миль. До противника тридцать две. Эсминцы "Данти" и "Дефендер" находятся рядом с "Каледоном". По информации "Каледона", русские ведут себя спокойно, продолжают следовать курсом на Сицилию...

Острый форштевень "Сиднея" с шумом рассекал темную воду, и гул турбин, работающих на полном ходу, заглушал все посторонние звуки. Корабль мчался по притихшему Средиземному морю, не неся ходовых огней и тщательно соблюдая светомаскировку. Справа и слева на траверзе идут эсминцы. Теперь вся надежда только на них, поскольку русские крейсера не позволят "Сиднею" и "Каледону" добраться до авианосца и транспортов. Устраивать артиллерийскую дуэль при таком большом неравенстве сил бессмысленно. Поэтому единственный шанс нанести противнику серьезный урон — торпедная атака. А там — как повезет. И кому повезет...

Тови не отходил от радара. До противника чуть более семнадцати миль. Идут, как ни в чем не бывало! Поразительная беспечность. Что же, тем лучше. Возможно, никаких радаров у русских нет, и "Каледону" с "Калипсо" просто померещилось? Ведь на такой дистанции их уже должны обнаружить и принять меры, выдвинув крейсера вперед, чтобы прикрыть авианосец и транспорты Тем более, имея преимущество как в огневой мощи, так и в численности. Вместо этого — неспешное следование, как на прогулке. Разве что противолодочным зигзагом идут. Не забывают, где находятся. Что же, джентльмены. Настала пора объяснить вам, что не стоит вторгаться в зону действия британских интересов...

— Передайте приказ на "Джэнус" кэптену Маку. Всем эсминцам атаковать по готовности. Цель — авианосец. "Данти" и "Дефендеру" присоединиться к остальным эсминцам. "Каледону" продолжать наблюдение.

— Да, сэр!

Пока передавали ратьером приказ на "Джэнус" — флагманский корабль флотилии эсминцев, Тови решил не приближаться слишком близко к конвою, а вести огонь с предельной дистанции. В конце концов, их задача всего лишь отвлечь на себя внимание от эсминцев. При стрельбе ночью с восьми миль не факт, что вообще будут попадания с обеих сторон. Разве только случайно. И очень может быть, что "Сидней" и "Каледон" не только выполнят свою задачу, но и уцелеют. Ведь если у русских действительно нет радаров, то можно очень неплохо их пощипать! Не ведут себя так те, кто наблюдает в радар за быстро приближающимися в их направлении целями. И что же эти олухи с "Каледона" и "Калипсо" за радары приняли?

— Сэр, связи нет!!!

— В каком смысле — нет?

— Весь эфир забит помехами, сэр!!! Ни одна станция не прослушивается!

— Это еще что за новости?! Ведь "Каледон" совсем рядом! Вызывайте еще...

Закончить фразу Тови не успел. Сильный удар потряс "Сидней", и все вокруг заглушил грохот взрыва, а вверху раздался какой-то рев. Адмирал еще не успел толком прийти в себя, как раздался второй взрыв, а весь шкафут заволокло клубами пара. Гул турбин прекратился. В том месте, где находился "Каледон", сверкнула яркая вспышка, и вскоре донесся глухой грохот взрыва. Похожая вспышка, сопровождаемая грохотом, сверкнула очень близко слева, где шли эсминцы "Джэнус" и "Набиан". Эсминцы "Хостайл" и "Декой", шедшие справа, тоже попали под удар, но там обошлось без детонации боезапаса.

— Доложить о повреждениях!!!

— Сэр, мы атакованы самолетами!!! Какие-то очень быстрые бомбардировщики!!!

— Дьявол, откуда они взялись?!

Происходящее не укладывалось в сознании. Вскоре начали поступать доклады. В машинном отделении взрыв, обе турбины уничтожены. В первом котельном отделении взрыв, котлы уничтожены. Сильная течь, водоотливные средства выведены из строя. Основное освещение не работает, только аварийное. Связи по-прежнему нет, эфир забит помехами. Вражеские самолеты ушли. Но сигнальщики не уверены, что это были именно самолеты, а не что-то вообще непонятное. "Джэнус", "Хостайл" и "Декой" доложили ратьером — атакованы авиацией. Большие повреждения, неконтролируемое поступление воды, спасти корабли невозможно. "Набиан" на связь так и не вышел. Возможно, одна из бомб угодила ему в носовой бомбовый погреб, из-за чего от всей носовой части эсминца вместе с мостиком и теми, кто там находился, ничего не осталось.

Тови стоял у погасшего радара и никак не мог осмыслить случившееся. Его 7-й крейсерской эскадры больше нет. Как нет и двух флотилий эсминцев. "Каледон", "Данти" и "Дефендер" так и не вышли на связь, но не стоит тешить себя иллюзиями. Это разгром. Полный разгром, когда противнику не то, что не удалось нанести хоть какой-то урон, а не удалось его даже увидеть. Своего рода Трафальгар наоборот... И если только "Рамилис" попробует высунуть нос в море из Александрии, то его ждет то же самое...

— Сэр, "Сидней" тонет. Прошу Вас пройти в шлюпку.

Голос командира корабля вернул адмирала к реальности. Вокруг стояла необычная тишина. Не выли турбины на полном ходу, не свистел ветер на крыльях мостика, больше не было слышно шипения пара, вырывающегося из разорванных паропроводов. "Сидней" еще двигался вперед по инерции, но уже стал крениться на правый борт. С палубы неслись крики. Те, кто уцелел, спускали шлюпки.

— Связи так и нет, мистер Коллинз? Можно хоть как-то сообщить о случившемся?

— Нет, сэр. Сплошные помехи в эфире. Нас никто не слышит.

— Мистер Коллинз, теперь наша задача — любыми путями и любой ценой сообщить в Англию о том, что мы столкнулись с чем-то неведомым. Т а к о г о противника здесь нет и быть не может. Если это не явление потусторонних сил, то я даже не знаю, что и думать...

Илларионов внимательно наблюдал за окружающей обстановкой, но вмешательство "Михаила Кутузова" не потребовалось. "Сушки" отработали прекрасно, поразив все цели. Поднятый заранее вертолет передавал картинку во всех подробностях, одновременно ведя запись для истории эскадры. На крейсере "Каледон" и на одном из эсминцев взрывы бомб вызвали детонацию боезапаса. Все прочие получили повреждения, несовместимые с нахождением на поверхности моря, и тонули. Кто быстрее, кто медленнее. Дольше всех продержался "Сидней". Крейсер медленно погружался, заваливаясь на правый борт. Но вот и он опрокинулся, вскоре скрывшись под водой. На поверхности моря были только шлюпки и спасательные плоты. Все, что осталось от 7-й крейсерской эскадры Ройял Нэви. Ничего, у короля много...

— Товарищ адмирал, "Мурманск" на связи. Докладывает, что все корабли противника уничтожены, на поверхности моря довольно много людей в шлюпках и на плотах. Запрашивает дальнейшие инструкции.

— Передайте: "Экипажу "Мурманска" объявляю благодарность. Вернуться к выполнению прежнего задания. Никого на борт не брать".

Начальник штаба все же решил уточнить.

— А мы кого-нибудь из воды вылавливать будем?

— Зачем? Разве мы с кем-то воевали? Идем себе спокойно, никого не трогаем. А что там такое бабахало, так ведь война идет.

— Но почему? А вдруг, выловим "крупную рыбу"?

— А что эта "крупная рыба" может знать такого, о чем не знали бы мы? Мелочи вроде фамилии секретарши Первого Лорда Адмиралтейства нас не интересуют. А в глобальном плане мы побольше этой "крупной рыбы" знаем. Да и все равно, сейчас история уже по-другому пойдет. Но вот если у нас на борту эти "просвещенные мореплаватели" окажутся, то отбрехаться уже не получится. Оно нам надо?

— Ой, визгу будет от "мировой общественности"...

— Да и пусть визжат. Англичане воюют с итальянцами, вот итальянцы англичанам и накостыляли. Мы-то тут причем? В случае любых наездов будем говорить, что ничего не знаем. Но перехваченные английские радиограммы прибережем. Так, на всякий случай. Глядишь, когда-нибудь этот козырь и сыграет.

— А наглы пусть сами выкарабкиваются?

— Разумеется. Пусть еще скажут спасибо, что их не загеноцидили после уничтожения кораблей, чтобы свидетелей не оставлять. Погода хорошая, лето, несколько суток вполне продержатся. А там кто-нибудь увидит и подберет. Средиземка все же, а не океан.

— А если не подберет?

— Значит, судьба у них такая...

Эскадра шла дальше, сохраняя строй и не отвлекаясь на посторонние явления. Сейчас идет война? Пусть идет, пришельцы из XXI века в ней участие не принимают. Во всяком случае, никаких подтверждений этому нет. И тот, кто бросил против нее Средиземноморский флот, пусть поломает голову, что же конкретно случилось. Попытка соблюсти вечные британские интересы путем превентивного удара по ничего не подозревающему в о з м о ж н о м у противнику закончилась плохо для самих инициаторов этого превентивного удара.

А несколько южнее, на глубине в пару сотен метров, шел главный виновник торжества — "Мурманск". Его никто так и не обнаружил. И можно надеяться, что до начала операции "Катапульта" так и не обнаружит. Капитан первого ранга Игнатьев довольно улыбнулся. Если так пойдет и дальше, то атомоход станет настоящим браконьером в заповеднике, ведя выборочный отстрел наиболее "вкусных" целей. Которые тут неизбежно появятся в самом ближайшем будущем. Англия никогда не смирится с потерей своего влияния в Средиземном море и с угрозой потери Суэцкого канала, поэтому бросит сюда все, что возможно. По информации, полученной от адмирала, торпеды на одном из транспортов есть, поэтому с пополнением боезапаса проблем не будет. А с учетом большой миграции крупной и не очень "дичи" в этот средиземноморский "заповедник", охота обещает быть очень удачной и увлекательной.

Глава 6

Мир, дружба... кьянти

Оставшийся путь до Сицилии прошел без приключений, если не считать таковыми встречи с двумя подводными лодками, попытавшимися приблизиться к эскадре . Топить их не стали, а просто загнали взрывами гранат в глубину, и удерживали там до тех пор, пока последний корабль в ордере не уходил от опасного места достаточно далеко.

И вот рано утром на горизонте открылся берег. Здесь уже ждали — едва рассвело, в небе появились два итальянских самолета. Облетев эскадру несколько раз, они качнули крыльями и ушли в сторону Мессины, а со стороны Мессинского пролива быстро приближались два легких крейсера в сопровождении четырех эсминцев. Поравнявшись с эскадрой, легли на параллельный курс в двух милях и уменьшили ход, после чего на головном крейсере спустили на воду катер. Еще несколько минут, и катер помчался к "Адмиралу Макарову". Итальянцы правильно рассудили, что в этом скопище разномастных военных кораблей и гражданских судов командующий эскадрой должен находиться на авианосце.

За всем этим Илларионов внимательно наблюдал с крыла мостика в бинокль. Здесь же присутствовали командир корабля и начштаба, делясь впечатлениями.

— Легкие крейсера в сопровождении эсминцев. Похоже, итальянцы нас не боятся, иначе бы более серьезные силы направили.

— А чего им бояться? Что тут такого страшно секретного и жутко важного в этой богом забытой Катании? Тем более, командование Супермарины кто угодно, но только не идиоты. Итальянцы прекрасно понимают, что конфликт на пустом месте с такими "темными лошадками", как мы, да еще в условиях войны с наглами, им совершенно не нужен. Они уже должны быть в курсе о тех безобразиях, что мы учинили. "Уорспайт" и "Малайя" все же доползли до Александрии, перехваченные радиограммы это подтвердили. Со скрипом и с матюками, но доползли. И скрыть такой разгром невозможно. А поскольку ни одна итальянская лодка не сообщала об атаке английского флота с такими впечатляющими результатами, то синьоры могли сопоставить факты и сделать правильные выводы. Если их лодки не причем, то кто тогда мог устроить наглам такой армагедедец? Кроме нас некому. Не греки, не югославы и не турки же, в самом деле. С французами наглы пока еще союзники. Поэтому, готовьтесь, что к нам сейчас начнут набиваться в друзья...

Между тем, быстроходный командирский катер с итальянского крейсера уже оказался под бортом у "Адмирала Макарова", подрулив к установленному трапу. И вскоре на палубу поднялся молодой офицер итальянского флота с небольшим чемоданчиком. Удивленно оглядевшись, он козырнул встретившим его людям и представился на хорошем русском языке.

— Доброе утро, господа! Капитано ди корвета, или согласно вашим правилам — капитан третьего ранга Винченцо Орсини. Направлен к вам офицером связи. Могу я видеть командира конвоя?

— Доброе утро, господин капитан третьего ранга! Добро пожаловать на борт! Прошу Вас!

Встретивший итальянца дежурный по кораблю проводил гостя в адмиральский салон, где Илларионов уже приготовился к установлению прочной российско-итальянской дружбы. От первой встречи зависит очень много. И смотря что офицер связи сообщит своему начальству, от этого зависят все последующие действия начальства. Пока итальянец добирался до салона, впечатлений у него уже должно было набраться выше крыши. Поэтому, он даже не пытался скрыть удивление, когда доложил адмиралу о прибытии. Илларионов поздоровался, предложил гостю сесть и поинтересовался.

— Ваш русский язык очень хорош, господин Орсини. Откуда, если не секрет?

— Никакого секрета нет, господин адмирал. Это мой родной язык. Моя матушка — русская, вышла замуж за итальянца еще накануне Великой войны в 1910 году. Я родился уже в Италии, но русским языком владею с детства.

— Тогда понятно. Я думаю, Вы и ваше командование очень удивлены нашим появлением?

— Более чем, господин адмирал. Все попытки выяснить, откуда взялся ваш конвой, ни к чему не привели.

— Господин Орсини, то, что Вы услышите, пока что нельзя знать никому, кроме Вашего непосредственного командования. Чтобы не вдаваться в долгие объяснения, лучше просмотрите вот это. Хотя бы бегло.

Илларионов положил перед итальянским офицером книгу об истории Второй мировой войны. Гость сразу почувствовал неладное, но молча просматривал книгу, особое внимание обращая на схемы и фотографии. Наконец, глянул на Илларионова ошарашенным взглядом.

— Господин адмирал... Вы... из будущего?!

— Можно сказать и так. Только неизвестно, из будущего ли этого мира, или какого-то параллельного. У нас какие-то ученые козлы... то есть ученые умники решили провести эксперимент, не поставив нас в известность. Ни цели эксперимента, ни условия его проведения мы не знаем. То ли что-то пошло не так, то ли это планировалось изначально, но мы провалились в прошлое. Координаты в момент "провала" остались прежние, изменилось лишь время. У нас сейчас 2012 год, а здесь 1940. Полностью ли соответствует этот мир нашему, или нет, мы пока еще не знаем. Слишком мало информации. Но по крайней мере то, что мы видели, вполне соответствует.

— И вы пришли к нам...

— Чтобы изменить Историю. Прочтите потом эту книгу не торопясь, Вам будет очень интересно. Есть у меня и еще кое-какие исторические материалы, я Вас с ними ознакомлю. Но сразу могу развеять все Ваши иллюзии — в нашем мире Италия капитулировала в 1943 году и была захвачена сначала недавними союзниками немцами, а потом американскими и английскими войсками. Германия капитулировала в мае 1945 года. Уточню — не проиграла войну, как в 1918 году, когда несмотря на похабный Версальский мирный договор, Германия все же сохранила свою независимость, как суверенное государство. В 1945 году война закончилась для Германии падением Берлина, безоговорочной капитуляцией, оккупацией, и судом над ее правителями, как над военными преступниками. Вы хотите повторения т а к о й истории для своей страны, господин Орсини?

— Разумеется, нет. Но я не могу не задать один очень важный вопрос. Если вы хотите изменить ход истории, то почему же вы не пошли прямо в СССР? Почему обратились именно к нам? Если только это не секретные сведения.

— Никакого секрета нет. Причин много, и говорить о них можно долго, но главная причина — мы категорически не согласны с внутренней политикой Сталина. Хотя, своим врагом Советский Союз не считаем. И будем помогать ему по мере сил, но не в качестве его подданных. Мы собираемся построить свое государство по образу и подобию того, в каком жили в своем времени. Точно также мы хотим не допустить столкновения Германии, Италии и СССР. И поставить на место Англию, которая постоянно строила козни нашей стране, и была организатором как Первой мировой войны, которую все здесь пока еще называют Великой, так и этой, которая по своим масштабам жертв и разрушений затмит войну 1914-1918 года. Поверьте, Вы ужаснетесь, когда ознакомитесь с н а ш е й историей. И чтобы не допустить подобного, мы приложим все силы и пойдем на любые меры, вплоть до крайних. Это в наших общих интересах. Говоря нас — я имею ввиду пришельцев из будущего и Италию.

— Спасибо за откровенность, господин адмирал. Я сейчас же свяжусь со своим командованием.

— Мы окажем Вам всяческое содействие, господин Орсини. Что Вам нужно для этого?

— Передать на той же частоте, на которой вы уже связывались, радиограмму любого содержания открытым текстом, но обязательно вставить в текст слова "Катания 10". Это условный сигнал высшего приоритета и высшей степени секретности всего, что связано с вашим конвоем. Получив эту радиограмму, сюда направят тех, кто уполномочен принимать решения на месте и докладывать наверх, минуя все бюрократические препоны.

— Кстати, по поводу секретности. "Течет" у вас неимоверно. В нашей истории англичане очень быстро узнавали обо всем, творящемся в Супермарине. В итальянской армии ситуация аналогичная.

— Хм-м... Спасибо за предупреждение, господин адмирал. Я сообщу об этом командованию...

Вызвав начальника штаба и поручив ему налаживать контакты с Супермариной через офицера связи, Илларионов стал готовиться к встрече серьезных гостей. То, что итальянцы забегали, как наскипидаренные, не вызывало сомнений. И забегают еще сильнее, когда придет радиограмма с условным кодовым словом. Но особых иллюзий питать не стоит. После первых восторгов и выражения дружеских чувств последуют попытки набросить хомут на пришельцев из будущего. Попытки либо наглые, либо не очень, но последуют обязательно. Поэтому, если товарищ Муссолини посчитает пришельцев из будущего своими подданными, и начнет действовать в этом ключе, то прямо сейчас надо начинать готовить занятие "второй линии обороны". То есть уйти туда, где тебя не смогут так просто достать, и п р и д е т с я с тобой считаться. Хоть начштаба и уповает на помощь сицилийской мафии, и что удастся с ее помощью закрепиться на Сицилии, даже если в Риме это очень не понравится, но нельзя складывать все яйца в одну корзину, как говорят французы. Нужны еще места, куда Муссолини и прочие "цивилизованные европейцы" не смогут дотянуться. А таких мест, если не считать саму Сицилию, в доступной дальности всего два — Мальта и Кипр. Мальта в данный момент практически беззащитна, и наложить на нее лапу не составит никакого труда, но прожить без помощи извне она не сможет. Кипр же в этом плане самодостаточен и сможет прокормить весь личный состав эскадры, защищен своим географическим положением от попыток нападения большими массами войск, но на нем в данный момент хозяйничают англичане. Правда, само коренное население острова — что греки, что турки, англичан недолюбливает. И в случае чего, вполне сможет помочь от них избавиться. Но вот отдавать власть над островом ни греки, ни турки не захотят. А устраивать войну еще и с ними — глупость неимоверная. Поэтому, пока что речь может идти только о какой-то ограниченной территории, отданной пришельцам в качестве платы за помощь в изгнании английских колонизаторов, где можно будет спокойно сидеть и наблюдать, как итальянцы сядут в лужу в Африке. А сядут обязательно и очень скоро. И тогда Муссолини станет гораздо более договороспособным. Но и пришельцы уже начнут разговаривать с ним по-другому... Ладно, будущее покажет. Муссолини, конечно, сволочь еще та. Но сволочь, готовая идти на компромисс, если ситуация вынуждает. А ведь еще надо с представителями советского посольства из Рима встретиться. Вот уж где придется наслушаться всякого... Ничего, товарищи, мы это уже проходили. Послушаем еще раз.

Вскоре эскадра добралась до рейда Катании и стала на якорь, вызвав неподдельное удивление как со стороны местных жителей, так и портовых властей. Очевидно, Супермарина до последнего старалась сохранить информацию о появлении странных кораблей в секрете, и в какой-то степени ей это удалось. Винченцо Орсини сразу же развил бурную деятельность и отправился на берег для урегулирования формальностей и связи с Супермариной по защищенному кабелю, дабы ничего интересного для англичан не ушло в эфир.

Из Супермарины ответ пришел довольно быстро, что полномочная делегация прибудет в ближайшее время. А пока городским и портовым властям Катании предписано оказывать гостям всяческое содействие в получении необходимой помощи, если таковая потребуется. Эти новости доставил вернувшийся с берега Орсини. Заодно сообщил также, что некоторые уважаемые люди города (читай — мафия), хотели бы встретиться с командованием эскадры и обсудить вопросы различного снабжения. Услышав это, Илларионов тут же вызвал начштаба и дал ему карт-бланш на общение с "уважаемыми людьми". Пока он будет заниматься большой политикой, этот прохвост в погонах "капраза" наладит нужные контакты путем "народной дипломатии". И еще неизвестно, что окажется эффективнее.

Вечерело, и Илларионов решил выйти на палубу прогуляться. Благо, на авианосце она огромная. На берег пока никого решили не пускать до прибытия делегации из Рима. Эскадра стояла на внешнем рейде, в порт никто не зашел. Сама акватория порта в Катании небольшая, причалы заняты грузовыми операциями, и места там на такую ораву просто нет. Да это и не нужно.

Экипаж отдыхал после долгого перехода, насколько это можно было организовать на борту при стоянке на якоре, но вахта бдила. Никто не забывал, что они находятся на войне. Военные корабли и грузовые суда заняли довольно большую площадь якорной стоянки, но так, чтобы не мешать друг другу в случае нападения противника. Два СКР патрулировали неподалеку в море, выискивая подводные лодки, радары следили за воздухом, и враг в любом случае не смог бы подобраться незамеченным. Из итальянских кораблей остался только один легкий крейсер "Бартеломео Коллеони", ставший на якорь рядом с "Адмиралом Макаровым", остальные ушли в сторону Мессинского пролива. Погода была тихая, вокруг стояла безмятежная тишина, с берега доносился умопомрачительный запах апельсиновых рощ, и ничто не говорило о том, что совсем недалеко идет Вторая мировая война.

Заглядевшись на береговые пейзажи, Илларионов не сразу обратил внимание на звук двигателя. Какая-то шлюпка быстро приближалась к кораблю, но это была именно судовая шлюпка, а не местная рыболовная посудина. Впрочем, вахтенный начальник уже был в курсе и прислал матроса доложить, что капитан "Тавриды" просит принять его по срочному делу. Адмирал удивился, но понял, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Причем такое, что капитан транспорта не рискнул разговаривать по радиосвязи, а прибыл доложить лично. Велев проводить гостя, как прибудет, Илларионов отправился в свою каюту. По всему выходило, что сюрпризы еще не кончились. Неужели, опять эти ученые умники что-то намутили?

Капитан "Тавриды" прибыл очень скоро, и по его виду адмирал сразу понял — произошло н е ч т о. Капитана Зильбермана он знал давно, как знал и то, что по пустякам он беспокоить бы его не стал. Поздоровавшись, предложил гостю сесть и поинтересовался причиной столь внезапного визита, на что капитан вынул из кармана и положил на стол перед адмиралом две сторублевых банкноты. Лицом он был штатским, возрастом значительно старше адмирала, военным мундиром не обремененный, поэтому разговаривал просто, соблюдая обычную вежливость.

— Вот, взгляните, Владимир Иванович. Ничего особенного не замечаете?

— В общем-то, нет... Сторублевки, как сторублевки... А что в них особенного?

— А Вы номера сличите.

И тут только адмирал понял. На банкнотах были совершенно одинаковые номера! Но качество обеих было высочайшим. Причем обе банкноты были не новые, а уже порядком поизносившиеся. Покрутив и посмотрев их на свет, удивленно глянул на собеседника.

— И как это понимать, Михаил Львович? У Вас на "Тавриде" что — подпольный филиал типографии Гознака открыли? Ведь качество — хрен отличишь! Какая же из них настоящая?

— О б е.

— Та-а-к... А теперь давайте с самого начала и во всех подробностях...

Рассказ Зильбермана можно было бы считать мистикой, или вмешательством нечистой силы, если не принимать во внимание местонахождение эскадры и окружающую обстановку. Но с учетом того, что вокруг вместо положенного 2012 был 1940 год от Рождества Христова, то данный феномен вполне мог идти довеском к "попадалову", либо быть просто одним из сопутствующих факторов, который обнаружили не сразу. Суть была в том, что на следующее утро после "попадалова" боцман велел матросам подкрасить кое-что на палубе, для чего выдал им несколько банок краски. После обеда решил продолжить, благо погода позволяла, но когда пришли в малярку за новой краской, то сначала ничего не поняли. Все банки были на месте, как будто бы утром никто отсюда ничего не брал! Удивившись этому, взяли еще и продолжили покрасочные работы, но вечером снова все банки оказались на месте! Впору было поверить в шалости судового. Хоть многие этому и не верят, но иногда на судах все же происходят удивительные случаи, не поддающиеся объяснению с точки зрения обычной физики и логики. Вот и ходит на флоте старое поверье, что все же есть на пароходе судовой. По аналогии с домовым, но только у того место постоянной дислокации в доме за печкой, а у судового может быть где угодно. Хоть в малярке, хоть в машине, хоть в трюме. Обычно он себя не проявляет, но иногда начинает чудить. Правда, все его шалости беззлобные. Вреда своему жилищу, как и экипажу, он не наносит. Слух о происшествии в малярке разлетелся по "Тавриде" практически мгновенно, но особого внимания на него не обратили. Посмеялись и сказали боцману, что надо получше за своим заведованием следить и знать, сколько и чего в наличии. Но вот когда на следующий день произвели замер топлива в танках, чтобы уточнить суточный расход, тут стало не до смеха. "Таврида" шла сутки, топливо исправно расходовалось, но его запас в топливном танке, откуда в данный момент брали топливо в расходную цистерну, н е у м е н ь ш и л с я. Может и сейчас бы все списали если не на судового, то на неточность замеров в море, да еще за столь малый промежуток времени, но если учитывать, куда попала "Таврида"...

В общем, решили во всем разобраться и начали экспериментировать с различными помещениями и предметами. На флагман ничего сообщать не стали, чтобы не выглядеть полными идиотами. В результате экспериментов выяснили следующее. В жилых помещениях и в служебных, где есть люди, ничего подобного не наблюдается. А вот в различного рода кладовках, грузовых трюмах, топливных и водяных танках творится какой-то полтергейст. Если положить в малярку, шкиперскую, провизионную кладовую, или грузовой трюм какой-то предмет, он там полежит около часа, и потом этот предмет оттуда забрать, то вскоре он появится там снова. Но только один раз. Чтобы сделать еще одну "копию", надо внести и положить этот предмет снова. Если лежит несколько одинаковых предметов и забрать один, то вскоре его наличие восстанавливается, и в этом случае по новой ничего класть не надо. Уровень пресной воды и топлива в танках также остается неизменным независимо от того, сколько оттуда забрали. Чтобы выяснить возможности судового (все уже пришли к выводу, что это его проделки), капитан приказал скатить надстройку и палубу пресной водой. Каково же было удивление всех, когда после часа работы пожарного насоса уровень воды в танке не уменьшился ни на сантиметр. Все поняли, что столкнулись с неизвестным науке феноменом, а судовой, если тут и замешан, то только как одно из действующих лиц. Сообщать по радио подобные вещи Зильберман не рискнул. Ждал подходящего случая, чтобы сообщить лично. И теперь сидел перед командующим с видом довольного кота, притащившего хозяину пойманную крысу и справедливо рассчитывающего на миску сметаны.

— Вы понимаете, что совершенно неожиданно попало нам в руки, Владимир Иванович? И что с помощью такого феномена можно творить?

— Очень хорошо понимаю, Михаил Львович. Кто еще, кроме нас двоих, в курсе?

— Весь экипаж "Тавриды". Такое не скроешь. Больше никто не знает. Я запретил сообщать об этом кому бы то ни было по радио, а с борта пока еще никто не сходил.

— И правильно сделали. Постарайтесь сохранить это в тайне как можно дольше. Проведите беседу с экипажем. Вдолбите им в головы, что эта тайна может нас либо озолотить, если об этом никто не узнает, либо погубить, если информация расползется в ближайшее время. Во всяком случае, пока мы не встанем прочно на ноги.

— А у вас на "Адмирале Макарове" ничего похожего нет?

— Пока ничего такого не обнаружили. Может быть, дальше что-нибудь этакое и вылезет, но пока все тихо. И вот еще что... У вас на "Тавриде" есть сейчас хоть один пустой топливный танк? Но только чистый?

— Не знаю, "деда" надо спросить. Может и есть. А зачем?

— Если во всех танках вашего парохода творится такое безобразие, то если мы в этот танк зальем качественный бензин из 2012 года... А мы сейчас находимся на Сицилии... Вы меня понимаете, Михаил Львович?

— Та шоб я так жил!!! Владимир Иванович, Миша Зильберман все сделает, как надо!!!

— Это радует, Михаил Львович! Но постарайтесь, чтобы об истинном положении вещей никто из посторонних не узнал. Полностью пресечь распространение слухов вряд ли удастся, поэтому нужно взять это дело в свои руки. Создать дозированную утечку информации, где правда перемешана с дичайшим вымыслом, в который ни один здравомыслящий человек просто не поверит. И в этих слухах "Таврида" должна фигурировать как нечто второстепенное, а главный объект интереса должен быть совсем другим.

— Хотите ловить на живца всех излишне любопытных?

— Не без этого, Михаил Львович, не без этого... То, что любопытные очень скоро появятся, я не сомневаюсь. Так вот и пусть они лезут именно туда, где по их мнению будет наиболее интересно. И поменьше обращают внимание на "Тавриду"...

Поговорив с Зильберманом и наметив ближайшие мероприятия по экспериментам с топливным бизнесом, адмирал дождался, когда шлюпка с капитаном "Тавриды" отойдет от борта, и тут же вызвал в каюту командиров боевых частей и командира авиагруппы, поставив перед ними неожиданную задачу — составить перечень запчастей и расходников, которые надолго смогли бы продлить жизнь кораблей и летательных аппаратов эскадры, но сделать таковые в 1940 году либо вообще невозможно, либо крайне затруднительно. Иметь на всякий случай неприкосновенный запас таких изделий. Из состава авиагруппы выделить по две машины каждого типа, затолкать в дальний угол и законсервировать до лучших времен. Пригодятся. Для чего это все нужно, адмирал не объяснил, сославшись на секретность. Аналогичный приказ был дан и Зильберману, чтобы он довел его до сведения находившихся на борту "Тавриды" офицеров-сухопутчиков — танкистов, зенитчиков и связистов, которые уже и так были в курсе происходящего. Хоть у адмирала и были сомнения в успешности копирования сложных технических объектов вроде танков, самолетов и вертолетов в собранном виде, но чем черт не шутит, когда бог спит?! Последним вызвал своего начштаба, дабы поговорить без свидетелей и без спешки. Ибо тема была не только строго секретная, но и весьма щепетильная.

Как оказалось, капитан первого ранга Панкратов уже преуспел на ниве "народной дипломатии", в результате чего гости из числа "уважаемых людей" Катании отправились на берег в состоянии, близком к нирване (что взять с этих буржуев!), а вот сам начштаба выглядел вполне бодро и мог адекватно воспринимать реальность. Поэтому на вопрос адмирала о том, стоит ли обсуждать сейчас серьезные вещи, или лучше отложить это до утра, лишь усмехнулся.

— Володька, не говори ерунды. Что мне с такой смешной дозы сделается? Это синьоры в зюзю наклюкались, им много не надо. Тем более, нашей чистой беленькой, а не одного лишь местного пойла. Говори, зачем среди ночи меня вызвал. Понимаю, что не просто поболтать от скуки.

— Вот именно, что поболтать. Да только тема для болтовни очень непростая...

По мере рассказа лицо Панкратова приобретало все более заинтересованное выражение. Причем заинтересованное именно с практической точки зрения. Похоже, начштаба даже особо не удивился этому известию, поскольку после "попадалова" ждал продолжения различных "чудес".

— Ваше превосходительство, если ты не шутишь, а шутить подобными вещами — грех, то это в корне меняет наши дальнейшие планы по окучиванию сицилийской грядки! Я-то думал, чем этих макаронников заинтересовать можно? Причем так, чтобы на перспективу, а не одноразово, а тут такая шара вырисовывается!!!

— То есть, у тебя нет дурных мыслей о том, чтобы начать тиражировать тоннами золото и бриллианты с мешками денег заодно?

— Вольдемар, разве я когда-нибудь давал повод усомниться в моей дееспособности? Если мы сейчас выбросим на рынок тонны золота и брюликов, это создаст очень нездоровый ажиотаж вокруг нас и может на полном серьезе вызвать финансовый кризис. Оно нам надо? Не надо. Другой вопрос, что обеспечить себя активами из драгметаллов и потратить какую-то часть нам все равно придется. Но не для того, чтобы выбросить их на рынок в количествах, способных вызвать обвал цен на золото, а для того, чтобы никто не сомневался в нашей платежеспособности. Сейчас в наших руках, если Миша Зильберман не врет, есть источник создания того, что нам крайне необходимо как для поддержания боеспособности эскадры, так и для обеспечения торговли с местными нужными товарами в нужном количестве. В первую очередь — топливом. Остальное для итальянцев либо недостаточно интересно, и не будет пользоваться большим спросом за устраивающую нас цену, либо мы вообще не можем продавать это без ущерба для себя, не опасаясь ухода на сторону секретов из будущего.

— То есть, предварительная договоренность с местными мафиозо достигнута?

— Достигнута. И они согласны закупать у нас ГСМ по рыночным ценам, поскольку их любимый дуче держит всю Сицилию на голодном топливном пайке. Рассчитываться могут как наличными, так и требуемыми нам товарами — продовольствием, или каким-то ширпотребом. Но раз наметилась т а к а я тема... Нам надо срочно проводить операцию прикрытия. Иначе, наша легенда с якобы распродаваемыми корабельными запасами долго не продержится.

— И что ты предлагаешь?

— Как только закончится английская "Катапульта", сразу же внезапным ударом брать Мальту. Никто, повторяю — н и к т о из итальянцев не должен знать об этом! Иначе, наглы узнают об этом очень быстро и успеют подготовиться. Судя по имеющимся у нас историческим данным, Мальта сейчас практически беззащитна. И это очень большой косяк итальянцев, что они не взяли ее сходу, а ограничились одними бомбардировками. Вскоре это им аукнулось очень сильно.

— Допустим. Но почему именно Мальта? Почему не Кипр? Или сразу Порт-Саид?

— До Кипра и до Порт-Саида очередь дойдет чуть позже. А пока нам нужна территория, которую легко оборонять от наглов, легко получать необходимое снабжение, и легко залегендировать наши нескончаемые запасы. Мальта удовлетворяет всем этим условиям. Она далеко от побережья, высадить на нее крупный десант не так-то просто, а наши сицилийские друзья обеспечат нас продовольствием и разным барахлом в нужных количествах. В свою очередь, мы можем рассказывать им любые сказки о несметных запасах топлива на Мальте. А дальше можно слух пустить о конвоях, которые якобы прорываются к нам из какой-нибудь Папуасии. Не волнуйся, мы с Мишей Зильберманом все сделаем! Лишь бы эта его "бензоколонка" заработала, как следует...

Обсуждение глобальных коммерческих проектов закончили уже ночью, а утро следующего дня преподнесло адмиралу хоть и ожидаемый, но все-таки сюрприз. На "Тавриде" подготовили один небольшой танк, залили в него шесть бочек бензина, и "бензоколонка" заработала! И еще как заработала! Экспериментируя с количеством изымаемого из танка топлива, и добавляя его вновь, выяснили скорость "копирования" и максимально возможное количество бензина, которое можно взять из танка, чтобы вскоре он вновь стал полным. Зильберман сообщил условной фразой по радио о достигнутом успехе, и пообещал, что "сколько надо, столько и дадим".

Между тем, к утру на рейде Катании началось сильное оживление. Информация о странных гостях распространялась по Сицилии с большой скоростью, и многие стали проявлять усиленный интерес. По рейду сновало множество катеров и мелких рыболовных посудин, с которых рассматривали прибывшие корабли, подходили к борту и пытались завязать торговлю. Правда, с торговлей было не очень, поскольку современных денег ни у кого не было, а устраивать "бартер" в обмен на что-либо командующий запретил. Иными словами, вокруг царил обычный итальянский бардак, на состояние которого совершенно не повлияло начало войны. Когда население творит, что хочет, а местные власти не только не могут, но по большому счету и не хотят этому мешать. И вот наконец-то среди этого скопища "москитного флота" показался катер под военно-морским флагом, вышедший из акватории порта и устремившийся к "Адмиралу Макарову". Все ясно, пожаловало местное начальство.

Илларионов снова решил принять гостей в адмиральском салоне, приготовив для них кое-какие наглядные материалы из найденной на борту кинохроники и исторической литературы. Хоть она и была вся на русском языке, но ничего, Орсини переведет. Офицер связи предупредил, что в Риме пока еще не знают всех подробностей "попадалова". Такое он не рискнул передавать даже по защищенной телеграфной линии, сообщив лишь о чрезвычайной важности полученной информации и необходимости прибытия официальных представителей с самыми широкими полномочиями. Разумеется, в Риме этому очень удивились, но глупых вопросов задавать не стали, решив выяснить все при личной встрече. Правда, не предупредили, кто именно прибудет в качестве полномочной делегации. Но то, что прибудет не какой-то мелкий штабной чин вроде Орсини, было понятно.

Действительность превзошла все ожидания. Делегацию из трех человек возглавлял первый заместитель начальника штаба итальянского Королевского флота — вице-адмирал Артур Сомельи. Остальные двое офицеров — капитано ди корвета Марк Антонио Брагадин и тененте ди васцелло (капитан-лейтенант) Витторио Беллони были простыми исполнителями при большом начальстве, причем Беллони выполнял еще и функции переводчика. Расширять круг посвященных итальянцы благоразумно не стали. Поздоровавшись и предложив гостям располагаться поудобнее, Илларионов сразу же огорошил их сообщением об "иновременном" происхождении эскадры и рассказал о событиях предыдущих нескольких дней после "попадалова", умолчав лишь о роли пришельцев в уничтожении английского Средиземноморского флота и о перехваченных радиограммах английского Адмиралтейства. Сказанное вызвало шок у итальянцев, но заподозрить Илларионова в сумасшествии, или в преднамеренной дезинформации, было невозможно. Поэтому глава итальянской делегации быстро взял себя в руки и перешел к обсуждению практических вопросов.

— Господин Илларионов, значит все это произошло без вашего ведома?

— Именно так, господин Сомельи. Никто нашего согласия на участие в этом мероприятии не спрашивал и даже ни слова никому не сказали. Подозреваю, что это какой-то сбой в ходе проводимого у нас эксперимента, поскольку ни один здравомыслящий человек не забросит в прошлое такую разношерстную эскадру, не поставив предварительно в известность хотя бы ее командующего и не дав ему четких инструкций о дальнейших действиях, поскольку связи с нашим миром у нас нет.

— Фантастично... Просто фантастично, господин Илларионов, но не верить Вам нет никаких оснований... После всего здесь увиденного... И что вы собираетесь делать дальше? Судя по тому, что вы не стали связываться с представителями Советского Союза, а связались с нами, возвращаться в СССР вы не планируете?

— Не планируем. Мы намереваемся построить свое собственное государство по образу и подобию того, которое мы покинули против нашей воли. Одновременно с этим хотим помочь народу Италии избежать ужасов войны, в которую ваш дуче Бенито Муссолини так неосмотрительно влез. Сразу могу сказать — Италия в нашем мире проиграла войну в 1943 году. Причем проиграла, будучи оккупированной сначала немцами, а потом англичанами и американцами. Чтобы не допустить такого развития событий, мы и предлагаем вам свою помощь. Разумеется, не задаром, а за п р и з н а н и е нас суверенным государством с установлением прочных дружеских отношений и с обеспечением нас необходимыми средствами на начальном этапе. Если мы придем к соглашению, то наша эскадра сможет полностью разгромить английский флот в Средиземном море и помочь Италии обрести контроль над Суэцким каналом совместно с нами на паритетных началах. Согласитесь, это достойная цена за признание и материальную помощь в становлении нового государства.

— Согласен, господин Илларионов, цена весьма достойная! Но Вы должны понимать, что такие вопросы решаются на уровне правительства.

— Я это прекрасно понимаю, господин Сомельи, и не требую от Вас немедленного ответа. Сообщите эту информацию в Рим. А мы пока можем обсудить то, что находится в нашей компетенции — как помочь итальянской авиации и флоту в обороне Катании от нападения с моря и с воздуха. Это в наших общих интересах. Мы вовсе не хотим, чтобы на нас падали английские бомбы...

Дальнейшее обсуждение заняли практические вопросы, не касавшиеся большой политики. И гости, и адмирал понимали, что дальнейшие решения должны быть приняты "этажом выше", поэтому сосредоточились на том, что можно было решить на месте. Властям Катании будет отдан приказ снабжать эскадру продовольствием и водой, а эскадра обеспечит своими силами оборону города со стороны моря и с воздуха. На ближайший к Катании аэродром перебросят полк истребительной авиации, а на эскадру прибудут представители авиации для обеспечения связи и совместных действий в воздухе. На этом настаивал Илларионов, объяснив, что итальянская авиация в прошедшей-будущей войне зачастую не использовала свой потенциал по максимуму именно из-за несвоевременной передачи информации. Экскурсия в рубку впечатлила гостей, когда им продемонстрировали возможности радаров, отслеживающих обстановку в воздухе и в море на огромном расстоянии, поэтому обещание Илларионова, что враг не сможет подойти к Катании незамеченным, никаких сомнений не вызвало. Не обошли вниманием вопрос о том, что же случилось с английским Средиземноморским флотом? Итальянцы уже были в курсе, их разведка в Александрии тоже не дремала. Илларионов не стал опровергать участие эскадры в ночном побоище, но воздержался от подробностей. Сказал только, что кто-то напал на них ночью, поэтому пришлось защищаться, а Сомельи деликатно не стал интересоваться деталями.

Когда гости наконец-то откланялись и отбыли на берег, увозя с собой подборку материалов для передачи начальству, Илларионов перевел дух. Все же тяжела ноша дипломата, когда от одного лишь твоего слова зависит очень многое. Адмирал Сомельи пообещал как можно скорее доставить информацию по назначению, а дальше — как дуче решит. Разумеется, отказываться от такого неожиданного союзника никто не будет, но на различные согласования потребуется какое-то время, а пока личный состав эскадры может сойти на берег. Но не стоит забывать, что идет война, и противник может появиться в любой момент.

Илларионов об этом не забывал, но в появление противника в ближайшее время не верил. Не в той сейчас кондиции противник, чтобы предпринимать какие-то активные действия. Авиации у англичан поблизости нет, от флота тоже мало что осталось. А то, что осталось, спряталось в Александрии и боится оттуда нос высунуть. Воспользуются ли итальянцы этим подарком? Большой вопрос. Особенно если учесть, что они даже при большом преимуществе в силах на первых порах так и не смогли добиться успеха в Африке. Но об этом пусть у Муссолини и его генералов голова болит, а у них ближайшая задача — выгрузка первой партии бензина заказчику. О чем его предупредил начштаба, дожидавшийся, когда гости покинут борт "Адмирала Макарова". И вот теперь он докладывал последние новости.

— Все нормально, "жулико бандитто" уже подготовили небольшую посудину, в которую можно заливать бензин. Ждут только нашей отмашки. Работаем?

— Работаем! Сколько первая партия?

— У них подготовлен танк на пятьдесят кубов. Зальем полностью. Предупредили итальянцев, что наш бензин может отличаться от того, к которому они привыкли, но они заверили, что проблем не будет. Тут свои "кулибины" тоже есть. В крайнем случае, пусть дадут свою партию бензина. Навесим им лапши на уши, что подогнали под их стандарт. Солярку, мазут и масло тоже готовы брать.

— А вот это дело! Давай отмашку клиентам, пусть подходят. И вот еще что... Поговори со своими мафиозо о возможности расчета золотыми монетами.

— Оп-па... Какие-такие золотые монеты? Ты что задумал, Вольдемар?

— Надо засветить свой золотой запас. Но такой, который никого не удивит.

— Какой золотой запас?! Откуда у нас золотые монеты?!

— Самые настоящие золотые монеты Банка Российской Федерации достоинством в десять рублей. Ты что, не знал? По типу золотых южноафриканских крюгеррандов. И пусть хоть кто-нибудь здесь вякнет, что это не настоящее золото. Если начнутся глупые вопросы, скажем, что на борту есть запас для непредвиденных расходов в иностранных портах.

— Вольдемар, я подозреваю, что ты собрался на "Тавриде" эти псевдо-крюгерранды штамповать? Но даже если это так, то ведь никто из наших в этот блеф не поверит. А кто-нибудь из "бегунков" обязательно местным настучит, что это блеф.

— Пусть не верят, и пусть стучат. Золото настоящее? Настоящее! Все претензии к Банку Российской Федерации в 2012 году.

— Хорошо, а где образец золотого российского "крюгерранда" возьмем? Причем такой, чтобы всем было ясно — это продукция Монетного Двора Банка РФ, а не "монетного двора" с Малой Арнаутской?

— Уже есть — точная копия российского десятирублевика.

— Та-а-к, интересно... А подробности можно?

— Можно. Был разговор с Зильберманом и на эту тему. У него в экипаже есть племянник — Коля Зильберман. Парень — гравер от бога. Раньше золотишком баловался, но где-то засветился, и на этой почве поимел непонятки с ментами. Однако, родственники отмазали, и пока все не утихнет, к Мише на пароход засунули. Золото дядя с племянником собрали, какое у них было на "Тавриде" — цепочки, печатки, прочую дребедень, и "скопировали". Из этих заготовок Коля выделил золото нужной пробы и уже сделал точную копию нашего десятирублевика. Говорит, что если надо, может и любой другой дизайн монеты сделать, это не принципиально. Поэтому, Колян, не волнуйся! Самые настоящие золотые "зильберранды" у нас будут! Причем в нужном количестве.

— Интересно девки пляшут... Если так, то коммерческая привлекательность сицилийской грядки многократно увеличивается... А там и не только сицилийской... Вольдемар, раз пошла такая пьянка, надо срочно выбивать козыри из рук у наших балаболов.

— Это у кого?

— У поклонников товарища Зю и его прихлебателей, которые подбивают личный состав к возвращению в СССР в объятия лучшего друга физкультурников.

— И как ты хочешь это сделать?

— Деньги за бензин первым делом пустить на выплату зарплаты личному составу эскадры. Причем не те гроши, которое платит наше Министерство обороны срочникам, а приравнять всех срочников к контрактникам. Зарплату тоже установить достойную по здешним меркам — примерный уровень цен мафиозо сообщили. Пусть в лирах, но нам-то какая разница? Покидать Италию мы пока что не собираемся. И даже когда возьмем Суэцкий канал, отказываться от итальянской лиры глупо. Лучше иметь единую валюту, если собираемся тесно сотрудничать с Италией.

— То есть ты хочешь, чтобы позиции холодильника перевесили позиции телевизора?

— Вот именно. Если телевизор не подкреплен холодильником, то толку от него немного. А кроме ура-патриотических лозунгов наши поклонники товарища Зю и товарища Сталина ничего предложить и не могут. Поэтому, у нас есть хороший шанс свести их агитацию на нет. Пусть проваливают к товарищу Сталину, чтобы здесь воду не мутили.

— Согласен. И еще один момент. Поскольку деловые контакты вроде бы налажены, и обещают быть исключительно плодотворными, организуй-ка ты мне встречу с местным "доном Корлеоне". Причем так, чтобы поменьше народу об этом знало. Есть разговор...

Через несколько часов в порту Катании началось подозрительное оживление. Небольшой пароходик "Ромул" курсировал между рейдом и причалом с постоянной периодичностью, где его поджидала вереница автомобилей-бензовозов. Перекачка бензина из быстро возведенной в грузовом трюме емкости в бензовозы на берегу не занимала много времени, и машины уходили из порта одна за другой. Естественно, это не могло не привлечь внимания таможни, но... Таможенники Катании старательно делали вид, что ничего предосудительного не происходит. Ссориться с "уважаемыми людьми" Катании было себе дороже, да и полученный приказ от эмиссаров из Рима звучал предельно ясно — проблем русским гостям не чинить, а наоборот оказывать всяческое содействие. А чем именно может оказать содействие таможня? Разве что тем, что "не заметит" творящихся у нее под носом безобразий.

Об этом думал и адмирал Сомельи, сидя в грузовом отсеке транспортного самолета, и прижимая к себе портфель с убойными материалами. Он уже ознакомился с историей мира пришельцев на ближайшие годы, и пришел в ужас. Подсовывать дезинформацию им не было никакого смысла. Во всяком случае, в глобальном плане. И если все будет идти, как уже случилось один раз, то через три года наступит сущий кошмар. А все благодаря непомерным амбициям этого позёра дуче, вздумавшего возродить Римскую империю... Как бы то ни было, надо срочно принимать меры, чтобы не допустить катастрофы. Время еще есть. Хоть Италия и влезла так неосмотрительно в эту не нужную ей войну, напав на Францию, но греческая авантюра еще не началась. И как знать, может быть удастся отговорить Муссолини от участия в ней. А уж действия итальянских войск в Африке против англичан... И полная беспомощность итальянского флота в течение всей войны... Однако, сейчас не все так плохо. Русские сделали предложение, от которого действительно невозможно отказаться. Лично он ни за что бы не отказался. Но вот как поведет себя дуче...

Глава 7

Птица обломинго

Адмирал Эндрю Каннингхэм сидел в своей каюте на линкоре "Рамилис" и выслушивал доклад начальника разведотдела коммандера Смита. Причем адмирал был зол, как разъяренный тигр, но все причины его злости находились очень далеко, и поэтому были недосягаемы для его гнева. Что Адмиралтейство в Лондоне, что непонятные русские на Сицилии. То, что это именно русские, разведка установила довольно быстро, но не смогла выяснить, откуда они взялись. В бред о божественном вмешательстве, который все больше распространялся среди итальянцев, адмирал не верил. А все остальные версии были не менее бредовые, чем эта. Поначалу ему казалось, что получить информацию о таинственном конвое не составит большого труда. С секретностью у итальянцев все обстояло чуть лучше, чем никак, а учитывая крайнее недовольство населения Сицилии правящим фашистским режимом, завербовать там агентов было нетрудно. Но... Вот тут-то и начались многочисленные "но"...

С самого прибытия в Катанию командование конвоя не стало вступать в контакт с официальными властями города, а вместо этого вышло на самый верх — связалось с командующим итальянским флотом. На Сицилию прибыл транспортный самолет с высокопоставленным эмиссаром Супермарины, который провел на борту русского авианосца весь день, и срочно вылетел назад в Рим. Никто из местного итальянского начальства не получил абсолютно никакой информации. Получили только распоряжение снабжать русских всем необходимым, и не совать нос не в свое дело. В принципе, вполне ожидаемо, но вот дальше началось что-то непонятное. Русские зачем-то связались с местными уголовниками и начали совершенно открыто торговать топливом! Причем таможня все это прекрасно видела, но предпочитала не вмешиваться. Каннингхэм в это сначала не поверил, но последовавшая проверка разведданных подтвердила первоначальную информацию. Была надежда выкрасть кого-нибудь из подгулявших на берегу русских, но и здесь английскую разведку ожидал полный провал. Мало того, что никого выкрасть не удалось, так еще и все, кто пытался это сделать, бесследно исчезли. Уцелевшие члены разведывательных групп, которые не принимали непосредственного участия в силовых акциях, а только собирали информацию, сообщили удивительные вещи. Русские вместе с главарями сицилийской мафии создали полностью подконтрольный им район в Катании и окрестностях. На полномочия органов государственной власти никто не покушается, но всем фактически заправляет мафия при поддержке русских. Карабинеры и полиция предпочитают не вмешиваться, поскольку формальных оснований для этого нет. Военные — тем более. Командир конвоя контр-адмирал Илларионов очень быстро нашел общий язык с командиром военного гарнизона Катании, и прибывшим для усиления ПВО Катании командиром авиачасти, и даже расширил свой контрабандный бизнес, обеспечив в нем режим наибольшего благоприятствования для итальянской армии. Командование карабинеров и полиции тоже имеет свою долю, хоть это и тщательно скрывается. Торговля в Катании благодаря прибывшему конвою резко возросла, причем русские не ограничиваются контрабандной продажей топлива, а иногда расплачиваются золотом! Что удивительно само по себе. С огромным трудом удалось добыть три русских золотых монеты, которые не помогли в разгадке тайны, а запутали все еще больше. Таких монет еще никто из нумизматов не видел. Но экспертиза подтвердила — самое настоящее золото. Подделка исключена. И в такой обстановке, когда все население Катании чуть ли не молится на русских, приходится работать. Неудивительно, что из затеи с похищением ничего не вышло. Итальянские мафиозо прекрасно знали город, сразу же вычисляли чужаков, а уж если эти чужаки начинали вести какие-то свои игры, угрожающие благополучию местной "семьи", расправа следовала незамедлительно. Именно поэтому не удалось привлечь к операции завербованных ранее уголовников. Основная масса просто отказывалась под благовидными предлогами, а те, кто согласился, исчезли вместе с английскими диверсантами. Сыграла ли здесь основную роль контрразведка русских, или мафиозная "контрразведка" (итальянскую никто всерьез не воспринимал), так и осталось невыясненным. А фактом было то, что русские переманили на свою сторону все население Катании, подкупили местные власти, установили прочные деловые связи с мафией и с итальянскими военными, и поэтому творят на земле Сицилии, что хотят. Причем самое удивительное даже не это, а то, что в Риме на эти вопиющие безобразия просто закрывают глаза и делают вид, что ничего криминального не происходит! Впору задуматься о том, что версия о вмешательстве потусторонних сил, причем далеко не Всевышнего, действительно заслуживает внимания. Все попытки прояснить хоть что-то, подобравшись не с суши, а с моря, тоже закончились провалом. Две подводных лодки, попытавшихся приблизиться к рейду Катании ночью, исчезли. А самолетов, способных достичь Катании и благополучно уйти после этого, в распоряжении командующего Средиземноморским флотом пока не было. Адмиралтейство обещало прислать помощь, но когда это будет — никто не знает. В сложившейся ситуации единственным положительным моментом было то, что итальянцы не проявляли никакой активности, даже не попытавшись воспользоваться разгромом Средиземноморского флота. Ведь если бы только итальянский флот вышел в море, Каннингхэму просто нечем было бы ему противостоять. Авиации фактически нет. "Уорспайт" и "Малайя" с трудом доползли до Александрии и встали, как памятники. Из дока пришлось срочно выводить линкор "Рамилис", чтобы завести туда "Уорспайт", но после тщательного осмотра повреждений специалисты вынесли вердикт — нормально восстановить поврежденные валовые линии корабля в Александрии невозможно. Необходим серьезный ремонт в условиях хорошо оборудованного судоремонтного завода, ближайший из которых находится в Англии. Второй ближайший док, способный принять корабль такого водоизмещения, находится аж в Дурбане. Поэтому можно вести речь лишь о заделывании пробоин и хоть какой-то подготовке к переходу в Англию, что в создавшихся условиях фактически обрекает корабль на гибель при переходе через Средиземное море. Ситуация с "Малайей" не лучше. Иными словами, два мощных линкора хоть и доползли до базы, но для выхода в море стали непригодны. Именно поэтому командующему пришлось перенести свой флаг на спешно выведенный из дока "Рамилис". Раз обеспечить поврежденным кораблям полноценный ремонт в Александрии не получится, то пока не появится возможность отправить их в Англию, остается использовать обоих только как плавучие батареи, если итальянцы все же рискнут сунуться к Александрии. Правда, один единственный "Рамилис" и несколько уцелевших эсминцев не спасут положение, если итальянцы наконец-то очнутся от спячки. От французских кораблей, стоявших в Александрии, толку нет. Франция фактически разгромлена, и лягушатники просто не желают воевать. Если появятся итальянцы, то как бы эти вчерашние союзники в спину не ударили. А вероятность появления итальянцев довольно высока. Если итальянский флот пребывает в непонятной спячке в своих базах на территории Италии, и непосредственной угрозы пока не создает, то итальянские войска находятся не так уж далеко, и могут пожаловать из Ливии в любой момент. Ничто этому не мешает. А обещанной помощи из метрополии до сих пор нет. Было отчего злиться на итальянцев, французов, русских и собственное Адмиралтейство, будь оно неладно. Если бы не его идиотский приказ о нападении на русский конвой, то ничего бы этого не было. Русские просто защищались, и ясно дали это понять, не став добивать поврежденные линкоры. Хотя, вполне могли это сделать. А вот с отрядом адмирала Тови уже не церемонились, уничтожив в с е х. Сам Тови уцелел, и был подобран проходившим через этот район греческим пароходом на следующее утро, Но информация, полученная от него и от других спасенных моряков, отдавала мистикой. Если только не предположить, что они столкнулись с противником, чье техническое развитие ушло далеко вперед, а Ройял Нэви оказался в роли дикарей на пирогах, попытавшихся напасть на современный крейсер. Эта версия все объясняла. Но как такое может быть?! И вот этого Эндрю Каннингхэм понять не мог...

— Иными словами, мистер Смит, мы не продвинулись вперед ни на дюйм в попытках выяснить, что это за напасть?

— Увы, сэр. Все попытки проникнуть на охраняемую итальянскими уголовниками территорию ни к чему не привели. Все разведгруппы, которые попытались это сделать, бесследно исчезли. По косвенным данным можно предположить, что они попали в лапы русским. Русские в Катании фактически командуют всем. Итальянские уголовники для них лишь пушечное мясо, а итальянская армия и городские власти мало отличаются от зрителей на премьере этого спектакля. Парадоксальность ситуации в том, что действия русских нисколько не мешают городу, а наоборот направлены на улучшение жизни его жителей. Поэтому городские власти закрывают глаза на все криминальные негоции русского адмирала и его подчиненных.

— Да уж, я такого не припомню в истории... Отдельные факты, конечно, были, но поставить подобное на поток... Если так пойдет и дальше, то русские могут превратиться в наших невольных союзников. Никакой агрессии в нашу сторону они больше не проявляют, а вот ситуацию на итальянской территории прочно взяли под свой контроль. Причем за такой короткий срок! Как бы после Катании они всю Сицилию под себя не подмяли.

— Вероятность этого не исключена, сэр. Насколько нам известно, население Сицилии в подавляющем большинстве крайне негативно относится к Муссолини. И при определенных условиях может даже выступить против него.

— Знаете что, мистер Смит... А сможете ли Вы организовать передачу послания адмиралу Илларионову с предложением о встрече? Давайте исходить из известных фактов. Конвой появился буквально из ниоткуда. Пусть его забросил сюда сам Всевышний, или дьявол, или это игры яйцеголовых умников, не суть важно. Важно то, что эти русские сейчас находятся здесь и пытаются выжить, как могут. Но им очень не повезло с местом и временем появления в нашем мире, поэтому они оказались втянуты в совершенно ненужную им войну. И если это так, то у нас есть шанс с ними договориться. Ведь итальянцы все равно не смогут предложить им больше, чем Британская империя, над которой никогда не заходит солнце.

— Простите, сэр... Вы хотите заключить какой-то договор с русскими?!

— Что Вы, мистер Смит, конечно нет! Я все же еще не премьер-министр. Но вот послать парламентеров к русским я вполне могу. И выяснить спорные вопросы, договорившись о мерах по предотвращению нежелательных инцидентов, которые могут возникнуть в результате трагического стечения обстоятельств, когда ни у одной из сторон не было злого умысла. А заодно наши парламентеры смогли бы узнать много интересного, оказавшись на корабле у русских.

— То есть, Вы ставите перед парламентерами совсем другу цель?

— Вот именно, мистер Смит! Выяснить спорные вопросы могут и по линии Форин Офис. Удивляюсь, что этого до сих пор не сделали. А вот мы могли бы таким образом узнать хоть что-то из того, что нас интересует.

— Если только русские пойдут на это, сэр.

— Но ведь попытаться можно? Мы от этого ничего не теряем...

Илларионов очень удивился, когда получил радиограмму открытым текстом не от кого-нибудь, а от самого командующего Средиземнорским флотом адмирала Каннингхэма. То, что англичане знали частоты, на которых он связывался с итальянцами, неожиданностью не было. Но вот само предложение принять парламентеров было неожиданно. Особенно, если учесть, где находится Катания, а где Александрия. То, что здесь кроется какой-то подвох, Илларионов не сомневался, поэтому решил просто игнорировать данное предложение. По идее, если англичане действительно заинтересованы во встрече, то должны продолжить попытки привлечь к себе внимание. А ему это совершенно не нужно. Уже были осторожные подходы со стороны консула Швейцарии по поводу "попаданско-английских" отношений, на что представителю страны банков, часов и сыров был дан исчерпывающий ответ. Средиземноморская эскадра России (неважно, какой) соблюдает нейтралитет в начавшемся конфликте в Европе, но если возникнет угроза для ее безопасности, примет все доступные меры для ликвидации этой угрозы. Причем независимо, от кого эта угроза будет исходить.

Вообще, вскоре после прихода эскадры в Катанию, здесь начался "парад дипломатов". Всем было интересно, что же это за зверь такой появился на Сицилии? Появление эмиссаров из Рима и Ватикана было ожидаемо. Разумеется, сам дуче Бенито Муссолини и понтифик Пий XII не удостоили Илларионова своим личным визитом (рылом не вышел), а прислали своих полномочных представителей, но это дело не меняло. Муссолини передали основные данные по ближайшим событиям и настоятельно рекомендовали не влезать в греческую авантюру, подробно расписав, к чему это привело, и наметили дальнейшие пути совместных действий по взятию под контроль Суэцкого канала. Дело очень хлопотное и долгое, поэтому требует тщательной подготовки. То, что события на средиземноморском театре в самое ближайшее время изменятся кардинально из-за английской "Катапульты", и это может привести к непредсказуемому результату в случае вмешательства пришельцев, дуче сообщать не стали. Иначе, сведения об этом достигнут Лондона немногим позже, чем Рима. А посланца святой церкви заверили, что к делам врага рода человеческого появление пришельцев никаким боком не относится, позволили в качестве доказательства оного окропить палубу "Адмирала Макарова" святой водой, и просили передать Его Святейшеству, что случившееся произошло токмо по воле Господа нашего, единого во всех мирах, и никак иначе. А посему, пришельцы из другого мира являются его посланцами, коим положено оказывать уважение и всяческое содействие. Кто считает иначе — тот презренный еретик и подлежит осуждению. Пришельцы не собираются покушаться на авторитет святой церкви, окажут содействие Италии в стремлении оградить ее народ от ужасов войны, и вообще будут за мир во всем мире. После таких слов легату понтифика оставалось только поблагодарить адмирала за радушный прием и убраться восвояси. Как бы то ни было, с этими гостями проблем не возникло. Совсем другое дело немцы и... русские. Точнее, представители СССР...

С немцами получилась целая детективная история. Итальянцы, по понятным причинам, не спешили оказывать содействие своим немецким "друзьям" в организации контактов с командованием эскадры. Илларионов был солидарен в этом с итальянцами и сам, как мог, под разными предлогами вежливо отклонял настойчивые просьбы немецкой делегации о встрече. Во всяком случае, пока не удастся встретиться с представителями советского посольства в Италии. А те по привычке не спешили. То ли из-за лени, то ли из-за многочисленных согласований с начальством, то ли хотели сначала собрать побольше информации о "беляках". Но, как бы то ни было, советская делегация прибыла в Катанию лишь спустя две недели после прихода эскадры. К этому времени Катания уже превратилась фактически в вотчину пришельцев и сицилийской мафии, где процветала торговля нефтепродуктами, и на фоне этого возник настоящий торговый бум. Жизнь в городе кипела, груженые бензовозы отправлялись по дорогам Сицилии во все концы острова, а в Катанию везли продовольствие и различный ширпотреб. Это создало огромные сложности немцам и англичанам, которые тоже попытались подобраться поближе к пришельцам. Но их беда была в том, что против них действовала хоть и уступающая качественно в боевой подготовке, но многократно превосходившая в численности мафиозная "пехота", к тому же прекрасно знакомая с местными условиями. Удар, нанесенный по мафии префектом Чезаре Мори в конце двадцатых годов, фактически был сведен на нет последующими действиями Муссолнини. И то, что "мафия бессмертна", Илларионов понял сразу же, едва встретился с ее представителями. Вежливыми, образованными и культурными людьми, совершенно не похожими на российских "братков" из начала девяностых. Но свое дело эти люди хорошо знали, и вскоре поставили "под ружье" целую нелегальную армию, полностью контролирующую город и окрестности. Ни карабинеры, ни полиция даже не пытались вмешиваться, поскольку им пообещали — никакого беспредела не будет. Наоборот, "народное ополчение" обеспечит всяческое содействие поддержанию порядка, и это оказалось правдой. Городские власти, напуганные происходящим и получившие грозный окрик из Рима "Не мешать!!!", заняли выжидательную позицию. А с уголовной шпаной, не воспринявшей всерьез предупреждение о недопустимости криминальных действий, разговор был короткий. Особо непонятливым затыкали рот пулей и вывозили в море на корм рыбам. Благо, оно находилось рядом, и не надо было заниматься земляными работами для убирания следов. Местный "крестный отец" высказался предельно ясно: "В Катании будет тихо и спокойно!". И вот в самый разгар этого благолепия и прибыла делегация из советского посольства в Риме, возглавляемая самим полномочным представителем СССР товарищем Горелкиным Николаем Васильевичем. Эта встреча окончательно убедила Илларионова, что многое из того, что он читал об СССР предвоенного периода, было правдой.

Самое первое, что его удивило, необычайная многочисленность делегации. Аж двенадцать человек! Даже дураку было бы понятно, что подавляющая часть этих "товарищей" имеет к посольству весьма условное отношение. Наряду с самим полномочным представителем Горелкиным, военным атташе полковником Мазуновым и военно-морским атташе капитаном второго ранга Славиным, с которыми все было ясно, нагрянул еще ряд "ответственных работников", явно из ведомства Лаврентия Павловича. Выделялся из этой компании только адмирал Галлер, официально прилетевший из Москвы по линии Наркомата ВМФ. Его интерес был понятен — даже просто побывав на борту незнакомых кораблей, можно было собрать много информации от увиденного. Но увы, надеждам Галлера и товарищей чекистов не суждено было сбыться. Никого из них на борт не пустили, а встреча состоялась на берегу. В особняке, принадлежавшем одному из "уважаемых людей" Катании, и предоставившем его в полное распоряжение своих деловых партнеров. Внешнюю охрану объекта несли итальянские мафиозо, внутреннюю — российские морские пехотинцы. Взаимодействие между обеими группами охраны было налажено неплохо, что способствовало установлению и усилению российско-итальянской дружбы. Карабинеры патрулировали окружающий особняк район, но за ограду не совались. Вот здесь Илларионов и решил принять гостей. Так сказать, "по-буржуйски", чтобы сразу расставить все акценты. Со стороны пришельцев кроме него присутствовали начштаба капитан первого ранга Панкратов, представитель СВР полковник Бережков и представитель ГРУ полковник Никитин. Внутри особняка дежурила, на всякий случай, группа "спецов" в полной боевой готовности. Хоть товарищи чекисты и не были замечены в явных глупостях при нахождении за рубежом, но кто их знает, что им придет в голову, когда поймут, с к е м их свела судьба.

Вначале все было, как обычно при встрече двух высоких договаривающихся сторон. Разве что не понадобились переводчики. Гости прибыли в особняк на предоставленном кортеже машин, где их уже ждали. Хоть гостей и удивила необычная "белогвардейская" форма с погонами встретивших их на входе морских пехотинцев, но виду они не подали. Но вот внешний вид Илларионова и остальных офицеров, надевших парадную форму с золотыми погонами, произвел эффект даже на самых невозмутимых. Все же прибывшие были в штатском, даже военные атташе. Очевидно, не хотели привлекать лишнего внимания. Впрочем, вряд ли им это удалось.

После взаимных приветствий и представлений Илларионов вкратце описал историю их появления в Катании, и предложил обсудить вопросы, касающиеся взаимовыгодного сотрудничества. Но ответы советской делегации сразу же прояснили истинные намерения гостей. Советская резидентура даром время не теряла и постаралась собрать как можно больше информации о появившейся неизвестно откуда эскадре. Но, кроме самых нелепых слухов о божественном вмешательстве, аккуратно подброшенных итальянцам, и разнесенных ими дальше, советская разведка ничего более не узнала. Поэтому в СССР вовсе не собирались рассматривать пришельцев, как равноправных партнеров, а считали обыкновенной белоэмигрантской организацией типа РОВС с соответствующим к ней отношением. И вопрос взаимоотношений ставился в иной плоскости — либо "блудные сыны" возвращаются на Родину со своими кораблями, либо остаются прислужниками империалистов, но тогда дальнейшие контакты с ними теряют смысл. Илларионов усмехнулся, и обратился к Горелкину, глядя ему в глаза.

— Иными словами, Николай Васильевич, Вы хотите сказать, что если мы приведем эскадру в Советский Союз, то на нас всех прольется божья благодать и мы будем жить, как при коммунизме? Из ваших слов можно сделать такой вывод. Но насколько нам известно, материальное положение абсолютного большинства населения СССР очень далеко от этого.

— Ну, зачем же так утрировать, Владимир Иванович. Всем будет предоставлено почетное право стать гражданином СССР, где каждый сможет проявить себя в той области, в какой захочет. В Советском Союзе все равны и могут добиться больших высот, если приложат к этому все силы.

— Николай Васильевич, не надо говорить со мной языком коммунистической пропаганды, поскольку мой исторический опыт касательно СССР гораздо больше вашего. Я прекрасно знаю, что творится в СССР в настоящий момент, и что творилось совсем недавно. Поэтому речь может идти только о равноправном партнерстве в торговых делах и признании нас суверенным государством. Другие варианты — будь то создание автономии, входящей в состав СССР, или просто переход в СССР, для нас неприемлемы.

— Но, Владимир Иванович, вы — я имею ввиду не только здесь присутствующих, но и всех людей на кораблях, давали присягу советскому народу! Как прикажете понимать ваши слова?

— Мы давали присягу стране, которая осталась в другом мире, а не Советскому Союзу в э т о м мире. Поэтому мы сами создадим то государство, частью которого являлись. И любые попытки советского руководства рассматривать нас, как своих подданных, лишены оснований и бесперспективны. Может быть оставим эту тему, и перейдем к более важным политическим и экономическим вопросам?

— Простите, Владимир Иванович, но нам странно слышать такие слова от советского командира. Вы что, решили продаться империалистам? Вы думаете, ваши люди вас поддержат?

— Мы снова говорим не о том, Николай Васильевич. Повторяю — мы не являемся гражданами Советского Союза э т о г о мира. Поэтому либо мы строим наши отношения, как между равноправными партнерами, либо не строим их вообще. Выбор за вами.

— В таком случае, мы ничем не сможем быть вам полезны, г о с п о д и н адмирал!

— Мне очень жаль, г о с п о д а, что вы проделали такой большой путь впустую. Передайте в Москву, что мы не собираемся пополнять ряды "врагов народа", "иностранных шпионов" и "троцкистских недобитков". Поэтому о приходе эскадры в СССР не может быть и речи. Не скрою, некоторые из нас до прихода в Катанию хотели отправиться в СССР. Но по приходу сюда их количество сильно поубавилось. Подозреваю, что после нашего разговора их количество уменьшится до нуля. Но мы все равно передадим вам важнейшие материалы из истории нашего мира. Надеемся, что хотя бы это позволит вам не наделать вопиющих ошибок, приведших к трагическим последствиям. Если надумаете сотрудничать с нами — мы всегда готовы оказать посильную помощь соотечественникам. Но как представители суверенного российского государства, а не ваши подданные.

— Но на что вы рассчитываете, господин Илларионов? Кто вы есть, по большому счету? Чем вы отличаетесь от беляков из РОВСа, находящихся на побегушках у врагов Советского Союза?

— Чем мы отличаемся? В с е м, господин Горелкин. И очень скоро вы в этом убедитесь...

На этой ноте переговоры и закончились, толком так и не начавшись. Набросить уздечку на пришельцев не получилось, а другой вариант действий советской стороной, очевидно, не предусматривался. Проводив гостей, Панкратов с интересом глянул на адмирала.

— И что дальше делать будем?

— А дальше встретимся с немцами и по-дружески предупредим их не лезть на восток. Как знать, может и послушаются...

Встреча с немецкой делегацией прошла на следующий день в том же особняке, причем неожиданно для самих немцев. То они обивали пороги, пытаясь выйти на контакт с непонятными русскими, а тут им неожиданно прислали официальное приглашение — быть завтра к такому-то часу по такому-то адресу! Было от чего удивиться.

На следующий день, минута в минуту, прибыли двое человек, представившиеся как Клаус фон Браун и Вальтер Рейснер — сотрудники немецкого посольства, знающие русский язык. То, что оба имеют отношение либо к ведомству Канариса, либо к ведомству Шелленберга, не вызывало сомнений. Но вели себя гости очень вежливо, и попытались сразу же заинтересовать пришельцев перспективами дальнейшего сотрудничества, мягко упрекнув итальянцев в недостатке ума, и неспособности оценить по достоинству то, что попало им в руки. То есть, пришельцев аккуратно старались подвести к мысли, что они выбрали себе в друзья не тех, кого надо. Но еще недолго все исправить! Илларионов внимательно выслушал гостей, задал пару уточняющих вопросов, после чего предложил посмотреть фильм об истории мира, откуда они пришли, и который поможет гостям лучше понять смысл происходящего. Не подозревающие подвоха немцы с радостью согласились. Аппаратура была доставлена в особняк заранее, требуемое электроснабжение обеспечено, и вскоре на большом мониторе гости из Рейха увидели документальные кадры...

Фильм продолжался долго, более двух часов. Но финалом были не кадры с Нюрнбергского процесса и не кадры атомного взрыва над Хиросимой. Это было перед финалом. Финал представляли съемки бесчинствующих "беженцев" на улицах немецких городов. Вот кадров с гей-парадом ни у кого не нашлось.

Когда фильм закончился, немцы сидели с каменными побледневшими лицами и молчали. Илларионов выдержал паузу и продолжил.

— Такова история нашего мира, господа. И поскольку он является точной копией вашего мира, то не вижу причин, по которым история не могла бы повториться, если ничего не менять.

— Но ведь это чудовищно, господин Илларионов!!!

— Согласен, чудовищно. Вы хотите, чтобы это повторилось з д е с ь и с е й ч а с? Я не хочу. Поэтому пойду на л ю б ы е меры, если только Германия нападет на Советский Союз, или Италию. Вы это понимаете, господа?

— Понимаем... Но что Вы хотите предпринять, господин адмирал, чтобы не допустить подобного?

— Как минимум убедить вашего фюрера не нападать на Советский Союз и Италию. Англия и Франция нас не интересуют. У нас нет никаких претензий к э т о й Германии. Она нам пока что ничего плохого не сделала. И если мы сохраним мир между нашими странами, то это будет к нашей обоюдной выгоде. Вы согласны со мной?

— Согласны.

— Поэтому, в наших общих интересах сделать так, чтобы то, что вы только что видели, более не повторилось. Мы предоставим вам достаточно подробную и достоверную информацию. Но, к сожалению, мы не можем повлиять на вашего фюрера и его ближайшее окружение. Это предстоит сделать самим немцам. И от того, насколько быстро и эффективно вы сможете решить эту задачу, зависит будущее Германии.

— А касательно Англии и Франции у вас никаких условий нет?

— Абсолютно никаких. С такими союзниками, как Англия и Франция, никаких врагов не надо. Поэтому, чем скорее эти страны исчезнут из большой политики, тем лучше. Здесь наши и ваши интересы полностью совпадают.

— Вот даже как? Что же, господин адмирал, мы рады, что у нас все же есть общие интересы и точки соприкосновения. От себя могу пообещать, что мы приложим все усилия для недопущения того, что мы видели. Насколько я понимаю, вы будете стараться создать свое собственное государство — аналог того, откуда вы пришли? И предлагать вам стать гражданами Рейха не стоит?

— Совершенно верно. Поэтому, давайте не будем все усложнять, а начнем строить наши отношения, как равноправные партнеры...

Когда немцы ушли, перегруженные впечатлениями, и снабженные кое-какими материалами, Илларионов подумал — кто следующий? Американцам и японцам рано. Французам поздно. Итальянцы, немцы и русские уже были. Финны, испанцы, португальцы, югославы, турки, и всякие прочие шведы пока что не сунутся — не их уровень. Остаются англичане,.. И что-то до сих пор глаз не кажут...

Накаркал! Буквально в тот же день вечером через итальянцев было получено сообщение, что командующего русской эскадрой желает видеть консул Швейцарии. Это было настолько необычно, что Илларионов согласился принять гостя незамедлительно. Консул прибыл со своим переводчиком, а адмирал снова вызвал начштаба и обоих полковников. Тем более, Никитин отлично знал немецкий, и мог проконтролировать точность перевода. Всем было интересно, что же это значит.

Начал гость издалека. О роли Красного Креста в текущей войне, заботе о раненых и военнопленных и прочих благих целях. Но постепенно нить разговора свернула на тему, а что же господин адмирал собирается делать дальше? Не хочет ли он начать сотрудничать с самой богатой империей мира, которая сможет по достоинству оценить его самого, и всего, что связано с его эскадрой, а Швейцария могла бы выступить посредником на первых порах, поскольку Англия и Италия находятся в состоянии войны? Илларионов сначала даже опешил от такой наглости, но быстро взял себя в руки, и задал провокационный вопрос.

— А что может предложить лично м н е и присутствующим здесь моим людям самая богатая империя мира?

— Господин адмирал, если Вы заинтересованы в сотрудничестве, то Вы и ваши офицеры смогли бы стать весьма состоятельными людьми! Поверьте!

— И что конкретно для этого мне и моим офицерам надо сделать?

— Я не уполномочен решать такие вопросы, и меня просили лишь предложить вам взаимовыгодное сотрудничество. Если вы согласны, господа, то можно встретиться позже в расширенном составе и обсудить все более детально!

— Благодарю Вас, не стоит. Передайте тем, кто Вас послал. Адмирал Илларионов не продается. Русские офицеры — тоже. Второго генерала Врангеля не будет, пусть не надеются. Мы пришли с миром в этот мир, и не хотим войны. Но если кто-нибудь захочет проверить, так ли это, то ответ будет дан незамедлительно. Наиболее подходящими в данной ситуации средствами...

Расставшись с недовольным швейцарским консулом, Илларионов не сдержал эмоций, но начштаба его успокоил.

— Да ладно, чему удивляться-то? Английские сэры до сих пор уверены, что нас можно купить. Вопрос лишь в цене. Было бы странно, если они думали по-другому.

— Да понимаю я все прекрасно... Просто каждый раз удивляюсь, что английские джентльмены свято уверены в том, что едва им стоит поманить пальцем, так сразу же выстроится очередь из желающих получить подачку.

— Колониальное мышление. Тем более, Англия пока еще формально огромная империя.

— Значит, надо приводить ее в более благопристойный вид. Как там французы? Наше "попадалово" на ход войны во Франции никак не повлияло?

— Никак. Сдулись французы полностью....

И вот теперь, перечитав еще раз радиограмму от Каннингхэма, вызвал начштаба.

— Читал?

— Читал. Советую слать наглов лесом.

— Ну, зачем же так грубо. Можно просто не отвечать. Лучше скажи, какой у нас расклад на сегодня перед "Катапультой"?

— Эскадра Жансуля стоит в Мерс-эль-Кебире, как и раньше. Наглы кучкуются возле Гибралтара, но дальше пролива пока не суются. То ли боятся повторения разгрома эскадры Каннингхэма, то ли готовятся к "Катапульте". "Мурманск" за ними присматривает.

— Эт-то хорошо-о-о... Это очень хорошо, что они все в кучу соберутся! А что там у "Ангары"?

— Патрулирует в Ионическом море неподалеку от Сицилии. Англичан нет, итальянцы пока тоже особой активности не проявляют. После того, как грохнули две английских лодки, пытавшихся подойти к Катании, вокруг полная тишина. Каннингхэм может был бы и рад в море выйти, но с его единственным "Рамилисом" там делать нечего. А "Уорспайт" и "Малайя" — памятники. В таком состоянии им выходить в море нельзя, а провести нормальный ремонт в Александрии нет возможности. Так что, прав ты был, что топить их не захотел. Может когда и пригодятся.

— Для этого сначала надо Александрию взять... Ладно, вернемся к нашим баранам. Посланцы к французам готовы?

— Готовы. Ждут приказа. Итальянцы ничего не знают.

— Значит, начинаем...

Глава 8

Шопинг по-сицилийски

Полковник ГРУ Никитин собирался наведаться в город для проведения очередной негоции с "самыми настоящими" золотыми монетами Банка Российской Федерации, как неожиданно его вызвал адмирал. Чертыхнувшись, отправился к начальству, гадая, что такого срочного стряслось на этот раз. Но едва увидев адмирала, сразу понял, что период ожидания закончился, и предстоит д е л о.

— Петр Петрович, наши послы к адмиралу Жансулю готовы?

— Готовы, товарищ адмирал. А что, пора?

— Пора. Англичане стоят на рейде Гибралтара и ждут. Может еще кто-то должен подойти, может просто в Лондоне еще думают. Но от своих планов одним махом избавиться от французского флота наши просвещенные мореплаватели не откажутся. Отправитесь завтра на "Новгороде" в сопровождении двух эсминцев. На подходе к Орану ночью вертолет доставит группу на берег. Куда именно — сами выберете на месте. Радаров у французов нет, поэтому никто вертушку не обнаружит. Пока не закончится этот балаган с "Катапультой", и ситуация не прояснится, группа остается в Оране. В крайнем случае, эвакуация тем же порядком, — на вертолете. Если припрет, даже в дневное время суток. Тогда уже нечего будет таиться. Задача ясна?

— Ясна, товарищ адмирал.

— Вопросы, просьбы?

— Из вопросов — корабли, что нас доставят, так и будут там все время оставаться?

— Да. Только отойдут от берега за пределы визуальной видимости.

— Понятно. Еще есть просьба. Нужна женская одежда французского производства по последней моде. А также все бабские причиндалы вроде косметики, парфюмерии и прочей дребедени. Причем именно французские.

— А это еще зачем?!

— Майор Кошкина требует. Ей ведь за француженку придется себя выдавать. А то, что вчера привезли из заказанного, все сделано в Италии. Кто-то из макаронников либо прошляпил, либо сэкономить решил. Идти к французам в итальянских тряпках и выдавать при этом себя за француженку — большой риск.

— Твою мать... Успеете до завтра все найти?

— Должны. Если сегодня кого надо напряжем.

— Действуйте, Петр Петрович. Завтра кровь из носу вам надо выйти из Катании. Времени мало осталось...

Никитин отправился в "шхеру". Закуток в глубинах корабля, который отдали во владение "спецам". Знал, что вся его группа сейчас должна находиться там. Подальше от недремлющего ока начальства, оно как-то лучше во всех отношениях. Но на месте оказались не все. Майор Кошкина отсутствовала. Выслушав вялое приветствие подчиненных, полковник поинтересовался.

— А Мурка где?

— Трахается, наверное. Как после завтрака исчезла, так ее больше и не видели.

— Вот же, прости-господи... Дорвалась, как вшивый до бани... Ладно, отдыхайте пока...

Отправившись на жилую палубу в поисках своего исчезнувшего бойца, Никитин меньше всего думал о моральном облике майора ГРУ Кошкиной, позывной Мурка. Гораздо больше его волновала мысль о том, как бы данный боец не потерял "товарный вид" в результате предания излишествам. Сразу же после "попадалова" Мурка загрустила и даже пустила слезу, а потом "села на стакан". Благо, запасы имелись. Правда, ненадолго. На второй день "затяжного пикирования" Никитин понял, что если не принять срочные меры, то "пикирование" может закончиться "невыходом из пикирования", и группа лишится боевой единицы, поэтому начал действовать. Не привлекая к этому никого из группы, и не докладывая начальству (сами разберемся!) вломился в каюту к Мурке, открыв дверь "вездеходом", и вылил в раковину все, что нашел. Правда, нашел не так уж много. Большая часть "стратегического запаса" была уже израсходована, а пополнить его Мурка не успела. На возмущенные вопли страдающего от алкогольной интоксикации женского организма в распахнутом халате на голое тело, никак не отреагировал. А сорвав халат и схватив за волосы, затащил данный организм в душ и сунул под холодную воду, держав так до тех пор, пока истеричные визги не сменились членораздельным и четким матом, перемешанным с обещаниями устроить ему много чего нехорошего. После "водных процедур" Мурка более-менее пришла в себя, но попыталась взять реванш, оказав сопротивление такому бесцеремонному вторжению. Увы, разница в весовых категориях оказалась существенной, да и предыдущие возлияния оказали неблагоприятное воздействие. Поняв, что успешно противостоять своему командиру не может, и если продолжит кочевряжиться, то ее начнут елозить физиономией по палубе, Мурка устроила истерику. Ну, с этим на Руси справляться умели хорошо, и бабья истерика полковника ГРУ не испугала. Правда, вожжей под рукой не было, но обычный ремень их успешно заменил. После того, как данный инструмент несколько раз отпечатался на аппетитной голой заднице Мурки, и членораздельный мат снова сменился визгом, уходящим чуть ли не в ультразвук, добавил для закрепления понимания еще десяток и отпустил хлюпающую носом страдалицу. А затем провел душеспасительную беседу о пагубном влиянии алкоголя на женский организм, и если майор Кошкина не прекратит сие непотребство, то последствия будут самые печальные. Ибо здесь нет возможности "выйти на гражданку" и уехать, куда хочешь. Ни по состоянию здоровья, ни вследствие беременности, ни через несоответствие занимаемой должности, ни даже через суд офицерской чести, если она еще не поняла. Зато, если возьмется за ум, то перспективы могут быть просто сказочные по сравнению с тем, чего она могла бы добиться раньше, тянув служебную лямку. Дошло. Причем сразу дошло. Все же следовало отдать Мурке должное, дурой она не была. Но сработали компенсаторные механизмы, и "крутое пике" в парах алкоголя сменилось крутым трахом. Мурка наплевала на мнение окружающих и отрывалась на всю катушку, как будто хотела наверстать все, что упустила раньше, следуя навязываемым правилам поведения и нормам приличия. Благо, кандидатов в "спарринг-партнеры" вокруг хватало. На это Никитин уже закрыл глаза. Черт с ней, с блудливой бабой. Ее натуру не переделать. Если начнешь переделывать и читать мораль, только хуже будет. Натрахается — успокоится. Когда-нибудь... Может быть...

Подойдя к двери каюты майора Кошкиной, полковник сразу понял, что пришел не вовремя. Из-за двери неслись довольно-таки недвусмысленные звуки, которые иногда то затихали, то возникали вновь. Но пора делать дело, и он постучал в дверь. Звуки затихли. Постучал снова — никакой реакции. После третьего раза все же раздался женский голос.

— Кто там?

— Открывайте, Вера Ивановна! Я по делу!

— Ой, Петр Петрович, минутку, я сейчас!

Спустя пару минут дверь открылась и из каюты выглянула молодая женщина с раскрасневшимся лицом и спутанными волосами. Хоть на ней и был спортивный костюм, но полковник был уверен, что под этим костюмом ничего нет. Сразу стало ясно, что пускать гостя в свою каюту у хозяйки нет никакого желания. Не став устраивать скандал, полковник улыбнулся.

— Вера Ивановна, я зайду к Вам через десять минут. Нам надо поговорить.

После этого развернулся и ушел, но недалеко, заняв удобную наблюдательную позицию в конце коридора за трапом. Интересно, какого же хахаля Мурка захомутала на этот раз? Десяти минут ей хватит, чтобы выставить "спарринг-партнера" за дверь и привести каюту в божеский вид.

Ждать долго не пришлось. Через пару минут дверь открылась, и из нее выскользнул молодой матрос. Из срочников. А за ним... еще двое... Тоже из срочников...

Полковник чуть не расхохотался, но все же сумел себя сдержать. Ай-да Мурка!!! Кошка блудливая!

Однако, выждал обещанные десять минут, прежде чем постучал в каюту вновь. Майор Кошкина встретила своего непосредственного начальника уже одетая по всей форме и в каюте ничего не напоминало о бушевавшем здесь совсем недавно урагане страсти. Полковник плотно прикрыл дверь и покачал головой.

— Мурка, у тебя совесть есть? Уже детей совращаешь! Да еще и групповуху устроила!

— Ничего себе, дети!!! Шишки, как у взрослых, и что почем, хорошо знают! Тем более, восемнадцать уже всем есть, и даже с точки зрения Уголовного кодекса мои действия не подпадают под статью о развращении малолетних!

— Ишь, какая законница стала! А самой-то не стыдно? Ведь эти сопляки все растреплют. Не могла себе на крайняк какого-нибудь офицера, или "сундука" для утех найти?

— Не стыдно! Отстыдилась! И не хочу я ни офицера, ни "сундука"! Хочу молодого мальчика, у которого гормональный шторм в крови и яйца от избыточного давления трещат! Да и кто бы говорил, синьор Кобелино Траханделло! Думаешь, я не знаю, как ты с местными молодыми итальяночками развлекаешься?

— Кто сдал?!

— Да ты сам себя сдал! Это ты мужиков обмануть можешь, но не женщину, которая всю вашу кобелиную натуру знает!

— Ладно, давай не будем ругаться. Но... а почему трое? Тебе что — одного мало?

— Послушай, Слон, зачем тебе это надо? Ну вот такая я любвеобильная натура, ничего не поделаешь! И лучше пусть мальчики с молодой, красивой и здоровой женщиной покувыркаются, чем под одеялом дрочат! Тебе что — жалко?

— Не жалко. Только почему именно трое? Не двое и не четверо? Не потому ли, что у женщины три "точки доступа"?

— Слон, убью. Кто настучал?

— Да ты сама себя сдала. Я ведь просто так, наугад спросил.

— Слоняра!!! Гад ты этакий!!!

— Ага, гад. Ужасный. А еще подлец, негодяй, злостный душитель демократии и крайне нетолерантная личность, ни в грош не ставящая общеевропейские ценности.

— Ладно... Надеюсь, ты языком трепать не будешь?

— Ты за кого меня принимаешь? Тем более, я не вижу в этом ничего плохого. Все "точки доступа" у женщины должны быть задействованы для достижения наилучшего результата.

— Слон, я же просила!!!

— Все, молчу! Закроем тему. Я чего к тебе пришел. Пора выдвигаться в Африку. Выходим завтра на "Новгороде". Детали обсудим всей группой. А поскольку ты в предстоящем деле — прима-балерина, то зашел обсудить с тобой наедине твои личные проблемы. Действительно привезенное женское барахло не подходит?

— Абсолютно. Это тряпки и бижутерия с итальянской барахолки, пригодные разве что для местных блядей, но совершенно не подходящие для приличной и состоятельной французской дамы. Парфюм и косметика — из той же оперы. Мне нужны качественные вещи известных в настоящее время французских фирм. Именно французских. А не итальянских, испанских, английских или еще каких, пусть даже и с мировым именем. Свое я надеть не могу. До капроновых колготок здешние аборигены еще не доросли. Фасоны верхней одежды тоже сильно отличаются. Про белье даже не упоминаю.

— А ты что, собралась Жансуля охмурять?

— Не обязательно Жансуля, и не обязательно охмурять так, чтобы доводить все до "финала". Буду действовать по обстановке. Но если на мне увидят комплект от "Версаче", а не то убожество, что здесь называют женским бельем, то конечно сначала офигеют. Зато потом возникнет масса глупых вопросов. А другого белья, кроме "Милавицы", у меня нет. Но даже "Милавица" из нашего времени для аборигенов — нечто запредельное.

— Как у вас женщин все сложно... Ладно, поедем сегодня на берег, прибарахлимся. Сама выберешь все, что тебе надо. Но завтра к утру мы должны быть готовы при любом раскладе.

— О-о-о, намечается шопинг?! Я всегда за! Когда едем?

— Пошли в "шхеру", сначала общий инструктаж проведу. А потом отправимся на берег. Оба по гражданке. Ты, в случае чего, изображаешь из себя вольнонаемную медичку с плавучего госпиталя. Я — полковник морской пехоты и одновременно твой хахаль, который решил побаловать свою пассию. Наденешь итальянские тряпки, чтобы поменьше внимание привлекать. Может издалека и за местную синьору сойдешь. Хоть какая-то от этого барахла польза будет...

Проведя инструктаж группы, Никитин и Кошкина отправились на берег. Гражданская одежда для мужской части группы нашлась без проблем еще раньше, но вот полная экипировка Мурки превратилась в неразрешимую проблему, поскольку того, что ей было нужно, в массовой продаже просто не было. Не то место Катания, чтобы сюда завозили в большом количестве дорогие изделия известных французских брендов. А с началом войны в Европе и без того довольно скудный ручеек дорогих французских товаров, идущий в Катанию, исчез почти полностью. Поначалу была и языковая проблема, поскольку ни Никитин, ни Кошкина не знали толком итальянского, а жители Катании, к кому они обращались, не знали никакого другого. Общение на пальцах не помогало. Их просто не понимали, пытаясь втюхать местный ширпотреб. Помощь пришла с неожиданной стороны. Быстро поняв, что дальнейшее общение с рыцарями прилавка на уровне "дую дую, но х...ево" может затянуться надолго, но так и не дать нужного результата, Никитин обратился за помощью к знакомым мафиозо, через которых сбывал золотые монеты. Вот там никаких языковых проблем не было, и ближайшие помощники местного "крестного отца" свели их с семьей русских эмигрантов, вращавшихся в высоких кругах. Глава семейства, оказавшегося в Италии как раз перед началом Первой мировой, умер два года назад, а его вдова доживала свой век в роскошном особняке в окружении прислуги. Тем не менее, выпускница Смольного института Анастасия Вандерберген не махнула на себя рукой и не удалилась от общества, а вела светский образ жизни применительно к условиям Катании, стараясь взять от жизни все, что она в состоянии предоставить. Приход эскадры из России другого мира ее удивил и заинтересовал. Она очень хотела пообщаться с соотечественниками, но вбитые с молодости стереотипы о правилах поведения в высшем обществе не позволяли сделать первый шаг, а командованию эскадры не было никакого дела до одинокой эмигрантки. Других забот хватало. Поэтому обращение за помощью русского офицера было воспринято синьорой Вандерберген, как подарок судьбы. Быстро поняв, что именно нужно гостям, синьора тут же вызвала девушку из прислуги, неплохо говорившую по-русски, и велела ей помочь мадемуазель Кошкиной, обратившись туда, где можно достать по-настоящему качественные вещи, а не то убожество, чем завалены местные лавчонки, по сущему недоразумению называемые магазинами женской одежды. Заодно предоставила в распоряжение "милой девочки" свой автомобиль с водителем и охранником — бывших врангелевских офицеров, которым самим было интересно поговорить с "докторшей" из России будущего. А "господина полковника морской пехоты" (как представился Никитин) пригласили в гостиную и весь остаток дня прошел в светской беседе с перерывом на обед. Анастасия Вандерберген оказалась очень интересной собеседницей и любознательной женщиной, которую интересовало абсолютно все о жизни ее Родины, вернуться в которую она побоялась, наслушавшись рассказов тех, кому повезло вырваться из Крыма вместе с остатками армии Врангеля. Рассказ Никитина о событиях, произошедших после гражданской войны, поверг ее в ужас. А информация о том, что ждет Европу в ближайшем будущем, если оставить все, как есть, вызвали бурю негодования. Анастасия и раньше недолюбливала Германию. Хоть ужасы Первой мировой и не коснулись ее лично, но она была настоящей патриоткой России. А уж известие, что Германия снова собирается напасть на Россию (Анастасия Вандерберген старательно избегала названия Советский Союз) в следующем году даже заслонило ее ненависть к большевикам.

— Петр Петрович, и вы это допустите?! Ведь если вы пришли из будущего, отстоящего от нас более, чем на полвека, то ваши корабли должны обладать невиданными здесь возможностями!

— Мы этого не допустим, Анастасия Михайловна. Более того, кое-какие шаги в этом направлении уже сделаны. Но не все зависит от нас. Мы можем уничтожить врага, если он все же нападет. Но мы не можем убедить его не делать этого. Это предстоит сделать самим немцам. Удастся ли им это — другой вопрос. Уж слишком все далеко зашло в германской политике. Но главный виновник всех этих событий не Германия. Германия — лишь инструмент, с помощью которого островитяне надеялись окончательно решить проблему с Россией. Ведь они привыкли воевать с Россией чужими руками.

— Полностью с Вами согласна, Петр Петрович. Такое было уже не раз. А этого пустопорожнего краснобая и позера Муссолини, значит, повесят сами итальянцы?

— Да. Но не думаю, что сейчас Муссолини совершит те вопиющие глупости, какие он сделал в нашей истории. Он авантюрист и самодур, не желающий считаться с окружающей реальностью. Но не идиот же, в конце концов.

— Как знать, как знать... Лично я в этом не уверена... Как бы у него не получилось, как у той вороны, у которой "от радости в зобу дыханье сперло". Получив предложение помощи от вас — пришельцев из будущего, он может замахнуться вообще на нечто невообразимое. Вроде мирового господства. С этого дурака станется.

— Хм-м... А Вы знаете, Анастасия Михайловна, об этом я как-то не подумал... Считал все же синьора Муссолини достаточно адекватным человеком. Который узнав, чем закончатся его авантюры, не будет наступать второй раз на те же грабли.

— Дай бог, чтобы я ошибалась, Петр Петрович. Но будьте готовы и к такому повороту событий. Для вас Бенито Муссолини — всего лишь имя человека, оставившего след в истории, не более. Как оставил и какой след — неважно. А для нас это недалекий истеричный психопат, живущий в мире своих иллюзий, и раз за разом ввергающий страну в неприятности своими сумасбродными действиями. Так что особо не обольщайтесь по поводу его адекватности. Если исходить из того, что Вы рассказали, то получается, что даже у Адольфа Гитлера здравого смысла больше, чем у этого психопата...

Сказанное насторожило Никитина. Никто из командования эскадры до этого не допускал мысли, что у Муссолини может взыграть дурь до такой степени. Все сходились на том, что каким бы беспардонным авантюристом человек не был, но получив точную информацию о результате своих авантюр, поостережется делать то, на чем уже погорел один раз. Однако, учитывая личность Муссолини... Как бы он теперь действительно не подумал, что бога за бороду ухватил, получив такой подарок Судьбы... Но сейчас говорить что-то конкретное рано. Выводы и прогнозы можно будет сделать после английской "Катапульты". Если синьор Муссолини, наплевав на предупреждение, снова ввяжется в греческую авантюру вместо того, чтобы направить все силы на взятие Суэцкого канала, о чем его просит Гитлер... То придется признать, что они поставили не на ту лошадь. И срочно выбираться из этой задницы, в какую собственными стараниями влезли.

Никитин продолжал беседу с гостеприимной хозяйкой, но Кошкина со своими провожатыми все не возвращалась. На вопрос — почему так долго, Анастасия ответила, что быстро такие дела не делаются. Кармела — горничная синьоры Вандерберген, проводит мадемуазель Кошкину туда, где можно купить вещи, достойные порядочной женщины. За соответствующую цену, конечно, но зато там можно найти в с ё. Кармелу там хорошо знают, и заодно она выступит в роли переводчика. Так что господину полковнику волноваться не стоит. Никитин успокоился и продолжил рассказ о России будущего, но появилось чувство тревоги. Как чувствовал, что не хотел отпускать Мурку одну. Конечно, она и сама боец не из последних, но все же разгуливать по чужому городу в одиночку... На приставленную к ней свиту никакой надежды не было.

Время шло, но Кошкина так и не появлялась. Никитин понял — что-то случилось. Кляня себя последними словами, извинился перед хозяйкой и уже хотел выйти из дома, чтобы связаться со своими и поднять тревогу, как услышал шум подъехавшего автомобиля. Выглянув в окно, облегченно вздохнул. Все участники шопинга были живы и здоровы, и Мурка что-то увлеченно обсуждала с Кармелой, направляясь к дому. Водитель остался возле машины, а охранник тащил следом за дамами здоровенный баул. Видно, мадемуазель Кошкина дорвалась до любимого дела всерьез и отвела душу. Никитин только вздохнул. Баба есть баба, что с нее взять? Интересно, хоть немного денег у нее осталось?

Раздались возбужденные голоса, и вся компания ввалилась в гостиную. Сразу стало шумно. Охранник топтался у двери и держал в руках сумку, пока Кошкина не избавила его от "ценного груза". Анастасия отпустила прислугу и поинтересовалась, как прошло мероприятие, заодно велев накрыть на стол. А то, они с господином полковником уже пообедали, а вот "милая девочка" проголодалась. Кошкина поблагодарила хозяйку и извинилась, что ей нужен Петр Петрович на пару слов. Пока накрывают на стол, они могут побыть в саду наедине. Разумеется, синьора Вандерберген была не против, и лишь по улыбке можно было понять ее мысли — "эх, молодежь!". На что мадемуазель Кошкина очень натурально засмущалась и утащила Никитина из дома в сад. Полковник понял, что не ошибся в своих подозрениях.

— Мурка, что случилось? Почему так долго?

— Проблема, Слон. Меня раскрыли. И есть разговор...

Когда к делу подключились знающие люди, шопинг перешел на более высокий уровень. Миловидная девушка Кармела Росси — горничная синьоры Вандерберген, хорошо говорила по-русски и оказала неоценимую помощь в деловых переговорах. Выяснив, что конкретно нужно гостье из России, они не стали связываться с многочисленными магазинчиками, торгующими ширпотребом, а сразу направились в небольшой салон, где цены отпугивали покупателей лучше, чем сторожевые собаки. Но здесь можно было купить действительно дорогие и качественные вещи, в том числе и французские. К сожалению всего, что требовалось Кошкиной, в наличии не оказалось, поэтому отправили посыльного в другое место, клятвенно заверив, что нужный товар будет. А пока суть да дело, занялись остальным. Когда все покупки были сделаны, Кармела предложила перекусить в небольшом ресторанчике поблизости, где хорошая кухня. Кошкина не возражала. За обедом они разговорились. Охранника и водителя — в прошлом подполковника Матвеева и поручика Зорина Вооруженных Сил Юга России, очень интересовало, что же случилось с их страной, за которую они воевали. Кошкина постаралась выдать дозированную информацию, не вдаваясь в подробности, но и это было сродни откровению свыше. Говорили долго, причем от Кошкиной не укрылось, что Матвеев посматривал на нее со скрытым интересом. Списав все на мужское внимание, она продолжала изображать из себя недалекую "сестру милосердия", на которую положил глаз "господин полковник", но ситуация в ресторане ей не нравилась. За ними наблюдали. И скорее всего, причиной послужила их русская речь. Народу в этот час было немного, их разговор был хорошо слышен. Не меняя тона разговора, она обратилась к Матвееву.

— Николай Федорович, Вам не кажется, что наши персоны явно кого-то заинтересовали?

— Вы тоже заметили, Вера Ивановна?

— Да. И похоже, просто так нам уйти не дадут. Оружие у вас с собой?

— Оно всегда со мной. Евгений, сейчас рассчитываемся, и ты идешь к машине. Вера Ивановна и Кармела, вы сидите за столом и мило беседуете, пока Евгений не заведет мотор. Потом идете к выходу, не оборачиваясь. Я за вами. В случае чего — сразу падать на землю и не вздумать геройствовать. Все понятно, мадемуазель?

