За хлебушком

— Познакомь их со своей кровью, Лёля. Они должны знать, кого защищают.

Протянула кустику ладонь... чуть не заорала. Впился как питбуль какой-то. Мне даже показалось, что цветочки ехидно скалятся, покачиваясь. Виновата, конечно, безобидным кустик отнюдь не является.

* * *

— Они испытывали заклинание. Чтобы в ребёнке не было крови матери.

Вожу пальцами по скатерти, разглаживая несуществующие складки. Я ни в чём не виновата, но мне так стыдно, что я не могу смотреть в глаза своим друзьям.

— Забудь, Лёля. Или ты намерена бороться за ребёнка? Тебе не справиться с взрослеющей тёмной леди. В три года она начнёт перемещаться с пламенем, а ты не можешь.

— Ты не понимаешь, Юла. Это не моя дочь. Она чужая. Я... меня новорождённую оставили замерзать на улице. Меня нашёл бродяга и отнёс в участок. Я вынашивала эту девочку и хотела, чтобы её не было. Я... думала, что возможно в моей семье наследственное сумасшествие. Когда я вспоминала о заклинании, я успокаивалась. — Опустив голову шёпотом призналась. — Но мне всё равно страшно. Вдруг я не смогу быть нормальной матерью.

— Сможешь. Проявляешь же ты заботу о чужой девочке.

— Она ни в чём не виновата. А кормилиц подходящих нет. Они её чуть голодом не заморили, пока подбирали.

— А почему ты не в замке Алсэров? Или Тьеров?

— Потому что я им не служанка. Если я им нужна, пусть придут ко мне.

Атаман Харльд расхохотался:

— Правильно, Лёля! Кто по ком плачет, тот к тому и скачет.

* * *

Старательно восстанавливаюсь после родов. Не перенапрягаюсь, — занимаюсь йогой. Гуляю в садике при доме. На улицу выходить мне настоятельно не рекомендовали. Район не слишком благополучный. Да и незачем мне выходить. Продукты доставляют, на выходные приходят друзья...

А поскольку голова моя теперь не занята учёбой, она начинает думать, вспоминая мелочи, анализируя ситуацию. Маю придётся многое объяснить. Пока кормлю дочь Алсэра, никаких телодвижений делать не буду, — девчонка не виновата в обстоятельствах своего появления на свет. И я обещала леди Тьер, что выкормлю. Но потом...

* * *

— Я ожидал найти мать с ребёнком в Лангреде. Вы обещали присмотреть, леди Тьер.

Леди Тьер безмятежно улыбнулась бывшему воспитаннику:

— Твоя дочь под присмотром леди Алсэр. А о её матери тебе лучше забыть. Пойми правильно, Алар. Лёля красивая, сильная, ответственная девочка. С характером. Если бы не происхождение... У тебя есть обязательства. Если ты продолжишь держать Лёлю возле себя, её, в лучшем случае, просто убьют. И не обольщайся, что сможешь её защитить. Не сможешь.

— Я понял, леди Тьер. Надеюсь, вы остались довольны экспериментом.

Вспышка синего пламени...

Леди Тангирра удобней устроилась в кресле:

— Эксперимент удался. И нет, я недовольна. Я не готова лишить своих внуков материнской любви. Санрэн пытается заменить малышке мать, но между ними нет связи мать-дитя.

Лорд Тьер-старший успокаивающе положил ладонь на плечо жены:

— У малышки есть любящая бабушка. И у тебя не осталось сомнений, — правильно или нет вмешиваться в волю Матери Бездны.

Тонкие пальцы тёмной леди накрыли ладонь мужа. Леди Тангирра дремотно прикрыла глаза.

* * *

— Леди Алсэр ожидает вас у себя, лорд Алсэр. Как только вы освежитесь с дороги.

— Передай леди, что я навещу её вечером.

Вышколенный дворецкий, уловив интонацию лорда-наследника, испарился в воздухе. Но уйти из родовых владений Алсэру не удалось.

— Когда дама говорит, что ожидает, в высшей степени невежливо игнорировать приглашение.

