Семеро -начало фэнтези-сериала-

— Полагаю, будет общий сбор? — поинтересовалась магесса.

— Разумеется. Смерть короля многое меняет, и нам требуется собраться, чтобы выработать решения для дальнейших действий.

— Как я люблю общий сбор! — мечтательно протянула Кали. Расслабившись, она закинула ногу на край стола. Из-под пены кружев показалась нога, обутая в нарядную туфельку. — Мы так редко все встречаемся... Меня ужасно утомляет ежедневная рутина. Суточная, я бы сказала.

— Мы не можем видеться чаще, и ты знаешь, почему, — резонно возразил Теадор, умильно поглядывая на ножку Кали. — Будь на то наше желание, может, и встречались бы... Но я, если честно, далеко не от всех магов в восторге.

— Я понимаю, о ком ты говоришь, — медленно сказала Кали, глядя в потолок и задумчиво покусывая нижнюю губу. Ее руки расслабленно свесились по бокам кресла, — но вы обычно и так друг друга игнорируете. Когда будет сбор?

— Это не мне решать, — несколько недовольно пробурчал Теадор. — Такие вещи, увы, определяет другой.

— Кто оповестит Вайрекса о произошедшем? — лениво осведомилась Кали.

— Завтра я разошлю курьеров. Из-за смерти короля будить никого точно не хочу.

— Значит, на неделе соберемся?

— Там видно будет... Загадывать не буду.

Помявшись и еще раз оглядев ножку на столе, Теадор несколько растерял свою обычную живость и сказал:

— Кстати, у меня для тебя подарок, Кали.

— О? — магесса улыбнулась и перевела взгляд на Теадора.

— Я помню, ты спрашивала о той кондитерской на углу аллеи... Так вот, я сумел достать для тебе постоянный пропуск на трех персон.

— А-а-а! Теадор, я тебя обожаю! — Кали сорвалась с кресла и повисла на шее у мага. Смущенно кашлянув, Теадор прижал ее к себе. — Я мечтала об этой кондитерской уже кучу времени! Туда имели доступ только самые высокопоставленные особы! Ни один маг там не бывал!

— Не все такие сладкоежки, — улыбаясь, подтвердил Теадор. — Ты сможешь свободно приходить туда хоть каждый день, брать с собой и Сулу, и Кристиана...

Кали отстранилась и, мечтательно зажмуриваясь, закружилась по комнате.

— Адалия брала туда только своих самых близких подруг, — сказала она. — Тамошний повар, говорят, способен на настоящие чудеса!

Теадор, улыбаясь, следил за ней.

— Езжай домой, Кали. Завтра не выспишься...

— Хорошо. Мы с Кристианом поедем, а ты тогда дай знать, когда общий сбор, хорошо? Я смогу предупредить Мофайра и Сулу, мы с ними на связи.

— Да, хорошо. Отдыхай...

Глава 4

Кристиан ожидал, что следующий день пройдет, как было заведено: он будет учиться, Кали — работать... Однако магесса, когда они вернулись после дворца, объявила, что на следующий день не едет в Храм.

— Мне требуется отдых. К сожалению, произошедшее слегка выбило меня из колеи. Поэтому я рассчитываю как следует развеяться. Ты едешь со мной. Посетим вкуснейшее место в мире — кондитерскую "Скипетр в патоке", и я рассчитываю познакомиться с ее хозяйкой, мадам Лассерией.

Находившиеся в комнате Райна и Мирилла слегка ахнули и зашушукались. Кали приструнила их взглядом и велела:

— Будь здесь через полчаса. Пусть Ликса подберет тебе строгий костюм. В городе траур, ни к чему пестрота и яркость.

Кристиан про себя улыбнулся. Его одежда отличалась строгостью и полным отсутствием ярких цветов.

Когда через полчаса он вернулся, заново расчесанный и переодевшийся, то увидел, что Кали уже ждет его, сидя в кресле и теребя перо на шляпе. Она вся была в черном. Этот наряд сидел на ней безупречно. Однако Кристиан решил, что два ее любимых цвета — серый и белый — ей идут куда как больше.

