За хлебушком

Наконец-то открылась дверь в палату, и... Май быстро протянул мне платок, на который плеснул из чернющего флакона какую-то голубоватую жидкость. Прижала пахнущий неведомыми цветами платок к лицу, и зажмурила веки. Запах стоит такой, что глаза слезятся. Аммиак и мертвечина. Проморгавшись, выглянула из-за платка, сощурившись для защиты слизистой оболочки. Силы небесные! Она живая! Разлагается, течёт, и... продолжает жить, корчась от боли.

— Её надо усыпить хотя бы из милосердия.

— Смотри, Лёля. Внимательно смотри. Если бы не артефакт на твоём плече, ты сейчас была бы в таком же состоянии. Тебе всё ещё жаль её?

— Жалость, магистр Эллохар, здесь ни при чём. — Задумалась, попытавшись точнее сформулировать. — Мне её не жаль. Просто, позволить ей умирать вот так... значит уподобиться ей.

Глаза обоих магистров неприятно сузились. Ситуацию выправил его благородие, сказавший, что не собирается остаток дня провести в этой палате.

— Магистр Тесме, вам известно это проклятие?

Пожилой преподаватель радостно отмёл предположение лорда-директора.

— Это что-то новое, лорд-директор. Я с подобными проклятиями не сталкивался.

Племянник императора тяжело вздохнул.

— Прошу вас быть максимально осторожным. Артефакты подобраны классическим методом. Переложите их, как вам удобнее, прямо сейчас. Энергией я вас обеспечу.

Плавным движением руки лорд-директор перенёс к магистру Тесме... разгрузку (здесь — разгрузочный жилет). Почти как у наших военных. Только вместо гранат, фляги и запасных магазинов висят какие-то... кхм... сувениры. Ну вот, и я начала покашливать, выражая недоумение. Дурной пример заразителен.

Пожилой проклятийник вытряхнул из разгрузки гору мелкого барахла, отцепил все побрякушки, надел жилет на себя, быстро рассовал по карманам мелочёвку, и прицепил все висюльки в другой последовательности. Магистр Тьер дал мудрый совет. Когда ситуация обострится, лучше не терять времени на поиск нужного артефакта. А она точно обострится. Если даже магистр Тесме не знаком со смертельным проклятием такой силы, значит, скорее всего, мы имеем дело с фамильным оружием.

Мысли моих спутников текли в том же направлении. Его благородие задумчиво сказал себе под нос: "надо бы покопаться в архивах".

— Поднять сходные случаи?

— Проверить исчезновения, лорд Эллохар. Как только магистр Тесме составит паспорт проклятия, будет создана специальная группа.

А Май, как-то незаметно, оказался передо мной, закрыв от меня всех присутствующих, включая умирающую. Попыталась протиснуться, была одёрнута ледяным шёпотом.

— Лёля, не высовывайся.

Почему-то не разозлилась. Мою кожу колет тонюсенькими иголочками. Несуществующая шерсть встаёт дыбом от нехорошего предчувствия.

— Вы собираетесь разомкнуть контур, магистр Тесме?

Его благородию ответил лорд-директор:

— Вы ждёте, что магистрТесме составит для вас паспорт проклятия, лорд Мерос? Или вам достаточно описания результатов его воздействия?

Не ладят лорды. В голосе племянника императора ясно слышится издёвка. И глава ночной стражи Приграничья принял вызов.

— Я, конечно, всего лишь тупой солдафон. Но властью данной мне Императором я запрещаю подобные эксперименты без страховки.

— Вы считаете, что нам троим не хватит сил блокировать проклятие?

Этот раунд его благородие оставил за собой. Посмотрел на магистров снисходительно, как взрослый на пятилетних малышей. Во взгляде ясно читается "детский сад, штаны на лямках".

— "Проклятие", магистры? Или "проклятия"? Вы ещё даже не приступили к исследованию.

Беловолосый магистр Эллохар развеселился. А со стороны лорда-директора послышалось сдавленное рычание. Магистр Тесме законопослушно ждёт результата пикировки. Магистр-убийца, пожав плечами, шагнул к рунному контуру, выпустил из пальца огромный чёрный коготь, и нарисовал в воздухе цепочку пламенеющих голубым огнём рун, создав полукруг, концами замыкающийся на линии.

