Яна испуганно рванулась прочь. Рукав и сам сарафан затрещали, но в последний момент, пальцы витязя, не успевшего хорошо ухватиться за одежду девушки разжались и Яна обрела свободу.

Как она оказалась на поляне, девушка так и не поняла. Впрочем это было и не важно. Важно было спрятаться так, что бы этот взбесившийся, вонючий, хамский и.... и... и просто степной гад не нашел ее, когда возвратиться в лагерь. Пометавшись в телеге, девушка закопалась поглубже в ту кучу разного барахла, что было загружено в ее транспортное средство и затихла. Полежав неподвижно с минуту, она решила, что ее там найдут и вылезла обратно. Нычка от врагов жаждущих добраться до комиссарского тела, почему то находиться не желала. В отчаянии Яна обежала вокруг телеги. Не помогло. Обежала еще раз и услышала... разгневанные вопли степняка обещающие ей долгую смерть. Девушка подняла глаза к небу и замерла. Если витязь и стпеняк соответственно спали прошлую ночь под телегой, то что ей мешает залезть на крышу этой самой телеги?

К приходу степняка, Яна относительно удобно расположилась на тряпичном тенте, представляющем собой крышу телеги, где и лежала боясь пошевелиться, иначе скрип стоял просто ужасный. Воин степей громогласно грозящий девушке всеми ему известными способами убийства, но упорно отказывающийся пояснить любопытными причины такой любви с грозным видом подошел к телеге.

— Ну шенчина, успела помолитися своим богам?

Яна только теперь поняв Зою Космодемьянскую, о подвиге которой как то мимолетно так рассказывали в школе, промолчала. Степняк, не дождавшись ответа откинул полог палатки и начал с чувством изъясняться на родном наречии. Изъяснялся он долго. В процессе изъяснения еще 3 раза успел перерыть в поисках несостоявшейся жертвы вещи и тюки лежавшие в телеге, после чего устроил на девушку засаду, затаившись под колесами телеги, в процессе которой Яна так же лежавшая в своей засаде, и молча радующаяся, что уже успела поужинать, незаметно для себя уснула тем чутким сном, который не придает сил, но позволяет сохранить оставшиеся.

Михаил поерзав задницей, устроился как можно удобнее на быке, которого они вместе с Григорием едва смогли спеленать. Помогло, то что бык, как и его материальная сущность был туп. Очень туп. Даже наверное тупее чем его животный аватар, что впрочем ему не помешало по запаху страха найти Яну. Слава богу ему, удалось вместе с Григорием спеленать эту скотину до того, как он навел на девушку своего подопечного.

Утро третьего дня началось с того, что Яна проснувшаяся раньше всех, тихонько слезла с крыши, где пролежала всю ночь будучи добровольным донором всяким местным кровососам и зарылась как можно глубже в мешки загруженные в такую милую ее сердцу телегу, к которой она можно сказать уже привыкла, разве что корни не пустила, лишь бы не встретиться с охранниками, снявшими свой караул уже почти под утро и которые вот вот должны были проснуться да занять свои места для охраны каравана. Только сейчас, ожидая приезда бесноватых наемников к телеге, Яна сообразила, что она могла бы ночью попытаться сменить эту самую телегу на другую, а не только прятаться от этих агрессивных придурков живущих по заветам домостроя и киндер, кюхе, кирхе.

К ее счастью, к телеге враги подъехали не сразу вдвоем, а только витязь, которому по большому счету было наплевать на местонахождение Яны с купола самого большого молельного храма, что дало девушке возможность тихонько покинуть гостеприимную пристань и короткими перебежками двинуть в конец обоза.

Место девушке нашлось только в третьей по счету телеге, везущей к бриттам семью каких то крестьян не довольных жизнью и князем в родном отечестве и потому страстно желающих сменить место своего жительства. Два мелкотравчатых ребенка, едущих вместе с крестьянами той же телеге, несмотря на всю их сопливость, вопливость и прочие недостатки на взгляд Яны были лучше чем ее прежние соседи и потому она скромно заткнувшись стоически терпела все детские выходки. Надо признать терпеть ей долго не пришлось. Через минут двадцать мать этих чудных деток, заметила, что Яна начала впадать транс, почти не реагирует на обращенные к ней вопросы, и утихомирила деток с жалостью смотря на изгрызенное комарами лицо девушки кутавшейся в порванный сарафан.

