Звёздными тропами навстречу любви

— Запомни, рядовой Завьялов, не стоит так явно выказать свою неприязнь к меньшинствам, это неприлично, — решил повоспитывать меня этот вертлявозадый.

Я закатила глаза, не удержалась.

— Или ты расист у нас, а, мажорик?

Решил поймать меня на нетерпимости к цветным? В ответ промолчала, видя, что обидела своего командира конкретно.

— Не понимаю, о чем вы, товарищ командир.

— Что за товарищ? Тогда уж называй меня "сэр", — рассмеялся чернокожий бедрокрут.

Хорошее прозвище я ему придумала. Очень подходит. Бедрокрут, надо запомнить. Усмехнулась своим мыслям, ещё больше зля командира. Странно, что сэр, по поведению он больше на мэм смахивает. Хотя кто их поймёт, этих нетрадиционных.

— И ещё. — Омар затормозил, резко развернулся и попытался нависнуть надо мной, но ростом не вышел. — Никаких неуставных отношений. Понятно, рядовой Завьялов? Застукают во время секса — разжалуют. Так что занимайся сексом так, чтобы не застукали. Но и тут есть одно условие.

Я замерла, внимая каждому его слову. Как он мог вести речи о подобном? У нас война с кёзрами, а он мне тут про секс втирает!

— Хаш-оциар идэ Кариом неприкосновенен. Он у нас тут пусть и временно, но любим нашим отрядом всецело. За него любому глотки раздерём. И ты тоже обязан своим телом защищать нашего заступника, понятно, рядовой Завьялов? Наш бог — это Рафтик. Если бы не он и его толерантность, нас бы не взяли в армию, а нам жуть как хочется пристрелить сотню другую этих пауков переростков. Уяснил? Мысли свои пошленькие держи при себе, и даже тёмной ноченькой о Рафте не думай, под одеялом ручонкой не дёргай.

Меня сейчас вырвет прямо на пол от омерзения. У этого извращенца совсем мозги потекли? Как можно подобным заниматься в казарме под одеялом? А если кто увидит?

— Вижу, ты всё правильно уяснил, — расплылся в радостной улыбке Муали. — Я слежу за всеми своими птенчиками, даже ночью.

— Подсматриваете, что ли? — опять не смогла удержать язык за зубами.

— Всё возможно. — Омар подмигнул и многозначительно прошёлся по мне выразительным взглядом.

Продолжили знакомство с командиром уже в посадочном модуле, где Омар в красках рассказывал, какие ужасы меня ожидают среди адарканцев. Я к подобным россказням относилась всегда скептически. Сказывался опыт общения в женском коллективе, где каждый жалит да побольнее. Причём причины для ненависти и зависти порой такие ничтожные, что диву даёшься. Мне больше по душе сдержанность мужчин, хотя и среди них не редкость любители сплетен и преувеличений.

Но я же понимала куда лезла. Война — это не в игрушки поиграть, тут всё серьёзно.

— А сколько в учебке продержат? — задала животрепещущий вопрос.

— Смотрю, тебе тоже не терпится в руках настоящий боевой бластер подержать? — усмехнулся Омар, манерно растекаясь в кресле рядом со мной. — Обещали около месяца, но я думаю и того меньше. Адарканцы народ странный, рядовой Завьялов. Я на службе уже полгода и до сих пор не могу раскусить их логику. Говорят одно, а планы меняют как вздумается. Вот как с нашим отрядом. Сказали, что не будут больше никого брать, и тут ты. Мне хаш-оциар про тебя такого наговорил, я уж готовился забитого птенчика встретить и под своё крылышко взять, пригреть. Всё же в этом секторе гомосексуалистов недолюбливают.

— Я не гей, — недовольно напомнила, на что от меня в очередной раз отмахнулись.

— Гей не гей, в душевой всё станет ясно, а может, и в казарме перед сном. У меня все мальчики сладкие, красивые. Так что смотри, — пригрозил мне пальцем смазливый командир, ещё и пошленько подмигнул, — слюнями не захлебнись.

Я фыркнула. Нашёл чем пугать. Да я мать двух мальчишек и муж у меня красавчик. Никого другого мне и не надо. Тем более сомнительной ориентации птенчиков!