— Вы абсолютно правы, лорд Мерос. Легкомысленное отношение к данному эксперименту недопустимо.

Лорд Тьер присоединил к полукругу свой, руны на котором полыхают красным. Глаза лорда-директора полыхают чёрным.

— Можем продолжать? Или вы ещё что-нибудь придумаете, чтобы задержать нас здесь?

Его благородие вальяжно махнул рукой. Лорд Тьер разомкнул свой контур, магистр Тесме и магистр Эллохар шагнули внутрь. Беловолосый лорд впустил проклятийника за своё заграждение, замкнул его, и вышел наружу. Лорд-директор в свою очередь закрыл линию защиты. После того, как заполыхали красным руны последнего рубежа, пожилой преподаватель стёр одну из рун ограждающего кровать периметра.

Стёр, и тут же отшатнулся. Не знаю, что увидели все остальные, — я не увидела ничего, но ощущение, как будто что-то очень голодное и злое метнулось к нарушителю границ, возникло на грани восприятия, завязав узлом внутренности. Руки магистра Тесме мелькали над артефактами, заунывный речитатив не прерывался ни на миг. Бесполезно. Глава кафедры смертельных проклятий упал на пол, а голубые руны заполыхали нестерпимо ярко, пытаясь противостоять прогрызающему контур проклятию.

Я забыла дышать. Голубые руны бледнеют, и истаивают. Начинают полыхать красные. Интересно, сколько времени займёт преодоление защиты лорда-директора?.. Дверь открывать нельзя. Материал стен и внутренней части двери антипроклятийный. Защитные руны, как выяснилось, не справляются. Вот так, наверное, чувствовали себя люди в горящем отсеке подводной лодки.

— Давайте вместе.

Разногласия забыты, тройка тёмных лордов сплетает заклинания с заклинаниями, создавая новый барьер. Третий полукруг зафиксировался, смыкая контур. Вовремя. Красные руны замигали жалобно, и погасли. Заполыхала цветомузыка совместного творения. У меня создалось ощущение, что проклятие только усиливается, пожирая контур за контуром. Тёмные лорды шепчут заклинания. Лорд Тьер сделал крохотную паузу, и сказал:

— Рэн, уведи адептов. Мы с лордом-командующим остаёмся.

— Нет, лорд Тьер. Никто не покинет эти стены. Я не могу выпустить в город ТАКОЕ.

Осунувшиеся лица лордов, пальцы, сплетающие заграждение. Результат, к сожалению, уже предсказуем, ибо новый барьер бледнее старого, которого уже нет.

Крепко сжала зубы, чтобы не стучали от страха, и выпрямила спину. Умирать надо с достоинством. Я даже не буду просить Мая подарить мне быструю смерть. Может быть, он сам сообразит... Разноцветные огни медленно гаснут. Как страшно...

Май шагнул вперёд, оказавшись "на линии огня", и вытянул руку ладонью вверх. Над слегка согнутыми пальцами убийцы расцвели языки чёрного пламени. Живая, сияющая чернота плясала, отделяясь от своего творца, закручиваясь в крохотные воронки. Пара мгновений, и они, просочившись между лордами, медленно проплыли над контурами барьеров, зависли над телом магистра Тесме, и над кроватью с проклятой. Повисели в воздухе, и растаяли, повинуясь движению пальцев Мая. Что это было, вообще?

— Не знал, что шайгены владеют Тьмой.

Май приятно улыбнулся, отстранённо рассматривающему его лорду Эллохару, и промолчал. Всё-таки надо было ему глаз подбить!

— У вашего курсанта много талантов, магистр Эллохар. Полагаю, можно уже отпустить учеников.

Магистры кивнули, и Май, ухватив меня за локоть, прыгнул в призменный коридор.

— Пока не передумали.

Молча кивнула в ответ. Говорить пока опасаюсь. Горло саднит, от проглоченного крика. Радуюсь, что удалось сохранить лицо, и не закатить истерику перед лицом смерти.

Вышли мы в парке Академии. Прислонилась к ближайшему дереву, — ноги не держат.

