Металлический дракон. Часть 2 - Внутренние Области

— Вы в своём праве, полевой командор.

— Внимание! — Обратил Искор на себя все взгляды, вновь применив магию громкоговорителя. — По вине безответственных лоботрясов, вместо своего дела зевавших на чужой труд, все наёмные строители отныне ополченцы! — объявил полевой командор, нуждавшийся в благовидном предлоге для рекрутинга в армию.

— Но как же!.. — И ещё несколько человек отчётливо возмутилось.

Искор подготовился всего к трём — ближайшие вякающие стали квакающими. Мертвенная тишина охватила весь внутренний двор крепости. Алистер отличился монументальным спокойствием, вспомнив из детства служанку, визжавшую при мышке.

— Ква-а-а!..

— Кто-нибудь ещё хочет квакать?! Нет?! Жабы вновь станут людьми от женского поцелуя. Но если бы всё на свете было так же просто! Порождения тьмы не пожалеют ни чужих жён и детей, ни ваших жён и детей, ни вас самих — никого. Мор беспощаден! Кто не желает строить укрепления от орд порождений тьмы, тот сам станет живой стеной на их пути и да совершит подвиг во имя Света, ибо иначе его душу в Тени сожрёт скопище демонов! Командор Брейт, я всех запомнил и проверю при следующем визите сюда — руководство во всех смыслах отвечает головой. Во время Мора со всех повышенный спрос! Поэтому имейте ввиду, если предателей Рендона Хоу и Логейна Мак-Тира самих не зарежут предательски, то плаха обагрится кровью этих казнённых. А теперь все приступайте к работе. Увижу хоть одного бездельника или халтурщика — всех вас отсюда сдёрну на передовую!

— Есть, сэр! — Раздался хор отовсюду. Покрасневший Брейт прямо в ухо гаркнул, аж девушки-струнки дёрнулись.

— Хорошо. Надеюсь нам накрыли по-солдатски? А то пир во время Мора да среди военных — это повод скостить бюджет и устроить ревизию.

— Э-э, это не пир, сэр Искор, а поминальная трапеза в честь погибших героев Остагара, — попытался выкрутиться командор за излишнее рвение подчинённых, слышавших диалог и смертельно побледневших.

— Понятно, — кивнул Искор. Мифриловый дракон давно как следует не провидел из-за скверны, однако это не помешало ему импровизировать, помогая командующему крепостью Зимовахтенная сохранить лицо и самому не прослыть извергом: — Тогда... Служивые строители, отбой! Раз нет возможности накрыть столы сразу для всех тут, то часть поминальной церемонии проведём здесь и сейчас, а потом мы будем вынуждены оставить вас, чтобы успеть до ночи прилететь в Плацдарм. Командор Брейт, где мне лучше установить мемориальную колонну? Или будет лучше выгравировать имена на плите приподнятого пьедестала Андрасте Заступницы?

— На плите, — ответил командор, переглянувшись с церковной матерью.

Искор прошествовал вперёд, встав перед святым ликом и дюже сосредоточившись. Вскоре по мановению посоха гигантская беломраморная фигура очистилась и глянцево заблестела чистотой, между прочим, её отлили единовременно по методике, схожей с применённой Искором для перестройки молельной галереи в просторную и тёплую казарму и с применяемой когда-то тевинтерскими магистрами при строительстве просто эпической протяжённости Имперского Тракта. Ещё чуть погодя постамент под Андрасте медленно расширился и приподнялся — сделался чёрно-гранитным. Вокруг появились ступени и глянец, выступила малахитовая чаша, в дно которой Искор вдавил особую руну и потом высыпал в неё пузатый мешочек лириумного порошка.

— Хочу сразу пояснить всем про спиритов: демонам приказывают — ангелов приглашают. Я буду перечислять и гравировать имена, приглашая души отметиться. Кто умер в Свете, тот откликнется — имя его мистически засияет белым на чёрном. Возможно, для короля Кайлана и командора серых Дункана поставят отдельные памятники, поэтому здесь и сейчас их имена я не буду упоминать. Во имя Андрасте Заступницы, прошу, мать Бикки, проведите церемонию сейчас, если это возможно.

