Для СССР победа была желанным, но все же только шагом на долгом пути, а вот для немцев сгибание англичан в бараний рог стало самоцелью. И проросший комплекс непобедимости у германской нации сулил новый виток противостояния, непрогнозируемого, вредного и дорогостоящего. Deutsche Sozialrepublik изо всех сил готовилась к высадке в Британии, намереваясь закончить операцию в этом году, до зимних штормов. С одной стороны, у них были для этого все возможности, все же следовало признать, что немецкая армия вытащила на себе две трети успехов в Европе, а может быть и больше. Да и стремительный захват Мальты морским и воздушным десантом, казалось, лишний раз доказывал, что для мирового социализма преград уже не существует.

С другой же... Англичане частично оправились от поражений, кроме того, теперь они сражались за собственный дом, укрываясь за противотанковым рвом под названием Ла-Манш. Стройный план высадки рушился, рассыпаясь на множество мелких проблем, недостатков, внеплановых забот. На испытаниях 'ползающие' танки срывали гусеницы при выходе на берег, увязали на любых пляжах, кроме галечных. Да еще и постоянно ломали воздухопитающие трубы. Стандартные плавсредства не позволяли нормальную выгрузку техники, самоходные баржи черпали воду даже от близкого разрыва бомбы. Вопросы снабжения стали кошмаром планировщиков. Полномасштабное производство быстросборных десантных барж не могло быть развернуто ранее января и категорически не успевало насытить войска. При том, что по самым общим и заниженным прикидкам англичане были способны загнать в Пролив четырехзначное число своих кораблей, от эсминцев и меньше. И каждое, если ему не помешать, могло утопить полноценное судно с бойцами и техникой. Это если каким-то чудом удастся обезвредить Королевские ВВС.

И коммунистическая коалиция не успела.

СССР участвовал в проекте уже скорее по инерции, немцы, отлично это понимая, злились и предъявляли претензии. Англичане наращивали присутствие на море и в воздухе, охотясь за торговыми судами, рейдерами и блокадопрорывателями.

В центре стола лежала тощая папка со стопкой машинописных листов — отчеты офицеров Контрольной группы при Генштабе СССР. По личному указанию Шапошникова, в соответствии с договоренностями о сотрудничестве они внимательно отслеживали практические эксперименты Германии по вопросам высадки. Один специалист даже поучаствовал в разведывательном походе миноносца. Одиночное судно проверяло перспективы малой отвлекающей операции без предварительной поддержки и авиационного щита. Корабль едва избежал гибели в бою и все же затонул на подходе к родным берегам. Офицер чудом спасся, что, впрочем, не стало самым серьезным испытанием в его богатой событиями жизни. Товарищ Шанов, кажется?.. Да. Хороший, проверенный товарищ.

Трубка погасла, Сталин и не заметил, как выкурил ее за невеселыми раздумьями.

По всему выходило — нужно что-то решать, радикально и быстро. Пока приготовления не прошли точку невозвращения, пока триумфальная победа не обернулась заведомым и унизительным поражением, как у всех, кто доселе пытался штурмовать английский берег.

Но что можно сделать?

Генеральный секретарь знал, что из каждой ситуации есть выход. Но пока не представлял, как можно распутать сложнейший клубок, в котором намертво спутались цели, желания и комплексы сразу нескольких стран и народов.

Зимний десант невозможен. Нельзя продолжать подготовку по инерции, это бесплодная трата сил. Нельзя просто выйти из коалиции, это повлечет разрыв союза с немцами, которых все равно уже не остановить.

Где же выход? Готовиться к весенней операции?

Сталин прочистил трубку, снова набил ее табаком и продолжил свой поход по кабинету. Семь неспешных шагов в одну сторону, семь в другую. И снова.

Решение должно быть, поэтому его нужно искать и найти. Снова, как это уже было бессчетное число раз, на протяжении четверти века.

Найти, во что бы то ни стало.