— Понятно, Николай Федорович. Ждем вашу команду...

Вокруг ничего не изменилось. Только трое человек, сидевших неподалеку, покинули зал ресторана. А один ушел еще до этого. Их водитель вышел из-за стола и вскоре донесся звук работающего мотора. Мурка встала, и мило щебеча о каких-то глупостях с Кармелой, отправилась к выходу. Она уже поняла, что это не покушение. Ничто не мешало ликвидировать их еще в ресторане. Это попытка похищения. А кого из них четверых скорее всего хотят похитить? Вот то-то...

Визг тормозов резко остановившегося автомобиля не стал для нее неожиданностью. Оттолкнув Кармелу, она выхватила два пистолета и выстрелила в того, кто выскочил из машины и бросился к ней. Но сбоку напал второй, стоявший до этого на тротуаре, и явно не ожидавший такой прыти от смазливой дамочки. Мурка не стала устраивать поединок в голливудском стиле, а снова пустила в ход оружие, действуя по принципу "лучше старенький ТТ, чем дзю-до и карате". И тут сзади загремели выстрелы. Резко отпрыгнув в сторону и укрывшись за афишной тумбой, чтобы держать в поле зрения упавшего противника, Мурка приготовилась открыть огонь, но надобности в этом больше не было. Матвеев палил с двух рук по нападавшим, одновременно уходя перекатом. Зорин стрелял, не выходя из машины. Через несколько секунд все было кончено. Автомобиль похитителей попытался скрыться, но еще один выстрел Матвеева в боковое стекло достал водителя. Машина дернулась и заглохла. И тут раздался визг. Кармела дала волю чувствам. Испуганные прохожие осторожно выглядывали из-за подвернувшихся укрытий. Полиции, как всегда, не было.

Кошкина осмотрелась и убедившись, что опасность миновала, подошла к лежавшему на тротуаре налетчику, держа его на прицеле. Но вскоре убедилась — контроль не требуется. Подошел охранник, по-прежнему держа в руках два немецких пистолета "Парабеллум". Мельком бросил взгляд на труп и проверил следующего.

— Готов. Хорошо стреляете, Вера Ивановна. Ничего мне сказать не хотите?

— Что именно, Николай Федорович?

— Будете продолжать утверждать, что Вы сестра милосердия с плавучего госпиталя?

— А разве это Вас удивляет?

— Откровенно говоря — очень. Я еще не видел ни одной сестры милосердия, которая бы т а к стреляла. Хотите сказать, что научились этому в госпитале?

— Ну, всяко бывает... Кстати, Николай Федорович, Вы делали то же самое. Шестерых уложили, и еще водитель в машине.

— Мне по должности положено. А вот Вы меня очень удивили... Ладно, это не мое дело. Пока подумайте, что будете говорить полиции. Делайте упор на то, что на Вас напали грабители и Вы защищались.

— Сначала давайте выясним, что это за типы. Среди ваших живые есть?

— Если только тяжелые. Давайте проверим.

Нашли двоих раненых, которые еще дышали. У всех оказались документы на итальянские имена, но Матвеев, едва глянув в них, презрительно усмехнулся — фальшивка. Тут подоспел патруль из морпехов с эскадры, усиленный "народным ополчением" из мафиозо, которого привлекли выстрелы. Один из "ополченцев", осмотрев оружие нападавших, предположил, что это англичане. Они уже ловили таких. Разобрались быстро. Кошкиной пришлось предъявить свои документы командиру патруля, что сразу решило все вопросы. Раненых налетчиков отправили в госпиталь в сопровождении морпехов, мафиозо остались сторожить место происшествия до прибытия властей, а Кошкина вместе со своей свитой предпочла исчезнуть от греха подальше. Ни полиция, ни карабинеры за все время так и не появились.

На обратном пути Кармела трещала без умолку. Зорин вел машину и не отвлекался, а вот Матвеев то и дело поглядывал на Кошкину, но молчал. И только когда машина въехала во двор особняка, улучив момент, сказал.

— Вера Ивановна, я понимаю, что всей правды Вы мне не скажете. Но, поверьте, я могу быть вам полезен.

— О чем Вы, Николай Федорович?

— Я прекрасно понимаю, что вы с полковником не те, за кого себя выдаете. У меня на это глаз наметан. Я ведь не окопник, Вера Ивановна. Разрешите представиться. Генерального Штаба подполковник Матвеев! Честь имею!

— Вот как... Военная разведка?

— Вы слишком хорошо осведомлены для сестры милосердия, Вера Ивановна.

— Хорошо, Николай Федорович. Я поговорю с полковником Никитиным. Это все, что я могу обещать...

Закончив рассказ, Кошкина внимательно смотрела в лицо Никитина. Что и говорить, сюрприз... Встретить совершенно случайно, в богом забытой Катании, офицера Генерального Штаба... Наконец, полковник нарушил молчание.

— Как он тебе? Твое личное мнение?

— Честный русский офицер. Подозревать его в попытке внедрения к нам глупо. Ведь еще сегодня утром мы не знали, что явимся сюда в гости. А если он действительно военный разведчик, то может и в самом деле быть нам очень полезен. Ведь для нас все, что здесь творится — давняя история. А он ж и л здесь. И знает все местные расклады не понаслышке.

— Пожалуй... Ладно, рискнем. Может и вправду будет толк. Давай, зови его высокоблагородие...

Пока Кошкина ходила за Матвеевым, Никитин успел обдумать сложившуюся ситуацию. Сюрприз, однако! Но вдруг это тот самый Его Величество Случай, благодаря которому удается сделать то, что считается невозможным? Ведь если Матвеев работал в этом регионе по заданию Генерального Штаба, то у него должны остаться очень хорошие связи. И если это так...

От возможных перспектив у Никитина захватило дух. Ведь это не коминтерновская и НКВД-шная сети, полностью находящиеся под контролем Лаврентия Павловича. Если Матвеев сведет с нужными людьми, то можно будет лучшему другу детей и физкультурников такую козью морду в Европе сделать, если только у него снова возникнет желание накинуть уздечку на "предателей трудового народа" и "отщепенцев"! Интересно, очень интересно...

Вскоре появились Кошкина и Матвеев, доложившийся по всей форме господину полковнику. Никитин кивнул, и постарался перевести разговор в неформальное русло.

— Давайте без чинов, Николай Федорович. Присаживайтесь. Мне хотелось бы узнать причины Вашего желания помочь нам. А также узнать о Вашем прошлом. Подозреваю, что Вы даже своему коллеге — Евгению Константиновичу рассказали далеко не все. Я прав?

— Правы, Петр Петрович. Я с 1912 по 1917 год работал в Австро-Венгрии под чужим именем. Был у австрияков "штабной крысой". После февраля 1917 меня отозвали в Петроград, и я собственными глазами видел ту кровавую вакханалию, что по недоразумению назвали революцией. После октября 1917 понял, что с большевиками мне не по пути. И почти сразу же стал "контрой" для жидов-комиссаров. Воевал сначала в Добровольческой армии, потом в Вооруженных Силах Юга России. Эвакуировался из Севастополя в 1920. По прибытию в Константинополь быстро понял, что с Врангелем каши не сваришь. Он фактически продал нас недавним "союзникам". Поэтому просто ушел "по-английски", воспользовавшись старыми связями в Турции и подложными документами. Из Турции перебрался в Грецию. Выживал, как мог. Пришлось даже с греческими контрабандистами долгое время дело иметь. Когда был в Катании в 1928 году, совершенно случайно встретил старого друга — поручика Зорина, который служил шофером в семье богатых русских эмигрантов Вандерберген, осевших в Италии еще до войны. Вот он-то и свел меня с ними. В политику никогда не лез. Большевикам служить отказался. Но и к недавним "союзникам" идти на службу тоже не захотел. Почему хочу помочь вам? Я русский офицер, Петр Петрович. А бывших русских офицеров не бывает. И поскольку в вашем мире большевиков больше нет, и вы собираетесь возродить здесь с в о ю Россию, которую покинули, а не пошли на поклон к Сталину, продавшись за паек, то я хочу оказать вам посильную помощь. Ведь я многое знаю. И некоторые мои старые связи до сих пор могут эффективно работать. Вкратце все.

— Что же, благодарю за откровенность, Николай Федорович. Я Вам верю. Но сразу хочу предупредить. Если придете к нам, то обратной дороги уже не будет. Спрыгнуть с поезда не получится. Уж слишком высоки ставки в игре, когда весь мир против нас. Вы ведь еще многое не знаете. Согласны?

— Согласен, господин полковник!

— В таком случае, поздравляю с возвращением на службу, Николай Федорович! Формальности уладим позже. Адмирал Илларионов в любом случае захочет с Вами поговорить. Но военная разведка — моя епархия, и он в нее не вмешивается. Вы не ошиблись в своих подозрениях. Мы офицеры Главного управления Генерального Штаба Вооруженных сил Российской Федерации. Можно сказать, ваши преемники. Но задачи, стоящие перед нами, многократно сложнее...

Решив главный вопрос, детали Никитин оставил на потом, наметив дальнейший план действий. Сейчас уже некогда заниматься бюрократией. Завтра выход в море, поэтому хочешь — не хочешь, а Матвеева придется брать с собой, предварительно представив его Илларионову. Поговорить без спешки во время перехода через Средиземку, выяснив побольше информации, да и под постоянным присмотром "беляк" будет. Все равно, в Оран пойдет только часть группы, а часть останется на борту "Новгорода" в резерве. Вот пусть ребята и пообщаются с новым членом группы в неформальной обстановке, а он со стороны понаблюдает. Конечно, на дело господина подполковника брать нельзя. Пока, во всяком случае. Мужик уже в возрасте — под полтинник, да и соответствующей подготовки у него нет. Но вот как консультант по реалиям окружающего гадюшника..., то есть мира, может быть очень даже полезен...

За ужином обсудили с Анастасией Вандерберген возможности дальнейшего сотрудничества. Как оказалось, у нее были неплохие связи в деловых кругах Италии, оставшиеся от покойного мужа. Рассказ о попытке похищения мадемуазель Кошкиной ее напугал и очень разозлил, когда высказали предположение, что это дело рук англичан. Но не удивил, поскольку выражение "англичанка гадит" возникло не на пустом месте. На просьбу "откомандировать" в распоряжение эскадры Николая Матвеева ответила, что будет рада помочь хоть чем-то своим соотечественникам, поэтому вопрос о "переводе" решился безболезненно. И только ближе к вечеру, распрощавшись с гостеприимной хозяйкой, и прихватив с собой Матвеева, вернулись на борт "Адмирала Макарова". Предстоял еще разговор с командующим, поскольку такого экспромта по расширению группы "спецов" никто заранее не предполагал.

Командующий ждал Никитина, но был удивлен его словами о включении аборигена в группу разведки. Даже высказал сомнение по этому поводу.

— Петр Петрович, а Вы уверены в этом "беляке"?

— Полной уверенности ни в чем быть не может, товарищ адмирал. Но в данном случае мы ничего не теряем. Возьмем его с собой на "Новгород" и посмотрим, чем дышит. Сбежать с "Новгорода" он все равно не сможет. Если все им сказанное соответствует действительности, то офицер Генерального Штаба, работавший долгое время на Балканах и сохранивший свои прошлые связи, — это сущий подарок для нас. Ну, а если господин подполковник начнет вести свою игру... Избавиться от него никогда не поздно. В любом случае, теперь он будет под постоянным присмотром.

— Хорошо. Под Вашу ответственность, Петр Петрович. Можете задействовать "беляка" в своей работе так, как сочтете нужным. А что это за история с попыткой похищения майора Кошкиной?

— Точной информации пока нет. Уцелели всего лишь двое из нападавших, но они сейчас в таком состоянии, что говорить с ними невозможно. По косвенным признакам — работа английской разведывательно-диверсионной группы. Скорее всего, случайная встреча. Ведь Кошкина со своими провожатыми не предполагала заранее посещение этого ресторана, поэтому вариант засады исключен. Очевидно, англичане тоже оказались в этот момент в ресторане, услышали русскую речь и сделали правильные выводы. Решили сработать экспромтом, без подготовки. Не получилось. Кошкина положила двоих, Матвеев семерых. Водитель машины тоже стрелял, да только вряд ли в кого попал. Был ли на месте нападения еще кто-то из англичан, и ушел после провала акции, выяснить не удалось. Поэтому возможна утечка информации о наличии у нас слишком резвой "сестры милосердия".

— Плохо, что Кошкина так засветилась... Ладно, по крайней мере, хоть благополучно все закончилось. Давайте сюда этого героя белого движения, поговорим...

Разговор контр-адмирала Илларионова и подполковника Матвеева затянулся надолго. Илларионов даже не ожидал найти в бывшем "беляке" такого интересного собеседника, оказавшегося кладезем информации. Присутствующий при этом Никитин лишний раз понял, что не прогадал, сделав ставку на Матвеева. Под конец разговора адмирал поздравил нового сотрудника военной разведки с возвращением на службу, присвоения ему с учетом выслуги звания полковник российской армии и включении в группу "спецов" под командованием полковника Никитина.

А между тем майор Кошкина, она же Мурка, разложив в каюте обновки, восхищенно вздыхала. Ведь это настоящий праздник для души и тела! Когда бы удалось так прибарахлиться, причем за казенный счет! Французские шмотки — еще ладно. Они только для дела нужны, по кораблю в них ходить не будешь. На берег тоже лучше в итальянских тряпках выходить, чтобы внимание не привлекать. И так сегодня вляпалась по самые не балуй. Но вот французская косметика и парфюм — о-о-о, это что-то!!! Как говорят, вплоть до оргазма! Кстати, по поводу оргазма... Завтра придется перебираться на "Новгород", и когда вернутся назад — неизвестно. Поэтому... Где там эти юные "кобелино вульгарис"? Заодно и "политинформацию" надо с ними провести...

Выйдя из каюты, Кошкина оправилась на поиски искомого объекта. Нашла быстро. Затянув в уголок, где их никто не видел, озвучила приказ.

— Костик, ты как? Готов к подвигам на благо отечества?

— Так точно, готов, товарищ майор!

— Это радует! Берешь свою команду, и через час я жду вас у себя в каюте. Можешь взять еще одного-двух "изголодавшихся", но не больше. И еще. Костик, надеюсь на ваше благоразумие. В том плане, что вы не будете хвастаться своими подвигами среди личного состава. Если я об этом узнаю, то лучше сразу прыгайте за борт и утопитесь. По крайней мере, это будет для вас гораздо безболезненнее.

— Так ведь знают, наверное, товарищ майор!

— Костик, знать и делать вид, что ничего не происходит, это одно. А вот хвалиться во всеуслышание в курилке о том, как "драл эту майоршу во все дыры", это совсем другое. Так понятнее?

— Так точно, товарищ майор!

— То-то же! Ладно, Костик, не пугайся. Это я так — в целях профилактики. А вообще я белая, добрая и пушистая... Если меня не злить... Да, Костик, тех неофитов, которые придут сегодня первый раз, предупреди заранее. Никакие отмазки вроде "правильные пацаны так не делают", или "это не по понятиям", или что-то в этом роде, не принимаются. Если я подобное услышу, то устрою им такой вечер любви в стиле "не по понятиям", что запомнят на всю оставшуюся жизнь. А вы будете в роли зрителей и старательных помощников. Так что пусть сначала хорошо подумают, на что подписываются. Переступая порог моего будуара, не говорят "нет", и все свои "понятия" оставляют в коридоре за порогом. Надеюсь, мы поняли друг друга?

— Так точно, товарищ майор!

— Очень хорошо! И последнее. Если ваш "сундук" хоть слово вякнет, и не захочет вас отпускать, скажешь, что выполняешь приказ заместителя командира группы "спецов" майора Кошкиной. Думаю, у него хватит здравого смысла и инстинкта самосохранения, чтобы после этого заткнуться. Ну, а если нет... Тогда придется мне лично нанести ему визит. Что ему вряд ли понравится. Если только он не поклонник BDSM. Так ему и передай...

Глава 9

Вдали от войны

На следующий день БПК "Новгород" и крейсер "Михаил Кутузов" в сопровождении эсминцев "Громкий" и "Гремящий" поздним вечером вышли из Мессинского пролива, быстро исчезнув в ночной тьме Тирренского моря. Пришлось поставить в известность итальянцев о выходе четырех кораблей и согласовать с ними проход пролива, чтобы те не подняли панику. Но о конечной цели похода итальянское командование не знало. Им было сообщено, что корабли будут отслеживать ситуацию на подходах к Сицилии с запада, что в какой-то мере соответствовало действительности. А большего таким горе-союзникам знать не надо. Илларионов и все офицеры штаба удивлялись, что с момента прихода эскадры в Катанию итальянцы не предприняли абсолютно н и ч е г о, чтобы воспользоваться благоприятной ситуацией на море после разгрома эскадры адмирала Каннингхэма. Ну, а если так, то и нечего с ними церемониться. Придется рассчитывать только на свои силы, а при "дележе добычи" применить "дифференцированный" подход. Как говорится, можно делить поровну, а можно по-честному.

Решение добавить к "африканской" группе старый крейсер "Михаил Кутузов" приняли уже в день выхода, поскольку пришло сообщение от "Мурманска" о повышенной активности легких сил английского флота в западной части Средиземного моря. Если английские легкие крейсера и эсминцы встретят в открытом море "Новгород" с "Громким" и "Гремящим", то как бы в них дурь не взыграла, приняв эти корабли за эсминцы-переростки, справиться с которыми не составит большого труда. Придется тратить на просвещенных мореплавателей дефицитные ракеты, чего бы очень не хотелось. Хоть процесс "воспроизводства" на "Тавриде" уже доказал возможность создания абсолютно точных копий сложной боевой техники, но "Таврида" стоит в Катании, и до нее еще добраться надо. Да и светить перед всеми свои возможности раньше времени тоже не хотелось. А вот если среди кораблей будет старый "фельдмаршал" с его двенадцатью шестидюймовками, то это добавит уважения со стороны гордых сынов Альбиона (да и просто сукиных сынов) при встрече в море. И как знать, возможно удержит их от опрометчивых действий. Ну, а если не удержит... Шестидюймовые снаряды будут прекрасным дополнением к ракетам, чтобы не тратить их на разную мелочь вроде эсминцев. Как бы то ни было, российская Средиземноморская эскадра из другого мира приступила к активным действиям по изменению этого мира, хотя сам мир этого пока еще не заметил. Если уничтожение эскадры адмирала Каннингхэма было всего лишь актом вынужденной самообороны, то вот срыв английской "Катапульты" — это уже преднамеренное вмешательство в ход исторических событий с целью изменить ситуацию в мире в свою пользу. Ну а то, что это может кому-то не понравится... А вот нехрен было этому "кому-то" отдавать приказ об уничтожении конвоя судов с гуманитаркой, который проходил мимо и никого не трогал! Приказ, который адмирал Илларионов держал в своем сейфе, припрятав его туда до лучших времен. Может когда и сыграет этот козырь...

А пока что на борту БПК "Новгород" в небольшом кубрике, который выделили в распоряжение группы "спецов", шло жаркое обсуждение предстоящей операции...

Все было разработано и утверждено заранее, пока не вмешался Матвеев и не высказал свои соображения. Секрета о предстоящем деле от него делать не стали, поскольку Никитин здраво рассудил, что Матвеев может знать некоторые детали, которые просто не попали в исторические хроники. Но которые могут здорово облегчить выполнение задания. И оказался прав. Едва узнав о конечной цели данного мероприятия, и о планах англичан по уничтожению французского флота, он очень удивился. Все же какие-то понятия о союзническом долге у него еще оставались незыблемыми. Даже после того, как белых фактически кинули недавние "союзники". Матвеев сначала не поверил. Уж слишком это шло вразрез с любыми общепринятыми правилами в международных отношениях. И лишь ознакомившись с предоставленными историческими материалами, призадумался. Никитин ему не мешал и не торопил...

Надо сказать, что появление Матвеева на "Новгороде" произвело фурор. На флагмане его никто толком не видел, поскольку он появился уже к вечеру, а утром вся группа во главе с Никитиным перебралась на "Новгород". Но когда он зашел в кают-компанию БПК и в привычной ему манере сказал: "Доброе утро, господа!", возникла немая сцена, как в "Ревизоре". Правда, разобрались быстро. Повседневной и парадно-выходной формы у Матвеева пока что не было, а выданный камуфляж — это все-таки неподходящая одежда для посещения офицерской кают-компании, поэтому новоиспеченный полковник пришел туда в штатском. Почему сначала и не поняли, кто это такой, посчитав за прикомандированного гражданского специалиста. Но когда выяснилось, что перед ними н а с т о я щ и й офицер белой армии... Правда того, чего втайне опасался Матвеев, не произошло. Офицеры проявили неподдельный и доброжелательный интерес к гостю, совершенно не воспринимая его, как врага, что поначалу Матвеева очень удивило. Но царившая в кают-компании атмосфера довольно быстро показала ему, что среди этих людей уже нет т е х, из-за кого он был вынужден покинуть Россию. Поэтому никаких сложностей с адаптацией среди пришельцев из будущего у Матвеева не возникло. Наоборот, его засыпали вопросами, слушая с интересом о событиях, о которых знали лишь по школьным учебникам истории, зачастую весьма старательно "причесанным". Единственный инцидент, о котором он узнал лишь на следующий день, был связан с крайне болезненной реакцией на его появление у бывшего замполита. Или как их теперь было принято называть, зама по воспитательной работе. Узнав о появлении на борту "беляка" и послушав его рассказы, "зам" улучил момент и заявился к командиру корабля с докладом. Дождавшись паузы в его эмоциональном монологе, капитан первого ранга Быстров задал всего один вопрос.

— Ну и что?

— То есть как, что?!

— Ну, появился у нас на борту белогвардеец, и что? В Европе их сейчас много.

— Как Вы не понимаете, Сергей Михайлович! Он ведь о гражданской войне рассказывает со своей колокольни! Пока только среди офицеров. Но ведь эта зараза может распространиться среди всего личного состава!

— Какая именно зараза?

— Ну эта... Их буржуазная идеология. С их целями.

— А какие у белых были цели? Насколько я знаю, их главной целью была единая и неделимая Россия. Чего мы с 1991 года не имеем. Вы разве против?

— Нет, но... Как Вы не понимаете?! Ведь это враг! Такие, как он, воевали на стороне Гитлера против Советского Союза!

— Если быть честным, то далеко не все белогвардейцы воевали на стороне Гитлера. Гораздо больше было тех, кто помогал Советскому Союзу в той, или иной форме. И я никак не пойму, Андрей Леонидович. Что Вы, собственно говоря, хотите?

— Оградить личный состав от агитации этого беляка!

— А разве он ведет какую-то агитацию? Я тоже был в кают-компании и слышал его рассказы о гражданской войне, но не увидел в них никакой агитации. Одни лишь факты из истории тех событий, в которых ему довелось принять участие. И как Вы себе это представляете — оградить? Запретить ему говорить что-либо? Это бесполезно. Запереть под замок? А на каком основании? Он что — занимается шпионажем? Или собирается устроить у нас диверсию?

— Все может быть!

— Андрей Леонидович, с таким настроением надо занять круговую оборону и жить в нашем тесном мирке. Согласитесь, что это невозможно и просто глупо. Если мы не будем привлекать к себе близких нам по духу людей, то в конце концов нас сожрут.

— Это беляк-то — близкий по духу?!

— Вы знаете, для меня человек, воевавший за Россию, хоть и выбравший не ту сторону, гораздо ближе по духу, чем моральные уроды типа Новодворской, заявившей, что Россия — угроза всему цивилизованному миру. И если Вы против белоэмигрантов, ровняя их всех под одну гребенку, то кого же Вы тогда считаете близкими нам по духу?

— А Вы не понимаете?

— Пока нет.

— Почему мы не пошли в Советский Союз? Там наше место!

— Так кто же Вам мешал, Андрей Леонидович? Ведь предлагали всем желающим вернуться в Союз по линии посольства!

— И что мы там будем делать без наших кораблей?

— То есть как — что? Махать кайлом на Колыме после того, как признаетесь, что Вы — английский шпион. А может немецкий, японский, или еще какой.

— Как же Вам путиноиды мозги промыли, Сергей Михайлович! Неужели Вы думаете, что в Союзе не разобрались бы?

— А у меня как-то нет желания проверять, Андрей Леонидович! Вы, случайно, не из адептов партии товарища Зю? Снова хотите возродить руководящую роль партии? Может еще и институт комиссаров на флоте вернем? Не выйдет! Полковнику Матвееву никаких препятствий не чинить! Занимайтесь лучше своими прямыми обязанностями, а не устраивайте тут охоту на ведьм!

Каким-то непостижимым образом этот разговор стал известен всему экипажу, и теперь вслед "заму" многие поглядывали с ироничной усмешкой, что его еще больше распалило. Дошел этот слух и до Никитина, который решил разом расставить приоритеты. Выловив "зама" в безлюдном коридоре, прижал его к переборке и с улыбкой на лице произнес.

— Андрей свет Леонидович! Если не перестанете воду мутить, то ни в Союз, ни в Италию, ни еще куда-нибудь не вернетесь. Потому, что этот белогвардеец сейчас для нас гораздо более важен, чем Вы. Надеюсь, Вам все понятно?

Одного предупреждения хватило, и "зам" умерил свой пыл. Но Никитин не обольщался по этому поводу, ибо очень хорошо знал подобную публику. Если по возвращению в Катанию он не настрочит донос на имя командующего, то значит полковник Никитин ничего не понимает в людях. Может по-тихому удавить гада и за борт выкинуть? Заодно и ребята потренируются... А что, тоже вариант... Можно оставить на крайний случай...

Но сейчас мысли о "заме" отошли у Никитина на задний план. Матвеев, изучив все материалы о "Катапульте", а также о последующих за ней событиях, пришел к Никитину и раскритиковал разработанный план в пух и прах. Поскольку в обсуждении предстоящей операции мог высказаться любой член группы и внести свои предложения, собрались всем составом и слушали Матвеева.

— Петр Петрович, я внимательно ознакомился с планом операции. Сразу могу сказать, что в таком виде он трудно выполним.

— Но почему, Николай Федорович?

— Потому что вы, господа, выглядите среди людей этого времени, как белые вороны. Я безошибочно различал вас в Катании, даже когда вы были в штатском. Почему вы уверены, что в Оране не найдется человека столь же наблюдательного, как я?

— И что Вы предлагаете?

— За оставшееся время я постараюсь научить вас хоть чему-то. Но этого будет мало. Как закончим операцию, на обратном пути продолжим. Сразу скажу — не пытайтесь изображать в Оране французов из метрополии. Провалитесь сразу же, если нарветесь на знающего человека. Лучше играйте роль уроженцев французских колоний, где ужасная мешанина рас и языков. В Алжире сейчас таких хватает. По крайней мере, в этом случае ваша чужеродность не будет так сильно бросаться в глаза. Могут сделать скидку на то, что вы родились в Африке и выросли в окружении арабов. Касательно Вас, Вера Ивановна. Каким образом Вы собираетесь передать информацию адмиралу Жансулю?

— Встретить в районе базы Мерс-эль-Кебир какого-нибудь офицера чином повыше и попросить его передать письмо командующему. Соваться на территорию базы нам нельзя.

— И что подумает этот офицер, увидев одинокую хорошо одетую француженку, благоухающую французскими духами, прохаживающуюся по пыльной улице неподалеку от военно-морской базы, и явно кого-то высматривающую? Где автомобиль, на котором она приехала? Где сопровождающий ее мужчина, поскольку ходить одинокой женщине в тех местах очень не рекомендуется? Может он и выполнит Вашу просьбу. А может позвать патруль и задержать Вас до выяснения. Что в Ваши планы, как я понимаю, не входит. И я прошу Вас одеться сейчас так, как Вы предполагаете идти на встречу. Смоделируем ситуацию. Я буду играть роль французского офицера.

Кошкина удивленно пожала плечами, но ушла в выделенную ей каюту, и вскоре появилась "во всеоружии". У всех присутствующих сразу же произошел выброс гормонов в кровь и усилилось слюноотделение, но только не у Матвеева. Он велел Кошкиной пройтись по кубрику, сесть, встать, провел с ней предполагаемую беседу на французском. И наконец вынес свой вердикт.

— Ваш французский очень хорош, Вера Ивановна. Здесь никаких осечек быть не должно. Но вот во всем остальном... Не обижайтесь, но на даму полусвета с парижского Монмартра вы похожи гораздо больше, чем на приличную даму. Которой, к тому же, просто нечего делать на подходах к военно-морской базе Мерс-эль-Кебир. И одежда здесь не причем. Вы не принадлежите этому времени, а есть множество мелочей, которые дают понять, что Вы не та, за кого пытаетесь себя выдать.

— Но что же делать, Николай Федорович?

— Во-первых, само место передачи информации не подходит. Уж очень все открыто и подозрительно. Лучше организовать встречу в одном из ресторанов, где любят бывать французские офицеры. Во-вторых, одной Вам идти нельзя ни в коем случае. Нужен мужчина, который будет Вас сопровождать. Играть роль Вашего мужа, или друга, или просто знакомого. Обеспеченного, уверенного в себе, и прочно стоящего на ногах. В этом случае Вас вполне могут принять за простушку, сумевшую вытянуть счастливый билет, но так до конца и не избавившуюся от своих плебейских привычек. Обычная ситуация, и это никого не удивит. А поскольку никто из вас, господа, на роль мужа Веры Ивановны не подходит, то идти придется мне.

— Вам?!

— Да, мне. Поверьте, другие варианты будут только хуже.

В кубрике повисла тишина, когда до всех дошел смысл сказанного. Матвеев тоже молчал и ждал ответной реакции. Первой очнулась Кошкина.

— Николай Федорович... Но как Вы пойдете? Ведь у Вас нет надлежащей подготовки!

— А у вас у всех есть надлежащая подготовка? Посмотрите правде в глаза, господа. Вас готовили для действий в условиях своего времени. Сейчас же вы будете тыкаться, как слепые котята. И пока я не натаскаю вас, как следует, вы рискуете провалиться на какой-нибудь мелочи, которая для жителей этого времени — само собой разумеющееся. Самый простой вопрос, господа. Кто из вас может самостоятельно и, главное, хорошо бриться клинковой бритвой? Причем самостоятельно править лезвие? Только Петр Петрович? А остальные? Нет? А ведь это сейчас для любого мужчины — как умываться по утрам. Хоть безопасные лезвия давно появились, но клинковой бритвой умеют бриться все, поскольку она выбривает гораздо чище. При определенной сноровке, разумеется. Вера Ивановна, Вы сможете самостоятельно сделать завивку с помощью нагретых щипцов, причем так, чтобы не спалить себе волосы? Нет? А ведь сейчас это может делать практически любая женщина. И таких мелочей, из-за которых на вас могут обратить пристальное внимание, наберется очень много...

Возразить было нечего, и план пришлось переделывать. Матвеев настоял на уменьшении группы, идущей в Оран, до четырех человек. Он сам, Мурка, Шип — капитан Шелепин и Корд — капитан Вяземский, как лучше всех владеющие французским. Он бы вообще никого не брал, а справился сам, да вот начальство одного не отпустит. Помогло также то, что в Катании удалось найти подробную французскую карту Орана, отпечатанную в 1938 году. По легенде Матвеев и Мурка изображают состоятельную супружескую пару, прибывшую в Оран по делам незадолго до начала немецкого наступления и не сумевшую вовремя уехать, а Шип и Корд — простых работяг, перебивающихся случайными заработками. В Оране сейчас настоящее вавилонское столпотворение, поэтому затеряться там будет нетрудно. В части изготовления нужных документов подготовились заранее. Через мафиозо в Катании достали бланки французских паспортов, а также образцы необходимых печатей и подписей. Чтобы не привлекать внимания, заказали также итальянские, испанские, немецкие, югославские и греческие паспорта. К удивлению Никитина, никаких сложностей у его "контрагентов" это не вызвало. Только деньги плати, и все будет! Высшего качества и в нужном количестве! Хочешь — чистые бланки. Причем бланки настоящие, а не фальшивка. Хочешь — готовые паспорта. С тебя только фотографии, а все остальное делает "фирма". А уж сделать копию печати и подписи — здесь оборудование "спецов" из 2012 года могло дать фору даже "народным умельцам" из числа мафиозо. Конечно, серьезной проверки эта "липа" не выдержит, но для проверки на улице — сойдет. Если очень надо, то можно раздобыть и настоящий паспорт реального человека с твоей фотографией, но это будет дороже и придется какое-то время подождать. Как говорится, за ваши деньги — любой каприз! Переделывать документы в срочном порядке пришлось только Мурке, ибо у Матвеева оказался н а с т о я щ и й французский паспорт на имя Мишеля Бертрана, выданный в Марселе в 1939 году, незадолго до войны. Каким образом он его получил, история умалчивала. Сказал лишь, что если н а д о, и если попадут в Марсель, то сможет сделать еще. Нужны только фотографии и деньги. Поэтому майор Вера Кошкина в тот же день превратилась в мадам Луизу Бертран.

Между тем, отряд удалился уже далеко от Мессинского пролива, но никого пока так и не встретил. Сицилия осталась за кормой и корабли шли, не приближаясь к африканскому берегу. Три раза обнаруживали подводные лодки, но они находились далеко и не делали попыток приблизиться. Английских военных кораблей поблизости не было, а все обнаруженные грузовые суда обходили стороной. Благо, их сейчас было не очень много. Все же, война внесла свои коррективы. Весь переход Матвеев натаскивал новоиспеченных "французов", как себя вести в той, или иной ситуации. В конце концов, махнул рукой. Времени очень мало. Постараются отработать так, как есть. Тем более, их главная задача — сидеть тихо и никуда не лезть, обеспечивать связь с "Новгородом", и находиться в готовности оказать помощь "супругам" Бертран, если таковая понадобится. Высадку наметили провести ночью неподалеку от предместий Орана. Сначала будет проведена разведка беспилотником. Он практически бесшумен и заметить его ночью невозможно. Если все в порядке — вылетает вертолет с разведгруппой. Высаживает разведчиков и тут же возвращается. Беспилотник еще какое-то время контролирует ситуацию с воздуха и через него поддерживается связь с группой. После прибытия в Оран группа действует по своему усмотрению. Максимальный срок работы в Оране предположили в десять дней. За это время все должно решиться. Слишком далеко все зашло у англичан, поэтому от своих планов они не откажутся. Разве что сдвинется дата начала "Катапульты". Плановая эвакуация обратным порядком — ночью вертолетом за пределами городских окраин после завершения операции. Внеплановая — по ситуации. Вплоть до подхода кораблей к берегу и принуждения всех к миру. На бумаге получалось красиво. А вот как получится на деле...

Тиха африканская ночь... Конец июня в этих местах — сущее пекло, но после захода солнца жара несколько спадает. Берег всего в шести милях и кажется, что оттуда тянет жаром Сахары. Корабли следуют самым малым ходом вдоль побережья Алжира, следя за окружающей обстановкой. В воздухе на много миль никого. На море тоже. Англичане к Орану пока что не суются, чтобы не насторожить французов. А французам на все наплевать. Они уверены, что для них война закончена. Лишь в двадцати трех милях западнее находится подводная лодка в надводном положении. Скорее всего — английская. Радар засек ее давно, а беспилотник дал четкую картинку. Но подойти ближе лодка не пытается. То ли еще не обнаружила корабли отряда, то ли не хочет выдавать свое присутствие. Погода стоит тихая, и гладкая темная поверхность моря расходится фосфоресцирующими волнами от форштевня.

Группа разведчиков получает последнюю информацию о текущей обстановке и грузится в вертолет, уже готовый к вылету. Раскручиваются лопасти, и машина взмывает в воздух, быстро исчезая в ночном небе. В ход Второй мировой войны, которая еще не получила своего названия, вмешалась новая неучтенная сила...

Вертолет шел на высоте трех тысяч метров и пассажирам ничего не удавалось разобрать в черноте ночи. Но барражирующий над местом предполагаемой высадки беспилотник не обнаружил какой-либо опасности. Ни людей, ни техники поблизости не было. Кошкина украдкой поглядывала на своего "мужа", который с интересом вглядывался в ночную тьму.

— Приходилось раньше летать, Николай Федорович?

— Приходилось в качестве пассажира, но не на геликоптерах. Или, как вы их называете, вертолетах. Так этот аппарат действительно может сесть, где угодно?

— Может, лишь бы была площадка, на которой он поместится. Во время войны в Афганистане наши вертолетчики умудрялись удерживать машину в воздухе, коснувшись одним колесом вершины горы, чтобы эвакуировать людей. Но это, конечно, требовало высочайшего мастерства.

— Поразительно, Вера Ивановна! Никогда не думал, что такое возможно. А тот аппарат, что ведет разведку впереди, управляется по радио?

-Да, оператор находится на "Новгороде". А поскольку беспилотник маленький, и шум работы его двигателей невозможно услышать с земли, то он может вести разведку ночью, не будучи обнаружен.

— Сколько у вас разных чудес! А ведь нас разделяет чуть более полувека.

— Когда узнаете подробно обо всех "чудесах", ужаснетесь. Как далеко человек продвинулся в деле уничтожения себе подобных.

— Да уж, посмотрел я тут кое-что... Честно скажу — волосы дыбом становятся от вашего ядерного оружия. В прошлую войну самым страшным бедствием на фронте были газы. Но это...

— Как у нас говорят, все делается во имя человека и на благо человека. Привыкайте, Николай Федорович. Если кому-то захочется набросить на нас уздечку, или решить вопрос с нами "радикально", то мы ни с кем церемониться не станем. Ибо хорошо знаем, к чему приводит политика заигрывания с такими типами, как Гитлер и Черчилль. Да и Сталин от них недалеко ушел...

Дальнейший полет проходил молча. Командир вертолета время от времени обменивался информацией с "Новгородом", но видно ничего подозрительного по маршруту не было. Впереди были видны огни большого города. Наконец внизу показалась суша. Огни города остались в стороне. Покружив над выбранным местом, вертолет пошел на посадку. Легкий толчок возвестил о том, что они прибыли в Африку. Командир обернулся и дал последнее напутствие.

— Прибыли! Если что — зовите, прилетим. Вокруг никого. Удачи вам!

Быстро открыв дверь, покинули машину и отбежали в сторону. Вертолет тут же взмыл в воздух и стал удаляться, набирая высоту. Матвеев, проводив его взглядом, обратился ко всем по-французски.

— Добро пожаловать в Африку, мадам и месье! С этого момента говорим на языке прекрасной Франции. Вокруг могут быть чужие уши. Пьер, Жак, все понятно?

— Понятно, месье Бертран!

— Очень хорошо! Луиза, дорогая, сейчас надеваешь брюки, и идешь за мной след в след. Ни шагу в сторону.

— Зачем?! Как я в Оране в штанах появлюсь?!

— Затем, что тут полно колючек. Не дай бог тебе поцарапать ноги. Ты должна иметь безупречный внешний вид. Сейчас очень жарко, и днем ты будешь ходить по городу без чулок. А царапины у женщин на ногах сразу бросаются в глаза. Так что надевай брюки и не капризничай. Когда доберемся до города и появится хоть какая-то дорога, тогда снимешь...

Возражать было глупо. Пока Кошкина переодевалась, связались с "Новгородом" через беспилотник, доложили о прибытии и получили последнюю информацию — к английской эскадре на рейде Гибралтара добавился еще один крейсер и шесть эсминцев. Засуетились англичане. Значит, скоро пожалуют. В прошлый раз они подошли к Орану 3 июля. Сегодня 27 июня. Если дата появления англичан и сдвинется в ту, или иную сторону, то не на много. Уж слишком напуганы в Лондоне возможностью немцев наложить лапу на французский флот.

Наконец, группа была готова к выдвижению. Четыре человека бесшумно продвигались в ночной тьме, направляясь к огонькам раскинувшегося впереди большого города. К утру им надо быть на месте. А там придется решать задачу в стиле "пойди туда, не знаю куда". Обычная задача для разведки...

Когда ранним утром портье отеля "Амбассадор" увидел вошедшую в вестибюль пару — мужчину и женщину, то сначала не придал этому значения. Гости были без объемистого багажа, какой обычно возят с собой состоятельные постояльцы, поэтому решил, что они не собираются останавливаться в отеле. Тем не менее, привычка к наблюдению взяла верх, и он присмотрелся к гостям повнимательнее.

Мужчина — явно из аристократов, породу не скроешь. А вот женщина, очень похоже, из охотниц на богатых женихов. Красива, хорошо одета, но... "Породу" тоже не скроешь... Видать, хитрая лиса все-таки добилась своего. Вытащила выигрышный билет в жизни, захомутав богатенького сластолюбца... Но что же им тут надо?

Однако, гости прямиком направились к стойке, и мужчина поздоровался.

— Доброе утро, месье! Мы хотели бы остановиться у вас. Это возможно?

— Конечно, месье! Мы рады вас видеть! Как прикажете оформить вас в книге гостей?

— Мишель и Луиза Бертран. Надеюсь, в вашем ресторане хорошая кухня?

— О-о-о, месье, можете не волноваться! Наш отель — один из лучших в городе! Если не самый лучший!

— Именно поэтому мы и пришли сюда. Будьте добры, распорядитесь насчет нашего багажа...

Пока Матвеев решал вопросы с заселением, Кошкина осмотрелась. Фешенебельный отель поражал роскошью, что говорило о баснословных ценах, но супругам Бертран нужно соответствовать своей легенде. Пьер Легран и Жак Дюбоне остановились в заведении намного проще, им слишком сильно отсвечивать не с руки. А вот Мишель и Луиза Бертран будут уже сегодня блистать в местном высшем обществе. Времени осталось мало, поэтому желательно выловить клиента прямо сегодня, чтобы у французов было время подготовиться к приходу незваных гостей. Это в том случае, если они поверят. Ну, а если не поверят... То кто же им виноват?

Оказавшись в номере, Кошкина тут же упала на роскошную кровать.

— Ух, как хорошо-о-о... Мишель, и чем мы сейчас займемся?

— Первым делом — примем ванну и спустимся на завтрак. А потом отдохнем, так как вечером мы должны иметь бодрый вид. И к вечеру надо обязательно выяснить, в каких ресторанах любят бывать французские офицеры. Причем именно моряки. Может быть прямо сегодня поймаем какого-нибудь "почтальона". В идеале найти бы кого из штабных, но тут уж, как повезет... Ладно, иди ты первая в ванную. А я пока местные газеты посмотрю...

Впрочем, сразу посмотреть газеты не удалось. Луиза Бертран без всякого стеснения избавилась от одежды и походкой богини прошествовала в ванную комнату, вызвав у своего "мужа" сложные чувства. Хороша, чертовка! Но вот так, прямо сходу... А, плевать! Все мы живые люди... Тем более, как он уже успел убедиться, у пришельцев из будущего с этим все было гораздо проще, чем во время его молодости. Так что, посмотрим, как дальше карты лягут...

Пока Кошкина плескалась в ванной, Матвеев изучил всю имеющуюся прессу, но кроме слухов, причем иногда самых нелепых, ничего там не нашел. Из-за разгрома Франции и разрыва прежних связей точная информация из Европы сюда доходила с опозданием, вот местные "аналитики" из пишущей братии и изощрялись, как могли. Единственное, в чем они были единодушны, — что ничего хорошего Европу в ближайшей перспективе не ждет. Упоминалось также и о появлении странной эскадры русских на Сицилии, но там шел такой бред, что Матвеев не удержался от хохота. Тем не менее, изучение прессы все же дало полезный результат. Удалось выяснить все злачные места, где любят появляться господа офицеры французского флота. А в одном из них — ресторане "Вилла Сен Тропе", сегодня вечером намечается торжественное мероприятие, где можно ожидать большого наплыва посетителей. Вот и надо будет туда наведаться...

— Милый, ты тут не заскучал без меня?

Кошкина появилась из ванной, завернутая в банный халат, но от нее буквально струились флюиды желания. А тонкий аромат дорого шампуня придавал неповторимый шарм. Матвеев сглотнул слюну.

— Почитал прессу, есть кое-что интересное. Сегодня вечером в ресторане "Вилла Сен Тропе" состоится торжественное мероприятие. Празднуют чей-то день рождения. Думаю те, кто подойдет на роль "почтальона", там обязательно появятся. Поэтому сегодня вечером идем в "Вилла Сен Тропе". Почитай пока газеты, я быстро. А потом сходим позавтракаем...

Раздеваться в присутствии "жены" Матвеев все же на стал, прошел в ванную комнату. Быстро вымывшись и накинув банный халат, вышел из ванны и удивился. В номере был полумрак — шторы на окнах задернуты. Его "благоверная" лежала на разобранной постели, прикрывшись простыней, разметав волосы по подушке и томно вздыхая. Матвеев тряхнул головой и постарался отогнать наваждение. И тут до его слуха донеслось тихое

— Мур-р-р...

— Луиза, дорогая, а как же завтрак?

— А завтрак не убежит! Ты потом закажешь, нам прямо в номер доставят. Мишель, ну не будь букой! Иди ко мне, мой рыцарь!

Вечером в ресторане "Вилла Сен Тропе" было не очень людно, но шумно. Компания морских офицеров праздновала день рождения одного из своих сослуживцев. Веселье было в разгаре, поэтому на пару каких-то штатских, зашедших поужинать в ресторан, бравые офицеры не обратили никакого внимания. Представительный мужчина и со вкусом одетая женщина в шляпке с вуалью сели за дальний столик в самом углу и тихо беседовали о чем-то своем, не обращая внимание на окружающее. Дама иногда улыбалась и хихикала в кулачок, а ее спутник, судя по всему, рассказывал какие-то смешные истории, приводившие даму в хорошее настроение. Однако, их никто не слышал, иначе бы очень сильно удивился.

— Пир во время чумы... Совсем как в Вене в семнадцатом году...

— Что поделаешь, Мишель. Они еще не знают, что их ждет. Во всяком случае, если все будет идти, как и раньше.

— Значит говоришь, французских моряков погибло более тысячи?

— Да. В основном — на линкоре "Бретань". У него взорвались погреба кормовых башен. Были погибшие и на других кораблях, но львиную долю унесла "Бретань".

— Сказал бы мне кто такое раньше — не поверил бы. Все же, в прошлую войну до такой подлости не доходило.

— Боюсь, что и эти тоже не поверят. Многие французы все еще живут в плену своих иллюзий, свято веря в то, что войны должны вестись "по правилам". Немцы их от этого быстро излечат.

— А как думаешь, если поверят, то что сделают?

— Как минимум, подготовят достойную встречу, и не дадут застать себя врасплох. Выйдут из порта и будут ждать в море. Кроме этого, у французов в этом районе сейчас серьезное преимущество в авиации. У англичан же — только старые бипланы на авианосце "Арк Ройял". Да и линейный крейсер "Худ", как оказалось, совершенно непригоден для боя с крупными кораблями. В нашей истории немецкий линкор "Бисмарк" уничтожил его одним единственным попаданием — снаряд пробил все палубы и вызвал детонацию в погребах. Так что можно сказать, англичанам при налете на Мерс-эль-Кебир крупно повезло, что французы в них ни разу не попали. Но это только в том случае, если поверят.

— Луиза, дорогая, ответь мне честно. Все равно, уже что-либо изменить невозможно. Я не верю, что наша миссия заключается всего лишь в передаче письма, которому адмирал Жансуль может просто не поверить, сочтя провокацией немцев, имеющую цель поссорить французов с англичанами. И в итоге все пройдет, как и было. Так какой тогда в этом смысл? Или все же наша миссия — всего лишь прикрытие для чего-то большего?

— Точно не знаю, Мишель. По косвенным признакам можно предположить, что наши действительно хотят помочь французам, но не явно. И подготовили англичанам какую-то пакость. А поверят французы нашему посланию, или не поверят, это неважно. Но свое доброе дело мы сделали — предупредили их заранее.

— Вот как?! Любопытно... Что же за козырь в рукаве у его превосходительства? Тем более будет интересно сыграть такую п а р т и ю...

Между тем, веселье продолжалось, а семейная пара закончила ужин и направилась к выходу. Уже в дверях женщина остановилась, как будто что-то вспомнив, и раскрыла сумочку, достав из нее запечатанный конверт. Мужчина тем временем прошел вперед, а женщина обратилась к метрдотелю.

— Я могу попросить Вас об одной услуге, месье?

— Конечно, мадам! Чем могу помочь?

— Передайте, пожалуйста, этот конверт юбиляру. Только скажите, чтобы он вскрыл его немедленно. Там приятный сюрприз. Я не хочу делать это сама, чтобы не скомпрометировать человека. Ведь злые языки сразу растреплют это.

— Не волнуйтесь, мадам! Я все сделаю, как Вы просите!

Женщина улыбнулась и отдала конверт мэтру, после чего неспеша покинула ресторан. Мужчина ждал ее на улице. Взяв даму под руку, предложил прогуляться. Чудесный летний вечер, жара уже спала, и вокруг нет никакой войны. А то, что творится на другом берегу Средиземного моря... Это очень далеко... Здесь же для всех война закончилась...

Когда супруги Бертран дошли до ближайшего переулка и свернули за угол, ускорили шаг. По пути Мишель избавился от парика, накладной бороды, усов и очков. Выйдя на параллельную улицу и удалившись достаточно далеко от "Вилла Сен Тропе", взяли такси и поехали в другой конец города. После чего еще три раза меняли машину, прежде чем вернулись в "Амбассадор".

И лишь оказавшись у себя в номере, мадам Бертран перевела дух, рухнув на кровать.

— Уф-ф-ф, устала... Мишель, как я теперь тебя понимаю... Пять лет такой работы...

— Обычная работа, как и все прочие. Когда относишься к ней именно как к работе, а не как к подвигу, все становится гораздо проще. Ужинать еще будем, или хватит?

— А давай перекусим! У меня после таких приключений зверский аппетит разыгрался! И никуда сегодня больше не пойдем! Только сделай заказ в номер!

— Будет исполнено, моя королева!

Когда этот суматошный день наконец-то закончился, и месье Бертран с чувством выполненного долга растянулся в постели, предвкушая еще несколько дней безмятежного отдыха в Оране до появления англичан, как нежная теплая рука скользнула по его груди, а совсем рядом раздалось

— Мур-р-р-р...

Глава 10

Абукир наоборот

Командующий эскадрой французского флота вице-адмирал Марсель-Бруно Жансуль сидел за столом в своей каюте флагманского линкора "Дюнкерк" и с удивлением читал доставленное рано утром письмо.

" Бонжур, месье!

Я не знаю, кто прочтет мое письмо, поэтому пишу без указания имени. Прошу Вас как можно скорее донести до командующего французской эскадрой адмирала Жансуля информацию о том, что англичане собираются уничтожить французский флот, чтобы он не попал в руки немцев. В течение ближайшего времени к военно-морской базе Мерс-эль-Кебир подойдет английская эскадра. Адмиралу Жансулю будет выдвинут ультиматум с предложением выбрать любое из четырех условий:

1.Продолжить военные действия против Германии и Италии.

2.Перевести корабли в порты Англии с последующей репатриацией команд

3.Перевести корабли во французские порты Вест-Индии, либо в порты США для последующего интернирования и репатриации команд.

4.Уничтожить все корабли самостоятельно на месте.

В случае невыполнения условий ультиматума командующий английской эскадрой имеет приказ уничтожить все французские корабли, находящиеся в базе Мерс-эль-Кебир и в порту Оран. Аналогичные действия предполагается предпринять и против других кораблей французского флота, находящихся в английских портах, в Александрии, Касабланке и Дакаре. Передать эту информацию по официальным каналам я не могу — у вас где-то происходит утечка секретных сведений. Надеюсь, что мое сообщение поможет вам не оказаться застигнутыми врасплох и спасет жизни многих французских моряков.

Друг Франции "

Дочитав до конца, адмирал удивленно глянул на своего флаг-офицера лейтенанта Бернарда Дюфая, который доставил это странное письмо, а теперь сидел напротив и молча ждал, что скажет начальство.

— Откуда это?

— Вчера доставили в ресторан "Вилла Сен Тропе", mon Amiral! Мэтр вручил письмо одному из офицеров, а его попросила это сделать какая-то дама, перед этим зашедшая в ресторан. Письмо было сразу вскрыто и прочитано, что вызвало удивление у всех, кто там находился. Я сам не присутствовал при этом, письмо доставили на "Дюнкерк" только сегодня утром. Но игнорировать такую информацию нельзя, вот я и решил побеспокоить Вас немедленно.

— В высшей степени странное послание... Если только это не глупая шутка... Но кто же этот благодетель, и какую цель он преследует? В альтруизм с его стороны, честно говоря, как-то не верится. Какие у Вас соображения по этому поводу?

— У меня пока только три предположения, mon Amiral! Если это все же не розыгрыш, хотя не понимаю, кому бы это понадобилось, то первое — провокация немцев, пытающихся таким способом поссорить нас с Англией. Но чего они этим добьются, если выяснится, что информация ложная? Ничего. А выяснится это очень быстро. Второе — информация правдивая, и немцы нам ее сливают таким необычным способом, чтобы избежать возможной утечки при передаче по официальным каналам. В принципе, такое возможно, и в этом случае их действия вполне логичны. Они смогут нашими руками потрепать английский флот. Ну и третье — это дело рук какого-то английского доброхота, имеющего доступ к секретам, и очень недовольного существующими порядками в Англии. И который таким способом преследует какие-то свои корыстные цели, выдавая нам планы англичан. Разумеется, я говорю не о рядовом клерке, а о человеке в высших эшелонах власти. В Англии сейчас таких хватает, кто недоволен политикой Черчилля. А если это так, то значит информация в письме соответствует истине. Ибо врать ему нет никакого смысла. Никому же другому просто нет никакой выгоды от этого предупреждения. Так что, думаю, либо это немецкая разведка, либо высокопоставленный англичанин, имеющий личные мотивы навредить своим.

— Логично... Значит говорите — дама? Опознать ее смогут?

— Вряд ли. Она была под вуалью, и мэтр ее толком не рассмотрел. Сказал только, что молодая и стройная. Одета хорошо. С ней был какой-то мужчина.

— А мужчину не опознали?

— Нет. Его толком никто не видел. Только официант, который их обслуживал, и мэтр. Оба сказали, что никогда этого человека раньше не встречали. Но готовы поклясться, что он француз, причем из высшего общества, а не переодетый бандит из-под моста. У них на такие вещи глаз наметан.

— И каким боком здесь немецкая разведка, или предатель-англичанин?

— Не знаю, mon Amiral! Но одно не исключает другого. Эта парочка вполне может быть связана как с немцами, так и с англичанами.

— Возможно, возможно... Постарайтесь их найти, лейтенант. Поставьте на ноги полицию, жандармерию, кого угодно, но пусть найдут эту парочку. Не думаю, что они покинули Оран, сейчас это практически невозможно. А нам надо думать, как подготовить достойную встречу лимонникам. Если это все же не блеф...

Следующие дни прошли тихо. Оран жил мирной жизнью, и казалось, что все ужасы войны уже позади. Супруги Бертран не засиживались в отеле, а каждое утро куда-то исчезали, появляясь уже ближе к вечеру. Пьер и Жак по очереди делали вылазки в город, стараясь не выделяться, и здесь им повезло. Город был наводнен большим количеством испанцев, бежавших от гражданской войны, поэтому здесь возникла такая мешанина языков и национальностей, что затеряться в этом круговороте для пришельцев из будущего, предоставленных самим себе, оказалось несложно. Днем вся группа встречалась в городе, причем Мишель и Луиза одевались для этого попроще, чтобы не привлекать внимания, а потом снова расходились по своим делам. Связь поддерживали каждую ночь через беспилотник, барражирующий в воздухе над окраиной города, поэтому удавалось обходиться очень малогабаритной радиоаппаратурой. Мощная рация для экстренной связи в любое время была припрятана в надежном месте, но такой надобности пока не возникло. И вот наступил день "Х".

При очередной встрече в кафе, прибывшие Пьер и Жак доложили, что получено срочное сообщение. Английская эскадра вышла из Гибралтара и направляется в Средиземное море. Состав эскадры тот же, что и был раньше. А это значит, что англичане пока ничего не заподозрили. И скоро они должны быть возле Орана. Мишель переглянулся с Луизой и улыбнулся.

— Все идет по плану, друзья. Более того, англичане действуют точно так же, как и в прошлый раз. Даже из графика не выбились. Получается, что рано утром третьего июля нам надо ждать гостей.

— А как думаете, месье Бертран, наше поздравление дошло до адресата?

— Несомненно. Вы посмотрите, как суетятся жандармы и полицейские. Ищут бородатого очкарика, который сопровождал даму под вуалью. Это значит, что адресат воспринял поздравление всерьез, но все же не теряет надежды на личную встречу с отправителем послания. Вот насколько действенные меры он предпримет, чтобы принять гостей по высшему разряду, этого мы не знаем.

— Так значит сидим, ждем и не отсвечиваем?

— Именно так. Мы свою работу сделали. Теперь ждем появления главных действующих лиц. В случае непредвиденной ситуации действовать по обстановке. Если что, — уходите, не дожидаясь нас с Луизой. Мы-то всегда выкрутимся, для меня такая работа привычна. А вот вам надо быть осторожнее...

Ранним утром 3 июля 1940 года адмирал Жансуль был разбужен рассыльным, доставившим срочное сообщение. Гидросамолет-разведчик обнаружил соединение военных кораблей, движущееся с запада. В предрассветных сумерках не удалось с точностью установить национальную принадлежность, но в составе эскадры идет авианосец. Следовательно — англичане, ни у кого другого в Европе авианосцев нет. Единственный французский авианосец "Беарн" находится сейчас в Вест-Индии, а немецкий "Граф Цеппелин" стоит на верфи и очень далек от завершения постройки. Но пока это еще ни о чем не говорит. Эскадра вполне может идти в Александрию на помощь адмиралу Каннингхэму. А может и нет...

И Жансуль принял решение. Отдал приказ, в корне изменивший дальнейший ход исторических событий, что имело большое значение как для французского флота, так и для самой Франции. Вывести все корабли из базы на внешний рейд и быть готовыми к бою и походу. Истребителям на береговых аэродромах быть в состоянии готовности отразить нападение с воздуха. Бомбардировщикам в срочном порядке изготовиться для действий против флота противника. Береговым батареям приготовиться к действиям против флота и авиации противника. Один листок бумаги с рукописным текстом на французском языке поставил под угрозу тщательно подготовленную и засекреченную операцию английского Адмиралтейства. Но там об этом пока еще не знали...

Все крупные корабли французской эскадры — линкоры "Дюнкерк", "Страсбург", "Бретань" и "Прованс" вышли из акватории базы Мерс-эль-Кебир, и бросили якорь на внешнем рейде. Лидеры эсминцев тоже покинули базу, но на якорь становиться не стали, а начали поиск подводных лодок на ближайших подступах. И не напрасно. Лидер "Вольта" сообщил о контакте с подводной лодкой. Поскольку все свои лодки находились в этот момент еще в базе, а никаких других в этом районе быть не должно, лидеры "Вольта", "Террибль" и "Тигр" по очереди атаковали неизвестную лодку глубинными бомбами, и довольно быстро добились успеха. Лодка получила повреждения и была вынуждена срочно всплыть. Каково же было удивление французских моряков, когда выяснилось, что это английская "Протеус". Командир которой начал еще и обвинять союзников в открытии "дружественного огня". На резонный вопрос, а что собственно "Протеус" здесь забыла, и почему английское командование не предупредило о том, что возле французской военно-морской базы дежурит на позиции английская подводная лодка, командир "Протеус" ничего внятного ответить не смог. Поняв, что полученное недавно письмо от неизвестного "друга Франции" — не пустышка, Жансуль приказал лидеру "Тигр" отконвоировать "Протеус" в акваторию базы и оказать медицинскую помощь пострадавшим, если таковые есть, отправив их в береговой госпиталь. Оказать также помощь в ремонте лодки, если попросят. Союзников не обижать. Но, если те окажут сопротивление и начнут плохо себя вести, считать их противниками, а не союзниками. После чего Мерс-эль-Кебир покинули все остальные военные корабли. Остались лишь буксиры, транспорты, плавучий госпиталь, небольшие вспомогательные суда и гидроавиатранспорт "Коммандант Тест", от которого в предстоящем столкновении с англичанами помощи все равно ждать не стоило. А так — целее будет. Вышли в море все эсминцы, находившиеся в этот момент в Оране. Французский флот был готов встретить врага. Адмирал Жансуль поклялся, что не допустит второго Абукира...

Однако, вскоре Жансуль получил еще одно подтверждение достоверности послания от "друга Франции". Пришло сообщение о захвате всех французских кораблей, находившихся в английских портах Плимут и Портсмут. Причем на подводной лодке "Сюркуф" дело дошло до оказания вооруженного сопротивления и жертв с обеих сторон. "Катапульта" начала собирать кровавую жатву. Но столкновение на "Сюркуфе" оказалось единственным. На остальных кораблях обошлось без эксцессов, и французские команды сопротивления не оказали, сойдя на берег, после чего над захваченными кораблями установили контроль англичане. В Берлине сразу же резко отреагировали на это событие, выдвинув ультиматум французскому правительству. Либо возвращение всех кораблей из Англии во французские порты, либо полный пересмотр условий перемирия. Поскольку напрямую это его не касалось, Жансуль решил потянуть время. Хотя было уже ясно, что тянуть осталось недолго.

И это "недолго" появилось в виде английского эсминца "Фоксхаунд", прибывшего на внешний рейд Мерс-эль-Кебира и сообщившего, что имеет для французского командующего важное донесение. После того, как на борт "Дюнкерка" поднялся английский посланец — кэптен Холланд и вручил это "донесение", последние сомнения у Жансуля исчезли. Это был неприкрытый ультиматум. Конечно, словесные формулировки применялись несколько другие, более "благопристойные", чем в письме "друга Франции", но суть была та же самая. А заканчивалось послание от недавних союзников фразой, не допускавшей двоякого толкования.

"В случае Вашего отказа от вышепредложенного, я имею приказ правительства Его Величества использовать все необходимые силы для предотвращения попадания Ваших кораблей в руки немцев или итальянцев".

Выбор англичан недаром пал на кэптена Холланда. Раньше он был военно-морским атташе во Франции, и многие французские офицеры знали его лично. В другой ситуации Жансуль с радостью бы принял такого гостя, но теперь... Тем более, наблюдатели доложили — на горизонте появилась английская эскадра. Французские гидросамолеты не оставляли ее без внимания и до этого, барражируя на удалении от кораблей и наблюдая за ними, но теперь английский Royal Navy появился перед французскими моряками во всей красе. Если раньше у Жансуля и оставалась призрачная тень иллюзии, что все обойдется, и кто-то просто сгустил краски, неверно истолковав полученную информацию, то теперь она развеялась, как утренний туман. Отложив ультиматум, Жансуль обратился к лейтенанту Дюфаю, присутствующему на переговорах в качестве переводчика. Поскольку говорить по-английски Жансуль принципиально не хотел.

— Лейтенант, переведите мой ответ дословно нашему дорогому гостю. О выполнении первых двух пунктов вашего у л ь т и м а т у м а не может быть и речи. Это напрямую нарушает условия перемирия. Третий пункт тоже в принципе не выполним. Хотя бы потому, что у меня сейчас нет запаса топлива, достаточного для перехода через Атлантику во французские порты Вест-Индии. И я тем более не собираюсь этого делать с с о к р а щ е н ы м и командами на борту и под английским эскортом, как того требует адмирал Сомервилл. Четвертый пункт я также отказываюсь выполнять. Я не собираюсь уничтожать собственными руками французский флот в угоду чьим-то политическим прихотям. Кэптен Холланд, прошу Вас передать своему адмиралу следующее. Сейчас у нас пока еще есть возможность решить все мирным путем. Уходите, я не буду вам мешать. Но если только ваши корабли сделают первый выстрел, то второй будет моим. На силу я отвечу силой. Вы хотите войны между Англией и Францией? Вам недостаточно Германии и Италии?

— Сэр. Вы должны понимать, что такие вопросы решаются не на уровне командующего эскадрой. Конечно, я передам Ваши слова адмиралу Сомервиллу. Но я не могу предугадать его дальнейшие действия.

— А Вы посоветуйте адмиралу Сомервиллу срочно связаться с английским Адмиралтейством и постараться избежать войны между Англией и Францией, пока это еще возможно. Не совершайте непоправимого. Если у Вас больше ничего нет ко мне, кэптен Холланд, то не смею Вас задерживать.

— Сэр, Ваш ответ окончательный?

— Да.

— В таком случае, благодарю вас, и желаю вам всего хорошего!

Когда Холланд покинул борт французского флагмана и вернулся на "Фоксхаунд", Жансуль с сожалением покачал головой, глядя вслед удаляющемуся эсминцу.

— К сожалению, наш неизвестный "друг Франции" оказался прав... Я до последнего надеялся, что это какая-то чудовищная ошибка...

— Мы будем стрелять в англичан, mon Amiral?

— Если они начнут стрелять в нас. Я не хочу, чтобы Францию обвинили в развязывании войны. Господа просвещенные мореплаватели все еще живут былой славой Абукира и Трафальгара? Мы им устроим Абукир наоборот!

Сразу же все пришло в движение. Французские линкоры начали сниматься с якоря. Подводные лодки выдвинулись навстречу английской эскадре и погрузились, образовав завесу на пути противника. Эсминцы и лидеры пока что продолжали противолодочный поиск поблизости от внешнего рейда. Ибо помимо "Протеус" здесь могли находиться и другие английские лодки. Одновременно с этим Жансуль отдал приказ сообщить об ультиматуме командующему флотом адмиралу Дарлану и о своей готовности дать опор вероломным союзникам. Истребители на ближайшем аэродроме Сэнья были готовы к взлету, чтобы прикрыть корабли с воздуха от возможной атаки английских торпедоносцев. Комендант воздушной базы Сэнья полковник Ружевен, получив информацию о предполагаемом нападении англичан, предупредил командующего эскадрой, что если все истребители готовы к боевым действиям, то вот бомбардировщики лишь частично боеспособны. Часть приборов с них была снята во исполнение условий перемирия, а установить их обратно — потребуется время. Но должны успеть, если есть в запасе хотя бы пара дней. Но на аэродроме не было бомб крупного калибра, способных нанести серьезный ущерб английским линкорам. А легкие бомбы нанесут лишь "косметические" повреждения крупным кораблям, но не лишат их боеспособности. Тем не менее, французская авиация не собиралась отсиживаться в стороне, и была готова дать отпор недавним "союзникам".

Время шло. Очевидно, адмирал Сомервилл сообщил в Лондон текущую ситуацию и ждал инструкций, поскольку первоначальный план нападения на Мерс-эль-Кебир провалился. Не нужно было большого ума, чтобы понять, — англичан здесь ж д а л и. А это значит, произошла утечка информации. И что еще способны выкинуть французы, неизвестно. Французские корабли выстроились строем фронта, сохраняя дистанцию. Англичане пока не проявляли никакой активности, а уменьшили ход до минимального и явно старались держаться подальше. Все замерло в неустойчивом равновесии.

Жансуль внимательно разглядывал незваных гостей в бинокль и думал. Очевидно, в Лондоне очень сильно понадеялись на фактор внезапности, раз не обеспечили эскадре адмирала Сомервилла подавляющий перевес в силах. А сейчас, можно сказать, что особого превосходства у англичан нет. У адмирала Сомервилла всего лишь три купных корабля против четырех французских, хотя и с более мощной артиллерией. Быстроходный линейный крейсер "Худ" и два линкора прошлой войны "Вэлиент" и "Резолюшн", у каждого по восемь 381-мм орудий. Есть также два легких крейсера — "Аретьюза" и "Энтерпрайз" и одиннадцать эсминцев. Ну, этим есть что противопоставить — своих лидеров и эсминцев хватает. И уже должны выйти восемь крейсеров из Алжира. Конечно, к началу боя они вряд ли успеют. Но когда подойдут, то перевес в легких силах у французов станет подавляющим. Авианосец "Арк Ройял", виднеющийся далеко на горизонте, был бы опасен при встрече в открытом море. Но здесь его возможности в значительной степени нивелируются французской авиацией берегового базирования. На авиабазе Сэнья стоят уже готовые к взлету сорок два истребителя. Этого количества вполне хватит, чтобы создать непроницаемый "зонтик" над французскими кораблями. Тем более, у англичан на "Арк Ройял" в качестве торпедоносцев только старые бипланы "Свордфиш". Бомбардировщики на Сэнья тоже подготовили, сколько успели. Жаль только, что тяжелых бомб нет. Но лучше легкие бомбы, чем вообще никаких. Иными словами, адмиралу Сомервиллу сейчас надо крепко подумать, прежде чем решиться на авантюру, на которую его толкает Адмиралтейство...

Похоже, в Лондоне не захотели отступать от своих первоначальных замыслов. Английские корабли увеличили ход и пошли на сближение. Жансуль ждал, стиснув зубы. Хотя уже ни у кого не было сомнений о дальнейших событиях, но стать человеком, о котором позже будут говорить, что именно он начал Мерс-эль-Кебирскую бойню, приведшую к войне между Францией и Англией, адмирал все же не хотел. Англичане тоже не торопились и старались подойти поближе, чтобы бить наверняка. Со стороны моря приближались самолеты, взлетевшие с авианосца "Арк Ройял". Две эскадры сходились в полном молчании. И тут в дело вмешался Случай. Одна из французских подводных лодок, оказавшаяся ближе всех на пути следования англичан, атаковала торпедами идущий головным "Худ". Командир лодки правильно оценил складывающуюся ситуацию и не стал упускать подвернувшуюся возможность. Хотя атака была безуспешной — "Худ" все же сумел уклониться и торпеды прошли мимо, но это сработало, как спусковой механизм. Англичане открыли огонь по недавним союзникам.

Первый залп не достиг цели, хотя снаряды упали довольно близко. Французские корабли дали ответный залп, тоже не имевший успеха, после чего дали полный ход. Но вскоре ситуация изменилась. Начались первые попадания. 381-мм английский снаряд угодил в "Дюнкерк" в районе дымовой трубы. Произошел взрыв на линкоре "Бретань" возле грот мачты. Остальные французские корабли пока что повреждений не получили. У англичан "Худ" тоже получил два попадания в надводный борт, но не покинул строй. Над морем гремели выстрелы тяжелых орудий, вокруг кораблей взлетали вверх белопенные фонтаны от падений снарядов, а в воздухе шло свое сражение — французские истребители успели перехватить английские торпедоносцы и не дали им прорваться к своим кораблям. Два "Свордфиша", которые все же попытались пробиться к цели, были сбиты и упали в море. Остальные сбросили торпеды с большой дистанции и повернули обратно. Преследовать их не стали. Английские палубные истребители "Скьюэ", попытавшиеся отбить атаку французов, успеха не добились и тоже развернулись на обратный курс. Шла уже девятая минута боя. "Дюнкерк" получил еще одно попадание. Снаряд угодил в главный броневой пояс, но не пробил броню. Были отмечены попадания в "Бретань" и "Прованс". Один лишь "Страсбург", идущий вторым в ордере, пока что оставался невредимым, хотя море вокруг кипело от взрывов. Для англичан тоже это не прошло даром — было отмечено по одному попаданию в "Вэлиент" и "Резолюшн". И тут произошло что-то непонятное. Под кормой "Худа" раздался сильный взрыв, а спустя несколько секунд еще один. Затем то же самое случилось с "Велиентом" и "Резолюшном". Два о ч е н ь сильных взрыва в районе кормы, причем по характеру взрывов было ясно, что они произошли под днищем, а не возле борта. Английские линкоры лишились хода и стали медленно оседать на корму. В рубке "Дюнкерка" раздались радостные возгласы. Все считали, что французские подводники не оплошали, и сполна воздали проклятым лимонникам за Абукир и Трафальгар. Но Жансуль хоть и выразил вслух свое восхищение таким громким успехом, все же имел на этот счет свое мнение, делиться которым не спешил. Поскольку хорошо понимал — вероятность такой успешной атаки сразу на т р и линкора, идущие полным ходом, ничтожна. Даже если на их пути окажется два десятка подводных лодок, а не четыре, как в его распоряжении. Кто же помог французскому флоту? Уж не немцы — это точно. И тем более не итальянцы. Испанцам это не надо, они стараются держать нейтралитет и не лезут в общеевропейскую бойню. А больше здесь никого и нет. Кроме... русских. Тех, что сейчас расположились на Сицилии...

Тем не менее, отказываться от такого неожиданного подарка Жансуль не собирался. Французские корабли резко изменили курс, разорвав дистанцию и выйдя из-под обстрела. Теперь, когда англичане превратились в "сидячих уток" (в том, что все три корабля лишились винтов, уже не было никаких сомнений), то можно было бить их, заняв выгодную позицию — зайдя с кормы. Этим французские корабли не только выходили из сектора обстрела носовых башен англичан, но также была под вопросом успешная работа их кормовых башен — погреба вполне могли оказаться затопленными, поскольку и "Худ", и "Вэлиент", и "Резолюшн" уже погрузились по четвертую башню — палуба юта вся скрылась под водой. И было похоже, что "Вэлиент" и "Резолюшн" тонут — у них начал увеличиваться крен. Но на этом чудеса не закончились. Английские крейсера "Аретьюза" и "Энтерпрайз" хоть и находились довольно далеко от главных сил, тоже попали под удар неизвестного противника. На "Аретьюзе" произошел взрыв погребов и маленький старый крейсер быстро исчез с поверхности моря. Более новому и крупному "Энтерпрайзу" повезло несколько больше, хоть и ненамного — ему оторвало корму. Английские эсминцы, находившиеся возле крейсеров, заметались. Никто не сомневался, что это атака подводных лодок. Но сколько же их здесь?!

Пока французские линкоры маневрировали, занимая выгодную для стрельбы позицию, ситуация уже изменилась. "Вэлиент" и "Резолюшн" медленно погружались — команды начали покидать обреченные корабли. "Худ" пока еще держался на плаву, но его участь была решена, и никто из англичан не строил иллюзий. "Аретьюза" уже исчезла с поверхности моря, а английские эсминцы, сняв экипаж с "Энтерпрайза" и добив его торпедами, уходили в направлении авианосца "Арк Ройял", оказавшегося сторонним зрителем в этом бою, и теперь удиравшему полным ходом к Гибралтару. Но Жансуль не собирался упускать такую добычу. "Страсбург" в сопровождении пяти лидеров и трех эсминцев бросился в погоню. Уйти у английского авианосца не было никаких шансов, и спасти его могло только чудо.

Но наживать себе репутацию "мясника" Жансуль тоже не хотел. Подождав, пока "Вэлиент" и "Резолюшн" лягут на борт и опрокинутся, дал приказ эсминцам подобрать спасшихся английских моряков. После чего попытался предложить адмиралу Сомервиллу самому затопить "Худ", чтобы избежать бессмысленного кровопролития, но не успел. Пока устанавливали связь с английским флагманом, французская подводная лодка сумела подойти довольно близко к неподвижному крейсеру и выпустила четыре торпеды по неподвижной мишени. Этого "Худ" не пережил. После четырех взрывов, прогремевших возле борта, экипаж начал покидать обреченный корабль. Далеко в море гремели выстрелы главного калибра "Страсбурга", и в том же направлении ушли французские самолеты. Как истребители, так и бомбардировщики. Французские военно-воздушные силы не теряли надежды тоже поучаствовать в деле наказания вероломных союзников. Всем было ясно, что "Арк Ройял" уже никогда не вернется в Гибралтар.

Когда "Худ" скрылся под водой и на поверхности остались лишь многочисленные головы английских моряков, которых принимали на борт французские эсминцы, Жансуль обвел взглядом синеву Средиземного моря, и в наступившей тишине понял, что они только что совершили. Это был сокрушительный разгром хваленого Royal Navy и крах политики Англии, считающей, что только она устанавливает правила, которым все должны следовать. И которая в одностороннем порядке меняет правила прямо в ходе игры, если они ее перестают устраивать. Конечно, к этому приложил руку неизвестный союзник (чего уж себя обманывать), но тем не менее. Англия настолько уверовала в свою безнаказанность и свое право вершить судьбы других стран, что сначала предала своих союзников, бросив их один на один с немцами, а теперь решила нанести удар в спину, исходя исключительно из своих интересов. И в итоге получила Абукир наоборот. Такого разгрома английский флот не знал уже давно.

Взвесив все за и против, Жансуль приказал поднять в воздух все гидросамолеты, какие способны подняться в воздух, и самым тщательным образом обследовать прилегающую к Орану акваторию на максимально возможную дальность. Зафиксировать все военные корабли и грузовые суда, находящиеся в этом районе. Особо обратить внимание на подводные лодки, если таковые будут, постаравшись их сфотографировать. Ни в коем случае не выказывать враждебных намерений. Он уже не сомневался, что "друг Франции" и тот, кто уничтожил почти всю английскую эскадру, как-то связаны. А это значит, что представители неизвестного союзника обязаны быть поблизости для контроля ситуации. Конечно, вряд ли они захотят вступать в контакт, поскольку с самого начала не собирались этого делать, но вот попытаться выяснить, кто это решил помочь Франции в трудную минуту, вполне можно попробовать.

Оставив эсминцы заниматься спасательными работами, Жансуль отдал приказ возвращаться в Мерс-эль-Кебир. "Бретань" была серьезно повреждена — один снаряд все же проделал большую пробоину в районе ватерлинии, и корабль имел заметный крен. "Прованс" тоже пострадал, но подводных повреждений не имел. "Дюнкерк" отделался легче всех, получив всего два попадания, причем одно из них — в главный броневой пояс, никаких опасных повреждений не нанесло. "Страсбург" вообще остался невредим. А вот остальным кораблям необходим ремонт, и как можно скорее. Поскольку просвещенные мореплаватели могут вновь пожаловать, причем гораздо более крупными силами. И неизвестных "друзей Франции" может рядом не оказаться...

Когда "Дюнкерк" вошел в базу и швартовался к молу на свое обычное место, пришло сообщение от "Страсбурга". Английский авианосец и три эсминца уничтожены. Уцелевшие английские эсминцы в количестве восьми единиц ушли в направлении Гибралтарского пролива, преследовать их не стали. Потерь в кораблях и самолетах нет. За все время погони и боя не было обнаружено присутствие какой-либо третьей стороны.

Отложив радиограмму, Жансуль призадумался. Он уже отправил донесение командующему флотом о блистательной победе французского флота. Умолчал лишь о некоторых странных моментах. Такое не для радиосвязи. Ибо если "друг Франции" прав, что где-то идет утечка информации, то подобные вещи лучше сообщить при личной встрече. Либо через проверенных лиц, не доверяя это радиоэфиру. Неизвестный "друг" захотел сохранить свое инкогнито? Вот и не надо ему мешать. Тем более странную пару, которая была в ресторане "Вилла Сен Тропе", так до сих пор и не нашли.

Прошло уже более четырех часов с момента возвращения в базу, как Жансуля снова побеспокоил флаг-офицер лейтенант Дюфай. Адмирал постарался отсечь всех посторонних от всего, что связано с "другом Франции". И по виду лейтенанта было ясно, что удалось узнать что-то интересное.

— Что такого важного случилось, лейтенант? По Вашему виду можно подумать, что Англия решила принести нам извинения за свою подлость и выплатить компенсацию. Я прав?

— Нет, mon Amiral! Только что-получено сообщение от одного из самолетов разведчиков. В пятидесяти семи милях к северу от Орана обнаружена группа из четырех военных кораблей. Один — крейсер, но пилоты такого никогда не видели и не смогли установить его тип. А вот три других корабля вообще ни на что не похожи. То ли крейсера с очень слабым вооружением, то ли очень крупные эсминцы. Архитектура тоже очень необычна.

— Это то, о чем мы оба думаем?

— Да, mon Amiral! На палубе всех четырех кораблей нарисованы большие флаги Российской империи — косой синий крест на белом поле. Именно такие флаги несут корабли русских, находящихся сейчас на Сицилии.

— Ну вот и прояснилась картина... Русские не проявили враждебности? Не пытались сбить самолет?

— Нет. Вели себя так, как будто не опасались нападения.

— Понятно... Передайте приказ по эскадре — в случае встречи с кораблями под флагами Российской империи огня не открывать и не предпринимать каких-либо действий, которые могут быть восприняты, как враждебные. Свяжитесь с полицией — поиск двух лиц, бывших в ресторане "Вилла Сен Тропе", можно прекратить. И еще... Приготовить один лидер для похода в Тулон. Пойдете на нем пассажиром. Командование я предупрежу, они согласуют этот вопрос с немцами. Никто не предполагал такого поворота событий. Как бы теперь немцы не стали нашими союзниками в войне с Англией... Господи, ну и бред... Сказали бы что-то подобное раньше...

— Мне нужно будет доставить секретный пакет?

— Да. Передадите пакет лично в руки адмиралу Дарлану, потом вернетесь обратно тем же порядком в Мерс-эль-Кебир, если не возникнут какие-то новые обстоятельства. Расскажите адмиралу все, что видели сами. Я не хочу расширять круг посвященных лиц. И не могу доверять т а к у ю информацию радио...

Глава 11

Динозавры Брэдбери

Вечером 3 июля 1940 года в Оране был праздник. Все радовались победе французского флота, давшего отпор вероломным союзникам и отомстившего за Абукир и Трафальгар. Слухи циркулировали самые нелепые, из разряда "врет, как очевидец", но после тщательного фильтрования восторженного бреда удалось составить более-менее цельную и понятную картину. Днем разведгруппа снова встретилась в небольшом кафе, а поскольку Пьер и Жак были утром на побережье и видели бой от начала и до конца, то добавили к общей картине очень интересные детали. И вот теперь, прогуливаясь по вечерним улицам, супруги Бертран мило беседовали в полголоса, чтобы их никто не услышал.

— Похоже на самонаводящиеся торпеды с подводной лодки, причем с неконтактным взрывателем, срабатывающим под днищем корабля.

— У вас такое возможно?

— Да, и уже давно. Торпеды выпускают с большой дистанции, и они сами идут на цель. Взрыватель срабатывает в момент прохождения торпеды под корпусом цели, поэтому ущерб от взрыва получается максимально возможный.

— Так вот значит какой козырь держал в рукаве адмирал... Но откуда же здесь взялась подводная лодка? Ведь в Катании ни одной подводной лодки среди ваших кораблей не было.

— Были две лодки, но их никто не видел. Ведь наше "попадалово" произошло ночью, а утром они уже исчезли. Скорее всего, адмирал сразу решил приберечь этот козырь, и не показывать его раньше времени. И если лодки до сих пор не появились в Катании, то можно сделать вывод, что адмирал еще тогда захотел устроить англичанам засаду возле Орана, чтобы не позволить им уничтожить эскадру Жансуля.

— Но зачем ему это?

— Большая политика, Мишель. Не знаю, каков наш адмирал, как флотоводец, но вот интриган — еще тот. Он никогда не пойдет в верноподданные холопы ни к Сталину, ни к Гитлеру, ни к Черчиллю, ни к Рузвельту, ни к кому-нибудь другому калибром поменьше. У него идея-фикс — построить свое государство и стать в нем единоличным правителем. В принципе, такие режимы есть в нашем времени, когда всем в стране заправляют военные, а несменяемым правителем является диктатор из генералов, захвативший власть и удерживающий ее, опираясь на армию. Разумеется, такой человек должен иметь авторитет в армейской среде и поддержку среди большинства военных. Пока у нашего адмирала все неплохо получается. Он наладил дружеские отношения с Италией, постарался не допустить конфликта с Германией, надавал по рогам Англии и отшил Советский Союз после того, как его представители попытались надеть на нас ярмо. Вот и с Францией какие-то шашни затеял, вмешавшись в ход исторических событий в ключевой точке. Не спрашивай зачем, не знаю. И личный состав эскадры в подавляющем большинстве поддерживает своего адмирала, поскольку он обеспечил всем сравнительно неплохую жизнь сейчас и пообещал радужные перспективы в будущем. Так что, у него есть все шансы стать вторым генералом Франко, подмявшим под себя Испанию, и сохранившим власть до конца своей жизни.

— Значит, Франко все же удержится у власти?

— Да. В нашей истории Франко ушел с поста главы правительства в 1973 году, но сохранил за собой титул каудильо — вождя нации. И решил, что после его смерти власть будет принадлежать принцу Хуану Карлосу, поскольку официально Испания продолжала оставаться монархией с вакантным местом короля. Это и произошло в 1975 году. После смерти Франко Испанией начал править король Хуан Карлос Первый, который продолжил преобразования в стране, начатые еще при Франко. Как бы ни поливали грязью Франко, но он сумел совершить "испанское чудо" — вывести Испанию из состояния одной из беднейших стран Европы в промышленно развитое европейское государство. В наше время Испания — конституционная монархия.

— Очень интересно... Как вернемся, надо будет не торопясь изучить все исторические материалы, какие у вас есть. Но ведь теперь все будет по-другому?

— Несомненно. Мы уже раздавили бабочку Брэдбери. И что теперь будет, никто не знает.

— Это какая-то аллегория?

— Да. В 1952 году американский писатель Рэй Брэдбери написал фантастический рассказ "И грянул гром". Сюжет — охотник из будущего отправляется на машине времени в мезозойскую эру поохотиться на динозавров. Но у него категорический приказ — не сходить с антигравитационной тропы, чтобы даже травинку не помять. Убивать можно только тех зверей, которые и так должны неминуемо погибнуть. А перед возвращением уничтожить все следы своего пребывания в прошлом, поскольку это может вызвать серьезные изменения в ходе истории. Охотник нарушает приказ и сходит с тропы, случайно раздавив при этом бабочку. После возвращения в свое время узнает, что мир очень сильно изменился, причем не в лучшую сторону. А мы уже раздавили не одну "бабочку".

— Какую бабочку?! Вы уже целую стаю динозавров раздавили!

Мадам Бертран на секунду опешила, а потом разразилась смехом. Но со стороны это выглядело вполне естественно. Приличная пара совершает вечерний променад, и мужчина чем-то развеселил свою даму. Ни у кого из тех, кто мог это видеть, не возникло бы никаких подозрений.

Однако, когда они уже возвращались в отель, их перехватил на подходе Жак и передал срочное сообщение с "Новгорода". Эвакуация этой ночью, на том же месте. Причина такой спешки была непонятна, но если начальство настаивает на срочной эвакуации, то значит неспроста. Теперь предстояло покинуть отель, не вызвав подозрений. Мадам Бертран предложила исчезнуть тихо, "по-английски", оставив вещи в номере, ибо выезд из отеля на ночь глядя подозрителен. Но месье Бертран не согласился. Вдруг, придется еще не раз сюда наведаться? Не нужно оставлять за собой хвосты. Мало ли, какие срочные обстоятельства могли возникнуть у делового человека? Поэтому рассчитались, как положено, и вскоре стояли на ночной улице перед отелем в ожидании такси. Такси подъехало буквально через минуту, и из окна высунулась веселая физиономия Жака.

— Мадам, месье, к вашим услугам! Куда поедем?

— Будьте добры, молодой человек. Помогите с багажом. Дорогу я покажу.

— Один момент, месье!

Жак выскочил из машины, взял чемодан и положил его в багажник. После чего галантно открыл дверь и предложил сесть пассажирам. Когда машина тронулась с места, месье Бертран удивленно спросил.

— Жак, я что-то не понимаю. А такси откуда?

— А-а-а, не переживайте, месье Бертран! Нужны были колеса, и я их достал. Не пешком же ноги бить в такую даль. А так доедем почти до места.

— А хозяин этих колес где?

— Отдыхает в одной подворотне. Не волнуйтесь, к утру очухается. Машину бросим на окраине, а дальше ножками. Все готово, ждут лишь нашего подтверждения о прибытии на точку. Вертушка прилетит быстро, а беспилотник уже на месте.

— А отчего такая спешка, неизвестно?

— Французский гидросамолет обнаружил сегодня днем наши корабли после того, как французы наглам накостыляли. Решили не рисковать и забрать группу, пока все тихо.

— Значит французы поняли, что здесь что-то нечисто. Вот и решили проверить... В общем-то, логично. Но что они дальше предпримут? Как бы голова от успехов не закружилась.

— Может в следующий раз прямо во Францию наведаемся, месье Бертран?

— Может быть... Если пошел такой расклад, то можно попробовать подключить Антона Ивановича, чтобы он помог собрать тех, кто захочет к нам присоединиться. Его очень уважают среди эмигрантов. И когда-то у нас был разговор о том, чтобы собрать всех, кто хочет возродить Россию.

— Это какого Антона Ивановича?

— Деникина. Он сейчас должен быть во Франции.

— Так Вы и Деникина знаете?!

— Конечно. Я ведь в штабе Добровольческой армии, а потом в штабе Вооруженных Сил Юга России служил. Не так, чтобы мы были уж очень близкие друзья, но по долгу службы нам приходилось довольно часто общаться.

— Ну ни х... себе!!! Пардон, мадам!

Подобрав в условленном месте Пьера со всем "барахлом", добрались на машине до окраины города, после чего бросили ее в темном переулке и дальше пошли пешком. Скорее всего, местная шпана скоро ее угонит, но так даже лучше. Незачем оставлять лишние следы неподалеку от места эвакуации. Много времени переход не занял, так как дорога была уже знакома. Вокруг снова стояла тишина летней ночи. В небе ярко светили звезды, тихий ветер шевелил чахлый кустарник, а позади горели огни большого города. Жители которого даже не догадывались, что сегодня История сделала крутой поворот и пошла по другому пути.

Прибыв на место, связались через беспилотник с "Новгородом", и вскоре услышали шум винтов вертолета. Машина шла с выключенными огнями, соблюдая светомаскировку. Еще несколько минут и прощай, Африка! Или до свидания? Как же хорошо было снова услышать русскую речь.

— Ну что, ребята, все живы?

— Не дождутся!!!

И снова за бортом лишь чернота ночи. Берег остался позади, и винтокрылая машина мчит над поверхностью моря, не поднимаясь на этот раз слишком высоко. В воздухе поблизости больше никого нет. Французские самолеты давно вернулись на аэродром, а других здесь и не будет достаточно долго. Если будут вообще. В отличие от прошлой истории, французы не ушли в Тулон после боя, а вернулись в Мерс-эль-Кебир. И потерь в кораблях не понесли. А это значит, что на участке между Гибралтаром и Порт-Саидом возникла серьезная угроза для английских коммуникаций. Адмирал Жансуль постарается создать максимум неприятностей недавним "союзникам". И такая возможность у него есть. Быстроходные "Дюнкерк" и "Страсбург", обладающие мощной артиллерией, и поддержанные крейсерами, эсминцами, подводными лодками и авиацией с береговых аэродромов в Алжире, могут устроить такую резню в западной части Средиземного моря, что англичанам будет безопаснее посылать грузы вокруг Африки, а не через Суэцкий канал. Поскольку привлекать для эскорта конвоев в Средиземном море слишком большие силы нельзя — сама Англия тогда окажется беззащитной. Вот что значит быть готовым встретить врага и не оплошать. Молодец адмирал Жансуль! Умело распорядился полученной информацией. Да уж, это действительно не "бабочка". Это целый "динозавр"...

Возвращение на "Новгород" было тихим. Корабли шли самым малым ходом в семнадцати милях от берега, соблюдая светомаскировку. Поблизости никого не было, французские эсминцы патрулировали подходы к базе на меньшей дистанции. После посадки вертолета "Новгород" увеличил ход и лег на обратный курс в сторону Мессинского пролива. За ним последовал "Михаил Кутузов". "Громкий" и "Гремящий" шли в охранении. Задача была выполнена успешно, и больше здесь делать нечего. Пусть теперь французы разбираются сами. Как со своими недавними "союзниками", так и с немцами.

Первым делом доложились Никитину о выполнении задания. Командир корабля тоже пришел поздравить разведчиков, но задержался ненадолго. И вот вся группа во главе со Слоном, то есть с Никитиным, снова собралась в выделенной им "шхере". Четкий и детальный рассказ Кошкиной все слушали с огромным интересом, Матвеев же больше помалкивал и улыбался. Его можно было понять. Он снова оказался н у ж е н России. Причем в качестве того, кем и начал в далеком 1912 году. Но конец доклада Кошкиной его удивил.

— А напоследок скажу, что без помощи Николая Федоровича ничего бы не получилось. Мы могли вляпаться по самые не балуй. Уж очень сейчас отличается обстановка от той, к которой мы привыкли в нашем времени. И я, как заместитель командира группы, настаиваю, чтобы вся группа прошла подготовку к действиям в сегодняшних реалиях.

Но с этим никто и не спорил. Когда обсуждение деловых вопросов закончилось, Никитин предложил вернувшимся разведчикам посмотреть "кино". Так сказать, конечный результат их работы. Оказалось, что на "Новгороде" внимательно следили за ходом боя между англичанами и французами, держа в воздухе два беспилотника на безопасной высоте, где их практически невозможно обнаружить визуально. Съемка велась из двух точек, и монтаж фильма был закончен еще днем. Разумеется, всем было интересно. Особенно Матвееву, поскольку он таких возможностей техники еще не видел.

На экране дисплея был хорошо виден внешний рейд Мерс-эль-Кебира со стоящими французскими кораблями и приближающиеся англичане. Потом последовало само начало боя, резкий маневр "Худа" по уклонению от торпед и "собачья свалка" в воздухе между английскими и французскими самолетами. После начала стрельбы море вспенилось от взрывов снарядов, и были хорошо заметны попадания в корабли обоих противников. И вот — один за другим мощные взрывы под днищами английских линкоров. А следом за этим — под двумя английскими крейсерами. Причем на месте меньшего, у которого произошла детонация погребов, образовалось огромное огненное облако, окутанное дымом. Кормовая часть крейсера просто исчезла, а то, что осталось от носовой части, скрылось с поверхности моря буквально за пару минут. Один линкор (как позже выяснилось — "Страсбург") бросился догонять удирающий английский авианосец. За ним последовали восемь лидеров и эсминцев. Английские эсминцы, добив поврежденный крейсер торпедами, тоже стали уходить. После этого картинка изменилась — съемка велась сбоку от развернувшейся погони. "Страсбург" пытался догнать "Арк Ройял", и бил по нему главным калибром, но пока что безуспешно. Скорости у них не сильно отличались, но авианосец был вынужден маневрировать, чтобы сбивать наводку орудиям "Страсбурга", и поэтому расстояние между противниками хоть и медленно, но сокращалось. Английские торпедоносцы попытались повторить атаку на французский линкор, но все сброшенные торпеды прошли мимо, а один самолет был сбит. Тут подоспела и французская авиация, атаковав "Арк Ройял". Правда, тоже без особого успеха. Высыпав град мелких бомб, французы смогли добиться шести попаданий в палубу авианосца, но вряд ли это нанесло ему серьезный ущерб. Тем не менее, какой-то толк от этого все равно был. Английские самолеты, вернувшиеся к авианосцу, не пошли на посадку, а стали кружить в воздухе. Здесь их и настигли французские истребители. Потеряв две машины, уцелевшие англичане ушли в сторону африканского берега, который был неподалеку. Французы увязались за ними, и больше самолеты в кадре не появлялись. "Арк Ройял" изо всех сил пытался оторваться от преследования, но "Страсбург" его догонял. Море вокруг авианосца кипело от взрывов тяжелых 330-мм снарядов, причем некоторые падали довольно близко, но попаданий пока не было. Английские эсминцы попытались прикрыть авианосец дымовой завесой и атаковать французов, бросившись в самоубийственную атаку, но не успели. По закону больших чисел, рано, или поздно, это должно было произойти. После очередного залпа главного калибра "Страсбурга" один снаряд все же угодил в "Арк Ройял". Скорее всего, были повреждены котлы, поскольку над палубой авианосца возникло облако пара. Это попадание решило исход погони. "Арк Ройял" уменьшил ход и угодил под следующий залп французского линкора, вызвавший взрыв танков с авиационным бензином. Яркий огненный столб поднялся на большую высоту. После этого "Арк Ройял" превратился в огромный костер на воде и стал неподвижной мишенью. Командиры английских эсминцев поняли, что авианосец уже не спасти, и сделали попытку удрать, но это удалось не всем. "Страсбург" был уже очень близко, и на повороте один эсминец все же "поймал" его 330-мм снаряд, вызвавший детонацию торпед в торпедном аппарате. Взрыв чудовищной силы разломил корабль пополам. Еще одному отрезали путь к отступлению сразу три французских лидера, сначала лишив его хода удачным попаданием, а потом всадив торпеду в борт. Третий английский эсминец погиб случайно, оказавшись последней жертвой авантюры, устроенной Лондоном в Мерс-эль-Кебире. Когда уцелевшие английские корабли уже удирали полным ходом в направлении Гибралтарского пролива, и удалились довольно далеко, последний залп главного калибра "Страсбурга", сделанный вдогонку, неожиданно дал результат. Один снаряд все же угодил в цель, и один эсминец лишился хода. Но англичане не бросили своих. Не обращая внимания на падающие вокруг снаряды, два эсминца подошли вплотную, быстро сняли команду с тяжело поврежденного корабля, и добив его торпедой, ушли догонять остальных. Преследовать их не стали. После этого "Страсбург" подошел к лежавшему в дрейфе и горящему "Арк Ройялу", но огня больше не открывал. Французские эсминцы сняли уцелевших англичан с обреченного корабля, после чего выпустили по нему три торпеды. Вскоре пылающий авианосец скрылся под водой. Авантюра английского Адмиралтейства закончилась совсем не так, как планировалось.

— Ну как Вам кино, Николай Федорович?

— Впечатляет, Петр Петрович! Кинохроника в цвете прямо с места событий, и такого хорошего качества... Сейчас подобное невозможно. Так значит эти беспилотные аппараты могут вести разведку и проводить киносъемку, одновременно передавая отснятые кадры по радио?

— В целом да, хотя там все довольно сложно, и в двух словах не объяснить. Но результат Вы только что видели. За боем наблюдали в режиме реального времени, как у нас принято говорить, съемка проведена с воздуха без участия человека, передана на "Новгород" и сохранена в компьютере, так что смотреть этот фильм можно неограниченное количество раз. Можно также сделать неограниченное количество копий.

— Поразительно, до чего дошел технический прогресс!

— Ладно, Николай Федорович, отдыхайте. Всех остальных тоже касается. Завтра обо всем не спеша, и подробно поговорим. Сейчас уже торопиться некуда, мы свою работу сделали...

Когда Матвеев, полный впечатлений от увиденного, вернулся в свою каюту и уже собирался на боковую, в дверь неожиданно постучали. Удивившись, кого это принесло на ночь глядя, открыл дверь. За дверью стояла Кошкина.

— Вера Ивановна, что случилось?

— Я тебе дам. Вера Ивановна! Мишель, что стряслось? Я тебе больше не интересна?

— Э-э-э, ну почему же... Очень даже интересна...

— Так в чем дело? Почему ты меня избегаешь?

— Ну, я просто думал, что на борту корабля...

— Неправильно думал. Так что, пустишь свою жену к себе, или мне бедной и несчастной возвращаться в свою холодную постель?

— Луиза, дорогая, да как ты могла подумать такое?! Заходи, конечно!

— То-то же!!! А то, думал он...

На следующий день произошло еще одно происшествие. В общем-то, незначительное. Которое если и не стало само по себе причиной для дальнейших событий, то во всяком случае ему способствовало. Кошкина, начав наводить порядок в каюте Матвеева (нечего здесь матросу делать), обратила внимание на красивую деревянную шкатулку, стоявшую на столе. Матвеев, когда утром перебирал свои вещи, выложил ее из чемодана на стол да там и оставил, поскольку его срочно вызвали к Никитину. Женское любопытство не вчера родилось, поэтому Кошкина и не устояла. Открыв шкатулку, она увидела ордена Российской империи и какие-то иностранные награды. Орден "Святого Георгия" она знала, как знала и немецкий "Железный Крест", но остальные были ей незнакомы. Когда Матвеев вернулся, сразу же насела на него с расспросами. Наедине друг с другом они уже себя иначе, как Мишель и Луиза, не называли.

— Мишель, ты уж прости мое любопытство — не устояла. Это твои награды?

— Да, мои. Получил все сразу, когда в Петроград в мае семнадцатого вернулся.

— Никогда столько не видела! А что это за ордена? Я здесь только "Святого Георгия" и "Железный Крест" знаю.

— Это — самый низший, "Станислав" третьей степени. Вручается первым. В империи существовала четкая очередность вручения наград, исключения были очень редки. И нельзя было получить один и тот же орден дважды. Были награды, которые не участвовали в этой очередности награждений, но у меня из таких только "Георгий". А далее по порядку. Это "Анна" третьей степени с мечами. Это "Станислав" второй степени. Это "Анна" второй степени с мечами. И моя последняя награда, полученная от императора, "Владимир" четвертой степени с мечами.

— А вот эти?

— Это — "Знак отличия Первого Кубанского похода" Добровольческой армии. Его еще называли Ледяным походом. А это — орден "Святителя Николая Чудотворца". Учрежден Врангелем в апреле двадцатого года.

— А эти? И "Железный Крест" откуда?

— Это австрийские награды. Я ведь до майора в австрийской армии дослужился. И поскольку был штабным, да еще и с хорошими связями, то ордена мне доставались как бы не чаще, чем тем, кто воевал в окопах. А "Железный Крест" второго класса получил от германских "союзничков". Можно сказать, из политических соображений. Большому начальству давали, ну и мне кое-что перепало от щедрот кайзера Вильгельма.

— А почему же ты ничего не носишь?

— А зачем? Итальянцев в Катании удивлять? Мне это не надо. Чем меньше итальянцы знают о моем прошлом, тем лучше.

— Послушай, Мишель, сегодня ведь праздник корабля — годовщина первого подъема флага. Я еще вчера узнала. Будет банкет, все здешние господа офицеры наденут парадные мундиры и увешаются своими юбилейными "висюльками" "За столько-то лет чего-то там". Прошу Вас, господин полковник, наденьте ордена!

— Но зачем?!

— А пусть некоторые попсихуют! Думаешь, я не знаю, как здешнего "комиссара" корежит от твоего присутствия? Да и наши ребята нос ему утрут. В нашей группе у всех кое-что посерьезнее юбилейных "висюлек" есть. А у тебя целый иконостас боевых наград.

— Весь иконостас надеть нельзя, там довольно сложные правила ношения. Мундира у меня еще нет, а при сюртуке носится только старший из орденов с некоторыми исключениями вроде "Георгия" и боевых наград с мечами.

— Ну вот и надень! Старший у тебя "Владимир" четвертой степени с мечами? Но ведь "Анна" второй и третьей степени тоже с мечами, значит их тоже можно надеть, поскольку это боевые награды? "Анна" на шее", это и я знаю. А еще "Георгий" четвертой степени, его всегда обязательно носить И, Мишель, о б я з а т е л ь н о надень награды белого движения. Давай потроллим "комиссара", очень тебя прошу! А если еще "Железный Крест" наденешь, так его вообще кондрашка хватит! Этот крест у нас все хорошо знают по прошлой войне.

— Потроллим? Что это?

— Это жаргон из нашего времени. Позли его своим видом, но соблюдая корректное поведение и ненавязчиво показывая его ничтожество. Чтобы он из себя вышел и дерьмом изошел. Поверь, все остальные офицеры тебе лишь спасибо скажут. Этот поклонник товарища Зю уже всех тут достал своими проповедями.

— Хорошо, моя королева! Давай потроллим "товарища комиссара". Но "Железный Крест" и австрийские награды я лучше для другого случая приберегу. Как бы не пришлось снова пройтись по знакомым местам, где меня помнят, как майора австрийской армии...

Неожиданно ударили колокола громкого боя. Боевая тревога! Жизнь напомнила, что они находятся на войне...

