Ярл

— Не у всех забирает память, — внезапно вмешался в беседу старик из товарищей по несчастью. — Многие почти не меняются, но получают злость на всех рабов Единого отца. Истинная вера режет им глаза и потому они готовы убить даже мать родную. Зовут их старшими сынами Тёмного, варрухами.

— Я видел таких мразей, которые убивали родителей и насиловали сестёр, но чтили Одина или твоего Единого, — скривился кровник.

Хмег оказался прав со своим предсказанием. Нас подняли стуком в люк, сообщив, чтобы мы готовились к высадке. И предупредили, что цацкаться с нами не станут, так как время дорого. Никто не собирается больше необходимого торчать у проклятых берегов, чувствуя, как отравляется тело невидимым ядом. Нас нашпигуют арбалетными болтами, невзирая на угрозу пожара и потери.

К счастью, всё прошло без эксцессов. Команда даже не вспомнила про арбалеты и ножи, которые мы замотали трофейной одеждой, а свёртки зажали между своими телами, старясь сбиться в толпу.

Кровники, правда, возжелали лихо броситься на врага и почётно расстаться с головой. Мне с трудом удалось их отговорить от этой идеи.

Согнали нас в большой баркас под прицелами арбалетов. Там вручили вёсла самым крепким, оставшиеся взяли пять матросов — ещё пятеро их товарищей целились в нас — и приказали рвать жилы и стирать ладони в кровь, но как можно быстрее оказаться на берегу.

Проблем не закончились после того, как корабль на всех парусах не ушёл в море. Отправленных в ссылку было под две сотни человек. Большая часть женщин, подростков, стариков, примерно семьдесят крепких мужиков и два десятка из них уже успели сбиться в команду и вооружиться короткими мечами, топорами и копьями.

Оказывается, ссыльным полагалось от государства кое-какие вещи. Одежда, продукты, семена, ремесленные орудия, даже скот и домашняя птица.

И оружие.

Нас высадили самыми последними, потому достался нам самый откровенный хлам. Мечи и топоры с крупными зазубринами, из плохо прокованного железа, ржавые, древки на копьях кривые и потрескавшиеся от неправильного хранения. Чего не было среди припасов, так это дальнобойного оружия — луков и арбалетов.

— Эй, оборванцы, откуда арбалеты? — грозно крикнул нам здоровяк в кожаном панцире, с прямым широким мечом в руках и круглым щитом из толстых досок. — Кажется, они не по вашим рукам. А ну давай сюда.

И шагнул ко мне, протягивая руку.

— Могу подарить лишь болт. Только один и в живот, — оскалился я и направил оружие на говорившего. Вышло немного двусмысленно по меркам моего мира.

Как по команде нас стали окружать со всех сторон. Почти все из ссыльных, кто не примкнул к этой команде, поспешили отойти подальше. Всем видом показывая, что они тут не при делах. Остались только викинги и четвёрка мужиков, с которыми мы сидели в трюме.

Ан нет, не все викинги. Сварес демонстративно плюнул в мою сторону и ушёл в сторону.

— Ублюдок! — проскрипел зубами Торус. — Убью!

— Успеешь, — остановил я его порыв. — Будет время и с ним разобраться, не торопись. У нас вон проблема напротив стоит.

— Кто такие? — спросил наглый тип.

— Ярл Торрд Грозный со своими кровниками, — сообщил я ему. — Ты кто?

Моё имя заставило собеседника слегка сдуться, но на попятную он идти не собирался.

— Барон Шергедский, — представился он и потом добавил. — Со своей дружиной. Отдай арбалеты, ярл, и иди под мою руку. Поклянёшься верно служить и я сделаю тебя своей правой рукой.

— И что дальше?

— А дальше мы пойдём к Стенам и попросимся в наёмники. Там всегда нужны солдаты, поэтому обязательно возьмут. На материк нам вход закрыт, но между Первой и Второй стеной хватает таверн и трактиров с борделями. Можно устроиться неплохо.

— А их куда возьмут? — я кивнул в сторону крестьян, сбившихся в толпу в двадцати метрах от нас.

