— У меня тоже сомнения на этот счет, — согласно кивнула Мелисса. — Какое теплое воссоединение? Что я скажу своему братцу? Привет, я твоя сестра. Мы не знакомы, потому что твои родители фактически принесли меня в жертву, пытаясь защитить тебя, а потом дали коленом под зад и отволокли в приют. О, классный шрам! Это подарок от моего папеньки. Кстати, он помог твоим родителям отправиться к праотцам. А жив ты только благодаря мне. Беседа получится в высшей степени конструктивная! Мы, несомненно, сразу воспылаем любовью друг к другу!
— О, безусловно. Большой, чистой и трепетной, — фыркнул Северус.
— Что до сторон, — сказала девочка, — они меня не устраивают. Обе. Хотя я и не желаю зла ни Гарри, ни Лорду. Кровь — не вода, как говорит Уизли. Проблема в том, что и устраниться не получится.
— Это правда! — согласился Снейп. — На сегодняшний день я вижу два варианта использования тебя директором, которые превосходно комбинируются. Первый, по-прежнему, элемент кровной защиты.
— А второй? Смертница-фанатичка? — поинтересовалась девочка.
— Верно. Дублер. Тебе популярно, на пальцах, объяснят, какой монстр твой отец. Парселтанг в анамнезе, малыш? — спросил Снейп и, дождавшись кивка, продолжил. — Стало быть, поведают, что и ты чудовище. А значит что? Правильно, нужно непременно доказать всем, включая милого братца, которого к тому времени наверняка настроят против тебя, что ты белая и пушистая.
— И когда Лорд возродится, — продолжила его мысль Мелисса, — я с криком 'Банзай' должна буду броситься на него и снести ему башку? А потом двинуться от расстройства и собственноручно сделать себе харакири над хладным трупом родителя? Прекрасный план!
— О, да. Дамблдором можно только восхититься! — хмыкнул Снейп.
— Ты, я так понимаю, смертник номер раз?
— Да уж, мне выжить будет весьма проблематично. Хотя, мы еще посмотрим, кто в итоге умрет. Тебе я просто не позволяю, да и сам побарахтаюсь. Хотя с пространством для маневров у нас туго: у тебя ритуал, у меня обет. А вот время еще есть. По моим внутренним ощущениям, лет семь...
— Максимум восемь. Только вот твой обет... — начала рассуждать девочка. — Его же лишь Дамблдор может снять. Может... обмен?
— На что? — скептически хмыкнул Снейп. — Только на долг жизни, а он вряд ли так подставится. Ты на род-то претендовать будешь?
— На три, — ответила девочка, размышляя о том, что необходимо изучить вопрос о долге жизни, вдруг можно будет попытаться организовать его и искусственно.
— Ну, Слизерин, само собой. А еще?
— Гонт и Певерелл, средняя ветвь.
Снейп тихонько присвистнул.
— Тогда надо готовиться. Как минимум совершать все сезонные магические ритуалы. Хоть ты и истинный первенец, но все же незаконнорожденная полукровка. Шансы повысить не помешает.
— Скоро Самайн. Научишь меня ритуалу разжигания огня?
— Почему бы и нет! — усмехнулся Снейп и подумал: 'Может, и сам заявлю о правах на род Принц. Попытка не пытка. А родовые способности лишними точно не будут!'
Какое-то время они молчали, а потом Мелисса задумчиво сказала:
— И еще... Я бы хотела побывать в Годриковой Впадине.
_______________
(1) Кумбайя — песня на креольском английском о братстве и духовном единении.
ГЛАВА 25
Викторианский роман
Старая согнутая женщина с редкими седыми волосами, собранными в жиденький хвостик, переходила из комнаты в комнату, дотрагиваясь до многочисленных колдографий, расставленных повсюду. Это был каждодневный ритуал, даже, можно сказать, труд, уже на протяжении сорока трех лет. Ей казалось, что пропусти она хоть одну, то с человеком, изображенным на них, непременно случится что-нибудь плохое. Хотя куда уж хуже?
