— Хех, — нервно хмыкнул патриарх Таркас и сглотнул ком в горле.
Ошивавшиеся поблизости ветераны, исцелённые прежде, тоже не сдержались на разные лады, поняв, что потребляли. Увы, они не знали, что с ними было всё по-честному, без обмана. Это просто сегодня Лариату втемяшило в его лихую головку сделать импровизацию с заделом на будущую популярность у дам его "маленького я".
Был и тот пацан, что забирал обеденный поднос и видел, как наполнялась точно такая же колба. Он уже успел посплетничать с сотоварищами, начавшими активно переглядываться и шушукаться. Навес с клиентами и спонсорами Дома Силмихэлв стоял прямо позади шеренги. Там тоже пристально следили за происходящим и внимательно слушали, а некоторые от полноты обуревающих эмоций даже стали делиться с такими же разодетыми и напыщенными соседями своими прикидками, как бы они озолотились на самой дорогой моче в мире. Нашлись и те, кто прыснул от смеха, порываясь откровенно заржать — потешаясь безукоризненной ловкостью провёрнутой аферы.
Следующим исцелённым стал изуродованный драконьим дыханием. Лариат первую ложку отправил в рот уродцу, а вторую половинку себе, чтобы опрыскать сидящему лицо и торс, начав реакцию регенерации непосредственно на повреждении для того, чтобы принятое вовнутрь лекарство присоединилось к процессу воссоздания, распространив его на весь кожный покров. С остальными Лариат поступил точно также, экономя целебную жидкость адресным воздействием. Каждый из этих телесно пропитался магией Лариата в достаточной мере, чтобы фамильяр потом нашёл их сны, где малец намеревался беззастенчиво черпать жизненный опыт взрослых, втихую запоминания анекдоты разного пошиба для поддержания компании или учась у ветеранов отработанным приёмам борьбы врукопашную да на мечах против разного рода противников — раз подобного не получилось провернуть с Осборном и Гедувом при их полном согласии и оттого большей эффективностью. Чья-то реальная жизнь куда интереснее говорящих книг!..
(Иллюстрации к главе 130-134)
Глава 20, лихачество на поворотах.
Разгар Лета Года Голодания.
Полуэльф Саршел своими длинными и ловкими пальцами аккуратно, туго и плотно накручивал шпагат на металл рукояти мифрилового клинка. Его кольцо защиты от молний ярко шелестело, справляясь с кусачим мотком. Первый слой, смолистый клей, второй, столь же туго натянутый — фиксация физически и магически. Длинный обрезок — магу компенсацией. Благодаря двеомеру иммунитета от электричества, Осборн, приняв меч у Саршела, сноровисто оплёл нитевидные молнии полоской кожи электрического угря, специально выделанной и обработанной для соответствующей защиты орудующей клинком руки. Смолянистый слой влагозащитного клея, две узкие пластинки из мифрила с рунными строчками износостойкости и активации артефакта. Финальная оплётка — теперь уже кожей электрического ската. Исполненный по книге заклинаний двеомер анимации для сращивания кож и отзывчивости на команду выпускания разряда молнии — готово! Эта часть ремесла артефактора — самая простая и затратная по материальным компонентам.
Стоя спиной к плотно задёрнутому пологу шатра, Лариат заворожённо наблюдал за профессионалами своего дела, впитывая всё и даже чуть под руки не подлезая, когда Саршел принялся, постоянно сверяясь со своей книгой заклинаний, переносить из неё руны на древко трезубца, а потом копья и алебарды, которые было не оплести шпагатом или кожей, но можно гравировать и пропитать. Всё лишнее магу — в накладе он точно не остался. Был тут и Дог, который всласть налетался и поохотился, чтобы сейчас вольготно лежать в корзинке с разномастными мотками из кожаных оплёток и лениво посматривать за происходящим, борясь с набитым пузом, давившим на веки, — фейри-дракончик за обоих нажрался.