— Их?! — непритворно удивился он. — Порубят на куски или прогонят прочь. На Стенах нужны воины, а не балласт из детей и стариков. Они останутся здесь, а мы с оружием, лошадьми и припасами отправимся наниматься. У меня есть карта, поэтому, не собьёмся.

— У меня другое предложение. Ты присягаешь мне на верность, после чего мы идём все вместе к Стенам.

— Наступила тишина. Всё это время барон сверлил меня тяжёлым взглядом. Наконец, он заговорил:

— Ты так торопишься к своему Одину, ярл?

— Я готов к нему уйти прямо сейчас. Мой путь славен и я займу место за столом по правую руку с Одином. А вот ты готов оказаться у престола своего бога, барон Шергедский?

И опять настала звенящая тишина.

— Господин барон, нам нужно торопиться. Все места стоянок кораблей притягивают к себе тварей, как бы не наскочили прямо сейчас, пока вы с этим разбойником беседуете, — с тревогой в голосе произнёс один из воинов, стоящих рядом с бароном. — А этих выскочек порубить быстро и забрать арбалеты. У нас щиты есть...

— Эй, люди! — громко крикнул я. — У вас под ногами лежат камни. Возьмите их и приготовьтесь сражаться. Не за меня или свои жизни, а за свои души. Вот они, — я чуть приподнял арбалет, направив жало наконечника в лицо барона, — желают забрать припасы и скот, взять всё оружие и бросить вас здесь голых и беззащитных перед тварями. Очень скоро вы умрёте от голода или попадёте в лапы местных чудовищ, которых можно убить простым железом. Но это железо сейчас желает забрать этот человек! Подумайте сами, нужен вам пусть единственный шанс сохранить душу для Единого отца или вы решили сдаться и отдать её Тьме?!

Слова сами срывались с моих губ. Эмоции и патетика зашкаливали за все возможные рамки. Я сам не ожидал от себя такой пламенной речи. Видимо, человек способен на всё, когда припечёт зад. Даже стать оратором. Да и много ли нужно, чтобы зацепить забитых суеверных крестьян?

И у меня получилось зажечь народ. Не всех, но даже те пятьдесят человек, что наклонились и взяли в руки по крупной гальке, которой легко разбить голову или сломать руку, хватило, чтобы барон и его люди почувствовали себя неуютно.

— Что теперь скажешь, барон. Присягнёшь или решишь выставить щиты и попытаться забрать арбалеты? Или уйдёшь со своей дружиной?

— Ты... — лицо барона побагровело, казалось, что его вот-вот хватит удар от бешенства.

— Не присягнёшь? Тогда убирайся прочь, барон или сражайся. Забирай оружие, которое успели взять в руки твои люди и уходи. Ни крупинки припасов я тебе не дам, лошадей тоже. Охотьтесь и собирайте растения. Но если решишь забрать всё это силой, то подумай сначала вот над чем. Без потерь вы не обойдётесь, будут раненые и убитые, а самое главное — прольётся кровь, а Тьма её очень хорошо чувствует. Не пройдёт и получаса, как здесь появятся по её указке твари. Успеешь ли ты уйти далеко и спрятаться, барон? А твои раненые? Кровь на них станет путеводным маяком для Тьмы. Тебе придётся их убить или бросить. Но после этого какое будет отношение к тебе в дружине? Не станешь ли ты бояться засыпать ночами, ведь тебя могут зарезать свои же солдаты в качестве мести за брошенных товарищей. А если ты получишь рану на пути к стене, что тогда?

Про кровь и Тьму я добавил просто для красного словца. Ничего подобного о местном островке я не знал, но зато в голове хватало знаний с Земли, где эту связку не обсасывал только ленивый в играх, книгах и на экране. Но, видимо, местные и сами мало что знали про страшный остров Шха"Ра, и мои слова легки на благодатную почву суеверий, слухов, домыслов и монашеских страшилок.

