— Надо же, такие редкие и старые руны, да ещё и пересекающиеся. Смотрите, как одна руна, плавно переходит в другую, — не громко говорила профессор, скорее сама с собой, чем с кем-то из нас.
— Э-э-э-м. Профессор? — обратился я к ней, уже слегка пугаясь. Всё-таки она так стоит минут пять, не выпуская клинок.
— А? Ох, простите. Я просто никогда такого не видела. Мистер Кенори, вы не будете против, если я на время заберу ваш клинок, и изучу руны на нём? За дополнительные баллы, разумеется.
— Конечно, профессор. Только я надеюсь вы хотя бы его вернёте потом?
— Если честно, я удивлена, что у вас есть такое опасное оружие, — нахмурилась женщина.
Ох профессор. Если бы вы знали сколько людей погибло от этого клинка. И магов и маглов.
— У меня есть разрешение на ношение клинка в любом месте, — произнёс я, протягивая ей ту самую бумагу, которую дал мне Николас Фламель на мой день рождения. Я до сих пор вспоминаю, какую радость это мне принесло. Прочитав разрешение (снова удивившись, когда взглядом дошла до графы учитель), преподаватель пообещала вернуть мой клинок сразу, как только сможет разобраться с рунами.
— Не плохо ты придумал. Заинтересовать преподавателя рун, чтобы потом она сама захотела их увидеть и расшифровать. Браво!
Я позволил себе лёгкую полуулыбку. Теперь, мне не придётся читать море книг. Кстати странно, почему-то Вульф, как и я, не может толком разобраться в рунах, хотя я уже привык, что мой напарник может разобраться почти во всём. Наверное, он ещё не отошел от того случая.
Задумавшись, я не заметил, что класс опустел. Ну, почти опустел.
— Алекс. Нам надо поговорить.
О, тьма. Только не эта девушка.
— Нам не о чем говорить, Грейнджер. Извини, но у меня есть дела.
— СТОЯТЬ! — крикнула девушка, перекрыв мой отход из класса.
Твою же мать. Грейнджер стояла слишком близко, её запах буквально окутал меня, заставляя отшатнуться.
— Во-первых — не кричи, во-вторых — не мешай мне, — холодно бросил я, обходя её на расстоянии. Но выйти мне всё равно не дали. Открыв дверь, в класс вошли Рон, Гарри и Невилл. Окружили гады. Внезапно, в голове пронеслась мысль: охотники окружили волка, вооружившись флажками и оружием. Моё тело автоматически напряглось, готовясь к атаке.
— Вы то что здесь делаете?
— Поговорить хотим с тобой.
— Не о чем разговаривать. Всё нормально. Пожалуйста, дайте пройти.
— Ничего не нормально, — твердым голосом сказал Рон. — Что-то случилось, и мы хотим знать, что.
— И не пытайся сбежать, — с лёгкой ухмылкой добавил Гарри. — Блейз и Драко патрулируют коридор на трансфигурацию, а близнецы им помогают.
Вашу мать. Правды им захотелось, блин. И ведь не отстанут, я то их знаю.
— Ладно. Хотите поговорить, будет вам разговор. В субботу, в Выручай-Комнате, — ледяным тоном объявил я, слегка расслабляясь.
— В субботу у меня тренировка, — нахмурился Поттер.
— Меня не волнует. Либо в субботу, либо никогда, и сами тогда догадывайтесь.
С такими словами я стремительно покинул кабинет древних рун, едва не задев плечом Рона.
* * *
Чем ближе была суббота, тем больше я нервничал. Упёртость товарищей впечатляла и одновременно злила, дошло до того, что ночь с пятницы на субботу я провёл в Выручай-Комнате, доведя себя до изнеможения тренировками. В ход шло всё: фаербол, телекинез, кровавое копьё, всё что я только знал, использовалось в эту ночь. Полностью истощившись магически, к утру я перешёл на обычную физическую тренировку, размахивая фашильоном. Я, кстати, заметил, что мои приемы стали медленнее, я перестал защищаться, но стал гораздо сильнее и точнее.
