Несколько мальчишек продублировали мою команду для мужиков и женщин из самых крепких, что взялись за верёвки, которыми обвязали проушины решётки в башне. Они должны были приподнять решётки и впустить пяток тварей и тут же перекрыть проход остальным. Сегодня мы решили бить тёмных частями, раз у них в голове умных мыслей нет, только злость и тупая кровожадность.

"Как можно съесть целого слона? По кусочку!".

Несколько секунд ничего не происходило. И я уже было решил, что всё, не получится моя задумка, но тут решётка заскрежетала и поползла вверх. Тупые твари немедленно ухватили её и потянули на себя, кое-кто повис всем телом.

Бамц!

Приподнявшись сантиметров на тридцать, решётка с грохотом рухнула вниз.

— Тёмного сына им в любовники! — выругался Хмег.

А сверху прозвучал мальчишечий голос:

— Верёвки порвались! Тяжело слишком!

Пятнадцать минут понадобилось людям наверху, чтоб связать обрывы и впрячься в сбрую и на этот раз удалось приподнять больше чем на метр, сбивая ударами копий тварей и обрубая им лапы или пальцы. Но как только появилось свободное пространство между мостовой и преградой, все твари оставили её в покое и стали протискиваться к нам. Даже раненые и безрукие желали попробовать на вкус нашу кровушку и заодно поквитаться за увечья.

— Опускай!!!

И решётка рухнула вниз, придавив трёх тёмных. Одного так прям наглухо — череп в лепёшку. Второму размозжило ноги в районе бёдер, второму сломало поясницу. На нашей стороне оказались шестеро и парочка из них калеки беспалые...

Никто так и не убежал из тварей, пытаясь до конца добраться до своих обидчиков. За несколько коротких стычек мы прикончили всех тёмных, добили раненых, получивших от нас на орехи сквозь решётку и ночью камнем по кумполу. Потом вновь завалили ворота и отправились на разведку по крепости.

За вторыми воротами начинался воронкообразный коридор, который через пятнадцать метров расширился до небольшой площади, а дальше уже пошли узкие улочки и низкие тесные дома и лавки.

Добрались до цитадели — миниатюрного замка в центре крепости, рядом с которым на площади, окружающей замок со всех сторон, стояло небольшое строение с куполообразной крышей, колоннами и портиками по всему периметру. Было оно сделано из белого и розового мрамора (или отделано оным).

— Храм Единого! — обрадовался Хмег. — Там можно поживиться золотом и серебром, если нападающие не растащили всё.

Мне в принципе было всё равно, мысль о расхищении религиозного сооружения ничего не ворохнуло в душе. Даже припомнил смутно пару историй, как прежний ярл со своим лидом вычищал точно такие же храмы, а монахов и священников либо вешал, либо продавал в рабство.

Но если ничего кощунственного я не видел в том, чтобы разорить осквернить храм, то вот мысль о пользе его в данной местности забрезжила где-то глубоко в сознании, что-то такое я знал раньше, слышал, то есть, ярл знал, а мне его память досталась далеко не в полном размере.

— Подожди, Хмег, — придержал я воина, который уже собрался бежать вперёд, пока его не опередили другие. Привычка, выработанная за годы, он даже не подумал, что те несколько крестьян, которые при его словах зажмурились и сжались, в ожидании кары небесной за такое богохульство, совсем не товарищи викинги, готовые в бою жизнь положить и от вражьего клинка грудью прикрыть, а вот в грабеже наоборот — сунут нож в спину и поглубже, да ещё провернуть для гарантии.

— Что, ярл? — нетерпеливо ответил тот. — Можно не опасаться тёмных, они к храму близко не подойдут, а следов мародёров не видно.

— Вот и я о том же, Хмег.

— А? — он непонимающе посмотрел на меня.

— Мы здесь задержимся на несколько дней, чтобы раненые пришли в себя. Думаю, привести всех людей сюда, к храму, который защитит нас от тёмных исчадий, если они придут на запах крови и смерти. Но я не знаю, будет ли действовать защита, если ты сейчас осквернишь это место. Вдруг, это выразится в том, что твари полезут сюда, как на маяк?

