За хлебушком

За хлебушком.

© Владимир Вишневский. "Одностишия"

За пятнадцать с половиной лет до начала описываемых событий

— Ну, кто там ещё? Рождественская ночь, блин! Всё никак не угомонятся, суки.

Дежурный милиционер надел тулуп, шапку, открыл дверь, и застыл на пороге, не зная ругаться, плакать, или смеяться.

— Мужик, ты что, колядуешь? Или офизденел совсем?! Ты хоть понимаешь, куда, блин, пришёл?

Голый до пояса, посиневший от двадцативосьмиградусного мороза бомж, приплясывал на пороге, держа в руках свёрток из телогрейки. Тёмно-синие губы тряслись и западали в беззубый рот, пытаясь протолкнуть сиплые звуки:

— Ммм... мммооорр... мммороз, ннн... нннааа...

Дежурный посмотрел мельком на сияющее звёздами чёрно-синее небо, плотнее запахнул тулуп, и отступил от двери, распахнув её пошире.

— Заходи быстрее, мужик, помещение выстудишь.

Бомж заскочил в дежурку, и плотно прикрыл за собою дверь. Дежурный сел за стол, подумал, достал бутылку водки и стакан. Плеснул полстакана, и поставил на край стола.

— Согрейся, потом расскажешь, что за дела.

Бомж, прижимая к себе свёрток, подошёл к столу, взял стакан и, не прикасаясь к нему губами, выплеснул в рот водку. Выдохнул, поморгал заслезившимися глазами, затрясся. Дежурный ждал. Понемногу дрожь начала сходить на нет, и бомж заговорил:

— Что ж это делается, начальник? На помойку выкинули!

Милиционер презрительно сморщился:

— Ты мне на жизнь не жалуйся. Сегодня в обезьяннике заночуешь, а завтра...

— Ты посмотри, начальник!

Бомж положил вонючий свёрток на стол, дежурный хотел возмутиться, но не успел. В развёрнутой телогрейке лежал младенец. Крохотная девочка с пушистыми светлыми волосиками до плеч, раскрыла зеленовато-голубые глаза, и заплакала, как котёнок.

— На помойке нашёл, начальник. В контейнере лежала. Это что же... как же теперь?..

Дежурный набухал полный стакан водки, кивнул на него бомжу, и сам припал к горлышку, сделав короткий глоток. Мотнул головой, и ответил:

— Ну, блин, Рождественская история по-русски. Бомж вместо ангела. Сейчас оформим твою находку, и в дом ребёнка отправим завтра.

— Голодная она.

— Мужик, у меня кроме водки ничего не осталось. И той на донышке.

Девочка продолжала плакать. Ей были безразличны проблемы взрослых, — она хотела есть.

Дежурный схватился за голову, потом, перекрестившись, взял телефон, и набрал номер, беззвучно шепча: " Господи, пронеси!". Когда ему ответили, мученически возвёл к потолку глаза, и медовым голосом зашептал в трубку: "Ольга Алексеевна, с Рождеством вас! Я знаю, что ночь, простите великодушно, но тут такое дело... Младенца нашли на помойке. Кто-то девочку новорождённую выбросил. Она плачет. Голодная, наверное. А у меня здесь, кроме бумаг, ничего нет." Из трубки раздался приглушённый рык. Дежурный, умильно заговорил: "Какая водка, мама! Вот святой истинный крест, не выдумал ни одного слова! Я машину дежурную подошлю, может, дома есть молоко? Мама, я не могу оставить отделение. Мало ли что может случиться."

Выслушав гневную тираду, положил трубку на рычаг, и вытер холодный пот со лба. Бомж, на которого стакан водки заметного действия не оказал, с участием спросил:

— Тёща?

— Она, блин. Гостит у нас уже второй месяц.

Детский плач набирал обороты. Дежурный полез в шкаф, достал шерстяной шарф.

— Может она мокрая?

Вытащил младенца из телогрейки, и неловко замотал в шарф. Девочка замолчала, тараща глаза на дежурного. Бомж взял телогрейку и надел её.

— Пойду я, начальник. Спасибо за подогрев.

— Замёрзнешь ведь, мужик. Переночуй в обезьяннике, оформим тебя за мелкое хулиганство, а там и морозы закончатся.

— Неее. Я как-нибудь. Бывай, начальник.

— Как звать-то тебя?

— Дядь Санькя я.

Дверь открылась, и закрылась. Дежурный сидел за столом, держа на руках ребёнка. Через четверть часа малышка опять заплакала. Громче и громче. Дверь в дежурку распахнулась, милиционер мученически посмотрел на вошедшую дородную женщину.

— Ну надо же! Не выдумал. Кто ж так дитё держит?!!

Женщина бросила сумку в угол, подскочила к зятю и, выхватив из его рук младенца, заворковала умильно улыбаясь:

— А кто тут у нас плачет? Не надо плакать... Сейчас покушаем, пелёночки сменим... — Отвернувшись, прошипела зятю — Достань из сумки молоко и чайник вскипяти. Ледяное уже. И свёрток с пелёнками сюда давай. Никакого толка от тебя!

Через несколько минут, девочка, закутанная в пелёнки и одеяльце, мирно спала, сыто причмокивая.

— Мама, вы меня просто спасли.

Рождественским утром, в звоне колоколов, сменившийся дежурный привёз девочку в Дом малютки.

— Как записывать ребёнка?

Дежурный почесал затылок, усмехнулся:

— По-чукотски запишем. Первое слово, которое о ней сказано — "мороз". Нашёл её и спас бомж дядь Санькя, — значит, Александровна она. А кормящей матерью была тёща моя Ольга. Мороз Ольга Александровна. Да. Так и пишите.

Ольга Александровна молча сияла светло-голубыми, как зимнее небо, глазищами.

О том, какую опасность таит обычный поход за хлебом

Продавец сельского магазинчика обрадовался мне, как выигрышному лотерейному билету:

— Чего девушка хочет?

Рассмеялась, поддавшись обаянию белозубой улыбки, и ответила, продолжая бородатый анекдот:

— Девушка хочет водочки под шашлычок, с хорошим парнем познакомиться, и в Академию поступить. Но пришла-то она за хлебушком.

— Ай, хорошо! Ай, здорово!

На всякий случай отступила на шаг от прилавка. В принципе, можно и без хлеба обойтись. От психов надо держаться подальше — здоровее будешь. Впадёт в буйство, схватит что-нибудь острое...

— Не пугайся, красивая. Исполню я твои желания. Бесплатно.

— Да я пошутила.

— А я — нет.

Текучим движением (в спецвойсках служил?) выплеснулся из-за прилавка, схватил меня за руку и, не успела я глазом моргнуть, как в воздухе начали разворачиваться хрустальные грани призм, образующие коридор, в который меня и втянул "продавец кошмаров".

Калейдоскоп граней сложил новый узор, и мы оказались в центре комнаты, где за стоящим возле окна столом сидела компания из трёх ребят. Парни встали, демонстрируя хорошие манеры. И я, как-то сразу поняла, что они не в масках и не в гриме. Вампира узнала по клыкам и красному отблеску в глазах. Парень с заострёнными книзу ушами среди известных мне мифологических персонажей не встречался, а третий похож на оборотня. Глазки, во всяком случае, с вертикальным зрачком. И когти выпустил, и тут же втянул — волнуется? А уж я как волнуюсь! А, может быть, зря волнуюсь? Медленно говорю:

— Я сплю. И вижу сон. Сейчас взойдёт солнце, я проснусь, умоюсь, и пойду в магаз... — посмотрела на своего похитителя, и исправилась — не пойду в магазин. Вдруг, это пророческий сон.

Мне весело ответили:

— Не парься, красивая, это не сон.

В ответ, возмущённо выпалила дурацкую фразу:

— Ты не Сидоров-кассир, ты убийца!

— Я шайген. Убийство мой хлеб.

И почему я не удивлена? Шок, наверное. А этот хмырь выделывается ещё: "Смерть — моё ремесло", видите ли.

— Псих ненормальный!

— Зачем обзываешься? Грубить нехорошо. Я не псих, и ты тоже. Мы в другом мире.

— Ага. А я, — принцесса Диана.

Полудурок обрадовался:

— Тебя Дианой зовут? А я — Май.

Голова заболела и на глаза, как будто плиты железные давят. Меня заботливо усадили в ближайшее кресло, выдвинутое вампиром.

— Ты посиди. Переход с непривычки тяжело переносится. Может быть, воды?

— Может быть, мы вернёмся обратно? — Спрашивать, зачем меня сюда притащили, боюсь. Вдруг, сообщат, что сегодня священный праздник и положено вкушать плоть и кровь юной блондинки.

И тут взревела сирена, буквально просверливая виски:

— Посторонний на территории школы!!!

Ой-ёооо... Со стоном схватилась за голову. Сходила за хлебушком, называется.

Дверь картинно распахивается, стукнувшись створкой о стену. Как в американском боевике. Жду спецназ ФБР. Так и вижу: входят на полусогнутых, поводя стволами табельных магнумов во все стороны. Я всё ещё надеюсь, что сплю. Если это другой мир, то почему я понимаю всё, что мне говорят? Если сон, то в этом, как раз, ничего странного нет.

В дверном проёме возникла тёмная фигура. Парни вскочили и встали по стойке смирно, держа равнение на середину. Вошедшая девица, одетая в комбинезон, отличающийся от одеяний парней только повязкой на рукаве, оглядела их и, продолжающую сидеть, меня, и прорычала:

— Совсем оборзели? Шлюх на территорию Школы таскаете? В город выйти не могли, так приспичило?

Это я шлюха?.. Меня подбросило со стула. Даже голова перестала болеть. Уперев руки в бёдра я оглядела эту девицу с высоты своего роста и вежливо попросила:

— Возьмите свои слова обратно. — И с лёгким нажимом добавила волшебное слово. — Пожалуйста.

Мой похититель бубнит умоляюще:

— Эрха, ну ты чего такая? Диана совсем не...

Уловив недобрые взгляды от меня и этой Эрхи, парень совсем смешался и затих, умоляюще глядя в точку между нами. Его приятели старательно и небезуспешно пытаются слиться со стенами комнаты. Холодным тоном говорю:

— Я не Диана.

На меня обиделись.

— А зачем соврала? Сама сказала, что ты Диана!

— Угу-м, и ещё сказала, что я принцесса. Ты и этому поверил?

Эрха закончила рассматривать меня, и обратилась к парням:

— Колитесь, придурки, что вы на этот раз учудили?

Мне тоже интересно. Жду ответа вместе с Эрхой. Май заложил руки за спину, склонил голову набок, улыбается виновато. Ещё бы пол ножкой ковырять начал — как пятилетнее дитё. Но на Эрху подействовало. Она заметно смягчилась. Убитым голосом парень объяснил:

— Мы играли, и я проиграл составное желание.

Дружно хлопаем глазами. Тишина. Всё должно быть понятно из этих слов? Эрха поощрительно спросила:

— И?

— И... вот. Она. Которая не Диана.

Подумала, что я его сейчас убью. Сон это, или нет, но... Но! Нельзя же так издеваться?! Эрха обратилась ко мне:

— Ты что-нибудь поняла?

Молча качаю головой. Май начинает стремительно бледнеть, а от всё ещё открытого входа в комнату раздаётся тягуче-ленивая просьба:

— С самого начала и подробнее. Мне интересно. — И в нашу с Эрхой сторону. — Дамы могут сесть. А кавалерам рекомендую отклеиться от стены и рассказывать, как они дошли до жизни такой.

— Мммагистр...

Кто это проблеял, я так и не поняла. Села на стул, перекинув косу через плечо и аккуратно поддёрнув брюки. Эрха, настороженно блестя чёрными глазами, присела на соседний. Щёлкнув пальцами, высокий (выше меня!) худой беловолосый мужчина сотворил в центре комнаты тяжёлое кресло, и тоже уселся. Как Воланд, блин. Впрочем, Воланда титуловали "мессир".

— Я жду.

Парни встали в ряд, как в стенку перед футбольными воротами. Фамильные ценности руками не прикрывают, но в остальном — очень похоже на ожидание пенальти. Начал вампир.

— Мы играли на составное желание. И Май проиграл. Взяли Книгу и... составили. И Май выполнил.

Голос постепенно утих до шёпота.

Магистр, меланхолически кивающий после каждого предложения, скучающе поинтересовался:

— И что вы намеревались делать с... — повернулся ко мне и зло бросил — Имя!

То, что он зол не на меня, я поняла. Но всё равно испугалась, и глупо переспросила:

— Моё?

Мне издевательски улыбнулись:

— Моё мне известно.

Вскочила, сжав кулаки. Возмущение успешно преодолело страх:

— Какая вам разница, как меня зовут?! Меня притащили сюда, и утверждают, что это другой мир! Верните меня обратно!

Магистр восхищённо поцокал языком:

— Какой темперамент!

Села, испытывая сильнейшее желание стукнуть этому самому магистру кулаком по носу.

— Не советую.

Он что? Мысли читает? Мне любезно ответили:

— Твоё лицо, как зеркало, деточка. Отражает все эмоции. Впрочем, я тебя не виню. В такой ситуации ты демонстрируешь просто редкостное самообладание.

— Меня Лёля зовут. И я всё ещё надеюсь, что это всё мне снится.

— Напрасно.

— Тогда почему я понимаю всё, что здесь говорят? Если это не сон, а другой мир?

Магистр перевёл взгляд на Мая и тот, нервно сглотнув, ответил:

— Я нанёс на тебя артефакт.

Осторожно переспрашиваю:

— В каком смысле "нанёс"?

— На руку посмотри.

Посмотрела. Помимо будущих синяков от пальцев Мая, на руке ярко голубеет рисунок, взятый, похоже, из кельтской символики. Мне ещё татуировок не хватало!

— Эй, эй! Успокойся! Он впитается, и станет незаметным.

Я встала, отбросив косу за спину, и ледяным тоном, подхваченным у директрисы нашей школы, ответила:

— А я и не волнуюсь. О чём мне беспокоиться? Подумаешь, выдернули в другой мир! Послезавтра вступительные экзамены начинаются? Ерунда какая! Зато ты уплатил проигрыш. Или там ещё какие-то условия были? Ты не стесняйся, рассказывай!

У меня внутри всё сотрясается мелкой противной дрожью. Отчаянно надеюсь, что снаружи это незаметно. Беловолосый магистр, внимательно посмотрев на меня, сказал Эрхе:

— Отведи девочку в свою комнату. Напои её горячим чаем и что-нибудь сладкое пусть съест.

— А дежурство?

— Иди, Эрха.

— Слушаюсь, магистр!

Эрха взяла меня за безвольную руку и повела к выходу из комнаты. Иду в каком-то отупении. Судя по распоряжению магистра, я испытываю сильный стресс. Наверное, так оно и есть. Голова опять заболела.

— Держись, как там тебя? Лёля. Если ты сейчас рухнешь, я твою тушу не дотащу.

Возмутилась наглым заявлением:

— Тушу?! Да у меня талия тоньше, чем у тебя!

— А задница толще! В полтора... нет, в два раза!

— Завидуйте молча!

Остановившись мы посмотрели друг на друга, рассмеялись, и я, внезапно поняла, что Эрха мне нравится.

— Мы почти пришли.

Свернули в коридор с единственной дверью. Эрха приложила к ней ладонь, и она распахнулась. Комната примерно такая же, как и та, в которую меня притащил Май. Кстати, о Мае:

— А ты тоже умеешь создавать переход из призм?

— Какой ещё переход?

Эрха гремит посудой в кухонной нише, и ко мне не поворачивается.

— Вы похожи с Маем. Родственники?

— Мы из одного клана.

— Ты тоже убийца?

Эрха фыркнула:

— Как и все здесь. Это Школа искусства Смерти.

Слов у меня не осталось. К счастью, Эрха уже перенесла на низкий столик поднос с чайником и чашками. Достала из небольшого буфета коробку с пирожными, открыла, и поставила рядом со мной.

— Угощайся. Людям это тоже можно есть.

Чуть не подавилась. Эрха пару раз стукнула меня по спине.

* * *

Пирожное мне не понравилось от слова "совсем". Из вежливости доела, отделяя ложечкой крохотные кусочки, и радуясь, что взяла самое маленькое. Тесто вкусное, а крем горький, и какой-то... бррр! Стараюсь не кривить рожу, чтобы не обидеть Эрху.

— Не понравилось?

— Вкус... своеобразный. — Стараюсь смыть его чаем.

— Это полынный крем, наверное. Та половина, которая с чертополоховым, более сладкая.

Опять закашлялась. Пирожное с сюрпризом? Или у них проблемы с продуктами? Эрха снова постучала меня по спине, и пояснила:

— Их недавно начали делать. Полынь и чертополох — лучшая защита от нежити.

Нежити! Ну да, вампир и оборотень, и этот третий с ушами книзу... Но они же в форме учащихся?.. Голова кругом! Скорее бы домой вернуться.

— А у вас чем защищаются?

— А у нас их нет. В книгах пишут, что лучше всего огонь и серебро. А от фейри — железо.

— Огонь против умертвий хорошо помогает. Ты не беспокойся, Лёля, магистр обязательно вернёт тебя в твой мир.

— Ты так в него веришь?

Эрха решительно кивнула:

— Он самый лучший.

Беловолосый магистр не показался мне особо заботливым. Хотя, если судить по делам, то ко мне он был, как раз, внимателен. Что ж, будем уповать на магистра.

Помогла Эрхе вымыть посуду и, не успели мы её убрать, как нас вызвали к директору. Магистр, оказывается, директор этой самой Школы убийц.

О том, что надежды не всегда сбываются

Директорский кабинет огромен. Осматриваюсь, ощущая, как мои глаза раскрываются всё шире, превращаясь в плошки. Дааа... с киношным реквизитом ничего общего нет. Один светильник напольный чего стоит. Хмурый голос магистра поприветствовал меня фразой:

— Челюсть подбери и присаживайся. Эрха, и ты тоже.

Грубость резанула. Я не знаю, какие здесь правила этикета, но всё-таки! Мы, практически незнакомы. Внутренний голос ехидно шепчет: "Ага, впёрлась на территорию школы, и панькайся теперь с тобой". Уселась в кресло, вежливо смотрю на присутствующих.

Магистр в кабинете не один. Стоит возле окна рядом с черноволосым мужчиной крепкого телосложения. Черноволосый одним взглядом сделал рентгеновский снимок моей личности, и негромко обратился к магистру:

— Рэн, девочка, безусловно, милая, но набор на первый курс уже закончен. И зачем ей учиться? Устрой её... хммм... экономкой, что ли, если уж хочешь соблюдать приличия.

Это он о чём?.. Беловолосый магистр начал говорить:

— Риан, ты не так понял. Девочка не является моей пассией. Тут совсем иная ситуация.

Что?!! Вскочила с кресла, подлетела к этим... мерзавцам.

— Кто дал вам право меня оскорблять?!! Я вас вижу первый раз в жизни, а вы меня в шлюхи записали! Как вам не стыдно!

Чёрные глаза расширились удивлённо:

— Она понимает?..

— Вы обсуждаете меня в моём присутствии, надеясь, что я не расслышу? Вы...

Где-то внутри меня Олюня кричит: "Лёлька, выплюнь мухомор!", и я стараюсь обуздать ярость. Я здесь одна, а этот мерзавец выглядит, по меньшей мере, губернатором. Аура власти видна невооружённым глазом. Поэтому, заканчиваю, не повышая голос:

— Вы дурно воспитаны.

Отвернулась от мужчин. Эрха смотрит на меня с суеверным ужасом. Села в кресло. Откинулась на спинку, и смотрю в пространство. Стараюсь не расплакаться. Меня не вернут в мой мир. Если уж беловолосый озаботился моим обустройством здесь. Мужчины продолжают разговор, отмахнувшись от меня, как от мухи.

— Она понимает. Это часть истории, с которой я хотел тебя ознакомить, прежде чем ты примешь решение.

— Рассказывай. Начни с того, почему она понимает наш язык.

— Это проще всего. Один из курсантов нанёс ей на кожу переводчик.

— Какой ещё переводчик, Рэн? Наш язык или в крови, или непонятен для прочих.

— Уже нет. Один из моих учеников, абсолютный бездарь в плане изучения языков, кстати, работал над рунным переводчиком. Именно этот... достойный потомок славного рода, притащил девчонку сюда в момент расхождения миров.

Черноволосый задумчиво побарабанил пальцами по подоконнику. Смотрю на расползающиеся по полированному камню трещины. Вот так и моя жизнь...

Магистр стремительно шагнул к нам и, наклонившись, бережно взял меня за руки:

— Ты уже поняла, что сразу вернуться не получится. Наши миры разошлись, и следующее сближение произойдёт через семь лет. Мне очень жаль, Лёля. Вернуть тебя раньше не в наших силах.

Осторожно высвободила руки. Магистр тут же отпустил меня, и продолжил:

— Поскольку я виноват, что плохо воспитывал учеников, предлагаю тебе виру: я не могу устроить тебя в свою школу, — ты чистокровный человек, не обладающий магическими способностями. Если магистр Тьер сочтёт возможным принять тебя в Академию Проклятий, тебе будет чем заняться ближайшие пять лет. Если он откажет, ты сможешь поступить туда на следующий год. А в этом году будешь просто знакомиться с миром, в котором тебе предстоит жить.

— Проклинать нехорошо.

Серо-голубые глаза заискрились весельем.

— Кто спорит? Проклятийники, как раз, и расследуют подобные преступления. Так что, совесть твоя может быть спокойна. Если не хочешь учиться, не забивай себе голову. Можешь просто семь лет отдыхать.

Я понимаю, что магистр, действительно, испытывает неловкость за своих подопечных, и предложение своё делает без задних мыслей. Но всё равно... Сдерживаясь изо всех сил, чтобы не показать насколько меня оскорбило это его предложение, вежливо ответила:

— Не смогу. Нет такого таланта, к сожалению.

Магистр, выпрямился, и уже с высоты своего роста отдал распоряжение:

— Эрха, отправляйтесь обедать, потом к секретарю. Два месяца до начала учебного года девочка, по любому, пробудет здесь. Ты и эта четвёрка возьмёте над ней шефство. Лёля не должна оставаться одна нигде, за исключением своих комнат, которые присоединят к твоим. И, во имя Бездны, объясни ей правила поведения.

— Слушаюсь, магистр!

Выходя из кабинета, успела услышать обмен фразами между магистрами:

— Какое счастье, что мои не владеют магией.

— Подожди, пока они с проклятиями не намудрят.

* * *

— Ну, Лёля, ты выступила. Сказать племяннику Императора, что он дурно воспитан! Он имел полное право тебя убить за эти слова.

— Убить за то, что я сказала правду?

— Лёля, он тёмный лорд. А ты — обычный человек.

Эрха помолчала, потом добавила:

— Здесь, в Тёмной Империи, права аристократии ограничены. Тёмные лорды не могут убивать направо и налево просто потому, что настроение плохое. Но за оскорбление убивают безнаказанно. Ты не можешь обратиться к лорду напрямую, если не входишь в один из его кругов общения. И сохрани тебя Бездна назвать лорда по имени, без его на то разрешения. Убьёт на месте, и будет прав.

Эрха смертельно серьёзна и, присоединившиеся к нам ребята, — тоже. Как я ни всматривалась, — даже тени улыбки не заметила. Вот это я попала в сказку! Придётся историю вспоминать. У нас тоже когда-то наглого холопа могли насмерть засечь, или собаками затравить.

— А ваш магистр? Он тоже тёмный лорд?

— Магистр Эллохар не является подданным Императора. Он ему неподсуден.

— Я другой вопрос задала.

— Да, наш магистр тоже тёмный лорд. Но, в силу обстоятельств, ты входишь в его третий круг общения.

* * *

С кругами этими у меня крыша съедет точно. Абстрагировалась от трудностей проникновения в другую реальность, и потребовала конкретики:

— Как отличить тёмного лорда от обычного человека? Если они все похожи на магистров, можете не отвечать, — этих я отличу без шпаргалки.

Мои "шефы" заулыбались, и Эрха ответила:

— Не все. Некоторые... большинство — не дотягивают. Есть и обычные лорды. Они тоже очень трепетно относятся к своему статусу.

Об этом Эрха могла бы и не упоминать. Чем мельче, тем чувствительней. А если кроме статуса за душой вообще ничего — закрывай глаза и беги.

— Может быть, мы, для начала, познакомимся? Моё имя вы знаете, а я пока знаю только, как зовут Эрху и Мая.

Вампир церемонно поклонился:

— Можешь называть меня Даг.

Оборотень рыкнул:

— Моё имя Дрого.

— А я — Дан.

Это — ушастый. Три-Дэ-компания вместо трёх мушкетёров. Ага, и Май в качестве д'Артаньяна. Помотала головой, вытряхивая ненужные мысли. Май заботливо сказал:

— Ты ешь, Лёля, а то остынет.

Действительно, что это я? Надо сначала о хлебе насущном позаботиться, а потом уже всё остальное. Но увидев, как вампир непринуждённо отправляет в рот кусок мяса с кровью, возмутилась:

— Вы же должны только кровью питаться. Свежей!

Обед прервался. Отсмеявшись, Даг поинтересовался:

— Кому это мы задолжали?

Почувствовала себя дурочкой. Сижу, наклонившись к тарелке, уши пылают. За моей спиной послышалось напевное:

— Какая БОЛЬШАЯ девочка! На всех взяли? Эрха, ты тоже в доле? Не замечал за тобой...

Опять двадцать пять! Что со мной не так? Почему меня здесь все принимают за шлюху?! Встать из за стола не успела. Даже пошевелиться не успела, — Май уже ткнул парня носом в наш стол, взяв на болевой приём. Абсолютно бесстрастным голосом мой похититель произнёс:

— Извинись перед госпожой. Немедленно.

Смотрю в пустые глаза убийцы и мне страшно. Теперь я верю его словам, что убийство его хлеб. С такими глазами можно человека живьём на бефстроганоф настругать, а потом пойти обедать, заказав татарский бифштекс. Дан тихо говорит:

— Марв, не дёргай рвара за усы.

А этот самый Марв весело извиняется:

— Нижайше прошу высокую госпожу меня извинить.

А выражение лица такое нахальное, что руки чешутся оплеух надавать. Стараюсь успокоиться. Май, не отпуская парня, выясняет:

— Тебя устраивает это извинение, Лёля? Мой сокурсник может выражаться и более изысканно.

Судя по устремлённому на меня взгляду, сокурсник сейчас способен выражаться лишь как портовый грузчик, уронивший себе на ногу кирпич. Не стала обострять ситуацию. Беловолосый магистр Эллохар сказал, что мне два месяца здесь жить. Зачем мне враги?

— Отпусти его, пожалуйста, Май. Я не знаю, в чём причина, но твой сокурсник не первый принял меня за женщину лёгкого поведения.

Эрха опустила глаза, потом подняла их, и ответила:

— А что ты хочешь? Ходишь полуголая...

— Полуголая?

В шоке смотрю на опустивших глаза ребят. Знали бы они, как у нас летом ходят! А я в блузке с воротом под горло и в лёгких брюках. И не пренебрегаю нижним бельём. Ну да, блузка моя без рукавов. Так ведь лето же! Жара была градусов под тридцать. Май откашлялся:

— Видишь ли, Лёля, в Тёмной Империи принят более строгий стиль в одежде. Женщины демонстрируют шею и плечи только в бальном платье, а локти и лодыжки не показывают никогда.

Вот блин! Мои брюки длиной семь восьмых. Икры закрывают, а лодыжки видно. Открытые босоножки... на босу ногу. И шея... Вспомнила сцену из "Женитьбы Фигаро", ту, где граф Альмавива переспрашивает: "Шея голая?!!". Действительно, вид совершенно неприличный. А кто виноват? Май уже отпустил моего обидчика. Высокий парень, — эталон пляжного спасателя: загорелый до черноты, атлетически сложенный светловолосый и синеглазый красавец, разминает локоть, и с любопытством меня разглядывает.

— Я правильно понял, госпожа Лёля? Вы из другой страны? Тогда я, действительно, прошу меня извинить. Каюсь, была мысль обратить на себя ваше внимание с целью продолжить знакомство на более близком уровне.

Эрха рыкнула:

— Хватит болтать!

Неугомонный парень переключился на неё:

— Представь меня, Эрха. Мая просить бесполезно, я уже понял. Придётся мне придумывать другой способ познакомиться. Если ты мне откажешь, конечно.

Эрха повернулась ко мне:

— Он не отстанет. Это семейное. Лёля, это Марвэл. Наш однокурсник.

— Ты можешь называть меня Марв, Лёля.

— А вы, господин Марвэл, можете называть меня госпожа Ольга. — Ну не нравится мне, когда меня за шлюху принимают.

Май бурчит себе под нос: "опять другое имя". Объясняю:

— Лёля — это одно из сокращений имени Ольга. В нашей группе было четыре Ольги. Вот, чтобы не путаться, нас и называли по-разному: Оля, Лёля, Леля и Ляля.

Остроухий Дан улыбается:

— Имя Лёля тебе очень подходит. Но если ты хочешь, мы будем звать тебя госпожа Ольга.

— Для друзей я Лёля.

— Раз уж я недостоин быть другом, то зовите меня лорд Марвэл, госпожа Ольга.

Поклон резким кивком головы, чёткий поворот кругом и обиженный Марвэл нас покинул.

Потребовала объяснений:

— Почему никто из вас не обращался со мной, как с гулящей?

Ребята переглянулись, и Даг сказал:

— Мы из приграничья миров Хаоса и Бездны, Лёля. У нас до сих пор действует правило: "с женщиной следует обращаться как с леди до тех пор, пока сама женщина не даст понять, что такое обращение ей не нравится".

* * *

— "...в лето... от исхода из Хаоса пришёл из стольного града в украинные земли... поставил град Амбер..."

— Лёля! Какой Амбер?!

С усилием оторвала голову от стола, бессмысленным взглядом посмотрела на Мая:

— А?.. Поставил град Ардам. А я что сказала?

— Пойдём на площадку. Надо проветриться. А то ты уже города придумываешь.

— Это не я, это Желязны придумал. — Зеваю, прикрыв рот рукой. — Опять с ножами меня гонять будешь?

— Тебе это полезно.

* * *

Учусь читать. На Хрониках Приграничья Тёмной Империи. Племянник Императора дал добро на моё обучение в Академии Проклятий, и мне за два месяца необходимо научиться читать, и писать на местном языке. Поначалу было даже сложнее, чем обучаться иностранному языку с нуля. Понять, почему слово, звучащее для меня на русском, следует писать абракадаброй, было выше моих сил. Даже магистр Эллохар, уделивший нам четверть часа, согласился:

— Дааа... тут твой переводчик оказал девочке плохую услугу. Может, придумаешь ещё один? Заодно и чтению с письмом обучающий?

Усталый Май не понял шутки.

— Не получится, магистр. Я уже думал над этим. Придётся делать полный эскиз, который не впитается, и займёт треть спины, начиная от уха и до... кхм... копчика.

Беловолосый магистр посмотрел на Мая с каким-то недобрым интересом. Глаза сменили цвет, из серо-голубых став синими.

— Эскиз, говоришь? И ты... умеешь?

— Пра-пра-прадед моего дядюшки по материнской линии мастер эскизов. Говорит, что у меня есть дар. Но я не учился, если вы об этом. Мастером эскизов становятся после длительного обучения. Очень длительного. Мне это не нужно. Сейчас, во всяком случае. Пару этюдов я и так могу набросать.

— Мы обсудим это позже, курсант Май.

— Мы не будем обсуждать это, магистр. Это личное.

Поединок взглядов окончился ничьей. Магистр отбыл на какое-то совещание, пообещав, что к этому разговору они с Маем ещё вернутся.

— А я думала, что ты его боишься.

— Правильно думала. Нам за нарушение дисциплины придётся пересдавать весь курс этики. За все предыдущие годы. Картинки — это совсем другое, Лёля.

— Я поняла. Это личное.

— Ага. — Тяжёлый вздох. — Тебе нужно, хотя бы, научиться писать. Как ты будешь сдавать курсовые работы?

— Секретаршу найму? Май, это нереально. За два месяца выучить язык с нуля. У меня нет таких способностей.

— Пойдём ножами заниматься. Сегодня я уже ничего не соображаю.

Нам помог лорд Марвэл. У него был спарринг с Даном на соседней площадке. Понаблюдать возможности не было — Май гоняет меня, как новобранца, а ножи у нас боевые. Приходится после неудачного спарринга отправляться на поклон к целителям. В общем, поглазеть, как упражняются ребята, не получилось — они закончили раньше и болтали, дожидаясь пока меня в очередной раз "убьют". Марвэл распрощался с Даном и, уходя, бросил в пространство:

— Попробуй читать вслух, а госпожа Ольга пусть смотрит на текст. Может быть, твой переводчик сработает как надо.

Получилось после третьего листа. Я начала различать отдельные слова. Они перестали казаться иностранной белибердой. Полностью чтение я освоила после трёхсотой страницы. Не за день, конечно. Ребята читали по очереди, потому что Май сказал, что не выдержит. А так — каждый исполнил трудовую повинность в пятьдесят страниц текста. Май, три-Д троица, Эрха и лорд Марвэл. Курс этики повторили за все годы обучения ребят в этой самой Школе Искусства Смерти. Я, правда, ничего не поняла — для этого нужно знать местные реалии. И быть убийцей, что мне явно не грозит. Но теперь читаю и даже не по слогам. Эрха притащила прописи из самой младшей группы, и я учусь писать. Читаю, потом пишу, что запомнила. Изложения мне в школе надоели. Кто мог подумать, что мне придётся в другом мире этим заниматься?..

О начале учебного года, знакомстве с сокурсницами и первом конфликте

И вот, наконец, я у ворот Академии Проклятий. Три дня назад, Май перебросил нашу пятёрку в Ардам через призменный коридор. Снял три номера в хорошей гостинице, — одноместный для меня и два двухместных для себя с ребятами; и три дня мы бродили по городу. "Туда не ходи, сюда ходи". Там, куда, с точки зрения моих шефов, нельзя ходить, мы с ними тоже гуляли. Живописные развалины почти в самом центре города, печально знаменитый Ардамский лес (ни одно опасное существо носа не высунуло), окраинные трущобы и, наоборот, пригород, застроенный съёмными коттеджами (мало ли кто там жильё снимает, — приличной девушке такие места лучше не посещать). Съездили даже в троллий городок. На экскурсию.

— Я не совсем поняла, Май. Вы мне показываете город, или меня показываете городу?

Убийца очень мило смутился, потом всё-таки ответил:

— И то, и другое, Лёля. Я надеюсь, что ты запомнила в каких районах города тебе можно прогуливаться, а в каких не следует. И хочу, чтобы те, кому это надо, знали, что за тебя есть кому вступиться. Начинается учебный год, и мы не сможем быть рядом с тобой. Да ты и не захочешь, наверное, чтобы тебя плотно опекали. Но на всякий случай...

И сжал моё плечо. Сильно. Только хотела дать обнаглевшему опекуну в глаз, как он отскочил, и быстро заговорил:

— Я знаю, что тебе не нравятся рисунки, Лёля, но не могу оставить тебя без возможности позвать на помощь. Касаться этюда, чтобы вызвать меня, не нужно, — достаточно просто подумать.

Злюсь ещё и от невозможности сразу посмотреть, что там за этюд такой. Вдруг что-нибудь неприличное?

— Когда он впитается? — Рунный переводчик впитался через три недели. Три недели можно потерпеть.

— Никогда. Этюды не впитываются, как и эскизы. Слишком много силы в них вложено. Когда придёт время, я его уберу, если он тебе не понравится. А пока ты в нашем мире, — походишь с картинкой.

Вернувшись в номер, сняла с себя одежду, и уставилась на плечо. Радужная птичка, похожая на колибри, на иссиня-чёрном, как смола, цветке. Рисунок не большой, но и не маленький, — в самый раз для моего плеча. Покрутилась, прикидывая, как эта картинка будет смотреться с сарафаном, или с топом — получается здорово. С татуировкой ничего общего, слава Богу! Сменила гнев на милость, позволив Маю накормить меня шоколадными пирожными в элитной кондитерской. Никаких экспериментов с полынным и прочими кремами, — только шоколад, ореховое тесто и фрукты. Погуляли по вечерним улицам, и вернулись в гостиницу. Завтра ребята отбывают, да и мне пора заселяться в общежитие. Послезавтра первый учебный день.

* * *

— Вот это пополнение! Оглобля, кубышка и бродяжка.

Дорого и со вкусом одетая привлекательная девица, свысока оглядывая первокурсников, комментирует свои впечатления от увиденного. Оглобля, полагаю, сказано обо мне. В школе меня тоже так дразнили. Я поначалу сутулилась, стараясь уменьшиться в росте, но позднее, прочитав о Василисе Микулишне и сестре её Настасье, задрала нос, и расправила плечи. Кто виноват, что я богатырских кровей, а вокруг меня недомерки? Вот то-то же!

Кубышкой явно названа плотная деревенская деваха — кровь с молоком. Как говорится: по одной щеке ударишь, другая лопнет. Косища у неё не хуже моей, только каштановая, в тёмно-карих, как вишни, глазах — смешинки. Выпад старшекурсницы стряхнула с себя, как пух от заполошно бегающей курицы. Обменялись с ней понимающими улыбками — сами мы не местные. Осматриваюсь в поисках бродяжки. Долго искать не пришлось — коротко остриженная худенькая девушка, действительно похожая на бродячего котёнка. Приютских я не перепутаю в любом мире. У нас особенная манера смотреть на этот мир.

Смотрю на съёжившуюся, опустившую голову, девчонку и на радостно скалящихся старшекурсников и... "Лёлька!!! Выплюнь мухомор!". Олюнин голос прорвался сквозь белую мглу закрывшую меня от реальности. В моей руке сжат ворот дорогой блузки, прямо передо мной расширившиеся от ужаса зрачки насмешницы. С усилием разжала пальцы, девица рухнула на пол, и попыталась отползти от меня в сторону. Подняла её за шкирку, и удерживая за плечо, стараясь не заорать, очень чётко проговорила:

— То, что ты выросла в семье, а не в приюте, — не твоя заслуга. Смеяться над чужим горем — гадко. Смеяться над тем, кто не может ответить — ещё гаже.

— Что здесь происходит?!

Старшекурсники мигом подобрались, девица вывернулась из под моей руки и, поправляя ворот, присоединилась к ним:

— Эта бешеная девка на меня напала, куратор Верис.

Молодая женщина в полувоенной форме, чем-то напоминающая Дрого, скользнула по мне взглядом. Мне скрывать нечего и виноватой я себя не считаю. Поэтому глаза не прячу.

— Мы выясним, что здесь произошло, и примем меры. Драки между адептами не допускаются. Новичкам понятно?

— Да, мэм! — куратор Верис очень похожа на крутую даму-преподавателя из "Полицейской Академии".

— Ко мне следует обращаться "леди Верис".

— Да, леди Верис.

— Отправляйтесь по комнатам. Все. Первый курс расквартирован на третьем этаже. Фамилии адептов на дверных табличках. Выполняаать!

Голос леди внёс нас по лестнице акустической волной. Очнулись на площадке третьего этажа. Мы втроём и остальные первокурсники. Соблюдают дистанцию, держась от нас подальше. Селянка внесла предложение:

— Пойдёмте комнаты искать, потом поговорим. Меня Стефа зовут.

— Меня — Лёля.

— А меня Юла.

* * *

— После того, как я шестому жениху гарбуза поднесла, бабушка отправила меня сюда. Прослышала, что девчонка из соседней деревни здесь лорда в женихи подцепила, и сказала: "Переборчива, ты, Стефка, отправляйся в город мужа искать." Вытянула коромыслом по спине, чтобы не умничала, и отправила.