Корабли шли по притихшему Средиземному морю, ярко светило солнце и ничто не говорило о том, что где-то идет война. Ни одного военного корабля вокруг не было. Итальянцы сюда не забирались, французские корабли находились в своих портах, выполняя условия перемирия с немцами, а от английского Средиземноморского флота мало что осталось. А что осталось, то спряталось в Александрии, и носа оттуда не показывало. Иногда встречались лишь грузовые суда под нейтральными флагами. Зато контакты с подводными лодками, находящимися в подводном положении, фиксировались с завидным постоянством. В основном лодки обнаруживали на большом расстоянии, и даже имей они желание атаковать, это бы у них не получилось. Но одной лодке все же "повезло". Она оказалась почти что на пути отряда, и теоретически могла успеть занять выгодную позицию для атаки. На основании полученных ранее записей шумов определили, что лодка английская. Похожа на ту, которая была на позиции возле Мерс-эль-Кебира, и которую французы все же поймали. Доложили командиру. Прибыв на ГКП и оценив ситуацию, капитан первого ранга Быстров усмехнулся.

— Вот сейчас и проверим на вшивость джентльменов. Боевая тревога! Курс и скорость не менять...

Расчет Быстрова строился на том, что если неизвестная лодка захочет атаковать, то должна все же занять удобную позицию, а для этого следовало подойти поближе. "Новгород" и "Михаил Кутузов" идут, не применяя противолодочный зигзаг, но довольно быстро, поэтому можно попытаться достать одного из них, дав веер из трех-четырех торпед. Но только в том случае, если успеть подойти на нужную дистанцию. Ибо стрелять сегодняшними торпедами днем по слишком удаленным быстроходным целям — вероятность успеха крайне мала. "Громкий" и "Гремящий" идут далеко на флангах, поэтому атаковать идущий справа "Гремящий" лодке неудобно. И далеко, да и цель менее "упитанная", чем БПК, или крейсер. Нападать первым Быстров не собирался. Если англичане проявят благоразумие, и не будут стрелять, то пусть живут. В конце концов, официально войны между Англией и пришельцами пока еще нет. Но вот если джентльмены постараются выполнить так до сих пор и не отмененный приказ Адмиралтейства об атаке на конвой под флагами Российской империи... Тогда игра пойдет по другим правилам...

Последние указания даны, и БПК с крейсером движутся прежним курсом. Лодка старается сократить дистанцию, но это ей не удается — корабли идут слишком быстро. Будет стрелять, или нет? Дистанция все же великовата для стрельбы, но если дать залп веером из всех носовых аппаратов, то при определенной доле везения попасть можно. С маленькой оговоркой — по кораблям этого времени. Но не по БПК из 2012 года, который "ведет" подводную лодку все это время. Подходит критический момент. Надо стрелять, иначе будет поздно. Временами показывается перископ над водой. Нет никаких сомнений, что командир лодки в и д и т, кто перед ним, поэтому ошибка с его стороны исключена. И тут приходит доклад акустика.

— Торпеды вышли!!!

— Лево на борт! Полный вперед!

"Новгород" резко отворачивает влево, приводя за корму место, где сейчас находится подводная лодка. Вскоре становятся хорошо видны четыре пенные дорожки на воде, расходящиеся веером, но все торпеды проходят мимо. Маневр уклонения выполнен сразу же после пуска. Также резко влево отворачивает и "Михаил Кутузов". Маски сброшены, игра пошла в открытую. Лодка пытается уйти на глубину и затаиться, но аппаратура из XXI века не дает ей ни малейшего шанса. Самонаводящаяся противолодочная торпеда покидает аппарат, устремляясь к цели. И вскоре сильный подводный взрыв возвещает о том, что цель поражена. Большое пятно соляра расплывается вокруг. Из глубины вырываются пузыри воздуха и всплывает разный мусор. В том числе и обрывок газеты "The Times". Флот Его Величества уменьшился еще на один вымпел.

Когда был дан отбой тревоги, и корабли легли на прежний курс, сообщили командующему в Катании о случившемся. Адмирал объявил благодарность всему личному составу, но предупредил, чтобы при встрече с английскими кораблями старались избегать конфликтных ситуаций и всеми способами демонстрировали свой нейтралитет. Рано еще делать сэрам "козью морду".

Как и предполагала Кошкина, появление Матвеева в кают-компании в гражданском костюме, но при орденах Российской империи снова вызвало немую сцену. Но ненадолго. Все уже знали род занятий полковника, поэтому особо и не удивились. Разумеется, без расспросов не обошлось. Но Матвеев избегал рассказов о своей работе в тылу у австрияков, больше налегая на тему революции и гражданской войны, что тоже было для всех очень интересно. Обратили внимание и на белогвардейские награды. Матвеев красочно описал события, в ходе которых они были получены. А также уточнил, что "Знак Первого Кубанского похода" был вручен ему Деникиным, а орден "Святителя Николая Чудотворца" — лично Врангелем. На "зама" было жалко смотреть. Желая поддеть "беляка", он все же поинтересовался.

— Николай Федорович, так Вы и Ленина видели?

— Нет, Андрей Леонидович, не видел. К сожалению.

— А почему же к сожалению?

— Потому, что я бы не промахнулся. Если бы не господин Ульянов, то кто знает? Может и не было бы того кровавого кошмара длиной в два с лишним года. Когда русские убивали русских.

— Так и Вы убивали?

— И я убивал. Если Вас хотят убить, то разве Вы безропотно позволите это сделать?

— И "Георгиевский крест" за это получили?

— Это не "Георгиевский крест", Андрей Леонидович. Это орден "Святого Георгия" четвертой степени. Офицерская награда. А "Георгиевский крест" — солдатская награда. На германской войне вручался нижним чинам и юнкерам. И в гражданскую войну ордена Российской империи уже не вручались. Лидеры белого движения разработали свою систему наградных знаков. У меня всего лишь два таких. А остальные ордена получены мной еще до февраля семнадцатого.

— А за что же Вы их получили, Николай Федорович?

— За то, что Россию защищал, Андрей Леонидович. С первого и до последнего дня войны защищал. Думал, что все-таки разобьем Германию, и наступит мир. Но господину Ульянову мир оказался не нужен. Ему очень хотелось превратить войну империалистическую в войну гражданскую, как он однажды выразился. И это ему успешно удалось...

Матвееву было очень интересно наблюдать за реакцией "зама". Остальные офицеры все прекрасно поняли, и решили подыграть "беляку", задавая провокационные вопросы. Кончилось тем, что "зам" вспылил, и с чувством оскорбленного достоинства покинул кают-компанию под смех окружающих. Матвеев тоже улыбнулся.

— Увы, господа. Идеология не выдержала встречи с реальностью.

— Николай Федорович, а действительно, что было бы, если бы Ленин по каким-то причинам не смог добраться до Петрограда?

— Думаю, по большому счету ничего бы не изменилось. Могли быть какие-то различия в деталях, но не вся картина в целом. Уж очень многие хотели развалить Российскую империю, найдя для этой цели заинтересованных лиц в высших сферах. Что англичане, что французы, что американцы, что немцы. И слишком далеко все зашло к февралю семнадцатого. Ленин и ему подобные были всего лишь инструментом в руках зарубежных интерессантов, кому была совершенно не нужна единая и сильная Россия. Если бы что-то случилось с Лениным, нашелся бы кто-то другой. Хотя бы тот же Лейба Бронштейн, который именовал себя Троцким. Да и помимо этих двух персонажей хватало одиозных фигур, связанных с английскими и американскими финансовыми кругами, которые старательно "делали революцию". Вы в курсе, господа, что англичане обещали заплатить Троцкому за каждый корабль Балтийского флота, уничтоженный в Гельсингфорсе? Но моряки, под руководством капитана первого ранга Щастного, увели флот в Кронштадт, невзирая на тяжелую ледовую обстановку в Финском заливе. В итоге афера провалилась, и Троцкий был страшно зол. Вот и решил отыграться на Щастном, приказав его расстрелять. За то, что честный русский офицер спас Балтийский флот от захвата немцами. Я не верю, что Ленин ничего не знал об этой афере. Как не верю, что он не знал о намерении Троцкого расправиться с Щастным. А может еще и сам санкционировал эту расправу. Вот такие они были, профессиональные революционеры, борцы за счастье трудового народа. И это только один пример, показывающий их истинное лицо. А таких примеров можно найти тысячи...

За весь оставшийся путь до Мессинского пролива никто больше отряд кораблей под Андреевским флагом не побеспокоил. Итальянцы тоже себя не утруждали патрулированием на дальних подступах. Два итальянских эсминца встретили уже неподалеку от пролива, от них и узнали, что англичане так до сих пор и не появились. В Средиземном море наступило странное затишье. У англичан не было сил вести активные действия после таких потерь. Французы не имели желания воевать. Итальянцы, как всегда, погрязли в своем перманентном бардаке. А пришельцы из будущего выжидали. Причем никто из сторон, чьи интересы переплелись в Средиземноморье, не мог понять, чего именно выжидали. Но никто не сомневался, что это затишье перед бурей. Количество "динозавров" росло с пугающей быстротой. А количество рано, или поздно, переходит в качество.

По прибытию на рейд Катании корабли стали на якорь, а "спецы" вернулись на "Адмирал Макаров". Командующий их уже ждал. После подробного доклада о действиях группы в Оране Никитин высказал предположение, что французы сейчас могут начать войну на морских коммуникациях англичан, поскольку эскадра адмирала Жансуля уцелела. Адмирал же заметил, что не все так однозначно, и обрисовал сложившуюся ситуацию. Если в Оране англичане сели в лужу, то в Александрии все прошло по прежнему сценарию. Находившиеся там французские корабли разоружились, хотя все висело на волоске. Тем не менее, результат оказался тот же самый. Французы просто н е х о т е л и воевать. Правительство Виши снова разорвало отношения с Англией, но каких-либо активных действий пока не предпринимало. Зато активизировались немцы, всячески стараясь перетянуть французов на свою сторону. Очевидно, учли ошибки прошлого-будущего. Что из этого получится, пока неясно.

Отпустив Никитина, адмирал хотел вызвать начштаба, который недавно вернулся с берега, где проворачивал очередную негоцию со своими деловыми партнерами, но капитан первого ранга Панкратов сам вломился к нему в каюту, довольный жизнью, и сходу огорошив командующего.

— Ваше превосходительство, не занят? Есть тема! Можем неплохо бабла поднять!

— Что ты там опять задумал, Ротшильд хренов?

— С местным "доном Корлеоне" перетерли, есть возможность наладить поставки ГСМ в Неаполь. У наших "жулико бандитто" там хорошие связи.

— Во-первых, что мы с этого будем иметь? А во-вторых, как ты это себе представляешь? Где Неаполь, и где Катания?

— По поводу, что будем иметь, все просто. Как говорится, ничего, кроме денег. Причем там цены можно задрать вверх процентов на двадцать от здешних. Неаполитанские бандюки согласны и на бартер в самом широком ассортименте — им без разницы. А по второму вопросу, — они предлагают доставку своими силами. У них есть небольшие танкера.

— А вот это уже интересно... Согласуй цены и объемы, и если нас все устроит, то милости просим! Но сейчас есть срочный заказ в Катании. В крайнем случае, разницу в цене можем и золотом заплатить.

— Чего надо?

— Десяток комплектов итальянской морской робы для матросов, причем не новой, и два комплекта офицерской формы, пошитой на заказ на конкретных клиентов. Один комплект чином повыше — вроде итальянского "кап-три", а второй — и летёха сойдет. Какие-нибудь медальки итальянские тоже не помешают. Плюс один комплект формы полковника немецкой армии, тоже "индпошива". И тоже с медальками. И самое главное — итальянский торпедный катер. Можно не новый и с пустыми торпедными аппаратами, но, чтобы "не бит, не крашен, один владелец" и со всеми внешними итальянскими приблудами. Чтобы ни одна падла не усомнилась, что это корабль ВМФ Италии. Если не удастся купить, то хотя бы взять в аренду. Если спросят — зачем надо, скажешь, что хотим начать делать такие же, вот и нужен образец.

— Опаньки... Довольно странный джентльменский набор. Не просветишь — зачем?

— Когда наглы окончательно сядут в лужу со своей "Катапультой", надо внезапным ударом брать Мальту. А для этого сначала напустим тумана — пошлем в Валетту парламентером полковника вермахта на итальянском торпедном катере, который предложит наглам сдать Мальту.

— Так наглы его тоже пошлют.

— Пошлют, но занервничают. Откуда здесь немцы? Были бы одни итальянцы, они бы такой ультиматум всерьез не восприняли. А вот если немцы — задергаются. Могут ошибок наделать. А уж какой радиообмен между Мальтой и Лондоном начнется — любо дорого будет послушать!

— Понятно, озадачу своих мафиозо. Но вот по поводу катера... Вряд ли такое быстро получится.

— Как минимум недели три у нас есть. Наглы пока еще не отметились в Дакаре и в Касабланке. В Александрии у них все прошло, как и раньше, а вот в Мерс-эль-Кебире огребли по всей программе.

— А если после такого облома они не полезут в Касабланку и Дакар?

— Тогда вернутся в Англию. Эти корабли уже в Атлантике, и больше им идти некуда — надо спасать метрополию от возможного нападения немцев и французов. Вот их по дороге "Мурманск" и встретит. Авианалет на Гибралтар, кстати, французы снова устроили. И как в прошлый раз — безрезультатно.

— Так может "Мурманску" вообще там геноцид начать творить?

— Нет, нам не нужна Англия, которая сдуется сразу же, как Франция. Пусть они там с немцами и с французами как можно дольше выясняют отношения. Всех "Мурманск" топить не будет. Только самых "упитанных". Для понимания ситуации, что мы можем достать их, где у г о д н о, наглам хватит. Ведь когда "Мурманск" вернется в Катанию, то сразу заподозрят, что это его рук дело.

Глава 12

Вокруг земного шара

Британская вода

Стоят у Гибралтара

Английские суда

Неисчислимы рейсы

Широкий путь открыт

У берега твой крейсер

На Индию глядит

Ты в Африке оставила

Следы от якорей

Британия, Британия,

Владычица морей!

"Песня английского матроса"

Михаил Светлов

Командир "Мурманска" капитан первого ранга Игнатьев наблюдал в перископ за огромным огненным столбом, рванувшимся в небо. Было ясно, что "Арк Ройял" обречен. В этой истории он не утонет от попадания одной единственной торпеды, что далеко не лучшая реклама судостроителям. Правда, тогда он тонул целые сутки. Сейчас же 330-мм снаряды французского линкора отправят его на дно гораздо быстрее...

После разгрома эскадры адмирала Каннингхэма "Мурманск" отправился в западную часть Средиземного моря. Пройдя незамеченным через Тунисский пролив мимо Мальты, что было непросто из-за малых глубин в проливе, атомоход вырвался на простор. Дальше его ничто не стесняло. Акватория вокруг большая, глубины тоже. Есть, где спрятаться, если вдруг возникнет такая надобность. По пути записывали сигналы всех встреченных надводных военных кораблей, подводных лодок и гражданских судов, пополняя свою "библиотеку", чтобы было проще в дальнейшем проводить идентификацию целей. Но сами избегали любых контактов. После прохождения Сицилии всплывали по ночам, слушая эфир. Все равно, сейчас здесь нечего опасаться авиации, а собственный радар загодя обнаружит самолеты на большом расстоянии. Но подойдя к морю Альборан перед Гибралтарским проливом погрузились и всплывали ночью лишь под перископ для связи с "Адмиралом Макаровым", докладывая текущую обстановку и получая последние новости. Против ожидания, Гибралтарский пролив сейчас хорошо охранялся. Очевидно, англичане были очень напуганы разгромом своего Средиземноморского флота. В воздухе патрулировали самолеты, а в самом проливе ходили в режиме противолодочного поиска эсминцы. Поскольку заявлять о себе еще рано, "Мурманск" погрузился на максимально возможную в проливе глубину и буквально "ползком" вошел в пролив, заранее уклоняясь от рыскающих на поверхности эсминцев.

Первым делом следовало выяснить, что творится на рейде Гибралтара. Слишком близко "Мурманск" подходить не стал, но в этом и не было необходимости. Днем всплывать под перископ не следовало — лодку могли заметить с самолета, поэтому наблюдение вели ночью. Пока в Гибралтаре собрались еще не все "клиенты", Игнатьев решил выйти в Атлантику и ждать там. Все равно те корабли, что должны принять участие в нападении на Мерс-эль-Кебир, Гибралтар не минуют. А пока можно провести разведку в "охотничьих угодьях". Перед расставанием возле Кипра командующий озвучил задачу, стоящую перед "Мурманском", лишь в общих чертах. Неизвестно, будут ли англичане действовать точно так же, как и раньше. Поэтому план действий придется корректировать уже в процессе, что давало Игнатьеву широкие поле для маневра. Главное, чтобы заданный результат был достигнут, а каким образом этого добиться — неважно. В итоге, "Мурманск" караулил возле входа в Гибралтарский пролив, пока не появились те, кого он ждал. Часть кораблей проследовала на юг, а часть свернула в пролив к Гибралтару. Теперь надо было не зевать. Пройдя обратно в Средиземное море, "Мурманск" притаился на выходе из пролива и стал ждать добычу, которая стояла на рейде Гибралтара, уверенная в своей безопасности. Каждую ночь всплывали под перископ и связывались с "Адмиралом Макаровым", докладывая обстановку.

Довольно долго ничего не происходило. Наверху было довольно оживленно, но "Мурманск" за все время ожидания так никто и не обнаружил. Игнатьев начал уже думать, что англичане откажутся от "Катапульты", чтобы не усугублять ситуацию после потери своего Средиземноморского флота, но увы... "Вечные британские интересы" оказались важнее. Английская эскадра под командованием адмирала Сомервилла покинула Гибралтар и вязла курс на Оран. "Мурманску" ничего не оставалось делать, как последовать за ней, оставаясь невидимым и неслышимым. Благо, возможности английских "асдиков" были хорошо известны.

Игнатьев знал план предполагаемых действий, но лишь в общих чертах. Ему сообщили, что до адмирала Жансуля заранее доведут информацию о предстоящем нападении англичан. Но вот как он это воспримет, никто предсказать не мог. Если все пройдет, как и раньше, то перетопить крупные английские корабли без затей, ибо один "Страсбург" воевать с тремя линкорами, даже поврежденными, не будет, а постарается удрать. А так, глядишь, еще и подключится к забаве по принуждению к миру зарвавшихся "союзников", если увидит, что трое самых опасных противников пускают пузыри. По крайней мере, сожрать в этом случае "Арк Ройял" он сможет и самостоятельно, а "Энтерпрайз" с "Аретьюзой" и эсминцами сбегут. Ну и хрен с ними. Не они — приоритетные цели. Но вот если французы внемлют предупреждению и встретят незваных гостей в море, как подобает, то тут возможны варианты. Помочь французам в начальной фазе боя, лишив английские линкоры былой резвости, а дальше пусть они сами постараются. Чтобы поверили в собственные силы. Это были два наиболее вероятных варианта развития событий. Но жизнь — сложная штука. Как бы французы не выкинули вообще какой-то неожиданный фокус, с них станется. Но в то, что адмирал Жансуль примет ультиматум, никто не верил. Особенно после разгрома эскадры Каннингхэма.

По прибытию на место на "Мурманске" поняли, что французы вняли предупреждению, и собираются дать отпор "союзникам". Корабли вышли из базы на внешний рейд еще до прибытия английской эскадры. И очень быстро поймали английскую подводную лодку, заставив ее всплыть. Правда, еще одну лодку, которая находилась значительно дальше в море, французские эсминцы не обнаружили. "Мурманск" тоже не стал ее трогать. Пока что не мешает, и ладно. Будут сидеть англичане тихо — живы останутся.

А на поверхности, тем временем, события развивались не в пример быстрее, чем в прошлой истории. Судя по тому, что английский эсминец с парламентером на борту не долго простоял возле "Дюнкерка", а вскоре отправился обратно, было ясно, что адмирал Жансуль не стал тянуть время, а просто послал недавних "союзников". "Мурманск" заранее занял удобную позицию, чтобы иметь возможность вовремя вмешаться в очередной англо-французский междусобойчик, но никто не думал, что вмешательство понадобится так быстро. Эскадры "союзников" двинулись навстречу друг другу, и вскоре загремели выстрелы. Подняв на короткое время перископ, Игнатьев оценил обстановку, и решил больше не ждать. Шесть торпед покинули аппараты и понеслись к цели. По две торпеды на каждую. Игнатьев исходил из того, что "одноклассник" линкоров "Вэлиент" и "Резолюшн" — английский линкор "Бархам" был потоплен в истории пришельцев немецкой подводной лодкой тремя торпедами. Ему хватило. Конечно, те торпеды — не чета торпедам из XXI века, но одной может и не хватить. "Уорспайт" и "Малайя" ведь не утонули, а даже доползли своим ходом до Александрии. Сейчас же не нужно, чтобы англичане пошли ко дну со скоростью топора. Пусть немного повоюют с французами. Может даже утопят кого-нибудь. Хотя бы ту же "Бретань". А французы могут при стрельбе по "Худу" тоже добиться "золотого попадания", как и "Бисмарк". Но... Французские корабли почему-то отвернули в сторону и вышли из боя, разорвав дистанцию. В центральном посту "Мурманска" раздались удивленные возгласы. Этим лягушатникам такой подарок сделали, а они бегут?! Впрочем, скоро все прояснилось. Французы никуда бежать не собирались, а просто обошли по дуге потерявшие ход английские корабли, чтобы зайти с кормы, оказавшись в мертвой зоне для носовых башен англичан. Адмирал Жансуль решил выжать максимум полезного из создавшейся ситуации, одним лишь маневром выключив из боя половину артиллерии главного калибра противника. Но и сам открывать огонь не спешил — "Вэлиент" и "Резолюшн" тонули. На воде держался только "Худ", погрузившийся кормой до четвертой башни. Поняв, что здесь его помощь больше не требуется, командир "Мурманска" истратил еще две торпеды на два английских легких крейсера. Особой нужды в этом не было, но уж очень англичане красиво подставились. Вот капитан первого ранга Игнатьев и не устоял перед искушением. Державшийся все время вдалеке "Арк Ройял" пустился наутек. За ним последовали эсминцы. Англичане прекрасно понимали, что их авантюра провалилась, вот и попытались сделать ноги. Но это в планы попаданцев не входило, и "Мурманск" рванул следом. Игнатьев собирался всадить одну торпеду под винты "Арк Ройял", если у французов не получится его догнать, но не потребовалось. "Страсбург" все-таки добился попадания, после чего "Арк Ройял" резко сбавил ход. Теперь торопиться было некуда. "Мурманск" всплыл под перископ и установил радиосвязь с "Новгородом", который наблюдал за боем в режиме реального времени через беспилотники. И вот — сильный взрыв на "Арк Ройял". Пламя взлетело в небо более чем на сотню метров. Скорее всего, взорвался запас авиационного бензина, превратив авианосец в огромный плавучий костер.

— Ну вот и все... Отбегались джентльмены. Молодцы французы, не пришлось нам на эту бочку с бензином торпеду тратить...

Игнатьев доложил о выполнении задания на "Адмирал Макаров" и атомоход снова скользнул в глубину. Днем лучше не злоупотреблять ходом на перископной глубине, запросто могут с самолета заметить. Поэтому — вниз. Туда, где многометровая толща воды надежно укроет как от вражеских взглядов, так и от вражеских бомб. Поставленная задача выполнена успешно. Французам помогли, избежав обнаружения. Больше здесь делать нечего. Дав отбой тревоги. Игнатьев собрал офицеров в кают-компании на совет и подвел итог.

— Возле Орана мы свое дело сделали. Дальше от французов все зависит. Но теперь наша задача — достать тех, кто нападет на Дакар.

— А может успеем их "до того как" перехватить, товарищ командир?

— Зачем? Особого успеха англичане там не добились, но вот разозлить французов — разозлили. Что нам и надо.

— А если не нападут после такого облома возле Мерс-эль-Кебира?

— Для нас это значения не имеет. Наша задача — утопить английские корабли как можно ближе к Дакару. Чтобы джентльмены в Лондоне поняли — достанем, где угодно. Основная цель — авианосец "Гермес". Запасные цели — крейсера "Дорсетшир" и "Австралия". Это из тех, что должны принять участие в нападении на Дакар 8 июля, если все пойдет, как и раньше. Может и еще кого из англичан встретим, поскольку история после нашего "попадалова" уже сильно изменилась.

— А если немцев встретим, товарищ командир?

— Теоретически не должны. Немецких надводных кораблей сейчас в этом районе нет. Но вот если какой "U-бот" дядюшки Деница попадется... Мало ли, что с ним случилось?

Проследовав за удиравшими английскими эсминцами в сторону Гибралтара, "Мурманск" незамеченным прошел пролив и вышел в Атлантику, после чего дал полный ход и помчался к Дакару. В прошлый раз английская эскадра адмирала Онслоу подошли к нему 7 июля. Напали рано утром 8 июля. Надо успеть, причем желательно быть на месте раньше англичан.

Успели. Когда "Мурманск" появился возле Дакара 6 июля 1940 года, эскадры адмирала Онслоу поблизости еще не было. А те английские корабли, что ранее базировались на Дакар, наблюдали за портом издали, но никаких активных действий не предпринимали. Выйдя на связь с Катанией, узнали последние новости. Франция бурлит, возмущенная вероломством англичан. Удалось также слить информацию французам о нападении на Дакар с указанием конкретных деталей. И судя по всему, французы восприняли это предупреждение всерьез, поэтому события в Дакаре теперь могут отличаться от прошлой истории.

Англичане не подвели, эскадра во главе с авианосцем "Гермес" появилась "по графику", то есть 7 июля. Снова шлюп "Милфорд" отправился ко входу в порт, и снова французы его послали, не дав разрешения на заход. Как и в прошлый раз, англичанам пришлось обойтись передачей ультиматума по радио. Но вот с этого момента прежний ход исторических событий в Дакаре нарушился. Французы неожиданно ответили на ультиматум открытым текстом. За длинными, витиеватыми и предельно вежливыми английскими выражениями скрывался смысл "Пошли на х...й!!! Или будет вам второй Мерс-эль-Кебир!" . Естественно, такой ответ англичан не устраивал, но предпринимать в этот день они ничего не стали. В Дакаре для них основной целью был новый линкор "Ришелье", достроенный на 90 процентов. В прошлой истории они послали небольшой катер с диверсионными целями в порт, и он сумел сбросить глубинные бомбы под корму линкора с целью повредить винты, но бомбы не взорвались. После чего линкор атаковали торпедоносцы, взлетевшие с "Гермеса". Итог атаки — попадание всего одной торпеды. Линкор хоть и получил повреждения, но не фатальные. Что же будет сейчас — непонятно...

"Мурманск" держался в стороне от английских кораблей, отслеживая всю обстановку вокруг. Поэтому отправка среди ночи катера к порту не прошла незамеченной. Но оказалось, что французы тоже не дремали. На входе в порт раздалась частая стрельба и вспыхнули лучи прожекторов. Взрывов не последовало. Скорее всего, катеру не удалось проникнуть в акваторию порта. Незадолго до рассвета пошли на взлет английские торпедоносцы с "Гермеса". Но и здесь у англичан ничего не вышло. Французы вовремя подняли в воздух истребители, и они не дали торпедоносцам даже приблизиться к цели. Если раньше "Ришелье" пришлось защищаться собственной зенитной артиллерией, то теперь до нее даже очередь не дошла. Французские истребители перехватили агличан еще над морем, сбили двоих, а остальные, сбросив торпеды куда попало, развернулись и бросились обратно под прикрытие своих кораблей. Преследовать их французы не стали, и вернулись на аэродром. Из всего увиденного можно было сделать вывод — операция в Дакаре благополучно провалилась. Диверсия с катером не удалась, воздушный налет был отражен на большом удалении от цели. А устраивать артиллерийскую дуэль с линкором и береговыми батареями 240-мм орудий англичанам вовсе не улыбалось. Возникла патовая ситуация. Англичане не могли имеющимися силами атаковать французов, а французы тоже на спешили выходить далеко в море, лишаясь там поддержки береговой артиллерии и авиации.

Командующий английской эскадрой адмирал Онслоу срочно связался с Адмиралтейством, доложив обстановку и попросил разрешения прекратить операцию, поскольку ни о какой лояльности гарнизона Дакара не может быть и речи. Причем сделал правильные выводы из увиденного. Попытка внезапного нападения не удалась, что говорит об утечке информации. Французы были г о т о в ы отразить нападение. А продолжать операцию имеющимися силами невозможно — у французов огромное преимущество как в артиллерии, так и в авиации. В Адмиралтействе думали долго. Наконец пришел ответ — операцию прекратить, соединению вернуться в Гибралтар. Можно было только представить, какой вздох облегчения вырвался у адмирала Онслоу. Но он не знал, что Дакарская операция еще не закончена. Что неподалеку находится еще один неизвестный фактор беспокойства, который пока что себя никак не проявлял. И которого простой уход англичан не солоно хлебавши совершенно не устраивает.

Дальнейшее было полной неожиданностью как для англичан, так и для французов, внимательно наблюдающих с берега за своими "союзниками". Под кормой авианосца "Гермес" прогремел взрыв. Причем это не было похоже на взрыв торпеды при попадании в борт — не было высокого столба воды. Что говорило о том, что взрыв произошел под днищем. А вскоре с небольшим интервалом точно такие же взрывы раздались под кормой крейсеров "Дорсетшир" и "Австралия". Эсминцы эскорта рыскали вокруг в поисках подводных лодок, но ничего не находили. И было совершенно непонятно, от чего произошли взрывы. Это привело к тому, что патовая ситуация перестала быть таковой. Это был мат. Красивый мат, несколько растянутый во времени. Ровно настолько, сколько потребуется линкору "Ришелье", чтобы выйти из Дакара и добить трех лишившихся хода "подранков". Уже было ясно, что и авианосец, и крейсера лишились винтов, став неподвижными мишенями для главного калибра французского линкора. Который был единственной целью в этой авантюре. И который не удалось не то, что уничтожить, а хотя бы повредить. Все остальные французские корабли, находящиеся в Дакаре, никакого интереса для англичан не представляли.

Французы не стали упускать такой шанс воздать сполна вероломному "союзнику", для которого главное — "вечные британские интересы". В порту началось движение, и вскоре линкор "Ришелье" стал выходить на внешний рейд, где его уже ожидали эсминцы. Тянуть и дальше было обыкновенным самоубийством. Англичане сняли экипажи с поврежденных крейсеров и авианосца, и добив их торпедами, поспешили убраться подальше от Дакара. Операция "Катапульта" завершилась. Но совсем не так, как планировалось в Лондоне.

За всем этим Игнатьев внимательно наблюдал в перископ, периодически поднимая его над водой. Английской авиации можно было уже не опасаться — после попадания торпеды "Гермес" сильно осел кормой и получил заметный крен на левый борт, что делало очень опасным взлет и посадку самолетов, а эсминцы эскорта крутились неподалеку от поврежденных кораблей согласно сегодняшним представлениям о дистанции торпедной стрельбы. "Мурманск" же находился значительно дальше, поэтому мог спокойно наблюдать за происходящим. Когда англичане добили свои корабли, Игнатьев посмотрел в перископ вслед удаляющимся остаткам эскадры адмирала Онслоу, и довольно усмехнулся, продекламировав сложившуюся в уме пародию.

— Вокруг земного шара

Британская вода

На дне возле Дакара

Английские суда

Никто, ты всем кричала

Меня не победит!

Весь мир теперь со смехом

На Англию глядит

На то, как тебе в Африке

Вломили пи...дюлей

Хана тебе, Британия

Владычица морей!

В центральном посту грянул хохот. Командир "Мурманска" не подозревал, что сам того не желая, создал новый мем, слегка переиначив текст "Песни английского матроса" Михаила Светлова. Но пока еще никто не знал, что вскоре этот мем прочно войдет в лексикон личного состава эскадры пришельцев, как нельзя лучше отразив ход дальнейших событий.

— Вот и все, джентльмены... Считайте, что это вам компенсация от французов за Абукир и Трафальгар. А нас здесь н е б ы л о!

А тем временем, вдали от Дакара, происходили совсем другие события. Получивший приказ начштаба Панкратов развил бурную деятельность, озадачив своих итальянских партнеров. Пошив на заказ итальянской офицерской формы согласовали быстро. Получение итальянской матросской формы вообще никаких проблем не вызвало. Удивились лишь только, что форма нужна не новая, а "б/у". Можно и новую достать без проблем, но если заказчик настаивает... Несколько сложнее было с формой полковника вермахта, поскольку необходимой атрибутики вроде погон, петлиц, пуговиц, кокарды на фуражку, немецких сапог и тому подобного в Катании просто не нашлось. Но заверили, что через недельку все будет, доставят из Германии. В том числе и настоящее немецкое "фельдграу", из которого сошьют мундир по фигуре клиента уже на месте. Проблема возникла с торпедным катером. Брать древний хлам со свалки, оставшийся еще с Первой мировой, Панкратов не хотел. А официальная покупка нового катера хоть и была в принципе возможна, но требовала такой бюрократической волокиты, что в требуемые сроки можно было не уложиться. Помощь, как всегда, пришла со стороны "народной дипломатии". Выяснив, что катер нужен не навсегда, а лишь на один день, чтобы "снять размеры и ознакомиться с устройством", местный "дон Корлеоне" напряг своих людей и быстро нашли то, что искали. У одного из помощников "дона" — Пьетро Андолини, был племянник, который служил командиром торпедного катера, находившегося в данный момент сравнительно неподалеку — на военно-морской базе в Таранто. А уж организовать поход одного катера из Таранто в Катанию было делом несложным. И причина нужная нашлась, и выбор пал именно на катер племянника мафиозо. Получив эту информацию заранее, начштаба доложил командующему о скором визите гостей. Тот сразу же перевел все в практическую плоскость.

— Сколько времени понадобится, чтобы сделать все с гарантией?

— За ночь управимся. Сам процесс займет меньше часа, дольше с погрузкой-выгрузкой и швартовкой провозимся. "Таврида" и "Амур" уже стоят в порту возле причала.

— Хорошо. Что дальше?

— По приходу катер ставят к причалу рядом с "Тавридой". Вечером вся его команда отправляется на блядки. Нужные кандидатуры с плавучего борделя, который почему-то называют плавучим госпиталем "Амур", уже подготовлены и сведены в отдельную команду для подобных мероприятий. Будем продолжать налаживать российско-итальянскую дружбу. Синьор Андолини организует также доставку местных блядей. Вдруг, кто-то из гостей патриот в этом деле, и на экзотику вроде наших девок не клюнет. Банкет в лучшем ресторане города при отеле, там же и "нумера" заказаны. До утра никто из итальяшек на катер не вернется. Дай бог, чтобы к обеду вернулись.

— Но ведь они обязательно оставят кого-то на катере. Хотя бы одного человека. Хоть макаронники и редкостные распездолы, но не до такой же степени. Кто из команды катера в курсе нашей аферы?

— Никто. Всех используем втемную. Поэтому подготовлена группа из "спецов", которые вечером нанесут визит вежливости на катер с выпивкой, закуской и бабами. И организуют банкет прямо на палубе для тех, кто оставлен там бдить. Погода хорошая, тепло, в самый раз. После этого итальянцы как минимум до утра не очухаются. Химия безвредная, и ничем им не повредит. А поскольку проснутся они у себя на борту в обнимку с голыми девками, то ничего и не заподозрят. В любом случае, сделаем так, что они успеют выпроводить баб до того, как начальство из города вернется.

— Так, здесь вроде все предусмотрели... Всем, участвующим в операции по укреплению российско-итальянской дружбы, премия по завершению операции в размере пяти месячных окладов. Миша Зильберман готов?

— Готов. Уточнил только габариты катера и его максимальный вес. Сказал, что подходит. Размеры проема грузового люка в трюме позволяют, грузоподъемность судовых кранов тоже. Так что, справятся без проблем.

— Ну вот и хорошо! Значит, ждем гостей. Как прибудут, чтобы не просыхали всю стоянку. Денег на поддержание российско-итальянской дружбы не жалеть. Всех баб, принимающих участие в операции, предупредить, чтобы не было никаких склок, взбрыкиваний и капризов. Иначе пойдут опять на "Амур" гальюны драить. Пожизненно. Согласились войти в команду "спецов" в роли "медовых ловушек" — пусть не вякают...

Гости из Таранто пожаловали через неделю. То, что итальянские моряки были удивлены, воочию увидев эскадру из другого мира, значит ничего не сказать. Слухи в Таранто ходили самые разные, зачастую откровенно бредовые, но святая церковь в лице римского понтифика всех уже убедила, что никаких происков врага рода человеческого здесь нет. А есть Чудо, сотворенное Господом. Ну, а раз так, то и опасаться этих русских не стоит. Которые сразу же постарались наладить дружеские отношения с прибывшими. Особенно после того, как высокопоставленный дядя из местной "семьи" синьор Андолини встретился со своим любимым племянником, и мягко намекнул ему о крайней желательности установления прочных дружеских отношений с русскими, которые оказались на редкость надежными и выгодными торговыми партнерами. Приказ собственного командования в Таранто значил бы для лейтенанта итальянского флота Андолини гораздо меньше, чем вежливая просьба любимого дядюшки, поэтому вечером того же дня состоялся торжественный банкет в честь русско-итальянской дружбы, на котором присутствовали гости из Таранто, офицеры с эсминца "Громкий", совершенно "случайно" оказавшегося в этот момент в порту, а также медперсонал плавучего госпиталя "Амур", от лицезрения которого у всех прибывших из Таранто началось обильное слюноотделение с выбросом гормонов в кровь. Руководил встречей со стороны русских полковник "морской пехоты" Никитин. Ему помогал полковник "морской пехоты" Матвеев, как хорошо владеющий итальянским языком. Со стороны хозяев были также "уважаемые люди" Катании со своими молодыми и смазливыми "родственницами".

Но веселье на банкете не касалось двух горемычных "молодых", оставленных нести службу, пока старшие товарищи отдыхают. Правда, командир все же разрешил им по очереди сбегать в ближайшую таверну поужинать, но не засиживаться там надолго.

Вот за этой парочкой, развалившейся на палубе торпедного катера и думающей о том, как несправедливо устроена жизнь, и наблюдала из укрытия на берегу майор Кошкина. На нее была возложена задача по нейтрализации вахтенных, и поэтому она в данный момент выделяла нужный состав, поскольку заранее было невозможно угадать, сколько людей останется на катере. Осталось двое. В любом случае шла она, как командир группы, и капитан Порошенко, позывной Дракула, знающий итальянский. Пусть не в совершенстве, и за итальянца бы его никто не принял, но объясняться он мог. А вот остальных надо было подобрать, исходя из численности "объектов" и их типажа, заодно проведя последний инструктаж.

— Из парней идут Дракула и Ганс — вдруг там немецкий знают. Дракула — изображаешь моего хахаля. Можешь распускать руки, но в пределах приличий. При всех под юбку не лезь и за сиськи не хватай. Девочки идут все. Посмотрите вживую, как надо работать. Ганс, выбери заранее себе подружку. Будешь тихонько зажимать ее на глазах у итальянцев, чтобы они поняли — эта девочка занята. Остальные типа свободны. Потом на месте решим, кто до утра останется.

— Вера Ивановна, да они же еще дети...

— Цыц! Нет здесь сейчас Веры Ивановны. Есть Мурка. И это не "онижедети", а военнослужащие ВМФ Королевства Италия. Поверьте, у этих "детей" детородные агрегаты работают, как надо. Вот и проверите заодно. Но не раньше, чем они в отключке будут. Задача ясна?

— Так точно, ясна!

— Вопросы?.. Нет вопросов? Работаем!

Двое матросов на итальянском катере стали свидетелями весьма колоритного зрелища. Два бравых русских морпеха, горланя какую-то песню, шли по причалу в окружении шести прекрасных дам, тоже находящихся в веселом настроении. Песня временами прерывалась женским визгом и смехом. Проходя мимо катера, одна из девчонок обратила внимание на двух несчастных, смотревших голодными глазами на прелестные ножки, практически не прикрытые юбкой весьма незначительной длины, и выдала длинную тираду с улыбкой на лице. Разумеется, итальянцы ничего не поняли из сказанного. Но поняли, что юная синьорина обратила на них внимание, и постарались ответить тем же. Компания остановилась. Девицы вцепились в одного морпеха, и стали наперебой что-то ему втолковывать. Морпех — молодой мужчина, снизошел к просьбе дам. Подошел к кромке причала и обратился на вполне понятном итальянском языке.

— Парни, добрый вечер! А чего вы тут сидите, когда все ваши давно в городе?

— Добрый вечер, синьор! Вот, оставили наш дредноут сторожить.

— Да кто его украдет?! Он же привязан! И наверное, еще и не жравши?

— Сходим по одному в ближайшую забегаловку, перекусим.

— Есть предложение получше. Как вы смотрите на то, чтобы пригласить нас с этими чудесными созданиями к себе на борт, а мы сейчас по-быстрому организуем банкет по высшему разряду?

Разумеется, никаких возражений не последовало.

То, что случилось дальше, не укладывалось в сознании Франческо и Луиджи, как звали итальянских матросов. Морпех, знающий итальянский, оказавшийся капитаном морской пехоты, вместе с тремя синьоринами забрались на палубу катера, и раскрыв сумку, выставили на импровизированный стол на крышке люка местную выпивку и закуску, а другой морпех с тремя синьоринами "метнулись кабанчиком" (хотя итальянцы не поняли этого выражения, переведенного дословно на итальянский язык) на стоявший рядом плавучий госпиталь "Амур" и притащили оттуда шикарный ужин русской кухни на всю компанию, присоединившись к всеобщему веселью. Быстро перезнакомились. Как выяснилось, Луиджи был из северной Италии и худо-бедно знал немецкий, а отец Франческо работает преподавателем английского, и неплохо натаскал сына в знании языка Шекспира, поэтому общение сложностей не составило. А с повышением "градуса общения" взаимопонимание становилось все лучше и лучше. Причем с "Амура" принесли не только ужин, но и настоящую русскую водку, которую моряки итальянского флота оценили по достоинству. Когда уже было много съедено и выпито, Мурка начала действовать. Добавить в бокалы итальянцев, уже и без того порядком окосевших, спецпрепарат при очередном тосте, не составило никакого труда. Вскоре Франческо и Луиджи спали сном праведников. Перед этим пришло сообщение на запрос, что ситуация в городе под контролем, банкет в разгаре, и никто из экипажа катера не собирается возвращаться обратно в порт.

Теперь предстояло действовать быстро. "Пострадавших" итальянцев перетащили на причал. Подошли две моторные шлюпки и отбуксировали торпедный катер под борт "Тавриды", на которой уже приготовили палубный кран со специальными широкими стропами для подъема тяжелых грузов. Завести и закрепить стропа вокруг корпуса катера для профессионалов своего дела много времени не заняло, и вскоре боевой корабль итальянского флота взмыл в воздух, затем исчезнув в грузовом трюме судна русских. После того, как катер прочно встал на заранее подготовленные деревянные кильблоки, стропа отсоединили, а крышку трюма закрыли. Как будто ничего и не было. Сам порт в этот поздний час был пуст, итальянцы уже давно разошлись по домам. Так что, вряд ли кто заметил странную возню с катером. А если и заметил, то прекрасно понимал, что болтать об этом — себе дороже.

Зато на мостике "Тавриды" шел оживленный разговор, за возможность услышать который многие разведки мира не пожалели бы никаких денег. Начштаба заранее прибыл на "Тавриду", чтобы лично контролировать ход всей операции. Да и обычное любопытство капраза одолевало, что уж греха таить. До сих пор он довольствовался лишь информацией, получаемой от командующего эскадрой и от капитана "Тавриды" Зильбермана, но сам при "чудесах" не присутствовал. А теперь выпала возможность самому увидеть результаты побочных эффектов от "попадалова".

— Так, трюм закрыли... И что дальше, Михаил Львович?

— А дальше будем подождать. Опытным путем мы установили, что время, потребное для копирования материального объекта, зависит от его массы. Чем масса больше, тем больше времени требуется. Причем зависимость нелинейная, и точное время рассчитать сложно. Если для небольших предметов массой от килограмма и ниже требуется порядка пары минут, то вот время копирования самого тяжелого предмета, с которым мы до сих пор экспериментировали — танка Т-72 со всем барахлом, что у него внутри, заняло чуть более получаса. Все остальное — между этими границами. Время необходимой экспозиции для оригинала любого объекта в трюме примерно одинаково для предметов любой массы — не более минуты. Разница если и есть, то в секунды, мы этого определить не смогли. А вот само копирование после извлечения оригинала из трюма занимает больше времени. Как я уже говорил, от пары минут до грубо тридцати трех минут без нескольких секунд. Как пойдет копирование предметов с массой больше, чем у танка, мы пока что не знаем.

— Нам пока и этого хватит, тяжелее танков у нас никакой техники нет. А как происходит сам процесс? И откуда такая точность измерения времени копирования?

— Освободили полностью первый трюм, чтобы лишней нагрузки на корпус не было, и сделали из него опытную лабораторию для работы с крупногабаритными объектами. Разную мелочь мы в нежилых помещениях копируем. Кое-как распихали оригинальный груз, что был в первом трюме, и копии, что с него потом получились, по другим судам.

— А там глупых вопросов не задавали?

— Задавали. Сказали, что надо освободить трюм для другого груза. Какого именно, там хватило ума не спрашивать.

— Простите, перебил. А дальше?

— А дальше грузим то, что надо скопировать, в пустой трюм, и закрываем крышку. Ждем пару минут на всякий случай. Потом открываем крышку, вынимаем оригинал, снова закрываем крышку и опять ждем. Время копирования удалось выяснить благодаря установленной в трюме системе видеонаблюдения. Процесс нам не подконтролен и идет скачкообразно, а не постепенно. То есть, сейчас еще ничего нет, а в следующее мгновение — в трюме стоит копия. Как именно работает этот механизм копирования, и от чего он зависит, выяснить не удалось. Но система каким-то образом реагирует на наличие людей. Если в трюме находится хоть один человек, то даже при закрытом трюме ничего не происходит. Иными словами, мы научились пользоваться этим явлением, но не имеем ни малейшего понятия о его сущности.

— Понятно... Ну, хоть использовать на благое дело это явление вы можете, и то хорошо... А с жидкими грузами как?

— С этим проще. Откачиваем из танков, сколько надо, и они опять заполняются. Причем процесс идет гораздо быстрее, чем копирование предметов из металла. Очевидно, жидкости сами по себе копируются быстрее, чем твердые вещества.

— По поводу металла. Что там с нашим золотым запасом?

— Коля сделал еще шесть монет, причем две "юбилейные", с другим рисунком. Но говорит, что это не выход. Если мы будем заниматься копированием "рукотворных" изделий, то это рано, или поздно, привлечет внимание. Поэтому сейчас он занят изготовлением штампов, с помощью которых мы будем чеканить монеты. Ну а золото — оно и в Африке золото, как его ни копируй. Сейчас пока еще наш "монетный двор" работает на том, что сделал Коля, а с появлением штампов выпуск копий оригинальных монет прекратим. Копировать будем только золотые слитки. Там после переплавки золота и очистки его до пробы "четыре девятки" вообще невозможно будет что-либо заподозрить. Такие слитки у нас уже есть.

— И много золота "намыли"?

— Порядка двадцати тонн, с точностью до килограмма не считали. Выпуск монет ограничен, лишнего не делаем. Копируем в основном слитки из разных партий плавки.

— Солидно! Вы только не увлекайтесь. А то, как бы "Таврида" не утонула от перегруза. Попытки хищений были?

— А как же, не без этого. Точнее сказать не хищений, а попыток заняться "золотодобычей" самостоятельно. Ведь любой человек может сунуть кусок золота в какую-нибудь "шхеру", а потом достать оттуда копию. Но вовремя пресекли это дело, и придумали способ с этим бороться. Пока что помогает.

— Ну ка, интересно! Что за способ?

— Для чего, по большому счету, воруют? Причем неважно что? В основном для того, чтобы продать, а потом распорядиться вырученными деньгами по своему усмотрению. Вот мы и разорвали это звено в цепи — сбыт, сделав его невыгодным. Для чего экипажу нужны деньги в Катании? На покупку различных товаров, на выпить-закусить и на блядей. Первый вопрос мы закрыли самостоятельно. На борту "Тавриды" находится бесплатный магазин, где есть абсолютно все товары, какие могут заинтересовать людей в нашей ситуации. От различных деликатесов и элитных вин до швейцарских часов самых дорогих марок. Про тряпки, парфюмерию и косметику для наших дам я не упоминаю, это само собой. И каждый может взять там себе все, что хочет, без каких-либо количественных ограничений. Отрезвление пришло быстро. Не нужна человеку на пароходе сотня швейцарских часов, вагон французского коньяка и чемодан французских духов. Попутно провели разъяснительную работу, что этот "коммунизм" будет возможен только до того момента, пока об этом не пронюхают аборигены. Да и от остальных наших тоже желательно держать эту информацию в секрете как можно дольше. Тоже дошло. Терять доступ к такой халяве никто не хочет. Объяснили, что их ждет в мире оскала капитализма, если надумают уйти от нас. Ну, это они и сами видели, когда на берегу побывали, даже убеждать не пришлось. Благодаря этому автоматически решились и другие два вопроса. Денег, которые идут от продажи ГСМ, хватает на все. И на выпить-закусить и на баб. Есть определенный физиологический предел, выше которого не съешь, не выпьешь, и не трахнешь. Чтобы обезопасить этот процесс и отсечь посторонних, через местных "жулико бандитто" организовали кабачок с борделем для наших, где за ваши деньги — любой каприз. Поэтому лазить по городу в поисках приключений ни у кого желания нет. Все понимают, что идет война, а на нас идет охота всех, кому не лень.

— Что же, разумно. Но на борту ведь многие "золотодобычей" занимаются?

— Думаю, да. Но что толку с этой "золотодобычи"? Даже если найдется какой-то придурок, который захочет убежать с золотом, сколько он на себе сможет унести? Килограммов сорок? И что он потом с этим золотом будет делать? Без здешних документов и знания языка? В банк попрется? Там его и повяжут. Захочет бандюкам сдать? В лучшем случае отберут и пинка дадут, когда разберутся в ситуации и поймут, что перед ними "бегунок", и что это разовая акция. А скорее всего грохнут. Я не говорю о том, что вахта на палубе бдит денно и нощно. Поэтому такого несуна сразу задержат. А в своей каюте может золото хоть до самого подволока складировать. Запрещать это глупо. Если захотят, то все равно найдут способ.

— Интересное решение. А товары для "магазина" где берете?

— Первую партию закупили на вырученные от продажи бензина деньги. Теперь только копируем. Разумеется, кроме скоропортящихся продуктов. С этим не рискуем, закупаем свежее. Хотя копировать можно, но отсчет времени хранения сдвигается. А вот продукты длительного хранения для камбуза вроде мороженого мяса и консервов копируются без проблем. Никаких негативных моментов не выявлено.

— Очень, очень интересно... Вы даже не представляете, что можно творить с таким пароходом-самобранкой...

— Как раз-таки хорошо представляю. Когда мы прочно обоснуемся в Египте на берегах Суэцкого канала, и поставим на место всех, кому это не понравится, то станут пророческими слова Фердинанда Лессепса "Все деньги мира будут здесь". Не нас ли он имел ввиду, когда строил канал?

Начштаба и капитан рассмеялись. Но надо было делать дело. Время требуемой "экспозиции" вышло, причем даже с запасом, поэтому открыли первый трюм и торпедный катер совершил обратное путешествие к причалу в то же самое место, где недавно стоял. Матросы, которые проводили швартовку, даже швартовные концы постарались наложить на кнехты точно так же, как это сделали итальянцы. За все время операции никто не появился, и можно было надеяться, что все прошло незамеченным. Теперь оставалось только ждать результат всей этой катавасии, который должен был появиться в первом трюме "Тавриды".

И он появился! Спустя двадцать четыре минуты восемнадцать секунд! На пустых кильблоках в одно мгновение возник торпедный катер — точная копия того, который извлекли из трюма совсем недавно. Неотрывно следившие за процессом через систему видеонаблюдения Панкратов и Зильберман облегченно вздохнули. Все получилось! Боевая техника образца 1940 года успешно копировалась наряду с техникой из будущего.

Если для Панкратова и Зильбермана операция была закончена, то вот для майора Кошкиной и ее команды оставалось нанести "последние штрихи к портрету", чтобы соблюсти реализм ситуации и не возбудить ненужных подозрений. Когда Дракула и Ганс приволокли спящих итальянских матросов обратно на катер после швартовки и уложили на койки в кубрике, Кошкина отослала всю группу, кроме двух девчонок, на "Амур". Пусть там посидят до утра. Оставила двоих — Лену и Нину — недавних медсестер с плавучего госпиталя, которые вызвались добровольцами для завершения операции. Когда группа ушла, Кошкина сразу же приступила к делу.

— Так, начинаем работать. Раздеваем этих пьяниц догола и раздеваемся сами. Нужно создать стопроцентную иллюзию бушевавшей здесь бурной ночи. С разбросанной одеждой и нужными следами на простынях в нужных количествах.

— Но как?! Ведь они оба никакие! Их сейчас хоть самих трахай!

— Девочки, голова нам дана прежде всего для того, чтобы думать! А не только чтобы в нее есть, пить и в рот брать. Что такое оральный секс, все знают? Вижу, что знают. Выдоите их таким образом досуха, а "результат" расположите в виде фигурной композиции на постели. Я прослежу и подскажу, если будут трудности.

— Ну, если так... Тогда можно им еще и пальчиком помочь. Минет с одновременным массажем простаты дает быстрый эффект даже в бессознательном состоянии.

— А вот с этим очень аккуратно, чтобы не было никаких остаточных явлений. А то, как бы наши мальчики утром не стали друг на друга нехорошо поглядывать и подозревать в разных непотребствах. Еще, чего доброго, подерутся, а нам это совершенно не надо. Нам нужны мир и любовь! Поэтому, постарайтесь обойтись без пальчика. Мальчишки молодые, гормоны играют, так что им много не надо, чтобы быстро кончить.

— Мурка, можно вопрос?

— Можно. Сейчас у вас тренировочный курс, поэтому спрашивайте все, что непонятно. Я для этого здесь с вами и нахожусь.

— А с кем обычно работать приходится? С какими-нибудь козлами тоже?

— Хороший вопрос, по существу. Чтобы развеять ваши иллюзии по поводу предстоящей работы, сразу скажу, что с одной стороны не все так радужно, как показывают в фильмах про Джеймса Бонда. Но и не так страшно, как в ментовских хрониках. Такие, как Джеймс Бонд, встречаются очень редко. В смысле те, кто будет думать в постели прежде всего о вас, а не только о себе. И не позволит себе сделать то, что вам не нравится. Таких в нашей работе, увы, немного. Козлы встречаются, но тоже нечасто. Самый безобидный, и потому допустимый вариант, — желающие поиграть в строгого папочку, который воспитывает непослушную дочку. Сразу предупреждаю, что даже мягкая кожаная плетка из секс-шопа по голой попе — это больно. Но такие обычно держат себя в руках и не переходят границы допустимого по отношению к "дочке", поэтому о сохранности своего здоровья можете не волноваться. После встречи попа останется в полосочку на какое-то время, но не больше. Более тяжелых случаев мы не допускаем, поскольку чем дышит объект, узнаем заранее. Но вот если попадется "строгий папочка", то готовьтесь, такие объекты допустимы к разработке. Но это, так сказать, разные полюса, крайние варианты. Основная же масса тех, с кем приходится работать, это обычное пьяное быдло. Которое мало на что способно, но мнит о себе невесть что. А само иногда засыпает раньше, чем успевает вставить. И подтверждает этим народную мудрость "Рожденный пить — е...ать не может!". С такими вообще никаких проблем не бывает. Вам же крупно повезло с дебютом. Объекты очень тихие, спокойные, абсолютно нетребовательные, и легко возбудимые даже в таком состоянии. Как все закончите, я вас оставлю, а вы отдыхайте до утра со своими возлюбленными. Утром, как проснетесь, повторите. Если только они вас не выпроводят, чтобы начальство не застукало. Можете "квартет" устроить. Или лесби-шоу, многим мальчикам это нравится. Но никаких скандалов и обид! Будет очень хорошо, если договоритесь встретиться с ними еще, свои люди среди итальянцев нам нужны. Даже в таких мелких чинах. А сейчас раздеваем мальчиков, раздеваемся сами, занимаем удобную позицию и говорим: "А-а-а-а-а...".

Глава 13

Первым делом, первым делом самолеты... И вертолеты.

Адмирал Илларионов был всецело занят подготовкой к операции "Магистр" (как решили назвать свое желание наложить лапу на Мальту), и изучал последние новости из открытых источников, которые каждое утро ему подготавливала группа по сбору и анализу информации. Вчера поздним вечером прибыл довольный начштаба и сообщил, что затея с копированием итальянского торпедного катера удалась. Копия в настоящий момент находится в трюме "Тавриды" и извлекать ее на свет божий пока не будут. Итальянские матросы, оставленные на катере, ничего не поняли ввиду пребывания в состоянии нирваны, а остальной экипаж вовсю предается чревоугодию и разврату и о возвращении к месту службы в ближайшее время не помышляет. Катер-копию спустят на воду, когда оригинал уйдет обратно в Таранто. Просматривая подборку новостей, адмирал целиком ушел в европейские события и был удивлен, когда его побеспокоил командир авиагруппы полковник Демидов, попросив принять по неотложному делу. Понимая, что по пустякам его тревожить не будут, адмирал тут же отложил бумаги.

— Садитесь, Николай Иванович. В вашем хозяйстве стряслось что-то важное?

— Пока еще не знаю, товарищ адмирал, но возможно. Может быть я и поднимаю панику, но смолчать о таком... Короче говоря, перед мальтийской операцией решили сделать профилактику всем бортам. И когда полезли в движки, выявили одну странную особенность. На тех узлах, которые ставили н о в ы м и перед самым "попадаловом", совершенно нет никаких следов работы. А они должны быть, поскольку машины летали. Если бы не это, то ничего бы и не заметили. С точки зрения физики такое невозможно. Износ деталей, хотя бы мизерный, обязан быть. А его просто н е т. Детали — как будто только заводскую смазку удалили.

— Оч-ч-ч-ень интересно... Хотите сказать, что у нас появились вечные самолеты, которые не изнашиваются?

— Боюсь это утверждать, но факты говорят сами за себя. Либо износа новых деталей вообще нет, либо он настолько микроскопический, что обнаружить его визуально невозможно. Может быть, что то же самое происходит и со всей остальной нашей техникой. Просто это еще не выявили, поскольку прошло очень мало времени. Мы бы и сами не заметили, если не ставили перед "попадаловом" на некоторых машинах совершенно новые агрегаты.

— Кто еще об этом знает?

— Да практически вся авиагруппа. Сначала это восприняли, как головотяпство техников, перепутавших детали, и посмеялись. И только потом дошло, с чем столкнулись. Когда поняли, что никакой ошибки нет.

— Николай Иванович, если это действительно так... Понимаю, что предотвратить утечку информации уже невозможно, но постарайтесь ее хотя бы исказить до такой степени, чтобы все воспринималось, как пьяный бред. Наблюдайте за состоянием матчасти самым внимательным образом. Ибо если все подтвердится... Сами понимаете, во что превращается наша эскадра. Возможно, механизм "попадалова" настолько повлиял на молекулярную структуру металла, что он приобрел невиданные в обычных условиях свойства? В любом случае, тут нужны ученые умники, которых у нас нет. А больше никаких чудес не происходит? Полтергейст какой-нибудь? Например, новые железки появляются, которых раньше не было? Или что-то исчезает бесследно?

— Нет, такого пока не заметили. Все, как обычно. Но сейчас уже не знаю, чего ждать. Поскольку это явление мы обнаружили совершенно случайно.

— Ладно, оставим этот вопрос до лучших времен. Может еще что вылезет... Раз уж Вы все равно пришли, то хотел бы посоветоваться с Вами по поводу авиации. Ближайшая наша задача — Мальта. Но ведь на ее аэродромах базировать наши самолеты нельзя?

— Нельзя. Качество взлетных полос там оставляет желать лучшего. Надо делать хорошую "бетонку" по нашим технологиям. И без помощи итальянцев здесь не обойтись.

— Но ведь это займет время. Особенно, зная "оперативность" итальянцев. А что можно сделать уже сейчас для обороны Мальты с воздуха? Ведь мы не будем там находиться постоянно, и "Адмирал Макаров" вскоре уйдет в Порт-Саид со всеми своими самолетами.

— Я со своей стороны могу предложить следующее. Как-нибудь договориться с итальянцами о поставке сегодняшней авиационной техники и приспособить на нее наше вооружение и аппаратуру. Если постараться, то кое-что возможно установить. Но это только часть проблемы, причем гораздо меньшая. Если сами самолеты мы получить от итальянцев еще можем, то где взять для них летный и технический состав? Слишком много людей выделить для этих целей нет возможности. Поэтому придется устраивать курсы "взлет-посадка" с массовым обучением, как было в войну. Иначе мы просто не получим нужное количество пилотов в обозримом будущем. А они потребуются уже завтра.

— А сколько времени Вам понадобится, чтобы подготовить первую группу, чтобы они хоть что-то представляли из себя в воздухе?

— На сегодняшних машинах при интенсивных ежедневных тренировках, и если сократить до минимума теорию, а также все, что не связано с учебным процессом вроде нарядов и прочего, то не менее трех месяцев. В противном случае, это просто посылать людей на убой. Точно также придется отказаться от чрезмерно завышенных требований по медицине, какие предъявляются у нас сейчас. Если им следовать, то мы тут мало кого наберем. Это если исходить из принципа добровольности службы в летном составе, а по-другому просто нельзя.

— Но набрать нужное количество добровольцев из молодых пацанов на эскадре, чтобы сделать из них летчиков для сегодняшних самолетов, если не предъявлять к ним требования, как при отборе в отряд космонавтов, можно?

— Я думаю, можно. И желающих будет много. Но, товарищ адмирал, — три месяца! И это минимум.

— Ладно, будем надеяться, что эти три месяца у нас есть. А что по самолетам?

— Если рассматривать только итальянцев, то там особо и выбирать не из чего. Разве что бомбардировщики "Савойя Маркетти". Машины в принципе неплохие, и в условиях слабого противодействия истребителей вполне сойдут для морской авиации. Особенно ночью, после установки нашей электроники и высокоточного оружия. Смогут без проблем что по линкорам, что по авианосцам работать. Итальянские же истребители не тянут против английских "Спитфайров", поэтому об их применении без нашего апгрейда нечего и думать. Но если рассматривать не только итальянцев... Понимаю, что на "Спитфайры" мы рассчитывать не можем. Поэтому было бы желательно договориться с немцами о поставках "Мессершмиттов". Как "сто девятых", так и "сто десятых". Для работы над морем на большом удалении от берега двухмоторные "сто десятые" хорошо подойдут.

— А у товарища Сталина ничего попросить не хотите?

— А он даст?

— Не даст. Но если исходить из чисто технических соображений? Так сказать, а вдруг?

— Из истребителей — "МиГ-3". Если убрать с него ШКАСы, отсавив лишь пулемет Березина, и установить ракеты "воздух-воздух" на внешней подвеске, то должно очень неплохо получиться. Во всяком случае, эта машина гораздо лучше ублюдочных творений товарища Яковлева. Из бомбардировщиков — "Пе-2". Из транспортников — наш "ПС-84", в девичестве американский DC-3 "Дуглас". Это из того, что есть в наличии на сегодняшний день, и что я считаю заслуживающим внимания. Но что касается тяжелых транспортников, то я бы рекомендовал связаться с немцами. У них сейчас есть самолет, выпускаемый малой серией, — четырехмоторный "Фокке-Вульф 200" "Кондор". Машина в своем роде уникальная, и немцы ее успешно использовали для дальней морской разведки в Атлантике. Такие нам бы очень пригодились.

— А наши штурмовики "Ил-2"?

— "Ил-2" хорош для работы по переднему краю на суше. В морских условиях для него мало целей. Разве что против прибрежных конвоев по транспортам, но таких здесь нет и не предвидится. Далеко в море "Ил-2" не пошлешь, и большую бомбовую нагрузку они не возьмут. А сыпать мелкие бомбы и пускать "эр-эсы" по крейсерам и линкорам — это что слону дробина. На Мальте они могут помочь разве что при отражении высадки десанта. Вот здесь — без сомнений. В Египте, при действиях на суше против английских войск, тоже будут на своем месте. Но до Египта еще добраться надо...

Адмирал понял, что круг посвященных надо расширять. Ибо это не дело, когда на "Тавриде" все, вплоть до буфетчицы знают о творящихся на ней безобразиях, а ключевые специалисты эскадры вроде командира авиагруппы — нет. Рассказ о "пароходе-самобранке" произвел на Демидова ошеломляющее впечатление. Ведь это в корне меняло подход к комплектованию будущих ВВС будущего государства на Ближнем Востоке. И теперь не было никакого смысла связываться с покупкой большого количества авиатехники аборигенов. Вполне можно обойтись отдельными образцами, а потом копировать их в нужном количестве, попутно проводя модернизацию, устанавливая приборы и оружие из XXI века. Коренному пересмотру подверглись также типы машин аборигенов, на которые стоило обратить внимание. Поскольку рассчитывать сейчас на авиатехнику советского и английского производства не приходилось, то для защиты Мальты решили пока что взять итальянские машины, чтобы не возбуждать лишних подозрений. Ибо когда там удастся создать нормальный аэродром со всей сопутствующей инфраструктурой для реактивных "Мигов" и "Сушек", неизвестно. А оборона с воздуха понадобится сразу же. После взятия Суэцкого канала можно будет начать осторожные переговоры с немцами о поставке небольшой партии "Мессершмиттов" и "Юнкерсов". Так сказать, на пробу. Единственно, на чем настоял Демидов, это на заказе достаточного количества немецких "Кондоров". Если истребитель образца 1940 года можно было без проблем запихнуть в трюм "Тавриды" целиком, а небольшой бомбардировщик, или транспортник, — лишь отсоединив консоли крыльев, то вот копировать огромный четырехмоторный "Кондор" в целом виде никак не получится, а резать длинный фюзеляж на куски крайне нежелательно. Копировать для него можно разве что двигатели и разные съемные части, но не сам планер. А такие самолеты очень нужны. Они станут прекрасными разведчиками над просторами Африки, Аравийского полуострова, Средиземного моря и Индийского океана. Имеющие большую дальность полета, и снабженные аппаратурой из будущего, "Кондоры" смогут контролировать огромную территорию, что не позволит подобраться противнику незамеченным. А то, что попытки "призвать к порядку" нарушителей британских (и не только британских) интересов начнутся сразу же, никто не сомневался.

Но в ходе обсуждения вопросов о будущих Военно-Воздушных Силах нового государства, всплыл еще один интересный момент. На "Адмирале Макарове" находились два чисто сухопутных вертолета Ми-28Н, прозванного "Ночным охотником". Машины буквально навязали Илларионову, чтобы проверить их в боевой обстановке в Сирии при оказании "братской помощи". Что-то там в ОКБ Миля придумали нового в деле охоты на разного рода представителей "национальных фронтов" и "борцов с тиранией", вот и решили проверить свое творение в действии в условиях реальной охоты на папуасов (слова представителей ОКБ Миля), а не на полигоне, благо эта сирийская экспедиция удачно подвернулась. Вот и продавили свою идею через Минобороны. А на чем еще везти эти два "пепелаца", как не на авианесущем корабле? Так они и оказались на "Адмирале Макарове" к огромному неудовольствию местного авиационного начальства. На эти аппараты полковник Демидов смотрел, как на досадную помеху. Места занимают много, а толку с них в море, если что случится, не особо. И мечтал сразу же от них избавиться по прибытию в Сирию, в чем с ним были полностью солидарны экипажи "Ночных охотников" и представители ОКБ Миля. Илларионов в суете просто забыл об этих машинах — были гораздо более важные вопросы, а Демидову, который до сегодняшнего дня ничего не знал о чудесах, творящихся на "Тавриде", они были тем более не нужны. Своих машин хватало, а на эти он не рассчитывал. Что могут сделать всего лишь два вертолета, пусть и очень хороших? Разве что какие-то отдельные особо важные акции, требующие большой огневой мощи и ювелирной точности в условиях противодействия противника. До тех пор, пока не выработают ресурс, или не закончатся их штатные боеприпасы. Снабжение "Ночных охотников" боеприпасами предполагалось уже на сухопутном аэродроме, куда они должны были перелететь своим ходом по прибытию в Тартус, а сейчас при них находился всего лишь один боекомплект. Правда, что-то еще было на транспорте "Ямал", но что именно, Демидов не знал. И тут неожиданно выясняется, что такие вертолеты можно создавать самим практически в неограниченном количестве! И если в небе Ближнего Востока появятся такие летающие танки...

Когда Демидов озвучил эту мысль, до Илларионова только тогда дошло, какой козырь они имели все это время в руках, не осознавая его ценности. Кто-то там собирается наступать на молодое государство через Сахару, или Синайскую пустыню? Милости просим, встретим! Да и для работы над морем в прибрежной зоне такие вертолеты могут пригодиться как для патрульных, так и для противодиверсионных целей. Можно задействовать "охотников" во взятии Мальты, только сначала приготовить побольше боеприпасов для них, а потом скопировать один и оставить пока что в первом трюме "Тавриды". Так, на всякий случай. Танков, БМП и БТР хватает, все равно все задействованы не будут, а вот "Ночных охотников" пока что всего два. Как раз хорошая возможность проверить, на что они способны.

Пока адмирал Илларионов занимался задачами стратегического уровня, полковники Никитин и Матвеев с майором Кошкиной были заняты решением вопросов тактического характера. Вчерашняя встреча, посвященная укреплению русско-итальянской дружбы, прошла на ура, и сегодня намечалось продолжение банкета. Уходить обратно в Таранто итальянцы явно не торопились. Очевидно, нашлись "объективные" причины задержаться, и начальство их не беспокоило. Мало того, дело приняло такой размах, чего ни Никитин, ни Кошкина, ни тем более Матвеев не ожидали. Все знали, что с дисциплиной у итальянцев, мягко говоря, не очень. Но подобного не могли предвидеть даже такие прожженные циники, как Никитин и Кошкина.

Началось с того, что утром никто из доблестных итальянских моряков, проведших бурную ночь в городе, на службу не торопился, и покидать "нумера" не собирался. Это дало возможность оставленным "на хозяйстве" Франческо и Луиджи не только "оторваться по полной" с утра пораньше, но еще и позавтракать доставленной с "Амура" снедью, о чем позаботились Лена и Нина. Казалось бы, как минимум до вечера все должно было притихнуть. Девочки должны исчезнуть, пока не нагрянуло начальство, а мальчики — продолжить стойко преодолевать все тяготы военной службы. Но... Не тут-то было. После утреннего застолья девочки не торопились уходить, а мальчики не собирались их выпроваживать. Правда, все было в рамках приличий, — честная компания сидела на палубе и обсуждала красоты Италии на чудовищной смеси русского, итальянского, немецкого и английского. Как ни странно, все друг друга вполне понимали. Но командир катера лейтенант Андолини все же не забыл, что он находится на службе, и помнил об оставленных Франческо и Луиджи. Поэтому после завтрака отрядил двух матросов сменить вахтенных, разрешив им сходить в город. Когда новая вахта прибыла на катер и увидела гостей, то нисколько не удивилась, а влилась в обсуждение вопросов о смысле жизни. Кончилось тем, что Франческо и Луиджи никуда не пошли, а Лена и Нина быстренько сбегали на "Амур", и после доклада майору Кошкиной, привели с собой еще Наташу и Лиду, причем не с пустыми руками. После чего вся компания исчезла с палубы, переместившись в кубрик, и дальнейшие события были скрыты от посторонних глаз. Продолжалось это довольно долго, и Кошкина стала уже беспокоиться. Но оказалось, что ничего страшного нет! Просто встретились истинные ценители этого дела, о чем было видно по их помятым, но довольным физиономиям, которые все же появились на палубе ближе к обеду. Так прошел почти весь день. Начальство появилось уже ближе к вечеру (девочки успели вовремя исчезнуть), оглядело все своим начальственным оком, раздало ценные указания и снова удалилось по делам до завтра. А на борту корабля ВМФ Королевства Италия все вернулось на круги своя — укрепление русско-итальянской дружбы продолжилось, но уже в расширенном составе.

Но это мероприятие имело свое продолжение. Кошкина, убедившись, что "процесс пошел", вернулась на "Амур", где ее уже ждали Никитин и Матвеев. Их дальнейшее присутствие в ресторане не требовалось, итальянцы справлялись самостоятельно. Доложив о том, что на торпедном катере "все под контролем", предложила попытаться вербануть итальянцев, но Никитин не согласился. Слишком рано, и слишком "мелкая рыбешка". Пусть налаживают "дружбу", чтобы не спугнуть, а там посмотрим. Поняв, что до утра все равно ничего интересного не будет, Никитин ушел спать, пожелав всем спокойной ночи. Да вот только Кошкина после вчерашнего никак не могла успокоиться. Эту ночь ей пришлось провести в одиночестве, поскольку Матвеев ночевал в городе, а связываться с кем-то из экипажа "Амура" она не хотела. А картина вчерашней встречи в кубрике катера, когда пришлось консультировать и помогать двум обнаженным сексапильным девицам, до сих пор будоражила кровь...

И Кошкина решилась, здраво рассудив, что лучше выяснить все "еще на берегу", чем потом сталкиваться с обидами и непониманием. Когда они уединились в каюте (для обоих это уже стало в порядке вещей), предложила Матвееву тоже провести встречу в расширенном составе, чего он поначалу не понял.

— Луиза, ты о чем? Какой еще расширенный состав?

— Мишель, ну вот такая я нехорошая! Мне хочется еще кого-то на нашем ложе! Давай пригласим еще одного мальчика?

— Мальчика?! Хм-м... Прости, дорогая, но мальчик... Это как-то... Не по мне...

— А если девочку?

— Девочку? А вот девочку можно!

— Правда?! Мишель, ты самый лучший мужчина на свете!!!

На следующий утро пришли две новости, друг с другом не связанные, но оказавшие сильное влияние на все последующие события и на действия пришельцев из будущего. В ежедневной сводке пришло сообщение — французская эскадра совместно с авиацией, взлетевшей с африканских аэродромов, нанесла удар по Гибралтару, воспользовавшись резким ослаблением английского флота в этом районе. Командовал эскадрой вице-адмирал Жансуль, продолжая держать свой флаг на "Дюнкерке". История окончательно покинула прежнюю колею и пошла по другому пути. Англия начала дорого расплачиваться за свою привычку навязывать свои правила поведения всему остальному миру, меняя эти правила в ходе игры по своему усмотрению. Гибралтару нанесены сильные разрушения, уничтожены все грузовые суда, оказавшиеся там в момент нападения. В Лондоне паника. Похоже, там никто даже не допускал мысли, что французы посмеют ответить Англии зеркальными действиями на ее "Катапульту". Де Голль разражается гневными речами, призывая французов одуматься, но его во Франции уже никто не слушает. Испания, на всякий случай, выразила протест по поводу разразившейся рядом с ней войны, но поспешила заверить всех в своем нейтралитете. В Германии тоже не ожидали от французов такой прыти, поэтому реакция на произошедшее в Берлине удивленно-сдержанная. В СССР появились едкие высказывания о "скандале в благородном семействе новой Антанты". Слабым утешением для Лондона было лишь то, что французы не воспользовались плодами своей победы и не стали высаживать десант, а ушли, размолотив в Гибралтаре все, до чего смогли дотянуться. Но это ясно показало, что Гибралтар больше не может выполнять роль замка, запирающего вход в Средиземное море, и его падение — лишь вопрос времени. Итальянцы, как обычно, не отреагировали и продолжали пребывать в непонятной спячке, как будто бы они и не находятся в состоянии войны с Англией. Это были дела внешние, которые напрямую пришельцев пока что не касались.

А вот следующая новость оказалась чисто внутренней. На имя командующего поступил рапорт, а говоря прямо — донос от "зама" по воспитательной работе БПК "Новгород" на полковника Матвеева. Причем донос, выдержанный в духе "лучших традиций" тридцать седьмого года. И чего здесь только не было! Ознакомившись с этим творением эпистолярного жанра, адмирал посмеялся и вызвал начштаба, дав ему прочесть поступивший "сигнал".

— Ну и что скажешь?

— А что тут сказать? Как были среди этих "инженеров человеческих душ" конченные сволочи, так и остались. Мгновенно переобулись в прыжке, став из верных коммунистов-ленинцев убежденными демократами. А теперь, когда снова замаячил свет партии, за старое принялись. Что думаешь делать?

— С тобой хотел посоветоваться. У меня, кроме омерзения и желания дать в морду, эта бумажка никаких других чувств не вызывает. А ведь ты у нас настоящий Маккиавелли. Может что и придумаешь, как эту гниду использовать в наших интересах? Да и не думаю, что он здесь один такой. Это всего лишь первая ласточка.

— То, что не один, не сомневаюсь. Другие просто притихли и ждут удобного момента. Слишком многим товарищ Зю мозги запудрил. А вот с этим пропагандоном... А переведи-ка ты его ко мне в штаб! С повышением, так сказать!

— Но зачем?!

— Сдается мне, что этот субчик от нас сбежит. Но он умный, и понимает, что с пустыми руками там никому не нужен. Ни Сталину, ни Черчиллю. Вот и надо создать ему условия, при которых он сможет натырить разных секретов, чтобы потом слинять с ними. А уж побежит он к Сталину, или к Черчиллю, или еще куда, это не так уж важно.

— Кажется, понимаю. Хочешь через него дезу слить?

— Вот именно. Но дезу качественную, чтобы никто не усомнился. И рванули догонять нас по кочкам, и притом совсем в другом направлении. Ведь этот комиссар технику лишь по верхам знает, а копни глубже — ничем толком помочь ни товарищу Сталину, ни товарищу Черчиллю не сможет. Так, лишь общее направление развития, а этого мало. Зато, если мы подбросим кое-что, очень похожее на правду, то там могут долго блуждать в трех соснах, пока не поймут, что их надули.

— Интересно... Давай попробуем... А качественную дезу подготовить смогут?

— Ваше превосходительство, обижаешь! Разве ты забыл, что я еще в училище ротного за нос водил, как хотел? А уж то был волчара! Не чета этому пропагандону...

Через пять дней итальянский торпедный катер-оригинал все же покинул Катанию, отправившись обратно в Таранто. Надо ли говорить, что за это время русско-итальянская дружба поднялась на недосягаемую высоту, что вылилось в слезы прощания на причале и махание платочками вслед. Но едва катер скрылся вдали, мгновенно материализовавшаяся на причале Кошкина отправила свою "баб-команду" на плавучий госпиталь.

— Все, девочки, практические занятия закончены. Сейчас переходим к лекциям и семинарам. Вам надо о ч е н ь многое узнать, чтобы работать самостоятельно, и не в таких тепличных условиях.

— Вера Ивановна, а еще практические занятия будут?

— Обязательно будут! Как с привлеченными со стороны специалистами, так и внутри группы. Желающих отыграть назад нет? Вот и прекрасно! Вперед, валькирии, нас ждут великие дела! И пусть все завидуют нам!

У адмирала же была другая забота. Шли последние приготовления к мальтийской операции, о чем никто из итальянцев даже не догадывался. Среди пришельцев об этом тоже знал ограниченный круг лиц. И сейчас трое таких лиц — полковники Никитин и Матвеев, а также военный переводчик майор Волошин, которому предстояло сыграть роль итальянского офицера, сидели в адмиральском салоне и обсуждали последние детали предстоящего визита на Мальту, в порт Валетта. Адмирал не скрывал своего беспокойства.

— Николай Федорович, а Вы уверены, что справитесь с управлением катера?

— Уверен, Ваше превосходительство. Я ведь не один год с греческими контрабандистами работал. А уж там на чем только не довелось в море выходить. Так что, пусть Вас не смущает, что я не профессиональный моряк. Но вот пара толковых механиков и хотя бы один штурман на катер нужны будут обязательно. Лишних людей лучше не брать.

— Механики и штурмана уже есть. Берите, сколько надо и кого надо. А что по остальному экипажу? И как Вы хотите подойти к Валетте так, чтобы англичане по вам пальбу не открыли?

— Экипаж катера, кроме нескольких моряков, укомплектовать "спецами" из нашей группы, переодев их в итальянскую матросскую форму, и пусть моряки на палубе не показываются. Сейчас те, кто помоложе и назначен в палубную команду, проходят ускоренное обучение у боцмана, чтобы хоть немного на настоящих матросов походить. Наверху в рубке трое. Евгений Олегович играет роль офицера Супермарины, как хорошо владеющий итальянским. Вдруг, среди англичан тоже знаток итальянского найдется. Дракула играет роль лейтенанта, командира катера, он тоже знает итальянский, хоть и не очень хорошо. И я — полковник вермахта, парламентер. Разговаривать с англичанами буду на английском. Захотят перейти на немецкий — не возражаю. Я на нем говорю, как на родном. Остальные молчат и изображают мебель, показывая своим видом, кто здесь на самом деле главный. Подойдем к Валетте рано утром еще до рассвета и остановимся милях в семи-восьми от берега, после чего свяжемся с англичанами по рации. Либо со штабом, либо с аэродромом — смотря где ответят. Их частоты мы знаем. Попросим разрешения зайти в гости для важного разговора. Разрешат — зайдем. Не разрешат — не зайдем, передадим свои пожелания по радио и тут же уйдем. Не будем навязываться. Перед операцией обязательно убрать с катера торпеды. Это лишний вес на палубе, снижение остойчивости и потеря скорости. Лучше взять больше патронов к пулеметам и несколько бочек с бензином, чтобы не связываться с принятием топлива в море. Неизвестно, какая погода будет. И обязательно взять ваши ручные зенитные ракеты, которые вы называете ПЗРК. Если господа англичане наплюют на белый флаг и пошлют нам вдогонку самолеты, то будет, чем их встретить. От их катеров мы убежим, а вот от самолетов — нет.

— Согласен... У вас что-нибудь будет добавить, Петр Петрович?

— Нет, товарищ адмирал. Все уже разложили по полочкам. Я тоже пойду, но на палубе показываться не буду. Не с моей мордой итальянского матроса играть, да и языка я не знаю.

— Тогда начинаем. Сутки вам на ознакомление с матчастью, и на следующий день выход. Вас сопровождают "Михаил Кутузов", "Шторм" и "Тайфун". БПК и эсминцы слишком приметные, а нашего "фельдмаршла" и СКР издалека все же можно принять за корабли 1940 года. Они сопровождают вас до траверза Пакино — это юго-восточная оконечность Сицилии, и будут там ждать. Катер оборудуем нашей радиостанцией, так что постоянная связь у вас будет. Если что — вызывайте помощь, самолеты прибудут очень быстро. Нас слишком мало, чтобы позволить себе роскошь терять людей ради игр в секретность.

И вот за кормой удаляется берег Сицилии. На западе догорает закат, а впереди — синева Средиземного моря. Погода тихая, и катер под итальянским военно-морским флагом — точная копия визитера из Таранто, не торопясь скользит по водной глади, следуя на двигателях экономического хода. Как оказалось, итальянцы додумались до такой фишки, что резко повышало дальность плавания в спокойной обстановке. Если на полном ходу катер типа MAS-526 мог пройти всего 360 миль со скоростью 42 узла, то на двух маломощных двигателях экономического хода (автомобильных!) — аж 1100 миль. Правда, со скоростью всего 6 узлов. Но если враги не гонятся, то быстрее и не надо. Зато, если припрет, можно дать 45 узлов на двух мощных двигателях. Ширина Тунисского пролива между Сицилией и Мальтой чуть менее пятидесяти миль, так что до рассвета в любом случае будут на месте. А сейчас вокруг никого. "Михаил Кутузов" вместе со сторожевиками остались возле Пакино, теперь можно рассчитывать только на себя. Правда, корабли следят за окружающей обстановкой, ведя наблюдение радарами, и в случае появления противника, предупредят. Но горизонт чист, и торпедный катер следует в направлении Мальты в гордом одиночестве. Где еще не знают, что война в Средиземноморье вступила в новую фазу.

Глава 14

Встреча на Мальте

На палубе собрался почти весь экипаж и травил байки, воспользовавшись хорошей погодой и теплым летним вечером. Солнце уже скрылось за горизонтом, окрасив небо в багровый цвет, а в вышине вспыхнули первые звезды. Капитан-лейтенант Коломийцев — бывший командир БЧ-1 БПК "Тобольск", уже знакомый со "спецами" по "потемкинским" событиям, и согласившийся войти в их группу в качестве специалиста по морской части, задал курс рулевому и тоже присоединился к компании, с интересом слушающей рассказы Матвеева о его прошлых "морских походах". В конце концов, не удержался и спросил.

— Николай Федорович, но как вам удавалось на таких утлых суденышках почти по всей Средиземке ходить?!

— Ну почему же на утлых, Сергей Геннадьевич? Греческие фелюги бороздят Средиземное море с незапамятных времен, и их конструкция довольно удачна. Приходилось иногда под одними лишь парусами ходить, поскольку сразу после войны были проблемы с топливом. А места эти мне знакомы. На Мальте тоже бывать приходилось. Разумеется, не вполне официально.

— И англичане ничего не подозревали?!

— Они не подозревали, они знали. Когда у местных торговцев появляется контрабандный товар, выводы сделать нетрудно. Но как говорят, не пойман — не вор. А английские чиновники — такие же люди, как и все прочие. Вы думаете, они мзду не берут? Еще как берут! Просто не от всех и не где попало. Разумеется, купить всю береговую охрану и таможню невозможно. Но можно купить одного-двух любителей красиво жить, от которых что-то зависит, и после спокойно делать дело.

— А в других странах?

— А в других странах восточного Средиземноморья ситуация еще более благоприятная. Для нас, разумеется. В Греции и Италии всегда можно найти подход к нужному человеку для решения своих вопросов. А Турция и Египет — там понятие "бакшиш" святое, и без бакшиша вообще ничего не делается. Так что, если придется работать в Египте, не торопитесь решать все силой оружия. Там все можно решить за деньги. А что нельзя за деньги, то за большие деньги.

— Прямо, как у нас... А там, где Вы были во время Первой мировой?

— В Австро-Венгрии? По-разному. Австрияки довольно щепетильны и педантичны, как немцы. Но тоже не без греха, хоть и стараются это тщательно скрывать. Венгры им мало уступают. А вот сербы, хорваты, словаки и чехи по своей сути от греков мало чем отличаются. Всегда можно договориться. После распада "лоскутной империи" люди не изменились.

— А как думаете, англичане нас встретят?

— В сам порт нас вряд ли пустят. Уж очень островитяне любят засекречивать то, что и так все давно знают. Скорее всего, вышлют нам навстречу катер с переговорщиками. Но стрелять сходу не станут, любопытство не позволит...

Так за разговорами о былом прошло более часа. Уже давно стемнело, и над притихшим Средиземным морем раскинулось звездное небо. Взошедшая луна прочертила дорожку на воде. Стояла тишина, нарушаемая лишь плеском воды возле бортов и тихим урчанием моторов экономического хода. От форштевня расходились волны, гребни которых вспыхивали в лучах лунного света. Вокруг были только небо, полное звезд, и ровная гладь моря до самого горизонта. И казалось невероятным, что где-то в этот момент гремят выстрелы, с неба падают бомбы, а люди в мундирах прилагают титанические усилия для уничтожения себе подобных. Тех, на ком надет чужой мундир. Или даже не мундир...

Мальта открылась после полуночи, высокий остров был виден довольно далеко в хорошую погоду. Хоть англичане и старались соблюдать светомаскировку, но перед техникой из XXI века она была бессильна. Катер шел не торопясь на своих шести узлах экономического хода, по прежнему никого не встретив. В окрестности Мальты грузовые суда нейтральных стран старались не соваться. А если и приходилось, то проходили этот участок днем и как можно дальше от острова, ставшего объектом бомбардировок для итальянской авиации. Англичане патрулировали лишь прибрежную зону, а итальянский флот здесь уже давно не появлялся, ибо после уничтожения эскадры адмирала Каннингхэма английское судоходство между Мальтой и Порт-Саидом прекратилось. А после сокрушительного разгрома соединения "Эйч" Ройял Нэви возле Мерс-эль-Кебира оно прекратилось в Средиземном море вообще, и Мальта оказалась предоставлена самой себе. Пока что ее спасала удивительная пассивность итальянцев. Муссолини просто не воспринимал Мальту всерьез, считая, что никаких серьезных помех в его великих замыслах по возрождению Римской империи она оказать не сможет, и достаточно лишь периодически "трамбовать" ее с воздуха для обеспечения спокойствия, но не тратить время и силы на взятие этого клочка суши. В прошлой истории эта стратегическая ошибка аукнулась итальянцам очень сильно и довольно быстро, когда конвои, идущие из Италии в Ливию с необходимыми грузами для африканского корпуса, теряли до двух третей своего состава. Мальта из небольшого клочка суши, на который в Риме смотрели, как на надоедливую муху, от которой кроме беспокойства никакого серьезного вреда нет, неожиданно превратилась в непотопляемый авианосец в самом центре Средиземного моря. И все дальнейшие попытки итальянцев и немцев расправиться с этим "авианосцем" успеха не имели. Теперь же Мальте предстояло сыграть новую роль в истории Европы. А может и всего мира.

Когда до брекватера, ограждающего вход в порт Валетта, осталось семь с половиной миль, катер лег в дрейф. Доложили на "Михаил Кутузов" о прибытии на место. До рассвета оставалось около часа. Экран японского яхтенного радара FURUNO, найденного среди ништяков, предназначенных "братскому народу" Сирии, давал четкую картинку окружающей обстановки, и позволял точно контролировать свое место. Радар установили на катере с таким расчетом, чтобы антенну можно было быстро убрать с рубки, не давая англичанам повода для подозрений. Но пока еще темно, можно вести наблюдение с помощью техники из будущего. Здесь же, в рубке, сложены контейнеры с ПЗРК и два пулемета ПКМ. Связываться с зенитной "дурой" калибра 13,2-мм, стоящей на корме, ни у кого желания не возникло. Как зенитка эта "дура" все равно никакая, а на малой дистанции против двуногих тварей ПКМ надежнее будет. Для самолетов же, если сунутся, ПЗРК предназначен. Вот небо на востоке начало светлеть. Новый день вступал в свои права, и обещал преподнести сюрпризы очень многим. Кому приятные, кому не очень.

Матвеев начал вызвать Мальту на частоте, обычно используемой английской авиацией. Ответили не сразу. Наконец прозвучал сонный голос в эфире.

— Мальта на связи. Кто это?

— Боевой корабль "MAS файв файв зиро" итальянского королевского флота. Прошу соединить меня с вашим командованием.

— "МAS"... Макаронники?! Что вам тут надо?!

— Имею важное сообщение для вашего командования. Прошу соединить меня с ним.

— Ладно, "МAS", жди. Сейчас позову.

Какое-то время было тихо. Очевидно, ждали прибытия начальства. Наконец ответили.

— "МAS" — Мальте. Слушаю вас.

— Мальта — "МAS". Доброе утро, сэр! Прошу разрешения войти в порт Валетта. У меня на борту парламентер. Имею важное сообщение для вашего командования.

— Что у вас за корабль, "МAS", и где вы находитесь?

— Торпедный катер. Торпед на борту не имею, можете посмотреть в бинокль и убедиться, как рассветет. Лежу в дрейфе в семи милях к норд-осту от брекватера.

— Оставайтесь там и ждите на этой частоте. Вас вызовут. Конец связи.

Матвеев положил трубку рации и улыбнулся. Находящийся рядом майор Волошин в форме итальянского капитана ди фрегата лишь восхищенно покачал головой.

— У Вас прекрасное произношение, Николай Федорович! От настоящего лондонца не отличишь!

— Работа такая, Евгений Олегович. Все, господа, начинаем работать. Сейчас, как рассветет, могут гости пожаловать. Самолеты у англичан на Мальте есть. Массовку на палубу. К пулемету на корме не подходить, глазеть на Мальту и всячески демонстрировать итальянское разгильдяйство.

Когда окончательно рассвело, со стороны берега появились два быстро приближающихся самолета — древние бипланы. Согласно имеющимся на эскадре историческим материалам, было известно, что сейчас у англичан на Мальте в строю три старых истребителя-биплана "Глостер Гладиатор". Которым вроде бы даже собственные имена дали — "Вера", "Надежда" и "Милосердие". Остальные имеющиеся на аэродроме однотипные машины служат источником запчастей. В этих же источниках имелась информация, что после разгрома Франции на Мальту перелетело какое-то количество истребителей "Харрикейн", но вот сколько конкретно машин, и откуда именно они прилетели, нигде не упоминалось. Говорилось лишь о самом факте прибытия "Харрикейнов". Спрашивать об этом итальянцев было тем более бесполезно.

На палубе MAS-550 сразу же началось шевеление. Ставший на носу перед рубкой Ганс в форме итальянского матроса начал усиленно размахивать большим белым флагом, сделанным из простыни. Еще пять человек в матросской форме стояли позади рубки и задрав головы, глазели на приближающиеся самолеты. Из рубки наблюдало начальство — два итальянских морских офицера и офицер вермахта с надменным выражением на лице. Правда, под брезентом возле рубки сидели еще два человека, приготовив ПЗРК. Если пилоты истребителей проигнорируют белый флаг и захотят обстрелять "беззащитную" цель, то это им дорого обойдется.

Но англичане вели себя мирно. Облетев катер несколько раз и внимательно его рассмотрев с небольшой высоты, удалились в сторону Мальты. После чего вскоре пришел вызов по радио. Парламентерам разрешили подойти поближе к брекватеру, но в акваторию порта не входить, ждать снаружи. Их встретят. Дав полный ход, MAS-550 быстро преодолел оставшееся расстояние, и лег в дрейф в трех кабельтовых от оконечности волнолома. Ганс по-прежнему стоял наготове с белым флагом, периодически им размахивая, заявляя о своих мирных намерениях. Теперь оставалось ждать прибытия хозяев.

Спустя сорок минут из-за волнолома вышел портовый буксир, на фале мачты которого тоже был поднят большой белый флаг. Очевидно, англичане все же до конца не доверяли итальянцам, так как на палубе буксира находились вооруженные люди. Подойдя почти вплотную к катеру так, чтобы можно было говорить, не повышая голоса, стоявший на палубе английский офицер поздоровался.

— Доброе утро, синьоры! Что вас привело на благословенную Мальту? Мы теряемся в догадках!

— Доброе утро, майор. Может перестанете паясничать и поговорим серьезно?

Те, кто искоса поглядывал на Матвеева, были поражены произошедшей с ним метаморфозе. Перед ними был холеный надменный аристократ, который даже показушной вежливостью способен показать плебею его место. И дело было даже не в немецком мундире. Осанка, выражение лица, жесты, манера речи... Что Дракула, что Ганс, что остальные, играющие роль итальянцев, поняли, что им пока что только разгильдяев-итальянцев и играть...

Англичанин понял, что попытка наезда не удалась, и перешел к делу.

— Хорошо, поговорим серьезно, господин полковник. Может для начала представитесь? С какой целью вы прибыли?

— Оберст фон Вальдбург. С кем имею честь?

— Майор Форбс. Так что Вам угодно, господин полковник?

— Майор Форбс, германское командование во избежание бессмысленного кровопролития предлагает вам сдать Мальту. Поверьте, ваше сопротивление, кроме бессмысленных жертв среди английских солдат, ничего не принесет. Мы не требуем от вас оставить в целости все укрепления и портовые сооружения, как не требуем и сдачи в плен. У вас в порту Валетты есть военные корабли и грузовые суда. Можете эвакуировать на них весь гарнизон Мальты вместе с гражданскими лицами, мы не будем вам мешать. Это не в наших интересах. Можете уйти в Гибралтар, или в Александрию — на ваше усмотрение.

— Вы хотите сказать, что итальянцы позволят нам это сделать?!

— Кто?! И т а л ь я н ц ы?! Весьма удачная шутка, майор! Без нашего разрешения никто из них с места не сдвинется. Да и когда надо, их приходится в море чуть ли не силой выгонять. Но в данном случае они и сами не против, чтобы вы покинули Мальту. Так что поверьте, мешать не будут. И позволят уйти беспрепятственно, не став преследовать в море. Мы за этим проследим. Пора заканчивать эту войну, и чем скорее мы придем к соглашению, тем будет лучше для всех.

-Надеюсь, Вы понимаете, господин полковник, что я не уполномочен решать такие вопросы?

— Конечно. Поэтому и не требую немедленного ответа. Доведите эту информацию до вашего командования. С этого момента вам дается неделя на эвакуацию. Можете связаться с Александрией и Гибралтаром, чтобы оттуда прислали еще необходимое количество судов. Итальянцы не будут их атаковать. Но если выяснится, что вместо эвакуации эти суда доставят подкрепления, наши договоренности аннулируются. Если через неделю вы не покинете Мальту самостоятельно, то нам придется помочь вам это сделать.

— Это все?

— Все.

— В таком случае, не смею Вас более задерживать, господин полковник! Я передам Ваши слова моему командованию.

— Благодарю Вас, майор Форбс! Желаю Вам и вашим людям всего хорошего!

MAS-550 дал ход, развернулся, и взревев двигателями, стал удаляться в направлении Сицилии. Английские солдаты, стоявшие на палубе буксира и слышавшие весь разговор от начала до конца, удивленно переглядывались и перешептывались. Наконец, один из сержантов решил поинтересоваться.

— Сэр, что это было?! Что это на джерри нашло?

— Сам не пойму... Скорее всего, задумали какую-то пакость, где макаронникам отведена роль болвана. То, что джерри макаронников ни в грош не ставят, это давно известно. Но вот все остальное... Ладно, доложим начальству, пусть оно думает...

Когда катер удалился достаточно далеко от Мальты и погони не последовало, все "актеры" спустились в кубрик, уступив место в рубке и на палубе тем, кто не был задействован в "спектакле". Чужая форма сразу же исчезла, разведчики переоделись в привычный полевой камуфляж. На Матвеева тут же насели с расспросами.

— Николай Федорович, Вы были великолепны! Так сыграть! Прямо, настоящий фон-барон!

— Работа такая, господа! Учитесь, и у вас все получится.

— А как думаете, что теперь будет?

— Скоро начнется паника в Лондоне. Если уже не началась. Ведь там хорошо знают, что никаких германских войск в Италии нет. Но поразмыслив некоторое время, и проверив всю имеющуюся информацию, могут сделать вывод, что это неуклюжий блеф со стороны итальянцев.

— И что предпримут?

— Посмеются и постараются перебросить подкрепления на Мальту. Что именно и в каком количестве — пока неясно. Но сдавать Мальту островитяне не будут...

Быстро преодолев на полном ходу расстояние, отделяющее Валетту от Пакино, MAS-550 доложил на "Михаил Кутузов" о выполнении своей миссии, и получил приказ возвращаться в Катанию. Больше от парламентеров ничего не зависело. Крейсер и оба СКР останутся в этом районе.

Пока возвращались в Катанию, Никитин все же нашел возможность поговорить с Матвеевым без лишних ушей. Он уже просмотрел видеозапись "встречи на Мальте", и был откровенно удивлен такими артистическими способностями офицера Генерального штаба. Ответ на этот вопрос удивил его еще больше.

— Так я и есть барон Карл фон Вальдбург. Майор австрийской армии. Вернее, был им до семнадцатого года.

— Но как Вам это удалось?!

— Так звезды на небе сошлись, Петр Петрович. Можно сказать, дело случая. Появилась возможность занять место настоящего барона, вот мы ей и воспользовались.

— А как же родственники? И те, кто его знал?

— Родственники, которые его хорошо знали, сами являлись инициаторами этой аферы. Там была очень некрасивая история с дележом наследства, которая началась еще до войны. Помогло некоторое мое портретное сходство, подходящий возраст, похожее телосложение и рост. Разумеется, эти люди даже не подозревали, что имеют дело с русским офицером. Они были уверены, что я авантюрист без роду и племени, согласившийся играть по их правилам, чтобы сорвать большой куш. И который все время будет у них на коротком поводке. Реальность, как всегда, оказалась не такой радужной. Все инициаторы этой аферы разбогатели, но почему-то вскоре умерли. Ходили слухи, что их настигло проклятие рода Вальдбургов. А все остальные знали уже меня, как барона Карла фон Вальдбурга.

— Поразительно... О чем же думало Ваше начальство? Провалить такую легенду! Зачем Вас отозвали в семнадцатом году?

— Не знаю, Петр Петрович. Удивляюсь, как вообще обо мне вспомнили в этом революционном бардаке. Возможно, хотели направить на новый участок работы? Ведь "лоскутная империя" к этому времени была уже на последнем издыхании, все разваливалось. Я иногда выезжал на передовую по делам штаба, и мое исчезновение вполне могли счесть попаданием в плен, или гибелью от разрыва снаряда, когда от человека мало что остается. Скорее всего, так и случилось. Но когда я добрался до Петрограда, там уже все были заняты дележом власти. Поэтому меня просто держали под рукой на всякий случай.

Видеозапись "встречи на Мальте" внимательно посмотрели и на "Адмирале Макарове". Правда, адмирала и начштаба больше интересовал сам порт Валетта и подходы к нему. Начштаба, ознакомившись с доставленными материалами, высказался словами известного киногероя — "страна непуганых идиотов". Более детальная разведка будет проводиться беспилотниками, но из того, что удалось получить при непосредственном визите под стены британской морской твердыни, складывалось впечатление, что итальянцы еще большие идиоты, раз не воспользовались такой благоприятной возможностью взять Мальту в самом начале войны. Сам визит на Мальту удалось скрыть от итальянцев на удивление легко. MAS-550 не торопился на обратном пути после расставания с "Михаилом Кутузовым", и пришел в Катанию, когда уже стемнело. Доложив на "Адмирал Макаров" о возвращении, ушел в порт к до сих пор стоящей там "Тавриде", где его снова подняли краном на палубу и установили на крышку трюма, укрыв брезентом от любопытных взглядов. После чего экипаж катера вернулся на флагман. Никто ничего так и не заподозрил.

Зато на самой Мальте и в Лондоне страсти разгорелись нешуточные. К "Михаилу Кутузову", находящемуся в полусотне миль от Мальты и ведущему радиоразведку, вскоре присоединились БПК "Новгород" и ракетный крейсер "Екатеринбург", занявшись тем же самым. Когда стемнеет, можно будет подойти ближе к острову и запустить беспилотники, чтобы провести точную и подробную разведку местности. А пока можно послушать, о чем англичане болтают. И услышанное оказалось весьма интересным! Первая радиограмма из Валетты в Лондон ушла менее, чем через час, когда обе стороны обменялись любезностями и расстались. Какое-то время ушло на доклад начальству, осмысление полученной информации и подготовка срочной депеши в Лондон. Что вызвало очень бурную реакцию с последующим очень интенсивным радиообменом в течение всего дня. К концу которого удалось перехватить важное сообщение. Но предшествовали ему драматические события, разыгравшиеся в Лондоне на Даунинг стрит...

Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль был взбешен. Причем это была именно вспышка ярости, а не просто его обычное желание "построить" сотрудников, чем он занимался довольно часто. На столе перед ним лежали срочно доставленные радиограммы с Мальты, а также данные разведки и Форин Офис о состоянии дел в Европе вообще, и в Италии в частности. Произошедшее не укладывалось в голове искушенного политика. Уж слишком все было на грани полного абсурда, и совершенно не соответствовало реальной обстановке. Но реагировать на подобные эскапады необходимо, поэтому Черчилль ждал Первого морского лорда адмирала Паунда. Ибо без него все равно не обойтись. Когда адмирал прибыл, Черчилль кивнул на ворох бумаг на столе и поинтересовался, что об этом думают в Адмиралтействе. Но Первый морской лорд знал не больше премьер-министра, поскольку располагал точно такой же информацией.

