Старший брат Одина

"Наездник он, конечно, первоклассный", снова невольно подумал Свен. Локи, невозмутимо сплевывал косточки на землю и выглядел так уверенно, словно под ним был не горячий скакун, а завалинка собственного дома. Путники выбрались из долины и оказались в начале крутого спуска. Дорога попетляла по крутому склону и вывела их на бескрайнюю равнину, покрытую высокой травой, в которой кое — где пестрели желтые и синие цветочки. Угрюмые черные овраги, стерегущие желтую змею дороги, казались из-за своих красных глинистых стен ножевыми ранами в цветущем теле земли. Из одного из них на равнину вытекала мутная речка, пересекавшая дорогу и скрывавшаяся на юге среди гряды покрытых густым лесом холмов. На юго-востоке, лигах в двадцати от путешественников, был виден огромный замок.

— Это Хейметен? — указывая рукой, спросил Свен. Локи сплюнул косточку и улыбнулся, но словно через силу.

— Хейметен — это маленький домишко, наша детская, — пояснил он. — В детстве ётуны по размерам ничем не отличаются от людей, но вы после тридцати лет расти перестаете, а мы не останавливаемся никогда...

Локи помрачнел и закончил с усилием:

— Но тот замок, на который ты показываешь, тоже принадлежит моему брату. Туда мы и держим путь.

— А в Ётунхейме больше никто не живет, кроме великанов? — спросил Свен, когда они начали спускаться на равнину.

— Почему, живут... В горах есть тролли и гномы, да и драконы иногда забредают — полакомиться великанами — малолетками, — ответил Локи. Свен как раз прикидывал, как бы половчее объехать желто-бурую песчаную насыпь — след недавнего оползня, перегородившую полдороги, но услышав о драконах, недоверчиво хмыкнул и покосился на спутника. С тех пор, как Сигурд убил Фафнира, люди больше не встречали живых драконов в своем мире.

— А вот и один из них, — будничным тоном сказал Локи и перестал сплевывать косточки.

Свен повернулся в седле.

То, что викинг принял за насыпь, оказалось головой дремавшего дракона. Его чешуйчатое тело необычного грязно — песочного цвета, небрежно свитое кольцами, заполняло собой проходивший рядом овраг. Дракон, услышав голоса, приоткрыл свои огромные золотистые глаза и увидел путников. Чудовищная голова на узловатой шее толщиной с вековой дуб медленно поднялась. Свен с тупым удивлением уставился на нее.

— Не вздумай смотреть ему в глаза, — тихо сказал Локи. — А когда я скажу "червяк", скачи и не оглядывайся.

— Кто вы такие? — низким, словно железным голосом спросил дракон. Волна сухого горячего дыхания окатила Свена, и он чуть не задохнулся от смрада, только в этот момент окончательно поверив в происходящее. Локи молчал, отправляя в рот один финик за другим.

— Мирные путники, а ты кто? — видя, что ётун не собирается отвечать, воскликнул Свен.

— Я Свафнир, хозяин здешних мест! — гордо прорычал в ответ дракон. — И все, проходящие по моей дороге, платят за возможность пройти золотом!

— Ты лжец. Эти земли принадлежат ётунам испокон веков. Ты не хозяин этого места, а трусливый червяк, — сказал дракону на это Локи.

Свену не нужно было повторять дважды. Викинг развернул лошадь, и, взбадривая ее бешеными шенкелями, бросился назад, к маковой долине. Он уже не видел, как, возмущенно выпуская дым, Свафнир начал поворачивать голову в сторону наглеца. Локи бросил опустевший мешочек из-под фиников на землю и вскочил ногами на седло. Конь Локи, и так дрожавший от испуга, от неожиданного маневра седока присел на передние ноги. От окрика хозяина он замер, как вкопанный, и лишь прял от напряжения ушами. Ётун выхватил меч, надул щеки, и выпустил длинную очередь косточек прямо в глаз дракону. Полуослепший Свафнир взревел от бешенства. Локи подпрыгнул и схватился за язык дракона чуть выше того места, где он раздваивался. Ётун повис на языке дракона. Конь Локи с радостным ржанием резвым галопом последовал за своей подругой ко входу в маковую долину.

