— Небольшой дворик с караулкой и полуразвалившимся, сгоревшим каменным сараем. Потом ещё одна стена и ещё одни ворота и калитка в ней. Следов никаких не видно, всё заросло бурьяном и колючим кустарником... и костей старых полно, видать, бой шёл тут жестокий. И оружие никто не собрал.

— Оружие? — заинтересовался я. — Хорошее?

— Не, куда там, господин, — грустно вздохнул собеседник, — всё ржой побито. Только в переплавку ежели.

Облом. А я уже успел обрадоваться, что смогу получше вооружить своих солдат перед предстоящим боем с тварями.

— С воротами что, Давир? И почему так долго?

— Так сами посмотрите, господин — моста нет, а ров хоть и засыпан сильно, но для телег и людей с грузом препятствие серьёзное. Пока спустятся, потом поднимутся, вот и время уходит. С воротами всё немного лучше, там решётка сохранилась и можно попытаться её опустить. Может быть, без завала обойдёмся?

— Нужно смотреть. Пошли, глянем, что там можно сделать с решёткой.

Дождавшись, когда последний человек окажется в крепости, я с Давиром и кровниками вошли в тесный широкий проём ворот. Над головой в широкой щели просматривалась ржавая решётка, опустившаяся на метр и намертво застрявшая в боковых пазах. Нижними краями прутьев она почти касалась моей головы, тому же Торусу приходилось пригибаться, чтобы пройти. Он же и нашёл причину. Почему давным-давно решётка не спасла хозяев крепости.

— Тут предательство или диверсия случилась. Перед нападением кто-то сунул клин между стеной и решёткой в самый паз, когда ту опускали. Ну, и заклинило её намертво, а потом некому стало освобождать. Вот, сами гляньте, — и он ткнул пальцем в паз, где едва просматривался небольшой предмет, зажатый между камнем и боковиной решётки. — Всадник сотворил или очень высокий человек или орк. Иначе хоть немного ниже, да опустилась бы она.

— Выбить можно? — поинтересовался я.

— Можно. На нас сию минуту никто не нападает, как на прежних защитников. За десять минут справятся с зубилом и молотком.

— Давир, слышал, что нужно делать?

— Да, господин, сейчас распоряжусь, — кивнул тот.

— И завал всё равно готовьте, кто знает, что там с этой решёткой, может быть, развалится она, как только на место встанет! — крикнул я ему вслед. — Или заржавел механизм вверху, туда тоже направь человека, чтобы посмотрел что и как там, смазал где нужно.

Ещё никогда так быстро никто не работал. Все передвижения только бегом, тот груз, который до этого едва мог поднять человек да и то с кряхтением и молитвами, сейчас легко вскидывался на плечо и переносился к воротам.

Животных и птицу вывели через калитку вглубь крепости и оставили там одних. Широкий каменный коридор заканчивался у стены, у большой двери из почерневшего дерева, обитого полосками бронзы с массивным кольцом вместо ручки. Что за ней было — не знаю, открыть дверь не вышло, лезвие топора отскакивало от древесины, как от камня, не оставляя на ней ни царапины. Жути добавляли старые кости, толстым слоем набросанные рядом с преградой. Кому-то тут сильно не повезло: нападавшим, которых побили, пока те пытались взломать преграду на своём пути, или защитникам, перед носом коих захлопнули несокрушимую дверь, оставив погибать. Помучившись пять минут, я приказал плюнуть на дверь, припереть её чурбаком побольше и потом закрыть кованную калитку, ведущий в этот коридор с таинственной дверкой, чтобы животные не разбежались по всей крепости.

Ещё одни ворота были слишком велики, чтобы их завалить — у нас просто не хватало материала для этого. Ну да надеюсь, что нам в спину никто не ударит, пока мы будем отражать набег подземных тварей. На всякий случай приказал перегородить проём несколькими рогатками из жердей, которые мы таскаем за собой столько дней.

