— И о чём же?
— Я вспомнила, чего хотела ведьма! — выпалила девочка.
— Вот как, — усмехнулась волшебница. — И что же она говорила?
— Про печати... — промямлила Кикса под недоверчивым взглядом волшебницы. — Она... она хотела их забрать.
— Печати? — подняла брови матушка Элсо. — Не магию?
— Только печати. Она говорила... говорила... что ненавидит братьев ордена! Что посчитается с ними!
— Вот как, — повторила матушка Элсо и странно усмехнулась. — Что ж, передай своей ведьме, что это дурацкая затея. Невозможно набросить печати на мага, который извергает пламя. Только когда его огонь будет укрощён, только тогда накладываются печати, и не раньше. Ты поняла?
— Да, матушка, но это вовсе не...
— Иди к себе. Завтра урок начнётся с утра.
— Да, матушка.
Маги из Карвийна устали. Их растолкали задолго до рассвета и тут же потребовали, чтобы они вместе с одетыми в бледно-жёлтое мальчишками приняли участие в колке дров. С тех пор они успели почистить лошадей, натаскать воды, поправить крышу у какого-то сарая, расчистить дорожки и сделать ещё много такого, для чего у себя в Карвийне они привыкли использовать магию или поручать слугам.
Стоило им присесть, как появлялась новая группка послушников и вежливо спрашивала, не будут ли гости так любезны присоединиться к ним в их скромных трудах. О, нет, нет, пожалуйста, не используйте магию, у нас это не принято. Отдохнуть? Просим вас не стесняться, вот только нужно ещё... и так весь день. Некоторые из послушников издавали странное потрескивание, как будто на них вот-вот загорятся их жёлтые одеяния и то и дело вспыхивали язычками пламени. Маги так и не поняли, действительно ли мальчишки вот-вот потеряют контроль или гостей нарочно запугивали, но спорить побоялись.
День начал клониться к вечеру, когда к ним подошёл немолодой огненный волшебник в потрёпанной тёмно-красной мантии. Ему хватило одного взгляда, чтобы разогнать послушников. Маги Карвийна как раз снова кололи дрова и Танар со стоном опустился на нерасколотый чурбак.
— Я Тевер, рождённый вне Ордена, — представился огненный волшебник.
Это означало, что его самого привезли сюда когда-то в детстве, как Киксу.
Маги назвали свои имена.
— Почему нас заставляют работать? — с вызовом спросил Танар. — Разве мы слуги?
— Вы не слуги, — спокойно спросил Тевер. Он в отличие от жёлтых послушников не потрескивал и не светился. — Вы гости. Но если гость прибыл в бедный дом — он не сидит сложа руки, а помогает хозяевам.
— Это у вас-то бедный дом? — фыркнул Ковек. — Да вы...
— Вступая в Орден, мы даём обет бедности, служения и послушания, — строго ответил Тевар. — Мы живём в одиноком месте. Всё выращиваем себе сами. Мы не собираем дань с бедняков и не торгуем.
— Я слышал, что Огненный орден славится своими кузнецами, — мягко вступил в разговор Вийник. Ему-то была знакома любая работа, вот только столь демонстративно высказываемое недоверие не пришлось по вкусу.
— Славится, — кивнул Тевар. — И заслуженно. Я не могу показать вам кузницы, но инструменты нашей работы известны даже за морями.
— Вы раздаёте их даром? — усмехнулся Вийник. Тевар понял, куда клонит его собеседник, и улыбнулся в ответ.
— За нашу работу мы покупаем самое дорогое — свободу и безопасность.
— Сколько нам ещё на вас вкалывать? — грубо спросил Танар. — Мы устали, мы голодны. Нас дома ждут!
— Вы можете уехать в любой день, — удивился Тевер, — вас никто не удерживает. Но можем ли мы отпустить гостей сейчас, когда по лесу бродит столь опасная ведьма? Подождите, братья поймают её и тогда отправляйтесь в путь.
— Поймают?! — взвыл Танар. — Да вы не сможете увидеть ведьму, даже если она окажется у вас под носом!
Тевер поднял брови.
— Ведьма действительно существует? — уточнил он.