— Но миледи! — Изысканный поклон, поцелуй кончиков пальцев милостиво протянутой руки. — Я был бы очень счастлив, ожидай вы меня, как дама, но у меня имеются серьёзные опасения, что вы ожидаете меня, как супруга моего лорда-отца. Я уже выслушал нотации от нашего императора и на сегодня с меня хватит.

— Я хочу представить тебе твою дочь, Алар.

— Это срочно? Поскольку она в доме, мы неизбежно увидимся.

Глухое рычание, сорвавшееся с нежных губ, заменило уговоры.

— Позвольте предложить вам руку, моя леди.

Бело-розовая комната залита солнечными лучами. Пышные оборки, кружевные рюши... В роскошном манеже лежит на животике пухленькое нечто. Золотоволосое и синеглазое.

— А кто к нам пришёл? Папа пришёл!

Лорд Алсэр с суеверным ужасом уставился на воркующую тёмную леди. Малышка разглядывала новый объект для изучения. Изысканный придворный костюм вызвал полное одобрение, и ловко усевшись кроха протянула ручки в не оставляющем места для сомнений жесте.

— Можете взять её на руки.

— Хммм... О! А не повредит ли это ей? — Лорд категорически не желал прикасаться к ребёнку.

— Если вы будете осторожны, то не повредит!

Тяжело вздохнув, лорд склонился над манежем, выуживая леди-наследницу. Круглые синие глаза уставились в синие глаза. Пухлые пальчики легонько потрогали жёсткие губы. Беззубая улыбка в ответ на лёгкий поцелуй, и весёлое гуканье на шутливую попытку куснуть пальцы. Отец осторожно усадил дочь в манеж.

— Следует подобрать имя леди.

— Лёля.

Вспышка ярости, удержанная этикетом.

— Плебейское имя не для дочери лорда из рода Алсэр!

— Леди Ольга Алсэр кажется вам плебейским?

— Ольга, — хорошее имя, Алар. Пусть будет Ольга.

* * *

— Вы избрали неподходящий объект для испытания заклинания, мама. И... я не хочу думать об этом, но не могу не спросить: для чего вам понадобилось это заклинание?

— Не буду лгать, Риан, я думала о его использовании. Но после того как увидела последствия его применения, я отказалась от этих планов. Могу я узнать почему ты счёл эту девочку неподходящим объектом?

— Леди Алсэр перехитрила саму себя, лишив род притока свежей и сильной крови. Когда я узнал, что адептка Мороз беременна, я подумал, что Алсэр как-то узнал о её происхождении.

— Что не так с её происхождением?

— Она дракон. Я упустил слова лорда Наавира о предвзятом отношении к ребёнку. Подумал, что золотой дракон всегда был неравнодушен к блондинкам, а следовало сопоставить всплески ярости адептки, сопровождающиеся изменением магических потоков, и драконий менталитет. Ребёнком они могут назвать только дитя драконьей крови.

— Пожалуй, я не буду сообщать леди Алсэр, что её внучка могла бы унаследовать кровь дракона.

— Она сама потребовала избавить ребёнка от крови матери.

— Это неважно. Санрэн обвинит всех, кроме себя.

* * *

— Всё упирается в тебя, Май. И я требую объяснений.

— Требуешь? — Май насмешливо улыбнулся. Ребята и девчонки забеспокоились. Макс обернул лапы хвостом и протяжно зевнул, раскрыв клыкастую пасть, как бегемот. — Что ж, ты имеешь на это право, Лёля. Доверишь своим друзьям присутствовать?

— Разумеется. Мы же друзья. Я не могу понять, почему не беспокоились высшие лорды и все, кто контактировал с тобой. Я росла в мире без магии и не знаю реалий, но все прочие?

— О, это просто. Есть такое элементарное заклинание, — "ничего необычного". Мы создаём его в подростковом возрасте. Кто-то раньше, кто-то позже, каждый для себя. Что бы ты ни сделал, удивления у свидетелей это не вызывает.

— Воспитывают? — Понимающе спросил атаман Харльд.

Май обаятельно улыбнулся. К чему слова, когда все мы были подростками. Кто-то раньше, кто-то позже, как сказал Май.

