Обед и ужин прошли в пути, согласно плана, утвержденного утром, под горячую руку купцом. То есть на обед караван встал на пол часа, что бы развести костры и что ни будь по быстрому приготовить, а вот ужин прошел в движении. До деревни засветло доехать не удалось, а ночевать в лесу, где полно разбойников, несмотря на довольно многочисленную охрану, не хотел никто.

За полночь, мечта Нарышкина и Яны, наконец то осуществилась и караван медленно, громко скрипя плохо смазанными колесами, вполз в село. Девушка, побежденная дорогой, к этому времени сладко спала и потому остановку около трактира, с последующим повальным вселением большинства счастливчиков и горьким возвратом к телегам нескольких неудачников, которыми не хватило кроватей, проспала, поднявшись только в 4 часа утра, вся трясясь от ночной прохлады.

Осмотревшись и с трудом сообразив, где она находится, Яна решительно шатаясь двинулась в сторону трактира. Добравшись кое как до дверей, подергала за ручку этих самых дверей. Убедившись что они не желают открываться, немного постучала кулаком. Подождала. Постучала ногой. Подождала результата. Немножко, совсем чуть чуть расстроилась и негромко, что бы не разбудить постояльцев, чуть чуть покричала. Наконец, когда она уже совсем проснулась и в общем то вопрос ночлега стал на второй план, сразу после позднего ужина, или раннего завтрака, она дождалась шагов. Кто то подошел к двери... и встал.

— Открывайте дверь! Постояльца забыли! — как можно дружелюбнее произнесла она, но так и не услышав звуков отпирающегося замка.

На ее дружелюбие похоже реагировать не захотели, так как замок продолжал находиться в запертом состоянии.

— Все постояльцы уже давно спят в своих кроватях и свободных нетути.

— Как это нетути?!?! Весь караван пристроили, а для меня нетути?!?!

— Да. — жизнеутверждающе подтвердили из за двери. — И вообще ночным татям мы места в нашем трактире не даем!

Девушка от неожиданности аж поперхнулась глотком воздуха, который в этот момент вдыхала.

— Кто это тут ночной тать?

— Так ты и есть. — обрадовали ее. — Тать и подлая ворюга, потому как честные девушки одни по ночам не ходють. И вообще иди отседа, по добру по здорову, пока собак не спустил.

В подтверждение реальности озвученной угрозы, в будке стоящей у правой боковой стены трактира, и почему то находящейся в паре метров от туалета, подтверждающее прорычала собака, так и не показавшая свой нос на улицу. По видимому тоже не хотела прерывать свой сон. Яна намек поняла и скромно, как и положено воспитанной девице возвратилась обратно в телегу, где поглубже зарылась в мешки и постаралась досмотреть свой очередной сон про вкууууусный ужин и почему то вампира.

Утро в деревне, началось как и положено ни свет, ни заря, с крика какого то больного петуха, имевшего к тому же настолько откукареканные мозги, что эта птица, не нашла ничего лучше, кроме как залететь на фургон, в котором Яна забылась тревожным сном и громко прокукарекать на всю деревню, возвещая о приходе нового дня. В ходе этого птичьего демарша, в фургоне чуть не появилась еще одна дыра в крыше, пробитая подпрыгнувшей с испуга девушкой. Впрочем громкое пожелание птице долгой варки в супе, или точнее тон, которым было сказано это пожелание, до петуха дошло и он не искушая больше судьбу, убрался куда то по своим птичьим делам. Но если следовать принципу, гласящему, что в каждом плохом событии надо искать, что то хорошее, и все будет океюшки, то Яне можно сказать просто повезло. Народная тропа к туалету, который как и все такие пристройки тут (что еще можно желать от средневековья) находился на улице был еще не занят и заняться неотложными делами поддаваясь зову природы, можно было спокойно, не пританцовывая с напевным '... товарищи, товарищи, ах вы совсем даже и не товарищи...'.

Короче, все было хорошо и даже испорченное утро было не так грустно, как казалось на первый взгляд после подъема, ровно до того момента, пока Яна не подошла к туалету и не обнаружила, что это можно сказать не побоюсь этого слова, стратегическое строение, хорошо охраняется тем самым волкодавом, которого чуть на нее не спустили несколько часов назад. Сама собака, сидевшая около коряво нарисовано таблички, гласившей, что постояльцы оплатили только сон и стол, но не утреннюю прогулку к туалету, увидев Яну дружелюбно оскалился и почему то не дружелюбно зарычал. Девушка сразу же понявшая тонкий намек, на толстые обстоятельства, не останавливаясь сделала можно сказать армейский разворот кругом, только через правое плече и пошла в трактир. Уже протягивая руку к дери ведущей внутрь здания, Яна остановилась озаренная внезапной гаденькой мыслишкой.

— Да! Сделал пакость ближнему и день прожит не зря. — тихо, для самой себя подтвердила она пришедшую на ум аксиому своего одного из... бывшего парня, работавшего в милиции. Патрульным. После чего так и не войдя в трактир, пошла к выходу со двора.

