— Да они драконовские! Никто в здравом уме не откажется от божественной сути ради блага горстки...
— Тебе! — тыкнул он пальцем. — Тебе дважды предлагали поступить жестче, и посмотри, к чему привела твоя мягкотелость!? Третье предложение еще действует. Учти, знамения запустили смену эпох, преображающие встряски не остановить — либо мы откроем заветную жилу, либо толща пород погребет всю Семью под собой. А на счет отказа — не суди из своей штольни. Все, та-Вастин, налюбовался, спустил пар и буде, идем, без нас тут доделают... — младший молча позволил себя увести. Алогичность затерялась где-то среди его переживаний, избежав прицела рассудка.
Зря они полагали, будто находящаяся в заблокированном состоянии картина-переход на достаточном удалении. Бдительный Зефир акцентировал внимание Гаера — эхо вспышки передалось и его брызгам. Поразительная сцена отдалась глухой болью, благо удалось вовремя изменить русло, переадресовав душевную муку ради весьма циничного извлечения пользы. Гадко внутри, гадко снаружи — где же вожделенное сладко? Обидно... Тоскливо...
Робко вспомнился сапфир-Нимус... О, Нимус! Та еще подколодная змеюка... Свое он запер при поимке тысячелетия назад, а мое растрепал, гад! Как же я сразу не догадался?! Все время же ответ мелькал перед глазами — руку протяни. И еще... Нет! Те события отжил и слава богу. Хе-хе... Волевым усилием Гаер сконцентрировался, прицелившись к настоящему, а прошлое не сиюминутная тема, обязывает к всестороннему вдумчивому рассмотрению. В будущем успеется, наверно.
Откровенная беседа братьев — причина, побудившая раньше запланированного времени вывести на поле последних фигурантов и поставить жирный шах. Ход, хех, конем и вилка о трех зубцах.
Ставшее в свое время парным произведение "Моара Крон-Ра" обеспечило слитность реакции планеты и ее ближайшего спутника, говоря простым языком. Колебание эфира задело и Рухм, разрушив множество возведенных гномами и дварфами стационарных систем защиты и сдерживания, лишенных поддержки божьей волей, успевшей вступиться за бороздящие облака Глораса крепости. Якобы закономерный прокол в работе соединяющего две планеты пространственного "прокола" буквально воззвал к терпеливо ожидающим своего звездного часа драконам, сохранившим и развившим разум и силу, но таки лишенным бывшим союзником свободы и запертым на меньшем материке. Когда бы их стал жучить Жнец, тогда бы они непременно вырвались из тюрьмы, и определенно перехватили управление гномским порталом или иным способом побежали бы — ради мести — на Глорас или обрушились — наверняка же тут их дом — на опорную империю, снабжающую почти триумфально возвратившегося на родину бога всеми ресурсами.
Судьба улыбнулась им оскалом удачи — мечта воплотилась даром, приглашающе поманив пальчиком. Ближайшие сподвижники и родные с утробным ревом пикировали на ненавистные форты и башни, разнося их в щебень или целиком плавя. Узловые храмы и алтари безжалостно уничтожались, пока нити силы и власти жадно цепляли отливающие золотом и серебром трехглавые драконы, тем самым устанавливая на Рухме свое полное и безоговорочное владычество, по крайней мере, над эфирным телом наибольшей из лун Глораса. Прожившие не одно тысячелетие в целости и сохранности — касательно душ — не могли не проявить дюжую смекалку и ярую сообразительность, проложив через прорубленное незнамо кем окно, оставшееся без должного охранения и контроля, собственную неразрывную цепь. Состряпавший медовую коврижку Гаер специально вывел на видное место незамысловатые управляющие связки и узлы верхнего слоя чар — драконам оказалось совсем необязательно присутствовать рядом, но рядовые солдаты тщательно облизали упругим огнем весь остров, превратив его в плоское плато. И захватили Эмльтальто, вскрыв защиту поврежденных стационарных порталов, коими немедленно и пользовались для дальнейшего распространения и утверждения. Армия возмездия из тысяч разумных тремя четвертями перенеслась на Глорас, оккупировав базы зарвавшегося и неблагодарного семейства, вознамерившегося воспользоваться аналогом использованного когда-то в языковом инфэо приема выдувания отражения из куска памяти — это как минимум.
