— И, пожалуй, Ульратачи тоже с собой прихватите, — добавила она после секундного раздумья.
К шаману, стоящему с безучастным видом недалеко от дверей, метнулась Дивеева. Похоже, Магаде просто ждал, пока там толкучка прекратится, вот и не успел сбежать. Хотя, похоже, он и не думал прятаться.
Зато княжна немедленно сделала ему какое-то внушение, после чего подошла к Пете:
— Птахин, я на вас рассчитываю. Расскажете потом подробно, о чем будет ректор говорить. Так что слушайте внимательно. Какое возмутительное происшествие! Не удивлюсь, если Государь комиссию пришлет — разбираться. Так что ничего не упустите! Понятно?! А я пока в госпиталь наведаюсь.
— Не повезет же кому-нибудь на ней жениться, — подумал Петя, но мысли свои оставил при себе. Даже не стал напоминать, что она ему не начальник. Просто промолчал.
В кабинете ректор оказался не один. С ним вместе был знакомый Пете опричник — Трифонов. То, который его из Песта в Академию вез, и единственный из опричников, с кем у него отношения не сложились совсем. Хотя, возможно, тут время знакомства свою роль сыграло. Для Трифонова Петя был слабосилок, которого он в Баян для статистики вез. А для остальных — молодой маг, окончивший только первый курс, но уже успевший многого добиться.
Все равно, он бы предпочел другого опричника у ректора увидеть. И что он в Баяне забыл? Остальные все в столицу спешили, до возвращения в свои губернии о себе напомнить и вопросы порешать.
Трифонов сидел сбоку от стола ректора. Возможно, на том же стуле, что и Левашов до него. Только сидел совершенно по-другому. Вальяжно. Словно это он — хозяин кабинета. Наверное, просто на стол, закрыв собой генерала, он уселся бы с тем же выражением.
Однако совещание (расследование?) вел все-таки ректор. Опричник же довольно долго молчал, но молчал с таким видом, что именно он контролирует ситуацию и готов в любой момент вмешаться, если того потребуют обстоятельства.
— Сорокин, доложите! — Ректор говорил, не повышая голоса, но так, что если бы в его кабинете были мухи, они замерзли бы на лету.
— Ваше превосходительство, — Обычная вальяжность с майора слетела начисто: — Согласно утвержденному вами расписанию, мы с Новиковым и Глоком проводили второй сеанс посещения всем первым курсом маготрона. Первое посещение, в ходе которого все первокурсники получили минимальную нагрузку, прошло без эксцессов. На основании его, а также анализа потенциала вновь поступивших кадетов с помощью артефактов и наблюдений преподавателей, в точном соответствии с регламентом, были сформированы группы по шесть человек, внутри которых все были примерно равны по силам.
Щеглов слегка морщился, когда Сорокин ссылался на регламент и его, ректора, распоряжения, но молчал. Только один раз отметил:
— Группы для маготрона вы формировали сами.
Тут уже запнулся майор, но после секундной паузы продолжил рапортовать тем же бодрым голосом.
— То есть получается, — подвел итог его выступления ректор: — никто не виноват, все работает, а три кадета разом умерли, подчеркиваю, умерли, а не выгорели, безо всякой причины.
— Как же, причина есть, — подал голос Трифонов: — Черный дух Абасы пришел и всех убил. Именно так, кадет Ульратачи?!
Голос был полон сарказма.
— Да, — совершенно спокойно ответил молодой шаман: — Только он не пришел, он всегда там жил. Просто пробудился.
— Так не вы ли...,— начал было опричник, но сам себя прервал: — Вы нам тут мистику не разводите! За вас такие люди просили..., а вы мне сказки рассказываете. "Легенды и мифы Дальнего Востока". Лучше помолчите, если сказать нечего.
— Но, позвольте, — забеспокоился Сорокин, которому очень не хотелось становиться главным виновником произошедшей трагедии: — Маготроны используются в Академии много лет, Глок такие занятия каждый год ведет, но подобное случилось впервые. И как раз тогда, когда на сеансе был кадет Ульратачи. И он единственный, кто не пострадал.