— Но раньше мы грабили эти храмы, ярл, и ты не был против, — нахмурился викинг.

Чёрт, он понимает ничего.

— Хмег, раньше нас не закидывало на Шха"Ра. Ты хочешь рискнуть своей бессмертной душой ради презренного металла? Учти, тут жертвенника Одину нет, некому заступиться за тебя и валькирии могут просто не увидеть нас в этих землях Тьмы.

И вот сейчас до воина дошло, я увидел в его глазах понимание последствий своего поступка.

— Вот же... сам Тёмный меня попутал, ярл. Моими руками хотел всех погубить, — охнул он, потом посмотрел на храм. — Молиться Единому меня никто не заставит, но его силу я признаю, и пусть она поможет нам, верным воинам Одина!

Полностью осмотреть город-крепость у нас не вышло. Вроде и не большая она, но столько дверей, нор и отнорков, что тут роте сыскарей на неделю работы. Следы грабежа был видны везде, кроме цитадели и храма, обе этих постройки были заперты наглухо. Может быть, последние защитники там погибли от голода и жажды, может, ушли по подземном ходу.

Следы пожаров, кости и старое ржавое оружие с доспехами часто встречались нам. В паре мест в самых узких улочках кости громоздились горой, сообщая, что здесь очень давно шла лютая сеча, вот только непонятно почему именно тут, ведь никаких примечательных зданий или знаков не видно.

Добрались до вторых ворот на противоположной стороне крепости. Здесь бой тоже шёл, но гораздо менее ожесточенный. Сами же ворота были завалены камнями, брёвнами и корзинами с камнями и землёй, из которых вовсю лезли кусты и трава.

Вторую ночь мы провели на площади перед храмом, подальше от начавшей вонять разложением мёртвой горе тварей. Хорошо, что нам здесь не жить, иначе пришлось бы вытаскивать их, хоронить, а эта такая работа, которую я, разве что, злейшему врагу только пожелаю.

Но самое приятное — нашёлся колодец с чистейшей водой и несколько больших котлов, один из которых сгодился в качестве ванны. Для чего использовали раньше эти медные емкости, в каждую из которых вмещались две трети куба, никто толком сказать не мог. Стояли они рядом с цитаделью. Точнее, висели на огромных треножниках из дерева. Что примечательно, деревянные бруски потрескались и почернели от времени, проведённого под открытым небом, но остались крепкими, как когда вышли из рук плотника.

— Может, нападающие хотели сварить кого-то из защитников на глазах закрывшихся в цитадели? — предположил Хмег.

— Или церковники варили еретиков и тёмных, храм же вот он, — добавил Торус.

— Не отговорите, не старайтесь, — буркнул я. — Лучше помыться в палаческом котле, чем ходить вонючим и приманивать к себе мух. Вам бы тоже не помешало, кстати.

Но кровники от помывки отказались наотрез, мол, у них нормальный запах воина. Ага "воина", скорее, козла, как у одного из тех, что бегают в нашем стаде.

Уже в темноте, когда поужинав тем, что удалось наскрести (пришлось пожертвовать десятком кур и уток, чтобы сварить раненым и детям бульон и прочим немного сдобрить ячменную кашу мясом), я завалился спать, рядом появились две тонкие женские фигурки. Первым их заметил Хмег, со стороны которого они и подошли.

— Стой, Что вам нужн... о, женщины! — сперва грозно, а затем довольно произнёс он.

— Господин, позвольте поговорить с господином ярлом, — услышал я голос одной из ночных гостий.

— Просто ярлом, это по-вашему и есть господин, — поправил её с другой стороны Торус. — Красотка, а зачем тебе он нужен?

— Цыц, оба! — прикрикнул я на раздухарившихся при виде женского пола кровников. — Здесь я, что хотели? Что случилось?

Женщины скользнули мимо Хмега и опустились на колени рядом со мной, буквально сдавив с двух сторон своими телами.