Сидим в комнате у Стефы. Пьём чай с домашними пирогами. Стефа справедливо заметила, что ей одной с таким количеством продуктов не справиться. Корзина с домашней снедью такого устрашающего размера, что я свободно умещусь, а холодильника в комнате не предусмотрено.

— Как здесь продукты хранят? Магию используют?

Стефа оторвалась от пирога:

— Мы в погребе храним, а здесь, в городе, не знаю как. Поэтому надо всё съесть. Юла, что ты мучаешь этот несчастный пирожок? Я тебе сейчас копчёного окорока отрежу. Кабанчика сама добыла. Мужики на ярмарку отправились, а эта тварь повадилась дальний огород травить. Пришлось по следам пойти. Ничего, и без мужиков справилась. Братовья мне показывали, как с рогатиной управляться. Да и с ножом тоже. Наши все в армии отслужили — фригольдерские мы — налоги и повинности императору нашему отдаём, а не лордам. Лёля, я думала ты эту фифу убьёшь. У тебя глаза были... Как ты с собой совладала, не знаю.

— Меня в детдоме научили. Я, когда сильно разозлюсь, себя не помню. Как берсерк. Это такие воины были в древности. Они пили перед сражением настойку на ядовитых грибах, и под её действием впадали в боевое безумие. Сражались обнажёнными, и не обращали внимания даже на смертельные раны. Убивали всех, кто рядом, не разбирая своих и чужих. Мне подружка кричала: "Лёлька, выплюнь мухомор!", пока я не запомнила.

— Ты тоже сирота?

Махнула рукой, постаравшись придать жесту лёгкость:

— Я не знаю, Юла. Меня оставили в родильном доме. Фактически, я сирота. А живы ли мои родители... Я не знаю.

Стараюсь дышать ровно. Повторяю мысленно, что мне, возможно, следует радоваться, что от меня отказались... Радоваться, что я была не нужна...

Юла неуверенно говорит:

— Может быть, они не смогли...

Улыбаюсь, соглашаясь:

— Может быть, и не смогли.

Я до окончания школы придумывала истории, что они не смогли. Тысячу и... ещё тысячу причин, по которым меня не стали забирать. А потом, когда прощались с детским домом, решила — хватит. И не думала больше об этом. И не буду думать. Здесь, в этом мире, их точно нет. А мне надо учиться, и два года работать, пока не смогу вернуться. Переключилась на насущные нужды:

— Продукты, всё-таки, лучше убрать куда-то. Будет жалко, если такая вкуснота испортится.

Юла сказала: "Я сейчас приду" — и вышла из комнаты. Вернувшись через минуту, протянула Стефе овальную штучку из металла, похожую по форме и размеру на обкатанную волнами морскую гальку. По обеим сторонам вразброс нанесены руны.

— Энергии хватит на месяц. Потом придётся искать мага, чтобы подзарядить.

Стефа недоумённо покрутила её в пальцах. Юла пояснила:

— Это артефакт стазиса. Положи на крышку корзины и всё её содержимое останется свежим, пока он работает.

Мы перебрали продукты, уложили их в корзину, и Стефа торжественно положила на её крышку артефакт, успокоенно сказав:

— Ну, за месяц-то мы точно всё съедим.

Звук сирены напомнил учения по гражданской обороне. Противогаз схватить и бежать на улицу к убежищу. Знакомый голос буквально оглушил:

— Всем собраться в Тёмном зале!

* * *

Отправились вслед за старшекурсниками. Экскурсию по Академии нам не проводили — день открытых дверей здесь, наверное, не делают. Так что, идём вслед за "старослужащими".

Прошли в учебный корпус и, покружив по коридорам, начали спускаться по лестнице.

— Ходют и ходют... Ходют и ходют всякие!

Юла остановилась, Стефа взвизгнула, и отпрыгнула на площадку. Я чуть не полетела вниз, считая ступени носом. Лестница разговаривает! В старых сказках полагалось помочь такому существу. Для печи дров наколоть, яблоню освободить от созревших плодов, чтобы ветки не сломались... А что с лестницей делать? Откашлявшись, поздоровалась:

— Доброго дня вам, уважаемая! Простите, что вынуждены беспокоить вас, но другой дороги в Тёмный зал мы не знаем.

— А нет её, другой дороги-то! "Доброго дня..." Понаехали тут! Идите уж, а то опоздаете.

Стефа погладила перила, и затараторила на бегу:

— Спасибочки вам, уважаемая! Мы ж здесь, как слепые котята, — первый день. Прощеньица просим за беспокойство!

Второй пролёт вынес нас на площадку перед огромными чёрными дверями. Странно, — мне казалось, что лестница намного длиннее. Юла повернулась лицом к ступеням, прикоснулась к столбу, ограничивающему перила, и тихо сказала: "Благодарю вас".

Ох, непроста подруга наша. В свою очередь и мы поблагодарили за доставку: Стефа поклонилась в пояс, а я сделала книксен. Лестница насмешливо фыркнула, но промолчала.

Просочились в двери, и заняли место за спинами плотно стоящих студентов, которых здесь называют адептами. Мне-то пофиг, — я, всё равно, выше большинства учащихся, включая парней. Стефа кулаком толкает меня в спину, и шепчет: "Лёля, запоминай, потом нам расскажешь всё".

Приветственная речь магистра Тьера особо не запомнилась — всё, как обычно. Лорд-магистр выразил надежду, что мы будем достойны высокого звания и прочее бла-бла-бла. А вот окончание её...

— В этом году наша Академия в числе прочих приняла участие в императорской программе обучения сирот погибших воинов Тёмной Империи. И в первый же день возникла проблема взаимоотношений адептов. Выпускницу императорского приюта назвали бродяжкой. Адептка Дакене, я ошибаюсь, или вы противопоставили себя Императору?

Вот это спросил! Воистину, тёмный лорд! Плотная масса адептов зашевелилась, оставляя пустое место рядом с опустившей голову "фифой". И что ей отвечать? Куда ни кинь — всё клин. Или под закон об оскорблении величества попадёшь, или племянника Императора дураком назовёшь.

— Виновата, лорд-директор. Больше не повторится.

Руки прижаты к высокой груди, рыжие локоны в меру растрёпаны, в широко раскрытых глазах стоят слёзы, полные губки подрагивают. Хорошо обучали девушку. Лорд-директор тоже оценил:

— Я надеюсь, адептка. В противном случае наказание будет назначено с учётом этого нарушения внутренней дисциплины.

Адептка Дакене опять опустила голову, а лорд-директор оглядев наши ряды, нашёл меня и продолжил экзекуцию:

— Далее, о нарушениях. Драки между адептами запрещены. Адептка Мороз, в качестве наказания, пробежит сорок кругов вокруг спортивной площадки, а после пробежки сделает сотню отжиманий. Леди Верис проследите.

Я обрадовалась, а пожилой преподаватель возмутился:

— Лорд-директор! Девушка-первокурсница...

— Девушка, способная поднять одной рукой адептку Дакене, вполне способна сделать сотню отжиманий, магистр Тесме. Я не могу её отчислить, поскольку с правилами поведения адептка Мороз была ознакомлена после инцидента, но в случае повторения никаких поблажек не будет. Вам всё ясно, адептка Мороз?

— Да, лорд-директор. Разрешите исполнять?

Меня удостоили непроницаемым взглядом чёрных глаз и сухим: "Идите".

Кто-то за спиной потрясённо прошептал: "сотню отжиманий...". Похоже, лорд-директор одной фразой укрепил внутреннюю дисциплину до железобетонного уровня.

* * *

— Тридцать восьмой! И даже не запыхалась! Во даёт!

— Ага, как кентавр!

Будущие проклятийники заняли зрительские места за оградой, и веселятся, отпуская ехидные комментарии. Адептку Дакене, кстати, тоже не оставили без внимания. Заставили приседать. Сотню раз. Делаем выводы: лорд-директор наш, — строгий, но справедливый. Пробежав сороковой круг, перешла на походный шаг, которым и добралась до контролёра.

— Кросс закончен, леди Верис. Разрешите приступить к отжиманиям?

Куратор старшекурсников молча рассматривает меня сузившимися глазами. Что я сделала не так? Или сказала? Дама отмерла, и ласково промурлыкала:

— Приступайте, адептка. Счёт будете вести сами. Вслух. Собьётесь, — начнёте сначала.

Пффф! Напугали ёжика голым задом! Вслух я, конечно же, этого не сказала, — дураков нет. Встала в упор лёжа, и приступила.

* * *

— У меня руки заболели на тебя смотреть.

Стефка улыбается, торжествуя. Азартная селянка побилась об заклад, что я не рухну, а сделаю всю сотню отжиманий, и теперь пересыпает ручейком из ладони в ладонь выигранные монеты.

— Достойная физическая подготовка, адептка Мороз. Из военной семьи?

Смотрю на куратора в замешательстве. Вот что отвечать? Упоминать о детском доме не хочется. Получится, что я "бью на жалость". Две секунды из трёх, допустимых вежливостью, прошли, и я, наконец, подобрала слова:

— Среди моих преподавателей было много отставных военных, леди Верис.

* * *

Четырнадцать лет назад в одном из провинциальных уголков России

— Ну... с Рождеством!

— Будем здоровы!

— Воистину!

Мужчины выпили по стопочке, занюхав духмяной корочкой ржаного хлеба. Жарко натопленная баня позволяла сидеть за столом в простынях.

— Хорошо пошла. По второй?

— Наливай!

Выпив вторую, а, следом, и третью, мужчины потянулись к закуске. Изысков на столе не было: варёная картошка, посыпанная зеленью, в глубине горки горячих картофелин таял кусок сливочного масла, селёдочка с лучком, белоснежное сало с розовой прослойкой мяса и редкими крупинками соли, грибочки и огурчики солёные, квашеная капуста, яблоки мочёные, ржаной хлеб, нарезанный толстыми ломтями, и, разумеется, запотевший графин водки. Немаленький, надо сказать, графин. Впрочем, мужчины за столом сидели крепкие. Таким стакан водки, что слону дробина.

— Благодать!

— Истину глаголешь, сын мой!

— А что, святой отец, Устав твой говорит о таких посиделках? Не грешно?

— Так пост закончился. А День Рождения отметить сам Бог велел.

— А разве у тебя сегодня днюха, отец Николай?

Здоровенный мужик, в котором опознать священника было нелегко, незнакомый с ним человек, глядя на армейские татуировки, скорее принял бы его за наёмника, улыбнулся с хитрецой, и поднял указательный палец, подчёркивая важность своего ответа:

— Рождество, сын мой. День Рождения Господа нашего, Иисуса Христа.

— Аааа, ты в этом смысле.

Выпили, закусили.

— Не обижайся, отче, но я в это не верю. Придумали в древности узду для стада, и пользуются до сих пор. Повесили рай, как морковку перед мордой у осла, и едут.

Священник вздохнул, зачерпнул горстку капусты, захрустел смачно...

— Не силён я в риторике, Павел. Я сам к Богу пришёл уже после комиссования.

— А, ты же из малиновых беретов. Не, я понимаю. Я пацаном ещё был, у нас в детдоме на подхвате дед работал. Садовник, истопник, дворник, слесарь, — со скуки на все руки, короче. Ветеран войны, а все праздники церковные соблюдал. Тоже говорил, — во время войны уверовал.

— Детдомовский? Я тоже.

Третий сотрапезник молча разлил по стопкам водку.

— За приютских, братья. Пусть им легко будет жить.

— Витёк? И ты?

Витёк хмыкнул — И ты, Брут? Тебе-то Паша по должности знать полагается: кто есть ху.

— В такие дебри мы не лезем. Я мент, а не гэбэшник. Пока ты не засветился, под тебя не копают. А ты, Витя, мудрый. Четвёртого губернатора опекаешь, а всё не при делах.

— Ладно. Не туда мы свернули. Отец Николай, ты за молодёжью своей когда следить начнёшь? Собирают-собирают деньги на храм, а потом святой отец в сильно нетрезвом виде попадает в ДТП на новом ламборджини. Это как?

— Слаб человек.

— Во-во. Слаб, а других учить берётся. Отправь его с глаз долой на пару месяцев.

— Уже. В монастыре смирению учится.

— Кстати, на храм пока мы собирать не будем. Детский дом у нас в области есть...

— Да. В сводках засветился.

— Твари.

— Мы разберёмся, Витя. Мне их только в камеру упрятать, хоть на сутки... Отец Николай, ты этого не слышал.

Отец Николай прикрыл глаза...

— Что ж, детский дом, — богоугодное дело. Вот только... Люди от денег и власти дуреют. Я не о тебе, Виктор. Ты мудрый, — Павел правильно сказал.

Виктор хлопнул ладонью по столу. Плошки подпрыгнули, стопки жалобно звякнули.

— Если мы не можем присмотреть за одним детским домом, тогда нам грош цена, и пора уступить место молодым-клыкастым.

— Я своим сослуживцам звякну. Чем спиваться на пенсии, пусть за детьми присмотрят.

— Отче, ты ведь не ЗэКа охранять их позовёшь. Там дети, а ты к ним убийц приставить собираешься.

— Не знаю, каким в детстве ты был, Павел, а я... И моим однополчанам легче будет. Когда есть о ком заботиться, — всегда легче. Солдат ребёнка не обидит.

— Я с нашим поговорю. Настрой нужный обеспечу. Тем более, выборы в следующем году. За неделю надо продумать схему, чтобы через месяц уже и открыть заново. Ремонт строительные компании сделают в порядке благотворительности. Они сейчас за подряды грызутся, — стимул есть. Культуру в массы нести тоже найдётся кому. Разрешение на гастроли ты, Паша, подписываешь?

— Не лично. Но я тебя понял. А с образованием как быть?

— В школу их возили. И продолжат возить. Условие поставить — минимум двое в классе. Чтобы не затуркали. У школ тоже потребности есть, вот пусть и отработают.

О том, как ложное обвинение чуть было не переросло в политическое преступление

Занятия по профилю вызывают зубовный скрежет. Радуюсь, что нам в детдоме преподавали быстрочтение и стенографию. Иначе вылетела бы после первого же семестра. Но скрежещу зубами я не поэтому. Просто, после вводной лекции в первый день занятий, я уже не могу сказать, как Тютчев: "нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся". Очень неприятно было узнать, что некоторые люди не "в сердцах", а сознательно проклинают. Потому что проклятия говорятся на одном из мёртвых языков, и с определённой интонацией. То есть, их специально учить нужно. И ладно бы, смертельные и любовные! Гнев и ревность — временное помешательство. Жадность — это уже другая статья, но тоже понятна. В моём мире ищут способ устранить препятствие между собой и деньгами, либо, благами, а здесь — находят, и применяют соответствующее проклятие. Так ведь, ещё и бытовые есть. Зачем?!!

Одну из причин узнали вскоре: для забавы. Или, как у нас говорили в школе — "чисто поржать". Третьекурсникам очень весело было смотреть, как первокурсник спотыкается на каждом шагу, и разбивает себе нос, не удержавшись на ногах. Очень смешно, пока на себе не прочувствуешь.

* * *

— Я предупреждал. Или вы сочли, что предупреждение касается только адептки Мороз?

Стою навытяжку, ем глазами начальство. Бессмысленный взгляд отработан ещё в детдоме. Подсмотрен у наших воспитателей. Они все бывшие вояки, и когда их начинали воспитывать, то реагировали стандартно: оловянный взгляд, равнение на начальство, "виноват, больше не повторится!" и... в одно ухо влетело, в другое вылетело. Ибо, чем больше оправдываешься, или доказываешь свою правоту, тем сильнее злится начальство. Ага, "ты виноват уж в том, что хочется мне кушать", как совершенно правильно заметил дедушка Крылов.

Магистр Тьер сказал в пространство:

— Библиотекаря ко мне.

Продолжаем стоять. Третьекурсники морщатся, видимо устали, а шевелиться в присутствии разгневанного племянника императора боятся. Нас гоняли на строевой подготовке, так что я неудобства не испытываю. И... я не сделала ничего запрещённого. Даже в драку не лезла. Только уворачивалась. А то, что третьекурсники, в результате, подрались между собой... так кто им виноват?

— Вы напрасно улыбаетесь, адептка Мороз. Если, пострадавшая от вашего проклятия, адептка Райнис умрёт, то вам грозит смертный приговор. Вас может спасти только чистосердечное признание.

В шоке посмотрела на третьекурсников, получила в ответ издевательские улыбки. Правду рассказывать они не намерены. А магистр Тьер не собирается выслушивать оправдания. От меня — таки точно. Мысленно пожав плечами, — пропадать, так с музыкой, — нагло улыбаюсь в пространство. И, в пространство же, декламирую:

— Чистосердечное признание облегчает душу. И удлиняет срок.

Зрелище шокированного тёмного лорда не стало последним, как я было подумала. Между мной и привстающим магистром вспыхнуло голубое пламя. Нас с третьекурсниками вынесло в приёмную. Леди Митас, оценив наш бледный вид, указала на стулья.

— Сидите тихо. Лорд-директор вас пока не отпускал.

Безмолвными тенями мы опустились на сиденья. Жуткое лицо магистра так и стоит перед глазами. Эти выступившие чёрные вены... Бррр... И глаза не лучше. Хотя, ленивая улыбка беловолосого директора школы убийц производит намного более сильное впечатление. Наверное, потому, что бешеный пёс только разорвёт, а сытый кошак начнёт развлекаться, играя с добычей.

Робко постучав, в дверь просочился гоблин Норро. Библиотекаря Академии никто не видел вне стен библиотеки. Возможно, он и живёт где-то там в каморке за стеллажами... А может быть, я преувеличиваю, и у гоблина есть семья и дом.

— Леди Митас, меня вызвал лорд-директор. Вы, случайно, не...

Дверь в приёмную распахнулась, отшвырнув беднягу библиотекаря. В приёмной стало тесно от мундиров.

Из кабинета раздался рык:

— Леди Митас, что там у вас происходит?!!

Офицер (тоже тёмный лорд!) шагнул к двери. Леди Митас отважно бросилась наперерез, заслонив собой вход в кабинет.

— У лорда Тьера совещание!

Офицер не стал пререкаться, бережно подхватил пожилую женщину на руки, усадил её в кресло, щёлкнув каблуками, склонил голову в извиняющемся поклоне (настоящий полковник!), и вернувшись к двери, распахнул её настежь. И тут началось...

В первые мгновения все говорили одновременно. Лорд-директор рычал, офицер ледяным тоном цитировал законы Империи, леди Митас вызывала лекаря к разбившему голову о выступ стены библиотекарю... И только магистр Эллохар с довольной улыбкой наблюдал за бедламом, воцарившимся в ректорском кабинете. Можно было бы улизнуть под шумок, но... в дверях стоят стражники. Ага, с эмблемами в виде оскалившейся волчьей головы на фоне полной луны. Шёпотом спросила третьекурсника:

— А почему ночная стража? Сейчас день? Нне?

— Потому, что магические преступления рассматривает лорд Мерос.

— Его благородие?

Кивнула на офицера, стоящего в дверях.

— Да. Обрадовался, что может отыграться. Лично явился.

Поощрительно улыбаюсь болтливому адепту.

— Они в прошлом году с лордом-директором на дуэли дрались.

Широко раскрыв глаза ожидаю продолжения. Болтун — находка для шпиона.

— Лорд-директор, — он же в ордене Бессмертных, и вообще... первый меч Империи. Победил, конечно. Вот и... не ладят они теперь.

— Странно, всё же... С чего бы лордам драться. Не дети уже.

Адепт, оглянувшись по сторонам, придвинулся ко мне. И в этот момент его благородие изволил обернуться. Быстро глянув на окаменевшего сплетника, поняла, что продолжения не будет. Магистр-убийца произнёс, лениво растягивая слова:

— Лёля, хватит сплетни собирать. Иди сюда.

Блин! Они же слышали всё! Болтуну не позавидуешь. Додумываю на ходу, протискиваясь в кабинет мимо его благородия. Начальник ночной стражи, разумеется, посторонился, пропуская меня в помещение. И... закрыл дверь, отсекая нас от приёмной. Осталась я одна против троих тёмных лордов. Представившись, его благородие указал мне на кресло для посетителей.

— Присаживайтесь, госпожа. Разговор займёт некоторое время.

— Да ладно вам, лорд Мерос. Ну, выучил ребёнок пару незнакомых слов...

— В Академию не принимают несмышлёнышей, магистр Эллохар. — Посмотрев на безмолвствующего ректора, начальник ночной стражи Приграничья (!) внёс предложение. — Или я беседую с адепткой здесь, или забираю её к себе для допроса. Решайте, лорд Тьер.

Лорд-директор никак не отреагировал, а глава школы убийц нахально заявил:

— Адептка Мороз ещё несовершеннолетняя, и я заменяю её опекунов. Так что расспрашивать будете при мне, лорд Мерос.

Его благородие оглядел меня. Внимательно. Хорошо, хоть, не присвистнул.

— Сколько вам лет, госпожа... Мороз?

— Шестнадцать... — Глаза главного стражника вспыхнули торжеством, а магистр Эллохар поскучнел. — Скоро будет.

— На данный момент вам пятнадцать полных лет? Правильно?

— Да, ваше благородие.

Магистр Эллохар явственно хрюкнул. Потом закашлялся, скрывая смех. Лорд Мерос никак не отреагировал на нетипичное для этого мира титулование.

— Адептка Райнис получила травму в вашем присутствии?

— Да, лорд Мерос.

Подождав, и убедившись, что я не намерена развивать тему, главный мент Приграничья задал следующий вопрос.

— Что побудило вас, госпожа Мороз, воспользоваться смертельным проклятием против адептки Райнис?

Все они одинаковы! В любом мире! Волки позорные! Воспользовалась универсальной формулой ответа:

— Я ничего не делала!

Магистр Тьер посмотрел на меня с отвращением, магистр Эллохар сочувственно, его благородие поощрительно мне улыбнулся. Ага, как я недавно третьекурснику. Болтай-болтай, ворона, загоняй себя в ловушку.

— Расскажите подробно, госпожа Мороз. Если вы ни в чём не виновны, вам нечего бояться.

Ага-ага, его благородию злой следователь не нужен, — с этой ролью успешно магистр Тьер справляется. А лорд Мерос такой добренький, просто душка! На всякий случай, уточнила:

— Драку не я устроила, и я в ней не участвовала. Только уворачивалась.

— А кто? Кто устроил драку?

Захлопала глазами. Это у меня всегда отлично получалось. Ещё и рот задумчиво приоткрыла, и кончик языка высунула для завершения образа тупой блондинки. Всё, как учили. Выдержав паузу, жалобно сказала:

— Я не поняла. Как-то всё быстро завертелось.

Магистр Тьер сочувственно покивал мне.

— Ну разумеется. И драку не вы устроили. И адептка Райнис сама себя прокляла.

Удивилась несказанно:

— Такое возможно?

Глаза ректора налились чёрным светом. Лорд Мерос, вежливо улыбаясь, откинулся на спинку кресла. От голоса магистра Тьера можно получить обморожение:

— А это вы мне скажите, адептка Мороз.

— Если лорд-директор вдруг запамятовал, то я на первом курсе учусь. Мы ещё такое не проходили.

— ВЫ не проходили?

Это он о чём, интересно? Лично обо мне, или такие проклятия вообще не проходят в Академии, а только на курсах по повышению квалификации? Твёрдо придерживаюсь избранной линии:

— Я на всех занятиях была, лорд-директор. Смертельные проклятия на первом курсе не изучают.

Магистр Тьер кипит от ярости. Опять чёрные вены на лице проявляются, и рукава скоро лопнут. Жалобным голосом попросила:

— Лорд-директор, пожалуйста, не меняйте облик. А то я вообще всё забуду.

Магистр Эллохар развеселился:

— Ты не производишь впечатления пугливой нимфы, Лёля.

Я не знаю, почему ректор настолько предубеждён по отношению ко мне, но решила тушить пожар встречным огнём.

— А я и не испугана, магистр Эллохар. Меня учили не обращать внимания на врождённое, или приобретённое уродство и, если бы лорд-директор относился к одной из перечисленных категорий, я бы сумела абстрагироваться от отвратительного зрелища. Но показывать женщинам такое лицо... это... это оскорбительно.

Тишину в кабинете можно нарезать ломтями. Племянник императора вернулся в нормальное состояние, и тихо спросил:

— Вы понимаете, с кем говорите, адептка?

Ответила холодным голосом, приправив ответ не менее холодным взглядом:

— Я полагала, что говорю, прежде всего, со взрослым мужчиной. Я ошибалась?

Меня вынесло в приёмную. Хорошо, что не вместе с дверью. Села на стул. Пока никого не отпускали. Леди Митас любопытно поблёскивает глазами, но молчит. Эти волки наверняка способны услышать, всё, что здесь скажут. Меня ощутимо потряхивает от нервного напряжения. Олюнин голос тревожно напоминает о мухоморе. Стараюсь незаметно выполнять дыхательные упражнения.

Восторженное присвистывание со стороны подпирающих дверь стражников продемонстрировало, что старание успехом не увенчалось. Третьекурсники тоже забыли моргать. Но, хотя бы, не свистят в помещении.

— Эй, крошка! А что ты делаешь вечером?

Это я-то крошка? Встала со стула, посмотрев сверху вниз на не выказывающих признаки смущения парней в форме (не такая уж и разница в росте, если честно), и скромно ответила:

— Уроки учу.

* * *

— Я всё-таки хочу разобраться. Госпожа Мороз, вам не нужно опасаться наказания. Пока вы несовершеннолетняя, за вас отвечает ваш опекун, на которого законы Тёмной империи не распространяются. Библиотекарь сообщил, что вы регулярно берёте Большую энциклопедию проклятий, а значит, у вас была возможность отыскать смертельное проклятие.

— Косвенные улики, лорд-командующий. Энциклопедию я беру, потому что там систематизирован материал, и есть предисловие к каждому разделу.

— У вас БЫЛА возможность, адептка.

— Тогда я предъявлю вам обвинение в изнасиловании. У вас тоже всё необходимое при себе.

— Лёля, не хами.

Его благородие вежливо улыбнулся.

— Ваши аргументы весомы, госпожа Мороз. И тем не менее...

— Я ничего не делала.

— Мы ждём заключения экспертов, госпожа Мороз. Я предоставляю вам шанс.

— Я ничего не делала.

— Пусть так. Подождём.

Его благородие откинулся на спинку кресла, выражая сожаление всем своим видом. Во взгляде ректора царит презрение, а самозваный опекун щурится, как кот, налакавшийся ворованных сливок.

Экспертом оказался пожилой преподаватель, вступившийся за меня на собрании. Магистр Тесме. Руководитель кафедры смертельных проклятий. И первая же его фраза сорвала, рычащую "я этого не делала, понятно вам?!!", меня с места, и понесла в направлении стола лорда-директора. Его благородие жёстко взял меня за руку, и... сработал вбитый бесчисленными тренировками рефлекс... глава ночного патруля Приграничья отлетел, как картонная фигурка... магистр Тьер плавно повёл рукой, сказав короткую фразу, и... застыл соляным столбом, только глаза моргали, наливаясь опасной чернотой. Не помогло. Черноты оказалось недостаточно. Беловолосый магистр-убийца беззвучно зааплодировал, одарив меня отечески-гордой улыбкой.

— Лёля, ты неподражаема.

И только после этого включилась Олюня с мухомором. Но я уже пришла в себя, и сгорала от стыда на медленном огне.

* * *

— Вот, приложите медную монету.

Его благородие посмотрел на меня странным взглядом, потом расхохотался, прижимая пальцы к заплывающему глазу. Магистр-убийца спрятал лицо в ладонях, подрагивающие плечи и всхлипывающие звуки не оставляют сомнений в его реакции на происходящее. Магистр Тесме... не здесь. Взгляд отсутствующий, как у рассеянного учёного из анекдотов. И губами шевелит изредка, что-то проговаривая в уме. В общем, выглядит как обычно. Лорд-директор ещё не выпутался из собственного заклинания. Жаль, что улизнуть не получится, — придётся огрести по полной.

— Лорд Мерос, надеюсь вы не станете придавать значение эээ... недоразумению?

— Нападение на представителя властей, находящегося при исполнении служебных обязанностей вы называете "недоразумением", лорд Эллохар?

Ой-ёооо... Тяжело вздохнула, и выпрямила спину, готовясь принять неизбежное.

— Лёля несколько вспыльчива.

Извиняющийся тон в исполнении беловолосого магистра ну совершенно не звучит. Его благородие смотрит, как Станиславский. Во взгляде громкое "НЕ ВЕРЮ!" Магистр переключился на меня:

— Кстати, Лёля, отчего вдруг такая резкая реакция на прикосновение?

Возмущённо посмотрела на самозваного опекуна. Он ещё спрашивает!

— Не испепеляй меня взглядом, — не получится. Лорд Мерос не собирался причинить тебе вред. Чего ты испугалась?

— Я не хотела, чтобы на меня нанесли ещё один артефакт.

Магистр Эллохар скосил глаза на полыхающего глазами, но всё ещё не отмершего лорда-директора, и задумчиво обратился к начальнику ночной стражи:

— Возможно, вам действительно следует поговорить с девочкой в цитадели, лорд Мерос. Пока не началось... кхм... пока мы не разобрались с кхм, кхм... инцидентом.

— Артефакт! Ну конечно! Я думал, что это погрешность измерителя!

— Вы о чём, магистр Тесме? — лорды смотрят на приплясывающего в радостном возбуждении магистра, как на сумасшедшего.

— Угол!.. — Пожилой преподаватель терпеливо (со своей точки зрения) поясняет (как даунам). — Вектор!.. Угол!

Начальник ночной стражи, в свою очередь, кашлянул:

— Кхм!.. И что я должен из этого понять?

Лорд Эллохар пожал плечами, вместо ответа, потом обратился ко мне.

— Лёля?

— А что сразу я? Я вообще знаю только, что угол падения равен углу отражения.

Магистр Тесме возмутился (не видать мне зачёта. Если доживу до изучения смертельных проклятий, конечно):

— Не так, адептка! Это зеркало! Зеркало проклятий! Я должен немедленно его увидеть!

Магистр Тесме двинулся ко мне, я, соответственно, от него. Бить пожилого преподавателя мне не позволяет воспитание, так что, ускользаю, следя, чтобы между нами всё время был стул.

— Довольно!

Лорд-директор, справившийся с путами, хлопнул ладонью по столу. Мы замерли.

— Об артефакте подробнее. Почему вы, адептка Мороз, решили, что на вас нацепят артефакт?

— Нанесут. — Магистр Эллохар поднял указательный палец, подчёркивая важность термина. — Потому, что у Лёли уже есть один артефакт. Хотя я не думаю, что переводчик способен дать такой эффект.

— У меня два. Есть ещё "тревожная кнопка".

— ??? — от всех присутствующих.

— Ну, чтобы можно было вызвать помощь... Я не знаю, как это здесь называется.

Покосилась на своё плечо. Взгляд был немедленно перехвачен, и все магистры слаженно двинулись ко мне. Трое на одну! Его благородие наблюдает, развлекаясь. В непроницаемо-чёрных глазах смешинки.

— Я не позволю себя раздевать!

— Лёля, на твоей родине носят одежду без рукавов. — Магистр-убийца уговаривает меня, как несмышлёныша. Не на ту напали!

— Здесь не носят! — Обращаюсь к начальнику стражи. — Вы должны меня защищать! Или я сама буду защищаться.

Магистр Эллохар остановился, вызвал синее пламя, и сказал в пространство:

— Курсанта Мая ко мне. — Посмотрел на коллег, и пояснил. — Объяснения лучше спрашивать непосредственно у автора.

Лорд-директор церемонно произнёс:

— Согласен с вами, магистр Эллохар.

Магистр ехидно улыбается:

— А то у Лёли медяков на всех не хватит. Где тебя учили так драться? Ты же девочка!

— И что? Кого это останавливало? Женщина должна уметь себя защитить!

Моему возмущению нет предела. Стоило попасть в другой мир, чтобы и там услышать сакраментальное "ты же девочка"!

Лорд-директор задумчиво посмотрел на меня, потом пояснил своему другу:

— Адептка Мороз росла в детском доме. Вероятно, воспитатели позаботились привить детям навыки обороны без оружия. Хотя такие приёмы...

"Лёлька, выплюнь мухомор!" Старательно делаю вдохи и выдохи, отгоняя белую пелену. Сквозь стиснутые зубы продавливаю:

— Кто вам дал право выставлять личные сведения об учащихся на всеобщее обозрение?! Я не говорила, что росла в детском доме! Я выросла уже! — Потом вспомнила, что всё-таки говорила. Девчонкам в комнате Стефки. — У вас ещё и наблюдение в комнатах учащихся? Интересуетесь?

Меня трясёт от унижения. Не терплю, когда меня жалеют, а во взглядах мужчин — сочувствие.

— Лёля, придерживайся приличий. Наблюдение ведёт подчинённый лорду-директору дух смерти. Магистр Тьер отвечает за всех вас.

— Тогда к чему был этот допрос, если магистр Тьер мог вызвать этого своего духа, и выяснить правду?

— Риан?

Лорд-командующий мягко улыбнулся мне:

— Я отвечу, госпожа Мороз. Лорд-директор сделав предварительный анализ проклятия, под которое попала адептка Райнис, ошибся так же, как магистр Тесме. И тянул время до появления вашего опекуна. Вы напрасно считаете, что к вам предвзято относятся.

— А что делать с адепткой Райнис? Снять такое проклятие очень сложно. Нужны накопители, артефакты, которых у нас нет, и... у меня может не хватить сил. Если только лорд-директор займётся...

— Ничего не делать, магистр Тесме. Смертную казнь она сама себе обеспечила. Пусть умирает от проклятия.

— Вызывали, магистр Эллохар?

— Вас только за смертью посылать, курсант.

В которой не только Лёля узнаёт много нового о проклятиях и способах их нейтрализации

— Лёля, успокойся, пожалуйста!

— Успокойся?!! Да меня чуть не повесили из-за этой твоей картинки! Думаешь приятно, когда на тебя смотрят, как солдат на вошь?

— Ну, хочешь, я его убью?..

Вытаращилась на Мая, потеряв дар речи. Напомнила себе, что такой вопрос со стороны убийцы нуждается в категорическом "нет", а то мало ли...

— Крыша съехала?

Прогуливаемся по парку на территории Академии. Выходить в город нам не рекомендовали. Магистры и его благородие утрясают формальности, а "деток" выпустили погулять, чтобы не мешались под ногами, а скорее всего, чтобы магистров не раздражало упрямство Мая. Он объявил, что придал этюду свойства "зеркала" совершенно сознательно, поскольку я, выросшая вдали от Тёмной Империи, ничего не знаю о реалиях жизни в ней. Коротко говоря, — я не сумею осознать угрозу. Или не успею. А этюд отразит любое нападение, не ставя меня в известность (ага, лорд-директор, попытавшись меня обездвижить, залип в собственном заклинании, как муха в меду, а я, как говорится, ни сном, ни духом).

Магистры наперебой заговорили об энергетических затратах, несовместимых с жизнью, и потребовали схему, на что Май ответил любезной улыбкой и индифферентным взглядом. Хорошо, хоть, руки-в-брюки насвистывать не начал. Его благородие прервал дебаты, объявив, что закон требует исцеления адептки Райнис, с целью последующей её казни.

— Смысл? Она и так умирает. Причём, очень неприятной смертью.

— Лорд Эллохар, вам, возможно, непонятно, но смысл в неукоснительном соблюдении законов Империи. Нарушитель должен быть наказан по закону. В назидание прочим.

— Хммм... — беловолосый магистр улыбнулся, как ребёнок, разворачивающий конфету, — а это хорошая мысль, лорд Мерос.

Я внутренне содрогнулась. Четверо присутствующих, включая Мая, радуются "хорошей мысли", и лишь магистр Тесме беспомощно хлопает глазами, как филин на свету. Конечно, "dura lex, sed lex" (суров закон, но он — закон), но это уж слишком жестоко: исцелить умирающую от проклятия девушку, чтобы, зачитав надлежащую статью кодекса, тут же отправить её на эшафот. Но... да, — в назидание прочим, чтобы не думали, что нарушительница закона умерла от собственной неосторожности, а им, предусмотрительным, это не грозит.

— Идите, детки, погуляйте. А мы пока с формальностями закончим.

— Территорию не покидать! Вам понятно, адептка Мороз?

Разозлившись, вытянулась во фрунт, сравнявшись ростом с лордом-директором, щёлкнула каблуками форменных сапожек, и рявкнула в лучших традициях Петра Первого — "Подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство":

— Так точно, ваше высокоблагородие! Разрешите исполнять?

Магистр Тьер утомлённо махнул рукой, и нас с Маем вынесло в... ну да, — в парк и вынесло. И вот тут я устроила Маю скандал. Тоже в лучших традициях. Только уже интернациональных браков советского периода — "А если у меня руки вот так... — то плевать мне, на какую сторону у тебя тюбетейка!". Необходимость сохранять лицо при магистрах и его благородии привела меня в состояние парового котла перед взрывом. Май нашёл способ меня утихомирить, предложив убийство в утешение. Ага, — чем бы дитё ни тешилось, лишь бы не плакало.

* * *

Нарочито бухая сапогами, из за поворота дорожки вывернулся стражник.

— Детки, прогулка окончена.

Май посмотрел на него с почти гастрономическим интересом. Во взгляде убийцы ясно читалось: "умеют же некоторые осложнить себе жизнь". Парень затоптался на месте.

— Это ваш магистр так сказал... — Потом сообразил, что находится при исполнении, и подпустил строгость в голос. — Приказано сопроводить обратно. Чтобы вы по дороге не потерялись.

Вернулись в кабинет. Дверь была гостеприимно открыта. Чтобы мы не задерживались в приёмной, вероятно.

— Прогуляетесь с нами. Лёля, ты тоже.

Его благородие возразил:

— Магистр Эллохар, зрелище неприятно даже для меня. Зачем подвергать такому испытанию несовершеннолетнюю девушку?

Беловолосый магистр зло улыбнулся:

— Чтобы впредь не нарывалась. — И, повернувшись ко мне, высказал — Теперь ты знаешь, что любое направленное на тебя заклинание, или проклятие будет отражено зеркалом. Контролируй своё поведение, Лёля.

Ничего себе? То есть, как вам это нравится? Меня проклинают, и я же должна контролировать своё поведение!

Булькающую от возмущения, подобно закипающему чайнику, меня сунули в голубое пламя. Ну просто "Газпром, — мечты сбываются". Не успела загадать желание, как мы вышли в коридоре лечебницы.

Отделение для пострадавших от смертельных проклятий напоминает лабораторию для изучения биологического оружия. На стенах и дверных косяках мерцают руны, коридоры перекрываются силовыми барьерами, от которых просто разит магией. Даже я, — ни разу не маг, — ощущаю.

— Почему такая защита?

Магистр Тесме, оживившийся в близкой его сердцу среде, ответил:

— Некоторые смертельные проклятия, адептка, имеют свойство делиться.

— Как вирус? Заражает попавших в пределы досягаемости?

— Эээ... можно и так сказать.

— А почему на входе нет дезинфекционной камеры? То есть, антипроклятийной? Вдруг, мы на себе что-то принесли, и оно среагирует с тем, что здесь находится?

— Лёля, прекрати бредить. Здесь с защитой всё в порядке.

Молчу, нисколько не убеждённая категорическим тоном магистра. Пусть я не разбираюсь в проклятиях, но о биологическом оружии читала, и фильмы смотрела. Если имеются вирулентные проклятия, то никаких гарантий, что они не изменятся до состояния, позволяющего преодолеть защиту, быть не может.