Преисполненная значимостью момента церковница, этой весной ещё бывшая неугодной сестрой при капитане Брейте и первом курсантском созыве, объявила о молебне, требующем приостановки всех работ и общего сбора во внутреннем дворе. Подготовка отняла считанные минуты, и вскоре Бикки наизусть декламировала стихи Погребальной Песни, в положенном месте передав слово Искору как чтецу имён:

— Реёр Серый Страж Ферелдена.

Ещё до озвучивания имени от чаши с лириумом по воздуху потекла струйка бирюзового порошка, словно стило, выгравировавшая буквы королевского алфавита. После произнесения печатная надпись просияла, вызвав у всех трепет. Алистер страшно надулся из-за двух имён, которые в любом случае должны были идти первыми, но оказались вовсе пропущенными под каким-то надуманным предлогом; Солона была счастлива смакованием славы и магии; Элисса весьма одобряла будущие казни предателей и нынешнюю мемориальную плиту с контрастным оформлением постамента, но до конца не верила, что Искор без бумажки перечислит всех. Меж тем полевой командор ритмично и безостановочно продолжал поминать имена погибших:

— Ричу Серый Страж Ферелдена. Рондалл Серый Страж Ферелдена. Элоди Серый Страж Ферелдена. Трантер из Барнета. Детон из Хантспилла...

Засветилось белизной много менее двух сотен имён из более чем четырёхсот, перечисленных полевым командором Искором Греем, уместившим всех на одной грани. После последнего имени преклонявший колено лидер хлопнул в ладоши, возжигая в созданной им священной чаше подпитываемый руной — Завесный Огонь, чьё Завесное Пламя высветило плотную магию Искора, испещрённую рунами экипировку Алистера, лёгкое колдовство у снаряжения Элиссы и Солоны с яркими ореолами у амулетов и вокруг светящихся на поясах рун в слотах, по несколько артефактов у Бикки и Брейта, все офицеры имели хотя бы по одному волшебному изделию. В зелёном свете чёрный камень остался чёрным камнем — белые надписи остались белыми надписями, но со зримым сиянием пронизывающего их душевного света. Всё честь по чести.

Этот обряд был несопоставимо важнее ожидавшей жратвы. Он вселял в молодые и горячие сердца ощутимую надежду и уверенность в завтрашнем дне — наблюдение воочию за рождением легенды и подтверждением слов о вечной памяти героям. Послезавтра уже должны подтянуться офицеры королевского батальона, чтобы за кружками эля многие дни тут поминать истории каждой героической смерти и каждого подвига — пока свежи воспоминания и полно жадных да благодарных слушателей.

Строительство светлого будущего начинается с таких вот кирпичиков в основании.

Хотя повара приготовили вкусно и подали, как в ресторане, а Искор разогрел... Кроме командира, наконец-то севшие обедать Серые ели без аппетита, пребывая под тягостно-печальным впечатлением от часовой церемонии поминания и прославления — последнее находилось в самом разгаре и оттого вселяло неловкость отдельно ото всех кушавшим в почтительной роскоши. За час молебна Искор более чем оклемался душой, восстановив все ранее потраченные эссенции и квинтэссенции да неожиданно для себя воспарив от обилия устремлённой к нему доброжелательности, уважения и подобострастия, а главное надежд и чаяний, в итоге обернувшихся угрызениями совести, усиленными укоризной от Алистера, плохо понимавшего и потому тяжело принимавшего мотивы и поступки побратима, за которым клялся идти, как за собой.

Улетавших грифонов провожали земными поклонами.

Глава 3, сокращение.