Отправляясь на эту встречу, Дадли Паунд преследовал еще одну цель. Помимо прояснения ситуации и оказании помощи Мальте, не дать премьеру сделать какую-нибудь глупость в порыве патриотизма и стремлении всецело защищать вечные британские интересы. Вроде Дарданелльской операции. А то, как бы он не приказал весь Royаl Navy бросить на спасение Мальты, оголив все остальные направления. Адмирал уже приготовился к тяжелому разговору, ибо спорить с Черчиллем было просто невозможно, а иногда и опасно, но премьер-министр все же взял себя в руки и придавил эмоции.

— Что скажете обо всем этом, мистер Паунд? Я не верю, что этот фарс с предложением сдать Мальту исходит от немцев. Немецких войск нет на территории Италии, это установлено абсолютно точно. Кто же стоит за всем этим, и чего добивается?

— Сэр, все это очень похоже на блеф. Кто-то хочет создать видимость того, чего на самом деле нет.

— Но кто же? Итальянцы, или французы? После их выходки с нападением на Гибралтар я уже ничему не удивляюсь.

— Осмелюсь напомнить Вам, сэр, что мы сами спровоцировали французов. Было бы наивно думать, что они не в состоянии ответить нам тем же.

— Но ведь мы дали им возможность выбора!!! Они вполне могли уйти в порты Вест-Индии, или затопить свои корыта прямо в порту, если не захотели сражаться с врагом!

— Сэр, а что бы Вы сказали, если бы точно такой же выбор кто-то предложил нашему флоту?

Сказанное было не в бровь, а в глаз. Сэр Уинстон Черчилль считал в порядке вещей защищать вечные британские интересы любыми способами, не считаясь ни с чем и ни с кем. И в то же время был искренне уверен, что подобное дозволено только Британии, но не всем прочим. И сейчас пожинал плоды подобной политики. Давая санкцию на проведение "Катапульты", он и даже теоретически не допускал тех последствий, которые она вызвала. Вместо ожидаемой нейтрализации французского флота фактически полный разгром возле Мерс-эль-Кебира и Дакара. В результате чего британский флот понес тяжелые потери, а французский отделался легким испугом. Не считать же за серьезный успех захват незначительной части французских кораблей в Александрии и в английских портах. И как апофеоз "Катапульты" — ответный "визит" французов в Гибралтар, что произвело эффект разорвавшейся бомбы. Не столько в плане поведения французов — было бы глупо ожидать, что они молча проглотят такое к себе отношение. А в том, что в результате французского демарша выяснилось — Гибралтар утратил свое значение, как неприступной морской крепости Британии, запирающей вход в Средиземное море. Надежда на базирующуюся в нем авиацию не оправдалась. Французские истребители, взлетевшие с аэродромов во Французском Марокко, очень быстро оказались на месте и прикрыли французскую эскадру с воздуха, пока та орудиями главного калибра линкоров методично разносила в щебень все, до чего могла дотянуться в Гибралтаре. Конечно, уничтожить сам Гибралтар французам не удалось. Но отныне он превратился в обычный удаленный английский порт, подверженный налетам французской авиации, которой надо всего-то перелететь через пролив, и совершенно беззащитный от обстрела с моря французским и итальянским флотом. Было о чем подумать на досуге. И вот теперь еще Мальта...

Несколько секунд бурной реакции премьер-министра адмирал Паунд пережил спокойно и молча, ибо уже привык к подобному поведению своего недавнего босса в Адмиралтействе. Но теперь ситуация требовала не поддаваться эмоциям. Выпустив пар, Черчилль продолжил разговор.

— Но все, каково Ваше мнение, мистер Паунд? Кто стоит за этим спектаклем, и чего добивается?

— Сэр, если исходить из имеющихся в данном регионе серьезных игроков, то это либо итальянцы, либо французы, либо русские. Другому просто некому. Не турки же, и не греки с югославами, в самом деле. Итальянцы и так с нами воюют. Французы... Можно сказать, что и они уже воюют. А вот от русских можно ожидать сюрпризов.

— Вы думаете?

— Прямых улик нет, но вот косвенных больше, чем достаточно. Посудите сами. Едва только этот конвой появился, наш флот стали преследовать неудачи при всех попытках его нейтрализовать. Но едва мы перестали пытаться уничтожить русских, как все сразу же прекратилось. Вам не кажется это странным?

— Но ведь они не вступали в огневой контакт с нашими кораблями!

— "Сидней", "Каледон" и эсминцы были уничтожены в результате налета авиации. Если гибель и повреждения остальных кораблей адмирала Каннингхэма еще можно с большой натяжкой списать на массовую атаку итальянских субмарин, то вот авиации взяться неоткуда. Кроме как с русского авианосца "Адмирал Макаров". И то, с какой эффективностью она работала, говорит о том, что самолеты русских значительно превосходят наши по всем параметрам. Не удивлюсь, если у них каждый бомбардировщик оборудован радаром, совмещенным с прицелом для бомбометания. Ведь они работали ночью по затемненным целям, и отработали дьявольски точно.

— А сейчас что они делают?

— Ничего не делают. Стоят в Катании и занимаются торговлей, распродавая корабельные запасы. В высшей степени странное поведение. Но сбрасывать русских со счетов нельзя. Итальянцы вполне могли подговорить их на эту аферу.

— Но ведь наша разведка докладывает, что никаких приготовлений к взятию Мальты итальянцы не проводят!

— А кто же тогда? Французы? Теоретически возможно. Но и по поводу французов разведка говорит то же самое. И у французов нет таких друзей, как русские. Так что, думаю, это все же русские с итальянцами. А то, что мы об этом ничего не знаем, вовсе не означает, что разведка смогла выяснить абсолютно все.

— Логично... И что Вы предлагаете?

— Отправить крупный конвой на Мальту. Оружие, боеприпасы, продовольствие, топливо. Отправить в составе конвоя авианосец, чтобы перебросить на нем какое-то количество истребителей. Они самостоятельно перелетят на мальтийский аэродром. Если удастся, выделить в помощь гарнизону армейские части. Больше мы не в состоянии ничего сделать. Но надо быть готовым к тому, что Мальту мы потеряем.

-Вы в своем уме, мистер Паунд?!

— Сэр, я реалист, и не привык выдавать желемое за действительное. Если бы речь шла об одних итальянцах, это одно. Итальянцы — еще те вояки. Но вот этот русско-итальянский тандем меня не на шутку беспокоит. Мы не знаем всех возможностей русских. Поэтому придется ограничиться конвоем с запасами и надеяться, что Мальта выстоит. В противном случае, пытаясь любой ценой спасти Мальту, мы можем потерять в с ё. И тогда Гитлер может решиться на бросок через Канал.

— Хорошо, мистер Паунд... Подготовьте конвой на Мальту. Соберем, сколько сможем. Ибо если мы потеряем Мальту, то полностью утратим контроль над центральной частью Средиземного моря. И итальянцы смогут совершенно безнаказанно перебрасывать подкрепления в Африку...

Радиограмма Адмиралтейства о том, что в ближайшее время на Мальту будет отправлен крупный конвой, легла на стол адмиралу Илларионову в тот же вечер. В Лондоне отреагировали вполне ожидаемо. Неясным оставался лишь вопрос в количестве отправляемой помощи. Но то, что не поскупятся, в этом никто не сомневался. Оставалось подготовить встречу, и уже после выяснения состава конвоя принимать решение. Дать ли ему дойти до Мальты беспрепятственно, чтобы попытаться наложить лапу на помощь из метрополии, либо не рисковать и утопить весь конвой, не доходя до Мальты. По принципу "не доставайся же ты никому".

Заключительным этапом вояжа на Мальту был просмотр отснятого видео всей группой "спецов", где Матвеев подробно рассказал, что увидел и показал на экране. Никитин при этом заметил, что возможно придется прогуляться на Мальту перед высадкой десанта, чтобы уточнить некоторые вещи, которые трудно обнаружить с воздуха беспилотниками, но окончательно вопрос об этом еще не решен. Те, кто оставался на "Адмирале Макарове", тоже обратили внимание на великолепную игру Матвеева, и тому пришлось признаться в своем "баронстве", что вызвало большой интерес. Особенно у Кошкиной. Когда они остались вдвоем, Мурка церемонно присела с поклоном.

— Герр Карл фон Вальдбург, примите мое почтение! Вы были великолепны, герр оберст! Снизойдете ли Вы теперь до жалкого майора из простолюдинок?

Матвеев тоже ответил церемонным поклоном и улыбнулся.

— Луиза, дорогая, Вы не простолюдинка! Я прошу Вас стать Луизой фон Вальдбург!

— Э-э-э... Не поняла...

— Баронессой Луизой фон Вальдбург прошу тебя стать, что тут непонятного? Хоть официально дворянские титулы в Австрии были отменены в девятнадцатом году, но традиции остались. И я по-прежнему там для всех, кто меня знал, барон Карл фон Вальдбург.

— Баронессой... Ты меня так замуж зовешь, что ли?!

— А как же ты иначе баронессой фон Вальдбург станешь?

— Ой...

Уже в постели, когда Кошкина угомонилась и лежала, все еще пребывая в нирване, только тогда она до конца осознала произошедшее. Баронесса фон Вальдбург... Хоть и не существующей уже империи. Звучит, черт побери! А свадьбу можно будет и на Мальте сыграть. Завтра договорились обнародовать свое решение перед группой. То-то все удивятся! Мурка — и замуж...

Глава 15

Трофейная охота

Неделя, предоставленная англичанам для эвакуации после "встречи на Мальте", прошла тихо. Если не считать участившихся полетов английской авиации, базирующейся на Мальте. Как оказалось, там у англичан были не только три древних истребителя-биплана, но и вполне современные "Харрикейны", а также еще не совсем древние бипланы-торпедоносцы "Свордфиши". Правда, английские самолеты ограничивались разведкой вокруг Мальты, и далеко от острова не удалялись. Возможно, не хотели провоцировать итальянцев перед приходом конвоя, который уже стал собираться в Гибралтаре. Находящийся в том районе "Мурманск" доложил, что англичане восприняли угрозу всерьез и начали укреплять Гибралтар. В порт прибыло большое количество грузовых судов, два авианосца, два линкора, три крейсера и большое количество эсминцев. В Средиземное море направились еще восемь английских подводных лодок. Топить их не стали, чтобы не выдавать свое присутствие. Но потери в течение этой недели англичане все же понесли. На третий и на пятый день были уничтожены две английских лодки, попытавшихся атаковать корабли пришельцев возле Пакино, продолжая следовать так и не отмененному приказу Адмиралтейства. Днем отряд патрулировал неподалеку от Сицилии, а ночью подходил ближе к Мальте и вел разведку беспилотниками, накапливая информацию. Вскоре в штабе эскадры знали о Мальте практически все, а благодаря информации, полученной от сицилийских контрабандистов, выяснилось, что население Мальты далеко не единогласно поддерживает режим правления англичан, чем нельзя было бы не воспользоваться. Ибо все понимали, что если не удастся перетянуть население острова на свою сторону, как это удалось сделать в Катании, то придется жить в окружении врагов, имеющих многократное численное преимущество. Население Мальты в настоящий момент насчитывало более двухсот пятидесяти тысяч, и иметь у себя под боком такую "пятую колонну" никто не хотел. Поэтому предстоящая операция разрабатывалась с таким расчетом, чтобы максимально обезопасить гражданское население острова. В связи с этим адмирал Илларионов принял неожиданное решение — пропустить конвой, следующий на Мальту, беспрепятственно, чтобы он доставил необходимые запасы. Все меньше придется от итальянцев зависеть. Если только итальянцы, или французы сами на этот конвой случайно не наткнутся. А вот на обратном пути можно его слегка и пощипать, чтобы англичанам жизнь малиной не казалась. Слишком сильно ослаблять Англию все же не следует, пусть будет хорошим противовесом в Европе Адольфу Алоизычу. Но вот свое место Владычица морей знать должна, и гавкать только тогда, когда ей это позволят. Ну а потом... Согласно данным, полученным в результате полетов беспилотников, удалось вскрыть всю систему обороны Мальты, которая оказалась смехотворно слаба. Никакой мощной береговой артиллерии не было. Авиация была представлена упомянутыми ранее тремя "Гладиаторами", "Харрикейнами" и "Свордфишами". Из трех аэродромов функционировал только один, два других были еще в процессе строительства. В порту стояли грузовые суда, базировались подводные лодки и небольшие военные корабли. Зато хватало зенитной артиллерии. Танков обнаружить не удалось, и в имеющихся исторических материалах это не упоминалось. Скорее всего, их на Мальте вообще не было. Удалось также выяснить все точки обороны на побережье и места дислокации воинских частей. Все было готово к началу операции "Магистр". Ждали лишь гостей из метрополии.

К исходу недели радиообмен между Лондоном и Валеттой достиг пика. В Англии уже убедились, что ультиматум с требованием сдать Мальту немцам — блеф, поэтому особо и не торопились с отправкой конвоя. Ибо в попытку захвата острова итальянцами не верил никто. Беспилотники каждую ночь кружили над Мальтой, собирая информацию, радиоразведка исправно перехватывала все сообщения англичан, но адмирал Илларионов решил использовать еще один козырь, который приберегал все это время. Речь шла о дизельной подводной лодке "Ангара", которая, в отличие от "Мурманска", вела охоту в Ионическом море на подходах к Катании. После уничтожения двух английских подводных лодок в этом районе англичане больше не делали попыток туда проникнуть, поэтому "Ангара" заняла позицию к юго-востоку от Сицилии, чтобы контролировать возможное передвижение английского флота как со стороны Мальты, так и со стороны Александрии. Но движения не было, если не считать за таковое выход катеров на патрулирование прибрежных вод Мальты, и выход подводных лодок, базирующихся в Валетте. Но поскольку эти лодки не делали попыток напасть на "Ангару" (поскольку не могли ее обнаружить), то их и не трогали. Другие английские корабли возле Мальты не появлялись. "Ангара" патрулировала указанный район, тщательно избегая обнаружения как англичанами, так и итальянцами, каждую ночь всплывая для связи с Катанией и проветривания лодки. Опасаться английских самолетов, снабженных радарами, здесь не стоило. В общем, соблюдала принцип "сижу, никого не трогаю, починяю примуса", как кот Бегемот из "Мастера и Маргариты". Но у нее на борту находился источник возможного беспокойства для англичан в лице капитана второго ранга Сахарова Михаила Андреевича по кличке Лев и его троих подчиненных — кап-три Бергмана, и каплеев Иванова и Петрова. Соответственно — Зондер (сокращенное от зондерфюрер), Равшан и Джумшут. Этот "квартет" всегда работал на ближневосточном направлении, поскольку Сахаровым кап-два Лев считался только по бумагам, а тому, кто его видел впервые, сразу было ясно, что папа Миши Сахарова, а скорее всего дедушка, носил фамилию Цукерман. Мама и бабушка тоже что-то близкое. Кап-три Зондер был ему под стать. И поскольку эта парочка в совершенстве владела не только английским, но еще и ивритом с идишем, то вполне могла выдать себя за жителей Земли Обетованной, не вызывая никаких подозрений. Их полную противоположность представляли Равшан и Джумшут, мамы которых в свое время учились в Москве еще во времена СССР, когда там с радостью учили "прогрессивных" ливийцев, сирийцев, ливанцев, йеменцев и всяких прочих палестинцев. И в процессе учебы ушлые подруги поставили себе цель — выйти в Москве замуж, чтобы не возвращаться туда, откуда приехали. Ибо очень быстро оценили разницу в положении женщины в Москве и в арабском мире. Поэтому арабский язык Равшан и Джумшут знали с детства, и легко могли выдать себя за арабов. Изначально планировалось задействовать этот "квартет" по прибытию на Ближний Восток, но в результате "попадалова" Лев и его команда остались не у дел. И так продолжалось до тех пор, пока не замаячила Мальта. Кому, как не боевым пловцам, нанести туда визит еще до начала "премьеры"? Поэтому подразделение "Два жида и два араба", как они сами себя называли, начало подготовку к действиям в условиях Средиземноморья образца 1940 года сразу же, едва было принято решение о проведении операции "Магистр".

Первым делом Сахаров затребовал всю имеющуюся информацию об острове по состоянию на сегодняшний день, а также местную одежду и валюту, причем желательно с мелочью, а также какое-то количество драгоценностей. Все это было доставлено на "Ангару" заранее, когда на нее передавали топливо, воду и продукты в море, поскольку заходить лодке в Катанию адмирал пока что не разрешил. Незачем итальянцам знать об "Ангаре" и "Мурманске" раньше времени. И вот теперь, когда срок ультиматума истек, было принято решение о высадке группы на Мальту, о чем Сахаров известил своих подчиненных.

— Эти шлемазлы в Лондоне не восприняли наши добрые пожелания всерьез, и не захотели решить все по-хорошему, поэтому будем делать по-плохому. Этой ночью высаживаемся на берег и объясним толстому борову Уинстону, что он таки не прав. Начнем с местного Привоза, там всегда можно узнать много интересного.

— Лева, а как насчет небольшого гешефта на Привозе?

— Равшан, не делай мне смешно, это само собой разумеется! Ты только глянь на сияющую физиономию Зондера и все поймешь. Судя по ширине его улыбки, он вспоминает наш крайний гешефт в Бейруте, и уже подсчитывает навар в местных тугриках. Поэтому действуем по отработанной схеме.

— Обижать наглов нежелательно?

— Да. Ведем себя, как примерные мальчики из синагоги. Только наблюдение, никакого шума. Но если какой шлемазл сам начнет плохо себя вести и выдвигать к нам необоснованные претензии, то таких учить вежливости без всяких скидок. Желательно тихо. Но если тихо не получится — как получится. Вопросы?

— Как долго мы на этом мальтийском курорте загорать будем?

— Это от наглов зависит. Если сдержат свое слово, то этой ночью конвой должен выйти из Гибралтара. Пока сюда доберется, если еще доберется... В любом случае, пока эскорт не уйдет обратно, наши не начнут. Мы здесь будем до самого конца "премьеры", если ничего не помешает.

— А много привезут?

— Много. Все пароходы, что придут на Мальту в составе конвоя, здесь и останутся, ибо выгрузка может затянуться надолго. Эскорт их ждать не будет, уйдет сразу же.

— То есть, нам надо будет работать предельно аккуратно, чтобы пополнить свой торговый флот местными посудинами?

— Именно. Но это — максимум. А минимум — хотя бы не захламить порт потопленными пароходами. Ибо это будет такой гембель, что многие плюсы от прихватизации Мальты станут минусами...

После полуночи, когда население Мальты уже видело десятый сон, в паре миль от побережья острова из глубин Средиземного моря появился неопознанный плавучий объект — подводная лодка "Ангара". Неопознанный потому, что опознавать ее было некому. Английских патрульных катеров поблизости не было — три беспилотника в воздухе непрерывно контролировали ситуацию, а английские подводные лодки, которые базировались на Мальте, были сейчас совсем в другом месте — пытались устроить охоту на итальянцев. Но получалось у них плохо. Вернее сказать, никак не получалось. Информация от пришельцев все же пошла впрок, и теперь итальянская авиация внимательно осматривала участки моря на пути конвоев, идущих в Ливию и обратно. Конечно, полностью уследить за всем итальянцы не могли, как и гарантированно уничтожать английские лодки, но по крайней мере самолеты срывали им атаку и загоняли в глубину, наводя на них эсминцы эскорта, что давало конвою возможность быстро пройти опасный район. Во всяком случае, за последний месяц ни одна английская лодка не добилась успеха, зато две из них были уничтожены итальянскими эсминцами, которых навела авиация. Остальным лодкам повезло, и они смогли удрать, сообщив потом о необычной активности итальянской авиации. Но "Ангару" это интересовало постольку-поскольку. Она всего лишь следила за ситуацией и докладывала текущую обстановку в районе Мальты. И вот теперь пришла очередь следующего хода в увлекательной игре, где призом может стать непотопляемый авианосец в центре Средиземного моря с большим количеством находящихся там ништяков. А самое главное — с в о е й территории, на которой пришельцам никто не сможет указывать, как себя вести.

Надувная лодка спущена на воду, и фыркнув мотором, быстро понеслась к берегу. Надо ловить момент, пока в этом районе "окно". Английские патрульные катера находятся далеко, и на берегу в этом месте пока никого нет — один из беспилотников барражирует над районом высадки и следит за ситуацией. Место выбрано неподалеку от Валетты, чтобы утром уже быть в городе. Мощную рацию спрячут в надежном месте. С собой разведчики возьмут только малогабаритную аппаратуру для связи с беспилотниками, которые будут "висеть" над Мальтой каждую ночь. Вот уже близко темная береговая черта и слышен плеск волн прибоя. На берегу ни огонька. Последние полсотни метров лодка проходит на веслах, подняв винт мотора над водой. А то, не хватало еще какой-нибудь прибрежный камень зацепить. Но все нормально, и вот нос лодки упирается в прибрежный песок. Подразделение "Два жида и два араба", заранее экипированное, как местные обыватели, прощается с мичманом и матросом, доставивших их на берег, и исчезает в ночной тьме, доложив через беспилотник о прибытии. Надувашка тут же уходит обратно, быстро преодолевая расстояние, отделяющее ее от подлодки, и вскоре "Ангара" исчезает с поверхности моря. Ничто не потревожило ночной покой жителей Мальты. Все также шумит прибой, накатываясь на берег, все также светят звезды в вышине. Ночная тьма поглотила остров.

В то же время в другой стороне Средиземного моря, почти в тысяче миль западнее, наконец-то пришла в движение армада, которую Адмиралтейство решило отправить на помощь Мальте. "Мурманск", находившийся неподалеку и следивший за подготовкой англичан, обнаружил это сразу. На всякий случай атомоход держался восточнее Гибралтара, и собирался пропустить конвой, чтобы потом следовать за ним на безопасной дистанции во избежание его случайного обнаружения. Хоть поисковая аппаратура у англичан оставляет желать лучшего, но все же лучше не нарываться на ровном месте. Если "Мурманск" будет идти днем на перископной глубине, то его вполне могут обнаружить с самолета. Ибо в составе конвоя идут два авианосца — "Илластриес" и "Фьюриес". На каком-то из них, а может на обоих находятся "Харрикейны", которые должны перелететь своим ходом на Мальту. Прикрывают конвой новейший линкор "Принц Уэльский", старый линкор времен Первой мировой "Бархам", линейные крейсера "Ринаун" и "Рипалс" того же периода, крейсера "Кент" и "Девоншир", а также двадцать четыре эсминца. И все это великолепие на восемнадцать транспортов, в числе которых три танкера. Да уж, Адмиралтейство явно не поскупилось. Осознает важность Мальты в сфере защиты вечных британских интересов.

Убедившись, что весь конвой вышел из Гибралтара, "Мурманск" пропустил его, оставаясь в стороне, и отправив сообщение в Катанию, двинулся следом, стараясь не приближаться слишком близко. Хоть на кормовых курсовых углах акустики эсминцев ничего и не услышат, но рисковать все же не стоит. Лишь бы французы с итальянцами всю обедню не испортили. А то ведь, если обнаружат такую лакомую добычу, могут захотеть ее пощипать. Дело, конечно, нужное, но преждевременное. И если на итальянцев еще можно как-то повлиять, намекнув, что не стоит суетиться, то вот с французами так вряд ли получится. Не поймут-с... Они сейчас на англичан дюже злые после "Катапульты". Особенно адмирал Жансуль, воспринявший английский ультиматум, как личное оскорбление. Хотя, попытаться можно. Вряд ли французы обнаружили выход конвоя из Гибралтара, но, когда рассветет, обязательно обнаружат. Их самолеты, крейсера и подводные лодки сейчас патрулируют море Альборан, так что проскочить незамеченным конвою не удастся. На этот случай начштаба эскадры приготовил иезуитский план, чтобы были, как говорится, и волки целы, и овцы не разбежались...

Когда следующим утром адмиралу Жансулю сообщили, что обнаружен крупный английский конвой, следующий в восточном направлении, и он уже отдал приказ готовить эскадру к выходу, как поступила срочная частная радиограмма на его имя, переданная открытым текстом.

"Бонжур, месье Жансуль!

Тот, о ком я Вам говорил в "Вилла сен Тропе", снова вышел из дома по своим делам. Пожалуйста, не мешайте ему. Если хотите, можете побеседовать с ним на обратном пути.

Друг Франции"

Жансуль очень удивился, но решил внять данной просьбе. В конце концов, этот "друг Франции" один раз уже доказал, что играет на его стороне. Неизвестно, что он задумал, но вряд ли это направлено в ущерб интересам Франции. А если так, то лучше ему не мешать. Все равно, мимо Орана англичане обратно не пройдут. Вот тогда можно будет и напомнить им, что нельзя защищать вечные британские интересы, наплевав на интересы всех других.

В результате этой радиограммы французская эскадра не вышла из Мерс-эль-Кебира, и английский конвой продолжил свой путь на Мальту беспрепятственно. Адмирал Жансуль не стал сообщать об этой радиограмме командованию, резонно рассудив, что этим может нарушить планы неизвестного "друга Франции", поскольку вероятность утечки информации весьма высока. А пока можно использовать имеющееся время для подготовки достойной встречи недавним "союзникам".

В отличие от Жансуля, начальник штаба итальянского флота — Супермарины, адмирал Каваньяри особо не удивился, когда получил депешу похожего содержания из Катании от своего офицера связи по защищенному телеграфному кабелю. К различным фокусам со стороны этих странных русских он уже привык. Тем более, ни разу эти фокусы не оказались во вред Италии, а информация из будущего, которой они щедро поделились сразу же по прибытию в Катанию, очень помогла. Неизвестно, что они задумали, но если это пойдет на пользу Италии, то почему бы и нет? А пока можно наблюдать со стороны за разворачивающимися событиями, хуже не будет.

В итоге итальянский флот тоже остался в базах, а итальянская авиация получила приказ следить за конвоем, но не атаковать, а только наблюдать.

Когда конвой MF-2 проследовал беспрепятственно более трети пути, у командующего операцией "Монумент" вице-адмирала Нэвилла Сифрета, державшего свой флаг на линкоре "Принц Уэльский", возникли подозрения, что здесь не все ладно. Они готовились прорываться на Мальту с боем, а вместо этого — фактически легкая прогулка по Средиземному морю. Французы проявили удивительную пассивность, совершенно непохожую на свою недавнюю выходку с Гибралтаром. Хотя конвой был обнаружен французским самолетом, в этом не было никаких сомнений. Все ждали ответной реакции недавних "союзников", но... Ничего не произошло. Поднятые в воздух самолеты с "Илластриеса" противника не обнаружили. Даже французские подводные лодки, которые здесь точно обязаны были быть, не сделали никаких попыток перехватить конвой. Многие сочли, что французы все же "поджали хвост", поскольку поняли, с кем связались. Но командующий так не считал. Это было бы слишком хорошо для правды. По мере продвижения конвоя в сторону Мальты его подозрения только усиливались, о чем он сообщил в Адмиралтейство. Но из Лондона пришло подтверждение продолжать операцию. Когда конвой вошел в зону действия итальянской авиации и был обнаружен, Сифрет ждал массированного налета итальянских бомбардировщиков с атакой итальянского флота. Но... Снова ничего не произошло. Итальянские самолеты-разведчики, сменяя друг друга, барражировали в воздухе на большом удалении и держали конвой под непрерывным наблюдением. Все попытки прогнать их успеха не имели. Они сразу же бросались наутек, едва английские истребители взлетали с авианосца, а преследовать их было глупо. В то же время своя авиаразведка никого не смогла обнаружить. Противника н е б ы л о...

Когда конвой прошел уже более, чем две трети пути, интуиция Сифрета просто вопила об опасности. Хотя противника по-прежнему н е б ы л о. Адмирал уже не сомневался, что конвой следует в приготовленную ловушку, только не мог понять, в какую. Его подозрения, сообщенные в Адмиралтейство, никакого эффекта не дали. Если отбросить всю вежливую шелуху канцелярского стиля, адмиралу приказали заткнуться, не умничать и продолжать операцию. Правда, ничего другого ему и не оставалось.

Нэвилл Сифрет окончательно убедился, что противнику зачем-то н у ж н о, чтобы конвой все же дошел до Мальты. Именно этим объясняется удивительный режим "наибольшего благоприятствования". Но не факт, что будет то же самое, если он попытается пойти в какое-то другое место помимо Мальты. Кроме этого, ни для кого не было секретом, и для адмирала в том числе, что операция "Монумент", как ее назвали, играет огромное значение для нынешнего кабинета министров и самого премьера Сэра Уинстона Черчилля лично. Если попытка спасти Мальту провалится, в Англии может появиться новый премьер-министр. У толстяка Уинни хватает врагов на политическом Олимпе, и такую шикарную возможность убрать зарвавшегося конкурента они не упустят. Поэтому ему ничего не остается, как только гнать конвой MF-2 вперед, не обращая внимание ни на что. Если сейчас повернуть обратно, это значит признать свое поражение. И не факт, что конвою позволят безнаказанно уйти.

Поразмыслив, Сифрет принял решение подыграть противнику, и не задирать его раньше времени. Если итальянцам н а д о, чтобы конвой дошел до Мальты, то значит их планы совпадают. А если так, то в чем же проблема? Если он доставит груз на Мальту, то этим в ы п о л н и т свою задачу. И никаких претензий к нему со стороны Адмиралтейства не будет. А вот то, что произойдет на Мальте (в чем адмирал уже не сомневался) п о с л е его ухода — это уже не его ума дело. Все транспорты останутся в Валетте, а кораблям охранения предстоит сразу же возвращаться в Гибралтар. И вряд ли точно в таких же "тепличных" условиях, как по пути на Мальту. Но, по крайней мере, его уже не будут связывать тихоходные "купцы", которых нужно защищать всеми силами. А в этом случае шансы на успех прорыва через половину Средиземного моря мимо итальянских и французских авиабаз резко повышаются.

На самой же Мальте в это время обстановка была спокойной. После первых дней ажиотажа, когда новость о немецком ультиматуме всколыхнула все население острова, все пришло в норму. Губернатор постарался донести до всех мысль, что это обычный блеф итальянцев, ибо никаких немецких войск в Италии нет. Конечно, никто не забывал, что идет война, и совсем рядом находится Сицилия, принадлежащая противнику, но к этому жители Мальты уже привыкли. Остров уже давно стал разменной монетой в политике европейских государств, и чей флаг в данный момент развевается над ним, подавляющее большинство мальтийцев особо не интересовало. Если раньше то и дело прорывалось недовольство, иногда доходившее до открытых столкновений с англичанами, то в последнее время оно несколько поутихло, хотя полностью и не исчезло. И вот в такой благоприятной среде давнего тлеющего конфликта оказались "два жида и два араба", сразу же почувствовав себя в знакомой обстановке, к какой привыкли на Ближнем Востоке в своем времени.

До Валетты добрались без проблем, причем никто на четверых затрапезного вида личностей никакого внимания не обратил. По приходу в город разделились. "Жиды" пошли искать своих соплеменников, а "арабы" своих. К удивлению Льва и Зондера, иврит здесь был сейчас не особо распространен, поэтому выручал идиш. Вот с этим никаких проблем не возникло, пришельцев из будущего признали за своих. Тут же удалось провернуть небольшой гешефт, реализовав доставленные из Катании ценности, после чего очень плодотворно провести время с вновь обретенными друзьями, узнав много интересного о текущем моменте. Походили также по городу, изображая ищущих работу поденщиков, пообщались с местными обывателями, и даже с английскими солдатами. Ближе к вечеру снова встретились всей группой и обменялись полученной информацией. "Арабам" тоже повезло найти "своих", и после проведенного гешефта местные правоверные оказали истинно восточное гостеприимство собратьям по вере, оказавшихся в этом краю гяуров. Систематизировав и сравнив собранную информацию, Лев искренне удивился.

— Куда мы попали?! Ведь это страна непуганых идиотов! До израильской Шин Бет местной охранке — как до Пекина раком!

— Так это же хорошо, Лева! Или ты за это в претензии на местных полицаев?

— Я на них не буду в претензии, даже если эти шлемазлы потребуют всю мою родословную до времен царя Соломона, ибо такого заповедника ушибленных на всю голову полицаев я еще не видел! И если та же самая картина сейчас везде, то как здесь работать?! Ведь можно и квалификацию потерять!

— Лева, не устраивай кипишь, как мадам Стороженко с Привоза! Как сказал Усатый Коба, "других людей у меня для вас нет". Лучше скажи, есть ли возможность более серьезного гешефта через этих поцев, где вы сегодня были с Зондером?

— Джумшут, это не поцы! Это милейшие люди, которые рады помочь ближнему после того, как увидели в его руках несколько шекелей, то есть фунтов долбаных стерлингов и пару золотых цацек! Судя по тому, что мы сегодня видели, Мальта — это благословенная земля, которая по жуткому недоразумению до сих пор носит на себе этих недостойных носителей языка Шекспира! Павел Петрович перевернулся бы в гробу, причем не один раз, если бы только увидел, до чего они довели Мальту, чьим Великим Магистром он когда-то был! Но ничего, мы восстановим историческую справедливость! Павел Петрович будет взирать на нас с неба, и его душа возрадуется, что эти презренные поцы наконец-то получили по заслугам!

— Лева, хватит лирики! Никто не сомневается в твоем искреннем уважении к Павлу Петровичу, хотя этот шлемазл был-таки во многом не прав! Ему там сейчас в компании со своим тезкой-апостолом и так хорошо, а нам надо думать о делах земных! Можем ли мы через твоих милейших людей наладить бесперебойный канал доставки в Европу и обратно?

— А разве я сказал нет?! Ты лучше скажи, Равшан-эфенди, что вам напели в уши эти поклонники Аллаха? Не собираются интифаду устроить, когда мы наведем здесь порядок?

— Лева, не делай из местных правоверных идиотов, это не палестинцы! Это нормальные люди, которым Аллах нисколько не мешает думать головой! Отсюда можно наладить неплохой трафик в Бейрут, Порт-Саид, Александрию и Латакию! То, что там сейчас ходят косяками наглы и франки, это всего лишь небольшое недоразумение, не стоящее внимания!

— Бейрут и Александрия? А вот это уже интересно...

Выяснив еще ряд вопросов "коммерческого" характера, Лев вышел на связь через беспилотник и доложил обстановку уже официальным языком. Дурачиться "два жида и два араба" позволяли себе только при общении друг с другом. С флагмана пришло подтверждение о выходе конвоя из Гибралтара, и распоряжение сидеть тихо и никуда не лезть до самого начала операции. Каждую ночь докладывать обстановку. Больше ничего не предпринимать. В случае опасности уходить самостоятельно в море, там их подберут. Либо, спрятаться в какой-нибудь норе и ждать прихода своих. В любом случае, ждать осталось недолго. Если конвой сохранит свою среднюю скорость движения, какую взял по выходу из Гибралтара, то через трое суток должен быть на месте. А там уже игра пойдет по другим правилам.

Когда на горизонте показалась Мальта, все вздохнули с облегчением. Особенно адмирал Сифрет, который до последнего момента не был уверен до конца, что разгадал план итальянцев. Но факты — упрямая вещь. Конвой MF-2 на всем протяжении пути от Гибралтара до Мальты никто не побеспокоил, если не считать назойливое внимание итальянских самолетов-разведчиков. Но к ним уже привыкли, и считали одним из элементов местного пейзажа. Сразу же пошли на взлет "Харрикейны" с авианосцев. Но если на "Илластриесе" "чужих" самолетов было немного, то вот "Фьюриес" был загружен ими полностью, своей авиаруппы у него в этот раз на борту не было. Истребители, предназначенные для Мальты, стояли буквально везде, оставив лишь узкий участок палубы, необходимый для взлета. Но повезло. Противник за все время так и не появился. Поэтому все истребители спокойно взлетели и направились в сторону Мальты, до которой осталось уже совсем немного. Все мины, которые итальянцы успели здесь установить в самом начале войны, были уже убраны английскими тральщиками, а новые итальянцы почему-то ставить не спешили. То, что это сделано по просьбе русских пришельцев, которым совершенно был не нужен захламленный минами Тунисский пролив, соединяющий западную часть Средиземного моря с восточной, англичане не знали, и сочли это обычным итальянским разгильдяйством.

И вот — последние мили. Все восемнадцать транспортов с грузами, которые могут спасти Мальту, благополучно дошли до цели, и заходят в порт Валетты к спешно для них освобожденным причалам. Выгрузка начнется незамедлительно. Вместе с транспортами остаются четыре эсминца и крейсера "Кент" и "Девоншир". Базируясь на Мальту, эти два хоть и устаревших, но еще сильных охотника могут создать итальянцам большие проблемы для их африканских конвоев уже одним фактом своего присутствия, вынуждая задействовать для охраны конвоев большие силы. Остальные корабли охранения сразу же уйдут обратно в Гибралтар, чтобы не искушать судьбу, слишком долго оставаясь на одном месте совсем рядом с итальянскими аэродромами на Сицилии, от которой всего двадцать минут лету.

Когда все, кто должен был остаться на Мальте, оказались внутри акватории порта, адмирал Сифрет облегченно вздохнул. Его задача выполнена, причем выполнена блестяще. Конвой без потерь дошел до Мальты. Теперь предстоит путь назад, полный опасностей. Но теперь все же будет гораздо проще — можно не отвлекаться на охрану "купцов", подстраиваясь под их "парадный" ход в четырнадцать узлов. Сейчас единственным "тормозом" для соединения "М", как назывались корабли охранения конвоя, будет старый авианосец "Фьюриес". Больше двадцати узлов этому старичку, поврежденному при налете немецкой авиации у Лофотенских островов, вряд ли выжать. Его и выбрали-то с расчетом на переход в один конец, ибо никто не надеялся, что он уцелеет. И его единственной задачей было доставить "Харрикейны" на такое расстояние до Мальты, чтобы они самостоятельно могли долететь до мальтийского аэродрома. А в результате получилось то, что получилось. Как знать, возможно удастся еще и спасти ветерана, приведя его обратно в Гибралтар.

Обменявшись прощальными депешами с Валеттой, и доложив в Адмиралтейство об успешном завершении операции "Монумент", адмирал Сифрет отдал приказ следовать в Гибралтар. Вскоре соединение "М" скрылось за горизонтом. Противник за все время так и не появился. За исключением итальянских самолетов, которые наблюдали издалека за происходящими на рейде Валетты событиями, но не делали никаких попыток приблизиться. Море же оставалось пустынным. Вокруг не было ни одного итальянского военного корабля.

То, что игры в поддавки закончились, адмирал Сифрет понял рано утром на следующий день. От самой Мальты соединение "М" шло максимально возможным ходом, подстраиваясь под "Фьюриес", и за ночь успело уйти довольно далеко от Сицилии. Итальянские самолеты исчезли. Возможно, просто потеряли эскадру в темноте. Но оставалась опасность встречи с подводными лодками, хотя попасть им по быстроходным военным кораблям, идущим противолодочным зигзагом, было довольно трудно. Во всяком случае, все на это надеялись. Единственной наиболее уязвимой целью был старый авианосец "Фьюриес", который, ради сохранения более высокого эскадренного хода, был вынужден идти не противолодочным зигзагом, а прямым курсом, выжимая из своих машин все возможное. Но, ко всеобщему удивлению, жертвой атаки подводной лодки стал не он, а линкор "Бархам", под кормой которого произошел взрыв торпеды, уничтоживший оба правых винта. Ход корабля сразу резко упал до двенадцати узлов, но управляемость он сохранил. Все остальные корабли увеличили ход и поспешили выйти из опасного района, оставив возле поврежденного линкора четыре эсминца. Которые, как ни старались, так и не смогли обнаружить подводную лодку. Уйдя вперед, английская эскадра снова уменьшила ход, чтобы подождать отставших "Бархам" и "Фьюриес". Догнать их в подводном положении лодка бы все равно не смогла. Но поднятые с "Илластриеса" самолеты так и не обнаружили ни одной лодки поблизости. Если субмарина и была не одна, то все остальные предпочли уйти на глубину, чтобы не рисковать, поскольку видели наличие в эскадре двух авианосцев.

Однако, неприятности на этом не закончились. "Бархам" стал терять ход. С него сообщили, что усилилась вибрация левого внутреннего вала, и эту машину пришлось остановить. Теперь линкор шел на одной машине, управляясь с грехом пополам. Хоть и с черепашьей скоростью в девять узлов, но шел. Сифрет решил попытаться спасти линкор. Итальянской авиации пока нет, а от лодок уберегут самолеты "Илластриеса", постоянно барражирующие в воздухе. Как-нибудь до темноты продержатся, а там уже будет проще скрыться. В итоге "Бархам" ковылял на одной машине, управляясь, как пьяный, вокруг него патрулировали четыре эсминца, а впереди в шести милях шло противолодочным зигзагом все остальное соединение "М", стараясь не удаляться далеко от "Бархама". В таком построении был свой резон. Адмирал Сифрет не питал иллюзий, что "Бархам" уцелеет при встрече с противником. Но пока противника нет, почему бы не попробовать довести его до Гибралтара? Кроме этого, линкор играл роль своеобразной приманки для подводных лодок. Вряд ли какой командир-подводник откажется атаковать тихоходную и неповоротливую цель, предпочтя ей атаку на быстроходные корабли, идущие противолодочным зигзагом, где вероятность попадания очень мала.

Так прошел почти весь день. "Бархам" плелся в хвосте, прикрываемый эсминцами, а остальное соединение "М" "кружило в вальсе", выписывая зигзаги впереди, чтобы максимально затруднить прицеливание противнику. Ни итальянские, ни французские самолеты за весь день так и не появились. Но когда солнце уже клонилось к горизонту, и самолеты вернулись на "Илластриес", пришла новая беда. Были атакованы "Рипалс" и "Ринаун" — в каждый попало по одной торпеде. И снова взрыв под кормой, выводящий из строя винты. А спустя несколько минут — два взрыва возле борта "Бархама". Теперь стало ясно, что лодок как минимум две. Вряд ли они действовали согласованно, но получилось у них неплохо.

Нехорошие подозрения закрались в душу адмирала Сифрета. То, что "Бархам" все же добили, он нисколько не удивился. Огромный линкор представлял из себя фактически малоподвижную и неповоротливую мишень — мечта для любого подводника. Но вот как удалось так у д а ч н о попасть торпедами под корму "Рипалса" и "Ринауна", адмирал понять не мог. Пока ждал доклада о ситуации, его мысли неслись с лихорадочной скоростью, вспоминая все, что случилось в Средиземноморье за последнее время. Если раньше он не придал особого внимания месту попадания в "Бархам", посчитав, что все остальные торпеды прошли мимо, то вот теперь ему так не казалось. И в памяти начала выстраиваться четкая картина.

Попытка Средиземноморского флота адмирала Каннингхэма атаковать конвой русских. Авианосец "Игл" и крейсер "Орион" погибли от детонации боезапаса, так что здесь трудно что-либо утверждать. Но вот все остальные корабли имели взрывы торпед в корме п о д днищем, что сразу выводило из строя винты...

Далее — операция "Катапульта", бой возле Мерс-эль-Кебира. "Худ", "Вэлиент" и "Резолюшн" также получают торпеды в корму, и взрывы происходят п о д днищем. Крейсер "Аретьюза" гибнет от взрыва в погребах, а у крейсера "Энтерпрайз" тоже взрыв в корме п о д днищем...

Далее — операция возле Дакара. У всех кораблей, атакованных подводными лодками — "Гермес", "Дорсетшир" и "Австралия" также взрывы в корме, причем п о д днищем...

И сегодня. Сначала взрыв у "Бархама" в корме и п о д днищем, а потом точно такие же взрывы в корме и п о д днищем у "Рипалса" и "Ринауна"... А итальянцы ли это вообще?!

Адмирала прошиб холодный пот. Получается, что они все это время следовали, как осел за морковкой, которую несут у него перед носом. Неизвестный противник просто играл с ними, преследуя какие-то свои далеко идущие цели. Он мог легко уничтожить весь конвой еще по пути на Мальту, но почему-то предпочел этого не делать. Он и сегодня мог бы выкосить все соединение "М" без труда, но почему-то занимается точечными одиночными ударами, выбирая цели по одному лишь ему известному критерию, и не желая топить их с р а з у. Что же все это значит?!

Между тем, поступили доклады. "Бархам" тонет, эсминцы снимают с него экипаж. "Ринаун" лишился правых винтов и у него заклинен руль, управляться не может. "Рипалс" лишился правых винтов, а на левых жуткая вибрация при попытке дать полный ход, рулевое управление уцелело. Корабль двигаться может, но только лишь на малых оборотах левой внешней машины.

И адмирал Сифрет принял решение. Уцелевшим (пока) "Принцу Уэльскому" и "Илластриесу" немедленно полным ходом покинуть опасный район. Эсминцам снять экипажи с поврежденных "Рипалса" и "Ринауна", сами корабли добить торпедами, после чего догонять ушедшие вперед "Принц Уэльский" и "Илластриес". Авианосцу "Фьюриес" с эскортом из шести эсминцев следовать в Гибралтар самостоятельно. В случае появления противника и невозможности противостоять ему или уйти — снять экипаж с "Фьюриеса" на эсминцы, а сам авианосец уничтожить. Фактически это был полный разгром соединения "М". Разгром, в котором даже не удалось обнаружить противника.

Доложив в Адмиралтейство о ситуации, адмирал Сифрет повел свою эскадру не прямо к Гибралтарскому проливу, а в направлении Испании. Это хоть и вынуждало несколько дольше находиться в зоне действия итальянской авиации, но Сифрет опасался ее гораздо меньше, чем французского флота, стоявшего в Мер-эль-Кебире. Если раньше он мог оказать достойный отпор "Дюнкерку", "Страсбургу" и "Провансу" адмирала Жансуля, имея новейший линкор и два еще вполне приличных линейных крейсера с авианосцем, то теперь вероятность успеха стала призрачной. "Принцу Уэльскому" все же придется тяжко одному против "Дюнкерка" и "Страсбурга", даже если исключить из боя старый "Прованс" с его недостаточной скоростью хода. Если неизвестный противник (хотя Сифрет уже не сомневался, кто этот "неизвестный") не стал уничтожать все его корабли сразу, проведя такой выборочный отстрел, то значит он не преследует цель уничтожить его эскадру полностью. А если так, то можно попытаться спасти то, что еще уцелело. Но вот французы такими изысками утруждать себя точно не будут, поэтому лучше держаться от них подальше.

Командир "Мурманска" капитан первого ранга Игнатьев с довольной улыбкой смотрел в перископ вслед удаляющимся полным ходом "Принцу Уэльскому", "Илластриесу" и "Фьюриесу". Возле тонущего "Бархама", и потерявших ход "Рипалса" и "Ринауна" крутились эсминцы, снимая экипажи с обреченных кораблей. Все же, следовало отдать должное Royal Navy, своих моряков англичане берегли, и в беде не бросали. А вот то, что рядом появились союзники — сюрприз. "Мурманск" давно обнаружил присутствие неподалеку итальянской подводной лодки — сигнатуры военных кораблей и гражданских судов 1940 года начали собирать в базу данных с первого же дня "попадалова". И пока атомоход занимал удобную позицию для стрельбы по "Рипалсу" и "Ринауну", итальянская лодка тихонько подкрадывалась к плетущемуся позади всех "Бархаму". И у нее все плучилось — из четырех выпущенных торпед попали две. Ветерану Первой мировой хватило. Ну и хорошо, удалось свои торпеды сэкономить. А то, что "охотничий трофей", который весь экипаж "Мурманска" считал своим, достался итальянцам, ничего страшного. У атомохода уже такой счет в этом мире, что любой подводник позавидует. И надо думать, этот счет будет пополняться и впредь.

Ну а дальше — забота французов. Захотят ли они ловить то, что осталось от соединения "М". Правда, и осталось-то немного. Эсминцы не в счет, и они всяко сбегут, а вот линкор и авианосцы могут не уйти. Особенно тихоход "Фьюриес". Но тут уж, как повезет.

Когда адмирал Жансуль получил очередную радиограмму от "друга Франции", то уже не удивился. Причем теперь "друг" особо не таился, а просто написал, что "Принц оф Уэлс", "Илластриес" и "Фьюриес" с эсминцами возвращаются. Других не будет". А также указал координаты и время. Имея такую подсказку, надо было быть полным дураком, чтобы ей не воспользоваться. И Жансуль воспользовался — послал самолеты на разведку. Но французы не учли, что английские корабли пойдут не кратчайшим путем, как они обычно ходили, и где их начали искать, а уклонятся к северу, до Балеарских островов и берегов Испании. Поэтому, когда "Принц Уэльский" и "Илластриес" были все же обнаружены, то перехватить их никак не удавалось. Корабли шли вдоль кромки испанских территориальных вод, и в случае опасности могли зайти в эти воды, наплевав на нейтралитет Испании. А устраивать бой в испанских территориальных водах Жансуль все же не хотел. "Фьюриеса" в составе группы почему-то не было, но старый авианосец Жансуля не интересовал. Кто знает, может быть он уже итальянцам попался. А вот новый линкор и новый авианосец были гораздо более привлекательными целями. Но, увы, практически недоступными. Они могли дойти до самого Гибралтара по кромке испанских территориальных вод, формально соблюдая приличия, а в случае опасности спрятаться там. Испания все равно, кроме очередной ноты протеста, которые уже всеми воспринимались, как анекдот, никак больше не отреагирует. Поскрипев зубами и высказав все, что думает об англичанах, Жансуль все же сделал последнюю попытку достать недавних "союзников". Отправился на перехват соединению "М", надеясь на помощь случая. И случай произошел!

К востоку от Гибралтарского пролива в настоящий момент дежурили французские подводные лодки, и Жансуль отдал им приказ искать беглецов у испанских берегов, рассчитывая на то, что англичане будут так следовать и дальше. И его расчет оправдался. Одна лодка (как позже выяснилось — "Аякс") оказалась прямо на пути "Принца Уэльского", сумев всадить в него две торпеды. Линкор хоть и остался на плаву и сохранил управляемость, но резко сбавил ход. После этого адмирал Сифрет наплевал на нейтралитет Испании и вошел в испанские воды, продолжив следование в Гибралтар. Лодка после атаки сразу ушла на большую глубину, и долго преследовать ее эсминцы эскорта не стали, также укрывшись в испанских водах. Поэтому, когда на горизонте появились быстроходные "Дюнкерк" и "Страсбург" в сопровождении крейсеров, лидеров и эсминцев, ("Бретань" еще находилась в ремонте, а "Прованс" Жансуль брать не стал из-за его небольшой скорости хода), то французам открылось не очень веселое зрелище, на которое оставалось только облизываться и представлять, какие рожи корчат им англичане. "Принц Уэльский", хоть и серьезно осевший в воду носом, и авианосец "Илластриес" в окружении большого количества эсминцев, спокойно следовали вдоль испанского побережья на запад, находясь максимум в полутора милях от берега. Сказать, что это была наглость, значит ничего не сказать. На подобное поведение Жансуль все же не пошел, а уравняв скорость хода с англичанами, стал следовать параллельным с ними курсом за пределами испанских территориальных вод, думая, как же достать наглых просвещенных мореплавателей.

День уже клонился к вечеру, но ситуация так и не изменилась. Если ничего не предпринимать, то англичане совершенно спокойно дойдут до самого Гибралтара, до которого не так уж много осталось, а на любые демарши испанцев им наплевать. Тем более, устраивать вооруженный конфликт с Англией по такому незначительному поводу Испания не будет. И тут снова в дело вмешался случай. Но имя этому случаю было — итальянское разгильдяйство. Правда, выяснилось это далеко не сразу. И не стало предаваться широкой огласке, ибо Италия всячески открещивалась от этого происшествия, названного впоследствии Альмерийским инцидентом (по названию ближайшего испанского порта), заявляя, что она здесь совершенно не при чем. И после чего власти Испании поняли, что отсидеться в стороне от общеевропейской заварухи, как они вначале хотели поступить, больше не выйдет. Придется определяться окончательно, с кем и против кого дружить.

Итальянская подводная лодка "Чиро Менотти" находилась на позиции в море Альборан после того, как стало ясно — все английское судоходство к востоку от Мальты прекратилось. Но вот что касается западной части Средиземного моря — между Гибралтаром и Мальтой, такой уверенности у Супермарины не было, поэтому итальянские лодки теперь по большей части сосредоточились здесь. В том числе и "Чиро Менотти". Ее командир — капитан-лейтенант Карло Фечиа ди Коссато, был очень удивлен тем, что увидел в перископ. С востока приближались две группы военных кораблей. Вдали от берега шли линкоры и крейсера в окружении эсминцев, а неподалеку от берега — линкор и авианосец в окружении эсминцев. И судя по имеющемуся небольшому крену на левый борт, линкор был поврежден. Если по поводу национальной принадлежности тех, кто шел мористее, пока еще были сомнения, то авианосцы в компании с линкорами здесь могли быть только у англичан. И судя по всему, англичане укрылись в испанских водах от противника, наплевав на Испанию. А кто у них здесь противник? Италия и с недавних пор Франция. Немецких военных кораблей в Средиземном море нет.

По мере приближения стало ясно, что вторая группа кораблей — французы. Характерные силуэты "Дюнкерка" и "Страсбурга" ни с чем другим спутать было нельзя. Теперь все становилось на свои места. Англичане решили прикрыться нейтралитетом Испании, наплевав на международный скандал, а французы хотят этого скандала избежать, вот и "пасут" англичан. Ждут, когда те доберутся до Гибралтара, и выйдут из испанских территориальных вод.

Английские корабли шли медленно, не более пяти-шести узлов. Судя по всему, линкор опасался давать большой ход из-за пробоины в носовой части — он шел с заметным дифферентом на нос. И командир "Чиро Менотти" не устоял перед искушением. Войдя в испанские территориальные воды, он начал осторожно подкрадываться к цели, воспользовавшись тем, что самолеты англичане все же не стали поднимать в воздух. И вскоре занял удобную позицию для стрельбы, не будучи обнаруженным. Правда, расстояние было все же великовато, но приближаться еще больше командир "Чиро Менотти" не рискнул из-за шныряющих вокруг линкора многочисленных эсминцев.

Карло Фечиа ди Коссато выбрал в качестве цели линкор не только потому, что тот был уже поврежден. В его голове сложился хитроумный план, как обернуть ситуацию в свою пользу. Даже если всего одна торпеда из залпа попадет в цель, то нервы англичан не выдержат, и они откроют огонь по французам, поскольку сочтут это нападением с их стороны. Те ответят и разнесут англичан в пух и прах при таком превосходстве в силах. А "Чиро Менотти" тихо исчезнет. И пойди докажи, что это ее торпеды попали в английский линкор.

Все, кто находился в рубке "Дюнкерка" и наблюдал за противником, были удивлены, когда возле борта "Принца Уэльского" взметнулся столб воды, и вскоре донесся грохот взрыва. То, что это взрыв торпеды, не было никаких сомнений. Но откуда она взялась?! И нервы у англичан не выдержали — "Принц Уэльский" открыл огонь по своим недавним "союзникам". Французские корабли ответили, но тоже без особого успеха. Тем не менее, попадание торпеды все же сыграло свою роль — "Принц Уэльский" начал крениться на левый борт и угол возвышения его орудий главного калибра сильно уменьшился. Англичане попытались отвернуть к берегу, чтобы выйти из-под обстрела, однако это им не удалось. Следующий залп "Дюнкерка" и "Страсбурга" накрыл линкор. После этого английские эсминцы предприняли попытку торпедной атаки, но она была отбита сосредоточенным огнем французских крейсеров и лидеров. В то же время французский тяжелый крейсер "Алжир", не принимавший участия в обстреле "Принца Уэльского", открыл огонь по авианосцу "Илластриес", быстро превратив его в пылающий костер. Тяжело поврежденный и огрызающийся "Принц Уэльский" вскоре выбросился на берег. Но это не удалось сделать "Илластриесу", у которого детонировал боезапас. Огромный столб пламени взметнулся в вечернее небо, и грохот взрыва на мгновение заглушил все остальные звуки. После этого французские корабли прекратили огонь и отошли на юг, предоставив возможность английским эсминцам подбирать из воды тех, кого еще можно было спасти.

Между тем, окончательно стемнело. Французские корабли ушли, а уцелевшие английские эсминцы еще какое-то время подбирали людей из воды. Попытка торпедной атаки не прошла для англичан даром — два эсминца были потоплены, а три лишились хода и чудом держались на воде. "Принц Уэльский" лежал на грунте неподалеку от берега. Хоть его палуба и осталась над водой, но корабль был фактически мертв. Погреба боезапаса, машинные и котельные отделения были уже затоплены, и вода продолжала заполнять внутренние помещения, поднимаясь все выше и выше. Линкор бы неминуемо утонул, если не успел вовремя добраться до мелководья. Спасти его не было никакой возможности. Адмирал Сифрет понимал это лучше, чем кто-либо другой. Убедившись, что французы ушли, приказал покинуть корабль.

Благодаря тому, что "Принц Уэльский" ушел в воду почти по самую палубу, эсминцы смогли подойти к нему вплотную, не рискуя сесть на мель, и это позволило провести эвакуацию в спокойной обстановке. Убедившись, что все покинули корабль, и секретные документы доставлены на эсминец "Энкаунтер", стоящий под бортом, адмирал и командир корабля сошли на эсминец последними. Они не знали, что судьба на этот раз оказалась более благосклонна к "Принцу Уэльскому". Линкор не отправился на дно у берегов далекой Малайзии в результате атаки японской авиации, и его экипаж сейчас понес существенно меньшие потери. Но настроение у всех было подавленное. Легкая "прогулка" по Средиземному морю от Гибралтара до Мальты закончилась на обратном пути полным разгромом.

Связавшись через радиостанцию "Энкаунтера" с командованием, адмирал Сифрет доложил обстановку и повел жалкие остатки соединения "М", от которого осталось лишь девять эсминцев, в Гибралтар. За кормой быстро исчез в темноте силуэт "Принца Уэльского" без единого огонька на палубе. Потерявшие ход три эсминца были добиты торпедами после снятия экипажей. Два других утонули еще в ходе боя. От "Илластриеса" не осталось ничего. Взрыв чудовищной силы разнес авианосец на куски, и с него не спасли ни одного человека. Неизвестна была судьба "Фьюриеса" и охранявших его шести эсминцев. Но судя по тому, что французы всерьез взялись за контроль над английскими коммуникациями в западной части Средиземного моря, ничего хорошего старый авианосец не ожидало. Французский флот сполна рассчитался за Мерс-эль-Кебир.

Однако, командир "Чиро Менотти" был не единственным, кто наблюдал за всем этим безобразием со стороны. "Мурманск" находился неподалеку, следуя все время за соединением "М", поскольку всем было интересно, чем же это закончится. Экспромт итальянской подводной лодки был полной неожиданностью. Но надо признать, очень удачной. Итальянцы великолепно воспользовались ситуацией, и стравили англичан с французами таким незамысловатым способом. Теперь громкий международный скандал обеспечен. К чему он приведет, пока неясно, но отношения Испании с основными участниками общеевропейской заварухи уже не будут прежними.

Игнатьев глядел в перископ вслед удаляющимся английским эсминцам и думал о том, какой переполох они учинили в этом мире всего-то за месяц с небольшим. Теперь предсказать дальнейший ход Второй мировой войны не сможет никто, уж слишком все изменилось в результате их "попадалова". Однако хуже, чем было, уже вряд ли будет. Пришельцам остается только удерживать планку и не скатиться на уровень аборигенов, иначе сожрут. Ибо в "братство народов" не верил никто. А сейчас нужно сообщить начальству о разгроме соединения "М". Итальянская лодка уже удалилась от берега, следуя в подводном положении, но всплывать пока не торопилась. Французы ушли в направлении Орана. Англичане драпают к Гибралтару, оставаясь возле кромки испанских территориальных вод. Здорово их французы напугали. Но вот куда подевался "Фьюриес" с шестью эсминцами? Он практически сразу отделился от быстроходных "Принца Уэльского" и "Илластриеса", направившись к Балеарским островам. Следовать за двумя группами одновременно "Мурманск" не мог, поэтому выбрал быстроходные корабли во главе с "Принцем Уэльским". Контакт с "Фьюриесом" поддерживался довольно долго, и выяснилось, что он действительно направляется к острову Мальорка. Но зачем? Потом контакт был потерян, и "Мурманск" следовал за флагманом адмирала Сифрета, соблюдая безопасную дистанцию. До сегодняшнего дня, пока не приключилось это побоище. Теперь осталось лишь сообщить в Катанию о случившемся. Интересно, когда и как Мальту брать будут?

Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль был одновременно доволен и зол. Доволен, что удалось доставить необходимые грузы и подкрепления на Мальту быстро и без потерь. А зол из-за того, что устроил этот недоумок Сифрет на обратном пути. Зачем он полез в испанские воды?! Уж лучше бы его утопили вдали от берега. Невелика потеря, у короля много... Зато не было бы такого скандала с Испанией. И это сейчас, когда судьба Гибралтара висит на волоске, и хорошие отношения с Испанией крайне важны! Нет, надо избавиться от этого дурака. Наградить за успешную проводку конвоя на Мальту, и перевести куда-нибудь подальше, где его старания добиться сиюминутной выгоды в ущерб глобальным планам Британской империи не будут мешать. И как насмешка над международным скандалом было внезапное появление "Фьюриеса" с шестью эсминцами, который умудрился проскочить между молотом и наковальней. Пока французы занимались "Принцем Уэльским" и "Илластриесом", "Фьюриес" настолько отстал из-за поломки в машине, что его никто не думал искать там, где он был. Да и крюк он сделал изрядный, уйдя аж до самых Балеарских островов. Тем не менее, результат налицо. Новейшие быстроходные линкор и авианосец уничтожены, причем с жутким скандалом, а это старое тихоходное корыто, которое отправили с расчетом на переход в один конец, и к тому не имеющее ни одного самолета на борту, доползло до Гибралтара целым и невредимым. Как говорится, назло всем. Чудны же дела твои, Господи... А теперь надо как-то улаживать вопрос с испанцами...

Неожиданное появление секретаря, сообщившего о потери связи с Мальтой, отвлекло премьера от размышлений о Большой Политике. Черчилль удивился.

— Почему Вы говорите об этом, как о какой-то новости? Она ведь давно потеряна. Телеграфный кабель был поврежден.

— Нет, сэр. Радиосвязь потеряна.

— Вот как? Когда был последний сеанс связи?

— Вчера вечером, обычная вечерняя сводка. Ничего настораживающего в ней не было. Но сегодняшняя утренняя сводка так и не пришла. На запросы Валетта не отвечает.

— Странно... А связаться через радиостанции находящихся там крейсеров пробовали?

— Пробовали. Никто не отвечает.

— Хм-м... Ладно, продолжайте вызывать Мальту. Возможно, это просто какой-то сбой в радиосвязи. Бывает такое...

Глава 16

Непотопляемый... вертолетоносец

Когда конвой MF-2 прибыл на рейд Валетты, подразделение "Два жида и два араба" уже находилось неподалеку от порта и наблюдало за происходящим, снова разделившись по "национальному" признаку. "Жиды" — отдельно, "арабы" — отдельно. Грузовые суда заходили в порт и сразу же начиналась выгрузка. В небе были замечены истребители. Насчитали более двух десятков, но не факт, что видели всех. Вскоре из порта потянулись грузовики, вывозя доставленное снабжение, а за ними... танки. Насчитали двенадцать штук, но определить тип затруднились. Наблюдали весь день из разных точек, и под вечер снова собрались вместе, обменявшись информацией.

— Танки вроде на "Матильду" похожи. Что сейчас у наглов еще есть?

— По тем картинкам, что нам передали, вообще трудно что-либо понять... Да какая разница? Мы тут все равно Прохоровку устраивать не будем. А вот то, что два крейсера и четыре эсминца здесь остались, это хреново.

— Почему хреново?

— Сдавать их наглы не будут. Взорвут нахрен, если сбежать не смогут. И если эти корыта утопнут прямо в порту, то длительный гембель нам обеспечен.

— Зондер, не устраивай кипишь раньше времени. Надо сделать так, чтобы эти шлемазлы сами отсюда сбежали.

— А как?

— То начальству решать, но подать идею мы можем. Если в самом начале какие-то шлемазлы начнут обстреливать Мальту с моря, и наглы обнаружат на своих радарах одну-две цели, что сделает любой нормальный офицер Ройял Нэви?

— Срочно выйдет в море, чтобы объяснить этим шлемазлам, что они таки не правы!

— Вот именно! Что нам и надо. Пусть эти корыта утопнут на большой глубине и подальше от порта, где не будут создавать нам беспокойства.

— А танки и зенитки, Лева?

— Джумшут-джан, не делай мне смешно! Где ты видел танки? Эти консервные банки, которые могут двигаться только по дороге, ты называешь танками? Тем более, ночью от них вообще никакого толку нет. А сегодняшние зенитки могут работать только по визуально наблюдаемым целям. Что также ночью сделать несколько затруднительно. Нам повезло в том, что этот поц Уинни не направил сюда дивизию каких-нибудь йоркширских стрелков, или что-то в этом роде. Танки и прочая хрень — это железо, которое само по себе не воюет. И которое очень легко уничтожается с воздуха. А вот всякие "томми" с ружьем, забившиеся в норы, как тараканы, это действительно проблема. Вылавливать их придется долго, если сами не сдадутся.

— А как думаешь — сдадутся?

— Да хрен их знает... Сингапур наглы слили японцам в сорок втором очень красиво. Но здесь губернатором генерал Уильям Добби — упертый перец. Он, кстати, раскритиковал в пух и прах "сингапурскую стратегию" наглов. И когда все произошло именно так, как он предупреждал, его тихо спровадили в отставку. В духе лучших английских традиций, так сказать.

— Так может мы его... Того?

— Нет!!! На это я пойтить не могу!!! Как говорил незабвенный Лёлик. Нам что сказали? Сидим тихо и никуда не лезем. А то, как бы мы своей ненужной инициативой всю обедню не испортили. Поэтому, сейчас доложим обстановку, и ждем. Перед началом премьеры нас заранее предупредят, чтобы в какую-нибудь "шхеру" залезли. Похоже, тут начнется такой кипишь, что все наши прошлые дела будут жалкой пародией на серьезное мероприятие...

Информация от разведчиков с Мальты вкупе с данными авиаразведки, проводимой каждую ночь беспилотниками, окончательно убедила адмирала Илларионова и его начштаба Панкратова, что англичане продолжают мыслить привычными им категориями. Все уже было готово к началу операции "Магистр". Ждали лишь прибытия конвоя, и чтобы англичане как следует увязли с выгрузкой прибывших грузов, поскольку это не на один день. Как следует тряхнув запасы для "братского народа Сирии", находящиеся на транспортах, нашли очень много интересного. В частности, помимо зенитных установок "Тунгуска" и самоходок "Мста" нашлись также БМПТ "Терминатор", чего Илларионов и Панкратов не ожидали. Правда, было их всего две штуки, но для "копирования" хватило. Решили использовать их в паре с танками, ибо серьезных противотанковых средств у англичан на Мальте все равно не было, но вот против многочисленной пехоты, вооруженной лишь стрелковым оружием, БМПТ могли оказаться как бы не лучше, чем танки. Само "копирование" проблем не создало, гораздо сложнее обстояло с формированием экипажей новых машин. Пришлось искать среди морпехов и гражданских специалистов, знакомых с такой техникой. Аналогично получилось и с вертолетами Ми-28Н. Если сами вертолеты штамповались в трюме "Тавриды", как горячие пирожки, и требовали только установки ротора после извлечения из трюма, то вот с комплектованием экипажей для новых "Ночных охотников" поначалу была неразрешимая проблема. Если для сухопутной техники еще можно было обойтись резервистами, устроив им "ликбез" за несколько дней, то вот поступать также с летным составом Илларионов не рискнул. Поэтому собрали все экипажи палубных вертолетов с эскадры, и в спешном порядке устроили им "мастер-класс" по освоению новой техники. Инструкторами выступали штатные экипажи "Ночных охотников" из ОКБ имени Миля. Конечно, говорить о высоком уровне подготовки было глупо, но в данной ситуации ничего лучше придумать было нельзя. Времени осталось в обрез. Разумеется, круг посвященных в "чудеса" лиц еще больше расширился, но тут уже деваться было некуда. Ограничивались стандартной подпиской о неразглашении.

Но самое удивительное было не это, а то, что несмотря на всю возню с подготовкой к вторжению на Мальту, итальянцы так ничего об этом и не узнали! Все также шла взаимовыгодная торговля. Уже ушел первый танкер с бензином в Неаполь. В Катанию свозились горы продовольствия и разного ширпотреба со всех уголков Сицилии, поддерживались прекрасные отношения с летчиками полка истребительной авиации, расположенного на ближайшем аэродроме. Но никто не допускал даже мысли, что эскадра пришельцев, больше похожая на цыганский табор, куда-то собирается уходить. Поэтому, когда большая часть военных кораблей во главе с "Адмиралом Макаровым" покинула рейд Катании и вышла в море поздно вечером, все, кто это видел, очень удивились. Но в порту оставались транспорты, плавучий госпиталь, два эсминца и два СКР. Так, на всякий случай...

Эскадра не стала подходить к Мальте очень близко, задержавшись в десяти милях от острова. Причем с таким расчетом, что обнаружить ее радарами стоящих в Валетте кораблей было невозможно — берег загораживал обзор. Начать операцию предстояло "Михаилу Кутузову", как обладающему наиболее мощной артиллерией. Крейсер в сопровождении двух СКР, соблюдая светомаскировку, подошел к Мальте незамеченным. В воздухе уже барражировали беспилотники, отслеживая ситуацию. Но на Мальте все было спокойно. Похоже, там окончательно разуверились в возможности нападения. Объектом для обстрела были выбраны зенитные батареи. Чтобы "Ночным охотникам" в воздухе спокойнее было.

Шли последние минуты тишины. "Михаил Кутузов" шел самым малым ходом вдоль берега, и его четыре башни главного калибра уже смотрели в сторону цели. Рядом шли СКР "Шторм" и "Тайфун", отслеживая подводные лодки. Но, кроме своей "Ангары", других лодок поблизости не было. Последний запрос по радио на флагман, и оттуда приходит подтверждение — начать операцию. Сильный грохот прокатывается над морем. Двенадцать шестидюймовых снарядов покидают стволы орудий, исчезая в ночном небе. И вскоре на экране оператора, управляющего беспилотником, видны взрывы. Что-то там вспыхивает, что-то еще взрывается. Видно, как забегали в ужасе англичане. То ли еще будет, джентльмены. Это только начало.

"Михаил Кутузов" шел вдоль берега на расстоянии пяти миль, и вел стрельбу по заранее разведанным целям. Его огонь корректировали с беспилотника. Конечно, говорить о высокой точности попаданий было нельзя, но такая задача и не ставилась. Приходилось выдавать себя за итальянцев, чтобы все было максимально правдоподобно. Предстояло выманить в море "Кент" и Девоншир", находившиеся сейчас в порту Валетты. Это минимум. А если они еще и с эсминцами выйдут ловить того, кто посмел обстрелять Мальту, то будет совсем хорошо. Точно также нужно было заставить англичан покинуть казармы в населенных пунктах и занять рубежи обороны для отражения высадки десанта. Меньше всего адмирал Илларионов и весь штаб эскадры хотели массовых жертв среди гражданского населения Мальты. Вся связь англичан была уже подавлена средствами РЭБ, поэтому сообщить о нападении они не могли. И пока снаряды "Михаила Кутузова" перепахивали английские позиции на побережье, в Валетте уже возникла паника. Никто не мог толком понять, что происходит. То ли это авианалет, то ли обстрел с моря. С аэродрома взлетели истребители, вспыхнули лучи прожекторов, начав обшаривать ясное звездное небо. Но противника в воздухе не было. Тем не менее, англичане быстро сообразили, откуда ведется стрельба, и пара самолетов направилась в сторону "Михаила Кутузова". Их отогнали огнем зенитных автоматов, но так, чтобы не задеть и дать возможность уйти. Пусть у англичан возникнет ложная уверенность, что это итальянцы безобразничают.

Наконец, английские корабли начали выход из порта, что было замечено с другого беспилотника, который все время находился над Валеттой. Первыми вышли эсминцы. За ними крейсера "Кент" и "Девоншир". Противники серьезные для "Михаила Кутузова". Было ясно, что местонахождение "итальянцев" локализовано, и вскоре появятся желающие наказать "наглых макаронников". Поэтому "Михаил Кутузов" не стал ждать обострения ситуации, а начал потихоньку отходить, что было замечено англичанами, и очень их воодушевило. Оба английских крейсера бросились в погоню, стремясь побыстрее выйти на дистанцию эффективной стрельбы, максимально используя свое преимущество (как они думали) — наличие радаров. Ибо англичане хорошо знали, что на кораблях итальянского флота радаров нет. Но они не знали, что уже являются целями для ракетного крейсера "Екатеринбург", ожидающего лишь того момента, когда английские корабли удалятся достаточно далеко от входа в порт и не перекроют его, затонув на большой глубине. Слишком долго ждать не пришлось. Две крылатых ракеты взревели двигателями и понеслись каждая к своей цели. Операция "Магистр" вступила в следующую фазу.

Попадание ракет оказалось неожиданностью для всех, кто наблюдал с берега и с палуб английских эсминцев. На "Кенте" и "Девоншире" произошли сильные взрывы, и было совершенно непонятно, что же их вызвало. Следующий удар нанесли самолеты, взлетевшие с "Адмирала Макарова" сразу же после пуска ракет. "Кент" и "Девоншир", получив сильные повреждения, тонули, даже не сумев приблизиться к противнику и не сделав ни одного выстрела.

Но оставались еще четыре эсминца. Сразу же после взрывов на крейсерах они подошли к ним поближе и уменьшили ход, чтобы снять экипажи, если потребуется. Это было их ошибкой. Пришельцы из будущего не собирались играть в благородство. "Михаил Кутузов" дал полный ход и пошел на сближение, открыв огонь по эсминцам из носовых башен. Первый же залп накрыл ближайший из них, в результате чего корабль лишился хода. Три других тут же попытались удрать, а этот остался на месте. Дождавшись, когда "Кент" и "Девоншир" лягут на борт, а затем опрокинутся, "Михаил Кутузов" подошел ближе и вторым залпом отправил свою добычу на дно. Оставшимися тремя беглецами занялись самолеты. Далеко англичане убежать не смогли. Один из эсминцев стал жертвой детонации собственного боезапаса из-за взрывов авиабомб, и исчез с поверхности моря, на мгновение превратившись в жерло проснувшегося вулкана. Два других лишились хода, причем один вскоре утонул, а последний был добит шестидюймовками "Михаила Кутузова", подошедшего к месту боя несколько позже. Тратить противокорабельные ракеты на такую мелочь, как эсминцы, адмирал Илларионов не хотел.

Зато теперь пропала необходимость изображать итальянцев. "Михаил Кутузов" подошел ближе к берегу, и начал громить все, до чего мог дотянуться. Точность его стрельбы сразу же резко повысилась. Первыми под раздачу попали зенитные батареи. А поскольку корректировка огня с помощью беспилотников позволяла точно накрывать выбранные цели, вскоре от целей ничего не осталось. Там, где цели были неудобны для стрельбы с моря из-за рельефа местности, удары наносили самолеты. После подавления всех зенитных батарей остров начали "утюжить" вертолеты. В конце концов, всякое организованное сопротивление было подавлено, уцелевшие англичане в панике бежали с занимаемых позиций. И только после этого вперед пошли десантные корабли.

Когда БДК подошли к месту высадки, берег молчал. Массированный одновременный удар по всем узлам обороны полностью дезорганизовал сопротивление гарнизона Мальты. Никто не мог понять, что происходит. Танки, БМПТ и БМП выползли на берег, за ними шла морская пехота. Вокруг был лунный пейзаж. Те, кто уцелел в этом аду, сбежали вглубь острова. Не встречая никакого сопротивления, десант подошел к окраинам Валетты. С воздуха ситуация контролировалась "Ночными охотниками" и беспилотниками. Откуда-то издалека еще доносились взрывы. Это самолеты и вторая группа вертолетов добивали то, что осталось. Жители города попрятались и даже не думали оказывать сопротивление. Отдельные стычки иногда возникали лишь при встречах с разрозненными группами английских солдат, у которых не было никакого желания воевать, и у которых очень быстро развились "танкобоязнь" и "вертолетобоязнь". Да оно было и неудивительно. Не имея эффективных противотанковых средств, оказаться перед таким зверем, как БМПТ, специально предназначенным для борьбы с укрывшейся пехотой и этими самыми противотанковыми средствами, тут у любого поджилки затрясутся. А сверху над тобой висит в воздухе какой-то монстр и дьявольски точно поливает огнем. Что уж говорить об английских солдатах, большинство из которых привыкло воевать в основном против "дикарей". Тем более, эти бронированные гусеничные чудовища, лишь отдаленно напоминающие танки, и зависающие в воздухе монстры, необъяснимым образом обнаруживали цели даже в темноте, уничтожая их сразу же при малейшей попытке сопротивления. Укрыться от необычных машин не было никакой возможности.

Вторая группа десанта высадилась прямо в порту, чтобы постараться не допустить затопления стоящих там грузовых судов и пресечь попытки англичан удрать морем. И такие попытки были. Но "Михаил Кутузов" и эсминец "Громкий", подошедшие к брекватеру, отбили всякое желание выходить в море у беглецов. А те непонятливые, которые все же попытались проскочить мимо крейсера и эсминца на быстроходных катерах, понадеявшись на темную ночь и высокую скорость, были тут же уничтожены огнем зенитных автоматов. После этого желающие уйти морем закончились, и в порт вошли два БДК с эсминцем. Крейсер остался за пределами акватории и контролировал ситуацию, наведя свои башни на берег. Хоть там и не должно было остаться ничего опасного — авиация и его собственные шестидюймовки поработали на совесть, но береженого бог бережет.

А в порту, тем временем, началась увлекательная игра "кто не спрятался — я не виноват". С точки зрения аборигенов, кто это видел, происходящее напоминало Апокалипсис. Впереди двигалась бронетехника, подавляя огнем своего оружия малейшую попытку сопротивления. Если откуда-то раздавался винтовочный выстрел, туда сразу же отправлялась очередь 30-мм пушек БМПТ, или летела граната из гранатомета. В связи с этим очень скоро желающие пострелять закончились. Рядом с БМПТ шли танки, держа под прицелом своих орудий портовые сооружения, но применение крупного калибра пока не требовалось. Следом шли морпехи. В воздухе висели "Ночные охотники", иногда постреливая в те места, которые казались им подозрительными. Часть морпехов сразу же взяла под контроль стоящие у причалов грузовые суда, экипажи которых и не думали оказывать сопротивление. Вид странных летательных аппаратов, зависших в воздухе, и огромных танков с пушками чудовищного на сегодняшний день калибра, отбил охоту геройствовать почти у всех. Слабая попытка сопротивления была оказана лишь там, где стояли корабли Ройял Нэви — тральщики, катера, старый монитор и еще какая-то мелочь. Но точные удары ракетами с "Ночных охотников", причем не абы куда, а именно по огневым точкам, превратили боевые корабли Ройял Нэви в практически безоружные посудины. А когда на причал, где они стояли, вышли танки Т-72 и навели на англичан свои орудия, сдача в плен приняла массовый характер. Правда, напакостить англичане все же успели, постаравшись затопить свои корабли. Но поскольку все военные корабли стояли в стороне от грузовых причалов, то это никак не сказывалось на нормальной работе порта. Все же грузовые суда удалось захватить в целом виде. Затапливать их у причалов гражданские команды даже не пытались. А особо "воинственным" сами дали по рукам. Ибо в отличие от чисто английских команд военных кораблей Ройял Нэви, экипажи гражданских судов состояли из такого "интернационала", зачастую с небелым цветом кожи, что там всем было наплевать на "вечные британские интересы".

К утру Валетта и вся восточная часть Мальты были полностью очищены от английских войск, остатки которых бежали в западную часть острова. Направление бегства им задавали "Ночные охотники" и бронетехника десанта. "Танкобоязнь" и "вертолетобоязнь" приняли характер стремительно распространяющейся эпидемии среди англичан. Свои танки и авиацию они так и не смогли применить. Те "Харрикейны", что находились в воздухе в момент начала операции, были сбиты налетевшими "МиГами" и "Сушками". А танки, которые попытались вступить в бой, пожгли ракеты "Ночных охотников". Что касается оставшихся на земле английских самолетов, то сработало золотое правило "Лучшая система ПВО — наши танки на их аэродромах". Англичане ничего не успели сделать. Увидев приближающиеся танки и БМПТ, два "Харрикейна" попытались взлететь. Но очереди 30-мм пушек БМПТ не оставили им шансов на успех. После того, как на взлетной полосе вспыхнули два костра из уничтоженных на взлете истребителей, а на саму полосу выехали танки и БМПТ, личный состав аэродрома в панике бежал. Зенитные батареи, прикрывающие аэродром, были уничтожены еще раньше. В результате вся аэродромная инфраструктура попала в руки десанта практически в неповрежденном виде. Вместе со складами, жилыми и служебными помещениями, а также недавно прибывшими на Мальту "Харрикейнами". Теми, что не успели взлететь, и не попытались это сделать. Таких набралось аж восемнадцать штук. Плюс три древних "Гладиатора", — "Вера", "Надежда" и "Милосердие". Правда, когда эта новость стала известна летному составу эскадры, то особого восторга у пилотов не вызвала. Не та машина "Харрикейн", чтобы делать на нее ставку. А "Гладиаторы" годятся разве что в качестве музейных экспонатов. Но трофеи есть трофеи, в хозяйстве и "Харрикейны" с "Гладиаторами" пригодятся.

Когда окончательно рассвело, в гавань Валетты вошли подводная лодка "Ангара" и эсминец "Гремящий". Крейсер "Екатеринбург" и БПК "Новгород" ушли в Катанию, чтобы сопроводить на Мальту оставшиеся там транспорты. Остальные корабли остались на внешнем рейде, поскольку связываться с местными буксирами для маневрирования в акватории порта адмирал Илларионов не хотел, и стал ждать своих. Десант к этому времени уже навел порядок в городе, не допустив грабежей, и объяснив по мере возможности перепуганным обывателям, что ничего бояться не надо. Это всего лишь восстановление исторической справедливости. Англия незаконно оккупировала Мальту и удерживала ее столько времени, а теперь английскому владычеству пришел конец. Русский император Павел Первый был избран Великим Магистром Мальтийского ордена, поэтому именно он является единственным законным правителем Мальты. Но, поскольку императора давно уже нет, его правопреемником в этом мире является российский флот, оказавшийся здесь согласно воле Господа нашего Иисуса Христа. Кому это не нравится, и кто не согласен, — может обратиться в небесную канцелярию к апостолу Петру, или Павлу. Смотря, кто из них сегодня на службе. Не сразу, но жители Валетты поняли, что бесчинств и грабежей не будет, поэтому жизнь города быстро вернулась в нормальное русло.

К утру военные действия на море и в воздухе были закончены, но вот на суше они еще продолжались. Разрозненные английские части, несколько придя в себя от ночных событий, попытались укрепиться в западной части острова. Правда, территорию англичане контролировали очень небольшую — к западу от линии, соединяющей залив Ксемксижа и Голден Бэй. Устраивать мясорубку адмирал Илларионов не захотел, да и десанту был нужен отдых, поэтому военные действия временно прекратились. Фронт замер, а к англичанам направили парламентеров с предложением капитуляции. И теперь они со страхом поглядывали из-за укрытий на приближающийся незнакомый танк, на броне которого сидели три человека и размахивали большим белым флагом.

Танк остановился в паре сотен метров от английских позиций, и дальше парламентеры пошли пешком. Но подходить вплотную не стали, ожидая ответной реакции, лишь крикнув на английском, что пришли с предложением прекратить конфликт. Спустя какое-то время к ним направились три английских офицера с белым флагом. Подойдя ближе, представились, с интересом разглядывая друг друга. Старшим из "гостей" оказался капитан морпех, которого сопровождали переводчик из мобилизованных после "попадалова" и прапорщик морпех "для антуража", державший белый флаг. Ибо габариты прапорщика впечатляли. Со стороны "хозяев" прибыли майор и два лейтенанта. Наконец "гости" озвучили, зачем пришли.

— Господин майор, мое командование предлагает вам прекратить сопротивление, поскольку оно ни к чему другому, кроме как к бессмысленным жертвам с вашей стороны, не приведет. Всем военнослужащим будут сохранены военная форма, знаки различия, награды, личные вещи, а офицерам также холодное оружие. За время нахождения в плену гарантируется хорошее обращение, хорошее питание и создание необходимых условий для жизни. После этого вы все будете депортированы с Мальты в какое-нибудь нейтральное государство, которое согласится вас принять.

— То есть как?! Вы собираетесь нас отпустить?!

— Да. Пленные ради пленных нам не нужны. Тем более, в таком количестве. Вам сделали предложение покинуть Мальту добровольно, но вы не захотели. Поэтому нам пришлось приложить некоторые усилия для этого.

— Но кто вы такие? И почему напали на нас?

— Мы — з а к о н н ы е правопреемники Великого Магистра Мальтийского ордена, российского императора Павла Первого, убитого по приказу Англии в ходе дворцового переворота. После чего Англия незаконно оккупировала Мальту. Поэтому то, что происходит сейчас, всего лишь восстановление исторической справедливости. Что касается "почему напали" — Англия сама начала с нами войну. Ваш Средиземноморский флот под командованием адмирала Каннингхэма напал на нас первым, когда мы проходили мимо и даже не пытались навредить вам. Поэтому все наши последующие действия — необходимая и правомерная самооборона. Мы вовсе не собираемся изображать из себя баранов, предназначенных на заклание ради "вечных британских интересов". Любое агрессивное действие против нас вызовет асимметричный ответ. Асимметричный в том смысле, что, к примеру на попытку бомбить наши объекты, как вы совсем недавно собирались бомбить нефтепромыслы в Баку, мы в ответ уничтожим не только самолеты, но и то место, где приняли решение о проведении этой операции. Так и передайте своему командованию.

— А что будет, если мы откажемся?

— Тогда мы вас уничтожим. В с е х. Как я говорил, пленные ради пленных нам не нужны.

— Но ведь это варварство!!! Так не воюют! Женевская Конвенция...

— Причем тут Женевская Конвенция? Вы забыли, что мы не принадлежим в а ш е м у миру? Поэтому никакие Конвенции не подписывали. У нас действует правило — если враг не сдается, то его уничтожают. Нравится вам это, или нет, но менять свои правила ради вас мы не будем. Посмотрите беспристрастно на сложившуюся ситуацию. Покинуть Мальту вы не можете — мы не позволим даже рыбачьей лодке отойти от берега. Перебраться на соседний остров Гоцо вы тоже не можете по той же причине. Связи с метрополией. и вообще с кем бы то ни было, у вас нет. Любые попытки оказать сопротивление обречены на провал — скоро у вас закончится провизия и вода, и взять их на этом крохотном пятачке вам негде. Ради чего вы собираетесь умирать, даже не имея возможности нанести нам хоть какой-то ущерб? Только не говорите мне о чести британского флага. Эта честь давно превратилась в фикцию, поскольку Британия только и делала, что строила козни нашей стране. Вам напомнить слова британского премьера Палмерстона? "Как плохо, когда с Россией никто не воюет". Поэтому наивно требовать от нас джентльменского отношения к Англии.

— Хорошо. Что вы предлагаете?

— С этого момента вам дается сутки на принятие решения. Если через сутки вы не сложите оружие, то будете уничтожены. Падете бессмысленными жертвами ради прибылей банкиров из Сити и "вечных британских интересов". Если согласитесь капитулировать и сложите оружие, то побудете под охраной, пока мы не договоримся с нейтралами, куда вас отправить. Не волнуйтесь, ни немцам, ни итальянцам мы вас не выдадим. Скорее всего, это будет Испания, Югославия, Греция, или Турция, — с кем быстрее договоримся. Понимаем, что с Францией у вас уже прежней дружбы нет. Также Мальту смогут покинуть гражданские лица, кто пожелает. Передайте это своему командованию. Других предложений не будет. До завтра!

С этими словами парламентеры козырнули англичанам и отправились обратно к своему танку. Забравшись на броню, помахали руками на прощание, после чего танк рыкнул двигателем, развернулся и отправился восвояси. Англичане долго смотрели ему вслед. Над Мальтой снова воцарилась тишина, но надолго ли? Лейтенанты с любопытством поглядывали на майора, но тот хранил молчание. Потом, раздраженно махнул рукой о зашагал к своим позициям.

— Идемте, джентльмены. От того, что мы тут будем стоять и думать, ничего не изменится.

— И что теперь будет, сэр?

— Доложим командованию, а там пусть оно решает. Лично я не вижу никаких возможностей для успешной обороны этой позиции. Нас просто прижмут к морю и раздавят танками, попутно трамбуя с воздуха.

— А если попытаться уйти на Гоцо? Лодки у нас есть. Ночью можно попробовать, если нам любезно дали целые сутки на раздумье.

— Вы думаете, нас на Гоцо не достанут? Если они Мальту взяли шутя, то Гоцо для них вообще не проблема. В любом случае, сначала доложим то, что услышали. Хотя лично я не собираюсь сдаваться в плен. Пока есть возможность вырваться отсюда хоть на рыбачьей лодке под парусом, я не подниму руки. А вот воевать с одними винтовками против танков действительно глупость. Тем более, против т а к и х танков...

Когда из Катании подошли транспорты, сразу завести всех в порт не получилось, поскольку все причалы были заняты. Требовалось как можно скорее закончить выгрузку английских грузовых судов, и здесь без местных жителей было не обойтись. Отправившийся на берег начштаба Панкратов встретился с местным портовым начальством и сделал предложение, от которого невозможно отказаться. А именно — порт продолжает работать в прежнем режиме, люди получают зарплату в два раза больше, чем раньше, только в итальянских лирах по курсу, а не в английских фунтах, но при этом проявляют исключительную сознательность и абсолютную лояльность новой власти. С вредителями и саботажниками разговор будет короткий, и по законам военного времени. Кого это не устраивает — пусть даже близко не подходит к территории порта. Ибо два раза предупреждать не будут. Условия оказались приемлемыми для всех, ибо верностью английской короне жители Мальты никогда не отличались. После этого встретился с представителями городской мэрии и договорился о взаимодействии с командованием эскадры. Здесь тоже никаких проблем не возникло. Простые обыватели не проявляли враждебности и уже завязались знакомства. Мальта так долго пребывала под властью Англии, и это так надоело простым мальтийцам, что Мальта сама упала в руки пришельцев, едва лишь появился кто-то, кто смог нарушить статус-кво.

Сразу же решили вопросы снабжения с итальянцами. В Катании очень удивились, когда узнали о том, что Мальта де-факто больше не принадлежит Англии, и над ней поднят российский флаг. Но тут же развили бурную деятельность, поскольку объемы поставок теперь должны были резко увеличиться. Информация о взятии Мальты ушла также в Рим, где сначала не поверили, посчитав это дезинформацией. Но когда проверка все подтвердила, сразу же связались с командованием эскадры и предложили обсудить дальнейшие совместные действия. Илларионов, когда ему доложили об этом, лишь довольно улыбнулся. Пока что все идет по плану. Пришельцев из другого мира уже не воспринимают, как нахлебников, которых приютили из милости и из-за имеющихся у них "ништяков". Теперь с ними приходится считаться, как с реальной силой, способной оказывать влияние на ситуацию по крайней мере в Средиземноморском регионе. До итальянцев это дошло быстро. Скоро дойдет и до всех остальных. А пока предстояла нелегкая задача — создание собственного государства, у которого пока даже названия нет. Не Россией же его называть, в конце концов...

Когда во второй половине дня на флагман вернулся усталый, но довольный начштаба, то сразу же ввалился к командующему, поскольку тот его давно ждал. Некоторые вопросы требовали немедленного решения. Кратко обрисовав ситуацию в целом, начштаба углубился в детали.

— В общем, хапнули мы столько, сколько сами не ожидали. Местным наглы на фиг не вперлись, на сотрудничество идут легко. И если их не притеснять, проводя грамотную политику, то никаких проблем не ожидается. По трофеям. Взяты в неповрежденном виде все восемнадцать пароходов из состава конвоя, и еще семь, которые тут раньше были. Плюс портовая мелочь. Пароходики разной степени паршивости, но для нас вполне сойдут. Разных грузов немеряно, там только начали все оприходовать, и это надолго. В составе конвоя пришли три танкера, в том числе и с бензином, поэтому теперь можем вешать лапшу на уши итальянцам в неограниченном количестве. По вооружениям. На аэродроме взято в целом виде восемнадцать новых "Харрикейнов", плюс старый хлам. По танкам — взяли три целых "Матильды", которые не успели выйти с территории части. Остальных пожгли вертолетчики. Это то, что крупное. А разной мелочи вроде стрелковки, боеприпасов, зенитных пушек, разного барахла и продовольствия все склады забиты. Там время нужно, чтобы все подсчитать.

— Оч-чень интересно... А что там с доблестным Ройял Нэви? Не удастся ничего прихватизировать? Чтобы флаг поменять в политических целях?

— Увы, тут облом. То, что было, сначала попортили вертолетчики, пуляя прямо по пушкам. А потом наглы сами затопили то, что осталось. Да там и не было ничего интересного. Древний монитор, тральщики и катера. Подводных лодок не было, все успели уйти до начала операции. Так что, этот хлам осталось только итальянцам продать на металлолом. По поводу подъема я уже консультировался с местными. Сказали, что без проблем поднимут. Им самим эти "самотопы" возле причалов не нужны.

— А как наша техника сработала?

— Отлично! Наглы обосрались и до сих пор в себя прийти не могут. "Терминаторы" сейчас против пехоты — это что-то запредельное. От "Ночных охотников" наши летуны тоже в полном восторге. Похоже, будет у Мальты титул непотопляемый вертолетоносец. Когда еще самолеты от итальянцев появятся, и когда нормальные взлетные полосы сделают. А вертолетов мы и сейчас сами наштамповать можем, сколько надо.

— Вот даже как?! Неужели, такие хорошие цацки к нам в руки попали?

— Хорошие — не то слово. На сегодняшний день "Ночной охотник" — это что-то вроде пепелаца с гравицаппой и транклюкатором против всего, что на суше находится. Да и против сегодняшних самолетов тоже. Кроме этого, ему вообще не нужна взлетная полоса. Достаточно ровной и чистой площадки. Даже грунтовой.

— Ну надо же!!! А я такую прелесть брать не хотел... Вот дурак... Ладно, с этим вопросом решим. Что там с наглами, что в западной части Мальты окопались?

— Пока думают. Бежать на соседний Гоцо не пытаются. Видать, ночи ждут.

— Пусть ждут. Как стемнеет, сразу же послать туда беспилотники. Если хоть какая фелюга отойдет от берега — немедленно вертолеты в воздух и топить нахрен. Как там летуны с вертолетами устроились?

— Нормально, обживают аэродром. Технари со всеми своими причиндалами туда уже отправились. Все же "Ночной охотник" — машина сухопутная, и на берегу ему комфортнее. Да и у нас место занимать не будут, а то тут на палубе от них было не протолкнуться.

— Это хорошо... А сейчас ждем гостей. Из Рима сообщили — скоро должны пожаловать. Будут нас охмурять и предлагать принять участие в увлекательном деле воссоздания Римской империи.

— А оно нам надо?

— Вообще-то, не надо. Если только в комплексе с одновременным созданием и признанием н а ш е г о государства. Покуда есть возможность получить какие-то преференции от нашего друга Бени, то пуркуа бы и не па, как говорят французы!

День прошел без эксцессов. Англичане сидели тихо в западной части острова, и никаких попыток нарушить перемирие не предпринимали. Уже к вечеру прибыли первые итальянские суда из Катании и Неаполя. Вопрос с эскортом решили очень просто и быстро. Итальянские военные корабли сопровождают грузовые суда от Неаполя до Катании, а там конвой берут под охрану корабли пришельцев. Взаимовыгодная торговля набирала обороты. Жители Валетты смотрели на это квадратными глазами. В кои-то веки закрытая Валетта, которую англичане рассматривали исключительно, как военную базу, стала открытым портом, где с распростертыми объятиями принимают недавних врагов. Причем враги вовсе не пытаются вести себя, как оккупанты. Было от чего удивиться.

Но вот наступил вечер. Солнце скрылось за горизонтом, и на западном побережье Мальты все сразу пришло в движение. Англичанам удалось скрытно (как они считали) подготовить небольшое количество плавсредств, отобрав их у местных рыбаков, чтобы попытаться перебраться на соседний остров Гоцо. Который был значительно меньше Мальты, но по крайней мере там была хоть какая-то надежда продержаться до прибытия помощи. То, что радиосвязь задавлена и на Гоцо, англичане не знали, и попыток перебраться днем через пролив не предпринимали, так как там дежурил катер противника. Тот самый MAS-550, который уже сыграл свою роль в судьбе Мальты, и теперь с него начали делать следующие "копии", поскольку для патрульной службы в прибрежных водах эти катера подходили очень даже неплохо. Оставалось лишь убрать торпедные аппараты за ненадобностью, зенитную "дуру" на корме, заменив ее нормальной 30-мм автоматической пушкой, и установить электронику из XXI века. Соответствующая служба уже занялась этим делом. А родоначальника серии, уже прошедшего необходимый "апгрейд", отправили присматривать за англичанами, разумно полагая, что днем для них и такого "пугала" хватит. Но вот ночью могут попытаться преодолеть пролив, поскольку даже в страшном сне не могут представить, что на этом итальянском корыте, которое они без сомнения опознали, может быть радар. А уж о приборах ночного видения и о прочих "вкусностях" англичане тем более не знали. Как не знали и о беспилотниках, появившихся в небе сразу же с заходом солнца, и направившихся к западному побережью Мальты.

Лодок у англичан было немного, и перебросить за один раз всех людей оказалось невозможно. Но за ночь управиться вполне реально. Поэтому, когда окончательно стемнело, первая группа отправилась в плавание через пролив к острову Гоцо. Ближайший ориентир — маленький островок Комино, находящийся в центре пролива, и его берега были хорошо видны на фоне звездного неба. Вот и Комино остался позади. До Гоцо осталось совсем немного, и противник никак себя не проявлял. Англичане уже ликовали, что удалось обмануть коварных захватчиков. Увы, вскоре в ночном небе раздался странный звук, совершенно не похожий на звук мотора самолета. А потом небеса разверзлись, и оттуда хлынул огонь. Взрывы разносили в клочья лодки и тех, кто в них находился. Через несколько минут все было кончено, от английской "москитной флотилии" не осталось ничего. Хоть с берега Мальты и не видели всех подробностей побоища в проливе, но в его результате никто не сомневался. Закончив свою работу, авиация покинула район — звук работающих двигателей быстро удалялся. Вокруг снова воцарилась тишина. Те, кто стоял на берегу Мальты, не попав в первую группу для переправы на Гоцо, потрясенно молчали.

Ночь прошла спокойно, никто англичан больше не потревожил. Но никто из них не обольщался по поводу дальнейших событий. Со стороны противника какое-то время доносился гул работающих моторов, потом все стихло. Дисциплина начала падать. У кого-то началась истерика, кто-то начал выяснять отношения, припомнив старые обиды. Остатки гарнизона Мальты, от которого осталось чуть больше половины, постепенно превращались в перепуганное неуправляемое стадо. Поэтому, когда рассвело, и вдалеке показался строй вражеских танков, готовых начать движение, им навстречу повалила толпа с поднятыми руками. Оборона Мальты завершилась совсем не так, как планировали в Лондоне.

Для адмирала это утро началось с сюрпризов. То, что англичане не захотели погибать ради вечных британских интересов, поэтому сдались все, сюрпризом не являлось. Сингапур повторился в этой истории на два года раньше. Но вот то, что сдались они во главе с губернатором — генералом Уильямом Добби — сюрприз. Старый вояка был страшно зол, но вовремя понял, что если начнет геройствовать, то его могут исподтишка грохнуть свои же. Ибо воевать с одними винтовками против танков желающих среди англичан не нашлось. Второй сюрприз преподнес начштаба, огорошив командующего новостью.

— Ваше превосходительство, посмеяться хочешь?

— Что там опять стряслось?

— А стряслось то, что у некоторых организмов, ушибленных на всю голову демократией, появились бредовые мысли о выборах президента и депутатов Государственной Думы. Поскольку своя территория у нас уже вроде бы есть, поэтому и все институты государственной власти тоже должны быть. Ибо военные, в их понимании, априори не должны управлять государством, а должны делать только то, что велит "народ".

— Ну ни хрена себе!!! Это у кого же там помешательство наступило?

— Причем коллективное. Ты ведь эту банду журналюг, телевизионщиков, всяких уполномоченных по правам человека и прочих бездельников, что сейчас на "Амуре" обретаются, знаешь? Среди этой братии либероидов разного толка очень много. Пока мы стояли в Катании, они сидели тихо. Чужая страна есть чужая страна. Но поскольку Мальта теперь наша, они и повылазили на свет божий.

— Откуда информация?

— Капитан "Амура" сегодня утром сообщил — специально для этой цели шлюпку послал с верным человеком. Не захотел по радио говорить. Эти идиоты даже не скрываются, мутят воду и ведут свою агитацию совершенно открыто.

— Надо же, и здесь эти козлы появились... Значится так... Что там наши "молчи-молчи" делают? Мичуринскими делами занимаются? Пошли их на "Амур", пусть делом займутся. А с ними и "спецов" заодно, но якобы не вместе. Наших жениха и невесту — будущую ячейку общества Матвеевых. Как раз повод хороший — комплексное обследование здоровья перед семейной жизнью пройти. Пусть они там каждый со своей стороны все подробно узнают. Для нашего "герра оберста" эти либеральные болтуны вообще, как красная тряпка для быка. Он на них еще в семнадцатом году насмотрелся. А потом, на основании полученной информации, сделаем выводы и прикинем, как лучше поступить.

— Так может их сразу всех в сапоги обуть и на фронт — Родину защищать?

— Рано. Надо сначала подробно выяснить, кто чем дышит, и насколько далеко в своей глупости способен зайти. Адекватных приспособим по своей специальности, нам ведь свои СМИ тоже нужны. А кого-то в сапоги. Явных некомбатантов — в нестроевые, и им "теплое" местечко найдется. Я им устрою "демократические выборы".

— А баб куда девать? Там ведь незамужних эмансипированных дур хватает, ушибленных феминизмом.

— А это с мадам Матвеевой посоветуемся. Она такая затейница насчет баб! Ты лучше скажи, еще недовольные есть?

— Так, по мелочи. Серьезно настроенных инсургентов пока не выявили. Кроме нашего "комиссара" с "Новгорода".

— И как он там?

— Тщательно собирает материал, который я ему подсовываю, и думает, что успешно водит всех за нос. Но бежать пока не хочет — слишком мало насобирал.

— Пусть собирает дальше. Как будет готов, скажи. Надо будет одновременно с его побегом еще одно дело провернуть.

— Какое, если не секрет?

— Надо и наглам с остальными дезу подсунуть. Причем качественную. А кто лучший почтальон для этих целей?

— И кто же?

— Тот, кто туда очень стремится всеми силами. Ты этих мудаков с "Тобольска" помнишь, которые тут начали из себя потемкинцев изображать?

— Помню, и что?

— А то, что я решил их придержать как раз для этой цели. Мотивация у них к побегу железобетонная. Причем любая проверка это подтвердит. Вот когда наш "комиссар" созреет, и надо будет провернуть два дела одновременно. ЧП какое-нибудь устроить, чтобы они сбежали, или еще что. Подумаем. А сейчас давай-ка связывайся с Римом по тому адресочку, что нам швейцарский консул оставил. Надо с пленными наглами что-то решать, нам они тут не нужны.

— А не проще их итальянцам сплавить?