Наконец-то открылась дверь в палату, и... Май быстро протянул мне платок, на который плеснул из чернющего флакона какую-то голубоватую жидкость. Прижала пахнущий неведомыми цветами платок к лицу, и зажмурила веки. Запах стоит такой, что глаза слезятся. Аммиак и мертвечина. Проморгавшись, выглянула из-за платка, сощурившись для защиты слизистой оболочки. Силы небесные! Она живая! Разлагается, течёт, и... продолжает жить, корчась от боли.

— Её надо усыпить хотя бы из милосердия.

— Смотри, Лёля. Внимательно смотри. Если бы не артефакт на твоём плече, ты сейчас была бы в таком же состоянии. Тебе всё ещё жаль её?

— Жалость, магистр Эллохар, здесь ни при чём. — Задумалась, попытавшись точнее сформулировать. — Мне её не жаль. Просто, позволить ей умирать вот так... значит уподобиться ей.

Глаза обоих магистров неприятно сузились. Ситуацию выправил его благородие, сказавший, что не собирается остаток дня провести в этой палате.

— Магистр Тесме, вам известно это проклятие?

Пожилой преподаватель радостно отмёл предположение лорда-директора.

— Это что-то новое, лорд-директор. Я с подобными проклятиями не сталкивался.

Племянник императора тяжело вздохнул.

— Прошу вас быть максимально осторожным. Артефакты подобраны классическим методом. Переложите их, как вам удобнее, прямо сейчас. Энергией я вас обеспечу.

Плавным движением руки лорд-директор перенёс к магистру Тесме... разгрузку (здесь — разгрузочный жилет). Почти как у наших военных. Только вместо гранат, фляги и запасных магазинов висят какие-то... кхм... сувениры. Ну вот, и я начала покашливать, выражая недоумение. Дурной пример заразителен.

Пожилой проклятийник вытряхнул из разгрузки гору мелкого барахла, отцепил все побрякушки, надел жилет на себя, быстро рассовал по карманам мелочёвку, и прицепил все висюльки в другой последовательности. Магистр Тьер дал мудрый совет. Когда ситуация обострится, лучше не терять времени на поиск нужного артефакта. А она точно обострится. Если даже магистр Тесме не знаком со смертельным проклятием такой силы, значит, скорее всего, мы имеем дело с фамильным оружием.

Мысли моих спутников текли в том же направлении. Его благородие задумчиво сказал себе под нос: "надо бы покопаться в архивах".

— Поднять сходные случаи?

— Проверить исчезновения, лорд Эллохар. Как только магистр Тесме составит паспорт проклятия, будет создана специальная группа.

А Май, как-то незаметно, оказался передо мной, закрыв от меня всех присутствующих, включая умирающую. Попыталась протиснуться, была одёрнута ледяным шёпотом.

— Лёля, не высовывайся.

Почему-то не разозлилась. Мою кожу колет тонюсенькими иголочками. Несуществующая шерсть встаёт дыбом от нехорошего предчувствия.

— Вы собираетесь разомкнуть контур, магистр Тесме?

Его благородию ответил лорд-директор:

— Вы ждёте, что магистрТесме составит для вас паспорт проклятия, лорд Мерос? Или вам достаточно описания результатов его воздействия?

Не ладят лорды. В голосе племянника императора ясно слышится издёвка. И глава ночной стражи Приграничья принял вызов.

— Я, конечно, всего лишь тупой солдафон. Но властью данной мне Императором я запрещаю подобные эксперименты без страховки.

— Вы считаете, что нам троим не хватит сил блокировать проклятие?

Этот раунд его благородие оставил за собой. Посмотрел на магистров снисходительно, как взрослый на пятилетних малышей. Во взгляде ясно читается "детский сад, штаны на лямках".

— "Проклятие", магистры? Или "проклятия"? Вы ещё даже не приступили к исследованию.

Беловолосый магистр Эллохар развеселился. А со стороны лорда-директора послышалось сдавленное рычание. Магистр Тесме законопослушно ждёт результата пикировки. Магистр-убийца, пожав плечами, шагнул к рунному контуру, выпустил из пальца огромный чёрный коготь, и нарисовал в воздухе цепочку пламенеющих голубым огнём рун, создав полукруг, концами замыкающийся на линии.

— Вы абсолютно правы, лорд Мерос. Легкомысленное отношение к данному эксперименту недопустимо.

Лорд Тьер присоединил к полукругу свой, руны на котором полыхают красным. Глаза лорда-директора полыхают чёрным.

— Можем продолжать? Или вы ещё что-нибудь придумаете, чтобы задержать нас здесь?

Его благородие вальяжно махнул рукой. Лорд Тьер разомкнул свой контур, магистр Тесме и магистр Эллохар шагнули внутрь. Беловолосый лорд впустил проклятийника за своё заграждение, замкнул его, и вышел наружу. Лорд-директор в свою очередь закрыл линию защиты. После того, как заполыхали красным руны последнего рубежа, пожилой преподаватель стёр одну из рун ограждающего кровать периметра.

Стёр, и тут же отшатнулся. Не знаю, что увидели все остальные, — я не увидела ничего, но ощущение, как будто что-то очень голодное и злое метнулось к нарушителю границ, возникло на грани восприятия, завязав узлом внутренности. Руки магистра Тесме мелькали над артефактами, заунывный речитатив не прерывался ни на миг. Бесполезно. Глава кафедры смертельных проклятий упал на пол, а голубые руны заполыхали нестерпимо ярко, пытаясь противостоять прогрызающему контур проклятию.

Я забыла дышать. Голубые руны бледнеют, и истаивают. Начинают полыхать красные. Интересно, сколько времени займёт преодоление защиты лорда-директора?.. Дверь открывать нельзя. Материал стен и внутренней части двери антипроклятийный. Защитные руны, как выяснилось, не справляются. Вот так, наверное, чувствовали себя люди в горящем отсеке подводной лодки.

— Давайте вместе.

Разногласия забыты, тройка тёмных лордов сплетает заклинания с заклинаниями, создавая новый барьер. Третий полукруг зафиксировался, смыкая контур. Вовремя. Красные руны замигали жалобно, и погасли. Заполыхала цветомузыка совместного творения. У меня создалось ощущение, что проклятие только усиливается, пожирая контур за контуром. Тёмные лорды шепчут заклинания. Лорд Тьер сделал крохотную паузу, и сказал:

— Рэн, уведи адептов. Мы с лордом-командующим остаёмся.

— Нет, лорд Тьер. Никто не покинет эти стены. Я не могу выпустить в город ТАКОЕ.

Осунувшиеся лица лордов, пальцы, сплетающие заграждение. Результат, к сожалению, уже предсказуем, ибо новый барьер бледнее старого, которого уже нет.

Крепко сжала зубы, чтобы не стучали от страха, и выпрямила спину. Умирать надо с достоинством. Я даже не буду просить Мая подарить мне быструю смерть. Может быть, он сам сообразит... Разноцветные огни медленно гаснут. Как страшно...

Май шагнул вперёд, оказавшись "на линии огня", и вытянул руку ладонью вверх. Над слегка согнутыми пальцами убийцы расцвели языки чёрного пламени. Живая, сияющая чернота плясала, отделяясь от своего творца, закручиваясь в крохотные воронки. Пара мгновений, и они, просочившись между лордами, медленно проплыли над контурами барьеров, зависли над телом магистра Тесме, и над кроватью с проклятой. Повисели в воздухе, и растаяли, повинуясь движению пальцев Мая. Что это было, вообще?

— Не знал, что шайгены владеют Тьмой.

Май приятно улыбнулся, отстранённо рассматривающему его лорду Эллохару, и промолчал. Всё-таки надо было ему глаз подбить!

— У вашего курсанта много талантов, магистр Эллохар. Полагаю, можно уже отпустить учеников.

Магистры кивнули, и Май, ухватив меня за локоть, прыгнул в призменный коридор.

— Пока не передумали.

Молча кивнула в ответ. Говорить пока опасаюсь. Горло саднит, от проглоченного крика. Радуюсь, что удалось сохранить лицо, и не закатить истерику перед лицом смерти.

Вышли мы в парке Академии. Прислонилась к ближайшему дереву, — ноги не держат.

— Лёля! Мы тебя ждём-ждём... Как всё прошло?

Смотрю на девчонок бессмысленным взглядом, потом начинаю выныривать из кошмара. Они же ничего не знают. Ни о проклятии, ни об угрозе уничтожения города. Мы собирались гулять по Ардаму...

— Это твои подруги? Может, представишь меня? Лёля?

Сморгнула апокалиптические картины, вставшие перед глазами.

— Стефа, Юла, это Май. Курсант-убийца.

Стефка фыркнула раз, другой, потом всё-таки не удержалась, и рассмеялась. Май, улыбаясь, поправил меня:

— Курсант Школы искусства смерти. — Крохотная пауза, и... — А что, дамы, отметим знакомство чаем с пирожными? Или у вас были другие планы?

Девчонки молчат растерянно. Не привыкли к напору учеников магистра Эллохара. Май сверкнул зубами:

— Сегодня день, в который все планы рушатся. Зачем же отклоняться от тенденции? Приглашаю вас в кондитерскую.

И мы отправились к Мелоуну. Пить чай с пирожными. Нарядно одетые дамы, представительные кавалеры, и мы... в форме Академии Проклятий в сопровождении курсанта Школы искусства смерти, ибо Май тоже в форменной одежде. Впрочем, была только пара косых взглядов. Май ответил приглашающей улыбкой, и все недовольные уткнулись в свои чашки. Репутация, однако!

Увидела светскую сторону своего опекуна. Май безупречен. Почти два часа вёл лёгкую беседу, смешил нас курьёзами из жизни своей альма-матер, окружив ненавязчивой заботой. И только я успокоилась, явился магистр Эллохар собственной персоной. Обаятельно улыбнулся, щёлкнув пальцами, подозвал непрерывно кланяющегося хозяина кондитерской.

— Счёт пришлёте мне. Когда дамы закончат чаепитие, обеспечьте им транспорт и сопровождение до Академии. — Склонил голову в поклоне. — Дамы, поверьте, я в отчаянии, что должен нарушить такой приятный день. — Голубое пламя, приглашающий жест для нас с Маем. Вздохнув, шагнула в огонь.

Вышли в незнакомом помещении. Каменные стены, сводчатый потолок, длинный стол буквой "Т". Судя по всему, мы в столь часто упоминавшейся сегодня цитадели. Его благородие сидит во главе стола, лорд Тьер и магистр Тесме за столом для совещаний. Лорд Эллохар отодвинул для меня кресло, и уселся сбоку, блокируя отступление. Май занял место рядом с магистром Тесме.

— Устроим мозговой штурм.

Закашлялась. Ну, я понимаю, магистры и его благородие. Ну, Май, как понимающий в уничтожении данного проклятия больше, чем они все вместе взятые. Но я? Зачем им я?

— Лёля, ты здесь потому, что на своей родине ты с проклятиями не сталкивалась, и у тебя незамыленный взгляд. Кстати, раздел смертельных проклятий ты, наверняка, просматривала? Хотя бы из интереса? Нне?

— Я прочитала предисловия ко всем разделам. — Говорю вежливо, ровным тоном, стараясь сдерживать темперамент. Зачем о таком спрашивать при его благородии? Лорд Мерос и так меня уже на заметку взял по этому поводу. Теперь, как кого проклянут, — сразу ко мне. Алиби выяснять.

— Не дуйся, детёныш. Лучше расскажи нам свои впечатления.

— Мне показалось, что это проклятие какое-то... хищное. — Попыталась подобрать научное определение, но в голову ничего не лезло, поэтому, просто сказала, что думала.

— Это всё? Или ещё что-нибудь заметила?

— Оно прогрызало ваши щиты с ускорением. Каждый новый щит преодолевался быстрее предыдущего. Или напитывалось энергией щитов, или оно самообучающееся.

Магистры переглянулись. Лорд-командующий наблюдает с отрешённым видом. Лорд Эллохар обратился к Маю:

— Отправляйтесь в допросную, курсант. Побеседуйте с неудачницей. Магистр Тесме, с вас паспорт проклятия. Набросайте список вопросов для курсанта Мая.

Его благородие не позволил Маю отбыть.

— Прежде я хочу, чтобы все присутствующие ознакомились с обстоятельствами применения проклятия. И услышали комментарии госпожи Мороз.

Магистр Тесме закивал головой, на миг оторвавшись от угрызания кончика ручки. Составить вопросник для проклятийника сложнее, чем для разведчика.

— Лорд-командующий сделал весьма конструктивное замечание, лорд-директор. Не могли бы вы...

Магистр Тьер зло глянул на его благородие, и сказал в пространство:

— Дара, покажи нам сцену проклятия с предысторией.

* * *

— Лёля, тебе надо работать над самоконтролем.

Тяжело вздыхаю, глядя на согласно кивающих мужчин. Даже Май, — предатель! Навесил на меня этот артефакт, дурацкий, и кивает. Хотя, конечно, увидев себя в амоке со стороны, я и сама пришла к такому мнению. Вот только как его осуществить, этот самоконтроль? Передёрнула плечами, избавляясь от всплывающего перед глазами зрелища. Никто не понял, наверное, а вот я, — увидела, как в этот момент моими глазами смотрит кто-то чужой. Яростный и... страшный. Понятно, почему фифа так испугалась.

Эта самая Дара показала нам сцену на лестнице. Спотыкающиеся однокурсники, разбившие о ступени кто нос, кто подбородок, я, впавшая в амок, шагнувшая к хохочущим третьекурсникам... удивление на их лицах... вероятно, я тоже должна была начать спотыкаться... попытка шагнуть в сторону, закончившаяся падением с разбиванием головы одного из третьекурсников... адептка Райнис, побелевшая при виде его крови, и выплюнувшая в меня всего одно (!) зубодробительное для произношения слово... общий шок при виде корчащейся и обречённо воющей адептки... третьекурсники, рванувшиеся ко мне, спотыкающиеся, но продолжающие попытки меня ударить... мои небрежные движения, заставляющие их сталкиваться друг с другом... окрик куратора по физической подготовке мужской части адептов... и вот мы, дружно вытянувшись в струнку, внимаем приказу привести себя в порядок, и ждать крупных неприятностей. Ну... что можно сказать, — неприятности ждать себя не заставили.

— Концентрированное проклятие... — заворожённо глядя в пространство прошептал магистр Тесме. — Я только слышал о таком. В детстве.

— Лорд Мерос, озаботьтесь семейством Райнис. Ни один из них не должен ускользнуть.

Это говорит не магистр Тьер, лорд-директор Академии Проклятий, конфликтующий с начальником Ночной стражи. Нет, это племянник Императора даёт указания. Его благородие, молча щёлкнув каблуками, удалился, на ходу вызывая группу захвата.

— Думаешь, успеют? — Беловолосый магистр-убийца насмешливо улыбается.

— Надеюсь, Рэн.

— Ну, надейся-надейся. Лёля, что тебя так удивило? Ты же непосредственно участвовала в событиях.

— Мне показалась странной реакция адептки Райнис на падение однокурсника. Излишне резкая, даже для влюблённой девушки.

Лорд Эллохар ехидно мне улыбнулся:

— А ты сама? Разве ты не собиралась устроить банальную драку с третьекурсниками? Что молчишь, Лёля?

— Не знаю, что вы подразумеваете под "банальной дракой", но есть всё же разница между физическим внушением и убийством.

— О, как! — Мой самозваный опекун изобразил аплодисменты. — И что ты, адептка, подразумеваешь под "физическим внушением"?

— Драться я бы с ними точно не стала. — Буду я при директоре признаваться, — вот ещё! Но неугомонный лорд Эллохар не успокаивается.

— Да? А что б ты сделала?

Магистр, практически, цитирует Вильяма нашего Шекспира. И... наверное, стресс всему виной, но меня, как будто, за язык дёрнули:

— "У вашей двери шалаш я сплёл бы, чтобы из него взывать к возлюбленной; слагал бы песни о верной и отвергнутой любви и распевал бы их в глухую полночь; кричал бы ваше имя, чтобы эхо "Оливия!" холмам передавало: вы не нашли бы на земле покоя, пока не сжалились бы" (В. Шекспир "Двенадцатая ночь").

Мне подмигнули серо-голубым глазом:

— "Вам дано достигнуть многого..."

Вытаращилась на беловолосого лорда. Он знает пьесу Шекспира? Откуда?

— Кхм... — магистр Тьер выразил взглядом недоумение. Ну да, у них проблемы губернского, или даже имперского масштаба, а мы в театр играем.

— Извини, Риан. Отвлеклись. — Нахальная улыбка директора Школы убийц не соответствует покаянным словам. — Лёля обратила внимание на несоответствие реакции адептки Райнис. Может быть, расспросить этого третьекурсника?

— Подозреваешь любовное проклятие?

— Необязательно. Может быть заклятие, зелье, артефакт, внушение, — к чему гадать? Или этот злополучный уже ударился в бега?

За злополучным отправили наряд дневной стражи, а меня отослали уроки учить. Вот так всегда, — на самом интересном! Ладно, потом Мая расспрошу. И об артефакте, и об этой Тьме, и... что они дальше без меня будут делать. У меня не отвертится!

О том, что имея недоброжелателей, лучше сидеть дома, и о седьмом гарбузе от Стефки

Казнь прошла как-то... буднично. На площади перед храмом Матери-Бездны собрали виселицу. Дневная и ночная стража в оцеплении. Вся Академия Проклятий собрана на отдельном пятачке. А перед тем, как вывести нас на площадь, лорд-директор лично зачитал приказ об отчислении адептов третьего курса, устроивших драку, и адептки Райнис, использовавшей смертельное проклятие. Парней отправили на корректировку памяти (жуть какая-то!), а нас просветили о судьбе, ожидающей бывшую адептку.

Прочие зрители толпятся за оцеплением. Не понимаю я прелести подобных зрелищ. Было жутко смотреть на полубезумную девчонку, с надеждой и отчаянием в обведённых кругами от бессонной ночи глазах. Босая, в балахоне грубого полотна, с распущенными волосами, табличкой на груди с указанием её преступления... и связанными за спиной руками. Ездовые ящеры медленно тащат волокушу с тесной клеткой, в которой стоит смертница. В каком-то из наших средневековых государств осуждённых на смерть, и покойников, тоже везли на полозьях, невзирая на время года...

— Нет!!! Я не хочу умирать!!! Я хочу жить!!! Жить!!! Я ещё молодая! Не трогайте меня! Ааааа!!!

Упирающуюся осуждённую сильным рывком выдернули из клетки, и потащили на эшафот. Для того, чтобы справиться со слабой девушкой понадобились усилия двоих стражников. И это ещё у неё руки связаны за спиной...

— Так потерять лицо... Семье следовало настоять, чтобы ей заткнули рот.

— Ты, Дакене, несомненно, подошла бы к виселице с прямой спиной, отставив локоточки, как подобает леди.

Фифа одарила однокурсника презрительным взглядом, не удостоив ответом. Сегодня она с иссиня-чёрными волосами. Рыжая шевелюра идёт ей больше. Нет! Просто она бледна. Не знаю, как сама сейчас выгляжу. Наверное тоже, — краше в гроб кладут. Посмотрела на подруг: Юла стоит с прямой спиной, бледная до прозрачности, но твёрдая, как вольфрам. Стефка... безмятежно разглядывает эшафот, виселицу, и осуждённую. Интересна, и насыщенна местная сельская жизнь.

— Для тебя такие зрелища не редкость, Стефа?

— Пффф... У нас же фригольдерский посёлок.

— Вы защищаетесь сами, не ожидая помощи от властей... — говорю задумчиво, вспоминая, что, вроде бы, что-то подобное было и в нашей истории.

— Почему-то наши поселения считаются у отребья лёгкой добычей. Сколько нарывались уже и, всё равно, лезут. Как мёдом им намазано.

* * *

Зрелище казни даром не прошло. Проснулась с криком. Потому что, во сне опору выбили из под моих ног, и петля перехватила моё горло. Включить логику и сообразить, что если бы меня вешали, я не смогла бы так орать, мне не удалось.

— Лёля, тихо! Смотри на меня.

Глаза Мая растут на его лице, и кроме них я уже ничего не вижу, падая в черноту расширившихся зрачков убийцы. А какая-то часть меня (я даже знаю, какая — та, что смотрит моими глазами, когда я в амоке) фиксирует формирующийся призрак демона с мечами. Точнее, демоницы. Это та самая Дара, подчиняющаяся лорду Тьеру. Меня отчислят за несоответствие облико морале. Магистру будет плевать, что я не приглашала Мая в свою комнату.

— Лорд-директор не узнает об этом инциденте, Лёля. — Сложный жест в сторону Дары, и призрак растаял с недоумённым видом. — Я не подумал, что ты не привыкла к подобным зрелищам. Прости.

Прикосновение губ к мокрому от холодной испарины лбу... калейдоскоп образов закручивающийся воронкой... глубокий сон.

Наутро я пыталась сообразить что я видела во сне: появление Мая, а следом Дары, либо сцену казни адептки Райнис. Поломала голову пару минут, и... побежала приводить себя в порядок. Некогда задумываться. Учебный день начинается.

* * *

Вззз... бац! Вззз... бац! Вззз... бац!

— Достаточно, адептка Вукович. Блестяще.

Гордая Стефка вернулась в строй. Упражняемся в стрельбе из лука. Лорд-директор приказал подтянуть проклятийников до уровня среднего наёмника. А на попытку возразить, что это актуально только для избравших военную карьеру, зачитал нам обновлённое Приложение к Приказу Императора нашего Анаргара Анаргата "О воинском учёте". Проклятийники приравнены к медикам и магам. Вот... развлекаемся. Нас в детдоме учили стрелять из композитного лука, так что общее представление я имею. Боевой имперский лук, конечно, отличается, но, — день тренировок, и я уверенно выбиваю восемь из десяти. Твёрдая четвёрка. Юле понадобилось полдня, — освежить навыки, полученные в имперском приюте. Военных сирот готовили к службе в армии. Император не принуждает, конечно, но в армии неплохо платят, а устроиться без протекции на хорошее место, как и везде, — нереально. Юла выбивает почти девятку. Пять восьмёрок, четыре девятки и одна десятка. Четвёрку с плюсом здесь не ставят, так что, хотя Юла стреляет лучше, — оценки у нас одинаковые. Влепить три стрелы одна в другую, как Стефка, не может и наш инструктор. Ну... Стефка, как и все фригольдерские дети, зимой пушнину добывала. Местного соболя в глаз бьёт.

— Завтра у вас начинаются занятия рукопашным боем. Что вас так развеселило, адептка Мороз?

Меня разбирает неудержимый смех, который я с превеликим трудом ужала до хихиканья.

— Прошу прощения, Мастер.

Стараюсь ровно дышать, чтобы успокоиться. Вроде бы, ничего смешного, просто анекдот из прошлого, но я давно заметила, что если вспомнить на уроке даже несмешной анекдот, удержаться от смеха нереально.

— Просветите нас, скудоумных, что такого смешного вы, адептка, нашли в моих словах.

Ой-ёооо... А инструктор-то обидчивый, оказывается. Вспомнив Лялину методику, улыбнулась, и сделала глубокий вдох. Мужская часть присутствующих, включая инструктора, заметно подобрела. Быстро адаптировала анекдот к местным реалиям, и пояснила:

— Наши воспитатели говорили: чтобы вступить в рукопашный бой, боец должен: первое — потерять на поле боя меч, арбалет, нож, поясной ремень, лопатку, куртку, шлем; второе — найти ровную площадку на которой не валяется ни одного камня или палки; третье — найти на ней такого же раздолбая. И только после этого, вступить с ним в рукопашную схватку.

Громовой хохот донёсся от входа на спортивную площадку. К нам направились парни в форме дневной стражи.

— На первый-шестой рассчитайсь! — После того, как мы разбились на группки, инструктор пояснил. — Заниматься будете на полигоне дневной стражи. Запомните ваших кураторов, чтобы завтра не терять времени на поиски.

Кто-то из ребят сказал в пространство:

— А старшие курсы здесь занимаются...

Кураторы одарили скудоумного внимательными взглядами, и жизнерадостными улыбками. Лично я, вытянувшись во фрунт, ем глазами начальство. Жаловаться мне не на что, — удалось сманеврировать при расчёте, попав в одну шестёрку с девчонками.

* * *

— Исключительно подлый приём, адептка.

Пожимаю плечами. Наши воспитатели служили во внутренних войсках. Там рыцарский кодекс не в чести, — не способствует выживанию. Преступники и террористы на него чихать хотели. Да и здесь, — статус проклятийника по определению не соотносится с джентльменскими соглашениями. Хотя, конечно, если бы стражник не скользнул "невзначай" ладонью по моей груди, я не стала бы использовать запрещённый удар.

— Госпожа Мороз, рад встрече.

С трудом разогнувшийся стражник постарался вытянуться во фрунт.

Его благородие лорд Мерос вежливо улыбается. Поскольку форменной одеждой адептов является брючный костюм, вместо книксена щёлкнула каблуками с видом лихим и придурковатым.

— Полагаю, госпожа Мороз может заменить инструктора для прочих адепток.

Проговорив это, его благородие машинально коснулся глаза. Уши мои горят, но глаз не опускаю. Не хватал бы меня за руку, — не огрёб бы.

— Займёте дальнюю площадку.

Стражник, жаждущий реванша, позволил себе возмутиться:

— Мой лорд-командующий!.. Нам приказано обучать адептов невзирая на...

— Даже в Академии Стражей курсанты-девушки обучаются отдельно. Или вы желаете объясняться с лордом Тьером, если случайно травмируете какую-либо из его адепток?

Подумала, что нас не разделяли. Потом вспомнила, что упражнения, всё-таки, были разные. Нагрузка для девочек поначалу была щадящей. Пока мы не натренировали мышцы. А уж потом нас гоняли даже больше, чем мальчишек. Женщина должна уметь себя защитить. И не только на улице. Как шутили наши воспитатели: "Чёрный пояс по каратэ у жены, это — вежливая свекровь, любящий и верный муж, и воспитанные, послушные дети".

Прежде, чем начать непосредственно занятия, постаралась выяснить кто из девочек что умеет в плане самозащиты. Дааа, это вам не мирная цивилизованная Земля. Стефка достала короткую тяжёлую дубинку из "железного дерева", и продемонстрировала несколько приёмов. Юла, и ещё две девочки умеют пользоваться боевым ножом. Ещё одна первокурсница, Мирта, отцепила от пояса "плётку-семихвостку" — к рукояти крепятся семь длинных ремней особого плетения, оканчивающихся металлическим когтем типа рыболовного крючка. Когти убираются в специальный чехольчик, который соединяется с рукояткой, образуя декоративный пояс на бёдрах адептки. При необходимости, за секунду украшение превращается в орудие убийства.

— Жуткое оружие, Мирта. Научишь?

— Научу. Почему нет? — девушка пожала плечами.

Занятие прошло плодотворно. Учим простейшие приёмы боя без оружия, отрабатываем САКОНБ (специальный армейский комплекс ножевого боя). Стефка и Мирта ножом пользоваться тоже умеют. Дубинка и семихвостка — личное предпочтение. Разбили занятие таким образом, чтобы все могли поработать и с дубинкой, и с семихвосткой. В Академию вернулись усталыми, но довольными.

* * *

В следующий день отдыха всё-таки отправились гулять по городу. И ведь ходили почти по центру! Но центр в Ардаме такой же, как в наших городках: переулки, закоулки, тупики и лестницы. И небольшие площади — перекрёстки множества улочек. Вот на одной из площадей мы и наткнулись на группу подвыпивших троллей. Удержала девчонок от попытки бежать — площадь, это всё-таки открытое место, а в закоулке нас и не увидит никто. Если бы мы знали город, то... всё равно не сбежали бы. Тролли не пьяны, просто навеселе — догнали бы.

— А вот и они. Всё правильно: здоровенная девка и с ней две подруги. Развлечёмся, девушки?

— Господа, вы обратились не по адресу. Вам нужны профессиональные услуги.

Ох, Юла... Ну с кем ты пытаешься договориться?

Тролли, однако же, расступились и предводитель сделал приглашающий жест, типа "Проходите, пожалуйста".

Сунули Юлу в середину и двинулись. Как только нас попытались схватить, я двинула ближайшего громилу локтем в бок, выдернула у него из за пояса нож и начала полосовать их вращательными движениями кисти. Стефка напевно выкрикивает ругательства охаживая предводителя дубинкой. Девушка в своей стихии. И тут закричала Юла. В её голосе был такой ужас, что меня рывком бросило в белую мглу и Олюня не успела меня выдернуть. А потом было ревущее пламя. И голос с неба: " бросить оружие, лечь на землю, руки на голову!"

В каталажке сидели вместе с троллями. С теми, кто остался в живых. Начальник Дневной стражи не верил, что мы адептки Академии Проклятий. Оказывается, на нас должна была быть защита. Потом прибежал вестовой, или как это у них называется, и нас отправили в Академию. В сопровождении отряда стражников. Хорошо, хоть, не в кандалах.

— Нндаа... красавицы! Где вы их нашли, капитан?

— На площади Погибельной Хмари с троллями дрались.

— Благодарю вас. И передайте вашему главе мою благодарность за оперативность.

Стражники довольные отправились восвояси, а нас усадили писать объяснительные. По разным комнатам! Волки позорные!

По итогам разборок, Юлу и Стефу магистр Тьер отпустил, порекомендовав посетить целителя, а мне все шишки достались. Вызвал беловолосого магистра Эллохара. Рассматривал вместе с ним отобранные у нас значки Академии.

— Не оскудела Тёмная Империя талантами! Так ювелирно вписаться между потоками... Высокий класс!

— Надо отчислять. Так продолжаться не может.

Обидно просто до невозможности! Пытаюсь сдержать слёзы. Магистр Эллохар обратил на меня внимание:

— Иди в комнату, чучело. Приведи себя в порядок. Никто тебя не отчислит.

Пока лорд-директор молча вертел в сильных пальцах значок, выскользнула за дверь. Бегу по лестнице, а навстречу золотой лорд. Изысканный, как картинка на коробке шоколадных конфет.

— Откуда ты, прелестное дитя?

И я увидела себя его глазами: скула рассечена, глаз заплыл, губа разбита, рукав полуоторван... Косища растрёпана. Разозлившись, пошла прямо на лорда: кто не спрятался, — я не виновата.

— Сколько тебе лет, ребёнок?

— Я не ребёнок! Мне шестнадцать. — Вспомнила, что врать нехорошо. — Скоро будет.

— Замечательно.

Скользнул к стене и пропал. Только серый кот Счастливчик порскнул по лестнице в сторону кабинета директора. Бежала дальше под громовой рык, доносящийся оттуда. Встречные прижимались к стенам. Не знаю, моего вида испугались, или происходящего в кабинете. Здание, по-моему, тоже вздрагивало.

Отчислять лорд Тьер собирался не меня, а адептку Дакене. Эта... нехорошая женщина, заплатила троллям, чтобы они нас проучили. И наклеила на наши значки блокировку сигнала, разработанную влюблённым в неё парнишкой артефактором. Если бы мы ждали, что нас защитят, то могло быть намного хуже. И она не только с нами в подобные игры играла. За годы её учёбы от неё многие натерпелись.

Приняла превентивные меры, и выкупала фифу в сортире. А то вдруг, действительно, отчислят, и я её не достану.

— Тебе не жить, тварь!

— А ты на меня пожалуйся. Я прямо вся раскаиваюсь. Пойду сдамся лорду-директору.

Огласка фифе без надобности, и она молча отправилась в свою комнату.

* * *

— И вот загадка, Лёлька. Зачем троллю понадобились адептки?

— Ты о чём, Жловис?

С гоблином-привратником мы теперь приятельствуем. Лорд-директор решил, что нашу энергию следует использовать в мирных целях, и отправил нас на хозяйственные работы. Вместо свободного дня. Учёба — это святое, так что распорядок учебных дней остался прежним. А выходного мы лишились. Во избежание. Юлу отправили помогать госпоже Жловис, Стефку — на кухню, а меня, как самую сильную, — на территорию. Дорожки мести, листья собирать в кучи и сжигать, и всё прочее. Помогать самому Жловису, короче.

— Какому ещё троллю, что ты мелешь?

— Сама смотри. Может, знакомый, тролль-то? — И улыбается ехидно так.

Посмотрела в смотровое зеркало — действительно знакомый. Ссадина на лбу от Стефкиной дубинки не зажила ещё. Вернула Жловису ехидную улыбку и ответила:

— Ага, в обезьяннике сидели вместе.

— Ох, Лёлька! Никакого в тебе уважения нет!

— Зря вы так, дяденька Жловис! Я вас очень даже уважаю. А зачем он пришёл?

— Не знаю пока. Ждёт лорда-директора.

Лорд-директор, переговорив с визитёром, вызвал нас троих к воротам. Я-то уже у ворот была — в зеркало смотрела на мужскую беседу. В чём-то тролль клялся лорду: нож свой в руке сжал, потом окровавленную руку демонстрировал магистру, и торжественно вещал что-то. Жалко, что ничего слышно не было — магистр, наверное, полог тишины поставил. Тоже мне, Ардамские тайны развели!

* * *

Предводитель отряда наёмников принёс нам цветистые извинения, заверил, что заказчик ввёл его в заблуждение, и что он приличных девушек не беспокоит сам и не позволяет их беспокоить другим, и предложил уплатить виру за оскорбление.

— Но прежде чем вы назначите виру, я должен возместить ущерб.

Повернувшись влево, негромко свистнул, и к воротам подъехал небольшой возок. Тролль достал оттуда три свёртка, и раскатал их у наших ног.

Передо мной лежит тёмно-оливковая куртка из тонко выделанной замши, украшенная бахромой, снабжённая множеством карманов и карманчиков и нарукавными ножнами. Размер регулируется боковой шнуровкой. Шикарная вещь, — мечта наёмника. Юле предложены мягкие сапожки с ножнами в голенищах, подкованными двойными подковками на шурупах каблуками (каблуки со звоном) и узорными металлическими оковками на мысках. А на тиснёной коже перед Стефкой лежит оружие: тяжёлый нож в узорчатых ножнах.

Подруга, увидев нож, упёрла руки в бока, напомнив анекдот "а если у меня руки вот так, — то плевать мне, на какую сторону у тебя тюбетейка", и начала высказываться:

— Ты меня за дуру принял, наглая твоя морда? Или ты думаешь, я ваших обычаев не знаю?!!

— Госпожа Стефа, я к тебе со всей душой. Выходи за меня замуж.

— Что, в ваших стойбищах, девушки закончились?

— На что мне пугливые курицы? Понравилась ты мне. Бойкая, и на расправу скорая. Я со всем уважением, госпожа Стефа.

— Ко мне шестеро сватались, не чета тебе. И земли полно и хозяйство справное. Им отказала, а чем ты лучше? Не пойду за тебя!

В глазах тролля мелькнуло восхищение:

— Разборчивая ты, госпожа Стефа. Позволь хоть сопровождать вас, если в город вздумаете выйти.

Стефка повела округлыми плечами:

— Что ж не позволить? Вольный сам дорогу выбирает.

Юла, после происшествия часто задумывавшаяся, спросила:

— Насчёт виры вы говорили серьёзно, атаман?

— Харльд меня звать, леди. Что в моих силах, то сделаю.

— Хорошо. — Пауза. И снова тихое. — Хорошо.

Лорд Тьер, стоящий рядом со Жловисом у ворот, кашлянул, обозначая конец встречи высоких договаривающихся сторон. Тролль со вздохом подобрал отвергнутый Стефкой подарок; наши, ни к чему не обязывающие, дары мы с Юлой приняли. После того, как я всю ночь зашивала, и штопала свою одежду, куртку он мне, точно, должен был. Надо со стипендии брюки себе купить и ботинки. С курткой — самое то. Лорд-директор отправил нас в комнаты. Рабочий выходной закончен, — завтра учебная неделя.

Отправились втроём в комнату к Юле. Подруга замешкалась в дверях, но впустила нас. Стефка, покрутившись перед зеркалом, — la femme fatale местного розлива — седьмому жениху отказала, плюхнулась в кресло, и сказала:

— Рассказывай, подруга. Ты неделю смурная ходишь, после того случая. С тролля виру стребуешь, может и мы чем поможем? Если вира крупная и тролль откажет, можно её на всех поделить и спрашивать частями. Если нет — ещё что-то придумать в дополнение.

Юла прошлась по комнате, потом села на кровать, и тихо заговорила:

— Я ищу убийц моей матери. Во время драки с троллями я вспомнила обстоятельства её гибели. — Судорожный вздох и стиснутые до побеления руки. — Мне было пять лет, когда это случилось. Я заболела горячкой, а когда выздоровела, — забыла обо всём. Дым горящих листьев вернул прошлое. В нашем парке тоже росли такие деревья. И они горели в тот день. Я леди Юлианна Шторм, единственная выжившая из рода. И на мне долг крови.

— Мы поможем, Юла. Или теперь тебя следует называть леди Шторм?

— Меня следует называть Юла. Между нами ничего не изменилось.

— До следующего воскресенья надо набросать план. И вести себя тише воды, ниже травы — Лёлька, слышишь? Никаких мухоморов!

— Кто бы говорил! Можно подумать, это я за поясом дубинку таскаю.

— Тебе она без надобности. Ты кулаком пришибёшь.

О том, какие проблемы создаёт месть для соучастников

Неделя тянулась, как третья четверть в школе. Мы старательно грызли гранит науки, вежливо улыбались сокурсникам, преподавателям и лаборантам, и обходили стороной старшие курсы. Во избежание.

Наконец-то, выходной! Вышли из ворот Академии и к нам подлетела раскрашенная повозка. Харльд на козлах вместо кучера. Соскочив на землю, открыл дверцу, чтобы нам не пришлось прыгать через борта.

— Прошу вас, дамы.

Мы уселись, и ящеры рванули вверх по улице. Прокатились по всему городу, останавливаясь перекусить в трактирах гильдии. На вывесках — обязательный значок, подтверждающий, что в этом заведении посетителям не грозит расстройство желудка от съеденного и потеря памяти и ценностей от выпитого. Это Стефка объяснила нам с Юлой. А Харльд подтвердил. Возвращались в Академию медленным шагом. И Юла решилась:

— Атаман Харльд, мне нужны сведения об отряде, одиннадцать лет назад отправившемся на помощь обитателям замка Шторм. Это на востоке Тёмной Империи. Там не было наёмников. Был офицер из Тёмных лордов, адьютант и солдаты. Скорее всего, личный отряд лорда.

— Мне следует знать что-то ещё, леди Юла?

— Они должны были сказать, что опоздали.

— Вот значит как... Я поспрашиваю наших, кто был в тех краях. Но не дам слова, что успею за неделю.

— Срочность не так важна, как сохранение тайны. Сейчас на карте Империи уже вновь обозначились ленные владения нашей семьи. И те, кому следует опасаться, — опасаются.

Пробормотала себе под нос, вычитанное у Проспера Мериме: "Берегись, я берегусь". Юла похлопала на меня глазами, вынырнула из сосредоточенной задумчивости, и подтвердила:

— Да. Это выражение очень точно передаёт смысл. Спасибо, Лёля.

Распрощались с атаманом до следующей недели. Харльд обещал сопроводить нас в храм Матери Бездны. Тот, что в тролльем городке. Почему-то, городское суеверие считает, что именно в этом храме следует молить Мать о мести.

* * *

Ну что можно сказать... Статуя Матери заставила вспомнить анекдот о сходстве девушки друга с Божьей Матерью. Тот, в котором каждый, увидевший эту девушку восклицал: "Матерь Божья!!!"