Большинство магазинов, лавок и кабаков были закрыты из-за траура, но на Королевскую улицу траур не распространялся. В ресторане "У Пыеча" творилось светопреставление: скопилось несколько десятков карет у входа, несколько аристократок вопили друг на друга во всю мочь, а новомодная самодвижущаяся карета тарахтела, выбрасывая через трубу на крыше клубы черного дыма, который черным порошком оседал вокруг.

— Замечательно, что нам не сюда, — довольным голосом проговорила Кали, обмахиваясь веером.

Запах от кондитерской настиг их уже здесь. Сладкие, загадочные ароматы проникли в окошки кареты и соблазняли отведать какую-нибудь пастилу или мармелад.

Сама кондитерская располагалась через два перекрестка. Кристиану показалось, что он читал про такой домик в какой-то сказке. Глянцево блестели розовые стены, из золотой трубы на крыше шел белый дымок, покачивалась вывеска: облитый белой глазурью скипетр.

Кали бережно достала из сумочки серебряный перстенек с печаткой в виде кренделька и, показав его Кристиану, надела на мизинец:

— А она большая оригиналка, эта мадам Лассерия. Как тебе мой пропуск в кондитерскую?

— Ни разу не видел ничего подобного, — ответил юноша.

— Я не сомневалась, — хмыкнула Кали. — И кого я хотела удивить! Деревенского остолопа, который ничегошеньки не смыслит в столичных магазинах и ресторанах. Который не знает, что раньше, чтобы попасть к Пыечу, требовалось приходить только в красной шляпке. Однажды Суле пришлось идти туда без Миссы, потому что девчонка заупрямилась и не пожелала надевать шляпку! Знатный был скандал.

На секунду лицо Кали приняло мечтательное выражение, она даже зажмурилась довольно, но потом вернулась в настоящее и велела:

— Идем же. Помоги мне.

Черное платье на Кали было столь узким, что ей пришлось задрать его чуть ли не до колен, спускаясь по ступенькам. У Кристиана защемило в груди, когда он увидел стройные лодыжки, обтянутые прозрачными чулками. Кали поймала его взгляд и вздернула бровь:

— На что пялишься, мальчишка? Подай мне руку.

Он галантно протянул ей локоть, однако она больно ухватила его за ладонь, словно ребенка, и потащила за собой.

— Без моего перстенька тебя бы просто не пустило внутрь. Только поэтому я вынуждена тебя касаться. Твоя поддержка мне ни к чему.

Юноша и на это смолчал. Кондитерская уже не казалась ему прекрасным местом. Подумаешь, всего три столика в полутьме. Подумаешь, горы сладостей под стеклом витрины. Подумаешь, живой розовый крокодил на постаменте... Кристиан сморгнул и понял, что не ошибся: немного поодаль на подстилке лежал самый настоящий крокодил, которого юноша доселе мог видеть только на картинках. И цвет у него был именно что розовый.

— Вижу, тут Мофайр постарался, — сказала Кали. В ее голосе и следа не осталось от яда. — Розовые животные, подумать только! Вот на что он растрачивает свой талант...

Симпатичная девушка в фартучке подошла принять заказ. Меню как такового в заведении не оказалось. Вместо него официантка стала расспрашивать посетителей, что они любят, предлагала различные сочетания блюд.

В конце концов они остановились на том, что Кристиан заказал вишневый пирог с чаем, а Кали — ассорти конфет и печений, к которому пожелала крепкий кофе. Когда заказ принесли, Кали наморщила нос и спросила:

— Как ты можешь есть это, зная, что буквально вчера вишневый пирог был последним, что съел наш король?

Кристиан подавился куском и долго кашлял, вытаращив глаза на Кали.

— Госпожа, откуда вы знаете?..

— Во время целительства у меня была возможность заглянуть в содержимое его желудка, и я ею воспользовалась. Если бы ты был чуточку внимательнее и старательнее, мог бы смотреть вместе со мной, для этого даже подходить не надо было.

— Я не думал даже, что такое возможно, — ошарашенно проговорил юноша.