— Проще. Но не лучше. Надо правительство Англии как следует в дерьмо макнуть, чтобы простые наглы на него разозлились.

— А как?

— Есть одна мысль. Не знаю, получится ли, но попробовать можно.

Глава 17

Гранд политик на кухне

Следующие дни заняли различные хозяйственные дела, связанные с обустройством на новом месте. Вопрос с островом Гоцо решился на удивление мирно. Англичан там было немного, и они в первый же день поняли, что на Мальте не все ладно. Но, поскольку радиосвязь не действовала, терялись в догадках, а посылать кого-то морем не рискнули. А когда увидели незнакомые корабли возле Мальты, все стало ясно. Единственное, они сначала подумали, что это дело рук итальянцев. Но посланные парламентеры с представителями от англичан объяснили ситуацию, после чего небольшой гарнизон Гоцо безропотно сложил оружие. Чтобы не заморачиваться с перевозкой пленных на Мальту, разрешили им остаться на Гоцо под честное слово, что будут вести себя прилично. Как только будет достигнута договоренность об отправке всех пленных англичан к нейтралам, их заберут. Бежать с Гоцо все равно было некуда и не на чем. Ближайшие английские порты — Гибралтар и Александрия, а из доступных плавсредств — только небольшие рыбачьи лодки. Но на всякий случай предупредили — прибрежные воды Мальты патрулируются, и церемониться с бегунками никто не будет. С охраной Гоцо получилось еще проще. Набрали себе в помощь "полицаев" из местных жителей (как назвал их начштаба), вооружили их трофейным английским оружием и приставили к делу. Попутно организовали доставку продовольствия на остров, что сразу же сделало жителей Гоцо лучшими друзьями.

А на самой Мальте кипела работа. Срочно нужно было довести до ума все аэродромы, сделав их пригодными для приема тяжелых транспортных самолетов. Создать заново оборону острова, ибо от той, что была раньше, практически ничего не осталось. Устранить все последствия боевых действий, в чем очень помогли местные жители (за соответствующее вознаграждение, разумеется). Отдельным пунктом было захоронение погибших англичан, ради чего специально нашли английского священника, который выполнил все положенные ритуалы, причем постарались сделать так, чтобы это видело как можно больше людей. В том числе и пленные англичане. И нужно было налаживать прочные деловые связи с Италией. Поскольку все понимали — без посторонней помощи Мальте не выжить. А пока, кроме как на Италию, опираться не на кого. Благо, нужные контакты были уже налажены. Как с официальными государственными структурами Италии, так и по линии "народной дипломатии".

Как раз с одним из таких "народных дипломатов" — синьором Андолини, представителем "семьи" Катании, который уже хорошо зарекомендовал себя в деле с катером из Таранто, и который прибыл в Валетту с первым же конвоем из Катании, состоялся долгий разговор на тему дальнейшего взаимовыгодного сотрудничества. Обе стороны понимали, что со взятием Мальты их отношения перестали быть обычной базарной торговлей и вышли на новый уровень. Причем речь шла не только о торговле различными товарами. Коснулись очень важного вопроса — приток населения в новое государство.

Когда адмирал озвучил свое намерение пригласить на Мальту, а также на все последующие территории нового государства, которые обязательно появятся со временем, граждан Италии, и жителей Сицилии в частности, мафиозо сначала его не понял. Зачем русским пришельцам это надо? Пришлось объяснять. Пришельцев мало, и среди них большой перекос в сторону мужского населения. Одной Мальтой сыт не будешь. А Италия и Россия издавна поддерживали хорошие отношения, поэтому пришельцы были бы рады видеть на своей земле итальянцев. Никто не требует от них отказываться от своей родины, но жить в мире и дружбе вполне реально, сделав границу между двумя странами открытой и чисто административной. Кроме этого, есть еще один важный момент. В Италии сейчас неважно с работой, а пришельцы могут дать работу многим. И платить достойное жалованье. И если синьор Андолини выступит посредником в этом вопросе, то это будет очень выгодно обеим сторонам. Надо ли говорить, что данный пункт решил все, и дальнейшее обсуждение вопросов прошло исключительно плодотворно. Уже поздно вечером, когда все детали были обговорены, адмирал вызвал начштаба, чтобы обсудить вдвоем открывшиеся перспективы за "рюмкой вечернего чая". Панкратов уже знал в общих чертах о достигнутых договоренностях, но хотел кое-что уточнить.

— Володька, а на хрена нам здесь столько макаронников? Ведь итальянцы и бардак — это слова синонимы.

— Нам деваться некуда. Когда еще русскоязычное население из бывших беляков появится. Народ из Союза — вообще под большим вопросом. А люди уже сейчас нужны. На мальтийцев у меня надежды нет. Продали наглов — продадут и нас. А нам сейчас надо вести большое строительство на Мальте, и кроме как у итальянцев, просить помощи больше не у кого. Кроме этого, нужны бабы! И много! Сам знаешь нашу ситуацию. А итальяночки на Сицилии — очень даже ничего. Русский язык со временем все выучат, не проблема. При правильном подходе к делу можно даже из папуаса сделать русского. Разве я не прав?

— Прав. Но ты ведь задумал не только это?

— Не только. Итальянские гастарбайтеры и итальянские девки — это конечно хорошо. Но нас м а л о. А предстоят великие дела в Африке. Улавливаешь мысль?

— Кажется, да. "Легион Этранже"?

— Вот именно. Нам нужен свой Иностранный Легион. Причем такой, куда многие будут стремиться попасть, поскольку там очень хорошо платят и есть хорошие перспективы. В отличие от французского "Легион Этранже", какой есть у них сейчас, где платят не ахти как много, перспективы далеко не радужные, и желающих продлить контракт мизер. Ибо одним лишь французским гражданством сыт не будешь.

— Идея интересная. И ты думаешь, итальянцы клюнут?

— Уже клюнули. Поговорили мы на эту тему с мафиозо и все подробно по полочкам разложили. Сейчас этот балабол дуче возрождает Римскую империю и все равно погонит итальянцев воевать. Так лучше воевать за очень хорошее жалованье, с социальными гарантиями, и при поддержке серьезной бронетехники и авиации. Чем париться в ливийской пустыне за сущие гроши и с тем убожеством, что итальянцы по недоразумению называют танками и авиацией.

— Убедил?

— Убедил. Особенно после того, как дал ему почитать кое-что из истории Второй мировой. Нашего мафиозо чуть кондрашка не хватила, когда узнал, в какую жопу их ненаглядный дуче загнал Италию. Поэтому агитация в нужном нам ключе будет проведена на Сицилии в самое ближайшее время. Сицилийцы и до этого в армию не рвались, а теперь и подавно дорогу туда забудут. Как бы в наш Легион очередь не выстроилась, лишь бы в итальянскую армию не попасть.

— А что? Возьмем! Всех желающих возьмем! Только название нужно подобрать какое-то другое. Чтобы от французов отличаться.

— А пусть будет Африканский Легион! Чем не название? Просто и понятно. Тем более, дальше Африки мы пока что лезть не собираемся...

Этот разговор произошел через два дня после взятия Мальты, а вскоре Валетту было уже не узнать. На внешнем рейде стояли итальянские суда, на причалах кипела работа — шла выгрузка грузов, доставленных из Италии. Прошел слух о несметных сокровищах Мальтийского ордена иоаннитов, найденных совершенно случайно в ходе взятия Мальты, поскольку новые хозяева Мальты заявили, что готовы расплачиваться золотом. Это всколыхнуло весь деловой мир Италии, где уже была проведена предварительная работа по созданию нужного общественного мнения. Главная цель этой операции была достигнута — в Италии никто не воспринимал пришельцев из другого мира, как врагов, а итальянские деловые круги сами хотели сотрудничать с новым государством, появившимся на политической карте внезапно и фактически за одну ночь. Что говорило само за себя, ибо теперь самые недоверчивые скептики поняли, что с появившимися неизвестно откуда авантюристами придется считаться. Все суда, пришедшие в составе английского конвоя, были уже выгружены, и встал вопрос — а что с ними делать дальше? Все же решили не продавать доставшийся на халяву тоннаж итальянцам, а приспособить для своих нужд. Экипажи пришлось перетасовать, убрав проанглийски настроенных персон, и заменить их итальянскими моряками. С этим проблем не возникло. На Сицилии можно было найти кого угодно. Устанавливать на эти суда артефакты из будущего все равно не собирались, поэтому никаких особых мер секретности в их отношении и не требовалось. А вот со своими пришлось повозиться. Все же, Валетта была небольшим портом, поэтому хоть и удалось распихать по причалам корабли и грузовые суда эскадры, но ведь нужно было место и для обработки грузов. Поэтому часть крупных военных кораблей по-прежнему оставалась на внешнем рейде. И было вообще непонятно, что же делать с "Мурманском". Если маленькая "Ангара" без проблем размесилась в Валетте, то вот заводить в тесную акваторию порта громадный атомоход адмирал не рискнул. Да и не хотелось показывать его всем раньше времени. Поэтому, приняли соломоново решение. Поскольку надобность в "Мурманске" в западной части Средиземного моря отпала, он направился на Мальту, пройдя Тунисский пролив ночью, когда можно было не опасаться соглядатаев-итальянцев. В проливе его сопровождали БПК и эсминцы, прикрыв от любых возможных угроз. В небо были подняты "Ночные охотники", но все прошло спокойно — никто "Мурманск" не обнаружил. А по приходу на рейд Валетты треть экипажа убыла на берег для отдыха. Сама же лодка пополнила запас провизии, погрузила торпеды до полного комплекта, и вышла в море, но уже восточнее Мальты на большие глубины. Не надо аборигенам до поры до времени знать о такой цацке. Через неделю снова проведут частичную смену экипажа, и так далее. Ибо люди не роботы, и отдых на берегу им необходим. Сама же лодка пока могла обойтись без захода в базу, но адмирал предупредил, чтобы на условия ремонта, как раньше у себя дома, на рассчитывали. Поэтому не напрягать матчасть без нужды. Но экипаж "Мурманска" это и сам понимал.

И вот теперь, когда Мальта представляла из себя копошащийся муравейник, проснувшийся от зимней спячки, пришло сообщение из Рима — прибудет самолет с официальной делегацией с целью провести встречу на уровне министров иностранных дел. Что означало — ставки пришельцев растут. Итальянцы уже засуетились. Скоро надо ждать и других гостей из сопредельных стран. А может и из не совсем сопредельных.

Аэродром был уже приведен в порядок строительной техникой пришельцев, предназначавшейся "братскому народу" Сирии, взлетная полоса увеличена, и теперь он мог принимать все существующие самолеты. Вплоть до тяжелых четырехмоторных бомбардировщиков и транспортников. Все же немецкие "Кондоры" запали в душу Илларионову, и искушение открыть регулярные воздушные линии между Мальтой и другими европейскими странами было очень велико. Вертолеты пока перелетели в другое место — на новый строящийся аэродром. Нечего такую технику визитерам из Рима показывать. Зато все восемнадцать "Харрикейнов" выстроились, как на параде. Здесь же стояли и три трофейных "Матильды". Всю бронетехнику из будущего убрали подальше, чтобы не вводить гостей в искушение. А то еще клянчить начнут. Оставили только "Тунгуски", составляющие новую ПВО аэродрома, но они находились далеко в стороне, и их не было видно.

Адмирал приехал лично встречать высоких гостей. Присутствовали также вездесущий начштаба Панкратов, полковник Никитин и бессменный офицер связи Орсини, которого уже все считали своим парнем. Итальянец тоже полностью освоился среди пришельцев, и никаких сложностей в общении с ними не испытывал. Все были в хорошем настроении, и внимательно наблюдали, как транспортный самолет с гостями из Рима заходит на посадку.

— Так значит прибудет сам министр иностранных дел граф Чиано, господин Орсини?

— Да, Ваше превосходительство. Министр иностранных дел граф Чиано, начальник Генерального штаба маршал Бадольо, начальник Главного морского штаба адмирал Каваньяри и его заместитель вице-адмирал Сомельи, с которым Вы уже встречались в Катании. Кто их будет сопровождать — пока не знаю.

— Надо же, как наши ставки выросли после взятия Мальты! Сам граф Чиано пожалует!

— Ваше превосходительство, в Риме все были удивлены таким неожиданным ходом с вашей стороны. Никто даже не предполагал, что вы собираетесь забрать Мальту у англичан!

— Это только начало, господин Орсини. На очереди Африка. Но боюсь, сейчас мне придется сильно огорчить синьора Чиано.

— В каком смысле, Ваше превосходительство?

— Если он начнет меня уговаривать принять участие в греческой авантюре, то я скажу твердое нет! Она очень дорого обошлась Италии в нашем мире, и я не хочу, чтобы здесь все повторилось. Насколько мне известно, маршал Бадольо тоже категорически против, и не раз пытался доказать дуче, что успеха в Греции ждать не стоит. Но его не послушали. В итоге случилось то, что случилось, а Бадольо сделали крайним и выгнали в отставку. Вот нам и надо попытаться всем вместе отговорить дуче от этой затеи.

Самолет коснулся полосы и после пробега стал выруливать на стоянку. Еще немного, и двигатели остановились. Рядом уже суетилась аэродромная обслуга. Наконец открылась дверь и на трапе появился министр иностранных дел Королевства Италия граф Галеаццо Чиано собственной персоной, а за ним "все официальные лица". Делегация на этот раз была гораздо более многочисленной. Кроме уже знакомых вице-адмирала Сомельи и сопровождавших его в первую встречу двух офицеров Супермарины, а также официальных членов делегации маршала Бадольо с адмиралом Каваньяри, было много каких-то непонятных личностей в армейской форме и в штатском. Илларионов подумал, что не зря подготовили места для гостей с большим запасом, ибо Орсини его предупредил, что помимо главных действующих лиц может прибыть еще целый цыганский табор из разного рода адъютантов, переводчиков, советников-референтов, связистов, охранников и вообще "помощников кому делать нечего". Так оно в итоге и оказалось. В ходе знакомства и представления друг другу выяснилось, что состав делегации был увеличен в последний момент, незадолго до вылета, поэтому принимающую сторону просто не успели предупредить. Но принимающая сторона отнеслась к этому с пониманием, поскольку хорошо знала — итальянский бардак не вчера родился. А итальянцы и порядок — вещи несовместимые.

После церемонии знакомства Илларионов предложил гостям отдохнуть с дороги, поскольку день уже клонился к вечеру, а с завтрашнего утра можно заняться делами. Сейчас же, если гости не слишком устали, можно сделать краткую обзорную экскурсию по Валетте, а потом отужинать в торжественной обстановке. Возражений не последовало, и обе стороны покинули аэродром. Причем мест в легковых машинах поначалу всем не хватало — гостей набралось аж девятнадцать человек, да еще все с немаленьким багажом. Багаж проблем не доставил — грузовик на аэродроме нашелся. А с пассажирами начштаба нашел красивый выход из положения. Разместив кое-как сотрудников итальянского МИДа, моряков и всяких штатских по машинам, армейцам предложил проехаться на боевой технике из будущего, которая приняла участие во взятии Мальты. То, что это древние БТР-80, предназначавшиеся "братскому народу" Сирии, и которые даже по меркам 1940 года — консервные банки, а не серьезная бронетехника, итальянцам знать совершенно необязательно. Держали таких четыре штуки на аэродроме для тревожных групп, вот и пригодился старый хлам. Разумеется, представители итальянской армии восприняли идею с огромным энтузиазмом, и загрузившись в бронетранспортеры, покатили следом за дипломатами. Сами Илларионов, Панкратов, Никитин и Орсини тоже составили компанию гостям, забравшись под броню. Никаких трудностей в общении не было, поскольку Бадольо тоже прибыл со своим переводчиком — майором Конти. Поэтому все время в пути до отеля, полностью выделенного для размещения гостей, прошло в обсуждении технических деталей машины из будущего, Больше всего итальянцев поразила система автоматического поддержания давления в шинах в случае их повреждения пулями, а также то, что бронетранспортер может преодолевать водные преграды вплавь. Илларионов понял, что как минимум один союзник в высшем эшелоне власти Италии у них уже есть. Вполне можно подарить несколько "копий" таких жестянок синьору Бадольо, предварительно выдрав из них всю электронику, которая может натолкнуть аборигенов на ненужные мысли. А сам корпус бронетранспортера с двигателем и ходовой частью — пусть изучают и копируют, если захотят. Если еще смогут.

Видя повышенный интерес высокого гостя к данной технике, Илларионов предложил провести демонстрационные испытания БТР в условиях бездорожья, и если бронетранспортер заинтересует итальянскую армию, то передать несколько машин для изучения. Разумеется, предложение было воспринято с радостью и поступило ответное предложение ознакомиться с итальянской техникой, как только появится такая возможность.

В отеле "Барристер" все уже было готово к приему дорогих гостей, но интриган Илларионов не упустил возможность напичкать номера разной шпионской техникой, которая могла записывать и передавать все разговоры в режиме реального времени. Соответствующая служба расположилась в здании неподалеку. Здесь же дежурил взвод морпехов с тремя БТР для быстрого реагирования в непредвиденной ситуации, поскольку до конца Илларионов местным обывателям не доверял. Кроме этого, среди них могли затесаться англичане, которые сумели ускользнуть в ходе боя и сейчас выдают себя за местных. Весь город ведь не проверишь.

За торжественным ужином старались не касаться обсуждения деловых вопросов. Министр иностранных дел Чиано поздравил пришельцев с таким громким успехом — взятием Мальты, и выразил надежду на добрососедские отношения и взаимовыгодное сотрудничество во всех сферах в дальнейшем, с чем были полностью согласны все присутствующие. А решение деловых вопросов отложили на утро.

Правда, после ужина граф Чиано все же решил дать инструкции остальным членам делегации, пригласив их на прогулку возле отеля. То, что их разговор слушается аппаратурой направленного действия и записывается, итальянцы не подозревали. Помимо осознания торжественности оказанного приема и восхищения ужином, были и более интересные вещи.

— Но зачем мы сюда пришли, синьор Чиано? Неужели, нельзя было поговорить в отеле?

— Нельзя, синьоры. Вы уверены, что наши радушные хозяева не напихали там разной подслушивающей дряни? Я вот нисколько не уверен. И судя по тому, что мы сегодня увидели, склонить их к сотрудничеству будет очень непросто. До сих пор мы считали, что этот цыганский табор не выживет без нашей помощи, и вели себя соответственно. Оказалось, что ситуация не так проста, как виделось раньше из Рима. Взять Мальту в течение одной ночи, при этом не понеся потерь в кораблях — такое не укладывается в сознании. И после взятия сразу же наладить торговлю с Сицилией и Неаполем — вы могли бы такое себе представить раньше?

— Нет. Но что Вы хотите от нас?

— Нам нужно всеми силами убедить их присоединиться к нашим планам. Из тех материалов, что они нам передали, ясно, что наши дела в Греции и в Африке шли далеко не блестяще. Но сейчас ситуация кардинально изменилась — Англия уже не та. И после таких потерь не сможет успешно противостоять нашей армии и флоту. Поэтому нам надо приложить все усилия, чтобы привлечь этих русских к предстоящей кампании.

— Синьор Чиано, я говорил это не раз Вашему тестю, скажу и Вам. Я категорически против вторжения в Грецию! Из полученной от русских информации ясно, что греки разбили в пух и прах нашу армию даже без помощи англичан! Ситуацию спасли немцы. В чем сейчас Вы видите разницу? Хотите, чтобы греки опять устроили нам неприятности? И русские об этом з н а ю т. Поэтому вряд ли Вы убедите их принять участие в этой заранее обреченной на провал авантюре.

— Но почему, синьор Бадольо?!

— Потому, что русские сильны на море и в воздухе. Но не на суше. Причем сильны в воздухе — только в пределах радиуса действия своих палубных самолетов, насколько они могут удаляться от авианосца. А на суше ждать от них помощи глупо — их очень мало. По пути в отель я разговаривал с адмиралом Илларионовым и его офицерами и выяснил, что Мальту они взяли исключительно благодаря внезапности и полной неготовности англичан к такому развитию событий. Кроме этого, им удалось выманить в море находившиеся в Валетте два английских тяжелых крейсера и четыре эсминца и уничтожить их. В противном случае, эти корабли создали бы им массу проблем своей тяжелой артиллерией при штурме Мальты. Можно сказать, что русские поймали англичан со спущенными штанами. В Греции такого уже не получится. А сухопутная группировка русских вообще мизерная. То, что ее хватило для взятия Валетты внезапным ночным ударом, вовсе не значит, что от нее будет толк в Греции. Да и не пойдут русские на это — класть своих людей ради совершенно не нужной им Греции.

— Хорошо. Что Вы предлагаете?

— Отказаться от кампании в Греции и сосредоточить все силы на том, что предлагают русские, — на взятии Суэцкого канала. А Греция — это обыкновенная блажь, которая не принесет никаких выгод. Ибо своими силами мы снова можем не справиться с греками, давайте уж смотреть правде в глаза. А если в дело вмешаются немцы, то им и достанутся все сладости. А мы снова останемся на бобах и на правах бедных родственников...

Адмирал Илларионов читал перевод, срочно сделанный после обработки результатов прослушки, когда гости все же наговорились и отправились отдыхать, и посмеивался. Надо же! Оказывается, эти "наследники гордых римлян" были уверены, что мы без них не выживем, поэтому и вели себя "соответственно"! Ну ничего, мы вам устроим "цыганский табор"...

Если раньше Илларионов был категорически против греческой авантюры, и собирался всеми силами постараться убедить итальянцев не совершать этой глупости, а также договориться с ними о покупке авиатехники и итальянского оружия для "легионеров", то после прочтения данной бумаги его мнение несколько изменилось, и он решил сменить тактику.

На следующее утро собрались в особняке губернатора Мальты, который пришельцы уже приспособили для своих нужд. Со стороны хозяев присутствовал прежний состав для решения вопросов "на высшем уровне" — кроме самого Илларионова полковники Бережков и Никитин, а также майор Волошин в качестве переводчика, а со стороны гостей — вся прибывшая делегация. Исключений ни для кого делать не стали. Все равно, Илларионов реальной пользы от этой встречи не ждал. Пока итальянцы как следует не увязнут в дерьме, и не получат по рогам от англичан и греков, разговора на равных с ними не получится. Так оно в итоге и оказалось. Прибывший министр иностранных дел Королевства Италия граф Чиано, по совместительству зять дуче Бенито Муссолини, сразу же попытался "набросить уздечку" на пришельцев, хоть это и выглядело, как сложности с организацией оказания материальной помощи в военное время, когда "все для фронта, все для победы". Илларионов ожидал нечто подобное, поэтому скандалить не стал. Вместо этого, против ожидания маршала Бадольо, завел разговор о греческой кампании, к участию в которой его усиленно склонял синьор Чиано. Аргументы адмирала были очень простые. Каким образом синьор министр представляет себе участие эскадры в греческой кампании? Она предназначена для боевых действий на море, а не на суше. Флот у Греции практически отсутствует. Кроме одного крейсера, нескольких эсминцев и разной мелочи у греков ничего нет. С ними итальянский флот и сам легко справится. Что касается авиации, то палубные самолеты эскадры предназначены для ударов по морским целям и контроля за воздушным пространством на довольно-таки незначительном удалении от авианосца. Иными словами, находясь где-нибудь в районе Афин, невозможно прикрыть небо над Салониками. Палубные самолеты имеют совсем другое назначение, их тактический радиус гораздо меньше, чем самолетов наземного базирования. Но таковых на эскадре нет. Танки там тоже нельзя применить из-за очень неподходящей для танков гористой местности. Тем более, самих танков тоже немного. И если только попытаться их задействовать в Греции, то можно остаться без танков к началу африканской кампании в районе Суэцкого канала. Причем не столько от боевых потерь, сколько от поломок при эксплуатации в совершенно неподходящих для этих машин условиях. Про малую численность морской пехоты пришельцев даже упоминать не стоит. Никакого реального значения ее участие в греческой кампании иметь не будет. Что же вы, господа хорошие, от нас хотите? Мы ведь сразу предупредили, что поможем разгромить английский флот, и уже кое-что сделали в этом направлении. Сможем обеспечить господство в воздухе в зоне Суэцкого канала — это тоже в наших силах. Но воевать на суше — таких сил и средств у нас просто нет. Единственное, чем мы реально можем помочь, это не пустить английский флот к греческим берегам, если только он рискнет высунуть нос из Александрии, или Порт-Саида. Точно также можем гарантировать невозможность прорыва английского флота мимо Мальты в восточную часть Средиземного моря. Но не больше. А на суше в Греции воюйте сами, если вам так хочется. Можем еще подбросить вам кое-что из английских трофеев. Например — танк "Матильда". Он гораздо лучше того, что называют танками в итальянской армии. Можем подарить также новенький "Харрикейн" для ознакомления и парочку наших бронетранспортеров, которые очень понравились синьору Бадольо и остальным офицерам. Если удастся их скопировать, то это очень поможет итальянской армии при действиях в условиях равнинной местности Африки. Танки? Нет, синьоры, мы не хотим, чтобы к моменту начала операции в зоне Суэцкого канала англичане знали о наших танках все, что знаем мы. Почему? Да потому, что уже з н а е м историю этой войны в нашем мире. И знаем, что англичане узнавали секретные планы итальянского командования раньше, чем они успевали дойти от Рима до итальянских войск на фронте. Почему? Так это вам надо у себя спросить, почему. Таких подробностей в тех исторических материалах, что случайно оказались у нас на борту в момент "попадалова", нет. Тем более, это информация не для широкой публики, и просто так о ней писать не будут. Поэтому, синьоры, берите Грецию, если вам так уж этого хочется, а мы не позволим англичанам вмешаться. Когда закончите и как будете готовы — скажете. Будем брать Суэцкий канал. Это все, что мы р е а л ь н о можем сделать в сложившейся ситуации.

Графу Чиано понадобилось приложить много усилий, чтобы сделать "хорошую мину при плохой игре". Не такого разговора он ожидал с этими наглыми русскими. В Риме ожидали разного рода просьб, и даже требований за оказанные услуги, что дало бы хороший повод выстроить дальнейшие отношения так, как это выгодно в первую очередь Италии. А вместо этого в речи адмирала, несмотря на вежливые выражения, буквально сквозило — "синьоры, если вдруг что не так, то мы и без вас обойдемся". Продовольствие русские могут получать с Сицилии, а больше им ничего и не надо. Пытаться же закрутить гайки на Сицилии — это получить бунт в условиях войны. Тем более, даже при введении официального запрета на торговлю с Мальтой, она все равно будет идти контрабандой. В этом плане что сицилийцы, что мальтийцы могли кому угодно фору дать. Что приведет к еще большему недовольству действиями официального Рима на Сицилии. Да и в Неаполе, что уж себя обманывать... Только тут до министра дошло, что эти русские смогли сделать то, чего не смог сделать его высокопоставленный тесть и его многочисленные чиновники в Риме. Они переманили на свою сторону население Сицилии, что не удалось сделать Муссолини. Поэтому устраивать с ними конфронтацию в таких условиях — проблемы могут быть самые неожиданные. И это во время войны, которая в их истории закончилась совсем не так, как планировалось...

— Хорошо, господин Илларионов, мы поняли Вас. Действительно, нельзя требовать от эскадры военных кораблей каких-то активных действий на суше. Но мы можем надеяться, что ни один английский корабль не доберется до Греции?

— Да, это мы можем гарантировать. Если англичане попытаются перебросить войска морем в Грецию, то и транспорты с войсками, и корабли эскорта будут уничтожены еще до того, как достигнут Эгейского моря. Как закончите в Греции, мы будем готовы начать операцию в зоне Суэцкого канала в течение нескольких дней. Только согласуем планы заранее, чтобы не возникло путаницы...

Дальнейшая встреча была пустой формальностью. Гости поняли, что "союз между всадником и лошадью", как называл такие отношеня Талейран, и на что они надеялись, не удался. А хозяева поняли, что ситуация в Риме гораздо хуже, чем они думали раньше. Муссолини до сих пор грезит воссозданием Римской империи несмотря ни на что. Но ведь не дурак же он, чтобы снова наступить на те же грабли? Значит, что-то задумал. И попытался сделать пришельцев из будущего своими марионетками. Но... Не получилось...

Илларионов не стал поднимать вопрос о закупке итальянской авиатехники и оружия. Обойдутся пока на Мальте "Ночными охотниками" и "Харрикейнами" для отвода глаз. Также нет смысла говорить о покупке чего-либо, или о получении какой-либо помощи вообще от официального Рима. Отныне — только приватные деловые отношения по линии "народной дипломатии". Благо, что на Сицилии, что в Неаполе с этим никаких проблем не было. А когда итальянцы сядут в лужу в Африке (в чем никто из хозяев не сомневался), то тогда разговор пойдет уже на другом языке.

Но добило министра иностранных дел не это. Когда уже в самом конце встречи зашел разговор о деньгах, и хозяева внесли предложение открыть в Валетте филиал итальянского государственного банка для осуществления взаимных расчетов, а также для обеспечения Мальты наличностью, поскольку хотели пользоваться итальянской лирой, граф Чиано прямо не отказал, но начал юлить, сославшись на необходимость сложной и длительной бюрократической волокиты, предшествующей такому разрешению. На что Илларионов с огорчением вздохнул и произнес.

— Жаль, господа. Мы надеялись сохранить единое экономическое пространство с Италией и иметь единую валюту. В нашем мире Европа давно уже пользуется единой валютой — евро, имеющей одинаковый курс во всех странах. Но если сейчас это так сложно... Придется нам наладить выпуск собственных денег в золотой монете, и выпустить их в свободное обращение...

Когда итальянская делегация выслушала перевод, наступила напряженная тишина. Слышны были звуки с улицы, но все гости в зале потрясенно молчали. Первым очнулся граф Чиано.

— Господин Илларионов, вы собираетесь выпустить с свободное обращение золотые монеты?!

— А разве у нас есть выбор? Мы можем напечатать свои бумажные деньги, но их никто не признает. В итоге мы получим черный рынок из европейских валют, что нам совершенно не нужно. Единственный путь этого избежать — введение золотого стандарта. И поскольку нашу валюту пока еще никто не признает, нам остается только ввести в свободное обращение деньги в золотой монете. Во всяком случае, это на мой неискушенный взгляд дилетанта в области финансов. Если Вы можете предложить лучшее решение, я с удовольствием выслушаю.

Лучших предложений у министра не нашлось, поэтому завершающая часть встречи оказалась скомканной. Решили продолжить завтра, хотя уже всем было ясно, что это бессмысленно. Ничего глобального решить не удастся, поскольку визитеры из Рима прибыли с конкретной целью — нагнуть пришельцев. А плана "Б" у них, похоже, не было. Все же прочие вопросы можно было решить на уровне "народной дипломатии", которая на поверку оказалась намного более эффективной, чем официальная.

Когда обе стороны покинули зал заседаний, Илларионов прошел в рабочий кабинет губернатора, куда вызвал полковника Матвеева, наблюдавшего за встречей через скрытую систему видеонаблюдения, и слушавшего выступления членов итальянской делегации "в оригинале".

— Ну и как успехи, Николай Федорович?

— Все более-менее ясно, Ваше превосходительство. Нас сочли за побирушек, которых приютили из милости, поэтому не сомневались сделать из нас послушных марионеток. Синьоры тихонько переговаривались между собой, и наш переводчик не все слышал. А вот ваша аппаратура — это просто чудо по сегодняшним меркам. Было бы очень подозрительно, если Муссолини повел себя иначе, а так "все в тему", как говорят у вас в будущем.

— Считаете, что Муссолини все же полезет в Грецию, несмотря на наши предупреждения?

— Очень похоже на то. Не понимать опасности прежнего сценария он не может. Значит что-то придумал, чтобы не наступить второй раз на те же грабли.

— И что же?

— Не знаю. Может выделить побольше войск и напасть еще и в другом месте, а не только с территории Албании. Может договориться о совместных действиях с немцами, сразу уступив им какую-то часть, и не пытаясь заграбастать все. Здесь можно только догадываться, ибо поведение Муссолини зачастую неадекватно и непредсказуемо.

— И как нам сделать его более договороспособным?

— Надо сделать так, чтобы он сел в лужу. Причем хорошо сел. Чтобы все население Италии было на грани бунта от его сумасбродства. Но такое возможно не раньше, чем итальянская армия потерпит ряд сокрушительных поражений.

— Николай Федорович, а как Вы смотрите на то, чтобы посодействовать этому?

— В каком смысле, Ваше превосходительство?

— Ну, например, если Греция окажется более крепким орешком, чем было в нашей истории?

— Вы хотите помочь Греции отразить нападение? Но как это удержать в тайне?

— Вот за что я Вас ценю и уважаю, Николай Федорович, что Вы не кричите "Это подло и недостойно!". А вместо этого смотрите на вопрос с точки зрения его практического решения. Чем реально мы сможем помочь грекам, чтобы синьор Муссолини там как следует увяз?

— Материальная помощь с нашей стороны исключена, это скрыть невозможно. Но мы можем заранее слить грекам всю имеющуюся информацию. Конечно, вряд ли результат в конечном итоге будет другой, но по крайней мере повозиться что итальянцам, что немцам придется изрядно. И не факт, что им удастся оккупировать всю территорию Греции. Вполне может получиться и "французский" вариант, когда греки смогут отстоять Пелопоннес и острова в Эгейском море, не пустив туда немцев. Про итальянцев не говорю — не по Сеньке шапка.

— Вы долгое время жили в Греции после войны. Есть ли у Вас там знакомые, через которых можно было бы передать всю нужную информацию людям, от которых реально что-то зависит?

— У меня лично знакомых такого уровня нет. Но есть у тех, кого я хорошо знаю. Так что, вполне реально. Но информация должна быть убойной, с неопровержимыми доказательствами, чтобы ей поверили и не сочли дезой.

— Это я понимаю. А как там обстоят дела на "Амуре"?

— Вам честно ответить. Ваше превосходительство?

— Разумеется.

— Собственными руками перестрелял бы мерзавцев. Именно такие и развалили империю. Уж я-то на них насмотрелся в Петрограде. Сейчас слушаю этих, и как будто бы опять в семнадцатый год попал.

— Не волнуйтесь, этот вопрос мы решим, причем очень скоро. Лучше скажите, что врачи говорят?

— Сказали, что для моих сорока восьми лет у меня просто идеальное здоровье. Но вот Вере Ивановне посоветовали не задерживать с рождением детей, хотя никаких проблем по медицинской части не выявили.

— Ну, совет вам да любовь, Николай Федорович! Когда свадьба?

— Собирались после завершения операции на "Амуре", но теперь даже не знаю. Если предстоит поездка в Грецию...

— Ничего, Греция не убежит. Следует сначала нужные материалы подготовить, которым греки поверят, а для этого нужно время. Так что, заканчивайте дела на "Амуре", играйте свадьбу, и перебирайтесь в свой новый дом, который вам выделен в Валетте. Документы получите в штабе.

— Ваше превосходительство!!!...

— И не спорьте, Николай Федорович! Мы ценим своих людей в отличие от некоторых. Дом передается вашей семье на правах собственности. Точно также Вы получите недвижимость в Египте, поскольку со временем мы переберемся туда, а Мальта останется лишь заморской территорией. Но здесь у Вас должен быть свой угол, поскольку служебные поездки по разным департаментам страны для Вас еще долго будут нормой.

— Благодарю, Ваше превосходительство! Разрешите пригласить Вас на свадьбу?

— С удовольствием, Николай Федорович! Какая же свадьба без генерала? Ну, а если генералов у нас пока нет, то и адмирал сойдет. Занимайтесь с завтрашнего дня личными делами, а про этих недоумков с "Амура" забудьте. Здесь не Петроград и не Москва. Я им устрою "демократию"...

На следующий день Илларионов видя, что переговоры "буксуют", поскольку гости не могли предложить ничего из того, что интересовало новое государство на Мальте, уже через полчаса после начала встречи предложил "не тянуть кота за фаберже" (что вызвало непонимание и изумление у итальянских переводчиков и сдержанную улыбку у русского), а просто отдохнуть, поскольку уже ясно, что "делов не будет". На Мальте есть чудесные места, где можно организовать "шашлыкинг" и поговорить без протокола в спокойной и приятной обстановке. Но это вечером. А сейчас можно устроить показательные выступления бронетранспортеров и трофейного танка "Матильда", которые предназначены для передачи итальянской армии. Разумеется, все с радостью согласились и проследовали на полигон на побережье, ибо Илларионов хотел продемонстрировать возможности БТР-80 еще и на воде. Благо, погода стояла хорошая, волнение на море отсутствовало, и подобное "купание" для машины, приспособленной для форсирования лишь спокойных рек, но никак не для морских походов, опасности не представляло. Люди, задействованные в этом шоу, были предупреждены еще вчера. А нужные экземпляры бронетранспортеров, предназначенные для "презента" итальянцам, уже "ободраны" до нужного уровня, и никакой опасности в плане утечки секретов не представляли. С трофейной бронетехникой танкисты разобрались еще раньше, и вынесли свой вердикт, — "для папуасов сойдет". Остальную бронетехнику из будущего убрали с глаз подальше, а все "Ночные охотники" еще с вечера перегнали на самый дальний аэродром и даже укрыли маскировочными сетями. Нечего дорогим гостям из Рима знать лишнее.

Шоу, как и ожидалось, имело успех. Сначала посмотрели на испытания "Матильды", причем сидевший на месте мехвода майор танковых войск приложил максимум усилий, чтобы трофейный танк нигде не застрял и не опрокинулся на косогоре (такое частенько бывало с "Матильдами"), чтобы гости прониклись и прочувствовали. После этого сделали несколько выстрелов по мишеням. Затем настал черед бронетранспортеров. То, что творили восьмиколесные машины, привело итальянцев в полный восторг. Окончательно их добило, когда оба БТР подошли к кромке пляжа, вошли в воду и продолжили движение, как ни в чем не бывало. А после этого начали синхронно маневрировать на воде. "Вишенкой на торте" было их возвращение. Машины направились к пляжу и открыли огонь из пулеметов по мишеням, установленным довольно далеко от кромки берега. А преодолев водное пространство, выползли на берег и рванули на полной скорости к мишеням, продолжая вести огонь. Сказать, что гости были поражены до глубины души, значит ничего не сказать.

После завершения демонстрации техники разговор получился более оживленным. Итальянцы заинтересовались, на какое количество единиц техники они могут рассчитывать? Илларионов от щедрот предложил две "Матильды", два "Харрикейна" и два БТР-80. Но с условием — самовывоз. Также для облегчения связи в дальнейшем нужно как можно скорее протянуть телеграфный и телефонный кабель между Мальтой и Сицилией, чтобы не зависеть от радио и иметь хорошо защищенную связь. Против этого итальянцы нисколько не возражали, и обещали ускорить решение данного вопроса. Также очень быстро решился вопрос с открытием консульства Италии в Валетте. Очевидно, за ночь гости поняли, что "рулить" пришельцами не удастся, поэтому стали потихоньку сдавать позиции. Вплоть до того, что признали возможность открыть представительство госбанка Италии на Мальте "по упрощенной процедуре, которая допустима в исключительных случаях", а Илларионов сделал вид, что поверил, и не стал обострять ситуацию. Все же появление золотых монет, которые начнут в большом количестве ходить по Италии, и могут превратить в фантики итальянскую лиру, напугало графа Чиано не на шутку.

А вечером был банкет на природе. С шашлыком, итальянскими винами, русской водкой (правда, "копированной") и приятным обществом из баб-команды майора Кошкиной (пока еще). Когда веселье закончилось, и гости отправились отдыхать в отель, будучи изрядно навеселе и некоторые в компании с дамами, Илларионов вызвал своего начштаба.

— Ну что, господин министр с большим портфелем? Чем порадуешь? Что прослушка сегодня дала?

— Дело сдвинулось. Макаронники оказывается комедию ломали. Они сами не против расширения наших деловых отношений, но все портит этот надутый павлин Беня, который уже возомнил себя римским императором и считает всех вокруг себя ниже ростом. И нас в том числе. Его зятек вынужден озвучивать официальное мнение Рима, хотя остальные члены делегации с этим мнением не согласны. Но помалкивают, дисциплину блюдут.

— Понятно. Бадольо слили информацию, что его собираются сделать крайним за провал греческой кампании и выгнать в отставку?

— Слили. И он был страшно зол. Поэтому собирается сам подать в отставку по возвращению в Рим, если только его снова заставят заниматься этой авантюрой.

— А вот это уже интересно! Такой человек нам нужен! Учтем на будущее. Что там с пленными наглами?

— Пока ничего не получается. С тем пустобрехом, который приезжал к нам с "заманчивыми" предложениями, связаться не удалось. То ли не желает отвечать, то ли его просто на месте нет.

— Жаль... Такая интересная "мысля" была... Ладно, если гора не идет к Магомету... Начинаем делать Гранд политик сами. Хоть пока и на мальтийской кухне, но неважно. Начинаем подготовку к "визиту дружбы" в Испанию. Надо с товарищем Франко отношения налаживать. Будет хорошая альтернатива итальянцам. Все официально и помпезно, с привлечением местных борзописцев. Испания сейчас нищая после гражданской войны, и торговать с нами будет с радостью. Заодно всех пленных наглов им сплавим, а также намекнем, что считаем Гибралтар исконно испанской территорией, незаконно оккупированной Англией. Поэтому не будем против, если историческая справедливость восторжествует. Можем даже ссудить деньгами ради будущего плодотворного сотрудничества. В разумных пределах, разумеется. Но это не к спеху. А вот прямо сейчас нужно готовить материалы для греков. Что конкретно мы можем им слить, чтобы в случае утечки информации следы не привели к нам. А также есть ли возможность подбросить им что-нибудь из оружия от французов — они там в Сирии неподалеку. Но, разумеется, чтобы ни в коем разе не вышли на нас. Такое возможно?

— Поговорю с этими клоунами. Которые "два жида и два араба". Они тут уже в местную контрабандную сеть успешно встроились. И вроде бы, в Сирии у них концы тоже есть...

Следующее утро оказалось богатым на события. Итальянские гости еще отсыпались после вчерашнего, а вот Илларионова подняли среди ночи. Дежурный по штабу доложил — обнаружена разведывательная группа, высадившаяся с английской подводной лодки. Саму лодку обнаружили далеко от Мальты, но сразу уничтожать не стали, поскольку направлялась она к южному берегу острова, где никаких целей для нее не было. Вот и решили сначала выяснить ее намерения. СКР "Тайфун", дежуривший в этом районе, не приближался близко, чтобы не спугнуть англичан, а с воздуха ситуация постоянно контролировалась беспилотниками. Оказалось, что лодка прибыла для высадки разведгруппы из восьми человек. Группа сейчас движется в сторону Валетты и ее "пасут" с беспилотника, подготавливая встречу в удобном месте, но что делать с лодкой? Топить, или нет? Илларионов колебался недолго. Пусть уходит. Если лодка исчезнет, то в Лондоне поймут, что этот канал доставки не надежен, поэтому начнут искать что-то другое. А так — все прошло удачно, лодку не обнаружили и высадка прошла успешно.

Спать снова после такой "побудки" Илларионов уже не захотел, поэтому отправился в штаб следить за развитием ситуации. Группу взяли без особого шума благодаря технике и наработанным методикам из XXI века, причем в почти целом виде. Синяки, ссадины и простреленные конечности у двух особо буйных не в счет. Когда пленных доставили в Валетту, они все еще находились в состоянии ошаления, не понимая, как их так легко смогли взять. Илларионову захотелось взглянуть на незваных гостей и сначала поговорить с ними по-хорошему. Как знать, может и удастся склонить их к сотрудничеству. Командира группы удалось выделить еще в процессе наблюдения до момента захвата, вот с него и начали. Говорил с ним полковник Никитин, а Илларионов наблюдал из соседнего помещения через видеокамеру. Еще трое "спецов" подстраховывали на всякий случай, так как все понимали — в сеть попалась далеко не простая рыбешка.

На экране монитора был мужчина возрастом чуть за тридцать в гражданской одежде, сидевший на табурете со скованными сзади руками, и изображавший оскорбленную невинность. На вопросы Никитина он отвечал, что знать ничего не знает и его явно приняли за другого. Определенный резон в его поведении был, поскольку радиостанцию англичане спрятали в скалах вскоре после высадки, отправив сообщение о прибытии, а больше у них с собой ничего не было кроме легкого стрелкового оружия, но это во время войны не бог весть какая улика. Можно попытаться выдать себя за местных уголовников, но не за разведывательную группу английских коммандос, высадившуюся с подводной лодки. Именно это задержанный и пытался сделать. Никитин сделал вид, что поверил, и продолжил беседу в этом ключе.

— Так значит говорите, Ваше имя Джеймс Коллинз, и вы просто пытались уйти из Валетты подальше от властей?

— Да, сэр. Испугались, откровенно говоря. Хотели убраться на Гоцо.

— А откуда же у вас английское оружие, причем явно не для окопной войны? И почему вы оказали сопротивление?

— Так разве Вы бы на нашем месте не испугались? А оружие — на Мальте за деньги что угодно достать можно.

— Мистер Коллинз, я пока что не знаю Ваш воинский чин и каково задание вашей группы, но предлагаю Вам сотрудничать с нами добровольно. Я прекрасно знаю, что Вы рассказываете мне сказку, предусмотренную на случай задержания вашей группы. Ничего не хотите мне сказать?

— Простите, сэр, но я не понимаю, о чем Вы говорите!

— Хорошо, объясню. Если Вы продолжите морочить мне голову, то всю информацию вытряхнут из Вас другим способом, но вот с мозгами после этого у Вас будет не все в порядке. Вы уже знаете, что нас разделяет более полувека, а за это время техника получения нужных сведений от человека продвинулась далеко вперед и не имеет ничего общего с методами святой инквизиции, что широко применяют сегодня. В итоге Вы расскажете в с ё. Но вот Ваше дальнейшее использование будет под большим вопросом, поскольку не всегда удается избежать побочных явлений. Предлагаю Вам начать сотрудничать с нами добровольно. И тогда Вам и вашим людям сохранят жизнь и обеспечат хорошее обращение и содержание в плену.

— Простите, сэр, но это какая-то чудовищная ошибка!!!

— Хорошо. Раз по-хорошему не хотите, тогда я Вам сейчас кое-что покажу.

Никитин приказал привести одного из пленных, которому тут же без разговоров ввели "химию". Нужный эффект был достигнут. Когда информация полилась сплошным потоком, Коллинз попытался вырваться и напасть на охранников, но те были начеку, и шоу продолжилось. В итоге сержант Блейк ответил на все вопросы, и продолжал отвечать, пока его сознание не стало путаться. Поняв, что большего из пленного не выжать, Никитин приказал его увести и на всякий случай приготовить следующего, после чего снова обратился к "Коллинзу".

— Ну что, продолжим, майор Кларк? Своим упрямством Вы только что фактически убили одного из своих подчиненных. Не знаю, останется ли его психика в нормальном состоянии. У меня еще шестеро членов вашей группы, Вас я оставлю напоследок. И не надейтесь покончить с собой, это Вам все равно не удастся. Даю Вам последний шанс.

— Я требую соблюдения правил Женевской конвенции!

— Вон как Вы заговорили! Какое Вы имеете отношение к Женевской конвенции? Это даже если не заострять внимание на том, что мы эту Конвенцию не подписывали? Где ваша английская военная форма, майор Кларк? А ведь это одно из обязательных условий признания человека военнопленным, а не шпионом, к тому же пойманного с поличным. Так что забудьте о Женевской конвенции, она не для таких, как Вы. Поэтому давайте вернемся к нашему прежнему разговору. Спрашиваю еще раз — будете сотрудничать, или мне приказать привести следующего? Главное мы и так знаем, лишние детали картину в целом не изменят.

— Хорошо... Спрашивайте...

Майор Генри Кларк поведал не так уж много. Им было приказано обосноваться на Мальте под видом местных жителей и периодически выходить на связь по радио, докладывая обстановку. В Лондоне толком ничего не знают о произошедших событиях, вот их и послали выяснить подробности. Никаких диверсионных целей перед группой не ставилось, только сбор и передача информации. Будет ли осуществлена заброска следующих групп, майор Кларк не знал. В самой же Англии разгром конвоя, и особенно его заключительный этап — бой с французским флотом возле Альмерии, произвел эффект разорвавшейся бомбы. Резко ухудшились отношения с Испанией. А внезапная потеря Мальты, когда этого ничто не предвещало, вызвала кризис в правительстве. Премьер-министр Уинстон Черчилль отбивается от нападок, призывая нацию сплотиться перед угрозой, но его авторитет, как политика, здорово пошатнулся. Что будет дальше — пока неясно.

В принципе, все было в пределах ожидаемого. Англичане не успокоятся и будут пытаться влезть на Мальту с черного хода и дальше, поэтому расслабляться нельзя. Когда допрос закончился и пленного увели, Никитин доложил свои соображения командующему.

— Можно попробовать устроить радиоигру, товарищ адмирал. Не знаю, что из этого выйдет, и когда англичане заподозрят, что их водят за нос, но хуже не будет.

— А этот майор с радистом не попытаются передать сигнал, что их взяли?

— Обязательно попытаются. На этот счет у нас есть своя методика, так что ничего у них не выйдет. Мало того, вселим в них уверенность, что им удалось нас обмануть. Какое-то время это будет работать. А дальше — посмотрим. Если человек упорно не понимает хорошего к себе отношения, то зачем пытаться все время его переубедить?

— Согласен. А что там с нашими "демократами"?

— Сегодня ждите делегацию. Придут вручать Вам проект Конституции и требовать свободных демократических выборов президента и членов Государственной Думы.

— В числе которых они видят в первую очередь себя?

— Разумеется.

— Понятно... Ладно, поговорим... Там сплошь одни неадекваты, или все же есть здравомыслящие люди?

— Как ни странно, есть, хоть и немного. Некоторые просто дистанционировались от этого балагана, не желая принимать в нем участие. А некоторые прямо говорят, что устраивать подобные выборы в ходе войны — глупость несусветная. И надо по крайней мере сначала прочно стать на ноги, создав свое государство, которое признают в мире, а потом уже говорить о выборах. Список всех групп по "фракциям" у меня готов.

— Очень хорошо. Дайте мне его до начала встречи. Надо знать, кто чем дышит...

Ожидаемое шоу несколько задержалось. Очевидно, наводили "последние штрихи к портрету". Поэтому Илларионов не стал терять время и продолжил общение с итальянской делегацией, которая к обеду уже более-менее пришла в себя. После застолья продолжили решение деловых вопросов, когда Илларионову доложили — его ждут "ходоки". Адмирал лишь усмехнулся. Ждут? Ну и пускай ждут. Может подождут и поумнеют. Хотя это вряд ли. Уж очень одиозные фамилии были в списке "фракции демократов", который предоставил ему Никитин. С этими разговаривать по-хорошему бесполезно. А вот с итальянцами наметился успех. Очевидно, граф Чиано все же имел какие-то инструкции на случай, если переговоры зайдут в тупик. Во всяком случае, его манера поведения значительно изменилась. Из всех членов итальянской делегации мрачным был только маршал Бадольо. Он уже не сомневался, что греческая авантюра все же состоится, поэтому его отставка неизбежна. И лучше уйти самому, чтобы потом из него не сделали козла отпущения. Для боевого офицера, который на заре своей военной карьеры не отсиживался в штабах и прошел не одну войну, а также предупреждал о недопустимости греческой авантюры, такое было очень обидно, и Илларионов его прекрасно понимал. Но сделать ничего нельзя. Все должно идти, как идет. Чем больше увязнет в Греции и Африке Муссолини, тем легче будет отстранить его от власти. И тем легче снова сделать председателем Совета министров Италии маршала Пьетро Бадольо, как уже было в истории. Человека гораздо более адекватного, и не согласного с безумной политикой Муссолини, что он ему в конечном счете и высказал после поражения в Греции. Поэтому сейчас лучше убрать Бадольо с поста начальника Генерального штаба, чтобы исключить любые попытки обвинить маршала в поражении итальянской армии. Для его же блага.

Чтобы старый вояка не взбрыкнул и не начал чудить, накануне полковник Матвеев улучил момент и поговорил с ним наедине, без помощи переводчика. Объяснил ситуацию и дал полный расклад событий, уже произошедших один раз. И прозрачно намекнул, сказав, что "дуче приходят и уходят, а Италия остается". Для умного человека этого хватило, и Бадольо пообещал не предпринимать никаких резких действий. Но осознание того, что итальянскую армию все равно погонят на убой, а он н и ч е г о не может сделать, вызывало гнетущее состояние и не добавляло здоровья уже довольно пожилому человеку.

После разговора с итальянцами Илларионов отправился в штаб, надеясь на то, что "ходокам" надоело его ждать, и сегодня клоунады не будет. Увы, его надежды не оправдались. У входа в здание его ожидала весьма живописная группа в штатском из лиц обоего пола, которая возбудилась сразу же, едва адмирал вышел из автомобиля и появился в поле зрения. На него сразу же обрушились требования принять представителей народа, жалобы на хамское отношение охраны на входе, не желающей пропустить внутрь, и надежда на понимание сложившейся ситуации с необходимостью создания нормального демократического общества. Илларионов не захотел устраивать скандал на улице и пригласил всех "представителей народа" пройти в штаб. То, что к предстоящему шоу адмирал подготовился заранее, никто из "народа" не знал.

Когда все разместились за столом и Илларионов поинтересовался, чем обязан такому вниманию прессы, ему вручили довольно объемистую папку "проекта Конституции" и п о т р е б о в а л и обсудить порядок создания органов исполнительной и законодательной власти во вновь созданном государстве, основанных на демократических выборах. Адмирал взял папку и бегло просмотрел до конца. После чего отложил ее в сторону и удивленно посмотрел на присутствующих.

— Не понял... А почему без картинок?

— Э-э-э... Каких картинок?!

— Ну этих, как в комиксах рисуют. Чтобы даже тупым понятно было. Мы же в вашем понимании — тупые вояки, поэтому без картинок ничего не поймем. И желательно цветных.

— К чему это паясничанье, Владимир Иванович?

— Ну какое же паясничанье? Я просто поинтересовался — где картинки?

— Может быть все же поговорим серьезно?

— Серьезно? А я разве говорю несерьезно? Я разве цыганочку перед вами пытаюсь сплясать, или что? Что вам вообще надо, дамы и господа хорошие? Что вам на плавучем госпитале в условиях комфорта уровня двадцать первого века не сидится, где вас хорошо кормят и не трогают? Чего вы сюда пришли?

— Как Вы не понимаете, Владимир Иванович?! Раз мы создаем свое государство, то у него должны быть законно избранные органы власти! Как исполнительной в лице президента, так и законодательной в виде Государственной Думы с депутатами от народа! Военные не должны управлять государством, а Вы фактически узурпировали власть. Пока мы были в Италии, этот разговор был преждевременным, но теперь у нас есть своя территория. И поэтому назрел вопрос о демократических преобразованиях в нашем обществе и создании выборных органов власти. Дело военных — обеспечить обороноспособность страны, но не управлять ей. Министр обороны, кстати, тоже должен быть штатским человеком. Такова практика всех цивилизованных государств.

— Понятно... И кого же вы прочите в президенты и министры?

— Вот список кандидатов. Мы все подготовили с учетом имеющегося опыта в работе с людьми и образования в соответствующей сфере.

Илларионов взял предложенный ему листок и начал с серьезным видом читать, прилагая неимоверные усилия, чтобы не расхохотаться. До какого маразма могут дойти люди, ушибленные на всю голову демократией...

— Так, понятно... Но почему в этом списке я вижу только фамилии лиц, находящихся на "Амуре"? На всей эскадре больше нет достойных людей?

— Мы ведь Вам уже объяснили, Владимир Иванович! Военные не могут управлять государством. Это дело гражданских лиц.

— Понятно... Но по крайней мере то, что сейчас идет война и Родина в опасности, вы признаете?

— Конечно. Поэтому нам следует интегрироваться в имеющуюся на сегодняшний день систему европейской безопасности.

— Чего?!

— Систему европейской безопасности. Нам нельзя обострять отношения ни с Англией, ни с Италией. И надо как можно скорее нивелировать все негативные последствия, которые обязательно возникнут после взятия Мальты между нами и Англией. Если Италии очень надо, то пусть она сама и воюет с Англией. А мы должны быть выше этого.

Слушать дальше Илларионову надоело, и он вызвал конвой из морпехов. Прибывшему во главе конвоя прапорщику приказал разъяснить товарищам мобилизованным их права и обязанности, переодеть в установленную форму одежды и завтра утром привести к присяге, поскольку все они в свое время благополучно "откосили" от армии (чем очень гордились, не забывая упомянуть при каждом удобном случае) и поэтому присягу еще не принимали. На возмущенные вопли о творящемся беззаконии адмирал никак не отреагировал. А когда разволновавшихся новобранцев увели, глянул на трех оставшихся перед ним дамочек, разом притихших и больше не заикающихся о демократических преобразованиях и подумал, подойдут ли они для пополнения баб-команды майора Кошкиной? Пожалуй, товарный вид еще не потеряли... Желающие могут найтись... После чего вызвал Мурку и указал ей на притихших "демократок".

— Вера Ивановна, какое Ваше мнение? Куда вот этих "представительниц народа" пристроить можно? А то, бездельничают на "Амуре" и только воду мутят. Личный состав от службы отвлекают и нездоровую обстановку создают.

— А что они могут, товарищ адмирал?

— Не знаю, как в области ведения домашнего хозяйства, или чего-то другого полезного, но языком молоть точно могут.

— Языком могут? Это хорошо! Девочки, как у вас с ориентацией?

— Что?!

— Какова ваша сексуальная ориентация, что тут непонятного? Нам лучше всего подходят "бишки", они универсальны. Но если вы строго гетеро, то тоже ничего. Вот если чисто лесби — проблема. Таких клиентов у нашей службы очень мало, а ломать себя лучше не стоит.

— Да как Вы смеете?!

— А что я такого сказала? Товарищ адмирал, они что, не в курсе, зачем тут находятся?

— Пока еще нет. Значит так, барышни. Ваши игры в демократию мне надоели. Ваших коллег "мужескаго полу" уже пристроили к делу, осталось с вами вопрос решить. Мне на эскадре дармоеды, которые к тому же еще и воду мутят за моей спиной, не нужны. Но поскольку мы — не Израиль, и воинской обязанности для женщин у нас п о к а нет, вам предлагается выбор. Если хотите остаться на "Амуре" и жить в условиях, максимально приближенных к двадцать первому веку, пока на берегу еще не созданы нужные условия для нас всех, то либо вы переходите в подчинение начальника плавучего госпиталя в качестве младшего медицинского персонала вольнонаемными, либо поступаете в распоряжение майора Кошкиной, находящейся перед вами. Ваши права и обязанности, а также размеры денежного и вещевого довольствия, она вам объяснит. Если оба эти варианта вас не устраивают, то в течение двадцати четырех часов вы обязаны покинуть "Амур" и дальше можете жить, как хотите. Ищите себе работу и жилье на Мальте самостоятельно, если наше общество вас не устраивает. Ответ мне нужен сейчас.

— Но, Владимир Иванович, мы — свободная пресса!!!

— Прессой, причем далеко не свободной, а свободной лишь в выборе того, кто вам больше заплатит, вы были т а м. А з д е с ь мне такая пресса не нужна. Допускать вас к эфиру нельзя — вы предельно ясно показали свои намерения, и будете мутить воду дальше. Поэтому вам остается или в санитарки на плавучем госпитале, или в команду майора Кошкиной, или "геть с поля". Каково будет ваше решение?

— Но это произвол!!! Мы это так не оставим!!!

— Значит вариант "геть с поля". Идите, и можете "не оставлять". Не смею более вас задерживать, сударыни. Вера Ивановна, проводите свободную прессу к выходу.

— А ну за мной, свободная пресса!!!

— Подождите, Вера Ивановна... А что делать-то у вас надо?

— Что, здравый смысл все же возобладал? Значит зачатки разума есть, не совсем безнадежный случай. Идите за мной, все расскажу. Не будем смущать Владимира Ивановича подробностями... Да не менжуйтесь, девки, вы еще и благодарить меня будете...

Отправив Кошкину с пополнением (в чем уже не сомневался), Илларионов думал пойти отдохнуть, ибо вечером снова намечался "шашлыкинг" с итальянцами. Но неожиданно его побеспокоил начштаба, вломившись в кабинет и по его виду Илларионов понял, что отдых откладывается.

— Ты чего такой взволнованный, как будто за тобой собаки гнались? Английский Ройял Нэви появился на горизонте, чтобы покарать нас за покушение на вечные британские интересы?

— Не совсем. Малость поменьше. Только что поступило сообщение с аэродрома — на подходе немецкий пассажирский самолет с делегацией. Просит разрешения войти в воздушное пространство Мальты и совершить посадку.

— Пипец... Отдохнули...

Глава 18

Новые игроки

Хочешь, не хочешь, — а пришлось ехать на аэродром и встречать очередных гостей. Можно было бы свалить все на подчиненных, но Илларионов захотел лично увидеть первую реакцию посланцев Гитлера. То, что прибудут не мелкие чиновники из немецкого посольства в Риме, это уже было ясно. Настало время для визитов более серьезных персон. Пока самолет кружил над аэродромом, заходя на посадку, встречающие думали, кто пожаловал на этот раз?

Наконец, транспортный "Юнкерс" коснулся полосы и стал быстро терять скорость. Всем, кто находился в этот момент на летном поле, было дико и непривычно видеть самолет со свастикой на киле и с крестами на фюзеляже. Такое пока что у многих не укладывалось в сознании. Но вот самолет остановился, и на трапе появились гости. Делегация оказалась очень небольшой — всего четыре человека в штатском. Двое были уже знакомы — Клаус фон Браун и Вальтер Рейснер. Скорее всего они прибыли, чтобы не расширять круг лиц, допущенных к контактам с пришельцами. А вот появление двух других ясно говорило, что отношения с Германией выходят на новый уровень. На Мальту прибыл Фридрих Гаус — полномочный посол из немецкого МИД. Четвертым членом делегации был молодой сотрудник МИД Отто Штрассер, игравший роль секретаря-референта и переводчика при после. Расширять круг лиц, допущенных к тайнам из будущего, немцы явно не хотели.

После церемонии знакомства Илларионов по привычке работы с итальянцами предложил перенести все официальные разговоры на следующий день, а сегодня отдохнуть, но гости из Берлина, в отличие от итальянцев, имели деловой настрой и попросили обсудить хотя бы в общих чертах решение предстоящих вопросов. Формального повода для отказа не было, поэтому пришлось срочно организовывать встречу на высшем уровне.

После стандартных вопросов о том, как долетели, и что сейчас интересного происходит в Берлине, перешли к деловой части. Немецких гостей интересовало установление прочных дипломатических отношений с новым государством с заключением торгового договора и создания дальнейших условий для плодотворного и взаимовыгодного сотрудничества. А также определения сфер интересов друг друга, чтобы не допустить случайного столкновения оных. Против такой постановки вопроса никто не возражал, и обе стороны тактично не упоминали события, случившиеся в истории в мире пришельцев. Фридрих Гаус всеми силами старался донести до своих собеседников главную мысль — давайте начнем наши отношения "с чистого листа" и не будем повторять ошибки прошлого. По большому счету, пришельцы из будущего хотели того же самого. И поскольку немцы сразу взяли верный тон, не пытаясь строить из себя "старшего брата", что опрометчиво попытался сделать Муссолини, переговоры шли довольно легко. Быстро решили вопрос об открытии немецкого консульства в Валетте, ряда торговых представительств и представительства рейхсбанка. Поскольку новому государству торговать пока что было нечем, товаропоток предполагался лишь в одну сторону, но в дальнейшем ситуация должна была выправиться. Договорились об открытии постоянно действующей пассажирской авиалинии Берлин — Валетта, которую будет осуществлять немецкая авиакомпания "Дойче Люфтганза". Обговорили также внешнеполитические и военные вопросы. Немцы поздравили Илларионова с таким громким успехом — взятием Мальты, попутно высказавшись в пренебрежительном тоне о своих итальянских союзниках, не сумевших сделать того же самого, и поинтересовались, можно ли рассчитывать на дальнейшее участие пришельцев в благородном деле некоторого ограничения "вечных британских интересов"? Как оказалось, они уже прекрасно осведомлены о разговорах с итальянцами касательно Суэцкого канала. Илларрионов лишь усмехнулся. Действительно, итальянцы и секретность — понятия не совместимые...

— Да, у нас действительно был разговор на эту тему с итальянцами. И мы не отказываемся от своих слов. Но начать операцию в зоне Суэцкого канала мы можем не раньше, чем итальянская армия будет к этому полностью готова. В настоящее же время я такой готовности не вижу. И не вижу в ближайшем будущем.

— Полностью разделяем Ваши опасения, господин Илларионов. "Успехи" итальянской армии в Африке просто поражают. И это даже с учетом того, что активность английского флота в Средиземном море после вашего появления фактически прекратилась, и итальянцы могут совершенно беспрепятственно перебрасывать подкрепления морем. К сожалению, в настоящий момент мы не можем перебросить германские войска в Африку для участия в суэцкой операции. Поэтому придется рассчитывать исключительно на помощь итальянцев.

— Не волнуйтесь, мы найдем им применение. По крайней мере, они смогут отвлечь англичан от направления главного удара, и заставить их распылить силы. На большее я и не надеюсь. У вас есть свежая информация о состоянии дел у англичан в Египте, и какими силами они располагают в этом регионе? Ибо информации, получаемой от итальянцев, я не особо доверяю. А то, что есть в наших исторических материалах, уже не соответствует действительности. Мир слишком сильно изменился с момента нашего появления.

— Да, мы обеспечим вас наиболее полной информацией. Насколько нам известно, в Англии всерьез восприняли возникшую угрозу, и постарались усилить свою группировку в Египте, перебросив войска частично из Индии и Новой Зеландии, частично из Европы вокруг Африки. Но итальянцы по-прежнему имеют там большое численное преимущество, хотя совершенно не торопятся им воспользоваться. Странное поведение. Но тут, увы, мы ничем не можем повлиять на ситуацию. Муссолини упрямо гнет свою линию и игнорирует любые наши предложения.

— Надеюсь, что когда-нибудь это все же произойдет. Кстати, господа, а что слышно о событиях в Советском Союзе? Мы не получаем никакой информации оттуда, а официальной радиопропаганде из Москвы я не верю. Кроме единственной встречи с представителями советского посольства, закончившейся разрывом даже не начавшихся отношений, у нас не было больше никаких контактов. Что удалось выяснить по линии германского посольства?

— Насколько нам удалось выяснить, Сталин пытается всеми силами либо засекретить, либо исказить любую информацию о вас — пришельцах из будущего. Ибо если все жители СССР узнают, что коммунистический строй развалится всего лишь через пятьдесят лет, это будет страшный удар по большевистской идеологии.

— Да уж... Было бы странно ждать чего-то другого... Ладно, давайте вернемся к нашим делам. Если мы собираемся наладить постоянное авиасообщение между Берлином и Валеттой, как вы смотрите на то, чтобы продать нам какое-то количество германской авиатехники и предоставить в наше распоряжение инструкторов на первое время? Ибо у нас только трофейные "Харрикейны", к которым невозможно получать необходимое снабжение. А наши самолеты, увы, не могут действовать с местных аэродромов. Такое возможно?

— Конечно! Какие именно самолеты и в каком количестве вас интересуют?

— В первую очередь для Мальты — двухмоторные истребители "Мессершмитт-110" и бомбардировщики "Юнкерс-88". Это то, что нужно сейчас. На будущее для работы в Африке — истребители "Мессершмитт-109", четырехмоторные "Фокке-Вульф 200" в варианте морского разведчика с дополнительными топливными баками, транспортники "Юнкерс-52" и легкие самолеты "Шторх". Подробности нужно будет обсудить с нашим командующим Военно-Воздушными Силами. Тогда же определимся и с количеством после согласования цены. Но нам в любом случае потребуется на первых порах не менее двух десятков двухмоторных истребителей "Мессершмитт-110".

— Что же, такое возможно. А какая-нибудь другая германская техника вас интересует?

— Сейчас нет, на Мальте нам с избытком хватает английских трофеев. Но вот в Африке потребуется. В первую очередь и в большом количестве — автотранспорт. Как легковой, так и грузовой. Причем специального — "пустынного" исполнения. Но об этом говорить пока рано...

Первая встреча с немецкой делегацией прошла на удивление плодотворно в отличие от итальянцев. Решив принципиальные вопросы и наметив направление дальнейшего сотрудничества, сделали перерыв до завтра, так как день уже клонился к вечеру. Поскольку попасть на "шашлыкинг" с итальянцами сегодня не удалось (хотя само мероприятие никто и не думал отменять), Илларионов после окончания встречи с немцами решил заглянуть в штаб и узнать — не случилось ли каких мелких ЧП, пока он был занят Большой политикой? В случае чего-то важного его бы сразу предупредили, а вот по поводу мелочей могли решить, что и до завтрашнего утра потерпит. И адмирал не ошибся в своих подозрениях.

По приходу в штаб дежурный по штабу капитан-лейтенант ему сразу доложил — часть "мобилизованных" сегодня лиц из числа "свободной прессы" категорически отказались принимать присягу, требуют немедленно их освободить, апеллируя к правам человека и свободе совести, и настаивают на встрече с представителями Лиги Наций. Илларионов улыбнулся — вполне ожидаемо.

— Что — прямо так и сказали?! Требуем представителей Лиги Наций?!

— Да, товарищ адмирал! Так и сказали!

— А о причинах своего поступка сказали? И сколько там таких "пацифистов"?

— Восемь человек. Говорят, что не желают потакать "безумным планам свихнувшегося узурпатора" и требуют срочных демократических выборов с привлечением наблюдателей от Лиги Наций. Остальные пять благоразумно помалкивают. Видно, что тоже недовольны, но открыто не протестуют.

— Значит все же есть зачатки разума, как говорит майор Кошкина... Слушайте приказ. Сегодня же, срочным порядком, обеспечить принятие присяги тех, кто согласится это сделать. Без какой-либо торжественности, просто перед строем. Никого насильно не заставлять и не уговаривать. После проведения присяги всех отказников под арест и ждать дальнейших распоряжений. В случае оказания сопротивления не церемониться. Вплоть до применения оружия в случае нападения на военнослужащего при исполнении. Задача ясна?

— Так точно, товарищ адмирал!

— Выполняйте...

Настроение испортилось, хотя такое поведение "демократов" было вполне ожидаемо. Илларионов шел в свой рабочий кабинет и думал. Ну вот и дождались первых ласточек... Если не задавить эту заразу в зародыше, то можно получить первую в этом мире "цветную революцию"... Ничего, я вам устрою "демократию" с "правами человека" и "общеевропейскими ценностями"... Ишь, чего удумали! Лигу Наций им подавай... Фигу вам, а не Лигу!

Следующие несколько дней заняли деловые встречи, на которых обсуждались вопросы экономического характера. Итальянцы сразу поняли, что появились серьезные конкуренты, поэтому отбросили всякие попытки диктовать условия. В целом расстались довольные друг другом. Немцы пообещали, что все заказанные самолеты прибудут на Мальту своим ходом, а необходимый технический персонал и различное снабжение будут доставлены самолетами "Люфтганзы". Когда обе делегации улетели, Илларионов занялся разгребанием накопившихся дел на собственной мальтийской кухне, ибо их за то время, пока он занимался Большой политикой, накопилось уже изрядно.

Приятной новостью было то, что дела с вербовкой в Африканский Легион на Сицилии и в Неаполе шли в гору, и уже начали прибывать первые партии кандидатов. По Италии на удивление быстро распространились слухи об очередных военных авантюрах дуче, но воевать итальянцы в подавляющем большинстве не желали. Во всяком случае, за то нищенское денежное довольствие, которое выплачивалось солдатам итальянской армии. Предлагаемые же условия у русских пришельцев были более чем заманчивы, поэтому количество желающих попытать счастья среди "солдат удачи" оказалось достаточно велико. Правда, потенциальных легионеров еще в Италии предупреждали, что ничего общего с бандитской вольницей в Легионе не будет. Кто начнет бузить до принятия присяги, того выгонят с "волчьим билетом" и отправят с первым пароходом в Италию без гроша в кармане. Ну, а после присяги... Армия есть армия...

Но предстояли еще два очень важных дела, тоже связанных с Большой политикой. Одно явное, с намерением привлечь как можно большее внимание, — нанесение официального визита в Испанию и вишистскую Францию для установления дипломатических и торговых отношений. В этом мероприятии сыграть главную роль предстояло крейсеру "Михаил Кутузов". Учитывая то, в каком плачевном состоянии находились что Испания, что "огрызок" Франции в настоящий момент, особых сложностей в этом деле не ожидалось. А вот операция в восточной части Средиземного моря требовала соблюдения секретности, чтобы ничего не просочилось наружу. Здесь предстояло действовать подводной лодке "Ангара", которая должна была доставить бывшего греческого контрабандиста Николаоса, а ныне полковника Матвеева к берегам Греции, которые он покинул двенадцать лет назад.

Накануне выхода в море молодожены Матвеевы все-таки смогли отпраздновать свадьбу, которую приходилось постоянно откладывать из-за внезапно навалившихся внешнеполитических мероприятий. Отпраздновали без особого шума, в кругу своих. Кроме группы "спецов" и баб-команды майора Матвеевой (наконец-то!) были лишь адмирал Илларионов и еще несколько старших офицеров. Начштаба Панкратов постарался, и свадебному столу могли бы позавидовать многие "новые русские" из эпохи девяностых. Мурка тоже рвалась вместе с мужем в Грецию, но Матвеев ей популярно объяснил, что там она провалится в течение часа, не зная греческого языка и обладая совершенно нехарактерной для гречанок внешностью. Может за шиворот и не возьмут, но вот пристальное внимание к ним обоим она привлечет, что совершенно не нужно. Поэтому он пойдет один. К тому же, для выполнения поставленной задачи большего количества людей и не требовалось.

Первая часть плана была простой и незамысловатой. Подводная лодка "Ангара" ночью высаживает Матвеева на берег неподалеку от Пирея, после чего остается неподалеку ждать его возвращения, находясь днем на глубине, а ночью всплывая для зарядки аккумуляторов и сеансов радиосвязи. После завершения миссии либо Матвеев выйдет в море самостоятельно на какой-нибудь местной лодке, и там его подберут, либо подаст условный сигнал по радио и его заберут с берега, снова послав "надувашку". Но до этого предстояло встретиться со старыми "коллегами" Матвеева по контрабандному бизнесу, и уже через них выйти на тех, кто может реально влиять на ситуацию. Провернуть такое за один день никто не предполагал, поэтому рассчитывали минимум на неделю. А там — как дело пойдет. Случайности никто не отменял.

Выскользнув под покровом ночи из Валетты, "Ангара" взяла курс к мысу Тенарон — южной оконечности материковой части Греции, мимо которого пролегал кратчайший путь в Эгейское море. Экипаж уже как следует отдохнул на Мальте, и настроение у всех было приподнятое. О характере задания не знал никто, кроме командира лодки, но присутствие на борту пассажира из "спецов" говорило само за себя. Единственно, неясной оставалась лишь конечная точка маршрута, но в том, что предстоит скрытая высадка полковника Матвеева на чужой берег, никто не сомневался. Иначе незачем посылать для этой цели подводную лодку. На самого же Матвеева поглядывали с большим интересом, ибо информация о том, что он из "беляков", покинувших Крым в 1920 вместе с Врангелем, уже разошлась по эскадре. Но вот более ранний период его деятельности, вплоть до февраля 1917, удалось удержать в секрете. Поэтому на многочисленные вопросы членов экипажа "Ангары" о том, "как оно было раньше", Матвеев отвечал, как будто бы всю Первую мировую провел на фронте в действующей армии, не углубляясь в детали. Но подводников, впервые в жизни увидевших настоящего "беляка", период с 1914 по 1917 интересовал постольку поскольку. Больше всего людей из постсоветского государства, где история раньше была очень тщательно "приглажена" и "исправлена", интересовали события с момента февральской революции и до окончания гражданской войны, а вот здесь Матвееву было что рассказать. И что его снова в какой-то степени удивило, на борту "Ангары" он тоже не ощутил никакой враждебности по отношению к себе. Одно лишь человеческое любопытство. Командир лодки капитан второго ранга Марков нисколько не препятствовал таким беседам, а наоборот сам слушал с большим интересом. Ибо т а к о г о невозможно было услышать ни на какой лекции по истории.

Переход через Ионическое и Эгейское море прошел без происшествий, "Ангару" так никто и не обнаружил. Ночью лодка шла в надводном положении под дизелями, контролируя окружающее пространство радаром, а днем погружалась на большую глубину, чтобы не быть случайно обнаруженной с самолета, которые по мере приближения к берегам Греции стали появляться все чаще и чаще. Серьезного флота у греков не было, поэтому его можно было не опасаться. Но вот от самолета даже образца 1940 года можно получить массу неприятностей, находясь на перископной глубине, поэтому рисковать не стоило. Помогало также то, что Эгейское море, несмотря на обилие островов, имеет большие глубины, поэтому можно было не опасаться касания грунта и нырять так глубоко, как считали нужным.

Время движения регулировали так, чтобы подойти в район Пирея после заката. Поскольку аппаратура "Ангары" позволяла отслеживать абсолютно все, находящееся на поверхности, подошли достаточно близко к берегу, после чего лодка всплыла. Суда, идущие в Пирей и в сторону Коринфского канала, не приближались так близко к побережью, поэтому столкновения можно было не опасаться. Гораздо труднее здесь было укрыться от многочисленных рыбацких лодок, но в этот момент поблизости никого не оказалось. После высадки "Ангара" уйдет к острову Эгина в заливе Сароникос, находящемуся южнее Пирея, и будет ждать там. Место высадки наметили чуть восточнее Пирея, чтобы можно было добраться до города уже к утру и не привлекать внимание.

И вот, идут последние минуты перед высадкой. Матвеев заранее поднялся наверх, чтобы глаза привыкли к темноте. На палубе лодки суета — готовят к спуску "надувашку". Погода тихая, лодка лежит в дрейфе на поверхности моря, и рядом никого нет. Только южнее видны огни проходящих судов, идущих в Пирей, и выходящих из него. Место здесь очень оживленное. Особенно если учесть, что неподалеку находится Коринфский канал, сокращающий путь из Эгейского моря в Ионическое. Но близко к берегу суда не приближаются, поэтому здесь относительно безопасно. Наконец лодка на воде и ее экипаж занял свои места. Командир лодки внимательно рассматривал берег в прибор ночного видения, и наконец разрешил высадку.

— Можно выдвигаться, Николай Федорович. На берегу ничего подозрительного нет. Если что не так, сразу же выходите на связь и назад, мы Вас подберем. Вокруг никого, поэтому можно подежурить здесь еще пару часов.

— Благодарю, Сергей Сергеевич, но лучше сразу уходите к Эгине. Местные рыбаки и контрабандисты, что суть одно и то же, здесь постоянно шныряют, поэтому за два часа кто-то все равно появится. Обо мне не беспокойтесь, я здесь каждую тропку знаю. Да и многие в Пирее еще помнят меня, как русского эмигранта Николаоса.

— Тогда удачи Вам!

— Благодарю Вас! Как лодка вернется на борт, сразу же уходите. Не волнуйтесь, ничего с греческим контрабандистом по кличке Офицер не случится...

Фыркнул мотор, и надувная лодка пошла к берегу, который темным массивом закрывал все впереди. Далеко слева ярко горели огни Пирея и Афин, но в этом месте побережье пустынно. Одни лишь голые скалы. Осторожно приблизившись к береговой черте, нашли ровный участок, чтобы можно было выбраться на сушу не замочив ног, и Матвеев, попрощавшись с подводниками, быстро исчез из вида в ночной темноте. Притаившись возле большого камня, прислушался к окружающему. Вдалеке быстро затихал звук подвесного мотора "надувашки". Рядом был слышен только шелест набегавших на берег небольших волн. Вокруг не было ни души. Неподалеку проходит дорога на Пирей и надо как можно скорее добраться до города. Вызвав по рации "Ангару" и доложив, что высадка прошла успешно, Матвеев зашагал в сторону дороги, старясь побыстрее покинуть побережье. Он снова оказался в Греции, сыгравшей важный этап в его жизни. Но уже не как никому не нужный русский эмигрант, офицер разбитой Белой армии, а как разведчик, имеющий важное задание. И это в корне меняло все.

К рассвету Матвеев был уже в пригороде Пирея, поэтому первым делом решил найти пристанище и выяснить последние новости, ибо до Мальты доходила только официальная информация о событиях в Греции, которой можно было доверять с большой натяжкой. Парадоксальность ситуации была в том, что в Греции сейчас находился у власти диктаторский режим, во главе которого стоял генерал Иоаннис Метаксас, симпатизировавший Гитлеру. Правда, Метаксас реально оценивал политическую ситуацию в Европе, и рассматривал Германию и Италию, как потенциальных противников, поэтому проводил умеренную проанглийскую политику. И вот на такую страну, которая вполне могла стать союзником стран "Оси", много возомнивший о себе Муссолини решил напасть, что сразу же сделало греков противниками как Германии, так и Италии, толкнув их к еще большему сближению с Англией. Но сейчас Англия уже не сможет помочь. Она просто физически не в состоянии перебросить свои войска морем в Грецию. А по суше, через территорию Турции, — на такой шаг турецкий президент Исмет Иненю никогда не пойдет. Хотя... Учитывая продажность турок, и их привычную готовность действовать по принципу "и нашим и вашим", такой вариант полностью исключать нельзя. А если английские войска не появятся на территории Греции... Вот будет номер, если Гитлер решит как следует проучить Муссолини, и не придет ему на помощь! Точнее, сделает вид, что придет, изобразив активность на границе с Грецией. А на деле будет вести "странную войну" с греками, которую совсем недавно вели англичане и французы до нападения на Францию. А что? В свете последних событий и такое возможно. Наблюдая за ходом встречи с немецкой делегацией через видеокамеры, Матвеев сделал вывод, что немцы всерьез восприняли информацию из будущего, и постараются не допустить такого же сценария событий. А в этом случае нападение на Грецию, чтобы любой ценой спасти Муссолини, — далеко не лучший вариант. Ибо рассчитывать на такого "союзника", слившего абсолютно все, что только можно слить, это значит самому себе обеспечивать неприятности...

Так, размышляя о прекрасном, Матвеев шел по улицам, с интересом глядя по сторонам и вслушиваясь в греческую речь. Давно он не бывал в Пирее, но вокруг все осталось знакомым. На него не обращали внимания. Одетого в простую неброскую одежду мужчину с небольшим чемоданчиком вполне могли принять за "деревенщину", приехавшую на заработки в Пирей откуда-нибудь из греческой глубинки, либо с островов в Эгейском море. Войти в город лучше в таком обличье. Потом, конечно, придется "пообчистить перышки". Ибо для состоятельных "эллинов", повернутых на своей исключительности и великой роли в истории человечества, встреча в приличном месте с "неотесанной деревенщиной", причем явно из эмигрантов, — моветон. Но сначала надо найти отель среднего уровня, где может останавливаться как средний класс, так и более-менее состоятельная "деревенщина". Соваться в таком виде в фешенебельные отели нельзя, а связываться с ночлежками тем более опасно. Там такой контингент, что ничего нельзя оставлять — сопрут. Да и полиция туда частенько заглядывает, что совершенно не нужно. Хоть у Матвеева и был настоящий греческий паспорт, оставшийся еще с прошлых времен, но связываться с продажной греческой полицией лучше не стоит.

Наконец Матвеев добрался до небольшого отеля "Одиссей", имевшего хорошую репутацию, где без проблем получил номер и ворох самой свежей информации от портье. Оставив вещи, отправился по старым адресам, где первым в списке значилась таверна "Сирена" неподалеку от порта, где его "коллеги" по контрабандному ремеслу частенько собирались, чтобы обсудить последние новости за стаканчиком хорошего вина.

Посетителей в этот ранний час было немного, но за стойкой Матвеев увидел старого знакомого — хозяина таверны Александроса Хронопулоса. Хитромудрого грека, занимавшегося не только кулинарией, но и торговлей контрабандными товарами. Александрос тоже узнал Матвеева и очень обрадовался раннему гостю.

— Кого я вижу, Николаос! Здравствуй, дорогой! Где ты пропадал столько времени?

— Доброе утро, старина Александрос, рад тебя видеть! Дела замотали, вот и пришлось на время покинуть Пирей. А сейчас вернулся, и сразу к тебе. Соскучился по твоей кухне.

— А вот это правильно! Присаживайся, сейчас все быстро организуем!

— Кстати, ты не в курсе, кто из наших сейчас в городе?

— Да многие есть. Кто конкретно тебе нужен?

— Дядя Коста, Живчик и Македонец.

— Живчика и Македонца нет — вчера в море ушли. А вот дядя Коста сегодня вечером обещал быть. Приходи часикам к семи. Если он придет раньше, предупрежу, что ты его спрашивал.

Матвеев сел за стол и огляделся, предавшись воспоминаниям. Здесь практически ничего не изменилось за двенадцать лет. Чем ему нравился Александрос — грек был кладезем местных новостей, но при этом не лез с ненужными расспросами, ибо в среде контрабандистов излишнее любопытство не приветствовалось. Захочет человек сказать — сам скажет. Да и кухня в "Сирене" была отличная, поэтому данная точка общественного питания давно стала излюбленным местом встреч для определенного контингента местных жителей, чьи интересы не совсем совпадали с таможенным кодексом. Разумеется, власти об этом прекрасно знали, но формального повода прикрыть заведение "дяди Сандро" не было. Скорее всего, грек приплачивал кому-то наверху, поэтому полиция обходила "Сирену" стороной. Да и делать ей там было особо нечего, поскольку драки в таверне были большой редкостью. Случайных залетных "героев" тут же ставили на место сами контрабандисты, а местная шпана, хорошо знающая, с кем имеет дело, вела себя прилично. То есть, в качестве "штаба" данное заведение подходило идеально.

День Матвеев посвятил сбору информации, пообщавшись с местными жителями и внимательно ознакомившись с прессой, из чего сделал вывод, что несмотря на внешнее спокойствие и привычный ему ритм здешней жизни, правительство Греции осознает опасность эскалации военного конфликта в средиземноморском регионе, который затронет и Грецию, поэтому предпринимает меры для обеспечения безопасности страны. Другой вопрос, что при наличии имеющихся сил говорить о войне с сильным противником не приходилось. Все также недооценивалась опасность удара со стороны Югославии. Полоса укреплений, получившая название "линия Метаксаса", прикрывала фактически только границу с Болгарией. Хотя в отношении Италии, захватившей соседнюю Албанию, греки никаких иллюзий не питали. Поэтому, когда вечером Матвеев снова отправился в "Сирену", текущую обстановку в Греции в общих чертах он уже представлял.

Вечером в "Сирене" было многолюдно. Местные завсегдатаи любили заглянуть на огонек к "дяде Сандро". Нужного человека Матвеев увидел, едва вошел. Пожилой грек Константинас Панайотис сидел в дальнем углу и вел неторопливую беседу с молодежью за стаканчиком вина. Матвеева он узнал сразу и улыбнувшись, что-то сказал своим собеседникам, после чего они быстро исчезли, оставив старых друзей вдвоем. После взаимных приветствий и традиционных вопросов о здоровье перешли к делу.

— Давно тебя не было, Николаос. Ничего плохого не случилось?

— Нет, дядя Коста, все нормально. Просто так вышло. Я к тебе по делу. Знаю, что у тебя есть выход на армейских офицеров в больших чинах. Можешь обеспечить мне встречу с кем-нибудь, кто имеет доступ на самый верх?

— Хм-м... Странная просьба. Да, такие связи у меня есть. Но эта публика просто из любопытства на встречу не пойдет. Что им можно сказать?

— Скажи, что я хочу передать важные материалы, касающиеся безопасности Греции. Причем срочно, ибо срок годности у этой информации очень небольшой. И безвозмездно. Может взять с собой кого-нибудь для подстраховки, если боится, но чтобы без фокусов. Если я пойму, что меня там ждет целая компания, жаждущая пообщаться, то встреча не состоится. Место и время — на его усмотрение.

— Вот даже как?! Николаос, не знаю, во что ты вляпался, но чувствую, что грядет большая заваруха. Я прав?

— Прав.

— Понятно. Приходи сюда завтра в это же время. Думаю, к вечеру уже что-то будет известно...

В ходе дальнейшего разговора этой темы больше не касались, в основном обсуждая последние местные новости. Распространяться о том, где провел все это время, Матвеев не стал. Сказал только, что встретил богатых соотечественников, которые предложили службу в охране, а Панайотис не пытался узнать подробности.

Следующие два дня тянулись очень долго. За это время Матвеев порядком исколесил Пирей, побывал в Афинах, и приобрел лощеный вид, совершенно непохожий на "деревенщину". Панайотис сообщил при следующей встрече, что удалось договориться с одним из штабных офицеров, который будет ждать на следующий день в ресторане отеля. Чтобы не связываться с паролями и прочими шпионскими атрибутами, Панайотис представит их друг другу и сразу же уйдет. Офицер дал честное слово, что никаких фокусов с его стороны не будет, а дядя Коста пообещал то же самое со стороны Матвеева, за личность которого поручился.

И вот вечером третьего дня Матвеев, выглядевший соответственно текущему моменту, вошел вместе с Панайотисом в зал ресторана фешенебельного отеля "Посейдон", где простым смертным делать было нечего. Интересующий его человек был в штатском и сразу обратил внимание на вошедших. Узнав Панайотиса, слегка кивнул ему, дав понять, что дальнейшее присутствие контрабандиста нежелательно. Матвеев сел за стол и поздоровался, внимательно оглядев собеседника. В принципе, никого другого он и не ожидал. Обычный штабной сноб из чистокровных эллинов, считающий понтийских греков вторым сортом. А всех прочих иностранцев — третьим. Тем не менее, разговор начался на вежливой ноте.

— Добрый вечер, господин Матвеев. Я полковник Ласкаридис. Мне сообщили, что Вы хотите передать какие-то материалы, касающиеся безопасности Греции. Причем б е з в о з м е з д н о. Я не ошибся?

— Вы не ошиблись, господин полковник. Прошу Вас, ознакомьтесь.

С этими словами Матвеев вручил собеседнику папку с бумагами, которые тот начал сразу же просматривать. По мере просмотра выражение лица грека менялось. В конце концов, просмотрев все документы, он удивленно уставился на Матвеева.

— Но откуда у Вас э т о?!

— Меня попросили передать эти материалы одному из высокопоставленных офицеров греческой армии.

— И Вы хотите, чтобы я во все это поверил? Человеку, которого я не знаю, и который, давайте называть вещи своими именами, не в ладах с законом?

— А я не прошу мне верить, господин полковник. Меня попросили передать эти бумаги, и я их передал. А верить этой информации, или не верить, — дело ваше. На этом моя миссия закончена. Благодарю Вас, что нашли время для встречи со мной.

— Подождите, господин Матвеев! Как можно связаться с Вами?

— Я всего лишь курьер, господин полковник, и ничего не знаю. Мне хорошо заплатили, и попросили передать эти бумаги, сказав, что это очень важно для Греции. Этого человека я никогда раньше не видел. А сейчас не смею больше Вас задерживать. До свидания!

Не дав греку собраться с мыслями, Матвеев попрощался и покинул ресторан. И почти сразу же обнаружил за собой хвост. Что было вполне ожидаемо. Но вели себя топтуны мирно, и никаких попыток задержания не предпринимали. Поэтому, вдоволь поводив их за собой по шумным вечерним улицам Пирея, Матвеев избавился от слежки тогда, когда счел это нужным. Больше ему в Греции делать было нечего. Пришла пора выбираться отсюда. И чем скорее, тем лучше.

Добравшись до порта, Матвеев еще раз проверил обстановку. Все тихо, слежки нет. Очевидно, не ожидали от него такой прыти. Но оставаться в Пирее больше нельзя. Ибо греки обязательно захотят выяснить подробности, и начнут его искать. Неприметная старая, но еще крепкая лодка, купленная вчера, ждала его среди других таких же многочисленных рыбачьих посудин. Панайотис прибыл сюда сразу же после выхода из ресторана, и теперь нервничал, поглядывая на часы. Матвеев не стал задерживаться. Все необходимое он спрятал в укромном месте заранее еще до встречи, поскольку возвращаться в отель не собирался.

— Давно ждешь, дядя Коста?

— Тьфу на тебя, напугал! Давно. Тут все тихо, никого не было. Что мне говорить, когда спрашивать будут? Ты ведь, как я понял, обратно нескоро вернешься?

— Правду говори, дядя Коста. Появился Офицер после стольких лет отсутствия, начал деньгами сорить и попросил его свести с кем-то из греческих офицеров, так как у него для них важная посылка. Ничего криминального в этом нет. Купил старый баркас зачем-то, но с вполне приличным мотором. Вы вместе пришли в "Посейдон", после чего расстались, и больше ты Офицера не видел. Баркас его тоже на следующее утро исчез. И куда Офицер делся, ты не знаешь.

— Что же, вполне правдоподобно, могут поверить. Бак полный, все барахло тоже на месте. Можешь выходить в море хоть сейчас. Но, если можно... Николаос, когда ждать заварухи?

— Только для тебя, дядя Коста. Ты для меня очень много сделал, а я добро помню. До конца октября исчезни вместе с семьей из Пирея. Либо в Турцию, либо на Кипр. Там пока тихо будет. Вот как дальше — не знаю.

— Спасибо, Николаос. Ты меня знаешь, я не из болтливых. Храни тебя бог, может когда еще и свидимся...

Попрощавшись с греком, Матвеев завел мотор и покинул место стоянки рыбачьих лодок. Хорошо, что было уже довольно поздно, и поблизости никого не оказалось. А издалека в темноте невозможно никого опознать. Отойдя от берега, взял курс на юг — в сторону крупного острова Эгина, расположенного в заливе Сароникос. Где-то там сейчас должна находиться "Ангара". Когда за кормой осталась "тропа", по которой обычно шли все суда, идущие в Пирей и из Пирея на выход в море, вызвал "Ангару" по рации. Ответили сразу. Лодка находилась в надводном положении восточнее Эгины и держалась в стороне как от проходящих судов, так и рыбаков. Чуть изменив курс, рыбачий баркас довольно быстро шел по притихшему Эгейскому морю. Позади удалялись огни Пирея и Афин. Сплошным потоком шли суда в обоих направлениях — расположенный рядом Коринфский канал привлекал многих, чтобы сократить путь. Здесь еще не было войны, и многим казалось, что она сюда не придет. Опасное заблуждение...

Когда баркас удалился уже далеко от Пирея, и с правого борта возвышалась темная масса острова Эгина с редкими огнями, пришел вызов с "Ангары". Его идентифицировали и велели лечь в дрейф, лодка сама подойдет поближе. Вскоре из темноты показался длинный низкий силуэт с возвышающейся над палубой рубкой. Матвеев дал ход и подошел вплотную. Пока матросы удерживали баркас рядом с бортом за фалини, прорубил топором днище баркаса, и только после этого перебрался на палубу "Ангары". Греческий контрабандист по прозвищу Офицер должен исчезнуть бесследно. И пусть его теперь ищут во всех греческих портах, если захотят.

На лодке Матвееву устроили радостную встречу. Оно и понятно — болтаться на поверхности моря в районе с таким интенсивным судоходством, шарахаясь от каждого огонька ночью, никому не понравится. И хорошо, что операция не затянулась надолго. После затопления баркаса "Ангара" сразу же дала ход и направилась на юг — на выход из Эгейского моря. К утру она была уже далеко от Пирея и ушла под воду незадолго до рассвета. Фактически был сделан еще один шаг по изменению Истории. К каким последствиям он приведет, пока неясно. Сумеют ли греки воспользоваться с толком этой информацией, и что предпримут, никто не знает.

В восточной части Средиземного моря пока что делать было нечего, поэтому "Ангара" получила приказ возвращаться в Валетту. До конца октября итальянцы вряд ли начнут греческую авантюру, а может и позже, если захотят подготовиться получше. А пока здесь будет тихо. Англичане сидят в Египте и Палестине, не предпринимая никаких действий. Итальянцы заняты тем же самым в Ливии, проявляя удивительную пассивность. Но вот в западной части Средиземноморья события начали разворачиваться с пугающей быстротой. На следующую ночь при очередном сеансе связи было получено сообщение — произошел конфликт между испанцами и англичанами. Подробности неизвестны, но дело касалось выбросившегося на берег неподалеку от Альмерии английского линкора "Принц Уэльский". То ли испанцы решили на нем поживиться, а англичане им помешали, то ли еще что-то в этом роде, но дело дошло до стрельбы, и что сейчас будет, сказать сложно. Французский флот под командованием адмирала Жансуля тоже не оставляет в покое Гибралтар, напоминая о том, что "вечные британские интересы" могут быть кому-то уже поперек горла. До обстрела с моря дело больше не доходило, но вот английские подводные лодки, пытающиеся пройти в Средиземное море, французские эсминцы гоняют с завидным постоянством. Французские крейсера патрулируют в Гибралтарском проливе и исключают любую возможность для английских кораблей проникнуть в Средиземное море незамеченными. А французские подводные лодки хулиганят на подходах к самому Гибралтару, фактически блокировав его. Все попытки английской авиации помешать этому срывались французской авиацией, базирующейся на аэродромы во Французском Марокко, а английские эсминцы, рискующие патрулировать Гибралтарский пролив, были вынуждены вступать в бой с французскими крейсерами и лидерами. Запасы топлива и боеприпасов в Гибралтаре таяли, ибо подвоз фактически прекратился. А с севера лязгала клыками недовольная Испания, которая хоть формально и декларировала нейтралитет, но после боя англичан и французов в Альмерийском заливе категорически отказалась снабжать Гибралтар продовольствием и чем бы то ни было вообще. Морской твердыне, на которую Британия всегда возлагала большие надежды, стал грозить голод. В Лондоне только после провалившейся "Катапульты" и ее тяжких последствий осознали, что мир изменился. И статус Британии, как Владычицы морей, теперь под большим вопросом.

Глава 19

Летят перелетные птицы...

Пассажирская линия Берлин — Валетта заработала вскоре после убытия немецкой делегации. Обслуживала ее авиакомпания "Дойче Люфтганза", сразу же занявшаяся оборудованием местного аэродрома по европейским стандартам. Единственным неудобством было то, что здесь же базировались и военные самолеты, что ни Илларионову, ни авиационному начальству эскадры не нравилось. Но пока другие аэродромы еще не были готовы, приходилось с этим мириться.

С первых же дней занялись созданием материальной части для вновь создаваемых ВВС и сухопутных войск нового государства. Поскольку базировать на Мальте пока что можно было только самолеты аборигенов и вертолеты из будущего, в этом направлении и стали работать. Трюма "Тавриды", освобожденные от груза, предназначенного "братскому народу" Сирии, теперь работали исключительно на "копирование" новой военной техники. Разные мелочи, не требующие значительного свободного пространства, "копировали" в различных служебных помещениях. Хоть обеспечение секретности оказалось нелегким делом, но пока что удавалось сохранить главную тайну пришельцев. Связываться с копированием "Харрикейнов" не стали, поскольку все равно ожидалось прибытие немецких самолетов вместе с инструкторами. Поэтому сосредоточились на выпуске "Ночных охотников", которые показали высокую эффективность при взятии Мальты. Но если с производством бронетехники никаких проблем не было, даже самые крупные ее представители — самоходки "Мста" без проблем помещались в трюме "Тавриды", то вот с вертолетами так не получалось. В целом виде "Ми-28Н" в трюм никак не влезал, мешали лопасти несущего ротора. Пришлось их отсоединить и копировать отдельно, а затем собирать вновь полученную "копию" на причале, что занимало довольно много времени по сравнению с подготовкой бронетехники. Но "технари" были неумолимы и посылали всех подальше, заявляя, чтобы не гавкали под руку, если хотят, чтобы все было сделано хорошо. Именно поэтому сборка вертолетов на причале велась только в светлое время суток. Здесь еще выручало то, что вертолеты были способны взлетать прямо с причала, и их можно было перегонять на аэродром своим ходом, чего нельзя было сказать о самолетах. Это тоже было одной из причин отказа в производстве "Харрикейнов". Поэтому с авиатехникой аборигенов решили пока не мудрить, а закупать ее обычным порядком. Благо, золото в хранилище "Тавриды" не переводилось, и его даже стали потихоньку вывозить в местный банк, чтобы не держать все в одном месте. Доставка велась на тентованных грузовиках, также предназначавшихся "братскому народу" Сирии и успешно "скопированных". Охрану осуществляли те, кто был посвящен в тайну "Тавриды". О характере груза местные жители даже не догадывались. Ибо никто, находясь в здравом уме, не мог предположить, что за один рейс каждый грузовик перевозит порядка пяти тонн золота в слитках. А если бы узнали, что в подземном хранилище банка уже находится более тысячи тонн драгметалла, и он продолжает туда поступать, то можно было бы ожидать любых сюрпризов. Правда, для предотвращения возможных сюрпризов каждый грузовик сопровождали два бронетранспортера, а возле банка несли круглосуточную охрану "Терминаторы", способные отразить любое нападение грабителей. Но служба безопасности, налаженная особистами, работала четко. И до сих пор ничего из того, что творилось на закрытой территории порта, не просочилось наружу.

Причалы, где стояли транспорты, и "Таврида" в том числе, были огорожены, и никто из аборигенов доступа туда не имел. Но многие видели, что с закрытой территории регулярно выезжают танки, грузовики, еще какая-то техника, а также периодически взлетают вертолеты, которые сейчас в Европе называли геликоптерами. Разумеется, это привлекло внимание, и очень скоро появились "незваные гости". Но если сначала это было всего лишь местное ворьё, привыкшее "шустрить" на территории порта, то вскоре пошли клиенты посерьезнее. Первыми попались представители итальянской разведки. Синьорам казалось, что они все предусмотрели, хотя действовали довольно-таки примитивно, попытавшись проникнуть на охраняемую территорию. Но, увы! Они не были знакомы с системами безопасности двадцать первого века. Попавшись с поличным, попытались выдать себя за местных уголовников, но долго эта легенда не продержалась. Правда, с итальянцами обошлись без грубостей. Выведя их на чистую воду, взяли отпечатки пальцев, сфотографировали и передали с рук на руки итальянской стороне, велев больше так не делать. Следующими засветились немцы. Эти действовали гораздо умнее. Прибыв на Мальту под видом служащих авиакомпании "Дойче Люфтганза" и сотрудников консульства, стали собирать информацию, не пытаясь лезть сами, куда не просят. Вместо этого приложили максимум усилий завербовать кого-нибудь из пришельцев, а также местных жителей, работающих в открытой для аборигенов части порта. Надо ли говорить, что такие люди довольно быстро нашлись. Как среди пришельцев, так и среди местных жителей из числа работников порта. Но если местные не могли рассказать абсолютно ничего из того, что интересовало немецкую разведку, поскольку имели дело лишь с прибывающими в Валетту итальянскими судами, то вот кандидатуры на роль "предателей" среди своих были тщательно отобраны начальником службы безопасности эскадры капитаном первого ранга Захаровым, а сами "предатели" проинструктированы, как им себя вести, что и когда говорить, а также на чем именно их могут подловить и "завербовать". И когда первые вербовки состоялись, Захаров довольно потирал руки. Сыграть в такую увлекательную игру с хорошо известными в истории конторами товарища Канариса и товарища Шелленберга — что может быть интереснее для особиста из двадцать первого века? Разве что игра с конторой товарища Берии. Очень большой интерес представляли также джентльмены из Лондона, посланцы которых уже находились "в гостях", и их коллеги по ту сторону Атлантики. Но эти были далеко, и очевидно добраться до места еще не успели. Остальным такое либо не по плечу, либо им самим уже не до пришельцев. Как например французам. Но это "интерессанты" хорошо известные, давно ожидаемые, и вполне предсказуемые в своих действиях. Каково же было удивление всех, когда на Мальту прибыли представители белогвардейских организаций РОВС, КИАФ, а также представители "дома Романовых", появление которых вообще ни в какие ворота не лезло. Причем прибыло этих "призраков прошлого" довольно много, поскольку сицилийцы, заинтересованные в расширении совместного бизнеса, сразу же наладили пассажирское сообщение морем, не дожидаясь, пока немецкая "Дойче Люфтганза" и собственная "Ала Литториа" раскачаются. Два пассажирских парохода совершали регулярные рейсы между Валеттой и Катанией по расписанию, поэтому пассажиропоток между Мальтой и Сицилией резко возрос.