Во время вечернего перелёта Искор поступил умнее, расположив грифонов перед собой, за собой, над и под собой, чтобы и не мешали друг другу в полёте, и обеспеченные эссенциями в рубахе и жилете ауры оказывали должное воздействие для перелёта в один присест. Осваиваясь с приобретёнными ночью силами, гранд-маг сосредоточился на применении одного поддерживаемого заклинания, которое раньше вынуждало его самого полностью замирать — Ускорение на треть убыстряло поток времени для окружающих его союзников. Похожие на прежние условия тренировки соблюдались — прижавшийся к шее грифона полуэльф сохранял свою неподвижность, ощущая под собой работу чужих мышц и магии левитации. Гранд-маг применял магию ускорения поэтапно, начав с двадцатой доли через десятую и пятую к третьей. Увы, там, где другие тратили ману, Искор зачастую расходовал спиритические эссенции. Не вдруг и не сразу вместо повторения эффекта заклинания он при помощи сил души капитально улучшал его действие, по крайней мере, прилагал все старания.

Внизу стремительно проплывали долинки, разбросанные меж скалистых гор, как по ним самим были разбрызганы фермерские подворья. Редко кто смотрел в хмурящееся небо, под которым летела команда Серых, после церемонии поминания вновь окунувшаяся в удручающие и болезненные воспоминания о кровавом сражении за Остагар. Алистер всё никак не мог простить Искора, явно допустившего убийство Кайлана и Дункана; киира помогала побратиму помнить отсутствие ощущений от гибели Шерий, Рилана, Таримель, Тамарель, но он свалил в кучу мёртвых всех четверых, словно не желал понимать, что ритуал Посвящения в Орден Серых даёт способности ощущать только других Серых. Искор не торопился разубеждать побратима, плохо управляющегося со своей мимикой — любой интриган прочтёт его открытой книгой. Неудобно и стыдно ощущавшая себя в мужской мантии Солона сожалела о необысканном трупе Флемет и кусала губы на то, в каком виде предстанет перед троюродными братьями и сестрой в Лотеринге. Элиссе не терпелось обнять Фергюса и пожаловаться на своего невозможного и невыносимого командира. Мавр подставил язык ветрам, Гавр поскуливал и носа не казал. Зачарованные грифоны усердно несли всадников.

Заснеженные кручи по левую руку заволокла пелена облаков, однако металлический дракон прекрасно помнил, как Морозные Горы красиво оттеняются вечерним солнцем. Если б мог, провидец считал дни до возможности летать чешуйчатым повелителем неба, да вот беда — зыбко будущее. Гадай теперь, куда повернёт интуитивно показавшаяся уместной импровизация в крепости Зимовахтенная? Своими действиями Искор только что неимоверно усилил там позиции Церкви. Вернее, её течения — Андрастианства. Вот и мучайся, выбирая между выдворением из Ферелдена, переподчинением Ферелдену, ликвидацией или реформацией Церкви в самом Орлее. Слишком срослись Создатель и Андрасте для попытки устойчивого раскола между ними.

Свинцовые тучи и поздний вечер продиктовали Искору видоизменить Заклятье-виспа на массовый вариант для прицепа по осветительному зелёному шарику к каждому грифону, дабы дозорные заметили и разглядели до стрельбы "на всякий случай, а там разберёмся", хотя для некоторых эффект получится обратным — перепугаются. По этой же причине водитель завернул грифонов сделать виток над деревней Перекрёсток да пониже Плацдарма, чтобы оттуда успели рассмотреть легендарных красавчиков. И сам полюбовался на плоды трудов своих: на уступах прямо под замковым утёсом насадили плодовые сады, радующие скромным, зато первым урожаем; из камней на бетонном растворе сделали по краю окантовочную стенку в ярд высотой в целях задержки влаги и защиты почв от выветривания. Желавшие покормиться здесь птицы сами становились кормом — лучники в замке жили пристреленные.