Незаметно для самой себя Яна, измученная прошедшими сутками, весьма насыщенными событиями, уснула. Проспала она до обеда, успев за это время восстановить свой порядком подорванный моральный дух.

— Тебе надо идти к своему костру. Обедать уже пора, а потом если захочешь, то можешь возвращаться к нам. — разбудила девушку хозяйка, давшая ей приют.

Яна еще толком не пришедшая в себя кивнула головой и молча пошла в указанную ей сторону. Отойдя от телеги метров на 50, она поняла, что женщина немного ошиблась направлением и она вышла немного в стороне от костра купца. Впрочем данным обстоятельством Яна не была разочарована. Скорее наоборот. Пригнувшись, пока ее никто не заметил, она украдкой, шустро перебирая всеми четырьмя конечностями подобралась к костру и как раз застала окончание обеда у охранника и степняка. Те, сполоснув свои тарелки и последний раз окинув поиске Яны орлиными взорами присутствующих у костра, ушли на свой пост. Едва их спины исчезли за кустами окружающими полянку, девушка с облегчением покинула свое убежище спеша присоединиться к костру.

— Слушай, Миша, давай отпустим эту скотину. — внес свое очередное предложение Григорий и тщательно прицелившись пнул связанного быка хранителя в копчик. — Ну сколько еще с ним нянчиться?

— Блин, ты что русского языка не понимаешь? — устало вздохнул ангел. — Мы его сейчас отпустим, а он этого Киргиз Агу наведет на девушку. И что тогда делать будем?

Григорий ухватив быка за рога внимательно осмотрел пленника.

— Нет. Не наведет. Он уже осознал свою ошибку и раскаялся.

Бык подтверждающее закивал, усиленно показывая всем своими фингалами и шишками, что да. Никого он никуда наводить не будет. Он все осознал и вообще хватит с него одного обломанного рога, дома корова заждалась, наследников пора заводить, в общем ему сейчас нет времени опекать непонятливых и неблагодарных людишек. Михаил в свою очередь, не был бы ангелом, если бы его не тронуло столь сильно демонстрируемое раскаяние и через 2 минуты звероподобный хранитель степняка стоял на трясущихся ногах, пытаясь совершить свой первый шаг к свободе. И совершил... скачек, когда заскучавшему бесу надоело ждать и он от всей своей широкой души и искренне желая помочь, воткнул в крепкую задницу животинки его же рог. Взвыв словно пожарная сигнализация и распугав всех духов в округе, бык, вместе с торчащим из его филейной части рогом, с гордым ревом, умчался в первом попавшемся направлении к ожидавшей его корове.

Быстро поев, стараясь при этом, что бы не портить себе и так шаткий апетит, не обращать внимания на заинтересованные взгляды окружающих, Яна шустро покинула стоянку купца стремясь как можно быстрее оказаться подальше от этих почему то таких упертых охранников. По дороге, вот ведь не зря говорится, что сытый голодному не товарищ, ей пришла в голову замечательная мысль попробовать кормиться у тех людей, которые дали ей приют. Тем более, что деньги сэкономленные на Нарышкином, у нее для этого были. Еще ажно целых 8 монет золотом было, а интересно, если во вражеские рубли перевести, то это сколько баксов будет?

Хозяйка, увидев блеск 2 золотых, с предложением Яны тут же согласилась, объявив, что готова ее кормить 2 раза в день, днем и вечером, за исключением тех случаев, когда они будут стоять в трактире. Там Яна должна была платить за себя сама. Девушка, у которой по сути и выбора то не было, согласилась, чем очень обрадовала хозяйку, до такой степени, что та даже презентовала ей во временное пользование нитку с иголкой, для приведения в божеский вид подранного сарафана, чем и заняла девушку аж до самого вечера.