— Я понимаю вашу мысль, — Щеглов решил вмешаться: — "Post hoc ergo propter hoc" (* после этого, значит по причине этого — латынь), но это не всегда верно.
Было заметно, что ректору очень не хочется ни сдавать своих, ни ссориться с опричником:
— Надо сначала понять, что, вообще, произошло. Что скажут целители? — Он окинул взглядом присутствующих и выбрал старшего по рангу: — Ваше слово, Николай Васильевич.
Игумнов пожевал губами:
— Ну, ваше превосходительство..., — С самого начала в лаборатории присутствовали только Новиков и Птахин. Они же и стали первую помощь пострадавшим оказывать. Я же только к концу успел. В тот момент кадет Тормасов находился в состоянии клинической смерти, но ни он сам, ни его энергосистема серьезных повреждений не имели. Примененные мною заклинание "реанимации" и срочное заполнение его хранилища и каналов "жизнью" вернули его к жизни. Извините за невольный каламбур. Дальше — "здоровый сон" и, я надеюсь, в госпитале он окончательно восстановится.
— Почему же вы не поступили также с другими кадетами?
— К сожалению, к моменту моего прихода трое кадетов были безоговорочно и окончательно мертвы. Заклинание "реанимации" не оказало никакого воздействия, а все попытки наполнить их хранилища энергией были неудачными. Удалось спасти только тех кадетов, которым с самого начала оказывали помощь Новиков и Птахин.
— Снова вы Птахина поминаете. "Наш пострел везде поспел", получатся? Но, раз маг четвертого разряда Новиков еще не подошел, давайте, послушаем кадета второго курса. Рассказывайте, Птахин.
Петя немного стушевался, но, с помощью наводящих вопросов ректора рассказал все, что видел и чувствовал.
— То есть вам показалось, что каналы Тормасова были чем-то закупорены?
— Или заполнены чем-то мне неизвестным.
— Я же говорил, дух Абасы, — тихонько проговорил Магаде, но его услышали. Опричник поморщился, ректор просто проигнорировал, продолжив расспросы Пети:
— И куда вы дели эти "пробки"? Как я понимаю, маг жизни Игумнов их не обнаружил.
Пете почему-то совершенно расхотелось откровенничать. В голосе Щеглова стал появляться какой-то нездоровый интерес, да и опричник оживился.
— Не знаю. Я их сначала пытался продавить, но моих сил не хватило. Тогда я их на себя потянул, и они исчезли.
— В себя втянул? Как все просто. А Новиков не додумался?! — Что-то восхищения Петиной находчивостью в голосе генерала не слышалось.
— К моему стыду, действительно, не додумался, — оказалось, Новиков успел присоединиться к собранию: — Я долго и почти безуспешно пытался влить "жизнь" в хранилище и каналы кадета Гирса, и дело пошло только когда ко мне присоединились коллеги. Вот тогда втроем только сумели буквально пропихнуть "жизнь" в его хранилище. И только после этого стали действовать реанимационные заклинания.
— Какого сейчас состояние кадета?
— Жить будет. Но энергосистема довольно сильно повреждена. Не фатально, должна восстановиться, но пока от посещений маготрона ему лучше воздержаться.
— А вы что скажете, Глок?
Опрос свидетелей (участников? подозреваемых?) продолжался еще довольно долго. Причем основными были две темы. Целители строили и опровергали гипотезы, что же именно произошло в маготроне, а остальные пытались переложить ответственность за случившееся друг на друга.
В конце концов лишних (в том числе и Петю) из кабинета выгнали, так что чем все закончилось, он не узнал. Зато перехватил Ульратачи (его тоже выгнали из кабинета) и попытался прояснить некоторые вопросы для себя.
— Магаде! — Петя остановил молодого шамана, который, впрочем, никуда особо не спешил. Он, вообще, почти не реагировал на внешние раздражители в виде преподавателей или прочих кадетов. Или старался это делать. И, надо признать, с каждым днем это получалось у него все лучше и лучше.