Около крепких деревянных ворот, стоящих на границе территории постоялого двора, девушка осмотрелась. На улице попрежнему никого не было. По видимому встать раньше этого дурного петуха, никому в деревне не удалось. Но это было только на руку девушке, с ее маленькой мстёй и зовом природы. Быстро отдав свой долг природному началу прямо под входной калиткой во двор, девушка оправилась и шустро, словно мышь, юркнула обратно в свою телегу, сделавшуюся ей сейчас, почти родным домом. Теперь ей осталось только ждать делая при этом очень сонный и ничего не понимающий вид.

Первый постоялец трактира появился где то через 15 минут вместе с 3 жителями деревни, которые почему то не пошли в трактир, а с заинтересованным видом залезли на входные ворота, где постарались расположиться с наибольшим комфортом и стали чего то ждать во дворе. Впрочем в гордом одиночестве они ждали не долго. Вскоре к ним подтянулось чуть ли не пол деревни и на заборе из за нехватки места образовалась легкая давка.

Постоялец трактира тем временем легкой трусцой вышел на финишную прямую, ведущую к заветному заведению именуемому в народе просто — туалет, он же сартир, и был остановлен в нескольких метрах от заветной цели приветливым оскалом псины, радостно ждущей подбегающий к ней завтрак. Впрочем это животное, по какой то ошибке или может быть недоразумению именуемо псиной. Радовалось несколько рано. Завтрак до нее не добежал несколько метров, оставив о себе только запах и глубоко пропаханную полосу экстренного торможения. А так как ранняя пташка в лице постояльца (а это был именно он) испугалась приветливого оскала пса несколько больше чем мог выдержать организм измученный плотным ужином и крепким ночным сном, то по двору к тому же разнеслись миазмы... в общем миазмы.

— Че уставились сиволапые?! — прорычал постоялец, уже нуждающийся не в туалете, попутно придерживая сзади штаны, что бы значит не прилегали плотно к ногам и прочим частям тела в районе отсутствующей талии.

Сиволапые сидя на заборе коллективно заржали изо всех сил изображая из себя лошадей. Несчастный постоялец смачно сплюнув, раздвинул ноги по шире и пригнувшись как можно быстрее двинул в сторону трактира, к себе в номер, по пути распространяя запах всем и каждому поясняющий его необычную скорость.

После того как первый постоялец скрылся за массивными дверьми постоялого двора, народ сидящий на заборе затих в ожидании новой жертвы и та не заставила себя долго ждать.

Следующим, или точнее следующей была хозяйка телеги в которой ехала Яна. Сонно потирая глаза женщина вышла на улицу и не глядя на окружающую ее обстановку, пошла в сторону туалета. Зеваки на заборе притихли в ожидании развязки. Пара человек на пальцах, что бы не нарушать тишину, словно заправские глухонемые, спорили на плюхи, о том попадется ли эта женщина на зуб псине или тоже падет жертвой организма. Женщина не попалась. И жертвой организма так же не стала. Впрочем в этом была заслуга целиком и полностью собаки, которая стала готовиться к прыжку, при этом зазвенев цепью, чем и привлекла внимание женщины.

Та испуганно охнув, замерла рассматривая грустно вздохнувшую псину (ну вот и эта зараза 2 шага не дошла). Псина в надежде, что женщина подойдет на расстояние прыжка, постаралась изобразить миролюбивую улыбку, показав все свои клыки в самом лучшем свете и 2 раза вильнула хвостом. Женщина на знаки радушия к сожалению собаки не повелась. Вместо этого она растерянно осмотрела двери туалета, путь к которым преграждала собака, после чего осмотрелась вокруг, только сейчас заметив, на заборе посиделки, в которых участвовало не менее половины деревни.

— А как мне туда пройти?

Толпа в ответ дружно оскалилась широкими улыбками, демонстрируя массовую радость.

— Так тебе добрая женщина по этому вопросу надо к трактирщику. — в конце концов выдал один доброжелатель. Остальные его дружно поддержали. — Да. Так как собачка его, вот пусть он тебя и проводит.

Народ сидящий на заборе совет поддержал дружным хохотом. Один хохотун даже умудрился упасть со своего насеста, правда к вящему неудовольствию подсматривающей Яны и жаждущей уединения страдалицы, ничего себе не поломал. Заррраза.

Женщина было уже хотела послушать совет данный доброхотом, но тут мать природа решительно взяла свое и страдалица что то пискнув рванула за угол трактира.

— За это дело мимо туалета, староста золотой штрафа снимает! — понеслось ей в след, но женщине было уже все равно. Золотой так золотой!

Поскольку на советы и советчиков, измученная природой женщина, не обращала внимания, устремившись за угол трактира с целенаправленностью торпеды, Несколько советчиков покинув свои насиженные места, легкой трусцой порысили за страдалицей. Они успели добежать до угла здания, когда их встретил вздох облегчения, сменившийся в следующий момент громким визгом и треском сломанного обо что то деревянной палки. Это что то, выкатившись из-за угла громко при этом ругаясь и быстро заняло свое место на заборе, оказавшись одним из тех двоих доброжелателей.