— Э-э... — протянул я, — что вы... м-м...

На миг я растерялся, память тела указала, что из женщин в таких ситуациях получались хорошие наёмные убийцы. А что могло прийти в голову после недавней ожесточенной битвы?

— Хмег, запали факел, — скомандовал я. — А вы отодвиньтесь-ка, а то пошевелиться не могу.

При свете огня я хорошенько разглядел женщин. Обе молодые, лет по двадцать с небольшим, не сильно страшненькие, фигуристые. Одна рыженькая и с гроздью веснушек на щеках и переносице, вторая тёмно-русая с ярко-голубыми глазами, заметными даже в дрожащем пламени факела. И первая, вторая кутались в плащи из тонкого войлока. Что-то я не видел их среди крестьян... подозрительно как-то. Или их от меня с кровниками прятали, мазали грязью, кутали в рванину, отправляли в другой конец колонны, если я оказывался рядом?

— Кто вы? Зачем пришли? — повторил я вопрос.

— Мы пришли поблагодарить вас, что не бросили и спасли от тварей, — ответила рыженькая.

— Мы очень благодарны вам, господин, — поддакнула тёмненькая и вдруг резко выпростала руку из-под плаща и положила ту мне на штаны на гульфик. Реакция последовала через мгновение. Если бы штаны были более обтягивающие, то они бы просто лопнули по швам от напора изнутри.

Громко заржали кровники, вогнав в краску обеих девушек. Рыженькая и вовсе превратилась в маленькое солнышко на земле. И она же первая скинула плащ с плеч, оставшись в тонком длинном платье, явно, праздничном и с чужого плеча, более хрупкого. И потому тонкая материя обтягивала её формы невероятно вызывающе и возбуждающе. Грудь третьего размера или даже больше, крупные соски смотрят на меня, как наконечники арбалетных болтов.

Чуть помедлив, освободилась от плаща и её подружка, справившись менее ловко, так как действовала одной рукой — вторую всё та же держала на моих штанах.

— Это был мой долг, — хриплым голосом ответил я. — Как вас зовут?

— Лайса, — представилась рыженькая.

— Морха, — следом за ней ответила тёмненькая.

— Идите ко мне, — и, не дожидаясь их действий, потянулся вперёд и сграбастал обеих пискнувших девушек.

От обеих пахло травами, цветами и чистым телом, видимо. Заметили. Как я намывался и решили последовать моему примеру. Схоронившись в тёмном уголке подальше от чужих глаз.

Кровники с пониманием отнеслись: потушили факел и отошли подальше, чтобы не мешать. А света хватало и от луны со звездами, которые в эту ночь светили необычайно ярко.

— Господин, вы не оставите нас? — прошептала в ухо Лайса уже на рассвете, когда небо стало окрашиваться в розоватый цвет на горизонте.

— Прошу вас не покидайте нас, нам очень страшно, а вы нас защитите, — завладела вторым органом слуха Морха. При этом тесно прижималась обнажённой грудью к моему плечу. Поняла чертовка, что её грудки от силы второго размера понравились больше доек подружки, буквально млею, когда касаюсь их. И есть за что от них млеть — они были восхитительно упругими, крепкими, вздёрнутыми вверх и выигрывали с отрывом в сто очком перед более крупными, но мягкими и слегка обвисшими грудями рыженькой.

— Не оставлю и приложу все силы, чтобы выжили, — пообещал я.

— У меня мама старенькая совсем, ей очень тяжело...

— И у меня, и ещё два братика маленьких...

— Я никого не брошу, обещаю. Всех доведу до безопасного места.

Когда обе девушки ушли, рядом появился ухмыляющийся Хмег.

— Завидуешь? — ответил я ему точно такой же ухмылкой.

— Ага, — кивнул он, — завидую, ярл. Ты понял, зачем они приходили?

— Чтобы я их не бросил с родными, довёл до безопасного места, — пожал плечами.