Глава 5

Как и было оговорено, прибывшего поздним вечером Шейна встретили на Union Station , затем долго везли на машине. Питер так и не смог определить, где именно располагается конечная точка путешествия — похоже, водитель намеренно плутал. Единственное, что понял Шейн — встреча происходила в неприметном поместье, расположенном между Вашингтоном и побережьем Атлантики. Еще до депрессии сильные мира сего предпочитали строиться здесь — близко к административному сердцу страны, близко к океану, далеко от любопытных и назойливых глаз.

Одинокий слуга проводил гостя в большой зал. Он очень сильно походил на библиотеку, в которую встроили небольшой кусочек салуна с настоящего Дикого Запада — длинную барную стойку с внушительным арсеналом бутылок. Книжные шкафы здесь были наглухо закрыты резными дубовыми панелями, как будто на скрытых от посторонних глаз полках хранились не книги, а секретные архивы. Здесь Шейна уже ждали.

Питер по природе своей был флегматичен, к тому же специфическая служба приучила к сдержанности. И все же ему понадобилась вся выдержка, чтобы сохранить на лице выражение уверенного спокойствия. Потому что неприметного и незнаменитого работника G-2 встречал не кто иной, как Говард Хьюз. Легендарный, знаменитый, скандальный, эпатирующий и так далее, и так далее. Магнат, авиатор, конструктор, изобретатель. В дополнение ко всему прочему — один из лидеров движения экспансионистов в Соединенных Штатах, сподвижник самого Франклина Рузвельта, вице-президента страны. Непримиримый враг президента Ходсона и курса изоляционистов.

— Прошу вас, мистер Шейн, садитесь и чувствуйте себя, как дома.

Питер Шейн сел в кресло из темного, почти черного дерева, отполированного временем и, надо полагать, тысячами сиятельных задниц, которые перебывали в нем за много лет. Радушный хозяин шагнул к высокой барной стойке и в пол-оборота спросил:

— Выпьете?

— Нет, благодарю, я не пью на работе.

— Вы в гостях, мой друг, — человек у стойки быстро и деловито смешивал себе какой-то коктейль.

— Нет, — ответил Шейн, стараясь, чтобы это короткое слово прозвучало одновременно и вежливо, и твердо. — Я рассматриваю эту встречу, как собеседование с работодателем.

— Интересный подход.

Говард Хьюз, промышленник, режиссер, авиатор и миллионер, сел в такое же кресло, как у Питера, добродушно улыбнулся, чуть приподняв высокий стакан в шутливом салюте.

Шейн склонил голову в ответном жесте и положил руки на подлокотники, чувствуя спиной твердую деревянную спинку.

— Что ж, в определенной мере вы правы, — сказал Хьюз, потягивая из стакана через высокую соломинку нечто искрящееся мириадами пузырьков. Шейн силился вспомнить, как называется этот сосуд, но забыл. Впрочем, он был уверен, что из такого на ночь глядя и в деловой беседе не употребляют. Эксцентричный Хьюз был оригинален во всем.

Миллионер пил, оборвав мысль на середине фразы, Шейн глядел поверх него, будто восхищаясь скромной неброской роскошью зала, одновременно оценивая собеседника. Хьюз был очень похож на свои фотографии в газетах. Кажущийся очень молодым, очень высокий, этакий сорванец в костюме. Живое, выразительное лицо, однако... что-то в нем было неправильное. Легкая, едва заметная деформированность правой скулы, переходящая на челюсть. Как от сильного удара, который смял кость, не оставив следа на коже. Шейну вспомнились глухие слухи о некоем полете миллионера на экспериментальном сверхвысотном самолете, в ходе которого отказал обогрев маски, и Говард обморозил лицо. Возможно, за домыслами и в самом деле что-то стояло... Разумеется, обстановка не располагала к расспросам.