Разговор на этом пришлось закончить, потому что стали заходить остальные рекруты. Я была рада увидеть в их рядах Шарипова, ещё заметила Львовского. А мне казалось, он не пройдёт после его дерзких высказываний, которые многие слышали, но, видимо, у адарканцев свои параметры отбора. Хаш-оциар прошёл мимо меня, кидая косые взгляды. Этот неулыбчивый инопланетянин начинал меня беспокоить. Я не единственный новобранец в салоне модуля, а его взгляд словно преследовал меня.

Наклонившись к Омару, тихо шепнула:

— Что-то не так? Почему хаш-оциар так на меня смотрит?

Командир бросил мимолётный взгляд в сторону Рафта и так же тихо шепнул в ответ:

— Понравился, наверное. Но помни мои предупреждения: никаких поползновений в его сторону, усёк?

— Да больно надо. Я же сказал, что я не по мальчикам.

— Но видно они по тебе, — тут же пошутил надо мной Омар, заливисто рассмеявшись, рождая сомнения в душах обычных мужчин.

М-да, сложно всё же с ним. Что же ещё будет, когда с остальным отрядом познакомлюсь? Пока летели до орбиты, ловила на себе презрительные взгляды остальных. Шарипов один раз кивнул мне успокаивающе. Хотелось бы с ним перекинуться парой слов, да не при всех же.

Я украдкой смотрела по сторонам, поражаясь контрасту между адарканцами с их крупным телосложением и устрашающими татуировками на лицах и невысокими на их фоне землянами. Есть теория, что мы дети одной ветви. У нас много общего и схожие ДНК. Как пошлил рядом Муали, агрегаты и те одинаковые. Вообще мой командир только о сексе и трещал, чем невыносимо утомлял. Как ему самому не противно? Или это комплексы так сказываются, что надо показать ему себя дерзким и наглым.

— Ты не тушуйся, рядовой. Имей в виду, мы, — он указал пальцем на меня и себя, — для них, — кивок в сторону прожигающего меня взглядом хаш-оциара, — третий род землян. Есть мужчина, есть женщина, а есть мы — мужчины, но необычные. У них подобных нам нет, поэтому они не знают, что мы такое. Считают обыденным явлением для землян. Усёк?

Я долго смотрела на улыбающегося Омара, переваривая его слова.

— То есть как это?

— А вот, в чужой гарнизон со своим уставом не лезь, так они говорят. Но знай, не все такие, как Рафтик. Увы, не все.

Маразм какой-то. Как это третий род? Говорить больше с Муали не видела смысла. Откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза, чтобы хоть немного отгородиться он назойливого взгляда Рафта. Он сам-то понимает, что невежливо так долго не сводить взгляд с человека? Но, даже зажмурившись, я ощущала колючий взор адарканца. Да что ему от меня надо? Неужели выдала себя?

— Эй, не спи, стыкуемся.

Командир толкнул меня локтем минут через пять, когда я только-только смогла успокоить сердце и абстрагироваться от окружающей реальности, вспоминая о детях.

Взяв свой рюкзак, простояла в очереди, чтобы перейти на борт звездолёта адарканцев, где нас распределили по каютам. Я ожидаемо оказалась с Муали. В одном из коридоров успела пересечься с Шариповым, после чего мне на коммуникатор упало сообщение, из-за которого он чуть не опоздал на посадку. Лёжа на узкой койке, я украдкой, чтобы не видел Омар, укладывающийся спать, открыла файл, дрожащими руками втыкая наушники. Сообщение было от мужа. Зажмурившись, давая волю слезам, слушала любимый и родной голос Назарбека. Он прощался со мной, признавался в любви и просил прощения, которое я так ждала. Ведь я обиделась на него за его упрямство. За то, что выбрал не семью, а быстрый заработок. За то, что не позвонил, не предупредил, что не сможет больше общаться. Я злилась на него ночами, а сейчас готова была простить ему всё что угодно, лишь бы увидеть ещё раз, обнять, согреться в его тепле. Накрыть его губы поцелуем, не позволяя говорить таких обречённых слов, вознося между нами непробиваемую стену неизбежности. Нет, я успею! Я спасу его. Я расшибусь в лепёшку, но прилечу к нему.