Мать Бездна в тролльей интерпретации более всего напоминает тысячерукую богиню Кали из индуистского пантеона. Рук меньше, — всего шесть, но плюсом идут девять чешуйчатых хвостов и змеи в волосах, как у Медузы Горгоны. Хвосты и змеи — живые. И язык — тёмно-синий, раздвоенный. Мать слизнула им подношение крови, принесённое Юлой.

— Какая сила!

Стефка в восхищении сложила руки перед собой. Сила, — это не то слово. Тролльему ваятелю удалось сконцентрировать в скульптуре Матери дикую, первобытную мощь. Прокусила себе запястье, по примеру Юлы и Стефки. Негигиенично, но... в чужой монастырь со своим Уставом не ходят. Да и разгневать Мать не хочется. Уж больно свирепа. Наша со Стефкой кровь тоже принята благосклонно. Подумала, не попросить ли Мать-Бездну вернуть меня домой, — во лбу статуи открылся провал третьего глаза и стылая чернота, пронизав меня насквозь, насмешливо блеснула, а змеи в волосах скульптуры зашипели издевательски. Ну... я, в общем, и не рассчитывала. Но не попробовать не могла. Чтобы потом не думать "а вдруг бы получилось".

За порогом храма нас ожидал не только Стефкин поклонник, но и очень злой Май. Любезно приветствовав моих подруг, извинился, и переключился на меня.

— Лёля, прошу тебя впредь сообщать мне, когда соберёшься посетить какое-либо из местных святилищ. Ты могла пострадать по незнанию традиций.

— Я делала то же, что и Стефа с Юлой.

— Лёля, пойми, ты не местная. Повторения за кем-то может оказаться недостаточно. — Пауза. Май подбирает слова. — Как отреагировала Мать на... тебя?

— Придётся ждать открытия дороги. — Не выдержав, пожаловалась. — Она надо мной смеётся. А змеи вообще издеваются!

Май ощутимо расслабился. Оказывается, местные храмы, — это серьёзно. Ну да... у них же здесь магия кругом.

* * *

Прошло шесть недель, прежде чем у Харльда появились новости. За это время девчонки и Харльд, разумеется, куда же без него, познакомились с моими опекунами из Школы Искусства Смерти. У Эрхи в Ардаме какие-то дела, точнее поручение магистра, а ребята прибыли на четвёртое воскресенье меня навестить. Май, три-Д-троица и лорд Марвэл. Лорд, впрочем, выпал из компании, как только увидел Юлу. Весь день не сводил с неё глаз и никого к ней не подпускал. Как атаман Харльд к Стефке. А у меня, благодаря этому, было четверо кавалеров. Приятное знакомство грех не продолжить, поэтому и на следующие воскресенья ребята были в Ардаме. И в тот день, когда тролль наконец-то сообщил, что у него есть информация.

— Вроде бы всё сходится, леди Юла. Только расклад уж больно нехорош получается. Офицер из тёмных лордов, командовавший отрядом не успевшим на помощь в замок Шторм, сейчас является доверенным лицом наследника клана Алсэр. Улаживает для него деликатные дела. Такими слугами лорды не разбрасываются.

— Но если Юла призовёт этого тёмного лорда к суду Императора...

— Атаман прав, госпожа Стефа. До суда ещё дожить надо.

Лицо леди Шторм приняло отстранённое выражение.

— Благодарю вас, атаман. Дальше я буду действовать сама.

Стефка упёрла руки в бока и заявила:

— Ага, я так и вижу: явишься справедливость искать с кинжалом в рукаве и парой проклятий. Очнись, дур... кхм... Юла! Этот лорд — ветеран войны. А ветеран, — это воин, который выжил. Мы все перед ним щенки слепые. Надо придумать план. И он ведь не один виноват? Где сейчас остальные?

— Из всего отряда остался только адьютант лорда. Кто-то погиб ещё во время войны, кто-то на охоте, кто-то спьяну с лестницы свалился... у нас его называли "проклятый отряд". А я теперь думаю, что лорд убирал свидетелей.

— Двое, значит. А адьютант с ним?

— Практически не расстаётся.

— Лучше бы их поодиночке прихватить... или наоборот? Вы убийцы, что подскажете?

— Лучше, если леди Юлианна укроется в надёжном месте и появится только на императорском суде.

Мы со Стефкой вздохнули в унисон: лучше-то оно, конечно, лучше. Но Юлу не сдвинуть. Да и на суде всякое может произойти. Кто поверит воспоминаниям пятилетнего ребёнка? Да ещё, потерявшего память в результате болезни? Посочувствуют и отправят к целителям нервы лечить.

Май сказал:

— Прежде всего надо позаботиться о магии. Заблокировать, или зазеркалить.

Я добавила:

— И о проклятьях: тоже зазеркалить, или заблокировать. Если он ветеран, то может не погнушаться проклятиями.

Дрого присоединился:

— И место найти надёжное.

— А может, на живца?.. Ну чего ты, Марв? Я ведь просто спросил. — Май увернулся от сокурсника, подмигнув Юле. Вот, змей! На живца лорд, наверняка, клюнет. И свидетелей вряд ли много будет.

* * *

— Щенки! Я могу понять эту дурёху, но вы-то куда лезли?

Лорд похлопывает плетью по голенищу высокого сапога. Мы попались, как куропатки в силки. Стоим на цыпочках и не шевелимся, чтобы не повеситься. Мы, — это Юла, Марв, я и Даг. Дан и Дрого на дальних подступах, следят за обстановкой. Стефка с Харльдом в схронах на деревьях. Май где-то в шайгенских укрытиях прячется. В общем, нам хуже всех приходится. И неизвестно, есть ли у лорда "засадный полк". Юла яростно смотрит на убийцу матери:

— Ты всё равно сдохнешь, тварь! Мне Мать обещала.

— Ну, если обещала, тогда конечно.

Плеть змеёй извернулась и ужалила подругу в лицо. На нежной коже появился рубец, заплывающий кровью. Юла не дёрнулась и не отвела взгляда от негодяя. А меня подхватила белая пелена. Очнулась от удара о дерево. Лорд невредим, а его адьютант лежит на земле грудой окровавленного тряпья.

— Сегодня прибыльный день. Девка и раб на продажу, и развлечение для милорда.

Стрела, летящая к ярёмной вене мерзавца, замедлилась в воздухе и упала на землю. Лорд каблуком переломил древко, одновременно, плавным жестом сбрасывая Стефку с дерева. С боевым магом нам не тягаться. Ну и ладно. Главное, время потянуть, чтобы Май смог заблокировать его магию.

— А вы, оказывается, старались, детки. Молодцы. Есть ещё кто-то? Ответите сами, или спрашивать придётся?

На кончиках сильных пальцев расцвели огненные языки. Расцвели и... погасли. Магия кончилась. Лорд тут же поднёс к губам серебряный свисток, но стрела Харльда выбила его из пальцев. Тролль, слетев с дерева одновременно со стрелой, ударом кулака нокаутировал нашего врага. Стефка, держась одной рукой за спину, второй режет петли силков, освобождая пленников. Попыталась оторваться от дерева, — получилось. Сделала глубокий вдох... Рёбра целы, горло тоже. Спина побаливает, но терпимо.

— Что ты собираешься с ним сделать, леди Юлианна?

Взметнулось тёмно-синее пламя и со словами: "Мне тоже интересно.", из него вышел ещё один тёмный лорд. С презрительным неудовольствием осмотрел поляну, и... я поняла, что он нас всех сейчас уничтожит. Просто потому, что настроение хреновое. Выпрямилась, как на плацу, и, вызывая огонь на себя, громко и чётко задала вопрос:

— Милорд! Как владеющий правом высокого, среднего и низшего суда, скажите: если на глазах у пятилетней леди убивают её леди-мать, должна ли она, оставшись последней в роду, взыскать долг крови с убийцы?

Пылающие синим пламенем глаза уставились в мои. Глаза в глаза... Мы одного роста и взгляд от этого приобрёл странную интимность. Моё сердце ухнуло куда-то вниз. Как на американских горках. На меня, конечно, смотрели мужчины. Но никогда ранее я не ощущала себя добычей.

— Рассказывай, девочка.

Мурлычет, как сытый кот, поймавший мышонка. Страшно.

— Это не мой рассказ, милорд. Леди Юлианна Шторм видела, как те, от кого ждали помощи, войдя внутрь замковой стены, убивали немногих защитников и её леди-мать.

Два лёгких шага. Страшный лорд поцеловал кончики пальцев Юлы, поддержал её под локоток, и бережно усадил на поваленное дерево.

— Леди Юлианна, не могу передать, как я сожалею... — и бла-бла-бла минут на двадцать. Марв кипит, сохраняя вежливое выражение лица. Я же стараюсь быть незаметной.

Пока высокий тёмный забалтывал Юлу, поляна заполнилась людьми. Преступника забросили в синее пламя, к Юле подскочили сразу три целителя, нашим со Стефкой самочувствием никто не поинтересовался. Ну, да... мы происхождением не вышли. Харльд сманеврировал, прикрывая Стефку, и они "потерялись", а меня втянуло в синее пламя.

Комната похожа на старинную бонбоньерку. Дверей не видно, и не факт, что они здесь есть. Если перемещают сюда порталом, то в дверях нет необходимости. Замерла в центре, к задрапированным атласом стенам не приближаюсь. Мало ли, какие под драпировками знаки скрываются. Пытаюсь позвать Мая. Не знаю, услышал, или нет. Отклика я не получила.

* * *

По моим подсчётам прошло минут десять. Вспышка синего пламени (едва успела отскочить), и появился тёмный лорд. В синих глазах пляшет синее пламя, губы кривятся, обозначая улыбку. Стараюсь не вздрагивать. Всё-таки, взгляд глаза-в-глаза нервирует. Очень неудачно мы совпадаем в росте.

— Ты красивая девочка. Поэтому я склонен простить тебе дерзость. Раздевайся.

Мысленно возмутилась. "Что вот так: сразу в койку? А поцеловать?" В голове пусто, мыслю фразами из анекдотов. Похоже, вынесут меня отсюда вперёд ногами. Или сметут в совочек. Глухо и безжизненно прозвучали вытолкнутые из пересохшего горла слова:

— Пожалуйста, не трогайте меня.

Лорд вздохнул.

— Как с вами тяжело. Слёзы, просьбы, мольбы... ожидать от простолюдинок стиля бесполезно.

Широко раскрыла глаза. Хотелось предложить лорду вращаться в своей среде, раз ему с простолюдинками тяжело. Потом решила не нарываться, и просто пояснила:

— Я не собиралась плакать и молить. Я буду драться. Я знаю, что справиться с вами не смогу. Но это не причина выращивать в себе рабыню. — Вспомнила испанскую революционерку. — Лучше умереть стоя, чем жить на коленях.

Синее пламя полыхает в синих глазах. Время застыло. Сейчас меня сожгут за очередную дерзость. Лорд... расхохотался. Смех пугает, потому что огонь полыхает и во рту лорда. Как он язык не обжигает, непонятно.

— Как звать, воительница?

— Лёля. То есть, Ольга. То есть, адептка Мороз. Милорд.

Голос хриплый. В голове каша. Веду себя, как дурочка. Но, слава Богу, лорд смеётся. Пусть смеётся, лишь бы отпустил.

— Имя Ольга красиво, но оно слишком холодное для тебя. Я буду называть тебя Лёля.

"Хоть горшком назови, только в печку не ставь". Прикусила язык, пока крамольная фраза не вырвалась. Щёлкнула каблуками, как его благородие, — в брюках книксен не сделаешь.

— Адептка? И где же такие красивые девочки учатся?

Опасность!!! Лорд опять мурлычет. Господи, страшно-то как!

— В Академии Проклятий. Милорд.

Опять щёлкаю каблуками, склонив голову в поклоне. Косища свесилась, победив шпильки. Голова, наверное, как воронье гнездо... А этот хмырь, ой, то есть, тёмный лорд, опять смеётся.

— Тьер у себя настоящий цветник собрал. Сколько тебе лет, свирепая?

И незачем обзываться! Надувшись, как мышь на крупу, пробурчала:

— Скоро шестнадцать исполнится.

— Оу! — Короткая пауза, и насмешливо-любезная улыбка. — Можешь расслабиться. Я не ем маленьких девочек. Даже таких крупных и сладких. В мирное время, во всяком случае. — Еще одна пауза. Практически, незаметная. — Пообедаешь со мной. В Академию я тебя провожу после обеда. Моё слово, Лёля.

Трёхтональный звук серебряного свистка вызвал даму почтенных лет. Дама присела в реверансе. Молча.

— Проводи этого ребёнка в гостевые покои. Помоги ей освежиться и переодеться. Сегодня она обедает здесь.

Дама опять присела в реверансе. Потом как-то незаметно оказалось, что я уже иду за ней широким коридором. Мастерство не пропьёшь. Монументальные двери в гостевые покои раскрылись и поглотили нас и двух горничных в поскрипывающих от крахмала передниках и наколках.

— Приготовьте ванну. И несите атлас и газ. — Прицельный прищур на меня. — Цвет, — Сияние Севера. Придётся драпировать.

Хлопаю глазами, как сова. Девушки бросились выполнять поручение. Зашумела вода, наполняя огромную ванну. Почти бассейн. Проверив температуру, горничные отрегулировали напор воды, и выскользнули наружу. Отправились за атласом, надо полагать.

— Идите освежитесь.

Пререкаться не стала. Вдруг эта домомучительница пожалуется лорду? Повернулась и отправилась в ванную комнату. Дама прошипела "Бездна! Ещё и волосы!.."

— Полотенца на тумбочке. Я скоро вернусь. Поспешите.

Ага, с таким хозяином "промедление смерти подобно". Но я и не собираюсь разлёживаться в ванне, как сёмга в молоке. Мало ли что!.. Быстро умыла лицо, намылила мягкую пушистую щётку содержимым одного из множества флакончиков комплектующих гостевые покои, вымылась, и постояла под контрастным душем. Промакая волосы полотенцем, повернулась к двери и оцепенела. "Гостеприимный" хозяин прислонился к косяку, и нагло разглядывает меня. Конечно, если с пламенем перемещаешься, двери не помеха. И тут у меня в мозгах переклинило, и я, вместо того, чтобы прикрыться полотенцем, или надеть халат, полотенце уронила и, схватив щётку для мытья, с боевым воплем бросилась вперёд. Синее пламя вспыхнуло, из пустоты донёсся хохот, и я впечаталась в дверь. Хорошие двери у лорда. Прочные. Створка даже не дрогнула. Плюнула, умылась холодной водой, закуталась в халат, и вышла, булькая от возмущения, как закипающий чайник. В комнате только домоправительница и горничные. Смотрят на меня с удивлением. А я что? Я ничего. Освежилась, готова переодеваться.

По коридору плыла, как пава. Одеяние смётано на живую нитку, а кое-где сколото булавками, — лишних телодвижений лучше не делать. И дышать аккуратнее. Через раз. Волосы разобрали на прядки, часть заплели, часть перевили лентами в цветах Ирландии, получился водопад, закрывающий спину до самых ног. Ступни в атласных портянках. Туфель моего размера тоже нет. Гостьи приезжают со своим гардеробом, так что домоправительница извернулась, отрезав куски атласа, в которые обернули мои ноги. Голь на выдумку хитра.

Сидим в мрачной столовой. По разные стороны длиннющего стола. Лорд и я. Обедаем. Мне кусок в горло не лезет, — как вспомню ванную, так приходится следить за руками, чтобы не метали они в лорда столовые приборы. Да и блюда уж очень вычурно оформлены. Я пугаюсь, — вдруг не ту вилку возьму.

— Попробуй, это вкусно.

Подняла глаза от тарелки с чем-то непонятным. Лорд любезно улыбается. Посмотрела, какие по счёту нож и вилка в его руках, схватила и... действительно вкусно. Или я от стресса проголодалась. Сидеть за столом нас учили, так что я особых затруднений не испытываю.

— Вина не предлагаю. Сок?

— Благодарю вас, милорд.

Акустика в столовой на высоте. Руки рупором складывать не приходится. Вышколенная прислуга незаметна. Блюда и бокалы сами собой появляются и исчезают. Но в столовой Академии всё равно лучше. Спокойнее. И не надо за языком следить, чтобы не ляпнуть лишнего. А лорд ведёт лёгкую беседу, ненавязчиво расспрашивая, причём так, что утаить что-нибудь проблематично. Наконец, пыточный для моих нервов обед закончился. Лорд встал из за стола, мне отодвинули стул, и я осторожно поднялась, моля Ангела-Хранителя, чтобы все части моего одеяния удержались на месте.

— Полчаса тебе хватит, чтобы принять вид прилежной адептки?

Издевается! Сытый, довольный, пламя мерцает в глазах. Не поддаюсь на провокацию, почтительно отвечаю

— Да, милорд.

— Через полчаса я за тобой зайду.

И исчез в синем пламени. А я бегом, путаясь в расползающемся одеянии, рванула в гостевые покои. Переодеваться.

* * *

В Академии я почти сразу попала в руки его благородия. Милорд Алсэр не нашёл лучшего способа доставить меня к месту учёбы, чем явиться сразу в кабинет милорда Тьера. Наверное, чтобы не вынуждать лорда-директора расспрашивать первокурсницу, где и с кем она гуляла. Скорее всего, конечно, лорду и в голову не пришло явиться к въездным воротам. Не царское это дело, у входа стоять.

Ем глазами начальство, булькая от возмущения. Уж очень взгляд у лорда-директора "говорящий". Упала я в его глазах ниже плинтуса. Его благородие приветствовал высокого лорда, и заявил, что забирает меня на некоторое время, необходимое для расследования.

Ничего такого, — усадил меня в пустой аудитории, выдал пачку бумаги, ручку, и прика... вежливо попросил написать всё, что произошло сегодня. Специально, гад, дожидался, чтобы я не смогла пообщаться с девчонками. Хорошо, что мы заранее договорились. Юла вспомнила лорда-преступника только после его нападения на нас. И пусть докажет обратное. Остальное проблемы не представляет. Он нападал, мы защищались. Харльд и Стефка на момент появления лорда Алсэра уже спустились с деревьев, — ни о какой засаде речи быть не может. Мы прогуливались по лесу вшестером: Юла, Стефа, я, Марв, Даг и Харльд. Нападения боевого мага мы никак не ожидали. Защищались по мере сил. Точка.

— Ардамский лес не лучшее место для прогулок, госпожа Мороз. Странный выбор маршрута.

— Я не местная, лорд командующий. И наши спутники вполне справлялись с защитой.

— У вас есть какие-то соображения, почему нападение было совершено на вашу группу? Двое против шестерых, — неудачный расклад.

Непонимающе захлопала глазами. Откуда я знаю, какой расклад для боевых магов удачный, а какой нет.

— Лорд и его адьютант не могли не заметить, что двое ваших спутников носят форму Академии Искусства Смерти, а третий — тролль-наёмник. И всё-таки напали.

— Может быть, лорд узнал Юлу? То есть, леди Юлианну Шторм? Он, в отличие от неё, память не терял. Узнал, и решил зачистить следы. В Академии он до неё не дотянулся бы, там лорд-директор... вот и...

Его благородие внимательно слушает мой бред. С таким выражением лица хорошо в покер играть, — ни одной мысли по нему не прочтёшь. А я вспомнила брошенную преступником фразу, насчет улова.

— Он сказал, что сегодня хороший улов. И на продажу, и развлечение для лорда.

Его благородие окинул меня странным взглядом и... промолчал. Чую, милорд Алсэр оказал мне медвежью услугу, лично доставив в Академию.

* * *

Насколько это было плохо, я смогла оценить уже на следующий день. Когда адепты за моей спиной начали вполголоса отпускать скабрёзные замечания, а некоторые адептки демонстративно держались от меня поодаль. Даже потребовали другую наставницу в боевых искусствах. И никто не спросил почему. Их просто передали под начало леди Верис. Стефка и Юла виновато отводят глаза.

— Это всё глупости, Лёля. Не обращай внимания.

Объяснения мне дала Мирта.

— Они считают тебя обесчещенной. Теперь с тобой даже разговаривать невозможно, чтобы не испортить репутацию.

"Лёлька, выплюнь мухомор!" Стараюсь успокоиться, а белая пелена ярости колышется рядом, готовая накрыть меня с головой. Стараюсь вспомнить что-то отвлечённое, чтобы восстановить самоконтроль. Например, в каких целях можно использовать хммм... ромашку обыкновенную. Постепенно пришла в себя, напомнив несколько раз, что мне здесь пробыть осталось меньше семи лет. Пять лет учёбы и два года отработки на Тёмную Империю. Всё равно, обидно. Но не будешь же каждому объяснять. Даже если случится невероятное, и лорд Алсэр клятвенно подтвердит, что не прикасался ко мне, всё равно, как в том анекдоте — "но осадочек остался".

А в субботу Юла поссорилась с лордом Марвэлом, запретив ему приближаться к ней. Всё потому, что он осторожно намекнул ей, что общение со мной может повредить её репутации. Несчастный лорд был вынужден откланяться. На следующий день, в воскресенье, лорд Марвэл, как ни в чём не бывало, явился вместе со всей компанией. Юла, верная себе, смотрит сквозь него, демонстративно беседуя со мной и Маем.

— Юла, может быть, лорд Марвэл прав? Я через семь лет вернусь на Родину, а тебе здесь жить.

— Не говори глупостей, Лёля.

Смотрю на подругу в шоке. Репутация леди — глупость? Или благодарность за свершённую месть застит Юле не только глаза, но и чувство самосохранения?

— Я поясню. — Май весело улыбнулся. — Леди Юлианна глава своего клана. Она не выйдет замуж, как прочие тёмные леди. Леди Юлианна Шторм возьмёт себе консорта. Младшего сына одного из знатных домов Тёмной Империи. Таковы традиции тёмных.

Я тихо сказала в пространство.

— Ничего не было.

Май тяжело вздохнул.

— Лёля, это поняли все. Но общественное мнение не сдвинешь. Да и репутация у наследника Алсэров такова, что женщину, оказавшуюся с ним наедине, априори считают падшей.

Праздники и поздравления, планы и способы их реализации

Сессия. Как много в этом звуке... во всяком случае, для студен... тьфу! адептов.

— Почему учащихся называют адептами[1]?

Май пожал плечами и поинтересовался:

— А как учащихся называют у вас?

— Студенты, если дело касается высших учебных заведений, школьники, или школяры, если речь идёт о начальном и среднем учебном заведении. В техникумах, или, как их сейчас называют, колледжах — тоже студенты. Если человек с дипломом идёт в науку, продолжая обучение, он становится аспирантом. Защищает кандидатскую, позднее докторскую диссертацию и получает учёную степень.

— Не думай об этом, Лёля. Думай об экзаменах.

— Сегодня я вообще ни о чём думать не собираюсь.

— И это правильно! — Май ухватил из под ножа кусок помидорки, уклонился от подзатыльника Стефки и сбежал во двор.

Празднуем окончание зачётной недели. Беготня и суета закончились нашей победой в виде допуска к экзаменам. День на расслабуху, и... "учиться, учиться и учиться", как завещал вождь мирового пролетариата.

А сегодня мы делаем шашлыки. Май снял коттедж на окраине Ардама, и мы собрались всей компанией: Май, три-Д троица, лорд Марвэл, Харльд, Стефка, Юла, я и Мирта с двумя подружками Леэной и Никой, не обучающимися в Академии. Точнее, они обучаются в Академии стражей. А в детстве вместе с Миртой входили в уличную банду.

Ребята, под руководством Харльда, установили переносной мангал и разожгли угли. Мясо, замаринованное в сухом вине и специях, ждёт своего часа в большом керамическом бочонке. Мы с девчонками крошим салаты. Сколько в зимнем Ардаме стоит свежая зелень — страшно представить. Май сказал, чтобы мы не парились на эту тему. Вспомнила, что он может перемещаться между мирами, успокоилась — возможно овощи, фрукты и зелень куплены в разгар сезона. Во всяком случае, они не тепличные, — чувствуется, что росли в открытом грунте. И Стефка подтвердила, а она-то уж точно в этом понимает.

— Жалко, картошки нет, — можно было бы запечь в углях.

— Что такое "картошка"?

— Это такой корнеплод. Растение, у которого съедобные клубни вырастают под землёй. Сытное и вкусное.

Ярко вспомнилась выкатываемая из кострища картошина. Жар в ладонях, когда её перебрасываешь из руки в руку... Мечты-мечты...

— Лёля, я слышала тобой заинтересовался лорд Алсэр.

Ушат ледяной воды на голову. Вот зачем Мирте было трепаться с подружками? Или об этом уже весь Ардам говорит?

— Я для лорда слишком молода. Милорд сказал, что не общается с несовершеннолетними в мирное время. — Задумалась, вспоминая нашу с лордом беседу. А ведь фраза-то показательная. Мне сразу дали понять, что лорд себя условностями не обременяет.

— Я тебя огорчу, Лёля. Общается. Были прецеденты. Тебе следует быть осторожней, — лорд Алсэр не оставит в покое женщину, привлёкшую его внимание. Разве только у тебя появится очень сильный защитник.

— Адепты находятся под защитой лорда-директора.

— Лёля, лорды одного уровня. Говорят, даже, вместе росли. И твоя непорочность не повод для ссоры, поверь мне. Если ты останешься жива и невредима, за исключением сама понимаешь чего, ваш директор не будет предъявлять претензии лорду Алсэру. — Леэна внимательно смотрит на меня. — Я предупредила, чтобы не было неожиданностей. Постарайся не покидать Академию в одиночку.

— А почему ты решила меня предупредить? Я благодарна, конечно, но мне непонятна такая забота. Без обид, Леэна, но я в недоумении.

— Ты хорошая девчонка, Лёля. Жалко, если тебя сломают.

Ника, опустив голову, собирает нарезанную зелень в миску. Тонкие руки подрагивают. Потом она подняла голову и посмотрела на меня полными слёз глазами.

— Меня забрали в четырнадцать лет. За долги. Папа играл, и ему не везло.

Юла разбив наступившую тишину, произнесла мягко, но непреклонно:

— Ника, лорд не будет играть с... тем, кто ниже по положению. И ростовщичеством лорды не занимаются.

— Всё просто. Доверенный помощник лорда выкупил папины долги, пришел в наш дом и предложил родителям выбор. Или папа отправляется в долговую тюрьму, а мы все на улицу без вещей, которые пойдут с молотка вместе с домом, или он передаёт папе расписки и забирает меня. У меня были старшая сестра и младший брат. Папа... взял расписки.

Ника обхватила себя руками за плечи, съёжившись, как будто от холода.

— Я плакала, умоляла, говорила, что мне ещё рано... Он сорвал мою одежду когтями, покрутил меня и сказал — "на одну ночь сойдёшь". Когда я просила перестать, кричала, что не могу больше, он меня не слышал. Он вообще меня не... слышал. Ему плевать было, что он мне не по силам. Утром вызвал целителя и ушёл. Я уже почти мёртвая была. У меня, после этой ночи, не будет детей...

Помолчали, переваривая услышанное. Я... не удивлена. Лорд Алсэр произвёл на меня именно такое впечатление.

Стефка спросила:

— Ты сказала, что у тебя были сестра и брат. Что с ними случилось?

Ника сморгнула слёзы.

— Я не вернулась в дом, из которого меня забрали. Я вообще хотела умереть. Девчонки оттащили меня от края Бездны. Мы в храме Матери познакомились, и с тех пор не расстаёмся. Они моя семья.

— Лёля, а как тебе удалось... избежать постели лорда?

— Я его рассмешила. Сказала, что буду драться. — Помолчав, продолжила. — На самом деле было очень страшно. Я думала, что меня сметут в совочек за оскорбление.

Ника смотрит на меня круглыми глазами.

— Драться? Но он же... тёмный лорд!

Ой, как всё запущено...

— Ну, тёмный лорд. И что из этого?

— Он может убить, и ничего ему не будет.

— То, что он с тобой сделал, законно?

— Смешная ты, Лёля. Ника уже объяснила, — он тёмный лорд. Да, если бы и не был тёмным лордом, — родители Ники продали её. Он имел право делать со своей рабыней что угодно.

— Несовершеннолетние не являются гражданами Империи?

— Несовершеннолетних опекают старшие родственники. Если они решили продать ребёнка, — это их право.

— То есть, Нику могут принудительно вернуть в семью?

— Не могут. Продав её, они лишились права опеки. Если бы она сама вернулась... Но Ника уже учёная. Папашка её играть не перестанет, а расплачиваться будет ею.

— А лорд Алсэр не может потребовать Нику к себе?

— Лорд не мелочный. Он сразу подписал ей вольную.

— Ну, хоть так...

Подумала, что чем такие родственники, лучше сиротой быть. Игрок это тот же наркоман. Продаст не задумываясь.

— Дамы, шашлык готов. А что это вы такие серьёзные?

— Проголодались. — Ехидно улыбаюсь Маю.

Стефка, ничтоже сумняшеся, вручила ему две миски с салатами и любезно придержала входную дверь.

Вместо спиртного Май притащил дыню и гору ни на что не похожих плодов. Дыню оставили на сладкое, а из плодов ребята, красуясь, голыми руками давили сок. Не стала соперничать — зачем задевать мужскую гордость. Хоть Стефка на меня и поглядывала с намёком. Зато очень к месту прозвучал старый анекдот про налогового инспектора.

* * *

— Для чего вы ищете подобное заклинание?

— Какая тебе разница, заклинатель? Я готова платить, но мне нужны гарантии.

— Мы пили брудершафт? Или дама удостоила меня своей благосклонности? Должно быть я был тогда пьян до изумления, иначе запомнил бы такую прелестную особу. — Издёвка в ответе сияла яркой радугой, контрастируя с обликом заклинателя, скрытого беспросветно-чёрным балахоном.

Взревевшее золотое пламя зашипев угасло. Остатки боевого заклинания жалобно замерцав истаяли. Один из тёмных лордов, присутствующих в комнате произнёс с мягким упрёком:

— Тангирра.

Неуловимый миг, в который черты лица дамы стали жёсткими как сталь, прошёл демонстративно не замеченным, и прозвучал чёткий ответ.

— Мой сын женится по любви. Пусть так. Я готова сделать всё, чтобы его избранницу можно было выпускать в свет, не опасаясь опозорить семью. Но в жилах моих внуков плебейской крови быть не должно.

— И не будет, миледи Тьер. — Капюшон цвета сажи склонился, обозначая вежливый поклон.

— Гарантии. — Холодный голос ещё одного тёмного лорда выморозил помещение.

— Заклинание испытано на людях, эльфах и смесках народов Бездны. У меня нет сомнений в его действенности, но вы можете его предварительно опробовать.

Тёмные лорды переглянулись, и прозвучало имя.

— Алсэр.

* * *

— Странное предложение, лорд Тьер.

— Тебе же без разницы, на кого залезть.

— Мама! — Наследник клана Алсэр негодующе выпрямился в кресле.

— Это важно для меня, Алар. И... Риан не должен об этом узнать.

— Хммм? Оу... Понятно... Что ж... я всегда готов помочь роду Тьер. Но женщину, для кхм... опыта, я выберу сам.

— Одно условие. — Голос из под чёрного капюшона свучал глухо. — Женщина не должна быть моложе семнадцати лет.

— Это непременное условие?

— Непременное.

— Придётся подождать год. — Пожатие плеч и очаровательная улыбка, адресованная леди Тьер.

— Похоже, кандидатура у тебя уже есть, шалопай.

— Я не отвечу, — это будет нескромно. — Очередная улыбка, подсвеченная синим пламенем.

* * *

Шестнадцатый день моего рождения, как и начало сессии, решили отметить шашлыками. Дату мы с Маем высчитали приблизительно, — шестой день Нового года. В Тёмной Империи новый год тоже отмечают зимой, так что особенно заморачиваться не пришлось. А дата была нужна для заполнения анкеты абитуриента. Каникулы проводим в Ардаме. Даже Стефка не поехала домой, сказав, что дорога туда-обратно займёт половину каникулярного времени.

Сомнительного достоинства сюрпризом явилось поздравление от лорда Алсэра, переданное через лорда-директора. Разумеется, сам лорд Тьер до меня не снизошёл — вызвал через секретаря, и от леди Митас я всё и получила. Резная шкатулка тёмного янтаря, заполненная сладостями, огромная корзина фруктов и букет из семнадцати белоснежных роз на алых стеблях. К букету золотой тесьмой крепился изящный цилиндрический футляр синего сафьяна. В похожих хранились древние пергаменты, — видела в музее. Сломав печать, открыла. Не пергамент, а шелковистая немнущаяся бумага. Или это шёлк, как в древнем Китае? Развернув свиток восхитилась искусством секретаря лорда Алсэра. Дивной красоты каллиграфическое письмо хотелось созерцать не вчитываясь. Пришлось читать, конечно же. Стефка нетерпеливо пихала в бок крепким кулаком.

— Синяк оставишь.

— Ничего страшного. Кто это так красиво пишет?

— Судя по гербу на крышке шкатулки, Лёлю поздравляет лорд Алсэр.

— Уууу... Может Лёле не принимать подарки? Юла? Что говорит этикет?

— Цветы, фрукты и сладости являются допустимым, ни к чему не обязывающим знаком внимания.

— Вот и хорошо. — Стефка потёрла руки. — Сладкого хочется.

— Да. Кондитер Алсэров считается лучшим в Империи.

Сладостей хотелось со страшной силой, но сомнения меня не оставляли.

— Юла, а шкатулка? Она ведь дорогая.

— Это не личный подарок, Лёля. Шкатулка — просто вместилище. Хотя, лучше всё достать и перебрать тщательно. Во избежание. Если помимо цветов, фруктов и сладостей Лёле предложены украшения, то подарок следует вернуть дарителю.

Вытащили содержимое шкатулки, проверили её на наличие скрытых полостей, уложили сладости обратно, ухватив по марципановому сердечку. Корзину тоже перетряхнули. Слопали какие-то экзотические фрукты, которые лежать не будут. Букет, развязав тесьму, я сразу пристроила в вазу, благо в комнатах женского общежития они имеются.

— Всё нормально. Глупо было думать, что тёмный лорд не знает этикета.

— А почему цветы белые? Я думала здесь дарят только чёрные, или красные.

— Белыми цветами поздравляют детей. Лорд Алсэр тебя реабилитировал, этим букетом, Лёля.

— Реабилитируют преступников.

— Ты поняла, о чём я.

* * *

Ребята тоже расстарались насчёт цветов и вкусностей. А девчонки подарили мне набор лаковых шпилек для волос. Крепить косищу, обёрнутую вокруг головы. Сразу и опробовала. Выгляжу настоящей боярыней. Надо начинать откладывать стипендию на платье и туфли. Пока что, я открыла счёт в одном из гномьих банков, и пополняю НЗ (неприкосновенный запас), откладывая треть стипендии. Тратить деньги особо не на что — бельё, одежду и обувь предоставляет Академия. Питаемся в столовой "за счёт заведения". Если в выходной день посещаем кондитерскую — платят ребята. На предложение разделить расходы они оскорбились, сказав, что такую мелочь, как счёт из кондитерской, они как-нибудь выдержат.

— Лёля, не смеши. Там, в твоём мире, возможно так принято, но у нас другие обычаи.

— У нас равноправие.

— Нелепость. Без обид, Лёля. Женщина слишком драгоценна, чтобы наваливать на неё ещё и мужскую нагрузку.

Разжала кулаки. Доказывать что-то — бесполезно.

Вечером катались на тройках с бубенцами. Я песню вспомнила, и все решили, что это отличная идея.

В Академию вернулись перед самым закрытием ворот. Девчонки вошли в ворота, а меня... втянуло в синее пламя.

О том, как добиться уважения тёмного лорда

Огромная комната. Вот, значит, как выглядит спальня лорда... Ложе скрыто за тяжеловесным пологом, спускающимся с крыши "беседки". Практически, кровать — это ещё одна комната. Только вместо стен — драпировки плотного тёмно-синего шёлка. И поднимаются на это ложе по трём ступенькам. Крыша поддерживается толстыми витыми столбами. Высокая, — если вздумается встать на кровати, то даже я головой не упрусь. Прочая мебель тоже массивная — "мужская". Несколько диванов — лорд вполне может приютить в своей спальне гостей. Пуфики, или это табуреты для ног? Низкие столики типа журнальных. Шкафы одёжные и книжные, секретер, большой бар, кресла, огромное напольное зеркало. Напольные светильники — в широких чашах полыхает огонь. А вот стульев нет. Потому что это-таки спальня. Ножки мебели оканчиваются искусно выточенными звериными лапами с инкрустированными перламутром когтями. Несмотря на обилие мебели комната не выглядит тесной, настолько она велика. Я к таким масштабам не привыкла. У нас в детдоме актовый зал был меньшего размера, чем эта спальня. Я уже не говорю о высоте — от пола до потолка не меньше шести метров.

— Осмотрелась? Располагайся.

Поморгала глазами — милорд Алсэр, возникший из ниоткуда, сидит на диване, держа в руке бокал на длинной ножке. Чёрная маслянистая жидкость в нём похожа на нефть. Сходство пропадает, когда бокал ловит отблески пламени — в глубине высверкивают пурпурные зарницы. Наверное это всё-таки вино. Я могла бы поклясться, что комната пуста!

— Ещё раз поздравляю с шестнадцатилетием, Лёля.

— Благодарю, милорд. — Делаю книксен.

— Я нахожу тебя достаточно привлекательной, чтобы приблизить к себе.

— Мы уже обсуждали этот вопрос, милорд. Ничего не изменилось.

— Ошибаешься. Ты уже не ребёнок. Не надейся, что тебя оставят в покое. Найдётся достаточно желающих предложить тебе покровительство. И это в лучшем случае.

— Адепты под защитой милорда Тьера.

Весёлый смех вместо ответа. Синее пламя во рту и глазах лорда напрягает.

— Ты уморительно забавна, Лёля. Разве я угрожаю? Я оказываю тебе честь.

"Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев и барская любовь". Что же ответить-то? Правду.

— Я не смогу оценить эту честь, милорд. На моей родине другие обычаи.

— Расскажешь позже. Ты не у себя на родине, Лёля.

Скучающий голос, синие всполохи в лениво полуприкрытых глазах. Медленный глоток вина. Бокал отставлен на столик и... меня подхватывает вихрем, в который превращается лорд. Рефлекторно выворачиваюсь из захвата. Меня одарили широкой улыбкой.

— Ты сильная девушка, Лёля. Это хорошо.

Вспышка синего пламени, и мы оказываемся в огромном зале с зеркальными стенами. Стойка с холодным оружием у дальней стены, на полу разметка. Вероятно, лорд перенёс нас в тренировочный зал. В нашей части помещения пол устлан плотным, слегка пружинящим, покрытием.

— Продолжаем разговор.

Вспомнив Карлсона, постаралась не рассмеяться, и мы... продолжили. Нападение, защита, атакующие связки, блоки, наши отражения в зеркалах... Подловила момент и бросила лорда "через бедро с захватом", придавив его к полу, чтобы не вывернулся. А этот мерзавец смеётся.

— Если дама предпочитает быть сверху, кто я такой, чтобы возражать?

Наверное вся моя кровь бросилась в лицо. Лорд притянул меня к себе и поцеловал. Пламя вовсе не обжигает. Поцелуй из лёгкого и нежного становится вопросительным. Руки легко порхают по моему телу, как по музыкальному инструменту. А я в полном смятении, потому что моё тело отзывается на неозвученный вопрос. Но ведь так не должно быть? Яростно вырываюсь, отскакивая на несколько шагов. Мне страшно. Синие глаза темнеют, а пламя разгорается ярче.

— Ты сопротивляешься себе, Лёля.

Лорд оказался на ногах мгновенно. Забывшись от страха и злости на себя, или на то, что он всё про меня понял, выполняю нейтрализующий приём. С академической точностью, как учили. Не убить, но надёжно нейтрализовать.