— Не совсем так. Они приходили просить за ВСЕХ, ярл. За всех ссыльных. И пришли не по доброй воли, скорее всего, их направили к тебе, может быть, тот же Давир и послал. Отмыл, принарядил и дал шлепок под зад с напутствием, что их первых и скормят тёмным тварям, если ты не разжалобишься.

— Я никого не собирался бросать, Хмег, — покачал я головой. — Они доверились мне, выполняли мои команды, готовили пищу и ночлег.

— А ты их защищал, всё честно, — хмыкнул кровник. — Сейчас треть отряда ранена, половина раненых тяжёлых, которых даже шевелить нужно осторожно, не то, что нести несколько дней по буеракам. И бросить нельзя, вместе с ними останется больше половины уцелевших, их родные и знакомые. Думаю, эти женщины как раз и были из этой половины.

— Я и так не собирался никого бросать, Хмег. Они сражались с нами плечом к плечу. Вспомни, мы даже раба называем равным себе, если он взял меч и помог в тяжёлый момент. Чем же эти люди отличаются?

Викинг молчал несколько секунд, потом твёрдо сказал:

— Я понял тебя, ярл. И поддерживаю.

Глава 5

То, чего я опасался, и жутко как не хотелось — пришлось делать. Это я про уборку тел тварей, которыми был завален внутренний дворик за первыми воротами крепости. За почти два дня они успели завонять и приманить полчища мух, которые облепляли людей, которые занялись очисткой территории. То и дело кто-то из ссыльных сгибался пополам и издавал утробные звуки, силясь опустошить и так пустой желудок.

Я, викинги и ещё пять мужиков от этой работы, мягко говоря, откосили. Легла она на плечи женщин, стариков покрепче и детей.

Трупы и части тел оттаскивали на полтораста метров от крепостных ворот в небольшой овражек, промытый дождями в рыхлой почве. Поверх них кидали дрова, готовя к кремации. На Шха"Ра почти не встречались другие виды погребения во избежание пополнения рядов живых мертвецов и некромантских химер, которые порой поднимались сами, без стараний мага смерти.

Пока другие работали и стояли в карауле, я с небольшой командой крепких вояк обследовал крепость. На этот раз тщательнее, чем вчера. И первым делом я направился к той таинственной двери в отдельном отнорке за калиткой, что рядом с воротами.

— Тьфу, гадость, — скривился Торус, вляпавшись в коровью лепёшку и тут же сорвал злость на ближайшей животине, стоящей к нему боком. — У-у, тварь, на колбасу пущу!

Как назло, рявкнул и двинул кулаком в бок он быку, который немедленно вызверился и собрался поднять обидчика на несуществующие рога. Тут же пошла цепная реакция и буквально через минуту нас были готовы разорвать и растоптать все — от драчливого петуха до вонючего козла. Пришлось ретироваться за калитку и там устроить головомойку кровнику, из-за которого обследование двери откладывалось. Вместо этого пошли к цитадели, попутно заглядывая в жилища.

Добра хватало и будь оно качественным, то все ссыльные обзавелись бы многими необходимыми вещами, от ложки до иголки с напёрстком. К сожалению, то ли местные жители были излишне аскетичны, то ли захватчики прибрали всё самое ценное, но нам достались в основном изделия из дерева и глины: ложки, кружки, кувшинчики, миски с горшками. Вся матерчатая и меховая рухлядь превратилась в труху. Нехитрую мебель и ту побил жучок-древоточец вместе с плесенью и грибком, теперь она годится лишь в качество пищи для очагов.

Все трофеи уместились в заплечном мешке одного из мужиков: десяток ножей, два топорика без рукояток, шесть шил с рукоятками и без и коробочка с разнокалиберными иголками, часть из которых были сильно тронута ржавчиной.

В цитадель с налёта пробраться не смогли. Дважды обошли замок по кругу, но не нашли ни двери, ни окна, которое можно было выломать. Дверей всего две и обе надёжно защищены укрепляющей магией, а окна начинались на высоте восьми метров и были больше похожи на широкие бойницы, в которые пролезет некрупный ребёнок, но никак не воин.