— Я смогу, смогу. Подожди, Назарбек. Подожди, любимый мой.

Я чуть не пропустила появление рядом Муали, в последний момент успела спрятать коммуникатор и сорвать наушники.

— Эй, парень, ты чего? Плачешь? Рядовой, ты же солдат. Солдаты не плачут, слышишь? Ты брось это, нельзя, чтобы адарканцы видели твои слёзы, понимаешь? — заботливо шептал Омар, настойчиво стирая с моих щёк слезы, не ощущая моего сопротивления.

Я вдруг поняла, что командир далеко не слабак, и сдвинуть его у меня никак не получалось. Это пугало и наводило на нехорошие мысли.

— Запомни, парень, не показывай никому свою слабость. Не адарканцы, так свои же унизят, растопчут, будут издеваться. Как бы ни было плохо, держись. Слышишь меня?

Я кивнула, закусывая губу. Рыдать я точно перестала, у меня, оказывается, возникла очередная проблема. Никакого уединения! Всё же командир не солгал, обещая присматривать. И сейчас выглядел как заботливая тётушка, добрая, но строгая.

— Спасибо, — еле выдавила из себя, на что Омар расплылся в улыбке и подмигнул.

— Не за что. Если нужно будет поплакать, моя жилетка в твоём распоряжении. Только имей в виду: на твои показатели это не должно влиять, усёк? Ты ценен, пока у тебя высокие показатели, как только сдашь — тут же умрёшь. Никто не простит тебе слабости: ни кёзры, ни адарканцы, ни я.

Отпустив меня, Муали протянул руку к моему лицу, но я не дала дотронуться, легонько стукнув.

— Кожа у тебя очень нежная, — пробормотал Омар, а я замерла в испуге. — Ты и вправду мажор, рядовой Завьялов. Зачем в армию вступил? Ты же умрёшь здесь, как и все мы.

— Я не собираюсь умирать. Если так думать, то и не стоило идти в армию.

Муали странно грустно улыбнулся, бросил мне через плечо, шагая к своей койке:

— Иногда нет выбора, рядовой. У тебя он, похоже, был, но не у всех так.

Прикрыв глаза, потёрла ладонями лицо, приходя в себя. Осторожно достала коммуникатор и вновь включила запись, любуясь Назарбеком. Да, у меня был выбор, и я собиралась идти до конца. Умирать в мои планы не входило, поэтому я приложу все усилия для того чтобы достичь успеха. Я же Одинцова, а мы так просто не сдаёмся. Умрём, но сделаем.

Адарканкий космический корабль "ИД-2019"

Привычный запах казённого белья напоминал о том, что пора было передохнуть. Медрежим упрямо вещал о дефиците сна. Да и сам Рафт чувствовал, что начинал сдавать. Рана тревожила в моменты сильной усталости, как сейчас, ныла, тянула под тугой повязкой. Яд кёзров чуть не разъел ему внутренности, но наноботы успели среагировать. Сейчас они работали в усиленном режиме, ускоряя регенерацию, отчего постоянно хотелось есть. Но адарканец стоял у иллюминатора, глядя, как удаляется голубая планета землян. Три дня прошло, а наваждение не схлынуло. И как бы ни пытался идэ Кариом решить задачку, ответа не находил. Он как сейчас помнил то смешанное чувство веселья и недоумения, которое родилось от вида землянина, пытающегося сбить с ног Гуята. Этот мелкий парнишка походил на пушистого тарёка, маленького вёрткого адарканского хищника, хрупкого, но обладающего острыми зубками. Идэ Южги всегда был суров к землянам, и этот юноша тоже не стал исключением, зля Гуята своей юркостью, правда, пару рёбер он ему точно сломал.

