Небо над нами дрогнуло — вместе с тысячами монстров. Подернулось зыбью, а затем окрасилось в темно-желтый окрас с багровыми вкраплениями. Какой прекрасный постапокалиптичный закат… не успел я насладиться видом — глядя через слои защитных аур, купол отрицания и ряды летающих пираний, — как флагман начал вращаться, с каждым мигом набирая обороты. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять — вращается не «Черная Королева» и не океан. Это начало кружиться небо, со столь же страшной бесшумностью, как атаки врагов. Так продлилось недолго, секунд десять. А затем мир вокруг нас разорвало на сотни разноцветных стеклянных осколков, по ушам ударил оглушающий рев, все рванулось вверх, со скоростью стартующих ракет уходя в разверзшуюся над нами дыру, выглядящую как пасть неведомого исполинского монстра.
Пираний, незакрепленный груз, обломки и обрывки такелажа, некоторых зверей и даже пару-другую сплоховавших игроков — всех с ревом затягивало в магический пылесос, чья воронка медленно поворачивалась в разные стороны, повинуясь воле Злобы. Хрустальные горшки маны заглатывались магами-поддержками с непринужденной частотой и легкостью. В труху уходили десятки неизвестных мне магических свитков из золотистой бумаги, испещренной алыми чернилами. На пальцах Злобы с треском лопались перстни и кольца, изумруды и сапфиры разлетались на мелкие куски, одно за другим испарились звенья запястных цепочек с вкраплениями драгоценных камней.
Небесная желтизна медленно спадала, вновь появилась синева. Адская засасывающая воронка проработала всего минуту, но за это время исчезло множество монстров. Последний всхлипывающий звук… и воронка пропала…
— Отсчет пошел! Четыре! — крикнул один из волшебников, Злоба кивнул, странным образом складывая руки над собой и сплетая пальцы.
— Три! — ничего не изменилось.
— Два!
— Один… и… есть!
— Уф! — выдохнул Злобыч, опуская руки. — Каждый раз боюсь, что сейчас не получится…
— Где пираньи? — спросил я, лихорадочно оглядываясь. — Пираньи где?!
Вокруг нас осталась уйма монстров, но не в таком безумном количестве. Силы обороны теперь справлялись с легкостью, воздух прочертили очереди магических трассеров, дымящиеся пираньи падали одна за другой, а если раздавался хлопок алхимического взрыва, то на палубу рушился сразу десяток тварей.
— Ты их грохнул?! За минуту грохнул десять тысяч пираний? А где тогда наш опыт? Я ничего не получил…
— Грохнул? — улыбнулся Злоба. — Если бы! Мечтать не вредно, Рос. Готовься, возвращаемся на мостик, а по дороге стреляем. Сделаешь нам терновый парк? С тропинкой уютной…
— Не проблема.
Сменив заклинание, я дождался мига, когда купол отрицания исчез, и сразу же «высадил» пяток терновых пущ, накрывая ими палубу, усеянную дергающимися монстрами, среди которых преобладали раздутые многоножки, оставляющие за собой едкий кислотный след. Остальные маги ударили огнем, льдом, каменной шрапнелью, древесными шипами. Мы шли по палубе флагмана и сеяли вокруг себя смерть. На этот раз опыт мне капал… понемногу, но капал. Пираньи все же весьма больших уровней — от ста и до ста шестидесяти. И этих тварей тысячи…
— Так, где пираньи? Как говорит один мой знакомый — если жив еще, — здесь рыбы нет! А где она?!
— В кармашке, — снова усмехнулся Злоба. — В пространственном кармашке. Или в пространственном горшке с горловиной, залитой магическим сургучом — а сургуч держится за счет закачанной нами в него маны. И маны столько… много, в общем. Очень много. Но долго сургуч не продержится…
— Долго это сколько? — уточнил я, с опаской глядя вверх. Если прямо сейчас на нас опрокинут «уху с пираньями»…
— За такую стоимость — вполне себе долго, дружище. Горшочек продержится несколько часов. А молоточек для его экстренного разбития уже передан кому?
