Третья сила

Азиат. Пожилой, но выглядит крепким и натренированным, словно бы седую голову с пышными усами приставили атлету. Одет в давно выцветшие джинсы и серую, не менее поношенную рубашку. На обнажённых руках несколько шрамов, на виске — старое пятно от ожога. Взгляд очень усталый и тяжёлый, настолько, что Уихару не решилась посмотреть в ответ.

— Кадзари Уихару. — голос старика был крепкий. В нём не чувствовалось ни многолетней прокуренности, ни изъеденных фабриками лёгких, ни тишины порванных связок. — Ты меня понимаешь?

Странно, но говорил старик по-английски и даже без кошмарных акцентов. Уихару язык, разумеется, знала, иначе с компьютерами не поболтаешь. Правда, не так чтобы идеально, но умения хватило построить фразу:

— Да, я понимаю.

— Отлично. — помогало то, что говорил старик медленно и внятно. — Не стесняйся переспрашивать непонятное. — Он вновь зашёл ей за спину и вскоре прикатил ещё одно офисное кресло, на которое сел без единого стариковского кряхтения.

— Кадзари Уихару. — повторил старик, выпрямившись прекрасной осанкой. — Давай знакомиться. Я — "П.П.".

Кадзари даже попыталась откатиться назад. П.П., тот самый, что приказал убить её...

— Он же Интри. — продолжил старик. — Он же ответственный за плохой сон некоторых людей сверху. Он же человек, приказавший убить тебя. — подтвердил он мысли Уихару. — Хотя буду честен, решение далось с трудом. Ты увидела инициалы, которыми я подписываюсь, и успела передать их в опасные руки до того, как обнаружил это. Поэтому вроде и незачем было тебя убивать, и нужно было показать, что я не играю в игры. Тем более вполне заманчивая идея лишить город пусть и одного, но всё же хакера.

Старик говорил об убийстве Уихару невероятно спокойно, словно объяснял урок, ни капельки не волнуясь.

— Однако же ты была знакомой многих важных фигур, которые после твоей смерти, глядишь, выкинут что-то неожиданное. Они всё время выкидывают что-то неожиданное, а удача показывает заднюю часть то им, то нам. Даже мельчайшее решение может повлиять так... — старик поморщился. — Я в итоге решил, что мёртвая ты ценнее живой, отправил свою дочь тебя убивать — а практически сразу обнаружилось, что все перевернулось с ног на голову. И теперь ты нужна мне живой, так что еле успел остановить дочурку. Похоже, на этот раз удача благоволила нам обоим. — Старик без тени улыбки посмотрел на Уихару. — Впрочем, теперь только от тебя зависит, будешь ты жить или нет.

Уихару не знала, что ему ответить. Ей не хотелось отвечать, хотелось лишь, чтобы этот странный и страшный человек выпустил её на свободу и перестал так спокойно говорить о смерти...

— Суть дела такова, Кадзари Уихару. — старик подкатил чуть поближе. — Мой сын может приклеивать друг к другу различные предметы, даже самые несовместимые, и сейчас он приклеил твоё тело к этому креслу. Как ты уже поняла — двигаться не сможешь, пока не отклеют. Позади тебя — люк, ведущий к подземному озеру, где темно, холодно и никто не подумает к тебе спуститься, кроме разве что падальщиков. И ты, Кадзари Уихару, выбираешь либо работу на меня во вред своим друзьям, либо люк.

Девушка заплакала, но старик даже не напрягся. Он прекрасно знал, что выбора у Уихару нет, и та подтвердила это хлюпающим:

— Я буду на вас работать.

— Молодец. — кивнул старик и вновь зашёл ей за спину. Уихару напряглась, но послышался лишь ещё один скрежет, а затем Интри вернулся в кресло.