— Не думал? Пожалуйста, не заставляй считать тебя еще большим идиотом, чем ты есть на самом деле. Ты же не только зубришь те книги, но и еще вникаешь в их суть, правда же?

— Разумеется.

Взгляд Кали, до этого бывший острым и колючим, смягчился. Она похлопала Кристиана по руке, не преминув полюбоваться на перстенек.

— Хочешь, я угощу тебя печеньем? — спросила она лукаво. — Кстати, что значат эти пылкие взгляды, которыми ты меня всюду сопровождаешь? Стоит мне повернуться — и ты уже тут как тут, смотришь, раскрыв рот... Уж не влюбился ли ты в меня, Кристиан?

Наблюдая, как он алеет и весь горит, она радостно рассмеялась.

— Никакого печенья, милый. Будешь закаливать силу воли. Ни сладостей, ни взглядов на меня. Вообще. Если я еще раз увижу, что ты смотришь не на меня, а на мое тело, и при этом у тебя масляные глазки, я тебя очень сурово накажу. О, а вот и владелица заведения.

Совершенно уничтоженный Кристиан поднял глаза и увидел необыкновенную женщину, которая неспешно плыла к ним от внутренних дверей.

* * *

Не тучная, но очень высокая и мощная, женщина выглядела основательно и грозно. Темно-рыжие волосы были собраны в пучок на затылке, несколько прядок выбились и колыхались в такт ее шагам.

— Мадам Лассерия, — Кали учтиво наклонила голову и взглянула на подошедшую женщину снизу вверх. — Я магесса Кали, а это мой ученик Кристиан, я провела его с собой. Очень рада знакомству.

Женщина молчала и пристально рассматривала лицо Кали. Кристиан заметил, что магесса слегка заерзала под этим взглядом.

— Знаете, я многое слышала про вас. И хорошего, и дурного, — сказала наконец она гулким басом. Кристиан и не предполагал, что у женщины может быть столь низкий голос. Однако он ее вовсе не портил.

Бровь Кали вздернулась вверх.

— Плохого? Что же вы слышали обо мне такого, что не соблюдаете правила вежливости?

— Какая уж тут вежливость, — горько усмехнулась мадам Лассерия. Уронив себя на стул за их столиком, она подперла рукой подбородок и продолжила смотреть на Кали.

Магесса скрестила руки на груди и холодно осведомилась:

— Чем же я обязана столь недружелюбным приемом? Я давно мечтала попасть в "Скипетр в патоке", но не предполагала, что людей с пропусками, — она изящно взмахнула ладонью, где на мизинчике поблескивал перстенек, — будут встречать столь недружелюбно.

— К нам непросто попасть, — признала мадам Лассерия. — И я догадываюсь, каких усилий вам стоило раздобыть приглашение. Однако же вы не обычная посетительница, госпожа Кали. Вы магесса-целительница.

— Кажется, я догадываюсь, куда вы клоните, — суховато сказала Кали. Ее лицо поскучнело, она убрала руки со стола и сложила их на коленях, сплетя пальцы. — Вероятно, вам требовалось исцеление?

Мадам Лассерия покачала головой. Ее плечи ссутулились, губы на красивом, породистом лице обмякли.

— Госпожа Кали, я за себя не переживаю. Болей я и не попади к вам — то ли беда? Созвала бы докторов. Их в Вайронде много... За племянника моего душа болит.

— Вы же понимаете, что я не записываю на исцеление, мадам Лассерия, — голосом, в котором не отражалось эмоций, ответила Кали. — Это, к великому моему счастью, не моя забота. Списки тех, кто попадает ко мне, составляют жрецы. Порядок давным-давно установлен, и не мне его менять. Так было со многими, многими целителями до меня, и с моей наставницей.

Кристиан впервые услышал, как Кали упомянула о наставнице. Раньше он полагал, что его госпожа обучалась у Барнарда, однако он припомнил, что один из магов говорил: мол, Барнард обучает уже состоявшихся магов. Вероятно, у Кали была такая же наставница, каковой она является сейчас для Кристиана. Быть может, если он успешно завершит обучение, у него также появится ученик. Мофайр совсем молод — а Кали упоминала, что у него есть ученица, как там бишь ее, Дарния, что ли.