Но ни нелепые замахи, ни неуклюжие приёмчики так не смутили Рафта, как его собственная реакция, когда Гуят взбесился, и здоровье землянина могло серьёзно пострадать. Что-то внутри Рафта в тот миг, когда идэ Южги поднял ногу для удара, дрогнуло, и он отдал приказ остановиться. Хаш-циар идэ Махли тут же стал просить за парня, еле поднимающегося на ноги. Адарканец видел, как тот был слаб, как его шатало, но бесстрастно изучал показатели, которые передал ему хаш-циар. Идеальная стрельба, максимальная синхронизация с экзокостюмом. Такого перспективного бойца они никак не могли потерять. Вот только идэ Южги озлобился за своё практически поражение.

Приглядевшись к землянину, адарканец поразился чистоте его серых, практически голубых глаз. Раскрасневшаяся кожа казалась слишком ухоженной. Рядом хаш-циар что-то шептал о том, что парень мажор, что он один из нетрадиционных, которых Рафт тоже брал, не видя смысла отказываться от боевой потенциальной единицы. Приблизившись к нереально светлому в этом секторе Земли пареньку, Рафт не мог унять странную дрожь. К этому землянину хотелось прикоснуться, и только когда идэ Кариом приказал дать ему руку, тогда понял, что сделал. Зачем прикоснулся? Зачем так внимательно осмотрел удивительно точёные пальчики, как у женщины, ухоженные, со свежесбитыми костяшками. Даже больно стало от того, что такие руки пострадали. Подняв взор на прозрачные глаза землянина, Рафт испытал потрясение от того, насколько красив этот парнишка. Даже слишком, особенно когда злился. Он уверял, что не гей, вот только Рафт успел насмотреться на землян, чтобы кое-что для себя уяснить. Правду они порой скрывают даже от самих себя.

Адарканец тряхнул головой, громко фыркнув. Чем, собственно, он занимался сейчас? Обманывал сам себя подобно землянину? Стоило признаться себе, что рядовой Завьялов слишком красив для мужчины. Мягкие черты лица, пухлые губы. Если бы не медкарта, уверяющая, что рядовой мужчина, то идэ Кариом мог бы утверждать, что перед ним женщина. Но командир Муали рассказывал, что некоторые мужчины меняли свою внешность специально, делая её более женственной, чтобы понравиться другим мужчинам.

Адарканец этого не понимал и не собирался вникать. Единственное, что его беспокоило, — внутренняя дрожь во всём теле от одной мысли о рядовом Завьялове. Стоило бы о нём забыть, направить его к другому хашу, а лучше вообще отказать ему, но Рафт не смог. Слишком высокие показатели, идеальные, если смотреть трезво на факты. Ни один землянин ещё не мог похвастаться таким высоким уровнем синхронизации с экзокостюмом. Все обычно падали, заваливались, теряя равновесие, и приходилось тратить время, чтобы неуклюжие новобранцы превратились в машины-убийцы кёзров.

А с Завьяловым всё иначе. По сути, ему и обучаться не стоит. Просто пройти ускоренный курс, чтобы адаптироваться к службе в армии. Из-за разницы в менталитете постоянно возникали сложности с новобранцами-землянами. Они не уважали субординацию и вечно спорили со старшим по званию, за что часто оказывались в медкапсулах. Завьялову тоже стоит немного притереться. Дерзость в глазах парня так и подмывала подмять его под себя. Муали уже взбрыкнул, Гуят до сих пор нервный ходит, а всему виной непокорный взгляд чистых прозрачных глаз землянина. Рафт и сам когда-то был таким же. Считал, что ему подвластен весь этот мир, вся Галактика. Молодой и глупый. Но жизнь его пообтесала. Теперь идэ Кариом не столь опрометчив, научился слушать свою интуицию, а она тревожила. Дрожь не проходила.

— На всё воля Звёздного праотца, — прошептал он, отворачиваясь от голубой планеты, превратившейся в горошину на покрывале космоса.

Он решил, что не отдаст Завьялова никому другому. Нельзя отдавать — другие сломают. А ему нужен сильный отряд. Времени почти не оставалось. Кёзры прорывались, продвигаясь уже за границу Империи. Он должен встать в строй в кратчайшие сроки, а рядом с ним будут лучшие их лучших бойцов. Дрожь не прекращалась, наоборот, усилилась от мысли, что рядом плечом к плечу будет стоять Завьялов.

— Диф, — позвал он своего виртуального секретаря-помощника, являющегося приложением в персональном индоксе.