Батильда Бэгшот на секунду замерла, подслеповато вглядываясь в изображение красивого, статного юноши лет семнадцати, заразительно смеющегося и посылающего ей воздушный поцелуй. Сморщенными губами она прикоснулась к колдографии, а потом, вернув карточку на место, поспешила в следующую комнату, переступая через гору разбросанного тряпья.
Со вздохом она оглядела пыль и грязь, которыми зарастал ее уютный когда-то коттедж. Ну да ничего не попишешь. Дом немаленький, обойти его нужно весь, а путь с каждым годом занимал все больше времени. И на уборку сил уже не оставалось. Да и желания не было даже палочку в руки взять, не то чтобы наколдовать несколько простеньких бытовых заклинаний. Не для кого стараться. Да и незачем.
Да знает она, что ее состояние от нормального далеко. Да и Гризельда Мэрчбэнкс, лучшая подруга практически с самого рождения, уже сколько лет это повторяет. Даже диагноз поставила, магловский. Так и сказала: 'Тильда! Ты похоронила себя заживо! Ты страдаешь от ОКР(1)'. Заумно, но такое у нее хобби: магловскую литературу почитывать и их же университеты заканчивать. Вопрос о страданиях, конечно, спорный. А про 'похоронила заживо', пожалуй, в точку.
Эх, Зельда-Зельда. Вот уж кто, в самом деле, живчик. Всегда была, есть и останется. У самой шило в одном месте и других им постоянно тыкает. Именно Гризельда решила уехать из Пруссии в Англию, да и ее, Батильду, потянула за собой. Хотя переезд был единственным возможным вариантом.
Их отцы, давние друзья и соседи, представители обедневших, хотя и чистокровных семей, были не в состоянии обеспечить им, младшим — четвертой и пятой — дочерям, даже поступление в магическую школу. Что уж там говорить о приличном — да хоть каком-нибудь! — приданом. Это сейчас, после трех войн, двух магловских и одной магической, волшебная Германия вынуждена 'импортировать' невест и женихов из-за границы, чтобы избежать вырождения, а тогда, в середине девятнадцатого века, молоденьких и — чего уж греха таить! — не слишком хорошеньких бесприданниц, как они, было столько, что цена им была десять кнатов за пучок.
Что касается магического образования, девочкам были предоставлены старые конспекты и учебники, а родители и старшие сестры изредка отвечали на сложные вопросы. Как ни странно, они превосходно справились и СОВы и ТРИТОНы при министерстве магии Пруссии сдали блестяще.
Общее же образование, после длительных дебатов обе семьи решили отдать на откуп маглам — дешево, то есть бесплатно, и сердито — и нашли девочкам гувернантку. Ну, в смысле, как 'нашли'? Похитили, опоили зельями, а через несколько лет сказали спасибо и с прощальным Обливиэйтом отпустили на все четыре стороны. Чего они не предусмотрели, так это того, как именно эта неплохо образованная магла, оказавшаяся ярой сторонницей эмансипации женщин, может повлиять на девочек. А между тем ее взгляды нашли горячий отклик в их душах. О стандартном женском счастье две эти инженю-эмансипе(2), больше не мечтали, а вот о самостоятельности и успешной карьере — постоянно.
Именно поэтому после совершеннолетия и получения дипломов девушки и сбежали на Альбион, в спешке роняя башмаки. Магическая Пруссия была настолько консервативна в отношении женщин, что чопорные англичане казались просто прогрессистами. Немцы же четко, до последней буквы, соблюдали правило четырех 'К'(3), и на родине молодым, хорошо образованным девушкам светило мало.
Как ни странно, расплаты за побег не последовало: ни проклятий, ни изгнания из рода, ни-че-го! Вслед беглянкам послали лишь сов с обещанием всех небесных кар, если в их изуродованные интеллектом головы только закрадется мысль о браке с маглом, грязнокровкой или предателем крови. Девушки на это только фыркнули: вот уж куда они не собирались, так это замуж. Во всяком случае, в ближайшие лет десять. А вот фамилии на более привычные британскому уху поменять пришлось.