Только теперь Шейн понял, что в зале они не одни. В самом дальнем углу, среди глубоких теней, скрывалась еще одна фигура. Единственная лампа под стеклянным абажуром давала слишком мало света, было непонятно даже, мужчина то или женщина, но стороннее присутствие Шейн ощутил безошибочно. Почувствовал и сразу же выбросил из головы все мысли об этом. Тот, кто хотел присутствовать при разговоре, намеревался не раскрывать инкогнито, следовательно, так тому и быть.

— В определенной мере, вы правы, — повторил Хьюз, как ни в чем не бывало, отставив стакан. Шейну подумалось, что в то время как он изучал зал и персону эксцентрика-дельца, тот, в свою очередь, оценивал разведчика. — Воспринимайте это как деловую встречу.

Хьюз положил ногу на ногу, сплел длинные пальцы на колене, очень внимательно взглянул на Шейна.

— Видите ли, мистер Шейн, вы привлекли... мое внимание.

Питер уловил секундную заминку перед словом 'мое'. Хотел ли оратор сказать 'наше' и остановился в последнее мгновение? Или же специально продемонстрировал слушателю, что представляет нечто большее, чем волю одного человека?

— А это весьма непросто — заинтересовать меня. Впрочем, мои интересы весьма разнообразны и многосторонни, они требуют широкого подхода талантливых помощников. Буду откровенен, вы можете стать одним из них. Но для этого вам предстоит удивить меня. Даже скорее, поразить своими познаниями и умением делать большие выводы на малых основаниях.

Одним из первых уроков, которые Шейн накрепко затвердил от приемного отца, было то, что умело приврать и прихвастнуть о себе — не грех, а благо. Но в то же время, поучал Даймант, бывают случаи, когда нужно говорить только правду, потому что попытка приписать лишнее может быть убийственна. В самом прямом смысле. Поэтому Питер глубоко вдохнул и сказал с искренностью исповедующегося:

— Я не аналитик. Я специальный курьер и исполнитель особых поручений. Иногда боевик и убийца. Мог бы перейти на кабинетную работу, но она мне претит. Предпочитаю бороться с врагами отечества... на их территории.

— Скромность — это похвально, — отозвался Хьюз. — Но о ваших истинных талантах предоставьте судить мне. Для начала мне бы хотелось услышать от вас, скажем...

Говард добросовестно задумался и поднял очи к высокому потолку, словно и в самом деле вспоминал. И наконец 'вспомнил':

— О нефти. Насколько я помню, вы подготовили нечто вроде докладной записки, которой не дали хода? Что ж, здесь вы найдете более благодарную аудиторию. Поделитесь с нами своими соображениями.

Все-таки 'с нами' ...

С полминуты Шейн сидел в полной неподвижности и думал. Его так и подмывало хоть краешком глаза глянуть в сторону безмолвной тени в дальнем углу, но разведчик сдержался.

— Итак, о нефти, — без перехода и вступлений заговорил Питер. — Сейчас ситуация в Европе замерла в неустойчивом положении. С одной стороны, Британия потерпела сокрушительное поражение на континенте. С другой, большевики ступили на поле, где англичане традиционно сильнее, то есть в сферу морской войны и торговли. Все указывает на то, что противники решили идти до конца, потому что опыт Мировой войны показывает — такие разногласия неразрешимы миром. И кто долго откладывает, тот много проигрывает. Стратегия Великобритании очевидна — душить большевизм экономической блокадой. Учитывая довоенный торговый оборот с нами, то есть с Америкой, это крайне болезненная для красных процедура. Кроме того, она играет на руку нашим, отечественным экспансионистам, поскольку если убытки продолжатся, Ходсону и его клике придется вылезать из раковины нейтралитета. И открыто подержать какую-то сторону конфликта.

— Очень интересно, мне нравится ваше умение подняться над проблемой и смотреть на ситуацию со стороны, от третьего лица, — одобрил Хьюз, его глаза блеснули в свете лампы, словно он знал нечто, очевидное всем присутствующим, но скромно о том умалчивал. Шейн предпочел сделать вид, что не понял истинного смысла, сказанного.

