И все же напрашивается закономерный вывод, девушку постоянную Александру завести для себя надо, давно уже есть необходимость, природа требует. Пока он в течение года лишь несколько раз, тайком от своих девчонок, наведывался на Невский проспект вечерами для поисков 'дамы', а оттуда отправлялся в ближайшие 'нумера' с очередной 'барышней' для веселого времяпровождения. Последний такой заход 'по девкам' закончился у него рукопашной схваткой в финале. После секса вслед за девушкой, талантливо изображавшей из себя невинную гимназистку — 'Я в первый раз!', заявился в номер гостиницы сутенер, якобы 'разгневанный папаша' с группой поддержки из двух 'гопников' с Сенного рынка. Схема шантажа-вымогательства или 'развода' древняя, применялась еще в Египте эпохи фараонов, если археологи нам не врут. Из пятерых участников быстротечного конфликта только двое покинули в тот вечер 'нумера' на 'своих двух' — девица и он сам, остальных вынесли на носилках.
Время идет и скоро лето, второе лето в новом мире стучится в двери. 'База' словно забыла про своего агента в прошлом, не пишет ни строчки, лишь короткие технические сообщения неутомимый робот присылает каждый час по каналу межвременной связи. Один только профессор постоянно проявляет активность, опять какого-то антикварного хлама раздобыл и спрашивает, есть ли куда пристроить ценные вещи.
Первые клиенты в фотоателье стали забегать, пока люди ждут печати снимков, Катя за хозяйку угощает их чаем... маркетинг, примитивный, но действенный, просто и по человечески, без всяких трюков в стиле МММ. Заодно и массу новостей можно узнать таким путем из числа тех, что в газетах почти не печатают. В Польше вроде война идет, 'партизанены' по лесам бегают тысячными толпами, отдельные территории захвачены пшеко-повстанцами. На Украине наоборот, хохлы повсеместно бьют поляков, то ли за дело, то ли просто так 'по широте малороссийской души' отвешивают панам 'люлей'.
В пятницу вечером пришел почтальон, принес телеграмму и получил сразу червонец на чай-водку в награду, настолько известие хорошее. Давно ожидаемое событие, собрата по несчастью, или по счастью, как уж посмотреть, выписали из казанской 'дурки', как окончательно выздоровевшего. На следующей неделе надо встречать современника, Евгения Ивановича Яковлева собственной персоной. Второй 'гость из будущего' самостоятельно доберется до Москвы, даст оттуда знать о дате приезда в Питер, деньги на дорогу и разный форс-мажор были высланы заранее в Казань, еще зимой через посредника. Хотел было Александр ему и 'ствол', пистолет послать заодно с оказией, была возможность, но не решился. Вроде бы не надо по уму, человек с легальными документами и нигде, как он сам, не 'отметился' в криминальных деяниях.
Суббота, полдень... еще одна телеграмма получена, 'наш человек прибывает' завтра, а завтра воскресенье.
Воскресное утро, время — ближе к обеду. Александру очень захотелось сказать пару 'ласковых слов' в адрес посыльного из полицейского участка, не выйдет, за спиной девчонки стоят и ушки навострили. Повестку принесли, господина Штейна вызывают в полицейский участок и срочно надлежит явится. На словах служивый добавил от себя, что они сами не причем, пришел жандармский офицер 'сверху' и к нему уже третий день таскают всех подряд представителей 'свободных профессий' квартала для 'сурьезного разговору'. Очень похоже, что власти проводят профилактическую работу среди потенциально неблагонадежных в связи с недавними событиями в Польше, он как раз еще и подданный Великобритании в довесок. А что же делать с запланированной уже встречей 'земляка' на вокзале, может его подменят, кто?
-Катя... сможешь съездить вместо меня на Николаевский вокзал, встретить нашего человека? Машка его в лицо знает и подскажет тебе.
