Белль с трудом оттащила меня от зеркала и усадила в купальню. Тело сразу обняла ласковая водная стихия, окружая магией исцеления и ароматами трав. После ужаса представшем передо мной в зеркале, разом навалилась такая апатия, я уже не замечала как асура поливала мне на голову воду и мыла мои спутанные короткие волосы. Их наверное отрезали, что бы они окончательно не превратились в мочалку и не мешались.
— Почему ты возишься со мной? — неожиданно даже для себя спросила я девушку асуру.
— Потому что вам это необходимо.
— И тебя никто не заставлял?
— Нет. Принцесса, это честь состоять при вас. Для любого из асур вы как богиня, давшая им то что не мог ни кто. Вы подарили нам бессмертие, и теперь любой из нас ваш верный подданный. Когда Наследник объявил что вам нужна горничная, многие были готовы поспорить за эту милость. Но он выбрал меня.
— Почему? — Вышло немного ревниво. Лечиться пора.
— Мы знаем друг друга очень давно. Я ведь дочь Асурендры и часто бывала в высшем обществе. Думаю вам стоит сказать сейчас, я ведь когда-то была в числе тех кого прочили в невесты будущего Владыки Царства Варуны.
С минуту я подумала над словами асуры, и высказалась:
— Эх, Белль, как я тебе завидую. Легко отделалась.
— Когда?
— От кого. Мне вот теперь всю жизнь мучиться с этим клыкастым нахалом.
— От нахалки слышу! — послышался голос со стороны двери, через которую ввалился демон. — Как ты себя чувствуешь?
— Как будто меня долго жевали, а затем выплюнули. Что со мной произошло? Как я вообще умудрилась выжить после такого?
— Расскажу все что знаю вечером. Сейчас тебе надо отдохнуть.
Данте вынул меня из купальни, Белль помогла завернуть мое тощее тельце в большой мягкий халат, и уже вдвоем они пересадили меня на постель и заставили выпить какой-то бульон из большой чашки. Сразу после этого я благополучно уснула.
В Серебряном граде я проводила уже неделю, но ответа на поставленные вопросы от Данте так и не дождалась, он молчал как партизан.
Каждый день приходил Армен и придирчиво осматривал меня. Под его наблюдением и целительной силой, я действительно скоро начала поправляться, и не только здоровьем, но и весом. Хотя все еще выглядела тощим и заморенным цыпленком.
Данте проводил со мной каждый день и отлучался только по каким-то там государственным делам и то не больше чем на час. Время от времени, когда мне неожиданно становилось очень плохо, демон осторожно вдыхал в мой рот свою душу, которая после минутной задумчивости полностью растворялась во мне. Только тогда жгучая боль где-то в груди отступала, слабость полностью растворялись, и я снова могла спокойно дышать. Сам Данте старался всеми правдами и неправдами уйти от разговора на эту тему, хотя я и сама начала о многом догадываться.
Без души тело довольно быстро умирает. Ведь душа это не только вечный дух, дарующий людям и всем другим живым, а порой и не живым, характер, чувства, и силу, но и мощный источник энергии. Она собирает и аккумулирует мелкие частицы этой энергии рассеянные в мире, так нужные для жизни.
Мой организм, увлеченный восстановлением себя любимого, и здорово набалованный фениксом, расходовал свои силы очень быстро. Поэтому асуру и приходилось раз вдвое суток отдавать мне свою душу, несущую в себе достаточно энергии и временно готовую работать в чужом теле.
Слава богам, с обретением бессмертья, асуры не разучились проделывать такие фокусы.
Мой бедный чертенок, здорово он наверное намучился со мной.
Научиться жить без феникса я все так же не могла.
Взамен ему пришли голоса и воспоминания чужих жизней. Всех тех кто хоть однажды давал мне вдохнуть свою душу. Феникс ушел сам, оставив чужое во мне. Так что я могла наслаждаться порой пугающими видениями.