Синеглазый лорд падает, встаёт и... рычит от боли, прижимая руки к диафрагме. Прихожу в себя.

— Задержите дыхание, милорд, и медленно наклонитесь. Это очень больно, я знаю.

Пара секунд. Пригласительный жест в сторону синего пламени. Меня отпускают?

— Мы обязательно увидимся, Лёля.

И... вместо того, чтобы уйти и обратиться за помощью к Маю, или сразу к магистру Эллохару, — он-то, наверняка, справится с лордом Алсэром, — я затопталась на месте. Лорд очень зол. И... наверное это можно выразить словом "неудовлетворён"?

— Передумала?

— Что вы... собираетесь... делать?

— С тобой — ничего.

У меня перед глазами подрагивающие тонкие руки и полные слёз глаза Ники. Лорду нужно сорвать злость и удовлетворить потребность в женщине. Из за моего неумения сглаживать конфликты пострадает какая-то девочка. Или женщина. Но пострадает точно. Синие глаза посветлели от еле сдерживаемого бешенства.

— Меня... нас учили защищаться...

— Лёля, иди уже. Или оставайся.

Улыбка становится провокационной. Смена настроений высшего тёмного пугает. Как общаться с человеком, который от нежности до бешенства разгоняется за долю секунды? Но придётся через это пройти. Сама разозлила, самой и зализывать рану на нежном мужском сердце.

* * *

"Нефтяное" вино льётся в два бокала.

— Выпей. Будет легче.

Протестующе качаю головой.

— Если уж мне предстоит стать женщиной, я хочу это помнить.

Испытующий взгляд в глаза. Мне очень страшно, но я приняла решение.

— Что ж... твоё право, Лёля.

Лорд тоже отставляет свой бокал и ведёт меня за руку к кровати-беседке. Он не набрасывается на меня. Его прикосновения легки и нежны. Одежда как будто тает на мне.

— Не бойся. — Лёгкий поцелуй и шёпот. — Не бойся, Лёля.

Не помню, как мы оказались на кровати, закрытые пологом от внешнего мира. Лорд нежен и терпелив. Ласки накатывают и отступают, как морские волны. И наступает миг, когда меня подхватывает волной и уносит далеко в море наслаждения. Боль была где-то там... далеко. А я сгорала в синем пламени бесстыдно распластанная, дрожащая от страсти, рвущаяся навстречу мужчине. И наконец полог распахнулся, выталкивая новую меня в ледяное чистое небо, и я кричу от первобытной радости бытия.

— Тихо... тихо... — Синее пламя мерцает в синих глазах.

— Я думала это только по любви так...

Прикусила язык, но поздно. К счастью, лорд удовлетворён, и потому не злится.

— Лёля, ты чудовище.

— Вы назвали меня привлекательной.

— Ты привлекательное чудовище. Разве можно говорить мужчине такие слова?

Настороженно молчу. Язык мой — враг мой, я давно уже поняла. Лорд покинул ложе, протянул мне руку, помогая спуститься.

— Дам тебе неделю, чтобы освоиться. Я хочу быть добрым к тебе.

— Я очень ценю это, милорд.

— Алар.

— Что, простите?

— Моё имя. Я дарую тебе право обращаться ко мне по имени.

Ага, дурочку нашёл. Про круги общения мне Май объяснил ещё в школе магистра Эллохара.

— Нет, милорд. — Глядя в светлеющие от злости глаза, заторопилась, поясняя. — Мы не ровня. Вы приблизили меня к себе. Пока я соблюдаю дистанцию, я помню, что это временно.

— Достойный ответ. Приведи себя в порядок, мы уходим. Умывальня за этой дверью. Помощь нужна?

— Нет, милорд, спасибо.

Лорд Алсэр, не удостоив меня ответом, вышел из спальни. Похоже, он действительно старается быть добрым ко мне.

Я ещё никак не осознаю факт, что стала женщиной. Падшей женщиной, по местным меркам. Смотрю в зеркало — почти никаких изменений. Губы чуть припухли, и всё. Лорд был очень аккуратен. Ни царапин, ни синяков, ни следов от поцелуев. Мастерство не пропьёшь.

Быстро приняла душ, пригладила волосы щёткой и заплела свободную косу. Оделась, обулась, отправилась к двери, через которую вышел "гостеприимный" хозяин. Не успела коснуться ручки, дверь открылась.

— Готова? Пошли.

Вложила ладонь в протянутую ко мне руку и шагнула в синее пламя.

Вышли мы в... цитадели. Лорд Алсэр, всё так же держа меня за руку, прошёл по залу, пинком ноги открыл дверь в кабинет его благородия.

— Я беру эту женщину себе. Засвидетельствуйте, лорды.

На мгновение испугалась, что лорду вздумается продемонстрировать "взятие", и я буду вынуждена защищаться.

— Конкубинат не заключался уже лет триста как.

Лихорадочно вспоминаю, что мне известно о конкубинате. О местном — ничего, а в древнем Риме это было узаконенное сожительство между неравными по положению римскими гражданами. Сенатор и вольноотпущенница. К моей ситуации подходит.

— Его никто не отменял, офицер.

Его благородие окинул меня взглядом, мгновенно оценив и растрёпанные волосы и припухшие губы и мятую одежду.

— Госпожа Мороз, для заключения конкубината требуется ваше согласие.

Судя по голосу, его благородие в шоке.

— А это надолго?

И тут все присутствующие, включая лорда Алсэра, расхохотались.

— Лёля, ты прелесть!

— По обоюдному согласию. Вы свободная женщина, а значит, вправе уйти, если пожелаете. — Пауза. — Нет, госпожа Мороз, я не стану вам лгать. Ваш статус существенно ниже, и уйти вы сможете только если лорд Алсэр вас отпустит. Если упрощённо, то конкубинат налагает на вас обязанности супруги без её прав.

— А у милорда, значит, все права без обязанностей?

— Ты умная девочка, я сразу заметил. Скажи "да", и не будем отвлекать лорда командующего.

— Да?

— Я, лорд Мерос, командир ночной стражи Приграничья, свидетельствую.

Офицеры, сидящие в кабинете, дружно рявкнули

— Мы свидетельствуем!

Только открыла рот, сказать, что я ещё не согласилась, как мне закрыли его поцелуем. Полыхаю глазами не хуже моего... а как, кстати, называется мужчина в конкубинате? Женщина — конкубина. А её господин и повелитель?

Лорд стащил с мизинца кольцо со звёздчатым сапфиром и надел его мне на безымянный палец. Село, как влитое.

— Благодарю вас, лорды.

Синее пламя, кабинет лорда-директора.

— Алсэр, у тебя других ориентиров нет в Ардаме?

— А что такого? Могу я навестить старого друга?

Племянник императора откинулся на спинку кресла и внимательно рассматривает нашу пару. Спрятала руку с перстнем лорда в карман. Ощущение дурдома усиливается с каждым мгновением.

— Я заключил конкубинат с этой женщиной, Тьер. Мерос и его офицеры засвидетельствовали. — И уже мне. — Отправляйся в свою комнату, Лёля.

"Лёлька! Выплюнь мухомор!" Голос Олюни с трудом пробивается сквозь белую пелену. Кабинет лорда-директора напоминает руины. Лорд Алсэр держится за глаз, значит, обязанности супруги я выполнила. Лорд Тьер прислонился к подоконнику и молча улыбается. Виновато опустила голову. Косища, напоминающая пук пакли, свесилась с плеча.

— Вы можете идти, адептка Мороз.

Покидая кабинет, услышала.

— А она забавная, Алсэр. Я пришлю тебе счёт.

* * *

— Вот так всё и получилось.

— Ты напрасно расстраиваешься, Лёля. Теперь за тебя отвечает лорд Алсэр. Это было его желанием.

— Его благородие сказал, что все обязанности у меня, а у милорда все права без обязательств.

— Это касается только так называемых супружеских измен.

Вспомнила слова лорда-директора о том, что он отправит счёт лорду Алсэру... И суровость из голоса милорда Тьера исчезла. Но... измен? Мне глубоко плевать на личную жизнь милорда. Да я и не узнаю ничего, сидя в Академии. Хотя, как только станет известна история с конкубинатом, найдутся доброжелатели.

— Не только, Юла. Лёля не сможет видеться со своими друзьями без разрешения лорда. И ей придётся строго следить за своим внешним видом. — Стефка весело улыбается. А ещё подруга, называется!

Представила, как я буду спрашивать такое разрешение, и светлеющие от ярости глаза милорда... ой-ой-ой... и я ему глаз ещё подбила... ну... мы сожжём этот мост, когда подойдём к нему.

— Лёля, не забивай себе голову. Зато никто не сможет тебя тронуть, — ты под защитой лорда Алсэра, а это дорогого стоит.

— Меня скоро оденут в балахон прокажённого с колокольчиком, чтобы все слышали и заблаговременно убрались с дороги падшей женщины, дабы не осквернить себя.

— Глупости говоришь. Лорд официально перед другими лордами объявил, что отвечает за тебя. Эти блюстительницы чистоты о таком положении и мечтать не могут. Пошипят, ядом поплюются, — не без этого, конечно. Но какое тебе до них дело?

— Никакого. Ты права, Юла.

Доедаем сладости из подарочного ларца. Белые розы светят немым укором. И дня не прошло, как я перестала быть ребёнком. Тело ещё побаливает в самых неожиданных местах. Придётся делать упражнения на растяжку. Но ни сожалений, ни стыда я не испытываю, — это было моё решение, и незачем терзаться. После драки кулаками не машут.

Посреди комнаты вспыхнуло синее пламя. Попереливалось всполохами, и погасло, оставив огромную коробку, поверх которой лежит букет чёрных роз с алыми стеблями. И очередное послание в сафьяновом футляре.

— Пишет, как курица лапой. Можно подумать потомственный целитель рецепт выписал.

— Личные записки секретарю не доверяют. Цени.

Юла и Стефка хихикают, ожидая, пока я продерусь сквозь каракули милорда. К счастью, послание состоит из одной строчки. "Я уже скучаю, моя свирепая возлюбленная." Судя по почерку, писал или на коленке, или на спине очередной любовницы. Всё равно, улыбаюсь. Доброе слово и кошке приятно.

Открыли коробку. Переставили на стол очередную шкатулку со сладостями, и начали вытаскивать коробки, коробочки, коробушечки, вмещающие в себя шикарное платье, длиннющие перчатки, туфли на шпильке, бельё, чулки, пеньюар и ночную рубашку развратную даже с виду. На самом дне — большой футляр для украшений. Сапфиры и бриллианты в белом золоте — красота неимоверная.

— Да... роскошно.

— Ходить в этом некуда.

— Хоть примерь, посмотрим на тебя.

Примерила, конечно. Разве можно увидеть всё это, и просто убрать в шкаф? Нет у меня такой силы воли. С волосами помогла Юла. Как вовремя девчонки подарили мне шпильки!

— Королева! У лорда Алсэра глаз намётан, сразу понял, где сокровище.

* * *

Высокий тёмный с хищной грацией склонился к моей руке.

— Даргханаш. Но прелестная возлюбленная моего лучшего друга может звать меня просто Дарг.

Ну конечно, чё. В Тёмной Империи же все равны, и обычная человеческая девчонка может звать наследного принца по сокращённому для друзей имени. Покосилась на милорда — губы улыбаются, а глаза, светлеющие от злости, нет. Присела в реверансе.

— Ваше императорское высочество излишне снисходительны. Я никогда не осмелюсь...

Какое счастье, что принц отвлёкся, разглядывая содержимое моего декольте, и не слышит, что я говорю.

— Лёля моя конкубина, Дарг.

— Так это правда? Я не поверил, и решил убедиться лично.

Кронпринц окинул меня раздевающим взглядом и с неохотой признал:

— Роскошная девочка, Алар. В крупных женщинах есть своё очарование. Не буду испытывать твоё терпение, нарушая ваше уединение.

Вспышка золотого пламени и неприятный гость исчез. Милорд прошипел что-то непонятное. Скорее всего, на армейском жаргоне. Синее пламя и прощальная фраза:

— Переоденься, Лёля. Жду тебя в тренировочном зале.

Очередные выходные в одном из особняков милорда. Моя жизнь в качестве конкубины высшего тёмного устоялась. Всю неделю я старательно обучаюсь в академии, а в пятницу вечером меня забирает милорд. Два дня я провожу в его обществе, а вечером воскресенья возвращаюсь в академию.

Самая первая пятница стала шоком для всех. Сразу после занятий, мне прислали очередные подарки — плащ на меху с пелериной, огромным капюшоном, и длиннющими рукавами с прорезями для кистей рук, муфту и элегантные сапожки. Пораскинув мозгами, начала приводить себя в порядок. Недолгое ожидание скрасила, занимаясь домашним заданием. К понедельнику следовало подготовиться, — кто знает, когда меня вернут обратно. Успела только решить задачи по бытовым проклятиям — первое занятие понедельника, и с потолка раздалось "адептку Мороз ожидают на выходе из академии".

"Вот иду я красивая по улице, а все встречные ребята так и столбенеют, а которые послабей — так и падают, падают, падают и сами собой в штабеля укладываются!" — примерно так, воплощая в жизнь Тонькину мечту, и шла.

— Ух, Лёлька!.. Быть тебе губернаторшей. На меньшее не соглашайся.

— Как скажете, дяденька Жловис.

Подходя к лёгкой карете с гербом рода Алсэр на дверце неожиданно для себя оглянулась. Радуга мигнула и растаяла. Май прислонился к столбу ограды и смотрел на меня. Заметив мой взгляд, демонстративно прижал руку к сердцу, восхищённо закатил глаза и сполз по столбу "в обмороке". Шутовство "опекуна" успокоило. Я не знала, как ребята отреагируют на изменения в моей жизни. Не знала, как себя вести. Текучим движением выпрямившись, курсант-убийца поднёс к губам указательный палец и кивнул мне. Болтать о своих друзьях я и не собиралась. Или это он к тому, чтобы я не лезла спрашивать у милорда разрешения на встречи с друзьями? Ещё один кивок, Май растворился в радужном тумане, а я шагнула к предупредительно открытой дверце и уцепилась за протянутую мне из кареты руку милорда. После страстного поцелуя, пока я пыталась выровнять дыхание, милорд объявил.

— Карета остаётся в твоём распоряжении, Лёля. Когда понадобится, отправишь вызов.

И вручил мне серебряную пластинку с гербом с одной стороны и сложным символом с другой.

— Артефакт настроен на тебя. Сожмёшь в руке и можешь ничего не говорить. Карета приедет, где бы ты ни была.

Вот так разбалуюсь, и пожелаю стать владычицей морскою...

Прокатились с ветерком до храма Бездны. Зашли внутрь, лорд Алсэр сделал пожертвование, мы несколько минут постояли молча у провала и вышли на площадь. Карета уже уехала. Милорд вызвал синее пламя и протянул мне руку изысканным жестом. Придётся всё-таки учебник по этикету купить. Подучиться местным правилам хорошего тона.

В незнакомом особняке лорд распорядился об ужине и утащил меня в спальню.

— Соскучился.

Согласно мурлычу, утопая в темнеющей синеве взгляда. К ужину спустились через пару часов. Ела поглядывая на милорда. Как он, так и я. Блюда опять вычурные и непонятно, как это вообще есть. А есть хотелось очень. Тантрические упражнения способствуют хорошему аппетиту.

Для меня приготовили гостевые покои рядом с комнатами милорда. И приставили аж двух горничных. Протестовать не стала. Наблюдаю и учусь потихоньку. В четыре руки подготовили меня ко сну, — освободили волосы от причёски, уложили меня в ванну с ароматной пеной, позволив несколько минут подремать в одиночестве. Потом безжалостно вытащили и обсушив мягкой простынёй, обрядили в ночную сорочку тончайшей ткани с вырезом чуть ли не до пупа, и, уложив в широченную кровать, с поклонами удалились. Дверь ещё закрывалась, когда из синего пламени шагнул лорд Алсэр. Уже в халате. Точнее, уже без халата и в кровати.

— Быстрота и натиск. — Шепчу между двумя поцелуями.

— Не люблю ждать, Лёля. Никогда не любил.

Далее до самого рассвета можно было услышать лишь бессвязные восклицания, стоны и вздохи.

Кот преткновения

— Я же сказал тебе брать карету. Что непонятного было в моих словах?

— Там всего десять минут пешком. Дольше дожидаться. Наверное... — Виновато вздыхаю.

— Иногда мне кажется, что ты специально нарываешься. Что тебе до этой старухи? Зачем ты полезла в драку со стражниками? Лёля!

— Старость надо уважать.

Синее пламя танцует в синих глазах. Лорд Алсэр насмешливо улыбается.

— Кто это сказал такую чушь?

— Нас так воспитывали.

— Вас?

— В моей стране такие традиции.

— А это животное?

— Вам что? Места на кухне жалко? — Котика я намерена защищать всеми силами.

— Пусть живёт. — Лорд рассеянно погладил крупного кота, с холодным достоинством принявшего ласку.

— Лёля, ты неподражаема. Я видел много дуэлей. Но чтобы из за кота...

— Какая дуэль?

— Ты не в курсе? Твой хммм... приятель спровоцировал Тьера и тот вызвал его на поединок.

— При чём тут кот?

— Действительно... при чём тут кот. — Лорд смеётся, радуясь чему-то, как мальчишка.

* * *

Выскочила я после занятий за печенюшками. На рынке в одной из палаток торгуют совершенно особенным печеньем. Там много разных видов, и мы с девчонками попробовали их все, но на вечер запасаемся сладостями из толчёных орехов и цитрусов. Без добавления муки.

Возвращаясь обратно, услышала:

— Пошла отсюда, старая дура! Убирайся!

Успела перехватить руку стражника, собирающегося ударить женщину дубинкой, напоминающей наши "демократизаторы".

— Вы что делаете?!

Он, конечно, попытался вырвать руку. Пришлось надавить на локоть. Дубинка выпала и стражник взвыл. Подбежали его напарники, выяснять ничего не стали, сразу кинулись меня избивать. А я мысленно тоже дала себе по башке. Значок Академии остался на плаще, а вечер был тёплым и я не стала его надевать. Одно к одному! Пришлось драться под улюлюканье вездесущих мальчишек. Пока дрались, подоспел наряд ночной стражи. Забрали нас всех в участок. И бабушку тоже.

— Девочка за меня заступилась.

— Готовы свидетельствовать, госпожа?

— Конечно.

Офицер из ночных как меня увидел, разулыбался. И быстро оформил все бумаги.

— Можете идти, дамы. Предоставить вам сопровождение?

— Спасибо, офицер, мы сами доберёмся.

Проверила кошелёк, свистнула кентавра.

— Завезу вас домой, госпожа, и вернусь в Академию.

— Вот твой кулёк, девочка.

А я и забыла про печенье! Хорошо, что бабуля его в свою торбу убрала. Из торбы на меня уставились круглые глазищи ледяного золота. Ойкнула от неожиданности.

— Это всего лишь кот.

— Мау. — Басом подтвердили из торбы.

В Академию я возвращалась с торбой в обнимку. Котище, высунув голову, как марсовый из корзины на верхушке мачты, смотрел по сторонам.

* * *

— Ух ты, какая зверюга! Откуда?

— Хозяйка пристроила "в добрые руки".

Полосатый обходил свои новые владения. С места запрыгнул на шкаф, прошёлся по верху, спрыгнул на стол, перешёл на подоконник, посмотрел в окно, перебрался на комод, потёрся о вазу с розами, сбросив её на пол, фыркнул недовольно и отправился в санузел, самостоятельно открыв дверь нажатием ручки. Чему удивляться? До дверной ручки котище дотягивается не прыгая. Встал на задние лапы, нажал и открыл.

— Надо ему лоток поставить. И миски.

Собираем воду и осколки. Собирать надо тщательно, чтобы кот не поранил лапы.

— Может он будет в парке свои дела делать?

Звук спускаемой воды призвал нас заглянуть в удобства. Свои дела котище делает там, где все люди. И смывает за собой.

— Обалдеть можно! Где, говоришь, он жил? Во дворце?

— Похоже, что так...

— А зовут его как?

— Максимилиан. Коротко, Макс.

— Мау. — В голосе полосатого ледяная любезность. Вот ведь! Аристократ.

* * *

— Адептка Мороз, почему вы вышли за ворота Академии без значка?

— Виновата, мой куратор. Значок был на плаще, а вечер тёплый. Не подумала.

— В следующий раз, думайте, адептка. И унесите животное откуда взяли. Адептам запрещено держать у себя домашних любимцев.

— Но я сама видела кота... — Я в растерянности. Что делать с Максом? До пятницы ещё два дня.

— Для кота, которого вы видели, лордом-ректором сделано исключение.

Придётся отправиться к лорду-ректору с просьбой разрешить Максу два дня прожить в общежитии.

* * *

— Лёля, что случилось? Что? Тебя обидел кто-нибудь?

— Мне нужна помощь, Май. Ты можешь подержать у себя котика? До пятницы? В пятницу я его заберу.

— Ты плачешь из за какого-то кота?

Вытерла слёзы любезно поданным Маем платком. Мне обидно.

— Я обещала позаботиться о нём. А его требуют выкинуть из Академии. И даже два дня подержать до пятницы не согласились. И Макс не какой-то. Он очень воспитанный.

— Макс?

— Его зовут Максимилиан.

— Мау. — Холодно подтвердил, неизвестно как покинувший комнату, котище.

— Ничего себе, котик... — Май в шоке рассматривает кота. — Настоящий Максимилиан. Без дураков.

— Мау.

Несмотря на то, что Макс обходится всего одним словом, мужчины прекрасно понимают друг друга.

* * *

— Почему я должен объяснять вам своё решение?

— Потому что я спрашиваю, лорд Тьер.

— Правила существуют для всех.

— Исключение даётся за особые заслуги?

Курсант Школы Искусства Смерти повернулся вполоборота к скромно стоящей в стороне вишнёвоволосой старшекурснице, ожидающей когда лорд-ректор закончит разговор, взглядом сорвал с неё одежду и насмешливо признал:

— Что ж, понимаю. Заслуги весомые.

Лорд Тьер и адептка отреагировали одновременно

Призрачная дымка вызова на дуэль метнулась к Маю и зависла перед выставленной ладонью. Адептка же выпалила формулу проклятия острого поноса:

— Тэека акахаа махэхэере!

Май приятно улыбнулся в расширившиеся от ужаса карие глаза. Девушка как-то осторожно повернулась и, всхлипывая, бросилась бежать к корпусу женского общежития. Через несколько шагов её втянуло в алое пламя. Поморщившись, и помахав перед собой ладонью, курсант задал вопрос:

— Напомните мне, лорд-директор, какие меры пресечения применяются к вашим адептам, использующим проклятия вне учебного процесса? Отчисление и стирание памяти?

— Я вас убью. Вы понимаете это?

Очередная приятная улыбка и церемониальный поклон принятия вызова.

* * *

— Оружие?

— Я буду драться своими мечами.

— Риан!

— Я сказал, Рэн.

— Ты делаешь ошибку. Причина вызова будет озвучена?

Май, подобно Будде, вдохнул аромат цветка, вытащенного из воздуха, и улыбнулся, прикрыв глаза. На лице лорда Тьера проступили чёрные вены.

— Понял. Время и место?

— Здесь и сейчас.

— Свидетели? Секунданты? — Молчание. — Риан, есть правила. Курсант Май?

— Мне без разницы, магистр.

— Риан, поединки на территории Академии ты запретил лично. Смени место.

— Пусть будет парк Чёрного дракона.

— По старой памяти? Как знаешь.

Алое и голубое пламя, радужный отблеск. Парк Академии Проклятий опустел.

* * *

— Костяной кинжал? И всё?

— Ну почему же?

Май левой рукой достал из взвизгнувшего в испуге воздуха клинок, напоминающий змею. Жёсткости стали не было и в помине. Хищное оружие как будто принюхивалось, ища "добычу".

Магистр Эллохар посмотрел на поединщиков, издевательски улыбнулся лорду Тьеру, и сказал:

— Начинайте.

Первый клинок Тёмной Империи тут же атаковал обоими огненными мечами. Курсант Школы Искусства Смерти танцующим движением ушёл с линии атаки, отсалютовав клинком противнику. Лорд Тьер усилил напор. Левая кисть Мая чуть качнулась, и змеиный клинок, спружинив, отбросил левый меч в лицо хозяину, правый столкнулся с костяным кинжалом и, отскочив, чуть не оставил тёмного лорда без наследников. Май приятно улыбнулся задохнувшемуся от ярости лорду.

Из кустов послышался смех. Зеваки, как обычно, появились из ниоткуда.

За четверть часа Май ни на шаг не сдвинулся с места, заставляя противника отпрыгивать от змеиных атак пружинящего клинка. Прыжок назад, затем яростная атака, лёгкое движение кисти в ответ и серебряная змея выстреливает в лицо, вынуждая лорда Тьера отскакивать. На лице тёмного лорда уже появилось несколько порезов. Рассчитать длину пружинящего клинка надо уметь. Сразу такое не удаётся даже мастеру клинка. Магистр Эллохар насмешливо улыбался, наблюдая за попытками своего бывшего ученика хотя бы зацепить противника.

— Риан, тебе не надоело прыгать?

— Я его убью.

— Приди уже в себя. Ты даже зацепить его не можешь.

Чёрные вены выступившие на исказившемся лице, приятная улыбка в ответ, очередная атака, очередной прыжок назад. Лорд Тьер пробовал достать противника снизу, сверху, с боков, прямым ударом, — бесполезно. Попытка продавить атаку грубой силой окончилась ничем. Худощавый курсант оказался не слабее мускулистого ректора Академии Проклятий, а костяной кинжал не уступал огненным мечам. Зрители, скрывающиеся в кустах улюлюкали на каждый прыжок племянника Императора.

— Риан, довольно!

Искривлённые яростью губы тёмного лорда выплюнули заклинание. Тысячи ледяных лезвий метнулись к противнику. Май начертил кинжалом руну пламени Бездны и лезвия упали на землю каплями воды. Стальная змея метнулась вперёд. На этот раз Май не нанёс физического повреждения своему противнику. Клинок перерезал брючный ремень, и скользнул наискосок, заставив лорда Тьера бросить мечи и схватить падающие брюки. Зрители не просто смеялись, они ржали и повизгивали, благоразумно не покидая кустов. Скучающим голосом курсант сказал:

— Мне надоело.

— Поединок окончен. — Спохватился магистр Эллохар. — Предлагаю вернуться в Академию и поговорить спокойно, как взрослые разумные люди.

* * *

— Я присоединюсь к вам через минуту. Переоденусь.

— Не спеши, — магистр Эллохар вальяжно махнул рукой, — в морге тебя переодевали бы дольше.

Лорд Тьер поиграл желваками и молча шагнул в алое пламя.

— Рассказывайте, курсант. — Сухо приказал магистр Смерти.

— Я получил вызов и принял его. Дальше вы знаете.

— Причина вызова, курсант Май.

— Спросите у своего друга, магистр. Как по мне, — причины не было.

— Лорд Риан Тьер не разбрасывается вызовами, курсант. Должна быть серьёзная причина.

— Твой курсант, Рэн, оскорбил мою невесту.

Задумчивый взгляд беловолосого магистра сосредоточился на Мае.

— Я её пальцем не тронул, и не сказал ей ни одного слова, магистр.

— Один ваш взгляд стоил тысячи смертей, курсант.

Май расхохотался. Настолько заразительно, что лорд Эллохар невольно улыбнулся.

— Только не говорите мне, что девица несколько лет проработавшая вечерами трактирной подавальщицей, обладает настолько чувствительной и ранимой натурой.

— Проявите уважение к девушке, курсант! — в голосе магистра Смерти появились рычащие ноты.

— Уважение к кому, магистр? — вкрадчиво спросил Май. — К одуревшей от безнаказанности плебейке?

— Довольно! — ударом кулака лорд Тьер расколол столешницу.

— Поясните, курсант. — Эллохар заскучал. Май пошевелил пальцами в воздухе, перебирая невидимые струны, и безэмоциональным голосом судейского протокола ответил:

— Девица Риате запустила в меня проклятием острого поноса. В присутствии лорда-ректора Академии Проклятий. Без колебаний, следовательно была уверена, что ей за это ничего не грозит. Вероятно, были прецеденты.

— И?.. — лорд Эллохар побарабанил пальцами по столу, подавшись вперёд, как змея перед атакой. Лорд Тьер, застыв в кресле, беззвучно шевелил губами. На его лице вспухали чёрные вены.

— Перед визитом в Академию Проклятий я повесил на себя зеркало.

Беловолосый магистр закрыл лицо руками и нецензурно выругался, выстроив сложноразветвлённую многоэтажную конструкцию, соединившую тёмного лорда, потерявшего голову от любви, безмозглую адептку и излишне предусмотрительного курсанта, а также их предков и домашних любимцев, состоящих в противоестественных отношениях с многими тварями Бездны. Май и очнувшийся лорд Тьер восторженно внимали.

— А нас за такое рот с мылом мыть отправляют. — Меланхолично заметил Май. — Нет в жизни справедливости.

— Отправлял, отправляю, и буду отправлять! Кстати, что за взгляд такой, заслуживающий тысячи смертей? Мне интересно.

— А вот мы сейчас проверим. — Зловеще сказал лорд Тьер, нажав кнопку селектора. — Леди Митас, пригласите ко мне адептку Мороз.

— Лёля-то здесь причём? Желаешь посмотреть реакцию девушки, воспитанной в других условиях?

— Именно.

Несколько минут трое мужчин сидели молча.

— Вызывали, лорд-директор?

— Проходите, адептка.

* * *

Войдя в кабинет, увидела, что лорд-директор не один. Мои "опекуны" приветствовали меня странными взглядами. Начала срочно вспоминать, что такого я могла натворить, сама того не подозревая. На всякий случай, поздоровалась со всеми:

— Здравствуйте! Ой! То есть, тёмных вам!

Лорд Тьер приглашающе улыбнулся Маю.

— Прошу вас, курсант. Продемонстрируйте вашему магистру интересующий его взгляд.

Май посмотрел на меня, потом на беловолосого лорда и, в панике, сказал:

— Я?! Нет!

Лорд Эллохар издевательски улыбнулся.

— Это приказ, курсант. Выполняйте!

Май обречённо повернулся ко мне, пролепетав.

— Лёля, не подумай плохого, я заранее извиняюсь.

И посмотрел на меня. Взгляд, если это можно назвать взглядом, уничтожил мою одежду, огладил плечи, коснулся груди, охватывая, оценивая её форму и тяжесть, и пополз ниже.

"Лёлька!!! Выплюнь мухомор!" Белая мгла глушила отчаянный крик Олюни. По моим жилам текла кипящая лава ярости. Что-то падало и разбивалось, трещало дерево, скрежетали по полу ножки мебели... Внезапно я потеряла опору под ногами и белая мгла схлынула.

— Дааа... — уважительно сказал беловолосый магистр, предусмотрительно переместившийся в угол кабинета.

Вишу в воздухе в метре от пола, радуясь, что потолки в кабинете достаточно высокие. Попробовала спуститься, — не получается. Лорд Тьер щёлкнул пальцами, возвращая меня на пол. Посмотрела на Мая, осторожно ощупывающего челюсть. Глаз бывшего приятеля заплывал опухолью.

— Скотина!

— Лёля! Я же извинился. Заранее. Это был эксперимент.

— Эксперимент?!!

От продолжения скандала их спасло появление его благородия. Уверенный стук в дверь, створка распахнута и... лорд-командующий ночной стражи Приграничья в шоке застыл на пороге.

— Кхм... похоже я невовремя?

— Ну почему же? — Лорд Тьер радушно улыбнулся.

— Надеюсь, ничего противозаконного? — Его благородие посмотрел на Мая.

— Никак нет, лорд Мерос! Проверяли реакцию.

Глаза тёмного лорда весело заблестели.

— И как?

— Как видите. — Май оставил челюсть в покое, достал из кармана медную монету и приложил к глазу.

— Да уж, вижу. — Рука лорда-командующего потянулась к лицу, и опустилась. Мне стало стыдно. Совсем не умею держать себя в руках.

— Лёля, ответь нам, почему ты не воспользовалась проклятием?

Растерянно посмотрела на беловолосого магистра. Вопрос с подвохом?

— Проклинать нехорошо.

— А точнее?

— Противозаконно.

— А пускать в ход кулаки законно?

— Я защищалась.

— Ну-ка, ну-ка, от чего ты защищалась?

— Я защищала свою честь и достоинство от оскорбления. — Гордо задрала нос. Магистр Эллохар ехидно улыбнулся и задал следующий вопрос.

— Предположим, лично тебе не угрожал закон за использование проклятия. Что тогда?

Всплеснула руками в отчаянии. Опять разница в мировоззрении!

— Как мы можем требовать соблюдения закона от других, если не соблюдаем его сами?

Тишина. Май улыбнулся лорду-директору. Магистр Эллохар молча кивнул своим мыслям. Его благородие вопросительно приподнял бровь, глядя на Мая.

— Тестирование на профессиональную пригодность, лорд-командующий. Лучше выявить непригодных на первом курсе, чем потом доводить до стирания памяти.

Магистры уставились на Мая с интересом. Перевели взгляды на его благородие и важно кивнули.

— Это из за случая с адепткой Райнис?

— Именно. Чему обязан вашим визитом, лорд Мерос?

— Несколько причин, лорд Тьер. У меня вопрос к госпоже Мороз, и разговор к вам.

— Полагаю, сначала мы отпустим адептку.

— Госпожа Мороз, намерены ли вы предъявить обвинения дневной страже?

— Я? А за что?..

— За вопиющий случай на рынке.

— Нет. С дисциплиной пусть их командиры разбираются.

— А что случилось на рынке, лорд Мерос?

— Госпожа Мороз была вынуждена вступиться за пожилую женщину.

— Это она тебе кота подарила? — Прошептал Май слегка наклонившись ко мне. Отвернулась от мерзавца. Не буду с ним разговаривать!

— Кстати, о коте. Я думал о другом, и прослушал вашу просьбу, адептка. Вы, разумеется, можете до вечера пятницы держать это животное у себя.

О! Что-то произошло. Расправила плечи, сделала глубокий вдох, и выдала лучшую улыбку из Лялькиного арсенала, просияв глазами:

— Спасибо, лорд-директор! Я сразу поняла, что вы чуткий и отзывчивый!

— Можете идти, адептка.

Закрывая за собой дверь, услышала:

— Насчёт семейства Райнис...

Эх! Если бы не леди Митас, я бы подслушала.

* * *

— Риате, ты совсем головой скорбная?

— Я не хочу об этом говорить, лорд Эллохар.

— А придётся, прелесть моя. Ты забыла, что бросаться проклятиями запрещено законом?

— Я не сдержалась.

— Ты могла бы влепить ему пощёчину, но тебе показалось мало. Или ты струсила, Риате?

— Хватит, Рэн.

— Риан, ты не понял? Курсант будет молчать, мы тоже промолчим, но если твоя невеста не усвоит, что проклинать запрещено, у тебя не будет невесты.

Племянник императора устало потёр глаза и сказал

— Поясни.

— Император не в восторге от твоего выбора. Если он узнает хотя бы об одном случае использования Дэей проклятия, он тут же отреагирует.

— Понадобятся веские доказательства, Рэн.

— Дурака из себя не строй. Тебя отзовут в столицу по уважительной причине, Риате спровоцируют, и тут же поступят с ней по закону. А уж император позаботится о том, чтобы процедура стирания памяти превратила её в овощ. На овощах не женятся.

Магистр смерти тряхнул тёмного лорда за плечи.

— Очнись, Риан! Император родную дочь не пощадил. Неужели ты думаешь, что он посмотрит сквозь пальцы на преступление какой-то крестьянки?

— Эллохар прав, Дэя. Впредь постарайся сдерживаться.

Беловолосый магистр ехидно улыбнулся.

— Просто представь, что твоё проклятие опять отзеркалится, прелесть моя.

Лицо вишнёвоволосой адептки выразило крайнюю степень омерзения.

* * *

— Лёля, я виноват! Но я же извинился!

Круто повернулась и пошла в другую сторону.

— Макс, ну хоть ты ей объясни!

— Мау. Мааау! Маааууу!!!

Обернулась посмотреть, не мучает ли Май котика. Прибью! Котище сидит, прижавшись к ноге Мая, и самозабвенно воет. В вое ясно слышится "дура ты, Лёлька, и приятель твой — козёл". С последним утверждением было трудно спорить.

— Лёля! — Трагизм в голосе Мая заслуживает оваций вставшего на ноги зала.

— Мау? — Взгляд льдисто-золотых котовьих глаз спрашивает "долго ты будешь дурью маяться?", выражая полную мужскую солидарность. Бесстыжий котище потянулся и зевнул мне в лицо, распахнув клыкастую пасть, как бегемот. Потом повернулся и ушёл с гордо поднятым хвостом. Наши преподаватели по строевой подготовке не смогли бы придраться к походке полосатого.

— Если бы не его аристократические замашки, подумала бы, что Макс воспитывался в казарме.

— Одно другому не мешает — философски заметил Май.

— Я тебя ещё не простила.

— Только скажи, кого надо убить, и я заслужу твоё прощение.

— Откуда такая кровожадность? Лучше расскажи о семействе Райнис.

— Это не так интересно, как кажется, Лёля. Жила семья. Мелкие дворяне без магии. Один из младших сыновей пошёл учиться на проклятийника. Отучился два года и вернулся домой. А потом семья начала потихоньку подниматься. Не стремительно, чтобы это заметили, а маленькими шажочками по одному в каждом поколении. Недоброжелатели и соперники чудесным образом исчезали. И в каждом поколении традиционно кто-то шёл учиться на проклятийника. Два-два с половиной года. Третий курс не окончил никто. В этом поколении на учёбу отправилась младшая дочь семейства. А любимый внук деревенской бабушки-знахарки решил подняться с помощью брака. И угостил подходящую адептку коктейлем по бабулиному рецепту. И все было бы шито-крыто, не реши он с соучениками подшутить над первокурсниками, в числе которых оказалась ты.

От истории, рассказанной скучающим голосом Мая по позвоночнику замаршировали тревожные мурашки.

— Оставим внука. Несколько поколений семьи поднимались по шажочку. Кто контролировал подъём?

— В смысле?

— Обычно стараются взять от жизни всё и сразу. А семья Райнис поднималась медленно. Даже исполняя завет уважаемого предка несколько поколений не удержатся от стремления рвануть вверх. Кто-то держал их в жёстких рамках. Кто-то желает незаметно возвыситься? Или... сколько лет живут тёмные лорды? Может быть, кому-то потребовалось вернуть прежнее высокое положение? Друг семьи, наставник, семейный врач... не знаю, кто ещё может быть "контролёром".

— Интересная версия, госпожа Мороз.

Вздрогнув, обернулась. Его благородие подошёл абсолютно бесшумно. Или меня так увлёк рассказ Мая?

— Лёля, ты прелесть! Что значит свежий взгляд! Полагаю, мы не будем строго карать курсанта за разглашение информации?

Беловолосый магистр весело скалится. Лорд-директор предельно серьёзен. Его благородие размышляет.

— Оставьте Райнисов службе безопасности, лорд Мерос. Вы свою работу сделали, и сделали хорошо.

— Как вам угодно, лорд Тьер.

Его благородие щёлкнул каблуками и удалился. По моему, он рад, что не придётся копаться в окружении семейки. Мало ли кого выкопаешь, — здоровье дороже.

— Курсант, — свободен. Лёля, отправляйся к себе. Предупреждать надо?

— Я не собираюсь болтать.

— "Многая знания порождают многая печали"?

— Откуда вы...

— "Мы все учились понемногу. Чему-нибудь и как-нибудь..." — Серо-голубой глаз весело подмигнул мне.