Всё добро с телег свалили у стены подальше, чтобы в сутолоки драки не мешалось ничего под ногами. Телеги же перевернули на бок и закупорили проход под башней с заклинившей решёткой. Туда же насовали жердей, камней, всяческий хлам, который нашли в крепости.

Решётку сорвать с места не удалось, хотя потратили двухлитровый кувшин топлёного жира, пролив им пазы, по которым та двигалась, и смазав обильно барабан с цепью, предназначенные для подъёма решётки.

— Идут! — раздался громкий голос наблюдателя, поставленного на стену, следить за окрестностями. В частности, глядеть в оба глаза в ту сторону, откуда мы пришли.

Пулей взлетев на стену и посмотрев в нужную сторону, я почувствовал. Как холодеет кровь в жилах.

— Что-то их много, ярл, — севшим голосом произнёс Хмег. — Будь здесь наш лид, то мы бы этих подземных тварей порезали на ломтики, но с этими... — и покачал головой, не став договаривать очевидное.

В паре километрах от нас чётко выделялось тёмное живое пятно, состоящее из тварей. И оно быстро приближалось к крепости.

— Справимся, — пообещал я. Хотя у меня сердце превратилось в кусочек льда, потом ткнул пальцем в наблюдателя. — Ты, быстро вниз, скажешь, чтобы все, кто способен, начали поднимать сюда камни и любой тяжёлый мусор, который можно сбросить на головы порождениям Тьмы.

— Да, господин!

За пятнадцать минут, которые потребовались чтобы добраться до нас тварям, на стене появились небольшие кучки булыжников. Не очень большие в основном, в два кирпича размер — это был максимум, маленькие не превышали гусиного яйца. Но учитывая высоту стен где-то метров двадцать, даже камень в кулак легко разобьёт голову, если на той не окажется шлема. Шлемов на тварях не было.

— И-эх! — крякнул один из крестьян рядом со мной, вываливая целое ведро крупного щебня на тёмных, толпящихся напротив ворот. Его сосед подхватил камень с человеческую голову размером и швырнул следом. И тот, и другой не промахнулись. Разве что результат второго был качественнее — твари расплющило голову в блин по плечам.

— Давир, следи тут, командуй, а я вниз, — приказал я. На стены тварям забраться было невозможно, если они не обезьяны. А вот у баррикады в воротах моя помощь нужна, ведь профессиональных воинов у нас раз-два и обчёлся. Все те, кто мог владеть мечом, копьём и без страха встал бы перед превосходящими силами врага увёл с собой барон. Да, чёрт побери, я сейчас и Свареса бы простил, окажись он среди нас.

Баррикада трещала и шаталась под натиском тварей. Иногда в щелях мелькала туша противника и в неё били копьями, и, судя по вою и визгу, часто попадали куда нужно.

— Не удержится завал, ярл, — мрачно сообщил мне Хмег. — Ещё минут двадцать-тридцать и твари сметут всю нашу работу. Вот если бы решётка была, а так... да и с решёткой недолго продержались бы. С голода сдохли сами или исчадия нашли бы лазейку в стене, обошли и ударили бы с тыла.

— С тыла, говоришь, — задумался я. — Нам нужно перебить их всех, так? Чтобы вся эта толпа за нами не последовала и не осадила крепость?

— Так, ярл, — кивнул кровник и с надеждой спросил. — Ты что-то придумал?

— Ага. Будь тут с Торусом, с собой ещё трёх-четырёх человек оставьте с копьями. Держите завал, не давайте тварям разбирать его...

— Да мы и так не даём, — проворчал и он и в качестве подтверждения своих слов резко двинул копьём вперёд, в одну из щелей баррикады. С той стороны раздался визг боли, и когда викинг вытащил копьё, то с его наконечника стекала кровь.

— Вот так и продолжайте, — крикнул я, после чего принялся собирать народ и ставить им задачу. Даже вызвал к себе Давира и всех мужиков со стены, оставив там подростков и женщин. Задача была простая — завалить наглухо вторые ворота и немного закидать мусором калитку, чтобы она не бросалась в глаза. После этого натаскать камней на стену и соорудить ещё один завал на лестнице, которая вела вверх.