Уже потом, с высоты прожитых лет, они поняли, что после их побега родители, скорее всего, облегченно выдохнули, смахнули несуществующий пот со лба и скромно откупорили бутылку Огденского, так как на банкет с финальным фейерверком просто не было средств. Гора ведь с плеч: лишние рты не кормить, приданое не собирать!
В Англии Батильда начала свой путь учителем истории магии в Хогвартсе, а Гризельда младшим методистом отдела образования министерства магии. Неожиданно карьера у них пошла. Уже лет через пятнадцать Батильда, оставившая преподавание, была весьма уважаемым ученым и автором постоянно переиздаваемого учебника, а Гризельда, разработав несколько методик обучения магов по типам крови (за педагогическое образование, кстати, спасибо Оксфорду), стала начальником отдела и бессменным председателем экзаменационных комиссий СОВ и ТРИТОН.
Батильда скривилась, подумав о своем учебнике и методичках Гризельды. Кому все это теперь нужно? От труда ее жизни остался убогий кастрированный огрызок, с обложки которого она давно требует убрать свое имя, а методики Гризельды считаются ретроградскими. Нельзя, видите ли, делить магов по происхождению, все должны быть в равных условиях. А то деток огорчает, что кому-то доступна высшая магия, а кто-то Люмос еле вымучивает.
Она хмыкнула, вспомнив, как несколько лет назад на заседании в министерстве при обсуждении школьной программы Гризельда со свойственной ей прямотой орала Дамблдору, выступавшему за очередное упрощение, что, в таком случае ему следует мочиться сидя, а то они в неравных условиях, что ее очень огорчает. А потом попросту хлопнула дверью, заявив, что последний приличный волшебник на ее памяти выпустился из Хогвартса в 1978 году, причем не благодаря, а вопреки, а это недоразвитое поколение Дамблдор будет аттестовать сам.
Шаркая ногами, Батильда подошла к замурзанному окну, с трудом пропускающему свет, послюнила палец и провела по стеклу, размазывая грязь. Теперь через него можно было увидеть сад, неухоженный и дикий, и покосившийся коттедж.
Она как сейчас помнит, как в этот дом переехала Кендра Дамблдор с двумя мальчиками, Альбусом и Аберфортом. Как же давно это было! Она напекла тогда пирожков и пошла знакомиться. Ну да, познакомилась. Открыла ей брюнетка с пронзительными черными глазами с невозмутимым, даже суровым лицом, в чертах которого явственно угадывались следы индейской крови. Впрочем, расисткой Батильда никогда не была и с улыбкой начала свою приветственную речь. Договаривала она ее уже в захлопнувшуюся перед носом дверь. Неприятно, но навязываться Бэгшот не собиралась. Развернулась и ушла. И лишь иногда поглядывала в окно на соседский участок.
А детей-то у соседки оказалось трое! Была еще дочка. Только она ее почему-то прятала и выводила на улицу только поздно ночью. Естественно, Батильда навела о соседях справки через министерство, используя свои связи и возможности Зельды. А там оказалась такая история!
Кендра переехала в Годрикову Впадину из Насыпного Нагорья после того, как ее муж, Персиваль, убил трех мальчишек-маглов. За что — никто так и не узнал: на суде он молчал, как рыба. Ну и отправился на пожизненное романтическое свидание с дементорами. А девочка, Ариана, по документам в министерстве числилась сквибом. Как же! Сквиб!
Помнит Батильда, как проснулась от дикого крика и, выбежав на крыльцо в одной ночной сорочке и с палочкой в руке, увидела факелом горящую Кендру, мечущуюся по своему саду. А Ариана стояла под липой и лишь пальчиком на маму показывала. Девочку тогда уволок прибежавший Аберфорт, а сама Батильда еле успела потушить Кендру.
Притащила ее тогда в свой дом, положила в гостевую спальню и несколько дней зельями поила да ожоги залечивала. В Мунго Кендра ехать категорически отказалась. Оно и понятно. Потому что следом, но в отделение для душевнобольных, отправилась бы и Ариана. Вот только девочка бы оттуда никогда не вышла.