Последнее, что успел сделать после этого дракон — выпустить короткий огненный плевок, опаливший Локи левую сторону головы и плечо. Отточенным движением жнеца, срезающего сноп, ётун перерубил шею Свафниру. Локи упал на дорогу вместе с отрубленной головой дракона. Свен, услышал за спиной громкий свист и бульканье, как будто из-под земли вырвался гейзер, и нашел в себе смелость обернуться. Некоторое время он изумленно смотрел на обрубок шеи дракона, из которого фонтаном била кровь, а затем решил подъехать поближе. Поймав коня Локи и ведя его под уздцы, он вернулся к месту стычки. Викинг обнаружил Локи сидящим в огромной луже крови рядом с мертвой головой Свафнира.

Увидев выражение лица Свена, ётун расхохотался.

— Не стоит так смотреть на меня, волчонок, — сказал он. — Помню, в детстве бывали деньки, когда мы с братишкой еще до завтрака разбирались с двумя — тремя такими же червями-переростками. Их тогда было больше, заходили к нам в Ётунхейм они чаще, и всегда были безумно голодны. А великаны, как говорят, вкуснее людей.

Ётун зачерпнул кровь ладонью и плеснул ее в Свена.

— Скидывай свою кольчугу и присоединяйся ко мне.

Викинг послушно слез с коня и снял доспехи. На краю горячей лужи он заколебался.

— Так значит, правду говорят, что те, кто искупается в крови дракона, становятся неуязвимы? — спросил Свен.

— Для железа — да, — кивнул Локи. — Но не для кости. Впрочем, даже стрел с костяным наконечником я давненько не видел, а ты?

— Да, их сейчас почти не делают, — подтвердил Свен.

Искупавшись в крови, путники спустились к речке и смыли с себя засохшую бурую корку. Свен увидел абсолютно голую левую сторону черепа спутника, кожу, натянувшуюся от волдырей, и испуганно спросил:

— Он не обжег тебе ничего?

Локи лишь пренебрежительно мотнул головой в ответ и сказал:

— Ну, вот и все. Доспехи тебе больше не нужны. Можешь оставить их прямо здесь.

Свен все же не решился бросить кольчугу прямо в придорожную канаву.

— Как хочешь, — заметив его колебания, сказал Локи.

Они двинулись дальше. Над горами медленно зрела черная туча. Закрыв собой всю западную часть небосклона, она проглотила солнце и поползла на восток. Земля под ней погружалась в глубокую тьму. Путники подъехали к небольшому, добротному строению. За ним был виден огромный сруб, похожий на перевернутую ладью, а дальше и вокруг — беспорядочное нагромождение навесов, воротов, жилых бараков рабов, кузниц, складов, длинных рядов сараев и загонов для скота. Постройки чем дальше, тем заметнее увеличивались в размерах, в конце концов примыкая к глухой серой стене. Она уходила в небо, и, казалось, смыкалась с ним, как стены дома смыкаются с потолком. Свен догадался, что это и есть собственно замок Бюлейста.

Локи постучал в ворота.

Услышав их приближение, многочисленные слуги, суетившиеся во дворе — молодые великаны, решил Свен, — скрылись. Встретить гостей к воротам вышел высокий мужчина. Его огненные волосы казались нестерпимо яркими на фоне ярко-голубой, как небо, шерстяной рубахи. Несмотря на то, что на нем были простые штаны из шерсти и грубый кожаный жилет, Свен сразу понял, что это и есть хозяин дома. Слишком много тяжелых золотых и серебряных браслетов украшало его массивные бицепсы для того, чтобы он был простым привратником.

Бюлейст проявил несвойственную великанам тактичность, представ перед гостями не в своем истинном облике, что существенно затруднило бы беседу, а в человеческом образе. "Значит, он уже тоже знает, что Локи не будет больше расти", подумал Свен, спешиваясь. "Здесь, в детской, одни малолетки — глупыши, не видавшие еще человеческой крови, и оказать сопротивление Тору никто толком не сможет", грустно подумал Локи. Ётун спрыгнул с коня и оказался в объятиях брата. — "Тор порубит их всех с легкостью крестьянки, шинкующей капусту для засолки".