Это злило Данте, и я могла понять почему. Вместе с его, самыми сильными воспоминаниями, приходили чужие, в том числе и Хананеля. Демон каждый раз спрашивал что же я видела, а я не в силах ему солгать, делала очень больно напоминая о враге и сопернике.
Сопернике... Наверное даже для меня самой эти странные отношения останутся загадкой. Ненависть, душившая меня столько лет, прошла, подмененная жалостью к этому сильному, надломленному мужчине. Но и простить я не могла. Феникс же преследовал еще одну цель — привязать стального асура к себе покрепче. Да, Хананель оправдал его надежды — рискнул всем ради моей жизни. Феникс должен быть доволен. Хотя и Эзиана, так когда-то звали молодое божество, нельзя осуждать — он не понаслышке знал, что такое потерять возлюбленного, сам многократно убеждался.
И уж если быть честной, Данте мог вырвать из меня эти воспоминания и чуждую сущность, но результат мог бы выйти неожиданный. Ведь это стальной асур вытащил меня из пекла Аидого Пламени.
Очень скоро я заметила — стоит мне уснуть этот трудогилик куда-то сбегает. Так что недосыпание ярко сказалось на кругах под глазами и общей вялости самого демона. Я еще из вредности ему и днем спать не давала, отчаянно пытаясь поймать ночью. Только ничего не выходило, Данте упорно продолжал усыплять меня с помощью колдовства, а сам заниматься другими делами. Уж лучше бы нормально спал ночью, а все дела делал днем, как нормальный человек... или асур. Но нет, ему обязательно надо было сторожить меня, как будто я задумала что-то плохое.
В нелегком деле поимки загулявшего женишка, помогла моя верная саламандра, единственная кто чихать хотел на запреты Данте. Как-то в одну из подобных ночей она таки умудрилась меня разбудить, за что я была ей премного благодарна в эквиваленте одного сладкого пирожного.
Накинув на плечи халатик, я вышла на балкон и начала поджидать своего благоверного. Саламандра свернулась клубочком на моих коленях и сладко посапывала.
Он пришел, когда небо уже понемногу начало светлеть.
Не обнаружив меня на обычном месте, демон обежал всю комнату и только потом догадался выглянуть на балкон, где я уже заняла выжидательную позу. Окинув меня взглядом, Данте понял что это не сулит ему ничего хорошего и недовольно поморщился.
— Что ты здесь делаешь, родная?
— Свежим воздухом дышу. А тебе что не спиться милый?
— Вот прогуляться решил.
— И где же ты гулял? — лилейным голоском пропела я. — Целых шесть часов. Наверное пришлось далеко уйти. Или не далеко? К любовнице бегал?
— Лилит! — широко раскрыл глаза красавец асур. — Как ты могла подумать?
— Тогда может расскажешь где еще ты мог пропадать каждую ночь?
Данте поглубже вздохнул и наверняка пришел к выводу, что отпираться больше не получиться. Догадливый он. Вместо лишних слов асур уселся на высокий парапет и просквозил меня взглядом.
— У меня слишком много дел. Эта война... политика. Везде такая неразбериха твориться. В Вольске твоем тем более. И если с твоими родственниками еще как-то можно договориться, остальные асур ни в какую слушать не хотят, слишком уж их Хананель напугал. Конечно твой брат помогает мне в меру возможностей, но и у него они не безграничны.
— С чего бы ему помогать тебе?
— По-родственному. Я вполне доходчиво объяснил ему что являюсь твоим супругом, а разрешение на брак выдал еще ваш батюшка. Оказалось он подозревал нечто подобное. Но ваши подданные слишком напуганы. Так что приходиться объяснять — асуры не такие кровавые монстры как видятся.
— И самое время для подобных доказательств — ночь, — сделала я выводы. — Представляю, что подумала бы я прейди ко мне ночью такой типчик с рогами и хвостом убеждать что он вовсе не злой.
— Не утрируй, — засопел Данте, понимая что его версия разваливается.
— А как я еще должна понимать тебя? И эти твои шастанья по ночам. Тебе дня мало?
— Я не хочу оставлять тебя.