— Будь ты проклят, ярл. Надеюсь, твари очень скоро станут обсасывать твои кости. Уходим, пока нас не сожрали твари Тьмы вместе с этим безумцем.

Как только противники скрылись с глаз среди редкого прибрежного леса, я уже более подробно провёл инвентаризацию имущества. Итак, имеем мы три коровы, две молодые тёлочки и быка — не очень здорового в высоту, но неимоверно широкого с мощной шеей и лобастой башкой, на которой красовались пеньки от срезанных рогов. Кстати, у коров было то же самое, с рогами оставались лишь тёлки. Следующими стояли на балансе два десятка коз, среди которых красовались три чёрных козла, мохнатых и вонючих настолько, что даже в своих рубищах после грязного трюма мы все морщили носы. Пять собак, не очень крупных животин с густой курчавой шерстью пёстрого окраса. Но пасти у них были немаленькие, а уж клыкам могли позавидовать тигры.

Пять больших деревянных клеток с курами и утками или птицей, похожей на уток и кур. Что я, что ярл в этом не сильно разбирался. Домашняя птица была мелкая, привыкнув в многокилограмовым бройлерам на рынке, я сперва подумал, что это молодки, но нет, по словам крестьян, в клетках сидела взрослые особи. Из самого полезного на взгляд окружающих, это были пять невысоких мохнатых лошадок с печальным взглядом. Не бог весть что, все крестьяне без исключения вздыхали и морщились, глядя на них, но дружно заверяли, что могло быть хуже.

Гора мешков с зерном, сушёными овощами и фруктами, с семенами и сухарями из некачественного хлеба (или я такой привереда, а на самом деле тут все такой едят и нахваливают). Чуть меньшая горка с инструментами — от сохи до кузнечных клещей. Разумеется, все предметы самого низшего качества или после некачественного ремонта.

Про оружие уже говорил, добавить нечего. Разве что описать броню стоит. Только стёганки из конского волоса и кожаные кирасы, ни кольчуги, ни панциря, ни завалящего нагрудника хоть из вшивой бронзы. Зато нашлись пять таких поделок, от которых у меня глаза на лоб полезли. Представьте себе свитер до середины бедра, связанный из... толстых просмоленных верёвок. Представили? А теперь добавьте к этой картинке ещё кучу костяных пластин то ли из копыт, то ли от позвоночного хребта, нашитых впритык друг к другу. Спереди толще и плотнее, на спине пожиже и потоньше. Шлемы были простые, или кожаные многослойные конструкции, или купол из трёх железных полос, обшитых всё той же кожей.

Последними стояли на балансе телеги, в данный момент разобранные на кучу деталей.

— Что стоим? — набросился я на крестьян, которые переминались на берегу толпой и не проявляли ни грамма инициативы. — Живо взялись собирать телеги... вот ты подбери пять человек и начинай распределять груз по рукам, а то все на телеги не влезет, да и лошадок у нас кот наплакал... а ты возьми сколько нужно народу, чтобы нарубить толстых жердей в лесу. Примерно с запястье и в длину полтора твоих роста. И как можно больше, чтобы хватило хотя бы на половину людей.

— Так это, на шум вдруг твари придут? Рубка леса не тихое занятие, — испуганно сказал мужик за сорок лет, которого я назначил лесорубом.

— Голова у тебя на что? — пришёл мне на помощь Хмег и рявкнул так на крестьянина, что тот от страха присел. — Вон пилы лежат, а если громко топором только и можете бить, то не рубите, а вырезайте. Не брёвна вас заставляют валить — палки тонкие, их ногой сломать можно.

— И быстрее, если не хотите встречать тварей с голыми руками и прямо здесь на берегу.

Работа закипела. Кто-то возился с телегами, другие разбирали припасы и раскладывали мелкими кучками, деля на то, что можно достаточно удобно нести в руках, а что только на телеге перевозить. Третья группа возилась с животными, делая из имевшихся запасов верёвок поводки для коров и быка.

Пятерых мужиков, самых крепких и бойких на вид, я вооружил и одел в броню и отправил повыше и подальше от берега наблюдать за обстановкой.