Идиллию нарушил патриарх, отдёрнувший полог и пропустивший вперёд капеллана, как всегда, облачённого в полные мифриловые латы с не бликующим серым покрытием и ореолом сакральной магии — даже смотровая щель была затемнена против разглядывания формы и цвета газ. Око на выставленной впереди тыльной стороне латной перчатки обладало объёмом и живостью, продирая насквозь ощущением — Наблюдения.
— Лариат, — обратился Таркас, выдерживая как можно более нейтральную интонацию. — Обслуживавший тебя днём болтун задержан, завтра это трепло ждёт выговор и порка плетьми перед утренним построением. Поскольку, Лариат, нет сомнений, что ты намеренно дал обслуге увидеть наполнение колбы, мы хотим узнать твои мотивы и убедиться в отсутствии умышленного оскорбления Бога Хелма, — произнёс патриарх Силмихэлв, по-прежнему демонстрируя приязнь к мальцу, чей стальной взгляд не успел оледенеть.
— Таркас, вы уже излагали своё мнение? — Спустя долгую паузу уточнил Лариат, тяня время на составление корректного ответа на запрос.
— Моё мнение услышано и принято к сведению. Не полагал, Лариат, что ты придашь огласке подобные откровения и прилюдно развенчаешь свой образ невинной святости. Я признал свою вину в спешке с подачей отмашки клирику Робу, — отметил Таркас, вкладывая определённый смысл в порядок предложений. Вёл себя с чужим ребёнком, как со взрослым и самодостаточным халфлингом, способным отвечать за свои поступки.
— Сделав это на виду, я подчеркнул одинаковость своего отношения и к тем, кто показывал себя народу, и к тем, кто до сего дня не удостоился молитвы регенерации от иерархов церкви Хелма. Я придерживаюсь мнения, что если Бога оскорбляет правда, то это ложный бог, — не удержался маленький взрослый в сторону латника, взирающего молча и почти бесстрастно.
— Мы все впервые столкнулись с таким экстравагантным способом синтеза эликсиров, — дипломатично завернул патриарх Таркас, выразительным взглядом побуждая Лариата к дальнейшим высказываниям под прицелом пронзительного Взгляда.
— Эм, и? — Вопросительно уставился Лариат. Таркас оправдал уважение:
— Твои мотивы, Лариат, — нейтрально напомнил патриарх, не подвергавший сомнению способность мочиться зельями, хотя у множества других людей сложилось иное представление — иллюзии.
— Я сделал Дом Силмихэлв богатым на повод проредить прогнивший бомонд Уотердипа, где всякие недоумки не преминут высмеять покупку мочи по цене амброзии. Я сделал Дом Силмихэлв ещё популярнее у народа, который наглядно оценил подлинность и справедливость исцелений, оплаченных патриархом для нынешних и будущих инвалидов, недостойных регенерации от фанатично религиозных клириков той или иной церкви. Я сдержал прилюдно данное слово, по-настоящему послужив залогом свободы Дома Хунаба от прессинга Дома Силмихэлв, имевшегося и наблюдавшегося в обозримом будущем. Хочу отдельно заметить следующее. Я никого не заставлял вымаливать исцеление и не терпел тех, кто так поступал. Я никого не унижал высасыванием эликсира и сам не побрезговал взять в рот целебную жидкость для орошения ею кожного покрова одного из страдальцев. Неоднозначность моего поступка сделает его обсуждаемым, исключая равнодушие к явлению очередных чудес исцеления. Ещё раз подчёркиваю, я не ангел — человек. Это означает, что конечный выбор исцеляемого делало не какое-то божество, а личные предпочтения конкретного смертного. Я признаю свою ошибку с формулировкой фразы о спуске с Небес. Удовлетворены, капеллан Лоренс?
— Да, удовлетворение получено. Моё почтение и всего хорошего, Лариат, — раздался баритон, глухой из-за опущенного забрала. Наконец-то опущенная латная кисть с Оком Хелма так и не сжалась в кулак войны. Бог не бросил род Силмихэлв из-за оступившегося патриарха, к чести Лаэрлоса, до конца жизни сохранившего секреты, пусть частью из которых следовало поделиться, если не с общественностью, то с партнёрами однозначно.