О каникулах в фригольдерском посёлке, и о рождении потомка Алсэров

— Интересное животное тебе досталось. — Милорд крутит в пальцах бокал, чёрное густое вино взблёскивает пурпуром. — Он уже подчинил себе прислугу, и даже леди Алсэр, бывая здесь, спрашивает перед трапезой покормили ли господина Кота.

— Мау. — Холодно высказался Макс, царственно возлежащий у камина. В смысле "что в этом удивительного?"

Я тихо хихикаю, вспомнив фотографию кота с подписью "Когда вы уже научитесь правильно кланяться, подавая еду?"

— Лёля, прекрати хихикать, иначе... а впрочем, почему нет?

Лорд ухватил меня в охапку и переместился на кровать. Спальню покинули уже утром. И спальню, и дом. Чтобы не встречаться с леди Алсэр. Нравится наследнику рода изображать из себя шалопая. Что касается меня, — без лицезрения супруги главы рода я точно обойдусь.

Весна набирает обороты. Соответственно, учёба тоже — курсовые и лабораторные работы сыплются на наши головы, как из рога изобилия. Скоро зачётная неделя, потом сессия и каникулы. До "знакомства" с милордом мы всей компанией собирались поехать к Стефке... Попробовать спросить? Надо только дождаться подходящего настроения.

Мысленно вздыхаю — вот и аукнулись мне супружеские обязанности без прав. Бунтовать смысла нет, — Май доходчиво объяснил, что я в безопасности, пока меня защищает статус конкубины лорда. Я и сама вижу каково приходится девчонкам из бедных семей. Пока они не найдут себе покровителя, их каждый подонок считает законной добычей. Потому что, девушка, отправившаяся учиться, вместо того, чтобы скромно сидеть дома, готовить приданое, и ждать жениха, считается искательницей приключений. Юла тёмная леди, к ней не осмеливаются приближаться. Она вправе сжечь наглеца и ей ничего за это не будет. За Стефкой стоит большая фригольдерская семья. Если её обидят начнётся кровная месть невзирая на статус обидчика. А за мной — никого. Опекуны мои после заключения конкубината утратили полномочия. А если конкубинат будет расторгнут по моей вине, — сама дура, как говорится. Май защитил насколько мог — ни проклятия, ни заклинания мне не повредят. Остальное зависит от меня.

* * *

Фригольдерский посёлок напоминает фильмы о Диком Западе. Только ограда вокруг усилена магией. Май провёл ладонью в воздухе и уважительно поцокал языком:

— Сильный маг ставил.

Стефка гордо сказала:

— Император. Отец нашего Анарга Анаргата. Он даровал нам привилегию и предоставил защиту.

— А как же ты говорила, что вам приходится отбивать нападения?

Я действительно не понимаю. Если магия сильна, то почему она позволяет нападать? Май, насмешливо улыбнулся:

— Лёля, это магия наблюдения. Если поселение будет уничтожено, Император узнает, что здесь произошло. Фригольдеры защищаются сами — это закон. Магия, — гарантия того, что посёлок не попытается взять под свою руку кто-нибудь из тёмных лордов.

— Понятно. Фригольдеры должны сами доказывать своё право на свободу.

— Именно так.

Вспомнила о казачьих поселениях на границах Империи. Они тоже считались вольными людьми, — "с Дону выдачи нет", — и хранили границы от набегов.

* * *

Опасения, что у Стефкиного семейства не найдётся для нас места оказались излишними. Ребят устроили на сеновале, где летом ночуют неженатые братья Стефки, а мы с девчонками в доме. По трое в светёлках. В Стефкиной комнате постелили нам с Юлой, а Мирта, Ника и Леэна устроены в соседней. Поскольку в доме мы собираемся только ночевать, ничего страшного нет. Да и не тесные эти светёлки.

К нашему приезду вытопили баню. Отдохнула душой. Вымылась, напарилась, ополоснулась ледяной водой. Вместе со Стефкой и её матерью. Девчонки в парную не пошли — не знают, что это такое. Ну, ничего, за лето освоят.

Меня, неожиданно легко, отпустил к Стефке милорд. Точнее говоря, он задал мне вопрос:

— Лёля, где ты собиралась провести летние каникулы? Меня не будет в Империи и взять тебя с собой я не смогу.

— Мы хотели поехать к Стефе погостить. Я никогда не видела фригольдерский посёлок.

— "Мы", это кто?

— Стефа, Юла, Мирта с двумя подругами из Академии Стражей, я и наши друзья из Школы Искусства Смерти.

— Тролля не приглашаете?

Надо же! Милорд интересуется моими друзьями.

— Атаман Харльд на лето завербовался куда-то.

— Поезжай. Мне будет спокойнее за тебя, когда ты с друзьями. Что так смотришь? Я наблюдал за тобой, и знаю, что могу тебе верить. И твоему опекуну тоже. Карету возьмёшь с собой?

Я рассмеялась, представив изящную игрушку на просёлочной дороге. Но может, в Тёмной Империи дороги лучше, чем у нас? Наверное, нет, потому что милорд рассмеялся тоже. Даже Макс фыркнул, присоединясь к нашему веселью.

* * *

Осваиваемся в посёлке. Стефкина бабуля, попричитав над Юлой и Никой, — "Ой-ой-ой... аж сердце заболело, в чём душа держится?" — занялась их откармливанием "до нужной кондиции". Юла в ужасе, — перед ними ставятся миски с горкой, так что, девчонок за мисками не видно. Стефка попыталась заступиться за неё, сказав, что Юла тёмная леди и у неё конституция такая. Бабуля привычно вытянула внучку ухватом (дело в кухне было), чтобы не умничала, и успокоила нас всех, что за лето девчонки у неё выправятся и на учёбу поедут нормальными, а не как тени.

Меня Стефкина бабушка однозначно одобрила, сказав сомнительный комплимент:

— Вот Лёлька, — это я понимаю, девка, — идёт, земля дрожит!

Марвэл попытался заступиться за Юлу, но Май тихо сказал "Марв", и тёмный лордёныш успокоился. Ребята обещали, перед поездкой, что не создадут проблем Стефке и её родичам, и стараются соответствовать.

К сельской работе никто из парней не приучен. Но... не чураются. Для них это развлечение. Впрочем, и помощь посёлку реальную оказали, — просканировали местные леса и выбили из них нежить и хищников, поналезших из миров Хаоса. Фригольдеры на них большими группами охотятся, больше стараясь отпугнуть, развешивая амулеты, изготовленные местными знахарями. Но амулеты не всех отпугивают, и твари ежегодно собирают с посёлка кровавую дань.

Мы с девчонками помогаем женщинам. В меру сил и своего неумения. Это у Стефки всё в руках горит, а для нас сельский труд — нелёгкое испытание. Нас с детдомом отвозили на ферму помогать по хозяйству, так что я, хотя бы, знаю с какого конца за грабли браться. Мирта, Ника и Леэна откомандированы на кухню, помогать с готовкой. Семья у Стефки большая — двадцать человек, плюс мы, так что, девчонки не простаивают. Я у Стефки на подхвате. Юла занята рукоделием. Вышивает рубашонки Стефкиным племянницам, делает лоскутные одеяла, плетёт половики из обрезков старой одежды. Их в приюте учили.

Ника вогнала в шок женскую часть семьи, своей манерой чистить овощи. Кожура, снимаемая ею, такая тонюсенькая, что просвечивает. Стефкины невестки горестно покачали головой, — впроголодь девочка жила, сразу видно, и начали подсовывать ей кусочки посытнее.

Кто отрывается по полной, так это Макс. Котище появился, когда мы усаживались в повозки, бесцеремонно запрыгнул ко мне на колени, и ткнулся лобастой головой в руку, — гладь. Вот и гладила всю дорогу полосатого.

За время пути Макс улучшил местную кошачью породу в местах остановок на ночлег. Ночи напролёт дрался с местными котами и ухаживал за кошками. То, что они в большинстве крылатые, котище не смущало — у каждого могут быть недостатки.

В посёлке кот занимается тем же самым, дополнительно терроризируя местных собак. В первый день заглянул в птичник и слегка проредил поголовье. Был бит фартуком, спешно снятым бабулей Стефки, прижал уши и с утробным "Маууу" ретировался через забор на улицу. В качестве извинения притащил бабушке задушенную крысу. Прямо на подушку. Ага, — "угощайся, женщина, я не жадный".

Отправили его в общинный амбар. В командировку. Там такие крысы, — местные коты не справляются. Макс продемонстрировал заботу о хозяйском добре, за неделю передушив всех вредителей. Теперь шастает по лесам. Таскает грызунов и птиц. Отдыхает в своё удовольствие, короче.

А в качестве развлечения, котище наблюдает за тренировками местных мальчишек. Фригольдеров обучают владеть оружием с детства. Макс сидит на заборе и надменно щурит льдисто-золотые глаза. Толстый полосатый хвост мерно покачивается. Ребята смеются:

— Не кот, а проверяющий от верховного командования.

Максимилиана в посёлке уважают. Периодически заходят просить его в гости. Припасы защищать от грызунов. Дань котище берёт самостоятельно. В основном, утками. Никто не жалуется, — крысы уничтожали птичий молодняк, как хозяева ни пытались его уберечь. Стефкина бабуля высказалась по этому поводу:

— В это лето у нас просто засилье крыс. Да такие крупные, заразы, сами боимся. Хорошо, что твой котяра приехал. — И к Максу, — ну иди уже жрать, животное.

— Мау. — Кот величественно прошествовал к миске. Вспомнила, слова милорда, что леди Алсэр называет его "господин Кот". В общем, Макс сумел себя поставить и в доме тёмного лорда, и в фригольдерском посёлке.

* * *

Время идёт стремительно. Вот и лето уже почти закончилось. Через неделю надо собираться в дорогу. Благодарные селяне собирают нам продукты с собой, чтобы на казённых харчах не ослабли. Для Ники целый короб, больше, чем был у Стефки! А в Стефкин короб с припасами я могла спрятаться, как та Машенька. Ника за лето округлилась, приобрела румянец во всю щёку, уже не выглядит бледной немочью. Вообще, мы все отъелись, кроме Юлы. Юла тонкокостная, и тонкокожая, — настоящая аристократка. Её за руку взять нельзя, чтобы не остались синяки. Но Юла тоже окрепла. Хоть почти и не загорела. Кожа приобрела лёгкий золотистый оттенок, и только. Мы со Стефкой почти бронзовые, а Мирта с Никой и Леэной чуть посветлее — мы целый день на воздухе, а девчонки много времени проводят в кухне. Ребята тоже, как дикари. Загорелые и косматые. Предложила их обрить, чтобы космы не мешались, или горшок на голову надеть и остричь по кромке, — посмотрели с суеверным ужасом и сказали, что дождутся возвращения к цивилизации. Юла сделала им банданы, вышив собственноручно. Ходят, как пираты. Но банданы вошли в моду у местной молодёжи.

По селу бегают выводки крупных полосатых котят. Бескрылых. Зато с выправкой. Макс их тренирует, натаскивая попутно на добычу. Селяне обычно оставляют одного-двух, но Максово потомство ценится настолько, что даже из соседних поселений приезжали просить котят у знакомых. Максу отсутствие крыльев отнюдь не мешает уничтожать крылатую нечисть.

А разделить с друзьями дорогу мне не пришлось. За три дня до отъезда, как раз перед обедом, во дворе Стефкиной усадьбы вспыхнуло синее пламя, и появился милорд собственной персоной. Ребята погасили боевые заклинания, и склонили головы в приветственном поклоне. Сидящий на заборе Макс вежливо сказал "Мау". Лорд оглянулся в шоке.

— Безднов кот! Леди Алсэр места себе не находит, слуги с ног сбились в поисках, а он, оказывается, с тобой на отдых отправился.

— Вообще-то, это мой кот. Тёмных вам, милорд.

— И тебе кошмарных, моя дорогая.

Лорд изысканно склонился к моей руке, а я порадовалась, что успела их вымыть перед обедом.

— Леди Юлианна, я очарован. — Поцелуй руки и придворное бла-бла-бла минут на десять. — Дамы, моё восхищение.

Поцелуя руки удостоились только мы с Юлой и бабуля Стефки. Всем прочим милорд отдал изысканный поклон один на всех.

— Лёля, собирайся, мы возвращаемся.

— Без обеда не отпущу. — Стефкина бабушка упёрла руки в крутые бока. — Не будет такого, чтобы из моего дома гость голодным ушёл!

Посветлевшие синие глаза снова потемнели и расцветились смешливыми искорками.

— Как я могу отказать такой суровой даме! — И персональный поклон фыркнувшей бабуле. Милорд, как обычно, в роли великосветского шалопая.

Лорда Алсэра проводили "привести себя в порядок перед обедом", а я затосковала. Я уже предвкушала неспешную обратную дорогу в компании друзей, а придётся уйти с пламенем. А как же Макс?

— Маау. — Котище смотрит с насмешливым презрением. Если уж он добрался до Академии из особняка Алсэров, то из фригольдерского посёлка ему добраться, как не фига делать.

* * *

— Как такое может быть? От тёмных лордов человеческие женщины не беременеют. — Я в отупении, как будто пыльным мешком по голове ударенная. Отпраздновали день рождения, называется!

— Кто тебе сказал такую чушь? — Милорд развалился на диване и смакует чёрное вино.

— Все говорят!

— В общем, правильно. За одним исключением. Если тёмный лорд того не желает, от него не беременеют даже тёмные леди.

— Но зачем?! — Начинаю злиться. Что мне делать с ребёнком тёмного лорда на Земле? А если у него, или у неё магия появится? Я что, так и зависну здесь?

— Так... интересно, какое от тебя потомство может быть.

Я молча выбила бокал из холёных пальцев, и бросилась в драку. Конечно, тёмному лорду я не противник, в процессе нашего знакомства со мной просто играли. Вот и сейчас меня бережно скрутили, замотали в шёлковое покрывало и уложили на диван.

— Беременность делает тебя свирепой, как настоящую тёмную леди.

Смеётся, сволочь! В этой их Академии Проклятий, наверняка, даже академического отпуска по беременности не предусмотрено. Или поговорить с магистром Эллохаром? Как будто прочитав мои мысли, милорд высказался:

— Из Академии тебе придётся уйти. Изучение проклятий не лучшее времяпрепровождение для беременной женщины. Я поговорю с Тьером, если пожелаешь продолжить обучение, — вернёшься после того, как закончишь кормить грудью.

Отбила руку, тут же потянувшуюся погладить грудь. Нет у меня настроения. Ни мыслей, ни настроения... в голове каша. Вспомнила Скарлетт О'Хару, — я подумаю об этом завтра. Истерить, точно, ни к чему. Всё уже случилось. После драки кулаками не машут.

* * *

Вынашивала потомка милорда я в родовом поместье Тьеров. Леди Алсэр была категорически против моего пребывания на землях милорда. А самого милорда император наш Анарг Анаргат услал представлять Тёмную Империю на дальних рубежах.

— Лёля, ни о чём не волнуйся. Я просил леди Тьер предоставить тебе защиту и необходимую помощь.

— И леди Тьер согласилась?

— Почему нет? Я воспитывался в Лангреде, под её присмотром, могу обратиться с просьбой.

Ну это милорд мне мозги пудрил. Краткая беседа лорда Алсэра с матерью милорда-ректора расставила точки над "и", и перечеркнула "т".

— Меня не будет в Империи. Лёля остаётся под вашим присмотром.

— Почему не передать её семейным медикам?

— Леди Алсэр сделает всё, чтобы этот ребёнок не появился на свет. Идея была ваша, вам и наблюдать её выполнение.

Прекрасная дама побарабанила пальцами по столу. Столешница треснула. Я позволила себе вздрогнуть и широко раскрытыми глазами посмотреть на леди Тьер. До этого момента пришлось всеми силами изображать "моя твоя не понимай". А лорд Алсэр продолжил:

— Вам следует наблюдать процесс ещё по одной причине. Если заклинание подействовало, как должно, то материнский инстинкт может и не возникнуть. Наоборот, вероятна попытка избавиться от беременности.

"Я не понимаю ни одного слова". "Ни единого". "Я тупо жду, пока милорд побеседует с леди Тьер". Шоковое состояние, к счастью, приглушило ярость. Нет, я, конечно, не обольщалась чувствами ко мне милорда. Но эксперимент ради испытания заклинания, — это уже слишком. Держусь изо всех сил — сейчас не время. И не место.

В руку ткнулась лобастая голова, — "гладь!". Судорожно схватила Макса, прижав к груди. Котище устроился поудобней и заурчал, как трактор.

— Надеюсь, гостеприимство этому коту я оказывать не обязана?

Леди Тьер в ярости. И эта ярость ещё сильнее, от того, что деваться ей некуда. За что боролись, на то и напоролись.

Макс с ледяным презрением смерил взглядом сестру императора. Льдисто-золотые глаза выразили истинно мужское превосходство над глупой женщиной. Милорд молча улыбнулся.

— Мама, не мелочись. Тебе не идёт.

Котище молча оскалился.

В результате, устроили нас с Максом в гостевом домике в глубине парка. Ко мне приставили целительницу с помощницами. Следят, чтобы я исполняла все предписания. Макс гуляет сам по себе. Нашёл общий язык с Тьером-старшим, сидит с ним в архиве. В лабораторию его не пускают, — котище там умудрился провести какой-то эксперимент, уронив в подходящее время колбу с гремучей смесью. Милорд Тьер не рассердился. Сказал "надо же, как интересно получилось!" Настоящий аристократ. Но в лабораторию Максу путь отныне закрыт. Леди Тьер смирилась с его присутствием в Лангреде и не реагирует на жалобы кухарки, что на котище не напасёшься уток. Ей импонирует строевой шаг Макса.

* * *

— Я никогда не осуждала своих родителей. Просто дала себе слово, что ни при каких обстоятельствах не поступлю со своим ребёнком так, как поступили со мной. Знаешь, Макс, у нас есть поговорка "хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах". Я совсем не чувствую себя матерью. Для меня это не плоть от плоти моей, хотя я и знаю, что мы сейчас связаны. Как будто мне подсадили какую-то дрянь, и она растёт во мне, питаясь моими соками. Иногда мне хочется свернуться клубком и выгрызть это из себя. Та, вторая я, требует уничтожить чужого детёныша. Мне страшно, Макс! Вдруг я однажды не справлюсь.

— Мау. — Льдисто-золотые глаза полосатого рассматривают меня, определяя, — добыча, или детёныш. Вытерла слёзы, льющиеся из глаз.

— Я решила, Макс. "Делай, что должен, пусть будет, что будет". Я выношу и рожу этого ребёнка. И не буду забивать себе голову всякими мыслями. А что будет потом, потом и подумаем.

Обняла заурчавшего котищу, и задремала. Леди Тьер периодически допрашивает меня насчёт моих ощущений, но исповедоваться перед высокой тёмной я не собираюсь. Изливаю душу только Максу. Полосатый точно никому не расскажет, и не использует мои слова против меня. И слушатель из него получше многих. А то, что у него одно слово на все случаи жизни, так смысл зависит от интонации.

* * *

Дни складываются в недели, недели в месяцы. Выполняю указания целителей, стараясь не слушать себя. Себя слушать мне никак нельзя, а плод я не слышу. Приходится положиться на чужие знания.

Роды начались за час до рассвета. Несколько часов раздирающей боли с краткими передышками. Дыхательные упражнения очень помогли. Наконец, последнее усилие, и...

— Девочка. Артефакты привезла?

У меня перед глазами ещё кровавые круги плавают, так что ориентируюсь по шагам, направившимся к выходу.

— Разумеется. Но зачем они?

— Проверим на принадлежность роду.

Тёмные леди покинули помещение. Внутреннее чувство говорит, что кроме меня здесь никого нет. Пить хочется страшно. Отключилась.

— Хватит разлёживаться! Отправляйся к себе домой.

— Дайте воды. Пожалуйста.

Передо мной на пол со стуком поставили кружку. Половина выплеснулась. С трудом дотянулась, смочила губы. Пить страшно — отравят ещё.

— Ребёнок?

— Давай-давай, собирайся. Ребёнок к тебе никакого отношения не имеет.

Мне швырнули сорочку, балахон, в котором я ходила последний месяц, туфли на низкой подошве и платок. Оделась, спрятала лоб и волосы под платок, повязав, как бабушки, обулась. Помощница целительницы ухватила меня за локоть, дотащила до двери и толкнула в портал.

О Лёлькиной жизни в Ардаме и о том, с чего всё началось

Какой-то посёлок. Выбросило меня рядом с трактиром. Осматриваться не стала, поковыляла к колодцу. В первую очередь первоочередное. Набрала воды, плеснула на руки, умылась, напилась из горсти.

— Мау.

— Макс! Ты меня нашёл! Какое счастье!

— Мау!

Котище двинулся по улице. Я за ним. Не нравятся мне местные люди. Лучше уйти подальше. Не знаю, только, удастся ли. Праздношатающиеся неспешно двинулись за нами. Кот целеустремлённо шагает к повороту дороги. Подумала, что там нас и догонят. Но Максу я доверяю, так что продолжаю идти.

Дорога повернула и... мы вышли в Ардаме возле дома, где жила бабушка с Максом. А я и забыла, что вместе с Максом мне вручили и домик с участком.

— Мау.

— Здесь и будем отлёживаться. Спасибо тебе, Макс!

* * *

Еле успела привести себя в порядок. Ополоснулась, переоделась, отыскав в шкафу одежду подходящего размера. Села в кухне, достав из стазисного ларя молоко и хлеб. Только откусила, как полыхнуло золотом.

— Лёля, тебе необходимо вернуться. Ребёнка нужно кормить.

— Мне сказали, что ребёнок ко мне отношения не имеет.

— Эта женщина уже наказана за своё самоуправство. Тебе может понадобиться помощь целителей.

— Без надобности. Мы, простолюдины, прекрасно восстанавливаемся.

— Девочка отказывается от кормилицы. Мы перебрали всех. Она умрёт от голода. Тебе её не жаль?

Прислушалась к себе. Моё второе "я" радостно оскалилось, — "пусть сдохнет". Тяжело вздохнула. Мысленно, разумеется.

— Приносите её для кормления сюда. Я не вернусь.

— Ты соображаешь? Дочь высокого лорда... Лёля, я понимаю, что тебе обидно, но поверь, это самоуправство глупой бабы.

— Я всё сказала, леди Тьер.

— Хорошо, Лёля. Сейчас условия ставишь ты. Можешь сразу оговорить плату за свои услуги кормилицы.

— Услуга за услугу, леди Тьер.

— И какую услугу ты хочешь получить?

— Когда мне понадобится, я сообщу.

— Вот так, значит? Что ж... пусть будет так. Услуга за услугу.

И мне притащили детёныша милорда. Кричать она уже не может, только хрипит. Эти твари высокородные перебирали кормилиц, пока ребёнок не лишился сил. Впрочем, плевать на них на всех. Подготовилась, накормила, передала нянькам, приказав впредь сообщать о прибытии заранее. Целительница всучила график кормления на месяц вперёд и рекомендуемую диету.

— Продукты вам будут доставляться порталом. Не отказывайтесь, Лёля.

— Не откажусь.

— И служанки приберутся в доме. Ребёнку нужна чистота.

— А вот этого не надо. Чистоту я и сама в состоянии навести.

Мне ещё чужих не хватало в доме! Мы с Максом и вдвоём прекрасно справимся.

* * *

Конечно, справляться мне не пришлось. Утром Макс вышел из дома, пропал, вернулся, а через час в калитку ввалилась вся наша команда. Усадили меня на кухне пить чай с ну ооочень полезными творожными плюшками, потом переместили в отдраенную спальню — набираться сил. Мирта, Леэна и Ника, переодевшись в тряпки, найденные в кладовой, занимаются уборкой, Юла обновляет, а где и заново накладывает бытовые заклинания, Стефка пропала на участке — копает, пропалывает, рыхлит землю под деревьями и кустами, попутно гоняя ребят наполнять бочки для полива. Май занимается периметром участка. Враг не пройдёт. С улицы во всяком случае. Атаман Харльд и Дрого делают мелкий ремонт в доме, начав с крыши и печной трубы. Их счастье, что Юла аристократически сдержанна. За уделанную сажей и развалившимся гнездом летучих мышей-кровососов кухню Стефка бы их поубивала, заставив предварительно всё вычистить. А Юла замысловато щёлкнула пальцами и сажа растворилась, как и не было её. Обломки гнезда нарушителей чистоты всё же заставила вынести в компостную кучу.

Не выдержала, встала, повязала голову косынкой, и занялась борщом. Написала Маю список продуктов, он отправился на рынок, и я не собираюсь выяснять в каком из множества миров этот рынок находится. Ворочать двенадцатилитровый чугунок мне не позволили даже ухватом, так что занималась нарезкой ингредиентов и общим руководством.

Трапезничать сели уже вечером. Когда мне сделали экскурсию по преображённому запустению.

— Я наложил защиту на забор, но не смертельную. Мало ли, пьяный прислонится.

— Ты что?! Смертельную не надо! — С убийцами надо держать ухо востро. Не успеешь оглянуться и по углам вышки с пулемётами поставят. С датчиками движения, чтобы не просыпаться лишний раз.

— Надо тебя защитить, Лёля. Защиты Академии ты лишилась, так что не спорь. Вдоль забора я посадил цветочки. Вот эту защиту пройдёт только тот, кого ты пожелаешь видеть.

Цветочки напоминают махровый шиповник, кажется его называют ругоз. Ничего угрожающего в них я не заметила.

— Познакомь их со своей кровью, Лёля. Они должны знать, кого защищают.

Протянула кустику ладонь... чуть не заорала. Впился как питбуль какой-то. Мне даже показалось, что цветочки ехидно скалятся, покачиваясь. Виновата, конечно, безобидным кустик отнюдь не является.

* * *

— Они испытывали заклинание. Чтобы в ребёнке не было крови матери.

Вожу пальцами по скатерти, разглаживая несуществующие складки. Я ни в чём не виновата, но мне так стыдно, что я не могу смотреть в глаза своим друзьям.

— Забудь, Лёля. Или ты намерена бороться за ребёнка? Тебе не справиться с взрослеющей тёмной леди. В три года она начнёт перемещаться с пламенем, а ты не можешь.

— Ты не понимаешь, Юла. Это не моя дочь. Она чужая. Я... меня новорождённую оставили замерзать на улице. Меня нашёл бродяга и отнёс в участок. Я вынашивала эту девочку и хотела, чтобы её не было. Я... думала, что возможно в моей семье наследственное сумасшествие. Когда я вспоминала о заклинании, я успокаивалась. — Опустив голову шёпотом призналась. — Но мне всё равно страшно. Вдруг я не смогу быть нормальной матерью.

— Сможешь. Проявляешь же ты заботу о чужой девочке.

— Она ни в чём не виновата. А кормилиц подходящих нет. Они её чуть голодом не заморили, пока подбирали.

— А почему ты не в замке Алсэров? Или Тьеров?

— Потому что я им не служанка. Если я им нужна, пусть придут ко мне.

Атаман Харльд расхохотался:

— Правильно, Лёля! Кто по ком плачет, тот к тому и скачет.

* * *

Старательно восстанавливаюсь после родов. Не перенапрягаюсь, — занимаюсь йогой. Гуляю в садике при доме. На улицу выходить мне настоятельно не рекомендовали. Район не слишком благополучный. Да и незачем мне выходить. Продукты доставляют, на выходные приходят друзья...

А поскольку голова моя теперь не занята учёбой, она начинает думать, вспоминая мелочи, анализируя ситуацию. Маю придётся многое объяснить. Пока кормлю дочь Алсэра, никаких телодвижений делать не буду, — девчонка не виновата в обстоятельствах своего появления на свет. И я обещала леди Тьер, что выкормлю. Но потом...

* * *

— Я ожидал найти мать с ребёнком в Лангреде. Вы обещали присмотреть, леди Тьер.

Леди Тьер безмятежно улыбнулась бывшему воспитаннику:

— Твоя дочь под присмотром леди Алсэр. А о её матери тебе лучше забыть. Пойми правильно, Алар. Лёля красивая, сильная, ответственная девочка. С характером. Если бы не происхождение... У тебя есть обязательства. Если ты продолжишь держать Лёлю возле себя, её, в лучшем случае, просто убьют. И не обольщайся, что сможешь её защитить. Не сможешь.

— Я понял, леди Тьер. Надеюсь, вы остались довольны экспериментом.

Вспышка синего пламени...

Леди Тангирра удобней устроилась в кресле:

— Эксперимент удался. И нет, я недовольна. Я не готова лишить своих внуков материнской любви. Санрэн пытается заменить малышке мать, но между ними нет связи мать-дитя.

Лорд Тьер-старший успокаивающе положил ладонь на плечо жены:

— У малышки есть любящая бабушка. И у тебя не осталось сомнений, — правильно или нет вмешиваться в волю Матери Бездны.

Тонкие пальцы тёмной леди накрыли ладонь мужа. Леди Тангирра дремотно прикрыла глаза.

* * *

— Леди Алсэр ожидает вас у себя, лорд Алсэр. Как только вы освежитесь с дороги.

— Передай леди, что я навещу её вечером.

Вышколенный дворецкий, уловив интонацию лорда-наследника, испарился в воздухе. Но уйти из родовых владений Алсэру не удалось.

— Когда дама говорит, что ожидает, в высшей степени невежливо игнорировать приглашение.

— Но миледи! — Изысканный поклон, поцелуй кончиков пальцев милостиво протянутой руки. — Я был бы очень счастлив, ожидай вы меня, как дама, но у меня имеются серьёзные опасения, что вы ожидаете меня, как супруга моего лорда-отца. Я уже выслушал нотации от нашего императора и на сегодня с меня хватит.

— Я хочу представить тебе твою дочь, Алар.

— Это срочно? Поскольку она в доме, мы неизбежно увидимся.

Глухое рычание, сорвавшееся с нежных губ, заменило уговоры.

— Позвольте предложить вам руку, моя леди.

Бело-розовая комната залита солнечными лучами. Пышные оборки, кружевные рюши... В роскошном манеже лежит на животике пухленькое нечто. Золотоволосое и синеглазое.

— А кто к нам пришёл? Папа пришёл!

Лорд Алсэр с суеверным ужасом уставился на воркующую тёмную леди. Малышка разглядывала новый объект для изучения. Изысканный придворный костюм вызвал полное одобрение, и ловко усевшись кроха протянула ручки в не оставляющем места для сомнений жесте.

— Можете взять её на руки.

— Хммм... О! А не повредит ли это ей? — Лорд категорически не желал прикасаться к ребёнку.

— Если вы будете осторожны, то не повредит!

Тяжело вздохнув, лорд склонился над манежем, выуживая леди-наследницу. Круглые синие глаза уставились в синие глаза. Пухлые пальчики легонько потрогали жёсткие губы. Беззубая улыбка в ответ на лёгкий поцелуй, и весёлое гуканье на шутливую попытку куснуть пальцы. Отец осторожно усадил дочь в манеж.

— Следует подобрать имя леди.

— Лёля.

Вспышка ярости, удержанная этикетом.

— Плебейское имя не для дочери лорда из рода Алсэр!

— Леди Ольга Алсэр кажется вам плебейским?

— Ольга, — хорошее имя, Алар. Пусть будет Ольга.

* * *

— Вы избрали неподходящий объект для испытания заклинания, мама. И... я не хочу думать об этом, но не могу не спросить: для чего вам понадобилось это заклинание?

— Не буду лгать, Риан, я думала о его использовании. Но после того как увидела последствия его применения, я отказалась от этих планов. Могу я узнать почему ты счёл эту девочку неподходящим объектом?

— Леди Алсэр перехитрила саму себя, лишив род притока свежей и сильной крови. Когда я узнал, что адептка Мороз беременна, я подумал, что Алсэр как-то узнал о её происхождении.

— Что не так с её происхождением?

— Она дракон. Я упустил слова лорда Наавира о предвзятом отношении к ребёнку. Подумал, что золотой дракон всегда был неравнодушен к блондинкам, а следовало сопоставить всплески ярости адептки, сопровождающиеся изменением магических потоков, и драконий менталитет. Ребёнком они могут назвать только дитя драконьей крови.

— Пожалуй, я не буду сообщать леди Алсэр, что её внучка могла бы унаследовать кровь дракона.

— Она сама потребовала избавить ребёнка от крови матери.

— Это неважно. Санрэн обвинит всех, кроме себя.

* * *

— Всё упирается в тебя, Май. И я требую объяснений.

— Требуешь? — Май насмешливо улыбнулся. Ребята и девчонки забеспокоились. Макс обернул лапы хвостом и протяжно зевнул, раскрыв клыкастую пасть, как бегемот. — Что ж, ты имеешь на это право, Лёля. Доверишь своим друзьям присутствовать?

— Разумеется. Мы же друзья. Я не могу понять, почему не беспокоились высшие лорды и все, кто контактировал с тобой. Я росла в мире без магии и не знаю реалий, но все прочие?

— О, это просто. Есть такое элементарное заклинание, — "ничего необычного". Мы создаём его в подростковом возрасте. Кто-то раньше, кто-то позже, каждый для себя. Что бы ты ни сделал, удивления у свидетелей это не вызывает.

— Воспитывают? — Понимающе спросил атаман Харльд.

Май обаятельно улыбнулся. К чему слова, когда все мы были подростками. Кто-то раньше, кто-то позже, как сказал Май.

— А что должно было удивить? — Марв надменно приподнял левую бровь.

— То, что Май оказался намного сильнее трёх тёмных лордов вместе взятых, к примеру. Один из которых, кстати, ваш магистр лорд Эллохар, а второй лорд Тьер, племянник императора. Третьим был лорд Мерос глава ночной стражи Приграничья.

Май пожал плечами. Ну, да. Ничего необычного.

— Ты вытаскивал из моего мира именно меня, Май?

— Безусловно.

— И... в любой момент можешь вернуть домой. Расхождение миров для тебя не препятствие.

— Все миры связаны Бездной.

— Верни меня домой, Май.

— Разумеется, леди Ольга. Пришло время вернуть тебя в семью.

"Лёлька!!! Выплюнь мухомор!" — Голос Олюни колоколом ударил по ушам. Очнулась, удерживаемая за руки Маем, яростно глядя в искрящиеся авантюрином чёрно-зелёные глаза с овальным змеиным зрачком. Сердце пропустило удар. Медленно и глубоко дышу, с трудом удерживаясь от обморока.

— В семью, которая оставила меня замерзать... на помойке?

— Не смей. — В спокойном голосе строгое предупреждение. — Твоя семья перевернула Бездну, чтобы спасти тебе жизнь и избавить от проклятия побеждённых. Неснимаемого проклятия.

* * *

— Мы ничего не слышали о "проклятии побеждённых". И в "Большой энциклопедии проклятий" о таком не упоминается. — Говорю бездумно, всё ещё пытаясь вынырнуть из кошмара. Кто же такой Май? И какие глаза были у него раньше? Не были, а демонстрировались им? Или это всё то же "ничего особенного"?

— Лёля! Не забивай себе голову ерундой. Я коротко расскажу для всех, если всем интересно. — Май мягко улыбнулся присутствующим и спросил. — Вам действительно интересно?

— Нам интересно всё, что касается Лёли. Мы друзья. — Твёрдо ответила побледневшая, но не умеющая сдаваться Юла.

Май пошевелил пальцами, изменяя небольшую кухню домика. Помещение стало существенно больше и выше, табуретки превратились в удобные кресла, стол изменил форму и содержание, заставляя вспомнить описания восточных пиршеств древности. Макс насмешливо фыркнул, встопорщив усы, и начал демонстративно умываться.

— Угощайтесь. История долгая. Началась она с того, что юная дочь дракона из клана тёмного пламени гуляла с маленьким братом в горах. Незадолго до прогулки сильные дожди вызвали лёгкий оползень, сдвинувший пласт, закрывающий древний тайник. Маленький дракон нашёл красивую игрушку — жезл драконьей кости, инкрустированный разноцветными рунами, весело вспыхнувшими, когда на них упал взгляд ребёнка. Сестра успела втиснуться между малышом и активировавшимся артефактом. Если бы они не были в драконьем облике, история бы закончилась без продолжения. Обоих распылило бы в кровавую кашу. Но юная драконесса приняла на себя весь заряд артефакта и сумела выжить. С помощью целителей, конечно. Крылья регенерировать не смогли, и она всё равно бы умерла, ибо дракон, утративший небо, не живёт.

Окинула взглядом своих друзей. Сидим и слушаем рассказ Мая, как сказку из Тысяча и одной ночи. Голос рассказчика завораживает. Но я задаю вопрос.

— А при чём здесь проклятие? Ты говоришь о боевом артефакте. Красивая игрушка, взрывающаяся в руках, — в моём мире тоже такие были.

Май прикрыл глаза, анализируя вопрос (?) или мои мысли.

— Да, полагаю, принцип тебе знаком. Тем лучше. Артефакт многофункциональный. Тот, кому удалось выжить, вынашивает в себе зерно проклятия, ложащегося на потомков. Проклятие переходит к ребёнку выжившего, созревает в нём, и ложится уже на его ребёнка, на котором род прерывается. Определить наличие проклятия можно только после зачатия последнего представителя рода. Проклятие побеждённых — это плевок в лицо победителя. От бессилия. Последнее, что может сделать тот, кого уже нет. В создание проклятия вкладывается всё. В итоге Мать Бездна теряет два рода — род проклинающего сразу, и род проклятого впоследствии. Это порождение глубокой древности, считавшееся легендой. Мрачной и романтично-красивой. Сильные страсти и всякое такое... — Май сделал замысловатый жест руками, иллюстрируя "всякое такое". Ну, мы, в общем, и сами поняли, что некоторую красоту следует оставлять в легендах.

— Значит, Лёля последнее поколение?

— Могла бы быть. Если бы не Семья. У драконессы, получившей зерно проклятия, имелась замужняя младшая сестра, которая потребовала у мужа жениться на умирающей, чтобы её спасти.

— Каким образом? Сказки о волшебных поцелуях мы все слушали в детстве.

— Свекровь, навестившая вместе с невесткой умирающую, высказала, что она может вернуться к жизни, родив ребёнка. Организм обновляется, могут и крылья восстановиться.

— И как? Удалось?

— Счастливое замужество творит чудеса. Крылья восстановились через семь лет, когда дочь, рождённая в браке, отправилась в военную Академию.

— Следующие дети проклятие не получили?

— В древности, многодетные семьи были невообразимой редкостью. Только в клане меняющих рождалось трое детей одновременно. Но меняющие на то и меняющие, что способны без вреда для себя усвоить любое проклятие. Тоже легенда древности, возвращающаяся ныне в Мать Бездну... — Май задумчиво прикрыл свои пугающие глаза.

— Один из братьев твоей матери обладает пророческим даром. Членов семьи пророки не видят, но предсказание было сделано для одного из сводных родственников. Карты сложились, когда твои будущие родители решили вступить в брак. Тебя ещё не зачали, Лёля, а Семья уже работала над твоим спасением. Нужна была отсрочка, и тебя вынашивали, как человека. Драконья ипостась в этом случае пробуждается в семнадцать лет. Проклятие зрело в драконессах, поэтому, пробуждение дракона следовало оттянуть как можно дальше. Все родственники огромного клана твоей матери искали того, кто может обезвредить неснимаемое проклятие.

— И нашли... тебя?

— Нашли, — это не то слово. Я уже давно удалился от дел, занимаясь теоретическими изысканиями. Даже не думал, что кто-то может обо мне вспомнить. Если бы меня потревожили не сокровища Бездны, я сумел бы донести своё неудовольствие. Но! Сокровищам Бездны не отказывают. И тема была... интересной.