— Лёля! Мы тебя ждём-ждём... Как всё прошло?

Смотрю на девчонок бессмысленным взглядом, потом начинаю выныривать из кошмара. Они же ничего не знают. Ни о проклятии, ни об угрозе уничтожения города. Мы собирались гулять по Ардаму...

— Это твои подруги? Может, представишь меня? Лёля?

Сморгнула апокалиптические картины, вставшие перед глазами.

— Стефа, Юла, это Май. Курсант-убийца.

Стефка фыркнула раз, другой, потом всё-таки не удержалась, и рассмеялась. Май, улыбаясь, поправил меня:

— Курсант Школы искусства смерти. — Крохотная пауза, и... — А что, дамы, отметим знакомство чаем с пирожными? Или у вас были другие планы?

Девчонки молчат растерянно. Не привыкли к напору учеников магистра Эллохара. Май сверкнул зубами:

— Сегодня день, в который все планы рушатся. Зачем же отклоняться от тенденции? Приглашаю вас в кондитерскую.

И мы отправились к Мелоуну. Пить чай с пирожными. Нарядно одетые дамы, представительные кавалеры, и мы... в форме Академии Проклятий в сопровождении курсанта Школы искусства смерти, ибо Май тоже в форменной одежде. Впрочем, была только пара косых взглядов. Май ответил приглашающей улыбкой, и все недовольные уткнулись в свои чашки. Репутация, однако!

Увидела светскую сторону своего опекуна. Май безупречен. Почти два часа вёл лёгкую беседу, смешил нас курьёзами из жизни своей альма-матер, окружив ненавязчивой заботой. И только я успокоилась, явился магистр Эллохар собственной персоной. Обаятельно улыбнулся, щёлкнув пальцами, подозвал непрерывно кланяющегося хозяина кондитерской.

— Счёт пришлёте мне. Когда дамы закончат чаепитие, обеспечьте им транспорт и сопровождение до Академии. — Склонил голову в поклоне. — Дамы, поверьте, я в отчаянии, что должен нарушить такой приятный день. — Голубое пламя, приглашающий жест для нас с Маем. Вздохнув, шагнула в огонь.

Вышли в незнакомом помещении. Каменные стены, сводчатый потолок, длинный стол буквой "Т". Судя по всему, мы в столь часто упоминавшейся сегодня цитадели. Его благородие сидит во главе стола, лорд Тьер и магистр Тесме за столом для совещаний. Лорд Эллохар отодвинул для меня кресло, и уселся сбоку, блокируя отступление. Май занял место рядом с магистром Тесме.

— Устроим мозговой штурм.

Закашлялась. Ну, я понимаю, магистры и его благородие. Ну, Май, как понимающий в уничтожении данного проклятия больше, чем они все вместе взятые. Но я? Зачем им я?

— Лёля, ты здесь потому, что на своей родине ты с проклятиями не сталкивалась, и у тебя незамыленный взгляд. Кстати, раздел смертельных проклятий ты, наверняка, просматривала? Хотя бы из интереса? Нне?

— Я прочитала предисловия ко всем разделам. — Говорю вежливо, ровным тоном, стараясь сдерживать темперамент. Зачем о таком спрашивать при его благородии? Лорд Мерос и так меня уже на заметку взял по этому поводу. Теперь, как кого проклянут, — сразу ко мне. Алиби выяснять.

— Не дуйся, детёныш. Лучше расскажи нам свои впечатления.

— Мне показалось, что это проклятие какое-то... хищное. — Попыталась подобрать научное определение, но в голову ничего не лезло, поэтому, просто сказала, что думала.

— Это всё? Или ещё что-нибудь заметила?

— Оно прогрызало ваши щиты с ускорением. Каждый новый щит преодолевался быстрее предыдущего. Или напитывалось энергией щитов, или оно самообучающееся.

Магистры переглянулись. Лорд-командующий наблюдает с отрешённым видом. Лорд Эллохар обратился к Маю:

— Отправляйтесь в допросную, курсант. Побеседуйте с неудачницей. Магистр Тесме, с вас паспорт проклятия. Набросайте список вопросов для курсанта Мая.

Его благородие не позволил Маю отбыть.