Когда адмиралу Илларионову доложили, что на Мальту прибыла большая делегация, возглавляемая не кем-нибудь, а самим "Главой Российского Императорского Дома" Владимиром Кирилловичем Романовым, сыном почившего в бозе последнего "императора Всероссийского в изгнании" Кирилла Первого, более известного в истории, как "царь Кирюха", он очень удивился. Этим-то что здесь надо?! Как оказалось, представители "соли земли русской" прибыли с намерениями установить прочные деловые связи и "скоординировать дальнейшие совместные действия", поэтому н а с т а и в а ю т на встрече, что вызвало хохот у адмирала. Ну, раз н а с т а и в а ю т, то почему бы и нет? Поглядеть на этот исторический "зоопарк" и послушать, что же предложат потомкам те, кто слил абсолютно все, что только можно слить. И остался в истории, как сборище никому не нужных неудачников. Политических банкротов, которые всегда были на побегушках. У немцев, французов, англичан, американцев, японцев, у кого угодно. Но никогда так и не стал влиятельной политической силой, с которой стоит говорить на равных.

Но Илларионов не был бы самим собой, если бы не постарался стрясти с этих незваных гостей хоть какую-то пользу. По принципу — с паршивой овцы... Поэтому вызвал на совет своих ближайших помощников по "большой политике" — начштаба Панкратова, полковника Никитина, полковника Матвеева и недавно вошедшего в этот круг особиста капраза Захарова. Полковник Бережков отсутствовал — убыл на крейсере "Михаил Кутузов" с дипломатической миссией в Испанию и Францию.

— Давайте по порядку. Константин Алексеевич, начнем с ваших "особых" дел. Кто там еще есть в этой банде? Одни лишь "бывшие" во главе с "главой", или какая-то группа поддержки тоже имеется?

— Кроме "бывших" еще борзописцы. Целый интернационал со всей Европы. Слетелись, как мухи на мед в предвкушении сенсации.

— А из Союза кто есть?

— Есть двое. Один вроде как от "Правды", а другой от ТАСС. Да только мне кажется, что они оба из ведомства Лаврентия Палыча. Воспользовались моментом прибыть на Мальту с таким прикрытием.

— А вот это уже интересно... Подключите наших борзописцев, пусть с ними пообщаются. Эта братия самозванцев в своей среде на раз определяет. По крайней мере будем знать, что информация точно дойдет по назначению. Николай Федорович, Ваших знакомых по гражданской войне там нет? Может тоже пообщаетесь? Когда бы еще удалось с самим "главой дома Романовых" побеседовать! Вы их скорее поймете, чем мы.

— Знакомых нет. Об этих людях я слышал, но лично встречаться не приходилось. Что касается встречи с ними сейчас... Это крайне нежелательно. Не нужно, чтобы они вообще меня видели. Ведь не исключено, что мне придется отправиться во Францию, и там я могу столкнуться с кем-нибудь из них.

— Да, пожалуй... Тогда сделаем так...

Следующие дни прошли в подготовке к "историческому событию". Илларионов, поскольку был ключевой фигурой в данном мероприятии, временно "исчез" по важным делам, чтобы гости не надоедали своими "требованиями" о встрече. За это время служба безопасности вместе со "спецами" полковника Никитина смогла определить, кто чем дышит, и с кем стоит разговаривать, а кого надо гнать поганой метлой. Баб-команду майора Матвеевой решили пока не подключать к делу, ибо Матвеев и Никитин предполагали, что ничем, кроме громкого скандала, это мероприятие не закончится. Журналисты и телевизионщики из тех, кто не стал заниматься глупостями и требовать демократических выборов, с первого же дня подключились к работе и смогли выявить среди прибывшей пишущей братии тех, кто действительно являлся таковым, а для кого это было лишь удобным прикрытием. Подозрения капитана первого ранга Захарова подтвердились — оба корреспондента из СССР имели к средствам массовой информации весьма условное отношение. И это очень обрадовало Илларионова, поскольку позволяло провести нужный вброс информации максимально быстро и без искажений, какие могли возникнуть при многократном перепечатывании материала разными изданиями с двойным, а то и тройным переводом. Гости с интересом проводили время в Валетте, общаясь с пришельцами в неформальной обстановке. Единственно, кто был недоволен, это "глава дома Романовых". Ибо прекрасно понимал, что пришельцы таким образом демонстрируют "главе" его настоящее место, отговариваясь отсутствием адмирала на Мальте.

И вот настал этот знаменательный день. С раннего утра вокруг мэрии, где было решено провести встречу, толпился народ. За эти дни количество прессы значительно увеличилось — прибыли представители СМИ Югославии, Греции и Турции. Последние чувствовали себя неуютно, поскольку российский триколор, поднятый над зданием, будил в них нехорошие воспоминания. Как и наружная охрана в мундирах с погонами, очень напоминающими погоны Русской императорской армии.

Илларионов прибыл на встречу несколько раньше и без какой-либо помпезности. Просто вышел из подкатившего к мэрии бронированного "Тигра", который никак не походил на лимузин представительского класса, и направился к двери в сопровождении охраны, будучи одетым в повседневную форму. Это было настолько неожиданно, что никто из прессы, не допущенной внутрь, даже не успел среагировать. В отличие от Илларионова прибывшая делегация сделала все для того, чтобы пустить пыль в глаза. Кортеж из автомобилей подкатил ко входу, а дальше началось шоу "выход императора". Пресса сразу же заволновалась и сделала попытку прорваться к "монаршей особе", но охрана оттеснила большинство из них, сделав исключение для нескольких репортеров, что наводило на мысль о заранее срежиссированной ситуации. Дав краткое интервью, "глава дома Романовых" прошел в здание. За ним следовала многочисленная свита. Шоу продолжалось.

В зале, где предстояло провести встречу, все уже было готово. Телевизионщики настроили свою аппаратуру, допущенная пресса заняла места заранее, ждали лишь главных действующих лиц. Первыми в зал вошли Илларионов, Панкратов, Никитин и Захаров. Все в парадных мундирах. Причем без какой-либо торжественности. Просто зашли и заняли свои места. Матвеев наблюдал за встречей через видеокамеры, находясь в другом помещении и не показываясь на публике. И тут раздался зычный торжественный возглас.

— Глава Российского Императорского Дома!!!

На лицах Илларионова и его людей появились улыбки. В зал вошел молодой человек в штатском и направился к столу. За ним последовала довольно большая свита из высших функционеров белоэмигрантских организаций. Когда все расселись, Илларионов на правах хозяина поздравил гостей с прибытием на Мальту и извинился за столь долгое отсутствие, вызванное военным положением. После этого предложил перейти к делу и озвучить причины, заставившие гостей проделать столь далекий и сложный путь в условиях Европы, охваченной войной. Слово взял Владимир Романов. Говорил он долго и красиво. Видно, сказывался опыт. Но за вежливыми словами и общими фразами даже неискушенному в политических интригах человеку было видно стремление любыми путями обеспечить свое "главенство" над пришельцами и сделать их марионетками в руках белой эмиграции и "императорского дома". Илларионов слушал молодого человека, которому едва исполнилось двадцать три года, и недоумевал. Неужели э т и еще на что-то надеялись?! В конце концов, ему это надоело. И он, дождавшись паузы, ответил на прямо поставленный вопрос.

— Н е т, Владимир Кириллович. Мы не собираемся восстанавливать монархию в Советском Союзе, который Вы упорно называете Россией. Точно также мы не собираемся восстанавливать монархию у себя, так что все притязания дома Романовых на престол в нашем государстве бесперспективны. И тем более мы не собираемся воевать с Советским Союзом. Ни по этому поводу, ни по какому-либо другому. То, что у власти там сейчас находится партия большевиков, с которыми у нас есть определенные разногласия, в целом не меняет ситуацию. В Советском Союзе живет наш народ, из которого вышли мы все, и воевать с ним мы не будем. Ибо не считаем Советский Союз своим врагом. Если Вы и ваши люди согласны признать такую ситуацию, то можно говорить о нашем дальнейшем сотрудничестве. Если же вы рассматриваете нас исключительно, как инструмент для реализации своих планов по восстановлению монархии, то дальнейшие разговоры не имеют смысла.

— Но, Владимир Иванович... Вы отвергаете всю многолетнюю историю России и согласны отдать нашу многострадальную Родину на откуп агентам мирового сионизма?!

— Это сделали не мы. Владимир Кириллович. Это сделали те, кто устроил февраль семнадцатого, к чему большевики не имели никакого отношения. И кто в большинстве своем сейчас обретается в эмиграции, проиграв как большевикам, так и всем прочим. Поэтому разговор в прежнем ключе не имеет смысла. Мы можем признать лично Вас и ваших людей и принимать их у себя, но только, как частных лиц. Но не как членов правящего императорского дома, заявляющего права на российский престол. Если Вы согласны с такой постановкой вопроса, можно говорить дальше. Если нет — значит нет.

Последовала немая сцена. Очевидно, никто из прибывших не ожидал услышать такое. Кинооператоры снимали исторический момент, а репортеры что-то строчили в блокнотах. Телевизионщики из двадцать первого века тоже не теряли время, стараясь запечатлеть для истории небывалое событие — как "дом Романовых" публично посадили в лужу. Пауза затягивалась. Наконец "глава дома" нарушил молчание.

— Иными словами, господин Илларионов, Вы отвергаете всех русских людей, оказавшихся на чужбине не по своей воле?

— С чего Вы так решили, господин Романов? Я такого не говорил. Господа, пользуясь случаем, хочу передать свое сообщение всем русским людям. Причем не только тем, кто оказался на чужбине, но и тем, кто остался на территории СССР. Мы рады соотечественникам, и с радостью примем всех без различия пола, возраста, профессии и вероисповедания. Единственное условие — полная лояльность. В нашем государстве все равны, нет сословий и связанных с этим ограничений. Система дворянских титулов упразднена, и их владельцы не будут иметь каких-либо преимуществ перед другими. Никакие деяния, совершенные в период гражданской войны, причем с обеих сторон, преследоваться не будут. Мы строим новое государство по образцу того, которое покинули не по своей воле, и хотим жить в мире со всеми. Но если кто-то начнет рассматривать нас исключительно, как инструмент для достижения своих целей, и попытается сделать из нас своих марионеток, то такие попытки изначально обречены на провал. Господа, я не требую немедленного ответа. Отложим встречу на сутки. Обсудите все в своем кругу, а завтра продолжим, если сочтете нужным. Если нет — значит вы напрасно потратили время, прибыв на Мальту. Повторю еще раз, чтобы исключить любое недопонимание. Весь "дом Романовых" в эмиграции для нас не более, чем группа частных лиц, не имеющих никаких государственных постов и связанных с этим прав и обязанностей. Мы согласны сотрудничать с ними, но именно как с частными лицами, а не государственной структурой. РОВС и КИАФ — общественные организации, также не имеющие каких-либо полномочий, присущих государственным структурам. Мы ничего не имеем против создания таких организаций. Но если они хотят иметь свои отделы на территории нашего государства, то обязательное условие — прекращение подрывной деятельности против Советского Союза. На этом у меня все, господа. Встретимся завтра в это же время. Во всяком случае, я на это надеюсь.

С этими словами представители пришельцев во главе с Илларионовым поднялись и покинули зал заседаний. В зале стояла мертвая тишина. Слышно было только жужжание кинокамер и скрип перьевых ручек по бумаге. Т а к о й встречи на высшем уровне "дом Романовых" еще не знал.

Публично макая в дерьмо "понаехавших бывших", Илларионов преследовал три цели. Первая, и самая главная, — внести раскол в ряды белой эмиграции и перетянуть большую ее часть на свою сторону. Ибо основной массе русских эмигрантов была глубоко безразлична мышиная возня "дома Романовых" по возрождению монархии в России. И кроме как сворой ряженых клоунов, не имеющих абсолютно никакого политического веса, они этот "дом" не воспринимали. Выражение "царь Кирюха" возникло не на пустом месте. Вторая цель была в стремлении дать понять руководству СССР, что пришельцы из будущего не только не собираются сами пакостить СССР, но и всяким "императорским домам" не позволят. Поэтому приглашают к сотрудничеству. И третья цель — завуалированный намек Германии, что не стоит тешить себя иллюзиями в стремлении сделать из государства пришельцев вторую Румынию, или Венгрию, пляшущих под дудку Третьего Рейха. Умный поймет, а с дураками лучше дела не иметь. Правильные выводы по итогам этой встречи могут сделать также США и Япония. Которые, несомненно, внимательно наблюдают за событиями в Средиземноморском регионе. И скоро следует ждать их представителей, поскольку с теми, кто сумел поставить на место Англию с ее "вечными британскими интересами", стоит по крайней мере обсудить возможные точки соприкосновения. Но это все дела несколько отдаленного будущего, а пока нужно решить вопрос с "императорским домом".

А решать нужно было радикально, поскольку дальнейшие события стали развиваться вполне предсказуемо. Прибывшие гости, удалившись и вняв совету, стали обсуждать, а что же делать дальше? Такого приема они не ожидали, и "домашних" заготовок на этот случай не оказалось. Говорили совершенно свободно, поскольку считали, что предприняли все меры от прослушивания. Так оно и было, если исходить из возможностей техники 1940 года. Но не 2012. Поэтому, когда вечером того же дня Илларионов смотрел запись, уже получившую название "Дом-2" от острословов из службы технического наблюдения, только диву давался. До какого маразма можно дойти в попытках вернуть себе былые привилегии, совершенно не понимая, что мир уже сильно изменился. Причем не только в России. И что э т а монархия уже никому не нужна. Ни России, ни Германии, ни Англии, ни Франции, ни США, ни Японии. Их согласны были видеть у власти только лишь во главе России, являющейся сырьевым придатком Европы, США и Японии, предварительно поделенной на подконтрольные им участки. Но на это бы не пошел уже сам "императорский дом", ибо это шло вразрез с его амбициями сделать все, как прежде. А вот "как прежде" ни Европе, ни США, ни Японии было не нужно.

Заседал "Дом-2" долго. В конце концов пришли к выводу, что с пришельцами из будущего каши не сваришь. Но присматривать за ними необходимо, ибо неизвестно, что будет дальше. Очень может быть, что удастся привнесением своей идеологии "перехватить управление". Сейчас же придется уйти, громко хлопнув дверью, ибо согласиться на условия пришельцев, — это фактически капитулировать на глазах у всей Европы. Но уйти не просто так. Изобразить раскол среди членов делегации. Вплоть до громкого скандала. Самые известные фигуры вроде "главы дома" Владимира Романова и высшие функционеры демонстративно покинут Мальту, а вот те, кто помладше и понезаметнее, останутся. И постараются втереться в доверие к пришельцам, заявив о согласии стать гражданами нового государства, которому еще даже название не придумали (не Мальта же, в конце концов!), а также в пух и прах разругавшись с приверженцами б ы в ш е й императорской фамилии, не желающих признавать, что мир уже не тот, и упорно цепляющихся за некогда былое величие, которое на сегодняшний день стало фикцией. Точно также направлять на Мальту большое количество эмигрантов, среди которых будут подготовленные люди, в задачу которых войдет не только сбор информации, но и стремление проникнуть в структуру власти с целью подготовить государственный переворот. Все в духе уже хорошо знакомой и отработанной технологии февраля 1917. План был неплох и имел все шансы на успех, особенно на начальном этапе, когда требовалось остаться в Валетте и полностью легализоваться, не вызвав подозрений у властей. Проблема была лишь в том, что все обсуждение этого плана наблюдали специалисты из двадцать первого века в режиме реального времени, и знали поименно кто должен остаться, а кто покинет Мальту, изобразив оскорбленную невинность. И вот теперь эту запись смотрел Илларионов, слушая комментарии Никитина, Матвеева и Захарова.

— Это что же получается? Они тут очередной гвардейский переворот задумали? Как у себя в Петербурге привыкли поступать? Думают, что если дать мне табакеркой по башке, как Павлу Петровичу, то все остальные разом признают их права на престол?

— Получается так. Эта публика привыкла мыслить устоявшимися категориями. Поэтому и проиграла.

— Ладно, поиграем теперь мы. Сколько их там должно остаться? Шесть человек? Николай Федорович, Вы у нас непревзойденный авторитет в области нелегальной работы, и эту публику лучше нас всех, вместе взятых, знаете. Что Вы можете предложить?

— Изобразить сдержанную радость, что не все эмигранты одинаковы. Принять хорошо и предоставить место деятельности в соответствии с имеющимися навыками, не поскупившись на жалованье. Подвести к каждому сотрудницу из баб-команды. Правда, если только они все предпочитают женщин. В противном случае, придется искать содомитов среди итальянцев, или мальтийцев. Причем таких, что будут работать на нас хотя бы втемную, и не провалятся. Увы, господа, это жизнь, как бы мы к этому не относились. К настоящим секретам, разумеется, никого не допускать. А то, что находится в открытом доступе, — пусть собирают и передают своим. Заодно выясним, как у них налажена связь. Те агенты, кто прибудет с первым "пополнением", обязательно выйдут на контакт с ними, если только не получат задание с самого начала работать автономно, или стать "спящими" агентами. И надо отправляться во Францию. Мне и Вере Ивановне. Посмотреть, что там творится. Возможно, удастся выяснить что-то еще до отправки первой группы переселенцев. Нас никто из этой публики не видел и не знает. Поэтому, если только случайно не столкнемся с теми, с кем я служил в Добровольческой Армии и Вооруженных Силах Юга России, то вполне можем выдать себя за французскую семейную пару. На таких гораздо меньше обращают внимание, чем на одиночек. Настоящий французский паспорт у меня есть, а Вере Ивановне выправим такой же по прибытию в Марсель. Доставить нас во Францию может "Ангара". Так же, как и в Грецию.

— Хм-м, интересно, интересно... Пожалуй, в этом что-то есть... Готовьтесь к визиту во Францию, Николай Федорович. Вы с Верой Ивановной отлично поработали в Оране, поэтому будем надеяться, что и во Франции все получится. А мы здесь пока что в другую игру сыграем...

На следующее утро шоу "Дом-2" продолжилось. Делегация эмигрантов устроила спектакль на глазах у многочисленной публики, разыграв грандиозный скандал. После чего группа во главе с "главой дома" Владимиром Романовым заявила, что не видит смысла в дальнейшем пребывании на Мальте, и немедленно возвращается обратно, а те, что изъявили желание остаться, высказали своим недавним "правителям" то, кем их считают в сегодняшнем мире, и направились в мэрию Валетты с просьбой разрешить им стать гражданами нового государства. Если бы не предыдущий просмотр заседания "Дома-2", то это вполне можно было бы принять за чистую монету. Разумеется время, на которое была назначена официальная встреча, уже давно прошло, и Илларионова там не оказалось. Зато оказался начштаба Панкратов, причем совершенно "случайно". И когда ему доложили о визитерах, злорадно усмехнулся. Пожаловали, голубчики... Тем не менее, принял их с улыбкой на лице и поинтересовался о причинах провала дальнейших переговоров. Те выдали заготовленную версию.

— Мы разошлись во взглядах, господин капитан первого ранга. Романовы не понимают, что мир изменился. И что никому в Европе они не нужны в прежнем качестве. Мы же видим, что все попытки восстановления монархии в России, даже если предположить, что они окажутся успешными, приведут не к восстановлению прежней Российской Империи, а к созданию некоего доминиона, находящегося под полным контролем стран Европы, и поделенного на зоны влияния. А нам такое не нужно.

— Что же, господа, я рад, что вы это вовремя поняли. Не открою большого секрета, поскольку вы все равно подробно ознакомитесь с нашей историей, поэтому скажу сразу. В нашем времени так называемый "дом Романовых" с его претензиями на российский престол воспринимался уже во всем мире, как сборище шутов, с которыми просто неприлично вести какие-то серьезные дела. Этот "дом" проиграл буквально все, что только можно проиграть. Даже свое доброе имя. Все адекватные люди, которые имели к нему отношение, поспешили дистанционироваться от тех, кто бредил о восстановлении монархии в России. И хорошо, что в этом мире вы поняли это самыми первыми. Думаю, вопрос с предоставлением вам гражданства будет решен положительно.

— И как мы можем помочь новой России?

— Работы всем хватит. Можете при желании поступить на гражданскую, или военную службу в соответствии со своим опытом. Правда, на военную службу, — если только наши врачи дадут добро. С этим у нас строго. Либо можете заняться частным предпринимательством. Если у вас осталось какое-то имущество в Европе и имеются капиталы, можете смело переводить их сюда. Никаких конфискаций не будет, нам это не нужно. Но пока что мы имеем единое валютное пространство с Италией и пользуемся итальянской лирой, чтобы не вводить свои деньги. Так что исходите из этого. Фунты, франки, рейхсмарки и прочая валюта свободного хождения не имеют и обмениваются на лиры без количественных ограничений. Причем в обе стороны.

— У нас осталось много друзей и знакомых в Европе. Они могут приехать сюда?

— Конечно. Скоро мы откроем пассажирское сообщение с Марселем и Барселоной. Пассажирская линия Валетта — Катания уже действует. Так что добраться до Мальты будет несложно. Мы согласны принять всех соотечественников, оказавшихся на чужбине, кто пожелает к нам присоединиться и строить новое государство. Но предупреждаю сразу — уголовники здесь не нужны. Если кто привык в Европе жить подобным образом, то здесь с ними разговор будет короткий, если только вздумают заняться привычным "ремеслом".

— Понятно. Благодарим Вас, господин капитан первого ранга. А с кем мы можем поговорить в отношении нашей дальнейшей судьбы? Ведь нам надо где-то и на что-то жить.

— По этому поводу обратитесь к начальнику кадрового департамента капитану первого ранга Захарову. Он был с утра, но так и не дождался вашей делегации, поэтому ушел и сегодня его уже не будет. Вы и меня-то совершенно случайно застали. Приходите завтра в мэрию к девяти ноль ноль, я его предупрежу. А пока можете жить в отеле, об оплате не беспокойтесь...

Когда визитеры ушли, в кабинет вошел Захаров, наблюдавший за разговором через видеокамеры.

— Ну что, "кадровик", все слышал?

— Слышал. Ох и визгу завтра будет...

— Не будет. Им скандалить не с руки, надо в доверие втираться. Но ты уж не обижай их очень сильно.

— Так я и не собираюсь. Присмотрели им "тепленькие" места, где с виду перспективы агентурной работы открываются вроде бы широчайшие, но на деле ни к каким секретам, которые им нужны, они допущены не будут. Поглядим, как эта банда дальше себя поведет. А то, может кого еще и перевербуем.

— Ты с этим осторожно. Баб-команда готова?

— Давно готова. Ждут приказа...

День "раскола" в эмиграции прошел буднично, и если не считать ажиотаж, поднятый прессой, то все остальное было тихо. Илларионов, так и не дождавшись прибытия делегации "дома Романовых" к условленному времени в мэрию, и "узнав" о "расколе", публично заявил ожидающей в зале прессе, что поскольку господин Романов не желает с ним общаться, то он также не видит смысла в дальнейших попытках наладить отношения с "домом Романовых". Который никоим образом не отождествляет со всей русской эмиграцией. А посему, господа могут оставаться на Мальте и дальше, если захотят, но исключительно в статусе частных лиц. У него же есть множество других дел, поэтому он не собирается тратить свое время на пустое ожидание. Разумеется, данная информация довольно быстро дошла до "главы дома", что лишь ускорило дальнейшие события. Вечером этого же дня делегация покинула Валетту на итальянском пассажирском лайнере, и отправилась в Катанию. Вместе с делегацией покинула Мальту и часть журналистов. А часть осталась. Причем тоже целый "интернационал". Что наводило на мысль о желании разведок Германии, Франции, Швеции, Финляндии, Испании, Югославии, Греции и Турции пустить здесь корни. Илларионов отнесся к этому философски. Если пакостить не будут, то пусть наблюдают. Остался и корреспондент ТАСС товарищ Иванов, без проблем получивший аккредитацию. Его коллега из "Правды" убыл, а вот он остался. Теперь можно было не сомневаться, что информация об исторических событиях в Валетте ляжет на стол в Москве без каких-либо искажений. А также о том, что всесильное ведомство Лаврентия Павловича наконец-то очнулось от спячки, и таким красивым ходом совершенно легально внедрило на Мальту своего человека.

Глава 20

Ай Моська, знать она сильна...

Когда поздним вечером в магазин "Сирокко", расположенный рядом с марсельским портом, и торгующий разнообразным морским снабжением, вошел человек в повидавшей виды морской куртке и морской фуражке, у хозяина магазина Анри Вилларе, больше известного в определенных кругах, как Папаша Анри, зашевелились в голове тревожные мысли. Появление этого человека всегда было связано с хорошими деньгами. Но и с возможностью огрести кучу хлопот, если что-то даст сбой. Он появлялся в Марселе нечасто. Но, благодаря его появлениям, касса месье Вилларе, для которого магазин был лишь прикрытием, всегда серьезно пополнялась. Ибо месье Вилларе чем только не занимался, причем далеко не все его деяния согласовывались с законами Республики. И раз появился Мишель, то не просто поболтать. Тем не менее, старому проверенному заказчику Папаша Анри искренне обрадовался.

— Кого я вижу?! Мишель! Добрый вечер, старина! Давненько тебя не было!

— Добрый вечер, Анри! И я рад тебя видеть! Дела, понимаешь... Но я к тебе по делу.

— Пошли, поговорим...

Удалившись в подсобку, полковник Матвеев, который снова превратился в Мишеля Бертрана, озвучил новый заказ, который несколько удивил хозяина магазина. Нужны были три н а с т о я щ и х паспорта. На Мурку, Шипа и Корда, которые были с ним в Оране. Фотографии, разумеется, он принес с собой.

— Мишель, не получится. Твоей жене без проблем сделаем. Но эти двое... Заочно это будет сделать невозможно. Мой человек в полиции на такое не пойдет. Ведь там нужно будет прийти и расписаться в получении. Если хочешь, можно сделать очень качественную "липу", якобы выданную незадолго до наступления немцев на оккупированной сейчас территории. Причем в полицейском участке, который пострадал в ходе военных действий, и там пропали все архивы. Такие у меня есть на примете.

— Но "липа" здесь, на не оккупированной территории, или в колониях, подозрений не вызовет?

— Абсолютно никаких. Бланки, печати, все настоящее. Не выдержит только проверки, если сделают запрос по месту выдачи. Но сам понимаешь, никто немцев запрашивать не будет. Да и архивы там либо сгорели, либо на свалке. Немцы копаться в этом мусоре не будут. А местным легавым это только на руку. Они сами рады под шумок "липу" задним числом выдавать.

— Если так, тогда делай. Когда будет готово?

— Через три дня. Приходи вместе с женой ко мне с утра, сходим вместе в участок. Сами туда не суйтесь, сначала зайду я. Спрошу, и только потом вы пойдете. Все будет официально. Те фараоны, что сидят на выдаче документов, не в курсе. Поэтому лишнего не болтайте. Пришли, получили и спокойно ушли. А "липу" здесь в тот же день заберешь.

— Понятно. Кстати, Анри, а что это за ажиотаж в порту? Давно такого не было.

— А это наши горе-вояки что-то задумали. Немцам продули, а теперь вдруг раздухарились. Отправляют зачем-то войска в Африку.

— Может, опять арабов гонять собрались?

— Не похоже. Зачем-то грузят снаряды крупного калибра. И это помимо войск и разной техники. Зачем нужны тяжелые пушки против арабов?

— С кем же наши генералы там воевать собрались? И откуда ты знаешь про снаряды?

— Сам видел, как грузили. Я ведь снабжением судов занимаюсь, поэтому в порту часто бываю. Что меня и удивило. Если бы одни лишь снаряды — вполне могут везти как снабжение в Алжир, или Дакар. Но если еще и войска...

— А мне можно в порт попасть?

— Лучше не рискуй, Мишель. У меня пропуск в порт и меня там все знают, а ты можешь запросто в кутузку загреметь, если жандармам что-то не понравится. Да и что тебе там надо?

— Там, где стреляют, всегда крутятся большие деньги. И ты сможешь свести меня с теми, у кого можно перехватить крупную партию оружия? А заодно узнать, куда отправляются войска и военные грузы? Разумеется, не за бесплатно.

— Оле-ле... А ты не так-то прост, как пытаешься казаться, Мишель... Глупых вопросов задавать не буду, кроме одного. Скажи честно, ты не связан с бошами? Если да, то лучше уходи. Мне проблемы не нужны. Обещаю, что никому не скажу.

— Анри, рассуждай логически. Если бы я был связан с бошами, то зачем бы просил сделать "липу" своим друзьям, якобы выданную на оккупированной территории? И для чего бошам французское оружие? Им что — своего мало?

— Хм-м, действительно... Ну, а все остальное для меня неважно. Постараюсь узнать. Когда придешь за документами, что-то уже будет известно...

Выйдя из магазина, Матвеев направился обратно пешком, не став брать такси. Хотелось взглянуть собственными глазами на окружающее, и не торопясь все обдумать...

Многое изменилось с его последнего визита в Марсель. Сейчас везде чувствовалось дыхание войны. Город был переполнен беженцами, им с Муркой с трудом удалось снять небольшую квартиру на окраине. И то, благодаря его старым связям. Если сама доставка во Францию на подводной лодке и высадка не берег прошли без накладок, то вот дальше начались трудности другого рода. Жители Марселя впервые за много лет столкнулась с дефицитом всего. Жилья, одежды, продовольствия, топлива и прочего. То есть всего того, что раньше считалось в "прекрасной Франции" само собой разумеющимся. Война выбила всех из привычной колеи. Никто из французов не ожидал такого скоротечного и сокрушительного разгрома, ясно показавшего, что французские генералы готовились к прошедшей войне. Сначала царила растерянность, авторитет армии упал в глазах населения дальше некуда. Но тут грянула английская "Катапульта". Такой подлости от недавних союзников тем более никто во Франции не ожидал. И произошло то, чего совершенно не ожидали англичане, понадеявшись, что им все сойдет с рук. Французское общество не осталось в прежнем состоянии апатии, а встрепенулось и было готово проучить вероломных "союзников". В Лондоне поняли, что в погоне за сиюминутной выгодой допустили важный стратегический просчет, но было уже поздно. Англо-французская война набирала обороты. Какие бы просчеты не допустило французское командование в войне с немцами, но сейчас оно умело воспользовалось ситуацией. Средиземноморского флота англичан больше не было. Мальта пала. Гибралтар блокирован с моря и с суши (Испании просто надоела британская наглость), Суэцкий канал не работает, поскольку посылать что-либо в Средиземное море из Индийского океана нет смысла. А из Средиземного в Индийский — просто нечего. Разве что остатки того, что еще уцелело в Александрии и Порт-Саиде. Такого удара по своим морским коммуникациям, приведшего к полной утрате контроля над Средиземным морем, Англия не получала еще никогда. И судя по всему, французы задумали что-то серьезное, поскольку к марсельскому порту стягивалось большое количество войск и различной военной техники, после чего грузились на суда и отправлялись куда-то в южном направлении. Говорят — в Африку. Но куда именно? Африка большая...

Побродив по городу, посидев в кафе и пообщавшись с местными обывателями, Матвеев составил более-менее полную картину происходящего. Французское общество разделилось. Большая часть не хотела воевать. Причем не хотела категорически. Такой быстрый разгром и оккупация большей части страны привели к панике и росту коллаборационизма. Меньшая часть, — в основном представители правящего класса и новоявленное правительство в Виши во главе с маршалом Петэном, горело желанием воздать по заслугам коварной Англии, которая так удачно подвернулась и отвлекла внимание от проблем, связанных с оккупацией. Немцы тоже повели себя в этот раз гораздо умнее, чем в прошлой истории, и постарались обратить ситуацию с англо-французским конфликтом в свою пользу, насколько это возможно. Правительству в Виши был сделан ряд серьезных уступок, и смягчен режим оккупации на подконтрольной немцам территории Франции. Что еще больше осложнило деятельность "Свободной Франции", находящейся под полным контролем англичан. Призывы де Голля, регулярно передаваемые по радио из Англии, никакого успеха не имели, и воспринимались большинством населения уже не с вялым безразличием, а с раздражением. И вот в такой обстановке в Виши явно что-то задумали. Причем, скорее всего, получив на это одобрение от Германии. Резко был увеличен набор в Иностранный легион. Брали всех подряд. Даже уголовников в добровольно-принудительном порядке, предложив им выбор — либо Легион, либо каторга в Кайене. Разумеется, дурных не нашлось, все выбирали Легион. То, что основной мотивацией у новоявленных легионеров было намерение удрать при первой возможности, авторов этого проекта особо не волновало. Возможно, надеялись на то, что там, где придется действовать Легиону, бежать будет некуда. И что более всего удивило Матвеева, в порту шла погрузка тяжелого вооружения — танков и артиллерии. Такое скрыть было невозможно. Но кроме информации общего характера и самых нелепых слухов ничего более узнать не удалось.

Вернувшись на квартиру, Матвеев застал жену за чтением местной прессы. Мурка уже прекрасно адаптировалась среди французов и ни у кого не возникло подозрений в ее "иномирности". Но свободно передвигаться по городу до получения настоящих документов Матвеев пока что ей запретил. Вот его боевая подруга и занялась тем, что было доступно в ее положении.

— Мишель, как дела? Как тебя встретили?

— Все нормально, меня здесь еще помнят. Через три дня твой паспорт должен быть готов. Вот с нашими друзьями так не получилось. Придется делать "липу", якобы выданную на оккупированной территории перед началом немецкого наступления.

— А не "задымит" эта "липа"?

— По идее не должна. Меня заверили, что там все архивы сгорели, и местная полиция сама под шумок торгует фальшивками, выданными задним числом.

— Если так, тогда сойдет. Смотри, что я нашла. Интервью у офицеров воинских частей. Причем не только пехотинцев. Есть также летчики, танкисты и артиллеристы. Секретность здесь отсутствует, как таковая. Местные газеты соревнуются друг с другом в погоне за сенсациями. За словоблудием и пышными патриотическими речами удалось выяснить одну общую закономерность — войска направлены на Ближний Восток. Тебе это ни о чем не говорит?

— И много отправили?

— Много.

— Тогда у меня только одно предположение. Французы положили глаз на Суэцкий канал. А с учетом того, что англичане больше не контролируют ситуацию даже в восточной части Средиземного моря, французы могут совершенно беспрепятственно перебрасывать все необходимое прямо к району боевых действий. От Бейрута до Порт-Саида по суше гораздо ближе, чем от Туниса. И итальянцы под ногами не путаются. Не ожидал от месье такой прыти, откровенно говоря.

— Ты уверен в этом?

— А других достойных целей там просто нет. Не с турками же они воевать собрались. И не в Ираке с англичанами, ибо там месье быстро увязнут. А вот взять Порт-Саид и как минимум закупорить Суэцкий канал — такое вполне реально. Насколько нам известно, крупных сил у англичан в том районе нет. Если пехоту им еще удалось перебросить из Индии, Австралии и Новой Зеландии, то вот с авиацией, танками и артиллерией дело обстоит не так хорошо.

— Но почему не Гибралтар? Ведь он рядом, и взять его гораздо легче.

— Вряд ли. Причем по двум причинам. Во-первых, Гибралтар в настоящий момент не играет никакой роли в ходе войны. Он полностью блокирован с суши испанцами, а с моря немцами и французами. Мешать проходу через Гибралтарский пролив, как раньше, он уже не может. Английские конвои с громадным трудом пробиваются в Гибралтар, неся при этом большие потери от германских подводных лодок в Атлантике на подходах к проливу, и от французской авиации и подводных лодок в самом проливе. Итальянские лодки там тоже отметились. Так что падение Гибралтара — вопрос не такого уж далекого времени. Даже если его не станут штурмовать, скоро там закончатся все припасы. А во-вторых, правительство Виши просто не захочет ссориться с Испанией, которая давно пытается вернуть себе Гибралтар, считая его незаконно оккупированным. Вплоть до того, что могут даже помочь испанцам при штурме, обеспечив поддержку с моря и с воздуха. И за это получат какие-то преференции от Франко.

— Вот уж не думала, что французы на такое решатся! В нашей истории они хоть и находились формально в состоянии войны с Англией до сорок третьего года, но на Ближнем Востоке англичане раскатали их в тонкий блин самостоятельно, а на западе Африки — совместно с американцами. Причем очень быстро.

— Сейчас ситуация другая. Англия лишилась своего флота на Средиземном море и ничто не мешает французам перебрасывать подкрепления в Ливан. Итальянцы им мешать вряд ли будут. Немцы — тем более.

— Кроме нас.

— Вот именно. Нам такие конкуренты не нужны. Конечно, это не нам решать. Но не думаю, что наш адмирал будет спокойно смотреть, как кто-то хочет увести у него из-под носа то, что он уже считает своим. Правда, это лишь предположения. Что на уме у Петэна и его компании, мы не знаем. Возможно, какая-нибудь очередная глупость вроде "Странной войны".

— Понятно... А нам-то сейчас что делать?

— Тебе ничего не делать. Сидеть дома и читать прессу. Пока не будет готов паспорт, с "липой" по городу лучше не ходить. А я пройдусь по старым адресам, навещу кое-кого. Если предположение о Суэцком канале подтвердится, то нас ждут горячие деньки. Надо будет взять канал и Синайский полуостров раньше, чем до них доберутся французы...

Три дня прошли спокойно. Семейство Бертран никого не тревожило, и их никто не трогал. Утром месье Бертран уходил по своим делам, а мадам Бертран занималась домашним хозяйством, иногда обсуждая с соседками последние сплетни и перемывая кости мужчинам, от которых, как известно, все неприятности. Мишель и Луиза выдавали себя за выходцев из французских колоний, поэтому незнание ими местных реалий никого особо не удивляло. И вот настало время снова нанести визит Папаше Анри. Накануне Матвеев провел осторожное наблюдение за магазином "Сирокко", но ничего подозрительного не обнаружил.

Хозяин их уже ждал и выяснив, можно ли все говорить при даме, сообщил важную информацию.

— Дела такие, Мишель. "Липа" твоим друзьям готова. Можешь забрать хоть сейчас, но лучше это сделать после того, как покинете полицейский участок. Мало ли что. По другим твоим вопросам. Касательно оружия — ничего не получается. Если бы речь шла о десятке винтовок и пистолетов, то никаких проблем нет. Но крупная партия — исключено. Полностью исключено что-то тяжелое от пулемета и выше. Даже заикаться не стоит. Сейчас все на ушах стоят, и здешние интенданты не хотят рисковать. Если хочешь, можно попробовать купить оружие в месте назначения — в Бейруте. В основном все идет туда. Небольшая часть в Оран и Тунис. Туда же направляют войска и военную технику. Основная масса — в Бейрут. Причем есть один интересный нюанс. Боши освободили многих французских военнопленных, но с условием, что переправят их в неоккупированную зону, и дальше они продолжат службу в армии, выполняя приказы правительства Виши. Сейчас их в массовом порядке также отправляют в Бейрут. Туда же отправляют пополнение в Иностранный Легион из уголовников и прочего сброда. Зачем — не знаю. И они не знают. В Бейрут также доставляют топливо. Как мазут и солярку для флота, так и бензин для армии. В том числе и для самолетов. Но в этом не уверен. Хотя сам факт доставки большого количества топлива в Бейрут имеет место. Говорят, что из Румынии. На этом пока все.

— Огромное спасибо, Анри! Ты меня здорово выручил. Значит, будем искать концы в Бейруте. У тебя там кто-нибудь есть, кому можно доверять?

— Мишель, обижаешь! Чтобы у меня — и не было?! Но давай сразу договоримся — моих десять процентов комиссионных с любой сделки.

— Анри, дорогой, а не жирно тебе будет? Как по поводу пяти процентов?

— Мишель, ты шутишь?! Только благодаря нашей старой дружбе — девять!!!

— Анри, ты ведь вроде не еврей? А ведешь себя... За что девять процентов? За то, что ты сидишь в Марселе и ничего не делаешь, а я бегаю по пустыне, высунувши язык, и делаю всю работу?

— За то, что я сведу тебя с теми, за кем бегать не придется. И которые сами сделают всю нужную работу, а тебе останется только получить товар.

— За то, что ты сведешь меня с нужными людьми, конечно спасибо. Но это не стоит более шести процентов. А нужную работу я могу и сам сделать, без их помощи.

— Мишель, ты раньше грабежом не промышлял? Ведешь себя, как... Не при даме будь сказано. Восемь процентов!!! Мои люди все делают сами, а ты только деньги платишь, забираешь товар и не суешь свой нос, куда не просят. Там залетные помощники не нужны. Это окончательно!

— Ладно... Уговорил, скупердяй. Восемь процентов, и на мне только получение товара. Оплата по получению, никаких "деньги вперед". Получать буду либо я сам, либо мои люди. Я за них ручаюсь. Если бы не знал тебя уже давно, то черта с два бы согласился.

— Во-о-о-т!!! То-то и оно, мой дорогой Мишель! Репутация сейчас — наше все. Если бы я тебя раньше не знал, то тоже бы прямо с порога наладил и даже разговаривать не стал. Мадам, Вы уж извините, что я так с Вашим мужем разговариваю. Но этому прохиндею я почему-то верю. Поэтому и имею с ним дело.

— Полностью с Вами согласна, месье Вилларе. Репутация сейчас — наше все. Мишель и покорил мое сердце именно тем, что ему можно доверять. Но как там обстоит дело с моим паспортом?

— Все готово! Сейчас пройдем в участок, я зайду первый, и когда выйду — зайдете вы. Лишнего ничего не говорите. Ваше дело только назвать себя, получить документ, расписаться и уйти, не привлекая внимания. Глупых вопросов Вам задавать не будут. Моему человеку в полиции лишняя реклама не нужна...

Дальнейшие события прошли на удивление буднично, что несколько удивило Мурку. Не такого она ожидала во Франции, вокруг которой бушует Вторая мировая. Да и сама Франция все еще принимает в ней участие. Просто пришли в полицейский участок, назвали себя и спокойно получили паспорт на имя Луизы Бертран. И вот теперь, после завершения всех формальностей, распрощались на время с хитромудрым Папашей Анри и сидели за столиком в небольшом кафе, откуда открывался прекрасный вид на море, тихо обсуждая последние новости.

— Мишель, ты веришь этому типу?

— Да. Он из той породы людей, которые дерут три шкуры, но свое слово держат. И никогда не обещают того, что не могут выполнить. Точно также наш друг никогда не был замечен в стремлении выдать желаемое за действительное. С ним дело иметь можно, если сам соблюдаешь условия договора. Я этого прохвоста уже давно знаю.

— Так что теперь? Бейрут, Тунис, или снова Оран?

— Это не нам решать. Доложим начальству, а там пусть оно думает. Но лично мое мнение — Бейрут. Все начнется там, ибо переброска войск дело долгое и сложное, и просто так этого делать не будут. Я проверил эту информацию через другие источники, все в основном совпадает. Бейрут. Остальные направления второстепенные. Если и будет что-то у Гибралтара, то лишь как отвлекающий маневр. Он, по большому счету, французам не нужен. Даже если они его возьмут, то кроме трений с Испанией это ничего им не даст.

— И как думаешь, когда начнется?

— Думаю, пара месяцев еще у нас есть. Быстро большие силы на Ближний Восток не переправить, а французы только начали. И это еще если не будет перебоев в снабжении. Хоть остатки английского флота и стоят сейчас в Александрии, не рискуя выходить в море, но подводные лодки англичан вполне могут устроить охоту на французские конвои, идущие в Бейрут. Полностью прервать доставку войск и грузов не удастся, но нанести какой-то урон французам англичане смогут.

— А мы будем сторонними зрителями в этом шоу?

— Лично я бы так и сделал. Нам совершенно не нужно влезать в очередной англо-французский междусобойчик, как вы это называете, на начальном этапе. Но у адмирала могут быть какие-то свои далеко идущие планы в этом вопросе. Ты была права, когда сказала, что наш адмирал — интриган еще тот. Однако, это и к лучшему. Политика не делается в белых перчатках. А Большая политика — тем более.

— Так что теперь? Домой?

— Да. Больше мы здесь ничего не узнаем, выхода на важные фигуры в Марселе у меня нет. Но и того, что есть, хватило для понимания главного — у нас появились серьезные конкуренты. И надо их опередить. Поэтому мое место сейчас в Бейруте.

— Твое?! А почему не н а ш е?

— Потому, что Бейрут — не Марсель, где ты легко можешь затеряться среди француженок. Там сейчас каждая женщина-европейка на виду.

— А разве в Оране было не так? Мишель, скажи честно. Ты просто боишься за меня?

— Честно? Боюсь... И очень хочу, чтобы ты наконец-то перешла на штабную работу.

— Не волнуйся, месяцев через пять перейду. Тогда ты наконец-то успокоишься?

— Э-э-э... А почему именно через пять месяцев? Почему не прямо сейчас?

— Потому, что через пять месяцев у меня пузо выше носа будет. И на подводной лодке, как сейчас, я уже с тобой не покатаюсь. А пока я еще в рубочный люк пролезаю свободно, и по вертикальному трапу поднимаюсь без проблем. Вот и надо ловить момент, пока Мурка еще мобильная...

— Луиза, ты когда узнала?!

— Перед выходом из Валетты была у врача на "Амуре". У них аппаратура хорошая, подтвердили.

— Ну вот как тебя еще назвать, а?! Почему ничего не сказала?!

— А потому, что иначе ты бы меня не взял. Нашел бы сотню причин.

— Конечно, не взял бы!!!

— Ну вот видишь! А вдвоем нам все же работать проще, на семейную пару гораздо меньше обращают внимание. Да и... Что греха таить. Очень хотелось посмотреть на сегодняшнюю Францию. Без того беспредела, что творится у нас. Ибо любую хорошую идею можно довести до абсурда. В том числе толерантность и политкорректность. А сейчас здесь этого нет.

— Да уж... Волосы дыбом становятся от того, до чего у вас дошла Европа... Но это дела не меняет. По возвращению переходишь на штабную работу. Да и за баб-командой твой пригляд нужен. В Бейруте тебе делать нечего. Там придется не только по городу на автомобиле передвигаться, но и по горам на лошади. Ты на лошади хорошо ездишь?

— Упс... Не совсем. До уровня кавалерист-девицы мне далеко.

— Вот то-то же!!!

— Мишель, ну не будь занудой! Обещаю, что из города — ни на шаг. Буду порядочной женой, которая сидит дома и ждет мужа со службы. А зато я могу любым автомобилем управлять! Хоть легковушкой, хоть грузовиком, хоть седельным тягачом. Могу также водить танк, БМП и БТР. Могу пилотировать легкомоторный самолет и вертолет. Если надо, могу пилотировать тяжелый транспортник, но здесь уровень "взлет-посадка".

— Ну надо же, какие разносторонние таланты у моей жены! А на приеме у губернатора вести светскую беседу с находящимися там гадюками в бриллиантах сможешь? Которые будут тебе улыбаться, а сами думать, как бы напакостить? Причем так вести беседу, чтобы если тебя и не признали за свою, то хотя бы приняли за удачливую авантюристку, сумевшую хорошо устроиться в жизни? Чтобы ни у кого не возникло ни тени сомнения, что ты не та, за кого себя выдаешь? Не сможешь? Луиза, если ты еще не поняла, то объясню. То, чем ты и твои коллеги по группе занимались раньше, сейчас нам мало пригодится. Вы по своей сути диверсанты, а не разведчики-нелегалы. Ваше дело неожиданно появиться, навести шороху в тылу противника, и бесследно исчезнуть до того, как противник успеет отреагировать. Я прав?

— Ну... В общем-то, да.

— Вот!!! А перед нелегалами стоит совсем другая задача. Нам шуметь не надо. Мы должны быть для противника с в о и м и. Всегда и везде. Нас должны встречать и провожать с улыбкой на лице, не догадываясь о наших делах. Причем в течение довольно длительного времени, а не короткого "визита", как в Оране. Так понятно?

— Понятно...

— Хорошо, если понятно. По большому счету ты права — на семейную пару гораздо меньше обращают внимание. Особенно, если жена находится в положении. И если бы перед нами стояла задача внедрения, то наша легенда очень даже хороша. Но внедряться нам сейчас не надо. А надо тихо появиться, тихо собрать информацию, и тихо исчезнуть. С этим я могу и сам справиться. Блистать на приеме у губернатора мне не потребуется. А потребуется общаться с разношерстной публикой, большая часть которой не в ладах с законом. Тебе при этом присутствовать нельзя категорически. И от того, что ты будешь сидеть дома, как примерная жена и ждать мужа со службы, толку не будет. Более того, мне придется постоянно быть готовым тебя вытаскивать, когда в одиночку я могу исчезнуть немедленно при появлении опасности, и на квартиру уже не возвращаться. Повторю тебе еще раз. Бейрут — это не Марсель. Там сейчас такой гадюшник, что белой женщине лучше не появляться. Поскольку исключена возможность твоего самостоятельного перемещения по городу. Оставаться же все время в пределах хорошо охраняемого квартала, где живут европейцы, никакого смысла нет. Это было бы оправдано при внедрении, если бы мы собирались работать в Бейруте долгое время. Но не при краткосрочной акции, что предполагается сейчас.

— Ладно, убедил... Но обещай мне не рисковать понапрасну.

— Обещаю. А ты береги себя и нашего ребенка. Не волнуйся, майор фон Вальдбург не забыл благородное искусство шпионажа. Меня австрийская контрразведка не смогла разоблачить в Вене в течение всей войны. А их французским коллегам в колониях до австрияков очень далеко...

Поскольку работа в Марселе была закончена, предстояло вернуться на Мальту как можно скорее. Рисковать "Ангарой", вынуждая ее снова подходить близко к берегу, Матвеев не захотел. Поэтому решил вернуться на борт таким же способом, как и в Греции. Приобрел с помощью Папаши Анри рыбачью лодку с мотором, собираясь этой ночью покинуть Францию, как неожиданное событие вынудило разведчиков задержаться. В Марсель прибыли три корабля, которых меньше всего ждали здесь увидеть. Крейсер "Михаил Кутузов", эсминцы "Гремящий" и "Громкий". Появление кораблей под Андреевскими флагами произвело фурор. Ибо информация о том, что это гости из будущего, уже распространилась по Европе. Конечно, слухи о пришельцах ходили самые бредовые, но сам факт "попадалова" уже сомнений не вызывал. Как оказалось, перед этим корабли посетили Барселону, постаравшись наладить дружеские отношения с Испанией. И вот теперь пришли во Францию с теми же целями. Власти Марселя не ожидали такого сюрприза, поэтому особо торжественной встречи не получилось. Но "народная дипломатия" оказалась на высоте. Те, кто поставил на место коварных англичан, вышвырнув их с Мальты, оказались желанными гостями во Франции. Матвеев сообщил на "Ангару" о случившемся и запросил дальнейшие инструкции. Но из Валетты пришло подтверждение об эвакуации. Кораблям предстоит чисто дипломатическая миссия, и дальнейшее присутствие нелегалов в Марселе пока не требуется. Следующим вечером супруги Бертран отправились на рыбалку, затерявшись среди множества похожих лодок. Никого это не удивило, поскольку ловля рыбы уже давно стала хорошим продовольственным подспорьем для многих марсельцев. О материальном благополучии и изобилии всего, что было менее года назад, речь уже не шла.

Удалившись далеко в море, и дождавшись темноты, связались с "Ангарой", которая уже поджидала в этом районе. Лодка появилась быстро, и приняв на борт разведчиков, легла на обратный курс. Ночью можно было идти под дизелями в надводном положении, поскольку радаров французская авиация не имела. А от французских эсминцев, патрулирующих подходы к Марселю, лодка легко уклонялась благодаря своему радару. Вскоре Франция осталась далеко за кормой, и впереди опять притихшее Средиземное море. Которому совершенно неожиданно выпало стать ареной удивительных событий, в корне изменивших ход привычной для пришельцев из будущего Истории.

Сообщение с "Ангары" о непонятной возне французов откровенно удивило Илларионова и весь штаб. Такого от битых "мусью" никто не ожидал. Из исторических материалов было известно, что вишистская Франция и Англия находились в состоянии войны вплоть до высадки союзников в Африке в 1943 году, но находиться в состоянии войны и воевать — это далеко не одно и то же. Ничем серьезным французы похвастаться не могли. И если в Марокко и Сенегале они смогли на первых порах отразить нападение англичан и их креатуры генерала де Голля со "Свободной Францией", то вот на Ближнем Востоке англичане разнесли французов в пух и прах даже без помощи американцев. Но тогда английский Ройял Нэви если и не был хозяином Средиземного моря, то во всяком случае обеспечивал все необходимые морские операции, связанные с переброской войск. Сейчас же этого не было. После потери Мальты и блокады Гибралтара с Порт-Саидом и Александрией (хоть на это у итальянцев ума хватило) присутствие Ройял Нэви в Средиземном море обеспечивали лишь подводные лодки, причем без заметного успеха. Все попытки начать охоту на маршруте Мальта — Мессинский пролив заканчивались плачевно для английских подводников, поскольку против кораблей из будущего, охранявших эти конвои, английские субмарины оказались бессильны. После потери восьми лодок в этих водах английское Адмиралтейство отказалось от дальнейших атак на мальтийские конвои, сосредоточив все силы на конвоях, идущих в Ливию. Здесь англичанам иногда сопутствовал успех, но говорить о каком-то серьезном уроне для морских перевозок итальянцев не приходилось. Если удавалось атаковать и уничтожить за весь переход до Африки хотя бы один итальянский транспорт из полутора — двух десятков, входивших в состав конвоя, и благополучно уйти после атаки, — это было невероятной удачей. Иногда удавалось утопить врага ценой собственной гибели. Такие случаи бывали. Но чаще всего атака срывалась. Лодку обнаруживали заранее и загоняли на глубину, удерживая там до тех пор, пока конвой не проходил опасное место. С подачи пришельцев удалось вбить итальянским морякам в головы правильные мысли, что их основная задача — довести конвой в целости и сохранности, а не устраивать охоту на английские субмарины, рискуя потерять при этом половину охраняемых. Поэтому иначе, как полным провалом, назвать английское "подводное наступление" в Средиземном море было нельзя.

И тут совершенно неожиданно появились новые действующие лица. Первый крупный французский конвой на Бейрут не привлек внимания англичан. Мало ли, что там французы задумали. Может быть решили большую партию снабжения отправить в свои заморские владения. Да и по большому счету, они его проворонили. Но вот когда появился следующий конвой, причем через несколько дней, это вызвало ответную реакцию Ройял Нэви. Английские лодки попытались помешать морским перевозкам французов, но сразу же столкнулись с серьезными трудностями. В районе Тунисского пролива, миновать который невозможно, и возле которого по идее лучше всего было устраивать засаду, спокойно работать не получалось. Очень мешала французская авиация, базирующаяся на аэродромы в Тунисе. На конечном участке маршрута, — на подходах к Бейруту, французские самолеты также не давали возможности приблизиться к конвою в дневное время. Оставалось ловить французов в восточной части Средиземного моря за пределами дальности действия французской авиации, поскольку все африканское побережье к западу от Туниса также находилось под ее наблюдением. Успехи были весьма скромные. Из второго конвоя никого уничтожить не удалось — эсминцы эскорта все время срывали атаки лодок. В третьем конвое удалось утопить два транспорта, но ценой гибели одной субмарины. А потом началось непонятное. Итальянский флот, до этого не проявлявший особой активности, если не считать блокаду Александрии и Порт-Саида, а также проводки конвоев в Ливию, открыл настоящий "охотничий сезон" на английские подводные лодки. Потери англичан резко возросли. И вскоре удалось выяснить одну закономерность. Если лодка просто находилась в море, и по каким-то причинам не могла перехватить идущий мимо итальянский, или французский конвой, то ее никто не трогал. Но стоила только обозначить свои намерения и попытаться атаковать, больше на связь эта лодка не выходила. В Адмиралтействе понимали, что итальянцы качественно усилили свою противолодочную оборону, и предполагали, что без русских пришельцев здесь не обошлось. Так оно и оказалось, поскольку хранить секреты итальянцы не умели совершенно. Илларионов, пытаясь наладить хорошие отношения если не со всеми итальянскими вооруженными силами, то хотя бы с флотом, предложил очень заманчивую идею, перед которой Супермарина не устояла. Организовать смешанные поисково-ударные группы для поиска и уничтожения вражеских подводных лодок на всем маршруте следования ковноев. В группу должен входить один противолодочный корабль пришельцев, желательно с вертолетом на борту, и пять-семь итальянских эсминцев, играющих роль "бомбардировщиков". То есть, загруженных по максимуму глубинными бомбами, и не занятых непосредственно поиском. Работать группа должна была следующим образом. "Поисковик", то есть корабль пришельцев, ведет поиск подводных лодок на большом расстоянии вокруг себя, используя для этого свою аппаратуру и вертолет, а эсминцы-"бомбардировщики" идут на некотором удалении и не мешают. Когда лодка будет обнаружена и идентифицирована, как английская, данные сообщают итальянцам, а они уже сами атакуют лодку глубинными бомбами, будучи наводимыми на цель с "поисковика". Предложение очень заинтересовало итальянцев, и они выделили для этого необходимые силы. Тем более, никаких переделок и больших расходов для этого не потребовалось. Итальянцы обеспечивали лишь требуемый запас глубинных бомб и направляли на "поисковик" офицера связи, хорошо знающего русский язык, а пришельцы устанавливали на каждый эсминец-"бомбардировщик" свою УКВ-радиостанцию для связи с "поисковиком" и обучали работе на ней итальянских радистов. Командование итальянского флота узнав об этом, ликовало. Но первые же восторги после ознакомления с устройством аппаратуры пришельцев сменилось унынием. Хоть Илларионов и распорядился выделить "союзникам" что-нибудь попроще, из гражданских моделей, "скопированных" с радиостанций грузовых судов, но все же приказал принять меры по предотвращению утечки информации. Поэтому каждая УКВ-станция, установленная на итальянских кораблях, была с "сюрпризом". При попытке ее вскрыть срабатывал самоликвидатор. Заряд был небольшим и не мог причинить серьезного вреда окружающим, но выжигал всю схему дотла. Причем самоликвидатор был установлен на неизвлекаемость, обезвредить его было невозможно. Об этом честно предупредили "союзников", выдав версию о невозможности ремонта и обязательной утилизации аппаратуры в случае поломки, ибо это связано с целью недопущения попадания исправной аппаратуры связи в руки противника. Разумеется, никто этим предупреждениям не внял... В итоге первые радиостанции на итальянских эсминцах превратились в обугленные коробки, а итальянцам без обиняков сказали, что если они не хотят обеспечить безопасность своих конвоев, то другая сторона не настаивает. Но если все же хотят бить врага вместе, то пусть соблюдают правила игры, и не пытаются совать нос туда, куда не следует. Одного предупреждения хватило, и больше таких эксцессов не возникло.

Первый же выход в море поисково-ударных групп показал их высокую эффективность. БПК, или эсминец пришельцев без труда обнаруживали и идентифицировали английские подводные лодки, после чего наводили на них итальянские эсминцы. Первая же атака была результативной, поскольку итальянцы получали точную информацию о местоположении лодки, ее курсе, скорости и глубине, на которой она находилась. Лодки обычно тонули, но в двух случаях атака закончилась срочным всплытием после полученных повреждений. Когда после двух недель такой охоты Ройял Нэви лишился шестнадцати лодок. в Адмиралтействе наконец-то поняли, что если и дальше действовать теми же методами, то скоро английских лодок в Средиземном море не останется вообще. Поэтому прекратили атаки на итальянские конвои, идущие в Ливию, сосредоточив все внимание на французских, идущих в Бейрут. Увы, здесь им тоже не повезло. Русские с итальянцами выделили две поисково-ударных группы для работы на маршруте французских конвоев, и потери англичан продолжились. Кончилось все тем, что английский флот с треском проиграл "Битву за Средиземку", как назвали это пришельцы. Точно также, как в их мире немецкий флот проиграл "Битву за Атлантику". Надо ли говорить, что после этого авторитет флота в итальянском обществе очень возрос. Как и авторитет пришельцев. Но в ходе этой в высшей степени эффективной и увлекательной (для итальянцев) охоты на английские подводные лодки имело место еще два интересных происшествия, оказавших заметное влияние как на ход событий в средиземноморском регионе, так и на ход всей Второй мировой войны в целом.

Первое произошло в восточной части Средиземного моря и оказалось сродни грому среди ясного неба. Причем в буквальном смысле. В английском Адмиралтействе быстро сделали правильные выводы из предыдущих поражений, посыпавшихся, как из рога изобилия после появления этих непонятных русских. И больше не сомневались в том, что это они приложили руку как к уничтожению Средиземноморского флота адмирала Каннингхэма в самом начале своего "попадалова", так и к последующим событиям возле Орана, Дакара, Мальты и в конечном счете охоты на английские субмарины в компании с итальянцами. Поэтому отказались посылать в Средиземное море крупные корабли, резонно рассудив, что незачем увеличивать количество дорогостоящих мишеней для русских, которые все равно не могут нанести им никакого ущерба. Ограничились лишь линкором "Ройял Соверен" и тяжелыми крейсерами "Канберра" и "Лондон", которые успели прийти в Александрию до того, когда было принято такое решение. Но вот легкие силы в восточной части Средиземного моря Адмиралтейство решило увеличить, поскольку исходило из привычного стереотипа — русские просто пожадничают тратить свои невосполнимые боеприпасы на разную мелочь вроде эсминцев и подводных лодок. В отношении подводных лодок этот расчет оказался верным (во всяком случае, англичане так считали) — корабли пришельцев осуществляли только поиск и наведение на цель итальянцев, а те уже атаковали лодку, причем не жалея глубинных бомб. Данная тактика оказалась очень эффективной, что стало хоть и неприятным сюрпризом для Адмиралтейства, но в какой-то мере ожидаемым. Ибо все понимали, что если включить мозги, то вполне можно создать работоспособную гибридную систему из аппаратуры будущего русских и сегодняшнего оружия итальянцев. Но вот в отношении легких надводных кораблей Ройял Нэви таких неприятностей пока что не наблюдалось. Многочисленные эсминцы и два легких крейсера — "Белфаст" и "Фиджи", пришедшие через Суэцкий канал, выходили в море и патрулировали прибрежные воды Египта без эксцессов. Если не считать за эксцессы иногда случавшиеся перестрелки с итальянскими крейсерами, осуществляющих блокаду Суэцкого канала. Правда, такое стало возможно только после того, как в Египет после многочисленных требований адмирала Каннингхэма были наконец-то переброшены значительные силы авиации. Как истребителей, так и бомбардировщиков. Перебрасывать пришлось кружным путем — через Африку из Такоради. Но, по крайней мере, этот окольный маршрут был относительно безопасен и позволял поддерживать английскую авиационную группировку на Ближнем Востоке на более-менее приемлемом уровне, достаточном для успешного противостояния итальянцам. Первым делом английские самолеты отогнали подальше от берега итальянские крейсера и полностью закрыли небо со стороны Ливии, но на суше итальянцы пока что никакой активности не проявляли. А вот на море ситуация изменилась. "Лондон", "Канберра", "Белфаст" и "Фиджи" в сопровождении эсминцев стали регулярно выходить в море, что сразу же привело к стычкам с итальянцами. Правда, такое было возможно только в зоне действия английской авиации. Итальянцы, не имеющие авиационного прикрытия, не стали лезть на рожон и просто отошли дальше в море, где им не могли угрожать английские бомбардировщики и торпедоносцы. По большому счету ничего не изменилось. То, что английский флот теперь худо-бедно контролировал прибрежные воды Египта, ничего не меняло. Средиземное море по-прежнему оставалось недоступным для Ройял Нэви. Установилось хрупкое равновесие. Итальянцы не приближались к Александрии и Порт-Саиду, а англичане патрулировали прибрежные воды и далеко в море не совались. И вот в один ясный сентябрьский день 1940 года случилось так, что одна из поисково-ударных противолодочных групп во главе с эсминцем "Громкий", который сопровождали пять итальянских эсминцев, подошла довольно близко к Александрии — порядка сорока миль, решив поохотиться в местах базирования английских лодок. Эффект был достигнут сразу же. Обнаружили четыре лодки — две возвращались в Александрию, и две выходили в море. Помня о погоне за двумя зайцами, не стали пытаться достать сразу всех, а начали преследовать лодки по одной, начав с выходивших, поскольку они оказались ближе к берегу, и имели шансы удрать. Но это не осталось незамеченным со стороны англичан. Поисково-ударная группа была обнаружена английским самолетом.

Когда "Громкий" навел итальянские эсминцы уже на третью по счету лодку, и от нее осталось лишь пятно соляра с различным мусором на воде, его радар обнаружил большую группу самолетов, приближающихся со стороны берега. Появились также морские цели, вышедшие из Александрии. Командир "Громкого" злорадно усмехнулся.

— Легки на помине... Что же, милости просим! Идентифицировать цели!

Вскоре доложили — в воздухе двадцать восемь бомбардировщиков неизвестного типа, а также шестнадцать истребителей "Харрикейн". Из Александрии вышли в море два крейсера и девять эсминцев. Ход двадцать девять узлов, идут в сторону поисково-ударной группы, используют радары. Уходить было поздно. Оставалось принимать бой.

То, что произошло дальше, очень удивило экипажи итальянских эсминцев, внимательно наблюдавших за происходящим. Они уже получили сообщение по УКВ-связи о появлении противника и ждали команды начать отход, поскольку никто даже не допускал мысли, что русский эсминец (который в их понимании назывался эсминцем по недоразумению, а так по своим размерам вполне тянул на легкий крейсер) вздумает вступать в бой. Вместо этого "Громкий" шел прежним курсом, не выражая никакого беспокойства. Вот в небе показались вражеские самолеты. Они находились еще очень далеко, и открывать зенитный огонь было рано. Неожиданно с палубы "Громкого" взмыла в небо огненная стрела, и понеслась навстречу самолетам, оставляя за собой дымный шлейф. Не сразу поняли, что это ракета. Вскоре в небе вспыхнул взрыв, и горящие обломки одного самолета полетели вниз. Но вдогонку первой ракете уже мчалась следующая. И снова поражение цели! Итальянские моряки, находившиеся в этот момент на палубе и в рубке, заворожено смотрели на удивительное зрелище. Каждый выстрел — точно в цель! И все это на огромной дистанции! Такое было немыслимо согласно их представлениям о зенитном оружии. Кончилось тем, что после старта двадцати четырех ракет уцелевшие английские самолеты развернулись и стали уходить, не рискнув продолжать самоубийственную атаку. Стрельба с "Громкого" сразу же прекратилась. Но вскоре с него стартовала еще одна ракета другого типа, направившись туда, где находились английские корабли, еще скрывавшиеся за горизонтом. Вскоре ракета исчезла из видимости, а спустя непродолжительное время донесся глухой звук далекого взрыва. Никто из итальянцев уже не сомневался — ракета снова поразила цель. Только вот непонятно, какую именно. Тут снова раздался уже знакомый рев, и с "Громкого" стартовала еще одна ракета! И спустя какое-то время — снова далекий взрыв!

А потом наступила тишина. "Громкий" больше не стрелял, следуя самым малым ходом. Прошло полчаса, но ничего больше не происходило. В конце концов, с "Громкого" пришел приказ продолжить преследование оставшейся английской субмарины, которая под шумок постаралась уползти в сторону. Увы, это ей не удалось. И вскоре еще одно пятно соляра заиграло всеми цветами радуги на волнах. Бой закончился с неизвестным для итальянцев результатом, поскольку за все время боя они так и не увидели противника. Если не считать самолетов, которые не смогли даже приблизиться к цели.

Совсем другую картину наблюдали английские моряки. Сначала на их глазах развернулось настоящее избиение самолетов в воздухе. Нечто поражало их с дьявольской точностью. В результате этого воздушный строй сломался, самолеты попытались рассредоточиться, но это им не помогло. Странное "нечто" по-прежнему находило цели. Кончилось тем, что уцелевшие самолеты развернулись на обратный курс. Всем стало ясно, что рассчитывать на поддержку авиации больше нечего. А после этого еще одно "нечто" мелькнуло над водой и на огромной скорости ударило в крейсер "Канберра"...

Взрыв был страшен. Это совершенно не походило на взрыв обычного снаряда, или авиабомбы. Из корпуса корабля полыхнуло пламя, и он начал терять ход, медленно увеличивая крен на левый борт. Никто не мог ничего понять. Противника поблизости н е б ы л о. До него оставалось еще более тридцати миль. И тут еще одно такое же "нечто" ударило в крейсер "Фиджи". Но "Фиджи", имеющий меньшие размеры, пострадал гораздо сильнее. Мало того, что у него взорвались котлы и начался пожар, так ему еще и борт разворотило до такой степени, что крен стал расти с пугающей быстротой. С "Канберры" передали приказ на эсминцы — прекратить операцию, оказать помощь "Фиджи". Ройял Нэви оказался совершенно не готов к войне с т а к и м противником. Противником, который может воевать, оставаясь за горизонтом.

Второе происшествие, сыгравшее заметную роль в раскладе средиземноморского пасьянса, не было таким громким, как первое. Во всяком случае, на начальном этапе. Но его последствия оказались ничуть не менее, если не более важными, чем бой возле Александрии, когда противники даже не увидели друг друга. И произошло это вскоре после того, как Ройял Нэви вместе с Королевскими Военно-воздушными Силами получили щелчок по носу, что вызвало очередную истерику в Лондоне. Впрочем, там подобное уже стало входить в привычку.

Когда на стол адмиралу Илларионову легла срочная радиограмма с "Громкого" с кратким описанием боя, он особо не удивился. Когда-то это все равно должно было случиться. Так почему бы не сегодня? И хорошо, что все произошло на глазах у итальянцев. Небось, прониклись моментом, синьоры... Можно только представить, что они наплетут по возвращению. Истории будут из разряда "врет, как очевидец". Командир "Громкого" капитан первого ранга Войницкий не стал устраивать англичанам "армагеддец", а ограничился лишь тем, что сорвал им атаку. Помимо уничтожения четырех подводных лодок сбито двадцать четыре самолета, что можно было наблюдать визуально, и по данным радиоперехвата выяснили потери англичан в кораблях. Утоплен легкий крейсер "Фиджи", и сильно поврежден тяжелый крейсер "Канберра", который лишился хода, и его пришлось тащить в Александрию на буксире. Благо, уйти далеко от порта англичане не успели. После такого неожиданного афронта здравый смысл у английского командования все же возобладал, и оно отменило приказ об атаке поисково-ударной группы. Сама же группа продолжила охоту, но теперь неподалеку от нее патрулировали итальянские крейсера "Тренто", "Триест" и "Больцано". Выяснив о наличии такого надежного противовоздушного "зонтика" у русских, итальянцы решили держаться поближе, одновременно прикрывая поисково-ударную группу от возможных атак английских эсминцев своей мощной артиллерией. Разумеется, командир "Громкого" не возражал против такого эскорта, ибо противокорабельных ракет "Москит" на "Громком" осталось всего шесть, о чем итальянцам знать было совершенно необязательно. Он постарался выполнить приказ адмирала — по возможности не топить английские корабли, а наносить им существенные повреждения, которые очень трудно, либо вообще невозможно устранить в условиях слабой ремонтной базы. И чем больше соберется таких "самотопов" в Александрии, тем лучше. Они заставят англичан распылять и без того невеликие ресурсы, превратившись в "памятники". Первые два таких "памятника" уже стоят в Александрии — "Уорспайт" и "Малайя". Отремонтировать валовые линии им так и не смогли. Теперь добавилась "Канберра". После попадания "Москита" у него должны все потроха выгореть. Может быть еще удастся кого достать в море. Зачем топить то, что можно себе забрать? Илларионов не сомневался, что Александрию удастся взять без особых проблем, и все находящиеся там корабли попадут в руки пришельцев. Если только англичане их не взорвут в последний момент. Ну что же, придется снова заняться торговлей металлоломом. Гавань Валетты уже вычистили от остатков Ройял Нэви, затопленных у причалов, то же самое можно будет проделать и в Александрии. Только там металлолома не в пример больше будет. Ничего, итальянцы все купят...

На этой мысли его отвлек начштаба, доставивший очередную новость.

— Ваше превосходительство, не занят? Новости интересные.

— Что там еще стряслось? Опять наглы буянят?

— Нет. Испанцы наконец-то объявились!

— Ну?! И чего хотят?

— То есть как — чего? Денег, разумеется! Товарищ Франко собирается открыть консульство в Валетте, и наладить постоянную грузо-пассажирскую линию Барселона — Валетта. Сегодня из Барселоны выходит конвой из грузовых судов под охраной крейсера и четырех эсминцев. Пароходы доставят первую партию продовольствия, и обратным рейсом заберут всех пленных наглов. Именно поэтому испанцы дают военные корабли в охранение. А то, как бы наглы наглеть в море не начали, и пароходы не захватили.

— Наконец-то от них избавимся. Но чувствую, что-то товарищ Франко задумал. Он хочет всю эту банду за один раз — оптом забрать?

— Вроде бы да.

— И как думаешь, зачем ему такой головняк? Разве нельзя наглов мелкими дозами перевезти? И без такой помпы, как сопровождение целым крейсером и четырьмя эсминцами? Что-то тут не то...

— Хм-м... Ну а что он от этого может выгадать?

— Да кто же его знает... Ладно. Готовься к приему дорогих гостей. Хоть с товарища Франко сейчас взять особо нечего, но продовольствие из Испании нам тоже пригодится. А дальше — посмотрим на его поведение. Как знать, может и подружимся...

А в другой части Средиземного моря, в Александрии, ближе к вечеру состоялся другой разговор. Адмирал Эндрю Каннингхэм слушал подробный доклад начальника разведотдела коммандера Смита, ибо то, что он услышал раньше от других участников событий, напоминало мистику. Все произошло настолько быстро и неожиданно, что за бурей эмоций многие не могли дать адекватную оценку случившемуся. Но коммандер Смит умел скрупулезно анализировать ситуацию без эмоций, и сейчас перед командующим Средиземноморским флотом выстраивалась более-менее ясная картина событий. Ибо Смит сам принимал участие в атаке на русский крейсер, находясь на эсминце "Мохок", чтобы увидеть все своими глазами. И увидел он достаточно много. А с учетом того, что по возвращению в Александрию он собрал максимум возможной информации от команд "Канберры" и "Фиджи", а также от вернувшихся летчиков, удалось отсеять то, что называется "у страха глаза велики".

— Сэр, из того, что я видел сам, и того, что сумел отфильтровать из потока фееричного бреда наших летунов, картина получается следующая. Русские обладают очень эффективными ракетами ПВО. "Мохок" находился ближе всех, и мне удалось заметить некоторые детали. После первого взрыва наши самолеты попытались рассредоточиться, но очередные ракеты как будто следили за ними, и меняли свой курс, точно поражая цели. Отсюда можно сделать вывод, что ракеты ПВО русских у п р а в л я е м ы е. Каким именно образом, пока неясно. И у меня создалось впечатление, что русские не хотели уничтожать наши самолеты. Они хотели заставить их отказаться от атаки. Почему — неизвестно.

— Но почему Вы так решили?

— Русские стреляли только до того момента, пока самолеты пытались прорваться к цели. Но едва они прекратили атаку и развернулись на обратный курс, стрельба сразу же прекратилась. Последняя выпущенная ракета попала уже в уходящий самолет. После этого русские больше не стреляли. Хотя, вне всяких сомнений, могли уничтожить всех полностью. Отчасти это так и случилось — три "Веллингтона" вернулись на одном моторе, а два не дотянули до аэродрома и сели на вынужденную. Благо, местность позволила. Потеряно при отходе также семь "Харрикейнов". Их пилотам пришлось прыгать, немного не дотянув до аэродрома. Ну а то, какие сказки они рассказывают, Вы и сами слышали.

— Да уж... Шехерезада из "Тысячи и одной ночи" отдыхает... А что с "Канберрой" и "Фиджи"?

— Ситуация полностью аналогичная. Управляемые ракеты, только гораздо большей мощности. Ракеты шли на очень малой высоте, почти над самой водой и в обоих случаях ударили в борт. Перед попаданием маневрировали по курсу. Но есть один очень важный момент. Первая ракета прошла недалеко от "Мохока", но на эсминец почему-то не среагировала, а направилась к "Канберре". Это значит, что ракета может выбирать цель, а не бить по первой попавшейся.

— Очень интересно... Как же русские этого добились?

— Не знаю, сэр. Все наши инженеры в один голос утверждают, что это система управления по радио. Теоретически такое возможно. Ибо в пилотов-смертников ни я, ни они не верят. Неясно только, наводится ли ракета на цель самостоятельно, или ей управляют до самого момента попадания в цель. Но выбирать приоритетную цель из нескольких она может.

— Видел я последствия этого выбора... На "Канберре" филиал ада — все разворочено и выгорело. Пожар с трудом удалось погасить. Крейсер фактически потерян, отремонтировать его в Александрии невозможно. А "Фиджи" утонул очень быстро?

— Да, сэр. У него взорвались котлы. И очень похоже, произошла детонация зенитных снарядов в погребах. Они находились как раз в месте попадания ракеты. Но! Сэр, в отношении кораблей русские добивались того же самого — вынудить нас отказаться от атаки. Ничто им не мешало уничтожить заодно и эсминцы. Но они этого не сделали.

— А может быть у них просто ракеты кончились?

— Не думаю, сэр. Тогда русские сразу бы стали уходить. А так они стояли на месте и ждали. Радар "Канберры" это четко зафиксировал. И когда мы стали отходить в Александрию, русские и итальянцы продолжили свое занятие — охоту на наши субмарины.

— А что делали итальянцы все это время?

— Ничего не делали. Были сторонними зрителями. Находились неподалеку от русских и наблюдали. Думаю, для них самих это полная неожиданность, ибо ничего подобного раньше не было.

— А удалось узнать хоть что-то по линии агентурной разведки? Как там обстоят дела на Мальте?

— Только сведения общего характера из открытых источников, о чем я докладывал раньше, сэр. Там сейчас работает наша разведгруппа, которую удалось забросить вскоре после падения Мальты. Но все последующие попытки заброски успеха не имели — русские усилили противолодочную оборону на подходах к острову. А посылать самолеты бессмысленно — у русских очень хорошие радары. Гораздо лучше наших. Но заброшенная группа работает достаточно эффективно. Они полностью легализовались, выдав себя за местных жителей. Однако, все попытки завербовать кого-либо из русских успеха не имели. Всем русским очень хорошо платят, и пытаться их заинтересовать таким способом не удается.

— Но чем же им платят?!

— Итальянскими лирами. Русские не стали умничать и вводить свои деньги. А с учетом того, что торговля адмирала Илларионова продолжает процветать, деньги у них есть. Илларионов проводит очень эффективную внутреннюю политику, обеспечивая полную лояльность своих людей. Не гребет все себе в карман, как делал бы на его месте обычный казнокрад, а обеспечивает нормальные условия жизни тем, кто пришел вместе с ним из будущего, и тем, кто присоединился к нему здесь. В таких условиях трудно найти недовольных.

— Но они должны быть, мистер Смит! Ищите! Не одними деньгами сыт человек. Когда есть деньги, у многих просыпается жажда власти. И вот на этом можно будет кого-нибудь зацепить.

— Полностью с Вами согласен, сэр. Ищем, но пока еще таких фигурантов не выявили.

— Ладно... С русскими более-менее понятно. А что там французы задумали?

— А с французами все понятно, сэр. В Бейруте наша разведка работает гораздо более эффективно. Эти битые вояки решили ни много, ни мало, установить свой контроль над Суэцким каналом, вышвырнув нас отсюда. Именно с этой целью они усиливают свою группировку на Ближнем Востоке.

— Они что, вообще утратили здравый смысл?

— Не думаю, сэр. Скорее всего, надеются на помощь немцев. И, возможно, турок. Турция ведь снова начала мутить воду, как и в четырнадцатом году. Даже если она не примет активного участия в боевых действиях, а только лишь пропустит немецкие войска через свою территорию из Болгарии, то уже одним этим может серьезно осложнить нам жизнь на Ближнем Востоке.

— И такое реально?

— Увы, реально, сэр. После наших неудач турецкий президент Иненю уже не выслушивает нас с благоговейным трепетом, как раньше. А его шашни с немцами для нас давно не секрет. Другой вопрос, что сами немцы вряд ли решатся на подобную авантюру. Им это совершенно не нужно. Суэцкий канал и так сейчас не функционирует, поскольку контроль над Средиземным морем нами утрачен. И от того, кто будет стоять на его берегах, для немцев ничего не изменится. Это для французов захват канала — идея фикс. Немцы более прагматичны в этом вопросе. Вполне могут ограничиться чисто символической помощью французам, либо отделаться одними лишь обещаниями.

— Будем надеяться, что так и произойдет. Но каковы французы!!! Не ожидал от этих битых вояк подобных амбиций...

Такого же мнения был и адмирал Илларионов, когда ознакомился с докладом полковника Матвеева, заброшенного в Бейрут. Правда, направился он туда не один, а вместе с подразделением "два жида и два араба", сразу же найдя с ними общий язык. Работали они автономно друг от друга, но обменивались информацией и координировали свои действия. Поскольку по части сохранения секретов французы недалеко ушли от итальянцев, довольно быстро удалось выяснить — вишистская Франция действительно собирается наложить лапу на Суэцкий канал, выдавив англичан из Палестины и восточной части Египта. И ждать осталось недолго. Максимум до конца октября — начала ноября. Илларионов, читая доклад, лишь удивленно хмыкал и пожимал плечами.

— Прямо, как у дедушки Крылова! Ай Моська, знать она сильна! Они там в своем Виши вообще с головой не дружат? Ладно, учтем...

Глава 21

Неточности Утрехтского мира

Последующие дни прошли относительно спокойно. Ничего чрезвычайного на Мальте и в окрестностях не случилось. Английский флот стоял в Александрии и носа больше в море не высовывал. Французы и итальянцы спокойно занимались проводкой конвоев. Поисково-ударные группы продолжали охоту на английские подводные лодки и добились полного прекращения их активности. Вскоре после знаменательного "Александрийского побоища" атаки английских лодок полностью прекратились. Правда, связано это было с тем, что им больше не удавалось прорваться в море из Александрии и Порт-Саида. Все лодки, попытавшиеся это сделать, были уничтожены. Пройти мимо Мальты тоже не удавалось, хотя попытки преодолеть Тунисский пролив со стороны английских подлодок были. Ни одна из них не увенчалась успехом. Итальянцы сидели в Ливии, ничего не предпринимая. Французы накапливали силы в Ливане. Англичане сидели между итальянцами и французами в Египте и Палестине и ждали, когда полыхнет. Ибо начинать наступление самим при таком неравенстве в силах было безумием.

А на Мальте события шли своим чередом. Прибыли первые самолеты из Германии — двухмоторные истребители "Мессершмитт-110" и бомбардировщики "Юнкерс-88", которые сразу же начали осваиваться вновь созданными ВВС. На эскадре уже набрали добровольцев, изъявивших желание продолжить службу в авиации. Причем брали всех желающих, лишь бы у медицины не было особых претензий. Все прекрасно понимали, что потери неизбежны, и потребуется кем-то восполнять летный состав. Поэтому сделали ставку на массовость в подготовке, используя предвоенный опыт СССР. Полковник Демидов хоть и настаивал на минимум трехмесячном курсе обучения, но ввиду того, что события стали развиваться стремительно, и самое позднее в ноябре ожидалось наступление французов на Ближнем Востоке, скрепя сердце согласился на ускоренный выпуск первой группы вертолетчиков, чтобы к началу высадки в Африке они уже были готовы. Небо закроет реактивная авиация "Адмирала Макарова" со штатными пилотами, а вот роль армейской авиации придется выполнять многочисленным "Ночным охотникам", где экипажи будут состоять в основном из молодых пацанов — бывших матросов срочной службы. При всего лишь двух штатных экипажах ОКБ Миля в роли командиров и инструкторов. Пилоты "Мессершмиттов" и "Юнкерсов" будут проходить подготовку на Мальте в полном объеме, так как их участие в египетской операции не планировалось. Также отобрали небольшую группу для подготовки пилотов реактивной авиации, где требования были гораздо выше, но рассчитывать на них в ближайшее время тем более не стоило. А вот в отношении подготовки личного состава для поршневой авиации аборигенов и вертолетов из двадцать первого века подошли иначе. Трехмесячный курс, в котором был лишь необходимый минимум теории и наиболее возможный максимум практики, после чего всем, успешно закончившим курс обучения, присваивалось звание прапорщик ВВС и полагалось денежное довольствие, которому могли позавидовать многие офицеры. Отчасти это тоже было одной из причин большого количества добровольцев. Первая учебная эскадрилья "Ночных охотников" уже вовсю работала в небе Мальты, что не могло укрыться от взглядов аборигенов, но деваться было некуда. Командующий ВВС полковник Демидов поставил вопрос ребром — если мы хотим иметь боеспособную армейскую авиацию к началу операции в Египте, то нужно летать каждый день и как можно больше. Иначе толку не будет. Поэтому многочисленные "корреспонденты", получившие аккредитацию для работы на Мальте, а также простые обыватели видели полеты каждый день и слышали каждую ночь, но при этом оставались в неведении, что же задумали эти странные русские. Параллельно с этим велась подготовка танкистов, самоходчиков и зенитчиков, из-за чего пришлось сильно проредить ряды морпехов. Благо, здесь все же было на кого опереться, представители этих видов сухопутных войск на эскадре были. Все они направлялись в Сирию для оказания помощи "братскому народу", вот и пригодятся их умения на земле Африки. Адмирал Илларионов решил на первых порах сделать ставку на своих людей, связанных с наземной техникой из будущего и с авиацией. А в качестве пехоты использовать в основном Африканский Легион, который уже разросся до значительных размеров. Торговля также не прекращалась, конвои между Валеттой и Катанией ходили регулярно. Местное население было довольно и бунтовать не собиралось, поскольку с появлением пришельцев уровень жизни на Мальте заметно вырос, что не добавило любви к англичанам. То есть, вокруг была самая настоящая идиллия, какая только может быть в ходе войны.

И вот в один из таких дней в западной части Тунисского пролива показались многочисленные дымы. Появились долгожданные гости из Испании. Пленным англичанам уже сообщили, что их переправят в Испанию без каких-либо условий, что вызвало неоднозначную реакцию. Согласно информации, какую регулярно удавалось получать из их среды, очень многие английские солдаты были бы не против посидеть в таком "плену" до самого конца войны. Их не притесняли, хорошо кормили (по отзывам самих англичан — гораздо лучше, чем в английской армии), если требовалась какая-то работа — направляли на нее только добровольцев и за хорошую плату, как и всем остальным мальтийцам. Единственно — требовали соблюдать дисциплину и не покидать самостоятельно расположение лагеря. То есть, Женевская конвенция соблюдалась даже в большем объеме, чем требовалось. На это у Илларионова были свои причины. Освобождая пленных, он хотел убить одним выстрелом двух зайцев. Избавиться от такой толпы потенциально опасных личностей и заслать в английское общество большое количество своеобразных "агентов влияния". Которые, вне всяких сомнений, начнут рассказывать о сытой и спокойной жизни на Мальте, что будет резко контрастировать с условиями жизни в Англии в условиях блокады. А что? Пропаганду еще никто не отменял.

Уже обменялись радиограммами, испанский конвой поздравили с прибытием на Мальту, и вскоре грузовые и грузопассажирские суда под испанским флагом вошли в порт Валетты. На рейде остались лишь военные корабли — тяжелый крейсер "Канариас", эсминцы "Лепанто" и "Альседо". Количество кораблей эскорта оказалось меньше заявленного, что-то там у испанцев не заладилось. Но оно и неудивительно, если учесть, в каком состоянии находился испанский флот после недавно отгремевшей гражданской войны. Поставка продовольствия на Мальту тоже оказались, по сути, реэкспортом. Ситуация с продовольствием в Испании оставалась напряженной, и она была вынуждена закупать значительную его часть в странах Латинской Америки. Но ради установления дружбы с обосновавшимся на Мальте пришельцами Франко решил поделиться своими запасами. Тем более, по сравнению с потребностями самой Испании, это была капля в море. Во время визита "Михаила Кутузова" в Барселону удалось решить многие вопросы к обоюдной выгоде, в том числе и поставку необходимых ресурсов. Испания брала на себя заботы по закупке всего необходимого в своих бывших американских колониях, с которыми у нее сохранились прочные экономические связи, и выступала в роли посредника между пришельцами и остальным испаноязычным миром. К своей вящей выгоде, разумеется. Илларионов согласился с такой постановкой вопроса, поскольку понимал — с Испанией лучше жить дружно. Всякие Аргентины, Уругваи и Колумбии с Венесуэлами далеко, а Испания рядом. Поэтому лучше задействовать на первых порах ее, как своего торгового партнера и посредника, а дальше видно будет. И то, что с первым конвоем во главе испанской делегации прибыла не мелкая сошка из испанского МИД, а сам министр иностранных дел Испании Рамон Серано Суньер, говорило само за себя.

Илларионов принимал испанскую делегацию, оказавшуюся очень многочисленной, в городской мэрии, что уже стало традицией. Самыми крупными фигурами из официальных лиц оказались министр иностранных дел и контр-адмирал Франсиско Бастаррече. Остальные — сотрудники МИД. Прибыли также представители деловых кругов и пресса. Правда в том, что далеко не все из них собираются заниматься только бизнесом и делами прессы, никто не сомневался. На этот счет служба безопасности уже подготовилась.

Беседа шла на русском языке, после гражданской войны в Испании оказалось много переводчиков, так что никаких сложностей в этом плане не возникло. Илларионов радушно приветствовал гостей, пожелал народу Испании скорее преодолеть тяжелые последствия войны и дальнейшего процветания, а также выразил надежду на взаимовыгодное сотрудничество и искреннюю дружбу. Те же самые надежды выразил и глава делегации сеньор Рамон Серано Суньер, пожелав пришельцам из другого мира поскорее освоиться в этом мире и добиться благополучия и процветания, войдя в дружную семью европейских народов. После положенного славословия и обмена любезностями перешли к деловой части встречи. Вопросы открытия консульства и организации регулярной грузопассажирской линии Барселона — Валетта решили быстро. Гораздо больше времени заняло обсуждение проблемы доставки английских военнопленных в Испанию. Заодно Илларионов сделал попытку выяснить дальнейшие планы испанцев, задав провокационный вопрос.

— Господа, а что за история случилась с английским линкором "Принц Уэльский"? До нас доходят такие нелепые слухи, которым просто опасно верить.

— Обычное поведение Британии, господин Илларионов, которая не привыкла считаться ни с чьим мнением. И считает себя мировым гегемоном, которому все обязаны подчиняться. История с "Принцем Уэльским" из этого же ряда. Мало того, что англичане устроили бой в наших территориальных водах, игнорируя нейтралитет Испании, так они еще и обстреляли наших людей, которые высадились на выбросившийся на мель корабль, чтобы убедиться в том, что он не представляет опасности.

— Да уж... А что происходит возле Гибралтара? Не знаю, как в вашем мире, но в нашем считается, что Англия оккупировала его незаконно. В Утрехтском мирном договоре не упоминалось никаких конкретных географических границ. Говорилось лишь о порте и замке возле порта. То есть, о каком-то небольшом укрепленном периметре вокруг города. Но ни в коем случае не обо всем полуострове. Разве в вашем мире не так?

— В нашем тоже так. И все наши протесты просто игнорируются.

— Так почему бы Испании не восстановить историческую справедливость? В отношении Мальты мы это уже сделали. Ведь Мальта была незаконно оккупирована Англией после того, как с ее подачи был злодейски убит Великий Магистр Мальтийского Ордена — российский император Павел Первый. Мы это не забыли. Предлагаем Испании сделать то же самое — вернуть исконно испанскую территорию. Тем более, Англия сейчас переживает не лучшие времена.

— Мы это понимаем. Но после войны в Испании очень много проблем, и начинать еще одну войну было бы неразумно. Гибралтар — это все же крепкий орешек, и легко его не взять. А в случае конфликта с Англией под ударом окажутся наши Канарские острова.

— Так захватить Канары мало. Надо еще суметь их удержать. Что касается Гибралтара, то мы могли бы помочь вам в решении этого вопроса.

— Каким образом?

— Если испанская армия выделит достаточные силы пехоты для взятия Гибралтара, мы могли бы своей авиацией подавить всякое сопротивление англичан. Уничтожили бы все их артиллерийские батареи и заставили английских солдат забиться в норы, когда им будет уже не до отражения штурма. А за это время испанская армия могла бы занять передовые английские позиции, развивая успех дальше. В ходе наступления наша авиация сможет также оперативно реагировать и вовремя подавлять с воздуха возникающие очаги сопротивления англичан.

— Весьма неожиданное предложение, господин Илларионов! Но такое не в нашей компетенции. Мы должны сообщить об этом в Мадрид.

— Конечно, господа. Я вас не тороплю, но решайте быстрее. Поскольку второго такого шанса, когда силы Англии разобщены и ее флот понес большие потери, может больше не быть. Мы не можем помочь вам наземной техникой и пехотой, но полностью закрыть небо над Гибралтаром и уничтожить с воздуха всю артиллерию англичан, заодно смешав с землей их укрепленные позиции, это в наших силах.

— Мы сегодня же свяжемся с Мадридом! Но сами понимаете, что даже в случае положительного решения, подготовка займет какое-то время.

— Понимаю. Если вопрос будет решен положительно, сообщите нам дату, к которой нам надо быть готовыми. А также пришлите достаточное количество офицеров связи для координации действий с испанской армией. Больше ничего не нужно.

— Нескромный вопрос, господин Илларионов. Что вы хотите получить за помощь в возвращении Гибралтара?

— Немного, господа. Режим наибольшего благоприятствования в торговле, упрощенный визовый режим между нашими странами и Танжер. Все равно, эта территория имела до недавнего времени крайне размытый и неопределенный статус. А мы бы навели там порядок. Знаю, что сейчас Танжер занят испанскими войсками. Но думаю, что обмен Танжера на Гибралтар — очень неплохой вариант для нас обоих. Давайте называть вещи своими именами.

— А как Вы относитесь к возможности расширения территории Испанского Марокко?

— В смысле — сделать Французское Марокко Испанским?

— Грубо говоря — да.

— Мы не возражаем и не будем вмешиваться. Это внутреннее дело Испании.

— Даже так?! Хорошо, господин Илларионов. Мы свяжемся с Мадридом и сообщим Вам результат как можно скорее...

Подбрасывая такую аппетитную приманку, Илларионов особо не надеялся, что испанцы клюнут. В прошлой истории Франко под разными предлогами увиливал от предложений Гитлера присоединиться к странам Оси и начать военные действия против Англии, начав с захвата Гибралтара. Но Франко, прямо не отказывая, выдвигал раз за разом такие неприемлемые требования, что в конце концов Гитлеру это надоело. И он, видя нежелание Франко ввязываться в войну на стороне Германии, заявил, что все равно возьмет Гибралтар. Либо вместе с Франко, либо без него. Но сначала немецкие войска, предназначенные для операции "Феликс", — взятия Гибралтара, понадобились для плана "Барбаросса". Вернуться к проведению операции, которая с марта 1941 года стала называться "Феликс-Хайнрих", предполагалось в октябре 1941 года. Но провал блицкрига и неожиданно высокие потери на Востоке, которые совсем не ожидались, не позволили это сделать. В итоге Гибралтар так и остался английским, а Франко, в конечном счете порвав с Гитлером, стал заигрывать с Англией и США, избежав участи быть втянутым во Вторую мировую на стороне проигравших.

Но тогда позиции Англии были гораздо сильнее. Сейчас же, в результате "попадалова" и последующих за этим событий, положение империи, над которой никогда не заходит солнце, было неважным. И как знать, может быть Франко все же решится. Ну а не решится — была бы честь предложена. Пусть тогда в будущем не заводит песню об "упущенных возможностях". Такое два раза не предлагают.

Обсудив все намеченные вопросы, сделали перерыв до завтра. Все равно, выгрузка судов займет не один день. А пока можно подвести предварительные итоги. Илларионов вызвал своих ближайших помощников — Панкратова, Никитина, Бережкова и Захарова, поставив перед ними вопрос ребром.

— Все всё слышали? Как думаете — клюнет каудильо?

— Честно говоря... Вряд ли... Уж очень Франко боится потери Канарских островов и прекращения подвоза продовольствия из стран Латинской Америки. Ведь флот еще у англичан есть, и при желании Ройял Нэви может блокировать все испанские перевозки через Атлантику.

— Понятно... А не сделать ли нам тогда рокировку?

— В каком смысле?

— Если испанцы так и будут сопли жевать, не сделать ли нам аналогичное предложение французам?

— А они согласятся?

— Может согласятся, может нет... Но ведь попробовать мы можем? Контакт с адмиралом Жансулем у нас налажен. А он уже сам наверх с этим предложением выйдет. Правда, сделать это можно будет не раньше, чем испанцы озвучат отказ. Хотя бы в завуалированной форме.

— А как с Жансулем свяжемся? Снова чету Матвеевых в Оран забрасывать? Так ведь Мурка уже "в положении", я ее на штабную работу перевел.

— Зачем забрасывать? Будем действовать исключительно официально. Если наш "фельдмаршал" побывал с официальным визитом в Марселе, то что ему мешает сделать то же самое в Оране? Ибо английский Гибралтар мне очень не нравится. Пусть будет лучше либо испанский, либо французский.

— А если наш?

— А оно нам надо? Такой постоянный головняк в отношениях с испанцами из-за этой Скалы? Нет, пусть лучше с ними французы на эту тему бодаются. Если и французы не захотят, то... Что же делать? Будем думать...

Следующие дни прошли без особых происшествий, если не считать за таковое попытку еще одной английской подводной лодки подобраться к Мальте. Но здесь Илларионов уже пошел на принцип. Лодку, идущую со стороны Гибралтара, заметили еще при приближении к Тунисскому проливу, и "вели" до самой Мальты. Как оказалось, она также пришла с целью высадить разведгруппу. Когда это было сделано под покровом ночи, группу быстро повязали "без шуму и пыли", как сказал полковник Никитин, а саму лодку стали преследовать сторожевики "Шторм" и "Тайфун". Сначала в надводном положении, а потом "обнаружив" и загнав ее под воду, стали имитировать атаку глубинными бомбами, взятыми у итальянцев, но с установкой меньшей глубины и сброшенными чуть в стороне, чтобы не задеть лодку. Это вынуждало англичан маневрировать полным ходом, уклоняясь от бомбежки, что приводило к быстрому разряду аккумуляторных батарей. Видя, что сбежать не удается, англичане пошли на хитрость, и после очередной атаки попытались имитировать гибель лодки, выпустив на поверхность часть топлива и выбросив через торпедный аппарат различный мелкий мусор, соблюдая после этого режим тишины. Увы, против поисковой аппаратуры XXI века эти меры оказались бессильны. И в итоге лодке "Сиволф" все же пришлось всплыть, когда воздух внутри нее стал совершенно непригоден для дыхания. Но следовало отдать англичанам должное — лодку они сдавать не собирались. Всплыв на поверхность, они вышли на палубу с белым флагом. Но перед этим начали заполнение балластных цистерн и открыли крышки торпедных аппаратов, в результате чего вода стала быстро затапливать корпус лодки. Поэтому, когда "Шторм" и "Тайфун" подошли ближе, на воде оставался только экипаж "Сиволф" в спасательных жилетах, а сама лодка пошла ко дну. Подобрав англичан из воды, сторожевики вернулись в Валетту. Сообщить о гибели лодки англичане не успели. Помимо подавления радиосвязи "Тайфун" еще и повредил антенну лодке огнем своего зенитного автомата в момент всплытия. Илларионов, узнав о таком "улове", приказал держать экипаж "Сиволф" отдельно от остальных пленных и не распространяться об уничтожении лодки. Чем позже в Адмиралтействе сочтут ее погибшей, тем лучше. Ибо радиоигра между Валеттой и Лондоном набирала обороты, и можно было надеяться, что какое-то время еще удастся поводить англичан за нос.

А вот с испанцами все было не так хорошо. Если в плане торговли и установления дипломатических отношений никаких проблем не возникло, то касательно предлагаемой операции по "восстановлению исторической справедливости", то есть возвращения Гибралтара под юрисдикцию Испании, начались танцы с бубнами. Первое время Мадрид отмалчивался и не говорил ни да, ни нет. Но когда выгрузка доставленного продовольствия с испанских судов закончилась, и началась погрузка англичан, Илларионов сам прибыл к главе испанской делегации и в приватном разговоре попросил дать четкий ответ до того, как испанский конвой покинет Мальту. Ибо ему английский Гибралтар не нужен. И если Испания не собирается решать эту проблему, то пришельцам придется решать ее самостоятельно. Намек был более чем прозрачный и сеньор Серано Суньер пообещал прояснить ситуацию. Но увы, результат получился, как и в прошлой истории. Когда все же был получен ответ из Мадрида, там не содержалось никакой конкретики. Одни лишь общие фразы о тяжелом состоянии Испании после гражданкой войны и неготовности к новой войне, а также предложение вернуться к этому вопросу чуть позже, когда ситуация будет "более благоприятной". Получив такой завуалированный отказ, Илларионов понял, что рассчитывать на Франко бессмысленно. Его стремление и дальше услужить "и нашим и вашим" не изменилось. Правда, кое-что в направлении возврата Гибралтара он все же сделал. Полуостров был полностью блокирован с суши и с моря с прекращением любой торговли, а немецкие подводные лодки спокойно стояли в соседнем Альхесирасе, получая необходимое снабжение и давая отдых экипажам, наплевав на правило "двадцати четырех часов". Все ноты английского Форин Офис по этому поводу Мадрид либо игнорировал, либо отделывался формальной отпиской. В самом Гибралтаре уже давно был недостаток продовольствия и сильный дефицит пресной воды, поскольку собственных источников водоснабжения он не имел. Зато рядом в Алхесирасе жизнь била ключом, и немецкие подводники имели прекрасную возможность соединять приятное с полезным. Испанцы их заранее предупреждали о появлении очередного английского конвоя, и когда он втягивался в Гибралтарский пролив, немецкие лодки успевали покинуть Альхесирас и занять позиции на подходе к Гибралтару. Точно также испанцы сливали информацию о приближении конвоя французам, и те не только информировали свои лодки, находящиеся поблизости, но и успевали подготовить к вылету авиацию, базирующуюся во Французском Марокко. В итоге сложилась парадоксальная ситуация, которую раньше было невозможно представить даже в самых смелых фантазиях. Немцы и французы стали невольными союзниками в войне против Англии, хоть и не координировали совместные действия. А Испания фактически воевала с Англией чужими руками, добиваясь поставленных целей. Ибо все понимали, что без помощи извне Гибралтар долго не продержится. По сравнению с прошлой историей ситуация там была еще хуже в том плане, что не удалось провести повторную эвакуацию населения, когда оно вернулось в Гибралтар из французских владений в Африке. Разгром английского флота возле Мерс-эль-Кебира и Дакара не позволил это сделать.