— Она бесноватая какая то! — обиженно провозгласил он. — Прохожу мимо, никого не трогаю, а она меня палкой как ударила ... По спине.

— Точно бесноватая, — нестройным хором поддержали его соседи по Забору. — К знахарю ее надо. Он ее мухоморами быстро вылечит.

Тем временем обсуждаемая женщина вся пунцовая, показалась из за угла трактира, за которым недавно, так стремительно скрылась. Взглянув на сидящую на Заборе толпу, она покраснела еще сильнее и перейдя на бег, Забежала внутрь трактира, хлопнув напоследок дверьми.

Сельчане проводив ее взглядами, Замолчали в ожидании следующей жертвы. Оставив только старосту деревни, что то корябать на доске Угольком, высунув от усердия язык.

Следующая жертва появилась во дворе как раз к тому моменту, когда староста как раз делать свои заметки. На этот раз в роли жертвы оказалось 2 человека, по видимому раньше уже ходившие с караваном через эту деревню, поскольку они на двоих несли три позаимствованных на кухне, куска мяса. А если учесть, как они с этим мясом крались, то способ приобретения этого мяса становился понятен. Собаковидный монстр, сидящий по какому то недоразумению у трактирщика на цепи, в свою очередь, по ходу опознал мясо, что несли посетители туалета и лениво шевельнул хвостом выражая свою благосклонность к предполагаемому подношению.

Мужчины чуть не дойдя до собаки, о чем то пошептались и прийдя к обоюдному согласию, разошлись по разные стороны приготовились. Первый бросил лохматому монстру, или точнее, чуть чуть до него не добросил один из кусков мяса и пока собака на него отвлеклась, пытаясь подтянуть его к себе, второй, бочком, бочком, по шустрому прорысил в туалет, успев закрыть двери за миг до того, как псина расправилась с порцией.

Животина по быстрому схарчившая мясо, посмотрела на закрытые двери туалета, после чего со вздохом обернулась к первому мужчине, уже подготовившему второй кусок мяса. Тот Расставаться с мясом, пока не торопился. Псина с целью подтолкнуть непонятливого человека к правильному выводу, умильно, ну на сколько она это могла сделать при ее то внешности, оскалилась.

— У какой хороший песик, — пролепетал слегка взбледнувший первый.— подожди немного, я тебе еще мясца подкину.

Притихшие было зеваки на заборе, тут же стали спорить между собой на щелбаны, прокатит трюк с мясом второй раз или нет. Через минуту решили, что не прокатит и претенденты на победу, уже хотели начать авансом бить щелбаны, но разум все же победил и обе стороны пришедшие к обоюдному согласию, стали ждать развязки.

Подождали. Через минуту в окошке, расположенном в верхней части двери туалета, появилась лицо второго мужчины. Он подтянувшись к окошку, легонько пшикнул, после чего отодвинул внутреннюю щеколду, на которую Закрылся спасаясь от собаки. Первый мужчина в свою очередь услышав звук отодвигаемой щеколды, вытянул в свою очередь руку и заболтал мясом из стороны в сторону.

— У— у— у. Хорошая псина. — просюсюкал он. — Сейчас дядя Тихон тебе даст еще мясца.

Псина тем не менее, хоть взгляда от мяса не отрывала, уши навострячила в сторону крепко держащего оборону туалета. Мужик тут же сообразивший, что дальше тянуть никакого смысла нет и псина сейчас займется своим прямыми обязанностями по охране здания, в народе именуемого просто с..., ну вы в общем поняли, вновь швырнул мясо в сторону собаки, только на этот раз он его бросил ей прямо под ноги. Собак недоверчиво, до сих пор мясо ему так легко не доставалось, обнюхал упавшее к его ногам счастье, после чего подозрительно осмотрел вначале дарителя, а потом туалет и начал обедать готовый в любой момент защитить себя и свое мясо.

Когда собака съела уже около половины своего мяса и полностью погрузилась в процесс поглощения еды, первый мужик кормивший собаку, легонько кивнул. Тотчас двери туалета осторожно приоткрылись и из них выскочил второй счастливец сделавший там все свои дела. Примерно на половине дороги, он шустро разминулся со своим товарищем, бежавшим в это время в освободившийся туалет.

Псина, по плану сторожившая туалет, в начале этого дикого Забега ела мясо и потому старт пропустила, а когда с мясом было покончено и она была готова к действиям, Забег двух спринеров уже окончился. Разочарованно, выражая свое недовольство, собака сымитировала нечто похожее на грозный гав, если видеть, что этот звук издало и принялась бдительно ждать хоть кого, кто неосторожно появится в пределах ее досягаемости. Когда, через минуту она посчитала, что свое содержание она уже отработала и бдительность лохматого сторожа немного притупилась, из охраняемого стратегического здания, в которое в это утро превратился обычный с виду туалет, донесся вздох облегчения. От которого собака и второй мужчина, пытавшийся в это время привлечь ее внимание очередным куском мяса, испуганно подпрыгнули. Впрочем, испуганно подпрыгнул только мужчина.