— Прежде я хочу, чтобы все присутствующие ознакомились с обстоятельствами применения проклятия. И услышали комментарии госпожи Мороз.

Магистр Тесме закивал головой, на миг оторвавшись от угрызания кончика ручки. Составить вопросник для проклятийника сложнее, чем для разведчика.

— Лорд-командующий сделал весьма конструктивное замечание, лорд-директор. Не могли бы вы...

Магистр Тьер зло глянул на его благородие, и сказал в пространство:

— Дара, покажи нам сцену проклятия с предысторией.

* * *

— Лёля, тебе надо работать над самоконтролем.

Тяжело вздыхаю, глядя на согласно кивающих мужчин. Даже Май, — предатель! Навесил на меня этот артефакт, дурацкий, и кивает. Хотя, конечно, увидев себя в амоке со стороны, я и сама пришла к такому мнению. Вот только как его осуществить, этот самоконтроль? Передёрнула плечами, избавляясь от всплывающего перед глазами зрелища. Никто не понял, наверное, а вот я, — увидела, как в этот момент моими глазами смотрит кто-то чужой. Яростный и... страшный. Понятно, почему фифа так испугалась.

Эта самая Дара показала нам сцену на лестнице. Спотыкающиеся однокурсники, разбившие о ступени кто нос, кто подбородок, я, впавшая в амок, шагнувшая к хохочущим третьекурсникам... удивление на их лицах... вероятно, я тоже должна была начать спотыкаться... попытка шагнуть в сторону, закончившаяся падением с разбиванием головы одного из третьекурсников... адептка Райнис, побелевшая при виде его крови, и выплюнувшая в меня всего одно (!) зубодробительное для произношения слово... общий шок при виде корчащейся и обречённо воющей адептки... третьекурсники, рванувшиеся ко мне, спотыкающиеся, но продолжающие попытки меня ударить... мои небрежные движения, заставляющие их сталкиваться друг с другом... окрик куратора по физической подготовке мужской части адептов... и вот мы, дружно вытянувшись в струнку, внимаем приказу привести себя в порядок, и ждать крупных неприятностей. Ну... что можно сказать, — неприятности ждать себя не заставили.

— Концентрированное проклятие... — заворожённо глядя в пространство прошептал магистр Тесме. — Я только слышал о таком. В детстве.

— Лорд Мерос, озаботьтесь семейством Райнис. Ни один из них не должен ускользнуть.

Это говорит не магистр Тьер, лорд-директор Академии Проклятий, конфликтующий с начальником Ночной стражи. Нет, это племянник Императора даёт указания. Его благородие, молча щёлкнув каблуками, удалился, на ходу вызывая группу захвата.

— Думаешь, успеют? — Беловолосый магистр-убийца насмешливо улыбается.

— Надеюсь, Рэн.

— Ну, надейся-надейся. Лёля, что тебя так удивило? Ты же непосредственно участвовала в событиях.

— Мне показалась странной реакция адептки Райнис на падение однокурсника. Излишне резкая, даже для влюблённой девушки.

Лорд Эллохар ехидно мне улыбнулся:

— А ты сама? Разве ты не собиралась устроить банальную драку с третьекурсниками? Что молчишь, Лёля?

— Не знаю, что вы подразумеваете под "банальной дракой", но есть всё же разница между физическим внушением и убийством.

— О, как! — Мой самозваный опекун изобразил аплодисменты. — И что ты, адептка, подразумеваешь под "физическим внушением"?

— Драться я бы с ними точно не стала. — Буду я при директоре признаваться, — вот ещё! Но неугомонный лорд Эллохар не успокаивается.

— Да? А что б ты сделала?

Магистр, практически, цитирует Вильяма нашего Шекспира. И... наверное, стресс всему виной, но меня, как будто, за язык дёрнули:

— "У вашей двери шалаш я сплёл бы, чтобы из него взывать к возлюбленной; слагал бы песни о верной и отвергнутой любви и распевал бы их в глухую полночь; кричал бы ваше имя, чтобы эхо "Оливия!" холмам передавало: вы не нашли бы на земле покоя, пока не сжалились бы" (В. Шекспир "Двенадцатая ночь").