-Конечно! Сейчас Марию возьму и мы вместе поедем. -отвечает Катя, она давно уже не робкая и забитая девочка с окраины, стала вполне самостоятельной, учеба и постоянное общение с курсистками пошло ей на пользу в плане общего развития.
Лицо у нее по прежнему милое полу-детское и наивное, но кое-что понимать в этой жизни Катька уже стала на уровне взрослой девушки и с поручением справиться.
Вопрос решен в положительном ключе, и Александр вслед за полицейским удаляется.
В полицейском участке он уже бывал один раз как домовладелец, и поэтому ничего нового там для себя не открыл. Старое двухэтажное казенное здание, построенное при Петре Первом и с той поры не знавшее ни одного ремонта, даже косметического. Подвальный этаж — 'обезъянник', всегда набитый до отказа бомжами всех сортов и полов, там же склад дров и разного малоценного казенного имущества вроде сломанных стульев. На первом этаже помещается своего рода 'общая приемная', стоят по углам пять столов, за ними пять чиновников ведут прием посетителей. Отдельные кабинеты казна считает непозволительной роскошью, в результате 'галдеж и лай' такой, что надо орать, что бы тебя услышали. Публика почтенная, полу-почтенная, и так себе, кого только нет. В одном углу разбирается конфликт между 'русиш швайн' Ванькой и 'немчурой поганой' Гансом, оба сапожники, оба алкаши, у каждого по синему фингалу под глазом. В другом месте пытаются примирить супругов, здоровенная бабища утверждает, что муженек ее 'беспричинно тиранит', муж — мелкий мужичок пытается возражать, но увесистый подзатыльник от жены заставляет его замолкнуть. Третий чиновник что-тот объясняет целой артели плотников, мужики при полном параде, явились вместе с котомками, лаптями и топорами... и так далее, а жандарма в голубом мундире здесь нет.
-Извольте наверх подняться. -приглашает полицейский служитель Александра и жестом указывает на лестницу.
Третий этаж, 'секретная' камера для временного содержания важных преступников, помещения для караула и святая святых — кабинет начальника.
Возникают сразу подозрения, насчет того куда в действительности приглашают пройти господина Штейна, но быстро развеиваются. На лестничном пролете Александр встречает, спускающегося вниз, знакомого аптекаря из обрусевших немцев, значит полицейский не обманул, действительно 'всех тягают', а не хитрая ловушка для него одного предназначенная. Про пистолет под мышкой можно пока забыть, и в самом деле позвали для собеседования. Он теперь добропорядочный обыватель и лишний раз конфликтовать с властями не намерен.
Временного хозяина кабинета дубовой держимордой с органчиком в голове не назовешь, не заслужил. Лет тридцать офицеру на глаз, а значит еще по восходящей линии карьеры движется, звание не меньше капитана. Александр в местных чинах особо не разбирался, усвоил только, что в пехоте почти как в СА градация, если заменить поручика лейтенантом. Лицо у представителя 3-го Отделения умное и усталое, не иначе с раннего утра работает без перерыва, и уже успел притомится, опрашивая людей.
-Господин Штейн? -дождавшись подтверждения, жандарм что-то чиркнул карандашом у себя в списке и продолжил, -Присаживайтесь пожалуйста, вы у нас единственный фотограф в квартале и вопросов к вам у меня больше чем к другим.
Александру протянули листок, он взглянул, почел и видимо что-то у него в лице изменилось неуловимо, или 'голубой мундир' был хорошим психологом, или как-то наловчился следить за собеседниками и различал малейшие оттенки в голосе и вообще в поведении.
-Вы удивлены?
-Не то слово... я думал... вызвали насчет химической лаборатории, и станете спрашивать не балуюсь ли я в свободное время с 'азоткой' и глицерином заодно? Глицерин у меня есть, используется по технологии, азотной кислоты не держу, не нужна.
Настал черед удивляться для жандарма, он даже плечами пожал, но раз опасную 'тему подняли', то надо ее и закрыть.