— Всего хорошего, Лоренс, — вернул вежливость маленький взрослый, сильно напряжённый судьбоносностью этого разговора при свидетелях. — Благодарю, милорд Таркас.
— Тебе спасибо, Лариат, — не менее напряжённый патриарх Силмихэлв подарил полуулыбку, прекрасно осознавая многие последствия произошедшего сегодня и ещё только грядущего ночью.
Маленький взрослый довольно кивнул, улыбнувшись более широко и открыто. Приятно иметь дело с понимающими и добрыми людьми, думающими о родном Доме больше, чем о себе. Ни с чем не сравнимое чувство — оправдание чьего-то доверия. Ещё не вечер и даже не ночь, но уже сейчас Лариат преисполнился решимости доделать это дело до конца — верной дорогой идёт.
Благородному Таркасу, естественно, невместно докладываться кому-либо, кроме исповедника. Лаэрлос тоже следовал этому правилу. Бывший патриарх раздобыл косвенные доказательства того, что Амонра злоумышляла против беременной снохи, но этого не хватало, чтобы открыто обвинять даму, тем более подставлять консорта — это не по-джентльменски. Вот Лаэрлос и закручивал гайки, по своему уразумению принуждая к признанию, при этом гвардейцы и охрана караванов со складами Хунаба продолжали работать профессионально, даже когда родители фактически науськивали своих детей на служак, несущих вахту на вилле. На основе свежего покушения Лариат сделал верную ретроспективу. Таркас почти сразу раскусил задумку маленького гения, однако крайне сомневался, что Амонра публично признается хоть в одной из подстав. Нынешняя матриарх Амонра добровольно никогда не передаст власть в Доме, более соблазнительную и вожделенную, чем оплата ритуала второй молодости и беременности в случае выхода замуж за Гастона Силмихэлв — или за кандидатуру вдвое или втрое моложе. Конечно, после завтрашнего завершения череды славных церемоний под количество лет юбилярши Дом Силмихэлв принесёт свои извинения за всё былое и заверения в отсутствии любых претензий к Домам Хунаба и Деслентир, но без признаний и извинений от Амонра ни о каком новом союзе речи быть не может. Таркас догадывался, что Лариат тоже понимает это, потому восхищался мужеством и добросердечием этого умника, предоставляющего бабке шанс уйти красиво, не загоняя в ловушку предопределённого выбора. Лариат уже применял к Силмихэлв кнут на именинах и тогда же предоставил пряник своевременного предупреждения о грядущих заморозках, а теперь честно продал целый кулёк сластей, обеспечив всестороннюю наказуемость любых будущих зловредных поползновений Дома Силмихэлв на Дома Хунаба или Деслентир, разумеется, если те сами не дадут серьёзного повода к конфликту. Показательный такой пример на фоне галеона Люцентия. Граулханд точно окрысятся, Хунаба без поддержки Силмихэлв ждёт множество мелких укусов, как и Зулпэйр коварно отомстят Деслентир. У Таркаса имелись знакомые, кому эта партия Игры доставит... избавление от скуки. По крайней мере, патриарх Силмихэлв счёл своим долгом поддержать молодую поросль не из числа тех борзых, что следуют девизу: "Плюну в глаза и скажу — роса".
— Классно у вас получилось! Спасибо, мастер Саршел, — поблагодарил Лариат, рассматривая результат работы.
— Взаимно, — вернул любезность маг, во время работы неряшливо всё раскидавший по столу. У него бы и на голове царил кавардак из-за привычки чесать тыковку, но в копне платиновых волос вилась водяная змейка — в тон бирюзовым глазам. — Можно узнать, почему вы сразу указали на меня, милорд Лариат? — Бережливый маг стал невозмутимо прибирать ценные материалы.
— Я вас уже сделал шёлковым и надеюсь на будущее взаимодействие и взаимопомощь, — честно ответил маленький взрослый, намеренно сильно смахивающий на молодого халфлинга.