— Кому? — с готовностью спросил я.
— Лидеру надводного партизанского отряда. И он будет действовать строго по инструкции — при виде вражеского флота разбейте горшок и подарите миру ехидную улыбку! — ответила за Злобу ЧБ, стоящая на верхней ступеньке лестницы ведущей на командный мостик. — Молодцы!
— Я потерял всю ювелирку. Выгорела и взорвалась, — напомнил Злоба, кивком прощаясь с магами поддержки, что деловито забрали со стола несколько бутылок вина и утопали обратно на палубу.
— Такова цена, — пожала плечами ЧБ. — Восстановим. Спасибо, Рос. Мы тебе должны за это.
— Нет, — поправил я. — Не должны. Дружеская помощь. И благодарность за заботу о Роске.
— Принято. Тогда не буду вписывать в ведомость расходов сгрызенную твоим Тираном катапульту из самшитового дерева.
— Кхм… спасибо. Я поговорю с Тираном. Мохнатая пиранья…
Баронесса умчалась на другой конец мостика, где принялась наблюдать за борьбой трех фрегатов с тучей летающих пираний, несущих в зубах многоножек. И не просто несущих — жующих их! Многоножки извивались и лопались, вниз лился обильный кислотный дождь… фрегаты дымились, паруса на глазах превращались в дырявые сети, не способные поймать ветер.
Флагман начал круто менять курс, и картина, открывающаяся с моего борта, резко изменилась. Я увидел бьющихся на поверхности воды обычно величавых, а сейчас несчастных умирающих лазурных китов. И видел я их далеко не целиком — океанических титанов почти полностью скрывал сонм пирующих летучих пираний. Зрелище не для слабонервных… тут, блин, пора щадящей нервы и рассудок мозаикой прикрывать этот пиршественный беспредел! Крови, само собой, не было и в помине, да и киты дергались и бились на воде не от боли, а в попытке спастись, старались сбить с себя сотни зубастых рыб. Но если взглянуть на это с изрядного расстояния, то увидишь, как трех китов стремительно пожирают живьем… Кошма-а-а-а-ар…
— Летучие пираньи, — процедил вернувшийся на палубу запыхавшийся Клест, яростно срывая с рукава намертво вцепившуюся рыбу, бросая ее на палубу и начиная бешено топтать. — Весь такелаж сожрали! Второй раз всю оснастку менять придется — и бегучую, и стоячую! Так не напасешься на платья для флагмана! А «ЧК» у нас особо капризная, абы что надевать не станет, ее в старье не закутаешь, в рубище не оденешь! До того как отсюда выберемся, флагман с нищенской сумой по океану пойдет и начнет парусиновые лоскутки с каждой завалящей шхуны выпрашивать! Беда прямо!
— Не о том думаешь, капитан. Мелко плаваешь, низко летаешь и чересчур ты оптимистичен. Думай про обезьян, золотую шапку и золотые туфельки, — мрачно пробурчал я, сквозь магический щит и неустанно долбящих по нему пираний смотря на пенную панораму морского лабиринта. — Или думай про Минотавра и нить Ариадны. Так, может, перестанешь размышлять о ерунде.
— Ты это к чему?
— Я книги не очень люблю, — издалека зашел я. — Но одно время читал запоем. Больше нечем было тогда заняться, разве что классификацией видов снежинок и изучением скукоженности еще не заваренных чаинок…
— Эк тебя понесло… ты к чему, Нави?
— Я про ассоциации. Вот посмотрел я на все происходящее, и мне в голову пришли мысли разные. Например, про волшебную страну с ее желтой кирпичной дорогой и страшными летучими обезьянами. А еще про лабиринт на Крите и обитающего там здоровенного чувака с бычьей головой и злобным нравом.
— Не въезжаю… хотя про летучих обезьян понял. Наши рыбы тоже стаями летают. Ты чего нагнетаешь? О чем подумал?