-Вы, как я понял, намекаете на выделку нитроглицерина или гремучей ртути? Разве можно сии вещества сфабриковать на дому?
-В Париже анархисты уже давно делают, а вам в России религия запрещает?
Жандарм немедленно из стола вынул свежий листок бумаги и принялся писать мелким бисерным почерком, на несколько минут позабыв о своем 'госте'. За это время Александр успел внимательно осмотреть кабинет, ничего примечательного не увидел, если не считать коллекции восточного холодного оружия на стене и засиженного мухами паршивого портрета 'Палкина' на другой, побитое молью чучело медведя в дальнем углу не в счет.
-Не ожидал, я от этой затеи нашего начальства результатов... Вы — первый от кого мне удалось узнать нечто полезное. Но вернемся господин Штейн к нашим вопросам, не их составлял, но сами понимаете, обязан задать вам, служба-с!
-Хорошо, по первому пункту... Размножать воззвания, листовки или прокламации мне не доводилось, я вообще не ни одного текстового документа не переснимал. Работаю только с живыми людьми. И польского языка не знаю, я и русский освоил лишь несколько лет назад. -ответил Александр на первый вопрос, почти чистая правда между прочим, кроме концовки.
-Простите, совсем забыл, что вы иностранец, -жандарм снова полез в свой стол и достал оттуда еще одну бумагу, -Вот вам для ознакомления образчик от наших польских мятежников, возьмите на память. В Париже напечатано, там у них штаб и даже короля себе сыскали среди знатных эмигрантов.
-Жронд или, тьфу ржонд народовий... что за ху... у них там детство в жопе играет, и еще поди надеются победить?
-Поляки же... -многозначительно улыбнулся офицер в ответ, -А все же, господин Штейн, как бы вы лично стали размножать листовки, коли вдруг возникла нужда? Я вас не подозреваю, упаси господь, но хочется услышать ответ от человека знакомого с техникой.
-Гектограф... если только им, просто, дешево и сердито, как партизаны в отечественную или сектанты. Другого домашнего способа я не знаю.
-Не слышал, а можно подробнее об устройстве сего аппарата? -жандарм подготовил второй чистый листок и вывел первую строчку заглавия.
Александр вздохнул, черт его за язык дернул и принялся рассказывать, техника на грани фантастики. Желатин-глицерин в пропорции один к четырем, жестяной поддон, валик и анилиновые чернила — проще паренной репы, доступно даже ребенку. Одного оттиска хватает примерно на сотню копий, качество хромает, но люди пользуются.
-Придется теперь нам заняться бакалейщиками, -озвучил первые выводы из полученной информации жандарм, -А по следующему вопросу... как?
-Поляки может быть и слегка чокнутые, но они не придут в фотографическую студию в национальных костюмах, с оружием в руках и знаменем своей, как ее — Ржечи. Я таких идиотов в Питере не встречал и вряд ли они вообще в природе существуют.
Остальные пункты в списке внимания не стоили, на них ответы однословные и однозначные , в этом мире Александр... нет, не привлекался, не участвовал и пока даже в мыслях не собирается и так далее. С прошлым он решил покончить, выстрел в капитан-исправника стал последней точкой в его затянувшейся карьере бандита.
Уже покидая кабинет на втором этаже он вспомнил, что все же доводилось ему видеть раз в Питере людей в кунтушах и с револьверами. Вот только там в трактире на Сенной были не повстанцы, и оружие они открыто не носили, и вряд ли рожи свои станут перед объективом фотоаппарата 'светить' добровольно.
Придя домой он сразу понял, что-то случилось неприятное... кто-то наверху плачет навзрыд, не слава богу опять. Сначала он решил, что просто затянувшаяся 'холодная война' между его девчонками переросла в горячую и Катерина не выдержала и отлупила Машку, что он давно бы уже на ее месте сделал. Однако первое предположение оказалось неверным на лестнице он встретил Машку, видимо, его здесь поджидавшую.