Но так как Петя полностью перегородил ему дорогу, сбавить ход все-таки пришлось.
— ?
— Ты ведь в давилке уже два раза был. В первый раз никакие духи не приходили?
Ульратачи ответил не сразу. Причем, похоже, думал он о том, а стоит ли отвечать. Но все-таки решил поддержать разговор:
— В первый раз только мой Дьяо приходил.
— Сам пришел, или ты вызвал?
Вот тут шаман задумался, похоже, по существу вопроса:
— Кажется, сам пришел. Никогда о таком не слышал. Или я случайно вызвал? Не помню.
— Но это был самый обычный Дьяо?
— Это был мой Дьяо! — Магаде, похож, обиделся: — Заведи своего, тогда и называй его обычным.
— Научи!
— Зачем? — Было не вполне понятно, что значит это "зачем". Зачем это нужно Пете? Или зачем это нужно самому Магаде.
— Интересно мне. Потом, я же твоего Дьяо вижу, может, у меня тоже способности шамана есть?
— Не со мной надо разговаривать, а с дедом. А он не со всяким разговаривать будет.
Петя напомнил, что с одним шаманом он уже знаком и вполне неплохо поладил. Не просил научить только потому, что не знал, что это возможно.
— И сейчас не знаешь. Узнаешь, с дедом поговоришь, он разрешит, будешь учиться.
Все это было сказано ровным спокойным голосом.
— Тебя дед научил так говорить?
Судя по еле заметной тени, пробежавшей по лицу молодого шамана, именно так дела и обстояли. Запретил ему дед кого-либо чему-либо учить.
Но, возможно, строгий запрет тяготил самого Магаде. Поэтому он еще добавил, причем уже другим тоном:
— Кристалл большой на груди ношу. Дед дал. Без него и я духа вызвать не могу. Как такие кристаллы делать, не знаю. Думал, может, здесь научат?
Вот как? Шаману, оказывается, для вызова духа специальный амулет нужен. Или даже артефакт. Но в амулеты заклинания внедряют. Это что получается, духа шаман заклинанием вызывает? Или дух и есть заклинание, только очень сложное? А как же тогда Петиного знакомого шамана дух рыси подрал? Раны очень напоминали следы от обычных когтей.
Ничего непонятно. Самое обидное, похоже Магаде тоже ничего не понимает. То есть использовать амулет он умеет, а вот принципы его работы не знает. И в лоб спрашивать бесполезно. Придется исподволь.
В результате Петя проводил шамана до казармы, попутно рассказывая, как изготавливаются амулеты в Академии. И даже одну "лечилку" подарил. У него еще есть, а если потребуется, Трегубов поможет еще изготовить. Кристаллы у Пети свои есть.
Только вопрос. Надо ли с артефактором по поводу своих мыслей о духах шамана советоваться? С одной стороны, тот к Пете неплохо относится и, вообще, человек отзывчивый. С другой — очень хотелось самому понять, какие возможности ему может дать обнаруженная способность видеть духов. Остальные-то их, похоже, не видят. Кроме Магаде, естественно.
После всех переживаний Петя решил сегодня больше не тренироваться. Хватит с него. Лучше в клуб сходить. А то — деньги заплачены, а был он в нем только один раз, да и то почти сразу был оттуда Левашовым на дежурство отправлен.
В клубе было... никак. Полтора десятка старшекурсников преимущественно играли в карты. То есть играла где-то половина из них, остальные сидели в той же комнате, беседовали между собой и как бы лениво посматривали в сторону играющих. У многих в руках были бокалы, причем не похоже, чтобы с лимонадом. Некоторые курили, хорошо хоть не опий. Но, в целом, все старательно изображали тихий вечер в клубе аристократов. Петя себя сразу же почувствовал не в своей тарелке.