— Вы, что, думаете, мы её выдумали?! — раскипятился Танар.
— Придержи язык, Танар, — посоветовал Вийник, кладя юноше руку на плечо. Но ученик вывернулся, вскочил и закричал:
— Да, ведьма существует! Я видел её! Ковек видел! Мастер Вийник видел! Кикса видела! Она за нами от самого Карвийна следует! На безголовой лошади из снега! И смеётся! Она охотится за Киксой, понятно?! Чуть не убила её в Карвийне!
— Очень опасная ведьма, — невозмутимо подытожил Тевер. — Я передам, чтобы вам принесли еду. Завтра... если не хотите принимать участие в нашем труде — просто не выходите из своих покоев. Вас не будут беспокоить.
Маги Карвийна переглянулись. Им предлагалось просидеть весь день взаперти, возможно даже без пищи.
— Мы могли бы оказать помощь в поимке ведьмы, — предложил Вийник. — Маги в Карвийне славятся умением находить нечисть.
В глазах Тевера что-то мелькнуло.
— Ведьму ищут женихи Киксы, — пояснил он.
— Женихи?! — поперхнулся Ковек. — Она же ещё маленькая!
— Таков наш обычай, — пожал плечами Тевер. — Матушка Элсо дала понять, что тот, кто не найдёт ведьму, Киксу не получит.
Ковек ещё сердился, но Вийник вдруг догадался.
— А кто найдёт? — усмехнулся он.
Тевер скупо улыбнулся.
— Мы не сильны в поисках нечисти.
Он повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился.
— Боюсь, мы не были к вам внимательны. Не откажите разделить со мной вечернюю трапезу? Боюсь, иначе вам принесут еду для послушников.
Маги, которые уже успели оценить прогорклую кашу, спорить не стали.
Тевер шёл в покои матушки Элсо в глубокой задумчивости. Его слегка покачивало: маги из Карвийна оказались здоровы пить и так до конца и не потеряли над собой контроля. Но то, что они рассказали, было... интересным.
В коридоре он встретил ту девочку, из-за которой поднялся весь этот шум. Кикса диковато посмотрела на волшебника, шарахнулась в сторону, ударившись при этом о стену узкого коридора, и пошла прочь, то и дело дуя на пальцы. По тому, как она встряхивала руками, как на них смотрела, по тому, что мелькало на дне её глаз, брат Тевер понял, что только что происходило в покоях матушки. Он пригляделся к девочке внимательнее. Обычный подросток, ещё не до конца созревшая девочка. Полноватая, некрасивая. Большие светлые глаза, в которых видно разгорающееся в девочке пламя. В любом другом месте её сочли бы слишком юной для брака. В любом другом месте её нашли бы неинтересной и непривлекательной. Но в Ордене рано выдавали замуж. И в Ордене ценилась не красота.
Брат Тевер постучался в тяжёлую низенькую дверь. Дождался отклика, вошёл, сильно пригибаясь. Матушка Элсо сидела за своим столом и невидящими глазами смотрела на пламя.
— Ну, что? — хмуро спросила она.
Тевер поклонился.
— Я говорил с ними, матушка.
— Так рассказывай, — так же хмуро потребовала волшебница. Выслушав брата Тевера, она нахмурилась. — Степная ведьма, говоришь... В хранилище пятая дверь, шестой поворот, четвёртая дверь, седьмой стеллаж, одиннадцатая снизу полка, серая книга с красной полосой. Пароли — нияльть, энгедибе и ольваш мутат. Запомнил?
— Нияльть, энгедибе, ольваш мутат, — послушно повторил брат Тевер, едва не сломав себе язык. Матушка Элсо славилась своей совершенной памятью.
— Ступай!
Когда брат Тевер снова постучал в покои матушки Элсо, она сидела в той же позе и всё так же смотрела на пламя.
— Ну? — спросила она, едва он перешагнул порог.
Брат Тевер поклонился (как и многие в Ордене, он не сомневался, что у матушки глаза на затылке) и принялся рассказывать то, что прочёл в хрониках Ордена и что подтверждало рассказ приезжих магов: о том, как силами братьев Ордена было потушено пламя войны, воплощённое в женщине.
— Ха! — произнесла матушка Элсо, дослушав рассказ. — Вот скажи, брат Тевер, где бы ты спрятался, если бы был злобной степной ведьмой?
Волшебник пожал плечами.
— Разумеется, — скептически произнёсла матушка Элсо, — ты бы скрылся в чужих лесах.
— Если она связана с сектой Заклятых, — с сомнением произнёс брат Тевер.
— Возможно, — пожала плечами матушка Элсо. — И что бы ты там ел? Где прятался от холода? Сейчас зима.
Брат Тевер задумался, но промолчал.
— Если ведьма существует, она или давно скрылась или...
Глаза волшебницы закрылись, голова склонилась на грудь. Брат Тевер не успел встревожиться, как услышал храп. Он тихо вышел из комнаты и притворил за собой дверь.
Тиселе всё слышала; ведьма по-прежнему мухой летала по Ордену. Мухе не надо много еды. Она слышала все разговоры, которые касались Киксы и вот теперь — этот. Её охватила паника и хотелось визжать, кусаться и царапаться. Эта женщина! Она так же опасна, как и тот недобрый человек! Она всё поняла! Но молчит. Почему? Почему недобрый человек не сразу рассказал о том, что о ней знает? Из вредности? Или чтобы скрыть свои игры с рисунком магии девочки, игры, из-за которых печати оказались расшатаны? А почему молчит женщина? Чего она хочет?
А женщина вдруг открыла глаза. Она по-прежднему смотрела только на пламя перед собой.
— Ты здесь, ведьмочка, — тихо сказала она. — Я не знаю, как ты сюда пробралась, но ты здесь.
Тиселе сжалась в комок, готовясь атаковать.
— У тебя преимущество, — спокойно говорила женщина. — Ты видишь меня, а я тебя не вижу. Я старая женщина. Я не могу ударить тебя своим огнём, тут полно дерева, комната вспыхнет. Ты слышишь меня, а я тебя нет. Но я уверена, что ты здесь. Что тебе делать в лесу? Нет, ты здесь, ведьмочка. Я давно догадывалась. Ты выдала себя, когда послала ко мне Киксу со своим дурацким вопросом. Степная ведьма... Это всё объясняет. Ты слушаешь меня, ведьмочка? Послушайся моего совета — уходи отсюда. Ты ищешь средство против нашего огня. Его не существует. Только мы сами можем усмирить его. Не пытайся забрать у Киксы пламя. Не знаю, зачем ты дуришь ей голову, но подумай о себе. Человек не может вместить в себя пламя. Только огненный маг. Ты думаешь, попыток не было? Были. Они все сгорели. Ни колдуны из Карвийна, ни ведьмы — много их было, много, я бы могла назвать тебе книгу, где они все записаны — не могут принять в себя пламя. Поэтому уходи, ведьмочка. Уходи. Ты сослужила мне службу, поэтому я отпущу тебя. Я слишком стара, чтобы гоняться за тенями.
Она продолжала говорить, но Тиселе не слушала. Ведьма напряжённо соображала. Женщина её отпускает. Почему? Такая добрая? Или не может поймать и не хочет суеты? Ни одна Заклятая не смирилась бы с вторжением в свои владения посторонней магической силы. Они бы окружили чужачку заклинаниями и песнями и пели бы до тех пор, пока та не не свалилась бы к их ногам. Но, может быть, огненные маги этого не умеют?
Скрипнула дверь — в покои вошла сестра Ферфи. Тиселе воспользовалась этим и вылетела в коридор. Кружить рядом с этой женщиной становилось опасно.
Самые главные строения в замке Ордена были очень старыми, построенными ещё тогда, когда, не вполне поверившие в свою победу огненные маги ушли на север и обнесли своё жилище стенами. Они привыкли, что люди, не умеющие призывать огонь, стремятся их убить. Они привыкли спасаться только тайной и осторожностью. Став вдруг главной силой в стране, они поначалу хотели только одного — места, где жить и передавать пламя следующим поколениям. Убогие хижины, которые они кое-как возвели тогда, давным-давно развалились. Но остался сарай, который торжественно называли Дом Совета, где собирались только самые сильные братья Ордена. Сёстрам туда не было хода. Они имели огромное влияние на дела Ордена, но всё-таки огненные маги подчинялись традициям и традиции говорили, что важны только братья. Дело сестёр — заботиться о будущих поколениях.