— Как добрались? — спросил Бюлейст. — А то, говорят, там к нам какой-дракон приблудился...

Тут он увидел опаленную голову брата и захохотал.

— Вижу, вижу, — прогудел Бюлейст, отпуская Локи. — Узнаю тебя, братец. Проходи в дом!

Свен с любопытством смотрел на Бюлейста. Брат оказался выше Локи на голову, более крепкий и широкий в плечах, и еще сильнее напоминал каменную статую, правда, грубо и небрежно вырезанную, что лишь подчеркивало его мощь. Здоровый румянец играл на его щеках, и Свен только тут пронял, что бледное лицо Локи и изящное сложение его тела — это не естественные черты великанов, а следы вековых пыток, которым тот подвергался. Жалость кольнула сердце викинга. Бюлейст заметил Свена и спросил:

— А это кто?

— Мой друг, Свен Ильвинг, — представил его Локи.

— Долго живу я на свете, но ни разу не слыхал, чтобы у ётунов были друзья среди людей, — глядя на Свена своими зелеными и цепкими, как у брата, глазами, заметил Бюлейст. — Что ж, друзья моего брата — мои друзья! Входи, Свен Ильвинг!

Кинув поводья подбежавшим слугам, гости последовали за Бюлейстом в большую залу, где стоял стол, ломившийся от яств. Миски с посоленной жаренной отбивной из свинины горделиво возвышались в окружении толстых ломтей хлеба, пропитанных салом, рядом дымились котелки с ржаной кашей и ароматными похлебками.

— Я как раз собирался ужинать, — сказал Бюлейст. — Присоединяйтесь.

Локи сел на скамью напротив брата, а Свен примостился с угла, не решаясь сесть между двумя ётунами. Викинг придвинул к себе горшок с тушеной в овощах говядиной. Блюдо приготовил умелый повар, но у Свена кусок не лез в горло. Гости ели молча. Но когда вслед за мясной похлебкой с чесноком, соленой свининой и капустой появился бочонок с пивом, Бюлейст счел, что первый голод уже утолен и можно приступать к серьезной беседе.

— Я перехватил Идун, как ты и просил, правда, уже почти перед самым Бильрестом, — сказал он.

Сердце Свена гулко стукнуло в груди и оборвалось. Викинг взял со стола кружку с пивом и отпил из нее. Удивительно, но руки у него не дрожали. "Бедное мое сердце", мелькнуло у Свена. — "Сколько ударов тебе осталось отсчитать? Тридцать? Десять?"

— Вовремя мне передал твою просьбу твой еще один странный друг — человек с огромными пушистыми крыльями, — продолжал Бюлейст. — Где ты только их находишь?

— Тебе ангел сообщил, что Идун и Бальдр будут проходить через наши земли? — переспросил Локи и придвинул к себе котелок с остро пахнущей чесночной похлебкой.

— Откуда я знаю, как его зовут! — отмахнулся Бюлейст. — Он не представлялся.

— Ну и как тебе Идун? Все еще непокладиста, как все бабы поначалу? — хмыкнув, спросил Локи. — Готов поспорить, ты запрятал ее в змеиной пещере — сбить пока что спесь!

— В ней самой! — подтвердил Бюлейст. — Ей оттуда никогда не выбраться, а уж асам и подавно не вытащить ее. Что мы будем делать дальше? Я только тебя и ждал. Хоть Сигун и сказала мне, что ты ушел в Асгард, я почему-то подумал, что ты вернешься. Почем я знаю, может, ты сразу пошел к ним назначить выкуп. Ты был в Асгарде?

— Нет, я так, бродил... — отведя глаза, ответил Локи.

В глазах брата под веселой наглостью мелькнуло сочувствие. Бюлейст подвинул Локи кружку с пивом. Ётун протянул руку, и сидевший сбоку от него Свен увидел, как он на ходу высыпал в похлебку весь собранный им мак. Викинг понял, что удары его собственного сердца еще не сосчитаны норнами. Братья выпили, и Бюлейст сказал:

— Женушка твоя решила пока к родичам своим перебраться, и вчера, по-моему, уехала туда к ним, на побережье.