— Открытый штурм острова слишком сложен и непредсказуем, поэтому я полагаю, что коммунисты со временем неизбежно постараются использовать то, что господин Бэзил Генри Лиддел Гарт назвал 'непрямыми действиями'.

Шейн прикрыл глаза и процитировал по памяти:

— 'Обходной путь часто оказывается самым коротким. Прямое наступление истощает нападающего и упрочняет оборону защитника. Непрямой подход ослабляет защищающегося, выводя его из равновесия.'

Питер перевел дыхание и впервые пожалел, что отказался от напитков. Стаканчик доброго виски был бы сейчас весьма кстати. Но предлагать повторно определенно никто не собирался. Конечно, можно было бы прерваться и налить самому. Быть может, это даже сыграло бы ему на пользу, показав уверенность в себе. Но все же Питер решил, что это было бы излишним.

— Англичане упустили свой звездный час, когда они могли беспрепятственно бить по ключевым уязвимым точкам врагов. Надо было сразу ставить все на удары по Баку, тогда можно было бы вызвать у СССР топливный голод. Но в то время островитяне пытались быть сильными везде и, как следствие, не преуспели во всем. Теперь у русских недосягаемые для английской авиации резервные топливохранилища в Поволжье, где хранится около двух миллионов тонн бензина. А ПВО в районе Баку значительно усилена. Это показывает, что коммунисты хорошо понимают роль топливного вопроса в войне, и наверняка будут совершать какие-то ответные действия в том же направлении.

Шейн задумался, прикидывая, как отразить самое важное. Кратко и в то же время исчерпывающе.

— Англичане очень зависимы от внешних топливных поставок, поэтому естественно было бы попробовать ударить по этой зависимости. Дольше, но экономнее обессиливать врага, чем бить его в открытом сражении. Посаженная исключительно на собственные ресурсы английская экономика протянет считанные месяцы. Но разрушить систему британских морских поставок флоты Союза и Германии не в силах.

— Рейдеры? Субмарины? Воздушные атаки? — спросил Хьюз.

Шейн сдержанно улыбнулся, будто отдавая должное тонкому юмору собеседника.

— Пиратство всегда проигрывает организованной силе. Рейдеры не раз бросали англичанам вызов — пробовали и французы, и немцы. С предсказуемым итогом, поскольку исход крейсерских операций в конечном итоге, все равно определяется соотношением линейных сил. Не думаю, что в этот раз случится чудо.

— Любопытно, — сказал Хьюз, явно заинтересованный.

— Таким образом, надо смотреть, есть ли возможность обрезать снабжение Британии без боев на морских коммуникациях. Поначалу я подумал об Индии, не зря говорят, что мозг Империи находится на острове, а сердце — в Индии. Предыдущая угроза индийским владениям стоила русским убитого императора Павла, настолько серьезно ее воспринимали британцы. Но если внимательно посмотреть на карту, то... сомнительно. Слишком большие расстояния. Нужны долгие месяцы, если не годы, чтобы подготовить войска, проложить новые дороги, преодолеть сопротивление колониальных войск. Отметим, что такая возможность есть, но это слишком далекая перспектива. Скорее Англия падет, чем противники империи доберутся до ее индийских владений. А бороться с восстаниями в Индии и Ираке англичане умеют.

Хьюз погладил гладко выбритый подбородок, чуть сощурился, но молча слушал. Так же безмолвствовал неизвестный человек — тень в тени.

— С помощью хороших карт, справочников и вполне доступных бюллетеней можно узнать многое, — продолжал Шейн. — Я оценил добычу нефти на Ближнем Востоке. Например, Ирак. Крупнейший поставщик нефти в метрополию. Прогнозируемая добыча в этом году — пять миллионов тонн, к следующему году должна вырасти до восьми. Провинция Хузистан, десять миллионов тонн нефти, по прогнозам английских компаний на текущий период. И почти все идет на нужды Англии.