А где же девушки? С этим вопросом он обратился к одному из относительно знакомых третьекурсников, сидевшего отдельно и наблюдавшего за игрой. Вроде, он без особых фанаберий, нос не слишком задирает.
— Так сегодня же карты, — Удивился тот: — Какие девушки? Разве что выиграет кто крупно, тогда бл** пригласит. Ты сам-то играть собираешься? Я партнеров для "виста" жду, в "фараон" не слишком люблю. Но если не придут, присоединюсь к остальным. А ты?
А Пете стало совсем неинтересно. Какая-то неправильная тут игра. Что ни делай — одни расходы. Было бы понятно, если бы только в случае проигрыша. Но тут и с выигрышем могут так заставить проставиться, что в минус уйдешь. Девушек другим оплачивай! Тут в сто рублей можно не уложиться. И даже если в игре при своих останешься, все равно, хотя бы бокал с чем-нибудь взять надо. А цены в буфете... Причем на вино, ситро и пиво, практически, одинаковые. Обдираловка! Нет, он может себе позволить, но не так воспитан, чтобы от этого удовольствие получить.
— Нет, я не умею, — Петя решил пресечь поползновения привлечь его к игре на корню: — Не в смысле играть, а себя контролировать. Руки сами собой карты метят. Не ногтем, магически. Одна сдача, и я уже всю колоду знаю. С такими умениями хорошо с шулерами в дороге схлестнуться, а со своими — лучше не садиться.
— Правда? Покажи!
— Зачем тебе? Во-первых, я только "жизнью" владею, ею и мечу. Ты, все равно, ничего не увидишь. А во-вторых, лучше не учись плохому. Всех партнеров по картам потеряешь. Лучше скажи, когда танцы будут?
Молодой маг был слегка озадачен, но на вопрос ответил:
— Раз в неделю, вечером перед выходным. Ну а карты... Все-таки, покажи. Я сейчас колоду достану.
— Давай в другой раз. Все равно же, говорю, ничего не увидишь. Вот, — Петя провел пальцем по поверхности стола: — Я на столешнице десять пик изобразил. Еще часа три продержится. Можешь любого "жизнюка" спросить. Или своей магией то же самое потренируйся делать. Но я уже говорил, не советую.
На лице кадета отразилась внутренняя борьба. С одной стороны хотелось убедиться, что Петя не соврал. С другой — делиться со всеми подобным знанием тоже не хотелось. Умеешь так делать, не умеешь — заподозрят, не отмоешься. Но и научиться хочется...
Оставив случайного собеседника размышлять, Петя пошел на выход. Не удалось вечер в женском обществе провести. Придется опять магией заниматься. Хотел пропустить — не получилось. Высшие силы против.
— Или шаманские духи в качестве их, — Хмыкнул он: — Что же они все-таки из себя представляют?
Шанс познакомиться с ними поближе ему выпал уже через день. При следующем посещении давилки.
На сей раз в лаборатории собралось, не сказать, "все начальство", но куда больше преподавателей, чем обычно. Сорокин, Глок, почему-то Левашов и Стомин (Филмаг), прекрасная помощница ректора — Наталья Юрьевна и опричник Трифонов. Целители были представлены Новиковым с двумя помощниками и Игумновым.
Вначале все шло штатно. Ну как "штатно"? Двое первокурсников "сгорели", не выдержав сеанса. Но оба были живы, так что никого из преподавателей это не взволновало. Естественный отсев, который только начался.
В отличие от начальства, первокурсники явно психовали, но их никто не успокаивал. Одна Дивеева подошла к Пете:
— Это тот самый отсев, о котором вы говорили?
— Да. Главное в давилке — обойтись без истерик, и спокойно гонять энергию по каналам, равномерно их насыщая. У вас, вообще, проблем быть не должно.
Княжна кивнула и отправилась вправлять мозги тем, кому еще предстояло посещать артефакты.
Преподаватели на ее самоуправство внимания не обращали, а вот между собой о чем-то спорили, старательно приглушая голоса. Довольно жестко. Наконец, к Пете подошел Левашов:
