— Лучше пусть испортится тетива, чем потеряешь сам голову или кто-то из твоих товарищей, пока ты будешь взводить арбалет. Всё, ступайте, пристреливайте, подгоняйте по руке, да хоть что делайте, но что бы были готовы засадить в лоб любой твари, которая выскочит из-за кустов.

Когда первые стрелки в моём войске ушли разбираться с новым оружием, Хмег сказал:

— Браконьеры оба.

— Думаешь?

— А как иначе, если крестьянам запрещено иметь дальнобойное оружие? Скорее всего, сами сделали себе луки и спрятали в лесу. Берут только когда идут на охоту и в деревню не приносят. Ещё, небось, самострелы на тропах кабаньих настораживали.

— Да и Один с ними, — махнул я рукой на нарушителей закона. — Давай рассказывай про этот Тёмный остров, а то неуютно мне, когда в голове пусто, как в винной бочке после чествования конунга.

Шха"Ра, Тёмный остров, дом Тёмного сына — так назывался кусок материка или огромный остров (толком никто определиться не может до сих пор, хотя известен он уже больше пяти веков), на котором правила бал Тьма.

Любая магия во всём мире доступна и несложна для Одарённых, но на Шха"Ра лучше всего чувствуют себя некроманты, маги крови и хаоса, демонологи и прочие плохие парни. Магические потоки здесь искажены и исковерканы. Боевые маги со специализацией по стихиям и магии Света чувствуют себя тяжело на острове, чуть проще монахам с Божественной магией, которая питается по большей частью личной внутренней силой или праной мага. Обычно же магу нужно переработать внешнюю силу в себе, прежде, чем сотворит заклинание.

Например, теоретически магистр или мастер некромантии на этом острове сможет легко противостоять архимагу стихийнику. Теоретически, так как, архимаги не зацикливаются на одной ветки Искусства, а изучают запрещённые ветви магии, наплевав на указы правителей и Синода. В принципе, такому человеку сложно что-то запретить, если нет другого архимага и отряда магов магистров или мастеров в качестве поддержки и отвлечения внимания.

Концентрация магических потоков такова, что под их влиянием происходит изменение у всего живого мира, от простой травинки и букашки, до человека. Две трети изменённых превращаются в ужасных тварей с зачатками разума, треть меняется лишь внутренне, внешне их тяжело отличить от простого человека, лишь немного сильнее, немного быстрее, лучше заживают раны. Из этой трети получаются и тёмные маги. Даже если до попадания на остров он был полностью импотент в плане магии, то через некоторое время, изменившись под воздействием Тьмы, он мог поднять зомби, вызвать демона, наслать заклинание гниения или проклясть особо жутким способом. Кто их учил нужным чарам — неизвестно. Ходят слухи, что с такими магами во сне разговаривает сам Тёмный сын.

Когда узнали про этот остров несколько веков назад, на нём ещё жили люди и нелюди (я с удивлением узнал, что в этом мире есть и эльфы, и гномы с орками, "хобитцы" тоже присутствуют)... точнее, выживали. Твари Тьмы и её последователи вовсю резали обычных разумных, кто не придерживался их идеологии. Покончив с земляками, так сказать, тёмные пошли на материк. Примерно столетие шла страшная резня. Ближайшие земли опустели, в королевствах мужчин можно было найти только в городах, в дружинах или в детском возрасте, все прочие же были в армиях государств, на которых наседали тёмные с острова Шха"Ра. Потом, когда из-за потерь пополнять войска стало некем, начали призывать молодых и крепких женщин.

Только через сто лет к обескровленным королевствам пришла подмога от их соседей, которые стояли за спиной. Видать, дошло, что разобравшись с соседями, тёмные начнут грызть уже их.

Сначала в нескольких сражениях объединенное войско королевств (в том числе и нелюдских) разбила армию тёмных на материке. Те за сто лет настолько привыкли к победам, что перестали держать крупные силы в одном месте, разделившись на несколько маленьких армий.

Остатки отошли на остров, дождались подкреплений и дали генеральное сражение. По дошедшим до нас слухам, битва шла несколько месяцев, перемалывая тысячами разумных, творения магов, духов стихий и Астрала, демонов.

Сражались в нейтральных водах, между островом и материком, где архимагами с обеих сторон был создан скальный перешеек в несколько десятков километров длинной и около трёх километров шириной в самом широком месте. Для обладателей Дара было проще создать эту полоску земли, чем допустить врага на свою территорию.

Победителем номинально стали "светлые" (хотя какой там Свет — маги королевств использовали Тьму и Хаос, поднимали мертвецов и слали в бой невиданные механизмы и создания). Тёмные с того момента так и не оправились, весь цвет их магичества погиб в бою.

И именно тогда магические потоки на острове изменились в сторону Тьмы, начались мутации и странные видения у тёмных магов.

В таких условиях жить никто не хотел, поэтому остров оставили на откуп тварям и тёмным. В качестве защиты от набегов на перешейке поставили две крепости, а подходы к ним завалили простыми и магическими ловушками.

Такое наплевательское отношение очень скоро дало о себе знать. Откуда взялась и как смогла появиться та огромная орда полуразумных и неразумных тварей сейчас не скажет никто. Десятки тысяч не знающих страха созданий, как живых, так и не очень в одном строю прошли сквозь ловушки, снесли гарнизон первой крепости одним ударом, чуть притормозили у второй, а потом растеклись по побережью, уничтожая всё и всех.

Через пару десятилетий набег повторился с тем же результатом. Третий произошёл через десять с небольшим лет, но был остановлен у стен второй крепости, в которой тогда собралось несколько архимагов и тысяч десять солдат с тяжёлым вооружением. Кровью и тем, что текло в жилах неведомых существ, что атаковали стены, умылись все, ей был пропитан камень на метр.

Понадобилось ещё два набега, что бы объединенный совет решил создать несколько крепостей на острове. Для разведки и возможности дать время гарнизонам перешейка успеть подготовиться к набегу. Отправили туда смертников, штрафников и каторжников, пообещав через год простить все грехи.

И странное дело, тёмные в следующий раз пошли сравнительно малыми силами и бились без той иступленной ненависти, которая пугала ветеранов, что выжили в предыдущем набеге.

Когда островные форты пали под натиском врагов, массовые набеги возобновились.

Тому, что я и люди, что меня сейчас окружают, попали на этот остров, мы обязаны архимагу Рудинесу Алому и кардиналу Морти. Эти два выдающихся человека заметили связь между числом простых разумных на Шха"Ра и силой набегов тёмных. Как только после проверок, затянувшихся на десятилетие, это стало окончательно ясно, на остров потекли караваны преступников, должников, бунтовщиков, наёмников. Последние вскоре перестали брать наём в это страшное место.

Бросать на убой людей никто не стал. Под лозунгом, что всё это лишь искупление грехов, ссыльным давали припасы и снаряжение. Чаще всего собиралась дружина из сотни или двух умелых воинов, с ними до полутысячи ссыльных со скарбом и домашними животными и шёл этот отряд до ближайшего к перешейку города-крепости. Ближайшего — это около десяти дней пешего марша. Там солдаты скидывали на местную администрацию новых поселенцев и торопились убраться с острова.

Те две крепости, построенные триста с лишним лет назад на перешейке, превратились в Стены — огромные сооружения, протянувшиеся от края до края перешейка. Толщина и высота бала такова, что ни один таран, магия и лестница не могла помочь взять их штурмом. Солдатские казармы, склады, арсеналы, мастерские и многое другое находилось внутри Стен. Между Первой и Второй самообразовалось поселение с тавернами, трактирами, борделями, игорными домами, гладиаторскими аренами и жилищами гражданского персонала, обслуживающих увеселительные заведения. Там же пускали корни многие ветераны из бывших солдат гарнизона одной из стен. В королевствах их не сильно жаловали, считая, что от близкого нахождения с Тьмой и вылазками на остров люди стали изменёнными, просто нарыв не успел до конца созреть.

Узнал и про учёных с магами, которые несмотря на риск постоянно наведывались на остров. Оказывается, после мутаций многие растения и животные (Хмег добавил, что ходят слухи и про людей) стали лакомыми кусочками для алхимических зелий и амулетов.

Самое интересное — иногда на острове попадались странные вещи и предметы. Во многих не было ни капли магии, но они выдавали ТАКОЕ, что не под силу было амулетам архимагов.

Кровники наперебой рассказали про посохи, из которых выходил невидимый луч огня, толщиной со спицу, но за несколько шагов резавший пополам человека и насквозь за секунду прожигающий латника. О мечах, которые легки и тонки, как бумага, но режут даже камень. Про шлемы и нагрудники, которые не берёт даже огненный посох. О браслетах и ожерельях из невиданных камней, которые лечат владельца от болезней, омолаживают и заново отращивают потерянные части тела.

Разумеется, такие вещи церковники тут же обозвали поделками Тёмного сына и в приказном порядке потребовали их сдавать в монастыри и храмы, иногда даже выплачивали компенсацию. Большую часть убирали в загашники, но некоторыми сами пользовались, например, теми же посохам и ожерельями. В качестве отговорки поясняли, что настоящим служителям Единого Отца не страшны жалкие потуги Тёмного смутить и завлечь в свои сети невиданными диковинками и невиданной мощью.

— У одного конунга была булава из таких вещей. Силы в ней! — Хмег даже закатил глаза и прищёлкнул языком. — Не спасали щиты и самые тяжёлые доспехи от удара его оружия. Человек отлетал на несколько шагов, любые двери падали с одного удара, с магическими чарами — с двух или трёх. Жаль, утонул он вместе с ней в одном из морских боёв. Пытались нырять, отыскать оружие конунга, да куда там, в том месте дна не было.

— И все эти вещи только здесь появляются? — уточнил я.

— Ага, — синхронно кивнули в ответ кровники.

— Тогда не понимаю, как можно продавать посохи и мечи, если они в этом месте могут спасти жизнь? А ожерелья и вовсе бесценно!

— За такие вещи платят очень хорошую цену. За посох до ста золотых крон, за ожерелье до двухсот. Они все разные, сильнее и слабее есть, потому и цены разные. А за сто монет тот же крестьянин сможет купить себе подворье в черноземье и жить припеваючи. Ему ещё и преступления простят, отпустят с острова.

— Думаю, если продать не церковникам, то можно получить больше.

— Можно, — подтвердил Хмег. — А можно и головы лишиться. Тот конунг убил бывшего владельца булавы. Ну, так люди поговаривали.

— И не вытащить с острова ни единой вещички, — добавил Торус. — Мест, к которым можно без опаски пристать, очень мало, везде рифы и прибор несмолкаемый, который разобьёт в минуту самое крепкое судно. Мало того, в море постоянно находится мощная армада, которая следит, чтобы ссыльные не сбежали, а тёмные не попытались создать свой флот. И в Стенах стоят специальные амулеты, которые чуют эти диковинки и сообщают караулу.

— Контролируют весь остров? — не поверил я.

— Не весь, только часть со стороны своего побережья. На другой стороне острова, что происходит, никто не знает.

За разговорами подошло время первой остановки. Протопали пять часов, что было для людей, проживших в тесном трюме на скудных харчах, большим подвигом.

Глава 3

— Выглядит новенькой, — произнёс я, рассматривая небольшую крепость в полукилометре впереди.

— Это из-за расстояния, ярл. Вблизи поймёшь, что ей уже много лет не пользовались. Вон видно, что ворот нет, несколько зубцов разбито, часть повреждены сильно. У правой угловой башни шатёр сгорел с одной стороны.