Зря я надеялся, что ребята дадут мне время, хотя бы до обеда. Уже в девять, пришли Гермиона, Рон и Гарри, а спустя двадцать минут пришли и остальные. В комнате сидели: Гарри, Рон, Гермиона, Луна, Невилл, Блейз, Драко и близнецы. Хорошо хоть, что Джинни Уизли они не привели.
— Ну вот мы здесь. Теперь поговорим? — начал Блейз, когда все расселись на стульях.
— Что вам нужно? И почему вы ко мне лезете? — стоя спиной и надевая плащ, проговорил я. Не хочу разговаривать, но раз обещал…
— Нам нужно узнать, что с тобой стало! Несмотря на то, что ты так изменился и отдалился, ты ещё наш друг, во всяком случае мы тебя им считаем.
— Ну? Чего молчишь? Ты же говорил, что я узнаю, о чём ты им расскажешь, — всё ещё ослабевшим после Рождества голосом, сказал Вульф.
— Правду, наверно. Всю. Кроме некоторых деталей.
— Подожди! Ты хочешь рассказать им о…
— Да. Они либо это примут, либо, наконец, отстанут, посчитав меня психом.
Я глубоко вздохнул, повернувшись к ребятам.
— Хорошо. Хотите знать правду, я расскажу, но только с одним условием. Вы все, сейчас, дадите мне Непреложный обет, потому что я не хочу, чтобы кто ещё узнал о моих словах. Кто не готов, валите сразу отсюда, и не тратьте моё время.
Взглядом обвёл всю эту разношёрстную толпу, кто-то был в шоке от такого условия, кто-то нахмурился. Только Луна сидела с таким видом, будто знала, что я попрошу нечто подобное. Как раз таки она и встала со стула, подойдя ко мне и протягивая руку:
— Я готова дать обет, Алекс.
Теперь удивился я.
— Зачем ты это делаешь, Луна?
— Я же твой друг. Я знаю, что тебя что-то гложет, и мы все, хотим тебе помочь.
Закрыв глаза я позволил себе расслабиться. Луна, как обычно, говорит то, что думает, не прячась за масками, как это делает большинство людей.
— Хорошо. Кто знает слова обета?
Слова знали близнецы. Они, как оказывается, в детстве пытались заставить Рона дать им такой обет, за что им досталось от мистера Уизли. Спустя почти двадцать минут, Гермиона последней закончила давать обет (пока я держал руку Гермионы, я с трудом сдерживался чтобы не убрать руку), и я приступил к разговору.
Я рассказал им почти обо всём. О том, кем я являюсь на самом деле, в смысле, что половина моей сущности на самом деле не совсем из этого мира, о том, что я изучил магию крови и смерти, и о том, что я не только маг, но и инквизитор. Единственные вещи, о которых я не сказал, это то, что я убил нескольких людей, и то, что в моём мире, мои друзья были персонажами книг. Ну и про Вульфа не сказал. Разговор длился больше часа, я несколько раз прерывался, чтобы попить, но наконец, рассказ подошёл к концу, и я уселся в кресле. От этого откровения я устал, но мне легче стало.
— То есть… Ты у нас переселенец из другого мира, я правильно понял? — задал вопрос Блейз, отойдя от моей проповеди.
— Можно и так сказать. Я сейчас — это сплав двух личностей, того и этого мира.
— Если честно, верится в это с трудом, — произнёс Малфой.
— Мне глубоко плевать, Драко, верите ли вы мне, или нет. В моём мире магии не было, и когда я попал в этот мир, и столкнулся с магией, то решил изучить вашу историю. И пришёл к выводу: Том Реддл не был совсем обычным человеком, а значит, ещё жив, и захочет закончить своё дело и война скоро продолжится, — лёгкая ложь, но объяснить некоторые мои знания, как-то надо было.
— С чего ты это решил? — спросил Рон. Нет, он не сомневался в этом, с учётом того что произошло, просто интересовался.
Я пожал плечами:
— Предчувствие, Рон. И как оказалось, я был прав.