— В насколько отдалённой перспективе? — Наблюдательный бирюзовый взгляд встретился с серым, отвернувшимся от выжженных магией символов. Первый вопрос был о другом — Саршел в серо-стальных глазах увидел понимание этого.
— До востребования, — смекнул Лариат. И закрыл обсуждение, обратившись к клирику, который час уже выносливо таскающему на себе увесистую броню: — Силмихэлв, пора собираться, в ровно отправляемся, кивнул он на стрелки ходиков, неумолимо приближавшихся к шести часам вечера.
— Куда? — Подобрался двоюродный брат патриарха, ничего не сообщавшего родичу. Осборн тоже покосился на дорогущие гномские часы, тикавшие под весом позолоченных гирек.
— В телепорт, — скрытничал ребёнок, помогая магу с нитками.
— А Хаскар с Гедувом? — Наученный Роб уже не оспаривал право командовать, просто попытался усовестить, старательно выдерживая нейтральный тон общения с Лариатом, в иных случаях просто отказывающегося замечать тормита, как это делали родители мальчика с момента организации им отправок на Прайм. Осборну было даже смешно и горько от сравнения: он страдает от дорвавшейся до секса Майси, а сескоголик Хаскар Второй — от принуждения к воздержанию.
— Мне важно знать, какой выбор сделает отец, — жёстко ответил маленький взрослый, которому при общении несказанно помогали иллюзорные черты представителя другой расы.
— Гм, — смущённый взрослый мужчина растерялся и глянул на Саршела, но лунный полуэльф невозмутимо продолжал сборы, смиренно прибирая за собой разведённый беспорядок, что-то лично, что-то подметал двеомер невидимого слуги. — Прими дружеский совет Лариат — никому не надо ставить выбор между матерью и сыном.
— А выбор между мной и религией? — Пытливо спросил Лариат, пристально глядя прямо в синие глаза брюнета.
— Ещё хуже, — чуть скривился воин-клирик.
— Но ведь вы прошли через это, Силмихэлв, — уличил ребёнок взрослого, у которого лицо слегка отразило удивлённое недоумение. — И на четвёртый день я условился с вашим двоюродным братом, чтобы он стал приглашать для вас опытного тормита, раз вы втемяшили в свой шлем сопровождать меня даже до ветру. Но спасибо за вопрос в приватной обстановке, Силмихэлв. Я надеюсь, что никто из вас двоих не подумывает крамолу оспаривания моего главенства на ближайшие полсуток?
— Нет, — ответил толерантный маг, чтя наём и не подвергая сомнению определённую зрелость личности в детском теле.
На Люцентии хватало низкорослых гномов и халфлингов, а высокомерие у Чёрного Посоха не больно-то проявишь, вернее, как раз-таки больно сам потом пострадаешь. Вдобавок, не унижают, прилично платят плюс ответственное задание от самой Избранницы Мистры — вот и не зазорно подчиняться малышу-боссу. А ещё Саршел не единожды в год общался с сыном Келбена, наблюдая, как у Крехлана проявляется интеллект архимага, в отличие от сестры-двойняшки, одарённой телом воительницы.
— Нет, — неохотно подтвердил Осборн, понявший, что встрял в очередную авантюру. День с утра не задался. И точка зрения Лариата расходилась с реальным положением дел, поскольку Осборн просто не решался обратиться к двоюродному брату, ставшему презирать родича за выстрел в женщину — благородному это ничем нельзя оправдать, благо сам во всём честно сознался — сохранил толику чести.
— Благодарю.
— Лариат, у меня не было такого выбора, — заметил брат Роб для порядка.
— Там, на склоне горы Уотердип, у вас был выбор: оставаться со мной либо устремиться к святилищу; покупать ловцов снов либо нет. Хорошие сюзерены ценят хороших вассалов, — добавил Лариат, серьёзно глянув на рослого и широкоплечего Роба, и без подкованных каблуков ботинок на голову превосходившего субтильного полуэльфа.