Сделав петлю вблизи гигантской статуи обнажённой выше пояса Тирдды Яркой Секиры, матери авваров, которую Церковь с переменным успехом пытается выдавать за Андрасте и которая втрое превышала по высоте женскую статую в Зимовахтенной, включая повышенный пьедестал, пятёрка грифонов задала вираж для подъёма, после двух спиральных витков полетев в круговую над Плацдармом, где на уже отстроенные стены высыпали десятки воинов, прекрасно помнящих, как выглядит сеньор Искор — такого венца с псиорбом больше ни у кого не было даже в исторической перспективе!

Длинная и повсюду восстановленная стена по краю горного плато обозначала крепостную часть, располагавшуюся западнее замка и давно заросшую вековыми елями, от большей части которых нынче торчали пеньки; стелам в виде мабари с барельефами корон и собак по бокам вернули на макушки огненные руны для постоянной игры факельного пламени. Ежегодные стоки талых и ливневых вод да изредка случающиеся оползни сделали полное крепостное ограждение идиотской затеей, потому недостроенная крепость людских амбиций некогда и пала от частых набегов горцев.

Полностью реконструированная замковая часть Плацдарма представляла собой классический квадрат с четырьмя башнями в углах: донжоны-близнецы у западной стены битком набились воинами, самая маленькая нависала над крутым подъёмом в гору в качестве изолированного зернохранилища и во внутреннем дворе имела коновязь, северо-восточная была повёрнута к центру парадным входом в церковную крипту первого этажа; слева от главного входа в замок притулились собачьи конуры. На место водрузили и позаботились обо всех стилизованных статуях мабари, которых тут в старину разводили, а потом питомник вынесли в Предместья, где ныне его и возрождали помаленьку. Достраивание замка происходило внутри — обустройство подземелий да отделка помещений.

Сейчас гарнизон составлял свой максимум в пару рот, оставшаяся сотня из суммарных трёхсот "остагарских" вояк входила в число тысячи — сборная трёх эрлингов и одного тэйрнира стояла палаточным лагерем на площадке утёса западнее. Судя по развевающимся штандартам, в замке присутствовал сам эрл Гаррик, его погодок и наследующий Западные Холмы кровный брат Ланнат Вулфф, тэйрн Хайевера и годом более молодой человек Фергюс Кусланд в звании полковника над тремя батальонами по три роты в каждом плюс рота тылового обеспечения.

— Это Искор Серый!

— Сеньор Искор!

— Эгей, сеньор Искор!

Прошедшие Остагар весной-летом поголовно скандировали имя молодого субчика, сейчас вовсе не испытывавшего счастья, как и сами гвардейцы уже были извещены о падении пограничной крепости. Впрочем, обе стороны пылали надеждами и чаяниями.

Вызывая восхищение, грифоны приземлились на выровненном внутреннем дворе замка, всполошив скакунов и собак, чуявших хищную кошатину. Расширенная Искором Аура Умиротворения угомонила животных и утихомирила тревоги людей. Нескольких минут полётов хватило, чтобы готовившийся ужинать эрл Гаррик вышел встречать гостей с накинувшей подбитый мехом плащ женой Хильдой: каштановая, голубоглазая, тонкобровая, широкобёдрая, на четвёртом месяце беременности. Весь пафос испортила Элисса, хныкнувшая и бросившаяся в братские объятья. Фергюс увёл сестру в свою комнату, соседствующую со спальней хозяев, пока не имевших детей, — вторую будущую детскую спальню занимал Ланнат, а в гостевых покоях сейчас размещалось высшее офицерство сборной солянки войск, планировавших завтра тронуться к Остагару.

Двое благородных ушли, зато остальные с превеликим интересом наблюдали, как Серые в первую очередь занялись двумя настоящими грифонами: Солона и Алистер распрягли и расседлали, Искор ополоснул и освежил весёленькой водяной сиськой-элементалем с дозами шампуня из крапивы с лимонным базиликом — избранным дозволили потрогать упругие опахала перьев и погладить лоснящуюся шёрстку. На удивление, Хильда вместе с мужем поодаль тоже пронаблюдали за исчезновением в клювах тушек десертных фенеков и следом ещё трёх-четырёх собачьих порций бараньих косточек.