— Но мы уже дважды побеждали его! Как он может ещё жить?
Я достал из кармана дневник Реддла и бросил его на стол, за которым сидели Гарри, Блейз и Гермиона.
— Это дневник Реддла. И что здесь такого?
— В конце второго курса, ты сказал, Гарри, что это филактерия Реддла. Правильное, но не совсем точное обозначение. Название этой вещи — крестраж.
Блейз и Малфой вздрогнули. Как выходцы из древнего рода, они как никто понимали, что это очень тёмная ветвь магии.
— Крестражи, это якоря Волан-де-Морта, за которые он держится в этом мире. Сколько их всего, я не знаю, но как минимум два из них, уже уничтожены.
— Два? А какой тогда второй?
Я протянул Луне, диадему Ровены Рэйвенкло. Она взяла её и осмотрела, тихо прошептав: ≪Ума палата дороже злата≫.
— Это оригинал, Луна, можешь не сомневаться. Реддл превратил эту диадему в крестраж, и оставил в Выручай-Комнате на хранение. Мне удалось её отыскать и уничтожить осколок души, не повреждая саму диадему.
— Получив при этом тёмную энергию.
— Заткнись!
— Надо рассказать об этом Дамблдору! — воскликнул Гарри, вставая со стула.
О тьма. Откуда это в Гарри, чуть что, сразу бежать к директору?
— Гарри, неужели ты думаешь, что директор об этом не знает?
— Он… Знает?
— Гарри, Дамблдор директор этой школы почти сорок лет, и ещё примерно лет пятьдесят, он был преподавателем трансфигурации. Он был здесь, когда Реддл открыл Тайную комнату, и прекрасно знал, кто на самом деле это сделал. Чёрт, да он сам учил этого урода. Я уверен на сто процентов, что он видел дневник Реддла, когда тот попал в школу, и узнал в нём крестраж. И неужели ты думаешь, что раз мы, тринадцатилетние дети, смогли найти вход в Тайную комнату, то такой умный маг как Дамблдор, почти за девяносто лет, о нём не знал?
Все были ошарашены такой новостью, и я их понимаю. Дамблдор, это можно сказать лидер Света, человек, который сражался и с Грин-де-Вальтом и с Волан-де-Мортом, и тут оказывается, что он не совсем такой, как о нём все думали.
Рон резко вскочил со своего места, от всей души пнув стол:
— Получается из-за него, чуть не погибла Джинни?! Да как он мог?! Это же сумасшествие, это не нормально!
Близнецы так бурно не реагировали, они сидели на месте и хмурились, но было видно что они согласны со своим братом. Гарри был… Наверно, здесь подойдёт фраза, что Гарри был разбит таким заявлением. Да и остальные выглядели не лучше.
— Я с тобой полностью согласен, Рон. Мы со Снейпом и Фламелем думаем точно также.
— Со Снейпом?!
— Ну да. Он считает, что Дамблдор делает это, только по одной причине, из-за пророчества, связанного с Волан-де-Мортом и Гарри.
Гарри поднял на меня взгляд, глазами спрашивая что это за пророчество. Я полностью рассказал всем об этом, точно так же, как мне говорил Снейп. В комнате повисла тишина.
— Значит, директор так легко готов жертвовать людьми, чтобы я исполнил пророчество? И его никто не остановит? — спросил Поттер тихим, севшим голосом. Он ведь доверял Дамблдору, а тут такое.
— А кто пойдёт против него? Гарри, этот человек всю жизнь только и делал, что создавал из себя непоколебимого лидера Светлых сил, который не может ошибиться. Ему доверяют, и вряд ли найдется хоть кто-нибудь, кто усомнится в нашем директоре. Хотя нет, вру. Снейп, Фламель, Люпин и Блэк точно уже не верят.
— А причём тут Блэк?
— Что? А это. Гарри, ты вообще знаешь причины того, за что твоего крёстного посадили?
— Естественно. Этот гад предал моих родителей Волан-де-Морту, — прорычал мой друг.