— Спасибо, Бюлейст, — сказал Локи. — Что же касается Идун... Вы же поклялись в вечном мире и сотрудничестве с асами, если они отпустят меня. Клятвы нарушать негоже. А они все равно придут за ней, так что нам нужно подготовить богам достойную встречу.

— Это ты хорошо придумал — ведь тогда получится, что клятву нарушат они, а не мы, — понимающе усмехнулся Бюлейст. — А уж встречу мы им подготовим, не сомневайся! Такую, что им даже воздух будет здесь горек!

— Ты больше не хочешь чесночной похлебки, Локи? — спросил Бюлейст, видя, что брат вяло ковыряет ложкой в почти полном котелке. — Так давай я доем.

— Да, пожалуй, — сказал Локи, подвигая котелок брату. Свен, затаив дыхание, смотрел, как ётун ёст. Локи молчал, глядя на брата. Глаза его в косых лучах садящегося солнца казались почти черными.

— Надо повара будет выдрать — по-моему, переперчил, — сказал Бюлейст, поднимая глаза на брата. — Что такой невеселый, Локи?

В эту секунду лицо его посинело, и ётуна вырвало кровью прямо на стол.

— Что ты сделал! — еще не в силах поверить, прохрипел Бюлейст. Он завалился на бок, на рубахе расплылись алые пятна. — Ты... ты убил меня!

Локи встал, перегнулся через стол, и вытащил массивную связку ключей из кармана шаровар Бюлейста. Выбрав нужный, он протянул его Свену.

— Иди, волчонок, — сказал он. — Я посторожу, чтобы он не позвал на помощь... Вниз по лестнице на сорок ступеней, направо, второй поворот налево — сокровищница Бюлейста, а третий поворот налево, и там в тупике только одна дверь — темница Идун. Вот ключ от нее, а этот, с витой головкой откроет тебе двери сокровищницы. Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты все-таки сначала зашел за Идун.

Увидев возмущенное лицо викинга, Локи хмыкнул и потрепал его по плечу:

— Поторопись.

Бюлейст свалился на пол и катался по нему, извиваясь в судорогах от боли и харкая кровью, перемешанной с кусками разорвавшихся от яда внутренностей. Свен быстро покинул зал. Викинг уже не слышал, как трубный голос, который оба брата тут же узнали — это был Тор, — осведомился у дверей:

— Локи и Бюлейст, вы здесь?

Послышался хруст дерева и грохот железа, и другие привычные звуки боя — пришельцы ломали ворота. Навстречу им выскакивали слуги и воины Бюлейста, оправившиеся от первой неожиданности и с явной намерением дорого продать свои жизни. Не услышал Свен и того, что его явно обрадовало бы — грозного пения валькирий, в хоре которых отчетливо выделялся голос Гейр. Она сдержала слово.

— Ты привел асов на хвосте! — задыхаясь, простонал Бюлейст. — Мне сразу не понравилась туча, в которой и прятались эти настырные девки! А в тени под ними пробрались асы! Предатель!

— Прости меня, брат, — Локи обошел стол и сел на скамью так, чтобы видеть Бюлейста. Ответом ему был кровавый плевок. — Я не мог поступить иначе...

— Но почему ты сделал это? — почти жалобно спросил Бюлейст. Он привалился к стене и пытался отдышаться в краткой передышке между спазмами.

— Бюлейст, послушай... — с трудом подбирая слова, начал Локи. — Я никого не посылал к тебе. Я сам не знал, что Идун будет здесь! Крылатых гонцов посылает только один бог — бог, надвигающийся на нас с запада, который хочет уничтожить ётунов, и асов, и ванов... Всех. Один и освободил меня затем, чтобы я помог асам в предстоящей схватке. А про крылатых посланцев мне рассказала Гейр. Понимаешь, если асы придут в Ётунхейм, половина из них останется мертвыми на поле боя, но много наших тоже погибнет. Неважно, кто выиграет эту битву, потому что потрепанных победителей тут же, на месте, прикончат эти ужасные крылатые существа. Видишь ли, этот бог пообещал своему народу, что именно они будут править всем миром. А потом он послал своего сына, чтобы тот превратил всех людей в рабов. Сначала лишь по состоянию души, а затем и по статусу. Господа для них давно уже есть...