Разломали брусчатку, какой-то каменный сарай, собрали весь железный ржавый хлам вроде старых мечей без рукояток, секир и топоров, смятые и разрубленные шлемы. До этого момента к костям, заполонившим двор, все относились с опаской, но сейчас чувствуя дыхание Смерти, люди позабыли все свои страхи. Порой отфутболивали череп в сторону, чтобы освободить от него шлем. Материала не хватало и пришлось начать разбирать обгоревший деревянный шатёр башни, скидывая толстые доски во двор.

— Ярл! Они вот-вот прорвутся! — донесся до меня громкий крик Торуса.

Я бросил быстрый взгляд на обстановку: калитку не видно, со стороны выглядит грудой мусора, проём ворот во внутренний двор завален так, что там без бульдозера не разобрать. На лестнице. По которой мы поднимались на стену, сделали аж два небольших завала, через которые можно перебраться, но сложно, а под обстрелом и ударами копий так и почти невозможно будет.

— Все на стену! Живо! — прокричал я. — Кому сказано?!

Последние слова предназначались мальчишке, который засовывал толстую двухметровую доску в щель баррикады. Доска весила лишь немногим меньше самого пацана, но он не сдавался. После моих слов он что-то испугано пискнул и рванул на лестницу. Кажется, через завалы он перескочил даже не коснувшись их.

Последними поднялись на стену викинги.

— Что теперь, ярл? — спросил Хмег.

— В башню, к решётке. Думаю, жир должен был немного размягчить ржавчину.

— Думаете, свалить им на голову? Запустить малую часть и перебить, потом ещё так же поступить несколько раз?

— Вроде того. Не получится?!

— Получится, но твари могут увидеть, как убивают их родичей и пойти в обход крепости, искать другую лазейку. Или просто больше не соваться в ловушку.

— Значит, запускаем их всех, потом опускаем решётку. Жаль, что нет у нас лучников и арбалетчиков в достатке, а то мы бы перебили тёмных в этом каменном колодце без особых проблем, — с сожалением произнёс я.

Баррикада продержалась ещё пять минут, а потом во дворик хлынула волна тварей. За очень короткое время они заполонили всё свободное пространство, словно, сельдь в банке, столько их набилось в крепость.

Испуганно закричали женщины, им тут же начали вторить плачем самые маленькие дети.

— Заткните их! — со злостью прокричал я. — Нечего тут наводить панику! И опускайте решётку — все кто мог, уже влезли!

Тут же зазвучали глухие удары железа по железу, это четвёрка мужиков с молотами и зубилами рубили цепь на кабестане, который заржавел так, что не было ни малейшей надежды его провернуть. А жир только застыл тонкой белесой плёнкой, остынув на свежем воздухе.

Твари метались почти минуту, пока не обнаружили нас на стене и не увидели лестницу, по которой можно было добраться до людей. И потекли чёрным ручейком вверх.

В ответ полетели камни и всяческий мусор, а ещё через несколько мгновений бой закипел у первой лестничной баррикады. Твари лезли верхом, и тут же получали удар копья или топора на длинной ручке, после чего падали в дворик на головы своим соплеменникам. Кое-кто после этого не вставал и не мудрено: не всякая шея выдержит, когда с высоты в десяток метров падает на неё туша килограмм семьдесят весом.

Шум стоял страшный!

От криков, рычания, воя и визга раненых и умирающих тварей, проклятий и молитв людей, богохульств викингов у меня уши сворачивались в трубочку.

У меня рука устала колоть копьём, пальцы скользили по древку, покрытому кровью тварей от наконечника до самой пятки. Кроме нескольких человек у завала, которые менялись через каждые две-три минуты, сверху на тварей летели камни, иногда сшибая за раз по нескольку штук.

— Меняемся!