Я слабо ухмыльнулся.
— Гарри, я не думаю что это правда. Твоего крестного посадили без суда и следствия, никто его не опросил, никто не навестил его, чтобы узнать его правду. Дай мне закончить! — прикрикнул я, видя что Гарри собирается возразить. — Блэк работал на Дамблдора, он был его человеком, но когда произошло такое, он просто избавился от твоего крёстного. Здесь явно дело нечистое. Люпин говорил, что Блэк знал твоего отца с самого первого дня в Хогвартсе, они доверяли друг другу как братья. И я сомневаюсь, что именно Блэк его предал, но уверен, что это кто-то из его окружения.
— Но ведь ты не поэтому, стал себя так вести! — воскликнула Гермиона.
Во имя Тьмы. Лучше бы она сидела, и молчала.
— Это уже, не ваше дело, — произнёс я, вставая со стула.
— Гермиона права, Алекс. Ты отдалился от нас после того урока ЗОТИ, и мы хотим узнать, почему?
— Я сказал. Не ваше! Дело!
— Мы имеем право знать! — твёрдо произнесла Гермиона, начав метать свои фирменные молнии из глаз. — Если не хочешь с нами дружить, отлично! Но поясни причину, по которой…
Пока девушка говорила, я быстро подошёл к столу, за котором она сидела. Краем глаза было видно, как напряглись Гарри и Блейз, но я не обратил внимание, и подойдя к столу, со всей силы ударил по нему руками, закричав:
— ХОЧЕШЬ ПРАВДЫ?! Я В ТОТ ДЕНЬ ХОТЕЛ УБИТЬ ВАС!
В комнате вновь повисла тишина. Меня слегка занесло, Гермиона была очень близко, её запах обволакивал меня, красивые карие глаза смотрели с беспокойством, заставляя мысли путаться:
— Я в тот день испугался самого себя! Во мне заиграла инквизиторская кровь, я видел в вас не друзей, а кровных врагов, и едва сдержался, чтобы не осуществить задуманное!
— Профессор Люпин остановил бы тебя, — прошептала Гермиона.
— Этот оборотень?! Да я скорее поверю, что он первым бы погиб от моей руки, а не спас вас. Если бы я вас убил, или покалечил, для меня это стало бы точкой не возврата. Я не хочу становиться таким же, каким были мои предки.
Выговорившись, я тяжело задышал, смотря на стол, а не на девушку, и заметил, что её рука двинулась в сторону моего лица, где у меня шрам от меча. Чёрт, заметила всё-таки. Я быстро перехватил её руку на пол пути:
— Не надо, Грейнджер.
— У тебя… Я видела рану!
— Это уже не рана, а шрам. И больше не будем об этом.
С трудом позволив себе отпустить её руку, я отошёл по дальше.
— У тебя сердце забилось очень быстро. Я думал, ты успокоился по отношению к ней.
— Я сам на это рассчитывал. Но когда она рядом, весь мой контроль летит к чёрту.
Все карты выброшены на стол, тайн почти нет. Но в сегодняшнем разговоре, был всё-таки один плюс. От Дамблдора отвернулось ещё несколько человек, что не могло меня не радовать.
Друзья сидели молча, каждый думал о всех словах, которые были произнесены сегодня, и чтобы разрядить немного остановку, я подошёл к небольшому холодильнику, который стоял в Выручай-Комнате. Да, у меня есть здесь холодильник, потому что у меня есть привычка, чтобы нужные продукты и напитки были под рукой, ясно? От своих привычек я не собираюсь избавляться, ну, если только от некоторых.
Открыв его, я телекинезом достал оттуда сливочное пиво, раздав его всем находящимся в комнате. Сливочное пиво я принёс сюда в свой последний поход в Хогсмид.
— Рон, скажи. Тебе нравится такая жизнь? — решился задать вопрос, усевшись на пол.
— Какая такая?
— Ну, такая. Бедная. Постоянная не хватка денег, поддержанная одежда от старших братьев, старые учебники. Нравится?