Вечер встретил Яну криком сельского петуха, куда шустрым шагом заползли тягловые скотинки с телегами, предчувствовавшие долгожданный отдых и что самое важное, отдых этот был не на шкуродерне, куда их грозились целый день отдать извозчики. В общем как мало надо некоторым для счастья. Самое здоровенное, 2х этажное здание в селе на проверку оказалось трактиром, единственным на все село, с банальным названием 'Корьчма у дароги'. Первый этаж трактира представлял собой зал разделенный на 2 половины. Одну половину занимала кухня, отгороженная от общего зала стеной из бревен и собственно столовый зал со стоящими по всей пощади четырехногими столами, сколоченными из грубых, едва отесанных досок стоявших как правило около толстых, со следами многочисленных ударов ножами и прочим подручным инвентарем деревянных бревен, поддерживавших потолок зала или пол комнат второго этажа, в зависимости от того, кто где находится и ряда маленьких типа, где то кабинок, отгороженных от общего зала тонкими стенками из плетеной соломы. Эти стенки уединения конечно не давали, но от посторонних глаз скрывали не мешая при необходимости деньгам кочевать из кармана в карман.

Нарышкин в сопровождении двух охранников, сразу после входа в помещение корчмы, не глядя по сторонам с важными видом прошествовал в стоявшую в углу пустующую кабинку. Сунувшуюся в другую кабинку Яну, остановила женщина, давшая ей приют в своей телеге.

— Не надо идти в кабинку. Там берут 2 серебрушки только за то, что ты в ней будешь сидеть. — Покачала она головой, держа Яну за рукав сарафана. — Столько же берут за ночной постой в этом трактире.

— Не дешевый трактир однако. — хмыкнула Яна.

Женщина понимающе кивнула головой.

— Так в этом нет ничего удивительного. Это один трактир на ближайшие 20 верст. Вот хозяин и дерет цены как хочет. — остановился проходивший рядом мальчишка, постоянно ходивший вместе с Нарышкиным в караване, в качестве писца.

— А в деревне на ночлег не пробовали проситься?

Мальчишка радостно улыбнулся.

— Гыыы. Не пустят. Хозяин трактира староста этой деревни. — и не дожидаясь дальнейших вопросов, с таким же важным видом, как минутой ранее Нарышкин, прошлепал босыми ногами в кабинку где заседал купец.

Дойдя до середины зала, он обернулся.

— И не советую вам ночевать на улице. Тут рядом кладбище беспокойное.

Женщина приютившая Яну в своей телеге, испуганно охнула прикрыв ладонью рот.

— Придется снимать комнату.

— Вы думаете?

— Я уверена. — устало улыбнулась женщина Яне.

Подсчитав свои финансы, Яна решила первым делом обеспокоиться номером. Караван большой, мест может на всех не хватить. Не ночевать же в самом деле на сеновале, когда по селу ночью что то страшное гуляет.

Бармен как ему и положено находился на своем рабочем месте, за стойкой бара. Протирал относительно замызганным полотенцем глиняные кружку, толи что бы убрать грязь после последнего клиента пользовавшегося ей, толи, что бы привести в соответствие с другими, более грязными кружками, эту, по какой то досадной случайности оказавшуюся чистой.

— Мне нужна комната на ночь. — прервала она бармена на самом интересном месте. Как раз в тот момент, когда он собрался плюнуть в кружку для добавления так сказать моющей жидкости.

— Золотой. — буркнул тот окинув девушку не совсем трезвым взглядом.

Яна заняла свою любимую позицию, именуемую в народе руки в боки.

— А с чего это мне золотой, когда всем остальным по 2 серебрушки. — начала она свой демарш феминисток.

Бармен к демаршу остался равнодушен.

— Не хочешь не бери, кто ни будь другой заберет. Тем более, что комната последняя и к тому же самая лучшая.

— Хорошо. Я беру эту комнату. — важно кивнула головой Яна.

— Тогда 2 золотых.

Девушка ахнула.

— Только что был один золотой!

— Ну так время идет. Цены растут. — самым наглейшим образом ухмыльнулся бармен. — Так вы берете, или будете еще думать?