— А еще ты не хочешь ничего мне объяснять. Данте, пойми, я не маленькая. Таких дел натворила, что самой на луну выть хочется. Я хочу разобраться во всем. Раз и навсегда.
— Мы и сами не до конца понимаем что же произошло, — сдался он. — Разбуженное заклинание снесло вражеские ряды огненной волной. Но почему-то не тронуло не одного нашего человека или асура или эльфа, никого. А потом все закончилось. И ты умерла. Понимаешь, малышка, я чувствовал это. Чувствовал как тогда. Мне самому хотелось умереть. Зачем жить, если больше нет тебя. — Он замолчал, и с минуту думал. А потом поднял на меня свои нестерпимо тоскливые глаза. — Я знал что ты задумала. Знал, но ничего не смог сделать. Как дурак надеялся что это лишь моя разыгравшаяся фантазия, что ты не сделаешь, не посмеешь. А утром обнаружил пропажу твоего венца. Ты обманула меня как мальчишку, провела вокруг пальца, совсем задурив голову своими сладкими песнями. Ты меня чуть с ума не свела.
От его обвиняющего тона у меня сводило скулы и сильно хотелось плакать. Но я выдержала эту бурю и дождалась пока асур возьмет себя в руки.
— Мы до сих пор точно не знаем почему ты выжила. Наверное, свою роль сыграли все факторы разом. Тебя удалось каким-то образом удержать на грани, а потом за дело взялось то что ты не совсем человек и наша с тобой связь. Она ведь сильней чем кто-либо может предположить. И уж тем более создатель заклинания Джахим.
— Но это знал феникс, — усмехнулась я. — Знал и до последнего надеялся, что это поможет спасти меня. Знал, но не хотел давать мне такую эфемерную надежду раньше времени. Знаешь, Данте, ведь это он стоял за спиной создателя Джахим. Он готовил его для себя многие тысячелетия. Феникс вообще был очень расчетлив. Ты знаешь кем он был?
— Сияющий рассказал нам. Душа божества, проклятая за любовь к асуру.
— Нет, не за любовь, за попытку пойти ради этой любви против воли богов. После смерти его возлюбленной Эзиан чуть не сошел с ума, и только упрямство и вера удержали его на грани. Ведь молодой бог понимал — ему больше никогда не встратеть ее, она ушла навсегда. Не мне тебе объяснять — душа асура рождается и умирает вместе с ним, не зная перерождения.
Эзиан так и не мог смириться со смертностью возлюбленной и создал заклинание, вложив в него столько что потерял свою божественность. Эзиан сказал — "народ асур получит душу, когда им в дар ее принесут".
За это заклинание и преданную сущность, его прокляли. Капитально так прокляли. Обрекая на вечные скитания и... каждая его любовь заканчивалась трагедией.
Перерождение за перерождением он не находил себе покоя. Он прошел все пути, все дороги. Он уходил из этого мира, надеясь спрятаться от проклятия в других вселенных, в других измерениях, в мире без магии, или мире где только она и есть. Но все тщетно. Его прокляли боги, и стоило ему сделать шаг на встречу своей любви, это обрушивалось на голову не только его, но и избранника.
Так же случилось и с нами. Больше двух лет я жила в относительном мире и спокойствии, но пришло время нам встретиться и... возникла преграда. Именно поэтому феникс так долго всеми силами пытался удержать меня подальше от тебя, любимый.
Так или иначе, но дух всегда думал как бы обойти законы богов и выиграть в этой битве. Он создал разрушительный Джахим, полностью подходивший под условия его заклинания. Он жил, он боролся.
А потом богам надоело. Надоело что от изгнанника страдает все сущее, надоело что мир теряет достойных, ведь мы никогда не выбирали простых путей и слабых друзей. А тем более возлюбленных. И боги заточили душу отступника в теле феникса. Это была идеальная ловушка, ведь эта птица раз за разом возрождается в самой себе.
А еще это была жуткая, мерзкая пытка. Фениксы помнят все, как дэвы. И жить предпочитают у асур.