— И мне расскажи, — улыбнулась непонятно откуда возникшая ЧБ. Кажется, она сверху свалилась. Я с трудом преодолел желание задрать голову и взглянуть под купол магического щита — вдруг там гамак висит?
— Да что там рассказывать…
— И не говори — ведь это мысли Роса, они редко бывают важными, да?
— Ха-ха, очень смешно.
— Колись. Если мысль дельная и важная и мы до нее еще не додумались, то с меня ящик хорошего французского вина. А я знаю в вине толк.
— Ого…
— Когда надо — я щедра. Колись, а то мне уже надо бежать и спасать стаю нарвалов от пираний. Они же вымирающий вид.
— Ладно… только не торопите, я не такой продвинутый и немного косноязычный. Хм… в общем, так… Летучими обезьянами управлял владелец особой золотой шапки, — пояснил я. — Отдавал им разные мерзкие приказы. Но не в шапке суть — а в туфельках.
— Ты бредишь, парень, — вздохнул Клест.
— Тихо, Клест, — прервала его внимательно слушающая Баронесса. — А то гальюны отправишься драить зубами еще живой пираньи. Продолжай, Рос.
— Волшебная страна и Критский лабиринт. И там и там были монстры. Ужасные монстры. Но не это главное. ЧБ, вы сейчас туда-сюда лавируете, маневрируете, обходите препятствия, слушаете указание небесной разведки. Продвигаетесь вперед на максимально доступной скорости. Верно? То есть вы оцениваете Великую Стену как очень сложную полосу препятствий, которую нужно просто преодолеть, невзирая на потери. Вы про Стену думаете как про… ммм… до чего же сложно глупому парню объяснять умные вещи умным людям.
— Ты продолжай.
— Я раньше тоже так думал. Просто пробиться насквозь, найти выход и уйти. А потом я попал в довольно холодное заснеженное место, откуда тупо не было выхода, если у тебя нет особой волшебной вещи вроде отцовского прощения или хотя бы отцовской жалости. При этом к отцовскому прощению еще должен прилагаться исправный вертолет с пилотом. Иначе тоже не получится.
— Рос, ты в порядке? — вновь встрял Клест и тут же, охнув, отлетел прочь от реально сильного пинка Баронессы.
— Продолжай.
— С тех пор я на любую подобную ситуацию сначала смотрю как на тюрьму, а не на полосу препятствий, — развел я руками и, смутившись, подергал себя за мочку уха. — Типа закрытая зона, откуда нет выхода, если у тебя нет ключа. В Волшебной стране с летучими обезьянами этим ключом были золотые туфельки — телепорт. В Лабиринте Минотавра ключом была нить Ариадны — путеводная нить, держась за которую достигнешь выхода. И глядя за борт, на эти камни вокруг нас, я вижу не полосу препятствий, а закрытую некартированную локацию с подлым нравом. Будь я главным по здешним подлянкам, то запустил бы нас поглубже, а затем перекрыл бы выход и заставил выполнить главное условие.
— Погоди, — подняла ладони чуть помрачневшая ЧБ. — Ты предполагаешь, что мы в огромной ловушке. Во враждебном каменном лабиринте с надводными и подводными уровнями. И что лабиринт либо очень запутан, либо вообще уже закрыт наглухо. И найти выход отсюда мы сможем только в том случае, если у нас окажутся особые волшебные предметы — вроде нити Ариадны или же золотых туфелек для флагмана. Так?
— Так, — кивнул я и указал подбородком на бьющий у меня из груди янтарный луч. — Пока мы виляем туда-сюда, но придерживаемся указанного направления. А затем дойдем до последней стены и поймем, что там нет прохода. Как-то так. Без туфелек для флагмана не вырваться. Такая вот бредовая и внезапная ассоциация.
— Наш разговор слышали аналитики, — поведала мне глава Неспов. — И что удивительно — никто из них не оценивал ВОС как возможно наглухо замкнутую и запертую на некий ключ локацию. Мы на самом деле думали о Стене как о полосе препятствий, которую просто надо преодолеть. Плохо. Очень плохо. Я надеюсь, что ты ошибаешься, Рос, но сам факт того, что ни один из наших умников не подумал про то, что длинный коридор, хаотично заставленный мебелью, может оказаться запертой комнатой… плохо. Мне придется закрутить гайки и воткнуть острые перцы во все отверстия. Так не пойдет. Спасибо. Если не ящик, то с меня пара бутылок хорошего французского вина, большой кусок сыра и бутыль отличнейшего оливкового масла.
— Ого. Спасибо! Принимаю дар, — обрадовался я. Еще бы не обрадоваться — мне все труднее становится удивлять Киру своими кулинарными навыками. Столь шикарные продукты не могут ее не восхитить.
— Распоряжусь о доставке.
— Но я еще не закончил, — вздохнул я, глядя, как в стороне и одновременно над нами проплывает изогнутой гигантской буквой «Г» двухсотметровая скалища, больше похожая на гору. Если верхний козырек сейчас отломится и упадет на нас…
— Что еще?
— В обеих моих историях, прежде чем воспользоваться ключами, главным героям сначала пришлось разделаться с главными злодеями, — напомнил я. — И только потом уже они хватались за суровую нитку и щелкали каблуками позолоченных сапог.
— То есть сначала нам придется завалить покровителя Великой Океанической Стены и только затем мы найдем некий ключ? Так ты думаешь?
— А что? Это же банально, — пожал я плечами. — Или же ключ выпадет с его трупа. Или он сам ключ — мы его шлепнем, и окутанные морской пеной скалы с грохотом разойдутся, даруя окровавленным героям проход…
— Ну тебя, Рос! — внезапно огорчилась Баронесса и стремительно умчалась прочь, двигаясь со скоростью ошпаренного леопарда с подожженным хвостом мчащегося по раскаленному асфальту…
— Я только предположил, — тут же пожаловался я Клесту.
— Ну тебя с твоими предположениями… — огорчился Клест и умчался прочь, как упитанный поросенок, завидевший мясницкий нож в руках вечно мрачного, но сейчас почему-то радостно улыбающегося хозяина.
— Рос, привет. — Незнакомый голос раздался за моей спиной. Я повернулся.
— Здравствуй, — кивнул мне незнакомый чел с изможденным лицом. — Я Знайка.
— Вижу, — кивнул я, косясь на зеленый игровой ник.
— Я глава корабельных аналитиков, — пояснил игрок. — Мы сидим внутри.
— Угу.
— Слушай, у меня к тебе просьба большая. Вот тебе артефакт связи. Он напрямую на нашу комнату заякорен. Если тебе в голову придет какая-нибудь такая вот мысль, идея, бредовое предположение или еще что-то в этом роде, то я и мои ребята очень-очень тебя просим, дружище, — перед тем как сказать что-то самой Баронессе, пожалуйста, умоляем, можно сказать, сначала озвучь свои мысли нам. А мы уж не поскупимся! Просто… очень уж душевно больно, когда в зал врывается разъяренная черноволосая фурия в обтягивающем кожаном костюме и начинает тебя с таким бешенством публично унижать при помощи метких слов, пинков и ударов плеткой, что потом в сексуальном плане ты станешь истовым мазохистом… знаешь, ты к примеру уже раз пять послужил причиной того, что я почти достиг если не просветления душевного, то оргазма космического…
— Ох…
— Да-да… так и есть, — сокрушенно кивнул изможденный аналитик, не пытаясь скрыть некий подозрительный блеск в глазах. — Я сам уже привык. Мне это даже нравится — когда из-за тебя меня унижают и сравнивают с какой-нибудь забавной бесполезной зверушкой, страдающей поносом и копрофагией, а также обещают послать по мою душу сразу и стоматолога и проктолога. Это ничего. Я даже рад таким обещаниям, и душа моя в нетерпении ждет… наверное, я познаю что-нибудь новое… представь, ты застыл в странной позе и над тобой с душевным рвением работают сразу и стоматолог, и проктолог, а из динамиков звучит рыкающий чувственный голос Черной Баронессы…