И вот в такой непростой ситуации предстояло сделать шаг, который гарантированно нарушит статус-кво, но не приведет к тяжелым для пришельцев последствиям. Что именно предпринять, Илларионов решил выяснить после консультации со своим штабом, куда пригласил также и Мурку, то бишь майора Матвееву. Ибо чем черт не шутит, вдруг пресловутая "женская логика" сможет дать подсказку там, где все будет казаться непробиваемым и беспросветным. Поскольку Мурка побывала и в Оране, и в Марселе, знала не понаслышке о настроениях среди французов, ее советы могли пригодиться. Очень не хватало полковника Матвеева, но он сейчас был в Бейруте. Собрав всех в своем кабинете, Илларионов озвучил официальный ответ испанцев, предложив высказать свои соображения.

— А что тут говорить, товарищ адмирал? Франко ведет себя точно так же, как и в нашей истории. Ничего нового он не придумал. Сначала пудрил мозги Гитлеру, теперь начал пудрить нам. Не сомневаюсь, что он и Гитлеру сейчас те же сказки рассказывает.

— Это понятно... Меня интересует, что мы можем поиметь с этого безобразия? Оставить все, как есть, и ждать, когда наглы капитулируют перед испанцами из-за полного исчерпания запасов провизии и воды? Или все же вмешаться в этот спектакль и развить его дальнейший сюжет по своему сценарию?

— А это смотря что мы хотим получить. Либо испанский Гибралтар без каких-либо плюшек для нас вроде Танжера, либо неиспанский Гибралтар опять таки без каких-либо плюшек. Но зато с постоянным выяснением отношений между испанцами и теми, кто наложит лапу на Гибралтар, что само по себе для нас тоже неплохо. Вот и пусть товарищ Франко будет снова занят Гибралтаром, а на наши экзерцисы в Африке поменьше внимание обращает.

— Так тут и думать нечего. Если не предвидится никаких бонусов со стороны Франко, поскольку он нас фактически послал, то н е испанский Гибралтар для нас гораздо лучше.

— Тогда надо подключать к этому делу французов. Но сделать это так, чтобы они не находились в положении буриданова осла, и слишком долго решали делать, или не делать, а создать ситуацию, когда они не устоят перед искушением.

— А как?

— Есть план...

Все удивленно уставились на Мурку, сделавшую такое неожиданное предложение. Адмирал попросил объяснить, и Мурка изложила ситуацию так, как ее видела. Французский флот уже обстреливал Гибралтар, и французская авиация там отметилась, хоть и без особого успеха. Но высаживать десант адмирал Жансуль не стал. Не только потому, что в его распоряжении в тот момент не было воинских частей, пригодных для десанта, и необходимых десантных средств. Но еще и потому, что высаживать войска на побережье противника без поддержки авиации весьма чревато, а подавить абсолютно в с е берегвые батареи огнем с моря вряд ли удастся. Если же поставить французов перед фактом, что артиллерия Гибралтара будет уничтожена п о л н о с т ь ю и высаживающимся войскам будет оказана поддержка с воздуха, то отказаться от такого подарка будет выше их сил. Пусть они потом и найдут какой-то компромисс с испанцами. Может быть полностью передадут им Гибралтар в обмен на какие-то преференции. Может оставят себе только город и порт, а остальную территорию полуострова вернут Испании. Может ничего не отдадут и станут бодаться с испанцами по этому поводу точно так же, как раньше бодались англичане. Но главная цель окажется достигнутой — Гибралтар перестанет быть а н г л и й с к и м. Что в конечном счете и требуется. Причем в качестве посланца к адмиралу Жансулю Мурка предложила себя, что вызвало всеобщее недоумение.

— Вера Ивановна, но почему Вы?! Ведь Вы же... на штабной работе!

— То есть хотите сказать, что беременной бабе такое не под силу — отобрать у Англии Гибралтар?

— Зачем же так грубо? Но хотелось бы услышать аргументы в пользу Вашего предложения.

— Пожалуйста. Я хорошо знаю обстановку в Оране и примерно представляю психотип адмирала Жансуля. На открытый конфликт с Виши и игнорирование прямого запрета адмирала Дарлана он не пойдет. Но вот воспользоваться ситуацией, когда он вроде бы формально ничего не нарушает, вполне может. И он это доказал, воспользовавшись нашей информацией без оглядок на Виши. А если еще ему предложит взять Гибралтар молодая красивая женщина в парадном мундире, прекрасно говорящая на французском языке, то он проклянет себя, если упустит такую возможность. Ибо рискует стать объектом насмешек для всего французского флота. И не только флота. Разумеется, теперь никаких ночных высадок на вертолете за городом быть не должно. Предлагаю прибыть на рейд Мерс-эль-Кебир официально, с запросом разрешить войти в территориальные воды Франции, а потом доставить меня прямо на палубу "Дюнкерка" на вертолете. Французы впечатлятся по самое не могу. А потом сделать им предложение, от которого трудно отказаться.

— Хм-м-м.... А ведь в этом что-то есть... Но посылать с такой миссией майора как-то несолидно... Вера Ивановна, хватит Вам в майорах ходить. С сегодняшнего дня Вам присваивается очередное воинское звание подполковник!

Глава 22

И хочется, и колется...

Когда адмиралу Жансулю доложили, что эскадра русских пришельцев прибыла с официальным визитом, он очень удивился и приказал запросить подтверждение — не ошибка ли это? Но никакой ошибки не было. Эскадра в составе авианосца "Адмирал Макаров", крейсеров "Екатеринбург" и "Михаил Кутузов", а также противолодочных фрегатов "Новгород" и "Новосибирск" просит разрешения войти в территориальные воды Франции и прибыть с официальным визитом дружбы в Мерс-эль-Кебир. Жансуль, естественно, разрешение дал и развил бурную деятельность, подняв на ноги весь свой штаб, ибо понимал — этот визит неспроста. Что-то русские задумали. До него уже дошли слухи об "александрийской бойне", где трудно было отличить правду от вымысла, но конфликтовать с этими русскими Жансуль не хотел. Он в самом начале понимал, что русские ему помогли не по доброте душевной, а из-за каких-то своих интересов. Чуть позже его подозрения подтвердились — эти ушлые ребята забрали себе Мальту, вышвырнув с нее англичан. По крайней мере, у них и у Франции оказались схожие интересы, а это давало надежду на дальнейшее взаимопонимание и взаимовыгодное сотрудничество. Что вроде бы подтвердилось недавно — русские корабли побывали в Марселе с официальным визитом. По крайней мере, пришельцы дали понять, что не считают Францию своим врагом. В отличие от Англии. Но это и неудивительно. Если вспомнить, сколько гадостей Англия России сделала... Да и Франции тоже... Но если визит русских в Марсель преследовал чисто дипломатические цели, что было вполне предсказуемо и не вызывало удивления, то что они забыли в этой дыре под названием Мерс-эль-Кебир? Главная причина в том, что здесь стоит французский флот, это понятно. Но вот з а ч е м он понадобился русским?

Поняв, что гадать бесполезно, тем более вскоре все выяснится, Жансуль приказал срочно доставить ему все материалы о действиях русских, которые удалось собрать за последние дни. Может быть здесь удастся найти разгадку и не оказаться застигнутым врасплох. Но сколько он не читал доставленные документы, так ничего подозрительного и не обнаружил. Русские сидели на Мальте, обживая ее по своему вкусу, а их корабли устроили сафари на английские субмарины в восточной части Средиземного моря, учинив им самый настоящий геноцид. Причем в компании с итальянцами. А потом устроили побоище возле Александрии. В общем-то, правильно сделали. Но вот в западной части Средиземного моря они никакой активности не проявляли. Во всяком случае, после разгрома английского конвоя, возвращающегося с Мальты. То, что без русских там не обошлось, можно не сомневаться. Но что им сейчас здесь надо? Тем более, в состав группы кораблей входит авианосец. Который просто так посылать никто не будет. Для официального визита с дипломатическими целями и одного крейсера бы за глаза хватило. Значит русские что-то задумали. Причем именно в западной части Средиземного моря, и надеются привлечь к этому делу французов. Поскольку заходить в Мерс-эль-Кебир с другой целью им просто незачем. Интересно, очень интересно...

Стук в дверь отвлек адмирала от размышлений. В каюту вошел вахтенный офицер и доложил очередную сногсшибательную новость.

— Mon Amiral! Русские собираются выслать геликоптер для доставки делегации и просят разрешить ему посадку на палубу "Дюнкерка". Только при этом развернуть первую башню на борт, чтобы ее орудия не мешали. Если это невозможно, то просят указать место для посадки на суше поближе к военно-морской базе.

— Что-о?! Прямо на палубу "Дюнкерка"?! Там радисты ничего не напутали?

— Нет, mon Amiral! Радист тоже удивился и попросил подтвердить. Никакой ошибки нет. Русские утверждают, что их геликоптер способен совершить посадку на палубу "Дюнкерка".

— Я должен это увидеть!!! Передайте им разрешение на посадку!

Новость быстро разлетелась по "Дюнкерку", а за ним и по остальным французским кораблям, стоявшим в Мерс-эль-Кебир. Экипажи высыпали на палубу, чтобы поглядеть на удивительное зрелище — корабли из будущего. Им навстречу вышел эсминец "Трамонтан", чтобы проводить к месту якорной стоянки. Русская эскадра приближалась довольно быстро, и вскоре удалось их хорошо рассмотреть. Из привычных там был только крейсер с "нормальной" артиллерией калибра порядка шести дюймов. А вот остальные... Огромный авианосец поражал своими размерами и приподнятой в виде трамплина палубы в носовой части, но по крайней мере вполне укладывался в привычные рамки о том, как должен выглядеть авианосец. Зато три других корабля были вообще ни на что не похожи. Обладая вполне "крейсерскими" размерами, они не имели привычных башен главного калибра. Если не считать за главный калибр что-то вообще несерьезное. Зато имели на палубе кучу каких-то надстроек непонятного назначения и огромные антенны. Все говорило о том, что в будущем артиллерия уже не единственный вид вооружений, используемых флотом. А те слухи, что докатились сюда из Александрии, наделяли корабли пришельцев чуть ли не магическими возможностями. И теперь это можно было наблюдать воочию, а не верить рисункам сомнительного содержания, выполненных рукой "очевидцев", и фотографиям далеко не лучшего качества, сделанных с большой дистанции и при не очень удачном освещении. Которые, тем не менее, имели огромную популярность и за ними охотились, как за редкими артефактами. И вот эти "артефакты" появились сами, что сразу же создало ажиотаж среди тех, кто это видел.

Авианосец стал на якорь первым, остальные корабли расположились неподалеку. Благо, внешний рейд Мерс-эль-Кебир был огромным и удобным для якорной стоянки. Адмирал Жансуль стоял на мостике "Дюнкерка" и внимательно разглядывал в бинокль прибывших гостей, стараясь запомнить как можно больше деталей. Офицеры штаба уже вовсю фотографировали прибывшие корабли и вели киносъемку, но личное наблюдение ничто не заменит. Больше всего, конечно, Жансуля интересовал авианосец, поскольку он хоть как-то походил на авианосец в привычном ему понимании. На палубе стояли самолеты незнакомой конструкции и какие-то странные аппараты с большими винтами сверху, мало напоминающие знакомые ему автожиры. Очевидно, это и были геликоптеры. Вот над одной из таких машин винты начали вращаться, и вскоре она взмыла вертикально вверх. Зависнув на небольшой высоте над палубой авианосца, развернулась, и довольно быстро понеслась в направлении Мерс-эль-Кебир. Высота была небольшая, не более трехсот метров, но скорость вполне приличная. Километров сто пятьдесят в час точно есть, а может и больше. Неизвестно, для чего предназначен этот летательный аппарат, но по крайней мере для фельдъегерской службы и для поиска подводных лодок в хорошую погоду он подходит идеально, если может взлетать и садиться на небольшую площадку на палубе. Что косвенно подтверждали похожие геликоптеры, стоявшие на корме двух других кораблей (очевидно, противолодочных фрегатов, как назвали их русские).

За приближающимся летательным аппаратом наблюдали тысячи людей, ибо зрелище было не из привычных. По мере приближения русский геликоптер снизился до высоты топов мачт линкоров и уменьшил скорость вообще до несущественной величины, пройдя над "Дюнкерком". Очевидно, французский флагман он определил издалека, поскольку его первая башня главного калибра уже была развернута на правый борт, открыв довольно большой участок палубы. Тем не менее, геликоптер подлетел почти вплотную и завис на высоте порядка пятидесяти метров, оценивая ситуацию, и только после этого переместился к месту посадки перед первой башней и стал плавно снижаться. Сама посадка получилась исключительно мягкой. Ожидаемого толчка, как при касании шасси самолета палубы авианосца, не произошло. Приготовленные к использованию пожарные шланги не понадобились, все обошлось благополучно. Вот обороты винтов над фюзеляжем геликоптера уменьшились, но двигатель продолжал работать, а сбоку открылась дверь, через которую на палубу линкора спрыгнули двое человек в черной морской форме. Явно офицеры. Встречающий гостей на палубе лейтенант Дюфай уже собирался подойти ближе к машине, но тут в проеме двери показался еще один пассажир... От чего у всех, кто это видел, отвисли челюсти...

Когда Корд, он же капитан Вяземский, галантно подал руку Мурке, и она с грацией королевы ступила на палубу французского линкора "Дюнкерк", у всех французов, находящихся поблизости, были обалдевшие лица. Очевидно, видеть красивую женщину в парадной морской форме им еще не приходилось. Мурка настояла на том, чтобы и она, и прибывшие с ней в качестве кинооператоров и помощников Корд и Шип, изображали офицеров флота. Зачем лишние вопросы у французов плодить? Тем более, комплекты формы различных родов войск у "спецов" имелись на все случаи жизни. Ведь среди своих тоже не нужно лишнее внимание привлекать.

Когда они отошли в сторону, вертолет взмыл в воздух и направился обратно на "Адмирал Макаров". Мурка, придерживая одной рукой пилотку на голове, а другой рукой подол юбки, проводила его взглядом, и когда шум двигателей стих, улыбнулась подошедшему французскому офицеру и поздоровалась.

— Бонжур, месье! Лейтенант-колонель Матвеева, начальник дипломатического отдела штаба эскадры. Это мои помощники — капитан Шелепин и капитан Вяземский. Могу я видеть командующего эскадрой адмирала Жансуля?

— Бонжур, мадам, месье! Лейтенант Дюфай, флаг-офицер. Конечно, прошу вас следовать за мной!

Мурка и ее спутники последовали за лейтенантом, сопровождаемые многочисленными заинтересованными взглядами. Разумеется, "гвоздем программы" была Мурка. На Шипа и Корда, несших в руках какие-то чемоданчики, никто не смотрел.

Беседа уже шла почти час, но, против ожидания, дело не двигалось. Переговоры вела Мурка, а Корд с Шипом выполняли технические функции. Вели видеосъемку с разрешения хозяев и обеспечивали работу аппаратуры, поскольку ноутбук с блоком питания все же пришлось прихватить с собой во избежание проблем из-за несовпадения параметров электрической сети. Причем оба делали вид, что не понимают французского языка, общаясь с французскими офицерами по-английски, если к ним обращались с каким-то вопросом. Пришельцев приняли в адмиральском салоне "Дюнкерка" с почестями, и после рассказа о мире будущего Мурка попыталась перейти к вопросу, ради которого они и прибыли в Мерс-эль-Кебир. Неожиданно предложение забуксовало. В салоне со стороны французов кроме самого адмирала Жансуля находился также весь его штаб и командир линкора. Предложение о взятии Гибралтара, естественно, вызвало бурное обсуждение. Но вот когда речь зашла о конкретных действиях, все неожиданно встало. Впрочем, такой вариант тоже не исключался. И Мурка зашла с последнего козыря.

— Месье, я понимаю, что такой вопрос нельзя решать без согласования с вашим верховным командованием. Но давайте смотреть правде в глаза. Если только то, о чем мы здесь говорили, достигнет Виши, то вскоре это будет известно в Лондоне и Мадриде. Потом начнутся долгие и многочисленные согласования, которые будут постоянно наталкиваться на разные "объективные причины". И в конечном счете все останется, как было. Разве не так? Так! А теперь я расскажу, что будет дальше. Мы в л ю б о м случае нанесем удар по Гибралтару. Так, что там не останется ни одной целой пушки, а все английские оборонительные позиции превратятся в лунный ландшафт. Все английские военные корабли, которые будут находиться там в этот момент, окажутся на дне. Сколько при этом будет уничтожено англичан — не знаю, но это и неважно. Важно то, что оборонять им Гибралтар после такой бомбардировки будет н е ч е м. И если вы не хотите занять Гибралтар, то это сделают испанцы. Что нас, по большому счету, тоже устраивает.

— Но почему?! Разве вы не хотите занять Гибралтар сами?

— Не хотим, причем по двум причинам. Во-первых, захватить мало. Надо еще удержать. А у нас не так уж много людей, чтобы выделить их еще и для удержания этой бесплодной Скалы, на которой даже нет воды. И которая в сегодняшних условиях потеряла свое значение, как стратегически важный объект, способный контролировать вход в Средиземное море. Во-вторых, нам не нужны постоянные трения с Испанией по этому поводу, какие были у нее с Англией. И которые сейчас достигли своего пика. Поэтому нас устроит любой Гибралтар, кроме английского. Французский, испанский, итальянский, греческий, югославский. Хоть парагвайский. Но только не английский. И когда Гибралтар превратится в руины с нашей помощью, а мы после этого уйдем, то думаю, что он недолго будет оставаться бесхозным. Испанцы успеют первыми. Если рядом никого больше не будет. Недавно они побывали у нас на Мальте, и мы сделали им аналогичное предложение, но испанцы отказались. Франко боится ссориться с Англией, пока сохраняется статус-кво. Но после того, как от Гибралтара останутся одни камни, думаю, что он может не устоять перед искушением.

— Хм-м... Вы ставите нас в очень затруднительное положение, мадам...

— Нисколько, месье. Я делаю вам предложение, от которого трудно отказаться. У вас есть реальная возможность оставить свое имя в истории, как людей, сполна воздавшим коварной Британии за позор Трафальгара и всего, что за этим последовало. Отобрать у Британии Гибралтар, который она более двух веков считала своей неприступной крепостью, — что еще может быть достойнее? Тем более, вы по большому счету, ничем не рискуете. У вас приказ — вести военные действия с Англией. В том числе и против Гибралтара. Если в ходе выполнения очередной операции ситуация сложится настолько благоприятно, что возникнет реальная возможность взять территорию противника, то кто из политиков в Виши посмеет бросить упрек в ваш адрес? Да против него тут же ополчится вся Франция! Что будет с Гибралтаром дальше — это в компетенции Виши. Возможно, там и пойдут на компромисс с Испанией, отдав какую-то часть полуострова. Это уже уровень правительства. Но вы при этом в любом случае обессмертите свое имя. Тех, кто взял Гибралтар, Франция не забудет никогда. И не только Франция.

— Мадам, конечно, в Ваших словах есть доля истины... Но как Вы себе представляете это практически?

— Практически — следующим образом. Сейчас вы собираете на берегу то, что можно использовать для десанта в Гибралтар. Необязательно какие-то элитные части. Все, что способно стоять на ногах и знает, за какой конец надо держать винтовку. Мы выдвигаемся к Гибралтару, а ваша эскадра идет следом за нами, как будто бы между нами нет никаких договоренностей. На подходе к Гибралтару мы поднимаем в воздух авиацию, и она приводит в с ю артиллерию Гибралтара в небоеспособное состояние. Топит все военные корабли, которые там окажутся. После этого вы спокойно заходите в порт и высаживаете войска прямо на причалы. Если кто и окажет вам сопротивление, то только стрелковым оружием. В процессе высадки наши штурмовые геликоптеры будут прикрывать ваши войска с воздуха и подавлять очаги сопротивления англичан. Когда высадка десанта будет закончена, мы уйдем, а вы делайте с Гибралтаром, что хотите.

— Заманчиво... Когда вам нужен ответ, мадам? Ведь нужно как минимум дней пять, чтобы собрать на берегу то, что можно задействовать для высадки десанта.

— Это вполне приемлемо. Мы согласны подождать столько времени. Чтобы у вас не возникло трений с Виши по поводу нашего присутствия, мы сегодня же выйдем за пределы французских территориальных вод и будем ждать там. Когда будете готовы — свяжетесь с нами. Если через пять суток никакой информации от вас не будет, то мы начнем действовать самостоятельно. Вы согласны с такой постановкой вопроса?

— Да, мадам!

— В таком случае, благодарю вас, месье, за оказанный прием! Надеюсь, что вы примете правильное решение. А сейчас нам надо вернуться на авианосец и доложить командованию о достигнутых результатах...

Когда делегация русских вышла на палубу и связалась со своими через миниатюрную рацию, а с авианосца сразу же вылетел геликоптер, у адмирала Жансуля, наблюдавшего за этим, свело скулы. Он прекрасно понимал, какой подарок ему делают. И понимал, чем он рискует в случае неудачи. Как понимал и то, что два раза такие вещи не предлагают. Испанцам предложили, и они упустили свой шанс. Теперь этот шанс предложили ему...

По возвращению на "Адмирал Макаров" Мурка доложила командиру корабля о результатах своей миссии и сразу же связалась по радио с Валеттой, высказав свои соображения. Илларионов тоже "порадовал", сообщив важную новость.

— Вера Ивановна, ситуация несколько изменилась. Только что получили информацию, что в Гибралтар прорвался крупный английский конвой. Хоть и с потерями, но прорвался. К находившимся там старым линкорам "Куин Элизабет" и "Ривендж" добавились более новые "Нельсон" и "Родней". Раньше французам тоже не следовало туда одним соваться, а теперь и подавно. Снять блокаду англичанам не удается, но вот оборону Гибралтара они усилили, причем весьма серьезно. В составе конвоя авианосец "Фьюриес". Тот, что сумел удрать от французов в прошлый раз. Сейчас он тоже пришел в авиатранспортном варианте, доставив новые "Харрикейны". Сколько точно — неизвестно. Аэродром англичане более-менее подлатали, поэтому принимать истребители он теперь может. Пришел также танкер с бензином, поэтому дефицита топлива для самолетов у англичан уже нет.

— Понятно... То есть, "Сингапурская стратегия" в средиземноморском исполнении?

— Получается так. Командир группы уже в курсе, но Вам это тоже нужно знать. Вдруг, понадобится.

— А войска в Гибралтар доставили?

— Доставили, как доставили и различную военную технику, но точная численность неизвестна. Как думаете, когда информация о теме разговора вашей сегодняшней встречи "утечет" из Орана?

— Если все, кто присутствовал на встрече, не из болтливых, и среди них нет ни одного засланного казачка, то суток через двое, когда расползется информация. Нам удалось выяснить, что поблизости от Орана у французов есть второстепенные воинские части, укомплектованные по большей части местным сбродом, а также части Иностранного Легиона. Думаю, их армейское командование и выделит. По принципу "то, что не жалко". Сохранить там что-то в секрете невозможно. А вот если среди офицеров штаба есть засланный казачок, то уже сегодня.

— Что же, нас это вполне устраивает. Пусть англичане и испанцы подергаются. Может быть глупость какую-нибудь сделают. Но как Ваше личное мнение по поводу Жансуля, Вера Ивановна? Рискнет он, или нет?

— Думаю, рискнет, товарищ адмирал. Уж слишком велик выигрыш в случае удачи. А если ничего не получится, то скажет, что просто совершил очередной набег на Гибралтар. И будет формально прав. А то, что не получилось, так ведь "на войне — как на войне". А там не всегда одни победы.

— Ладно, будем надеяться. Удачи вам! Если появится что важное — докладывайте в любое время...

После возвращения делегации с борта "Дюнкерка" АУГ в полном составе покинула рейд базы Мерс-элт-Кебир и вышла за пределы французских территориальных вод, как и было обещано. Патрулируя неподалеку от Орана, слушали переговоры французов со своим командованием, и делали вид, что просто ждут обещанные пять суток, ничего не предпринимая. Жансуль сдержал слово. Хоть и сообщил о визите кораблей пришельцев в Мерс-эль-Кебир, но без подробностей, сказав лишь, что информация очень важная, поэтому он отправит ее курьером во избежание радиоперехвата. Правда, о затее с Гибралтаром в Виши все равно узнали на следующий день, и стали бомбардировать Жансуля радиограммами. Что еще больше укрепило его во мнении, что "течет" у него со страшной силой. Правда, адмирал и тут вывернулся, разразившись длинным посланием. Изобразив оскорбленную невинность, он заявил, что сообщать такие вещи по радио — это то же самое, что делать публичное объявление на площади. Ибо с секретностью во французском штабе явно не все в порядке, о чем он предупреждал раньше. Он собирался сегодня же отправить секретный пакет с курьером, но поскольку теперь это секрет Полишинеля, то может сообщить следующее. Русские сделали предложение, от которого невозможно отказаться. Они уничтожат все английские военные корабли в Гибралтаре и всю артиллерию. Его задача — лишь занять дымящиеся развалины. Если Франции не нужен Гибралтар, то так и быть, он никуда не пойдет, сообщив об этом русским и принеся извинения за напрасные ожидания. Но если Франция все же хочет расквитаться за Абукир, Трафальгар, Мерс-эль-Кебир, Дакар и Александрию, то он готов это сделать. Если у русских что-то не получится, то он просто развернется и уйдет, не вступая в бой. Но вот если все получится, как и задумано, то у Франции появится уникальный шанс воздать коварному Альбиону по заслугам.

В Виши думали долго. Целые сутки. Наконец, пришел приказ адмирала Дарлана, разрешающий операцию, хоть и с кучей оговорок, на каком этапе все прекратить, если что-то пойдет не так. Но вместе с тем была оказана и реальная помощь — армейскому командованию в Алжире был отдан приказ выделить необходимые воинские части для десанта. В принципе, большего Жансулю и не требовалось. Он получил официальный приказ, развязывающий ему руки, поэтому начал действовать без оглядки на возможные козни недоброжелателей в Виши. Сообщив на "Адмирал Макаров" о полученном приказе, заверил о готовности французского флота начать операцию, но попросил продлить период ожидания еще на сутки, поскольку не все армейские части успевали закончить погрузку. Разумеется, никто не возражал. И через шесть суток французская эскадра во главе с линкором "Дюнкерк" покинула Мерс-эль-Кебир. В ее состав входили также восемь грузовых судов с десантом. АУГ начала движение в направлении Гибралтара на четыре часа раньше, чтобы никто не мог связать ее и вышедших в море французов. Шли не торопясь, подстраиваясь под ход французского "обоза", который более десяти узлов выжать не мог. Радары кораблей пришельцев позволяли контролировать ситуацию на много миль вокруг. Как на море, так и в воздухе. Но пока что все было спокойно. То ли до англичан еще не дошла информация о том, что наметился очередной передел собственности в Средиземноморье, то ли они готовились встретить врага на подходе к Гибралтару, не рискуя более выходить в море. "Александрийская бойня" еще была свежа в памяти. Но, как бы то ни было, очередная страница Истории была готова к тому, что ее перевернут, и откроют следующую.

Глава 23

Крушение надежд

Когда до Гибралтара осталось чуть менее суток хода, перехватили радиограмму английской подводной лодки, обнаружившей АУГ. Лодка находилась далеко и не стала делать попыток приблизиться, но всплыла при первой возможности и сообщила важную информацию. Теперь оставалось ждать, что предпримут англичане. И они появились, причем довольно быстро. Первым АУГ обнаружил гидросамолет, но не стал приближаться близко, оставаясь на "безопасной" в его понимании дистанции. А затем была обнаружена работа чужих радаров, и спустя пару часов появились их владельцы — два английских легких крейсера. Они благоразумно держались вдалеке от АУГ и не предпринимали никаких попыток напасть, а только наблюдая, сохраняя визуальный контакт. Командир АУГ, он же командир "Адмирала Макарова" капитан первого ранга Антонов, приказал их не трогать. Пока англичане хорошо себя ведут — пусть живут. А так может быть глупость сделают — захотят перехватить противника в море превосходящими силами. Ибо устраивать побоище прямо на рейде Гибралтара все же не хотелось. И рейд окажется захламленным затонувшими кораблями, и испанцы начнут высказывать недовольство. Франко — черт с ним. А вот наживать репутацию отморозков перед простыми испанцами — жителями Альхесираса, лучше не стоит. Перед выходом из Валетты командир АУГ получил приказ адмирала Илларионова — приложить все силы для недопущения жертв среди испанцев. Чтобы ни одна бомба, ни один снаряд не упали на испанскую территорию. Поэтому придется работать очень осторожно. В идеале — выманить англичан в море и утопить подальше от берега. Но после Александрии они могут на это не пойти. Ибо поняли, что против ракетного оружия бессильны, и даже не смогут приблизиться на дистанцию стрельбы своего главного калибра. Поэтому, могут начать действовать от обратного. Не искать противника в море, а наоборот — остаться возле берега, используя его, как прикрытие. Ведь если четыре линкора останутся на рейде Гибралтара, да еще и заняв такую позицию, что по ним нельзя будет вести огонь без риска обстрелять Альхесирас, то задача сильно усложняется. Такое вполне может быть. Все же не стоит считать англичан дураками. А чужая безопасность и возможность крупного дипломатического скандала их никогда не волновали...

Связались с французами, идущими позади в тридцати милях, и сообщали им о появлении английских соглядатаев. Там отреагировали спокойно и заверили, что готовы встретить "просвещенных мореплавателей", как подобает.

Весь день ситуация не изменилась. Три группы кораблей двигались в направлении Гибралтара одинаковым ходом, соблюдая дистанцию. Два английских крейсера впереди, за ними АУГ пришельцев, а позади французская эскадра с "обозом". С той лишь разницей, что англичане держали АУГ в пределах видимости, а вот французы отстали уже более, чем на сорок миль, и вперед особо не рвались. Но ближе к вечеру произошло событие, которого никто не ожидал. Сначала появился самолет с испанскими опознавательными знаками. Пройдя неподалеку от АУГ он покачал крыльями и ушел в направлении Испании. А вскоре оттуда появилась быстро приближающаяся одиночная морская цель, которую идентифицировали, как эсминец. Идет полным ходом, более тридцати узлов. Поднятые в воздух самолеты подтвердили, что приближается старый знакомый — эсминец "Лепанто", который приходил с дружественным визитом на Мальту совсем недавно. Причем пилоты самолетов доложили, что с эсминца всячески пытались привлечь к себе внимание, подавая световые сигналы. Это уже не вписывалось в привычную схему, поэтому командир АУГ приказал объявить боевую тревогу. Французам пока ничего сообщать не стали. Неизвестно, что случилось у испанцев, но явно что-то важное, иначе они не стали бы посылать авиацию в море для поиска АУГ, а затем наводить на нее одиночный эсминец. Очевидно, новости таковы, что не рискнули сообщать их по радио.

Когда "Лепанто" появился в пределах видимости и появилась возможность установить связь ратьером, с него запросили разрешение подойти поближе для передачи важной информации. Получив разрешение, эсминец приблизился, и когда до идущего в охранении с правого борта "Новосибирска" осталась миля, остановился, и спустил на воду катер, который сразу же направился к "Адмиралу Макарову".

Командир АУГ капитан первого ранга Антонов внимательно наблюдал в бинокль за приближающимся катером с крыла мостика, и терялся в догадках. Что же такого стряслось у испанцев? Стоявшие рядом офицеры высказывали различные предположения, но все сходились во мнении, что испанцев конкретно "приперло", раз они сами решили пойти на контакт. Вскоре катер оказался под бортом возле трапа, и на палубу поднялся молодой испанский офицер, неплохо говоривший по-русски. Когда его провели в рубку, он представился.

— Добрый вечер, господа! Капитан-лейтенант Диас. Могу я поговорить с командующим? У меня срочное сообщение. Мы не рискнули отправить его по радио.

— Добрый вечер, сеньор Диас! Капитан первого ранга Антонов, командир соединения. Слушаю Вас.

— Господин капитан первого ранга, нам известно, что вы собираетесь брать Гибралтар. Но сейчас обстановка в районе Гибралтара очень сложная. Англичане об этом тоже знают, поэтому решили прикрыться нами. Два их линкора — "Куин Элизабет" и "Ривендж" заняли позиции возле южной оконечности полуострова, став на бочках неподалеку от берега, с таким расчетом, чтобы даже в случае затопления палуба осталась над водой и орудия могли продолжать вести огонь. На небольшом расстоянии от них стоят на бочках торговые суда, защищая таким образом линкоры от торпедных атак со стороны моря. Но это не главное. Два других английских линкора "Нельсон" и "Родней" стали на бочки в самой бухте неподалеку от испанского берега и держат под прицелом вход в бухту, грубо нарушив нейтралитет Испании. Их также закрывают грузовые суда со стороны моря. Если по этим линкорам откроют огонь, то все перелеты придутся на Альхесирас. На все наши протесты англичане отвечают, что якобы заботятся о нашей же безопасности.

— Благодарю Вас, сеньор Диас. Информация очень важная. Сразу могу Вас заверить, что ни одна наша бомба, ни один наш снаряд не упадет на испанскую землю. А какими еще силами располагают англичане?

— Два легких крейсера, которые сейчас идут впереди вас, — "Манчестер" и "Шеффилд". Авианосец "Фьюриес". Четырнадцать эсминцев. Большое количество разной мелочи вроде тральщиков и катеров. Двадцать два грузовых судна, из них один танкер. Это с учетом тех, которые прикрывают линкоры своими корпусами. Пленных англичан, которых вы отпустили с Мальты, сейчас разместили в лагере для интернированных на перешейке между Гибралтаром и территорией Испании. Так что стрелять в нашу сторону англичане вряд ли будут.

— Я в этом не уверен, сеньор Диас. А известно, что происходит в самом Гибралтаре?

— Немного. Известно только, что англичане доставили истребители на авианосце, которые уже перелетели на береговой аэродром, и высадили на берег какие-то туземные воинские части. То ли индусов, то ли что-то в этом роде. Точную численность выяснить не удалось, но не менее тысячи человек.

— Понятно. Благодарю Вас, сеньор Диас. Сразу должен предупредить, что нашей авиации придется войти в воздушное пространство Испании. Иначе "Нельсон" и "Родней" не достать, поскольку они находятся в испанских водах. Но, повторяю, ни одна наша бомба и ни один снаряд не упадут на испанскую землю. Во избежание случайных жертв уберите всех людей поблизости от места стоянки "Нельсона" и "Роднея". Я не дам гарантии, что англичане сами не откроют огонь по испанской территории.

— Вы думаете, они на такое пойдут?

— А разве вы до сих пор не поняли, с кем имеете дело? Англия пойдет на любые преступления, если возникнет угроза "вечным британским интересам". А угроза потери Гибралтара как раз является таковой. Очень жаль, что ваше правительство не поняло этого раньше...

Сообщив еще ряд важных подробностей, испанский офицер покинул "Адмирал Макаров" и вернулся на свой корабль, после чего "Лепанто" передал сигнал "Желаю счастливого плавания", и удалился в сторону испанского берега. Антонов сразу же вызвал к себе обоих главных авиаторов — полковника Демидова и полковника Романенко из "сухопутчиков", который сопровождал "Ночные охотники", и теперь стал фактически командующим армейской авиацией.

— Ну что скажете, господа авиаторы? Все всё слышали? Как будем Гибралтар к миру принуждать? Можно достать наглов, но так, чтобы испанцев не задеть?

— Можно. С этими ветеранами Первой мировой "Куин Элизабет" и "Ривендж" вообще проблем нет, если они действительно стоят у южного берега полуострова. Раздолбаем с воздуха бомбами неподвижные мишени, и даже ракеты не понадобятся. И грузовые пароходы им в качестве щита не помогут. Но вот с теми двумя, что возле Альхесираса в бухте стоят, сложнее. Накрыть их бомбами не проблема. Да вот только если на них боезапас рванет, то может испанцам на берегу прилететь. Чего бы очень не хотелось. Атаковать же так, чтобы гарантированно не подорвать погреба, можно лишь мелкими бомбами и неуправляемыми ракетами по палубе. Но так можно вывести из строя только средний калибр и зенитки. Башни главного калибра ими не повредишь. Если только не умудриться прямо в ствол попасть.

— Не нужно на них мелкие бомбы тратить, Иваныч. Есть идея получше. Давно хотели опробовать с моими пацанами, да возможности не было.

— Какая?

— Стрельба ПТРК по башням. Какая там броня строит, Андрей Семеныч?

— У "Нельсона" и "Роднея" лоб башни четыреста миллиметров с небольшим. Борт двести восемьдесят. Крыша еще меньше.

— Всего четыреста?! Да это вообще ни о чем! Точный план расположения огневых точек на палубе этих корыт у нас есть? И где какие пушки стоят?

— Есть. Сейчас покажу...

Предложение Романенко очень заинтересовало Антонова и Демидова, поскольку применять противотанковые управляемые ракеты против линкоров, стреляя по башням главного калибра, еще никто не пробовал. Но всегда что-то бывает в первый раз. И если есть возможность нанести точный удар по наиболее важным местам вражеских кораблей, то почему бы этой возможностью не воспользоваться? Но когда внимательно рассмотрели схему расположения артиллерии линкоров типа "Нельсон", Демидов все же не удержался.

— А зачем вообще эти танцы с бубнами? То есть с ПТРК? У нас кой чего посерьезнее есть, чтобы этим корытам все пушки вынести.

— У тебя кто "выносильщики"? Взрослые мужики, которые уже туеву хучу часов на своих машинах налетали. И которые нормальные летные училища закончили. А у меня основной контингент — пацаны сразу после школы, кто откосить от службы не смог, или не захотел. С нашим "авиаликбезом" за плечами и налетом всего ничего. И этим пацанам вскоре предстоит английские "Матильды" и "Крусейдеры" в Африке жечь. А там глядишь, и американские "Шерманы". Так пусть они сначала потренируются на чем попроще — на здоровенных неподвижных "дурах". Поверят в себя и в свое оружие. Да и в сравнительно безопасной ситуации. Ведь на этих "адмиралах" сейчас ПВО — одно название. Шесть "стодвадцаток" и "пом-помы" с пулеметами. Причем вся зенитная артиллерия стоит о т к р ы т о — без башен! А средний калибр в башнях для ведения зенитного огня не приспособлен. Дальнейшую мысль улавливаешь?

— Хочешь сначала долбануть ОДАБами, чтобы все зенитки и их расчеты вынести?

— Да. Но пацанам об этом знать необязательно. Пусть думают, что атакуют хорошо защищенную морскую цель. Причем там не только зенитки и расчеты накроются. Оптика в башнях тоже посыплется. Что на главном калибре, что на среднем. А пацаны наделают дырок в башнях и главного, и среднего калибра. Да и вообще по палубе пройдутся, у нас ведь не только "кумулятивки" есть. Сами корабли уцелеют, но станут не боеспособны. И пусть их после этого испанцы хоть на абордаж берут, если захотят. Заодно проверим эффективность работы ПТРК по башням. Если все хорошо получится, то можно будет и в Александрии этот трюк повторить. Ну, а не получится... Работайте тогда "Сушками" и чем-то более серьезным.

— Ладно, попробуем. Должно получиться. При попадании ракет в лоб башни могут пострадать и сами орудия. Нам ведь что надо? Чтобы они стрелять больше не смогли. Даже если взрыва в башнях не будет, но орудия превратятся в бесполезный хлам, то нас это вполне устроит...

Антонов подвел черту под дискуссией об использовании явно неподходящего оружия для стрельбы по крупным военным кораблям и перешли к вопросам "а как же это сделать". План действий пока что наметили лишь в общих чертах, поскольку сначала хотели провести разведку с воздуха. А то, как бы англичане в последний момент что-нибудь еще не придумали. Но посмотреть на предстоящее место работы до начала атаки все равно надо. Поэтому решили подойти к Гибралтару ночью и выслать сначала беспилотники. Их полет бесшумен, и не насторожит противника раньше времени. А имеющиеся на английских кораблях радары еще не способны обнаруживать такие малоразмерные воздушные цели.

Неудобство сложившейся ситуации состояло в том, что дойти до Гибралтара в эту ночь тем ходом, который держала АУГ, подстраиваясь под тихоходный "обоз" французов, не удавалось. Ибо сразу на трех французских судах произошли неполадки в машине, и ход французов, и без того невысокий, упал до вообще несерьезных пяти-шести узлов. Имели ли место поломки на самом деле, или это был скрытый саботаж со стороны экипажей судов, осталось невыясненным. Можно было только представить, как рвал и метал Жансуль, но повлиять на ситуацию не мог. Ибо перегрузка войск в море на другие суда могла затянуться вообще на неопределенное время, поэтому решили идти, как есть. В конце концов, лишний день ничего не решает. Антонов тоже не хотел удаляться слишком далеко от французов, поэтому АУГ тоже пришлось снизить ход. Что не осталось незамеченным англичанами. И после захода солнца оба английских крейсера сократили дистанцию до одиннадцати миль, резонно рассудив, что если бы их хотели уничтожить ракетами, то давно бы это сделали. Но поскольку русские ведут себя спокойно, и почему-то ползут черепашьим ходом, то можно попробовать выяснить, что случилось. В результате "Манчестер" и "Шеффилд" кружили вокруг АУГ, не приближаясь слишком близко, докладывали текущую обстановку в Гибралтар, но каких-либо активных действий не предпринимали. Французы за это время отстали еще больше, поскольку один транспорт вообще остановился, заявив о серьезной поломке в машине. То, что это саботаж, уже не вызывало сомнений. Далеко не все французы хотели воевать. Узнав об этом, Антонов отправил радиограмму Жансулю, что он в любом случае совершит задуманное. Независимо от того, придет французская эскадра, или нет. Так что если месье Жансуль не хочет успеть к шапочному разбору, то пусть поторопится. Никакой конкретики в послании не было, поскольку Антонов был уверен, что англичане перехватывают всю переписку между АУГ и французами, но и этого хватало для понимания ситуации.

Правда, к чести Жансуля, он не стал уподобляться своим потомкам, — европейским поборникам "прав человека", ставящих политкорректность и толерантность выше здравого смысла. После остановки одного из судов, справедливо опасаясь, что дурной пример заразителен, отправил на все проблемные пароходы группы из толковых офицеров-механиков, опытных машинистов и морской пехоты для вразумления заблудших. В результате причина "поломок" была выяснена довольно быстро, а виновные в них арестованы и отправлены на "Дюнкерк" для дальнейшего разбирательства. Капитанам и старшим механикам этих пароходов сделали предложение, от которого трудно отказаться. Либо они продолжают рейс, и данный инцидент будет считаться всего лишь халатностью с их стороны, вызванной излишним доверием к нечистоплотным подчиненным, при отсутствии злого умысла. В этом случае они будут проходить по делу о саботаже, как свидетели. Либо "поломки" продолжатся, и тогда они превратятся в соучастников со всеми вытекающими обстоятельствами. Выбор оказалось сделать нетрудно, и "поломки" сразу же прекратились, Но их "устранение" заняло несколько часов, в течение которых французская эскадра была вынуждена лечь в дрейф, и это стало известно гораздо позже. А пока что Жансуль не стал сообщать об этом инциденте, решив сначала досконально разобраться в ситуации. Ибо он выставлял французский флот в очень неприглядном свете.

АУГ же потихоньку продолжала движение в сторону Гибралтара, до которого осталось всего лишь пятьдесят шесть миль, как появились новые действующие лица. И теперь выяснились странные маневры "Манчестера" и "Шеффилда". Со стороны Гибралтара шли двадцать три малоразмерных быстроходных цели. Беспилотники уже были в воздухе, поэтому установить тип и принадлежность нежданных визитеров оказалось несложно. К АУГ приближались английские торпедные катера, охватывая корабли пришельцев с обоих бортов. "Манчестер" и "Шеффилд" все также пытались отвлечь на себя внимание, водя "хоровод". О наличии радаров у русских англичане знали, так что вряд ли рассчитывали подобраться незамеченными. Но, возможно надеялись, что противник не станет тратить крупные ракеты на такую мелочь, как торпедные катера. А зенитные ракеты не смогут работать по морским целям. Как бы то ни было, англичане не стали сидеть и ждать у моря погоды, а попытались радикально решить проблему с зарвавшимися русскими. Которые снова покусились на "вечные британские интересы". Причем их наглость граничила со святотатством — поднять руку на сам Гибралтар! Такое по мнению Лондона нельзя было оставлять безнаказанным.

Сразу же после обнаружения катеров Антонов вызвал на ГКП обоих главных авиаторов и высказал свои соображения.

— Гости пожаловали. Если ничего не изменится, то через час с небольшим будут здесь. А это сорок шесть торпед в залпе. Нам нельзя допустить, чтобы кто-то ушел. Ибо эта свора, засевшая в Гибралтаре, может доставить массу неприятностей французам, выскочив оттуда в самый неподходящий момент. Если применять одну лишь артиллерию, то кто-то все равно сбежит. Сергей Викторович, смогут Ваши пацаны помножить на ноль эту "москитную флотилию"? Или все же лучше самолеты поднять?

— Смогут, Андрей Семеныч. У нас шесть бортов, это девяносто шесть ракет. С лихвой хватит.

— Возьмете всех?

— Всех. Пусть пацаны сначала "на кошках" потренируются. Я с ними пойду. Подскажу, в случае чего. Только надо бы сначала этих двух соглядатаев нейтрализовать. Ведь ясно, что это они катера на нас наводят. На самих катерах радаров нет.

— По этому поводу не волнуйтесь, нейтрализуем...

Дальнейшее не привлекло внимания англичан, поскольку АУГ все так же еле ползла в направлении Гибралтара, внешне никак не реагируя на окружающее. Но вот на палубе "Адмирала Макарова" началось интенсивное движение, заметить которое на "Манчестере" и "Шеффилде" не могли. Более того, желая усыпить бдительность противника, они развернулись на обратный курс и стали удаляться, увеличив ход. Но их радары работали, и "Манчестер" периодически выходил в эфир, передавая катерам текущие координаты АУГ, выполняя функции системы наведения. В действиях англичан все было логично, и они действовали, исходя из возможностей своей техники и предположений, что можно ожидать от такого непонятного противника. То, что эти предположения, мягко говоря, неверны, они еще не знали. Так продолжалось до тех пор, пока катера, уже разделившиеся на две группы, не оказались в двадцати милях от АУГ. Шесть "Ночных охотников" стояли на палубе с уже запущенными двигателями. И вот настал момент, когда первая машина пошла на взлет. За ней через несколько секунд следующая. Когда вся группа оказалась в воздухе. на крейсере "Екатеринбург" полыхнуло пламя, и первая противокорабельная ракета ушла в ночное небо, устремившись к "Манчестеру" и "Шеффилду", которые ушли уже довольно далеко. Спустя небольшой промежуток времени стартовала вторая ракета, устремившись вслед за первой. Операция по "изменению статус-кво" в западном Средиземноморье началась.

Первыми отреагировали катера, поскольку "Манчестер" и "Шеффилд" предпринять что-либо не успели. Два взрыва, сопровождавшихся сильными вспышками в ночной тьме, возвестили о том, что "система наведения" торпедных катеров приказала долго жить. Не только потому, что крейсера лишились хода, хоть пока еще и держались на воде, но еще и потому, что радиосвязь англичан была подавлена сразу же после пуска первой ракеты. Поскольку между английскими катерами и АУГ оставалось еще большое расстояние, и АУГ соблюдала режим светомаскировки, обнаружить ее визуально англичане не смогли. Они разошлись широким веером, пытаясь прочесать наибольшую площадь в заданном направлении, но те, о ком они даже не подозревали, уже шли им навстречу, рассекая винтами ночное небо, и выбирая себе приоритетные цели.

Полковник Романенко наблюдал за приближающимися катерами англичан и шел несколько выше и позади первой пары, контролируя ее действия. Они вылетели навстречу ближайшей группе катеров, пытавшихся зайти со стороны европейского берега. Те, что хотели зайти с южного направления, ошиблись и пошли не в ту сторону, поскольку АУГ после подавления радиосвязи англичан резко изменила курс и увеличила ход, поэтому в том месте, где англичане предполагали обнаружить противника, его не оказалось. Три других вертолета присматривали за южной группой катеров, но огня пока не открывали, поскольку англичане потеряли цель. Перед вылетом Романенко проинструктировал своих подопечных.

— Ваша главная задача — не дать англичанам приблизиться к нашими кораблям на дистанцию пуска торпед. У этих торпед она чуть менее семи тысяч метров. Поэтому первыми бить наиболее близко подобравшиеся цели. Если кто из них после попадания ракеты потеряет ход, но не утонет, не отвлекаться на "сидячих уток", а бить следующую наиболее опасную цель. Ниже двух тысяч не снижаться, не увлекаться стрельбой из пушек. Только боекомплект зря потратите. Для удобства постарайтесь выполнять заход с кормы и стрелять вдогон катеру. Так у вас будет больше времени на прицеливание и оценку ситуации. Но если цель подошла очень близко, то бить без промедления с любого ракурса. Вопросы?

— Товарищ полковник, а какая на этих катерах система ПВО?

— Радаров нет вообще ни у кого. Если катера недавней постройки, то там могут стоять сорокамиллиметровые автоматы. Если древний хлам, оставшийся с Первой мировой, и который собрали с бору по сосенке, чтобы отправить в Гибралтар, то только пулеметы. Так что на рожон не лезьте, и топить их из пушки не пытайтесь. Работать ракетами, дистанция пуска не менее трех тысяч метров. Вопросы? Нет вопросов. По машинам!

Вспоминая этот разговор, полковник думал, какую злую шутку сыграла с ними всеми Судьба. Оказаться в прошлом, да еще и в таком месте... Сейчас в его распоряжении не опытные профессионалы, прошедшие Чечню и Сирию, а зеленые юнцы, многим из которых нет еще и двадцати лет. За плечами которых всего два месяца обучения. Если бы кто ему сказал раньше, что такой "летный состав" пошлют в бой, то он бы посоветовал меньше пить. А теперь это стало реальностью. Ибо другого выхода нет. Сколько этих мальчишек уцелеет в горниле Второй мировой, которая непременно доберется и до них? Это в конечном счете зависит и от него — полковника Романенко. Научить этих желторотиков выживать там, где выжить кажется невозможно. И не только выживать, но и побеждать. Чтобы во всех уголках Европы, и не только Европы, с ужасом вспоминали несущуюся с неба смерть, которая не пролетит мимо. Чтобы всех, кто еще лелеет мечту радикально "решить вопрос" с пришельцами из будущего, прошибал холодный пот при одном лишь звуке летящей винтокрылой машины. И он со страхом вглядывался в небо, лихорадочно ища укрытие. Вы еще не знаете, джентльмены из лондонского Сити, на кого подняли руку. Слишком долго вы считали себя теми, кто может диктовать условия всему миру...

— "Гриф-один" — "Грифу-четыре". Первая цель в зоне поражения.

— "Гриф-четыре", цель уничтожить. Всем бортам — работать по готовности...

Короткий приказ, и огненные вспышки расчертили небо. Команды торпедных катеров даже не поняли, что произошло. Те, кто не попали под удар первыми, увидели фантасмагорическую картину. Что-то обрушивалось на идущий рядом катер с воздуха, после чего он исчезал в огненном облаке взрыва. На всех катерах стояли бензиновые моторы, а баки с бензином — страшная вещь, если в них попадает снаряд, или бомба. Взрывы гремели повсюду, и все большее количество неподвижных огромных костров на воде разрывали тьму ночи. Те, кто находился дальше всех, поняли, что русские применили какое-то неизвестное им оружие, и шансов на выполнение задания нет. Поэтому сделали попытку уйти, сбросив торпеды. Увы, это никому не удалось. Торпедный катер, даже самый быстроходный, не может тягаться в скорости с вертолетом. То один, то другой катер, уходящий в сторону Гибралтара, исчезал в огненном смерче.

Вскоре все было кончено. Кое-где еще догорало то, что было совсем недавно флотилией торпедных катеров. Далеко на горизонте вспыхивали отблески пожара — это горели "Манчестер" и "Шеффилд". Но вскоре пламя стало гаснуть, и вокруг снова разлилась чернота ночи. Отметки "Манчестера" и "Шеффилда" исчезли с экранов радаров. Из принимавших участие в атаке на АУГ английских кораблей не уцелел ни один. И никто из них не успел передать в Гибралтар сообщение о случившемся.

Остаток ночи прошел тихо. Вертолеты вернулись на "Адмирал Макаров", но сначала проверили, что осталось от "москитной флотилии" и "Манчестера" с "Шеффилдом". Удивительно, но из экипажей катеров кое-кто выжил, и теперь цеплялся за обломки на воде. А с "Манчестера" и "Шеффилда" даже удалось спустить шлюпки. И теперь они, переполненные сверх всякой меры, пытались достичь испанского берега, буксируя за собой спасательные плотики, также полные людей. Ну, с этими все ясно, не пропадут. Погода хорошая, тепло, доберутся. А вот катерников Антонов все же решил взять на борт. Не из соображений гуманизма. Это слово в среде пришельцев уже давно стало почти матерным. Таким же, как толерантность, политкорректность, либерализм, демократия, дружба народов и интернациональный долг. Но вот узнать от англичан что-нибудь интересное вполне можно. Это только кажется, что простой матрос ничего интересного не знает. Он много знает, сам того не подозревая. Надо лишь правильно задавать вопросы, и не лезть в те дебри, с которыми матрос действительно незнаком. Поэтому "Новосибирск" начал спасательную операцию, а остальные корабли АУГ продолжили движение в направлении Гибралтара, до которого оставалось уже не так далеко. Конечно, нанести удар по Гибралтару в эту ночь уже не получится, но зато к следующей ночи все будет готово. А до того может быть англичане еще какую глупость сделают.

Приближаться слишком близко к Гибралтару Антонов все же не хотел. Поэтому, когда до цели осталось всего лишь три десятка миль, АУГ прекратила движение на запад и стала патрулировать в этом районе, попутно ведя поиск подводных лодок. Но приближаться к ней желающих больше не было. "Новосибирск" к этому времени уже поднял из воды уцелевших англичан, коих оказалось всего лишь двенадцать человек. Одни лишь матросы, офицеров среди спасенных не было. Это были те, кто чудом избежал сильных ожогов и ранений при взрыве ракет и баков с бензином. Все остальные погибли. Разговаривать со спасенными по мнению врача с "Новосибирска" сейчас было бессмысленно, поэтому на "Адмирале Макарове" занялись другими делами. В первую очередь — подготовкой к ночному налету на Гибралтар. Ибо подавлять зенитные батареи англичан днем никто не хотел. А те, что не зенитные, можно было разнести и после рассвета, ибо они бы уже ни на что не влияли. Но в первую очередь предстояло избавиться от четырех линкоров, которые своей мощной артиллерией, даже выбросившись на мелководье, могли создать массу неприятностей тем, кто явится в Гибралтар без приглашения. Радовало то, что у французов наконец-то все наладилось. Адмирал Жансуль сообщил о готовности начать операцию, но пока что держал свою эскадру за пределами видимости. И тут снова дали о себе знать англичане. Пара истребителей "Харрикейн" появилась в небе со стороны Гибралтара, но не стала приближаться близко, сохраняя "безопасную", как им казалось, дистанцию. Покружив какое-то время, они ушли в Гибралтар, а их сменила новая пара. Так продолжалось весь день. Очевидно, англичане не захотели больше рисковать крупными кораблями, и пытались держать противника под непрерывным наблюдением хотя бы таким способом. Благо, далеко лететь не надо, и "Харрикейны" с подвесными топливными баками могли барражировать в воздухе довольно долго, ведя наблюдение за АУГ. Но ничего, сколько-нибудь подозрительного, они обнаружить так и не смогли. Корабли пришельцев неторопливо двигались переменными курсами, сохраняя строй, и не делая никаких попыток приблизиться к Гибралтару. Что не могло не навести на мысли — готовится какая-то пакость. Только вот какая именно?

После захода солнца все пришло в движение. Английские самолеты вскоре после наступления темноты ушли, поскольку АУГ соблюдала светомаскировку, и следить за ней с "Харрикейнов", не оборудованных радарами, стало невозможно. Зато появилась пара эсминцев, на одном из которых был установлен радар. Корабли подошли на двенадцать миль и ближе подходить не рисковали, сохраняя дистанцию. Именно поэтому начало операции не осталось для англичан незамеченным, но сообщить об этом они не смогли. Когда "Адмирал Макаров" лег на курс двести семьдесят градусов и увеличил ход, связь уже была задавлена помехами, поэтому они предприняли единственно доступное в их положении действие. Эсминец, имевший радар, остался следить за АУГ, а второй эсминец полным ходом понесся к Гибралтару. Это означало, что самое позднее через полчаса командование англичан узнает о том, что наглые русские начали действовать. Вот и хорошо. Как раз расчеты орудий успеют занять посты по тревоге и будут до рези в глазах вглядываться в ночную темень. Не нужно будет никого "выковыривать" из щелей, как спрятавшихся тараканов. Сами соберутся...

Первым попал под раздачу английский эсминец, так неосмотрительно крутившийся неподалеку. Очевидно, его командир надеялся на свой радар и высокую скорость хода, рассчитывая удрать в случае опасности. Дистанция в двенадцать-тринадцать миль казалась ему достаточно безопасной для того, чтобы не угодить под обстрел главного калибра русского крейсера, и что тратить ракету на такую мелкую цель русские просто пожадничают. В одном командир эсминца оказался прав — тратить на него ракету действительно пожадничали. Один из самолетов, взлетевших с "Адмирала Макарова", чуть изменил курс, пройдя над эсминцем, и "уронил" на него одну единственную корректируемую авиабомбу-"пятисотку". Этого оказалось достаточно, чтобы эсминец разорвало взрывом пополам, и он быстро исчез с поверхности моря. А вся авиагруппа направилась к южной оконечности Гибралтарского полуострова, где стояли в ожидании противника линкоры "Куин Элизабет" и "Ривендж".

Начать решили с них, ибо нарваться на случайный пятнадцатидюймовый снаряд никому не хотелось. А стояли эти два линкора так, что могли держать под обстрелом всех, кто пытается подойти к Гибралтару со стороны Средиземного моря. Высланные сразу же после захода солнца беспилотники определили точное местоположение всего английского флота в районе Гибралтара. Если "Нельсон" и "Родней" стояли возле Альхесираса в самой бухте, и АУГ пока что находилась для них в мертвой зоне, то "Куин Элизабет" и "Ривендж" представляли реальную опасность своей артиллерией, заняв очень удачную в плане обороны позицию. Береговая же артиллерия Гибралтара тяжелых орудий не имела. Все разговоры среди обывателей о "неприступном Гибралтаре" с его мощными пушками оказались блефом. В 1940 году самыми мощными в обороне Гибралтара были орудия калибра 9,2 дюйма на батареях "Сорви-голова", "Лорд" и "О'Хара", расположенных на самом гребне Скалы, и способных вести огонь на дистанции двадцать девять тысяч ярдов, как говорилось в исторической литературе из двадцать первого века. Или в переводе на нормальный человеческий язык чуть менее двадцати семи тысяч метров. Этого хватало, чтобы перекрыть Гибралтарский пролив до самого африканского берега. Но этих орудий было мало. Более многочисленные орудия среднего калибра, в том числе и универсальные 5,25 дюйма, появившиеся в Гибралтаре перед началом войны, имели несколько меньшую дальность стрельбы — двадцать две тысячи метров. Но приближаться так близко к Гибралтару командование АУГ не собиралось, планируя "вынести" всю оборону англичан ударами с воздуха. Как с самолетов мощными бомбами, так и с вертолетов ракетами и пушками. Которые должны были нанести "последние штрихи к портрету" точными ударами по отдельным хорошо защищенным целям, и поддерживать высадку французского десанта, подавляя очаги сопротивления англичан.

Но до высадки десанта надо было еще дожить, а пока что перед АУГ стояла более близкая проблема. И эта "проблема" уже развернула свои башни главного калибра в направлении противника, ожидая, когда он приблизится на дистанцию стрельбы. Радары у англичан на линкорах имелись, поэтому ночной бой не являлся для них неразрешимой задачей. То, что авианосец и крейсера противника вовсе не собираются так подставляться и изображать из себя мишень для пятнадцатидюймовых орудий, англичане догадывались. Но, по крайней мере, надеялись хотя бы не допустить вражеские корабли к побережью и свести все к авианалетам, где у защитников Гибралтара были (как они считали) хоть какие-то шансы на успех. А французов англичане не боялись, ибо вступать в артиллерийскую дуэль с "Нельсоном" и "Роднеем" французским "Дюнкерку" и "Страсбургу", по своей конструкции относившихся скорее к классу линейных крейсеров, чем линкоров, все же было чревато. То же самое касалось и "ветерана" Первой мировой линкора "Прованс" ("Бретань" еще находилась в ремонте), который в одиночку против таких же "ветеранов" "Куин Элизабет" и "Ривендж" совершенно не вытягивал. Многочисленные французские крейсера в эскадре адмирала Жансуля погоды не делали. Среди них был всего один тяжелый — "Алжир", вооруженный восьмидюймовыми орудиями главного калибра. Все прочие — "Ла Галисоньер", "Жан де Вьен", "Марсельез", "Глуар", "Жорж Лейг" и "Монкальм" относились к классу легких, и своими шестидюймовками никакой опасности для английских линкоров не представляли. А состав французской эскадры англичане знали прекрасно. Уже были перехвачены сообщения английских подводных лодок, которые хоть и не сумели нанести никакого урона французам, но определили точное количество военных кораблей и грузовых судов, о чем уведомили английское командование в Гибралтаре при первой возможности. Если бы удалось отбить все авианалеты русских, сохранив при этом линкоры и береговую артиллерию, то французам ничего не светило в плане захвата Гибралтара. Понимали это и сами французы. Поэтому и не лезли "поперед батьки", выжидая, что же выйдет из данного безобразия, на которое они подписались.

Гибралтар ждал нападения. Это стало ясно издалека по быстро гаснущим огням. Город погружался во тьму. С аэродрома взлетели истребители и стали барражировать в воздухе, не удаляясь далеко от берега. Вспыхнули прожектора, начавшие обшаривать небо. "Куин Элизабет" и "Ривендж" были хорошо видны, ибо их корпуса четко выделялись на фоне берега. Хоть линкоры и соблюдали светомаскировку, но против техники из будущего эта мера была бесполезна. Дальнейшая картина была запечатлена для истории с помощью беспилотников, барражирующих в районе боевых действий на безопасной высоте и непрерывно передающих информацию на "Адмирал Макаров".

На подходе к Гибралтару авиагруппа разделилась. "Сушки" атаковали "Куин Элизабет" и "Ривендж", а "МиГи" первым делом уничтожили все находящиеся в воздухе английские истребители, а потом нанесли бомбовые удары по аэродрому и выявленным зенитным батареям. Бомбили с больших высот, чтобы не нарваться на случайный зенитный снаряд, кои англичане начали выбрасывать в небо в огромном количестве. Правда, зенитный огонь быстро слабел по мере уменьшения количества действующих зенитных батарей. Отработав по берегу, "МиГи" ушли обратно для подготовки к следующему вылету, поскольку уничтожить всю ПВО Гибралтара за один раз было сложно. Поэтому решили не экономить на боеприпасах и топливе, а методично обработать всю Скалу с воздуха так, чтобы к тому моменту, когда над ней появятся "Ночные охотники", стрелять в небо было уже нечему. У "Сушек" же в этом вылете была своя отдельная задача. Бомбы-"пятисотки", сброшенные с большой высоты по неподвижным мишеням, не пролетели мимо цели. "Куин Элизабет" и "Ривендж" просто не повезло. По шесть "Сушек" на каждого, а на каждой "Сушке" по восемь фугасных "пятисоток" 2012 года выделки, — это очень много для линкоров постройки времен Первой мировой. Произошло именно то, чего опасались пришельцы, когда отказались от такой же атаки на "Нельсон" и "Родней". Взрывы чудовищной силы буквально разворотили корпуса кораблей — от взрывов мощных авиабомб детонировал боезапас погребов. Огненные вспышки осветили все вокруг, а участок берега возле места стоянки линкоров и грузовые суда, которые должны были прикрывать их от торпедных атак с моря, были засыпаны взлетевшими в воздух обломками. Причем на двух судах-"щитах" возникли пожары, а одно начало тонуть, ибо оказалось слишком близко к взорвавшемуся линкору. На берегу тоже кое-где вспыхнули пожары. Это еще больше убедило командира АУГ Антонова и полковника Романенко, внимательно наблюдавших за происходящим на экране монитора в режиме реального времени, о недопустимости подобного против "Нельсона" и "Роднея". Если при нейтрализации этих кораблей пострадает хоть один человек на испанском берегу, о дружбе с Испанией можно будет забыть надолго.

— Все видели, Сергей Викторович?

— Видел... Именно этого я и боялся. Нельзя точно также бомбить "адмиралов".

— А мы и не будем. Сейчас борта вернутся, отработают опять по Гибралтару, чтобы там ни одной зенитки не осталось, а потом займемся "адмиралами". К тому времени там уже все на взводе будут.

— А наглы ва-банк не пойдут? Ведь у них там эсминцы есть. Да и катера еще могли остаться.

— Катера вряд ли. Если наглы вздумали послать на нас катера, то послали бы всех, что можно. Разве что кто-то из-за поломок не смог выйти. А эсминцы — пусть идут! Встретим! Наш "фельдмаршал" уже застоялся, после взятия Мальты у него серьезного дела толком и не было. Вот и пусть займется "работой по специальности". Эсминцы — это как раз для него...

Второй налет на Скалу оказался еще более разрушительный, чем первый. Сейчас вся авиагруппа усиленно "трамбовала" позиции англичан, старясь первым делом подавить систему ПВО, оставив батареи девяти и щестидюймовок на потом. Англичане огрызались, пытаясь вести зенитный огонь, но не преуспели в этом. Однако, правильные выводы они все же сделали. Когда через несколько минут, в течение которых продолжался второй налет, от английской ПВО остались лишь одни воспоминания, а самолеты ушли, вскоре со следящих за ситуацией беспилотников заметили движение в порту и на рейде Гибралтара. Поняв, что третий налет будет обязательно, и с высокой долей вероятности он придется на порт, грузовые суда стали отходить от причалов и покидать акваторию порта. Правда, далеко не ушли. Всего лишь перешли поближе к Альхесирасу, укрывшись в испанских водах, чем создали еще большую толкучку возле "Нельсона" и "Роднея". В течение часа порт опустел, его покинули даже портовые буксиры и рейдовые катера. Стоявшие на внешнем рейде эсминцы и авианосец "Фьюриес" тоже пришли в движение. Выбрав якорь, "Фьюриес" покинул рейд и направился в западную часть Гибралтарского пролива в сопровождении шести эсминцев. Если его использовали исключительно, как авиатранспорт, то никакого смысла его дальнейшее нахождение в Гибралтаре не имело. Семь оставшихся эсминцев заняли позицию в проливе чуть южнее Гибралтарской бухты и вели наблюдение, но в сторону АУГ не совались. На трех из них обнаружили работающие радары, так что подойти к Гибралтару незамеченными все равно бы не удалось. Но в Гибралтаре оказались еще три подводных лодки. И вот они-то сделали попытку атаковать, выдвинувшись в направлении противника. Лодки шли в позиционном положении, оставив лишь рубку над водой, чтобы уменьшить вероятность обнаружения радаром. Хорошо, что погода стояла тихая. То, что их выход был обнаружен с беспилотников еще в момент отхода от причала, англичане, естественно, не знали. Поэтому сочли возможность атаки реальной, и стали осторожно подкрадываться в позиционном положении. То ли надеялись, что их не обнаружат, используя тактику немецких U-ботов, широко применявших в это время ночные атаки из надводного положения, когда английский "асдик" на кораблях эскорта бессилен, то ли просто боялись уходить под воду, справедливо полагая, что в случае обнаружения шансов на благополучное всплытие очень мало. А так можно успеть выскочить наверх. Бессмысленной кровожадностью русские не отличались, это английские моряки знали уже давно.

Увы, с атакой ничего не вышло. Когда лодки подобрались к АУГ уже почти на четыре мили, ближайшая из них была накрыта залпом главного калибра "Михаила Кутузова". Две других попытались погрузиться, но еще одна лодка угодила под следующий залп, когда ее рубка уже почти скрылась под водой. Получив повреждения, она все же сумела всплыть. Но только лишь для того, чтобы нарваться на третий залп, отправивший ее на дно. Оставшуюся лодку, успевшую погрузиться, уничтожил "Новгород", выпустив противолодочную торпеду. Спасшихся на поверхности не обнаружили. Если до этого у англичан еще оставались какие-то иллюзии, то теперь они развеялись напрочь. Не было никаких сомнений, что по крайней мере на эсминцах, находящихся в проливе южнее Гибралтара, и внимательно наблюдающих за происходящим, все прекрасно поняли.

Но еще остались две самые трудные и опасные цели. Если "Фьюриес" и эскортирующие его эсминцы Антонов решил не трогать, так как они довольно резво удирали на запад в испанских территориальных водах, наплевав на все правила, то вот с "Нельсоном" и "Роднеем" надо было что-то решать. И решать срочно, пока не наступил рассвет. Авиагруппа уже была готова к следующему вылету, наступило время выхода на сцену "Ночных охотников". Романенко провел последний инструктаж, разложив на столе крупномасштабную карту Гибралтарской бухты с нанесенными на нее целями.

— Считайте, что сейчас у вас выпускные экзамены. Тот, кто вернется, может сразу примерять погоны прапорщика, проект приказа уже готов. То, что недавно вы английские катера успешно гоняли, это было избиение младенцев. А сейчас у нас две очень серьезных и опасных цели — два новых английских линкора "Нельсон" и "Родней". Других английских военных кораблей поблизости от них нет. Наша задача — вывести им из строя всю артиллерию, но не допустить взрыва погребов, чтобы не пострадал Альхесирас. Поэтому работаем исключительно ПТРК по башням. Со схемой расположения артиллерии все ознакомились? Вопросов нет? Продолжаем дальше...

Романенко не стал говорить своим подчиненным, что вся ПВО линкоров будет выведена из строя предварительным ударом объемно-детонирующих бомб, о чем позаботятся две "Сушки". Сказал только, что сначала самолеты нанесут удар по линкорам для дезорганизации ПВО англичан, но, чтобы никто не расслаблялся. Вся остальная авиагруппа продолжит "трамбовать" Скалу, отвлекая внимание англичан. План налета был расписан буквально по секундам. Первыми взлетают вертолеты, поскольку им нужно больше времени, чтобы добраться до цели. После взлета они сразу же углубляются в воздушное пространство Испании и обходят Гибралтар с севера, подходя к Альхесирасу с испанской территории. На подходе вертолетов к Гибралтару взлетает авиагруппа и добивает на Скале то, что осталось. Две "Сушки" с ОДАБ барражируют на большой высоте, ведя наблюдение, и когда вертолеты подойдут к Альхесирасу, наносят удар по "Нельсону" и "Роднею", после чего сразу же уходят. По замыслу между атакой "Сушек" и атакой "Ночных охотников" должно пройти не более минуты. Обеспечить такую согласованность хоть и сложно, но можно. Романенко предупредил — в полете держать строй! Разделятся только на подходе к цели. Две машины выделяются для обстрела башен главного калибра "Нельсона", две — "Роднея", одна занимается обстрелом башен среднего калибра обоих линкоров по очереди, и машина командира в резерве. Мало ли, вдруг что-то пойдет не так. Причем атаковать обязательно со стороны берега, чтобы в случае промаха ракеты не ушли на испанскую территорию. Когда все было разложено по полочкам и все вопросы выяснены, раздалась команда

— По машинам!

Армейская авиация пришельцев была готова снова громко заявить о себе. Но остаться чисто армейской, скорее всего, ей уже не получится. Уж очень много желающих будет наведаться к берегам нового государства, причем без приглашения. И для того, чтобы успешно отваживать таких "гостей" в будущем, необходимо было проверить возможности винтокрылых машин сегодня. Еще никто в мире не пытался применить вертолеты против линкоров. Но все бывает когда-то в первый раз.

Вертолеты шли над морем на высоте две с половиной тысячи метров, не включая бортовые огни. Заметить их в небе было невозможно. Вот впереди приближается полоска испанского берега. Еще немного, и машины уже идут над землей Испании, держа курс на Альхесирас. Внизу проплывают редкие огоньки, но зато впереди — море огней. Рейд Альхесираса полон. Как испанских судов, так и английских, попытавшихся найти там спасение. Упрекать их экипажи в этом и обвинять во всех смертных грехах глупо. Они все равно ничем не смогут помочь Гибралтару. Но среди этой мешанины огней возвышаются два уродливых силуэта, на которых наоборот нет ни одного огонька. Английские линкоры "Нельсон" и "Родней". Всего лишь два однотипных корабля в этой серии, больше такого "чуда" строить не стали. Имеющие самое мощное артиллерийское вооружение в Ройял Нэви. На каждом по три трехорудийных башни с орудиями калибра четыреста шесть миллиметров, или шестнадцать дюймов, как любят говорить "просвещенные мореплаватели", и толстая броня, надежно защищающая от вражеских снарядов и бомб. Но вот скорость этих кораблей, увы, была недостаточной. Скорее всего, именно из-за такого сочетания тактико-технических данных их и послали в Гибралтар. Кроме этого, "Нельсон" и "Родней" имеют очень хорошо продуманную систему защиты погребов от взрыва в случае пожара в башнях. Что как раз и нужно тем, кто сейчас приближается в ночном испанском небе к Альхесирасу.

Вот слева остается Скала, на которой вспыхивают взрывы очередного налета. Авиагруппа добивает остатки обороны Гибралтара, одновременно отвлекая на себя внимание. Альхесирас все ближе и ближе. Вот приходит команда от "Грифа-один" — рассредоточиться и занять позиции для атаки. И тут словно огненный смерч обрушился на рейд Альхесираса. Оба линкора с небольшим интервалом на несколько мгновений просто исчезли в огненном облаке, разорвавшем ночную тьму и ярко осветившем все окружающее. Здесь еще не были знакомы с боеприпасами объемного взрыва, поэтому могли подумать, что оба корабля взлетели на воздух. Зрелище получилось впечатляющим!

Когда до рейда осталось всего две тысячи метров, вертолеты уменьшили скорость и зависли в воздухе. Первая пара заняла позиции и первые ракеты ушли к цели. Чтобы исключить опасное сближение в воздухе, Романенко решил атаковать не всеми машинами одновременно, а по очереди. Пока первые двое обрабатывают каждый свою цель, остальные ждут в стороне и не мешают. Самостоятельно работает только "Гриф-четыре" с экипажем курсантов Румянцева и Воронова, показавший феноменальную точность стрельбы в сложных условиях. Причем такую, что сам Романенко удивился. У ребят оказался настоящий талант к этому делу. Вот им и доверили самое сложное — вывести из строя башни среднего калибра. Попасть по ним было гораздо сложнее из-за малых размеров и слабой контрастности целей на фоне надстроек.

Но основной задачей все же оставалось выведение из строя главного калибра. Первые же выпущенные ракеты поразили башни "А" обоих линкоров. Попадания пришлись в заднюю стенку башен, поскольку англичане заранее развернули их в южном направлении. Туда, откуда ожидалось появление противника, ибо стрелять через Скалу "Нельсон" и "Родней" не могли. Подходы со стороны Средиземного моря защищали "Куин Элизабет" и "Ривендж". Это являлось неудобством для англичан, поскольку пришлось разделить свои главные силы. Но другого выхода просто не было, ибо немногочисленные девятидюймовые орудия батарей на гребне скалы не могли оказать серьезное сопротивление французскому флоту. И вот теперь английские моряки получили удар, откуда не ожидали, — со стороны испанского берега.

То, что идея стрельбы по башням линкоров противотанковыми ракетами с кумулятивным зарядом себя оправдала, стало ясно сразу же. Из башен "А" полыхнуло пламя, и они окутались дымом. Скорее всего кумулятивная струя, пройдя сквозь броню задней стенки башни, воспламенила пороховые заряды, готовые к стрельбе. Из исторической литературы было известно, что в ходе войны англичане частенько устраивали настоящий "склад" боеприпасов в башнях для увеличения скорострельности орудий, и теперь это сыграло с ними злую шутку. Следующие ракеты поразили башни "В" и "Х", что тоже привело к пожару внутри башен. Но взрыва погребов не было. Конструктивная защита сработала, как и было задумано, не дав огню возможность прорваться в погреба. В принципе, работа была сделана, главный калибр "Нельсона" и "Роднея" стал не боеспособен. Мало того, что там рассыпались все прицелы от объемного взрыва, так и внутри башен все выгорело. Но раз уж прилетели, причем работать приходится чуть ли не в полигонных условиях, то почему бы не сделать так, чтобы довести артиллерию линкоров до состояния "металлолом"? И молодые пилоты "Ночных охотников" продолжали всаживать в башни ракету за ракетой под комментарии командира. Когда первая пара — "Гриф-два" и "Гриф-три" отстрелялась, ее место заняла следующая — "Гриф-пять" и "Гриф-шесть". "Гриф-четыре" в это время держался несколько в стороне и дырявил башни среднего калибра, расположенные на корме. Когда на левом борту все было закончено, доложил о выполнении и попросил разрешения перейти на правый борт, чтобы навести порядок там. Романенко колебался. При стрельбе в правый борт ракета, в случае промаха, может уйти на испанскую территорию, чего бы очень не хотелось. Но, с другой стороны, стрельба "четверки" оказалась выше всяких похвал. Одна ракета — одна башня. И Романенко рискнул.

— "Гриф-четыре", работу по правому борту разрешаю! Но чтобы ни одного раза мимо! Лучше в воду ракету всади, чем она к испанцам улетит!

— "Гриф-один", вас понял! Все путём будет!

Романенко лишь усмехнулся. Пацаны... Сущие пацаны... Им бы сейчас на пикник с девками и выпивкой, а их на войну бросили... Хорошо, если и дальше все обойдется. Но не всегда будут такие "курортные" условия, как сегодня...

Между тем, "пятый" и "шестой" тоже отработали, израсходовав все ракеты. В башне "В" линкора "Нельсон" все же произошел сильный внутренний взрыв, который даже сорвал крышу с башни. Скорее всего, взорвался снаряд, приготовленный к стрельбе. Но остальные башни горели "тихо". "Гриф-четыре" к этому времени тоже закончил работу, расправившись со средним калибром на правом борту обоих кораблей. Больше здесь было делать нечего, и Романенко дал команду возвращаться.

Оставив позади небоеспособные линкоры, шесть винтокрылых машин быстро исчезли в ночном небе. С берега и со стоявших на рейде судов с ужасом смотрели на происходящее. Но испанцев на берегу и экипажи судов, стоявших на рейде, поразил не сам авианалет. Чего-то подобного они ждали. Их поразило другое, хоть это и выяснилось не сразу. Во время налета на "Нельсон" и "Родней", грубо нарушивших нейтралитет Испании, не пострадал никто, кроме них самих. Даже те суда, которые стояли ближе всех к линкорам, и выполняли роль своеобразных "щитов" от торпед и противокорабельных ракет (к чему были готовы англичане), отделались лишь побитыми стеклами в рубках от ударной волны. Больше никто никаких повреждений не получил и ни на одном судне не было даже раненых. Также не пострадал от бомбежки ни один человек в Альхесирасе. Было над чем поломать голову...

Глава 24

Мы пахали...

Когда грохот взрывов закончился, и над Гибралтарской бухтой снова воцарилась тишина, вице-адмирал Невилл Сифрет, после первого налета перешедший на уже знакомый ему эсминец "Энкаунтер", пораженно молчал. Он предполагал, что здесь будет очень жарко. Но чтобы до такой степени...

То, что после разгрома мальтийского конвоя его за малым не выгнали в отставку, адмирала не удивило. Лорды Адмиралтейства и премьер-министр никогда не бывают виноваты, виноват всегда конкретный исполнитель. Поэтому назначение на малозначимую береговую должность воспринял спокойно и считал, что очень легко отделался. По крайней мере, теперь его не будут постоянно дергать и требовать выполнения невозможного. Но все резко изменилось, когда поступила информация, — русские предложили Испании забрать Гибралтар. Хоть в конечном счете испанцы и отказались, но нельзя было сбрасывать со счетов, что русские попытаются найти других желающих. Благо, кандидаты на роль пушечного мяса имелись, — итальянцы и французы. Да и Испания в последнее время стала наглеть все больше и больше, проводя политику выкручивания рук. Поэтому, чтобы не потерять еще и Гибралтар, как потеряли Мальту, решили перебросить туда подкрепления и усилить его оборону двумя самыми мощными линкорами Ройял Нэви, — "Нельсоном" и "Роднеем". Их скорость хода была откровенно мала, и использовать их, как охотников на немецкие военные корабли в Атлантике, было сложно. Зато их восемнадцать орудий калибра шестнадцать дюймов могли отвадить от Гибралтара кого угодно. А если еще учесть, что там уже стояли два линкора прошлой войны "Куин Элизабет" и "Ривендж", то попытка врага напасть на Гибралтар была скорее теоретически возможной, чем реальной. Но сначала надо, чтобы "Нельсон" и "Родней" добрались до Гибралтара. Памятуя о том, что адмирал Сифрет уже имел дело с этими русскими, решили убить одним выстрелом двух зайцев. Так ему сказали в приватной беседе друзья, имеющие доступ к административной кухне Адмиралтейства, и попросившие помалкивать об этом. Требовалось отправить крупный конвой для оказания помощи Гибралтару, чтобы входящие в его состав корабли там и остались, усилив оборону этого важного форпоста Британии. А кому можно получить такую важную задачу? Разумеется тому, кто уже провел один конвой на Мальту без потерь. Ну а то, что случилось на отходе, это действия коварных русских, имеющих на море подавляющее техническое превосходство. Но вот на суше у них такого превосходства вроде бы нет. Взятие Мальты удалось исключительно благодаря внезапности нападения и ее географическому положению, но с Гибралтаром такой фокус уже не удастся. Вместе с тихоходными мощными линкорами отправляли также старый авианосец "Фьюриес" в авиатранспортном варианте, чтобы доставить истребители "Харрикейн", которых впихнули туда сверх всякой меры. Тоже по принципу, что не жалко. Старый авианосец уже не представлял особой ценности, и даже если бы погиб, но доставил самолеты по назначению, то этим бы полностью выполнил свою задачу. Отправляли также дополнительные войска из Индии в помощь защитникам Гибралтара и различное снабжение.

То, что его снова красиво подставляют, Нэвилл Сифрет понял сразу. Ибо после проводки конвоя он должен был остаться в Гибралтаре и возглавить все находящиеся там военно-морские силы, перейдя в оперативное подчинение губернатору Гибралтара генералу Клайву Лидделлу, что Сифрету очень не понравилось. Он понимал, что будет дальше. Если конвой благополучно дойдет до Гибралтара, и никакого нападения на Гибралтар не будет, то это вроде бы как само собой разумеющееся. Но вот если русские найдут желающих для своей авантюры, то виноватого найдут быстро. Тем более, уже с подмоченной репутацией. Противостоять русским в море он не сможет. И после получения приказа губернатора атаковать все его линкоры пойдут ко дну раньше, чем смогут увидеть противника. Уже было один раз такое, опыт имеется. То, что русские потом разнесут в пыль всю оборону Гибралтара с воздуха, в чем его уже никак обвинить не удастся, было слабым утешением. Но деваться некуда, пришлось принимать командование конвоем и идти в Гибралтар. Перед самым входом в Гибралтарский пролив встретились с конвоем из Фритауна, везущим подкрепления из Индии, поэтому в Гибралтар пришли вместе. По дороге были атакованы французской авиацией и подводными лодками, потеряли три транспорта уже в проливе, часть кораблей эскорта и транспортов получили повреждения при авианалете, но все-таки дошли.

Первое время ничего особо настораживающего не происходило. Губернатор Лидделл очень обрадовался прибытию подмоги и заверил, что ситуация полностью контролируется. Французы притихли, позволяя себе лишь эпизодические вылазки, итальянцы вообще глаз не кажут, русские как сидели у себя на Мальте, так и сидят. Испанцы, правда, ведут себя непозволительно нагло, но переходить к открытым враждебным действиям побаиваются. Хотя предоставляют все условия для подводных лодок нацистов в своих портах, напрочь игнорируя правило двадцати четырех часов, а на многочисленные ноты протеста Британии отделываются вежливыми отписками. Сифрет подумал, что обойдется. И неожиданный пассаж русских так и останется всего лишь политическим трюком, имеющим цель наладить отношения с Испанией.

Увы, не обошлось... Когда пришло сообщение из Лондона о том, что корабли русских появились возле Орана, и сделали весьма заманчивое предложение адмиралу Жансулю, он не то, чтобы не поверил в реальность происходящего, но не думал, что правительство Виши все же решится на подобный шаг. Ну а то, что русские могут разнести все в Гибралтаре с воздуха, пережить можно. Разнесут и уйдут. Людей для десанта, чтобы не только захватить, но и удержать Гибралтар, у них недостаточно. Но и тут его надежды не оправдались. Французы все-таки решились на предложенную авантюру. И здесь у него произошел первый конфликт с губернатором. Сухопутное начальство, живущее в мире своих иллюзий, взлелеянных былыми победами Ройял Нэви, стало требовать от адмирала Сифрета очередной победы. А именно — встретить русских и французов в море еще на дальних подступах и разгромить их, не дав даже приблизиться к Гибралтару, чтобы он, не приведи Всевышний, не пострадал. На все аргументы Сифрета, и заявление, что это обыкновенное самоубийство, губернатор смотрел, как на проявление трусости. О чем немедленно уведомил Лондон и потребовал смещения командующего эскадрой. Но в Лондоне уже знали о настоящем положении вещей. Поэтому в вежливых выражениях велели генералу заткнуться и не лезть в морские дела, сосредоточив свои усилия на обороне Гибралтара, используя для этого возможности находящейся там эскадры, но ни в коем случае не пытаться устроить новый Трафальгар. Скрипя зубами, генералу и адмиралу все же пришлось сотрудничать, так как оба понимали, — междоусобица в такой ситуации до добра не доведет.

Генерал Лидделл сумел обуздать свою гордыню и поинтересовался мнением моряка, как лучше использовать имеющиеся корабли для обороны, поскольку говорить о наступательных действиях было глупо. Адмирал тоже не стал лезть в бутылку и высказал свои соображения. Надо постараться максимально затруднить противнику применение его оружия. Чтобы, по крайней мере, снизить его эффективность. Поскольку удаляться от берега нельзя (утопят без разговоров), то можно превратить все линкоры в плавучие батареи. В этом случае, даже получив сильные повреждения корпуса, но сев на грунт на ровном киле благодаря малым глубинам, они смогут продолжать оказывать сопротивление. Пусть и не так хорошо, как раньше, но смогут, если удастся избежать затопления погребов и обеспечить корабли электроэнергией. В этом случае артиллерия линкоров сможет успешно отражать попытки высадить десант, поскольку без этого невозможно захватить Гибралтар. Любые разрушения на берегу и даже большие потери не приведут к его падению. Остальные корабли держать в резерве, используя их для разведки и отражения высадки десанта на конкретных участках, когда противнику будет опасно вести огонь из опасения задеть своих. Ну и не сбрасывать со счетов возможные случайности. Вдруг враги удачно подставятся, и можно будет хоть немного их пощипать? Конечно, план был неидеален, но поскольку приходилось играть исключительно от обороны, и силы были ограничены, ничего лучше на ум не приходило. Единственное сомнение у губернатора вызвали предполагаемые позиции линкоров. Если в отношении "Куин Элизабет" и "Ривендж" вопросов не возникло, их позиции были весьма удачны, полностью прикрывая подходы со стороны Средиземного моря, то вот ставить "Нельсон" и "Родней" у испанского берега в территориальных водах Испании генерал Лидделл поначалу категорически не хотел, опасаясь международного скандала. На что Сифрет разложил ему ситуацию по полочкам, объяснив, что другого выхода просто нет. Вмешалась география. Если ставить "Нельсон" и "Родней" с западной части полуострова южнее порта, то они будут стоять очень близко от "Куин Элизабет" и "Ривендж", создавая для противника удобную групповую цель. И все перелеты придутся на них без возможности адекватно ответить — берег будет мешать. Ставить же к берегу севернее порта нельзя. Порт загораживает значительный сектор обстрела. Поэтому лучшее место для позиции "Нельсона" и "Роднея" — северо-западный берег бухты, поближе к Альхесирасу. В этом случае они смогут держать под обстрелом не только всю бухту, но и саму Скалу с запада, если противнику все же удастся высадиться. Кроме этого, противник может просто не рискнуть вести по ним огонь тоже из опасения международного скандала. Это русским на все наплевать, а вот французам надо учитывать возможность негативной реакции Испании. Что же касается международного скандала, то одним больше, одним меньше, — разницы нет. Сейчас эти скандалы происходят чуть ли не каждый день из-за стоянки немецких лодок в испанских портах и политики выкручивания рук, проводимой Испанией в отношении Гибралтара. Если удастся отстоять Гибралтар, то это стоит любых скандалов. Если же не удастся, то любые скандалы будут выглядеть мелкими неприятностями по сравнению с потерей стратегически важной территории Британии. В словах Сифрета был свой резон. Поэтому губернатор, подумав, все же согласился.

С этого момента начались горячие деньки. Гибралтар готовился встретить врага. Гражданское население, которое не удалось эвакуировать, было мобилизовано без скидки на профессию и возраст. Благо, оружия хватало. Линкоры заняли намеченные позиции, что сразу же привело к воплям со стороны испанцев, прекрасно понимавших, чем это может грозить. Но интенсивная переписка между Лондоном и Мадридом с обменом нотами и взаимными претензиями ничего не дали. Чтобы хоть как-то обезопасить линкоры от атак с моря, поставили неподалеку от них грузовые суда, некоторые из которых удалось загрузить пустыми бочками, собранными со всей округи. По результатам боя возле Александрии знали, что ракеты русских идут низко над водой и бьют в борт, поэтому пусть лучше встретят на своем пути старые грузовые посудины, а не линкоры. Три подводных лодки отправили в море с приказом вести наблюдение и сообщить о появлении противника, не увлекаясь атакой, если это может грозить потерей лодки и невыходом на связь. Сейчас гораздо важнее вовремя предупредить Гибралтар о приближающейся опасности, а не утопить какое-нибудь французское корыто. То, что утопить русское не удастся, даже не обсуждалось. Остальные силы флота в количестве двух легких крейсеров, четырнадцати эсминцев, трех подводных лодок, а также большого количества торпедных и артиллерийских катеров и тральщиков стояли наготове на рейде и в порту Гибралтара, готовые действовать по обстановке. Своеобразным "чемоданом без ручки" был только авианосец "Фьюриес", который остался совершенно без самолетов, полностью переправив их на аэродром Гибралтара, а рассчитывать на его весьма скромную артиллерию не стоило. Но и отправлять его обратно в Англию Сифрет опасался. В одиночку он не дойдет, а давать ему сильный эскорт, это значит еще больше ослаблять и так невеликие силы возле Гибралтара. Поэтому пусть лучше стоит на рейде. По крайней мере, оттянет на себя часть бомб, предназначенных Гибралтару. Уж от такой лакомой цели, как авианосец, русские не откажутся. На берегу тоже готовились встретить врага, но в дела сухопутных крыс адмирал Сифрет благоразумно не лез. Пошлют и будут правы. Максимум, на чем он настоял категорически, это на обеспечении надежной связи между берегом и флотом для координации действий. Но в этом даже самые упертые не возражали.

На первых порах план сработал, как надо. Подводные лодки, высланные восточнее Гибралтарского пролива, обнаружили противника и дали его точную численность. Удивило лишь то, что русские шли впереди, а французы плелись сзади на большом расстоянии, и явно не торопились. Но вот дальше все пошло наперекосяк. Высланные на разведку крейсеры "Манчестер" и "Шеффилд", наведенные обнаружившим русский отряд гидросамолетом, держали русских под постоянным наблюдением, но те не проявляли никакой агрессии, следуя в направлении Гибралтарского пролива. И тут появляется испанский самолет, а за ним испанский эсминец, направившийся прямиком к русским. Зачем — догадаться нетрудно. И помешать ему не было никакой возможности. Что там испанцы наплели русским, неизвестно, но результаты не заставили себя ждать. Едва испанцы ушли, Сифрет сделал попытку атаковать русских торпедными катерами, надеясь, что хоть кому-то удастся добраться до русского авианосца и всадить в него торпеды. Пусть даже ценой своей гибели. "Манчестер" и "Шеффилд" до конца отыграли свою роль, наводя по радио катера на противника, поскольку катера радаров не имели.

То, что русские разгадали его план, Сифрет даже не удивился. Чего-то подобного он ждал. Удивила его лишь та легкость, с какой они расправились как с катерами, так и с обоими крейсерами. С ними просто пропала радиосвязь, и что именно там произошло, так и осталось неизвестным. Но в том, что два крейсера и двадцать три торпедных катера уничтожены, никто в Гибралтаре уже не сомневался. Зато дальше все стало предельно ясно. Два эсминца, посланные на разведку, обнаружили противника, но сообщить об этом по радио не смогли. Связь по-прежнему не действовала. Узнали о появлении русских только потому, что один из эсминцев вернулся и еще на подходе передал ратьером важную информацию. Вскоре в море прогремел взрыв, а затем взрывы накрыли Гибралтар. И появился странный звук в небе, совершенно не похижий на звук летящего самолета.

Такого адмирал Нэвилл Сифрет еще никогда не видел. Он перенес свой флаг на эсминец "Энкаунтер" сразу же, как только начались проблемы с радиосвязью. Оставаясь на своем флагмане "Нельсон" адмирал рисковал вообще остаться сторонним наблюдателем без всякой возможности руководить флотом в бою, поскольку с того места, где стояли "Нельсон" и "Родней", не было видно ничего, а радиосвязь по-прежнему не действовала. На эсминце, оборудованном радаром, по крайней мере можно было наблюдать за ситуацией и поддерживать связь ратьером через береговые посты как с сухопутным командованием, так и с линкорами. Но то, что увидел Сифрет с мостика "Энкаунтера", навело его на мысли, что при возвращении с Мальты его просто пожалели и позволили уйти, исходя из каких-то далеко идущих соображений. Вскоре после взрывов на Скале раздался страшный грохот и яркая вспышка у юго-восточной оконечности полуострова. Произошла детонация погребов "Куин Элизабет" и "Ривенж", первыми попавшими под удар авиации русских. "Энкаунтер" в этот момент находился южнее в трех милях, и на небольшой одинокий эсминец самолеты противника не обратили внимания, занявшись более достойными целями. Может быть именно поэтому Сифрет и смог увидеть этот разгром от начала до конца. Он находился в относительной безопасности, но н и ч е г о не мог сделать. Связи не было. Береговые посты на его запрос ратьером не отвечали. Скорее всего, там все попрятались, спасаясь от бомбежки. Зенитные батареи пытались вести огонь, но он очень быстро слабел. Налет продолжался всего лишь около трех минут, после чего самолеты ушли. Но у Сифрета и остальных моряков, кто наблюдал за происходящим с палубы "Энкаунтера", были большие сомнения, что на этом все закончится.

Сначала надо было выяснить степень нанесенного ущерба и уже исходя из этого планировать дальнейшие действия. Воспользовавшись тем, что кораблей противника поблизости не было, "Энкаунтер" подошел поближе к месту стоянки "Куин Элизабет" и "Ривендж". Одно из судов, стоявших ближе всех, уже затонуло. Но его мачты, надсройка и дымовая труба остались над водой, поэтому напороться на "утопленника" Сифрет не боялся. Три других "щита" занимались борьбой с возникшими пожарами, но оставались на плаву. Подойдя к ближайшему щиту — пароходу "Полифем" на минимальное расстояние так, что можно было поговорить через рупор, поинтересовались случившемся и попросили позвать капитана. Спустя какое-то время с палубы ответили.

— "Энкаунтер" — "Полифему"! Что хотели?

— Доброй ночи, "Полифем"! Вы капитан?

— Нет, сэр. Я второй помощник. Мастер погиб, а чиф ранен.

— Что тут у вас случилось?

— А вы разве не видите?! Тут сущий Армагеддон был!!! Какой идиот придумал делать из грузовых судов "броню"?! И притом говорил, что мы сможем уйти на шлюпках при появлении противника?! На нас даже внимания не обратили! Раздолбали линкоры с воздуха так, что и нам досталось! Рвануло так, что чуть не оглохли! Весь правый борт в дырах! Второй трюм затоплен, и мы на плаву только потому, что пустые бочки во всех трюмах!

Дальнейший диалог не внес ясности, ибо экипаж "Полифема" все еще пребывал в состоянии стресса и не воспринимал ситуацию адекватно. Удалось лишь выяснить, что "рвануло так, как будто черти выскочили из ада". Разговор с экипажами двух других пароходов-"щитов" тоже ничего существенного не дал. Никто не ожидал такого скоротечного и такого эффективного по своим последствиям авианалета. Разумеется, адмирал Сифрет не стал говорить излишне возбужденным морякам, что "идиотом", все это придумавшим, был он. Но он не предполагал, что будут такие последствия. Да и говорить добровольцам, согласившимся остаться на "щитах" за очень приличное жалованье, что у них немного шансов уцелеть, было нельзя. Иначе неизвестно, удалось бы найти этих добровольцев. Вот и пришлось им пообещать, что они смогут покинуть свои суда на шлюпках при появлении противника. Ибо оставлять пароходы вообще без экипажей тоже нельзя. Мало ли, что может на борту случиться...

Дав приказ экипажам сниматься с бочек и уходить на рейд Гибралтара, поскольку дальнейшее нахождение "щитов" в этом месте стало бессмысленным, Сифрет решил оценить степень повреждения линкоров. Глубины позволяли подойти поближе, погода стояла тихая, противника поблизости нет.

Две громады без единого огонька возвышались неподалеку от берега, и луч прожектора, выхвативший из темноты "Ривендж", позволил понять, что именно произошло. Корпус линкора, ушедший в воду почти по самую палубу, был изуродован взрывами. Башни главного калибра отсутствовали. Очевидно, при детонации погребов их сорвало с погонов и сбросило в воду. Причем у Сифрета создалось впечатление, что линкор продолжали добивать даже после того, как было ясно, — с ним покончено. И поскольку корабль затонул на мелководье, он продолжал оставаться удобной мишенью для авиации. Но самым страшным было не это. Всех, кто сейчас находился на палубе "Энкаунтера", поражала т и ш и н а. На "Ривендж" не было видно ни одного человека. Как не осталось и ни одного участка, не пострадавшего от бомб. Луч прожектора выхватывал из темноты покореженные взрывами надстройки. Именно поэтому Сифрет не рискнул подходить близко к борту, чтобы не напороться на лежащее на грунте железо. Увиденного хватило, чтобы понять, — у них нет ни единого шанса отстоять Гибралтар. Русские просто сметут всю оборону вместе с обороняющимися своей авиацией, а французам останется лишь высадиться на берег и занять образовавшееся пепелище. Пройдя чуть дальше и осмотрев останки "Куин Элизабет", не увидели ничего нового. Корабль превратился в кучу изуродованного железа. Здесь тоже стояла т и ш и н а. И ни одного человека не палубе...

Тишина стояла и на "Энкаунтере". Люди смотрели на то, что осталось от двух могучих линкоров Ройял Нэви, и подавленно молчали, каждый думая о своем. Наконец один из офицеров на мостике эсминца нарушил молчание.

— Сэр, но разве такое возможно?! Получается, что они положили все бомбы в цель ночью?! Ни одной бомбы мимо?! Ведь такое невозможно!!!

— Получается, что возможно... Мы слишком мало знаем об этих русских... И в прошлый раз нам просто позволили уйти, хотя могли перетопить всех еще на подходе к Мальте. Сейчас, очевидно, ситуация изменилась.

— Но зачем им это нужно, сэр?!

— Большая политика. Русские ищут себе место под солнцем в нашем мире, вот и начали распихивать всех локтями, чтобы устроиться поудобнее. Чисто по-человечески я могу их понять. Любой бы на их месте поступил точно также. Плохо лишь то, что именно Британия оказалась у них на пути.

— То есть, сэр, мы можем потерять Гибралтар?!

— Вполне... Если только не произойдет чудо, или русским что-то помешает. Думаете, что на берегу что-то уцелело после такой бомбежки? С "Нельсоном" и "Роднеем" могут расправиться точно также.

— Но ведь они в испанских водах!!!

— Боюсь, что русских это не остановит... В любом случае, нам остается лишь исполнять свой долг. Как знать, может быть у них серьезная авария случится. Или с французами в последний момент разругаются. Или еще какая непредвиденная случайность произойдет... Пока не исчерпаны все возможности для обороны, Гибралтар не попадет в руки противника...

Вернувшись на рейд Гибралтара, Сифрет наконец-то смог связаться с некоторыми из береговых постов при помощи ратьера. Радиосвязь до сих пор не действовала. Новости с берега не радовали. Очень сильные разрушения, связь со штабом потеряна. Прояснить картину в целом не удалось. Единственно, что радовало, порт и стоящие в нем суда не пострадали. Почему-то русские их проигнорирвали.

Поскольку связаться со штабом так и не удалось, Сифрет начал действовать самостоятельно. Передал приказ на стоящий на рейде авианосец "Фьюриес" — в случае повторения налета сниматься с якоря и уходить в западную часть Гибралтарского пролива в сопровождении эсминцев. Незачем губить корабль понапрасну. Подводным лодкам выйти в море и атаковать противника. Дал команду четырем тральщикам и трем артиллерийским катерам следовать к "Куин Элизабет" и "Ривендж" для оказания помощи выжившим. Заодно оценить характер повреждеиий линкоров, если удастся это сделать безопасно. Доклад с "Нельсона" и "Роднея" успокоил — на них никакого внимания не обратили. Может быть не обратят и дальше.

Второй налет последовал гораздо быстрее, чем его ожидали. И снова противник проигнорировал "Нельсон" и "Родней", нанося удар исключительно по берегу, из-за чего у Сифрета зародилась надежда, что еще не все потеряно. Порт и стоявшие в нем суда тоже не бомбили, как не бомбили и стоявших на рейде. Но вот на берегу творился ад. Какие-то очень сильные взрывы, напоминающие большое огненное облако, вспыхивали в ночной темноте, накрывая большие площади. Налет снова продолжался всего несколько минут, но оказался гораздо более разрушительным, чем первый. На берегу во многих местах бушевали пожары, связаться не удалось ни с одним из береговых постов. Связи со штабом в Гибралтаре по-прежнему не было.

И тут началась паника, начало которой положила съемка с якоря авианосца "Фьюриес". Никто не сомневался, что авианалеты продолжатся, а на рассвете начнется высадка десанта. Те, кто уцелел и находился поблизости от порта, бросились к стоявшим там судам, которые брали штурмом. Те, кто стоял на рейде, начали выборку якорей. Те, кто стоял у причалов, начали отдавать швартовы и пытались выйти из акватории порта. Самыми первыми порт покинула мелочь — катера и тральщики. За ними потянулись грузовые суда. Портовые буксиры хоть и оказывали им помощь в отходе от причалов, но без столкновений все равно не обошлось. К счастью, дело ограничилось лишь помятыми бортами, и все суда остались на плаву. Подводные лодки успели покинуть порт до того, как в нем начался хаос, и сейчас уже огибали полуостров, направляясь в Средиземное море. Правда на то, что им удастся подобраться к авианосцу, Сифрет особо не надеялся, уповая лишь на случайность. Но сейчас приходилось цепляться за соломинку, ибо в том, что руководство обороной Гибралтара у сухопутного командования потеряно, он уже не сомневался. Беснующаяся толпа на причалах порта красноречиво говорила об этом. Поняв, что повлиять на это паническое бегство он не сможет, адмирал сосредоточился на том, что еще оставалось в его силах. Передав приказ катерам и тральщикам перейти под прикрытие "Нельсона" и "Роднея", а шести оставшимся эсминцам следовать за "Энкаунтером", он занял позицию в проливе чуть южнее Гибралтара, держа под наблюдением весь сектор горизонта со стороны Средиземного моря. Радар показывал, что корабли русских находятся в восемнадцати милях. Визуально их не было видно, но благодаря радару можно было контролировать их перемещения. Французов почему-то не было. То ли они еще не успели подойти, то ли в последний момент отказались от первоначальных намерений. Как бы то ни было, ситуация складывалась катастрофическая. Берег молчал, а многочисленные пожары говорили о том, что бороться с ними некому. Кое где гремели взрывы. Очевидно, это рвались склады боеприпасов. Порт как будто вымер, его покинули все, кто там недавно находился. Правда, "купцы" далеко не ушли. Перешли на другую сторону Гибралтарской бухты и стали на якорь поближе к испанскому берегу. Упрекать их в этом было глупо. "Нельсон" и "Родней" стояли в плотном окружении огромной массы больших и мелких судов, и даже пожелай они сейчас выйти в море, сделать это им было бы весьма затруднительно. Снова воцарилась тишина, которая могла быть нарушена в любой момент. Русские пока что не приближались. Очевидно, готовили самолеты к следующему вылету. Французов радар не обнаруживал, значит они были еще далеко. Многочисленные попытки установить связь с сухопутным командованием в Гибралтаре и сообщить о случившемся в Лондон так ни к чему и не привели.