Обычно жизнь в теле феникса была благом. Ее удостаивались великие, но слишком уставшие от перерождений, тревог и вообще от жизни души. Но которым было любопытно, что же будет дальше. Моему духу было более чем любопытно.
Проходили столетия, о нем кажется все забыли. И он решил рискнуть, снова пойти против богов. Возродиться в мире людей.
Единственный способ ему умереть, было заморозить себя во льдах. Поэтому я так и реагировала на холод. Душу не обманешь, она помнит ужас смерти.
Подозреваю, что здесь в игру опять вошли боги, не зря же сбежавший дух возродился в вольской принцессе. То ли им надоело с ним возиться, то ли они наконец решили дать асурам шанс, пусть даже в виде неспокойной девчонки.
Я росла, не зная о страшной судьбе своей души. И все было хорошо... пока не появились вы.
Дух увидел тебя, и вспомнил о синих глазах своей первой возлюбленной. Вспомнил и ожил.
Впервые он появился спасая брата. И появился в последнем жизненном образе — феникса. Привык наверное. Со временем он начал давать мне почувствовать свою силу, говорить со мной, быть мной. Он наслаждался жизнью, которой у него не было вот уже тысячу лет.
А потом эта война. И он сунул мне в руки хрусталь Джахим.
За то время что я была аватарой, пришло сознание — мы едины. Я и он. Только было поздно.
Заклинание Джахим не разрушило все, не смело всех, только потому что впервые за свою историю призывалось правильно. Не с гневом, не с болью, не с ненавистью, так как делали другие маги. Оно должно было прийти с любовью. Ради нее, во имя нее.
Феникс погиб, отдав душу ради тех, у кого она смертна. Ради тех, кого люблю.
Утерев ладонью слезы, я посмотрела на притихшего Данте.
Он сидел как и раньше, не отрывая от меня взгляда и тяжело дыша. Гибкий хвост, с начавшим отрастать синим кончиком раздраженно бил по камням. Губы сильно сжаты и без единой кровиночки. Разве что та тонкая струйка идущая от клыка, проткнувшего кожу.
— И давно ты знала все это?
— У меня было время подумать в Вольском дворце.
— Значит когда ты приходила к нам аватарой, все уже решила?
— Да.
Данте сжал виски и отвел от меня взгляд. Только я и так видела, да и чувствовала — он зол, он в бешенстве... он сломлен.
— Кем я был для тебя все это время? — Подойдя ко мне Данте сел на край лежанки и посмотрел в глаза. Сказала бы в душу, но теперь у меня ее нет. — Кем я был для твоего проклятого феникса? Игрушкой, которой можно дергать за ниточки? Я ведь на все шел ради тебя, все делал. А ты использовала меня, вертела как только тебе хотелось. Ты... ты предала меня.
— Я... — О-ой!
— Ты предала меня использовав это Аидово заклинание. Ты решила бросить меня одного.
— Не одного.
— Это ты о Дайти? — невесело оскалился он. — Она пришла и рассказала мне все.
— Когда?
— На следующее же утро, после того как ты привела ее. Только в этом всем меня больше интересовало зачем ты это сделала. А Дайти просветила, она видите ли беспокоилась о тебе, — едва ли не презрительно улыбнулся Данте. — Ты ей понравилась. К тому Дайти оказалась умной женщиной, в отличие от твоего феникса. Она не поверила, что я так легко приму ее. Неужели ты думала, что я такой дурак и не поинтересуюсь с чего бы Хананелю так взъестся на моего отца и меня? Мы уже давно раскопали всю эту историю. Только желания смотреть на нее у меня не было.
— Я думала тебе так будет лучше.
— Как, без тебя? Зачем мне душа с ее бессмертием, зачем мне весь мир. Все же боги очень эгоистичные существа, даже низвергнутые. Неужели ты не подумала, что как Эзиан не смог смериться со смертью своей возлюбленной, я не смерюсь с твоей. Глупенькая девочка, — коснулся он моей щеки. — Если понадобится, я перетрясу весь мир — лишь бы ты была со мной. Пойми это. Бестолочь!