Кто-то крикнул почти в самое ухо и, несмотря на это я едва расслышал его. Ткнув в последний раз тёмного в лицо, я сделал шаг назад, поворачиваясь боком и пропуская сменщика, который тут же заработал своим копьём со скоростью швейной машинки.

Понемногу твари заставили отойти ко второму завалу, и вот тут немного стало легче: баррикада стояла почти на самом верху, и до тварей можно было легко дотянуться копьём со стены, а вот им ответить на это было нечем.

Поневоле в один из моментов передышки вспомнились слова барда "а мы всё лезли толпой на неё, как на буфет вокзальный". Немного неправильно в моральном плане сравнивать персонажей песни и наших врагов, но тёмные действительно ЛЕЗЛИ, ПЕРЛИ, ДАВИЛИ! Никакого страха, чувства самосохранения, только ярость и желание добраться до нас, только вверх невзирая на потери и потоки крови собратьев под ногами.

В один момент твари кончились.

Нет, кто-то ещё рычал с той стороны баррикады, которая стала в два раза выше из-за мертвых тел исчадий Тьмы, но к нам больше никто не лез. Камни и прочие метательные снаряды давно закончились, последние минут двадцать вся была надежда на копья и мечи с топорами. И мы выдюжили.

Потом больше часа добивали подранков. При этом совсем не обращали внимания на бесновавшихся с обратной стороны решётки тварей, настолько все мы устали за этот час боя, который показался мне вечностью. Вот теперь я понимаю, почему всех силовиков и вояк на Земле на пенсию оправляют в сорок лет, просто взрослый человек, перешагнувший этот рубеж, уже не способен поддерживать бешеный ритм боя, нервного напряжения, ожидание смерти или раны. Хотя, со мной могут и не согласиться многие, но только те, кто не испытывал всей нагрузки на своей шкуре.

— Я был слишком хорошего мнения об этих уродах, — устало произнёс Хмег. — Можно было бы не рисковать и запускать их мелкими группками.

— И так неплохо получилось, — чуть более радостно ответил ему Торус. — У нас и потерь толком нет, а тварей порубили сотни четыре!

Зря он так радовался. Потери у нас были и немалые, учитывая наши возможности и людские ресурсы. Одиннадцать человек погибших, из них восемь мужчин и три женщины. Больше тридцати раненых, среди которых половина тяжёлых и есть опасения, что трое в скором времени уйдут следом за теми одиннадцатью. Из мужчин на ногах остались стоять шестнадцать человек, не считая меня и викингов. А ведь предстоит ещё добить несколько десятков тварей, которые беснуются за решёткой. Но только не сегодня — руки не поднимаются. Были бы у нас арбалеты, то перестреляли этих тупых созданий сквозь прутья, но, к сожалению, болты к нашему оружию давно закончились.

Кое-как завалили остатками телег и досками с башенного шатра решётку, очистили лестницу от трупов тёмных тварей, подправили завалы на ней и попадали кто где. В карауле стояли женщины и подростки, они же жгли костры и иногда кидали в тварей под стенами камни.

Утром не проснулся один раненый, тихо и незаметно отошёл во сне, пополнив число погибших, а состояние остальных пострадавших ухудшилось. Да и прочие чувствовали себя не очень.

— Хорошо, что ночами прохладно ещё, до весенней жары далеко, а то бы задохнулись уже сегодня, — произнёс Хмег, стоя на стене и смотря на завалы тел внизу.

— Воняет и без этого не розами, — пробурчал я, потом тяжело вздохнул и скомандовал. — Ладно, не о том речь — все к решётке!

От вчерашних пятидесяти тварей на ногах стояло тридцать семь, остальных ночью приголубило камнями. При нашем появлении, после того, как мы растащили завал, тёмные оживились и стали бросаться всем телом на преграду. Биться так они могли до бесконечности, потому как не с их весом и силой пытаться не то что выломать — погнуть шестисантиметровые железные прутья нельзя было и мечтать.