— У твоей подруги Мисаки есть один большой секрет. — безо всяких предисловий начал он. — На основе её генетического кода было создано двадцать тысяч клонов, практически неотличимых от человека. Впоследствии, в том числе во время Второго эпизода, их число уменьшилось до девяти тысяч. Каждый клон — это полноценная боевая единица, по умолчанию смертельная для обычного человека. А при должной экипировке и подготовке способная одолеть спецназовца или эспера в том числе более высоких рангов. В основном засчёт сети Мисак, самообучающегося ИИ, выполняющего задачи их объединённого мозга.

Уихару слушала это, но пока не особо понимала. Клоны Мисаки-сан? Самообучающийся искусственный интеллект?

— Основной ключ к управлению клонами лежит в разуме последнего из них, проходящего под условным именем Ласт Ордер. ИИ хоть и самообучающийся, но по-прежнему представляет из себя очень сложную компьютерную программу, которую по определению можно взломать и переписать её код. У нас это получилось. — старик пристально взглянул на Уихару. — Но затем сеть Мисак получила некую помощь извне, избавилась от наших "червей" и полностью запечатала себя. Настолько, что любезно оказывающий нам помощь хакер не может к ней подступиться.

Он улыбнулся — спокойно, не зловеще, даже как-то добро.

— Поэтому, Кадзари Уихару, этот код взломаешь ты. Альтернатива — смерть.

Девушка всё ещё ничего не понимала. Код искусственного интеллекта? Она? Как она вообще может взломать такое, если даже эспер-хакер не сумел?

Но выбрать смерть не может. Пока жива — жива и надежда. Так что Уихару приглушённо сказала:

— Хорошо. Я сделаю это.

— Умница. — кивнул Интри. — Пойдём, я покажу тебе твоё рабочее место.

Он вновь зашёл ей за спину, обдав запахом травяного чая, взялся за кресло и развернул в сторону двери. Та открылась самостоятельно и выпустила их в также выложенный плиткой и абсолютно пустой коридор.

Создавалось впечатление, что где бы они ни были — они здесь одни. Интри провёз Уихару мимо множества закрытых дверей, на некоторых из которых горели красные огоньки, а затем остановил кресло.

Их неожиданно бросило вверх, Уихару даже успела испугаться, что её всё-таки решили убить, размазав об потолок. Но рывок остановился столь же резко, и они оказались прямо перед единственной, уже открытой дверью, из которой доносились голоса.

Старик молча повёл туда кресло, и скоро перед девушкой предстал небольшой зал, практически пустой. Но обстановка Уихару не волновала: у дальней стены невысокий мальчик тихо разговаривал с красивой, но вызывающей ужас лазурноволосой девушкой.

Та сейчас была одета в белый халат, но улыбка, с которой девушка обернулась к вошедшим, осталась той же убийственной. Особенно когда уставилась на закрывшую от ужаса глаза Уихару.

— Не пугай её, Даниэлла. — мягко сказал Интри.

— Я не пугаю, Отец. — девушка ослабила улыбку. — Я просто её приветствую. Согласилась стать одной из наших, так ведь, малышка Уихару?

— У неё не было вариантов. — Интри подкатил Уихару к длинному столу, на котором стоял ряд включённых компьютеров. За одним уже кто-то сидел в таком же кресле — и старик, поколебавшись, развернул Уихару в его сторону. А затем подошёл к сидящему, и развернул уже его к Уихару.

Это стало вершиной. Уихару сама не понимала, как не потеряла сознание от ужаса при виде того, что сидело в кресле.

Определённо человек, даже можно было сказать, что мужчина-европеец. Однако всё его лицо и обнажённый торс были изрезаны сеткой глубоких шрамов, напоминающих какую-то багровую древнюю карту. Живого места на нём не было, взгляд больших серых глаз остекленел — но сам человек ровно дышал. Скорее всего благодаря пучку проводов, выходящих из его головы и тянущихся к системному блоку компьютера, перед которым располагалось кресло. Лазурноволосая Даниэлла появилась вновь — она подошла к мужчине с обнажённым кукри и ласково приложила к одному из шрамов, после чего красноречиво улыбнулась Уихару.