Ушло два часа на все сборы, причём больше всего потребовалось времени на сборку телег. Да и с ними не всё гладко оказалось.

— Господин, — ко мне с поклоном подошёл один из крестьянских мужичков.

— Чего тебе?

— С телегами беда. На двух колеса совсем плохие, обода болтаются, того гляди слетят и начнёт биться дерево.

— Я вам их рож... куплю, что ли? — вызверился я на бедного мужика. — Верёвками обмотайте, забейте клинья, да хоть что-то сделайте.

Того как ветром сдуло.

Наконец, тронулись в путь.

— Почему в эту сторону? — поинтересовался у меня Хмег.

— Потому что в ту ушёл барон. Боюсь, что может устроить засаду нам, если пойдём по его следам.

— Я бы устроил, ты прав, ярл, — согласился со мной кровник. — Но у него времени хватало и на то, что бы обойти нас по дуге и устроить засаду и там. Или просто следить издалека, чтобы потом напасть неожиданно, ночью, например.

Чуть подумав, я отрицательно мотнул головой.

— Не думаю, Хмег. Ради чего ему терять время, рисковать? За вот эти дерьмовые мечи, пяток коров, кур или крестьянские драные шмотки? — ответил ему. — Он хочет поскорей оказаться среди нормальных людей, подальше от тварей, недружелюбных нас, от берега. Так что, думаю, что он со своими людьми во все лопатки чешет прочь отсюда в направлении Стен. Да нам и лучше.

— Ага, — кивнул тот, — пусть бежит прочь. Хоть и гнилой человечишка, но крови нам может пустить изрядно, бойцы у него подобрались лихие, таких я вижу сразу. Да и Сварсен хоть и сволочь последняя, но вот в бою пятерых стоит.

— Не только поэтому. Думаю я, что твари и всяческая мерзость собирается под этими Стенами, кстати, потом расскажешь про них, а то в моей голове пусто, как в левой глазнице Одина. Там люди, там такие же отряды вроде баронского, которые из числа ссыльных желают предложить свои мечи гарнизонам Стен...

— И искатели всяческие, маги с учёными, разбойники крутятся постоянно, — добавил Хмег. — Прости, ярл, случайно перебил.

— Пустое, — махнул я рукой, — расскажешь мне про этих магов да искателей, только сначала пробегись по колонне и спроси нет ли там хороших охотников или кого-то ещё, кто может пользоваться арбалетом. Только нормально пользоваться, уверено. Да, а ты сам как с ним, Торус, а ты?

— Я ножи могу метать, сулицы, топорики, но с луками и арбалетами тяжело мне обращаться, ежели только в упор выстрелить, — открестился тот.

Хмег тоже сообщил, что стрелок из него не самый лучший, так что идея отыскать охотников и вручить наши трофеи ему понравилась. Через пятнадцать минут он подвёл мне двух крестьян. Оба в кожаных кирасах и шлемах, с короткими секирами и длинными изогнутыми кинжалами, похожими на бебуты. Первый был невысокий кряжистый с бородой-лопатой и длинными волосами, перехваченными на лбу кожаным шнурком. На вид лет пятьдесят, но двигается легко, словно, молодой. Скорее всего, это его так волосня старит на лице. Второму лет восемнадцать, выше первого на полголовы и два раза уже в талии. Волосы такой же длины и точно так же стянуты шнурком.

— Отец и сын? — поинтересовался я.

— Да, господин, — ответил старший. — Младший мой, Арниг. А я Шол.

— Хорошо стреляете из арбалетов?

— Это из самострела-то? Неплохо, господин, но из луков лучше.

— Луков нет, только вот это, — я хлопнул по ложу арбалета, который нём на плече уже взведённым, это на случай, если на нас неожиданно нападут.

— Пристреляться бы из него, хоть пяток стрел выпустить, чтобы понять его бой, господин.

— Их всего по десять на каждый арбалет, не потеряйте, — с этими словами я вручил оружие. — И держите его наготове, чтобы не терять время на натягивание тетивы.