Май прикусил губу, помрачнев.

— Интересной поначалу. Я, как выражаются в мире, где ты росла, бился, как рыба об лёд, безуспешно пытаясь обеспечить твоё выживание хотя бы до восемнадцатилетия. Ты умирала при любом раскладе. Снова и снова. Иногда быстро, чаще — страшно. Нейтрализовать проклятие не получалось.

Тишина. Даже Макс сидит смирно и внимательно слушает.

— Я отправился в паломничество по храмам Матери Бездны. Не как лорды, как обычные человеки... люди. Заблокировал свою силу, магическую и ментальную, ограничил физические возможности до среднестатистических показателей воина.

— Обременил себя веригами и цепями, и босиком по снегу в рубище отправился за божественными откровениями.

Меня затапливает злость, поэтому говорю не думая. Май не злится в ответ на наглое высказывание. Улыбнулся насмешливо.

— Именно. Обременил и отправился. И на последнем этапе паломничества понял, что ни снять, ни нейтрализовать проклятие не удастся, оно должно исполниться. Но можно попробовать его обойти. В некоторых человеческих мирах додумались до амулетов, уничтожающих одну из родительских линий в ребёнке, оставляя нужную. Люди иногда способны удивлять. Ритуал, конечно, сложный и кривой, и опустевшую половину заполняет тьма... ну... это проблемы людей.

— За создание и использование подобных амулетов в моём мире сжигали на костре.

— Так и делали. Но принцип можно использовать. Опустевшую половину заполняет магия, постепенно выравнивая и сглаживая последствия утраты части личности. К пяти годам в ребёнке не останется ущербности. Я говорю о твоей дочери Лёля.

— У меня нет дочери.

— Твоя дочь была зачата, и жила три четверти секунды до момента, когда развернулось заклинание. Заклинание убило твою составляющую в девочке, лишив тебя дочери, и исполнив проклятие. Ты умерла в ребёнке, но вы обе живы. Девочка вырастет в одной из первых семей Тёмной империи, займёт подобающее ей высокое положение. Тебе не следует о ней беспокоиться.

— Всё продумал?

— У меня было много времени, Лёля. Я не упускал тебя из вида, контролируя твою безопасность. Ты ходила под неснимаемым проклятием, не забывай. Даже не активированное, оно притягивало к тебе смерть, как магнитом. Подобное к подобному.

О родственниках и интенсивном обучении

Родственники... Я в непреходящем шоке.

Простилась с друзьями, пообещав при первой возможности навестить их, и Май кивнул Максу. Котище потянулся с чувством, с толком, с расстановкой, клыкасто зевнул, и гордо подняв хвост отправился по садовой дорожке.

— Позвольте предложить вам руку, леди Ольга.

— И сердце? — Постаралась сказать, как можно более издевательски. Незнакомый Май напрягает. Церемониал напрягает меньше.

— Если леди Ольге будет угодно. — Голова склонилась на долю миллиметра. Формальная вежливость по отношению к даме. И только.

— Не угодно.

Молчаливое принятие любой блажи от глупой женщины. И ведь ни слова, ни жеста в ответ, но, — понятно. Хочется рвать и метать, а моя вторая ипостась, как назло, затаилась в ожидании.

Перед Максом заискрилась радуга. Котище, даже не притормозив, кинулся туда и побежал прямо по дуге. Как он это делает?!

— Очень просто.

С этими словами, Май, руку которого я так и не приняла, поднял меня и поставил на радугу. Дуга слегка пружинит под ступнями. Хвост Макса впереди, как сигнальный флажок на лоцманском катере. Рванула за котом. Не знаю, что будет дальше, но возможность пробежаться по радуге упускать грешно.

* * *

Маменька, как и все родственники по её линии, отличается безупречной выправкой кадрового военного. Мастью я пошла в неё. А вот статью, — в папенькину линию. Впервые в жизни почувствовала себя малышкой. Меня так и назвали, встречая.

— Ну вот, наша малышка и дома. Добро пожаловать в семью, Ольга.

Хлопаю глазами в шоке. Мыслей и чувств — никаких. Онемение в затылке.

— Пойдём, девочка, устроим тебя. Я твоя тётя Зигрун. С остальными познакомишься позже.

Одна из гренадёрш обняла меня за плечи и повела внутрь огромной крепости. На замок это сооружение не похоже. Очень оригинальное у него устройство. Помещения крепятся к внутренней стене. При каждом отсеке небольшой сад. Мои покои почти на самом верху.

— Семья барона Зигмунда, твоего деда, проживает на самом верхнем этаже. Этажом ниже, — дети, затем, — внуки, и так далее. Негласное правило, — ниже этажом ты можешь заходить без церемоний. Выше, — когда пригласят. Отец... бывает довольно суров.

— А вы... тётя Зигрун, вы драконица?

— Я?!! Нет! Я страж и сокровище Бездны.

Скромненько так... Сокровище...

— Это ты, Ольга, у нас и страж, и драконесса, и сокровище Бездны.

Ик!

* * *

— Аллилуйя, аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя!

Самозабвенно пою с семейством барона Зигмунда на общей волне эйфории. Сегодня меня представили человеческой части Семьи. Потомкам старших детей барона, проживающим в Мирах Союза.

— Наша малышка вернулась! — И сто один залп из всех орудий Цитадели, являющейся родовым гнездом фон Фальке.

Разумеется, первым делом Семья посетила Храм, дабы поблагодарить Господа за моё возвращение. И никого не напрягает, что большая часть Семьи принадлежит Матери Бездне. Все присутствуют в Храме, участвуют в Мессе, принимают Причастие, предварительно исповедавшись. Я, конечно, понимаю, что священники Владетелей привыкли ко всему, но... исповедь от лорда Бездны? Или от сокровища Бездны? Моя родная бабушка леди Арнора съела свой гарем, перед вступлением в брак с дедом. Считается ли это убийством? Или просто лёгким перекусом перед свадебным торжеством?

Заметила улыбку на лице супруга маминой тётушки Люциллы. Мысли читает, наверняка! Лорд Балли меня заболтал ни разу не повторившись, выражая восхищение мною и радость от моего воссоединения с Семьёй. Голова кругом пошла, но... стало легче общаться. Все мужчины клана Саэльмо — дипломаты. Лавируют между дамами Саэльмо, которых в Бездне приравнивают к тяжёлой артиллерии. Бабушка Арнора, к примеру, входит в семёрку лучших воинов Бездны. Из воинов Бездны я видела, наверное, только Мая. Или лорда Мая? Он испарился в радуге, вручив меня Семье. Даже не попрощался!

Я тоже исповедовалась. Насколько смогла подготовиться, прочитав в Катехизисе об Исповеди. Не знаю, сохранилось ли во Вселенной Православие. Помню, что крещение действительно и для католиков и для православных, и Библия у нас с ними одинаковая. Решила не забивать голову. Я христианка, и Храм христианский. А обряды, спустя тысячелетия космической эры, могли вообще выработать единые для всех. Как традиции Империи.

Латынь, — официальный имперский язык. А вот религии, как таковой, в Империи нет вообще. Имеются языческие обряды, но ни богам, ни Богу имперцы не поклоняются. Когда формировалось государство, было принято решение по типу "ни нашим, ни вашим". Мудрое, кстати, решение. Вместо того, чтобы распасться на кланы — воинов, учёных, медиков, мастеровых и так далее, впоследствии скатившись до натурального обмена и феодализма, потому что, кто сильнее, тот и прав, все дружно учили незнакомый большинству латинский язык, римское право, примеряли исторические традиции к новорождённому государству и... доросли до Империи.

Впитываю сведения, периодически отключаясь, переполнившись информацией. Удивляться не могу — сил не хватает. В первый день вообще, прошлась по садику, приняла ванну, и уснула. На двое суток! Познакомилась с маменькиным дядюшкой Даниэлем. Он Целитель. Семейство испугалось, что я не просыпаюсь, и пригласило лорда Дани. Когда я проснулась, он сидел в кресле. Одарил меня улыбкой, придворным поклоном, и молча вышел. От несчастной любви такой целитель точно вылечит одним своим видом. Красота, — страшная сила! Лорд Даниэль принадлежит линии де ла Модена-Новарро. С этой частью Семьи меня ещё не знакомили. Пока вообще от маменькиных родственников меня держат подальше. Хватает впечатлений от Семьи барона Зигмунда.

Бегала с дедом по полосе препятствий. Вызвала неудовольствие, будучи неуклюжим новобранцем. Конечно, скользить тенью я не умею. И ножи кидать у меня плохо получается. Посмотрела на барона внимательно, как учили в детдоме, высказываться о ножах не стала, — барон не поймёт моего легкомыслия. Придётся учиться.

И строевую подготовку подтягивать под руководством маменьки и леди Люциллы. Иначе, прадедушка лорд Луций будет недоволен. И дедушка Атта. И все Вителлии Северы вообще.

— Хорошо, что не надо оправдывать ожидания других кланов Семьи.

Тётя Зигрун тяжело вздохнула.

— Лёля (я просила называть меня именно так), тебя представят Повелителю драконов не раньше, чем ты получишь материнский сертификат. Вот тогда ты поймёшь, что значит не оправдать ожидания.

— Но я ещё не дракон. Не драконица, то есть.

— Это поправимо. Мейнхильд и Алсу тебе помогут вытащить твою драконессу. Наверное, слишком много впечатлений сразу.

— Ага, много. — Киваю головой, чуть не стукнувшись лбом о стол. Устав учу!

* * *

Я!!! Дракониха!!! Летаю!!! Аааааа!!! Нееебооо!!!

Для начала отправили меня на Альмейн. К одному из кузенов. Баронства Альмейна — это что-то! Заправляет там барон Алек Делон. Он страж и родственник. Прекрасный ужас, — первое впечатление. Слегка сглаженное знакомством с Дитером, Дагмар, Зигхардом и Зигелой. Но всё равно, — барон жуткий. Дед иногда пугает своей змеиной улыбкой, а у барона Алека змеи в глазах всегда. Ко мне, впрочем, барон отнёсся милостиво. Восклицать "наша малышка вернулась!" не стал (я почти с него ростом и крупнее), но улыбнулся вполне по-человечески. И поклонился изысканно, а как же! Одарил малой секирой, сказав деду, что мне она более по руке, чем меч. Но это так... главной причиной моего появления на Альмейне была отправка к слугам Матери, ухаживать неделю за птенцами ройхов. Не ухаживать, а просто быть рядом с ними целый день. Вот когда вспомнила сказки о Синдбаде-мореходе! Птицы рухх не вымысел, а суровая действительность. А птенцы их — сплошное умиление. Всю неделю гладила их мысленно, как мурлычущих котят. Растут они как на дрожжах. Были мне чуть выше пояса, а к концу недели вымахали выше меня. Но всё равно, — мурлычущие котята, счастливые только от моего присутствия рядом.

Возвращались на взрослых ройхах. Нндааа... птицы рухх из сказок — явное преуменьшение. Ройхи огромны. Куда там самолётам и земным космическим кораблям! Дед сказал, что ройхи примерно с малый десантный катер размером. Это в котором перевозят только личный состав и мобили. Танки загружают в большие десантные катера. Осваивать те и другие мне придётся в Академии. Уже есть решение семейного совета. Буду учиться экстерном. В Академию детей отдают в пять лет. Даже безднят. Им, оказывается, полезно. Раньше пятилетних безднят отдавали на воспитание в семьи кровных врагов. Мать Бездна сама следит за безопасностью малышей, и может, если что, закрыть свои храмы. Я этого ещё не понимаю, но эта мера — самое страшное, что может случиться даже с семьёй высшего лорда Бездны. Интересно, к какой категории лордов принадлежит Май.

— Лорд Майен тысячелетиями был вне категорий, отойдя от дел, и передав протекторат потомкам. — Голос барона Алека напоминает шелест мёртвых осенних листьев. Холод и мрак умирания природы.

Не заорала только потому, что дед рядом. Опозорить семью проявлением испуга — немыслимо.

Барон шипяще рассмеялся.

— Она забавная, твоя внучка. Имя Лёля подходит ей, облегая как перчатка руку. До Ольги она ещё не доросла.

Бла-бла-бла... Придворного трёпа я наслушалась в Мирах Союза. Меня осторожно выводили в свет. В кругу родственников, не подпускавших никого близко. Но... сколько же Маю, то есть, лорду Майену лет?!

— Никто не знает. Он помнит ещё древние войны. Собственно, его семья была уничтожена проклятием побеждённых. Так что, дополнительный стимул бороться за тебя у лорда был.

— Он после этого удалился от мира?

Как страшно беспомощно смотреть, как умирают твои внуки, и не уметь сделать ничего, обладая немыслимой силой.

— Нет, конечно. Лорд Майен ко времени начала периода войн уже занимался чистой наукой. Политика надоедает со временем. Поэтому, возраст самых старых лордов-протекторов примерно пятьдесят тысяч лет. Бездетных. Дети удивительно омолаживают, возрождая интерес к жизни.

Барон несомненно говорит о ком-то, кого знает лично. Змеи перекатили кольца и шипяще рассмеялись, высунув раздвоенные языки.

— Ты со всеми познакомишься, малышка Лёля.

Надулась, как мышь на крупу. И этот туда же!

* * *

Вернулись в Бездну на ройхах. И маменька с прекрасной Мейнхильд загнали меня на драконий полигон. С полётом я уже ознакомилась, пора и самой крыльями шевелить, ага.

Наблюдать, как фигуристая леди Мейнхильд превращается в огромную дракониху, было шоком. Превращение маменьки такого впечатления не производит, оно как-то естественней что-ли. Потом мне сказали, что так оно и есть, ибо мама родилась драконессой, а Мейнхильд переродилась, выносив нескольких драконят. Я тоже могла родиться драконёнком, но меня вынужденно родили человеческим младенцем, удерживая драконью ипостась внутри, чтобы не позволить проклятию сработать. Всё это непонятно, — дракониха всё равно была внутри. В магии я не разбираюсь, вот что. Теоретически, если абстрагироваться от трудностей практического воплощения, возможно всё. Май абстрагироваться, вероятно, научился.

Массивные туши драконесс взмахнули крыльями, поднимая ветер над полигоном, когтистые лапы оттолкнулись от плаца и... драконихи воспарили, мгновенно став изящными. Как они успели набрать такую высоту, пока я даже моргнуть не успела, я так и не поняла. Смотрю на порхающих драконесс, а внутри меня возникает сосущее чувство огромной пустоты. Я хочу в небо!

Странное ощущение в спине. Пошевелилась и... ударила хвостом по капониру, вбив его в покрытие. Зрение изменилось тоже. Я вижу всё. Вокруг себя и выше. Рентгеновского зрения, чтобы на полметра в землю смотреть, к счастью пока не обрела. Совсем крыша слетела бы. Кстати о полётах. Сделала пробный взмах крыльями, поднимая ветер по примеру старших родственниц. Мягко оттолкнулась, ловя этот самый ветер крыльями, и... взлетела.

— Не маши так крыльями, Лёля. Ты не цыплёнок.

Маменьке легко говорить. Она даже летает с безупречной выправкой Вителлиев Северов.

* * *

Отдыхаю только на полигоне. Дед лично взялся за моё обучение полётам. А ещё я, оказывается, пламенем пулять могу. Только скоординировать огонь и полёт пока не очень получается. Дед руководит процессом, а родственники-драконы помогают. Дарри, Траинн и их драконята окружают меня, как эсминцы флагманский линкор. Так и летаем, морским ордером, ага.

Драконихи существенно крупнее драконов. Очень существенно. В драконьей ипостаси я, — толстая туша неопределённого цвета, ибо вся в перламутрово-муаровых разводах. Маменька чёрно-свинцовая, а я... Чёрно-свинцово-серебряно-белая. Мейнхильд фыркает недовольно, а маменька радуется — серебряно-белый — цвета Прекраснейшей. Прекраснейшая — титул Наследницы Повелителя драконов. Моей прабабки. Ни одному из её детей родовые цвета не передались. Только мне "повезло".

Так вот, отдыхаю только с дедом, выдёргивающим меня с занятий на Материнский сертификат. К прекрасной Мейнхильд присоединились не менее прекрасная Люцилла, и несравненная Милагрос. Несравненная — старшая сестра леди Люциллы и самая старшая из дочерей Прекраснейшей. Моя двоюродная бабка, короче. А ещё её сопровождают боевые призраки. И воют, в ответ на каждое её замечание "О, несравненная!". Так что запомнить неофициальный титул было легко. Намного легче, чем все эти упражнения на выносливость тела и полный вынос мозга. Дорогих мамочек, к которым принадлежат мои воспитательницы, обучают с раннего детства, а меня, — экстерном. Обычные женщины учатся минимум три года, мне щедро отпустили полгода, ибо Повелитель драконов Кассий Агриппа, да живёт он вечно! (к его имени неизменно прибавляют эту фразу. Мне уже страшно!), дольше ждать моего представления не станет. Сочтёт проявлением неуважения со стороны Семьи. Не Семьи, ибо глава Семьи — сам Повелитель. А нашего клана, одного из многих, составляющих собственно Семью. С меня взятки гладки, а деду выскажут порицание. Так что, стараюсь, учу, делаю упражнения, выбросив всё из головы, тупо выполняю указания родственниц.

— Не надо думать, Лёля! Делай, что тебе говорят. Вырабатывай рефлексы.

Падаю в шавасану. Не могу больше!

— Устала? Надо сменить вид деятельности. Займёмся строевой подготовкой.

Леди Люцилла хищно скалится. Как голодный крокодил. Деваться мне некуда, — дед поощряет занятия строевой подготовкой, покорно тащусь на плац.

Впрочем, через два месяца я научилась отдыхать во время занятий строевой. Маменька говорит, что это во мне кровь Вителлиев Северов проявилась.

* * *

Четыре месяца беспрерывных занятий. Этикетом в том числе. Несравненная Милагрос обучала меня манерам, принятым в Мирах Союза. Стиснув зубы, училась. Хорошо Люцилле и Мейнхильд, — за них мужья отвечают. А за меня, — Семья. Но сиротой я уже была почти восемнадцать лет. В Семье лучше.

И вот, отправились мы на предварительный осмотр к Прекраснейшей прабабке. Решать, что ещё мне следует выучить, будет она. Мои воспитательницы нервничают. Боятся маменьку. Я, осовевшая от интенсивных занятий, нервничать уже не способна. Осматриваюсь, стараясь демонстрировать вежливое внимание. Замок лорда-протектора очень древний. И... живой. Тоже присматривается ко мне. Внутренне поёживаюсь, но держу спину прямо.

Прекраснейшая оказалась неожиданно миниатюрной женщиной. Казалась миниатюрной, пока не обратила на меня взгляд. От холода зубы заныли. Вспомнила, что прабабку титулуют ещё и ледяной принцессой. Вот этим ледяным взглядом меня препарировали на атомы, сочли недостойной внимания и, наконец, отпустили. Превратившись в кисель, всё равно старательно держу равнение на прабабку. Слабость демонстрировать нельзя.

— Милый ребёнок. — Лорд-протектор склонился к ушку супруги (для прабабки её мужья — консорты). — И с характером.

Прекраснейшая скривила губы в вежливой улыбке.

— Три недели твоя внучка, барон Зигмунд, поживёт в Этане. Осталось два месяца до приёма у Повелителя.

Дед шевельнулся недовольно, но Прекраснейшая ещё не закончила.

— Поживёт в семье Атты. Ей полезно будет.

Мейнхильд фыркнула возмущённо, мужчины тонко улыбнулись. Что не так с семьёй моего второго деда?

* * *

Кто мог подумать, что мне доведется жить в гареме. И осваивать женские умения, ага. За три недели научиться гаремному этикету, плюс женской работе. Конечно, жёны лорда Атты сами не работают, занимаясь детьми и мужем, но чтобы наблюдать за работой рабынь, надо уметь эту самую работу делать. Им хорошо, они росли в гареме. Да ещё и сёстры. А я, несчастная, должна себя всё время одёргивать. Впрочем, деду мои манеры по барабану. Главное, что норматив я выполняю наравне с маменькой. Ибо я, — Вителлия Север. В Этане во всяком случае.

А вообще, в дедовом гареме меня приняли хорошо. Бабуля Зейнаб обняла со слезами, считая себя виноватой. Бабуля Джамиля её одёрнула, напомнив, что защитить брата был её долг, бабуля Алма просто радовалась, что я вернулась в семью. Усадили меня за стол, уставленный сладостями, — чуть не закормили насмерть.

— Ты поняла, Лёля, почему мама загнала тебя в гарем?

Тоже мне, бином Ньютона. Прабабенька мудро решила, что я всё равно не смогу дотянуться до нужного уровня за два месяца, а значит, следует продемонстрировать Повелителю скромность и почтительность, подобающую юной женщине.

К сожалению, это не значит, что меня перестали учить. Материнский сертификат мне всё равно придётся получить. И с драконихой своей освоиться.

* * *

Летаем стаей. Во главе с Прекраснейшей. Сияющая ледяным светом драконесса, действительно прекрасна. И грозна. Жёны деда все угольно-чёрные. В своего отца пошли. Дочери Прекраснейшей — почти все двуцветные, как и она сама. Одна я, — пёстрая, как сорока.

* * *

— Лёля, не плачь. Всё хорошо. Повелитель тобой доволен. В основном...

В голосе леди Люциллы звучит закономерное сомнение. Потому что, Повелитель драконов мною совсем не доволен. Как всё-же мудра прабабенька, леди Воробышек! Увидев Кассия Агриппу, я автоматически приняла вид моих бабуль из гарема, когда они встречаются со своим папенькой. Я не присутствовала, лорд-протектор вывел картину общения чёрного дракона с семьёй зятя на стену комнаты прабабеньки. С зятем и внуками, точнее. Общаться с женщинами прадед не считает нужным. Милостиво одарил улыбкой бабулю Зейнаб, пестующую очередного драконёнка, и только. Бабуля в полуобмороке от счастья. Нет, не понять мне их! Команданте Энрике меня особенно не удивил. "Женщина — не человек", — это и у нас практикуется. Правда команданте изволил как-то пояснить прабабеньке, что "женщина, — это женщина". Но это, наверное, потому что от Прекраснейшей и нож в печень получить можно. Реакция опережает сознание.

Если барон Алек навевает жуть, то прапрадед вообще вымораживает. Один взгляд, и можно рассыпаться на ледяные осколки, составляющие слово "СОВЕРШЕНСТВО". Стояла перед тронами Повелителя и Наследницы, всем своим видом выражая почтительное восхищение, и тряслась как овечий хвост. Много лет я так искренне не молилась. Просила Мать Бездну дать мне сил удержаться, и ещё немного сил. Прямо по Высоцкому, — "потом я третье за ним ищу, потом четвёртое дыхание, ну я на пятом, конечно, сокращу с гвинейцем расстояние". Высоцкий помог. Пришла в себя, выпрямила спину и держу равнение на Повелителя, как Вителлия Север, а не ящерица непонятного цвета и происхождения.

Меня одарили лёгким кивком. И прогулкой в драконьем облике. Драконом, прапрадед совсем другой. Он милостив и снисходителен. Аура серебряного дракона окутывает сопровождение защитным коконом. Поняла, что значит "быть под крылом Повелителя". Моя пёстрая расцветка Кассия Агриппу позабавила. В общем, дракон Повелителя меня принял, а сам Повелитель драконов... ну... надо расти над собой. Благородная Антония намерена посещать нас с целью привить мне патрицианские ценности. Как Вителлия Север, я считаюсь патрицианкой. А ещё мне предстоит большой приём у Повелителей Бездны. Меня представят и куда-то там включат. В какие-то списки. Чтобы лорды могли драться в мою честь на турнирах. У меня крыша едет. Сдала зачёты в Академии по управлению малым рейдером и преодолением охранных систем уровня пятого курса. И сразу на рыцарский турнир настраиваться! Я не готова вот так прыгать из одной реальности в другую!

— Лёля, у тебя сутки на отдых. Повелители уже в курсе, что ты была представлена драконам. Через три недели следует, соблюдая правила этикета, официально представить тебя им. Отправишься в Нолед. Милагрос тобой займётся.

"О, Несравненная!" — провыли призраки под сводами замка. Прабабенька поморщилась, вызвав весёлые вопли "Ой! Боюсь-боюсь-боюсь!".

Пока без названия.

"Не было у бабы забот, купила баба порося". В точности по этой поговорке я теперь и живу. Утомившись после трёх дней занятий этикетом с несравненной Милагрос и благородной Антонией, — они-то меняются, а я... в общем, решила создать себе спутника. Надеялась на р'асти, как Долий у Аквилы. Умнейшее создание! Зря надеялась! Благородная Люцилла торжествует, — кровь Вителлиев Северов проявилась в полном объёме. Прадед-консул, явился посмотреть на мою спутницу, одарил крокодильей улыбкой и оловянным взглядом, и приказал леди Люцилле проконтролировать моё соответствие стантартам клана.

Насквозь военное создание отрекомендовалось, что её зовут Шедиль, и полезло ко мне за пазуху отсыпаться. Они все трое похожи — Шеду консула, Шедалу леди Люсиль, и моя Шедиль. Но... разные. Не спутаешь.

Вот теперь разбавляю занятия этикетом строевой подготовкой и боевыми искусствами. А, чтобы голова от правил этикета не болела, учу Устав. Дед смеётся. Шедиль ему понравилась. Барон часто позволяет ей сидеть на своём плече, когда руководит моими занятиями. Полёты и маневрирование никто не отменял.

В качестве компенсации морального ущерба, леди Арнора достала из архива серию комиксов "Шеду и Консул". Посмотрела, посмеялась, потом задумалась. Уж больно знакомо выглядит прадед в котовьем облике. Получается, что Макс — родственник?

Оказалось, да. Ну, прадед!..

* * *

Наконец, настал день приёма. С вечера все переругались. В чём мне идти. Благородная Антония потребовала надеть патрицианскую одежду. Леди Милагрос требует одеяния по последней бездновой моде. Дед рявкнул "нет!", и Несравненная прикусила язычок. Объявила всем, что поскольку я фон Фальке, то на приём пойду одетая в традициях клана. Сотворили мне средневековое одеяние цвета близкому к "сиянию Севера", выбранному для меня некогда домоправительницей Алсэров, дед выдал фамильные украшения, измучили меня подготовкой лица и причёски, превратив в подобие Снежной Королевы, и мы отправились.

* * *

Приём официален до невозможности. Повелителей двое. Один развалился поперёк трона, второй неподвижно замер в кресле. Но руководит процессом другой лорд. Нечеловечески красивый, как прапрадед, не удостоивший приём своим посещением, и надменный просто до невероятия. Но со мной семья, и я не кто-нибудь там, а "сокровище Бездны". Вот! Так что, держите ваше мнение при себе и соблюдайте этикет. Сохраняю лёгкую улыбку, предписанную этикетом, осматриваюсь, не поворачивая головы. Драконье зрение позволяет видеть весь зал, даже в человеческом облике.

Некоторое оживление внесла Шедиль, которой надоело прятаться. Выбралась на плечо, встряхнулась, гаркнула, что-то вроде "Смирррнааа!", и начала рекогносцировку тронного зала, медленно облетая его по периметру. Добралась до трона, уселась на спинку, вопросительно заглянула в лицо Повелителя. Изумрудные глаза насмешливо блеснули, и моя спутница получила лёгкий щелчок по клюву. Умница Шедиль молча улетела, всем своим видом выражая возмущение неуставным поведением Повелителя. По дороге, пару раз оглянулась, — заметил ли Повелитель её возмущение. Заметил. Изумрудные глаза весело заискрились. Прабабенька окатила меня своей аурой, заморозив почти насмерть. Леди Арнора прошипела не размыкая губ:

— Лёля, не отвлекайся.

Вот, вроде бы, второй Повелитель красивее намного, про старшего лорда вообще молчу, но... такое обаяние следует запрещать.

Отвлёкшись от Повелителя, решила найти "своих" лордов-протекторов, и заметила Мая. Искала лордов Этана и Шауга, а встретилась взглядом с... лордом Майеном. Я его видела, осматриваясь. Но не соотнесла образ властного лорда-протектора "я могу всё, что пожелаю" с привычным, лёгким в общении, Маем. Шаловливый ветерок шепнул мне на ухо "привыкай, Лёля". Начинаю злиться.

* * *

— Прелестная спутница, Лёля. Такая... воинственная.

Шедиль встряхнула крыльями, щупальцами и гребнями, переступила лапами и выкрикнула какую-то фразу на военном языке. Переводчик с нею не срабатывает, так что я не всегда её понимаю. А вот Май, видимо, понял. Улыбнулся ехидно. Мысленно выдохнула. В образе лорда-протектора Май... пугает. Почему-то кажется, что он, взрослый, наблюдает, как дети пекут куличики в песочнице.

Май, уцепил меня за пальцы, — выдрать из стального захвата не получилось, и, целуя их кончики, прошептал:

— Шшшш... Лёля... ты только что оскорбила весь Совет, Повелителей и лорда-опекуна впридачу. Семейство Гусс во все времена отличалось редкой злопамятностью. Я прикрываю, но ты думаешь очень громко.

— А Повелитель... который зеленоглазый, он...

— Занят он, занят. И не советую тянуть к нему свои прелестные ручки. Обожжёшь пальчики. Меняющие не делятся своими мужчинами.

Наступила Маю на ногу. Каблуком с серебряной подковкой.

— Я о семействе. Вдруг он оскорбился поведением Шедиль.

Шедиль, нахохлившаяся на моём плече, встрепенулась, и начала прихорашиваться. А сбоку раздался ленивый голос:

— Как можно!.. Я польщён вниманием вашего очаровательного создания, леди Ольга.

Сказал, и исчез. А взволновавшаяся Шедиль забегала по моим плечам, покалывая когтями. Она тяжёленькая, между прочим!

— Полагаю, вы уже можете удалиться. Твоим дальнейшим воспитанием займётся прекрасная леди Арнора.

Растаял в воздухе, переместившись к бабуле Арноре, поцеловал ей руку, и исчез. Дед разъярённо фыркнул, и, собрав нас жестом, удалился. Прабабенька исчезла ещё раньше.

* * *

Воспитание моё заключается в безотлучном сопровождении леди Арноры. Как только бабуля спускается с верхнего этажа, я присоединяюсь к ней и целый день наблюдаю. Вечером мне позволено задавать вопросы. Вот такие, к примеру:

— Леди Арнора, а почему вы откусили голову своему управляющему, а потом назначили на его место старшего сына?

— Смерть, дарованная лордом, это честь. Управляющий успел обучить наследника, и династия продолжится. Долее трёхсот лет управляющих, как правило не держат. Либо казнят всем семейством, либо...

— Либо одно из двух.

— Не умничай, девчонка.

Увернулась от подзатыльника, получив одобрительную улыбку бабули. Рука у леди тяжёлая. Можно нос расквасить, тюкнувшись обо что-нибудь, если не успеешь увернуться.

А в дополнение меня обучают всему, что должна знать страж. Обучает меня сестра Дитера — прекрасная Дагмар. Когда я спросила, почему меня не может обучить маменька, дед, фыркнув, разгневанным носорогом, объявил, что стража, воспитанная в гареме и на плацу, это нонсенс (я чуть не упала), а я урождённая фон Фальке, значит обучать меня будут в традициях фон Фальке. Точка. Строевой, впрочем, заниматься со мной маменьке дед милостиво разрешает. Ибо маменька, хоть и воспитывалась в гареме, но урождённая Вителлия Север.

А на моё робкое заявление, что я, как и маменька, отношусь к другой линии стражей, и меня могут обучать потомки прабабеньки, дед и леди Арнора отреагировали странно. Дед улыбнулся змеиной улыбкой, и тут я вспомнила, что Дитер, Дагмар, Зигхард и Зигела и есть прямые потомки прабабеньки, а леди Арнора закудахтала, как квочка.

— Нет, я этого не выдержу! Прабабенька! Я должна отсмеяться. — Превратилась в шипастый шар и провалилась сквозь монолитный пол. На нижние уровни Бездны. Или, как писали Олди, к Нижней Маме.

Но дед всё же решил исполнить моё пожелание. Обратился к лорду Этану, и тот командировал ко мне леди Мэйдэй. Ой, то есть, прекрасную леди Мойбел Этан-и-Делон. Впрочем, после обрушения флигеля в первый же день, никто иначе, чем Мэйдэй, леди не называет. Её и дома так же зовут, она привыкла. Сама так сказала. А вслед за дочерью явился и барон Алек. Контролировать, чтобы его дочурки не наседали слишком на малышку. Ррррр!

* * *

— Я всё равно не смогу быть такой грозной дамой, как леди Арнора.

— Какие твои годы, Лёля! — Леди Люсиль Саэльмо решительным жестом отмела моё нытьё, и вручила мне лазерное лезвие. — Поработаем.

Поработали. Во мне начали проявляться гены фон Фальке. Скоро, как дед, начну обвешиваться ножами в разных модификациях. Лорд Майен, навещая нас в сопровождении лордов Этана и Шауга, — кто его одного-то впустит! — презентовал мне пару длинных серёг, каждая из которых — клинок. Дед хмыкнул, но возражать против подарка не стал. Мне приказал выучиться владеть ими в совершенстве, и только. Серьги — произведение древнейшего ювелирного искусства. Балли сказал, что им, возможно, больше тысячелетий, чем самому лорду Майену. Достал из закромов Родины? Протектората, то есть?

О лорде Майене говорят шёпотом. Древнейший произвёл впечатление на Совет. Повелители попытались всучить ему свои обязанности, но Май ответил, что уже был Повелителем, и ему не понравилось. Лорд Руфус, выдохнув, увёл своих подопечных. Хорошо, что Май не согласился. Кто его знает, как правили древние Повелители. Если, как леди Арнора, откусывали головы?

— Мы могли лишиться одного из Повелителей. Лорд Майен атаковал Меняющую, заглянувшую из любопытства на Совет.

— Как это? — Озадаченно смотрю на леди Аду Шауг, забежавшую посплетничать к бабуле и леди Люсиль. — Разве на Совет лордов протекторов можно заглянуть, пробегая мимо?

— Меняющая же! Она пользуется своим Домом, способным открыть двери куда угодно. Тайг говорит, что не только в "туда", но ещё и в "когда", но это под вопросом. Ей не разрешают... то есть, просят, в целях её безопасности, не пользоваться дверями без сопровождения.

Пффф... если бы у меня была такая возможность, слушала бы я запреты, в какой бы форме они ни выражались. Леди Арнора спросила о насущном:

— Меняющая выжила? Дом успел её прикрыть?

— Меняющая заслонилась щитом. Она, оказывается, знакома с боевой магией. Могла бы и не стараться, повелитель Мара выплеснул всю силу на её защиту.

— Всю? — Леди Арнора недоверчиво сощурилась.

— Кровью кашлял, пока Мать Бездна не исцелила. Совет был удостоен посещения Матери. Атаковать Меняющую более никто не осмелится.

— А лорд Майен? Его не наказали?

— Сильнейшего на сегодня лорда-протектора? Лёля, ты ещё детёныш. Меняющих уничтожали при выявлении почти миллион лет.

— Вряд ли Маю столько.

— Нет, конечно. Лорд Майен помнит, как начинался конфликт древней и высокой крови. А до войны между ними прошло очень много времени. Меняющие к тому времени уже были легендой. Реакция у лорда-протектора быстрая, но это не преступление. И не называй его сокращённым именем, Лёля. Не сокращай дистанцию сама.

Леди Арнора ядовито улыбнулась.

— О соблюдении дистанции леди Шауг знает всё.

Синие глаза расцветились молниями, живая тьма плаща всколыхнулась, змеиные головы, высунувшись из кромки, оскалили клыки. Не понравилось родственнице высказывание. Припомнила гаремные сплетни... дистанцию прекрасная Ада соблюдала только с мужем. До ритуального поединка. Всё-таки, в посещениях дедового гарема тоже есть польза. Почти полное досье на женскую часть Семьи больше нигде и не услышишь. Бабули рукодельничают и сплетничают без перерыва, обсуждая то одну, то другую родственницу, перескакивая в процессе. Мне остаётся только учиться рукоделию и внимательно слушать. Мысленно вздохнула, — плащ хочется. Такой же, как у леди Шауг.

Неожиданно вспомнила девчонок. Стефку с Юлой, и Мирту с Никой и Леэной. Наверное, ассоциативный ряд сработал. Я тоже не соблюдала дистанцию и родила до свадьбы. Вот детёныш не вспоминается совершенно. Так... умозрительно. Не мой ребёнок. Чужой. Дракониха во мне яростно рычит, не в силах забыть оскорбления. Откусить, что ли, голову леди Тьер? Это ведь с её подачи всё было сделано. Или обеим леди?

— Ты ещё не доросла до такого уровня, Лёля. — Лорд Майен, вошедший в комнату вслед за лордом Шаугом, насмешливо мне улыбается. — Дамы, я очарован.

И начались целования ручек, сопровождаемые куртуазным бла-бла-бла. А я вспомнила, кто на самом деле виноват. Разозлилась, конечно. Ибо "всё для моего блага". Ррррр...

— Я хочу навестить своих подруг. Как это сделать?

— Навести, кто тебе мешает?

Всё-таки, бабуля Арнора — ехидна. Как я смогу найти в Бездне дорогу в Ардам? Макса попросить? Его ещё тоже найти нужно. Прадеда спросить? Поёжилась. К консулу протектората Этан вот так просто не обратишься. Даже с рапортом. Можно проще, конечно. Покосилась на лорда Майена... или это неприлично? Прогулка в сопровождении лорда-протектора? Дуэньи нужны? Как сложно-то всё!..

— Прекрасной леди Ольге ещё рано покидать владения Семьи. Ты не готова. — Вот и лорд Шауг подключился.

— Лёля, не выдумывай. Ты даже дорогу стражей открывать ещё не научилась толком.

Захотелось схватить свою секирку, и начать всё крушить. Как это прабабенька добивается своего всего лишь чашкой с блюдцем? Ну не получается у меня пока дорога стражей. Точнее, получается с первого раза на третий. Они-то все с детства по этой дороге бегают, — открывали не задумываясь, на инстинктах. А я преодолеваю себя всё время.

* * *

Шедиль летит над радугой, я бегу за ней. Дорогу стражей я пока стабильно открывать не могу, но вспомнила, что спутники способны ходить по кромке Бездны. Вот, выйдя на кромку, я и обратилась к Матери Бездне с просьбой открыть нам с Шедиль дорогу в Ардам. А то с родственницами каши не сваришь. Пока я не достигну уровня леди Арноры, она меня из дома не выпустит, дабы не ронять престиж клана. А бабуля, на минуточку, входит в семёрку лучших воинов Бездны. То есть мне до неё, как до Китая раком. С просьбой выделить охрану сообразила не обращаться. Дед бы не простил. Фон Фальке не ходят с охраной. Они сами охраняют своих вассалов. Поневоле позавидуешь прабабеньке и её дочерям. Мужья и отцы, не спрашивая о желаниях, приставили к ним стражу, которой предписана незаметность и почтительность. Конечно, сейчас Прекраснейшая в охране не нуждается, но... Но! Прабабенька никогда не задумывалась можно, или нельзя ей посещать какое-либо место. Даже на Рапалль за старшим сыном деда отправилась. Вообще без охраны, что характерно. А меня на помочах собираются водить!

Справедливости ради пришлось признать, что уровня прабабеньки, леди Мейнхильд, леди Люсиль Саэльмо и маменьки я тоже достигну нескоро, а скорее всего, — никогда. Их обучали убивать с трёх лет. Именно убивать, а не сражаться. Я ещё никого не убила. Надеюсь, что и не придётся. Хотя, зарекаться не буду.