— Ты спросишь, за что мы с ним так. — на этот раз Интри её не остановил. — Всё просто. Этот человек искренне хотел, чтобы миллионы жили в постоянной боли и страхе. Я выполнил его желание для него самого, чтобы он жил в постоянной боли и страхе. Оказалось, что он не готов ощутить свою идеологию на своей же шкуре. Впрочем, как всегда. — голос старика стал невероятно жестоким и даже довольным, будто изрезанное тело восхищало его.

К счастью, долго этот кошмар перед глазами Уихару не остался — Интри развернул человека обратно к компьютеру, и тот невидящими глазами уставился в монитор. Девушку Интри тоже развернул к её монитору, на котором красовалась открытая программа компиляции кода. Ни язык, ни программа Уихару не были знакомы.

— Киен. — позвал старик, и до сих пор остававшийся вне поля зрения Уихару мальчик подошёл к ней и неожиданно грубо схватил за шею. Сопротивляться она не могла, даже содрогнуться от отвращения чужого прикосновения, лапающего её шею, голову, руки и спину...

А затем поняла, что в тех местах, где касается мальчик, тело отклеивается от кресла. Минута быстрых движений — и вот Уихару уже всей верхней половиной тела едва не заваливается вперёд.

— Раз уж ты так отчаянно хочешь жить, то подключать тебя как его не будем. — мальчик отошёл, и Интри встал рядом с ней. — Ибо если подключим, то будешь привязана к компьютеру и без него умрёшь. А отключить не сможет никто, даже если вся троица примчится.

Уихару не поняла, о ком он, но не усомнилась ни в едином слове. Она очень осторожно, дабы никто не воспринял как агрессию, потерла затёкшие руки и с грустью вслушалась в ворчащий всё это время желудок.

— Даниэлла, принеси ей поесть. — приказал Интри. — И шоколаду.

Девушка что-то заворчала, но послушалась беспрекословно и ушла. Старик отошёл от Уихару и сказал уже позади:

— Я не питаю никаких иллюзий, Кадзари Уихару. Я знаю, что мы враги, знаю, что ты при первой же возможности поможешь друзьям и навредишь мне. Я даже больше скажу — не буду в этом мешать. Но всё же помни, Кадзари Уихару — ты сейчас полностью в моей власти. И у меня не дрогнет рука ни перед убийством, ни перед пытками милой девушки.

С этими словами он ушёл из зала. Киен, похоже, отправился следом — Уихару не слышала больше никого, только мирный гул компьютеров.

Она посмотрела на экран, совершенно не понимая, что делать и чего от неё хотят. Имитировать деятельность? Этот сидящий рядом хакер мигом раскусит. Попробовать привлечь его на свою сторону? Вряд ли Интри не предусмотрел такого...

Неожиданно экран её компьютера пополнился ещё одним окном — опять незнакомая программа, на этот раз мессенджер, в котором красными буквами на английском было написано "Привет".

Уихару осторожно поднесла руки к клавиатуре и тоже написала "Привет". Окошко мигнуло, и появилась следующая фраза:

"Меня зовут Дмитрий Горликов. Я русский. Это я сижу справа от тебя".

Уихару посмотрела на изуродованного человека — его руки и он сам нисколько не двигались.

"Я эспер. Я прямо подключён к компьютеру и могу управлять им силой своего мозга".

Уихару понимающе кивнула — и сразу же появились новые слова:

"Ты ведь понятия не имеешь, что делать?"

"Да".

Возможно, он не услышит её с такими ранами, потому Уихару напечатала ответ.

"Я объясню тебе. Это очень сложный код, не только длиной, но и своим постоянным изменением. Язык и программа, что ты видишь на экране, почти наверняка тебе незнакомы. Это я их изобрёл, специально для взлома искусственного интеллекта. С этими орудиями тебе будет гораздо проще".

Уихару вновь посмотрела на человека, ничего такого не имея в виду, однако следующая надпись сменила тему:

"То, что он сказал обо мне — правда. Утрированная, но правда. Я действительно считал нормальным страдания миллионов, хоть для себя называл это иначе. И теперь смиренно несу крест своих страданий, помогая своему мучителю в его благородном деле".

"Благородном?"