— Обыскать бы её, вдруг чего хорошего найдём, оружие там или клад. Из диковинок тоже может повезти обнаружить, — за Хмегом слово взял Торус.

— Откуда диковинки в крепости?

— А это большая тайна, ярл. Все эти вещи появляются сами собой и всегда или почти всегда в тех местах, где нет людей и тварей. Простые неизмененные животные не в счет. Вот и думаю, а что если там появилось что-нибудь?

— Кусок стекла или железа там появится, — опустил товарища на землю Хмег. — Небось, о мечах и посохах огнебьющих мечтаешь?

— А может и так? Думать Один не запрещает! — чуть запальчиво ответил ему тот.

— Мечей и посохов нашли за столетия тыщу от силы...

— Но нашли же! — перебил Торус. — И нам может повезти. Ярл везучий, вон уже который день идём и всё тихо, ни одной твари не увидели.

— Накаркаешь, дурак, — одёрнул я кровника. — Сглазишь.

— И то верно, Торус, помолчи, а то беду накличешь. В той крепости могут они и сидеть.

— Да нет там никого, все ворота заросли травой, вокруг тоже ни единой стёжки. Шол со своим сыном там облазил всё, ничего не видели и не слышали. Старых костей хватает, даже из-под земли местами торчат, а свежих нет.

— А если мертвяки в подземельях сидят?

— Да что они нам сделают?!

— Так, оба замолчали, — одёрнул я кровников. Уже не раз замечал, что викинги в моменты, когда волнуются, тихо вести себя не умеют. Сейчас их ор стоял на все окрестные поля.

— Прости, яр, — повинились оба крикуна. — Забылись.

— Забылись они. Как дети малые, — вздохнул я, потом повернулся спиной к крепости и направился в лагерь. Рисковать и соваться в заброшенные постройки я не собирался. Моя задача — это довести людей со всем имеющимся скарбом до одного из города ссыльных.

И пока эта крепость вдалеке, которую обнаружил Шол с парой разведчиков, которые двигаются всегда впереди нашего отряда — единственный знак, что остров населён разумными.

Шли мы уже неделю, накрутив километров под двести, а если считать только прямую, то от побережья отошли километров на сто пятьдесят.

Продукты закончились быстро, и мне пришлось скрепя сердце рассылать в разные стороны охотничьи партии, чтобы прокормить людей. Оба стрелка получили по четыре человека — двух мужчин и двух крепких подростков, и напутствие стрелять метко и без добычи не возвращаться.

Всю дорогу проклинал чёртового барона, который забрал карту с собой, как и все защитные амулеты. На ночь приходилось огораживать стоянку жердями и копать неглубокие канавы, натягивать верёвки на низких колышках, в общем, делать всё то, что снизит порыв врагов, приди тем в голову напасть на нас. Запретил жечь костры, пообещав снести голову любому, кто нарушит мой приказ. Чтобы приготовить пищу, рыли ямы с отводом дыма в сторону и жгли исключительно сухое топливо.

Как ни старались беречься, но трёх человек потеряли за эту кошмарную неделю. Умер один старик от сердечного приступа, ребёнок сломал ногу и так погано — открытый перелом с ужасной раной, что истёк кровью быстрее, пока ему успели оказать помощь. И ещё пропала одна женщина: отошла в сторону, чтобы выкопать несколько корешков и исчезла. Хватились через несколько часов, но толку-то? Кто-то робко предложил отправить назад пару мужиков, чтобы прояснили обстановку и попытались найти потеряшку, но я запретил. Жаль несчастную, но мне страшно отправлять в неизвестность людей, на которых лежит бремя охраны нашего отряда. Если с ними случится то же, что и с женщиной, то наша защита ослабнет существенно. Тяжёлое решение, но в тот момент оно казалось мне правильным.