В ставшей для Гаера омерзительной беседе светлым бликом прозвучала желанная подсказка про Ключ, открывающий ларец с бессмертием. Впрочем, контекст намекает на разрушение души квазичастицами из растворенной в эфире крови Верховного Бога, но ведь можно упустить дорогу по тронному пьедесталу и время на очистку его от скверны. Про Зерна Хаоса они еще не знают — скоро эльфы растреплют, продадут или подарят. Царь Ориентали ведал замолчанное теневой верхушкой Дома ре-Т`Сейфов своему формальному главе, оттого и не подверг деструкции — нерационально. Гаер осторожничал — истинный смысл и суть Ключа не могут крыться далеко, рано или поздно он крепко схватит ускользающее знание.
Банальное бессмертие души — скормленная та-Вастину туфта. Божественное проклятье негативно сказывается, спору нет. Однако отнюдь не поголовно ходят с разлагающейся или вырождающейся структурой тонких тел, негативно отражающейся на грубую материальную оболочку — гены и запускаемые теневыми двойниками фотонов их программы старения. У та-Вастина вполне нормальная для гнома его возраста душа — при взгляде на нее складывается ощущение потрепанности и тусклости, несмотря на сочные одежды магматика. Но крупица истины в рассуждениях есть — испачканное астральное тело не способно к реинкарнации, вместе с его отмиранием многократно усложняется доступ атмана к слоям памяти прошлых жизней.
Возможно, основополагающей причиной тотальной драчки послужил привилегированный доступ к управляющим схемам. Пантеон, по сути, модераторское помещение. Видимо, некоторые прознали про неприметный коридор в администраторскую, если не прямой выход на центральный пункт управления. Кощунственно, но один из сценариев мог быть таким. Арасу наскучил эксперимент или что-то иное оторвало координатора. Группа ассистентов тоже по-тихому упаковала чемоданы и смоталась, оставив ведущих политику невмешательства автоответчиков. Опытные образцы одного из террариумов, видя распущенную безалаберность присматривающего за ними младшего лабораторного персонала, распоясались и в наглую заделались терраристами, напав и убив ненавистных живодеров. Сработала система защиты, наглухо огородив лабораторию буйно помешанных. Кое-как ставшие свободными мыши устроили свой быт, сведя почти к нулю шанс вымирания, но не вырождения культурных ценностей и знаний — все следы регресса налицо. Правда, один из младших научных сотрудников, с большой долей вероятности наушничавший и подстрекавший кого-то, в итоге спрятался в чулане, принявшись ожидать удобного момента для сметания крыс с пульта управления. Дождался. Сохранил идентификатор, знает протоколы аутентификации, желает авторизоваться на пост вакантный старшего научного сотрудника глорасского сектора. Ключ — комплексный шифр-пароль, использование коего дает возможность не проходить сканирование сетчатки глаза или ген-контроль. К чему такая охота за ним? В своем чуланчике выживший жестко гасил любой посторонний свет, а в оставленной лаборатории самовозгоранию мешает специально распыленный антипожарный газ. Одни нашли отдушину в рай и теперь лезут через нее с постоянно проседающей и обновляющейся гекатомбы. Вторые избрали более жесткий и длинный путь, вместе с тем и более массовый. Третьи пошли параллельным курсом, кроваво совместив методы первых двух. Четвертых и пятых все вполне устраивает и так, они хозяйничают на оставшейся территории, частенько покусывая первых двух и непрерывно живя на ножах с третьими. Отщепенцы ото всех отыскали вентиляционный лабиринт, ведущий куда-то еще. Перворожденные есть перворожденные — остальным, как ни крути, не судьба, увы и ах. Однако, зачем же им Ключ?