Все те дни, что Кендра провела у Батильды, она вываливала на нее свою жизнь: сначала в бреду, а потом уже в здравом уме и твердой памяти. Видимо, припекло: с сыновьями-то не поделишься наболевшим, дети еще.
* * *
Кендра родилась в Америке. Она была метиской, индианкой по матери, хотя и выглядела как индианка чистокровная. Годам к семи у нее случился первый магический выброс. Родители волшебниками не были, но если для матери ее способности были великим даром, поскольку индейцы 'говорящих с духами' уважали и берегли, то отец-пуританин, весьма религиозный человек, воспринял все очень и очень плохо. Кендру от отцовского суда Линча спасла собственная мать, попросту пырнувшая разъяренного мужа ножом в живот.
После этого они несколько лет безвылазно сидели в родном племени матери, скрываясь от всех и вся. Индейцы приняли бывшую соплеменницу с полукровным ребенком только из-за способностей Кендры, которую взялся обучать шаман. Старалась девочка неимоверно, а вот дар у нее оказался не слишком сильный: немного целительства и чуть-чуть предвидения. К некромантии и стихийной магии таланта не было в принципе. Ценность ее для индейцев падала в геометрической прогрессии, поскольку влиять на погоду она была не в состоянии, на урожайность маиса тоже. А самое главное, не могла говорить с духами предков.
В общем, когда Кендре исполнилось одиннадцать, их вежливо попросили на выход. Ушли они в никуда и с пустыми руками. Впрочем, нет. Кендра унесла с собой несколько тетрадей из грубой бумаги, где скрупулезно описала все целительские и некромантические ритуалы племени, ловец снов и маленький кожаный барабан.
Помыкавшись по городам и штатам, они, а точнее, Кендра, привлекли внимание созданного после гражданской войны министерства магии США. Девочке приобрели дешевую волшебную палочку и определили во вновь открытую Салемскую школу. Отношение к маглорожденной волшебнице с примесью индейской крови было отвратительным, стандартные экзамены в конце пятого года она сдала скверно, поэтому продолжить обучение на казенной основе не получилось. Мать ее к тому времени уже скончалась, а брать на себя ответственность за шестнадцатилетнюю девушку никто не собирался, поэтому Кендру быстренько эмансипировали.
Она устроилась горничной в гостинице в магическом квартале Нью-Йорка. Впрочем, это было куда больше, чем она рассчитывала. Гостиница приличная, платят неплохо, под юбку никто не лезет. Жить и... ну, если не радоваться, то уж точно не плакать.
Возможно, она бы так и прожила свою жизнь и умерла старой девой, если бы через двенадцать лет в той же гостинице не познакомилась с английским чистокровным волшебником Персивалем Дамблдором, который предложил ей руку и сердце. Он ей показался чудным. По любым меркам, чудным. А как еще можно назвать человека, который, делая предложение женщине, мотивирует свое желание не любовью и страстью, пусть даже мифическими, а вероятностью произведения на свет удачного потомства? Особенно первенца. По его заверениям, на уровне если не Мерлина, то основателей школы Хогвартс.
Правда, он, по его же собственным словам, ученый. Пусть немного помешанный на экспериментах по увеличению магической силы, но кто бы отказался? Кроме того, Персиваль был на двадцать с лишним лет старше нее самой, и все его странности Кендра списывала в основном на разницу в возрасте и, как следствие, в восприятии окружающего мира. К тому же, чего скрывать, семью хотелось! В общем, предложение она приняла и в Англию переехала.
Первое время Кендра была вполне удовлетворена своим выбором. Жили они, правда, небогато — аристократом муж не был, да и все свободные деньги тратил на свои исследования, которые, как оказалось, не были нужны никому, кроме него самого, — но всяко лучше, чем она в Америке. Кроме того, Персиваль был очень и очень мил и заботлив. До рождения первенца. Нет, Альбус был смышленым и способным ребенком, но — увы! — Мерлин не задался. Аберфорт разочаровал мужа еще сильнее. А вот Ариана сначала порадовала: ранние и довольно сильные стихийные выбросы.