Внимание Тиселе привлёк огонёк в узком окошке и она подлетела поближе. В сарае на длинных скамьях сидели старцы — иначе не скажешь — длиннобородые, седые, в красных одеяниях, тёмных настолько, что только отблески огня отличали их от черноты. Перед каждым магом горела свеча на тонкой высокой подставке. Никакой другой обстановке в сарае не было. Когда кто-то из старцев начинал говорить, его свеча разгоралась ярче.
Сначала разговор был совершенно непонятен.
— ...на станции под Найзой брату Варазу отказали в лошадях. Барон Гаро Кретьен пригрозил смотрителю побоями и отобрал свежих коней. Брату Варазу пришлось ждать, пока не отдохнут его собственные. Разбойники разграбили селение Афалу и скрылись.
— Брат Вараз не искал их?
— Брат Вараз рождён в Ордене. Он не владеет магическим поиском.
— Карвийнцы могли бы помочь...
— Карвийнцы не вмешиваются в дела Ордена.
— А жители Афалу?
— Ратуша Кетора обещает им помощь.
— Разбойники?
— Скрылись.
— Это не первый раз.
— ... попираются...
— ... древние привилегии...
— ... корона...
— ... внутренняя дипломатия...
— ... самим наказать...
— ... договоры...
— ... сами попрали...
— ... наказать...
— ... наказать...
— Требую наказать брата Чабито! — вдруг топнул ногой один из старцев, сидящий примерно посередине ближайшей к Тиселе скамьи..
Все выпрямились и заморгали.
— Брат Чабито... — потянул сидящий с краю. — Это который?..
— В прошлом году получил алую мантию... — откликнулся сидящий напротив.
— Неплохой парень.
— Отправлен на запад.
— Нет, на юг!
— В форт на границе со степью...
— Да в чём он провинился?
— Соблазнил мою внучку Ункаю! — снова затопал ногами старик. — Она ждёт ребёнка!
Стало очень тихо. Тишину, казалось, можно потрогать руками.
— Ункая рождена в Ордене, — осторожно сказал кто-то. — Разве она не принесла обетов?..
Оскорблённый дед, казалось, замялся.
— Она ещё носит жёлтые одежды, — неохотно признался он. — Пламя пока... не проявило себя в полной мере.
— Да сколько ей лет? — резко спросил кто-то. — Здоровенная же девица!
— Она родилась той зимой, когда снег засыпал амбар, — вспомнил другой старик. Тиселе это ни о чём не говорило, но все понимающе закивали бородами.
— А куда смотрела сестра Элсо? — вдруг вспомнил ещё кто-то. Тиселе терялась в седобородых старцах, они казались совершенно одинаковыми и она не могла проследить, кто из них где сидит. У них и голоса были похожи.
— Сестра Элсо отстранила Ункаю от занятий, — всё так же неохотно признался дед.
Все снова закивали.
— За что?
— А! Я слышал! — как-то по-детстки обрадовался сидящий с краю скамьи старик. — Это её поймали за поцелуями за амбаром?
— Она рождена в Ордене! — затопал ногами дед. — Вы должны наказать брата Чабито!
Все отвели взгляды.
— Кстати, о сестре Элсо, — вдруг вспомнил старик, сидящий напротив разгневанного деда. — Что там с девочкой, которую доставили в Орден? Ко мне подходил брат Миреле!
— А ко мне — брат Зике! — обрадовался сидящий с краю старик.
— А ко мне — Вёжил!
— Она потеряла контроль над пламенем, — прозвучал ответ. — Сейчас сестра Элсо учит её контролю.
— Заново? — не поверили ему.
— Брат Зидар рассказывал, она испепелила забор...
Снова стало тихо.
— После слома печатей часто происходит всплеск силы, — осторожно произнёс кто-то.
— А где женихи? Почему они не предстали перед Советом?