Несомненно, Лар почти добрался до спрятанной Вратариусом у Миэ части Ключа, а развязанная с ним война велась ради обладания ею. Асколь и иже с ним подспудно решали целый ряд задач. Не будь побег удачно свершенным, Ключ соединили бы насильно и адски жестоким способом, похлеще устроенного с одногрупниками... МАФОЖ ВОЛЗАЙ... Гоки Зазел и люфр Озварг, люф Микрану и люфа Оллаку, люфд Жогиц и люфса Алоллэя, люмма Фиерайкуц и люм Врезень. Всех зверски принесли в жертву во время ритуала. Гаер помнил месть и страшился того себя, с легкостью выдавившего прыщ с лица Глораса. До сих пор его жег тот поступок — тысячи невинных жизней против сотен спасенных узников. Подивившись притупившимся чувствам, Гаер все равно отбросил навязчивую тему, грозившую рефлексией.
Полезность растворившегося в нем самом Ключа Гаер лично свидетельствовал — Крон-Ра. Универсальный код доступа, крайне желанный и для других. Может, это они и подстроили образование клоаки Угэрежа, слив часть информации ради добычи Ключа или Ключника? Или выпрыгнут из всех щелей и следом вломятся в открытую чужим дверь? Вратариус, вот, прошмыгнул в щелку. Но кто-то ведь его исторог с Имрикса! Типа один из последних мальчиков на побегушках, возвышенных из среды экспериментальных образцов, которого заждалось Кладбище? Или что-то более глубокое? Ага, как же, "забыл" он частицу! Живая смарт-карта с доступом к банку данных и каким-нибудь функциям Пантеона Арасмуэра, но не умеющая ничем пользоваться. С этим предположением возникает странность в поведении встреченных на орбите божеств, если их заранее не списали в жертву, конечно. И по-прежнему остается подвешенным вопрос о том, что отпечаталось в Леоне во время Крон-Ра?
— Как бы не перемудрить самого себя, — подумал Гаер, переключаясь на другую тему. Реконструкция хромала на обе ноги.
Тиалпироаикльнейтекдр и вовсе будет кататься как сыр в масле. Бей давжоглопоклонников и горя не знай! Эльфам выгодно, драконам выгодно. Те и другие хоть и схлестнутся, но против необременительной помощи в истреблении приспешников ненавистного врага народов...
В связи с новой угрозой — ну и ради апробации, есессно — Гаер дозволил воспользоваться Басиком и отыскал белый пепел. Фонтан Живой Воды Жизни — отличное подспорье, а в сочетании со спецификой Басика и толикой рассеянного и преломленного Сияния вообще фантастическая сказка! Идеально и безболезненно воплощенная, кстати. Лишний повод некоторым для размышления.
Все фигуры выстроены по сторонам пятигранной доски. Гаер предвидел — себя предстоит расчерчивать на шести, семи и восьмигранники. Людей, орков и гоблинов обязательно следует принять в расчет, когда-нибудь. Система уравнений еще строится, и число переменных варьируется, не спеша переходить в разряд определенных констант, диапазонов или функциональных зависимостей. Один факт неоспорим — лоб в лоб сшиблись три расы, чьи мерцающие повинны, а так же податели Зерен Хаоса и, собственно, метнувший их...
Месть Гаера заключалась не в сведении счетов, а в подталкивании к этому других. Хех, грех не воспользоваться шансом и не приготовить обед из множества яств: месть в томатном соусе со жгучим красным перцем, солянка из маринованной мести, обжаренный фарш и прочее. Зачем самому топиться, когда поляна накрыта сведущими гурманами? Когда можно упиться чужим, не надрываясь и не извращаясь самому? Когда тебя искушенные все равно запекут в пирожное, мороженое или пельмень, а следом неизбежно накинуться друг на друга? Лавировать средь рифов в шквал не возбраняется, коли уж застал и жизнь дорога. Невинных овечек нет.
— Вы оба излучаете вселенское спокойствие... — не выдержал и пяти минут Хуан, закинув пробную удочку.
— Скорее умиротворение, — задумчиво протянул Хоан, как и все сидевший на шпагате и попеременно наклоняющийся в стороны, готовясь к круговому вращению.
— Ночной релакс, — туманно вставил заумное словечко Понг.
— Медитация, сродни отдыху цео, — радужно хихикнул Пинг на эманации недоумения.