-Это все Катька твоя виноватая! -не удержалась и наябедничала 'мелкая'.
Совсем плохо, значит беда стряслась либо с Катей, либо с тем, кого ее послали встречать на Николаевский вокзал. Так и оказалось, но сначала в Катьку он чуть ли не силой влил стакан холодной воды, иначе говорить с нею было невозможно.
-Евгения вашего... солдаты забрали на Невском! -Катя опять в слезы, и прижалась лицом к груди Александра, ребенок еще в сущности, хоть уже и замуж можно выдавать девку по местным понятиям.
Еще стакан воды налит, пусть пьет и восполнит сильную потерю жидкости в организме. Из-за двери осторожно, хитрой зверушкой, выглядывает Мария, придется начать допрос с нее, а там может и 'старшая' отойдет от потрясения и что-нибудь расскажет.
-Поди сюда егоза. Давай выкладывай мне, что стряслось, где Женька мой?
-Мы по Невскому шли, а там офицерик с саблей Катьку хвать за попу, а твой его в реку за то покидал! Мент к ему и дворники с им, 'держи' кричат, наш фараона в морду — 'на', и мента завалил с копыт, а дворники спугались и ноги сделали. Опосля солдаты набежали и повязали твоего!
Маша показала, как конкретно было 'на', махнув кулачком, целясь в голову воображаемого противника, хук справа вроде? Заметно, что свой словарный запас расширила изрядно Мария за последнее время, вот только качество страдает. Придется теперь Александру следить за собой, за языком, 'мелкая' от него набралась жаргона, а не от Кати.
А текущая обстановка, печаль... рано Евгений Яковлевич в Питер пожаловал, надо было ему пожить месяц-другой в Казани и привыкнуть к реалиям второй половины века девятнадцатого в обстановке более спокойной, столица пока не для него.
Катя перестала рыдать, вытерла платочком слезы, и всхлипывая, рассказывает по порядку. Встретили они с Марией 'нашего человека', сели на извозчика и поехали домой. Надо же такому случиться, Евгений — коренной ленинградец, или теперь — 'питерец' и захотелось ему на изменившийся за сотню лет с лишним в обратную сторону родной город посмотреть. Так они и оказались на Невском проспекте, где отпустили 'ваньку желтоглазого', и двинулись легким шагом вдоль набережной. Не прошли они и двадцати метров, как на девушку орлом налетел щуплый юноша в парадном офицерском мундире и при холодном оружии, так по крайней мере девчонкам показалось, они в чинах и знаках различия не разбираются толком, они в армии не служили. Без особых церемоний не совсем трезвое 'их благородие' сходу принялось грубо лапать Катюшу за разные интимные части тела, и далее последовало заманчивое предложение — 'Пошли в нумера!'. Евгений Яковлевич вежливо отцепил это карикатурное подобие офицера, или скорее — 'офицерика', как правильно Машка определила, от спутницы своей, слегка его встряхнул и сделал словесное внушение скорее короткое, чем 'кроткое'.
-Охренел сопляк?! -примерно так он тогда выразился, Евгений мат употребляет он редко, а тут еще и девушки рядом стоят.
Чего с него взять с нашего 'пряника' Жени, воспитание старое советское, а не 'светское', прогибаться буквой 'зю' перед господами не научили парня ни родители, ни школа, ни жизнь.
Обиженный в лучших чувствах молоденький гвардеец с размаха влепил 'хаму' смачную пощечину и спустя секунду или две оказался в холодных водах реки вместе с сабелькой, каской, портупеей и прочими блестящими геройскими побрякушками, только шпоры 'малиновый звон' в воздухе мелькнули. Стояли они оба, 'хам' и 'аристократ' как раз возле ограждения лицом к лицу, весовые категории разные, и совсем не в пользу юнца, дело техники и желания.