Вот и Ардам. Мой домик в целости и сохранности. Розы Ноледа разрослись, и надёжно хранят покой. Судя по виду мостовой, народ обходит участок по другой стороне дороги. Чиркнула когтем стражи по запястью, открывая жилу. Протянула заплывающую кровью руку к цветам. Колючие ветви обрадованно впились в предложенное угощение. Я не морщусь, — это принятие службы. Своего рода долг сюзерена. Да и крови они берут чисто символически.

Шедиль выкрикнула какую-то команду, кусты раздвинулись, открывая калитку. Вошла на участок. Как ни странно, участок и дом в полном порядке. И не в стазисе. Май позаботился?

— Этим занимается домашний дух.

Уххх... чуть не атаковала. Хвала Матери, здесь, в Ардаме, не лорд-протектор Майен, а привычный Май.

— Следишь за мной?

— Присматриваю, Лёля.

— А где ты взял домашнего духа?

— Он здесь был, Лёля. Я только его усилил, чтобы в доме всё было в порядке и никто не перехватил контроль.

— А почему он меня пустил?

— Ты хозяйка. — В голосе Мая звучит удивление. И тут я вспомнила ритуал передачи дома. Бабуля представила меня домашнему духу. Я тогда вообще ничего о них не знала и не понимала, так что, пропустила мимо ушей, сочтя местной традицией.

* * *

Отправлять Шедиль в Академию я поопасилась, хотя Май предлагал. Да и девчонки не поймут команды, которые она выкрикивает.

— Тогда прогуляемся, Лёля. Успеем как раз к окончанию занятий.

И мы отправились гулять. Неспешным шагом прошлись по улице, — розы Ноледа с ехидным шуршанием освобождали дорогу, приподнимая шипастые плети, и опуская их за нами. И я ещё раз убедилась в непревзойдённом чутье местных "крыс". В нашу с Маем сторону никто даже не посмотрел. Почтительно сторонились, и только. До Академии, как и сказал Май, дошли к окончанию занятий. Май индифферентно прислонился к ограде неподалёку от ворот, предоставив мне общение с привратником.

— Что вам угодно, леди?

— Здрасьте, дяденька Жловис!

Гоблин всмотрелся в меня получше.

— Ох, Лёлька! Богатая будешь! Не признал!

— Вашими устами да мёд бы пить. — Смеёмся вместе.

— Ты к лорду-директору? Собираешься продолжить учёбу?

— Нет. Хотела с девчонками пообщаться. Занятия закончились уже?

— Осталась пара минут. Я им скажу, что ты здесь. Пустить не могу, извини.

— Пусть вас не волнует этих глупостей, Жловис. — Цитирую Бабеля. — Я подожду.

Вечер провели за чаепитием. Май следил, чтобы беседа не провисала, ненавязчиво расспрашивая Стефку и Юлу "за жизнь". Девчонки были искренне рады за меня, обрётшую огромную семью. Шедиль, вылезшая на плечо, вызвала шок и умиление. Выкрикнула несколько команд, и спряталась.

— Ты очень изменилась, Лёля.

— Вероятно. Меня даже Жловис не сразу узнал.

Болтая, обратила внимание на лёгкую отстранённость Юлы. Подумала сначала, что мы давно не виделись, и я, действительно, сильно изменилась, но академическая выучка на диверсанта буквально взвыла, сигнализируя, что у подруги огромные проблемы, посвящать в которые нас она не желает, чтобы они и нас не коснулись. Перевела глаза на Мая. Я знаю, что лорд свободно читает мысли, вот пусть и займётся делом в процессе болтовни. А чтобы ему помочь, обратилась с вопросом.

— Юла, видя задумчивость в твоих глазах, не могу не спросить, — ты узнала ещё кого-то из прошлого? Если так, то мои новые возможности позволяют помочь, не прибегая к военной операции.

— Нет, Лёля. Прошлое ни при чём. Никто мне не поможет.

И сдержанная, безупречная Юла, неожиданно разрыдалась, закрыв лицо тонкими руками. — Подумала, что просто откушу голову Юлиному обидчику, или сожгу его к чертям собачьим.

— Поплачь-поплачь, легче будет. Сколько можно всё в себе держать. — Стефка обняла подругу, прижав к себе, и поглаживая по спине.

Май сотворил хрустальный бокал с водой, поставил на стол перед девчонками, положил рядом белоснежный платок, и мы молча ждали, пока Юла выплачется.

— Меня выдают замуж. За одного из новых лордов. Юла промакнула глаза, вытерла нос, и теперь просто комкает платочек в пальцах.

— Подожди, Юла, а как же ваши традиции? Ты последняя в роду... или объявились родственники? — Стефка в недоумении, как и я.

— Лучше бы родственники. Они бы такого не допустили.

— Если родственников нет, то ты можешь обратиться к императору.

— Не могу. К нему уже обратился кронпринц, пожелавший одарить лорда, которому благоволит, леном. На следующей неделе император пришлёт ко мне сватов. — В тихом голосе Юлы обречённость.

— Это с чего же новому лорду такая милость от кронпринца?

Вспомнив благородного дона Румату Эсторского, ответила Стефке:

— Мало ли с чего. Дочка хорошенькая, или сестра.

Май улыбнулся насмешливо. В Бездне всё проще. Кто сильнее, тот и прав. Одаривать за такую мелочь, как женщина, никому и в голову не придёт. Что ж, вот и пришло время стребовать услугу от сестры императора.

— Не расстраивайся, Юла. В крайнем случае, этот лорд просто не доживёт до свадьбы.

— И начнут расследовать, кому выгодно?

— Нет тела, нет дела.

Подумала, что можно лорда и запугать. Но... время!

— Ты его хотя бы видела?

— Нет. Зато я видела жалость в глазах лорда-директора, в кабинете которого кронпринц Даргханаш сообщил мне о предстоящем браке.

— Лорд Тьер в курсе? И не заступился?

— Повода нет. Кронпринц проявил заботу обо мне и о моих ленных владениях.

— За ваши традиции должны бороться тёмные леди. Если появится прецедент, то ни одна знатная сирота не сможет избежать принудительного брака.

— Императрица вмешиваться не будет. Кронпринц её воспитанник.

— Я думала о леди Тьер. Она сестра императора, и он прислушивается к её мнению.

— Я не была ей представлена. Леди Тьер не ведёт приём страждущих.

Махнула рукой. Глупости какие!

— Я была представлена. Так что, разбегаемся. Попробую добиться аудиенции. Если что, пришлю за тобой Шедиль. Поживешь у меня, пока всё не уладится.

Девчонки ушли, а я взялась за Мая.

— Ты можешь найти леди Тангирру, Май?

— Собираешься стребовать с леди обещанную услугу?

— Собираюсь. — Кивнула. — Это беспредел.

Май прикрыл глаза и принял отрешённый вид. Только я потянулась за кувшином, треснуть его по голове, как он перехватил мою руку.

— Леди в императорском дворце. Отправляемся прямо туда?

— Кутить, так кутить.

— Не понял?

— Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец!

— Значит, отправляемся. — Май позволил себе лёгкий вздох. На мой недовольный взгляд, отреагировал согласно Указу Петра Первого, щёлкнув каблуками и приняв вид лихой и придурковатый. У дедов и прадеда-консула это получается намного естественнее.

И мы отправились. Один шаг вперёд.

* * *

Дрейфую по бальному залу в направлении леди Тьер. Май воспользовался своим заклинанием "ничего необычного", и наше появление вопросов не вызвало. Мысленно хихикнула — "раз пришёл человек, значит, так надо, а если не надо — мигнут, и не станет человека" (А. и Б. Стругацкие "Трудно быть Богом"). Сегодня я использую науку несравненной леди Милагрос. Аристократического воспитания недостаточно, большинство прабабенькиных дочерей-внучек-правнучек его получили. Надо ещё иметь хммм... ответственность? Леди Милагрос более ста лет была супругой повелителя Миров Союза, то есть, эталоном достойного поведения. Отрывалась несравненная Милагрос только в семье. Что показательно, семья предпочитает мириться с гостеванием леди Мэйдэй. Вспомнила фразу из старого анекдота — "лучше высылайте землетрясение", рассмешила бабулю Арнору, которая опять провалилась на нижние уровни Бездны, чтобы отсмеяться. Справляются с Несравненной только прабабенька и лорд Алонсо. В их присутствии она шёлковая. Кассия Агриппу, да живёт он вечно! не упоминаю, — и так ясно. Барон Алек, добавивший некогда это верноподданное восклицание к императорскому титулу, и предположить не мог, что даже лорды-протекторы на полном серьёзе будут его использовать.

* * *

Леди Тангирра, узнав, что создаётся прецедент, лишающий знатных сирот возможности избрать себе консорта, отреагировала как бабуля Арнора. Я почти ожидала, что высшая тёмная провалится на нижние уровни Бездны, чтобы совладать со своей яростью. Но... чёрные когти вспороли дубовую обшивку стены и... спрятались. Сестра императора, ответив мне:

— Я разберусь. Можешь не беспокоиться за свою подругу, Лёля. — надела ослепительную улыбку и двинулась к венценосному брату.

* * *

— Солгать императору... Надо быть идиотом.

Драконий слух позволил уловить беседу леди Тангирры, императора и кронпринца. Оказывается, принц Даргханаш убедил отца помочь "влюблённым", сказав, что его благословение позволит сгладить впечатление от мезальянса. Если сватом выступит сам император, то не принять в свете новую "ячейку общества" никто не осмелится.

Император не стал высказываться по поводу, просто сказал кронпринцу, чтобы он убирался с его глаз.

— Если бы не твоё появление, у него бы всё получилось, Лёля.

— Ах, вот кому я обязан!

Задыхающийся от ярости кронпринц уставился на меня сплошь залитыми чернотой глазами. Не впечатлил. После знакомства с родственниками меня вообще демонстрацией ярости впечатлить трудно. Ответила вежливо:

— Исключительно самому себе.

Напряжение в воздухе сгустилось, напомнив, что кронпринц командует призрачной стражей. Кровожадно взвыли мои боевые призраки, заставив светское общество распределиться по стеночкам. Когда стая призраков проносится сквозь тело, вымораживая его изнутри, — приятного мало.

Бездновым призракам понадобилось меньше секунды, чтобы растерзать в клочья и пожрать сущности призрачной стражи. Надеюсь, это была только дежурная смена. Впрочем, — сие не мои проблемы.

— Тыыы!.. — Хотя, как оказалось, кронпринц так не считает. Рукава парадного камзола затрещали от напора увеличившихся мышц, рука с чёрными когтями протянулась ко мне...

Легко поднырнув под когтистую лапу, использовала один из болевых приёмов, изученных в Академии. Не устраивать же спарринг в зале приёмов. Кронпринц, придя в себя — а боль быстро приводит в чувство, тихо шипит, держась очень прямо. Тоже не желает афишировать своё состояние. Вот и славно. Посмотрела на Мая, — мой сопровождающий весело подмигнул.

— Дарг, — твоё сопровождение. Император предписал тебе пребывание вдали от столицы. Отправляйся.

Милорд Тьер-младший. И сопровождающие его лица. В форме. Не стража. И не армия. Госбезопасность? И тут включились мои мозги. Я-то, глупая, недоумевала, почему лорд-ректор Академии Проклятий не заступился за Юлу. Во имя высшей цели, конечно же! Сволочь. Какая всё же сволочь!

— Вы! Своим вмешательством сорвали операцию, которая готовилась больше года.

На моих губах вызревает фамильная змеиная улыбка.

— Вы отвечаете за леди Шторм, пока она обучается в Академии Проклятий. Как вы могли позволить выдать её замуж в нарушение традиций Тёмной Империи? Или в данном случае "рука руку моет"? И леди Юлианна выбрана разменной монетой потому, что за неё некому заступиться?

— Ничего страшного с вашей подругой не произошло бы.

— Кому вы лжёте? Юла прожила бы ровно столько времени, сколько её мужу потребуется для представления местному обществу в качестве владетеля её лена. А потом она либо тяжело заболеет, либо с лестницы упадёт, либо её просто отправят в замковые подземелья.

— Меня интересует происхождение вашей осведомлённости.

— Вы считаете всех женщин идиотками? Мне достаточно было увидеть сопровождение, которое вы привели к кронпринцу, сопоставить с возможностями лорда приграничных земель, и вашим попустительством беспределу, устраиваемому лордом Даргханашем. Своего кузена вы тоже разыграли втёмную? Он не простит.

Моя дикция не менее безупречна, чем у повелителя Лаки, так что голос я не повышаю. Присутствующие в зале дамы одарили племянника императора многообещающими взглядами. Так ему и надо.

— Неудовольствие Дарга я переживу, в отличие от вас.

— Угрожаете?

— Предупреждаю.

И в этот самый момент я обрела плащ стража. Не знаю, какой плащ у прабабеньки и деда, мой — именно такой, о котором я мечтала, глядя на прекрасную Аду. Живая тьма, нет, — тёмное пламя, испускающее из кромки протуберанцы, превращающиеся в оскаленные змеиные головы, пробующие языками ауры находящихся рядом. Лорд Тьер отшатнулся, выстраивая защиту. Мне достаточно взмаха руки, чтобы она слетела, но... я добилась своей цели, а сам лорд Тьер с его предупреждениями мне неинтересен. Хотя...

— Я тоже предупреждаю, милорд. Моих подруг есть кому защитить. Как ректор Академии, вы являетесь их опекуном. Выполняйте свои обязанности.

Дорога стражей послушно легла под ноги, и я шагнула на порог своего ардамского домика.

— Наконец-то ты освоилась с основными способностями стража, Лёля.

Май, появившийся из радуги, весело улыбается. Провоцирует, негодяй! Я всё время опасалась, что он вмешается в разговор, а он, оказывается, дожидался пока я разозлюсь в достаточной степени. Или Май спровоцировал жёсткость нашей беседы?

— Самую малость, Лёля. Лорд Тьер был достаточно зол и без этого. Но с дамами он так не разговаривает. Пришлось слегка расшатать рамки воспитания, усилить злость и вытащить чувство вины. Он, конечно, понимал, что леди Юлианна пострадает.

— Май, а куда делся лорд Марвэл? Почему он не вмешался?

— Марв на границе с Хаосом. Ему ещё три года служить.

— Отпуска им не дают?

— Не знаю, Лёля. Я никогда не был в армии.

Тяжёлый случай.

Пока без названия.

— Я клянусь беречь и защищать тебя. Моя жизнь — за твою жизнь, моя смерть — за твою жизнь, моя жизнь — за твою смерть, моя смерть — за твою смерть.

Стоя об руку с Маем слушаю слова клятвы, которую перед ликом Матери Бездны дают друг другу Юла и Марв. Мы и весь приграничный гарнизон свидетельствуем. А ещё присутствуют беловолосый магистр Эллохар и лорд Тьер-младший в роли посажённых отцов, тролли-наёмники во главе с отрядом атамана Харльда, и вся наша компания. Май умудрился за пару часов всех собрать и обо всём договориться. Впрочем, что такое пара часов для многотысячелетнего лорда-протектора? Если уж "современные" лорды-протекторы владеют темпоральной магией, то древний лорд — наверняка преуспел в этом не хуже них.

Надрез в виде косого "андреевского" креста ритуальным обсидиановым ножом прижатых друг к другу рук. На каждом запястье остаётся "галочка". Смешавшаяся кровь проливается к подножию изваяния Матери и впитывается бесследно. Присутствующие облегчённо вздыхают, — Мать Бездна приняла подношение кровью, — брак утверждён. В одной из рук Матери появляется бархатно-бордовая роза, аромат которой напояет воздух, как будто мы находимся не на ярмарочной площади приграничного городка, а на плантации сортовых роз. Рука подбрасывает цветок, сжимающийся в радужный колобок, стремительно летящий к молодожёнам. Марв пытается прикрыть Юлу, Май шепчет — "стой смирно". Юла ахает, разглядывая отливающую радугой брачную татуировку, дополняющую шрамы на запястье, и перстень с чистейшей воды бриллиантом, размером с лесной орех.

— Вот теперь, вознеся благодарение Матери Бездне, можно поздравить молодожёнов.

Май потянул меня к изваянию Матери. Послушно полоснула по запястью когтями, принеся подношение кровью и свою горячую благодарность за милость Матери к детям своим. Где-то внутри меня звучит мягкое "моё дитя"... Уступаем место высоким лордам и следующим за ними представителям войск Тёмной Империи, наёмников-троллей и прочих гостей свадьбы. Сегодня Мать милостиво приняла подношения от всех присутствующих. Значит, они от чистого сердца. Впрочем, явление открытого храма на ярмарочной площади, по мановению руки Мая, впечатлило всех. Да и статуя Матери — как в тролльем городке, — устрашающая.

Обряды закончены, храм исчезает в радуге, а на площади появляются ломящиеся от снеди пиршественные столы. Гости мгновенно заняли места и принялись выпивать и закусывать, "как с голодного края" по меткому выражению нашей детдомовской поварихи. Призраки, обрадованно взвыв, начинают петь заздравные песни, заменяя неприличные слова, но делая перед заменой заметную паузу. Мужчины хмыкают и покашливают осуждающе, а дамы тихо хихикают. Унять распоясавшихся нежитей не способен и лорд Нолед, что говорить обо мне, — тем более, на свадьбе, вроде как, положены солёные куплеты.

— Какая странная клятва, Лёля. Это на твоей родине так клянутся?

Я вычитала эту клятву в фэнтезийном романе ("Эльфийская звезда" Маргарет Уэйс и Трейси Хикмен), и она мне понравилась. Попыталась придумать что-нибудь более отвечающее обстоятельствам, но ответил лорду Эллохару Май.

— Это очень древняя клятва. "Моя жизнь — за твою жизнь", — пока мы живы, мы делим радость жизни друг с другом. "Моя смерть — за твою жизнь", — я отдам свою жизнь ради спасения твоей. "Моя жизнь — за твою смерть", — я положу жизнь, чтобы отомстить за твою смерть. "Моя смерть — за твою смерть", — часть меня умрёт вместе с тобой.

Юла с Марвом, слушая, взялись за руки, машинально, — не глядя друг на друга. Гости задумались. Май говорил негромко, но, вероятно, использовал какое-то заклинание, ибо его слышали все. Разрядили обстановку призраки, запев солёные куплеты на мотив тарантеллы. Май щелчком пальцев обеспечил музыку, и все потянулись танцевать. Свадьба набирает обороты.

* * *

— Ну что вы так возмущаетесь, полковник? Это же свадьба. А какая свадьба без драки?

Жители городка согласно забурчали, — никак не можно, чтобы свадьба, и вдруг без драки. Это не свадьба, а чистое недоразумение. А я тихо захихикала, вспомнив Стругацких "Да нынче разве гуляют? При молодом короле, помню, гуляли — не заметили, как полгорода сожгли". Май молча улыбнулся. Опять мысли читает!

В роли casus belli выступила Стефка. За нашей роковой женщиной решил приударить один из офицеров. У Стефки с распускающими руки разговор короткий, — сразу дубинкой по голове. Офицер пару минут полежал, потом поднялся и сходу предложил Стефке законный брак. Тут уже атаман Харльд не стерпел. А дальше, сакраментальное "наших бьют!". И городские вмешались — это наши вояки, и нечего всяким наёмникам им морды бить! А в приграничных городках народ серьёзный. Ополчение при необходимости собирается мгновенно. И стоят эти ополченцы не менее, чем кадровые военные.

* * *

Турнир. В столичной резиденции Повелителей. В мою честь. Вернулись и тут же попали в разгар скандала. Дамы решают какое одеяние мне следует выбрать для каждого дня турнира. Надеюсь, не подерутся. Если подерутся, то мне придётся одеваться по выбору бабули Арноры. Современная безднова мода опять качнулась в сторону лоскутков. Дед недоволен, — подобные наряды приемлемы наедине с мужем. А поскольку у меня мужа нет, и не предвидится в ближайшее впемя, то придётся эпатировать публику закрытым платьем. Кстати, об эпатаже...

— А в чём выходят жёны дедушки Атты?

Вряд ли бабулям дозволены современные одеяния. Команданте прикажет их камнями забить за бесстыдство. И не посмотрит, что они замужем.

— А с чего ты взяла, что им позволено посещать турниры?

— Может для них и для жён команданте создают специальную беседку с решётчатыми стенами, чтобы они могли наблюдать за поединками, оставаясь невидимыми.

— Ты не можешь сидеть в беседке, Лёля. Повелители устраивают празднества в твою честь. Скрыться будет невежливо.

Шедиль впилась в моё плечо когтями и согласно выкрикнула что-то на армейском языке. Ну да... моя спутница желает видеть зеленоглазого Повелителя. Женщины из клана команданте ей не интересны.

В результате, подключилась прабабенька, и мы все отправились на турнир одетые по моде средневековья. Трёхслойные платья с пятиметровыми шлейфами, колпаки-эннены с вуалевыми шарфами, шеи и волосы скрыты тончайшим полотном. Открыты только лица и кончики пальцев рук. А загородку на трибунах всё-таки установили. Потому что, любимая жена команданте, прекрасная Мириам-ханум, заявила, что желает смотреть на поединки. А сестра Макса способна свинтить из гарема по кромке Бездны в кошачьем облике. Прабабенька всех сестёр Макса называет Мурками. Вот все Мурки, вошедшие в клан команданте, и борятся за права угнетённых гаремных женщин. Прочие "угнетённые" помалкивают. За ними не стоит клан Вителлиев Северов. Хотя, консул взрослых детей не опекает. Вроде бы.

В общем, выгородили на трибунах место для дам. Жёны, дочери и внучки команданте и его сыновей, и мои бабули устроились с удобствами. Лопают сладости, запивая их прохладительными напитками, и сплетничают, обмениваясь свежими новостями. Когда ещё будет возможность всем вместе собраться!

Я сижу с кланом фон Фальке. Ага, а вокруг нас прочие кланы, входящие в Семью. Все женщины наряжены в стиле, выбранном прабабенькой.

— Мама гениальна. Скрытые прелести привлекают больше внимания. — Лорд Алек-старший нежно поцеловал руку супруги.

"О, несравненная!" — привычно завыли призраки.

То, что прабабенька гениальна, сомнений не вызывает. Рядом с роскошно одетыми дамами Семьи роскошно раздетые сокровища Бездны выглядят в лучшем случае куртизанками. Хотя не все дамы следуют сиюминутной моде. Недалеко от лорда-опекуна устроилась очень элегантная леди. Спросила бабулю Арнору:

— А кто та дама в золотистом наряде? Рядом с лордом-опекуном? Она не придерживается модных тенденций.

— Леди Ана-эст-Асии из рода Гусс сиюминутные модные веяния ни к чему.

— А в чём ходит Меняющая? Она будет на турнире?

Бабуля закашлялась, потом, всё же, ответила:

— Вряд ли. Если Меняющая и будет наблюдать за поединками, то только через зеркало Бездны. Но поединки ей неинтересны, насколько я знаю.

— А само празднество?

— Лёля, ты думаешь Повелители не в состоянии устроить для Меняющей любое празднество по её выбору?

— Есть разница. Ауру всеобщего праздника не перенести в... как это?.. индивидуальный режим.

* * *

И конечно, когда мне понадобился совет понимающего в этикете родственника, рядом никого не оказалось!

— Лёля, окажи мне честь, позволив носить на турнире твои цвета.

Хлопаю глазами на Мая, лихорадочно пытаясь вспомнить правила. Но в меня старательно вбивали всё, кроме подобающего поведения на турнире. О турнирах почему-то никто не подумал. Если бы Май попытался посвятить мне поединок, я могла бы отказать. А как реагировать на подобную просьбу, не нарушая приличий? Так не успеешь оглянуться и замужем окажешься, да ещё по собственной вине!

— Это ни к чему тебя не обязывает. А мне будет приятно получить знак внимания.

Ответила честно.

— Я не знаю правил, Май. Этому меня ещё не учили. И я не верю твоим словам об обязательствах. Очень у тебя улыбка хитрая.

Май картинно прижал ладони к сердцу:

— Ах, как ты жестока ко мне, Лёля!

Разозлилась и плюнула на этикет.

— Могу одарить фингалом. Выбирай, под каким глазом.

— Из твоих рук всё благо, очаровательница.

Издевается. Но драка — это уже почти семейная сцена. Провоцирует меня на компрометирующее поведение, негодяй! К счастью, Повелитель драконов, воистину, да живёт он вечно! покосился на нас. Взгляд серебристо-зелёных глаз прапрадедушки, скользнув по нам, заморозил холодом абсолютного нуля. Даже Май поёжился. А я сообразила, наконец, что ответить на его просьбу.

— Я не могу принимать подобные решения, лорд Майен. С такой просьбой следует обращаться к моему отцу. Если папенька не будет возражать, то и я не стану протестовать.

Одарив Семью общим поклоном, лорд-протектор исчез.

— Лёля, что ты пыхтишь, как ёжик? — бабуля Арнора обратила на меня внимание. Они что, не видели Мая? Вот хмырь!

— Лорд Майен просил у меня разрешения носить мои цвета.

— Он собирается принять участие в турнире?

— Не знаю.

— Что ты ответила?

— Отправила его к папеньке.

— Правильно. Ты ещё не взрослая. И не имеешь права на принятие решений.

Да что ж такое! Сначала Май выбесил, теперь родная бабуля подхватила эстафету. И плевать, что Маю я ответила то же самое.

— Не сверкай на меня глазами, девчонка! Разбаловалась.

По счастью, бабуля не стала распускать руки. Уворачиваться от подзатыльника в эннене — та ещё задачка. Шедиль вспорхнула с плеча, прокурлыкав что-то типа "равнение на знамя" и я, проследив за ней, увидела смеющиеся изумрудные глаза. Повелитель Мара одарил меня белозубой улыбкой. Уххх! Буду думать, что высокий лорд улыбается забавляющей его своим обожанием Шедиль.

* * *

Семья не напрасно опасалась скандала. Сначала кто-то отчаянный осмелился посвятить поединок Прекраснейшей, и прабабенька заморозила его взглядом. О победе речи уже не шло, хорошо, хоть, жив остался. Вроде бы на турнире смертельные поединки не приветствуются.

— Если уж посвещать Прекраснейшей поединок, то только стенка на стенку.

— Это как? Лёля, поясни.

— Собрались бы почитатели Прекраснейшей, в поединках между собой отобрали бойцов по количеству её консортов, и тогда уже посвящали бы поединок.

Дед расхохотался, сказав, что это может быть забавно. Консул одарил меня оловянным взглядом и крокодильей улыбкой. Шедиль хулигански засвистела, отвечая на возмущение Шеду. Никакой культуры! Барон Алек прошелестел "устами младенца", лорд Этан одарил меня улыбкой и шкатулкой сладостей. Как ребёнка! А глава клана де ла Модена-Новарро послал мне воздушный поцелуй. Черти в синих глазах кровожадно точат длиннющие ножи. У прабабеньки в руке тоже полоска стали. Испугаться не успела, — Повелитель драконов покосился на дочь, и Прекраснейшая превратилась в само благонравие. Шёпотом беседую с бабулей Арнорой.

— У синеглазого консорта прабабеньки черти в глазах пляшут. Это нормально?

— Для него — нормально. Он всегда таким был.

— А прапрадед... он видел нож в руке Наследницы?

— Благородный Кассий Агриппа почти двести лет был начальником военной Академии Нового Вавилона. Ему не обязательно видеть. У него инстинкты на уровне недосягаемом даже для высоких лордов.

— Аааа... — Теперь мне стало понятно, почему Повелитель драконов одарил нас с Маем взглядом. Не нас, нас он не видел — просто посмотрел в нашу сторону. Но это помогло мне собраться с мыслями. На общественных мероприятиях буду держаться рядом с прапрадедом. Во избежание.

Отчаянных сегодня собралось много. Посвятили поединок Несравненной. Лорд Алек-старший, не вставая с места, запеленал невежу тёмными путами и сгрузил кулем возле выхода с арены. Работать с Тьмой на таком уровне умеют только старшие стражи и лендлорды древней крови. Наверное, Май мог бы освободить незадачливого поединщика. Но пока что, никто не стремится оказать ему помощь.

— Прежде чем объявлять себя рыцарем замужней леди, следует спросить разрешения у её супруга.

— Ну надо же! Оказывается, ты, Лёля, знаешь турнирный этикет. Откуда?

— Читала рыцарские романы в подростковом возрасте.

— Воистину, не бывает бесполезных знаний.

— У меня складывается впечатление, что нас испытывают на прочность, леди Арнора.

— У тебя хорошее чутьё, девочка. Интересно, кто будет следующим.

Следующей была прекрасная Люсиль. Лендледи Люцилла Саэльмо, урождённая Вителлия Север де ла Модена-Новарро. Поединщики шли не подряд. Поначалу они, действительно, пробовали силу друг на друге. Оказывается, по местным правилам, посвятить поединок даме имеет право только воин выигравший подряд не менее семи боёв.

— Нарушение регламента! Неслыханная наглость!.. — обострённый слух драконихи без труда разобрал несущийся по трибунам шёпот.

Повелители переглянулись с лордом-опекуном, лорд Балли упрямо закусив губу попытался двинуться к арене, но бабуля Арнора припечатала племянника к сиденью и начала вставать с яростным рычанием. Начала вставать — это неподходящее описание для стремительно-плавного движения леди. Я хлопаю глазами в непонятках.

Всех опередила Шедалу. Спутница леди Люсиль с боевым воплем, в котором я разобрала только "мать, мать, мать", слетела с её плеча и, возникнув возле наглого поединщика тюкнула ему по лбу клювом. Раздался звук, как от металлического гонга. Трибуны дружно расхохотались. Шедиль засвистела и заулюлюкала. Поединщик отмахнулся боевым заклинанием, Шедалу только встряхнулась и выкрикнув очередное армейское ругательство вцепилась ему в лицо всеми когтями, оплетя шею щупальцами и лупя крыльями по ушам. Секунда и лицо наглеца превратилось в кровавые ошмётки, а Шедалу спокойно чистит пёрышки на плече своей хозяйки.

Лорд был с позором изгнан с турнира. Повелители принесли извинения леди Люсиль. А на арене возник из ниоткуда Май. Точнее, лорд-протектор Майен. И затянул речь на полчаса. Сначала восхвалил мудрое правление Повелителей и лорда опекуна. Потом перешёл к восхвалениям Повелителя драконов, возродившего Империю, благодаря мудрости и доблести, далее вознёс благодарность Матери Бездне за плодовитость женщин Семьи Кассия Агриппы, да живёт он вечно! И когда все уже смирились, что живыми с турнира не уйдут, ибо Май заговорит их насмерть, лорд-протектор обратился к прапрадеду со скромной просьбой разрешить ему, недостойному, служить его прекрасной праправнучке леди Ольге фон Фальке.

Уже начала задумываться, кто такая эта самая леди Ольга, и почему я её не знаю, если она тоже фон Фальке, как до меня дошло — это же я! Май решил не заморачиваться, перебирая родственников (папенька Зигинанд всё равно отправил бы его к деду, — у барона Зигмунда не забалуешь), а сразу обратился к главе Семьи. Шедиль воинственно переступает с лапы на лапу, потрясает крыльями и ругается армейскими словами. Научилась у Шеду! Люциллина Шедалу ведёт себя скромнее. Наверное общение с Балли влияет. Прапрадед держит паузу, холодно рассматривая лорда Майена. С Мая ледяной взгляд Повелителя драконов стекает как с гуся вода. Выждав до момента, когда напряжение на трибунах возросло настолько, что некоторые дамы начали тихо всхлипывать, Кассий Агриппа, да живёт он вечно! молча кивнул, дозволяя.

Май мгновенно — я моргнуть не успела — оказался возле меня, припал на колено и... я не позволив ему рот открыть, — испугалась, что он ещё одну речь скажет, — отцепила от платья розетку из серебристой и ярко-зелёных ленточек и приколола к его камзолу, или кафтану, не знаю, как этот наряд называется. Удивительно, но среди обилия драгоценного шитья скромные ленточки не потерялись, наоборот, — выглядят вызовом. Май склонил голову в поклоне, создал себе низкое кресло и уселся поблизости от меня, умудрившись незаметно сдвинуть родственников. Турнир продолжился, а я начала расспрашивать "своего рыцаря".

— Почему ты обратился к прапрадеду именно сейчас?

— Мне не понравился уровень воспитания нынешней молодёжи. Во времена моей молодости за подобную эскападу наглеца убил бы собственный лорд-протектор.

— А если бы такое позволил себе лорд-протектор?

— Дураки до такого уровня не дорастают. Есть законы, обязательные для всех. Лорд-протектор может забрать себе понравившуюся женщину, если только Мать Бездна не будет возражать. Но она, как правило, не возражает. А посвятить даме турнирный поединок, не спрашивая разрешения её супруга, означает объявить при всех — "я считаю, что ты не способен защитить свою жену". Не принять подобный вызов невозможно. Победителю достаётся супруга и всё имущество побеждённого.

— А если вызов пошлют вне турнира?

— Лёля, для подобного вызова нужен достойный повод. Уважительная причина. "Я хочу заполучить себе твою жену и твоё имущество" уважительной причиной не считается. И даже если дама останется вдовой, она вправе сама выбрать себе супруга. А в случае проигрыша турнирного поединка, она переходит в собственность победителя. Он вправе сделать её женой, или наложницей. — Май сделал паузу, посмотрев на леди Арнору, и продолжил. — Если справится с леди, конечно.

Да уж, с бабулей вряд ли кто-то справится. Из этих поединщиков, во всяком случае. Но надо прояснить ещё один вопрос.

— А почему, когда этот лорд посвятил поединок леди Люцилле, на трибунах зашептались о нарушении регламента и неслыханной наглости?

— У тебя прекрасный слух, Лёля.

— Драконы прекрасно слышат. И видят тоже прекрасно. Не увиливай от ответа, Май!

— Единственное, что мне приходит в голову, то, что лорд Балли Саэльмо несовершеннолетний. Но разве несовершеннолетние допускаются на турнир?

— Леди Люцилла, между прочим, намного моложе Балли.

— Дама, ставшая матерью, считается совершеннолетней, независимо от возраста.

— А я?

— А разве у тебя есть дети, Лёля?

— Но... А если даме уже исполнилось три тысячи лет, а детей ещё нет? Как тогда?

Май удивился.

— Совершеннолетие привязано к возрасту?

Леди Арнора, лорд Балли, лорды Алеки и лорды-протекторы Этан и Шауг синхронно кивнули.

— Странно. Тогда леди вправе сама наказать обидчика. В случае её победы он пополнит собой гарем дамы. Если дама недостаточно хороший воин, ей лучше наблюдать за турниром из дома. Во всех прочих случаях её защищает закон.

Посмотрев на Балли, Май сказал.

— Навестите меня лорд Саэльмо. Вам понадобятся уроки боевого искусства. После сегодняшнего только ленивый не спросит разрешает ли вам тётушка отдаляться от её юбки.

— Буду признателен, лорд Майен. — Балли склонил голову в поклоне.

— А когда наступало совершеннолетие во времена твоей... в древности?

— Я ещё достаточно молод, Лёля. — Май ехидно улыбнулся. — Собственное совершеннолетие каждый лорд определял сам. Впрочем, до окончания Универмага, совершеннолетним студента признавали только на Совете лордов-протекторов. Не закончившего Школу разума совершеннолетним не признавали вообще.

* * *

"Кого считать совершеннолетним?", "Пускать ли несовершеннолетних на турниры?", "Суровые законы древности"...

Это заголовки статей в Вестнике Бездны. Вездесущий господин Ю умудрился подслушать нашу беседу с Маем и разразился серией статей с едкими комментариями. Я даже испугалась за него, но Май только посмеялся.

* * *

Ожидала, что Май булет отгонять от меня назойливых ухажёров. Он же мой рыцарь? Оказывается, от ухажёров я должна отбиваться сама. А Май вступится только если мне пошлют вызов.

— Лёля, ты думаешь лорду-протектору нечем заняться? И не забывай, что ты фон Фальке.

На этот раз увернуться от подзатыльника любящей бабули не удалось. Хорошо, хоть руку успела подставить. А то ходить бы мне с расквашенным носом. Дед Зигмунд был бы недоволен недостаточно быстрой моей реакцией. А я и так упражняюсь в боевых искусствах без перерыва. Меня усиленно подгоняют под стандарты клана. Выправкой моей Вителлии Северы уже удовлетворены. А вот боёвка ещё не на должной высоте. Для фон Фальке.

— Конечно, когда с бабулей сравнивать. А леди Арнора в семёрке лучших воинов Бездны!

— Хватит бубнить, дочь! Ты должна радоваться, что у тебя такие наставники. — Маменька мною недовольна. Сама-то для бабули тоже не соперница, хотя обучается смертоубийству с младенчества.

— Я радуюсь! Честно. А можно мне балтеус, как у прадеда?

— Ты не служила в армии Империи, Лёля. Балтеус положен только кадровым военным. Не вздумай нацепить его самовольно. Такая выходка карается смертью.

Уууу... как всё запущено!.. Придётся обзавестись семихвосткой с крючьями, как у Мирты.

Вызвала Мая. Потому что, хоть все и говорят, что магия драконов это воля и желание, у меня не хватило их на то, чтобы сотворить необходимое оружие.

— Приказывай, очаровательница!

Руки зачесались дать подзатыльник наглому представителю древнейшей крови Бездны. Еле сдержалась. Даме не пристало лупить своего рыцаря. Хотя... надо ознакомиться с местными обычаями. Позже.

— Май, ты помнишь семихвостку Мирты?

— Хммм?.. О! Такое милое украшение из плетёных ремешков? Желаешь обзавестись подобием?

— Желаю.

Май прикрыл глаза и стоял с отрешённым видом почти минуту. Я, наивная, ждала, что он сотворит для меня семихвостку, а он, очнувшись, объявил:

— Традиции дозволяют.

Подумала, что всё-таки его прибью.

— Лёля, если ты желаешь использовать боевую плеть, как личное оружие, ты должна сотворить её самостоятельно. Личное оружие воин создаёт из своей души.

— Как это?

— Я не объясню. Ты ещё не достигла нужного уровня. Все объяснения бесполезны.

— А когда я достигну этого уровня?

— Тогда тебе не понадобятся объяснения. Начни с медитаций. Чередуй их с боевыми искусствами. Твоей прабабушке не понадобились тысячелетия, чтобы превратить свой взгляд в оружие.

— Прабабенька метательные ножи использует.

— Только как элемент контроля. Чтобы не сорваться. Хотя, я сомневаюсь, что Прекраснейшая на это способна. Все её срывы строго дозированы.

— А у тебя есть личное оружие?

— Безусловно. Я уже взрослый.

— А...

— Да, личное оружие один из показателей достижения совершеннолетия.

* * *

Медитирую, стараясь вырастить лотос из пупка, и упражняюсь в боевых искусствах. Медитирую и упражняюсь. И никакого толка! Лорд Балли успокаивает меня, говоря, что не надо спешить, что пока я несовершеннолетняя, меня вызвать никто не может. У него у самого пока нет личного оружия. Подумала, что лорду Саэльмо это оружие вполне заменяет подвешенный язык. Заговорит любого насмерть. В искусстве бла-бла-бла с ним только Май соперничать может.

Спросила у бабули Арноры у всех ли совершеннолетних лордов есть личное оружие. И каким оно обычно бывает. У бабули — двуручник с волнистым лезвием. Фламберг называется. Дед тоже предпочитает это оружие всем другим. Но личного оружия у деда пока нет. Он очень молод для стража.

— Надо сродниться с Матерью Бездной. Слиться с ней и выковать оружие из своей сути.

Бабуле легко говорить — сродниться! Знать бы, как это сделать.

— Лёля, ты же создала спутницу. Значит, имеешь представление, КАК это сделать.

— Шедиль — это совсем другое.