— Именно. — Даниэлла поставила на стол поднос с едой столь резко, что Уихару даже вскрикнула. — Для вас всех из Академия-сити Отец преступник, убийца, маньяк и так далее. Но на деле он спасает планету от скорой гибели, которую никто из вас не предотвратит. — она вынула кукри и покачала им перед лицом перепуганной девушки. — Уж поверь, я, Даниэлла де Лима, знаю, о чём говорю.

Даниэлла де Лима знала, о чём она говорила.

К оружию она привыкла едва ли не с младенчества. Отец и мать Даниэллы были членами одной из частных армий, сражавшихся против режима филиппинского диктатора Фердинанда Маркоса. Подробности девочку не интересовали, куда больше её интересовало оружие, особенно всевозможные ножи, кинжалы и более экзотическое вроде кукри. Разные размеры, длина, зазубрины лезвий притягивали её даже больше общений с немногочисленными сверстниками.

Которые и без того сторонились её после того, как крупный мальчик Мигель решил позадирать странную беззащитную девочку, в процессе ударил в живот — и с воплем свалился на землю сам.

Обвинили в итоге Даниэллу, мол, это она побила мальчика, наказали — но девочка не обратила на это внимания. Её всё время наказывали, подумаешь. А вот что Мигель свалился от своего же удара...

Следующие несколько дней она пробовала калечить себя, в том числе ввязываясь в драки. И поняла, что каким-то странным образом тот, кто бьёт её, получает такой же удар с такой же болью. А когда она бьёт или режет саму себя, то никто другой не страдает.

Даниэлла не знала, почему так. Родители не смогли бы ничего ей объяснить, предпочитая ругать дочку да отвешивать ей подзатыльники, морщась. А среди детей пошёл слух, что эта угрюмая девочка с жидкими волосами ФОРМЫ вороньего гнезда — ведьма.

Однако сделать с этим никто ничего не успел. Правительственные войска нашли их базу и однажды ночью атаковали. Даниэлла проснулась от того, что её сбросило с кровати взрывом, а затем повсюду пошла стрельба и она, даже не проверив родителей, помчалась в джунгли. В темноте кто-то попытался ударить её по голове кулаком, но заорал и отстал — а девочка, привыкшая к боли, даже не сбавила ход и скоро окунулась в жуткую тьму дикой зелени.

Она убежала, наверное, на километр от базы, пока не упала от усталости. Стрельба доносилась и сюда, так что Даниэлла забилась под ближайшую корягу. Шум отпугнул всех хищников, и мигом уснувшая девочка пережила эту ночь.

Но уже на следующее утро она поняла, что не знает, куда идти. Возвращаться было опасно — там наверняка враги. Оставаться на месте нельзя. Идти вперёд — но куда?

В итоге Даниэлла всё же пошла по более-менее протоптанной дороге — возможно, той, по которой её родители иногда уходили сражаться. Она не подумала, что этой же дорогой могут пользоваться другие люди, и после нескольких часов палящего солнца без еды и воды брела, переставляя ноги и едва не падая.

А затем всё-таки упала. Мысли затуманились, и стало ровным счётом плевать. От хищников не спастись даже с её странной силой — они убьют одним ударом, и какая разница, что сами пострадают потом. Надо было захватить с собой какой-нибудь нож, чтобы были силы сражаться потом или зарезать саму себя, но сейчас...

Она взлетела в воздух. Кто-то поднял её и взял на руки, удивительно нежно. Даниэлла нашла силы повернуть голову и посмотреть на человека с уродливо притягивающим шрамом на виске.

— Значит, ты лишилась всего? — тихо сказал он. — Не бойся, родная. Я помогу тебе с новой жизнью и объясню, что за сила так интересует тебя.

Именно так Даниэлла познакомилась с Отцом.

Отцу не надо было ничего объяснять. Он словно бы уже знал, что Даниэлла сбежала от нападения, знал о её силе и лишь вёл за собой — чему девочка нисколько не противилась. Отец никак не вредил ей, наоборот, стремился сберечь.