— Ааа... — Ммм... — протянули братья Эйух.
Основная причина крылась в другом. Сын! Пока повзрослевшие и покрывшиеся матерым налетом водили матушку на экскурсию по мэллорну Кагифэ, Гаер познавал сыновьи объятья. Оэлфлэо! Далеко остались близкие, не оказалось рядом мудрых — Гаер оказался чрезвычайно подвержен семейным предрассудкам, в памяти так и горели легенды прародины об оскопляющих отцов детях. Зачал и выкинул, побоялся встретить новорожденного, обделил лаской и заботой, будто напрочь забыл о растущей в отдалении частице его души и о существовании целого народа, рожденного из его семени.
Отец и Сын. Язык чувств, трепещущий фибры душ. Вроде такой разумный, а посмел в своей голове забанить Сына! Даже имени не дал! Допустил протечку на Эёуха! Гаер сгорал от стыда под всепрощающим светом Оэлфлэо, не могущим не ощущать эхо чувств своего божественного отца, не могущим не стать фильтром для народа, над коим поставлен верховным. Он родился с полным доступом к родовому банку памяти, со сформированной на уровне переходящего в юношу подростка психикой — у фей и у фэйри нет стадии младенчества, а часть базовых знаний и навыков врожденные, на уровне инстинктов, включая передаваемую родителями речь. С какой целью он зачинался? Как? Какие сужения вынес для себя о пренебрежительном поведении юного отца?
Император явился незваным следом за императрицей — громкие титулы с претензией на величие и мощь, хлипкую и шаткую. Гаер застыл, как вкопанный, краем сознания отметив всполох в ауре Эасо, уводимой Иэру и Аэнли. Умозрение затмили картины очередной смерти. Но Стражи-Хранители остались напрягаться в стороне, Лейо пропустил и готов был воспрепятствовать полному уничтожению, буде такое вдруг, один Зефир, отец девятерых, обласканных во снах, как позже выяснилось, пылал спокойствием на грани равнодушия.
Испытание, очередное испытание для него, Гаера. Жизненная неурядица, трижды ха! Гаер вынужден был признаться себе — второй раз его ставит в тупик чей-то волевой напор. Но как бы то не было, сын перед ним, и точка. Сквозь ледовую стену он чуял родство в прибывшем — лицо Эурта с чертами Леонардо. Моложе, упрямее. Эасо тоже подросла до Иэру и Аэнли, но сын много вытянулся выше колен. Голова запрокинута — он стоял немым укором. Пни, растопчи!
Гаер перетек немногим более взрослую версию фэйри и склонил голову, опустив очи долу. Он понимал, сколь остро и чего не хватало, чего он лишил и лишился по собственной глупости. Как говориться, в чужом глазу соринку разглядел, в своем бревна не видит. Увидел, осознал. Право выбора за Оэлфлэо. Каков бы о ни был, отказ в его свершении Гаер никогда бы себе не простил — это знание прочно сжало трепещущие сердца, у фэйри их два — от него и от фей. Он прожил без отца два трудных года, а матери как таковой у него не существовало — ее роль от рода фей наверняка исполняет Эасо. Сын пришел, и отец боле не мог бежать и прятаться — это трусость и малодушие. Позор! Перед собственной совестью. Для убийства бессмертного Бога следовало уничтожить с ним весь его ближний круг — выветрилось из памяти под давлением страхов и вины.
Лишить Оэлфлэо права выбора, в чем бы он ни заключался — не признать Сына. Это его первый ребенок, пусть так странно и с вывертом родившийся на свет. Единственный. Желанный? Несомненно. Какую-то роль сыграла, конечно, усталость от страданий и тяга к небытию. Он или наследник — не все ли равно? А друзья? А самые близкие соратники и сподвижники, духовные братья? Они когда-нибудь поймут, наверно. Ему без года неделя, какой из него отец? Плохой. Люди в эти года нянчатся в радость с внуками... Рок, фатум — какая, к ялу, разница? Он вполне оклемался, но пригласил не сына. Вот ж ирония — у названного брата тоже третья...