Адмирал Сифрет уже не сомневался, что береговые батареи уничтожены, и оборона Гибралтара разгромлена. Даже если там и уцелели кое-где остатки гарнизона, то оказать серьезно сопротивление десанту, поддержанному с моря и с воздуха, они не смогут. А это значит, что на рассвете все решится. Останется ли Гибралтар под британским флагом, или нет. Надежда была лишь на то, что "Нельсон" и Родней" смогут сорвать попытку высадки, если их не станут обстреливать, опасаясь конфликта с Испанией. Но это только в том случае, если французы захотят высадиться в порту Гибралтара, с западной стороны полуострова. Помешать же высадке на восточное побережье Скалы "Нельсон" и "Родней" никак не смогут. А семь эсминцев, находящихся сейчас в его распоряжении, — далеко не та военно-морская мощь, которая может успешно противостоять французской эскадре, состоящей из трех линкоров и семи крейсеров. Плюс целая свора эсминцев и лидеров, которые тоже не останутся сторонними зрителями. У него нет никаких шансов противостоять французам, даже если русские больше не станут вмешиваться.

Тем не менее, вокруг ничего не происходило, и адмирал предположил, что как минимум до рассвета противник больше не предпримет никаких действий. Впрочем, "никаких", оказалось весьма относительно. Вскоре два русских корабля покинули строй, это удалось вовремя заметить благодаря радару. И судя по их курсу, двигались они в направлении подкрадывающихся подводных лодок, предупредить которые не было никакой возможности. Прозвучавшие вскоре выстрелы и взрывы возвестили о том, что как минимум атака лодок сорвана. А как максимум — все лодки уничтожены. Адмирал стиснул зубы, но сдержался, чтобы не выругаться. В отличие от остальных, находящихся на мостике, которые дали волю чувствам. Но приходилось признать — они н и ч е г о не могут противопоставить такому противнику. А дальше будет еще хуже. Уточнив, что радиосвязь так и не появилась, Сифрет приказал запросить ратьером корабли, занятые спасательными работами возле "Куин Элизабет" и "Ривендж", и доложить о ситуации. Прикрывающие их пароходы уже ушли, поэтому больше возле затонувших линкоров никого не было. Вскоре появилась небольшая быстроходная цель — артиллерийский катер. Катер запросил разрешения подойти к борту, и через несколько минут его командир уже докладывал командующему то, что удалось выяснить. Хоть лейтенант и старался выглядеть спокойным, но это ему давалось с большим трудом, и иногда эмоции все же прорывались. Выслушав доклад, адмирал призадумался.

— Значит, говорите, как будто все погреба взорвались? И главного калибра, и противоминного?

— Да, сэр! Впечатление именно такое. Оба линкора страшно изуродованы взрывами. Корпус разорван во многих местах. Что творится внутри — неизвестно. Мы попытались заглянуть внутрь, где смогли, но там все затоплено. Корабли сидят в воде почти по самую палубу.

— И никого живых не нашли?

— Пока нет, сэр, но мы еще не все осмотрели. По палубе в темноте опасно передвигаться — там везде вздыбленное железо. Надо бы подождать до рассвета. А внутри корпуса вода. Даже если кто там и уцелел при бомбежке, то вряд ли смог выбраться наверх.

— А ничего необычного нет? Такого, что нетипично для простой бомбежки с воздуха?

— Нетипично? Разве, что сильные разрушения, сэр. Необычайно сильные. По всему корпусу. Ведь обычно как бывает? Что-то сильно повреждено, а что-то не очень. Что-то вообще остается целым. Здесь же как будто корабли продолжали добивать, когда в этом уже не было никакого смысла. Словно хотели превратить их в один искореженный кусок металла.

— Вот как? Ладно... Возвращайтесь и продолжайте осмотр, но зря не рискуйте. Если найдете выживших, или вообще что-то странное, выбивающееся из привычной картины, немедленно сообщите.

— Да, сэр!

Когда катер ушел, адмирал призадумался. Что же это за странная тактика? Для чего понадобилось превращать линкоры в развалины до такой степени? Русским бомбы девать некуда? Или просто хотели наверняка вывести корабли из строя, чтобы ни одна пушка с них не смогла выстрелить? Ведь русские знали, что линкоры стоят на мелководье, и в случае сильных повреждений все равно не утонут. По крайней мере, эта версия все объясняет. Ни русским, ни французам не хочется получить неприятный сюрприз от лежащих на мели полузатопленных линкоров в ходе высадки десанта. Но сейчас не это главное. Надо ждать следующего хода противника, поскольку он полностью перехватил инициативу...

То, что неприятности продолжаются, на "Энкаунтере" догадались, когда услышали еще один незнакомый звук в небе. Он не был похож на тот, что слышали во время первых двух налетов. Но слишком долго гадать, что же это такое, не пришлось. Над Скалой опять полыхнуло. Грохот взрывов был хорошо слышен даже на таком удалении. А вот потом полыхнуло над Альхесирасом. Как раз в том месте, где стояли "Нельсон" и "Родней". И Нэвилл Сифрет понял, как жестоко ошибался в части уважения нейтралитета Испании русскими. Оттуда, где находился "Энкаунтер", трудно было что-либо разобрать. Но взрывы были хорошо слышны, иногда удавалось разобрать яркие вспышки. А поскольку в том месте никаких достойных для авиации целей, кроме "Нельсона" и "Роднея", не было, то вывод напрашивался сам собой. Третий налет продолжался гораздо дольше — почти двенадцать минут. С чем это было связано, никто так и не понял. Но взрывы на Скале были не такие частые, как раньше, и закончились почти сразу же, как закончился налет на Альхесирас.

Когда самолеты ушли, адмирал Сифрет оставил эсминцы в проливе наблюдать за противником, а сам на "Энкаунтере" отправился на рейд Альхесираса, строя самые мрачные предположения, что он там обнаружит.

К его удивлению, никто на рейде Альхесираса не пострадал. Осторожно маневрируя между стоящими на якоре судами, "Энкаунтер" направился к "Нельсону". На корабле не было ни одного огонька, а по мере приближения стало ясно, что в силуэте линкора на фоне ярко освещенного Альхесираса не все ладно. Луч прожектора эсминца, осветивший борт "Нельсона", развеял последние сомнения. Корабль стоял обгоревший, с разрушенной трубой и разрушенными надстройками. В башне "В", очевидно, произошел взрыв, поскольку ее орудия смотрели вниз под неестественным углом, а крыша башни отсутствовала. Башни "А" и "Х" не имели заметных повреждений, но адмирал подспудно чувствовал, что с ними что-то не так.

Когда эсминец подошел поближе, стало ясно, что именно "не так". В башнях недавно был пожар, и кое-где еще шел дым. Пройдя вдоль борта линкора, оценили повреждения. Все, что находилось на палубе, было в той или иной степени разрушено. Башни среднего калибра тоже имели следы пожара. Кое-где на палубе копошились люди. Было ясно, что "Нельсон" утратил свое значение, как боевая единица. Скорее всего, орудия повреждены и корабль лишился артиллерии. Как еще погреба не взорвались.

Эсминец прошел к месту стоянки "Роднея", но там ситуация принципиально не отличалась. Разве что "Родней" избежал внутреннего взрыва в башнях. Те, кто уцелел из экипажа "Роднея", и уже был занят аварийными работами на палубе, сообщили, что противник применил какое-то неизвестное оружие. Все, что находилось на палубе, подверглось сильным разрушениям и воздействию высокой температуры. А после этого какие-то снаряды попадали в башни, прожигая броню насквозь, что вызвало воспламенение пороховых зарядов, приготовленных к стрельбе. Вся орудийная прислуга в башнях погибла. Погибли также в с е, находящиеся на верхних постах. Те, кто находились под верхней палубой, пострадали в разной степени. Невредимыми остались лишь те, кто находился в глубине корпуса, под броневой палубой. Командир и старший офицер погибли. Большие потери также среди офицеров и матросов. Командование кораблем временно принял старший механик, не пострадавший при налете.

Вернувшись к "Нельсону", "Энкаунтер" ошвартовался у него под бортом и высадил группу моряков во главе со старшим офицером эсминца. Адмирал хотел получить объективную информацию от человека, не находящегося под действием эмоций. И тут неожиданно заработала связь! Во всяком случае, помехи в эфире исчезли, и удалось связаться с эсминцами, оставшимися в проливе наблюдать за перемещениями противника. Оттуда никакой тревожной информации не поступило. Русские держат дистанцию, французы пока не появились. Авианосец "Фьюриес" со своим эскортом тоже находился в безопасности, противника поблизости не было.

Велев "Фьюриесу" выйти из пролива в Атлантику и находиться не менее, чем в тридцати милях к западу от Гибралтара, наблюдая за обстановкой, Сифрет отправил срочную депешу в Лондон, что привело там к возникновению паники. Радиограммы посыпались, как из рога изобилия, но суть у всех была одна — обеспечить оборону Гибралтара. Взбешенный адмирал попросил совета, как это можно сделать, имея в своем распоряжении лишь авианосец без самолетов, тринадцать эсминцев и дюжину тральщиков. На какое-то время наступило молчание. За это время адмирал неоднократно пытался связаться со штабом в Гибралтаре, но ответа так и не дождался. Не отвечал также никто из береговых постов. В порт направились катера с приказом прояснить ситуацию, но уже и так было ясно, что обороны Гибралтара более не существует.

Наконец вернулись те, кто высаживался на "Нельсон". Старший офицер сделал подробный доклад.

— Ситуация до конца не ясна, сэр. Из тех, кто мог рассказать что-то о начале налета, не уцелел никто. Русские применили какие-то неизвестные бомбы, или снаряды, которые наносят удар взрывной волной. Все, что выше палубы, имеет сильные повреждения и следы воздействия пламени. Уцелели лишь башни и прочные надстройки. В башне "В" произошел внутренний взрыв, там вообще все перемешано. Остальные башни снаружи целы, но внутри все выгорели. Как главный калибр, так и средний. У всех башен главного калибра, в том числе и у "В", в задней стенке сквозные отверстия. Металл прожжен насквозь. И это не бомбы, поскольку удар был нанесен не сверху. Какие-то реактивные снаряды, запускаемые с самолетов. Стрельба велась со стороны берега, поскольку главный калибр был развернут в сторону моря. Башни среднего калибра также подверглись применению этого оружия, но там в каждой всего по одной пробоине. Впрочем, и этого хватило. Башни выгорели изнутри, и к бою непригодны. Вся зенитная артиллерия на палубе полностью уничтожена. Уничтожена рубка — внутри все размолочено. Уничтожены также все антенны. Ниже верхней палубы корабль не пострадал, хотя потери среди команды есть. Невредимыми остались лишь те, кто находился под броневой палубой. Машины, котлы и прочие механизмы не пострадали. Корабль может дать ход, но управление только с аварийного поста.

— То есть, сам корабль фактически цел, а уничтожена лишь артиллерия?

— Да, сэр. Русские провели очень избирательную атаку. Вывели из строя все вооружение корабля, но не нанесли ему вреда в плане возможности двигаться. Не знаю, как им такое удалось. Мое мнение — они имеют какое-то управляемое оружие, запускаемое с самолетов, способное выбирать цель и пробивать броню. По крайней мере такую, какая стоит на задних стенках башен. Возможно, именно поэтому они туда и стреляли, поскольку не надеялись пробить броню на лобовой, или боковой стенке.

— Возможно, возможно... Как ситуация с ранеными?

— Раненых немного, сэр. На верхних постах никто не выжил. Есть пострадавшие среди тех, кто находился во внутренних помещениях, но особо ничего серьезного. Контузии, порезы, переломы и вывихи. Доктора сейчас оказывают помощь.

Наконец-то пришел приказ из Лондона. Здравый смысл в Адмиралтействе все же возобладал, хоть и не до конца. В приказе требовали действовать "согласно ситуации", но приложить все силы, чтобы доставить "Нельсон" и "Родней" в Англию. Правда не уточнили, как это сделать в случае падения Гибралтара и огромного преимущества в силах у противника на море и в воздухе. Тем не менее, приказ давал Сифрету определенную свободу действий, и он собирался этим воспользоваться. В возможность удержать Гибралтар адмирал уже не верил. А устраивать безнадежный бой с флотом противника, в котором нет шансов не то, что победить, а хотя бы нанести врагу хоть какой-то ущерб даже ценой своей гибели, это не героизм во славу британского флага, а глупость. Раз приказано действовать "согласно ситуации", он и будет действовать "согласно ситуации". Ибо "ситуации" разные бывают.

Между тем, вернулись катера, посланные на разведку в Гибралтар. Новости были неутешительные. Все расположенные возле порта батареи уничтожены. Скорее всего, уничтожены и все остальные, ибо связь с ними прервана. Очень большие потери среди гарнизона и гражданских лиц. Генерал Лидделл пытается организовать сопротивление в случае высадки десанта, но индусы не горят желанием воевать. И скорее всего, не будут. Из Лондона получен приказ оборонять Гибралтар до последней возможности, и губернатор всерьез собирается это делать. Но вот подавляющее большинство гражданских, мобилизованных насильно, не разделяют его стремлений, и уже начали потихоньку разбегаться. А когда французы начнут высадку, то бегство может стать массовым. Немногочисленные уцелевшие английские солдаты ситуацию не спасут. В связи с этим генерал Лидделл н а с т а и в а е т на отправке команд "Нельсона" и "Роднея" на берег для оказания помощи защитникам Гибралтара, поскольку эти корабли все равно небоеспособны. Услышав такое, адмирал аж поперхнулся от негодования. Что эта сухопутная крыса себе позволяет?! Ничего, обойдется и без команд линкоров. Тем более, у него приказ — доставить корабли в Англию в целости и сохранности. Скорее всего, хотят изучить последствия применения оружия из будущего. Резон в этом есть. Хотя переход от Гибралтара до Англии на фактически небоеспособных кораблях через осеннюю Атлантику, кишащую немецкими субмаринами, тоже задачка не из простых. Но, по крайней мере, немцы — не русские. От них хоть знаешь, чего ожидать...

Отправив снова катер в Гибралтар с пакетом для губернатора, в котором в издевательски вежливых выражениях говорил о невозможности снять команды с "Нельсона" и "Роднея" с целью превратить их в пародию на морскую пехоту, к тому же, не имеющую оружия, Нэвилл Сифрет занялся тем, что было в его силах. Нужно было срочно подготовить линкоры к длительному переходу в условиях штормовой осенней Атлантики, а для этого требовалось хотя бы восстановить управление из рубки. Про уничтоженные радары, компасы и прочие приборы речь не шла. Компасы есть и запасные, а без радаров и радиостанций дойдут, не заблудятся. Тем более, линкоры пойдут в сопровождении эсминцев и этого "чемодана без ручки" — авианосца "Фьюриес". Который будет хотя бы своим видом противника отпугивать. Ведь немцы в самых радужных мечтах не могут предположить, что на авианосце в настоящий момент нет ни одного самолета. Сэр Клайв Джерард Лидделл все выгреб, чтоб ему пусто было. И чего добился? Русские эти "Харрикейны" прихлопнули, даже не напрягаясь, и не отвлекаясь от выполнения основной задачи. Вот как с собой "обоз" из транспортов тащить, и "москитную флотилию" из тральщиков и катеров, это вопрос. Тихоходные транспорты свяжут линкоры по рукам и ногам. Возможно, придется им идти самостоятельно. Дать "обозу" в качестве эскорта пару эсминцев и всю "москитную флотилию", и пусть ползут, как смогут. От субмарин в любом случае отобьются, а крупных немецких кораблей в Атлантике сейчас вроде бы нет. А на подходе к Каналу их встретят. Сейчас же надо поторапливаться. Ибо неизвестно, когда французы пожалуют, и сколько еще испанцы будут терпеть такое безобразие. Передав приказ стоявшим на рейде Альхесираса транспортам и "москитной флотилии" быть готовыми к переходу в Англию, а эсминцам в проливе следить за противником, адмирал занялся поврежденными линкорами. Ибо ничего другого ему более не оставалось.

То, что неприятности не закончились, стало ясно, когда на востоке забрезжил рассвет и с эсминцев, патрулирующих подходы к Гибралтару, доложили о появлении французского флота. Французы шли не торопясь, подстраиваясь под тихоходные транспорты. Поравнявшись с кораблями русских, пошли дальше вместе. Правда, русский авианосец вперед не лез, а остался с эскортом позади французов. Но вот его самолеты в количестве двух пар снова поднялись в воздух и с ревом пронеслись над Гибралтаром и рейдом Альхесираса на большой высоте и на огромной, немыслимой скорости, недоступной ни "Харрикейнам", ни "Спитфайрам". После этого повернули на юг, прошли над дежурившими в проливе английскими эсминцами, и направились обратно к авианосцу. У экипажей эсминцев хватило ума не открывать зенитный огонь. Демонстрация возможностей оказалась очень доходчивой. Передав приказ на эсминцы не вступать в бой с противником, а только наблюдать, и в случае опасности отходить, адмирал стал ждать дальнейшего развития событий. Ибо от него лично, и от оставшихся в его распоряжении кораблей, уже н и ч е г о не зависело.

Первыми удрали тральщики и катера, которые всю ночь провели возле "Куин Элизабет" и "Ривендж". Видя накатывающуюся на них со стороны Средиземного моря армаду, эти небольшие кораблики сочли за благо убраться по-добру, по-здорову, пока не стало слишком поздно. За ними последовали эсминцы, но пошли не к рейду Альхесираса, а просто отошли чуть западнее Гибралтара, не приближаясь слишком близко к испанскому берегу. И вот из-за мыса показались передовые французские эсминцы и крейсера. По-хозяйски расположившись на рейде Гибралтара, они навели свои орудия на английские транспорты, стоявшие на рейде Альхесираса, но огня не открывали. Скорее всего, французы знали о плачевном состоянии "Нельсона" и "Роднея", поскольку совершенно их не опасались. За легкими крейсерами и эсминцами появились три французских линкора — "Дюнкерк", "Страсбург" и "Прованс", а также тяжелый крейсер "Алжир". Эти на рейд заходить не стали, а остались в проливе в окружении эсминцев и лидеров. И наконец-то появился "обоз" из транспортов, которые не стали задерживаться на рейде, а сразу начали заходить в акваторию порта. Но перед этим в воздухе снова появились русские самолеты, а также... геликоптеры. Которые зависли в воздухе, и в следующее мгновение от них к земле понеслись реактивные снаряды. С того места, где стоял "Нельсон", было хорошо видно, как территория порта покрылась цепью взрывов.

Поскольку второй вылет "Ночных охотников" проходил в светлое время суток, полковник Романенко предупредил своих подчиненных, чтобы не лезли на рожон и глядели в оба. А то, как бы не нарваться на случайно уцелевшую зенитку. Огонь стрелкового оружия был не страшен для бронированных вертолетов, но вот поймать шальной зенитный снаряд очень не хотелось. Именно поэтому перед вылетом все экипажи "Ночных охотников" самым внимательным образом ознакомились с видеозаписями, сделанными беспилотниками после третьего авианалета. Сами беспилотники пришлось увести незадолго до рассвета, чтобы не показывать свои возможности противнику, поэтому пришлось знакомиться с предстоящим районом полетов не в режиме реального времени, а в записи.

Правда, ситуация сложилась вполне благоприятная. Вся артиллерия Гибралтара, какую только удалось обнаружить, была уничтожена. Уничтожен также аэродром со всеми находящимися там "Харрикейнами". Порт и город не пострадали. Что еще удивило Романенко и всех, кто смотрел видеозаписи авиаразведки, Гибралтар фактически не имел хорошо укрепленных оборонительных позиций со стороны моря. То, что англичане попытались возвести на скорую руку после получения информации о предстоящей высадке десанта, на серьезную эшелонированную оборону совершенно не тянуло. Зато со стороны суши такая оборона была, и прорваться на Скалу через перешеек, соединяющий ее с территорией Испании, было очень сложно. Это говорило о том, что в Лондоне до сих пор даже не допускали мысли, что кто-то осмелится напасть на Гибралтар с моря. И теперь такой просчет вышел боком. Разнести эти наспех возведенные укрепления в южной части полуострова не представляло особого труда. Но не это было самое важное в записях. Удалось обнаружить перемещения отдельных групп людей в направлении перешейка. То есть, население Гибралтара уже не верило в возможность его удержать, и пока тихо, пыталось удрать в Испанию. Причем чем ближе к утру, тем многочисленнее делался этот поток. На границе с Испанией никаких эксцессов отмечено не было. Испанцы не препятствовали проходу беженцев. Но все равно какие-то силы у англичан оставались, и было замечено появление людей на позициях. Особенно в районе порта, который был наиболее удобен для высадки, и не пострадал при бомбежке. Просмотрев все записи, сделанные из разных точек, Романенко снова подошел к макету Скалы, сделанному заранее народными умельцами, и стал "тыкать носом" своих подопечных.

— То, что мы видели сейчас, это было до рассвета. Сейчас обстановка может несколько измениться. Все запомнили расположение объектов? И что как сейчас выглядит? Сравните с картой и макетом. Идем дальше. Первыми заходят в порт французы. Если по ним какие-нибудь придурки начнут стрелять из винтовок и пулеметов, то французы ответят. Но тогда в дело вступаем и мы. Прикрывать десант и бить во все, что шевелится и кажется вам подозрительным. Французов только не угробьте. Поэтому занимаем позицию не позади них, а как минимум у них над головами, чтобы вести огонь в направлении противника. Приоритетные цели в порядке убывания важности — зенитки, бронетехника, полевая и крепостная артиллерия, ДОТы, отдельные очаги обороны, автотранспорт. Военных кораблей в порту нет, и вообще ничего водоплавающего нет. За отдельными зольдатенами на открытой местности не гоняйтесь, и боекомплект на них не тратьте. Это дело французов. Но вот окопы с засевшим в них противником причесать обязательно. Пусть там даже пулеметов не будет. Вопросы?

— Тащ полковник, а как быть с позициями на северном склоне Скалы? Ведь там у наглов серьезная оборона. И если ее как следует долбать, то как бы испанцам не прилетело.

— Хороший вопрос. Особенность позиций на севере Скалы в том, что они хорошо укреплены для отражения атаки с суши, со стороны Испании. И практически беззащитны с тыла. Если англичане на тех позициях сами не сбегут к испанцам, и французы увязнут перед ними, то сначала атакуют "Сушки", а мы после этого добавим. Атаковать будем с севера, чтобы ни одна ракета не прилетела к испанцам. Если французы и после этого не возьмут то, что там останется, то это их проблемы. Воевать в м е с т о французов мы не будем. Еще вопросы... Нет вопросов? По машинам!

И вот теперь Романенко внимательно рассматривал открывшуюся перед ними картину. Рейд Альхесираса был забит большими и малыми судами, где инородными включениями смотрелись "Нельсон" и "Родней". При дневном свете удалось хорошо рассмотреть все повреждения на верхней палубе линкоров, и воевать у их экипажей не было ни возможности, ни желания. Зато рейд Гибралтара в восточной части бухты был полон французских военных кораблей и грузовых судов. Крейсера остались на рейде, держа под прицелом своих орудий рейд Альхесираса и Гибралтар, а транспорты и эсминцы стали входить в акваторию порта. И тут зашевелились англичане на берегу. С высоты были хорошо видны их оборонительные позиции в районе порта. Но предпринять что-либо они не успели. Вертолеты дали залп неуправляемыми ракетами, накрывшими английские позиции почти на всем протяжении, а когда пыль от взрывов осела, прошлись из пушек по подозрительным местам. Это оказалось последней каплей. То в одном месте, то в другом обнаруживали группы людей, спешно уходящих в тыл. Причем это не было отступлением. Это было паническое бегство. Пара вертолетов прошла над окопами и доложила, что обороняться там больше некому. Кто смог — тот сбежал. Никакой артиллерии не обнаружено. Только брошенные пулеметы. Доложили офицеру связи на "Дюнкерк", что путь свободен, можно начинать высадку.

И только тут Романенко оценил по достоинству задумку адмирала Жансуля, который вместе с грузовыми судами, перевозящими десант, зачем-то потащил с собой еще и четыре буксира. Сейчас же буксиры, разбившись попарно, помогали судам очень быстро стать к причалу. Вскоре выгрузка шла полным ходом со всех транспортов. Количество французских войск на берегу быстро росло, чего невозможно было бы добиться в случае высадки со шлюпок. Вместе с пехотой выгружали также и легкую полевую артиллерию, которую предполагалось использовать в наступающих порядках пехоты. Все время, пока шла выгрузка десанта, вертолеты патрулировали близлежащую территорию и открывали огонь по всем подозрительным местам. Но противник не пытался оказать сопротивление. Вдалеке были видны отдельные группы людей в военной форме, которые уходили в северную часть полуострова, в направлении Испании. Похоже, защищать Скалу простые солдаты не рвались, а английское командование полностью утратило управление войсками.

Когда выгрузка уже заканчивалась и не было опасности внезапного нападения превосходящими силами, слетали на "Адмирал Макаров" для дозаправки, после чего вернулись и французский десант начал операцию по смене власти в Гибралтаре. Десант продвигался вперед, не встречая организованного сопротивления. Отдельные очаги обороны тут же подавлялись с воздуха огнем вертолетов. Видя такое, те защитники Гибралтара, кто уцелел и еще не сбежал, решили не испытывать судьбу и начали покидать позиции, уходя на север. Но когда вся южная часть полуострова была уже очищена от англичан, и десант стал подбираться к вершине Скалы, в небе появились еще четыре вертолета. Это были палубные транспортно-боевые Ка-29 с десантом морской пехоты. Отогнав пулеметным огнем немногих задержавшихся англичан, вертолеты совершили посадку на разрушенных батареях "Сорви-голова", "Лорд" и "О'Хара", находящихся на самом гребне Скалы. Откуда открывался прекрасный вид во все стороны. Но высадившимся с вертолетов морским пехотинцам было не до созерцания красот окружающего мира. Они быстро взяли окружающую территорию под контроль, и вскоре над батареей "О'Хара", находящейся в самой высокой точке Скалы, на высоте 426 метров над уровнем моря, взвился Андреевский флаг. Который было видно на большом расстоянии отовсюду.

Когда первые французские солдаты под командованием капитана Франсуа Лавуазье показались на гребне Скалы, им открылось удивительное зрелище. На разрушенных английских батареях с искореженными орудиями стояли невиданные ранее винтокрылые машины — геликоптеры, окруженные людьми в незнакомой форме, которые молча смотрели на французов, не выпуская из рук оружие. Два других геликоптера — из числа тех, которые утюжили английские позиции в районе высадки, зависли в воздухе, наведя свое чудовищное оружие на французов. А над Скалой, в ее самой высокой точке, развевался военно-морской флаг давно исчезнувшей Российской империи.

Капитан Лавуазье хорошо знал историю. И оценил то, что увидел. Флаг империи, бывшей пугалом всей цивилизованной Европы, снова возник из небытия. И теперь этот флаг принадлежал пришельцам из будущего. Потомкам тех, кто всего два десятка лет назад едва не устроил Апокалипсис. А подобная демонстрация флага, подкрепленная зависшими в воздухе "летающими танками", обладающими невиданной огневой мощью, говорила сама за себя. Никакие слова не требовались. Капитан Лавуазье понял, что еще ничего не закончено. Все только начинается.

Но русские не проявляли агрессии. Вперед шагнули двое. Очевидно, командир с переводчиком. Командир что-то сказал, и переводчик повторил на довольно хорошем французском.

— Доброе утро, месье! Капитан Петров. Мы рады приветствовать союзников на земле Гибралтара. Мой командир майор Уваров хотел бы знать ваши дальнейшие намерения.

— Доброе утро, месье! Капитан Лавуазье. Мне приказано занять батареи на вершине Скалы. Но, похоже, мы опоздали?

— Нет, месье Лавуазье. Вы пришли вовремя. Мы здесь находимся как раз для того, чтобы исключить возможность стрельбы этих батарей и передать их вам после того, как Гибралтар будет полностью очищен от англичан. Судя по поступающей информации, ждать осталось недолго. Англичане, кто уцелел, удирают в Испанию. Как только французская армия выйдет на границу с Испанией, мы улетим и батареи в вашем полном распоряжении. Правда, тут и распоряжаться особо нечем, все разбито. А пока у нас еще есть время, может сделаем совместное фото для истории? У вас есть с собой французский флаг? Ведь не каждый день берут Гибралтар!

Капитан Лавуазье был вообще сбит с толку. Вначале он думал, как выкрутиться из безнадежной ситуации, а тут вдруг такое щедрое предложение. Но сориентировался быстро, и изобразил искреннюю радость от встречи с союзниками. Французский флаг несли с собой, чтобы водрузить его на самой высокой точке Скалы, но пришлось устанавливать его рядом с флагом русских. После этого сделали несколько совместных фото на фоне обоих флагов и разбитых английских орудий, причем так, чтобы всем было ясно — это снято не где-нибудь, а именно на вершине Скалы. После этого началось обычное общение, причем языковый барьер не был большой проблемой. На чудовищной смеси русского, французского, английского и немецкого все друг друга более-менее понимали. Капитан Лавуазье общался с командиром русских через переводчика. Но вот пришло сообщение по радио — десант вышел на границу с Испанией и водрузил там флаг Франции, прекратив преследование отступающего противника. Последний английский солдат покинул территорию полуострова, Гибралтар перестал быть английским. Испанцы не препятствовали и пропустили всех, кто хотел покинуть Гибралтар, на свою территорию без каких-либо эксцессов. Потребовали только сдать оружие. Но тут уж англичанам деваться было некуда. Получив это сообщение, русские поздравили союзников с победой, пожелали хорошо обустроиться на новом месте, забрали свой флаг и погрузились в геликоптеры, которые через несколько минут взмыли вертикально в воздух. Такого никто из французов еще не видел. "Летающие танки" улетели еще раньше. Сделав круг над Скалой, геликоптеры ушли в сторону моря, к своему авианосцу. Проводив их взглядом, капитан Лавуазье обратился к сержанту, велев ему подобрать с десяток легионеров, которые "похожи на людей". И фото с которыми не стыдно разместить на передовице всех газет во Франции. С французским флагом над Гибралтаром, разумеется. У него был приказ — водрузить флаг Франции на самой высокой точке Скалы и запечатлеть это на фото и киносъемку. Чтобы всем, кто увидит эти кадры, было ясно — перед ними Гибралтар. И он, капитан французской армии Франсуа Лавуазье, выполнил приказ! А каким образом, это никого не касается.

Когда вертолеты покинули батареи на вершине Скалы и направились на "Адмирал Макаров", офицер связи подполковник Матвеева улыбнулась адмиралу Жансулю и офицерам "Дюнкерка", стоявшим рядом с ней на крыле мостика и тоже наблюдавших за ходом операции.

— Вот и все, месье! Коварный Альбион сполна получил за свои неправедные деяния. Наша разведгруппа возвращается на авианосец, батареи "Сорви-голова". "Лорд" и "О'Хара" переданы отряду французской армии. Отныне вы здесь хозяева. А нам пора домой.

— Мадам, разве вы не останетесь отпраздновать такое знаменательное событие?!

Будьте нашими гостями!

— Благодарю вас, месье, но у нас приказ возвращаться. Очень рада была познакомиться с вами и надеюсь, что мы еще встретимся. Геликоптер за нами уже вылетел, так что прошу вас снова развернуть на борт первую башню...

Провожала Мурку, Шипа и Корда целая делегация во главе с самим адмиралом Жансулем. Когда вертолет совершил посадку на палубу "Дюнкерка", в него сначала пришлось загрузить целый ворох подарков от благодарных союзников. В том числе и французский коньяк. Перед тем, как зайти на борт вертолета, Мурка произнесла речь о дружбе и боевом братстве русского и французского народов, которую не смогут поколебать происки врагов. Пожелав всем удачи, попрощалась и козырнув, протянула руку адмиралу Жансулю. Адмирал не колебался. Улыбнувшись, он снял фуражку и поцеловал руку прекрасной лейтенант-колонель Матвеевой на глазах у всего экипажа "Дюнкерка". А затем долго смотрел вслед удаляющемуся геликоптеру, быстро превратившемся в темную точку на фоне ясного неба. Неожиданно его отвлекли.

— Mon Amiral! Срочная радиограмма от испанцев...

Глава 25

Вокруг земного шара

Британская вода

Бегут из Гибралтара

Английские суда...

С другой стороны бухты за происходящим наблюдали не менее внимательно. И если бы все проклятия, которые сыпались на головы французов и этих наглых русских, которые словно черти выбрались из преисподней, реализовались, то воевать гарнизону Гибралтара бы не пришлось ввиду отсутствия противника. Но проклятия на них совершенно не действовали, и уже через несколько часов на вершине Скалы взвился русский флаг. А затем и французский. Что окончательно убедило адмирала Сифрета в бессмысленности дальнейшей стоянки на рейде Альхесираса. Правда, надо еще суметь отсюда уйти. Французская эскадра рядом, и можно только представить, какие кровожадные планы сейчас вынашивает адмирал Жансуль. Однако, пока ситуация позволяет, Сифрет решил оставаться на рейде Альхесираса до последнего. Ибо торопиться уже некуда. А за это время, глядишь, и подмога из Англии придет. По крайней мере, тогда французам придется сначала хорошо подумать, прежде чем лезть в бой. Сейчас же они могут расстрелять "Нельсон" и "Родней", как мишени на полигоне.

Увы, неприятности на этом не закончились. Когда адмирал увидел приближающийся к "Нельсону" портовый буксир под испанским флагом, он понял, что сейчас их будут отсюда выпроваживать. И не ошибся. Поднявшийся на палубу человек в форме полковника испанской армии на хорошем английском языке и в вежливых выражениях посоветовал адмиралу Сифрету покинуть рейд Альхесираса в течение двадцати четырех часов. В противном случае, Испания не будет предъявлять никаких претензий к французам, если они помогут командующему английской эскадрой это сделать. Угроза была недвусмысленной, но Сифрет все же попробовал блефовать.

— И Вы не боитесь, господин полковник, что на рейде Альхесираса поднимется такая пальба, что в ней пострадают и испанские подданные?

— А из чего Вы собрались стрелять, господин адмирал? Из башен ваших линкоров, которые превратились в металлолом? Или один ваш эсминец "Энкаунтер" в компании с тральщиками и катерами сможет успешно противостоять всей французской эскадре? Кстати, своим эсминцам в проливе передайте сообщение, чтобы они не вздумали входить на рейд Альхесираса. Иначе разрешение французам на активные действия против вас будет дано немедленно. И сюда никто из них не доберется.

Поняв, что выбора ему не оставляют, Сифрет сменил тон и попытался выторговать себе хоть какие-то уступки. К его удивлению, испанец пошел навстречу.

— Господин адмирал, чисто по-человечески я Вас понимаю, и лично к Вам никаких претензий не имею. Понимаю, что Вас просто подставили. И понимаю, что после выхода из испанских вод французы вас легко уничтожат. Поэтому, между нами. Я ничего не говорил, а Вы ничего не слышали. Через двадцать четыре часа все ваши корабли обязаны либо интернироваться, либо покинуть Адьхесирас. Но можете идти вдоль берега, не выходя из территориальных вод Испании. Мы не будем заострять на этом внимание. И так уже отношения между нашими странами хуже некуда. Можете так идти хоть до самой Португалии, но вот дальше — на ваше усмотрение.

— Благодарю Вас, господин полковник! Тогда еще одна просьба. Мы можем взять на борт английских подданных, которые сейчас находятся на территории Испании?

— Да. Можете забрать хоть всех. Мы не будем препятствовать...

На рейде Альхесираса начался ажиотаж. Испанцы были рады возможности избавиться от головной боли в виде многочисленных англичан, имевших статус интернированных лиц. Как тех, что привезли с Мальты, так и тех, кто этой ночью сумел сбежать из Гибралтара. Поэтому не только не чинили никаких препятствий, а наоборот делали все возможное, только бы побыстрее выпихнуть остатки английской эскадры из Альхесираса. Французы, стоявшие на рейде Гибралтара, не проявляли враждебных намерений, а только наблюдали за тем, что творится на испанской территории. Корабли русских ушли обратно в Средиземное море, не став претендовать на свою долю в дележе добычи, что всех англичан сильно удивило. Но мало ли, какие там были договоренности русских с французами. Важно то, что самого опасного противника больше нет поблизости, а от французов Нэвилл Сифрет особых пакостей не ждал. Атаковать его корабли в испанских водах в Гибралтарском проливе они не будут, а выходить далеко в Атлантику побоятся. Ибо там все же хозяйничает Ройял Нэви, связываться с которым лучше не стоит. На "Энкаутнтере" уже получили сообщение из Лондона, что к ним вышла помощь. Конечно, добраться сюда за сутки она не успеет, но по крайней мере сможет встретить остатки гибралтарской эскадры в Атлантике, и прикрыть от возможных атак немецкого флота.

Так в суматохе прошел весь день. Было многое сделано, но еще больше оставалось сделать. В том, что за его кораблями внимательно наблюдают как французы, так и испанцы, адмирал Сифрет не сомневался. И вполне допускал, что информация о бедственном положении линкоров уже ушла к немцам и итальянцам. И был готов к тому, что после выхода из Альхесираса его попытаются перехватить немецкие и итальянские субмарины. В связи с этим собирался выстроить "непробиваемый" заслон вокруг "Нельсона" и "Роднея" из эсминцев, тральщиков и транспортов, черт бы их побрал. Потеря всех этих грузовых корыт не стоит потери даже одного линкора. Проблема была в том, что все эсминцы, кроме "Энкаунтера", находились сейчас за пределами испанских территориальных вод и даже близко к Альхесирасу не приближались. А поисковая противолодочная аппаратура на тральщиках оставляла желать лучшего. Но ничего, отойдут миль на десять от рейда, и можно будет наплевать на испанцев с их предупреждениями. Выпихнув английские корабли в море, на такую мелочь, как вход шести эсминцев в испанские воды уже на большом расстоянии от Альхесираса, они внимания не обратят. А так можно будет под их прикрытием хоть до самой Португалии идти. Да еще и "Фьюриес" с шестью эсминцами присоединится. Не все так плохо, как казалось в начале...

Увы, адмирал Сифрет не знал, что источник его беспокойства находится гораздо ближе, чем он думал. Подводная лодка U-93 капитан-лейтенанта Клауса Корта находилась совсем рядом и оттуда внимательно наблюдали за происходящим...

U-93 не успела прибыть ко входу в Гибралтарский пролив к моменту, когда там встретились два английских конвоя. Поэтому капитан-лейтенант Корт решил идти следом за англичанами к Гибралтару в надежде, что кто-нибудь попадется навстречу, либо удастся атаковать английские суда прямо на рейде Гибралтара. Он всего лишь в конце июля принял командование только что построенной U-93, для которой это был первый боевой поход. Да и у самого Клауса боевой опыт с личным счетом был не такой уж большой. До этого он командовал небольшой старой лодкой U-57, на которой потопил всего лишь три английских судна с начала войны, и вот теперь получил только что построенную "семерку" (тип VII) , у которой возможности гораздо больше, чем у старой "двойки" (тип II). И конечно же, жаждал увеличить свой личный счет потопленных кораблей врага. Но пока что не получалось. Как он ни пытался догнать идущий в Гибралтар конвой, все равно не успел, англичан пощипали без него. Дойдя до Гибралтара, тоже убедился, что легкой добычи не предвидится. Подходы к рейду были плотно перекрыты английскими эсминцами и тральщиками, поэтому подобраться к стоящим там линкорам и авианосцу не было никакой возможности, а все грузовые суда стояли в акватории порта за молом. Атаковать же эсминцы и открывать свое присутствие не хотелось, когда совсем рядом находится такая жирная "дичь". Корт хотел уже возвращаться в Атлантику, чтобы занять позицию на входе в Гибралтарский пролив, ибо от близкого соседства с Гибралтаром с его многочисленными эсминцами и самолетами становилось неуютно, а там на входе в пролив кто-то обязательно попадется. Но все же решил дождаться ночи, чтобы всплыть и доложить обстановку. Вдруг, у начальства появятся какие-то другие планы в отношении U-93, когда узнают, что она находится возле Гибралтара.

Весь день лодка провела на глубине, лежа на грунте, чтобы не бороться с сильным течением в Гибралтарском проливе. А ночью всплыла для сеанса радиосвязи. Корт доложил обстановку и запросил дальнейших инструкций, поскольку перехват конвоя в море не удался. Ответ был неожиданный. Пришло сообщение о готовящемся десанте на Гибралтар совместными силами русских с Мальты и французов, поэтому U-93 предписывалось оставаться в районе Гибралтара и вести наблюдение, ничем себя не обнаруживая. Если представится благоприятная возможность, атаковать линкор, или авианосец. На прочие цели не отвлекаться, чтобы не раскрывать свое присутствие.

Сообщение сильно удивило весь экипаж лодки. Такой прыти от французов никто не ожидал. Но приказ есть приказ. Лодка осталась в восточной части Гибралтарского пролива, днем заходя в испанские воды и отлеживаясь на грунте неподалеку от Альхесираса, чтобы избежать обнаружения английскими самолетами, а ночью всплывала в позиционное положение и подходила поближе к Гибралтару наблюдая за перемещениями англичан. Но благоприятной возможности для атаки линкоров так и не представилось. Тем не менее, маневры англичан поначалу поставили немцев в тупик. Два линкора зачем-то ушли на мелководье к юго-восточной оконечности полуострова, а два к испанскому берегу возле Альхесираса. Причем их прикрывали со стороны моря грузовые суда. Идти к месту стоянки "Куин Элизабет" и Ривендж" Корт не рискнул. Серьезной проблемой было довольно сильное течение в проливе, идущее из Атлантики в Средиземное море. В районе южной оконечности Скалы, где стояли линкоры, оно было особенно заметным. Если для дизелей лодки течение не представляло сложностей, то вот выгребать против течения в подводном положении на эклетромоторах было очень трудно. Заряд аккумуляторных батарей таял очень быстро. К стоявшим возле испанского берега "Нельсону" и "Роднею" Корт тоже не полез, поскольку там было не протолкуться от многочисленных судов. Да и нарываться на международный скандал он тоже не хотел.

Шли дни, но ничего интересного не происходило. Англичане не проявляли никакой активности, а французы и русские, похоже, не торопились. Командир U-93 стал уже сомневаться, что информация о десанте соответствует действительности, и высказал свои подозрения на этот счет. Но его заверили, что французы загорелись этой идеей всерьез и выйдут в море в ближайшее время. Так оно и получилось. Поэтому, когда самолеты с русского авианосца нанесли удар по Гибралтару, U-93 заняла позицию неподалеку от испанского берега несколько в стороне от рейда Альхесираса, наплевав на испанский нейтралитет, и капитан-лейтенант Корт наблюдал начавшееся "огненное шоу" от начала до конца. Назвать это иначе было нельзя. Сначала рванули погреба на "Куин Элизабет" и "Ривендж", в чем не было никаких сомнений, а потом самолеты прошлись и по Гибралтару. Правда, на "Нельсон" и "Родней" внимания не обратили, и было непонятно, на что же надеются русские и французы, оставляя у себя под боком таких опасных противников. Правда, если вести высадку на восточный берег Скалы, то "Нельсону" и "Роднею" придется покинуть свое убежище, чтобы иметь возможность вести огонь по высаживающемуся противнику. Вот здесь-то Корт и собирался перехватить одного из них. И уже был готов начать охоту из засады, поскольку предполагал, что высадка десанта начнется немедленно. Но... Ничего не произошло. Самолеты улетели, и над Гибралтарской бухтой снова воцарилась тишина. А "Нельсон" и "Родней" так и остались на своих местах.

После второго налета, когда все английские суда стали в панике покидать Гибралтар, U-93 снова не повезло. Авианосец "Фьюриес", до этого спокойно стоявший на рейде, неожиданно снялся с якоря и развил большой ход, направляясь на запад в окружении эсминцев. Занять удобную позицию для атаки лодка не успела, а стрелять торпедами вдогонку по быстро идущей цели, да еще и с большого расстояния, Корт не стал. Вероятность попасть в цель была невелика, а вот свое присутствие он раскроет. Тем более Корт думал, что сейчас все же начнется высадка на восточное побережье Скалы, и "Нельсон" с "Роднеем" наконец-то выползут из своей берлоги, попав прямо под его торпеды. Но... Снова ничего не произошло... Авианосец с частью эсминцев ушел, все английские грузовые суда сбежали на рейд Альхесираса, "Нельсон" и "Родней" как стояли, так и остались стоять в испанских водах. А русские с французами так и не появились.

И лишь третий налет позволил разгадать план русских и французов. Они не собирались захватывать Гибралтар в целом виде, неся лишние потери при штурме. Вот и приводили его в состояние "лунного ландшафта". И наконец-то добрались до "Нельсона" и "Роднея". Полыхнуло там знатно, никто такого не ожидал. Думали, что сразу же начнется высадка. Но... Снова ничего не произошло. Англичане стояли на рейде Альхесираса, не делая попыток выйти в море, а русские и французы если и находились поблизости (по крайней мере, русский авианосец с эскортом), то в пределах видимости не появлялись. Когда небо на востоке начало светлеть, U-93 пришлось снова уйти под воду, и она оказалась на весь день оторвана от событий, происходящих на поверхности.

Но когда солнце скрылось за горизонтом, и лодка всплыла, при очередном сеансе радиосвязи узнали очень важные новости. Гибралтар взят французскими войсками. Русские разнесли в пыль всю оборону Гибралтара, обеспечили прикрытие с воздуха десанту, а после этого ушли, не став делить добычу с французами. Почему — неизвестно. В ходе третьего авианалета "Нельсон" и "Родней" полностью потеряли боеспособность, хотя остались на плаву и могут совершить переход в Англию. Испанцы требуют выхода английских кораблей в течение двадцати четырех часов, угрожая в противном случае натравить на них французов прямо в своих водах. Очевидно, достали англичане испанцев до крайности, раз они пошли на такое. В связи с этим U-93 разрешается прекратить наблюдение и действовать по своему усмотрению, атакуя любые доступные цели, если не удастся атаковать линкоры.

Прочитав радиограмму, капитан-лейтенант Корт улыбнулся. Если разрешили свободную охоту, то U-93 без добычи не останется. Тем более, в таком месте, богатом "дичью".

Адмирал Сифрет решил не ждать истечения двадцати четырех часов, поскольку в этом не было никакого смысла. Полностью закончить необходимый ремонт за такой короткий срок все равно невозможно, а того, что удалось сделать, достаточно для перехода в Англию. Управление линкорами из рубки было восстановлено, магнитные компасы имелись в запасе, как и репитеры гирокомпасов, которые не пострадали при бомбежке, поскольку находились в глубине корпуса. а протянуть временные кабели в рубку — не проблема. Радары восстановить не удалось, но вот радиосвязь восстановили, поскольку пострадали лишь антенны, которые смогли быстро заменить. Установка навигационных огней и вовсе была несложным делом. Пришлось также взять людей с эсминца "Энкаунтер", тральщиков и транспортов, чтобы хоть как-то укомплектовать экипажи линкоров в части вахтенных офицеров, рулевых и сигнальщиков. В таком состоянии, если о ч е н ь надо, можно было выйти в море. Гораздо больше времени заняла погрузка "беженцев". Мало того, что здесь были интернированные "мальтийцы", так к ним прибавились еще и беглые "гибралтарцы". Из тех, кто сумел унести ноги со Скалы.

Когда адмиралу озвучили примерное количество будущих пассажиров, он пожалел, что задал испанскому полковнику вопрос об эвакуации британских подданных. Ибо чем кормить всю эту ораву, было неясно. Имеющихся на борту запасов продовольствия явно недостаточно. Испанцы отказались снабжать английские суда продовольствием в таких количествах, заявив, что в Альхесирасе в данный момент столько просто не найти. Может правда, а может просто захотели проучить наглых томми. Единственно, согласились снабдить пресной водой. Даже без оплаты, лишь бы такие проблемные "постояльцы" убрались с глаз долой поскорее. Но тут делать было нечего. В крайнем случае, зайдут по дороге в Португалию для пополнения запасов. И погрузка людей на суда была начата вскоре после выяснения всех вопросов.

Однако, опасения Сифрета о предстоящем "вавилонском столпотворении" на борту не подтвердились. Довольно много английских солдат из числа индусов не горели желанием идти в Англию и воевать ради колонизаторов, поэтому выразили желание остаться в Испании. Пусть даже в статусе интернированных. Бывшему губернатору Гибралтара генералу Лидделлу, который уцелел в этом аду, ни уговорами, ни угрозами не удалось заставить индусов изменить свое решение. Испанцы не стали вмешиваться, заявив, что это внутреннее дело самих англичан. Кто хочет остаться — может остаться, если согласится строго соблюдать законы Испании и трудиться ради ее блага. Но проблемы эвакуации на этом не закончились. Бывший губернатор Гибралтара и бывший губернатор Мальты категорически не признавали главенство друг друга, и каждый тянул начальственное одеяло на себя. Что не могло не радовать адмирала Сифрета, которому "оперативное подчинение" сухопутному начальству уже порядком надоело. Но внешне он выражал крайнюю озабоченность ситуацией и призывал обоих генералов прийти к единому мнению. Тем более, пришедший приказ из Лондона разрешал эвакуацию на условиях испанцев в течение двадцати четырех часов. Нагнетать обстановку в отношениях с Испанией и дальше в Форин Офис сочли нецелесообразным. Гибралтар был потерян, и теперь приходилось исходить из новых реалий международной обстановки. Несмотря на то, что кому-то в Сити и в Парламенте это может не понравиться.

Поскольку к полуночи погрузка людей была закончена, адмирал решил уходить немедленно, не дожидаясь утра. Его маленькой местью генералу Лидделлу было то, что обоих экс-губернаторов разместили на одном грузопассажирском судне, перевозившим до этого войска в Гибралтар. Вместе с их многочисленными подчиненными. Вот и пусть грызутся дальше всю дорогу до самой Англии, а в его дела не лезут. А то, что выход будет ночью, позволяло надеяться, что может быть французы его банально проспят. Всем грузовым судам и кораблям эскорта было приказано соблюдать светомаскировку, а радаров на французских кораблях нет. Поэтому, когда все суда доложили о готовности, в ноль часов сорок минут с "Нельсона" был отдан приказ на выборку якорей и выход с рейда Альхесираса. План перехода был уже утвержден и каждый знал свое место в ордере. Адмирал решил максимально обезопасить линкоры, окружив их кораблями эскорта. В данном случае пока что тральщиками и катерами. Но позже должны были присоединиться эсминцы с "Фьюриесом". Грузовым судам пока что выделили чисто символическое прикрытие из четырех тральщиков и четырех артиллерийских катеров и отправили вперед. Адмирал Сифрет рассчитывал на то, что если в проливе есть вражеские подводные лодки, то они непременно заинтересуются таким подарком — большим конвоем с откровенно слабым охранением. Пока они будут им заниматься, линкоры смогут обойти стороной опасное место, используя высокую скорость хода, недоступную субмаринам даже в надводном положении. Ну а то, что кого-то из "купцов" при этом утопят... Они свою задачу уже выполнили. Сейчас главное — спасти линкоры. О чем ему довольно прозрачно намекнули в приказе Адмиралтейства.

Но обстановка продолжала оставаться спокойной. Французы никак не реагировали на начавшееся движение на рейде Альхесираса, и первые транспорты уже покинули рейд, держа курс в западном направлении, к выходу из пролива. Тральщики и катера, патрулирующие мористее, противника не обнаружили. Когда последний транспорт покинул Альхесирас, адмирал отдал приказ начать движение "Нельсону" и "Роднею". Концы с бочек были отданы, и оба линкора, соблюдая светомаскировку, стали осторожно выбираться с рейда, маневрируя между стоящими на якоре испанскими судами. Эсминец "Энкаунтер" находился поблизости и следил за окружающей обстановкой с помощью радара. Но ничего подозрительного поблизости не было. Первым шел "Нельсон". Ему в кильватер следовал "Родней". "Энкаунтер" шел чуть впереди мористее, а вокруг линкоров выстроилась "стража" из тральщиков и катеров. Но все было тихо. Грузовые суда уже все покинули рейд и следовали в западном направлении, за пределами испанских вод шли эсминцы. Английский флот, бывший более двухсот лет здесь полновластным хозяином, теперь покидал Гибралтар.

Выйдя за пределы рейда, "Нельсон" также лег на курс вдоль испанского берега на выход в Атлантику, следуя за конвоем транспортов. Позади остались огни Альхесираса. Адмирал Нэвилл Сифрет вглядывался в темноту ночи, но кроме английских кораблей поблизости больше никого не было. Французы остались на рейде Гибралтара. То ли не заметили выхода линкоров, то ли просто не стали связываться, не желая нарваться на конфликт с испанцами. Плохо было лишь то, что ночь выдалась ясная и лунная. Но заметить на фоне берега корабли без огней было очень трудно. Во всяком случае, на идущие впереди транспорты до сих пор никто не обратил внимания. Если такая ситуация сохранится и дальше, то к утру конвой будет уже далеко от Гибралтара.

Взрыв позади стал полной неожиданностью. В лунном свете был хорошо виден столб воды, поднявшийся у п р а в о г о борта идущего в кильватер "Роднея". Никаких мин здесь быть не могло. Оставалась атака подводной лодки, причем со стороны берега. Откуда никто не ждал нападения. После взрыва вокруг линкора сразу же засуетились тральщики и катера. Спустя несколько секунд прогремел второй взрыв, а за ним третий и четвертый. "Родней" рыскнул вправо. Сифрет тут же дал команду увеличить ход до полного и запросить "Родней" о повреждениях. Оттуда вскоре пришел ответ — попадание четырех торпед в правый борт. Поступление воды пока удается контролировать, но поврежден правый винт. Корабль сохранил ход и управляемость. Едва сдержав проклятия, адмирал дал команду "Роднею" возвращаться в Альхесирас и интернироваться. Другого выхода не было. Мечтать о переходе в Англию с четырьмя торпедными пробоинами, и "хромая" на одной машине, могли только "стратеги" вроде генерала Лидделла, битого экс-губернатора Гибралтара.

А на борту U-93экипаж тихо ликовал. Все торпеды в цель! Лодка уже погрузилась и отползала с места атаки самым малым ходом, соблюдая тишину. Капитан-лейтенант Корт долго ждал свою добычу, и все-таки заполучил ее. Когда англичане начали выход из Альхесираса, он внимательно наблюдал за проходящими судами, и не выдавал своего присутствия. Зачем размениваться на грузовые суда, когда сейчас мимо пройдут два линкора? Правда, он чуть не упустил нужный момент, поскольку не сразу заметил головной линкор на темном фоне Скалы. Поэтому решил атаковать вторую цель, подойдя поближе и оставаясь в позиционном положении. Заметить на темном фоне испанского берега рубку лодки было невозможно, а радар линкора поврежден, это капитан-лейтенант Корт знал достоверно. Как знал и то, что на окружающих линкоры тральщиках и катерах радаров нет, а единственный сопровождающий их эсминец уже ушел далеко вперед. Глубина хода торпед была выставлена на шесть метров, поэтому даже если у них на пути окажутся тральщики, это не помещает. Торпеды пройдут у тральщиков под килем. И его расчет себя оправдал. Все четыре торпеды поразили цель. Если линкор и не утонет, то из Альхесираса уже все равно никуда не уйдет. Либо выбросится на берег, если поступление воды окажется очень сильным, либо будет вынужден интернироваться. Сейчас же надо убраться подальше. Хоть английские эсминцы и не станут задерживаться здесь надолго, поскольку надо сопровождать уцелевший линкор, а не устраивать охоту на лодку, но лучше не рисковать. Тем более, испанцам возня английских эсминцев в испанских водах очень не понравится. А когда англичане уйдут далеко, можно будет всплыть, и пока не рассвело, обогнать ушедший конвой в надводном положении, идя поближе к африканскому берегу. Тогда обнаружить его радаром будет сложно. Головной линкор уже не догнать, у него ход более двадцати узлов, а вот транспорты никуда не денутся. И к поврежденному линкору можно будет добавить еще что-нибудь...

Капитан-лейтенант Клаус Корт еще не знал, что впереди его ждет увлекательная охота, и в этом походе он запишет на свой счет еще два транспорта из "гибралтарского конвоя". Больше ему не достанется, поскольку конвой начнут рвать другие U-боты, подошедшие к выходу из Гибралтарского пролива. И официально именно за эти два транспорта он получит "Железный Крест". А про линкор "Родней", который был вынужден выброситься на мелководье, поскольку поступление воды оказалось очень сильным, в приказе о награждении не было сказано ни слова. Адмирал Дениц, вручая награду, в приватной беседе велел ему помалкивать о своих приключениях возле Альхесираса, чтобы не раздражать еще больше взбешенных испанцев. Поэтому очень долго торпедная атака "Роднея" приписывалась неизвестной подводной лодке. Англия обвиняла Испанию. Испания Францию. Франция заявляла, что если бы это сделала она, то что ей мешало утопить оба линкора? Да еще и авианосец "Фьюриес" в придачу, на котором, как им было хорошо известно, не было самолетов? Возникла версия, что это сделали русские. Русские лишь посмеялись и ответили, что если бы хотели уничтожить "Нельсон" и "Родней", то сделали бы это сразу еще в ходе налета своей авиации. Точно так же, как уничтожили "Куин Элизабет" и "Ривендж". Это было логично. Значит не русские. И не французы. Тогда кто? Немцы? Теоретически могли. Но Германия категорически отрицала присутствие своих лодок в этот момент возле Гибралтара. Если генерал Франко и не верил этим заявлениям, то ему приходилось делать вид, что верит. Ибо его на глазах у всей Европы красиво посадили в лужу. Русские предлагали ему помощь во взятии Гибралтара, но он отказался. В итоге они предложили то же самое французам, и ситуация для Испании ничуть не изменилась. С той лишь разницей, что теперь над Скалой развевался не английский, а французский флаг. А Испания стала посмешищем в глазах всего мира. Да и от Гитлера пришлось выслушать немало комментариев в ехидно-вежливых выражениях о стремлении каудильо усидеть на двух стульях одновременно. Как бы то ни было, история торпедирования "Роднея" очень долго оставалась загадкой для широкой публики, и участие в этом деле U-93 всячески замалчивалось. Клаус Корт уже привык к этому и считал, что ему придется молчать об этом до конца своих дней. Но спустя десять лет, когда капитан-цур-зее Клаус Корт прибыл в Новый Каир по делам службы, совершенно неожиданно для себя он был награжден орденом Нахимова. Очень редкой русской наградой, которая вручалась лишь морским офицерам в должности не ниже командира корабля за успехи в войне на море. На удивленный вопрос Корта, за что его награждают, адмирал Илларионов, лично вручивший ему орден, лишь хитро усмехнулся, но все же ответил.

— Награда нашла героя. Пусть и через десять лет. "Родней" после той памятной ночи так больше и не вышел в море...

Но это будет еще нескоро, а пока что капитан-лейтенант Клаус Корт думал, как сподручнее удрать и не угодить под глубинные бомбы разъяренных англичан. Которые, правда, не обнаружили лодку и бомбили наугад. А U-93, отойдя в сторону и погрузившись на предельную глубину, остановила электромоторы. Сильное подводное течение относило ее все дальше и дальше на восток, в сторону Средиземного моря. В противоположном направлении движению английского конвоя. И где сейчас лютовали корабли эскорта. Впрочем, это им довольно быстро надоело. Задерживаться возле Альхесираса, дразня этим не только испанцев, но и французов, англичане не захотели. Взрывы глубинных бомб прекратились и акустик доложил, что корабли эскорта уходят в западном направлении, догоняя конвой. Первая фаза охоты закончилась. Пора было переходить к следующей.

Но Корт бы очень удивился, если узнал, что он здесь не единственный охотник, притаившийся в засаде. И что его лодка стала объектом своеобразного тотализатора. Атомоход "Мурманск" еще до прихода АУГ в Мерс-эль-Кебир незаметно выскользнул в Атлантику и занял позицию на входе в Гибралтарский пролив, отслеживая всех, кто следовал проливом в обоих направлениях. Но не вмешивался и не выдавал свое присутствие, а только наблюдал и сообщал текущую информацию на Мальту и АУГ. Поэтому о встрече двух английских конвоев и их приходе в Гибралтар узнали заранее. Как и о том, что U-93 все же сумела подобраться к Гибралтару, будучи незамеченной ни испанцами, ни англичанами. Содержание радиограмм, которыми обменивалась лодка со штабом, было известно, поскольку работа немецкой шифровальной машина ЭНИГМА, стоявшей на каждой лодке, никакой сложности для техники из будущего не представляла. То, что Гибралтар будет взят, никто на "Мурманске" не сомневался. Французы от такого подарка не откажутся. Но вот по поводу U-93 мнения разделились. Сумеет она утопить линкор, или авианосец, или нет? Спорщики разделились на две примерно равные группы.

Время шло, но немцы сидели тихо и никак себя не проявляли. Днем лодка лежала на грунте, а ночью всплывала, стараzсь лишний раз не выходить в эфир, работая в основном на прием. Может быть англичане и перехватывали ее радиограммы, но поскольку U-93 находилась очень близко от испанского берега, то никаких действий не предпринимали, чтобы не раздражать еще больше испанцев. А у испанцев с радиоразведкой все было очень плохо. Когда началась гибралтарская операция, лодку обнаружили сразу же с беспилотников. Но поскольку она находилась в стороне, и не пыталась вмешаться в процесс, то ее и не тронули. "Мурманск" в это время занял позицию на входе в пролив со стороны Атлантики и поддерживал постоянную связь с АУГ, не выдавая своего присутствия.

Если до начала операции в Гибралтаре на входе в пролив все было тихо, то вот к вечеру следующего дня, незадолго до выхода англичан из Альхесираса, появились новые действующие лица. Три немецких лодки с интервалом в несколько часов подошли ко входу в пролив и стали ждать выхода английского конвоя. "Фьюриес" в это время постоянно перемещался противолодочным зигзагом, хаотически меняя курс, имея ход порядка восемнадцати — двадцати узлов, следуя в охранении шести эсминцев. Очевидно, командир авианосца был хорошо знаком с тактикой подводных лодок, поэтому максимально затруднял им работу. Но немцы не обратили внимания на "Фьюриес". Поймать такую быстроходную и хаотически маневрирующую цель крайне сложно, а вот раскрыть свое присутствие очень легко. Когда намечается выход двух новых линкоров и более двух десятков транспортов, то лучше не размениваться на один корабль и не настораживать противника раньше времени. О повреждениях "Нельсона" и "Роднея" немцы знали, поэтому предполагали, что те не будут обладать такой резвостью, как "Фьюриес". А когда все английские корабли соберутся вместе, можно будет попытаться и авианосец ночью достать, поскольку конвой будет следовать со скоростью самого тихоходного транспорта, то есть вряд ли больше десяти — двенадцати узлов. Если только англичане не решат скормить все транспорты противнику, лишь бы увести линкоры и авианосец. Такая возможность тоже не исключена.

Когда солнце скрылось за горизонтом, "Мурманск" всплыл для установления связи с Мальтой. Немецкие лодки были уже на поверхности и вели наблюдение за выходом из пролива, не приближаясь к "Фьюриесу". К этому времени подошла еще одна лодка. "Мурманск" держался в стороне от всех и лишь наблюдал за происходящим, периодически докладывая информацию на Мальту. И вот началось!

Четыре взрыва в восточной части Гибралтарского пролива, напоминающие торпедные, а также последовавшие за ними многочисленные взрывы глубинных бомб позволили предположить, что кого-то U-93 все же достала, поскольку в настоящий момент других лодок в проливе не было. Что было вскоре подтверждено перехваченной радиограммой с "Нельсона". Адмирал Сифрет сообщил о выходе из Альхесираса и о том, что "Родней" атакован на выходе с рейда в испанских водах подводной лодкой, получил четыре торпедных попадания, и его переход в Англию невозможен. В связи с этим линкор оставлен в Альхесирасе. Ответ Адмиралтейства пришел на удивление быстро. Адмиралу приказывали приложить все силы, чтобы спасти уцелевший линкор и авианосец, поэтому следовать максимально возможным ходом, предоставив возможность грузовым судам конвоя идти самостоятельно, выделив для их охраны корабли эскорта в "разумном количестве". Иными словами, повторялась история конвоя PQ-17, только на два года раньше. Грузовые суда и их экипажи сознательно приносились в жертву ради "стратегических целей". Адмиралу Сифрету ничего не оставалось, только как подтвердить получение приказа.

К этому времени U-93 уже всплыла и доложила о выходе англичан из Альхесираса, а также об удачной атаке одного из линкоров, который выбросился на мель. Остальные немецкие лодки приняли радиограмму и приготовились к встрече, но попытка перехватить "Нельсон" не удалась. Линкор шел противолодочным зигзагом очень близко к испанскому берегу, где его никто не ждал, имея ход порядка двадцати узлов. Две лодки попытались его догнать, "срезая углы" противолодочного зигзага, но быстро отказались от этой затеи. Даже на полном ходу их дизеля не могли соперничать с турбинами линкора. Вскоре к "Нельсону" присоединился авианосец "Фьюриес". И они, в сопровождении одиннадцати эсминцев, стали быстро удаляться, бросив конвой на произвол судьбы. На эскорт, выделенный в "разумном количестве", особой надежды не было. Кроме двух эсминцев, оставшихся охранять транспорты, остальные корабли эскорта — двенадцать тральщиков и восемь катеров, не имели серьезной аппаратуры поиска подводных лодок, и могли разве что затруднить им выход в атаку угрозой тарана. И это на двадцать один транспорт! Похоже, гибралтарский конвой в Лондоне уже списали со счетов.

Капитан первого ранга Игнатьев внимательно наблюдал за всеми перемещениями англичан и запросил дальнейших инструкций — вмешаться, или нет? И если вмешаться, то на чьей стороне? "Мурманск" может одинаково легко выкосить как немцев, так и англичан. А может и тех, и других вместе. Но последовавший приказ с Мальты был категоричен — только наблюдать и ни во что не вмешиваться. Всеми силами избежать обнаружения. Иными словами, ВАС ТАМ НЕТ!

Когда конвой вышел из Гибралтарского пролива, началось его избиение. Лодки действовали из надводного положения, в полной мере используя свое превосходство в скорости и низкий силуэт, благодаря чему могли занимать удобную позицию для атаки и их очень трудно было заметить. Немецкие подводники уже знали, что "асдик" не обнаруживает лодку, когда она в надводном положении, а обнаружить ее ночью визуально практически невозможно. Поэтому очень скоро в ночи загремели первые взрывы. Корабли эскорта носились вокруг своих подопечных, но ничего не могли сделать. Вскоре многим из них пришлось переключиться на спасательные операции, снимая людей с тонущих судов. Когда эта резня была в самом разгаре, подоспела и U-93, выйдя из Гибралтарского пролива. Но к этому времени конвой уже рассредоточился, и лодки носились по морю, выискивая очередную жертву. Поймать удалось не всех. Шесть быстроходных транспортов из двадцати одного все же смогли скрыться, дав полный ход и затерявшись в темноте. Остальные были уничтожены. Корабли эскорта, подобрав из воды уцелевших, ушли в направлении испанского берега. Все немецкие U-боты, учинившие этот разгром, остались целы.

Командир "Мурманска" капитан первого ранга Игнатьев смотрел вслед уходящим остаткам английского конвоя и думал. История уже окончательно пошла по другому пути. И если их "попадалово" сможет отменить Великую Отечественную, то уже одним этим они выполнили свою задачу, попав в этот мир. Раньше ему и в страшном сне не могло присниться, что Третий Рейх станет их союзником. Все перевернулось с ног на голову. А может... Может не с ног на голову? А как раз-таки наоборот, с головы на ноги, приняв правильное положение? Только сейчас Англия стала по-настоящему расплачиваться за свою политику — попытку создать послушного диктатора Адольфа Гитлера. Который бы делал только то, что ему велят с Острова. Джентльмены в своих планах не учли, что послушные диктаторы если и бывают в природе, то очень короткое время. Пока не почувствуют свою силу...

Неожиданно сами собой в голове родились строчки, точно характеризующие сегодняшние события.

Вокруг земного шара

Британская вода

Бегут из Гибралтара

Английские суда

С Кадиса до Суэца

Свободный путь открыт

А битый Ройял Нэви

В Атлантику бежит

И скатертью дороженька

Бегите поскорей

Хана тебе, Британия

Владычица морей!

Продекламировав то, что получилось, Игнатьев сорвал аплодисменты в центральном посту. Сразу же посыпались предложения.

— Товарищ командир, так может целиком песню напишете? Два куплета уже есть. Будет "Марш попаданцев", или что-то в этом роде!

— Посмотрим... Это от Ее Величества Музы зависит. Если ей будет угодно, то может и получится...

Глава 26

Шпионские страсти

Адмирал Илларионов внимательно рассматривал фотографии во французских газетах, где на первых страницах красовались фото французских легионеров с флагом Франции на вершине Скалы и панорама Гибралтарской бухты с линкором "Родней", сидевшим на мели у испанского берега. Были также виды самого города, французская эскадра на рейде, и умело сделанные панорамные снимки с воздуха. Отдельной серией фотографий, в том числе и крупным планом, было запечатлено то, что осталось от "Куин Элизабет" и "Ривендж". Статьи, естественно, были на французском, поэтому Мурке пришлось переводить со вторых экземпляров газет, пока Илларионов рассматривал сопровождающие конкретные статьи фото. Борзописцы пели дифирамбы адмиралу Жансулю, французскому флоту и французской армии, наконец-то отомстившим проклятым островитянам за позор Трафальгара. Русские упоминались вскользь, как "оказавшие братскую помощь народу Франции". Присутствующие здесь же капразы Панкратов и Захаров и полковник Никитин лишь посмеивались, иногда вставляя ехидные реплики. Когда чтение было закончено, Илларионов презрительно отложил пачку газет в сторону.

— Да уж, мы пахали... Впрочем, все вполне ожидаемо. Плохо лишь то, что Вы засветились по полной программе, Вера Ивановна.

— Так ведь Гибралтар этого стоил, товарищ адмирал! Да и все равно, для активной работы я уже не гожусь. Скоро мне на службе придется платье-балахон для беременных носить, а не форму. Зато на дипломатическом поприще могу принести немало пользы, контакт с французами у меня налажен. Вы сами это видели. Да и с итальянцами тоже.

— Кто бы спорил, Вера Ивановна. Вы одна сделали больше, чем целые толпы дипломатов за все предыдущие годы. Но, дамы и господа, собрал я вас не для того, чтобы устроить здесь избу-читальню. Константин Алексеевич, Вам слово.

Особист раскрыл папку и сделал подробный доклад о зафиксированных намерениях проникнуть в тайны пришельцев, а также о попытках вербовки. Как ключевых специалистов, так и рядовых военнослужащих. Особо выделялись на этом фоне деятельность "комиссара", взятого в штаб по рекомендации Панкратова, и попытки подхода к Мурке, ибо ее предыдущие похождения скрыть не удалось. Вот на это и делалась ставка. Тем более, ее муж пока что отсутствует и неизвестно, когда вернется. Мурка обнаружила это сразу и сообщила Никитину, а тот уже передал особисту. Что вызвало у него определенное беспокойство. Вот и собрались все заинтересованные лица, чтобы решить, как действовать дальше. Адмирал тоже не стал скрывать опасений.

— Вера Ивановна, может быть Вам лучше пока "залечь на грунт"? Допустим, Вы неважно себя почувствовали после этой гибралтарской эпопеи, вот наши Айболиты и упекли вас на "Амур"? Как говорили в нашем прошлом времени, "на сохранение"?

— Это ничего не решит, товарищ адмирал. Рано, или поздно, мое "сохранение" все равно закончится. Хотя бы после родов. Не могу же я провести на "Амуре" несколько лет, чтобы обо мне забыли. Поэтому надо брать процесс в свои руки. Эти недоумки работали очень грубо, по устоявшимся сейчас шаблонам. Вот я им всю игру и поломала. Посмотрим, как они будут выкручиваться.

— В каком смысле, Вера Ивановна?

— Как и чем всегда пытаются зацепить бабу, особенно зная о ее бурном прошлом? Не буду отрицать, первое время после "попадалова" я все же вела себя несколько неподобающе. Петр Петрович не даст соврать и не вижу смысла скрывать это. Вот и пытаются с одной стороны шантажировать меня моим прошлым, а с другой подсовывают красавчиков-мачо, перед которыми, по их мнению, никакая баба не устоит. Здесь отметились и немцы, и итальянцы. Жду соотечественников из ведомства Лаврентия Палыча, поскольку находящийся в Валетте в настоящее время товарищ Иванов на роль героя-любовника не тянет. Сначала я вежливо игнорировала попытки залезть мне под юбку, а потом применила нестандартный прием, который они не ожидали. И теперь им приходится срочно менять стратегию.

— Что же за прием, Вера Ивановна?

— С помощью сотрудниц моей баб-команды, блестяще сыгравших отведенные им роли, создала у наших оппонентов подозрение, что меня больше интересуют женщины, чем мужчины. И мое замужество — "деловая мера" и брак по расчету.

— Хм-м, простите... Несколько неожиданно... Ну и как, клюнули?

— Клюнули. Жду, когда ко мне начнут аккуратно подводить сексапильную сучку. Предпочитаемый типаж они выяснили, осталось лишь найти подходящего агента "женскаго полу".

— А как Ваш муж к этому отнесется, когда узнает?

— Так он сам и предложил эту схему, поскольку был уверен, — попытки выйти на меня обязательно будут. Уж очень я стала широко известна в узких кругах за столь короткое время. Поэтому нашим "союзничкам" придется очень потрудиться, чтобы завоевать мое внимание. Вот и жду, кто первый пожалует. А я еще и покапризничаю. Беременным положено.

— Ладно, оставим это на Ваше усмотрение, но все вопросы по безопасности согласовывайте с Петром Петровичем и Константином Алексеевичем. А что с нашим "комиссаром"?

— Нарыл уже много чего. И считает, что нарыл очень важную информацию. Поэтому сам стал пытаться выйти на контакт с товарищем Ивановым из ТАСС, имеющим аккредитацию на Мальте. Иванов — калач тертый, и сразу не стал себя раскрывать, поскольку предполагает подставу и вербовку с нашей стороны. Поэтому продолжает изображать из себя корреспондента ТАСС и ведет задушевные беседы с "комиссаром", старательно избегая конкретики. Сказал только, что сообщит в Москву компетентным товарищам, а там уже они будут принимать решение. Поскольку он — корреспондент ТАСС, и в шпионских делах ничего не понимает.

— Понятно. Что с французами? Они к нам своих шпионов не засылают?

— Пока из тех, кто прибыл на Мальту, никто не засветился. Но французам сейчас явно не до нас. Они на Суэц нацелились.

— А что там с "обменом жилплощадью"? Не кочевряжились?

— Нет. Французы прекрасно понимают, что без нашей помощи они бы Гибралтар не получили. А то, что мы просим взамен, все равно простаивает. Денег у них по жизни нет, поэтому правительство Виши согласно передать нам на постоянной основе территорию на Мадагаскаре площадью в сто квадратных километров при условии, что мы не претендуем на Гибралтар и все находящиеся там трофеи. Передать в нашу полную собственность и под нашу юрисдикцию навсегда. Территория на побережье, выбор конкретного места предоставлен нам. Рассмотрены и согласованы девять вариантов. Пока договорились о принципиальном согласии, а окончательный выбор сделаем, когда посетим Мадагаскар.

— Ну что же, с паршивой овцы... Только вот что мусью запоют, когда мы Суэцкий канал возьмем?

— Объясним популярно, что площадь передаваемой нам по договору территории на Мадагаскаре может увеличиться многократно, если их песни нам не понравятся. И не только на Мадагаскаре.

— Тоже верно...

Выйдя из штаба, Мурка направилась к своей машине. То, что за ней наблюдают, она поняла сразу...

Бронированный "Тигр" из "копий" был выделен семье Матвеевых в качестве свадебного подарка, и с тех пор не простаивал. От машины Матвеев пришел в полный восторг, поэтому Мурке пришлось на первых порах взять на себя еще и обязанности инструктора по вождению, поскольку с такой продвинутой автомобильной техникой ее муж еще не сталкивался. Единственной проблемой для всех стало то, что сразу же после взятия Мальты пришельцы упразднили существовавшую здесь благодаря англичанам левостороннюю систему уличного движения, что поначалу создавало большие неудобства как местным, так и пришельцам. Но ничего, привыкли быстро. После того, как местные праворульные таратайки "познакомились" в лобовую с БТР и "Уралами", количество английских "прулей" на дорогах Мальты резко уменьшилось, и правосторонняя система была принята мальтийцами без возражений. Можно сказать, что сработал естественный отбор. Но администрация Мальты пошла еще дальше, и постаралась избавиться от всех "прулей" чисто экономическими методами. В Валетте был открыт автосалон по образу и подобию тех, к которым привыкли в своем времени пришельцы. Сицилийцы подсуетились быстро, и вскоре на дорогах Мальты появились нормальные автомобили с левым рулем итальянского производства. А поскольку в автосалоне была услуга "трейд-ин", причем скидка при сдаче английского "пруля" предлагалась очень весомая, то все "прули" довольно быстро исчезли с улиц, движение по которым наконец-то приобрело нормальный вид. Мурка хоть и обладала навыками экстремального вождения, но здесь не лихачила, и приучила к этому мужа. А поскольку муж сейчас находился в Бейруте, "Тигр" был в ее полном распоряжении.

Однако, кого же опять нелегкая принесла? Ладно, проверим...

Мурка выехала на проезжую часть улицы и направилась в сторону порта. Следом сразу же увязался автомобиль немецкого консульства. Ну, от этих хоть знаешь, чего ожидать. Сотрудники VI отдела РСХА вели себя прилично и границы дозволенного не переходили. Скорее всего, просто пасут объект, отмечая все точки, где она появляется. Ну и бог в помощь, камрады, сейчас вам информации к размышлению еще прибавится...

Сегодня у них по плану "девичник". Лена и Нина уже заждались, пока она занималась "Гранд политик" возле Гибралтара. Вот сегодня и устроят "посиделки", плавно переходящие в "полежалки". Первые "практические" занятия на борту итальянского торпедного катера неожиданно получили продолжение. Девушки, как оказалось, смотрели на жизнь несколько шире традиционных рамок. Обе хорошо умели держать нос по ветру, быстро поняли, откуда он дует, и очень хотели добиться большего, чем им удалось бы в их прошлом-будущем времени. Простым девчонкам из российской глубинки, выучившимся на медсестер в провинциальном медучилище и не имеющим хороших связей, ничего не светило. А надеяться ухватить за хобот богатого папика, а еще лучше удачно выйти замуж, — вокруг толпы таких же "охотниц". Ибо богатых папиков мало, прЫнцев на белом "Роллс-Ройсе" еще меньше, а желающих снискать их благосклонность очень много. Вот девчонки и решили воспользоваться неожиданно подвернувшимся "социальным лифтом", справедливо полагая, что, если войти в структуру спецслужб хотя бы даже в таком качестве, то здесь перспективы открываются гораздо лучше, чем у среднего медицинского персонала. А кроме этого, осторожно прояснив ситуацию, пригласили Мурку в свою дружную компанию. Против чего та нисколько не возражала, поскольку сама положила глаз на красивых молодых девчонок, не испорченных столичной жизнью, и думала, как подбить к ним клинья. Но чтобы это не было воспринято ими, как давление начальника на подчиненного. При всей своей бесшабашности, разнузданности и очень вольных нравах в плане личной жизни, свои незыблемые табу у Мурки все же были. Она никогда не давила на потенциальных партнеров, ставя во главу угла добровольность в отношениях. Матвеев поначалу хоть и был удивлен такими широкими и разносторонними запросами своей супруги, но возражать не стал, очень удачно войдя в образовавшийся "квартет" на правах "продюсера" и "художественного руководителя" одновременно. Поскольку он изначально был не против еще одной девочки на их супружеском ложе, то, здраво рассудив, пришел к выводу, что где одна, там и две поместятся. Лишь бы размеры ложа позволяли. А они позволяли. Тем более, состав "квартета" очень импонировал Матвееву, и устраивал его гораздо больше, чем то, что зачастую процветало в Петербурге и Москве среди "высшего общества". О таком счастье Мурка поначалу даже мечтать не смела. Но все разрешилось наилучшим образом. Конечно, свои отношения они не афишировали, на людях все было благопристойно. А что творилось в "салоне баронессы фон Вальдбург", как назвал это мероприятие Матвеев, никого не касалось. Приличия были соблюдены.

Вот и теперь предстояло забрать подруг с "Амура" и отвезти их к себе домой, но так, чтобы это не было слишком явно. Формальный повод для этого имелся — подполковник Матвеева по-прежнему оставалась командиром баб-команды, поэтому могла задействовать личный состав по своему усмотрению. Девчонки, предупрежденные заранее, уже ждали, и сразу же выпорхнули на причал, едва там остановился знакомый "Тигр". Первые восторги от встречи быстро улеглись, и Мурка, погрузив личный состав в машину, покинула территорию порта, не став обсуждать последние новости прямо на причале.

— Ну, рассказывайте, красавицы. как вы тут без меня? Не скучали?

— Ой, Вера Ивановна, тут скучать некогда! Немцы и итальянцы косяками ходят, клинья подбивают! Да и местные от них не отстают. Как выйдешь за проходную порта, там уже толпы страждущих дежурят!

— Еще раз повторяю — обо всех назойливых попытках войти в контакт докладывать незамедлительно. Поодиночке и без оружия не ходить. При выходе в город одеваться только по местной моде. Вся одежда и обувь только местного производства.

— Так у них же еще колготок нет!!! Как эту сбрую с чулками носить?!

— А как сейчас все женщины носят? И как я ношу? Так и вы носите. Не забывайте, что вы должны выглядеть неотличимо от местных. Поэтому никаких джинсов, шортиков, топиков и никакого капрона на ногах. Все только местное, натуральное, из экологически чистых материалов. На "Амуре" можете в чем угодно ходить, но вот выход за пределы порта — только в местном прикиде. Кстати, как там "свободная пресса"?

— Да все нормально с ними! Нормальные девки оказались, просто с небольшой придурью на почве демократии. Попали под дурное влияние, но мы их от этого уже излечили. Лида, кстати, из наших. А Настя и Тома раньше не пробовали, но мы и их плавно к этому делу подвели и в свою веру обратили. Им понравилось.

— Вы там поаккуратнее! Не вздумайте в моем подразделении бабовщину разводить!

— Да Вы что, Вера Ивановна?! Никакой бабовщины, никакого насилия! Все исключительно по согласию!

— Смотрите у меня! Мне нужен дружный боевой коллектив, где каждый уверен в себе и в остальных. И не выстрелит в спину при случае, сводя счеты. На войне такие случаи бывают, если вы не знали. А мы сейчас на войне, и она продлится еще очень долго.

— Да мы все понимаем, Вера Ивановна.

— Ладно, не будем о грустном. Вы уже в курсе, что вокруг меня тоже начали "хороводы" водить?

— Да, знаем.

— Потенциальных "мачо" я отшила, создав стойкие подозрения в своей "нетрадиционности". Поэтому, девочки, ведем себя естественно, не переигрываем. Как строгий босс и исполнительные подчиненные. Иначе подумают, что мы их за нос водим. Внешне все должно выглядеть, как это обычно и бывает. Дама-босс вызывает к себе по служебным вопросам своих хорошеньких сотрудниц и ведет себя на людях так, чтобы никто ничего не заподозрил. Сотрудницы на людях тоже ведут себя скромно и не дают повода заподозрить иное. Тогда поверят. И ждите, скоро у нас должен появиться еще один объект. Типаж — будет похожа на вас. Пришлют меня охмурять. Вот не знаю только, откуда в первую очередь. Либо из Берлина, либо из Рима. Из Москвы, Вашингтона и Токио пока рановато. А из Виши — не по Хуану сомбреро. Примем в нашу дружную компанию?

— Как скажете, Вера Ивановна! Мы хоть истинную арийку, хоть гордую римлянку, хоть накрашенную японскую гейшу наставим на путь истинный! Хоть в позе рака, хоть как угодно...

Так за разговорами прошел весь путь до особняка Матвеевых. Петляя по улицам Валетты, Мурка не пыталась оторваться от следовавшего по пятам автомобиля немцев. Незачем зря раскрывать свои возможности. Пусть считают ее обыкновенной штабной крысой, что в настоящий момент фактически так и есть. Сегодня, конечно, будет весело. Но... Уже соскучилась по мужу. Вот кто бы мог раньше подумать! Мурка — и по мужу соскучилась! Скорее бы уж барон Карл фон Вальдбург вернулся к своей баронессе. В "салоне" его очень не хватает. Да и девочки от него в восторге. Говорят, что никогда бы не подумали, что мужчина в возрасте под полтинник на такое способен. Не чета их прежним кавалерам, не просыхающим от "паленого" пойла. Все же, порода много значит, если только ее самого детства направить в нужное русло. Разумеется. всего девчонки не знают, и считают полковника Матвеева "обычным" белогвардейцем, воевавшим сначала на германском фронте, а потом на фронтах гражданской войны. Не нужно им знать лишнего. Но вот как там ее дорогой барон сейчас в Бейруте?

На следующий день Мурка слушала запись разговора в машине соглядатаев. Запись велась во время стоянки автомобиля аппаратурой неконтактного действия, о которой немцы еще понятия не имели. Сначала это был обычный мужской треп, и она уже думала, что ничего интересного не будет. Но неожиданно насторожилась...

....................

— До самого утра будут куролесить, не первый раз. Фрау оберст-лейтенант соблюдает конспирацию, и свои похождения не афиширует. Поэтому предается блуду только у себя дома.

— Поразительно! И куда ее муж смотрит? Странные эти русские...

— Да он в курсе! Ты что, не знал? И в какой-то степени я его понимаю, и не осуждаю. Посуди сам. Оберст Матвеев значительно старше своей жены. Ему уже сорок восемь, а ей только тридцать один. Прослыть рогоносцем он, естественно, не хочет. Поэтому лесбийские наклонности супруги его очень даже устраивают. Пусть лучше развлекается в его отсутствие с этими девчонками, чем с каким-нибудь лейтенантиком. А то и с двумя. Ветвистые рога — это украшение для оленя, но не для оберста. А зная любвеобильную натуру своей супруги, он просто закрывает на это глаза и не мешает ей развлекаться таким способом. Лично я бы тоже предпочел застукать свою жену в постели с подругой, чем с каким-нибудь лавочником, у которого все достоинство исключительно в штанах.

— Застукать в надежде, что и тебе что-нибудь перепадет?

(Смех)

— А что, я бы не отказался!

(Смех)

— Ладно, клоуны! Посмеялись, и хватит. Что там по оберсту?

— Ничего. Исчез, и где он, никто не знает. Но русские ведут себя спокойно. Значит наш оберст выполняет какое-то задание. Насколько удалось выяснить, он не из э т и х русских. Он из старых русских. Причем из аристократов. Сначала воевал на Восточном фронте в русской армии, дослужился до оберст-лейтенанта, а после большевистского переворота воевал на стороне белых до самого их ухода из Крыма в двадцатом году. Большевиков люто ненавидит. Поэтому, когда узнал, что в будущем большевиков больше нет, сразу же пришел к этим русским и предложил свои услуги.

— А тебе не кажется, что в этой истории не все концы сходятся?

— Ты о чем?

— Посуди сам. Какой-то фронтовой офицер битой армии эмигрирует из страны. После этого ошивается где-то двадцать лет, занимаясь непонятно чем. Скорее всего, криминалом. А потом приходит к русским, и они ни с того, ни с сего принимают его на службу, присваивают следующий воинский чин и дают важную должность в штабе. Смотрим дальше. Судя по похождениям нашей фрау оберст-лейтенант, она не бумажки в штабе с места на место перекладывает. И она не чья-то подстилка. Ведь это фактически фрау Матвеева сподвигла французов на взятие Гибралтара, никто не ожидал подобного. Нам так и не удалось сдвинуть с места этого неблагодарного мерзавца Франко, чтобы он взял Гибралтар. А она смогла! И причем кого — французов! Которые продули все, что можно продуть! Тебе не кажется странным, что такая женщина, едва появившись в нашем мире, очень быстро выходит замуж за человека, который двадцать лет был никем? И который значительно старше ее?

— Вообще-то, кажется...

— Вот и мне тоже кажется. Думаю, здесь не только ненависть к большевикам. И не только опыт Великой войны. Здесь что-то гораздо большее. Чем-то Матвеев очень заинтересовал русских. Причем явно не фронтовыми байками.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что он не тот, за кого себя выдает. А его рассказы о войне на Восточном фронте и службе у белых в гражданскую войну не более, чем красивая легенда. На самом деле Матвеев занимался совсем другим, о чем и рассказал русским. Возможно, даже привел доказательства, и они ему поверили. Вот поэтому он сейчас и взлетел так высоко.

— А ведь похоже... Ты шефу об этом говорил?

— Говорил. Он заинтересовался и велел приглядывать за обоими. Да только оберст куда-то смылся...

Мурка внимательно прослушала всю запись до конца, но больше ничего интересного не обнаружила. Кто же это у немцев такой умный? Если продолжат рыть в этом направлении, как бы не докопались до майора австрийской армии Карла фон Вальдбурга. Ведь архивы в Вене должны были сохраниться... Пожалуй, надо предупредить мужа о повышенном интересе к его персоне со стороны бывших "союзников"...

С этим решением Мурка отправилась сначала к Никитину, а потом вместе пошли к Илларионову. Ибо проблема вырисовывалась очень серьезная. Но, перебрав кучу вариантов, пришли к выводу, что без предварительной консультации с самим Матвеевым предпринимать что-либо опрометчиво. Ведь неизвестно, какие нюансы могут возникнуть в случае проверки в Австрии. Матвеев вполне мог не упомянуть о каких-то незначительных деталях, которые сегодня уже неактуальны. Но только до тех пор, пока не начнут целенаправленно копать. А расспросить его немедленно не было никакой возможности. Тем более, не хотелось посвящать в такие подробности членов подразделения "Два жида и два араба", с которыми Матвеев сейчас работал в Бейруте. Ведь обязанности радиста выполнял Зондер, а своего личного шифра у Матвеева не было. Посчитали это ненужным, поскольку работали одной командой. В конце концов, приняли предложение Мурки. В очередной радиограмме передали сообщение для Матвеева — "Могут появиться гости из Вены". Кроме него никто не поймет. а барону Карлу фон Вальдбургу будет достаточно такого предупреждения.

Полученное сообщение очень озадачило Матвеева. Было ясно, что им заинтересовались. Скорее всего, немцы. А с учетом того, что в Вене сохранилось его личное дело, как майора Карла фон Вальдбурга с фотографиями, понять "кто есть ху", как говорят пришельцы, недолго. Конечно, такой вариант возможен только в том случае, если начнут копать именно в Вене. Хорошо, что устроить проверку в СССР сейчас невозможно. Все же, не до такой степени немцы друзья со Сталиным. Да и вряд ли там что уцелело в "пламени революции". Парадоксальность ситуации в том, что проверка в Вене подтвердит со стопроцентной гарантией, — он и есть барон Карл фон Вальдбург, майор австрийской армии. Ибо там есть не только его фото, но и отпечатки пальцев. И это не считая того, что еще живы многие из тех, кто знал его лично, как барона Карла фон Вальдбурга. Причем еще с 1912 года. И на фотографии, сделанной сегодня, легко могут его опознать. Глупо надеяться на то, что его фото, как и фото всех ключевых фигур из числа пришельцев, еще не ушло в Берлин. Кто же это у немцев такой подозрительный?

На удивленный вопрос Льва, кто эти гости из Вены, Матвеев ответил, что партнеры по старым коммерческим делам. Это было вполне правдоподобно, поскольку сейчас Матвеев, который снова превратился в Мишеля Бертрана, проворачивал такие негоции, что "два жида и два араба" только диву давались. Такого размаха мероприятия они не ожидали. Поэтому предоставили Матвееву возможность действовать самостоятельно, а сами занялись своими делами, сосредоточив усилия на сборе информации и небольшим гешефтам, не идущих ни в какое сравнение с гешефтами месье Бертрана. Который быстро нашел выход на французских интендантов и сумел их заинтересовать. Причем так, что они суетились, как наскипидаренные. Ведь нормальный интендант, если захочет, всегда может найти у себя массу "неучтенки", а также списать кое-что, "пришедшее в негодность". В итоге получилось так, что удалось совместить приятное с полезным. Месье Бертран закупал для Греции разнообразное снабжение, в том числе и оружие, а заодно выведывал много интересного у французов об их дальнейших планах. То, что скоро на Ближнем Востоке полыхнет, никто уже не сомневался.

Вот и сегодня планировалась очередная негоция — закупка партии оружия и боеприпасов, благополучно "утонувших" на одном из транспортов. Если в восточной части Средиземного моря действия английских подводных лодок были полностью сведены на нет, то вот в западной части, на переходе между французскими портами и Африканским побережьем, субмарины Ройял Нэви еще пошаливали. Нанести большой урон французским конвоям им не удавалось, но что-то они все же топили. А поскольку бардак в документах в Бейруте царил страшный, контрагент месье Бертрана — интендант французской армии майор Жан Перрен воспользовался ситуацией в полной мере, проводя часть груза, как утонувший вместе с торпедированным пароходом. Правда, ему приходилось делиться со своими подчиненными, которые прекрасно понимали суть происходящего. Но также хорошо понимали, что фактически ничем не рискуют, а вот получать дополнительное "вознаграждеиие" к своему жалованью за фактически выполнение своих служебных обязанностей — кто же откажется? Ну а то, что некоторые перемещаемые из одного места в другое материальные ценности уже как бы и не существуют, так про это начальство должно думать. А их дело маленькое — плоское таскать, круглое катать. Или, наоборот, как приято в армии.

Машину майора Перрена он заметил издали. Этот район возле порта Бейрута был довольно оживленным, где можно встретить как европейцев, так и арабов. Поэтому появление человека в неброской дорожной одежде не привлекало ничьего внимания. Пройдя мимо машины, и убедившись, что слежки нет, а майор в автомобиле один, Матвеев сел в салон на заднее сиденье.

— Бонжур, месье Перрен! Рад Вас видеть!

— Бонжур, месье Бертран! Вы точны, как швейцарские часы! Принесли?

— Да. Вот, держите. Как Вы и просили. Девяносто процентов во франках, десять процентов в рейхсмарках. Мои люди готовы забрать груз.

— Сегодня после захода солнца на десятом километре, как и в прошлый раз. Кто будет сегодня? Мои люди знают ваших в лицо?

— Да.

— Тогда проще. Будет четыре грузовика. Пулеметы, винтовки и патроны. Все, как договаривались. Кстати, месье Бертран, есть партия зимнего обмундирования из старых запасов. Все в хорошем состоянии, еще не было в употреблении. Возьмете?

— Сколько? И зависит от цены.

— Уточню, как вернусь. Но по предварительным прикидкам, около трех тысяч комплектов. Может чуть больше.

— Если сойдемся в цене, то возьму все.

— Договорились. Но, месье Бертран, у меня встречная просьба. Изменить процентное соотношение. Десять процентов франками, девяносто процентов рейхсмарками. Такое возможно?

— Оле-ле... Вы умеете озадачить, месье Перрен! Так сразу и не скажу. Надо будет спросить у моих партнеров. Но, в любом случае, для этого потребуется время. Такую сумму в рейхсмарках быстро не достать. А греческие драхмы Вас устроят?

— Вы шутите, месье Бертран?! Зачем мне эти бумажки?!

— Извините, не подумал... А золото?

— Золото? Хм-м, золото... А какое золото?

— Хотите — наполеондоры. Хотите — в ювелирных изделиях.

— Нет, только не ювелирка. А наполеондоры какого года выпуска?

— Разумеется, последние. Те, что выпущены перед Великой войной. Не думаете же Вы, что я монеты времен правления Первого Консула в таком количестве предложу?

— Если бы Вы такое предложили, месье Бертран, то наши отношения на этом бы и закончились. Хорошо, наполеондоры последних лет выпуска меня устроят. Следующая партия оружия будет через четыре-пять дней. Успеете доставить монеты?

— Успею. Еще вопрос, месье Перрен. Погрузка в порту исключена? Это бы очень упростило доставку.

— Абсолютно. Такое скрыть невозможно, а там полно любопытных глаз. Донесут сразу же.

— Жаль... Я бы мог взять и полевые пушки, если они у Вас есть.

— Пушки?! А танки не надо?!

— Нет, танки не надо. С ними хлопот очень много.

— Хвала Всевышнему, месье Бертран! А то я уж подумал, что Вы хотите целую армию вооружить. Не мое это дело, но зачем Вам столько оружия?

— На продажу, месье Перрен. Не думаете же Вы, что я беру все это лично для себя? Мне столько не надо. Когда идет война, оружие всегда в цене. Есть люди, у которых много денег, но нет оружия. И купить его официально по ряду причин они не могут, или не хотят. А есть люди, у которых много оружия, но нужны деньги. Вот я и работаю связующим звеном между первыми и вторыми. В результате всем хорошо. Ведь скажите честно. До моего появления Вы сидели на этом стреляющем железе и ничего, кроме хлопот, от него не имели. Разве не так?

— Так.

— Так что же Вас смущает, месье Перрен? Ведь я для Вас вроде доброго волшебника из сказки. Превращаю бесполезные железяки в красиво раскрашенные бумажки, которые почему-то все очень любят.

— Уж очень в о в р е м я Вы появились, месье Бертран. И объемы закупок насторожат кого угодно. Обычные контрабандисты столько не берут.

— Так я ведь и не контрабандист, месье Перрен. Я честный коммерсант. Ну, почти... Впрочем, если Вы чего-то опасаетесь, то недолго прервать наши отношения. Я исчезну, и больше не буду Вас беспокоить.

— Страшно мне, месье Бертран... И Вы здесь совершенно не причем.

— Так быть может, я могу чем-то Вам помочь? Расскажите о Вашей проблеме. Если смогу — помогу.

— У меня семья осталась в оккупированной зоне Франции. Думаете, для чего мне еще нужны эти проклятые рейхсмарки? Век бы их не видеть...

— Где именно живет Ваша семья?

— В Бордо.

— И Вы хотите вывезти их оттуда?

— Да.

— Сколько человек?

— Жена и трое детей... Вы можете вытащить их?!

— Я — нет. Но если хотите, поговорю с людьми, которые могут. Если они согласятся, то пришлют своего человека. Обо всем с ними договаривайтесь сами.

— Месье Бертран!!! Если Вы мне поможете, то я Ваш должник!

— Не торопитесь, месье Перрен. Ведь я пока еще ничего не сделал. И не факт, что те, о ком я говорю, вообще согласятся. Но в следующую нашу встречу я уже буду знать результат. Либо да, либо нет. Если "да", то подробности обсудите без меня. Я в такие дела стараюсь не лезть...

Расставшись с продажным интендантом и потенциальным агентом, Матвеев направился в квартал Бейрута, где селились европейцы. Здесь было почище и гораздо спокойнее по ночам. Хотя, какое спокойствие может быть в Бейруте в 1940 году...

Пройдя вдоль всей улицы, и убедившись в отсутствии "хвоста", вошел в ничем не приметный дом и поднялся на второй этаж. Постучал условным стуком в дверь, которая быстро открылась. Матиас Иаоннидис — сотрудник греческой разведки, его уже давно ждал. Может быть его звали не Матиас, и не Иоаннидис, но зарегистрирован в Бейруте он был под этим именем, как греческий коммерсант. И когда греки все же "созрели", подал сигнал о желании установить связь. После чего все и закрутилось.

— Добрый день, Матиас! У меня хорошие новости!

— Здравствуй, Николаос! Проходи, рассказывай!

— Сегодня после захода солнца на десятом километре. Четыре грузовика. Все согласно списку. Есть возможность закупить зимнее обмундирование, порядка трех тысяч комплектов. Но сам понимаешь, что у французов за зимнее обмундирование. Следующая партия винтовок и пулеметов с патронами через четыре-пять дней.

— Ничего, и французское зимнее обмундирование сойдет. А по поводу артиллерии?

— Здесь, увы. Только официальная закупка и только официальная погрузка в порту. Но, сам понимаешь, французы на такое сейчас вряд ли пойдут. То, что закупаю я за треть цены, это просто "честно украденное". Оно уже давно списано, как утраченное в ходе боевых действий и при транспортировке. И его легко вывезти, погрузив руками. А вот украсть пушки прямо в порту, да еще и погрузить их на пароход так, чтобы этого никто не заметил, невозможно. Если все же хотите получить артиллерию, то это вам надо самим официально выходить на французов. Может и согласятся. Я в это встревать не хочу. Официальные переговоры — не мой уровень.

— Но ведь какую цену они заломят?!

— Соответствующую. А как ты хотел? Оружие дешевым не бывает. А уж в ходе войны — особенно. Попробуйте. Может и согласятся. А я спрошу у своих партнеров, согласны ли они на такие расходы.

— Николаос, давно хотел спросить. Почему ты и твои партнеры помогаете Греции? Почему ты не хочешь познакомить меня с ними? Какой же ты патриот после этого?

— Отвечу по порядку, чтобы развеять твои иллюзии, Матиас. Не дави на мой патриотизм, у меня его нет с двадцатого года. Потому, что страна, патриотом которой я был, исчезла. С тех пор я сам по себе, и работаю исключительно за деньги. Просто так звезды на небе сошлись, что, помогая Греции, я могу хорошо заработать. Не ищи других мотивов. Что касается моих партнеров. О своих планах они мне не говорят, а я не задаю глупых вопросов. Ибо опасно для здоровья. Но по косвенным признакам удалось выяснить, что они не хотят, чтобы Греция была разбита и оккупирована итальянцами. Зачем им это надо — не знаю. И знать не хочу. Я не спрашиваю сверх того, что мне нужно для выполнения дела. Отсюда вытекает и ответ на третий вопрос. Если я сведу тебя с ними, то зачем тогда вам я? Вы будете обстряпывать сделки напрямую друг с другом, а я останусь в стороне? Зачем мне это надо?

— Но неужели тебе не хотелось бы стать уважаемым человеком в Греции, Николаос? Чтобы после этой войны люди помнили о тебе?

— Не хочу. Предпочитаю солидный счет в банке в какой-нибудь спокойной и богатой стране по ту сторону Атлантики, чем греческий орден и пустые карманы в Греции, на которую все соседи точат зубы. Что итальянцы, что болгары, что турки. Не говори, что это не так. А вы мне, кроме ордена, ничего предложить не можете. И публичного признания моих заслуг, что человеку моей профессии совершенно не нужно. В отличие от моих партнеров, которые очень хорошо платят, и при этом не кричат обо мне на всех углах. Так что, давай не будем усложнять наши отношения...

Конец первой книги

Абу-Даби, Объединенные Арабские Эмираты

21 августа 2020 г.