— А что должно было удивить? — Марв надменно приподнял левую бровь.

— То, что Май оказался намного сильнее трёх тёмных лордов вместе взятых, к примеру. Один из которых, кстати, ваш магистр лорд Эллохар, а второй лорд Тьер, племянник императора. Третьим был лорд Мерос глава ночной стражи Приграничья.

Май пожал плечами. Ну, да. Ничего необычного.

— Ты вытаскивал из моего мира именно меня, Май?

— Безусловно.

— И... в любой момент можешь вернуть домой. Расхождение миров для тебя не препятствие.

— Все миры связаны Бездной.

— Верни меня домой, Май.

— Разумеется, леди Ольга. Пришло время вернуть тебя в семью.

"Лёлька!!! Выплюнь мухомор!" — Голос Олюни колоколом ударил по ушам. Очнулась, удерживаемая за руки Маем, яростно глядя в искрящиеся авантюрином чёрно-зелёные глаза с овальным змеиным зрачком. Сердце пропустило удар. Медленно и глубоко дышу, с трудом удерживаясь от обморока.

— В семью, которая оставила меня замерзать... на помойке?

— Не смей. — В спокойном голосе строгое предупреждение. — Твоя семья перевернула Бездну, чтобы спасти тебе жизнь и избавить от проклятия побеждённых. Неснимаемого проклятия.

* * *

— Мы ничего не слышали о "проклятии побеждённых". И в "Большой энциклопедии проклятий" о таком не упоминается. — Говорю бездумно, всё ещё пытаясь вынырнуть из кошмара. Кто же такой Май? И какие глаза были у него раньше? Не были, а демонстрировались им? Или это всё то же "ничего особенного"?

— Лёля! Не забивай себе голову ерундой. Я коротко расскажу для всех, если всем интересно. — Май мягко улыбнулся присутствующим и спросил. — Вам действительно интересно?

— Нам интересно всё, что касается Лёли. Мы друзья. — Твёрдо ответила побледневшая, но не умеющая сдаваться Юла.

Май пошевелил пальцами, изменяя небольшую кухню домика. Помещение стало существенно больше и выше, табуретки превратились в удобные кресла, стол изменил форму и содержание, заставляя вспомнить описания восточных пиршеств древности. Макс насмешливо фыркнул, встопорщив усы, и начал демонстративно умываться.

— Угощайтесь. История долгая. Началась она с того, что юная дочь дракона из клана тёмного пламени гуляла с маленьким братом в горах. Незадолго до прогулки сильные дожди вызвали лёгкий оползень, сдвинувший пласт, закрывающий древний тайник. Маленький дракон нашёл красивую игрушку — жезл драконьей кости, инкрустированный разноцветными рунами, весело вспыхнувшими, когда на них упал взгляд ребёнка. Сестра успела втиснуться между малышом и активировавшимся артефактом. Если бы они не были в драконьем облике, история бы закончилась без продолжения. Обоих распылило бы в кровавую кашу. Но юная драконесса приняла на себя весь заряд артефакта и сумела выжить. С помощью целителей, конечно. Крылья регенерировать не смогли, и она всё равно бы умерла, ибо дракон, утративший небо, не живёт.

Окинула взглядом своих друзей. Сидим и слушаем рассказ Мая, как сказку из Тысяча и одной ночи. Голос рассказчика завораживает. Но я задаю вопрос.

— А при чём здесь проклятие? Ты говоришь о боевом артефакте. Красивая игрушка, взрывающаяся в руках, — в моём мире тоже такие были.

Май прикрыл глаза, анализируя вопрос (?) или мои мысли.

— Да, полагаю, принцип тебе знаком. Тем лучше. Артефакт многофункциональный. Тот, кому удалось выжить, вынашивает в себе зерно проклятия, ложащегося на потомков. Проклятие переходит к ребёнку выжившего, созревает в нём, и ложится уже на его ребёнка, на котором род прерывается. Определить наличие проклятия можно только после зачатия последнего представителя рода. Проклятие побеждённых — это плевок в лицо победителя. От бессилия. Последнее, что может сделать тот, кого уже нет. В создание проклятия вкладывается всё. В итоге Мать Бездна теряет два рода — род проклинающего сразу, и род проклятого впоследствии. Это порождение глубокой древности, считавшееся легендой. Мрачной и романтично-красивой. Сильные страсти и всякое такое... — Май сделал замысловатый жест руками, иллюстрируя "всякое такое". Ну, мы, в общем, и сами поняли, что некоторую красоту следует оставлять в легендах.