— Вы уже исцелили его, госпожа Кали, и низкий вам за это поклон до земли, — сказала госпожа Лассерия тоном, который обещал скорее оплеуху, нежели поклон. — Он страдал от ужасных болей в позвоночнике, и ни один массажист ему не в силах был помочь, хотя свое дело они знали.

— Если цвет волос племянника совпадает с вашим, то я полагаю, что знаю, о ком идет речь, — ответила Кали.

— Надо же! Он у меня рыженький. Точь-в-точь я сама. Неужели вы помните всех излеченных, госпожа?

— Не всех, конечно. Вашего — помню. Случай был непростой, пришлось отдыхать после него дольше обычного. У вашего племянника была межпозвонковая опухоль. На ее удаление ушло много времени.

— Он сразу встал на ноги, — улыбнулась Лассерия. Но улыбка быстро улетучилась с ее лица, глаза цвета палой листвы потухли. — Только знаете, чудесное исцеление недешево ему обошлось... Он разорился, бедняжка. Расстроилась свадьба, которую он планировал с хорошей девушкой. Той присмотрели более состоятельного жениха. Сейчас он бедствует, подрабатывает писарем в управе. Дом-то ему пришлось продать...

— Я не вполне поняла. Он что, так много заплатил за исцеление? — Кали сидела ровно и спокойно, но Кристиан скорее почувствовал, нежели увидел, как деревенеет ее тело.

Мадам Лассерия горько засмеялась. Ее смех раскатился, как горсть камешков, по кондитерской. Две официантки за витриной испуганно склонились над лакомствами и сделали вид, что продолжают украшать их кремом.

— Вы думаете, исцеление абсолютно бесплатно, так, милостивая госпожа? — сказала она. — Все расходы по содержанию храма лежат на Вайронде. Маги и магессы существуют на деньги налогоплательщиков — так гласит официальная версия. Но на деле на попадание к вам идет очередь.

— Про очередь я знаю. Мой помощник ведет запись в книге, — подтвердила Кали, с беспокойством глядя на мадам Лассерию.

— Очередь расписана на много, много недель вперед... Многие приезжают в Вайронд специально, из далеких краев, записываются и уезжают обратно домой, а потом, через полгода, возвращаются — подходит их очередь получить исцеление. Уж не знаю, все ли из них доживают к этому долгожданному дню. У моего племянника не было времени ждать. Он за месяц из веселого, жизнерадостного паренька превратился в бледное подобие себя, не мог вставать из-за жутких болей. У него не было времени ждать полгода, пока подойдет его очередь.

— И что он сделал?

— Как и многие в его ситуации, заплатил много-много сотен ферлингов и обменялся местами в очередь с другим человеком, ждущим исцеления.

— Это дело больных, — отрезала Кали. — Я не хочу и не буду расставлять больных по приоритету. Если угодно, это судьба. Если человек успевает ко мне попасть, он исцеляется. Если нет — то виноват злой рок, а не я. Мои возможности не безграничны.

— Да, вы правы, госпожа, но он разорен...

— Его разорило не исцеление, а болезнь, — твердо ответила Кали. — Да, в конечном итоге он остался без денег, зато жизнь при нем. Мадам Лассерия, вы правда предпочли бы, чтобы было наоборот?

Та осталась безмолвной.

Дверь кондитерской распахнулась. На пороге появилась прелестная молодая женщина. Она выглядела, как хорошенькая аристократка: пышное светлое платье из ткани в мелкий цветочек, кокетливая шляпка, из-под которой выбивались пряди светло-русых волос, на руке — модная сумочка с бахромой, украшенной бисером. За ней следом вошла совсем юная девушка, почти девочка, в чуть более строгом платье бежевого цвета. Однако ее светлые, почти белые волосы также были укрыты милой шляпкой. Они обе остановились на пороге, привыкая к полутьме в помещении.

— Кали! — воскликнула молодая женщина и бросилась к ним.