— Беру. Беру. — прорычала девушка, припечатав монетами столешницу. — Троглодит!

Бармен с абсолютно пофигистическим видом смахнул монеты себе в карман.

— Комната номер три на втором этаже. Будете себе заказывать что нибудь на ужин госпожа?

— Салат из капусты и чай. Я на диете.

— Ага понимаю. Трудное это дело диета. — кивнул с понимающим видом бармен, никогда до этого не слышавший даже слова такого 'ДИЕТА'. — Салат будет готов через пять минут, а вот чай... если вы расскажете, что это такое, то я вам его сделаю, за дополнительную плату.

— Не надо... лучше не надо. Просто принесите мне чего нибудь попить. Компота какого нибудь. Что у вас есть в общем.

— Вам в комнату, или в зале подождете?

— В комнату конечно. Или я зря заплатила за нее ажно 2 золотых? — мстительно улыбнулась девушка.

Во взгляде бармена промелькнуло что то вроде малюсенького такого уважения.

— Вам принесут ваш заказ к вам в комнату. И даже без дополнительной оплаты.

Кивнув, девушка осмотрела обеденный зал на наличие в нем своих личных врагов в лице охранников и не найдя их, с важным видом продефилировала в свою комнату вызвав по дороге несколько, типа приглашающих, присвистываний, на которые она предпочла не реагировать.

Номер люкс оказался одноместной комнатушкой в которой стояла кровать, слава богу хоть не скрипучая, что то вроде шкафа, наверное для одежды. Около окна дающего живописный вид на сельское кладбище, расположенное примерно в 2 километрах от корьчмы, стояли стол со стулом. Вот и все. В общем на 1 и уж тем более на 2 золотых эта комната никак не тянула. Вообще было удивительно, что в этом рассаднике клопов, ставшим люксом из за отсутствия мест, последних как раз и не было.

Минут через несколько, ну ладно, где то через 10, в комнату вежливо постучали ногой. От этого вежливого стука, хлипкие доски до этого изображавшие двери, чуть чуть не ввалились внутрь комнаты прямо на Яну, жаждавшую открыть эту самую рассыпающуюся дверь так сказать во избежаение. Пришла служанка. На предъявленные претензии к качеству стука пояснившая, что принесла заказанный салатик и компот, а по тому руки были заняты. Судя по тому как она спокойно покинула комнату, про чаевые, тем более от девушек, она ничего не слышала и в их получении не настаивала. Больше Девушку, к ее большому облегчению никто не беспокоил, что позволило ей сохранить хорошее настроение и вообще в соответствии с планами улечься пораньше лечь спать.

В наступившей ночи несколько часов так же прошли в соответствии с планом, относительно спокойно. Не будешь же ветер за окном, да матерные частушки про лешего считать вмешательством в личную жизнь. Часиков в 12 ночи, ну примерно в 12 ночи, в комнате раздался скрип, сродни скрипу гвоздя по оконному стеклу. Штука конечно не приятная, но Яна его демонстративно проигнорировала. В конце концов, все равно ничего хорошего, тем более посреди ночи, она тут не видела, а плохим нервы портить не хотелось.

Самоубийца умудрившийся посреди ночи забраться на второй этаж, куда нормальные люди никогда не полезут ночью, даже ради жены соседа, сдаваться по видимому не собирался. Стук и скрип в окно повторился где то через минуту, заставив Яну, планировавшую все таки наконец то выспаться этой ночью в приличной кровати, подойти к окну. Отдернутая резким движением штора, отобразила за окном сутулую почти до горба фигуру, уцепившуюся за окно всеми четырьмя конечностями, с непонятного цвета кожей, которая в свете полной луны казалась толи темно-синей, толи темно-красной. Колорит этому представителю неизвестно кого, придавали длинные, почти волчьи клыки, торчащие из под верхней губы, аж до самой бороды, и редкие островки грязных, в земле волос, расположенных на голове редким архипелагом из нескольких островов, с круглыми на выкате глазами украшающими худое лицо со впалыми щеками.