— Значит, Лёля последнее поколение?

— Могла бы быть. Если бы не Семья. У драконессы, получившей зерно проклятия, имелась замужняя младшая сестра, которая потребовала у мужа жениться на умирающей, чтобы её спасти.

— Каким образом? Сказки о волшебных поцелуях мы все слушали в детстве.

— Свекровь, навестившая вместе с невесткой умирающую, высказала, что она может вернуться к жизни, родив ребёнка. Организм обновляется, могут и крылья восстановиться.

— И как? Удалось?

— Счастливое замужество творит чудеса. Крылья восстановились через семь лет, когда дочь, рождённая в браке, отправилась в военную Академию.

— Следующие дети проклятие не получили?

— В древности, многодетные семьи были невообразимой редкостью. Только в клане меняющих рождалось трое детей одновременно. Но меняющие на то и меняющие, что способны без вреда для себя усвоить любое проклятие. Тоже легенда древности, возвращающаяся ныне в Мать Бездну... — Май задумчиво прикрыл свои пугающие глаза.

— Один из братьев твоей матери обладает пророческим даром. Членов семьи пророки не видят, но предсказание было сделано для одного из сводных родственников. Карты сложились, когда твои будущие родители решили вступить в брак. Тебя ещё не зачали, Лёля, а Семья уже работала над твоим спасением. Нужна была отсрочка, и тебя вынашивали, как человека. Драконья ипостась в этом случае пробуждается в семнадцать лет. Проклятие зрело в драконессах, поэтому, пробуждение дракона следовало оттянуть как можно дальше. Все родственники огромного клана твоей матери искали того, кто может обезвредить неснимаемое проклятие.

— И нашли... тебя?

— Нашли, — это не то слово. Я уже давно удалился от дел, занимаясь теоретическими изысканиями. Даже не думал, что кто-то может обо мне вспомнить. Если бы меня потревожили не сокровища Бездны, я сумел бы донести своё неудовольствие. Но! Сокровищам Бездны не отказывают. И тема была... интересной.

Май прикусил губу, помрачнев.

— Интересной поначалу. Я, как выражаются в мире, где ты росла, бился, как рыба об лёд, безуспешно пытаясь обеспечить твоё выживание хотя бы до восемнадцатилетия. Ты умирала при любом раскладе. Снова и снова. Иногда быстро, чаще — страшно. Нейтрализовать проклятие не получалось.

Тишина. Даже Макс сидит смирно и внимательно слушает.

— Я отправился в паломничество по храмам Матери Бездны. Не как лорды, как обычные человеки... люди. Заблокировал свою силу, магическую и ментальную, ограничил физические возможности до среднестатистических показателей воина.

— Обременил себя веригами и цепями, и босиком по снегу в рубище отправился за божественными откровениями.

Меня затапливает злость, поэтому говорю не думая. Май не злится в ответ на наглое высказывание. Улыбнулся насмешливо.

— Именно. Обременил и отправился. И на последнем этапе паломничества понял, что ни снять, ни нейтрализовать проклятие не удастся, оно должно исполниться. Но можно попробовать его обойти. В некоторых человеческих мирах додумались до амулетов, уничтожающих одну из родительских линий в ребёнке, оставляя нужную. Люди иногда способны удивлять. Ритуал, конечно, сложный и кривой, и опустевшую половину заполняет тьма... ну... это проблемы людей.

— За создание и использование подобных амулетов в моём мире сжигали на костре.

— Так и делали. Но принцип можно использовать. Опустевшую половину заполняет магия, постепенно выравнивая и сглаживая последствия утраты части личности. К пяти годам в ребёнке не останется ущербности. Я говорю о твоей дочери Лёля.

— У меня нет дочери.